Пузырек со слюной дракона выскользнул из дрожащих пальцев и с дробным стуком проскакал по каменному полу. Северус проводил его взглядом. Минерва, стоявшая рядом, казалось, перестала дышать. Грейнджер прикусила губу. Пульс у Снейпа участился, холодный пот выступил на лбу, и по телу разлилась слабость.

Хорошо еще, что приступ не настиг его сразу после взрыва, когда потребовались все силы, чтобы не сорваться. Голова была ясной, руки действовали автоматически, голос уверенно отдавал команды.

— Всем немедленно покинуть класс! Кочновски, бегите за мадам Помфри, а потом за профессором МакГонагалл. Пибоди и Марш, — он кивнул в сторону двух девочек, на одной из которых — светловолосой — был надет галстук цветов Слизерина, а на второй — рыжей — цветов Гриффиндора, — остаетесь за старших, отвечаете за порядок! Спокойно разведите ваших однокурсников по башням, дожидаться деканов. Все! Быстро!

Раздавая указания, Северус окутывал взорвавшийся котел заклинанием стазиса, усилил вытяжку, призвал из лаборантской набор первой помощи и обработал раны Картрайта. Слава Мерлину, он выполнял задание в одиночестве и никто из находившихся рядом больше не пострадал. Что за дрянь сварил способный ученик Северус понятия не имел, но лихорадочно перебирал возможные варианты и сочетания ингредиентов, которые могли привести к столь впечатляющим последствиям.

Дыхание раненого мальчика было поверхностным, но ровным. Ожоги, обработанные зельем, покрылись регенерирующей пленкой. Но губы Картрайта почернели, так же как и кончики ногтей и ушей.

Вошла мадам Помфри, левитировавшая перед собой носилки, спокойно и без суеты проделала несколько пассов волшебной палочкой над пострадавшим, сканируя повреждения. Затем, переглянувшись со Снейпом и получив его утвердительный кивок, переместила Картрайта на носилки и осторожно отправила их к выходу из класса.

Снейп соскреб откуда возможно остатки испорченного зелья, распределил их по разным пробиркам, которые составил в штатив, и стремительно двинулся в лабораторию. Захлопнул за собой дверь, через которую немедленно вбежала запыхавшаяся Грейнджер с круглыми от ужаса глазами.

— Я услышала и сразу же… — голос ее сорвался. — Он так и не пришел в себя. Вы уже выяснили, что произошло?

— Пытаюсь, — сквозь зубы процедил Снейп, движением волшебной палочки призывая котел и несколько пузырьков.

— Северус! — раздался стук в дверь. — Северус, открой!

Дверь распахнулась и на пороге появилась взволнованная Минерва. Глаза ее гневно сверкали. Грейнджер побледнела и сделала шаг к Снейпу. МакГонагалл решительно вошла в лабораторию и, недовольно поджав губы, поинтересовалась:

— Ты уже начал?

Он лишь кивнул и, вскрыв первую пробирку, посоветовал:

— Во избежание, посторонних прошу удалиться.

Грейнджер упрямо помотала головой, а Минерва недоуменно огляделась и нахмурилась:

— Я только что из Больничного крыла. Поппи говорит, состояние Лоуренса... мистера Картрайта стабильно. Северус, не мне тебе объяснять, как подобное ЧП может отразиться на твоей карьере… теперь.

Пузырек со слюной дракона выскользнул из дрожащих пальцев и с дробным стуком проскакал по каменному полу. Северус проводил его взглядом. Минерва, стоявшая рядом, казалось, перестала дышать. Грейнджер прикусила губу. Пульс у Снейпа участился, холодный пот выступил на лбу, и по телу разлилась слабость.

Северус оперся о стену и сглотнул тошнотворный ком, борясь с головокружением. Холодная маска равнодушия застыла на его лице.

— Тебе плохо?

— Мне хорошо, Минерва. Просто колдомедики советовали мне не нервничать.

И снова собственный голос далекий и чужой.

— Да, теперь ты только нервируешь. Ты должен понимать, что даже мое поручительство не может дать гарантию того, что Попечительский совет не обратится за разъяснениями. Я отправила сову миссис Картрайт, а отец Лоуренса... мистера Картрайта... он сейчас в Азкабане. Молодой человек на прошлой неделе просил у меня разрешение на освобождение от занятий, чтобы посетить его…

Надо взять себя в руки. Перед глазами все плыло. Шаг, еще шаг. Где же этот чертов стул?

— Профессор, — прошелестел рядом голос Грейнджер так тихо, словно Минерва могла ее услышать.

Северус покачнулся и почувствовал, как Грейнджер скользнула под его руку, подставляя плечо и принимая часть веса на себя. Твердо обхватив его за талию, она задала направление движения. Снейп услышал, как Минерва поперхнулась: забавное, должно быть зрелище он собой сейчас представлял с оттопыренной рукой, едва ковыляющий и трясущийся.

— Что с тобой, Северус? — в голосе Минервы послышалась тревога. — Снова?..

— Просто устал, — тускло просипел он и, повинуясь приказу Грейнджер, опустился на стул.

И вовремя. В кончиках пальцев закололо, и жаркая волна прилила к голове, застилая взгляд красным.

— Держите палочку, профессор, — звонко скомандовала Грейнджер. — Расслабьте кисть, я помогу вам.

Он не мог ничего расслабить — как она не понимает? Чувствительность пальцев восстановится минут через десять, а до тех пор он так и будет сидеть ни к чему не пригодной грудой костей и тряпья.

Грейнджер положила свои пальцы поверх его и сжала их, помогая удерживать палочку.

— Какая разница, — язык слушался плохо.

Да — какая теперь разница? Курс лечения рассчитан на год. Уже сейчас он не теряет сознание во время приступов, как в первое время после того, как очнулся после укуса Нагайны. А сами приступы стали редки, хоть и по-прежнему внезапны. Да только кому он нужен в течение этого года — полная развалина, истощенная морально и физически? И возвращение в Хогвартс было ошибкой и безответственностью — а если бы очередной приступ, пусть и редкий теперь, застал его во время урока? О чем он думал вообще? Да ни о чем. Ему просто до боли хотелось туда, где тепло, где люди...

— Что? — непонимающе переспросила Минерва. — Может быть, попросить профессора Слагхорна тебе помочь? Скорее всего, миссис Картрайт настоит на переводе сына в госпиталь Святого Мунго, но…

— Профессор, — почти умоляющий шепот Грейнджер вытеснил голос Минервы из сознания. — Вы же можете… Вы все можете…

Ничего он не может: и зельвар он так себе, каких десятки, хоть и не без искры, конечно. Это Дамблдор всегда настаивал, чтобы Северус оставался зельеваром и не совался на должность преподавателя ЗОТИ. Темные искусства — вот, чем хотел заниматься Северус всю свою жизнь. И занимался. И довольно успешно, надо сказать, да только должность преподавателя ЗОТИ в Хогвартсе оказалась проклята, а Альбусу Снейп нужен был в здравом уме и твердой памяти. А теперь Северус и вовсе — всего лишь простой школьный учитель на полставки. И благодарен он за это Минерве так, что никогда в жизни ей об этом не скажет. Кто бы еще взял его на эту работу — больного и убогого, бывшего Пожирателя, убийцу Дамблдора и предателя? Пусть оправданного, но с таким клеймом, которое никогда не сотрется? И каждый встречный-поперечный всю оставшуюся жизнь будет шарахаться от него, как от прокаженного. И насколько тяжело Минерве теперь загнать его обратно в полутемную холодную нору Тупика Прядильщиков. И как трусливо и жалко ведет себя он, ничем не пытаясь облегчить ей эту задачу, получая какое-то извращенное удовольствие, наблюдая за ее терзаниями. Конечно же, она сожалеет, что в один прекрасный день поддалась порыву и проявила милосердие к тому, что от него осталось.

— Вы должны!

Он почувствовал тепло. С трудом сфокусировал взгляд и увидел Грейнджер, стоявшую перед ним на коленях. Она то бережно дышала на его пальцы, словно на старинный хрусталь, то деловито и неторопливо растирала их, сосредоточенно нахмурив брови.

— Какого черта? — прохрипел он.

— Нет, Северус, — подняла руки Минерва. — Я понимаю, что Хогвартс вполне способен обеспечить ребенку должный уход, а ты, как специалист высочайшего уровня, предоставишь антидот в ближайшие сроки. Но я очень тебя прошу: когда прибудет комиссия из Попечительского совета и Министерства — а она обязательно прибудет, поверь мне — будь добр, не демонстрируй им свой фирменный сарказм и эксклюзивное чувство юмора. Предоставь все мне.

Пальцы Снейпа дрогнули, Грейнджер выдохнула и начала их с усилием разминать, опустив голову. Туман в голове Северуса с громким треском рвался в клочки.

— Полагаешь, я столько лет состоял в ближнем круге Темного Лорда, а теперь не смогу выдержать беседу с какой-то там комиссией? — медленно, четко выговаривая каждое слово, поинтересовался он.

— Ты можешь, — Минерва заглянула в его глаза, пожевала морщинистыми губами. — Ты все можешь, Северус, мне ли этого не знать. Если захочешь. Для дела, из чувства долга. Ради спасения чьей-то жизни. Если бы только тебе не было так наплевать на свою собственную.

Она запнулась, словно хотела еще что-то добавить, потом махнула рукой, развернулась и, шурша мантией, вышла за дверь. Грейнджер крепко сжимала его пальцы в ладонях. Слабость давно прошла, но Северус продолжал сидеть, закаменев спиной, глядя на кудрявую макушку Гермионы.

Лоуренс Картрайт очнулся через двое суток после взрыва. Антидот, приготовленный Снейпом, подействовал быстро и достойный продолжатель дела Лонгботтома больше не пугал посетителей и собственную мать черными губами и ногтями. Вопреки ожиданиям Минервы, мать Картрайта не стала переводить сына в госпиталь Святого Мунго и теперь сидела у его постели, ежеминутно промокая глаза платком.

Едва завидев Снейпа, вошедшего в палату, она бросилась к нему с изъявлениями благодарности. Северус, исписавший накануне ночью несколько футов пергамента в качестве объяснительных для Министерства, Попечительского совета и директора, спокойно и с достоинством выдержал этот натиск. Но с явным облегчением выдохнул, когда мадам Помфри, вышедшая на шум, обняла за плечи и увела рыдающую женщину к себе в кабинет.

Сам Картрайт побледнел еще больше и отвернулся под испытующим взглядом профессора, застывшего над ним, скрестив руки на груди. Снейп тяжело вздохнул, опустил руки и сел на стул рядом с кроватью:

— Ну что же, мистер Картрайт, сейчас мы выясним, как вы дошли до жизни такой и решим, что же нам делать дальше.

Уже смеркалось, когда Северус вышел из палаты, хмуро глядя прямо перед собой. Дойдя до кабинета директора, он прошептал пароль горгулье, которая со скрежетом отъехала в сторону, и поднялся наверх. Минерва сидела, разбирая бумаги. Она взглянула на Северуса поверх очков, отложила их в сторону и жестом предложила ему садиться.

— Я только что от Картрайта, — Снейп уселся в кресло, закинув ногу на ногу.

— Я навестила его утром, — Минерва устало потерла переносицу. — Он быстро поправляется, слава Мерлину.

— Да, — Снейп побарабанил пальцами по подлокотнику. — Зато теперь понятно, что произошло.

— То, что ты смог так быстро создать антидот, — это чудо, Северус. Я видела какими глазами на тебя смотрел Гораций.

Снейп фыркнул.

— Можешь, конечно, не раскрывать свой секрет, Северус…

— И даже не собираюсь, — вставил он.

— Поэтому я просто хочу вынести тебе благодарность от лица администрации Хогвартса, — Минерва медленно поднялась и протянула ему руку.

Северус подошел к столу, пожал ее и уселся обратно.

— А также, — перешла МакГонагалл на совсем уж официальный тон, — должна проинформировать тебя о выговоре за проявленную халатность. С занесением в личное дело.

Снейп пожал плечами — подобных выговоров за всю карьеру преподавателя у него было всего два. Учитывая обстоятельства, наказание могло бы быть и существенней. Он уже чувствовал на щеке ласковое дыхание отставки. Она нежно нашептывала о массе свободного времени, очерчивая обширные горизонты бесконтрольности и возможности быть самим собой — в гордом одиночестве, тепле и уюте Тупика Прядильщиков. Северус слушал, не перебивая: ему почти нравилась открывавшаяся перспектива ничегонеделания и безбедного существования в виде чего-то такого аморфного и непритязательного.

— ...Министерство и Попечительский совет не станут присылать комиссии, их вполне удовлетворит расследование, проведенное нами. И итоги. Тебе — выговор, лишение факультета Слизерин пятидесяти баллов, разъяснительная беседа с тобой и мистером Картрайтом, план мероприятий по усилению безопасности на уроках и профилактике травматизма. Кстати, с тебя — план мероприятий. С мистером Картрайтом побеседовал Слизнорт.

— Я в курсе, — поморщился Снейп. — Беседа была весьма содержательной.

— Ему не удалось выяснить, что именно молодой человек подсыпал в зелье. Или ему все же что-то подсунули намеренно? Он перепутал порядок действий?

— Удовлетворит расследование, говоришь? Я так понимаю, просто-напросто никому неинтересно, что произошло с мальчишкой — вот и все, — он стиснул зубы. — Это был несчастный случай, — Северус уставился в окно. — Все обстояло именно так, как я и описал в объяснительной. Вещество попало в котел случайно. Взаимодействие этого вещества с зельем будет изучаться далее.

— Прекрасно. Надеюсь, отчет об исследованиях я со временем смогу приложить к снятию выговора в твое личное дело, — она снова уставилась в бумаги. — У тебя что-то еще?

Северус отрицательно качнул головой, встал и прошел к выходу. На секунду замешкался, а потом вернулся и сел обратно. Минерва снова сняла очки и, прищурившись, посмотрела на него:

— Только не надо мне сейчас сообщать, что тебя наказали не слишком строго. Это не обсуждается. И можешь засунуть свою депрессию… куда подальше. У меня слишком много дел, а твоя война с самим собой отнимает у окружающих слишком много сил, Северус.

— Убитых нет, но зато много раненых в голову, — скривился он. — Ты говорила, что Картрайт приходил к тебе с просьбой отпустить его с занятий.

— Да, — Минерва помолчала. — В следующий понедельник.

— А почему он не обратился с этой просьбой к своему декану?

Северус безучастно разглядывал массивную золоченую раму на портрете Дамблдора, который безуспешно пытался перехватить его взгляд.

— Профессор Слизнорт ему отказал, — ровно ответила МакГонагалл.

— А почему?

— Потому что Картрайт хотел навестить отца в Азкабане. В понедельник там день посещений. Азкабан — не то место, куда стоит ходить ребенку, Северус. Встреча с матерым Пожирателем не то событие, которое нельзя пропустить. Ты в курсе того, что совершил Кастор Картрайт?

Снейп поморщился.

— В курсе.

— И чего ты ждал от меня?

— Он для него не Пожиратель, — тихо проговорил Снейп. — Он для него отец, которого казнят через две недели, и Картрайт его больше никогда не увидит. Через две недели у него не станет больше отца, Минерва. Справедливость восторжествует.

Минерва молча смотрела на него. Портреты затихли.

— Справедливость у каждого своя, Северус. Все зависит от того, с какой точки зрения ты смотришь. Мистер Картрайт должен понимать, что его отец совершил преступление, за которое обязан заплатить.

— Он понимает, — кивнул он. — Понимает так, как это может понимать мальчик в его возрасте и положении. Он не дурак и все прекрасно знает о Темном Лорде, Пожирателях, охоте на магглов, грязнокровок и предателей чистокровных. Конфискация имущества, косые взгляды соседей и насмешки однокурсников вносят свою лепту в чувство вины и осознание глубины падения семьи и его самого. Картрайт боится за мать, боится, что за ней тоже придут… Знаешь, сколько раз их вместе с матерью допрашивали — вдруг они что-то такое знают и не говорят? Ему снятся кошмары, в которых отец пытает и убивает. И все равно Картрайт помнит, как он ходил с ним покупать его первую метлу в Косую аллею и дарил игрушки на Рождество. Как читал ему сказки на ночь и учил летать. И от этого тоже никуда не деться, Минерва.

— Чего ты хочешь, Северус? Думаешь, если он увидит ненависть и боль своего отца — это поможет ему успокоиться?

— У него никогда уже не будет другого отца, Минерва. Когда-то я не поехал на похороны… — Снейп запнулся. — Это со временем приходит понимание и осмысление. Но обида, злость и сожаление остаются с тобой навсегда.

Он поднялся.

— Извини, Минерва.

Северус направился к двери.

— Я подпишу мистеру Картрайту освобождение от занятий, — устало сказала директор. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Снейп коротко кивнул.

— Так что все-таки попало в котел, Северус? — жестко поинтересовалась профессор МакГонагалл.

— Слезы, Минерва, всего лишь слезы, — тихо ответил Снейп, открывая дверь. — Мальчишки совсем не умеют плакать.

– Добрые дела нужно совершать так, чтобы об этом никто не знал? – раздался рядом голос Грейнджер.

– А злые – тем более, – кивнул Северус, продолжая наблюдать за тем, как миссис Картрайт трясет за руку смущенно озиравшегося Слизнорта. – Почему вы решили, что я причастен к этому цирку?

Лоуренс, стоя возле матери в холле Хогвартса, терпеливо ждал, когда иссякнет поток ее красноречия. Он уже был готов для выхода, заботливо укутанный в теплую мантию и шарф – все еще бледный и слабый, но вполне уверенно стоявший на ногах. Его блуждающий взгляд зацепился за Снейпа, тенью застывшего у края балюстрады верхнего пролета лестницы. Лоуренс на секунду замер, глядя на Северуса серьезными темными глазами, а потом коротко кивнул. Снейп едва склонил голову в ответ, развернулся и прошел вглубь коридора второго этажа.

– А я подслушивала, – догнала его Грейнджер и, приноровившись, пошла рядом.

– Ай-ай-ай, как не стыдно, – покачал головой Снейп.

– Отлично, я прониклась, но давайте не станем снова поднимать тему о честности и гриффиндорстве.

– Хорошо. Будем считать, Распределяющая шляпа слегка ошиблась. В Хогвартсе есть факультет жуликов, лжецов и наглецов?

– Ко всему этому нужно иметь особый талант и наследственную предрасположенность, так что Распределяющая шляпа нас просто подбрасывает, как кукушат.

– Да уж, Гриффиндору в вашем лице явно повезло.

– А как же! – фыркнула Грейнджер. – Я рада, что Лоуренс так быстро пошел на поправку. Вы же создавали антидот не путем последовательного подбора?

– Естественно, – фыркнул Снейп в ответ. – Я что – похож на идиота? Перебирать великое множество всего того, что пытливый двенадцатилетний подросток в состоянии впихнуть в котел? Или менять до посинения порядок действий?

– И вы не смогли определить, что именно попало в зелье, – казалось, у нее не было сомнений.

– С чего вы это взяли? – он с интересом взглянул на Грейнджер.

– У вас просто не хватило бы времени, – пожала она плечами.

– Вы правы. Анализ остатков зелья показал присутствие нескольких составляющих, но само вещество идентифицировать не удалось.

– И как же тогда? – в ее голосе прорезалось нетерпение.

Снейп хмыкнул.

– Если бы вы не сбежали тогда, могли бы даже поучаствовать.

Снейп так и не понял – виновато плохое освещение или же Грейнджер действительно покраснела. Он не видел ее уже несколько дней. После того как, благодаря ей, приступ прошел быстро и практически без последствий, проявлявшихся обычно в виде дикой дрожи в руках, Гермиона просто поднялась с колен и ушла. Ушла, не поднимая головы, не взглянув на него, ничего не спросив и не объяснив.

Северус еще минуту тупо смотрел на дверь, через которую просочилась Грейнджер, потом поднес к глазам руки, несколько раз согнул и разогнул пальцы, разглядывая их так, словно впервые видел.

А потом была работа. Многочасовая, занявшая все его мысли и полностью поглотившая все его внимание.

Когда спустя двое суток Картрайт очнулся, Северус познал то чувство глубокого удовлетворения, которое не испытывал так давно, что уже позабыл каково это. То самое чувство, что заставило его когда-то искать другие пути в обход традиционного зельеварения, подмечая очевидное. Знать что-то, чего не знают другие, уметь такое, что другим не подвластно. Когда-то глупая детская фантазия с Принцем-полукровкой, восхитительное головокружительное ощущение превосходства, обладания секретом, причастности к тайне, осознание себя, как личности и личности исключительной. Желание быть кем-то. Доказать, быть первым и единственным, уникальным. Что из этого хаотичного и беспорядочного набора высокопарного бреда подчинило его тогда, словно зов сирены, заставив подойти к дороге, что завела сюда?

Грейнджер, шагала рядом с ним размашисто и твердо, рассуждая об антидотах и использовании слез в зельеварении. Северус слушал вполуха, лишь поглядывая в ее сторону краем глаза. Кстати, у него ведь где-то была довольно неплохая работа Гельвеция Савойского об основных принципах детоксикации. Можно предложить Грейнджер поближе ознакомиться с этим редким изданием сегодня вечером. И сам он с удовольствием вновь пролистнет знакомые страницы старинного манускрипта, покрытые средневековым художником затейливой вязью и красочными рисунками.

Он пропустил ее вперед на входе в свои апартаменты и поймал укоризненный взгляд, который она бросила на столик с бутылкой. Снейп только-только хотел сообщить, что новым стаканом он так и не обзавелся, но, увидев поджатые губы Грейнджер, с каким-то мстительным удовлетворением решил, что это не ее дело. И он – не алкоголик!

– Я взял за основу стандартный антидот в базовом варианте.

– И? – она уселась на свою каменную тумбу, поджав ноги, и уставилась на него во все глаза.

– Невозможно подобрать специфический антидот за короткое время, вы понимаете, да?

Грейнджер кивнула.

– Если нельзя этого сделать, то лечение должно быть каким?

– Симптоматическим.

– А почерневшие губы и кончики пальцев признак чего?

– Нарушения сердечной деятельности? Посинение, – медленно выговорила она, уходя в собственные мысли. – Это если не учитывать мгновенность и силу выброса поражающего элемента.

– Именно, – Снейп уселся в кресло и довольно вытянул ноги. – Поппи сообщила о типе нарушения, стандартный антидот был дополнен, в последней фазе наложен закрепитель и катализатор, который запустил внутри организма обратную реакцию. И все.

– Все, – прошептала Грейнджер. – Вы в курсе, что решение почти гениально?

Он пожал плечами:

– Приятно, конечно, но это слишком громко сказано. И все уже было придумано до нас, естественно, – он повернул к ней голову. – А где вы были, когда вас не было?

– О, я потратила время с большой пользой! – Грейнджер вздохнула и закатила глаза. – В основном я бродила по замку, слушала разговоры и пыталась читать.

– Снова женские журналы? – ухмыльнулся Снейп.

– Нет, – она отрицательно потрясла головой. – Изучая их, я как-то внезапно осознала, что понять настоящих женщин для меня практически невозможно: захотела обуть другие туфли – надо менять белье. Решила похудеть – перестала есть. Правда, потом можно немножко помереть от усердия, но ничего – зато цель достигнута. В общем, все сложно – мы не нашли взаимности. Зато профессор Вектор начала читать весьма интересную монографию о применении нелинейных функций в системе векторного преломления заклинаний…

– Зачем вы это сделали? – внезапно спросил он, перебив ее на полуслове. – Почему решили помочь мне?

Грейнджер потерла лоб, словно наткнулась на невидимую стену.

– Вы… вы могли потерять работу. Вам пришлось бы уехать…

– Понятно, – в комнате почему-то стало ощутимо прохладнее.

– Что вам «понятно»? – напряглась Грейнджер. – Если бы профессор МакГонагалл заметила, что с вами творится, она бы позвала мадам Помфри, и о вашей… болезни узнали бы все. Началось бы расследование – почему с таким заболеванием вы допущены к урокам. У профессора МакГонагалл возникли бы неприятности, а вам бы пришлось покинуть Хогвартс… А если бы еще с Лоуренсом случилось что-то страшное…

– Понятно, – повторил он, и слово гулко ухнуло в пустоту. – И тогда вам снова грозило бы одиночество – некого было бы доставать и не над кем потешаться. И некому заниматься с вашим дружком Поттером. И следить за успехами на личном фронте этого рыжего убоища… Вы в курсе, что он довольно охотно принимает знаки внимания от одной милой леди с Когтеврана? Об этом не могли не сплетничать среди учеников, раз уж подобные слухи достигли даже учительской. «Такая радость, что мальчик нашел в себе силы снова жить дальше!» – передразнил он кого-то, вытянув лицо и закатив глаза.

– Да как вы!.. – она вскочила на ноги. – Что я вам такого сделала?

– Сядьте, Грейнджер, – губы его скривились. – Сядьте и не орите, как баньши, выдавая ваше дурное воспитание.

– Да, я невоспитанная! Куда уж мне до ваших знакомых аристократов! А знаете!.. – голос ее сорвался. – Знаете, я даже жалею, что встретила вас тогда! Да! Лучше бы я так и бродила по замку дальше! Одна! А вы бы сидели здесь, алкаш несчастный, тряслись бы и плевали на всех и вся, проживая остаток своей никчемной жизни, как труп, разлагающийся на солнышке: лежит себе, никого не трогает и ничего уже не нужно, ни на что внимания не обращает, только цепляет и цепляет своим жутким видом! Вроде и жалко – человек был, а не подойдешь – воняет, извините!

Грейнджер кричала яростно, подойдя вплотную к нему. Она даже встала на цыпочки и вытянула шею, чтобы заглянуть в его глаза. Снейп так и не понял, в какой миг сам поднялся на ноги, и теперь совсем близко видел ее искаженное гневом лицо, потемневшие глаза, полыхающие щеки, вечно растрепанные волосы, которые уже никогда не будет возможности расчесать, искусанные губы…

Внезапно Грейнджер замолчала и, все так же запрокинув голову, покачнулась. Снейп схватил ее за плечи, удерживая в этом неустойчивом положении, но она вырвалась и попятилась, зажмурившись, отрицательно замотав головой. Потом развернулась и выбежала из комнаты.

Снейп еще несколько мгновений смотрел ей вслед, затем, словно очнувшись, нащупал кресло и сел, мрачно уставившись в камин на веселую пляску огня по поленьям. Потянулся к бутылке, отвинтил крышку, сделал большой глоток и, поморщившись, с отвращением заглянул в горлышко на плескавшуюся там жидкость. Взвесил бутылку в руке и со всего размаха запустил ею в камин. Звон разбитого стекла почти совпал с хлопком от вспыхнувшего синим пламенем виски.