— Я... Я не хотела... Простите, — Гермиона попыталась оправдаться.

Снейп смотрел на нее с таким презрением, что по спине пробежали мурашки. Она словно очутилась в ночном кошмаре.

— Ну и как вам, мисс Грейнджер? Насладились увиденным? — спросил Снейп своим шелковым голосом, напомнившим ей глубокий океан, чья тишь и гладь таят в себе зловещую опасность.

— Нет, — выдавила она, — честно, я не хотела...

— Подслушивать? — Снейп медленно подошел к ней.

Что-то подсказывало ей, что надо бежать, но неведомая сила не давала сдвинуться с места.

— Или подсматривать? Так, мисс Грейнджер? Это ваша так называемая гриффиндорская храбрость или вам любопытны мои личные переживания?

— Пожалуйста, простите, сэр! Я спустилась за стаканом воды, но услышала ваш с Гарри разговор. — Ее голос дрожал.

Снейп был так близко, что она без труда могла рассмотреть на щеках следы от слез. Еще пару мгновений назад этот человек был полон жизни, поглощен своими мыслями, а сейчас на его лице застыла маска ледяного презрения.

Гермиона вцепилась в перила и заставила себя взглянуть ему прямо в глаза.

— Северус, уверен, Гермиона ненарочно, — спокойным тоном заверил Гарри.

— Не лезь не в свое дело! — рявкнул Снейп и снова повернулся к Гермионе: — Вы ответите мне, мисс Грейнджер, — мягко сказал он и слегка театральным жестом, словно хозяин, заботящийся об удобстве своего гостя, пригласил ее сесть на небольшой диван.

Гермиона подумала, что лучше бы он накричал на нее, выплеснул всю свою злость ей в лицо. Но ничего такого Снейп не сделал, что подсказывало ей — дела плохи. Гермиона не сдвинулась с места, и тогда Снейп приблизился к ней на шаг, заставив невольно попятиться.

— Ну хорошо, — со злорадством произнес он. — Всего лишь один простой вопрос. Разве вам не нравится отвечать на вопросы? Я разочарован. Где же ваша поднятая вверх рука? Где нетерпеливые подпрыгивания?

— Я уже извинилась перед вами, сэр, — ответила Гермиона. — Что еще вы хотите услышать?

— Я уже сказал. Вы невнимательно слушали?

— Тогда я не понимаю вас, — начала Гермиона, обреченно глядя в сторону Гарри.

— Гриффиндорская храбрость или личный интерес. Всего несколько слов. Что тут непонятного? — Снейп смерил Гермиону пристальным взглядом, заставив ее почувствовать себя редким отвратительного вида насекомым для научного наблюдения.

Глубоко вздохнув, она взглянула в его холодные черные глаза:
— Сэр, я всего лишь спустилась вниз за водой, когда услышала ваш с Гарри разговор. Мне не хотелось мешать, поэтому я осталась там, где стояла. Остальное вы знаете. Да, мне было любопытно, и я прошу прощения за это.

Снейп только усмехнулся:
— Это не ответ на мой вопрос, и вы это знаете. Разве не можете стараться лучше?

— Северус, давай прекратим уже. Гермиона извинилась и поняла, что была неправа. — Гарри стоял рядом со Снейпом и вроде хотел схватить того за плечо, но так и не решился.

— Я уже просил тебя не лезть не в свое дело, — прорычал Снейп.

— А я не хочу никаких ссор в моем доме, — спокойно и уверенно ответил Гарри, но спокойствие это было напускным. И он уже был на взводе.

— Я считаю, что имею право знать, почему мисс Грейнджер решила, что вольна подслушивать чужие личные разговоры, — резко возразил Снейп и добавил: — в твоем доме. — Он посмотрел на Гермиону и неприятно улыбнулся. — Но раз так, то не буду больше просить вас ответить на мой вопрос, — почти шепотом сказал он.

— Я уже объяснила вам, сэр. — Гермиона старалась не смотреть Снейпу в глаза. — Мне было любопытно, и мне стыдно, что я так поступила. Никто не давал мне на это права. И сейчас я могу лишь принести вам свои извинения. То, о чем вы говорили, — ее щеки пылали, а внутри все скрутило, — заставило меня остановиться и прислушаться. Я не думала, что это так ранит вас. Мне очень жаль, что так вышло.

Повисшее молчание переросло в мучительное ожидание. Гермиона почти ощущала на себе исходившие от Снейпа волны презрения.

— И так было понятно, что у вас нет никакого уважения к личной жизни других людей. Вы с легкостью преодолеваете все возможные границы, лишь бы удовлетворить свое любопытство, добавить еще один пункт в список ваших исследований. — От его тона кровь стыла в жилах. — Теперь я окончательно в этом убедился.

С этими словами он развернулся и покинул комнату, а затем так же молча и дом.

* * *

— Мне так жаль, — повторила уже в которой раз Гермиона.

Несмотря на заверения Гарри, что ничего страшного не случилось, она чувствовала, что друг разозлился на нее.

Между тем проснулась Джинни и молча выслушала, что произошло.

— Я могу понять тебя. На твоем месте мне было бы также любопытно. Просто... вроде бы отношения со Снейпом только потихоньку наладились. — Джинни вздохнула и поставила на стол три кружки с горячим чаем. Джеймс в это время ерзал на своем стуле. — Сейчас и тебе будет завтрак, — прикрикнула на него Джинни.

На памяти Гермионы Джинни никогда не позволяла себе срываться на Джеймса, и от этого она почувствовала себя еще более виноватой.

— Я все испортила. — Ее глаза стали мокрыми от слез.

Ведь она же знала, как много значили для Гарри эти хрупкие отношения со Снейпом. Гарри был бесконечно благодарен своему бывшему учителю, рисковавшему жизнью, и всегда стремился выразить ему свое уважение.

— Ну, Гермиона. — Джинни села рядом с ней и обняла за плечи. — Сейчас ты уже ничего не исправишь. Я понимаю тебя, ведь мы всегда знали Снейпа только с неприятной стороны. Мне бы тоже было интересно узнать его с другой, более личной и никому неведомой стороны. Не плачь. Уверена, он скоро успокоится. — Джинни незаметно для Гермионы осуждающе глянула на Гарри.

— Да, — поспешил заверить Гарри, — подождем несколько дней и тогда напишем ему. Думаю, он сделает вид, что ничего и не было.

Джинни согласно кивнула. Все трое прекрасно понимали, что все эти слова — не больше, чем попытка утешить Гермиону. Но спокойнее от этого ей не стало.

* * *

Последний снег растаял еще неделю назад, и солнце пригревало с каждым днем, знаменуя приход весны. Даже в Тупик Прядильщиков пробрались отголоски весеннего настроения, но ряды ветхих домов, коими был заполнен район, бережно стерегли унылую и безрадостную атмосферу. Все это представляло собой странное сочетание мрачности и тоски, словно жители покинули и забыли это место давным-давно.

На пороге дома Снейпа Гермиона почувствовала едва уловимый запах. Пахло старыми книгами и чем-то сладким. «Запах увядающих лилий», — подумала Гермиона, сильнее кутаясь в мантию. Она постучала в дверь и в ожидании, когда ей откроют, стала повторять про себя заготовленную речь.

Дверь отворилась, и Снейп окинул ее своим знаменитым презрительным взглядом. Гермиона сглотнула и приготовилась говорить, но хозяин опередил ее.

— Что вам надо? — огрызнулся он.

— Сэр, я по поводу Гарри и Джинни. Могу я войти? — Она старалась, чтобы ее голос прозвучал как можно спокойнее и дружелюбнее.

— Нет, не можете, — подражая ее тону, ответил Снейп.

— Сэр, вы не ответили ни на одно письмо, что они посылали вам все три месяца, и я пришла предложить вам компромисс.

— Зачем вы пришли? — протянул он. — Снова решили, что можете лезть в чужие дела, когда вас не просят? Мне бы хотелось знать, ради чего? Ваша собственная жизнь настолько скучна? Или это внутренние порывы? У меня складывается ощущение, что вы не принадлежите себе. Как только в чьей-то жизни происходит что-то, с чем вы не согласны, вы словно под воздействием высшей силы пытаетесь это изменить.

— Из-за меня вы хотите разорвать отношения с людьми, которые для меня как брат и сестра. Я не могу допустить этого и прошу вас хотя бы выслушать меня.

— У вас две минуты, — холодно ответил он и легким кивком позволил ей войти.

Немного замешкавшись, Гермиона последовала за Снейпом. Сущая удача, что он согласился ее хотя бы выслушать.

— У меня не было никакого права подглядывать и подслушивать, — сразу же перешла она к делу. — Не мне вы все это рассказывали. И я понимаю, что нарушила личные границы. Я все еще чувствую себя виноватой перед вами.

— Бедная девочка! Может, предложить вам бодрящее зелье? — слова Снейпа сочились сарказмом.

— Я не хочу, чтобы за мою оплошность расплачивались Гарри и Джинни. И Альбус Северус, — продолжила Гермиона. — Дружба с вами много значит для Гарри. Прошу вас, сэр, наложите на меня Обливиэйт.

Снейп смотрел на нее, словно не веря в то, что она только что сказала. Гермиона воспользовалась его очевидным замешательством и поспешила добавить:
— Я забуду все, что слышала и видела тем утром. Прошу вас.

— Решение вам кажется таким простым, не так ли? — опасно тихо спросил он.

— Ну... да. — Гермиона смутилась под его пристальным взглядом.

— Глупая девчонка, — прорычал Снейп. — Не понимаете, когда вам задают риторический вопрос?

— Что?

Снейп шагнул к ней, сокращая расстояние между ними до вытянутой руки.

— Если забудете вы, это не заставит меня забыть, что вы все слышали и видели!

Гермиона не заметила, как это произошло. Снейп схватил ее за плечи и прижал к стене. От неприятного, как от ножа, касания она испуганно ахнула. Пальцы Снейпа впились, словно тиски.

— Отпустите меня! Мне больно, — взмолилась Гермиона, когда Снейп навалился на нее всем телом, не позволяя вырваться.

Он был так близко, что она ощутила его дыхание на своей щеке. Снейп сверлил ее взглядом черных глаз, и в глубине души Гермиона уже понимала, что он собирается сделать, хотя прежде никогда с этим не сталкивалась.

— Не надо, — извиваясь и стараясь отвести взгляд, прошептала она.

Но он только усилил хватку так, что теперь она не могла даже пошевелиться. Уже как в тумане Гермиона слышала, как он произнес:
— Легилименс!

Она почувствовала, как другой разум вторгся в ее. Гермиона отчаянно пыталась скрыть от него свои мысли, но даже не представляла, как это сделать.

Она с Роном под одеялом. Они крепко держат друг друга за руки и улыбаются. Только что она ощутила настоящую магию, неподвластную волшебным палочкам. Эта магия вырвалась откуда-то из глубины души, из недр их любви, сотворенная неведомым заклинанием, соединившим их тела и души.

«Я люблю тебя», — прошептал Рон, зарывшись лицом в ее волосы.

«И я тебя».

— Ну как вам, мисс Грейнджер? Понравилось? Я раскрыл ваши самые сокровенные чувства и мысли, и у вас даже не было возможности помешать мне, — прошептал Снейп ей прямо в ухо.

Гермиона уже хотела молить о пощаде, но поняла, что это было только начало.