- У вас погас камин… и руки совсем холодные, – касается его пальцев, почти невесомо, – сейчас я зажгу его. И чай согрею.
- Зачем вы опять пришли? – горько и холодно шепчет он, глядя на разгорающееся пламя.
- Не могу иначе. Гарри прав, как всегда, – она выходит из гостиной, не оборачиваясь.
Через десять минут Гермиона возвращается с двумя чашками чая в руках. Одна – старая, потрескавшаяся, без узора, другая – синяя со вставшим на дыбы единорогом. Ставит их на маленький столик.
- Сэр, я сяду на стул, а вы в кресло! Мы же договаривались… – Стоит, уперев руки в боки.
- Общение с Молли не идет вам на пользу, – ехидно ухмыляется профессор, но в кресло пересаживается. – Все начинается с чая. Потом вы не заметите, как начнете готовить пудинги, и это будет началом конца!
- Я всегда считала, что умение готовить – одно из главных достоинств женщины.
- Жаль, что вы перенимаете и другие «достоинства». Нет, определенно, скоро на знаменитых часах семьи Уизли появится новая ложка. И каждое воскресенье с шести вечера до одиннадцати она будет указывать на «смертельную опасность».
Он вздрагивает, когда слышит ее искренний смех. Девушка раскачивается на стуле из стороны в сторону, стараясь сдержаться, но тщетно. По щекам катятся слезы.
- Это истерика? – Профессор смотрит на нее с легким любопытством, как на неизвестный вид флоббер-червя.
- Сэр… ну почему вы… ой не могу, – опять взрыв смеха. – Почему вы решили, что у нас с Роном может быть что-то общее?
- Я? – Изумленно вскидывает брови, скрещивает руки на груди. – Я ничего подобного не решал, просто все вокруг уверены в этом. Вы почти все время проводите в Норе, этот глупый праздник сердечек встречали вместе… Да и Молли хвастается на каждом углу, как ей повезло с будущей невесткой. «О, я просто буду счастлива передать своего лоботряса такой серьезной девочке», – Снейп очень похоже передразнивает миссис Уизли.
Гермиона застывает, словно на нее наложили ступефай, нервно сплетает и расплетает пальцы, явно собираясь что-то сказать, но голос её не слушается. Встряхивает головой, встает, рассеянно помешивает угли в камине.
- Я не знала, что все эти слухи… что все зашло так далеко. Мне сейчас некуда идти: родители решили остаться в Австралии, а в доме Сириуса слишком… пусто. Мне казалось, что это нормально, принимать помощь от друзей. – Щеки так пылают только из-за того, что она слишком близко наклонилась к огню?
- Зачем вы оправдываетесь передо мной, я всего лишь выразил общее мнение, – хриплый голос ему самому кажется слишком резким, девушка вздрагивает, как от удара.
- Я принесу чай…
- Но этот еще не успел остыть, – кричит Снейп ей вслед, недовольно морщится и застывает в кресле, напряженно вслушиваясь в тишину.
От кухни его отделяют две двери, коридор с пыльными обоями и паутиной. Но он прекрасно слышит ее шаги, то, как гриффиндорка идет к чайнику, как разливает с тихим плеском воду в чашки. Если бы она заплакала, просто всхлипнула, он бы кинулся туда без раздумий. Утешать, извиняться за собственную грубость и неуклюжесть. Но Гермиона все время сохраняет безупречное спокойствие, словно опытный окклюмент. А если ее защита дает трещину, она находит предлог, для того чтобы уйти на несколько минут и вернуться опять с каменным выражением лица.
Гермиона левитирует поднос перед собой, слишком резко ставит его на стол.
- Вот, теперь у нас четыре чашки. Вам не кажется, что этого многовато?
- Нет, сэр-р-р. Как вы провели эту неделю?
- Слышать не могу это ваше «сэр-р-р», не могли бы вы называть меня как-нибудь иначе? – Снейп смотрит то на медленно тонущие чаинки, то себе на руки.
- О, есть еще несколько вариантов. – Ведьма широко улыбается, щурится от удовольствия, потягивая ароматный напиток из синей чашки с единорогом. – Профессор-р-р Снейп, например. Или мистер-р-р Снейп? Или Север-р-рус?
Его имя прозвучало с неожиданной нежностью, страстью. Так, словно Гермиона шепчет его в полумраке спальни, а не в поросшей плесенью и паутиной гостиной. Девушка сама смутилась, Снейп прекрасно видит, как заалели ее щеки, дрогнула чашка в руке, но Гермиона предпочитает продолжить разговор.
- Все-таки «профессор Снейп» мне нравится гораздо больше, я так привыкла. Так что вы делали все эти дни?
- Как обычно, мисс Грейнджер, как обычно. – На его лице словно застывает корявая ухмылка. – Ничего особенного.
- Вы выходили на улицу?
- Да, пару раз. Это допрос? Если так, то отвечу на все вопросы оптом. Питался регулярно и исключительно здоровой пищей – Поттер со своим домовым эльфом снабжают меня овсянкой каждое утро. Днем обычно занимался… много читал, уверен, что вы меня за это похвалите, – ехидно скалится, – вечерами сидел, вот как сейчас. Позавчера приходил Драко Малфой. Во вторник меня навещали мистер Лонгботтом и мистер Финниган. Вообще складывается такое впечатление, что гриффиндорцы опасаются приходить ко мне поодиночке. Вы – исключение.
- Значит, вы не скучали. Приятно слышать. – Девушка опустила голову, настороженно посматривая из-под кудрявой челки.
- Да. Почему мои бывшие ученики решили, что я буду без них скучать? Я, может быть, много лет мечтал избавиться от их общества, мне еще в школе осточертела вся эта глупость и пошлость. – Снейп в упор смотрит на Гермиону, она напряженно сжимает руки и чуть выдвигает вперед нижнюю челюсть.
- Я…
- Принесете еще чаю? Или придумаете что-нибудь другое?
- О чем вы, сэр? – Смотрит, изумленно расширив глаза. – Я не вполне вас…
- Не понимаете, да? – Снейп выпутывается из пледа, выпрямляется во весь рост и медленно подходит к вжавшейся в стул гриффиндорке. – Мне надоело быть у всех вас на попечении. Я еле терплю ваше общество, это невыносимо! Да, я хотел признания, уважения, любви, в конце концов! Но в вашем исполнении все это принимает какие-то уродливые формы.
- Что вы… – Никогда раньше Гермиона не видела Снейпа таким взбешенным и растерянным одновременно.
Он наклоняется, и его лицо оказывается прямо напротив лица Гермионы. Девушка зажмурилась, стараясь не смотреть в горящие холодным бешенством глаза.
- О, да, меня жалеют. Все приторно вежливы, все терпят мое присутствие ровно по три часа в день, словно составили заранее расписание. Меня укутали в пледы, задарили всевозможными шарфиками, как будто я мерзнущий от недостатка крови старик. Теперь я могу по полтора часа в день говорить о погоде и здоровье, ибо ничего другого не остается. Но знаете, что выводит меня из себя больше всего?
- Нет, сэр. – Гермиона открыла глаза, ее трясло мелкой дрожью.
- Вы… Вы приходите каждое воскресенье, всегда в разное время. Можете заявиться с утра, сонная и пахнущая кофе и корицей, но иногда приходите вечером. Тогда с ваших ботинок натекают лужи талой воды. Вы любите чай, шоколад и эти маленькие воздушные пирожные. Каждую субботу я выбираюсь в маггловский магазин, чтобы купить их для вас.
- Для меня? – Ее лицо искажается, словно Гермиона пытается не заплакать.
- Вы так и будете повторять каждое мое слово? – Снейп некрасиво кривит рот. – Я терпеть не могу этот ваш чай… Простите, кажется, я был невежлив. Но разговаривать с фарфоровой куклой просто ужасно.
- Я… я…
- Отнесете чашки на кухню? – Понимающая горькая улыбка. Он отходит в сторону, становится спиной к огню, скрещивает руки на груди.
- Нет, – это звучит неожиданно резко. Профессор вздергивает бровь, всем своим видом изображая внимание. – Неужели вы не понимаете? Мы… я… я не знаю, как с вами себя вести. Мне кажется, что если я оступлюсь, если я хоть раз поддамся на ваши провокации, вы выставите меня за дверь. Да, мы не хотим ранить вас, причинять вам боль. Именно поэтому мы… я веду себя так. Да, я вижу, что вы меня лишь терпите, но всю неделю я жду воскресенья.
- Что за глупости! Я не выгоню вас, можете говорить о чем угодно. – Он расхаживает перед камином, резко жестикулируя.
- Значит, все это время вы намеренно выводили меня из себя? – Девушка смотрит на него с легкой улыбкой, Снейп кивает. – И я действительно могу говорить с вами о чем угодно, вы не выгоните меня?
Он опять кивает, впрочем, гораздо менее уверенно.
- Я вас очень внимательно слушаю.
- Пойдемте на улицу. Я знаю, что там сейчас холодно, но у вас есть те самые ужасные шарфы. Мы можем аппарировать в какой-нибудь парк.
- Безумная идея, в вашем роде. Ну, чего вы ждете, идемте в прихожую.
Снейп набрасывает ей на плечи теплую мантию, затем одевается сам и открывает дверь в сиреневые сумерки. Ступеньки крыльца заледенели, поэтому у профессора есть повод взять спутницу под руку. Они так и аппарируют, вместе.
Странно, но профессор выбрал для прогулки не парк, а заснеженный берег маленькой речки. Деревья нависают прямо надо льдом, сосульки искрятся на ветвях. Снег светится в сгущающейся темноте. Вдалеке неярко горит фонарь.
- Где мы?
- Недалеко от моего дома, я часто бродил здесь, когда был ребенком. Летом тут еще лучше. Только вот вода слишком грязная – выше по течению завод.
- Здорово! А я нечасто могла позволить себе погулять просто так. Все время было слишком много дел.
- Вы всегда были чрезвычайно занятой леди, без минуты свободного времени, даже в одиннадцать лет. А чем вы занимаетесь сейчас?
- Учусь на юриста в маггловском университете. Буду адвокатом. В волшебном мире эта профессия очень редка, да и родители одобрили мой выбор. Им очень понравилось в Австралии, и я раз в полгода выбираюсь к ним ненадолго. Мой кот сейчас живет у них, потому что я не хочу обременять Молли. Хотя теперь придется искать квартиру…
Волшебник с легкой улыбкой слушает ее рассуждения о консервативности судейской системы, об уже набивших оскомину правах эльфов, о прекрасных видах побережья Австралии, о древних тайнах острова Пасхи. Лишь иногда он задает ей вопросы или высказывает собственное мнение. Профессор просто старается запомнить ее голос, спокойные, дружеские интонации. То, как пылают ее щеки от влажного ветра, как она подкидывает носком тяжелого ботинка снег.
Становится ощутимо теплее, завтра все подтает и белоснежное полотно, укрывшее землю, сменится вязкой грязью. Завтра рядом с ним не будет Гермионы.
- Весна наступает, здорово, правда? – спокойно замечает Гермиона. Сейчас, в этой густо-фиолетовой тьме, почти не видно ее лица, лишь глаза загадочно мерцают.
- Да, но не на Туманном Альбионе.
- Я думаю, что нам пора, уже совсем темно. – Девушка машет рукой прямо перед носом профессора.
- Не приходите в воскресенье, – вышло почти грубо и холодно. Гермиона всхлипывает, зажимая ладонью рот, Снейп поворачивается и приподнимает ее лицо за подбородок. – Мерлин, вы меня неправильно поняли, приходите! Но не в воскресенье, а раньше, завтра… Я буду ждать вас.
- Я не приду завтра. – Он отпускает ее лицо и прячет озябшие пальцы в карман, опять надевая на себя привычную маску высокомерного ублюдка. – Я просто останусь у вас сегодня.
- И вам плевать, что подумают Уизли? – Снейп удивленно поднимает брови.
- Иногда это не вредно – подумать… Так что пусть думают.
- Моя комната для гостей в очень плачевном состоянии, – шепчет он.
- У меня «превосходно» по трансфигурации. – Гермиона стоит под фонарем, растрепанная, счастливая, с мокрыми волосами.
- Там почти все позапрошлое лето жил Питер Питтегрю. – Снейп отводит от ее лица влажную кудрявую прядь, касается щеки ладонью.
- Вы пытаетесь отговорить меня? – Ведьма кокетливо улыбнулась.
- Я пытаюсь подготовить вас к трудностям.
Снейп обхватывает ее лицо ладонями, и, неловко качнувшись вперед, стукается носом о нос Гермионы. Отступает, на секунду на его лице появляется неуверенное выражение, проводит пальцем по ее полуоткрытым губам.
- Это у вас будут трудности, – тихо возражает девушка, не открывая глаз. – Завтра вы мне поможете привести в порядок дом, а послезавтра пойдете со мной в гости к Гарри. И к Невиллу, он уже почти вас не боится…
- Я почти жалею, что позволил вам говорить о чем угодно, – жарко шепчет он в раскрытые губы Гермионы.
Снейп, наконец, целует ее, страстно, с каким-то темным отчаянием. Гермиона отвечает нежно, со всей любовью, на которую способна. Они аппарируют, не разжимая объятий. Естественно, ей не понадобилась комната для гостей.

1. Сюжет
Северус выжил. Банально - да.. но, куда без этого? кто-то же должен исправить несправедливость канона... Гриффиндорцы составили расписание по ухаживанию за Снейпом.. Блеск! Мне понравилось... Северус... такой холодный, но такой трогательно одинокий.. и Гермиона... не боится... просто делает добро... потому что так хочет, а не потому, что так надо... Герои, может, и привычные... да и общая идея тоже... но есть что-то... особенное, не похожее на остальное.. наверное, это отношение всех к Снейпу... это "один среди толпы"... не встречала такой темы в фике..
Оценка: 10 баллов
2. Стиль
Люблю такой стиль. Повествование. Неспешное, почти осязаемое. Без ухода в ненужное описание. Штрихи, которые заставляют прочувствовать. понять. пережить. настроение чего-то неспешного, глубокого, обволакивающего, таинственного..
Северус не дотягивает до канона малек ИМХО. Фразы его какие-то ммм... слишком открытые, что ли...ИМХО
Оценка: 10 баллов
3. Общее впечатление
Красиво, чувственно. Создается впечатление то, которое вызывает пара: Огонь и Лед. Свет и Тьма. Мне очень понравилось. Удивительная атмосфера. Маленькая тайна. Красивая и добрая история :)
Благодарю за чудесное волшебство, Автор *снимаю шляпу*
Оценка: 10 баллов

9
10
10

Сюжет несколько избитый, но в этом исполнении получилось всё очень хорошо, достоверно, атмосферно.
Стиль – имеет свою текстурность, изюминку. Вкусность, если можно так сказать. Единственное, что несколько портит впечатление, это некоторое ощущение, будто много смысла пытались уместить в минимальном количестве слов. А потому ощущение от текста, словно его писали второпях, в невероятном темпе. В чем-то такой прием хорош, но остается осадок торопливости. И самая главная сцена, где Снейп повергает в шок Герми своей просьбой не приходить в воскресение, получилось скомканной, будто проглоченной, и всё ощущение теряется.
Герои живые, эмоциональные. Метко, образно переданы главные черты обоих. Они живые, что меня неимоверно радует. Но основная сцена… Она все портит своими… проскользающими, спешными репликами. Жаль. Будь иначе, я бы с удовольствием проставила все 10, потому как мне очень нравится такой стиль.

Мне понравилось)) Очень милая , романтическая история. Сюжет действительно не нов , но подан хорошо. Читается легко и не принужденно.
Спасибо автору))

Однажды кто-то сказал: в тот момент, когда ты задумываешься о том, любишь ли
кого-то, ты уже навсегда перестал его любить.