Послеобеденное время в учительской — не самая приятная часть дня. Тесное общение с коллегами не относилось к числу любимых занятий Северуса. Его утешало только одно — уже давно никто не лез к нему с кучей дежурных и традиционных любезностей, оставляя спокойно сидеть в углу.

— На каком основании, профессор Снейп, вы позволили себе снять пятьдесят баллов с мистера Грейвза?

Северус поднял взгляд на Слизнорта, который от возмущения, казалось, раздулся еще больше.

— На том же, на котором такое же количество баллов потерял и мистер Пибоди, — он коротко кивнул в сторону Минервы. — Я что-то упустил — и теперь, чтобы снять баллы с провинившегося ученика мне нужно особое разрешение?

Бровь Снейпа вопросительно изогнулась. В учительской воцарилась тишина. Настороженная. Даже Трелони, которая нечасто спускалась со своей башни, перестала звенеть браслетами и амулетами. Флитвик переглянулся с Вектор, а Спраут тяжело вздохнула. Мадам Хуч хмыкнула и скрестила руки на груди. Пара новых преподавателей: Прюденс МакГайвер — непревзойденный, по слухам, специалист по маггловедению — милое восторженное создание, порхавшее по коридорам Хогвартса в ореоле каштановых кудряшек, и Оливер Доу — руновед и криптограф, страдавший чувством юмора и хроническим занудством, отвернулись, скрывая улыбки.

— Как поживает ваш «Клуб слизней»? — любезно поинтересовался Снейп.

— К сожалению, — замялся Слизнорт. — В этом году я его еще не открывал.

— Неужели? Что — не нашли достойных?

— Времени, друг мой, времени, — величественно покачал головой Слизнорт. — Sic transit gloria mundi.

Минерва прокашлялась.

— Гораций, думаю, молодые люди заслужили наказание. Уже одно нахождение вне спален после отбоя…

— Но отработка! — Слизнорт вознес руки к потолку. — Как вы себе это представляете?

— Вот и мне интересно, — с мрачным удовлетворением откинулся Снейп на спинку кресла. — Значит, совместные занятия гриффиндорцев и слизеринцев способствуют сближению факультетов, а как насчет совместной трудотерапии? Не кажется ли вам, профессор Слизнорт, что труд — он облагораживает и сплачивает гораздо лучше?

— Ну знаете ли! — пропыхтел Слизнорт.

— Я-то знаю, — неожиданно жестко сказал Снейп. — А вот известно ли вам, по какой причине они устроили побоище в ночи? Что за заклинания они использовали? Вы считаете это детской шалостью?

— Совершенно ясно, где именно мистер Грейвз набрался всякой запрещенной дряни, — неприязненно высказалась Вектор. — От таких, как он, остальных детей нужно ограждать. Угрюмый, неприветливый подросток себе на уме.

— Вы считаете, то, что его отец сейчас сидит в Азкабане, дает вам право осуждать или подозревать в чем-то его сына? — Снейп скривил губы.

— Это дает мне право делать определенные выводы, — с достоинством кивнула Вектор. — И не мне одной.

— А вы никогда не задумывались над тем, что это ваше стремление причесать всех под одну гребенку, распространяя на всех собственные предубеждения, может сыграть с вами дурную шутку? — Снейп прищурился. — Деление на факультеты не есть клеймо, по которому можно сразу классифицировать волшебника. Не мне вам рассказывать, что та же принадлежность к Гриффиндору не является гарантией честности и порядочности.

— Исключения лишь подтверждают правило, Северус, — кивнула Минерва.

— Именно! — он сжал кулаки. — Так почему же вы относитесь к каждому ученику, как к правилу, а не исключению? Вашу предвзятость подхватывают эти мелкие мартышки, которые копируют поведение взрослых. Которые чувствуют себя… победителями.

В учительской повисло гробовое молчание.

— Да, — Северус промокнул платком внезапно выступившую испарину. — Они считают, что это дает им больше прав, больше возможностей, большую безнаказанность. Именно своим навешиванием ярлыков и попустительством вы роете яму будущим поколениям.

Флитвик фыркнул. Профессор Биннс тревожно завозился в своем кресле.

— Вы не понимаете, — Снейп обвел взглядом настороженные лица коллег. — По вашему, принадлежность к факультету — это уже повод для того, чтобы поставить человека на какую-то полочку и ждать от него определенных действий. Сейчас она означает так же принадлежность к побежденным или победителям — и неважно, участвовали они в войне или нет. Вся ваша предубежденность, пренебрежение и придирки, ваши закрытые глаза — угроза того, что те, кто сейчас являются детьми, вырастут в уверенности, что данное положение вещей — норма, которую нужно и должно изменить. В корне. Вы знаете, что такое — цикличность? Что они должны думать и чувствовать, если все, что им вдалбливают дома, находит подтверждение в реальной жизни? Если в душе, кроме озлобленности, ничего не останется… Это мы с вами знаем, что может быть по-другому, но кто донесет это до них?

— Но, Северус, — Слизнорт как-то обвис щеками, — не можешь же ты отрицать того, что отец мистера Грейвза — осужденный преступник. Его связь с Пожирателями…

— Связь с Пожирателями не делает его шестнадцатилетнего сына Пожирателем. А вот ненависть, попранное достоинство — поставит его в условия, когда ему придется сделать выбор. Прогнуться или…

Снейп махнул рукой.

— Но… — Минерва поднялась со своего места. — Это естественно, мы стольких потеряли.

— Мы все кого-то потеряли! — Снейп вздрогнул, услышав Грейнджер, выступившую из тени. Глаза ее лихорадочно блестели. — Скажите!

— Мы все потеряли слишком многих, — прохрипел Снейп, с трудом отводя от нее взгляд. — Но нельзя рыть могилу всему и сразу собственноручно. Дети сейчас жестоки отнюдь не по-детски и бьют зачастую по самому больному. Вот вы, профессор Слизнорт, хоть раз попробовали поговорить с тем же мистером Грейвзом? Вы в курсе, что еще у девяти учащихся отцы попали в Азкабан? А у скольких — родственники? А у кого из детей моего... — он запнулся, — вашего факультета кто-то погиб?

— А те, кого убили они? — Минерва поджала губы. — Ты не считал, у скольких учащихся других факультетов погибли родные и близкие от рук Пожирателей?

— И они заплатили, — как-то внезапно успокоился Снейп. — Они погибли или сидят. Или сбежали, и за ними идет постоянная охота. Или вы считаете, что их дети тоже кому-то должны? Долги до какого колена простираются? Проценты? Нужно публичное покаяние и отречение? Почему никто ни разу не одернул того же мистера Пибоди в его стремлении унизить и подколоть? Ах, я забыл — его порывы благородны, и все, что делает он или другой гриффиндорец должно приниматься на «ура». Вы не видите, к чему это ведет? В чем разница?

Северус посмотрел на свои дрожащие пальцы и сжал кулак. Минерва оправила мантию. Вектор отвернулась. Флитвик вздохнул. МакГайвер, прижав руки к груди, во все глаза смотрела на Снейпа. Он поднялся с кресла, коротко поклонился и стремительно вышел из учительской.

— Ничто не изменится вот так сразу, — услышал он позади запыхавшийся голос Грейнджер. — Подождите, что вы все время бежите?

— Я так хожу. А вообще, привидение с одышкой — это нонсенс. И почему вы не летаете?

— Как птица?

— Как привидение!

— Не знаю я!

— Из вас даже привидение вышло какое-то нестандартное, Грейнджер. Вы пробовали лететь на свет?

— А вы?

— Пробовал, но испугался.

— Почему?

— А вдруг это меня черти с фонарями ищут?

Грейнджер прыснула, и только тут он понял, что стоит с ней посреди коридора, в дальнем конце которого показалась МакГайвер, приближавшаяся к ним со стремительностью и целеустремленностью Хогвартс-экспресса.

— Профессор! — одарила она Снейпа своей ослепительной улыбкой, и ее милое личико стало почти красивым. — Я давно хотела вас спросить: что вы делаете сегодня вечером?

— То же, что и всегда! — нервно дернул плечом Снейп. — К урокам готовлюсь!

— Давайте внесем немного разнообразия в нашу жизнь и подготовимся к урокам вместе! — жизнерадостность Прюденс зашкаливала. Казалось, даже ее кудряшки пританцовывали вместе с ней. — Как насчет того, чтобы посетить Хогсмит и выпить чего-нибудь покрепче? Или — нет! Утром! Пару кружек отличного крепкого кофе! С круассанами! Я знаю, где пекут отличные круассаны! Я готова их есть с утра до вечера — они просто тают во рту! Я их пожираю с огромной скоростью. Я практически стала жрицей круассанов!

Она приблизилась к Снейпу еще на шаг и положила руку ему на предплечье. Снейп шарахнулся в сторону.

— Терпеть не могу круассаны, — выдавил он.

— Стейк? Пудинг? — все так же мило улыбнулась она. — Тогда — ужин!

— Я не собираюсь с вами завтракать, обедать, ужинать, делить ланч и устраивать легкие перекусы, — прошипел Снейп. — Оставьте меня в покое! Совсем! Ясно?

Карие глаза профессора МакГайвер потускнели, и она опустила руки. Ее кудряшки поникли.

— Предельно, — она вздернула носик. — Просто после сегодняшнего я подумала…

— Что? — скривился Снейп.

— Что вы не такой… Не такой, как о вас говорят.

— Вы ошибались, — холодно сообщил он, отворачиваясь. — Я «такой» даже еще больше, чем вы могли обо мне услышать или увидеть в своем самом страшном кошмаре.

— Боже, вы что — гей? — Прюденс закрыла себе рот ладошкой. — Простите. Это было так бестактно с моей стороны. Конечно же, я должна была подумать о ваших чувствах. Вы пережили трагедию, да? О, профессор!..

Она развернулась и поспешно удалилась прочь, прижимая руки к сердцу. Снейп остолбенело смотрел ей вслед и только мерзкое хихикинье Грейнджер вывело его из прострации.

— Она… она — дурочка? — он медленно пошел дальше по коридору.

— Нет, просто вы ей нравитесь, — Грейнджер поплелась рядом с ним, все еще похихикивая. — Люди, когда им кто-то нравится, часто несут всякую ересь, чтобы скрыть смущение.

— С чего вы это взяли?

— Прочитала, — в ее голосе сквозило удивление, — откуда же еще. На самом деле, я бы на вашем месте как следует задумалась.

— О чем еще? — хмуро поинтересовался Снейп.

— Женщины обожают мужчин со сложной судьбой и нестандартными пороками. Еще больше они любят их перевоспитывать.

— Мужчин или пороки?

— В комплексе.

— Это вы тоже прочитали? — с подозрением уставился он на довольную Грейнджер. — И где, если не секрет, пишут столь познавательные вещи?

— В женских журналах, — пожала плечами Грейнджер. — Вы удивитесь — какой только белиберды не читают девочки в библиотеке! Зато я теперь знаю несколько заклинаний от прыщей, как готовить ворчестерский соус, как ухаживать за плетистыми одушевленными розами и десять способов привлечь мужчину.

— А десять способов отвязаться от женщины вам случайно не попадалось? — скривил кислую мину Снейп.

— Это вам надо обратиться к периодическим изданиям для мужчин, — Грейнджер отчего-то покраснела.

— Расширьте свой кругозор, Грейнджер, наверняка ведь кто-то читает и такие журналы.

— Настолько широко мой кругозор расширяться отказывается, — развела она руками.

— Счастливо оставаться, мисс Грейнджер.

Снейп хмыкнул и открыл дверь в свои покои. Привычным движением скинул мантию, бросил ее на диван, плюхнулся в кресло и взял стакан. Повертел его, рассматривая, как играет свет в широких гранях, крепко сжал в руке. Нахмурился, зачем-то поднялся и пошел к брошенной мантии. Покопался в складках и вытащил из кармана скомканный гриффиндорский шарф. Стиснув зубы, на минуту застыл. Потом тряхнул головой, засунул его под диванную подушку и вышел в коридор. Там Снейп остановился в нерешительности, соображая в какую сторону двигаться.

— Вы что-то забыли?

Он медленно обернулся и заметил Грейнджер, сидевшую на полу.

— Да, — он широко распахнул дверь. — Вас.

Проснувшись среди ночи, Северус долго, целых две минуты, пытался понять, что за шум его разбудил. У него сон всегда был весьма чутким в принципе, но вот песней о Мэри и ее барашке его будили впервые.

— Грейнджер, когда вы уже угомонитесь наконец? — с тоской протянул Снейп, стоя на пороге спальни. — Ложитесь спать.

— Привидения никогда не спят, — наставительно произнесла Гермиона, расхаживая по гостиной Снейпа.

— Так это привидения, а вы — одно сплошное недоразумение. И чем вы тут занимаетесь, позвольте поинтересоваться? — Северус потер заспанное лицо, пригладил волосы, запахнул халат потуже и сел в кресло. — Мне показалось, или вы все-таки пели?

— Да? — кажется, Грейнджер смутилась. — Я так привыкла, что меня никто не слышит, что иногда разговариваю сама с собой. Чтобы не было так тоскливо. Чтобы понимать, что я еще живая... — она запнулась. — Что существую…

— Так, — поднялся он на ноги. — Мне надо выпить.

— Зачем? — Грейнджер с тревогой посмотрела на него. — Скоро утро.

— Вот, — веско сообщил он. — Именно поэтому я собираюсь хоть немного поспать.

— Зелье сна без сновидений? — предложила Грейнджер. — Зелье ста снов? Или какое-нибудь простенькое успокоительное?

— Простеньким успокоительным с вами вряд ли обойдешься, — пробормотал Снейп, плеснув в стакан виски на два пальца. Обернулся к Грейнджер, глядевшей на него с осуждением, и добавил еще чуть-чуть.

Он собирался выпить еще вечером, но Грейнджер, неуверенно шагнувшая в его жилище, спутала все планы. Он практически сразу же пожалел, что пригласил ее войти. Кой черт его дернул поддаться порыву?

— У вас довольно… мило, — сделала комплимент его гостиной Грейнджер.

Северус бросил на комнату беспристрастный взгляд: небольшая гостиная с парой кресел, маленьким диванчиком и камином, перед которым удобно расположился столик для напитков. Все свободные стены заставлены книжными шкафами, что не поместились в еще меньшем по размерам кабинете: его когда-то пришлось разделить, чтобы устроить скромную лабораторию. Нет, Снейп не мог сказать о себе, что он неряха — домовики наводили порядок регулярно и по мере сил, но так как прикасаться к чему-либо, кроме пыли, им было запрещено, то спартанскую обстановку слегка скрашивали книги, художественно разложенные в строгом соответствии с системой раскладывания читаемой на сегодня литературы. Пара свитков, перья, почти чистые носки и абсолютно чистая рубашка, неизвестно как затесавшееся сюда мраморное пресс-папье, несколько безделушек, полученных в качестве презентов к различным датам, и запонки находились в разных, но видных интересных местах, так же, не создавая бардак, как таковой, а подчиняясь сложной системе творческого беспорядка.

Подавив порыв смахнуть все в одну кучу и решив про себя, что Грейнджер сама виновата, Снейп исполнил-таки свое желание — уселся в кресло, вытянул ноги к тепло мерцающему огоньку камина и с тяжелым вздохом… не взялся за стакан.

— Благодарю вас, мисс Грейнджер, за любезность. Присаживайтесь.

Грейнджер тут же с готовностью плюхнулась на пол. Бровь Снейпа поползла вверх, а голова склонилась к плечу.

— Ну, сквозь мебель я проваливаюсь, — ответила Гермиона на невысказанный вопрос. — А вот пол, подоконники — короче, все, что относится к строению самого Хогвартса, меня выдерживают.

— Оч-чень интересно, — вежливо протянул Снейп. — Если бы я был каким-нибудь исследователем потусторонней жизни, я бы себе сделал имя на изучении вас.

— Вы никогда не думали сменить профессию? Кризис среднего возраста и все такое. А то у вас руки дрожат, — не к месту сообщила Грейнджер, уставившись на его пальцы, что расслабленно лежали на мягких подлокотниках. — Я еще вчера заметила, но решила, что это от… неожиданности.

Снейп с ненавистью взглянул на свои бледные дрожащие пальцы и сжал кулаки.

— Хотите сказать, я испугался привидения? — поинтересовался он.

— Простите, — покаянно покачала головой Грейнджер. — Естественно, вас мной не запугать. И вообще, это не мое дело — конечно же, вы наверняка обращались к лекарям.

— И варил всяческие зелья, — процедил Снейп. — Вы весьма догадливы и чрезвычайно тактичны. На редкость прямо-таки.

— Я больше не буду, — посмотрела она на него честными глазами. — Я крайне признательна вам за то, что вы согласились мне помочь.

Снейпу захотелось выпить еще сильнее, но вместо этого он фыркнул:

— Кто вам сказал такую глупость?

— Ну как же… — глаза Грейнджер расширились. — Я думала, раз вы… А вы… Ну…

— Слушайте, — он сплел пальцы на животе. — Если я внезапно решил, что вы заслуживаете большего, чем сидеть в коридоре в ожидании, когда можно будет снова спозаранку вцепиться в меня мертвой хваткой, это ничего не значит. Ну и вывалить на меня весь поток нерастраченного красноречия вы можете здесь, где я без свидетелей отвечу вам так, как вы того заслуживаете, не выглядя при этом буйнопомешанным для окружающих. Уясните это себе раз и навсегда, Грейнджер!

Последние слова он прочти прорычал. Грейнджер же отнеслась к его эскападе на удивление спокойно: пожала плечами и прошлась по комнате, заглядывая в раскрытые книги.

— О, а вот эту я читала, — обрадовалась она, игнорируя яростный взгляд Снейпа. — «Сводный каталог сравнительной классификации простых углеродных соединений на основе молекулярного взаимодействия с заклинаниями стазиса и катарсиса Эйренея Филарета».

Снейп хмыкнул.

— И зачем?

— Интересно было, — она отошла к книжному шкафу. — Хотя с некоторыми выводами я не согласна.

— С тех пор как Филарет опубликовал сей труд, магическая наука шагнула далеко вперед. Но у него встречаются весьма любопытные идеи.

— Прикладное значение которых не всегда понятно.

— Может быть, магическая наука еще не дошагала до понимания этих исследований?

— Поживем — увидим, — Грейнджер вздохнула.

— А вы сами пробовали выходить из Хогвартса?

— Да, — Грейнджер с интересом рассматривала корешки книг, пытаясь провести по ним рукой, которая свободно проходила сквозь них. — Как-то раз я даже пыталась уехать в Хогвартс-экспрессе. Но из него я выпадаю, а путешествовать пешком…

Она махнула рукой.

— М-да.

Снейп потер переносицу, встал и направился в кабинет. Работы первокурсников и третьекурсников он проверил еще днем, но сидеть и наблюдать за Грейнджер, слонявшейся по его гостиной, и при этом не пить — оказалось выше его сил. Поэтому он сел за стол, придвинул к себе журнал и начал заполнять поурочные планы. В конце концов, это все равно придется когда-нибудь сделать, а Минерва хотя бы перестанет его пилить по этому поводу. В последнее время Северус предпочитал оставлять писанину на потом: необходимость использовать очищающее заклинание от чернильных клякс, которыми он неизменно усеивал любые записи, просто-таки выводила его из себя.

Заполнив журнал на пару недель вперед, Снейп размял затекшую шею, растер пальцы и вздрогнул, заметив Грейнджер, тихо стоявшую за его плечом.

— Простите, — пробормотала она. — Я не хотела вас напугать.

— Стучаться надо, — буркнул Снейп.

Грейнджер послушно снялась с места и вышла за дверь.

— Тук-тук-тук. Можно войти?

— Никого нет дома!

— Хоть поинтересовались бы для порядка: «Кто там?» — фыркнула Грейнджер, спокойно входя сквозь дверь.

— А мне плевать, раз все равно никого нет, — Северус потянулся за другим журналом.

— Вы все наизусть помните? — Грейнджер заворожено следила за ровными рядами мелких букв, что выходили из-под его пера.

— На память я пока не жалуюсь. Несмотря на свой очень средний возраст.

— Я сегодня была у мальчишек, — она замолчала. — Немного походила с ними. Посидела на занятиях. Вы знаете, что у Рона проблемы с трансфигурацией, а у Гарри не все ладно с высшими зельями?

— Насчет Уизли и трансфигурации — это вам к Минерве, а Поттеру иногда не помешает пользоваться собственным мозгом, а не чужими учебниками.

— Ну конечно, — с горечью пробормотала Грейнджер, — только мне могло так повезти — единственный человек, который меня слышит и видит, до глубины души ненавидит меня и моих друзей.

— Зачем употреблять столь громкие слова, мисс Грейнджер. «Ненавидит» — это слишком сильно. Мне просто все равно. В кои-то веки мне плевать на этого мальчишку и его друзей. Мне не надо за ним присматривать, вытаскивать из неприятностей и ждать его очередных выходок. Наконец-то он перестал быть моей заботой. Точка. И вам советую оставить свои дурацкие идеи насчет какого-то гипотетического неоконченного дела. Дайте им жить своей жизнью. Вы не сможете все время контролировать их. И помогать. И наставлять на путь истинный. Пришло время им стать ответственней, совершать ошибки и расхлебывать последствия самостоятельно.

— Не могу, — замотала она головой. — Просто не могу. Когда я вижу, как бездарно они тратят свое время, как отстают в учебе… Они могут больше, понимаете?

Снейп хмыкнул.

— Ничего вы не понимаете, — раздраженно откинула со лба волосы Грейнджер. — Гарри повзрослел. Вам безразлично, но я-то вижу, насколько он изменился. Он… он словно прожил целую жизнь за одну ночь, а наутро проснулся стариком. Потерявшимся и одиноким.

— У него есть эта рыжая девчонка Уизли, — пробормотал Снейп, только сейчас заметив, что в третий раз выводит одно и то же слово. — Они поженятся, он на законных правах вступит в клан Уизли, чтобы в свою очередь приумножить его численность. Будет сидеть в Министерстве на теплой должности, которую ему гарантирует имя Мальчика-который, а рыжая жена с рыжими детками будут ждать его дома с пастушьим пирогом наперевес.

Грейнджер промолчала.

— Что, скажете «нет»? — Снейп внимательно на нее посмотрел.

— Нет, — вздернула подбородок Грейнджер. — Гарри способен на большее.

— Мир он уже спас, Грейнджер, он может позволить себе и расслабиться. Или дух авантюризма должен вести его по жизни до самого конца?

— Гарри очень талантливый, хоть вы этого никогда не замечали. И Рон тоже.

— Да, у Поттера есть один большой и исключительный талант — талант влипать в истории. И — фу! Ну какие таланты у Уизли? Это ведь даже не его брат, у которого идеи одна гениальнее другой так и сыплются, как из худого мешка. Получит он свой аттестат, пойдет играть в квиддич каким-нибудь третьим запасным вратарем в сборную…

— Вот видите!

— Что — вижу? Это в лучшем случае. Да, для Хогвартса он играет вполне неплохо, но… Конечно, при определенном упорстве, которого у мистера Уизли нет и никогда не было, он может добиться определенных успехов, но — увы. Не видать ему толп поклонниц и не забросают его цветами… Что вы так скривились?

— За ним уже сейчас бегают.

— Один из героической троицы, лучший вратарь Хогвартса — могу себе представить, — скривил губы Снейп. — Что?

— Ничего, — Гермиона отвернулась.

— Только не говорите мне… — Снейп хмыкнул. — Мисс Грейнджер, я был о вас гораздо лучшего мнения.

— Вы ничего не знаете! И никого. Вы просто озлобленный пофигист, вот вы кто!

— Двадцать баллов с Гриффиндора за оскорбление преподавателя, мисс Грейнджер. Так-так-так, — забарабанил он пальцами по столу. — Я-то вдруг решил… Зачем было выдумывать всякие оправдания своей банальной ревности? Незаконченное дело — надо же!

— Это не ревность! — взвилась Грейнджер, как свечка, сжимая и разжимая кулаки. — Я… я желаю ему счастья! Просто… просто я так много не сказала ему. Я совсем ничего ему не сказала, понимаете?!

— Стоп, — осадил он ее. — Я не собираюсь идти к Уизли и сообщать ему о том… о ваших… Не пойду я, короче. И не надо меня тут жалобить вашими душещипательными историями.

— Я не жалоблю, — отвернулась Грейнджер. — Просто вы могли бы ему сказать, что я… я…

— Угу. Как вы себе это представляете? Мне изловить Уизли в темном коридоре, прижать к стене и сообщить: «Мисс Грейнджер просила передать, что любит вас?»

— «И всегда будет любить…» — она подняла на него глаза, полные слез.

— Какая мелодрама! — Снейп скривился. — Прекратите немедленно! Вы вообще соображаете что-нибудь или нет?

— Он… он помнит обо мне, — Грейнджер проглотила комок в горле. — Я слышала, как они с Гарри говорили обо мне. Ему станет легче…

— Что значит «легче»? — Снейп подошел к ней и тряхнул за плечи. — Вы хотите сказать, что человеку станет легче, если ему сообщить, что его погибшая девушка находится рядом? Следя за каждым его шагом? Что она любит его и будет любить вечно? Вы превратите его жизнь в кошмар, Грейнджер. Вы всю оставшуюся жизнь будете висеть над ним дамокловым мечом. Отпустите его. Оставьте по себе светлую память. Дайте ему жить так, как ему суждено. Дайте забыть, в конце концов.

— А вы — забыли? — глухо поинтересовалась Грейнджер, утыкаясь лбом в его грудь.

— Я — живу, — хрипло ответил Снейп, отпустил ее и отошел обратно к столу.

— А у вас больше руки не трясутся, — шмыгнула она носом.

— Это потому, что вы меня бесите, Грейнджер, — хмуро взглянул на нее Снейп. — Внутренняя раздраженность столкнулась с внешним раздражителем, минус на минус и так далее.

— Хоть какая-то польза от меня есть, — улыбнулась Грейнджер сквозь слезы и пошла к двери в гостиную.

Снейп в раздражении бросил перо на стол и с отвращением посмотрел на совершенно незаляпанные записи в журнале.

* * *

Снейп передернулся и поднес стакан ко рту. Грейнджер нахмурилась.

— Вы — алкоголик?

Он поперхнулся.

— Не ваше дело, — просипел он, откашливаясь.

— Алкоголизм ведет к деградации и разложению печени.

— Знаете, мисс Грейнджер, мне вот всегда доставлял удовольствие миф о Прометее. Я себя каждый день на уроках тем самым Прометеем и чувствую.

— Это как будто вы несете свет знаний?

— Это как будто каждое утро орел печень мне выклевывает, а за ночь она восстанавливается. А на следующий день все повторяется вновь.

— Я всегда подозревала, профессор, что вы терпеть не можете свою работу и учеников, — прищурилась Грейнджер.

Снейп задумчиво посмотрел в огонь.

— Как ни странно, вы ошибаетесь. Просто с возрастом сильнее ощущается бессмысленность бездарно потраченного времени на то, что большинству из моих, как вы выражаетесь, учеников, не нужно, не интересно и никогда не пригодится в жизни. Что-то давно ушло, отболело и умерло.

— И вы решили заглушить боль при помощи алкоголя? Или реанимировать былые чувства? Так вот — не выйдет. Алкоголь не улучшает настроение, он лишь усиливает то эмоциональное состояние, в котором находится человек.

— Это вы тоже в вашем женском журнале прочли?

— Нет, на этот счет имеются серьезные научные исследования.

— А-а-а… магглы, — презрительно протянул Снейп.

— Вы считаете, волшебники не подвержены этому заболеванию? — в глазах Грейнджер зажегся исследовательский интерес.

— Я считаю, что я, — с нажимом произнес Снейп, — не алкоголик.

— Все алкоголики говорят, что они не алкоголики, — утвердительно кивнула Грейнджер.

Снейп поперхнулся снова и отставил стакан.

— Мне казалось, только вампиры, если их пригласить в дом, начинают пить кровь хозяев, Грейнджер.

— Я вообще-то и не напрашивалась! — пожала плечами Грейнджер. — Сидите тут, упиваетесь виски и своими обидами на весь мир. Такую речь произнесли о долгах и будущем, а сами? Вы сами хоть палец о палец ударили, чтобы хоть что-то исправить?

— Вы же сами сказали — бесполезно, — Снейп снова взялся за стакан.

— Нет! Я сказала, что нужно время! — она подошла вплотную к нему и заглянула в глаза. — Нужно начать с себя. Не бояться, что будет больно, что не получится. Вам дано так много, вы можете все, что угодно, а вы…

Грейнджер махнула рукой и пошла к выходу.

— Говорят: если у вас ничего не болит, оглянитесь — может быть, вы уже умерли. Вы уверены, что еще живы, профессор?

Она чуть задержалась на пороге, а потом шагнула сквозь дверь в коридор.

Снейп поднес стакан ко рту, а потом со всего размаху швырнул его в камин. Виски вспыхнул голубоватыми огоньками, а Северус так и просидел до рассвета, глядя, как пламя облизывает поленья и осколки.

— Так и знал, что найду вас здесь, — обвиняющее прохрипел Снейп и откашлялся.

Он с хмурым видом стоял в дальнем конце библиотеки и осуждающе глядел на стол, зажатый стеллажами. За столом одиноко, периодически тяжко вздыхая, сидел над учебниками пятикурсник из Хаффлпаффа. Он втянул голову в плечи, сгреб со стола хрестоматию по ЗОТИ и испуганно забормотал:

— Так ведь уроки уже закончились, отбой нескоро, а у нас завтра контрольная…

Мисс Грейнджер, стоявшая рядом, выпрямилась и испытующе взглянула на Снейпа.

— Нам нужно поговорить, — строго сообщил Снейп.

— Но я ничего не сделал, — пробормотал пятикурсник, бледнея лицом. — Еще…

Грейнджер ухмыльнулась.

— Знаете, профессор, а ведь сначала я хотела вас шантажировать. Вам же понравилась песенка про Мэри и барашка? — Снейп шумно выдохнул, пятикурсник почти сполз на пол. — Но теперь все становится только интересней.

Грейнджер мило улыбнулась. С языка у Снейпа едва не сорвалось вполне справедливое замечание в адрес неоправданно веселых привидений, необремененных чувством долга и ответственностью, но огромным усилием воли он взял себя в руки: не для того он выслеживал Грейнджер несколько дней подряд, чтобы парой метких фраз спугнуть добычу.

— Бросьте ваши штучки, — медленно проговорил Северус.

Пятикурсник швырнул учебник на стол и попытался поймать взгляд профессора, который все время смотрел куда-то поверх его плеча.

— Маршалл, можете быть свободны, — процедил Снейп ошарашенному ученику. — И не задерживайтесь.

Тот не заставил себя долго ждать, сгреб в охапку свои вещи и попятился к выходу.

— Вам бы только детей пугать, профессор, — хмыкнула Грейнджер.

— Что вы там говорили насчет шантажа? — скрестил он на груди руки и вопросительно поднял бровь.

— Вы же отказались мне помочь, — так же вздернула бровь Гермиона и скрестила руки. — И тут меня родилась великолепная идея: я читаю вам стихи и пою песни с утра до ночи, а вы в благодарность все же побеседуете с Гарри и Роном. Еще я рассматривала вариант с декламацией избранных глав из «Истории Хогвартса», но это уже на самый крайний случай.

Снейп ухмыльнулся:

— И кто бы мог подумать, что такие низкие, не побоюсь этого слова — подлые — идеи могли посетить вашу, гм, светлую гриффиндорскую голову! А как же неоконченное дело, тяга к знаниям и нежные чувства?

— Мне иногда кажется, профессор, что при общении с вами мне не хватает чего-нибудь тяжелого. Лопаты, например. А потом в принципе можно и к знаниям потянуться.

Грейнджер решительно прошла мимо него к выходу.

— И вы даже не хотите узнать, зачем я вас искал? — бросил ей вслед Снейп, не обращая внимания на удивленные взгляды посетителей библиотеки и мадам Пинс. — Куда делась ваша неистощимая любознательность?

— Ну не здесь же, — фыркнула Гермиона. — По-моему, окружающим на сегодня развлечений было предостаточно.

Снейп чертыхнулся и двинулся вслед за Грейнджер. В полном молчании они спустились в подземелья, вошли в его покои. Грейнджер без приглашения уселась по-турецки на пол и оперлась о стену. Северус с осуждением взглянул на нее и, не прекращая расхаживать из стороны в сторону, нервно хрустнул суставами.

— Я должен, — Снейп остановился перед Грейнджер. — Я должен перед вами извиниться.

— Неужели? — скептически посмотрела на него она. — Что за глобальный катаклизм оказал на ваше неприятие меня столь разрушительное воздействие?

— Прюденс МакГайвер, — почти выплюнул Снейп.

Грейнджер противно улыбнулась.

— Как же, как же — это первая новость всех факультетских гостиных, исключая Когтевран. У них она вторая.

— А первая какая? — машинально поинтересовался Снейп.

— Салли Меллоу написала эссе по нумерологии на три фута длиннее, чем Синди Перкинс. Тем самым побив абсолютный рекорд факультета.

Снейп непонимающе уставился на Грейнджер.

— Какое эссе? — он устало плюхнулся в кресло. — Это вы во всем виноваты! — сделал Снейп внезапный вывод, и рот у Грейнджер приоткрылся от удивления.

— В том, что Салли написала такое длинное эссе? Я-то здесь причем? — с искренним возмущением откликнулась она.

— Причем здесь эссе! — Снейп автоматически потянулся к бутылке, но, взглянув на столик, куда так и не удосужился поставить новый стакан, отдернул руку и чертыхнулся. — Это вы предрекли, что МакГайвер начнет меня преследовать! Если бы не вы — я бы этого даже не заметил! А теперь она везде попадается мне на глаза и у меня совершенно не получается ее игнорировать! Такое ощущение, что она размножается — эта чудовищная женщина с удивительной мимической активностью!

— А она вас преследует? — невинно захлопала ресницами Грейнджер.

— Она испекла мне пирог, — Снейп кивком указал на корзину для мусора.

— Вкусный?

— Я не ем сладкого, — скривился Снейп.

— И вы ей об этом сообщили?

— Естественно, — он с подозрением воззрился на хихикнувшую Грейнджер.

— И?

— Рад, что вам так весело.

— Ну, если судить по тому, что я слышала, вам было еще веселее.

— Она ненормальная! — простонал Снейп, откинувшись на спинку кресла. — Она позвала меня на выступление какой-то музыкальной группы!

— Хорошая группа?

— Может быть, — Снейп устало опустил веки. — Я не слушаю музыку. По крайней мере — такую.

— Какую — такую?

— Такую, под которую танцуют! Если это можно назвать танцами.

— И она пригласила вас в театр.

— В кино! Она считает, что мне будет интересно!

— Вы отказались?

— А вы как думаете?

— И что было дальше?

— Дальше были приглашения выпить, прогуляться по Косой аллее, половить нюхлеров, еще что-то такое же дикое — ее фантазия неиссякаема! В конце концов, она даже предложила мне помочь выкапывать флоббер-червей для лабораторной.

— Я думала, их вам откапывают ученики на отработках.

— Нет, — хмуро бросил Снейп. — На отработках они мне их препарируют.

— И как?

— И никак. Я прямо попросил ее оставить меня в покое. А она так же прямо сообщила, что я несчастный, одинокий, страдающий мужчина с тонкой и ранимой душой. И она ни за что не бросит меня наедине с моими печалями!

— И что вы ей ответили?

— Да я дар речи потерял от подобной наглости!

Грейнджер захохотала. Снейп почувствовал себя уязвленным до глубины души.

— Не смешно.

— Конечно, профессор, — откашлялась она. — Это очень-очень печально. Печально, что такая энергичная женщина тратит на вас весь свой пыл и задор. И чувства. И время. Но вообще она права — совместное времяпрепровождение, оно сближает. Вы в курсе, что у нее недавно умер муж?

— Откуда?

— Ну да, вы ведь не посещаете посиделки в факультетских гостиных. Так вот, некоторые женщины, когда теряют мужа, сразу же пытаются найти ему замену. Это как с домашним питомцем: если старый сдох — надо обязательно завести нового.

— Какая нетривиальная мысль, Грейнджер. Но вообще — вы меня пугаете. Мне и так приходится от нее скрываться, — пожаловался Снейп. — Я даже не могу теперь нормально поесть в Большом зале — она каждый раз садится рядом со мной и начинает подкладывать мне в тарелку лучшие куски.

— Наверное, хочет, чтобы вы слегка поправились.

— Меня полностью устраивает мой внешний вид и объемы! А еще, — с отвращением протянул Снейп, — она постоянно меня трогает!

— Это ужасно на самом деле, — прыснула Грейнджер.

— За кого она меня принимает?!

— Не хочу вас обидеть, профессор, — Грейнджер попыталась сделать серьезное лицо. — Но, похоже, ваша пассивность воспринимается ею за приглашение к действию.

— Какая такая пассивность? — взвился Снейп. — Я ей уже сто раз объяснял! Мне что с ней — драться?

— Обливиэйт наложите, — она отметила задумчивое лицо Снейпа и замахала руками. — Ладно-ладно — давайте без членовредительства и запрещенных заклинаний. Так от меня вам что нужно?

— Помощь, — он нахмурился. — Это безумно странно, конечно, но с данной проблемой я могу обратиться только к вам. Минерва, едва я завел разговор о МакГайвер, только улыбнулась и посоветовала присмотреться «к милой девочке» повнимательнее.

— Профессору МакГонагалл виднее. И вдвойне: как декану и как директору. Чем я-то могу вам помочь? — изумилась Грейнджер.

— Своей женской… точкой зрения. Если я пойму логику ее поступков, то смогу ей противостоять.

— Какая логика может быть у чувств? — пожала плечами Грейнджер. — Вы зацепили ее, профессор, понравились, что тут можно сделать? Только пожалеть бедную женщину, и пожелать ей как можно скорее разглядеть, какой вы му… неконтактный.

— Я тоже… со своей стороны, — Снейп поджал губы. — Я тоже мог бы помочь вам. Немного. Совсем чуть-чуть. Может быть, поговорить с Минервой насчет дополнительных занятий для мистера Уизли.

— И уговорить его на них? — подсказала Грейнджер.

— Да, — нехотя подтвердил Снейп.

— И…

— И, может быть, помочь мистеру Поттеру разобраться с высшими зельями. Слегка.

— Как это по-слизерински, — губы Грейнджер скривились.

— Вы первая хотели меня шантажировать!

— Но не стала!

— Это потому, что у вас пороха не хватило. А я умею соразмерять свои желания с возможностями. И использую их по максимуму.

Гермиона отвернулась. Снейп ждал, глядя на ее напряженную спину.

— Договорились, — Грейнджер стремительно подошла к нему, протягивая руку. Он осторожно пожал узкую ладонь и широким жестом указал на пуфик рядом с камином.

— Вы же знаете… — вздохнула Гермиона.

Взмахом волшебной палочки Снейп сорвал с пуфика покрывало и глазам Грейнджер предстал невысокий каменный постамент.

— И какого рыцаря вы ограбили? — расплылась она в улыбке, шустро усаживаясь на камни спиной к камину.

— Не думаю, что он слишком опечалился, — пожал плечами Снейп. — Итак?

— Ну, — Грейнджер закатила глаза. — Я не могу вот так сразу. Я не готовилась. Нужно собрать дополнительную информацию.

— А язвить вы готовы всегда и сразу!

— На себя посмотрите!

— Это врожденное!

Грейнджер уставилась на него.

— А вы на меня, оказывается, дурно влияете, профессор.

Снейп застонал.

— Ну, хорошо, хорошо, — Гермиона задумалась. — А чем она вам вообще не нравится? Она очень симпатичная, милая, добрая и… Я бы сказала «умная», если бы она не увлеклась вами.

— А почему это мной нельзя увлечься? — Северус внезапно почувствовал себя уязвленным.

Грейнджер окинула его изучающим взглядом. Снейп вопросительно поднял бровь.

— Ну, не знаю… просто я вас никогда с такой стороны не рассматривала, — задумчиво протянула она.

— И не надо, — отшатнулся Снейп. — Давайте мы сейчас подумаем — что именно может ее во мне… разочаровать.

Грейнджер фыркнула, но, поймав его яростный взгляд, подавила смех и серьезно произнесла:

— Для начала перестаньте от нее бегать. Охота — это инстинкт.

— Я всегда считал, что охота — это мужской инстинкт.

— Вы что-нибудь слышали о Диане-охотнице? Так вот — она дремлет в каждой женщине.

— А Афина-воительница в летаргическом сне, наверное, покоится, — пробормотал Снейп.

— Летаргическом — не летаргическом, но ее лучше не будить. А то, знаете, сначала: «Что делать?», — а потом: «Зачем», — и: «Куда бежать?»

— Туше, — поднял руки Снейп. — И?

— И, возможно, при близком контакте, она разглядит… все прелести вашего характера.

Он бросил на нее недовольный взгляд.

— И это все? Я ждал чего-то более радикального.

— Угу. Заведите ее в Запретный лес и привяжите к дереву. Только следите, чтобы она крошками обратный путь не отмечала.

Глаза Снейпа блеснули.

— Спокойно, мисс Грейнджер, — мягко сказал он побледневшей Гермионе. — В конце концов, можно далеко не ходить — в подземельях Хогвартса есть пара отличных камер.

Урок у второкурсников проходил строго по плану, сами второкурсники факультетов Гриффиндор и Слизерин вели себя почти прилично, а потому Северус просто прохаживался между рядами, следя за руками и котлами усердно трудившихся учеников. Зелье, которое они проходили сегодня, было совсем несложным — мазь от синяков. Испортить его в принципе нелегко, хотя в способностях отдельных личностей Снейп никогда не сомневался.

Разработку плана мероприятий по отвлечению пристального внимания Прюденс МакГайвер от его особы они с Грейнджер завершили далеко за полночь. Грейнджер отвергла вежливое предложение остаться у него и с гордым видом покинула помещение прямо сквозь стену. Снейпу оставалось лишь порадоваться, что сплетни в гостиных и чтение увлекательных женских журналов пока еще кажутся Грейнджер гораздо интересней, чем испытывать его терпение обширностью и разнообразием репертуара.

Под первым номером в списке шло развенчание иллюзий некоторых восторженных особ в отношении его любимого. Никаких сложностей он в этом не видел, и теперь при каждом удобном и не очень случае Снейп делал Прюденс замечание. Это оказалось совсем легко, потому как раздражало его в ней все: начиная с идиотского имени и заканчивая кудряшками-спиральками, трепетавшими вокруг постоянно улыбавшегося личика. Об этой вечной улыбке, которая не сходила с лица неожиданной поклонницы, он вообще вспоминать не хотел, ибо повергала она его в почти мистический ужас.

Даже сейчас Снейп поежился, почувствовав, как по спине прошел холодок. Одним словом, ему было даже приятно раскрыть коллеге глаза на ее внешность, манеры, голос, стиль в одежде и методы преподавания.

Другое дело, что МакГайвер оказалась женщиной поистине непробиваемой. Ее уверенность в себе вызывала у Снейпа зависть и зубовный скрежет, у коллег — приступы немотивированного смеха, а у Грейнджер — каменную физиономию. Хотя лучше бы она все же выдала одну из своих ехидных улыбочек, так как осознание того, что в душе она потешается над его проблемами не меньше остальных, делало жизнь еще невыносимее.

Северус подбил Флитвика на прилюдные воспоминания о зверствах Кэрроу в Хогвартсе в бытность самого Снейпа директором. Почему-то по рассказам Флитвика выходило, что директором Северус оказался совсем неплохим, а извращения Кэрроу внезапно перевесили строгость и суровость Северуса, как директора и Пожирателя в одном лице.

МакГайвер слушала, открыв рот. Грейнджер пару раз задумчиво кивнула своим мыслям, у Флитвика от переживаний сорвался голос, Минерва, поджав губы, испытующе глядела на тихо ярившегося Снейпа.

— Перейдем ко второму пункту. Начните за ней ухаживать, — посоветовала Грейнджер на следующий день.

— А третьим пунктом там у вас: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей» только наоборот?

— Перевод достаточно вольный, но сама идея, проверенная временем, заслуживает внимания.

— Нет, — твердо сказал Снейп. — Это идея мужчины, она логична, а потому просто не сработает. И насчет ухаживаний: вы вообще думаете, что советуете? А если она поверит в то, что я ответил на ее чувства? Да я у алтаря окажусь раньше, чем успею сюртук застегнуть!

— Хм, — задумчиво посмотрела Грейнджер на длинный ряд пуговиц. — Я думала, вас сложнее поймать в брачные сети.

— Так то — сети, а это — самый настоящий капкан! На крупную дичь!

— Целый зельевар — это вам не какой-нибудь обычный волшебник, конечно… А давайте, вы начнете ухаживать за кем-нибудь другим? Она поймет, что ваше сердце не свободно, — Грейнджер закатила глаза и патетически приложила руки к груди.

Снейп задумался.

— За кем, например? За Минервой? Помоной? Хуч? Мадам Помфри? Мадам Пинс?

— За Трелони, — прыснула Грейнджер.

— Рад, что смог вас развеселить, мисс Грейнджер, — процедил Снейп сквозь зубы. — Но я не собираюсь бросаться из одной ловушки сразу в другую.

— Ну никто и не говорил, что кто-то из них ответит вам взаимностью.

— Да уж, — насупился Снейп. — Скажите еще что-нибудь такое же ободряющее, Грейнджер.

— Пожалуйста: если вдруг несчастная любовь постигнет вас и в настоящем, профессору МакГайвер еще сильнее захочется вас утешить.

— Успокоили. Меня, как никогда, радует, что, благодаря некоторым, моя личная жизнь стала достоянием общественности. По-моему, МакГайвер будет проще и быстрее отравить. И вообще, к некоторым особам женского пола нужно с рождения применять какую-нибудь такую процедуру, которая сделает их безопасными для окружающих.

— Лоботомию, например, — подсказала Грейнджер.

— Да вы, как я посмотрю, сторонница кардинальных мер.

— Я еще и сторонница справедливости. Вот уже три дня прошло, а вы так и не поговорили с Гарри и Роном.

— Слава Мерлину, с вашим безутешным возлюбленным мне беседовать не придется. Минерва уже сама предложила ему дополнительные занятия — мне стоило только намекнуть. Хорошо, наверное, быть героем войны — все сразу же проникаются участием к твоим проблемам.

— Могу себе представить ваши намеки. А Гарри?

— Остыньте, Грейнджер, «Гарри», как вы выражаетесь — это уже совсем другой вопрос. К тому же я пока не вижу каких-то положительных результатов в деле, ради которого мы и подписывали наш взаимовыгодный контракт.

— Так вы даже не пробовали исполнить свою часть сделки в отличие от меня! — возмущенно воскликнула Грейнджер.

— Между прочим, от вас требовалось только наличие женской логики, а я должен буду… Если вам так угодно — я могу поинтересоваться у Поттера, захочет ли он ходить на дополнительные занятия. Ко мне, — многозначительно протянул Снейп.

— Ну уж нет, — уперла руки в боки Грейнджер. — Этот номер у вас не пройдет. С точки зрения моей женской логики, такое предложение не может рассматриваться в качестве выполнения условия договора. Вы должны с ним заниматься. А вот уже успехи Гарри будут зависеть от его усердия. А я в него верю, профессор.

— Да вы просто какой-то внезапный крючкотвор, Грейнджер, — печально посмотрел на нее Снейп. — Вы никогда не думали о карьере адвоката?

— Я и о карьере привидения никогда не мечтала, — невинно захлопала ресницами Грейнджер. — Между прочим, это не я вам предложила сделку!

— Вот только не надо на меня давить морально! На меня не действуют грустные глаза, вздохи и воззвания к совести!

— Нет ее у вас, потому и не действуют.

— Не озаботился, к сожалению. Зато у меня есть мое слово. Завтра, мисс Грейнджер, все завтра.

Вот так на следующий день Снейпу пришлось вылавливать Поттера в толпе студентов, придумывая подходящий повод для того, чтобы пообщаться. И желательно на своих условиях. Повод Снейп искал с ночи, не нашел, а потому выспался плохо, можно даже сказать, не спал совсем, и Поттер, будем считать, напросился сам.

— Отработка у меня сегодня в семь, — сухо сообщил Снейп Поттеру, врезавшемуся в него на выходе из класса ЗОТИ.

Пока Уизли возмущался преподавательским произволом, а Снейп размышлял, не снять ли с мальчишки еще и баллов двадцать, чтобы внимательней глядел под ноги, Поттер внезапно расплылся в широкой улыбке, хлопнул друга по плечу, кивнул Снейпу и пошел дальше, как ни в чем не бывало.

Обед Снейп съел без аппетита. Бормотание Грейнджер над ухом тоже не добавило хорошего настроения. МакГайвер, появившаяся в Большом зале, не шла ни в какое сравнение с занудными речами Грейнджер, которая по памяти зачитывала составленный ею план его занятий с Поттером. Северус чувствовал, что девчонка просто нагло пользуется тем, что он не может ответить, а потому не обратил никакого внимания на щебетание Прюденс, усевшейся рядом. Но, видимо, в его взгляде, брошенном на нее, все же отразилось нечто, заставившее ее запнуться и нервно схватиться за стакан с тыквенным соком.

В семь вечера дверь лаборатории Снейпа отворилась и на пороге показалась фигура Поттера. Снейп молчал — он чувствовал себя идиотом.

— Добрый вечер, профессор, — поприветствовал его Поттер и без приглашения уселся на стул.

Снейп побарабанил по столу, исподлобья глядя на мальчишку. Хотя нет — какой же это мальчишка. И когда только успел? Снейп в раздражении отпихнул кончиками пальцев чернильный карандаш. Поттер выглядел старше. И не просто раздался в плечах, обзавелся щетиной и еще больше стал похож на своего отца. Он успокоился. Исчезли его вечные забитость и затравленная неуверенность, которые раньше сквозили через упрямство и своеволие. Неуверенность в себе, собственных силах, окружающих — еще совсем недавно раздражавшая, царапавшая за душу. Снейпа так и подмывало спросить: как?

Он покосился на Грейнджер, сидевшую в сторонке на полу. Северус ждал, что она начнет бегать, размахивая руками, указывая, что делать и как говорить, но она лишь тихо чему-то улыбалась, глядя на Поттера. Северус ссутулился еще больше. Какого черта он вообще во все это ввязался? Какое ему дело до них всех, если никому и никогда не было дела до него самого? Этот милый юноша, с которым всю жизнь носились как с писаной торбой. Который всегда был особенным, который до сих пор наверняка полагает, что Земля вертится только вокруг него, а потому считает себя вправе распоряжаться по собственному усмотрению чужими воспоминаниями… И не надо говорить, что с их помощью он вытащил тебя из Азкабана… Или надо? Тоска заныла где-то под ложечкой, и Снейп с хрустом сжал пальцы.

— Профессор, вам плохо?

Снейп вздрогнул. Он даже не заметил, как Поттер поднялся со своего места и подошел совсем близко, с тревогой вглядываясь в его лицо.

— Нет! — он чертыхнулся про себя и добавил спокойнее. — Нет.

Вскочившая было Грейнджер снова уселась на пол, зарывшись носом в коленки, которые подтянула к груди. Не доверяет она ему, видите ли, контролирует. Ни малейшего уважения к преподавателю!

Снейп фыркнул.

— Профессор? — Поттер вопросительно взглянул на него.

— Поттер…

— Я, — в голосе Поттера сквозила неуверенность. — Я бы хотел попросить прощения.

— Ваши извинения принимаются, — медленно проговорил Снейп. — В следующий раз будьте внимательней и смотрите, куда несетесь сломя голову.

Вот. Сейчас наглый мальчишка встанет и уйдет. И слава Мерлину. И черт с ней, с этой МакГайвер. И с Грейнджер — пусть стихи читает и песни поет. В конце концов, голос у нее не такой уж и противный, если абстрагироваться, принять свой крест и применить основные навыки окклюменции. Так какого черта?

— Нет, — Поттер упрямо тряхнул головой. — Я хотел попросить прощения… за все. И поблагодарить.

Снейп молча смотрел на него. Мысли, набегая одна на другую, разбивались о черепную коробку, а нужные слова все не приходили.

— Гарри, — услышал он шепот Грейнджер.

Она подошла к Поттеру и попыталась погладить его по щеке. Безуспешно. На глаза ее навернулись слезы, и Грейнджер снова забилась в свой угол. Поттер вздрогнул, быстро оглянулся, поежился и снова поднял взгляд на Снейпа.

— Что ж, — Снейп откашлялся и зачем-то достал волшебную палочку. Покрутил ее и убрал обратно в рукав. — Я слышал, у вас возникли проблемы с высшими зельями.

— Да, — в голосе Поттера послышалось недоумение. — Но я над этим работаю.

— Видимо, не слишком успешно, — хмыкнул Снейп и открыл журнал. — «Слабо», «слабо», «удовлетворительно», «отвратительно», «слабо» — никакой системы. Вы зачем вообще взяли этот курс, позвольте поинтересоваться, если не чувствуете к нему ни малейшей склонности?

— Это один из стандартных предметов, которые нужно сдавать в школу авроров.

— Фу, как банально, Поттер, — поморщился Снейп. — Борьба за добро и справедливость продолжается?

— Да, — просто ответил Поттер и развел руками, мол: «Вот такой я весь из себя простой и предсказуемый, Мальчик-который-рожден-для-подвигов».

— Два академических часа по средам и один — в пятницу. При себе иметь чистую тетрадь, перо, палочку и мозги. Занятия начинаются ровно в семь после полудня. Оправданием опозданию не является ничто.

— Даже моя смерть? — попытался сострить Поттер.

— После смерти можете явиться в виде привидения, — пожал плечами Снейп. Грейнджер хмыкнула. — Что вы стоите, как истукан, Поттер? — прикрикнул Снейп. — Сегодня вторник!

Поттер поднялся, сияя улыбкой, как новенький сикль. Пошел к дверям и, взявшись за ручку, обернулся:

— С возвращением, профессор.

Грейнджер кивнула Снейпу, оторопевшему от наглости совершенно распоясавшихся гриффиндорцев, и выскользнула через дверь вслед за Поттером.

Из неприятных воспоминаний Снейпа вырвало мощное шипение. Северус успел обернуться на звук, увидеть, как густая шапка угольно-черной пены разбухла над котлом Лоуренса Картрайта, который, разинув рот, наблюдал за этим процессом.

Снейп рванулся вперед, выхватывая на волшебную палочку, отчетливо понимая, что не успеет.

Раздался взрыв.