Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

«Толкование сновидений».

Пролог.

Белый потолок. Две трещинки и пятно рядом с люстрой. Паутина в самом углу и жужжащая в ней муха. И вязкое ощущение собственной беспомощности. Наверное, точно так же чувствует себя муха, ожидая появления паука. За год он почти привык просыпаться, обливаясь потом и комкая в руках простыни. Мерзкое чувство. Сразу хочется курить и в душ. Но курить в душе не получается. А после выкуренной сигареты в душ уже не хочется. Идиотская закономерность.
Мужчина поднялся и залпом осушил стакан воды. Хотелось всё-таки закурить, но тогда пришлось бы выходить на балкон, чтобы едкий запах травки не въелся в одежду.
- Чёрт, - отрывисто выдохнул Северус, продолжая стоять в центре полупустой комнаты. – Чёрт.
Никогда он не отличался излишней наивностью. Честно говоря, он вообще наивностью не отличался. Любой разновидностью.
Но после победы над Тёмным лордом поверил, что всё кончилось. Что теперь-то он сможет испоганить свою жизнь так, как сам хочет, а не так, как требует Лорд или Дамблдор. Но снова ошибся. Теперь дурацкие сны упорно подталкивали его к очередным геройствам.
- Спасибо тебе, мамочка, - вздохнул Северус, закрывая глаза и не понимая, чего больше в его словах – сарказма или искренней благодарности.

Свой шестой день рожденья Северус помнил долго. Наверно, потому что в этот день он увидел свой первый пророческий сон.
Маленький Северус вбежал в комнату матери весь в слезах, дрожа от ужаса. Отец был на дежурстве, поэтому можно было не бояться его язвительных комментариев. Тобиас Снейп твёрдо знал, что мальчики не плачут. И усердно внушал это подрастающему сыну. Способы были самые разные – от серьёзных разговоров до ремня. Северусу нравилось сидеть вечерами на крыльце и слушать непонятные рассуждения о жизни, разглядывая сквозь густой табачный дым и вечерние сумерки лицо отца.
Северус не винил мать в том, что она разрушила их общий мир, рассказав отцу о волшебстве. Первое время. Как не винил отца за несправедливые упрёки и пьяные скандалы. Ему очень долго удавалось любить родителей, балансируя на тонкой границе между горячим детским обожанием и холодным равнодушием взрослого.
Но однажды всё это кончилось. Отец стал чужим человеком. А мать превратилась в главную виновницу всех проблем. Помеху и источник раздражения.
Но шестилетний Северус ещё верил – мама всегда защитит, поймёт и утешит. Да так и было.
Мальчик быстро забрался под одеяло и притих рядом с матерью.
- Что случилось? – мягко произнесла Эйлин, ероша волосы сына. – Тебе приснился кошмар?
Северус закивал и поднял мокрое от слёз лицо.
- Знаешь, когда мне снились дурные сны, я рассказывала их маме. Мне это всегда помогало, - улыбнулась женщина, собирая в хвост буйную копну тёмных волос.
Эйлин не была красива. Слишком бледная. Слишком худая. Измождённая жизнью без счастья. Но Северус заворожено следил, как тонкие изящные руки старательно пытаются укротить непослушные волосы. В эти моменты он твёрдо знал, что красивее его мамы нет никого в мире. Наверное, так думает любой мальчишка.
- Мне приснилось, что ты умерла, - отчаянно прошептал Северус. – Всё было таким настоящим. Я очень испугался.
Эйлин неожиданно побледнела и вымученно улыбнулась. Обняв мальчика, она зашептала ему на ушко:
- Я сейчас открою тебе тайну. Но о ней никто не должен знать кроме нас двоих. Обещаешь?
Северус мгновенно забыл о своих переживаниях и быстро закивал – ещё бы, его как взрослого посвящают в тайну.
- Временами, наши сны могут сбываться. Твоя бабушка, а до неё и пра-прабабушка, иногда видели такие сны. Это дар нашего рода. Так что учись относиться серьёзно к своим снам.
Северус удивлённо уставился на мать. А потом вдруг снова вцепился в неё, ощущая, как по щекам катятся жгучие солёные слёзы.
- Значит… Значит, ты и правда умрёшь?! – с ужасом воскликнул Северус.
- Ну, конечно же нет, - рассмеялась Эйлин. Она поцеловала сына в растрёпанную макушку. – Я просто говорю, что ты можешь видеть такие сны. Вот и всё.
Северус счастливо улыбнулся – ведь мама знает всё на свете и уж точно никогда его не обманет.
Через три года Эйлин погибла – в точности, как он видел в своём сне.
Почти месяц Северус не мог спать. Боялся. Но со временем смирился, поняв, что судьба неотвратима. Его мать знала это. Наверное, поэтому она не стала вызнавать подробности и пытаться что-то изменить. Просто жила со своим страхом, надеясь на лучшее. За это он тоже ненавидел её.
Многие годы Северус успешно прятал свой дар от людей. Что было несомненным благом для мужчины. Ни к чему разбрасываться такими новостями. Ведь дар предвиденья – вещь опасная.
Много лет, с того самого момента, как Эйлин, покачивая плачущего сына, рассказала ему о пророческих снах, Северус не вспоминал об этом. Спокойно записывал очередной кошмар и забывал о нём. Или же ловко использовал для осуществления очередной интриги. Ведь для выживания все средства хороши.
Много раз сны спасали Северусу жизнь. Чертовски удобно знать, что случиться с тобой и твоими врагами. Знать и сполна пользоваться той властью, что давали эти знания.

Северус снова закрыл глаза, глубоко вдохнул и только потом потянулся к блокноту, лежащему на тумбочке. Уже год он записывал свои сны, говоря себе, что нужно выкинуть всё это из головы. Но вот уже год педантично отмечал дни на календаре. Оставалось всего каких-то жалких две недели, чтобы сделать окончательный выбор. Он ещё может всё исправить и спасти бессмысленную и уже давно загубленную жизнь. А может сделать вид, что его это не касается.
Обрывки воспоминаний. Пара фраз. И один и тот же сон, который не менялся вот уже много месяцев.
И много месяцев хотелось бы забыть, но он помнил – белое атласное платье в пятнах крови, маленьких серёжки-змейки и нелепое каре, которое совсем ей не шло.

Первая неделя. ***Северус****
Северус пару мгновений стоял в дверях, прежде чем зайти внутрь. Внимательно оглядев помещение, он позволил себе сдержанно хмыкнуть. Странное место выбрала Минерва.
- Вам помочь? – застенчиво улыбнулась девушка, появляясь из глубины магазина.
Северус обернулся на голос и замер, ощущая странное и неуместное, в общем-то, потрясение.
Перед ним стояла девушка в сереньком платье чуть ниже колена, бледная, с огромными глазами, которые внимательно изучали пол, вместо того, чтобы смотреть на посетителя. Худые, тонкие руки нервно теребили упаковочную тесьму, лежавшую на прилавке.
«Что они с ней сделали?» – ощущая, как начинают путаться мысли, изумился Северус. Вслух зачем-то произнёс. – Мне нужны розы. Белые.
Глупость, конечно. Но ведь нужно было что-то сказать.
- Сколько? Я могу оформить букет. Если это для женщины, то стоит подобрать что-то более подходящее. Например, лилии или орхидеи, - произнесла девушка, явно подражая кому-то. Фразы выглядели заученными и неживыми. Будто реплики какой-то пьесы, вырванной из контекста.
- Не нужно, - перебил её Северус, уже жалея, что попросил букет. Зачем ему вообще эти цветы? Ему некому их подарить. И тут же добавил. – Восемнадцать белых роз.
Девушка позволила себе понимающе охнуть и поспешила исполнять заказа.
«Куда же делась прежняя Гермиона Грейнджер – вечная заноза в заднице? Где упрямо вздёрнутый подбородок? Где горящая в глаза уверенность, которая всегда доводила меня до белого каления? Где дерзкий ответ, готовый мгновенно сорваться с губ? Что они с тобой сделали?» – нервно перебирал в уме Северус, продолжая пристально оглядывать девушку.
Гермиона заметно нервничала, ежеминутно поправляя волосы, заплетённые в косу. Сейчас в этом не было никакой нужды, потому как причёска выглядела идеальной. Настолько совершенной, что каждая прядь так и кричала - всё это маскарад, неуместный и жалкий. Волосы перестали топорщиться в разные стороны, а превратились в гладкие послушные локоны, будто повинуясь общим изменениям хозяйки. Но привычка - лёгким движением руки отбрасывать пряди с лица - всё же осталась. Возможно, это последнее, что осталось от прежней Гермионы.
- С вас тридцать шесть фунтов. Я так понимаю, что доставка вам не требуется? – тихо осведомилась девушка, поправляя карточку, на которой значилось «Джейн Грей».
- Нет, - отрывисто бросил Северус, вынимая магловские деньги.
«Очень остроумно Минерва. Оставили ей второе имя и половину фамилии. Как будто в этом есть хоть какой-то смысл, » - злобно покосившись на Гермиону, подумал Северус.
Девушка испуганно вжалась спиной в стену и пискнула:
- Приходите к нам ещё.
Северус стремительно выскочил из магазина, хлопнув дверью.
С одной стороны, увиденное неприятно поразило его воображение. Он тысячи раз наблюдал, как ломают людей. Тёмный лорд любил играть в такие игры. Но Северус никогда не предполагал, что такое могу сделать друзья, руководствуясь мифическим благом.
С другой стороны, девушка так мало походила на саму себя из его снов. Значит, он ошибся в расчетах, и предполагаемое покушение произойдёт ещё не скоро. Есть время, по крайней мере, до нового года.
С третьей стороны…
« Ты прекрасно знаешь, что сторон может быть бессчетное количество. Осталось определить, на чьей выгоднее играть тебе, » - оборвал свои собственные размышления Северус.
Мужчина постоял пару секунд возле магазина. Гадкое, полузабытое ощущение горечи и ненависти, снова вспыхнувшей в груди, мешало сосредоточиться.
Ему почти понятны шевеления души этих моралистов. Ярчайший пример гуманизма, который нужен лишь вам, чтобы заглушить голос совести. Но почему она так просто сдалась? Почему позволила себе превратиться из Гермионы Грейнджер в какую-то нелепую, жалкую Джейн?
Аппарация заняла всего секунду, и прежде чем Северус успел передумать, он уже стоял на кладбище. На мраморном надгробии значилось «Гермиона Джейн Грейнджер».

***Гермиона***
Девушка вздрогнула, снова услышав шум отходящего поезда. Быстро выглянула в окошко, разглядев лишь неясные силуэт поезда.
Она любила бывать на вокзале. Просто садилась на лавочку на перроне и смотрела вслед исчезающим вагонам.
Городок совсем маленький, так что и вокзал под стать ему - раз в два дня до Лондона идёт поезд, вот и всё движение.
Джейн вздохнула. Наверное, стоило перестать смотреть на поезда. В городе её и так считали за сумасшедшую. Не следует множить слухи.
Звякнул колокольчик. Джейн поспешно выскользнула из оранжереи, наспех вытирая руки, перепачканные в земле.
- Вам помочь? – выдавила она из себя, не зная, куда деться от пронзительного взгляда незнакомца.
Мужчина лет сорока по-хозяйски оглядел магазин и недовольно хмыкнул, после чего бесцеремонно уставился на девушку и принялся внимательно разглядывать её, игнорируя вопрос.
- Мне нужны розы. Белые, - произнёс покупатель, наконец, отводя взгляд.
- Сколько? Я могу оформить букет. Если это для женщины, то стоит подобрать что-то более подходящее. Например, лилии или орхидеи, - слово в слово повторяя обычный трёп Сьюзан, проговорила Джейн
- Не нужно, - сухо отрезал мужчина. – Восемнадцать белых роз.
Джейн понимающе охнула. Теперь понятно, отчего он такой неприветливый.
«Восемнадцать белых роз. Наверное, погибла его девушка, а может быть и дочь. Хотя вряд ли, » - неожиданно для себя самой рассудила Джейн, проворно выбирая белые розы. Ей отчего-то хотелось сделать всё правильно, будто этот странный посетитель волен поставить «двойку» за неудачный букет.
- С вас тридцать шесть фунтов. Я так понимаю, доставка вам не требуется? – поправляя косу, спросила девушка, обмирая от ужаса.
- Нет, - нелюбезно отозвался покупатель, протягивая деньги.
Джейн быстро приняла наличные и чуть отступила, будто боялась, что мужчина вдруг разразиться гневной тирадой. Но клиент уже развернулся и вышел из магазина.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Вторая неделя. **Северус**
Устало потерев виски, Северус зажмурился, пытаясь отогнать запах чернил, пергамента и пыли. Спина, шея и кончики пальцев занемели. Часы вяло отсчитывали минуты, мало заботясь о сохранности времени, щедро разбрасывая мгновения чьей-то жизни. Мерлин, он убил полдня на бесполезную никому ненужную работу.
Он засел за бумаги, пытаясь найти какую-нибудь зацепку. Хоть что-то, указывающее на время, место. Какие-то детали. Он не надеялся определить предполагаемых врагов. Тёмный лорд мёртв, а уж от всего остального худо-бедно можно защититься. Это он знал на собственном опыте. Пытаясь обмануть самого себя, Северус твёрдо придерживался мысли, что всего лишь хочет сверить даты. Ничего личного, только холодный расчёт.
Но сейчас эта отговорка выглядела гораздо менее убедительной. Столько хлопот и всё ради кого?
Северус решительно встал из-за стола. В течение всей жизни он записывал свои сны и старался забыть о них. Но вот сейчас вдруг решил, что пришло время вспомнить. Перечитывая страницу за страницей, Северус всё глубже увязал в неясных картинах и странных ощущениях. Сложно объяснить, но он редко запоминал свои сны чётко. Чаще всего это были какие-то отрывки, яркие моменты. Иногда даже запахи или вкусы.
Он ясно помнил, когда увидел этот сон в первый раз. С трудом аппарировав из Визжащей хижины, Северус ввалился в дом своей бабки. Он лежал в кровати, истекая кровью и слушая, как старая карга мрачно жалуется на нравы нынешней молодёжи. Какой бы мерзкой маразматической дрянью, травящей соседских кошек, она не была, но умереть внуку не дала бы. Травы знала, как свои пять пальцев, и уж точно поставила бы на ноги любого.
Северус послушно выпил все зелья и забылся душным сном, который так же легко мог перейти в бред умирающего.
Но обошлось. Зато на утро Северус дрожащей рукой набросал пару строчек, которые быстро забылись. Даже пергамент не забрал из дома бабки – так и оставил на прикроватной тумбочке.
А через пару месяцев снова увидел во сне, как девушка из поспешно позабытого прошлого заглядывает в лицо своей смерти. И нет в её глазах страха или отчаяния, лишь безграничное удивление. Люди не должны так умирать. Бороться до последнего, умолять и извиваться, терпеть и карабкаться, сбивая пальцы в кровь. Но не смотреть в глаза смерти, будто вам нечего сказать проклятой старухе напоследок.
Саму Гермиону он никогда не видел – фигура, поза и прочие детали забывались сразу же. Твёрдо запомнил только её карие, широко распахнутые в удивлении глаза и запах свечей. Да ещё белое забавное платье и несуразную причёску – каре, неровное, открывающее тонкую шею.
Столько ничего не значащих деталей. И хоть бы что-то полезное.
Стало почти больно от собственной беспомощности. Дар, на первый взгляд дававший преимущество над другими, на самом деле лишь насмешка. Лишнее напоминание о твоей беспомощности перед судьбой. Наверное, он всегда это знал. Поэтому всегда отмахивался от своих снов, скрывая беспомощность своей безразличностью.
Но сейчас не смог равнодушно отвернуться. Знал, что ничего не может противопоставить року и всё равно пёр напролом.
Потому что почти физически чувствовал что-то… Какую-то крепнувшую связь с тихой цветочницей Джейн. Как будто она догадывалась о его беспомощных попытках спасти ей жизнь. И, наверное, была благодарна, что кто-то всё-таки вступился за неё.
Свихнулся, кажется, он свихнулся на старости лет.
Северус выскочил на балкон и с наслаждением затянулся. Курение помогало ему ощущать себя взрослым и умудрённым жизнью, что в шестнадцать, что в сорок.
Но в этот раз не помогло. Он будто кожей ощущал её взгляд – тёплый и полный надежды. Наверное, он был не прав - Джейн хотелось жить. При всей беспросветности и мерзости такой жизни, она не торопилась заглядывать в глаза смерти и удивляться, что конец пришёл так скоро. А сейчас в особенности… Что-то явно изменилось в исходных. Если раньше он видел лишь жертву, идущую на закланье. То сейчас жертва вдруг стала робко оборачиваться назад в поисках возможного спасителя.
Но Северус не мог понять, почему вдруг мир вокруг этой девушки сгустился и ожил. Может быть, сегодняшний визит тому виной? Чушь, дело не в этом. Девчонка всё равно ничего не помнит.
Но неделю назад его встречала живая кукла. Жалкая пародия на человека. А сегодня…

Северус наблюдал за ней сквозь витрину, прежде чем войти. Гермиона часто смотрела в окно и явно нервничала. А на часы поглядывала со странной смесью страха и надежды. Видимо, ждёт кого-то.
Девушка подскочила, увидев его. Букет белых роз, который был уже почти готов, сиротливо ютился на самом краешке прилавка, будто Гермиона не могла решить – закончить его или выбросить.
- Здравствуйте, - улыбнулась Гермиона, с трудом подавив застенчивость. Радостно и открыто, будто ждала его всю неделю.
Северус лишь поджал губы и тоскливо обругал себя, как только эта робкая улыбка тут же увяла. Гермиона опустила глаза и уставилась в пол, но при этом на лице у неё появилось такое упрямое, отчаянное выражение, что невольно захотелось в очередной раз щёлкнуть по носу эту зазнайку.
- Розы. Белые, - отрывисто бросил он. И добавил, сам не зная зачем. – Как и в прошлый раз.
Гермиона поспешно подтянула букет к себе, двумя ловкими движениями скрепила упаковочную бумагу и, не решаясь поднять глаза, произнесла:
- Тридцать шесть фунтов.
Северус усмехнулся про себя, внешне сохраняя ледяное спокойствие. Удивительно, но Гермиона действительно ждала его.
Мгновенное озарение заставило нервно поёжиться. Если ждала, значит, что-то помнит?
Северус схватил букет, швырнул на прилавок деньги и выскочил на улицу.
Свежий воздух ударил в голову. Северус качнулся и стиснул зубы, вспоминая, как Гермиона вздрогнула от испуга, когда заглянула в его глаза. Всего секунду ему показалось, что ещё немного, и она распахнёт глаза и спросит: «Профессор Снейп, а что вы здесь делаете?»
Гермиона всегда умела задавать очень неудобные вопросы. А этот был бы худшим из всех.
Но, к счастью, обошлось.
С ненавистью посмотрев на букет, Северус снова обругал себя последними словами.
«И это двойной агент. Герой войны. Хладнокровная скотина, которая водила за нос двух величайших магов столетия, - мысленно простонал Северус. – Да, что, чёрт возьми, происходит? Тебя же трясёт всего. »
Аппарация быстро привела его в чувство. На учебных курсах говорят, что нельзя перемещаться в состоянии душевного волнения. Северус всю жизнь знал – враньё. Сильный выброс адреналина, сопровождающий аппарацию, помогает быстро привести мысли в норму.
Осторожно опустив букет на могилу, Северус внимательно рассматривал портрет Гермионы. Странная она всё-таки. Непохожая ни на кого. Но в тоже время такая знакомая.
Северус прекрасно осознавал, что терпеть не мог Гермиону именно из-за этой странной узнаваемости. Иногда она напоминала ему себя – нахохленная, уверенная в собственном превосходстве, задиристая и вечно готовая к обороне. В сущности, у неё был отвратительный характер для девушки. Ни один нормальный мужчина не ужился бы рядом с такой особой – никто не захотел бы терпеть живой укор в собственном несовершенстве рядом с собой.
Так и получилось. Никто не смог стать достойным её общества. Не считая двоих гриффиндорцев. Поттер был слишком занят судьбой мира, а Уизли слишком глуп, чтобы понять собственную никчёмность. Но Северус никогда не упускал случая ткнуть их в это носом. Иногда ему казалось, что и Гермиона понимает всё правильно. Лишь гриффиндоское благородство мешает ей быть собой. Если бы она попала в Слизерин, то, несомненно, добилась бы многого.
Но Гриффиндор – это приговор на всю жизнь. Куча моральных принципов и глупых заблуждений, которые тянут за собой ворох проблем. Вот и Гермиона получила в личное владение две прекрасных проблемы. Двое мальчишек на попечении взрослой не по годам подруги.
Северус вздрогнул. Эти размышления застигли его врасплох. У него никогда не было особенных причин думать об этом. А сейчас он стоял на могиле и ощущал острое недовольство сложившимся положением. Казалось, будто в этой могиле действительно лежит та самая девочка – лучшая ученица Хогвартса, борец за права эльфов, верный друг и соратник, как написано на памятнике.
И от осознания этого ошеломляющего факта становилось действительно… Страшно? Больно? Тошно?

Вернувшись в комнату, Северус с отвращением покосился на разбросанные тетрадные листы, блокноты и куски пергамента. Но как бы ему не надоели эти бессмысленные поиски ответа – выбора нет. Он шагнул к столу, но тут же охнул от боли – в спине что-то противно щёлкнуло.
Сквозняк и многочасовое бдение над бумагами сделали своё дело. Торопливо избавился от рубашки, Северус рухнул на кровать и застонал, выругавшись сквозь зубы. Спина противно ныла. Резонно предположив, что не сварит сейчас и простенького перечного зелья, Северус осторожно скинул ботинки, и, наконец, дал отдых усталому телу.

Осторожные ласковые прикосновения девичьих рук вызывали однозначные желания, которые сложно было трактовать двояко. Северус шумно выдохнул, когда чьи-то мягкие пальчики шаловливо пробежались по пояснице. Он попытался приподняться, но те же самые руки, что беззастенчиво ласкали секунду назад, удержали его.
- Я ещё не закончила, Северус, - строго произнесла девушка. – К тому же нужно время, чтобы мазь впиталась. Говорила тебе, нельзя бегать раздетым на балкон. Ты же уже не мальчик.
Северус растерянно оглянулся и похолодел. Гермиона, по-хозяйски оседлав его ноги, уверенными движениями натирала мазью спину.
У этой девушки не было ничего общего с Джейн из цветочного магазина. Копна непослушных волос, серьёзный взгляд слегка прищуренных глаз, лёгкий румянец на щеках. Но это была несомненно она. Эти изящные ловкие руки, уверенные движения и слегка изогнутая бровь, будто говорящая «я всегда права».
Северус снова оглянулся и заработал лёгкий шлепок по заднице.
- Ну, не вертись, - попросила Гермиона. – Я же полдня варила эту мазь. Успеешь ещё вечером насмотреться.
Северус ошеломлённо рухнул лицом в подушку и проснулся.
Пару минут мужчина с тоской изучал белый потолок и пятно возле люстры. Сновидение было ярким. Живым. Нельзя сказать, что Северус был счастлив или рад такой перспективе. Но это было бы весьма интересной альтернативой.
Вся проблема была в том, что Северус совершенно не представлял, был этот сон пророческим или же просто фантазией, навеянной сегодняшним днём.

**Гермиона**
Джейн проворно выскочила на звон колокольчика, но снова зря – это был не он.
Прошёл день. Потом ещё один. Тот странный мужчина так и не появился больше.
Джейн не смогла чётко сформулировать для себя, почему собственно он должен был вернуться. Девушка собственно и не думала над этим, она просто знала.
Десятки клиентов ежедневно. Но его всё не было.
Зато происходили другие, тоже весьма странные, а иногда и пугающие события.
В четверг Гермиона рассеянно поливала орхидеи в оранжереи, когда вдруг кто-то громко чихнул. Девушка огляделась и вдруг с ужасом заметила, что фигурка садового гномика торопливо убирает в карман платочек. Синий в белый горошек.
Джейн выронила лейку, потом резво схватила её с пола, а когда снова посмотрела на гнома, тот выглядел вполне обычно.
В пятницу Джейн пару раз замечала возле магазина странных людей в широких чёрных хламидах. Они делали вид, что просто прогуливаются, читают газету или разглядывают витрины. Особенно Джейн запомнилась невысокая блондинка, которая о чём-то разговаривала с кошкой. Странная девушка часто дёргала себя за ухо, от чего её серёжки, больше похожие на редиски, быстро-быстро раскачивались.
В субботу она неторопливо протирала пыль в комнате. Лениво обмахивая метёлочкой портрет, висящий в гостиной, Джейн вдруг обнаружила, что рама пуста. То есть сам холст был на месте. Более того кресло, камин, каменные стены и шкура медведя, которые были нарисованы на той же картине, никуда не исчезли. А вот седого сурового рыцаря не было. Джейн пять минут рассматривала опустевший холст. Потом молча ушла на кухню, накапала себе успокоительного и снова вернулась к портрету. Рыцарь был на месте. Остаток дня Джейн проплакала дома в подушку. Девушка совершенно чётко ощутила, что сходит с ума.
В воскресенье, надеясь отвлечься от всего, что свалилось ей на голову, Джейн выбралась в кино с подружками. Но, увы, весь день за ними по пятам ходила кошка. Та самая, которая водила знакомство с блондинками. Вернее с «той самой» блондинкой. Хотя, возможно, у этой кошки были и другие знакомые блондинки.
Девушка с содроганием рассматривала серьёзную морду преследовательницы, ожидая от неё каких-нибудь кошачьих выходок. Но тщетно. Кошка демонстрировала манеры, которые сделали бы честь любой графине.
В понедельник Джейн неожиданно успокоилась. Нужно всего лишь немного подождать. После четырёх дней, проведённых в состоянии лёгкого ступора, девушка окончательно уверилась, что виной всему тот странный незнакомец. И только он сможет ответить на все её вопросы.
Во вторник Джейн снова выбралась на вокзал. Но в тот день вид отъезжавших поездов вызывал лишь глухое раздражение. Не было того щемящего чувства нежности и ожидания чуда. Только головная боль и сожаления о бесполезно потраченном времени.
А в среду снова пришёл он.
Джейн ощутила, как радостно заколотилось сердце. Ей казалось, что сейчас незнакомец схватит её за руку и утащит в какую-то иную, неведомую жизнь. И от этого делалось чуточку страшно и радостно одновременно. Такое приятное щекочущее чувство, когда ты открываешь шкаф, а там вместо обещанного родителями монстра сидит плюшевый медвежонок. И становится так здорово от того, что ты смогла перебороть себя, свой страх.
Вот и сейчас нужно всего лишь справиться с собой и шагнуть в неизвестность, нырнув в водоворот событий.
И почему-то не возникло ни малейшего сомнения, что новая судьба будет куда как более привлекательной и желанной. Не то чтобы у неё когда-то было недовольство собственной судьбой. Вовсе нет. Но разглядывая странного мужчину в чёрном, Джейн впервые ощутила странное понимание пропасти между ними. И ей так хотелось доказать всем, что она может быть с ним на равных.
Нужно был просто обратиться к нему с вопросом. Нет ведь ничего проще. Просто несколько слов, составленных определённым образом.
Но странный посетитель забрал букет и вышел из магазина.
А Джейн впервые за двадцать лет ощущала злость, медленно нарастающую в груди. Ну, почему она такая трусиха? Ведь это было нужно ей. Очень нужно. А вдруг тот мужчина больше никогда не вернётся? Хотелось затопать ногами, выбежать следом и крепко схватить его за чёрный сюртук.
Но вместо этого она вернулась в оранжерею, взяла в руки лейку и замерла возле окна, которое выходило на тихую улочку за магазином.
Неделя выдалась тяжёлой. И таинственный посетитель, который только что исчез с тихим хлопком, не прибавлял ей душевного спокойствия. Люди ведь не могут ни с того ни сего исчезнуть? Не могут ведь!
Джейн с сожалением отметила, что неделя не прошла даром. Она всё-таки сошла с ума.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Неделя третья. **Северус**
Всю неделю Северус старательно сходил с ума. Конечно, Северус не имел чётких инструкций, поэтому пришлось положиться на собственные силы. И перепробовать всё – от сладковатого дыма марихуаны до погрома в собственной лаборатории. Да что там лаборатория. Он даже пробовал напиться. Но не преуспел, закончилось всё тем, что разложил водку на составляющие прямо в стакане.
Поскандалил со своими соседями, искренне забавляясь неумелым попыткам поставить его на место. Хотя какой это скандал - натуральное избиение младенцев. Волшебник, живущий снизу, пришёл сообщить, что Северус уже дважды залил его. Но быстро ретировался, под пристальным немигающим взглядом полубезумных глаз. Хотя, Северус, действительно, залил его. Забыл выключить воду в ванной. Причём, трижды. Просто стоял рядом с ванной и смотрел, как вода медленно переливается через край.
Снейп усиленно искал возможность выплеснуть свои эмоции. Лучше временно сойти с ума сейчас, чем навсегда, но потом.
Последний раз с ним было такое, когда ему приснилась смерть Лили. Всего-то и вспомнил, что вспышку зелёного цвета да плач ребёнка. Но этого хватило, чтобы вытащить Северуса из постели и заставить метаться по Лондону в поисках помощи.
Почему-то ему казалось, что Тёмный лорд не откажет в жалкой просьбе. Что такое для него жизнь грязнокровки? Лорд вполне мог бы подарить её Северусу. Но винтики в механизме судьбы завертелись с угрожающей скоростью.
Волдеморт внимательно выслушал и со смехом поблагодарил за чудесный подарок. Теперь-то он точно знает, кто из мальчишек опасен. И, конечно же, наведается в Годрикову лощину.
Северус коротко кивнул, непослушными губами произнёс несколько раболепных фраз. Никто в зале не смог бы угадать бурю эмоций, скрывавшуюся за маской холодного безразличия. Северусу стало совершенно понятно, что дороги назад просто нет. Он обязан сделать всё, что в его силах.
Час спустя Северус, мало заботясь о гордости и прочей чепухе, умолял Дамблдора предотвратить грядущие события. Ведь Дамблдор же «самый великий волшебник современности». Только ему под силу спасти Лили.
Дамблдор избрал другую стратегию. Добрый директор аккуратно вытянул всю имеющуюся информацию, обнадёжил туманными обещаниями. Северус рассказал всё – торопливо, путаясь в словах и не сводя пристального взгляда со своего собеседника. Стыдно вспомнить, но он пытался воспользоваться легилименцией, чтобы прочесть мысли директора. Самонадеянный сопляк.
Дамблдор тщательно проверил каждое слово о пророчестве – падение лорда, избранный и прочие вещи, весьма заинтересовали директора. И убедившись, что пророчество истинно, Альбус спокойно стал ждать его исполнения. С судьбой не шутят, так говорил директор. Остаётся только ждать и надеяться на лучшее.
И отчасти Дамблдор был прав. Ведь не вмешайся Северус в ход событий, не расскажи он лорду о пророчестве… Возможно, Волдеморт выбрал бы семью Долгопупсов.
Но думать об этом было больно. Северус старательно изживал сводившие с ума мысли. Он кричал, разговаривал и злобно ругался сам с собой, разбивал руки в кровь о каменные стены Хогвартса, добиваясь состояния эмоциональной опустошённости, чтобы получить возможность взирать на всё с холодной отрешённостью. Но получалось плохо – раз за разом он срывался и снова громил лабораторию.
Должность профессора зельеварения, великодушно предложенная директором, сначала вызывала лишь глухое раздражение. Но чуть позже он вдруг ощутил невнятное удовлетворение от снятия баллов. Ему нравилась ненависть его студентов. Именно это было необходимо, чтобы прийти в себя. Оставалось только выдохнуть дежурное «не дождётесь» и жить дальше, на зло сотням студентов. Такая глупая причина, но это было почти весело.
Именно это и было нужно Северусу сейчас – холодное спокойствие и логические размышления, чтобы найти ответ на простой вопрос.
Всю свою жизнь Северус был зельеваром. Не ремесленником, изготавливающим зелья. Таких людей сотни или даже тысячи. Северус был алхимиком. Одним из немногих, кто постоянно ищет ответ на вопрос. «В чём смысл жизни?», «Из чего состоит душа?», «Что такое бессмертие?». Сотни разных глупостей, которые волнуют многих людей разных возрастов.
Но Северуса всегда тревожили очень простые вопросы и интересовали применимые в жизни ответы. Не абстрактные «почему», а конкретные «что из этого могу получить я».
Вот и сейчас он снова отчаянно бился над простым вопросом, пытаясь найти такой же простой ответ. Ему нужны были гарантии, уверенность хоть в чём-то. И ни один великий волшебник древности, ни один магический талмуд не помог бы ему с этим.
Появляясь на пороге цветочного магазина, Северус твёрдо знал, что не будет сам вмешиваться в судьбу. Ведь есть десятки иных, более приемлемых способов. Он просто посмотрит, сделает выводы и только тогда решит, каким образом предотвратить кровавую развязку.
Но сейчас лихорадочно пытался понять, что случится, если он сам вступит в игру? Судьба недвусмысленно дала понять, что Северус сыграет огромную роль в будущих событиях. Но… Не сделает ли он хуже? Сможет ли отыграть свою партию верно?

В среду Северус долго стоял на пороге магазинчика. Всё не решался коснуться дверной ручки. И уже было развернулся уходить, но судьба решила за него.
- Мистер? – протянула Джейн, неожиданно появляясь в дверном проёме. – Вы настоящий?
В её вопросе было столько живого жадного любопытства, что Северус невольно забылся. Резко развернулся и замер, надеясь, что маска холодного равнодушия не слетела вместе с его уверенностью. Перед ним снова стояла юная гриффиндорка с очередным дурацким вопросом.
- Что за нелепый вопрос? – язвительно отмахнулся он. – Десять баллов с Гриффиндора.
Гермиона изумлённо распахнула глаза и быстро подалась вперёд, всматриваясь в его лицо.
- Настоящий? - тоскливо произнесла она, явно игнорируя его ответ. – Значит, я не сошла с ума? Значит, вы и правда существуете? Значит, картины могут оживать? Значит, садовый гном…? И кошка…?
Выдохшись, Гермиона схватила его за рукав, повторяя «настоящий-настоящий-настоящий», будто древнее заклятье.
- Что за бред вы несёте, мисс? – взяв себя в руки, холодно процедил Северус.
Но Гермиона никак не отреагировал на его тон, лишь ещё крепче сжала рукав. Северус фыркнул и брезгливо поморщился, оглядываясь на нескольких зевак, бесцеремонно пялящихся на них.
Быстро втащив Гермиону в магазин, Северус заметил, что она тихонько плачет. Но при этом улыбается, как ребёнок, проснувшийся после очередного кошмара в тёплой и безопасной постели.
- Так что случилось? – подождав, пока девушка придёт в себя, осторожно спросил Северус, надеясь прояснить ситуацию. Может быть, она расскажет что-то полезное.
Гермиона вдруг снова напряглась, подняла на него широко распахнутые удивлённые глаза, а потом поникла, отступая на шаг.
- Ничего, профессор, - быстро произнесла она, смаргивая слёзы.
Северус невольно задохнулся от ужаса. «Вспомнила?» - мелькнула шальная мысль.
Но Гермиона тряхнула головой и неуверенно прикоснулась к виску, будто силясь что-то понять. Несколько секунд она растерянно рассматривала что-то невидимое прямо перед собой, а потом поёжилась, будто от холода, и с облегчением выдохнула. Гермиона попятилась к прилавку и, только спрятавшись за ним, осмелилась снова посмотреть на мужчину – спокойно и чуть отрешённо.
- Вы пришли за розами, сэр? - вяло осведомилась Гермиона, явно потеряв всякий интерес к каким бы то ни было беседам. – Восемнадцать белых роз. Правильно?
- Да, - с трудом подавив сожаление, отозвался Северус.
Потом взял букет и вышел из магазина, тихо затворив за собой дверь. И лишь на улице позволил себе выругаться сквозь зубы, до хруста сжимая пальцы.
Сегодняшнее происшествие ничего не проясняло. Скорее уж добавляло вопросов. Кажется, заклинание, наложенное Минервой, теряло силу. Или же Грейнджер начала сопротивляться чужеродной магии. Возможно, стоит попытаться исследовать девушку на предмет тёмной магии. Минерва бы никогда не стала пачкать руки, но мало ли добрых людей способных проклясть за здорово живёшь.
Сегодня идти на кладбище совсем не хотелось. Спина всё ещё ныла, а очередная прогулка на сквозняке только усугубит положение. Но цветы нужно было куда-то пристроить. А выбросить рука почему-то не поднималась.
Хлопок. Вихрь. И уже знакомая могила с потемневшей фотографией и двумя несвежими, почерневшими букетами роз.
- Чёрт, - выругался Северус, быстро отступая в сторону, чтобы не наступить на кошку, сидевшую возле ограды.
Кошка изящно юркнула между прутьев, не забыв одарить нежданного гостя укоризненным взглядом. Её длинный посеребрённый сединой хвост метался из стороны в сторону, выдавая нешуточное волнение.
- Северус, - быстро проговорила Минерва, стряхнув с мантии несколько невидимых пылинок.
Зельевар скривился, как от ложки «Костероста». Ему совершенно не хотелось разговаривать. Он слишком хорошо понимал, о чём пойдёт разговор.
- Мне нужно с тобой поговорить, - вздохнув, произнесла Минерва.
- О чём? Я надеялся, что все темы для разговоров мы исчерпали, - сухо отозвался Северус.
- Так бы и было, если бы ты не появился вновь в ненужном месте с непонятными намерениями, - возмутилась Минерва. – Поэтому нам нужно поговорить. Девочка и так натерпелась. Твоё вмешательство неуместно.
- А чьё уместно? Ваше? – яростно зашипел Северус, надвигаясь на бывшую коллегу.
- Но ты же ничего не понимаешь! – уверенно заявила Минерва.
- Так объясните, - складывая руки на груди, холодно проговорил Северус. Он старался не замечать удивления старой кошки. Очередной букет роз был водворён в глиняную вазу, а старые убраны взмахом палочки. Северус неожиданно для себя стал получать удовольствие от этого спектакля. Надеясь подразнить её ещё, он стряхнул пыль с фотографии, получив благодарный кивок Гермионы.
Минерва покачала головой, ей явно хотелось прочитать Северусу какую-то нотацию, но она сдержалась.
- Я не знаю, что тебе нужно от бедной девочки, но прошу, оставь её в покое. Альбус всегда верил в тебя. Не подведи его доверие, - попросила Минерва, коротко вздохнув.
- Не надо размахивать перед моим носом несуществующим доверием. Или вы решили поиграть в нашего директора? Вершить чужие судьбы за неимением своей? Да уж, я успел заметить перемены в мисс Грейнджер. Похвально. Даже Дамблдор так не сумел бы! – ядовито заключил Северус.
- Что? – воскликнула Минерва, хватаясь за сердце. – Да как ты мог подумать…
- А я в чём-то не прав? Ну же, Минерва, оспорьте мою точку зрения. Грейнджер лишь бледная тень, у которой нет ни прошлого, ни будущего, - констатировал факт Северус. – И вы в этом виноваты. Разве нет? Вы стёрли ей память. Вы вырвали её из мира магов. Вы лишили её семьи и друзей. И мне, честно говоря, было бы глубоко плевать. Некоторая молчаливость даже к лицу мисс Грейнджер. Но меня ткнули в это дерьмо носом, не спросив моего мнения.
- Нет, - тускло отозвалась Минерва. – Это был её выбор.
Северус вздрогнул. Хотелось заорать, что всё это ложь, и встряхнуть старую кошку. Но он знал, что Минерва говорит чистую правду.
- Я расскажу тебе. Но прошу – пусть эта тайна останется между нами, - неожиданно мягко произнесла профессор МакГонагалл. – Она не для многих ушей.
- Вы боитесь, что я могу поделиться с широким кругом своих друзей? – ледяным тоном осведомился Северус. – Или написать мемуары?
Минерва лишь покачала головой и снова повернулась к могиле. Она нежно посмотрела на фотографию Гермионы, которая улыбалась и махала рукой.
- Не тяните. Я не собираюсь торчать здесь весь день, - ехидно проговорил Северус.
- Ты знаешь, от чьей руки пал Тёмный лорд? Ты был там в тот день? – вдруг спросила Минерва.
- К тому времени я уже два дня был в бегах, - сухо заметил Северус. – Вернее, уже два дня был при смерти. И, увы, не мог собирать столь интригующую информацию.
Минерва не стала развивать эту тему, лишь поджала и без того тонкие губы и начала рассказывать.
- Мы долго прочёсывали Хогсмид и его окрестности, надеясь найти Гарри или кого-то из его друзей. Но, как мы выяснили позже, Рональд Уизли к тому времени был давно мёртв. В Визжащей хижине мы обнаружили тело Гарри. Мальчик погиб, отдав жизнь за всех нас… Тело Волдеморта не нашли. Только пожиратели - Белла, Люциус, Гойл. А на полу среди трупов сидела Гермиона. Она не реагировала ни на что вокруг. Мы с Поппи перевезли девочку в Хогвартс, надеясь, что Гермиона придёт в себя. У неё было сильнейшее физическое и магическое истощение. Я просидела у её постели всю ночь, а утром Гермиона проснулась и, - голос Минервы дрогнул и оборвался.
Минерва неожиданно всхлипнула и вытащила из рукава льняной платок. Северус с той же ледяной холодностью дожидался продолжения рассказа.
- И попросила убить её, - поспешно закончила Минерва, будто боялась, что передумает.
Северус позволил себе выгнуть бровь, выражая вежливый интерес. Но его внешнее спокойствие не стоило и кната.
- Ты знаешь, Северус, она не плакала, не истерила. Просто открыла глаза, огляделась и произнесла: «Убейте меня.» На вопросы не отвечала. Отказывалась есть и принимать лекарства. Через пару дней Луна уговорила меня пустить её в лазарет. Гермионе стало немного лучше. Они о чём-то подолгу беседовали с мисс Лавгуд. А через неделю, ничего не объясняя девушки заявили, что Гермиона хочет, чтобы её лишили магии, стёрли память и вернули в мир маглов. И знаешь, Северус, я не смогла отказаться. Впервые я просто почувствовала, что так будет лучше. Для всех. Я не знаю, что случилось. Да я и не в праве была что-то выяснять. Просто избавила девочку от всех тягостных воспоминаний. После этого я исправно проверяла сохранность всех чар. И иногда забегала к ней домой, чтобы проверить её состояние, - твёрдо проговорила Минерва.
- Душещипательная история, - презрительно усмехнулся Северус.
- Ты мне не веришь? – сухо осведомилась Минерва.
- Почему же, верю. Всё это очень в гриффиндорском стиле. Невнятные страдания, угрызения совести и прыжок с Астрономической башни в конце. Ну, или побег в мир маглов, на худой конец. Но случилось нечто непредвиденное, - спокойно сообщил Северус. – К мисс Грейнджер возвращается магия. Вместе с памятью.
- Не может быть, - ахнула Минерва, хватаясь за сердце.
Северус лишь неодобрительно хмыкнул, но, подумав, снизошёл до разъяснений:
- Я не знаю, что толкнуло вас всех на подобные эксперименты. Наверное, излишняя склонность к драматическим эффектам. Но хочу заметить, что сегодня девушка назвала меня профессором и невнятно толковала о садовых гномах и подозрительных кошках.
Ещё раз усмехнувшись, Северус развернулся и зашагал к выходу. Возможно, стоило рассказать Минерве о готовящемся покушении. Но тогда пришлось бы объяснять и свою роль в этих события. Нет, исключено. В этот раз он разберётся сам. И сам, в случае ошибки, ответит за последствия.

**Гермиона**
Неделя прошла, будто в тумане. Джейн начинало казаться, что всё вокруг ненастоящее, придуманное кем-то.
Было странно замечать разные мелочи, которые не видела раньше. Серых, похожих на волосатую картофелину существ, копошащихся в саду. Говорящий портрет, который каждый раз испуганно замирал, когда она выходила из дома. Снующие по городку совы, несущие в лапах конверты или небольшие посылки. Странные люди в мантиях, появляющиеся то тут, то там, но поспешно исчезавшие, стоило только подойти к ним поближе.
Но больше всего её удивлял тот странный мужчина в чёрном костюме. Именно с его приходом начались все эти странности. Джейн много думала о нём, вспоминая каждую незначительную мелочь. Ей казалось, что в облике мужчины есть что-то необычное, почти волшебное. Но он скорее походил на Синюю Бороду, чем на принца на белом коне.
День за днём Джейн ждала его прихода, уже точно зная, что зря. Всё равно он придёт только в среду и, снова сурово насупившись, попросит букет белых роз.
Он был её маленькой тайной. Личным сказочным приключением.
Джейн старательно придумывала, что скажет и как себя поведёт. Но ей всегда не хватало воображения для подобных фантазий. С детства она просто плыла по течению. Школа, сельскохозяйственный колледж, работа. Никаких крутых поворотов или встрясок. И её это устраивало, пока не появился загадочный мужчина в чёрном.
Ей отчаянно хотелось заговорить с ним. Даже в воображении Джейн не заходила дальше простого будничного разговора, обмирая от одной мысли, что он ей ответит. Это было бы уже чудо.
А в среду утром она вдруг заметила, что кто-то за ней следит. Невзрачный неприметный паренёк неторопливо шагал по тротуару, пристально рассматривая Джейн. И снова никто не замечал очередного чудика в мантии. Прохожие, не поднимая голов, огибали его и шли своей дорогой.
Джейн заскочила в магазин и растерянно уставилась на молодого человека, который старательно крутил головой, будто запоминал место.
- Ты чего там увидела? – осведомилась Сью, выскакивая из оранжереи.
- Там какой-то странный тип, - бесцветным голосом произнесла Джейн, кивая на улицу.
- Где? – заинтересовалась Сью.
Джейн нервно махнула рукой – как можно не заметить этого типа, стоящего посреди улицы. Но Сью лишь растерянно заморгала, заявив, что никого там нет.
Девушки напряжённо замолчали. По городу давно ходили слухи, что Джейн немного с приветом. Поэтому Сью легонько похлопала подруг по плечу и глубокомысленно заявила, что ей нужно «найти себе мужика».
Но Джейн только укрепилась в своей мысли, что вокруг творится что-то неладное. Где это видано, чтобы одни люди кого-то видели, а другие в это же время – нет?
Сью упорхнула по делам, оставив Джейн размышлять. Но все её мысли крутились вокруг мужчины в чёрном.
Джейн настолько размечталась, что заметила его, только когда он очутился на пороге. Сегодня он всё не решался войти. Но ей действительно необходимо было с ним поговорить.
- Мистер? – протянула Джейн, решительно распахивая входную дверь. – Вы настоящий?
Ей хотелось дотронуться до его рукава, почему-то показалось, что чёрный сюртук непременно должен пахнуть травами и пылью.
Очнулась Джейн почему-то снова в магазине. Наверное, потеряла сознание – мужчина в чёрном аккуратно придерживал её за талию и напряжённо всматривался в её лицо.
Голова отчаянно гудела. Стены и пол кружились. Джейн осторожно вернулась за прилавок и вымученно улыбнулась посетителю.
- Вы пришли за розами, сэр? - промямлила Джейн. - Восемнадцать белых роз. Правильно?
Мужчина коротко кивнул и, протянув деньги, развернулся уходить. Ей показалось, что в дверях он немного задержался.
Сердце пропустило удар.
- А как вас зовут? - неожиданно для самой себя спросила Джейн.
Но не успела, мужчина в чёрном сюртуке уже исчез за дверью.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Неделя четвёртая. **Северус**
Разговор с Минервой ничего не прояснил. А если совсем точно, то добавил новые лишние вопросы. Но, увы, от Минервы нельзя было получить большего. Как оказалось, всю история знала лишь сама Гермиона да мисс Лавгуд. Хотя насчёт второй Северус сомневался.
Конечно, ему и не нужны были ответы на все вопросы. В сущности, Северус должен просто выяснить, кому перешла дорогу Грейнджер. Но почему-то постоянно в голове всплывали слова Минервы. Грейнджер просила убить её. Не отдать под суд, не простить за что-нибудь, а именно убить. Это говорит уже очень о многом. Зная характер девчонки, ярой поборницы справедливости, можно предположить, что поступок её действительно ужасен. Конечно, исключительно из-за кучи принципов помноженных на юношеский максимализм. Сам Северус не мог вспомнить ничего, из-за чего захотел бы себе смерти. Жизнь он ценил превыше всего. Причём не из-за каких-то мифических удовольствий. Северус не был жизнелюбом. Ему просто было почти больно от мысли, что сдохнет раньше своих врагов. Из-за этого Северус упорно выживал при любых условиях. Правда, совсем недавно он огляделся вокруг и с удивлением обнаружил, что может смело пойти и станцевать на могилах своих недругов. Была в юности мечта такая - сходить на могилы мародёров, смачно плюнуть и сказать что-то жутко умное. И он, как ни странно, даже почти выполнил её. Долго стоял возле могил Блека, Поттера и Люпина и чувствовал себя ужасно старым.
Никакого удовольствия от созерцания чужой смерти он не испытал. Просто вдруг понял, что уже скоро отправится следом.
Но на то он и слизеринец, чтобы правильно оценивать подобные вещи. А вот Грейнджер, наверняка, может придумать множество «страшных подлых предательств», за которые и смерти ей будет мало.
Он перебрал десятки вариантов и остановился на единственно возможном. Грейнджер каким-то образом поспособствовала смерти кого-то из её дружков. Наверное, не смогла отговорить от очередной глупости. После чего с чистой совестью сама себя приговорила. Вот он истинный гриффиндорский идиотизм.
Северус с трудом дожил до очередной среды – он созрел для пробного разговора с девчонкой. Ему нужно было осторожно выяснить, что Грейнджер успела вспомнить. А уже исходя из этого, скорректировать следующие шаги. Заклинания, работающие непосредственно с памятью, крайне нестабильны и могут губительно влиять на психику человека. В прошлый раз Северус успел полюбоваться на то, как Грейнджер мечется между двумя разными вариантами реальности, которые вступают в противоречие. Пока побеждают созданные искусственные воспоминания, но предсказать, как это скажется на её душевном здравии в дальнейшем, невозможно.
С такими мыслями Северус появился на пороге цветочного магазина. Он широким, хозяйским жестом распахнул дверь и сразу же утонул в женском кокетливом хихикание. Мгновенно вспомнился жуткий год, когда ему пришлось занять должность директора Хогвартса. Конечно, это назначение льстило самолюбию Северуса, но очень быстро он устал от постоянных отчётов, заседаний, мелких бытовых проблем и нескончаемого потока новых лиц, которым от него что-то было нужно. Приходилось проводить уйму времени, разбираясь с накопившимися делами. А вокруг постоянно сновали любопытные ученики. Или слизеринцы, вообразившие, что теперь им всё можно, или жаждущие мести гриффиндорцы. Пуффендуйцы и когтевранцы старались без нужды из своих гостиных не выходить. К концу рабочего дня Северус с нежностью вспоминал холодные, пахнувшие плесенью подземелья. Там было тихо и спокойно. И не было шушукающихся студенток, громко хихикающих гриффиндорцев, орущих преподавателей и прочих шумовых раздражителей. С учениками было проще - при его появлении даже самые шумные притихали. Но преподавателей так просто не заткнёшь.
Эти девушки явно не собирались замолкать. Они рьяно обсуждали подробности вчерашнего вечеринки, на которую некая Люси явилась «в точно таком же платье».
Он окинул тяжёлым холодным взглядом девушек. Одна из них, миловидная блондинка, удивлённо округлила глаза, заметив Северуса. Вторая, шатенка, чем-то похожая на Гермиону, владела собой лучше, а потому быстро спрыгнула с прилавка и приветливо улыбнулась.
Северус ощутил лёгкую мигрень, от вихря глупых мыслей и поверхностных эмоций, которые сразу же заполнили помещение. Обе девушки были весьма заинтригованы его персоной. Блондинка даже оценила мужскую привлекательность Северуса, поставив ему крепкую тройку – за породистый нос и чувственные губы.
Северус невольно отступил на шаг, метнув сердитый взгляд на двух незнакомых девушек, создающих столько шума.
- Чем могу вам помочь, сэр? – весело прощебетала шатенка.
Северус не спешил с ответом. Он взглядом искал Гермиону, надеясь, что запланированный разговор всё-таки состоится.
Гермиона обнаружилась самостоятельно. Она выглянула из-за стеллажа с цветочными удобрениями. Девушка была очень бледна и даже не обратила внимания на Северуса, лишь быстро кивнула блондинке на букет роз, и снова скрылась в глубине магазина.
- А… так это вы наш постоянный клиент, скупающий все розы? – снова заулыбалась шатенка.
Северус не снизошёл до ответа. Он был почти в ярости. И почти решился применить магию, но потом вспомнил, что подобные потрясения могут негативно сказаться на Грейнджер. Ему, конечно же всё равно, но раз уж он взялся за спасение её никчёмной жизни, то необходимо всё сделать как следует.
Северус молча расплатился и вышел, пообещав себе, что следующий его визит станет более продуктивным.

В этот раз на кладбище его снова ждали. Невысокая хрупкая блондинка стояла возле могилы и о чём-то тихонько разговаривала с фотографией, что было довольно удивительно, учитывая не способность нарисованной Гермионы отвечать.
- Здравствуйте, профессор Снейп, - напевно проговорила девушка, поворачиваясь к нему.
Северус, конечно же, вспомнил когтевранку мисс Лавгуд. Она и ещё несколько учеников изрядно попортили ему кровь в своё время.
- Я пришла с вами поговорить, - буднично сообщила Мисс Лавгуд, склоняя голову на бок.
- Я не намерен тратить своё время на вас, - отрезал Северус.
Почему-то под взглядом её светлых голубых глаза он не смог устроить тот же спектакль, которым дразнил Минерву, поэтому Северус быстро опустил цветы на могилу и развернулся уходить.
- Ну, тогда вы можете просто послушать, - безмятежно рассудила Лавгуд, ничуть не смутившись.
Северус бросил на неё уничтожающий взгляд и вдруг почувствовал, как кто-то осторожно проникает в его сознание. Это было совсем не похоже на легилименцию или прочие известные ему ментальные заклинания. Проникновение было таким мягким, почти ласковым, что Северус и не заметил его, если бы не был так предельно собран в тот момент.
- Я почти удивлён вашей наглости. Вы серьёзно думали, что сможете безнаказанно прочесть мои мысли?- моргнув, выдохнул Северус. Проникновение он, конечно же, резко блокировал, заставив девушку поморщиться.
- Простите, - тихо отозвалась Лавгуд. - Это вышло случайно. Я не умею контролировать эту магию. Просто иногда вижу в людях то, что они тщательно скрывают.
- Из вас получился бы превосходный легилимент, - едкая усмешка появилась на губах сама собой.
- Нет. Мне не нравится знать чужие мысли. Гораздо интереснее просто догадываться, - вдруг покачала головой Лавгуд и добавила, слегка покачиваясь на носках: - Так вы меня выслушаете? Мне достаточно пяти минут. А это всего лишь триста секунд. Сущая мелочь.
Северус остановился и повернулся к девушке. Он вдруг вспомнил, что именно Лавгуд разговаривала с Грейнджер. И, наверняка, может поделиться какой-то полезной информацией.
- Профессор МакГонагалл сообщила мне о том, что происходит. Она волнуется и боится, что вы сделаете только хуже. Но я не согласна с ней. Раз именно вы смогли заставить Гермиону захотеть вернуться, то нужно дать вам шанс. Вряд ли вы сделаете что-то плохое. Я вам верю. Просто хочу спросить, вы действительно поможете ей? Не бросите её, чтобы не случилось? – очень тихо проговорила Лавгуд. – Ей действительно нужен кто-то. Вы можете мне обещать это?
- И с чего вдруг такое доверие? – откровенно издеваясь, спросил Северус.
- Знаете, мне иногда кажется, что ни один настоящий слизеринец не учился в Слизерине, - вдруг произнесла Лавгуд, пристально смотря на своего бывшего профессора. – Все они слишком хитры для этого. А настоящий гриффиндорец живёт в каждом из нас. Просто им умело руководит когтевранец и сдерживает пуффендуец.
- Не удивлюсь, если лет через сорок, вы станете директором Хогвартса, - усмехнулся Северус. – Ваши речи почти достойны изречений Дамблдора. Такая же несусветная чушь.
- Нет, - серьёзно сообщила девушка. – Лучше уж попрошусь вместе с Гермионой торговать цветами.
Северус изумлённо уставился на Лавгуд, не знаю, шутит она или говорит серьёзно.
- Я ничего и никому не буду обещать. Вы не из тех людей, которые могут просить меня о таком. Или хотя бы попытаться попросить, - отрезал Северус, начиная злиться.
- Тогда мне нужно ещё подумать, - вздохнула Лавгуд. – Я обещала профессору МакГонагалл не вмешиваться. Но не могу. Гермионе обещала никому ничего не рассказывать. Но и это обещание, кажется, не смогу сдержать.
Северус раздражённо повёл плечом и молча удалился.
Обычно ему нравилась неспешная прогулка по тихим аллеям. Но только не в этот раз. Сегодня всю дорогу Северус раздражённо думал о том, что скоро на ограде возле могилы Гермионы повесят табличку – «С. Снейп. Мастер зельеварения, непонятно зачем сующий нос в чужие дела. Часы приема с двух до трёх».

**Гермиона**
Странное недомогание, начавшееся в прошлую среду, не оставляло Джейн всю неделю. Девушка вдруг резко потеряла интерес ко всему вокруг. Ни странные события, ни подозрительные молодые люди, ни даже незнакомец в чёрном больше её не интересовали. Джейн возвращалась домой с работы и тут же падала в кровать. А по выходным просто сидела в кресле, уставившись в одну точку.
Ей постоянно казалось, что она забыла что-то важное. И если тщательно сосредоточиться, то она обязательно вспомнит. Но день сменялся ночью, а результата всё не было.
Джейн даже как-то позабыла про среду. И увидев мужчину в чёрном, лишь кивнула на букет и снова вернулась к сортировке товаров.
Сью и Кейти так откровенно пялились на посетителя, что Джейн стало немного совестно. Неужели и она выглядит настолько глупо со стороны?
- Да он же в тебя влюбился! – радостно взвизгнула Кейти, чуть ли не подпрыгивая, как только они снова остались одни.
- Не говори глупостей, - отчего-то возмутилась Сью, поправляя белокурые локоны.
Джейн покачала головой, рассеянно заполняя прайс-лист.
- А почему он приходит только, когда работает Джейн? Почему «таак» на неё смотрит? – скорчив рожицу, заметила Кейти.
- Как «так»? – отмахнулась Джейн, ощущая лёгкую головную боль от звонкого голоса подруги.
- Да он на тебя откровенно запал! Как только зашёл, сразу стал выискивать тебя глазами – это раз. Явно вздохнул с облегчением, когда увидел – это два. Осмотрел с ног до головы - это три. Глаз не сводил – это четыре. И даже на Сью не взглянул, хотя та нарочно к нему наклонялась - это пять, - загибая пальцы, заключила Кейти. – И даже больше скажу, был недоволен, что ты не одна.
- Ерунда, - уязвлено бросила Сью, которой не хотелось этого признавать. Хотя она и правда демонстрировала ему своё декольте.
- Ничего не ерунда. Пора нашу Джейн готовить к свадьбе, - хихикнула Кейти, продолжая ковыряться в цветочном горшке.
- Да он же мне в отцы годится! – возмутилась Джейн, которой эта мысль показалась почти кощунством. Она вдруг покраснела и с укором посмотрела на подруг. Ну, как можно быть такими несерьёзными? Разве в этом мире не существует ничего кроме парней, свиданий и платьев? Да к тому же этот мужчина…Он бы никогда и не посмотрел на неё. Эта мысль отчего-то вызвала лёгкую грусть, но Джейн была настолько уверена, что её удивляли подобные подозрения.
Сьюзан и Кейтлин удивлённо уставились на покрасневшую подругу. Джейн тут же пожалела о своей несдержанности и снова опустила глаза в пол, возвращаясь к работе.
- А ты, Джейн, случайно, не влюбилась ли сама? Я ведь давно заметила, что ты эти злосчастные букеты загодя готовишь, - продолжала упорствовать Кейти.
- Все твои доводы ничего не стоят. Потому что лишены логики и обоснования. Ты просто выдаёшь желаемое за действительное, - фыркнула Джейн, тряхнув волосами.
Заколка жалобно щёлкнула, не выдержав, и выпустила на волю копну шикарных волос. Девушки втроём уставились на заколку.
- Ты постриглась? – поинтересовалась Сью, посматривая на буйные кудри. – Никогда не замечала, что у тебя волосы вьются.
Джейн растерянно рассматривала себя в зеркале. Она как-то и сама никогда не замечала таких деталей. Какая разница, собственно, вьются или не вьются?
- Это она, наверно, для своего воздыхателя постриглась, - снова взялась за своё неугомонная Кейти. – Тебе так, кстати, больше идёт. Волосы, конечно, чем-то напоминают воронье гнездо, но в этом что-то есть. Придаёт тебе индивидуальность. Авось, понравится твоему загадочному мужчине.
- Хватит, а? – возмутилась Сью. – Да я на что угодно готова поспорить, что ничего этому типу от Джейн не нужно. Просто совпадение.
- Спорим! – мгновенно загорелась Кейти. – На пятьдесят фунтов, что он влюбился в Джейн.
Сама Джейн снова пожала плечами. Она ощущала себя уставшей и разбитой. Ей хотелось вернуться домой и просто лечь спать.
- Отлично. Принимаю вызов, - коварно улыбнулась Сью. – И как мы это провернём?
- Всё просто! Через неделю, в среду он снова явится. Предлагаю предоставить нашей Джейн внеочередной выходной, - заявила Кейти, снова усаживаясь на прилавок. – А ты, Сью, останешься тут. Вместе со своим супер-глубоким декольте. И посмотрим, как он себя поведёт. Твоя задача его соблазнить. Посмотрим, позарится он на твои платиновые кудри и большие…гм…глаза или спросит про Джейн.
- Идёт, - мурлыкнула Сью, поправляя вырез на своей шикарной блузке. – Готовь пятьдесят фунтов.
Джейн сердито швырнула последнюю пачку удобрения на полку. Ей очень не нравилась эта идея.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Вот забежала сюда к вам и сразу столько позитива. Хоть плюй на два часа ночи за окном и дописывай очередную главу)
Спасибо вам огромное)
И отдельное спасибо Маркизе за приглашение))

Попугали меня, правда, сначала Минервой: чего это она вздумала Гермионе память стирать? Ну вроде счас все ясно. Надеюсь, Минерва, когда разберется в ситуации, будет на нашей стороне.

Не знаю, что случится с нами дальше, но вас от церкви точно отлучат! (с)