Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

– Что же делать, что делать?.. – бормотала Гермиона, слоняясь из угла в угол.
Выручай-комната на сей раз преобразилась в просторную уютную гостиную, где собрались пятеро семикурсников, переживших петлю времени. Настроение у них было, мягко говоря, не радужное. Профессор Снейп отсутствовал уже трое суток, и непохоже было, что в ближайшее время он вернется. С каждым часом надежда на его возвращение невредимым таяла и становилась все призрачней. Ученики мрачнели, а ученица и вовсе перестала есть и спать. Парни с состраданием поглядывали на ее осунувшееся и подурневшее лицо с темными кругами под глазами, но ничем не могли ей помочь. Они готовы были ринуться на помощь профессору в любую минуту, но никто из них не знал, где Волдеморт обретается сейчас и где держит пленников.
Драко, кусая губы, буркнул, что даже его отец не всегда знает, как попасть к Лорду. Тот обычно сам вызывает тех, кого желает видеть, и вызов через Метку заодно задает координаты для аппарации. Вдобавок, резиденций у Того-Кого-Нельзя-Называть было несколько, а иногда он устраивал сборища в доме у кого-нибудь из своих слуг, и предугадать, где именно он находится сейчас, было невероятно трудно, если вообще возможно. Может, Снейп справился бы, но тем, кто тревожился за него, оставалось лишь ждать и надеяться.
– Гермиона, сядь, – тихо попросил Гарри, сочувственно глядя на подругу. – Так ты ничем ему не поможешь.
– А как? – устало прошептала девушка, безвольно опускаясь на стул и пряча лицо в ладонях. – Как? Я с ума схожу, когда думаю, что он где-то там… и они его… А я ничего не могу поделать!
– Мы обязательно что-нибудь придумаем! – пообещал Рон. Впрочем, он сам, похоже, не слишком верил в свои слова. – Может, проверять все места, где может оказаться Лорд?
– И как ты себе это представляешь? – раздраженно оборвал его Малфой. Белобрысый аристократ заметно осунулся за эти три дня и выглядел ничуть не лучше Грейнджер. – Мы, значит, шарахаемся по всей Великобритании, заглядывая под каждый камушек и, аукая в каждую пещеру, стучимся в дома Пожирателей, реальных и потенциальных, и вежливо так спрашиваем: «Господа подонки, а вы не видели, случайно, тут Лорд не пробегал? Он у нас профессора Снейпа одолжил и до сих пор не вернул!»
– Малфой, не издевайся! Лучше бы что-нибудь дельное предложил! – обиженно пробурчал Уизли, ероша рыжую шевелюру.
– Было б что – предложил бы… – горько отозвался Драко.
После родителей крестный был для него самым близким человеком, во многом он понимал юношу гораздо лучше, чем отец, и его исчезновение сводило слизеринца с ума. Он уже готов был написать домой и спросить главу своего семейства, не знает ли тот о судьбе зельевара, но Дамблдор категорически запретил, заявив Малфою-младшему, что профессор Снейп будет крайне недоволен, если Драко посмеет лезть в дела, которые его не касаются, и тем самым подвергнет опасности свою жизнь.
– Ладно, – вздохнул Гарри. – У нас сейчас трансфигурация. Идемте, не стоит заставлять ждать профессора МакГонагл.

Драко, у которого по расписанию стояла история магии, распрощался с гриффиндорцами и направился… нет, не в кабинет истории. Ему невыносимо было бы сидеть бесцельно целую пару, выслушивая монотонное бормотание учителя-призрака и сонное похрапывание дрыхнущих однокурсников. Недолго думая, он решил прогулять урок, выбравшись из замка на воздух. Все равно никто не заметит его отсутствия. А вот гриффам не повезло, МакГонагл – не Бинс, церемониться не станет.
Выскользнув из холла на крыльцо, слизеринец поспешил спуститься и скрылся за кустами, растущими вдоль стены, чтобы его, чего доброго, не засек кто-нибудь. Не хватало еще отвечать на неизбежные в таком случае вопросы. Тем более, он ведь и не знает, что сказать…
Юноша брел, касаясь ладонью шершавых камней, стараясь не цепляться одеждой за голые, плотно сплетенные ветки, и с тоской понимал, что ничего не сможет придумать для спасения крестного. Ну, то есть, совсем ничего. Тот же Уизли хоть что-то предложил, а он… Правда, Уизли предложил глупость, и это чуть-чуть утешало. Самую малость. Драко гораздо более утешило бы, предложи рыжий что-нибудь дельное. Тяжело вздохнув, Малфой решил сходить в совятню и навестить Сократа, раз уж все равно нечего делать.
Сократом звали филина, принадлежавшего наследнику благородного рода Малфоев. Подарок на одиннадцатилетие, филин был предметом гордости Драко, а также источником опасений. Птица обладала суровым характером и явно считала, что имеет право воспитывать этого несмышленого птенца, которого нерадивые родители выставили из гнезда, не научив летать и ловить мышей, как посчитает нужным. Так что помимо писем, газет и посылок со сластями строгий птиц нередко одаривал юного хозяина хлестким ударом крыла по затылку или ворчливым настырным уханьем. Этим, а также почти черным оперением и формой большого крючковатого клюва, Сократ напоминал парню профессора Снейпа, разве что последний не ел совиных вафель. Конечно, вафель у слизеринца с собой не было, но он понадеялся на то, что его филин поохотился ночью и теперь сыт. В противном случае придется-таки выслушивать совиную воркотню.
Идти в совятню пришлось в обход, прячась за кустами, деревьями и стараясь как можно меньше светиться на открытом месте. Наконец, взобравшись по крутой лестнице и скользнув в полутемное помещение, наполненное шорохом крыльев и сонным уханьем, Малфой вздохнул свободно и расслабился. Запрокинув голову, он попытался найти любимый насест своего филина, где тот имел обыкновение отдыхать днем. Не сумев ничего разглядеть, он негромко позвал:
– Сократ! Ты здесь, Сократ?
Птица не откликнулась. Драко тяжело вздохнул и отошел к узкому окну, похожему на бойницу и, возможно, когда-то в прошлом ею и бывшую. Небо затягивали плотные тяжелые облака, готовые вот-вот высыпать на угрюмый Запретный лес тонну-другую мокрого снега. Юноша рассеянно смотрел на озеро; лед потемнел и заметно просел за последнюю оттепель, но еще не сошел – это произойдет не раньше апреля, и тогда они с крестным отправятся на берег, чтобы найти жабросли, которые как раз выбрасывают свежие побеги. После, в мае-июне, они станут жесткими – не прожевать, и использовать их будет уже нельзя, а вот ранней весной они с профессором… если удастся вернуть его.
Слизеринец зябко вздрогнул и запретил себе сомневаться в том, что Снейп вернется. Чтобы отвлечься, он вновь поднял голову, пытаясь все же высмотреть среди других сов свою. Между тем, отсутствие филина выглядело странно – последний раз Драко посылал его домой с письмом позавчера вечером, а птица до сих пор не вернулась. Так долго Сократ обычно не задерживался. Не случилось ли с ним чего по дороге? Впрочем, волноваться о здоровье своего филина слизеринцу пришлось недолго – в небе он приметил темное пятнышко, которое в итоге и оказалось Сократом. Птица летела целеустремленно, мощно взмахивая крыльями, и тащила в когтях сверток. Обнаружив хозяина в совятне, филин недовольно ухнул; по его мнению, птенцу нечего было делать здесь в такое время. Но на плечо приземлиться соизволил и протянул лапу с посылкой. Маленькая коробочка, завернутая в желтоватую бумагу, Драко озадачила.
Он встряхнул коробку и услышал слабое постукивание. Хмыкнул, дернул бечевку. Внутри обнаружился серебряный перстень с зеленым камнем и записка. Мельком глянув на кольцо, юноша вытянул письмо. Почерк отца он узнал без труда, хотя Люциус явно спешил – об этом говорило не только начертание букв, но и то, как небрежно были выбраны бумага и чернила. Кроме того, лорд Малфой опустил обязательное приветствие, витиеватые уверения в собственном здравии, а также здравии супруги и прочей родни, вопросы об успехах наследника, наставления относительно должного поведения оного и прочие литературные изыски, коими он всегда уснащал послания единственному сыну. Всегда, но не в этот раз. Сегодня папенька был предельно лаконичен.
«Дорогой сын! Наш Господин желает видеть тебя. В твоих руках порт-ключ, пароль – «Вся власть Темному лорду». Отправляйся немедленно по получении, Милорд не любит ждать. Отец.»
Юноша прочел записку, повертел ее в руках и недоверчиво хмыкнул. Почерк, несомненно, был Люциуса. Вот только пап`а никогда не обращался к нему «дорогой сын». Ни письменно, ни устно. Либо Драко, либо сын мой, вот так, официозно, и никак иначе. Вдобавок, бумага какая-то третьесортная, чуть ли не оберточная, чернила убогие, перо очинено плохо и брызгает, а ведь у отца всегда при себе несессер с письменными принадлежностями самого лучшего качества! И как, спрашивается, это понимать?.. Сам ли отец писал эту эпистолу, давая понять, что не имеет в виду именно то, что тут написано? Или кто-то другой подделал почерк, чтобы выманить Драко из Хогвартса? Черт побери, какая разница! Ведь это же способ вызволить профессора Снейпа, как он сразу не сообразил?!
Подпрыгнув на месте, слизеринец лихо развернулся и помчался прочь из совятни, разом позабыв о маскировке и о том, что его могут засечь. Он торопился попасть в подземелья, пока не закончилась пара и в коридоры не вывалилась гомонящая толпа. Среди них могут попасться АДовцы, которые не преминут поинтересоваться, с чего это Малфой такой нервный. И не соврешь: та же Грейнджер даст сто очков вперед любому Аврору – вот у кого надо учиться вести допросы. Да и Поттер тоже… когда начинает играть в бультерьера, ему проще рассказать все, иначе не отцепится, и никакого Круциатуса ему не надо.
Драко вихрем взлетел на ступеньки крыльца, скользнул в холл и бегом бросился к лестнице, ведущей в башню Слизерина. По пути ему никто не попался, и он беспрепятственно пробрался в кабинет, где профессор Снейп проводил с ними занятия. Нелепо было бы кидаться спасать крестного очертя голову. Попасть в Цитадель Темного лорда – полдела, благо портключ имеется, а вот как выбраться назад?.. Поразмыслив, Драко решил сделать еще парочку ключей, зачарованных на возвращение в Хогвартс. Порывшись на книжных полках, он выудил толстый темно-коричневый том, озаглавленный «Теория артефактной трансгрессии». Несмотря на сухое и скучное название, книга была прелюбопытная, к тому же, исключительно полезная – в ней подробно разбирались все плюсы и минусы перемещения с помощью артефактов, иначе говоря, порталов или портключей. Кроме того, автор по имени Перегрин Вальберг доступно изложил несколько методов создания порталов, чем и собирался сейчас воспользоваться Драко, благо изучать этот фолиант ему приходилось совсем недавно в компании гриффиндорцев, да и создавать портключи Снейп их обучал. Осталось выбрать предметы, пригодные для такого дела. Юноша пробежал взглядом по полкам и столу, отыскивая что-либо подходящее, и после недолгих колебаний остановился на двух симпатичных флакончиках цветного стекла. Крошечные бутылочки, которые обе враз запросто помещались в кулаке, использовались для благовоний либо особо ценных и чувствительных к свету субстанций, применяемых в зельеварении. Синий пузырек с шариком на пробке благоухал сандаловым маслом. Красный пузырек с витой крышечкой издавал отчетливый запах аконита. Именно этот острый аромат натолкнул слизеринца на мысль сделать это слово паролем к обоим порталам – не хватало еще принюхиваться к каждой бутылке прежде, чем переместиться. Разложив на столе открытую на нужной странице книгу и флаконы, Малфой сосредоточился и принялся за сотворение портключей. В конце концов, это куда проще, чем стать анимагом.
Когда все было готово, слизеринец глубоко вздохнул, настраиваясь на предстоящее дело. Спрятал палочку за пазуху – авось, не найдут, хотя в это верилось слабо. Аккуратно рассовал флаконы по карманам; красный – в правый, чтобы именно его отдать крестному. Стоит только намекнуть, и тот сам по запаху догадается, какой у портала пароль. Теперь надеть перстень – и можно отправляться… Только сперва следует написать записку, чтобы в случае чего друзья знали, куда он подевался. Силы небесные, он уже называет несносных гриффиндорцев друзьями! Сдается, Слизерин был бы доволен.
Торопливо черкнув на листе пергамента несколько строчек, Драко на мгновение задумался, куда положить записку. Так ничего и не придумав, пожал плечами и оставил ее на месте, предусмотрительно не погасив лампу на столе профессора. Глубоко вздохнул, пытаясь уверить себя, что поступает правильно, сжал кулак с перстнем.
– Вся власть Темному лорду!.. Мерлин мой, какая ересь…
Последние слова он пробормотал, материализовавшись в крошечной полутемной каморке, более всего похожей на каменный мешок, неловко сползая при этом с кого-то, кому не повезло оказаться у него на пути. Кем-то, к его неописуемой радости, оказался сам профессор Снейп. Бегло оглядев крестного, Драко понял, что появился вовремя. Зельевар выглядел очень скверно, мантия висела лохмотьями, измазанная запекшейся кровью. Юноша открыл было рот, чтобы оповестить учителя о скором освобождении, но не успел – его ухватили за шкирку и вынудили подняться на ноги.
– Что ты здесь делаешь? – Люциус Малфой тряс единственного сына и наследника, как терьер крысу. – Ты что, не понял, что письмо…
– Отец! – бурно возрадовался юнец, разглядев папеньку. Затем повернулся к крестному, старательно делая вид, что в полумраке не разглядел его плачевного состояния. – Профессор Снейп! А я как раз зельями занимался, верите? А тут письмо… портключ… я сразу к вам! А зелье осталось… Интересное такое зелье, помните, там еще самый хитрый ингредиент – венерин башмачок, а еще он клобук монаха называется и…
Болтая без умолку, Малфой-младший вывернулся из папочкиной хватки и приблизился вплотную к Снейпу, устало прислонившемуся к стене. Незаметно выудив из кармана красный пузырек, сунул его в ладонь крестного и продолжил:
– И борец, и еще как-то там, не помню.
Судя по блеснувшим глазам профессора, тот прекрасно все понял, однако явно не собирался воспользоваться спасительным артефактом, оставив крестника на произвол судьбы в лице Темного Лорда. Драко утомленно вздохнул. Спрашивается, откуда у этого законченного слизеринца такие гриффиндорские замашки? Не иначе Грейнджер на него плохо влияет. Что ж, придется брать дело в свои руки. Блондин повернулся к отцу, который едва не лопался от злости, и решительно потащил его к выходу, тараторя при этом, как чокнутая белка:
– Интереснейшее зелье, знаете, папа, и совсем простое, а пикантность ему сообщает именно этот ингредиент, как там его… а, вспомнил! Аконит!
Последнее слово Драко почти выкрикнул, одновременно захлопывая дверь камеры, где находился зельевар. Как он и рассчитывал, грохот заглушил хлопок аппарации и половину матерного слова, которую успел произнести профессор Снейп, когда понял, что творит крестник.
Между тем Люциус пришел в себя и снова ухватил сына за шкирку.
– Что ты тут потерял?! – прошипел он сквозь зубы. – Неужели трудно было понять по письму, что приходить тебе ни в коем случае не следует? Северус сказал, тебя нельзя достать из школы, как ты…
– А, племянничек! – пронзительный голос Беллатрикс заставил обоих вздрогнуть. Судя по выражению лица, Безумная Белла очень даже помнила, по чьей вине промахнулась, целясь в Гермиону в тот знаменательный день. – Мы тут тебя заждались уже. Цисси! Где ты там, иди, погляди на своего сыночка… в последний раз, может быть!
Белла глумливо расхохоталась. У Драко екнуло сердце. Мама… он не сможет схватить портключ и сбежать без нее! Отец по-прежнему держит его за локоть, они могли бы вместе, но мама! Полоумная маньячка Беллатриса вцепилась в нее, как клещ, и когда сестра рванулась к сыну, удержала ее, не позволив приблизиться.
– Вот когда он примет Метку от нашего Господина, тогда и будешь с ним обниматься. Потерпишь! Он и так заставил Милорда ждать!
Материализовавшиеся из темноты коридора Пожиратели в плащах и масках окружили Малфоев и повлекли прочь из подземелья, по лестницам и переходам. Драко машинально шагал вместе со всеми, напряженно размышляя. Может, попытаться как-нибудь ухватиться за родителей и задействовать портал? Но для того чтобы он перенес всех троих, они должны к нему прикасаться! Как такое можно устроить в толчее, особенно если Беллатриса следит за всеми, как ищейка? Тем не менее, слизеринец аккуратно выудил из кармана спасительный флакон, примериваясь, как бы дотянуться до матери и не упустить отца. И кто знает, может, у него и получилось бы, но вмешалась насмешница Судьба в лице одного из Пожирателей. Тот неловко оступился на выбоине в каменном полу и толкнул немаленькой тушей хрупкого наследника рода Малфоев. Драко отлетел в сторону, столкнулся с кем-то еще и под сдавленную ругань и невнятные угрозы выронил крошечную бутылочку, которая тут же хрустнула под чьим-то тяжелым ботинком. Сердце у слизеринца упало в пятки и решило остаться там на неопределенный срок. Вот теперь мы и правда влипли, тоскливо подумал он и постарался прикинуть, долго ли ему осталось жить. И сможет ли он вести себя достойно или…
Впереди со скрипом распахнулась высокая дверь, и хлынувший в проем свет на миг ослепил вошедших. Он не был очень уж ярким, но после глухих потемков, где один тусклый, чадящий факел приходился на двести метров коридора, таковым казался. Проморгавшись, Малфой-младший успел разглядеть огромный зал со стенами из дикого камня и полом, вымощенным темно-серыми гранитными плитами. Помещение освещалось сотнями парящих в воздухе свечей, горевших мервенным синеватым огнем. Два огромных камина пылали тем же синим пламенем, делая всех вокруг похожими на мертвецов; видимо, Лорду не хотелось выделяться. Сам Господин всея ПСарни сидел на троне у дальней стены, занавешенной бархатной тканью, расшитой змеями. Судя по всему, занавесь была зеленой, хотя в неестественном синем освещении этого нельзя было сказать наверняка. Вокруг, у подножия, неподвижно застыли фигуры в плащах и масках, опасаясь неловким движением привлечь к себе внимание разгневанного хозяина.
А повелитель действительно был рассержен – неверность столь, казалось бы, проверенного слуги, как Снейп, и нерешительность всегда столь энергичного Малфоя выводили его из себя.
Тощая фигура, расположившаяся на троне, жестом велела вошедшим приблизиться, что и было проделано с похвальной поспешностью, а именно, рысцой.
– Я привела его, Господин! – подобострастно взвизгнула Белла, пихнув племянника в спину так, что тот не удержался на ногах и неловко растянулся на каменном полу.
Кое-как встав на четвереньки, оглушенный падением юноша помотал головой, силясь прийти в себя, и поднял глаза на красноглазое чудо, расположившееся на троне.
– Ну, здравствуй, Драко!..

…– мать!.. мать!.. мать!.. – отозвалось такое знакомое хогвартское эхо.
Северус открыл левый глаз и оценил обстановку. Да, действительно, Хогвартс. Коридор больничного крыла. Зельевар снова зажмурился и зарычал от бессильного гнева. Глупый мальчишка! Сунулся в змеиное гнездо, герой недоделанный, а ведь понял, точно понял, что папаша совершенно не жаждет его там видеть! Люц, слава Мерлину, осознал, наконец, чем грозит его чаду клеймо от Темного Лорда, и теперь всеми силами старается уберечь сына от участи Пожирателя. Непростая задача – уж если Лорд решал заполучить кого-нибудь, он крайне редко терпел неудачу. Однако в Хогвартс он проникнуть не мог, подсунуть парню портключ, зачарованный на прикосновение, невозможно, это темная магия, от которой выстроена надежная защита, и Северус рассчитывал, что у крестника хватит мозгов сидеть тихо в замке и не высовываться.
Как же! Мечтайте, профессор! Сначала это белобрысое чудовище от души поучаствовало в безобразии, учиненном в Хогсмиде, а потом и вовсе по-гриффиндорски лихо отправилось спасать любимого учителя не куда-нибудь, а в ставку Волдеморта! Который к Драко уже давно неровно дышит. А главное, ведь не спросил даже, а надо ли его, Снейпа, спасать? Подумаешь, пытки, Круциатус, и не такое видали! И ведь Темный Лорд уже начал склоняться к тому, чтобы счесть его всего лишь дезинформированным и сделавшим неверные выводы, а теперь… теперь все. Со шпионажем однозначно придется завязать, Орден Феникса перестанет получать информацию, и все кончится крайне плохо!..
Вот именно, Северус, все кончится плохо, а ты лежишь себе на полу, как мешок картошки, и предаешься воспоминаниям. Ну-ка, быстро встать!..
– Ох, ерш твою Аваду… – больно, чтоб тебя…
Быстрые шаги, удивленный возглас… придется опять открыть глаза. Точнее, один глаз, поскольку правый заплыл большущим фингалом и вообще не открывается.
– Доброго времени суток, Поппи!
Мадам Помфри лишь всплеснула руками и тут же развила самую бурную деятельность. Северус страдальчески морщился, но пока терпел, чем Поппи и пользовалась, точно зная, что терпения у ее самого трудного пациента хватит ненадолго. И точно – едва она заикнулась, что неплохо бы ему принять снотворное зелье, как тут же:
– Даже и не думайте! – и глазищами черными зырк-зырк, аж душа в пятки уходит.
Бедные, бедные школьники, и как они у него на уроках десятками в обморок не падают? Впрочем, иногда падают… Медиковедьма Поппи Помфри была квалифицированной и очень опытной, так что посторонние мысли ничуть не мешали ей заниматься делом. Укрепляющее зелье, кроветворное, обезболивающее, успокоительное… нет, придется отставить в сторонку, поелику непокорный пациент так и взвился от возмущения – оно, видите ли, снотворный эффект дает. И чего прыгает, ведь все равно уснет, как миленький, ей ли не знать? Анальгетики подействовали, можно заняться одеждой. Мантию, вернее, то, что от нее осталось, долой, рубашку разрезать… а Северус ворчит недовольно, шипит как рассерженный кот, утверждая, что это его лучшая рубашка! Была. Вот именно, дорогуша, была, так что изволь не выступать, не то получишь-таки снотворное! Внутримышечно. Надо же, подействовало, примолк. Правда, опять зыркнул так, что захотелось спрятаться под кровать. Ну, это полбеды, главное, молчит. Ох, профессор, и какой же Вы славный, когда молчите! Аж слезы умиления наворачиваются. Легкие шажки за дверью, очень вовремя.
– Мадам Помфри, Вы просили перечное зелье, я его… Ах!
БДЗЫНННЬ!..
Ну, вот, накрылось бодроперцовое медным подносом. Восемнадцать порций, судя по всему. И не успела оглянуться, как мимо промчался эдакий каштановый ураганчик… ураган Гермиона, прошу любить и жаловать.
– Северус… Северус… – девушка безудержно рыдала, вцепившись в своего профессора, не слушая утешений и уверений, что он жив и почти здоров.
На слово «здоров» мисс Грейнджер делает стойку не хуже охотничьей собаки:
– Профессор, Вы ранены!
Вот, сразу пришла в чувство и принялась за дело. Умница девочка, истерика истерикой, а о главном никогда не забывает. Вдвоем – оно всегда легче.
Вот только не в этом случае. Одежда ведь мантией и рубашкой не ограничивается, есть еще обувь, носки, брюки и, пардон, белье. Нижнее. И все это – все, я сказала! – необходимо снять. А как прикажете это сделать, если пациент активно сопротивляется, словно монашка маньяку? Северус, да успокойся ты, нет тут твоего самого главного маньяка. Ну, вот, накаркала. Пришел неглавный маньяк, при бороде и лимонных дольках.
– Северус, мальчик мой! Ты вернулся! – любит директор очевидное констатировать, леденцами не корми! – В школе дважды за последние полчаса сработал портключ, я надеялся, что это можешь быть ты! Как он, Поппи?
– Со мной все в…
– Не слишком хорошо, Альбус, – а ты как думал? От Того-Кого-Нельзя-Называть, да чтобы без царапинки? Так не бывает. – Но ничего фатального.
– Я…
– Ты уверена? Все-таки трое суток прошло.
– Альбус, я…
– Конечно, уверена! Я целитель или не целитель, в конце концов?
– Послушайте, там…
– Ну, вот и славно, надеюсь, у нас есть все, что необходимо для лечения?
– Черт побери, Вы…
– Конечно, есть! Специально на такой случай.
– Вы будете слушать или нет?!
– Северус, мальчик мой, не нужно так волноваться! Ты нездоров, тебе вредно разговаривать…
Ой, Альбус-Альбус, а ведь умный человек! Ну, разве можно Снейпу (!!!) такие вещи говорить? Он ведь, даром что больной, а целится метко, благо подушка в качестве снаряда под рукой.
– Заткнитесь, Мордред вас всех полюби! Альбус, меня вытащил Драко Малфой! А сам остался у Лорда! Вы понимаете, что с ним сделают, если мы и дальше будем тратить время на разговоры?!
И, словно круги по воде, поплыла тишина. Ненадолго.
ХРЯСЬ!..
Дверь едва с петель не вынесло. Поттер, за ним Рональд Уизли, на полшага отстает Лонгботтом – и, мимо ушибленного подушкой Альбуса, к Северусу.
– Гарри! Мальчики! Что вы делаете?!
– Простите, мадам Помфри, директор. Профессор Снейп, как здорово, что Вы вернулись! – и улыбка, как солнечный зайчик, блеснула и тут же погасла, а взгляд острый сделался, что твои стекольные осколки, и губы в нитку. – Сэр, Малфой не с Вами?
– Остался, – и желваки на скулах, в глазах боль плещется. Растерянность – как же так, надо действовать, а я…
– Сам не вернется, – скорее утверждение, чем вопрос.
Зельевар кивает, морщится от боли. Альбус мелкими шажками подбирается к постели, заботливо запихивает подушку Снейпу под спину, чего тот даже не замечает.
– Значит, будем вытаскивать! – невозмутимо заключает Уизли, игнорируя яростный взгляд профессора и злобное шипение.
– Мало нам этого идиота, еще один нарисовался, извольте видеть!..
– Не один, – рассеянно отзывается Поттер, явно что-то напряженно обдумывая. – Как минимум трое.
– Четверо! – твердо отрезала Грейнджер, решительно выпрямившись.
– А мы что, рыжие? – голос от двери застал врасплох всех. В коридоре толпилось полтора десятка старшекурсников, и народ все прибывал.
Невилл виновато пожал плечами:
– Я сообщил…
Гарри обводит взглядом свой отряд и ухмыляется.
– Значит, веселиться будем вместе.
Если бы взглядом можно было убить, юноша уже осыпался бы пеплом у кровати своего профессора зельеварения. Если бы слово уподобилось копью, лежать бы Гарри мертвым, на радость Волдеморту. Но… профессора, против обыкновения, никто не спрашивал.

– Ну, здравствуй, Драко! – красные глаза Лорда гипнотизировали юного слизеринца словно птичку, предназначенную на съедение змее.
Нагайна, возлежавшая у ног своего хозяина, заинтересованно приподняла треугольную голову размером с утюг и высунула раздвоенный язык. Запах показался ей соблазнительным, и она понадеялась, что этот двуногий совершит какую-нибудь непростительную ошибку. Тогда его убьют, а тело достанется ей на ужин. Он должен быть недурен на вкус, в отличие от того, черного, от которого за версту несет всякой гадостью. Мечты, мечты… Змея разочарованно вздохнула и опустила голову на свитое в кольца тело.
– Мы долго ждали тебя… – задумчиво прошипел Волдеморт, небрежно вертя в руках волшебную палочку. – С самой зимы. Как славно, что ты, наконец, изволил посетить нас!..
Юноша стоял на коленях, не смея шелохнуться и отчаянно стараясь бояться погромче, чтобы скрыть свои воспоминания от Темного Лорда, если тому вздумается пошарить у него в голове. Видимо, этого хватило – мегаломаньяк удовлетворенно откинулся на спинку трона и поманил пальцем Беллатрису.
– Подойди, Белла. Мне нужен твой совет.
Безумная Белла, сияя, метнулась к обожаемому господину, грациозно опустилась на колени и жарко облобызала полу его мантии, ревниво косясь при этом на змею – как же, ведь ей позволено было лежать у самого подножия трона!
– Так вот, Белла. Я приглашал твоего племянника в гости уже несколько месяцев назад, но он так стеснялся, что появился у нас только сейчас. Думаю, подобная щепетильность не к лицу наследнику древнего чистокровного рода, ты как считаешь?
– Да, мой Лорд! Вы совершенно правы, мой Лорд!
– Так я и думал. Что ж, будем принимать меры! Полагаю, ты, как тетушка, займешься воспитанием ребенка? Родителям совершенно нельзя доверять, вечно они детей балуют!
– Конечно, мой Господин! – Беллатриса выхватила палочку и повернулась к племяннику. От алчно-жаждущего выражения на ее все еще красивом лице Малфоя-младшего замутило. Словно верная собака, Лестрейндж взглянула на хозяина и, дождавшись благодушного кивка…
– Круцио!.. – мир разбился на части, кровавыми брызгами вонзаясь в тело, разрывая глаза, терзая голову, выворачивая руки и ноги. Драко не знал, сколько это продолжалось, прежде чем его накрыла милосердная тьма.
Очнувшись, он услышал судорожные всхлипывания.
– Мальчик… мальчик мой…
– Тише, Цисси, не надо.
– Ай-яй, Белла! – шипение Лорда ни с чем не перепутать. – Кажется, ты перестаралась, наш юный неофит только-только пришел в себя. Двадцать минут в обмороке… и даже Эннервейт не подействовал. Мальчишка несколько изнежен, на мой взгляд. Встань, Драко, не серди нас!
Слизеринец пошевелился и закусил губу от острой боли, пронзившей все тело. Встать придется, иначе будет еще Круцио, и еще, а может, сразу Авада, почем знать. Он с трудом перевернулся на бок, оттолкнулся от пола и встал сперва на четвереньки, затем на колени, а потом, с большим трудом, сумел подняться на ноги. Колени мелко дрожали и подгибались, перед глазами все плыло. Юноша попытался сфокусировать взгляд на своем мучителе – тот, развалившись в троноподобном кресле, явно наслаждался ситуацией.
– Что же ты молчишь, Драко? Я желаю узнать причину, которая не позволяла тебе нанести нам визит, а ты не желаешь удовлетворить мое любопытство?
– Милорд… не позволял мне… говорить… – выдавил Малфой-младший сорванным от крика голосом.
– Вот оно что! – кажется, Волдеморта такое заявление позабавило. – Говори. Я тебе позволяю!
– За мной следили… Дамблдор… он меня подозревал. И постоянно все делал так, чтобы я не мог выбраться с территории школы. И МакГонагл… кошка драная… ему помогала.
– Откуда тебе это известно? Что, сам Дамблдор просветил тебя? Не смей мне лгать, мальчишка!
– Клянусь, сэр, я не лгу! Мне… мне профессор Снейп говорил, Дамблдор ему доверял, и он сказал мне, что это все нарочно… – Драко понемногу приходил в себя и начал прикидывать, как с наименьшими потерями вывернуться из сложившегося положения. – И отработки мне назначали на выходные, когда все уходили в Хогсмид, а еще чары выставили на порталы. А потом походы в Хогсмид совсем запретили, и я не смог…
– А скажи-ка мне, Драко, – перебил его Лорд, сощурив глаза, – как ты объяснишь тот факт, что во время рейда моих верных слуг в Хогсмид ты спас грязнокровую подружку Поттера?!
– Я?! – выражению оскорбленной невинности, появившемуся на физиономии блондина, позавидовал бы даже опытный актер, в тысячный раз играющий до мелочей знакомую роль. Именно так изменялось лицо Драко всегда, когда из буфета бесследно исчезала очередная порция сластей, и следовательно, его родителей это не обмануло бы ни на мгновение. Но Темный Лорд, в отличие от них, наследника семьи Малфоев с младенчества не знал, и потому не заподозрил подвоха.
– Ты! Ты! Я сама видела! – сорвалась на визг Белла. Она никогда не отличалась сдержанностью и здравомыслием.
Волдеморт поморщился и взмахом палочки отвесил ей короткую магическую затрещину. Когда женщина замолкла, он знаком велел Драко продолжать.
– Я убить ее хотел! Чтобы крестному не пришлось. Ему ведь нельзя, он ведь у Дамблдора. Но промахнулся, – «сознался» парень и душераздирающе вздохнул. – Споткнулся от удивления, когда тетю Беллу увидел с горшком на ушах.
– Лживый щенок! Я тебя… – одна затрещина пошла Беллатрисе не впрок, и она получила вторую.
Дождавшись от Лорда разрешения говорить дальше, Драко продолжил:
– Мне в тот день опять назначили взыскание, но я сбежал в Хогсмид после обеда, когда Филч куда-то ушел. Я не знал, что там такое, иначе раньше бы пришел, а тут бегу, вижу – сражение идет, Снейп грязнокровку убеждает в укрытие идти, а сам палочку в рукаве щупает, ждал, небось, когда она спиной повернется. Только я в заучку Сектусемпрой, как вдруг дверь в соседнем доме настежь, и оттуда тетя Белла выпала! А на голове – ночная ваза, красивая такая, с розочками… Я удивился, споткнулся и промазал. Простите меня, мой Лорд, я виноват!
Драко театрально грохнулся на колени, покаянно понурившись. Весь его вид говорил о том, как он сожалеет и как он больше не будет. Его родители, боявшиеся вздохнуть лишний раз, нервно переглянулись – их опыт воспитания сына и наследника просто вопиял, что мальчик твердо намерен поступать с точностью до наоборот, но афишировать это не собирается. А значит, его выкрутасы станут еще каким сюрпризом!
Между тем Лорд, побуравив виноватую фигуру взыскательным взглядом, решил, что пора сменить гнев на милость:
– Да, ты виноват. Но я, так и быть, прощаю тебя. На первый раз. Встань и подойди ближе, Драко Малфой! Тебе будет оказана великая честь официально примкнуть к моим верным соратникам! – Волдеморт торжественно вынул палочку.
Вот тут Драко струхнул всерьез. Он никак не ожидал такого поворота событий. Он предполагал, конечно, что его будут допрашивать, пытать, может быть, даже убьют, но Метка… это было хуже всего. Глядя круглыми глазами на палочку Лорда, курящуюся зеленоватым дымком, он попятился назад и ляпнул:
– Ни за что!
– Что ты сказал?! – обалдевший от такого фортеля Темный Лорд поперхнулся и сорвался на фальцет. Толпа Пожирателей возмущенно загудела.
– Я недостоин такой чести, Милорд! – отчеканил Драко с честнейшим выражением лица. – Я еще ни разу никого не убил, у меня Авада не получается! И вот даже грязнокровку не смог! Убить, в смысле. А Круцио у меня ненормальное выходит, от него только хохочут все. Какой-то китлинг… тиклинг, а не Круцио!
– В рядах моих верных слуг ты быстро научишься…
– А еще я с Поттером дружу! – выпалил слизеринец и зачастил: – Он пришел и говорит, Драко, давай дружить, а я говорю, Поттер, ты спятил, я же тебя ненавижу, а он – да ладно, зато у меня свитер зеленый, а ты тянучки любишь, и вообще, не будешь дружить, я твою метлу сломаю, вот я и согласился, думаю, он же наверняка мне всякие свои секреты расскажет, а я Вам, только Вам, по секрету!
– Что ты несешь?! – кажется, Лорд от удивления позабыл не только Аваду, но и вообще все заклинания. Слишком уж он отвык удивляться.
– Тяжкое бремя! – взвыл блондин, патетически простирая руки к тощей фигуре на троне. – Тяжкое бремя знаний несу я, мой Лорд! Дозвольте же поделиться с Вами, Ваше Темнейшество, не то я, право, лопну от тайн и загадок! Дозвольте, ну, пожалуйста, пожа-а-а-алуйста!..
– Ладно, говори! – рявкнул Волдеморт, заерзав в вресле. Он понял, что мальчишка сошел с ума, но все еще надеялся получить от него дельную информацию.
– Да, Милорд, благодарю Вас, Милорд! – юнец сиял новогодней елкой. Он плюхнулся у ног Темного Властелина, фамильярно пощекотав Нагайну под подбородком.
– Итак, начнем, как водится, сначала…

Поттеру в этот момент не икалось единственно потому, что был он жутко занят. Короткая вылазка небольшой группы грозила перерасти в полномасштабные боевые действия в тылу противника. АДовцы, узнавшие о попавшем в беду товарище, который пожертвовал собой ради любимого (как правило) учителя, единогласно выступили с требованием взять их с собой и не слушали возражений директора, категорических запретов профессора Снейпа, призывов к здравому смыслу МакГонагл, примчавшейся на шум. И даже мнение командира Поттера в этом смысле проигнорировали. Тот, впрочем, не слишком старался, отлично понимая всю бесполезность возражений и сознавая, что, попытайся он отделаться от своей армии, обиженные армейцы попросту отправятся следом без спросу, и тогда возможно все что угодно. Следовательно, раз уж нет возможности прекратить безобразие, следует его возглавить! Что он и сделал со свойственным ему оптимизмом.
Для начала ему пришлось выдержать короткое, но яростное сражение с медиковедьмой. Мадам Помфри пыталась выпереть агрессивных юнцов из больничного крыла, поелику они явно плохо влияли на и без того беспокойного пациента. Ее положение осложнялось тем, что указанный пациент категорически возражал против изгнания Армии Дамблдора, аргументируя это тем, что «они без присмотра черт знает что вытворят». Так что Поттеру пришлось одновременно ругаться с Поппи и отдавать распоряжения своим солдатам. В итоге господин директор, именем которого и была названа пресловутая Армия, махнул рукой и постановил устроить штаб прямо тут, в больничном крыле. Северус это решение полностью одобрил, Помфри возражала, но тщетно. В результате она, обеспокоившись здоровьем отправляющихся на дело школяров, научила их парочке полезных заклинаний. В медицине они применялись исключительно для анестезии во время серьезных операций и действовали на организм, как общий наркоз. Соответственно, применив его на противнике, вы получали мирно спящее и совершенно безопасное тело. Как выразилась Поппи, дешево и сердито. И опасности никакой, и убивать никого не надо. Науку приняли с благодарностью и тут же опробовали на Филче, явившемся узнать, что тут творится. Сгрузили сладко дрыхнущего завхоза на кровать в углу и задвинули ширмой, попутно извинившись перед возмущенной медиковедьмой и клятвенно пообещав впредь применять ее заклинания сугубо в мирных целях. Например, умиротворяя Пожирателей.
Между тем Рон, переговорив с Гарри, сцапал горсть летучего пороха и умчался прочь с намерением пообщаться с братьями-близнецами. Рыжие изобретатели давно уже мечтали испытать в серьезном деле свою новую разработку – магические рации. Сделанные по принципу маггловских, они обладали рядом особенностей, в частности, при желании их можно было использовать как компас, портключ, записывающее устройство и бомбочку. Рональд намеревался одолжить у близнецов пару десятков этих полезных приборчиков; Фред и Джордж, расщедрившись, дали сразу тридцать пять, а бонусом приложили себя и кучу всевозможного барахла, призванного сеять панику в рядах Пожирателей. Так что Рон вернулся через четверть часа вместе с братьями, нагруженными коробками, свертками и тюками. Еще час они втроем распаковывали, проверяли и раздавали все это добро, попутно инструктируя АДовцев относительно использования.
У постели профессора Снейпа собрался целый консилиум – Дамблдор, МакГонагл, Флитвик, Грейнджер и Забини. Вся эта компания занималась чрезвычайно важным делом – созданием порталов. Зельевар, используя ключ, переданный ему Драко, сумел вычислить координаты темной цитадели и теперь руководил остальными, превращавшими в портключи все, что попадалось под руку – пузырьки от лекарств, носовые платки, резинки для волос, перчатки, ложки, кружки и монеты. Самому Снейпу колдовать строго-настрого запретила медиковедьма, утверждая, что и так сделала чрезвычайно много исключений для такого случая. Северус, впрочем, и не рвался делать порталы, уверенный, что остальные прекрасно с этим справятся. Сам он, затребовав пергамент и карандаши, увлеченно рисовал планы замка, отмечал подземелья, где содержат пленников, казематы для особо важных пленников и тайные каменные мешки для совсем уж ценных пленников; указал расположение тронного зала и кухонь, покоев Лорда и слуг, колодцы с водой и кладовые для припасов, потайные коридоры и хитроумно спрятанные двери… Его творческий порыв прервало появление Поттера. Тот только что вернулся из подземелий, где в компании пяти наиболее уравновешенных и аккуратных семикурсников разливал по колбам то самое зелье, которое так недавно было опробовано в Запретном лесу. Колбы, в одночасье ставшие бомбами, сгрузили в две большие корзины, переложили ветошью и до времени вручили Крэббу и Гойлу, как самым сильным и способным переносчикам тяжестей. Те отнеслись к своей новой роли с полной ответственностью и бдили за корзинками с таким вниманием, словно внутри были их собственные дети. Гарри, заглянув через плечо профессора, одобрительно хмыкнул, оценив масштабы его работы.
– Значит, узников держат в левом крыле, сэр? В подземельях?.. А Лорд, значит, заседает в правом? На предпоследнем этаже?.. – Поттер бросил короткий взгляд на корзины со взрывчаткой и нехорошо улыбнулся. Снейп невольно поежился – Поттер-младший в эту минуту живо напомнил ему Поттера-старшего, замыслившего самую гадкую проказу. Гарри пошарил за пазухой и вынул бутылочку голубоватой маслянистой жидкости. Зелевар мгновенно опознал ее – это было то самое Зелье Анимага, которое его несносные подопечные впятером варили в Выручай-комнате. После того случая он заставил их сделать его правильно, сопроводив урок кучей нудных нотаций, перелил получившийся состав во вместительный флакон и забыл о нем. Поттер, как выяснилось, помнил.
– Я разделил ребят на восемь групп по пять человек; в каждой группе есть не меньше трех переговорных устройств, все одеты в плащи и шляпы со щитовыми чарами. Портал, настроенный на Хогвартс, имеется у каждого, плюс запасные, на всякий случай. Кроме того, у каждого флакон с укрепляющим зельем, обезболивающее и кровоостанавливающее – спасибо мадам Помфри. Помимо прочего, каждой группе сделаем план цитадели. Применим дезилюминационное заклинание, заберем два десятка сов и перенесемся вот сюда, – палец с обкусанным ногтем решительно ткнул в план, – в коридор цокольного этажа, вот тут, за поворотом. Проведем беглую разведку: Уизли принесли свою новую разработку – Летающий Глаз. Если Драко в правом крыле не окажется, в игру вступят совы с маленькими подарками, – парень снова покосился на упакованные колбы, – и хорошенько обстреляют тронный зал. Птиц поведет Рон, – Гарри щелкнул по колбе с зельем. – Пока Пожиратели будут разбираться, что творится, мы спустимся в подвалы и обшарим все, что только можно. Мы обязательно его вернем.
– Будьте осторожны, Поттер, – хрипло пробормотал Снейп, обессилено откидываясь на подушки – напряжение последних часов вымотало его до предела. – Будьте очень, очень осторожны. Если кто-нибудь из вас пострадает…
– Мы будем, сэр! – решительно кивнул юноша, аккуратно собрал листы плана и отошел к остальным. Гермиона, сжав на мгновение руку зельевара, последовала за ним.
– Альбус… – всхлипнула Минерва, нервным движением промакивая глаза клетчатым носовым платком. – Альбус… мы не должны отпускать их туда! Это слишком опасно, почему мы не можем пойти вместо них?..
– Минерва, там стоят сигнальные чары, – тихо пояснил Северус, устало прикрывая глаза. – Однако они рассчитаны на взрослых магов, а не на банду подростков. В этом неудобство самых мощных охранных заклинаний – нужно скрупулезно оговаривать условия. Так что на сов и старшеклассников эти чары не отреагируют. У нас не было бы шанса. А у них – есть.

– МакГонагл, Минерва, она же Пусси-Кэт. Любит рыбу и парное молоко, что характерно, от сочетания несочитаемых продуктов желудком не страдает, и это неспроста. Обожает шотландскую клетку и сажает в нее все, что движется. Передвигается как на двух, так и на четырех, в зависимости от лунного цикла и солнечных затмений в Зимбабве, Аляске и Патагонии. Ходят слухи, что ест крыс и давит змей, за что ей отдельное бе. Особые приметы: полоски в виде очков и очки в виде очков. Привыкла превращать живое в неживое, неживое в живое, живое в живое и неживое в неживое. Опасна; при задержании – особо опасна! При приставании – исключительно опасна, может согласиться…
Вот уже два часа Лорд внимательно слушал весь тот бред, который с воодушевлением нес Малфой-младший. Волдеморт был терпелив, и ему все еще был нужен Люциус. Только поэтому наглый щенок, посмевший так невовремя рехнуться (кстати, высказать за это Беллатрисе, повадилась, понимаешь, круциатить всех подряд до белой горячки!) все еще не схлопотал Аваду между глаз. Впрочем, в его словах то и дело проскальзывали крупицы полезных сведений… скажем, приставать к МакГонагл не следует, она… Мерлин, но он ведь и не собирался к ней приставать! А Драко между тем продолжал:
– Дамблдор, Альбус. Он же Персиваль, он же Вулфрик, он же Брайан. Лидер экстремистской группировки под названием «Орден Ленина»… прошу простить, «Орден Феникса». Начитан; накормлен; напоен. Имеет привычку всегда носить с собой смертельный лимоннодолечный яд на случай захвата; щедр – угощает ядом всех подряд, особенно детей младшего школьного возраста. Рассеянный – сеет разумное, доброе, вечное. То, что посеял, найти уже не может, поэтому злой и безмозглый. Насчет смертности имеются сомнения, поскольку потребляет вышеупопянутый яд в неимоверных количествах и даже кариесом не страдает. Чрезвычайно опасен с любой стороны, особенно снизу, поскольку сбоку тогда кажется, что сверху ничего не видно. Так, о чем это я? – Драко потряс белобрысой головой, снова рассеянно пощекотал изумленную Нагайну и воспрял: – Ах, да! Самое главное! Поттер, Гарри Джеймс. Он же Ловец, он же Шрамолобый, он же Мальчик-Который-Выжил. На последнее прозвище откликается охотнее всего, как правило, бладжером. Характер тяжелый, но покладистый – на кого положит, тот потом не может встать. Любит метлу, сову, тыквенный сок – в равных пропорциях. Легок на подъем – в комплекте с метлой способен достать до неба. И до солнца. И вообще, он кого угодно достанет в кратчайшие сроки. Имеет оружие массового поражения – прическу в отсутствие расчески, все, кто видят, просто поражаются. Особые приметы – до фига. Крайне опасен – при задержании бьет током! И вообще всем, что попадается под руку, поэтому попадаться ему под руку не рекомендуется! В настоящее время крайне занят…
Драко перевел дух. Вешать лапшу Лорду на уши оказалось делом увлекательным, но опасным. В конце концов, непросто угадать момент, когда Волдеморт, теряя терпение, вот-вот готов уже применить вредное для жизни и здоровья реципиента заклинание, и в нужную секунду с должным энтузиазмом вспомнить что-нибудь еще полезное. Однако говорить без умолку два часа подряд оказалось утомительно.
– И чем же занимается Поттер? – холодно поинтересовался между тем Лорд, многозначительно постукивая пальцами по подлокотнику трона.
– Да мало ли чем он там занимается! – отозвался блондин, энергично пожимая плечами. – Вот когда заря занимается, Вы, Милорд, тоже спрашиваете, чем?!
Вот этого, пожалуй, говорить не стоило – Темный Лорд решил, что терпение его, наконец, лопнуло, и угрожающе поднял палочку:
– Кру…
– Ой, самое-самое главное забыл! Я же Вам еще про Трелони не рассказал, она опять сделала предсказание!..
– Что?! – зрачки кроваво-красных глаз Темного Лорда сузились, сделавшись размером с булавочную головку. Он невольно разволновался, услышав о новом пророчестве, и даже забыл о твердом намерении проклясть наглого малфоевского отпрыска.
– Да, мой Лорд! – Драко закатил глаза и заунывно продолжил, подражая профессору Трелони: – На исходе третьего месяца родится четвертый! Что означает завершение парада планет, кой венчает красноокую Тьму, и приход зеленоокого Рассвета с молнией на удобном для обозрения месте! И Тьма повержена будет, и Закат угаснет навечно, ибо час его пробил!.. Но есть еще шанс спастись! В час Быка в полнолуние под Полярной звездой найти в запретном лесу большой муравейник и сесть туда... чем, думаю, объяснять не надо...
Из глотки разозлившегося до белого каления Волдеморта вырвалось свистящее рычание, эхом отразившееся от стен и заставившее его слуг съежиться. Темный Лорд медленно поднялся на ноги, воздел палочку и…
…И Малфой-младший тут же седалищным нервом ощутил, что пора сматываться. С придушенным писком он метнулся влево и назад, одновременно избежав зеленого луча Авады и хищных клыков Нагайны, и резво помчался прочь со всех четырех коротких лапок… черт побери этот инстинкт самосохранения, который решил, что скрыться от угрозы в хорчином облике будет проще!
– Мальчишка – анимаг! – рявкнул между тем Лорд, проявив недюжинную проницательность. – И ты посмел молчать об этом! – обрушился он на онемевшего от неожиданности Люциуса.
– Мой Лорд, я не знал… не подозревал даже… – пролепетал старший Малфой, но Волдеморт его не слушал:
– Эй, вы! Живо поймать хорька, а не то!.. – что «не то», знали все, и потому тут же верноподданнически рванули ловить, кого сказано.
Спустя несколько мгновений в тронном зале воцарился полнейший бедлам. Пожиратели, путаясь в плащах и теряя маски, носились гуртом за юрким белым хорьком, натыкаясь на стены, сшибая канделябры и друг друга. Уже не один и не двое попали под заклинания, предназначавшиеся неуловимому зверьку, и теперь валялись на полу, под ногами у остальных, добавляя тем трудностей, будто их и так было недостаточно. Драко резво метался туда и сюда, ловко уворачиваясь от прицельных заклинаний и загребущих пожирательских лап. Пока ни один не сумел его достать, но юноша чувствовал, что начинает выдыхаться. Нужно было немедленно смываться из тронного зала и прятаться где-нибудь под лестницей или в крысиной норе, чтобы хоть отдышаться, а потом решить, как быть дальше. Шныряя среди частокола ног, он приметил путь к отступлению – полуоткрытую низенькую дверцу в углу, видимо, для прислуги – и со всех лап припустил туда, на миг забыв о бдительности. И тут же поплатился за это – загривок смяли жесткие пальцы, острые ногти больно впились в шкурку. Хорек жалобно пискнул и затрепыхался в воздухе, безуспешно стараясь освободиться.
– Я поймала его, Господин! – визгливый голос тетушки Беллы Драко узнал бы где угодно. Он мысленно застонал – из ее когтей вырваться нереально, а если и вырвешься, мигом схлопочешь Аваду вслед.
– Наконец-то! – раздраженно бросил Волдеморт, усаживаясь обратно в свое кресло. – Не слишком-то ты спешила!
Беллатриса лишь виновато склонила голову и присела перед Лордом в самом глубоком и почтительном реверансе. То, что плащ ее перекосился почти по диагонали, маска болталась где-то на затылке, а в правой руке висел белый хорек, придавало этому официальному действу отчетливый привкус комедии.
– Что ж, Драко, – продолжил рассерженный властелин, поигрывая палочкой. – Твое воспитание оставляет желать много лучшего. Куда больше, чем я думал, – он злобно зыркнул на Люциуса и Нарциссу, совершенно оглушенных происходящим.
– Подойди ближе, Белла. Думаю, ты согласишься со мной – столь ущербный наследник древней и чистокровной семье не подобает…
– Да, мой Лорд!
– Нет!.. Нет, умоляю, нет!.. – Нарцисса Малфой стрелой метнулась к подножию трона и упала на колени, с мольбой простирая руки к Лорду. – Пощадите, Милорд, умоляю Вас!
– Пощадите, Господин… – эхом отозвался Малфой-старший, по примеру жены преклоняя колени. – Прошу Вас, Милорд, с ним что-то не в порядке, он болен!
– Он… он никогда так себя не вел, его заколдовали, прокляли!.. – Нарцисса, рыдая, ломала руки. Затем вдруг обернулась к сестре: – Белла… Белла, что ты сделала с ним? Зачем ты свела с ума моего сына?!
– Он – слабак! – пронзительно выкрикнула Беллатриса в лицо леди Малфой. – Недостойный жизни крысеныш! Я всегда знала, что от этого, – она презрительно смерила взглядом Люциуса, – не может родиться ничего путного! Не даром он, – женщина глумливо встряхнула зверька, заставив его заскулить, – у тебя единственный, и другого ты так и не смогла зачать!..
– Милорд, пощадите!.. – простонала Цисси, обращаясь к Лорду. Тот, явно забавляясь, изобразил раздумье, а затем повелел:
– Не станем вмешиваться в дела семьи. Судьбу твоего сына, Нарцисса, решит твоя сестра. Если ты сумеешь уговорить ее оставить в живых своего отпрыска, что ж, так тому и быть. Но не взыщи, если она пожелает убить его!
– Он заслуживает смерти, Господин! – торжествующе завопила Безумная Белла, размахивая белым хорьком, словно стягом, и не слушая причитаний сестры. – Смерти!..
– Смерти… – прошелестел голос Цисси. Тихий шепот ее перекрыл вдруг истеричные вопли сестры. – Ты, сестра моя, дочь матери моей, ты ли призываешь Госпожу Смерть к чаду моему? Ты ли обещаешь ей кровь его, плоть его, жизнь его? Ты?..
– Смерть!.. – расхохоталась Беллатриса победно, выхватывая палочку. – Прямо сейчас, сестричка, смотри внимательно!..
– Смерть призвавшая, предавшая родную кровь, да будет проклята отныне и вовеки, да не останется имени твоего, крови твоей, жизни твоей для рода твоего, да отринут тебя родня и свойственники, кровные и некровные, свои и чужие, в жизни и смерти, ныне, завтра и после…
Хохот Беллы взвился и вдруг оборвался хрипом в воцарившейся внезапно тишине. Хватая посиневшими губами воздух, с ужасом смотрела она в восковое лицо младшей сестры, так и не поднявшейся с колен. Родовое проклятье… она не знала, не думала, что кроткая, хрупкая Цисси может помнить, а тем более произнести те слова, коими навсегда отсекали от рода за самое страшное преступление – умышленное убийство либо покушение на убийство близкого кровного родича.
– Магия твоя – не моя, кровь твоя – не моя, боль твоя – не моя, семья моя – НЕ ТВОЯ!..
Последние слова Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, поднявшись на ноги и выпрямившись во весь рост, выкрикнула прямо в лицо Беллатрисе… бывшей сестре. Холодный вихрь магии скользнул по бледным лицам опешивших, притихших людей, и все замерло. Нарцисса медленно повернулась к Волдеморту, с удивлением наблюдавшему за происходящим. Немногим чистокровным доводилось воочию видеть Обряд изгнания, а уж полукровке и подавно, так что он не мог скрыть любопытства. Женщина низко поклонилась Лорду и негромко произнесла:
– Мой Лорд, Беллатриса Лестрейндж более не родственница ни мне, ни Драко. Может ли она решить его судьбу, ведь она не член его семьи?
– Нет!.. – взвизгнула Белла, осознав, что только что произошло. Отныне она не имела права на имя и наследство Блэков и по сути становилась никем, хуже, чем маглорожденной, ибо изгнанных из рода за такое преступление никто не жаждал иметь среди своих друзей и родни. Теперь у нее было лишь имя мужа, но, если он пожелает отделаться от нее, то сумеет сделать это легко и быстро, без всяких формальностей, выгнав из дому без гроша или убив. И никто – никто! – не сможет наказать его за это, даже пожелай он лишить ее жизни прямо в Министерстве магии, на глазах у полусотни Авроров. Закону об изгнанниках больше тысячи лет, он давным-давно не применяется… но его никто не отменял.
– Нет!.. – прошипела она, отшвыривая палочку и выхватывая нож. Она всегда таскала его с собой, старинный охотничий нож гоблинской работы, с наслаждением вспарывая животы и режа глотки во время пожирательских рейдов, и теперь он, да еще одежда, цепочка и два кольца, что были на ней во время обряда, и составляли все имущество, на которое она имела право по закону.
– Ты пожалеешь об этом, Цисси! – выплюнула она, перехватывая обмякшего хорька левой рукой, а правой примериваясь к его горлу. – Смотри, тварь, ему уже ничто не поможет! А-а-а-а-а-а-а-а!..
Взбешенная до последней степени, она, пожалуй, не послушала бы даже приказа своего Господина, повели он оставить Драко в живых. Однако ей не суждено было убить его – едва лезвие коснулось белой шкурки на горле зверька, тот дернулся, гневно вякнул… и Беллу прижало к полу огромное, неподъемно тяжелое тело, а писклявое тявканье как-то незаметно переросло в могучий рев! Увидев перед своим носом огромную розовую пасть, полную острейших зубов, Лестрейндж не выдержала и дико завизжала, словно пришел ее последний час. Впрочем, она действительно была недалека от смерти – гигантский зверь небрежно отшвырнул ее в сторону, и она чудом избежала гибели, врезавшись головой в каменную стену и провалявшись в беспамятстве больше часа. Потому-то она и не видела, что за короткое время учинил ее бывший племянник.
Громадный белый хорек гибко поднялся на задние лапы и с высоты более чем двухметрового роста обозрел прижухших Пожирателей и Лорда, потрясенно открывшего рот и округлившего красные глаза. Оценив плотоядный прищур большущего хищника, Темный Лорд внезапно ощутил, что как никогда близок к провалу.
– Хватайте его!.. – истошно взвизгнул вдруг Волдеморт, на миг утратив самообладание. – Немедля взять! Взять, взять его!..
Толпа Пожирателей, еще не пришедшая в чувство после активной погони за юрким зверьком и редчайшего зрелища магического обряда, неуверенно качнулась вперед, переглядываясь и выставляя перед собой палочки.
– Ступефай!.. – неуверенный лепет одного из них внезапно нарушил воцарившееся было равновесие. Хорек насмешливо зарычал и прыгнул…
Вот теперь все участники предыдущего забега отчетливо поняли разницу между бегом ЗА хорьком и бегом ОТ хорька. Изменившиеся размеры ничуть не повлияли на быстроту и ловкость Драко, попасть в него заклинанием оказалось чрезвычайно трудно, а избегнуть его внимания и того труднее. Громадное чудовище с радостным ревом носилось за удирающими жертвами, старательно поддерживая хаос и увеличивая разрушения. Занавеси, украшавшие стену, спорхнули вниз, поймав в плен с десяток бегунов, и теперь они с воплями пытались выбраться наружу. Те канделябры, которые чудом остались стоять во время охоты за таким маленьким и безобидным зверьком, в первые же секунды были повалены старательно нарезающим круги по залу крупным и совсем небезобидным зверем, и бархат сползших со стен занавесей уже начал тлеть от огня упавшей свечи. Визг, вопли, ругань, стоны усугубляли царивший в зале хаос. На третьем кругу распаленному веселой погоней Драко вдруг пришло на ум промчаться по диагонали через центр помещения, чтобы попрыгать на изящном резном столике, под которым прятался Мальсибер. Как раз на пути у гигантского хорька оказался трон Волдеморта. Увидев мчащееся на него белое чудовище, Лорд заорал благим матом и вспомнил, что он пока еще волшебник – швырнул в хорька режущее заклинание. Тот ловко увернулся, но получил болезненную царапину и рассердился еще больше. Мощным прыжком преодолев разделяющее их расстояние, Драко ловко прижал лапой голову Нагайны, самоотверженно попытавшейся прикрыть хозяина своим телом, прихватил ее зубами за хвост и, хорошенько раскрутив, отправил в полет. Змея с истошным шипением взмыла ввысь и повисла на люстре, живописно расположившись среди свечей и заходясь в истерике. А Малфой-младший, обнаглев окончательно, рванул вперед и одним ударом сшиб трон с возвышения. Темный Лорд вместе с подушками вывалился из кресла и попытался убраться с пути настырной твари, но не успел – хорек с радостным воплем промчался по нему, буквально расплющив бедолагу, и все-таки попрыгал на резном столике, наслаждаясь хрустом ломающегося дерева и отчаянным визгом придавленного Мальсибера.
Впоследствии Драко думал, что, не увлекись он погоней, все могло тогда же и закончиться – воспользовавшись суматохой и эффектом внезапности, следовало, прихватив родителей, смыться прочь из зала и аппарировать или найти камин. Но, увы, юный Малфой был очень занят и проворонил сразу четверых Пожирателей, подобравшихся сзади, пока он доламывал стол. Они обрушили на него целый шквал заклятий, самых разных, от Ступефая до Круцио. Через пару секунд к ним присоединились еще трое, и парня окончательно повязали. Ему еще повезло, что Лорд в самом начале «охоты на хорька» приказал именно схватить его, а не убить. Слуги Темного Лорда привыкли выполнять его приказы буквально – так было меньше шансов нарваться на наказание.
Дальнейшее он помнил смутно. Потрепанный и злой Волдеморт, поднятый с пола и усаженный в кресло, был очень недоволен тем, во что превратился его тронный зал. Вернув слизеринцу изначальный облик, он выразил свое неудовольствие, устроив Драко сеанс пыткотерапии. К счастью для парня, Белла к тому времени все еще пребывала в прострации и в шоу не участвовала, но ему все равно пришлось солоно, особенно когда Лорд велел подвергнуть пыткам и его родителей, за то, что плохо воспитали наследника. Услышав крик матери, Драко взбеленился настолько, что умудрился снова превратиться и, извернувшись, цапнул за ногу одного из ее мучителей, тем самым его покалечив. За это ему добавили еще, почти доведя до обморока. Уже уплывая в небытие, он услышал:
– Довольно с него. Поместите мерзавца в надежную камеру, позже мы с ним побеседуем. Мне еще не приходилось видеть столь необычного анимагического превращения, такой секрет будет полезен нам… Ох! Проклятый щенок, благодари небо, что ты еще нужен мне, не то получил бы все, что тебе причитается за нападение на мою особу!..
Раздраженной ругани покрытого синяками Волдеморта вторило истерическое шипение Нагайны, которую с трудом удалось снять с люстры.
Так вам и надо, еще успел подумать Драко. Draco dormiens nunquam titillandus. Не будите спящего… Малфоя.

Дорогие наши читатели! Есть у нас совесть! Есть! Времени нет...

Перенестись в Цитадель оказалось на удивление просто. Гарри даже заподозрил подвох и отдал команду затаиться. Но все было тихо. Темный, грязный, пыльный коридор, затянутые паутиной ниши, пустые железные скобы для факелов… и тишина. Ни единого звука. Гарри вынул переговорное устройство, нажал на кнопку.
– Профессор, как слышно? Мы на месте, приступаем к разведке. Прием!
– Слышимость хорошая, Поттер, продолжайте действовать по плану. Будьте внимательны, через два часа по лестнице слева понесут еду заключенным, не вляпайтесь.
– Понял, сэр! Отбой, – Гарри аккуратно спрятал приборчик в нагрудный карман и повернулся к своей невидимой армии: – У нас есть два часа на все. Группы один и два отправляются в центральную часть замка; спрячетесь под лестницей и в нишах за статуями, они на карте отмечены, и выпустите Летающий Глаз; на вас разведка, отвлекающие маневры и мелкие диверсии. Не забудьте про Заклятие Невидимости! Гермиона, Блейз, вы за старших. Группы три и четыре, вы на чердак этого крыла, пойдете по правой лестнице, она практически заброшена. Поаккуратнее, лестница в плохом состоянии. С чердака запустите второго шпиона, быстренько осмотрите территорию и обследуете правое крыло. Сов возмете с собой, две корзины взрывчатки тоже ваши. Рон, ты с ними, возьми зелье. Пятая группа остается здесь – проведете обследование левого крыла с помощью третьего шпиона. Держите наготове порталы и медикоменты, мало ли, пригодится. Энтони, ты командуешь, Милли на связи. Остальные – в подземелья. Всем установить переговорники на бесшумный режим вызова! Не хватало еще засыпаться кому-нибудь. Встречаемся здесь, если вдруг у кого проблемы – немедленно задействовать портключ и возвращаться в Хогвартс! Кто вздумает понапрасну играть в героя, пришибу!
– Рон! – Гермиона наощупь нашла рукав друга и сунула ему в ладонь две небольших склянки с плотно притертыми крышками. – Отлей немного зелья, вдруг пригодится!
– Угу, – тот аккуратно наполнил пузырьки и передал их девушке, коротко бросив на прощание: – Удачи!
– И тебе! Гарри, возьми тоже, – один из флаконов перекочевал командиру диверсантов, – у тебя животное… гм… полезное получается!
– Лады, – Поттер ободряюще сжал ее руку; его команда направилась в подземную тюрьму.
Гермиона вздохнула и скользнула на лестницу вслед за своей группой; им предстояло наведаться в центральную часть замка. Благодаря довольно подробным картам пробраться туда оказалось нетрудно – профессор Снейп отметил не только лестницы и коридоры, но и потайные двери и переходы, что существенно облегчило жизнь. Неприметная дверка, ведущая в холл, пряталась за тяжелым тканым гобеленом. Чуть покачиваясь от сквозняка, плотный старинный занавес надежно скрывал потайную дверь, равно как и любого, кто решил бы ею воспользоваться. В самом гобелене были предусмотрительно проделаны отверстия – не настолько большие, чтобы это вызвало подозрения, но достаточные для того, чтобы можно было немного оглядеться. Десяток школяров, затаив дыхание, дождались, пока двое Пожирателей торопливо пересекут холл и скроются за дверью, и выбрались из-под пыльного ковра. Заклинание Невидимости исправно работало, однако осевшая на волосы и одежду пыль демаскировала, поэтому разведчики проворно разбежались по углам, прячась за статуи, доспехи и под лестницу.
– Что дальше?.. – шепнул Гермионе Забини. – Глаз поведешь?
– Давай ты. А я на разведку.
– Одна?! Может, подождешь, пока Глаз все проверит, а потом, как остальные, по этажам…
– Нет, сейчас пойду. Не переживай, меня не заметят.
– Уверена?
– Еще как! – девушка вынула из кармана пузырек с Зельем Анимага, шмыгнула прочь из ниши за громоздкой каменной вазой, поближе к двери, за которой скрылись Пожиратели. Прижавшись к стене, она сделала глоток зелья, торопливо спрятала бутылочку в карман и зажмурилась. Резкое головокружение, к счастью, было недолгим. Открыв глаза, гриффиндорка осознала, что все прошло благополучно – стена уходила на такую высоту, что делалось страшно, гобелен казался сплетенным из толстых бельевых веревок, а плинтус превратился в узенький, но очень удобный тротуарчик. Кроме того, настроение у Гермионы существенно улучшилось и отчетливо потянуло на подвиги. А раз так, следовало поторопиться – в запасе у нее было всего лишь каких-нибудь полчаса.
Блейз проводил ее обеспокоенным взглядом и тихо вздохнул. Если с гриффиндоркой стрясется что-нибудь, с декана вполне станется оторвать ему голову… ну, или еще что-нибудь жизненно важное. Однако остановить ее он и не пытался, уже усвоив – когда в глазах заучки Грейнджер появляется эдакая сумасшедшинка, в общем-то, ей не свойственная, связываться с ней смерти подобно. Так что оставалось только заняться делом – Летающий Глаз сам по себе летать не будет. Вытащив стеклянную сферу размером с небольшое яблоко, юноша наложил на него дезиллюминационное заклинание, пробормотал формулу, отправляющую шпиона в полет и аккуратно выпустил Глаз на волю. Сфера зависла на миг, а затем, повинуясь желанию оператора, неторопливо поднялась повыше и заскользила к лестнице на верхние этажи. Блейз устроился поудобнее и внимательно наблюдал в маленький экранчик за всем, что видел Глаз. Остальные студенты тем временем монтировали устройства, призванные доставить обитателям
Цитадели множество мелких, но крайне досадных неприятностей – близнецы Уизли времени даром не теряли и оснастили их на совесть.
Гермиона меж тем бодро семенила по плинтусу, напевая про себя вагнеровский «Полет валькирий». Почему-то именно эта мелодия казалась ей наиболее подходящей к ее теперешнему состоянию. Она была маленьким, скорее даже крошечным грызуном, которого легко раздавить, не заметив этого, однако ее боевой задор сделал бы честь самому отважному льву. И горе тому, кто попытается встать у нее на пути! Джунгарик воинственно подпрыгнул, издав гортанный боевой клич, и почти вприпрыжку поскакал к полуприкрытой двери, за которой скрылись Пожиратели. Раз они там, значит, могут выйти. Раз могут выйти, могут и представлять опасность для школьников, спрятавшихся в холле. А коли так, нужно сделать все, чтобы опасности больше не было, и баста! Гермиона не знала, что она собирается делать, но это ее совершенно не волновало. В анимагическом обличье она становилась воистину гриффиндоркой, со свойственной этому факультету отвагой и – что поделаешь! – манерой сначала делать, а потом думать. Крошечная щелка между дверью и косяком для Грейнджер была широкими воротами. Просочившись внутрь, она тут же шмыгнула за ножку стула, удачно расположенного возле самого входа, и притаилась там, вслушиваясь, всматриваясь и принюхиваясь.
В помещении, оказавшемся гибридом казармы и караулки, сидели трое Пожирателей. Гермионе они были незнакомы, что ее совершенно не огорчило, в конце концов, она и не собиралась вести с ними светские беседы. Двое, крупный рыжий мужлан, обильно заросший волосами, и флегматичного вида задохлик, увлеченно играли в карты. Третий, замотавшийся в мантию и натянувший капюшон на голову, дремал, откинувшись в потертом кресле и взгромоздив на табурет ноги в тяжелых сапогах. Им девушка решила заняться в первую очередь. Оглядев себя и убедившись, что дезиллюминационное заклинание действует, она резво порскнула из-под стула. Промчавшись через комнату и скрывшись под креслом, на котором почивал Пожиратель, гриффиндорка отдышалась, деловито огляделась и принялась карабкаться по резным, в завитушках, ножкам кресла, чтобы добраться до его обитателя. Что делать с ним, она не знала, но намерена была решить это на месте. Взобравшись на подлокотник, Гермиона критически оглядела свою добычу и брезгливо поморщилась – от спящего тянуло перегаром, который она почуяла бы и в человеческом облике, а уж в зверином он и вовсе был непереносим. Между тем она уже решила, как наказать негодяя за пьянство, сон на посту и неправедную жизнь – из кармана безмятежно отдыхающего торчала волшебная палочка. Судя по виду, из ивы. Джунгарик плотоядно облизнул усы и скользнул в карман, где было душно, темно и противно пахло табаком, рассыпанным по всем швам, но отважная мстительница не намерена была сдаваться. Ее острые резцы, которые, как и у всех уважающих себя грызунов, требовали работы, с наслаждением впились в податливую полированную древесину. Минут через пять, когда она с чувством глубокого удовлетворения завершила работу, палочка сильно напоминала флейту, а местами была перегрызена почти пополам, держась лишь на драконьей жиле, которая была внутри. Колдовать ею, понятно, было смерти подобно. Герми удовлетворенно помахала куцым хвостиком, выбралась на свежий воздух и, подобравшись, лихо скакнула с подлокотника кресла на край стола. Она совершенно не думала, что может случиться, если она сорвется вниз с такой высоты; возможно, именно поэтому прыжок увенчался успехом. Застыв на миг, грызун осторожно выглянул из-за пузатой бутылки синего стекла, от которой просто разило спиртным. Два Пожирателя не обратили внимания на мягкий шлепок ее приземления и продолжали развлекаться картами. Что же, их проблемы. Гермиона решила действовать по накатанному пути – вывести из строя палочки негодяев. Оставалось разведать, где они их держат, и проникнуть туда.
С первой жертвой проблем не возникло. Он, как и предыдущий, держал палочку в кармане. Сделанная из дуба, она оказалась тверже, но все же не настолько, чтобы решительно настроенный джунгарик не справился с задачей. Оставив то, что прежде было волшебной палочкой, в кармане негодяя, девушка снова забралась на стол, с беспокойством отметив, что дезиллюминационное заклинание постепенно теряет силу. Следовало поспешить. Вторая палочка обнаружилась быстро, поскольку владелец выложил ее из ножен на предплечье на стол, чтобы не мешала тасовать карты. Это был плюс; минус состоял в том, что палочка была на виду. Прежде чем обработать ее должным образом, придется отвлечь хозяина и его партнера, но не попасть при этом в поле их зрения.
Выход, как ни странно, подсказал сам Пожиратель, вернее, рыжий цвет его волос, напомнивший Гермионе о близнецах Уизли и их многочисленных шутках. Приняв решение, девушка торопливо шмыгнула через стол, соскочила на кресло с дрыхнущим пьяницей, обратив на него не больше внимания, чем на ветошь, спустилась на пол и поскакала под стул ближайшему ПСу. Оценив фронт работ, она душераздирающе вздохнула, но отступать было не в ее привычках, и она рьяно взялась за дело…
Закончив со вторым нехорошим типом и убедившись, что заклинание невидимости окончательно приказало долго жить, Гермиона Грейнджер глубоко вздохнула, настраиваясь, и начала очередное восхождение на стол. На сей раз она не собиралась прятаться, напротив, была решительно настроена устроить шоу. И она не она будет, если оно не превзойдет все ожидания публики!..
А публика представить такого не могла даже в страшных снах. Пожиратели, тихо-мирно ожидавшие смены, коротали время за картами, как вдруг на засаленную столешницу нахально заскочила мелкая полосатая мышь! Причем вместо того, чтобы, увидев людей, вспомнить, что они – цари природы, и перепугано смыться, странный грызун промаршировал на середину длинного стола, поднялся на задние лапки и принялся с залихвацким писком отплясывать какой-то странный танец, в котором человек, сведущий в маггловской культуре, без труда опознал бы ламбаду. Под конец бесхвостая мышь повернулась к ним задом и многозначительно похлопала передними лапками по своей пухлой филейной части. Не опознать явное оскорбление не сумели даже эти двое, явно обделенные интеллектом.
– Ах, ты… – взревел обросший диким волосом Пожиратель, вскакивая на ноги и протягивая руку, чтобы раздавить наглую тварь… и плюхаясь на пол вместе со стулом. Его товарищ, дернувшийся подняться, навернулся туда же. Третий, доселе крепко спавший, перепугано встрепенулся спросонья, когда в комнате раздался безумный грохот и еще более безумная ругань, запутался в плаще и опрокинулся вместе с креслом, задрав ноги в пыльной обуви к потолку. Гермиона, воспользовавшись суматохой, которую сама же и устроила, аккуратно развязав шнурки на пожирательских ботинках и примотав их к ножкам стульев, тут же метнулась к оставленной на столе палочке. Она достигла вожделенной цели и уже запустила в дерево резцы… но тут ее настигло резкое головокружение, заставившее девушку зажмуриться и сжаться в комочек. Через мгновение она уже сидела на корточках на столе в своем естественном облике, сжимая в зубах чужую палочку. На ее счастье, жертвы произвола некоего не в меру отважного джунгарика все еще не разобрались со своими шнурками, так что она успела наложить на всех троих Ступефай. Когда захваченные врасплох враги отключились, гриффиндорка резво спрыгнула со стола и обшарила карманы плаща. Она не слишком умела пользоваться хитрыми уизлевскими штучками, но уж навозную бомбу повышенной вонючести опознать могла. Ее она обвязала шнурком, который аккуратно продела в дверную ручку, обновила дезиллюминационное заклятие на себе любимой и аккуратно выскользнула в холл, убедившись предварительно, что там никого не видно. Веревочку с висевшей на ней бомбой она плотно прижала закрывшейся дверью, которую запечатала простейшим заклинанием. Теперь открыть ее без палочки изнутри будет нельзя, так что трое горе-охранников никуда не денутся, даже когда прочухаются. А когда кто-нибудь распечатает дверь, то шнурок соскользнет, бомбочка шмякнется об пол и всем, находящемся в комнате и поблизости от нее, будет не до сражений. Гермиона хмыкнула, довольная собой и жизнью, сунула трофейную палочку в карман и вернулась в укрытие, где ее поджидала Лаванда.
– Ребята наверху. Помещения почти все пустые, только на кухне десяток эльфов возится, – шепотом доложила она, напряженно всматриваясь в экранчик Глаза. – А что там упало, за дверью?
– Да так, предметы мебели, – гриффиндорская староста не сдержала хихиканья, вспомнив, что натворила. – Потом расскажу, когда вернемся. Может, нам тоже пройтись, а?.. Как полагаете, мисс Браун, мы заслужили маленькую прогулку?
– Почему бы и нет? – Лаванда аккуратно завернула экран управления шпионом в платок и спрятала в нагрудный карман мантии. – Думаю, мисс Грейнджер, там не хватает только нас!
Девушки выбрались из-за портьеры, тщательно стряхнули пыль, убедились, что дезиллюминация их не подвела, и решительным шагом направились к лестнице на верхние этажи, шепотом обсуждая, какие сюрпризы следует оставить в замке, чтобы скрасить жизнь его обитателям.

Чердачное помещение левого крыла Цитадели Темного Лорда оказалось на редкость грязным и запущенным. Рон чихнул и сморщил конопатый нос. Тоже, замок называется – грязь, как в свинарнике, целые километры паутины, крыша протекает, в черепице настоящие дыры зияют, небо видно, а сколько барахла!.. Сломанные стулья, разбитые хрустальные шары, обломки старинных буфетов и волшебных палочек, остовы зонтиков и скелеты неведомых зверушек, сундуки, баулы, чемоданы и прочий хлам. Уизли неодобрительно фыркнул и брезгливо смахнул с плеча прилипшую паутину. Он сам был довольно неряшлив и не слишком обращал внимания на беспорядок, а его родной дом не разваливался единственно благодаря магии, однако это было уже чересчур. Передернувшись от мысли, сколько тут может быть пауков, Рон придвинулся поближе к чердачному оконцу, где стояли Энтони Голдстейн с экранчиком Летающего Глаза в руках и Панси, которая нервно переминалась с ноги на ногу и заглядывала ему через плечо. Рон, будучи выше Энтони на голову, а Панси на полторы, без труда увидел изображение на экране.
– Давай скорее, что ты тянешь? – шептала она, нервно кусая ногти. – Вдруг там Драко, а мы…
– Пэнси, не шипи, – рассеянно попросил ее Энтони, аккуратно манипулируя Глазом, который в этот момент плавно скользил над запущенным старым садом. Вот промелькнул заросший пруд, сломанная скамейка, разбитый каменный вазон… трое Пожирателей, топтавшихся за живой изгородью неподалеку от парадного входа и, видимо, изображавших засаду на неведомых злоумышленников. Вот и окна, высокие, стрельчатые, свинцовый переплет и сто лет не мытые стекла. Шустрый шарик-шпион засновал вдоль стены, заглядывая в каждое окно. Не затем, впрочем, чтобы увидеть что-нибудь полезное; Энтони упорно искал путь внутрь, чтобы обследовать все крыло и узнать, тут ли Драко. Терпение его было вознаграждено – створка, приоткрытая как раз настолько, чтобы стеклянный соглядатай сумел проникнуть в помещение. Окно это было на втором этаже; на экране отразился пустой коридор. Он разительно отличался от всего, что старшекурсники уже видели в этом замке: чист, пол застелен ковровой дорожкой, гобелены на стенах, вместо факелов – кованые фонари. Летающий Глаз сделал вираж и застыл, настороженно зыркая туда-сюда. Отметив в уголке экрана движение, Энтони поспешно поднял шпиона повыше, чтобы его случайно не засекли. На мониторе отразился Темный Лорд собственной персоной. Он шествовал по коридору в сопровождении Беллатрисы и выглядел каким-то потрепанным и раздраженным донельзя. Белла заметно прихрамывала, щеголяя синяком под глазом и ссадиной на челюсти; к шишке на затылке она прижимала толстую зеленую жабу и морщилась от капризного шипения своего господина.
– Надеюсь, эти ничтожные черви уже привели в порядок мой тронный зал. Если Мое Темнейшество опять увидит бардак, мы изволим разгневаться!..
Мадам Лестрейндж послушно кивала, явно не вникая в слова повелителя. Ее глаза то и дело сами собой съезжались к переносице, а ноги отказывались адекватно служить. Летающий шпион плавно двинулся следом, держась сверху и чуть позади, откуда открывался отличный вид на коридор и шествующую по нему пару. Достигнув высоких дверей с ручками из отполированной до блеска бронзы, Белла забежала вперед и с почтительным книксеном отворила их для Лорда. Тот прошествовал в зал, остановился на пороге и окинул помещение взыскательным красноглазым взглядом.
Все вокруг говорило о поспешно проведенной уборке. Занавеси уже вернули на стены, но прожженные места заштопать не успели; трон стоял на своем месте, однако заметно кривился на левый бок, потому как одна из ножек надломилась, а починили ее второпях. Люстра зияла отсутствием половины свечей, факелы горели чадно, деревянные столики и медные канделябры бесследно исчезли, сломанные и погнутые увесистой белой и пушистой тушкой Драко-хорька. Волдеморт скрипнул зубами от закипающей ярости:
– Негодяи… Мерзавцы!.. Подлецы и подонки!.. Да я вас… да вы у меня… Я кому сказал все убрать, уроды?! А?! – он гневно повернулся к Белле. Несчастная торопливо сфокусировала глаза на хозяине и сделала неуклюжий книксен, по-прежнему прижимая к затылку холодную жабу.
– Их накажут, господин! Их всех прямо сейчас накажут! Велите позвать?..
– Нет! – рявкнул Темный Лорд, величественно запахнулся в мантию, прошествовал к трону и осторожно уселся, стараясь не навернуться на пол. – Я сейчас не в настроении. К тому же, главного виновника наказывать пока рано…
На лице Беллатрисы отразилась злобная предвкушающая радость, которая заметно прибавила ей сил.
– Мой лорд! – страстно воскликнула она, отшвыривая жабу и опускаясь на колени почти так же грациозно, как прежде. – Дозвольте мне, мой лорд! Этот мерзкий бесцветный крысеныш расскажет все, что знает и чего не знает! Вы будете иметь все сведения, какие только есть в его безмозглой голове! А тогда…
– Не спеши, Белла! – осадил самую верную сподвижницу Лорд. – После твоих допросов люди необратимо двигаются по фазе! Мальчишка и так уже спятил, это очевидно. Нет уж, пусть пока посидит в подземелье, придет в себя, остынет, подумает. А тогда…
– Господин! Но, может быть, имеет смысл держать его в этом крыле? Чтобы он был под рукой на тот случай, если Вы пожелаете…
– Пусть сидит, где сидит – в тюрьме! – рявкнул Волдеморт, теряя терпение. – Зачем, спрашивается, мы подвальные помещения левого крыла под застенки отвели? Чтобы они простаивали пустыми, а пленники захламляли собой мое жилище?! Что за вздор!
– Да, Повелитель!.. – Беллатриса скромно опустила глаза.
Рон оторвал взгляд от экрана наблюдения. Он увидел все, что хотел, и теперь решительно направился к стропилам, на которых восседало два десятка сов, принесенных с собой из Хогвартса. Остановившись перед ними, он серьезно обвел их внимательным взглядом. Птицы перестали чистить перья, подобрались и в свою очередь уставились на него.
– Значит так, орлы! То есть, совы. Наша задача – доставить посылки на соседнюю крышу! Сразу предупреждаю: швырять надо точно, метко и сразу мотать куда подальше со всех крыльев. Отбомбившись, возвращаемся сюда! Задача ясна? – раздавшееся в ответ согласное уханье подтвердило, что задание понято, принято к сведению и будет выполнено.
– Грег, Винс! Снаряды к бою! – скомандовал Рональд, вынимая из-за пазухи зелье и опрокидывая в рот содержимое пузырька. Секундное головокружение заставило его закрыть глаза и помотать головой. Когда все кончилось, у него уже были крылья. Взмыв вверх и заложив лихой вираж, огненно-рыжий какаду приземлился на край корзины с бомбочками. Подцепив одну когтем за обматывающую ее веревочку, попугай задорно глянул на сов:
– Вперрред, дрррузья! Затаррриваемся!..
Через пять минут одна из корзин полностью опустела. Каждая сова держала два снаряда, в клюве и одной лапе, и все они ждали сигнала своего вожака. Рон, волоча свой груз, неуклюже приземлился на одну ногу на подоконник чердачного окна и махнул крылом, давая добро на взлет. Выпорхнув из окна, он услышал согласное хлопанье множества крыльев. Ветер подхватил птичью эскадрилью, толкая в крылья, поднимая все выше. Внизу развернулась панорама замка. Увесистые снаряды мешали лететь, но полет, к счастью, был недолог. Птицы спикировали к крыше, избавились от половины груза и торопливо взмыли вверх и в стороны. Эта предосторожность оказалась нелишней – снаряды, взорвавшись, буквально снесли крышу прочь. Куски стропил и черепицы кувыркались в воздухе в клубах дыма и пыли, по стенам побежали трещины, половина стекол вылетела. Дождавшись, покуда обломки упадут вниз, совы зашли на второй вираж. На сей раз разрушения оказались куда серьезнее. Внутренняя стена, выходящая во двор, рухнула полностью, открыв нутро правого крыла, словно это был игрушечный домик. Перекрытия частью обрушились, частью перекосились, так что строение в буквальном смысле слова дышало на ладан. С верхнего этажа, где располагался бывший – теперь уже точно бывший – тронный зал, раздавались истошные вопли Беллы, в очередной раз получившей чем-то тяжелым по голове, и злобное шипение Волдеморта, придавленного его же собственным креслом.
– Знай наших! – довольно пробормотал Рон, заходя на посадку в чердачное окно вслед за совами. Результат бомбардировки превзошел все ожидания, кроме того, у них осталась еще целая корзина снарядов! Было над чем подумать.

Гарри спускался в подземелья по темной сырой лестнице, скупо освещенной тусклыми, чадящими факелами. Вслед за ним шагала его команда под заклятием невидимости, лишь слабый шорох шагов позволил бы догадаться о чьем-то присутствии. Но догадываться, по счастью, было некому – лестница оказалась совершенно пуста, ни стражи, ни слуг, ни домовиков. Это радовало, однако заставляло нервничать. Гарри всерьез полагал, что в тюрьме непременно есть охрана; ее видимое отсутствие напрягало, заставляя всматриваться в полумрак.
Лестница уперлась в толстую дубовую дверь, стянутую проржавевшими от сырости железными полосами. Она оказалась незаперта, и это насторожило Поттера еще больше. Его интуиция твердила, что это неспроста, и он оказался прав. Пройдя буквально полдюжины шагов до угла, юные диверсанты замерли на месте – за поворотом обнаружился коридор с искомыми камерами верхнего уровня. И вот тут их поджидал неприятный сюрприз: охранник наличествовал. Точнее, наличествовала – стражем оказалась двадцатиметровая Нагайна. Она плавно скользила по гладким камням и явно не собиралась отдыхать или покидать пост. Пройти мимо нее не представлялось возможным, поскольку у змей отменное обоняние и имеются тепловые сенсоры, так что чары невидимости им по барабану; охранница не засекла посторонних лишь потому, что спертый воздух подземелья тянуло наружу, и запах ее не достиг. Гарри бесшумно попятился, осторожно тесня остальных. Его поняли без слов и на цыпочках вымелись прочь на лестницу. Гарри тщательно прикрыл дверь, благодаря небо, что они догадались обработать ржавые петли заглушающим заклинанием.
– Что будем делать? – выдохнул Симус, нервно сжимая палочку в кулаке. – Попробуем прикончить?
– Не выйдет, – отрезал Гарри, покусывая губу. Он хорошо помнил, что Снейп рассказывал о змее. – Она успеет раньше. А вот если ее заманить в ловушку… видели, там пустая камера, дверь открыта. Ее бы туда, а потом захлопнуть…
– И как ты собираешься ее туда запихивать? На живца, что ли? – хмуро поинтересовался Дин. – А тебе не кажется, что она тебя просто сожрет?
– Не сожрет! – Гарри поймал за хвост мелькнувшую мысль и добрым словом помянул Гермиону и Анимагическое зелье. – Так, вы двое со мной, остальные ждут здесь! Управимся – позовем. А вы слушайте сюда. Останетесь за углом, выглядывать осторожно, смотреть внимательно! Как только змеюка окажется в камере, лупите заклинанием, что есть дури, чтобы закрыть дверь. Понятно?
– Непонятно! – раздраженно бросил Дин. – Ты что, думаешь, мы тебя одного отпустим?
– А куда вы денетесь? – ухмыльнулся их командир. Поттер небрежно развеял чары невидимости, скрывавшие его от посторонних глаз, достал зелье и отпил половину. Переждав головокружение, он смачно потянулся, наслаждаясь потрясающей гибкостью своего тела. Поднявшись на хвост, он многозначительно ткнул носом дверь и повернул голову к Дину и Симусу. Их невидимость ему совершенно не мешала. Наконец, справившись со столбняком, один из парней осторожно отворил дверь. Гарри тут же скользнул в образовавшуюся щель и направился к цели.
Нагайна не терпела подземелий. Вопреки расхожему мнению, тьма, холод и сырость вовсе не являлись нормальной для нее средой обитания. Как и все змеи, она предпочитала теплый и сухой камень, нагретый солнцем или, на худой конец, коврик с пушистым ворсом у камина, а здесь было промозгло и зябко. И ей совершенно не хотелось тут находиться, однако долг есть долг – ее возлюбленный Господин доверил сегодня охрану пленников ей. Змея влюбленно вздохнула. Разве Господину можно отказать! Хозяин столь прекрасен – эти восхитительные глаза, эта манящая кожа, этот голос, заставляющий млеть… вот если бы он еще догадался избавиться от глупых, некчемных конечностей! Разве он не понимает, что они только портят совершенство его облика?.. Впрочем, Господину лучше знать. Уже то, что величайший, наконец, возвратился, было небывалым счастьем. О, она помнила, как увидела его впервые. Она была тогда совсем юной, невинной змейкой всего-то неполных трех метров в длину. К тому времени она пережила лишь две линьки и совершенно не знала жизни. Обитая в индийском тропическом лесу, она была жуткой провинциалкой и пребывала в уверенности, что самый прекрасный самец на земле – шестиметровый Шшааа, который в упор ее не замечал. Но эта детская иллюзия развеялась без следа, стоило ей увидеть Господина. Тогда он был куда менее красив, но его обаяние сокрушило сердце Нагайны, измученной длительным заточением в ящике, куда ее засунул бесцеремонный охотник на змей. С тех пор для нее началась новая жизнь. Нагайна начала расти, так быстро, как ни одна королевская кобра еще не росла! Очень скоро она стала гораздо, гораздо больше, чем Шшааа, чем любая змея, которую Нагайна встречала в своей жизни. И хозяин сказал, что проживет она намного дольше, чем все остальные. О, это было так восхитительно и чудесно! Господин брал ее с собой на вечеринки, где можно было веселиться без удержу, охотиться, сколько пожелаешь, убивать, убивать, убивать, пьянея от крови и доступности добычи. Все остальные, кого приводил с собой хозяин, были людьми, но они тоже понимали вкус крови и казались почти родственниками… А однажды случилось нечто совершенно удивительное. Господин призвал ее и остальных, но никуда не повел. Добычу доставили прямо в огромную каменную нору, вроде этой, только побольше, и убили как-то по-особенному. А Нагайна ощутила, что теперь ее хозяин всегда будет с ней, ведь не мог же он расстаться с тем, кто носит в себе его часть! Как счастлива была она тогда… и как тяжело стало ей потом, когда он исчез! Если бы хозяин умер, она поняла бы это, но нет – он не умер, но и жив не был, и это противоречие сводило ее с ума. Она недолго пробыла там, где они жили прежде, это было слишком уж больно, ведь каждый камень хранил воспоминания, которые бередили душу. Подумав, Нагайна отправилась в Хогвартс. Господин рассказывал ей об этом месте, вспоминал василиска, с которым был знаком, и сожалел, что не может их познакомить. Нагайна не жалела об этом – она ревновала своего хозяина даже к его прошлому. Ей не нужны были соперники, однако теперь она даже рада была встретить кого-то, кто знал ушедшего повелителя.
Хогвартс ее разочаровал. Совершенно бессмысленная каменная гора, проточенная множеством ходов и наполненная надоедливыми теплокровными, которых к тому же нельзя было убивать, дабы не быть обнаруженной. Василиск оказался тупым и грубым, за века, проведенные в анабиозе, практически разучился говорить, а думать, похоже, никогда и не умел. Единственная польза от него – научил впадать в длительную спячку. Этим знанием она и воспользовалась, рассудив, что, если Господин вернется, она почувствует это. Так и вышло – ее пробудила та частица, что хозяин когда-то вложил в нее. Но надежда вылилась в разочарование, властелин не вернулся, хотя был очень близко. Ему противостоял двуногий детеныш, очень юный, очень глупый и слабый. Однако он сумел поразить василиска, который значительно превосходил Нагайну размерами и силой. Это не остановило бы змею от попытки напасть и спасти хозяина, но детеныш тоже носил в себе частицу повелителя! Это противоречие опустошило ее. После того, как детеныш скрылся, уведя с собой кусок пищи с рыжими волосами, она долго лежала неподвижно и думала, что делать дальше. И решила уйти. Поселившись в глубине Запретного леса, она чутко прислушивалась к себе, надеясь когда-нибудь ощутить возвращения Господина. И дождалась. А потом ее нашел двуногий, пахнущий крысятиной, и сказал, что хозяин ждет ее. Нагайна помнила его и потому не стала убивать, а отправилась следом. Двуногий боялся, и это было хорошо. В итоге, она воссоединилась с Господином, и счастью ее не было предела. Так что теперь она готова была и дальше караулить пленников, не имея возможности их съесть, если Господину так угодно. Нагайна была верна ему… телом и душой. И всегда будет верна.
Нагайна не успела додумать эту возвышающую мысль. Из коридора донеслись странные звуки. Опознав в них змеиное шипение, она очень удивилась, поскольку кроме нее и Господина никто в Цитадели на истинном языке не говорил. К тому же, ни одна порядочная змея не позволит себе такого неприличия! А этот сопляк… какое безобразие!
– О, гё-о-о-орл! Гё-о-о-орл!.. – увлеченно и фальшиво выводил незваный гость, приближаясь к Нагайне. Она неодобрительно поджала язык. Что за детеныши нынче пошли! Никакого понятия о хорошем воспитании. Какие чудовищно расхлябанные телодвижения, а так заносить кончик хвоста и вовсе совершенно непристойно! Вот когда она была девочкой, змеи были куда воспитанней! Беспокойства добавляла также степень ядовитости юнца – запах яда был столь силен и отчетлив, что она ощущала его даже теперь, когда мальчишка и не думал атаковать.
Между тем он приблизился почти вплотную и уставился на нее. Нагайна отметила странный расфокусированный взгляд и вознегодовала еще больше. Да, она знала об этой беде – среди змеиной молодежи все больше становилось любителей подтравленных стрихнином крыс. Поедая полудохлых грызунов, эти глупцы испытывали эйфорию, не понимая, как опасны искусственные стимуляторы! Неудивительно, что популяция змей так сократилась – разве подобные экземпляры способны нормально размножаться!.. А сопляк, наконец, сообразил, что перед ним находится почтенная дама.
– О-о-о, привет, чикса! – радостно выдал он остолбеневшей от изумления змее. – Затусим?
– Что?! – Нагайна растерянно таращилась на наглеца, силясь сообразить, о чем он говорит. Этот дикий молодежный сленг совершенно невозможен!
– Че, че… Не врубаешься? Пошли, дружить будем! Организмами.
– Юноша, – наставительно процедила сквозь ядовитые клыки Нагайна, высоко подняв голову, – я не знаю, что Вы здесь делаете, но советую Вам незамедлительно покинуть помещение! Это режимный объект, посторонним вход воспрещен!..
– Да пофиг мне! – радостно поделился мальчишка, выпрямившись на хвосте и неприлично шлепнув себя языком по носу. – Я тут это… типа любви ищу. Большой и чистой! Во, тебя нашел, в натуре, щас любить буду!
– Ты в своем уме?! – раздраженно воскликнула змея, отодвигаясь от потенциального насильника; тот возбужденно подпрыгивал, нагло лапая ее кончиком хвоста в нижней части туловища. – Я не страдаю педофилией!
– Не порть кайф, коза, меня не колышет! Я геронтофил-професссионал, хошь – не хошь, а будет секс!
– Какой еще секс! – возопила несчастная, шарахнувшись прочь и пятясь задом подальше от этого свихнутого маньяка. Она как-то позабыла, что больше его раз в пять. Незнакомец был странен, непонятен и потому пугал. Он нагло ухмыльнулся, показав острые ядовитые зубы, и с притворным огорчением вздохнул:
– Надо же, придется насиловать… Стой, куда!..
Его потенциальная жертва, потеряв голову, с истерическим воплем рванула прочь. Нервы Нагайны и так были на пределе, сегодняшняя встреча с гигантским хорьком и висение на люстре скверно сказались на ее самочувствии, а тут еще и этот невесть откуда взявшийся сексуально озабоченный подросток высшей степени ядовитости! Она почти прыжками носилась по коридору, наматывая круги и шарахаясь зигзагами, а юный мерзавец пустился в погоню за верещащей матроной и не отставал, азартно вопя:
– Стоять, бояться!.. Стой, сказал, а то щас покусаю!.. Покусаю, век крысы не видать!.. Некрофилия мне тоже нравится!.. – и щелкал зубами у самого кончика Нагайниного хвоста. Наконец, бьющаяся в истерике змея мощным прыжком рванулась к приоткрытой двери пустой камеры и скрылась за ней. Едва ее хвост исчез внутри, как дверь увесисто лязгнула о косяк, и задвинулся засов – парни не дремали.
Они успели как раз вовремя; через минуту Гарри вернулся в свой прежний вид. Утомленный яростной гонкой, он сидел на полу, пытаясь отдышаться. Финниган отправился звать остальных, а Томас остался с сокурсником.
– Поттер, ну, ты даешь! – он присел на корточки рядом с приятелем. – Что ты с ней сделал?!
Гарри ухмыльнулся, поманил его пальцем и шепнул на ухо несколько слов. Дин секунду таращился на него, беспомощно разинув рот. Осознав, наконец, что именно услышал, гриффиндорец в голос расхохотался. Затыкать его пришлось едва ли не силой, он не мог успокоиться минут десять. Впрочем, когда он отдышался и смог, наконец, связно говорить, заржали все остальные.
– Вы не поверите! – всхлипывал он, обессилено прислонившись к стене. – Он угрожал ее изнасиловать, представляете?! Сказал, старушек любит… Бешеная сексуальность, блин!
– А может, и с Томми так надо? – прыснула Джинни.
– Точно! – зубоскалил Симус. – Представляете, приходит такой Гарри к Лорду, сковывает цепями, связывает ремешками и говорит: «Извини, Томми, ничего личного, но я должен зае... залюбить тебя до смерти! А поскольку все знают, что ты этого не умеешь, я буду сверху!»

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

После нас – хоть потоп!

Взрыв застал врасплох почти всех. Гермиона подпрыгнула от неожиданности и едва не выпустила из рук кусачую тарелку, которую намеревалась засунуть в буфет к другой посуде. Мелкая, конечно, гадость, но лучше чем ничего. Группа, в составе которой была и она, скрупулезно обшарила центральную часть замка, старательно отмечая свой путь ловушками, навозными бомбами, перечным порошком, блевальной эссенцией и прочими штучками, призванными хорошенько «повеселить» Пожирателей. За время их пребывания в цитадели они встретили десяток слуг Темного Лорда; восьмерых уложили анестезионным заклинанием, которому их научила Поппи, и заперли в подвернувшихся комнатах, лишив предварительно палочек. Еще двоим повезло меньше, поскольку они заметили Дафну Гринграсс, когда она завязывала в портьеру пакет с чесоточной пылью. Бдительных стражей оглушили и, трансфигурировав в пару деревянных башмаков, прихватили с собой, рассудив, что Антонин Долохов и Рабастан Лестрейндж будут удачным приобретением для Аврората. Безлюдие настораживало, хотя и было на руку юным диверсантам.
– Странно, почему тут так пусто? – прошептала Мораг МакДугал на ухо Блейзу. Тот хмыкнул.
– А ты думала, Пожиратели все здесь кучкуются? На самом деле у большинства семьи, они по домам живут, а у Лорда появляются, когда он их призывает. Даже ближний круг не сидит тут безвылазно. Так что народу в замке мало, только охрана и прислуга. Ну, еще, может, самые преданные, типа стервы Лестрейндж.
– Откуда знаешь? – полюбопытствовала Падма, прикручивая, с подачи Грейнджер, навозную бомбу к дверной ручке помещения, напоминавшего конференц-зал.
– Рассказывали, – мрачно буркнул в ответ Забини. Девушка благоразумно воздержалась от дальнейших расспросов.
Гермиона тем временем намазала подоконник жидкостью, приманивающей насекомых, и вздохнула:
– Домовиков жалко. Им же все это безобразие потом в порядок приводить придется!
– Кто о чем, а ты об эльфах! – попеняла ей Парвати. – Тебе не кажется, что сейчас у нас есть более насущные проблемы?
– Само собой, – невесело согласилась Грейнджер. – Но и о них подумать надо. Они же не виноваты!
– А если мы их на волю отпустим? – предложил Джастин. – Ну, носки подкинем или еще что-нибудь…
– Не выйдет! – отрезал Блейз. – Одежду должен дать хозяин!
– А кто у них хозяин? – поинтересовался Джастин, озираясь вокруг. – Чей это замок?
– Судя по гербам на стенах, это одно из имений Малфоев. Самое древнее, скорей всего, – поделился слизеринец. – Значит, эльфы тоже их!
– Вывод: надо искать Драко и просить его отправить эльфов отсюда куда подальше! Даешь неприятности для Томми!
– Ладно, ладно, поумерьте энтузиазм. Так, все здесь, никто не застрял где-нибудь?.. Давайте возвращаться обратно в тот коридор, куда мы перенеслись в самом начале, а оттуда свяжемся с остальными. Может, ребятам помощь потребуется.
И разведывательно-диверсионная группа номер один, построившись в колонну по двое, дружным маршем проследовала в холл, аккуратно перешагивая шнурки растяжек и ловушек, предназначенных для слуг Темного Лорда. Скрываясь за гобеленом, где был потайной ход, Гермиона услышала стук и вопли, доносящиеся из-за двери, где она устроила танцы на столе, и злорадно улыбнулась. Судя по запаху, просочившемуся в холл, трое Пожирателей пытались выбить дверь и, конечно, разбили навозную бомбу. А поскольку окон в караулке нет… она чувствовала глубокое удовлетворение от проделанной работы.

Когда пыль от взрыва осела, а все обитатели замка припустили к разрушенному крылу выяснять, что стряслось, и спасать господина, группа бомбометателей сочла свой долг выполненным и, отпустив сов в Хогвартс, отправилась вниз, в подвальный этаж. Пустые гулкие коридоры выглядели так, словно здесь никто не появлялся много лет. Впрочем, вероятно, отчасти так оно и было. В подземельях левого крыла располагалась тюрьма, и рядовые обитатели замка не слишком любили здесь бывать. Казалось, боль и ужас жертв Темного Лорда и его верных слуг удушливым облаком поднималась из подвалов, окутывая стены, комнаты, коридоры и лестницы навязчивым, ядовитым запахом смерти. Вот и пылилась в комнатах мебель, ветшали гобелены, и никому не было до этого никакого дела.
Невилл шагал рядом с Роном и чувствовал, как его пробирает озноб. Почему-то пустые заброшенные помещения заставляли его нервничать и озираться вокруг, словно где-то за углом могла подстерегать опасность. Умом он знал, что никого здесь нет, а значит, нет и угрозы. Пока половина группы на чердаке занималась бомбами, вторая обшарила все три этажа и не нашла ни единой живой души. Мертвой, впрочем, тоже – тут не обитал ни один призрак. Но отчего-то бежали по спине мурашки, хотелось ускорить шаг и убраться отсюда восвояси как можно быстрее.
Когда они спустились на первый этаж, Невилл увидел неподалеку от лестницы в подземелья запылившуюся стеклянную дверь в оранжерею. Любопытство пересилило страх, и он, предупредив Рона, что хочет заглянуть туда, решительно направился к двери. Осторожно отворив ее, переступил порог и огляделся. Здесь царило такое же запустение, что и во всем остальном крыле. Большинство растений захирело и погибло; те, что еще оставались, влачили жалкое существование за счет того, что крыша потрескалась и сквозь трещины внутрь попадала дождевая вода. Когда-то коллекция магических растений этой оранжереи могла бы составить красу и гордость любого ботанического сада, а сейчас все это пошло прахом. Юноша огорченно вздохнул и хотел было уже уйти, но приметил вдруг что-то странное в дальнем углу, у самой стены. Ярко-зеленое пятнышко выделялось среди пожухших растений, словно клочок свежей лесной травы на помойке. Пробираясь туда среди сухих стеблей и мертвых стволов, Невилл успел поцарапаться и расчихаться, однако разглядев как следует то, что привлекло его внимание, забыл на миг обо всем на свете. Небольшое растение, изящный темно-зеленый стебель, узкие листья и белоснежный венчик цветка. Ничего особенного, если бы не одно но: цветок светился мягким рассеянным светом и покачивался, словно от слабого ветерка, хотя воздух в оранжерее оставался спертым и неподвижным. Гриффиндорец слабо охнул и опустился на колени рядом с растением, не решаясь, однако, прикоснуться к нему.
– Жизнецвет… – выдохнул он. – Настоящий…
Редкость… Нет, редкость – не то слово, когда речь идет о полулегендарном жизнецвете. Растение-эмпат, роса с лепестков которого обладает большей исцеляющей силой, чем даже слезы феникса! Оно засветилось ярче и словно подобралось, напружинив листья и почти сомкнув венчик цветка.
– Я не враг! – торопливо заверил юноша полуразумное растение. – Я ничего плохого тебе не сделаю, честно.
Нежные лепестки, помедлив, снова развернулись, и Невилла посетило странное чувство – ему казалось, что его пристально рассматривают, оценивая и взвешивая его мысли и намерения. Секунду спустя ощущение ослабло, но присутствие, едва уловимое, но несомненное, по-прежнему оставалось. Белоснежный венчик качнулся вправо, затем, чуть помедлив, влево. Гриффиндорец невольно улыбнулся. Ему так и представилась маленькая девочка, которая с настороженным любопытством разглядывает незнакомца, склоняя к плечу белокурую головку.
– Привет! – прошептал он, в свою очередь рассмартивая растение. Никогда еще ему не доводилось встречать такое чудо. Похоже, жизнецвет отлично чувствовал его восхищение, потому что легкое движение узких листьев напомнило Невиллу кокетливое пожатие плеч, еще больше усилив сходство цветка с девочкой.
– Как же ты тут живешь, совсем одна? – пробормотал он, окинув быстрым взглядом покосившиеся стены теплицы и путаницу высохших стеблей. Жизнецвет вздрогнул и поник; его свечение почти сошло на нет. Видно, несладко ему здесь было… нет, все-таки ей, подумал Невилл. Он не мог оставить здесь разумный цветок, бедняжка страдает в одиночестве и выживает в ужасных условиях, однако ему надо спешить. Юноша напряженно огляделся и приметил валяющийся неподалеку глиняный горшок, в котором все еще торчала засохшая зубастая герань. Он торопливо поднялся, подхватил горшок и вытряхнул его содержимое.
– Послушай, давай я тебя с собой заберу! У нас в Хогвартсе замечательные теплицы, много самых разных растений, тебе там хорошо будет. И я смогу тебя навещать, хочешь? – белые лепестки раскрылись, а сияние стало таким ярким, словно в заброшенной оранжерее появилось маленькое солнышко. Похоже, она не возражает. Невилл, не тратя времени, трансфигурировал из какой-то палки корявый, но вполне настоящий совок, накопал немного земли с грядки и тщательно полил ее водой, добытой заклинанием Агуаменти. Аккуратно полив растение – жизнецвет забавно покачивался под струей воды, и юноша почти слышал, как цветок хихикает – гриффиндорец принялся осторожно выкапывать его. Растение стоически вынесло эту неприятную процедуру и, едва утвердившись в горшке, снова старательно засияло, давая понять, что все в порядке. Невилл с облегчением выдохнул, осторожно накрыл цветок защитным куполом, чтобы он случайно не пострадал, и спрятал горшок под мантию. Теперь можно было убираться отсюда. Он рассеянно сунул в карман трансфигурированный совок и поспешил прочь.
За дверью его, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, поджидала Ханна. Заклятие невидимости уже начало ослабевать, и контуры ее тела все яснее различались на фоне пожелтевших от времени обоев.
– Ну, где ты ходишь, только тебя ждем!
– Я тут такое нашел, ты не поверишь!..
– Давай потом, а? Когда вернемся в школу.
Старшекурсники прибавили шагу и шмыгнули за перекосившуюся от сырости дверь, ведущую на лестницу в подвальный этаж. Спустившись, они обнаружили, что в коридоре собрались две из трех групп. Третья, под руководством Гарри, до сих пор не вернулась.
– Надо связаться с Поттером, – решительно постановил Забини, и, не откладывая в долгий ящик, выудил из кармана рацию. Старательно потыкав в кнопочки и еще раз восхитившись изобретательности магглов и ушлости Уизли, он прижал устройство к уху.
– Гарри! – неуверенно позвал он, все еще сомневаясь, что эта странная штуковина подействует. – Гарри, ты там?
– Нет, я тут, – хмыкнула в ответ трубка знакомым голосом и деловито поинтересовалась: – У вас как?
– Нормально, мы уже закончили, находимся в полном составе в том коридоре, куда прибыли. А вы? Помочь не надо?
– Неплохо бы, – напряженно пробормотал Гарри. – Тут пленников до… В общем, много. И в таком состоянии, что слабонервным не смотреть. А у нас уже портключи заканчиваются.
– Понял, – хмуро буркнул Блейз. – Мы уже идем!
– Спускайтесь сразу на третий подземный этаж, – посоветовал Поттер, прежде чем прервать связь. – На первый и второй не ходите, мы там уже были. Отбой!
Забини отключил переговорник и засунул его в карман.
– Ну, что, идем вниз? – буркнул Рон, неодобрительно оглядывая темный коридор. Ему тут не нравилось, но говорить об этом он не собирался.
– Идем, – откликнулся Забини и махнул рукой остальным. – На третий подземный этаж, остальные нам не нужны.
Они спускались по запущенной лестнице, стараясь не поскользнуться на склизких от сырости ступенях. Нужная дверь была распахнута, за ней виднелся коридор, ярко освещенный факелами и магией снующих по нему школяров. Воздух здесь был спертым и зловонным, под ногами шныряли крысы, совершенно не боявшиеся людей. Рона передернуло – крысы вызывали в нем не самые лучшие воспоминания. Озираясь, он шагал дальше, пытаясь найти Гарри. Ближайшие к входу двери камер были уже открыты, некоторые выломаны, словно ударом тарана – судя по всему, кто-то из ребят не выдержал. Шагов через тридцать коридор расширялся, образуя нечто вроде довольно большого зала, из которого вели еще три коридора, более узких, чем первый, и освещенных только Люмосами. Шагнув в зал, Рон ощутил тошноту: именно сюда приводили освобожденных пленников, чтобы потом отправить их портключами в Хогвартс. Судя по состоянию узников, Пожиратели не ограничивались одним Круциатусом.
– Плохо дело! – Гарри появился совершенно бесшумно, вынырнув из мутного полумрака левого коридора. – Мы все обыскали, вскрыли все камеры, но Драко нигде нет.
– Нет? – Рон прикусил губу, с ужасом представляя, что могло случиться с Малфоем, если он все же остался в соседнем крыле.
– Или мы что-то пропустили! – педантично уточнила Джинни, шагнувшая из темноты вслед за Поттером.
– Верно, – угрюмо кивнул тот. – Вот только не можем понять, что и где. На плане, который дал нам профессор, ничего дополнительно не указано, сам он тоже ничего нового нам не сказал.
– Может, он не знает? – Гермиона, как обычно, быстро вникла в суть проблемы. – У нас там, в комнате на втором этаже, пара Пожирателей заперта. А еще двоих мы с собой прихватили, трансфигурировали в деревянные башмаки для надежности. Грюму и одного хватит, а второго мы можем допросить…
– Можем, – хмуро откликнулся Рональд, обдумывая эту идею. – Вот только никто из нас не сумеет заставить его говорить. К Круцио они со своим Томми привыкли давно, да и не потянуть нам Круциатус. А ножиками резать, – он передернул плечами, мельком оглядев безжизненно распластанные тела на полу, – мы вряд ли сумеем.
– Что же делать? – тихо спросила Гермиона. – Как можно его найти? Может, заклинание Поиска?..
– Оно тут не работает, – вздохнула Джинни. – Мы пробовали уже.
– Значит, нужен какой-то способ видеть сквозь стены? – уточнил незаметно подошедший Невилл, баюкавший свой цветок.
– Сквозь стены? – Гарри уставился на друга. – Слушайте, а это мысль! Кто у нас умеет ходить сквозь стены, аппарировать, где можно и нельзя, приносить все, что угодно, и при этом не светиться?
– Домовые эльфы! – Гермиона радостно хлопнула в ладоши. – Ты прав! Я сейчас же отправлюсь на кухню и…
– Ни в коем случае! – испугался Рон. – Мы не знаем, какие приказы получили домовики в этом чертовом замке!
– Верно, – кивнул Гарри. – Сейчас отправим очередную партию в Хогвартс. Надо уже и наших потихоньку налаживать до дому, а то ключей не хватит. Вот и поручим кому-нибудь немедленно отправить сюда Добби!
– А почему его? – полюбопытствовала Джинни.
– Во-первых, он хорошо ко мне относится, – пояснил Гарри, – а во-вторых, он служил когда-то Малфоям, наверняка сумеет их разыскать!
– Если захочет! – фыркнул Рон.
– Попросим, – флегматично отрезал Поттер и направился к группе однокурсников. Те как раз собирались отправить портключом очередную партию пленников. Большинство из них было в таком состоянии, что бедолаг пришлось усыпить, прежде чем вызволить из камер, поэтому перемещение их посредством портала вызывало затруднения. Впрочем, один, в изодранной мантии аврора, упорно отказывался эвакуироваться. Отмахнувшись от хлопочущих рядом девушек, он ухитрился подняться на ноги и дохромать до Гарри.
– Поттер, – хрипло выдохнул он, цепляясь за стену, чтобы не упасть, – Поттер… Тут камеры есть… двери потайные… в том… коридоре… пыточная… и камеры… там…
Он махнул рукой в сторону одного из коридоров, потерял равновесие и бессильно стек по стене, прикрыв глаза. Гарри осторожно придержал его, чтобы аврор не ткнулся разбитым лицом в пол, и жестом подозвал Рона. Вместе они осторожно перенесли его к остальным, затем повернулись к коридору, на который указал им аврор. Поттер хмурился, кусая губу.
– Там мы уже смотрели, – отрывисто бросил он. – Глухая стена, ничего больше.
– Может, взорвать ее к Мерлиновой бабушке? – предложил Рон, почесывая в затылке. – У нас осталось…
– Рон, над нами чертова прорва этажей, – невесело напомнил Гарри. – Нас попросту здесь похоронит, да и все. Проклятье, да где же Добби?..
– Слушай, а может, ты его позовешь? – с надеждой поглядел на друга Уизли. – Он в тебе души не чает, может, услышит, пусть даже ты и не его хозяин?
– Позвать… – Гарри вдруг ухмыльнулся и, щелкнув пальцами, рявкнул. – Кикимер!
Раздался хлопок, и перед парнями материализовался старый домовик в грязной набедренной повязке. Он низко поклонился, ткнувшись острым носом в пол и бормоча:
– Хозяин позвал Кикимера в грязную дыру, гадкий хозяин, грязнокровки и предатели крови, ай-яй, если бы госпожа знала, если бы только знала, какое отребье владеет домом ее предков, как бы она сердилась на старого Кикимера, как бы она сердилась…
– Заткнись, – коротко скомандовал Поттер. – Слушай внимательно. Где-то здесь, в этом подземелье, есть потайные камеры. В одной из них заперт твой любимый Драко Малфой. Я хочу, чтобы ты нашел его и сообщил нам. Понятно?
– Мастер Драко в плену? – угрюмый домовик так явно разволновался, что перестал бормотать ругательства, оскорбляя постылого хозяина.
– Именно, – отрывисто бросил Гарри, смерив эльфа внимательным взглядом. – Возможно, не только он. Потайная дверь должна быть вон в том коридоре. Отправляйся немедленно!
– Да, сэр, Кикимер сделает, сэр! – домовик низко поклонился и тут же исчез.
Поттер устало выдохнул, стащил с носа очки и потер лицо ладонью.
– Ох, кто бы знал, как тяжко подчас быть рабовладельцем!
– Вот бы Герми порадовалась, если бы такое услышала! – хихикнул Рональд, пихнув друга локтем.
– Ты ей об этом не проболтаешься! – грозно воззрился на друга Поттер. – Иначе быть нам опять в Г.А.В.Н.Э.!
– Ладно, уговорил! – хмыкнул рыжий.
Раздался хлопок, и Кикимер вновь материализовался перед гриффиндорцами.
– Он там! – эльф нервно заламывал руки и приплясывал на месте от нетерпения. – Мастер Драко там! И господин Люциус с мисс Цисси! Они там, Кикимер нашел их, Кикимер нашел!..
– Прекрати орать! – поморщился Гарри. – Где дверь?
– Здесь, вот она! Кикимер нашел, он знает! – залопотал эльф, семеня по коридору. Он указал на стену и усиленно закивал, хлопая ушами. – Вот тут!
– Открыть сумеешь?
– Кикимер не может! – домовик взвыл, яростно дергая себя за уши. – Дверь откроет только волшебник, сэр, сильный, сильный волшебник! Кикимер не сможет! Кикимер плохой, плохой!..
– Перестань! Придумаем что-нибудь, – отсутствующим тоном пробормотал Гарри, ощупывая стену. – Полагаю, Алохомора тут не поможет. А если…
Он сделал шаг назад, сосредоточился и прошипел на парселтанге:
– Откройся!
Дверь не шелохнулась.
– Вот черт, – буркнул Поттер, яростно ероша шевелюру. – Вот зараза!
От досады он пнул стену носком ботинка и выругался неприличным словом. Раздался скрежет, зашуршали камни, и вместо стенки образовалась арка, ведущая в очередной коридор.
– Вот она, сила непечатного слова! – торжественно выдал Рон, зачарованно наблюдая, как загораются факелы, закрепленные на стенах.
Гарри хмыкнул и шагнул в коридор. Здесь в камерах вместо дверей были решетки, позволявшие видеть внутренность крошечных закутков размером чуть просторней платяного шкафа. Первые четыре были пусты, однако от истлевших кучек тряпья, валявшихся по углам, поднималось отвратительное зловоние. Пятое помещение дверей не имело вовсе. Едва перешагнув порог, Гарри и Рон мигом пожалели об этом – здесь располагалась пыточная камера. В отличие от прочих помещений, тут был идеальный порядок. Стол, обитый жестью, с канавками для стока крови, вычищен до блеска, инструменты аккуратно развешены по стенам, хлысты и ножи на специальной стойке, в бронзовой жаровне кучка угля, готовая загореться, едва в этом возникнет надобность. И лишь слабый, но отчетливый запах крови, въевшийся, казалось, не только в камни, но и в самый воздух, говорил о том, что это совсем не музей. Ни слова не говоря, парни попятились и выскльзнули наружу. Уизли судорожно вздохнул и потряс головой, решив про себя, что запах гнили гораздо приятнее.
– Рон, – напряженно позвал Гарри, – у вас, говоришь, еще зелье осталось?
– Угу, почти корзина. Думаешь?..
– Ага. Как в лесу, с заклятием левитации на время. Как раз успеем убраться.
– Правильно. А когда уберемся… как там король говорил? После нас – хоть потоп!
– Или обвал.
Они понимающе переглянулись и продолжили путь. Шаги звучали глухо, словно затхлый воздух поглощал звуки. Тех, кого искали, парни увидели лишь в двух последних клетках. Нарцисса Малфой, бледная, как мрамор, сидела, прислонившись к стене, на постеленной на пол мантии. Ее муж стоял, заслоняя жену. Судя по мрачному выражению всегда столь надменного холеного лица, он готовился к самому худшему. А обалдение, посетившее его физиономию при виде двух гриффиндорцев, ясно говорило о том, что ждал он совсем не их.
– Поттер?! – судя по всему, Люциус никак не мог поверить, что глаза ему не лгут. – Вы?!
– Мы, – покладисто отозвался Гарри, шаря по карманам в поисках портключа. – Именно мы. Надеюсь, Вы не против, сэр?
– Никоим образом, мистер Поттер, – Лорд Малфой светски улыбнулся и заложил руки за спину. – Ваше здесь присутствие внушает мне самые светлые чувства!
– Всегда рад помочь. Вот, – на пол темницы спланировало обтрепанное перо, – это портал, пароль – «Палата № 6». Перенесетесь в Хогвартс, в больничное крыло.
– Мы не можем, – Нарцисса поднялась на ноги и тоже подошла к решетке. – Наш сын… мы не можем его бросить!
– А кто тут говорил про бросить? – фыркнул в ответ Уизли, усиленно ковырявшийся в замке соседнего застенка. – Мы, между прочим, как раз за ним и пришли, а всем остальным просто повезло.
– Именно, – спокойно кивнул Гарри, разглядывая родителей своего лучшего врага. – Скажите на милость, как вы все угодили в подземелья?
– Драко осмелился морочить голову Темному Лорду, – Малфой-старший устало потер лицо ладонью, – а потом выяснилось, что он анимаг…
– Надо же! – восхитился Поттер, покачав головой. – Дайте угадаю: он откусил Томми что-нибудь?
– Я так полагаю, для Вас анимагия секретом не была?.. Нет, к сожалению, ничего не откусил. Но…
– Ясно, – Гарри помолчал. – Он не пожелал принять Метку, устроил в Тронном зале раскардаш, а когда попался, вы попытались его выручить. В результате все трое получили наказание в виде тюремного заключения на неопределенный срок.
– Очень даже определенный, – слабый голос, раздавшийся из соседней камеры, застал всех врасплох. – Пожизненный.
– Хорек! – возрадовался Рон, открывший-таки замок и склонившийся над слизеринцем. – Живой, зараза!
– Не дождешься, Рыжий, – хмыкнул Драко, силясь приподняться и морщась от боли. – Я намерен отравлять тебе существование, по меньшей мере, еще лет двести!
– Тогда ты точно помрешь раньше, Уизли меньше трехсот не живут! – радостно сообщил славный представитель упомянутого рода, аккуратно сгребая недруга в охапку и вытаскивая наружу.
– Вот счастье-то, тебе придется потратить время, чтобы проводить меня в последний путь! А я уж позабочусь завещать тебе что-нибудь и понадежнее испортить настроение. Как насчет бочонка докси?..
– Близнецам подарю! – отмахнулся Рон, заботливо кутая блондина в свой плащ и усаживая у стеночки. – Или нет, не подарю – продам!
– Какой ты корыстный, – пробурчал младший Малфой, устало прикрывая глаза.
– Кстати, о корысти, – мягко проговорил Гарри. – Что Вы намерены теперь делать, сэр?
– Не могу сказать, мистер Поттер. Знаю лишь, чего я делать не намерен. Темный Лорд посягнул на будущее моей семьи. Следовательно, он нарушил договор, и более мы ничего ему не должны.
– А если у него будет иное мнение на сей счет?
– Ничего, как-нибудь разберемся. Полагаю, Северус не откажется поучаствовать в решении нашей маленькой проблемы?
– Думаю, нет. Но об этом, сэр, лучше побеседовать с ним лично. Думаю, у Вас будет такая возможность, если только мадам Помфри позволит. Кстати! Скажите, чей это замок?
– Мой, мистер Поттер. Я в свое время имел неосторожность предложить одно из принадлежащих мне имений в качестве штаб-квартиры.
– Вот как. Следовательно, местные домовые эльфы также принадлежат Вам?
– Совершенно верно.
– В таком случае у меня к Вам просьба, сэр. Не могли бы Вы отослать их всех отсюда и запретить тут появляться? Прямо сейчас, если можно.
– Разумеется, можно. Посторонитесь, сделайте милость.
Гарри отошел в сторону и с любопытством наблюдал, как Лорд Малфой разбирается со своими слугами. Как только последний эльф, усиленно кланяясь и бормоча благодарности, убрался в Малфой-мэнор, Поттер отлепился от стены и спокойно посоветовал:
– Отправляйтесь в Хогвартс, сэр, мы тоже скоро будем. Вот только разберемся с делами и сразу вернемся.
– Не задерживайтесь, – бросил в ответ Люциус, поднимая с пола перо и обнимая жену за плечи. – На этот коридор наложены сигнальные чары, если в Тронном зале кто-нибудь есть, могут услышать…
– Фигушки им! – фыркнул Рональд. – Там теперь натуральная свалка. Если кто чего и услышит, всем будет совершенно не до нас! Мы, конечно, извиняемся, но замок… в общем, жить здесь больше нельзя. А будет еще хуже.
– И тем не менее.
– Не волнуйтесь, – подал голос Драко. – Мы быстро.
– Кто бы говорил, – буркнул Уизли, поднимая Малфоя с пола. – Быстро он…
– Рыжий, не нуди, а? – вздохнул слизеринец, пытаясь утвердиться на ногах и при этом не упасть. – В кого ты такой зануда?
– В маму! – отрезал Рон и без церемоний поднял блондина на руки. – И не шебуршись, а то уроню! Гарри, прекрати ржать!
– Постараюсь! – Гарри прикусил губу, стараясь не хихикать.
Они выбрались из потайного коридора, вздохнув с облегчением – слишком отвратительным было это место. Народу в подземелье заметно поубавилось, многие отправились в Хогвартс, сопровождая узников. Но и оставшихся оказалось достаточно, чтобы поднять безумный гвалт, когда два гриффиндорца и слизеринец явили себя народу. Пэнси, растолкав всех, ухватила Малфоя за руку и разрыдалась в голос, Лаванда и Милисента кинулись ее утешать, Крэбб и Гойл тихой сапой подобрались поближе к Драко, мимоходом оттоптав кому-то ноги и едва не уронив на пол Энтони, остальные сгрудились вокруг плотным кольцом и гомонили так, что Гарри едва не оглох.
– Тихо! Тихо, не орать! Слушайте сюда. Программу минимум мы выполнили и даже перевыполнили, теперь наша задача – организованно отступить, нанеся противнику максимальный урон. Иными словами, смыться отсюда поживее, сделав напоследок гадость повесомее. Для начала вопрос: сколько наших уже в Хогвартсе? Чтобы не забыть никого.
– К настоящему моменту в Хогвартс отправлены двадцать два человека, соответственно, осталось восемнадцать, – протолкавшись к Поттеру, Гермиона сверилась с записями в блокнотике. – Кроме того, у нас еще узники, двое в тяжелейшем состоянии, чтобы всех отправить, понадобится человек восемь, не меньше.
– Ясно. Значит, так. Остаюсь я, Рон…
– Я тоже! – резко вмешалась гриффиндорка, хлопнув блокнотом по ладони. – Я должна убедиться, что все благополучно отправились обратно и каждого отметить!
– Ладно, ты и еще Гойл. Винсент, возьми у Рона Драко и присмотри, чтобы он из больничного крыла не сбежал. Грегори, где бомбы?
– Тут, – Гойл шагнул в угол, где стояла корзина, аккуратно перенес ее поближе и снял крышку. Внутри блеснули ряды тщательно упакованных флаконов с зельем.
– Прекрасно, – пробормотал Поттер, затем обвел взглядом недовольно загомонивших однокашников. – На такое дело много народу не нужно, вчетвером мы быстрее управимся. И не спорьте, нет времени.
Поворчав для порядка, армейцы потянулись на выход. Спорить с командиром всерьез никто не стал, по прошлому опыту зная, что бесполезно. Когда последний исчез, задействовав портал, Гарри повернулся к оставшимся.
– Приступим, пожалуй. Начнем оттуда, – он махнул рукой, указывая в сторону потайного коридора. Рон понимающе кивнул, Гермиона вынула палочку, проверив заклинание левитации на попавшемся под ноги камушке, а Грегори аккуратно поднял корзину.
Подземелье они заминировали на совесть, не ограничившись только пыточной камерой. Не забыли и прочие подземные этажи, насколько хватило взрывчатки. Подвесив последний пузырек, Гермиона нервно поежилась: левитирующее заклинание было настроено так, чтобы исчезнуть по прошествии определенного времени, и это время должно было вот-вот выйти.
– Пора, – лаконично буркнул неразговорчивый Гойл, уменьшая пустую корзину и запасливо пряча ее в карман. – Ждут нас.
– Сейчас, – Гарри вынул палочку, поднял ее вверх и пробормотал заклинание.
Странное облачко всплыло к потолку и, просочившись сквозь каменный свод, исчезло. Поттер пакостно ухмыльнулся и достал кофейную ложку-портключ. Дождавшись, когда его спутники дотронутся до портала, он произнес пароль:
– Палата номер шесть!..
…И коридор опустел. Взвихрившаяся пыль едва успела опуститься на привычные места, едва затихло последнее эхо произнесенных слов, как действие заклинания закончилось. Первый взрыв глубоко под землей вызвал цепную реакцию, и правое крыло медленно и торжественно сложилось внутрь себя с таким видом, словно вознамерилось провалиться к центру Земли, но задержалось ненадолго, дабы решить насущные проблемы. Пожиратели, суетящиеся в левом крыле, заметались с воплями ужаса: левое крыло, ощутив вибрацию, тоже заметно просело, посыпались камни. Волдеморт, которого к тому времени успели уже достать из-под обломков кресла и кусков потолочных перекрытий, в бессильном бешенстве воззрился на изуродованный замок. Из дыры между двумя плитами выползла полуоглушенная Нагайна, покрытая пылью, с подбитым глазом и отдавленным хвостом. Выбравшись на поверхность, она вытянулась во всю длину и отключилась. В этот момент над развалинами правого крыла всплыло странное красно-желтое облачко. Постепенно разрастаясь, оно все больше уплотнялось и, наконец, оформилось в слова: «Дорогой Томми! Был у тебя в гостях – не понравилось, скучно живешь. С горя позаимствовал у тебя всех пленников. Извиняй, не верну, самому надо. Засим прощаюсь, с искренней ненавистью, Поттер». Огромная надпись издевательски померцала, после чего рассыпалась торжественным фейерверком. В наступившей тишине слышно было, как потрескивают полуобрушенные стены и вопят растревоженные вороны.
– …….! – рев Темного Лорда был слышен далеко окрест. Вот только Поттеру от этого было ни холодно, ни жарко.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Появление диверсантов-подрывников в больничном крыле прошло незамеченным, что было совсем не удивительно: никогда еще здесь не собиралось столько народу разом. Все кровати были заняты, их не хватало, и раненых располагали на полу, расстелив запасные матрасы. Мадам Помфри, занятая под завязку, сновала от пациента к пациенту, стараясь успеть везде; профессор Снейп, приподнявшись на локте, командовал АДовцами, которых Поппи позвала на помощь. Его четкие указания и едкие замечания заметно уменьшали хаос, царящий в лазарете, – пусть целителем он и не был, но в медицинских зельях и заклинаниях разбирался не хуже школьный медсестры.
Оценив царящий в палате бардак, Гермиона всплеснула руками и тут же ввинтилась в толпу, целеустремленно проталкиваясь к стеклянному шкафу с целебными зельями. Перекинувшись парой слов с медиковедьмой, девушка занялась одним из пострадавших.
Гойл, оглядевшись, выцепил взглядом кровать, где возлежал Драко Малфой, очень недовольный тем, что родители, Пэнси и Крэбб дружно его опекают, не разрешая даже сесть, и целенаправленно потопал туда, с явным намерением присоединиться к стражам слизеринского принца.
Дамблдор скромно расположился в уголке на стуле. На его плече восседал Фоукс и сосредоточенно плакал в стакан, предусмотрительно подставленный хозяином. Стакан был уже наполовину полон, что, несомненно, радовало оптимиста Альбуса. Рядом на маленьком столике стояли разнокалиберные пузырьки, наполненные ценной субстанцией. Время от времени мадам Помфри подходила к столу, собирала несколько склянок и оставляла пустые. Директор переглядывался с фениксом, оба философски вздыхали, Альбус разливал накопившиеся в стакане слезы по бутылочкам и снова подставлял Фоуксу стакан.
Неподалеку, рядом с тюфяком, на котором лежал тот самый молодой аврор, подсказавший, где искать потайной коридор, прямо на полу сидел Невилл со своим жизнецветом. Он доверительно беседовал с цветком и аккуратно собирал на кусок марли выступившую на лепестках росу. Когда ткань становилась влажной, он обрабатывал ею многочисленные раны аврора, одновременно пресекая попытки последнего подняться.
– Я… должен доложить… – полуобморочно бормотал бывший узник Волдеморта, в очередной раз пытаясь встать.
– Без тебя все доложат! – отрезал Лонгботтом, запихивая упрямого пациента под одеяло. – Может, уже доложили.
– Они не знают, – шептал аврор, борясь с беспамятством. – Они не слышали… Тот-Кого-Нельзя-Называть… его нельзя убить…
– Ну, вот, – пробурчал Невилл, озабоченно хмурясь, – и называть нельзя, и убить нельзя… Неприкасаемый прям какой-то.
– Нельзя убить! Бессмертный… он сделал что-то… душу… душу расколол… теперь нельзя…
– Совсем плох, бедняга, – сочувственно вздохнул Невилл, поправляя подушку. – Гарри, ты слышал, что он несет?
– Слышал, – Поттер задумчиво прихмурил брови. – И, по-моему, он не просто так все про душу талдычит. Надо Дамблдору сообщить.
– Что именно? – седобородый директор обнаружился за его спиной. На плече у Дамблдора по-прежнему восседал Фоукс, явно утомленный необходимостью плакать на заказ.
Величайший волшебник своей эпохи с аппетитом жевал лимонные дольки и угощал феникса орешками. Гриффиндорцы охотно поведали ему, о чем так активно бредил молодой аврор. С каждым словом профессор становился все мрачнее и мрачнее.
– Скверно, – качнул головой директор. – Гораздо хуже, чем я предполагал.
– Профессор, так это правда? – охнул Невилл, рывком поднимаясь с пола и прижимая к себе горшок с цветком. – Он и впрямь это сделал? Разделил свою душу?!
– Судя по всему, да, – директор поманил их в свой угол, подальше от уснувшего, наконец, аврора.
– И что, он действительно бессмертный? – Гарри недоверчиво прищурился.
– В некотором смысле – да.
– В некотором – это в каком, сэр? – с вежливой настырностью настаивал Гарри.
– Хм… я не совсем уверен… – замялся директор, избегая смотреть на юношу. – Думаю, стоит все проверить, и тогда уж… мда… чтобы, так сказать, исключить… если можно так выразиться…
– Значит, это касается меня, – спокойно заключил Поттер, складывая руки на груди. – И что на этот раз? Только не надо больше секретов, сэр, вряд ли это пойдет нам всем на пользу.
– Хорошо, – директор устало вздохнул и покачал головой. – Но не прямо сейчас. Как только разберемся со всей этой ситуацией, мы поговорим… так сказать, узким кругом.
– Насколько узким? – тут же поинтересовался Невилл, поглаживая цветок.
Альбус посмотрел на него с укоризной, но травознай успешно проигнорировал упрек, продолжая смотреть на директора ясным и пристальным взглядом. Дамблдор пожевал бороду, вздохнул, но все-таки ответил.
– Во-первых, Гарри – его это непосредственно касается. Во-вторых, профессор Снейп – он знаток Темных искусств, его консультация будет полезна. В-третьих, конечно, я.
– В-четвертых, я, Рон, Гермиона и Малфой! – энергично вмешался Невилл, воинственно сверкая глазами.
Гарри прыснул; директор расстроился.
– Невилл, мальчик мой, – начал было он, но тут вмешался Гарри.
– В самом деле, сэр, почему нет? Им можно доверять.
– Можно-то можно, вот только… – директор не договорил, устало махнув рукой. – А впрочем, ладно. Но условие – больше никто – никто! – знать не должен. Ни родственники, ни соученики, ни ближайшие друзья, если они не входят в круг означенных лиц!
– А если возникнет насущная необходимость? – Гарри с невинным выражением лица склонил голову к плечу. – Консультация, скажем, потребуется, или еще что?
– Будем решать такие вопросы по мере необходимости. Полагаю, мы договорились?
– Да, профессор. Скажите, это очень срочная проблема?
– Пока не слишком, Гарри. Но может таковой стать, поэтому тянуть мы не будем. Как только профессор Снейп сможет участвовать в обсуждении…
Невилл захихикал.
– Ну, если сейчас он в состоянии командовать целой толпой, то и обсудить чего-нибудь точно не откажется!
– Ты забыл про мадам Помфри! – зловеще ухмыльнулся Поттер, хитро прищурив зеленые глаза. – Он-то не откажется, а вот ОНА точно будет против! А это значит…
– Снотворное зелье! – хором заключили парни.
– Полагаю, Поппи все же проникнется важностью момента и с зельем повременит, – успокоил юношей Альбус, сам, впрочем, сомневаясь в собственных словах.
– Ой, вряд ли, – пробурчал Гарри. – Она даже Томми способна сказать: «Немедля покиньте больничное крыло, Ваша Авада плохо отразится на здоровье пациентов!»
Между тем в Хогвартс начали прибывать авроры и целители из Мунго, и добровольных помощников Армии Дамблдора вежливо попросили на выход. Те неохотно потянулись наружу, оживленно обсуждая приключение, выпавшее на их долю сегодня. Подкараулив в коридоре участников последнего, решающего рейда по замку Лорда, с них потребовали подробного изложения всех событий, которые остальные пропустили. Герои-подрывники не отказали. В итоге все кончилось тем, что толпа из полусотни старшекурсников прямиком отправилась в Выручай-комнату праздновать. Недоставало лишь Драко и Гермионы – первый был еще не в том состоянии, чтобы вставать с постели, а вторая решительно заявила, что мадам Помфри нужна помощь! Гарри всерьез подозревал, что помощь нужна не столько Помфри, сколько Снейпу, но благоразумно не стал озвучивать свои предположения.

Лишь поздним вечером старшекурсники разбрелись по спальням; освобожденных пленников переправили в больницу Святого Мунго; авроры, допросив всех, кто попался им под руку, отправились восвояси, прихватив с собой трансфигурированных в башмаки Пожирателей, выказав, правда, неудовольствие «непродуманными до логического конца действиями неблагоразумных подростков». Означало это, что упомянутые участники недавней вылазки просто обязаны были не только обезвредить, но и доставить всех без исключения ПСов в распахнутые объятия аврората, на что получили язвительный ответ профессора Снейпа, что, несмотря на горячность, недоученность и отсутствие жизненного опыта и практики, его студенты справились как нельзя лучше, выполнив за стражей порядка их работу, а после предложил особо недовольным аврорам поделиться с молодым поколением изрядной долей зарплаты и пройти повторный курс трансфигурации и боевых искусств под руководством МакГонагл и его лично, ибо напыщенные идиоты из министерства, видимо, забыли, сколько сил и энергии отнимают указанные заклинания у взрослых, не говоря уже про школьников. На сим дискуссия завершилась, и в Хогвартсе воцарилась, наконец, сонная тишина.
Профессор Снейп вздохнул с облегчением и откинулся на подушку. Сегодняшний день, казалось, тянулся бесконечно долго – столько всего он успел вместить. Подземелья, пытки, освобождение, тревога за бестолкового крестника, не менее бестолкового Поттера сотоварищи, жуткое, почти обморочное облегчение, когда они вернулись невредимыми, таща с собой всех пленников страшных подвалов цитадели, бардак в больничном крыле, препирательства с аврорами, МакГонагл, Помфри, Гермионой… И вот, наконец, долгожданный покой. Драко сопит на соседней кровати, ему тоже досталось сегодня. Нахал белобрысый. Надо же – превратился в хорька и потоптался по самому Волдеморту! Олух. Герой. Чучело. Уши ему надрать. Обнять на радостях, а потом надрать. Потом, когда проснется. А лучше – когда выздоровеет. Поттер тоже молодец сегодня, даже и поругать не за что. Пока не за что, поскольку подробностей его похождений Северус еще не знает. Но даже если гриффиндорское чудо и успело начудесить в гостях у Лорда, результат все равно впечатляет – под его командованием дерзкие школяры практически сравняли замок с землей, Волдеморту настучали по голове, украли всех узников, наставили ловушек и смылись целые и невредимые. А ведь еще предстоит как-то убедить Поттера поделиться подробностями, что будет непросто – глупый мальчишка повергает врагов одной левой и не видит в этом решительно ничего необычного, но когда речь заходит о его подвигах, жутко смущается и краснеет, отчего смущается еще больше. Что ж, придется потрясти Уизли. Рыжее недоразумение болтливо на диво, выложит все… вот только это будет лишь то, что он запомнил. А запоминает он только то, что ему интересно. А значит, цельной картины от него не добиться, хоть тресни. А Гермиона… о, она изложит все ясно, четко, предельно правдиво. Но с нее станется утаить что-нибудь, если она решит, что ему вредно волноваться. Вывод: допрашивать придется всех, включая Лонгботтома. Уж тогда-то профессор будет точно знать, что же учинили его студенты в несокрушимой лордовской твердыне. Не то чтобы он им не доверял. Просто любопытство, как ни странно, было присуще ему в полной мере, и он твердо намеревался его удовлетворить, хоть и не признался бы в этом никому. С такими мыслями зельевар незаметно заснул…
Проснулся он очень рано, когда ночь за окнами больничного крыла только-только начала сменяться утром. Чувствовал себя Северус на удивление неплохо, а если вспомнить события вчерашнего дня, то и вовсе замечательно. Потянувшись, он приподнялся на локте и сел. Голова слегка кружилась, но умеренно – стены на голову не падали, пол не вертелся, жить можно. Выбравшись из постели, Северус осторожно, придерживаясь за спинки кроватей и стены, отправился в ванную. Он подозревал, что Поппи, увидев его на ногах, устроила бы ему грандиозный разнос, однако это никогда зельевара не смущало. Тем не менее он приложил все усилия, чтобы не нашуметь и не разбудить чуткую медиковедьму. Возвращаясь, профессор мысленно чертыхнулся, завидев у своей кровати смутно видимый в полумраке силуэт. Явно женский. Впрочем, бросив на посетительницу второй взгляд, он немного успокоился. Эта невысокая стройная фигурка с копной пышных волос никак не могла принадлежать мадам Помфри.
– Мисс Грейнджер, – вполголоса поприветствовал посетительницу Снейп. – Что привело Вас сюда в такую рань?
– Вы, профессор, – бесхитростно улыбнулась Гермиона, поправляя волосы. – Я проснулась и подумала, что Вам, должно быть, потребуется помощь…
– Я прекрасно себя чувствую, – суховато отозвался Северус. Намеков на свою физическую слабость он не любил с детства.
– Чтобы убедить мадам Помфри, что Вы вполне здоровы и можете отправиться в свои комнаты.
– Полагаете, Вам это удастся? – в голосе профессора причудливо мешались скепсис и надежда. Сам он в таком исходе очень сомневался.
– Ну, попробовать не вредно! – мудро рассудила девушка и присела на стул у кровати. – А сейчас Вам лучше лечь, иначе она нипочем не согласится, если вдруг увидит, что Вы встали!
– Она и так вряд ли согласится, – пробурчал Северус, усаживаясь на постели и пихая подушку, чтобы удобнее подпирала спину. – Ей кажется, что без ее забот я зачахну, как Гремучая ива в пустыне!
– Ну, для начала она там не вырастет! – резонно отметила девушка, накручивая на палец прядь волос. – Гремучая ива, как и прочие разновидности ив, предпочитают влажную почву, преимущественно по берегам водоемов, поэтому…
– Мисс Грейнджер, не заговаривайте мне зубы! – строго потребовал профессор, устраиваясь под одеялом и накладывая на постель крестника заглушающие чары, чтобы его не разбудить. – Меня совершенно не волнуют сложности выращивания ив в неподходящем климате, с этим пожалуйте к Лонгботтому, если готовы выслушать трехчасовую лекцию на эту тему. Я желаю знать подробности Ваших похождений в замке Лорда! Причем, пардон за тавтологию, во всех подробностях.
– Конечно, профессор! – юная ассистентка скромно улыбнулась. – То зелье очень мне пригодилось…
Пять минут спустя зельевар не знал, смеяться ему или гневаться. Гермиона действительно рассказала о своих приключениях в самомалейших подробностях. Узнав, что девушка в облике крошечного грызуна проникла в караулку, он готов был отчитать ее за неосторожность; услышав, как некий джунгарик практически в открытую пообедал волшебными палочками матерых Пожирателей, едва удержался от того, чтобы надрать гриффиндорке уши за такой риск; а выяснив, КАК хомячок спровоцировал падение врагов со стульев, чтобы заполучить последнюю палочку, просто потерял дар речи. Между тем девушка сочла его молчание следствием недостаточной силы воображения и решила попросту продемонстрировать свой зажигательный танец, попросив при этом:
– Только Вы представьте, что я хомячок, ладно?.. Так вот, залезаю я на стол…
Правда, на стол она не полезла, что не сделало зрелище менее занимательным. А уж когда она грациозно повернулась к зрителю спиной и, бросив на него через плечо вызывающий взгляд, похлопала себя руками по пятой точке… безумно привлекательной, надо сказать, признался себе Северус. Весь ее облик был столь невинно-обольстительным, что он совсем уж было собрался сообщить гриффиндорке о степени своего восхищения – в рамках приличия, разумеется! – как вдруг…
– Ух, ты! Это чего было? – восхищенный голос Рональда Уизли вдребезги разбил очарование момента, заставив и зрителя, и танцовщицу смутиться и вернуться с небес на землю. Рядом с вошедшим невовремя рыжим стоял Гарри, с веселым интересом рассматривавший зарозовевшую от смущения подругу, и Невилл, преданно таскавший с собой горшок с жизнецветом.
– А на бис повторить? – сипловато спросонья потребовал Драко, откладывая палочку, которой снимал заклятие неслышимости.
– А по ушам получить? – тут же подбоченился Рон, угрожающе меряя взглядом блондина. – Или у змей уши не растут? Как и ноги?
– Уши, ноги… главное – хвост! – фыркнул слизеринец, усаживаясь в постели. – И вообще, будешь умничать, я тебе не скажу, как чудно провел время у Лорда! Он знаешь, как слушать умеет?..
Следующий час дружная компания наперебой рассказывала наставнику подробности своих многообразных похождений в Цитадели. Терпеливо выслушав всех, зельевар мимолетно посочувствовал Волдеморту – фантазия этих недорослей на пакости могла довести до истерики и гораздо более уравновешенную личность, чем его сдвинутый по фазе бывший повелитель.
Идиллия, впрочем, продолжалась недолго – ровно до того момента, как мадам Помфри вышла из своих комнат с целью немедленно учинить над своими пациентами несколько жизненно необходимых медицинских процедур. Узрев обоих страдальцев сидящими в постелях и наслаждающимися беседой, она немедля пошла в атаку. Все посторонние вмиг были выдворены за дверь с категорическим запретом входить, пока она не разрешит. Возражения отметались незамедлительно, бунт подавлялся в мгновение ока, и болеющим ничего не оставалось, кроме как покориться безжалостному диктату добрейшей мадам Помфри.
Выставленные за дверь Гарри, Рон, Невилл и Гермиона – санкций не избежала даже она – отнеслись к мелкой неприятности философски и уселись на скамейку ждать, покуда медиковедьма завершит медицинские процедуры и сменит гнев на милость. Пока они убивали время за беседой, субботнее утро окончательно вступило в свои права, в коридорах зазвучали шаги и голоса студентов, потянувшихся в Большой зал на завтрак.
– А, вы уже здесь! – профессор Дамблдор приветливо улыбнулся в ответ на приветствия своих студентов и решительно направился к двери в больничное крыло. – Думаю, пора начинать.
– Знаете, сэр, по-моему, не стоит…
– Ну-ну, Гарри, не надо так нервничать, – добродушно откликнулся директор, шагая через порог. – Думаю, что…
Договорить он не успел. Почтенная Поппи не терпела, когда ей мешали выполнять ее профессиональный долг. И неважно, кто именно – директор, авроры, министр… да хоть сам Мерлин. В чем Альбусу и пришлось немедленно убедиться – возмущенное кудахтанье Помфри буквально вынесло его обратно за дверь.
– Что ж, полагаю, лучше позавтракать. Идемте, не будем нервировать мадам Помфри! – и торжественным шагом седовласый старец устремился к лестнице, ведущей вниз.
Четверо гриффиндорцев, подавив хихиканье, последовали за ним. Народу в Большом зале было меньше, чем всегда – многие студенты предпочли отоспаться, а потом перехватить что-нибудь на кухне. Наевшись оладий с кленовым сиропом и дождавшись, пока вечно голодный Рон сжует четвертую булочку с черничным джемом, дружно решили не ждать профессора Дамблдора, не спеша попивавшего кофе с круассанами, а отправиться сразу в больничное крыло. Вдруг мадам Помфри смилостивится?
Надежды оказались напрасны. Пришлось опять обосноваться на все той же скамейке и ждать второго пришествия Альбуса Дамблдора, каковое не замедлило случиться. На сей раз директор был куда более осторожен. Заглянув опасливо в чуть приоткрытую дверь и оценив обстановку, он шагнул через порог, сделав знак студентам следовать за ним. Судя по всему, медиковедьма основательно взяла своих пациентов в оборот. Оба выглядели жутко недовольными, но протестовать и проситься на волю даже не пытались. Поппи смерила вошедших суровым взглядом, поджала губы, но ничего не сказала. Аккуратно собрала склянки из-под лечебных зелий и посуду после завтрака, составила все это на поднос и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Дамблдор вздохнул, сотворил пять удобных стульев, расположив их рядом с кроватями. Когда все уселись, он обвел всех сосредоточенным взглядом и начал говорить.
– Все вы знаете, по какому поводу мы собрались сегодня…
– Не все, сэр! – тут же вылез Драко. – Я не знаю! И профессор Снейп, наверное, тоже…
– Драко, не тараторь! – суховато осадил его крестный. – Мы действительно не знаем, что случилось, поскольку никто, – он окинул заерзавших гриффиндорцев неодобрительным взглядом, – не потрудился сообщить, по какому именно вопросу из множества возможных Вы желали бы побеседовать с нами.
– Тема неприятная, профессор, – вздохнул Невилл, не дожидаясь, пока директор соберется с мыслями. – Мы тут от одного аврора, который в плену был, услышали случайно, что Томми нельзя убить, потому что он что-то сделал со своей душой… разделил вроде бы.
– К сожалению, это очень похоже на правду, – покивал Дамбдлор. – Именно поэтому, скорее всего, Том и не погиб, когда пытался убить Гарри. Существует такое понятие – крестраж. Это некий предмет, в который посредством особого ритуала – убийства – заключается осколок души. Крестраж служит якорем, удерживающим волшебника в этом мире, не позволяя умереть. Это очень темная магия. Должен предупредить вас всех, эта информация запретна и чрезвычайно опасна и разглашению не подлежит.
– Но как это возможно? – Гермиона сосредоточенно нахмурилась, вспоминая все, что слышала и читала о непросительных проклятиях и темной магии.
– Обычно невозможно, – согласился директор. – Но кто сказал, что Том Реддл обычный человек?
– Кто сказал, что он вообще человек? – буркнул Гарри и передернулся, припомнив свои видения.
– Так вот, я всерьез подозревал, что он в своем стремлении к бессмертию действительно пошел на то, чтобы разорвать свою душу. Последние события убедили меня в том, что это не просто подозрения.
– Тот аврор? – тихо спросил Невилл, поглаживая листочки цветка.
– Да, – Дамблдор кивнул и выпрямился на стуле, внимательно оглядев серьезные лица остальных. – Я говорил с ним… То, что он узнал, окончательно развеяло мои сомнения. У Тома действительно есть крестраж, хуже того – он создал несколько. И значит, нам предстоит, во-первых, выяснить, сколько их, во-вторых, как они выглядят, в-третьих, где они находятся…
– В-четвертых, как их уничтожить, – невесело завершил Гарри. – Но это именно что в-четвертых, поскольку не пригодится, если мы эти самые крестражи не найдем.
– Это подождет, – хмуро резюмировал Снейп. – Сейчас главное – найти.
– Значит, надо подумать, где он мог спрятать такую ценность, – деловито проговорила Гермиона. – Давайте прикинем. Вот если бы ты, Гарри, был Темным Лордом…
– Мерлин упаси! – Поттер нервно подпрыгнул. – Только этого мне и не хватало до полного счастья!
– Ну, я же для примера! Если бы ты был Темным Лордом, где бы ты спрятал крестраж?
– В Выручай-комнате, – не моргнув глазом, отозвался Гарри. – Там при желании можно спрятать «Титаник» со всеми пассажирами, и никто не найдет.
– Хм… неглупая мысль, – задумчиво признал зельевар. – Надо проверить, возможно, и впрямь что-нибудь отыщем.
– А Тайная комната? – вспомнил Рон. – Там тоже много чего спрятать можно. И охрана вдобавок еще какая была… пока Гарри зверюшку не прикончил.
– А вот я бы, – задумчиво пробормотал Невилл, обращаясь скорее к своему жизнецвету, нежели к остальным, – нашел бы страшную, темную пещеру и спрятал там! А чтобы никто не стащил, поселил бы каких-нибудь темных созданий для охраны. Инферналов, скажем, или дементоров…
– А еще можно в Гринготтс засунуть! – вставил Драко. – Гоблины будут хранить ценности сколько угодно, хоть столетия, и никто до сокровища не доберется.
– Вот именно, никто, – невесело напомнил Гарри, ероша и без того растрепанные волосы. – Значит, и мы тоже.
– А может, попросить гоблинов? – предложил Рон. – Им Томми со своими Пожирателями уже поперек горла, все пытается взять Гринготтс под контроль. Я с Биллом поговорю…
– Не поможет, – отрезал зельевар. – Для них сохранность вкладов – дело чести. К тому же, нельзя знать наверняка, есть ли в банке крестражи. А рассказывать направо и налево об их существовании неразумно.
С ним, поворчав, согласились. Драко предложил было задействовать связи отца, на что получил едкое напоминание от зельевара, что Малфой-старший сам сейчас на птичьих правах и, попытайся он действовать в этом направлении, станет мишенью для обеих сторон разом. Недаром ведь он, едва заслышав о прибытии авроров, немедля схватил жену в охапку и с помощью Кикимера, так и крутившегося рядом, испарился, отправившись в свое хорошо укрепленное имение. Хитрый эльф даже разрешения спрашивать не стал, рассудив, что, раз хозяин озаботился безопасностью семьи Малфой, то не будет возражать, если Кикимер быстренько проводит мистера Люциуса и мистрис Цисси домой и сразу же вернется. Тем более, он действительно вернулся и доложил хозяину Гарри о своем путешествии, получив рассеянное одобрение и приказ отправляться на кухню и не отсвечивать рядом с аврорами.
Выслушав отповедь крестного, Драко было сник, но тут же воспрял вновь, заявив, что его матушка, в отличие от отца, могла бы… за что схлопотал по шее от Рона, который совершенно в стиле брата Перси упрекнул Драко в том, что тот не бережет мать свою! Надменный слизеринский принц, понятно, не стерпел обиды и дал сдачи. Разнять драчунов удалось Гермионе – она выплеснула на них стакан воды и пригрозила применить Агуаменти. После этого дискуссия пошла по второму кругу; старшекурсники, перебивая друг друга, выдвигали самые дикие предположения, вроде того, что Темный Лорд мог найти свою родню и оставить крестраж в их доме (зарыть в саду, спрятать в дупле, засунуть на чердак, замуровать в камине – с местом так и не определились), утопить его в пруду или озере, сдать на хранение верным Пожирателям… Старшекурсники как-то не заметили, что директор в дискуссии не участвует, да и выглядит подавленным.
– Господин директор! – негромко окликнул Дамблдора ничего не упускающий Снейп. – Что еще у нас стряслось?
– Как водится, ничего хорошего, – тяжело вздохнул директор. – Крестражем, знаешь ли, может быть не только предмет, но и живое существо…
– Живое? – Рон, только что увлеченно споривший с Гермионой относительно вероятности сокрытия крестража в горах Албании, развернулся к Дамблдору. – Так, может, Нагайна?..
– Профессор, – вдруг перебил его Гарри, – а человек тоже может быть… крестражем?
Альбус молча склонил голову. В неожиданно наступившей тишине было слышно, как у озера галдят первокурсники.
– Значит, вот почему я его чувствую, – горько хмыкнул Поттер. – Выходит, он во мне сидит… ждет, паскуда…
– Но это же неизвестно! – запротестовала побледневшая Гермиона. – Может, это вовсе не так!
– А парслтанг тогда откуда? – глухо проговорил Гарри. – Я ведь не потомок Слизерина, откуда тогда?
– Эй, подожди! – Рон заерзал на стуле. – Но когда он мог это сделать?! У него же времени не было, там наверняка ритуалы, пентаграммы, всякое такое… Может, ничего такого и нет?
– Ты сам-то в это веришь? – Гарри рывком поднялся со стула и отошел к окну. Упорно глядя на озеро, он сквозь зубы процедил: – Не с моим везением, приятель. Не с моим. Он тут, внутри. А значит, чтобы избежать угрозы возрождения этой твари, мне придется…
– Но, может быть…
– …придется умереть. Так ведь, профессор? – юноша резко развернулся, в упор уставившись на Дамблдора.
Тот промолчал. Гриффиндорец коротко рассмеялся и зло пнул тумбочку, едва не перевернув ее. Склянки из-под лекарств зазвенели, посыпавшись на пол, высокий стакан, наполненный водой, лишь чудом не навернулся следом, расплескав половину воды. Гарри выхватил палочку и стукнул по стакану; его содержимое потемнело, резко пахнув алкоголем – теперь внутри плескалось крепчайшее Огневиски. Прежде чем кто-либо успел возразить, Поттер подхватил стакан и единым духом проглотил спиртное, мгновенно окосев.
– Убб.. людок крра..асноглазый, б…! Ненавижу! – хрипло выдохнул он, покачиваясь и с трудом сохраняя равновесие. Сфокусировав мутный взгляд разъезжающихся глаз почему-то на Альбусе, Поттер посопел и выдал замысловатую, длинную и насквозь неприличную фразу, в которой подробно описывал внешность, манеры и привычки Темного Лорда, его прошлое, настоящее и ближайшее будущее, а также свое твердое намерение любой ценой, чего бы это ни стоило, упокоить мерзавца как можно скорее и уже навсегда, пусть даже за это придется отдать жизнь. Высказавшись, Гарри качнулся, закатил глаза, ничком грянулся на пол и мгновенно уснул. Испуганно охнув, Рон дернулся к нему, чтобы поднять друга с пола, но тут раздался странный звук, словно лопнула тугая струна, и над телом спящего сгустилась зловещая тень. На мгновение она сформировалась в некое подобие призрачной человеческой фигуры в длинном плаще, издала мучительный вопль, от которого зазвенели стекла, и бесследно развеялась. Гарри по-прежнему безмятежно спал. Первым нарушил молчание профессор зельеварения.
– Уизли, поднимите этого любителя возлияний и положите его на кровать, – сухо попросил он. – Ему следует проспаться.
– Что с ним, профессор? – пролепетала Гермиона, испуганно наблюдая за тем, как Рон и Невилл укладывают Гарри на соседнюю постель.
– Состояние алкогольного опьянения, – спокойно пояснил Снейп, изучая опустевший стакан. – Содержание спирта в хорошем Огневиски не менее пятидесяти градусов, а Поттер по своей склонности все делать с размахом создал напиток с градусностью около семидесяти. Стакан Огневиски за один прием, учитывая крепость и непривычный организм…
– Да я не об этом! – чуть не плача, воскликнула гриффиндорка. – Что это было за существо? Призрак? Или…
– Думается мне, или, девочка моя! – заметно повеселевший директор выудил из кармана бонбоньерку с сахарным драже и предложил окружающим. – Похоже, одним крестражем у Тома стало меньше! Как только Гарри очнется, мы это проверим, но едва ли я ошибся.

Как выяснилось чуть позже, Дамблдор и впрямь оказался прав. Стоило Гарри спустя сутки очнуться, терзаясь всеми прелестями похмелья, как директор примчался в больничное крыло, таща какой-то хитрый приборчик из тех, что украшали собой его кабинет. Поколдовав над ним, седовласый волшебник торжественно поздравил Поттера с тем, что его душа и тело вновь принадлежат лишь ему одному. Вслед за Альбусом появился Северус, который к тому времени добился-таки освобождения из больничного крыла для себя и Малфоя-младшего. Милосердно влив в страдающего юнца антипохмельное зелье, он безжалостно отчитал гриффиндорца за употребление спиртных напитков в стенах школы и нецензурные выражения там же, пригрозил взысканием, если Поттер посмеет повторить этот фокус, и в качестве утешения презентовал свежую газету. «Ежедневный Пророк» на первой полосе сообщал о террористическом акте в Гринготтсе, где неизвестными лицами неизвестным способом был взорван сейф, принадлежавший, по слухам, чете Лестрейндж. Золото, хранившееся в сейфе, частью расплавилось, частью разлетелось по коридору; гоблины комментировать это событие отказались. Кроме того, на побережье был зафиксирован сильнейший магический выброс. Наряд авроров, прибывший на место происшествия, обнаружили обвалившуюся пещеру с подземным озером, кишащим инферналами. Во время ликвидации последствий взрыва и операции по уничтожению нежити никто не пострадал. Также в районе маггловского поселения Литтл-Хэнглтон сгорела заброшенная хижина. Все бы ничего, но горела она Адским пламенем. Свидетелям-магглам стерта память; пострадавших нет.
Пока Гарри читал газету, в больничное крыло заявились Рон, Гермиона, Невилл и Драко. Слизеринец сообщил, что двое пятикурсников с его факультета слышали странный шум в Выручай-комнате. Когда Малфой об этом узнал, он немедля отправился проверить, что там творится. Комната оказалась в порядке, однако в куче разнообразного хлама зиял приличный кратер. Видимо, Томми и впрямь спрятал один из крестражей в Выручай-комнате.
– Но, профессор! – взмолился вконец замороченный Гарри. – Что все это значит? Почему все крестражи Лорда взорвались одновременно? Это что, все я? Но ведь я же не знал…
– И слава Мерлину, что Вы не знали, Поттер! – фыркнул в ответ Снейп, отнимая газету. – Если б знали, вряд ли вышло бы что-то путное. Впрочем, это не извиняет Вашу манеру напиваться в хлам и выражаться непотребными словами!..
– Будет Вам, Северус, в конце концов, все хорошо, что хорошо кончается! – Дамблдор заговорщицки подмигнул покрасневшему Гарри и сунул в рот лимонную дольку. Прожевав деликатес, он пояснил: – В древности неприличные слова и выражения использовались в различных ритуалах по изгнанию темных сущностей. Собственно, поэтому такие слова и были под запретом. А алкоголь, как известно, превосходное дезинфицирующее средство. Видимо, их сочетание и привело к столь позитивным результатам. А затем пошла цепная реакция…
– Кстати, это значит, что я теперь не змееуст? – нервно спросил Гарри, переводя взгляд с зельевара на директора и обратно.
– Это легко проверить! – деловито вмешалась Гермиона и аккуратно взмахнула палочкой. – Серпенсортиа!
На одеяло, прямо на колени Гарри, шлепнулся крупный сердитый уж. Подняв голову, он разгневанно зашипел. Поттер, густо покраснев, дотянулся до своей палочки и убрал вредного змея.
– Вот уж не знал, что ужи такие слова знают! – пробормотал он, нервно косясь на Гермиону. – И где ты его взяла, интересно?
– Это неважно! – отмахнулась девушка. – Значит, ты по-прежнему можешь разговаривать со змеями? Но ведь крестраж…
– Да ладно тебе, Герми! – вмешался Рон. – Парселтанг – это ведь тоже язык! А раз так, его, значит, можно выучить. Вот Гарри и выучил, за столько-то лет.
– А может, ты, Поттер, не такой уж и гриффиндорец, – ехидно добавил Малфой, сидевший на соседней кровати. – Может, ты какой-нибудь там потомок Слизерина, в тридцатом колене!..
– Драко, не доставай, получишь! – устало попросил Гарри, потирая переносицу. – И так ясно, что ничего непонятно.
– Да чего тут непонятного! – фыркнул Рон. – Все как раз очевидно. Собери паззл из крестражей и получи Темного Лорда в подарок!
– Вот уж спасибо! – дернулся Поттер, с ужасом покосившись на друга. – Мне он совершенно без надобности.
– Ну, довольно болтовни! – властно вмешался Снейп. – Поттер, если Вы пришли в чувство, советую убраться поскорее из больничного крыла, пока мадам Помфри не решила, что Вы нуждаетесь в дополнительном лечении. И имейте в виду, – он строго оглядел притихших учеников, – домашние задания никто не отменял! Уроки следует учить и доводить знания до совершенства!
– Угу, это карма всех преподавателей – учить и доводить! – пробурчал Драко, сползая с кровати и спихивая со стула Рона. – Пойдемте, что ли, пообедаем.
Под строгим взглядом Снейпа и снисходительным – Дамблдора, все пятеро быстро исчезли из больничного крыла, направившись в Большой зал.

А в это самое время Лорд Волдеморт пребывал в крайне подавленном состоянии. Причиной его плохого настроения оказалось скверное самочувствие любимого питомца. Ни с того ни с сего Нагайна, уже почти оправившаяся после волнений, выпавших ей по вине диверсанта Поттера сотоварищи, впала в коматозное состояние и не реагировала на внешние раздражители. Поднятые по тревоге Пожиратели сбивались с ног, охотясь на мышей и крыс для Волдемортовской любимицы, но тщетно – она совершенно потеряла аппетит, чем безмерно расстраивала Лорда.