Olenkaorl, lostProphet, squirrel, Клепуся, Шторм, Элис, Bergkristall, miroia, TheFirst, sincera89, Fairy_tale, Sh@doow, gik, Спасибо за отзывы. Всем огромное-преогромное, да. *Команда кланяеццо:)* gik, Полагаю, что Гермиона прочитала на эту тему всю возможную литературу и не нашла запретов насчет вторжения в сонный разум. А то, что не запрещено, разрешено:) Bergkristall,
Quote (Bergkristall)
но вот хоть убей не могу представить ХЭ данной истории. а так хочется!!
А вы рискните:). Шторм, Я даже не сквиб, я самый настоящий магл. Совершенно далека от магии. Может, это вы используете какое-то заклинание, чтобы проглатывать длиннющие главы? Вроде как - "Litteras vorare!" *бурчит: точно-точно, так оно и есть*
Сообщение отредактировал SNAGER - Среда, 21.12.2011, 06:47
Тут одно из двух: Либо Герми оживёт или как-то материализуется, либо Снейп в привидение превратится, и будут они с Гермионой бродить под ручку, пугая до икоты бедных обитателей Хогвартса [img]http://nick-name.ru/forum/%F2%E5%EA%E8%F0%EE.gif[/img]
но вот хоть убей не могу представить ХЭ данной истории. а так хочется!! А вы рискните:).
что рискнуть? убить себя?
Quote (Текиро)
Тут одно из двух: Либо Герми оживёт или как-то материализуется, либо Снейп в привидение превратится, и будут они с Гермионой бродить под ручку, пугая до икоты бедных обитателей Хогвартса
вот-вот, причём второе предположение кажется даже более реалистичным.
Мне всегда казалось, что Снейп должен стать привидением Хогвартса или, может быть, Запретного Леса. Потому и портрета его нет. А если Гермиона составит ему компанию, я буду за них только рада.
Хотя классик французского символизма Верлен был на этот счёт другого мнения.
ОЧЕНЬ нравится этот фик обязательно спрячу ЕГО в свой сундучок с любимыми фиками Все девушки по своей природе - ангелы, но когда им обламывают крылья, приходится летать на метле.
Дата: Четверг, 22.12.2011, 22:31 | Сообщение # 127
Бледная тень барда
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 19.09.2010
Сообщений:1859
Хорошее продолжение. Неторопливый подробный рассказ о зарождающейся дружбе между человеком и привидением. Текст и иллюстрации - безупречны, как и в предыдущих главах. Браво - команде, работающей над фиком!
Я, как и обещала, в некоторых местах отводила глаза. :podmig1:
Дата: Четверг, 22.12.2011, 23:49 | Сообщение # 128
Семикурсник
Статус: Offline
Группа: Верховный чародей
На сайте с: 14.05.2007
Сообщений:1240
Глава 9.
Как и в любой другой год, в последнюю неделю августа в Хогвартсе царила суета. Школа и окрестности готовились к неотвратимому нашествию учеников. Со всех концов и всеми возможными способами прибывали посылки и грузы на кухню и в классы – все должно быть наготове. В одно подземелье от разных аптечных домов пришли сразу три ящика, один другого больше. И во всей этой суете никто не заметил, как однажды днем, сразу после полудня, в окрестностях замка появился Ремус Люпин.
Артур Уизли подгадал как раз к чаепитию и принес обычное послание от Министерства, где выражены были официальные протесты по поводу назначения директором преподавателя по защите от темных искусств. С Уизли пришел и Кингсли Шеклбот - в целях безопасности большинство представителей Министерства сопровождали авроры. Они были любезно приглашены на обед и милостиво согласились остаться.
Нимфадора Тонкс аппарировала на окраину Хогсмида, обогнула опушкой Запретный лес и добралась до хижины Хагрида. Здесь Тонкс и лесничий выпили чашечку чая с лепешками, которыми гвозди можно было забивать, а потом Нимфадора прошла между теплицами к черному входу.
Гермиона заметила Аластора Хмури, когда он ковылял по коридору шестого этажа к Выручай-Комнате. Его знаменитый вращающийся глаз цепко осматривал все вокруг, но Хмури виду не подал, что заметил присутствие Гермионы, незримо парившей у дверного проема, ведущего к главной лестнице. И, храня молчание, невидимая Гермиона просто кивнула бывшему аврору и осталась на своем посту, продолжая внимательно наблюдать за всем необычным, что происходило вокруг, пока собирался Орден феникса.
Несмотря на бдительность, она чуть не упустила странное мерцание тени на полу там, где не должно было быть теней. Сначала Гермиона подумала, что это просто обманный свет, отбрасываемый факелами, которые загорались с заходом солнца, но тень, неритмично колеблясь, украдкой, неуклонно продвигалась по полу к Выручай-Комнате.
- Кто здесь? – требовательно окликнула Гермиона, подлетев к тени; слова эти, вылетев из ее рта, прозвучали нелепо.
Однако реакция была удивительной - приглушенное восклицание и заклинание, сорвавшееся почти без промедления с губ невидимого существа. Заклинание прошло сквозь Гермиону, не причинив вреда, и вырвало из каменной стены напротив кусок размером с кулак.
И резким рывком из ничего появилось запястье и кисть, держащая темную палочку. Последняя быстро металась туда-сюда, будто разыскивала противника; одинокая рука в воздухе смотрелась, конечно, странно, но еще - она была странно знакомой. Маленький шрам в виде молнии мелькнул на заднем плане.
- Гарри? – в сомнении окликнула Гермиона. И тут же стала видимой, надеясь, что не ошиблась.
Рука застыла, затем поднялась и сняла капюшон мантии-невидимки, под которым обнаружились взъерошенные черные волосы, ярко-зеленые глаза и знаменитый шрам.
- Гермиона? – с сомнением спросил Гарри. – Это и вправду ты?
- Ох, Гарри! – Гермиона знала, что улыбается, как сумасшедшая, но ей плевать было на это. – Я так рада тебя видеть!
Гарри тоже расплылся в широкой улыбке. Голова его будто висела в воздухе вместе с рукой, но Гермиону это едва ли смущало. После того как Всадник без головы пытался флиртовать с ней перед матчем – зажав под мышкой голову, разливающуюся в напыщенных комплиментах – разговаривать с головой, парящей в воздухе – тут не было ничего необыкновенного.
- И я рад тебя видеть, - ответил Гарри. – Ты изменилась, я едва тебя узнал.
- Правда? – спросила удивленная Гермиона. Ей казалось, что выглядела она так, как всегда себя представляла, только была она без школьной формы. – Как ты?
- В порядке. Прости, что не писал в последнее время - я был очень занят, правда.
- Знаю, я видела статьи в «Пророке». - И Гермиона улыбнулась, когда Гарри скорчил усталую гримасу – она знала, что он отреагирует именно так.
- Ты не поверишь, если я расскажу, сколько раз школа авроров требовала, чтобы журналисты «Пророка» перестали повсюду преследовать меня. Но, видно, без министерского приказа они не успокоятся.
- Хорошо, что их здесь нет, - сказала Гермиона со смешком, поглядывая на дыру в стене напротив. - Представь, что бы они про это напридумывали.
- Извини, - смутился Гарри. – Я тебя не поранил?
- Нет, конечно, нет, ты же знаешь, что большинство заклинаний не действует на привидений.
- Точно, мы читали об этом в тот раз. Ты нашла ответы на все свои вопросы?
- Не сказала бы, что на все. Мне сейчас нужно разобраться с одной загадкой, но у меня правда есть пара теорий, которые я хотела бы как-нибудь обсудить.
Гарри поежился:
- Ты знаешь, я никогда не был силен в теории. Если ты хочешь поговорить об этом, тебе лучше обратиться к Хмури. Он всегда треплется о чем-то вроде фаз луны и тому подобном. По-моему, в основном это все пустая болтовня, но он стреляный старый воробей.
- А ты опаздываешь, щегол, да еще и нахал к тому же, - раздался грубый голос из коридора. – Поторопись – все заждались.
- Иду, - крикнул Гарри аврору, и Хмури скрылся в Выручай-Комнате.
Гарри оглядел коридор, сорвал с себя мантию-невидимку и свернул ее, оставшись в форме аврора. На воротнике был значок с изображением двух скрещенных палочек, показывающий звание. Гарри быстро поднимался по карьерной лестнице. Несмотря на склонность к умалению собственного достоинства, Гарри Поттер был хорошим аврором; его уважали те, кто и кната не дал бы за его известность, те, кто ценил его только за то, как он управляется с палочкой.
- А ты пойдешь? Пойдешь же? – позвал он через плечо, когда двинулся к Выручай-Комнате, а Гермиона осталась на месте.
- Я не член Ордена, - сказала она, гордясь тем, что в голосе ее не слышно сожаления. Того сожаления, которое ощутила Гермиона, когда ее исключили.
- Но ты была бы одной из нас, потому я приглашаю тебя сегодня, - возразил Гарри.
Уверенность в голосе была совсем не свойственна тому сдержанному и скромному мальчишке, которого она знала раньше.
– Кроме того, ты всегда придумывала, как воплотить в жизнь бредовые идеи, приходящие в голову мне и Рону. Я удивляюсь, как я вообще без тебя справился!
Никто из членов Ордена не протестовал, когда Гермиона вошла вслед за Гарри в Выручай-Комнату. Он тихо произнес заклинание, активирующее сложную охранную систему, уселся в последнее свободное кресло и, похлопав по высокой спинке, показал Гермионе, где ей устроиться. Она, невесомая, уселась на спинку стула и обратила внимание на встречу Ордена феникса
Почти весь вечер они обсуждали слухи, разговаривали о нападениях Пожирателей смерти и придумывали контрмеры. Потом вспомнили тех, кто пропал недавно – может, эти люди просто спасались от преследования Пожирателей, может, и сами были из их числа, а может, уже стали жертвами приспешников Волдеморта.
В конце концов заговорили и о самом Волдеморте, обсудили те крохи информации, которые удалось добыть Снейпу во время своей шпионской деятельности. Почти никаких проверенных сведений - только запутанное множество слухов да сплетни, что ходили меж Пожирателей. Но отдельных замечаний и намеков хватило для отрывочного представления о настроении Темного лорда и его замыслах.
- Ему больше, кажется, не нужно есть, - сказал Северус, и это обстоятельство Гермиона сочла любопытным, хотя и несколько тревожащим. – Все, что ему требуется – это кровь, и так много ее проливается сейчас. Наказания и пытки стали куда более кровавыми.
- Он поглощает ее? – спросила Гермиона.
Печально известная ухмылка Снейпа была не совсем привычной, но вполне узнаваемой:
- Он не пьет ее, если это то, о чем вы изволили спросить.
- Нет, но вы сказали, что он стоит рядом с жертвой – кажется, он наслаждается этим, почти питается страданием. Мне пришло в голову кое-что, о чем я читала - о призраках и духах, которые питаются негативной энергией боли и отчаяния.
- Как дементоры делают? – уточнил Артур Уизли.
- Точно!
- Так ты думаешь, что Сами-Знаете-Кто превратился в дементора? – спросила Тонкс.
- Вроде того, не точно, конечно, но близко к этому. Кто-нибудь знаком с понятием полярности? – спросила Гермиона.
Северус задумчиво нахмурился.
- Я знаком с теорией, но это понятие не используется в волшебном мире, - признался он.
- Я уверена, что дементоры находятся на противоположном полюсе магической полярности, - заявила Гермиона. – И я думаю, Волдеморт тоже где-то там - рядом с дементорами.
- И что вы знаете о магической полярности, мисс Грейнджер? – спросил директор несколько холодно.
Удивленная странной враждебностью, которая внезапно сосредоточилась на ней, Гермиона собралась с силами и продолжила.
- Эта мысль пришла мне на ум, когда профессор Снейп болел, - ответила она. – У меня есть теория, что магия имеет полярность, как магнетизм или электричество.
Дамблдор кивнул в бороду.
- Продолжайте, - сказал он.
- Тогда точно как магнит имеет два полюса, и точно так, как электроны движутся по проводнику от плюса к минусу, так и магия, возможно, имеет положительный и отрицательный заряд.
- И на чем основывается ваша теория?
- Температура или то, что я воспринимаю как жар. Настоящий огонь по ощущению не отличается для меня ни от камня, ни от дерева. Структурно и огонь, и камень, и дерево несходны, но температурной разницы никакой. Однако люди и магические предметы – они неприятны. Мальчишка, магл, которого я преследовала, уже будучи привидением, он был просто неприятно теплым, но настоящие волшебники – много хуже. В тот раз, когда я прикоснулась к палочке профессора Снейпа, она была совершенно как горячая лава.
И заинтригованный Северус, как охотничья собака, почувствовавшая запах добычи, шумно вдохнул воздух через свой примечательный нос.
- А другие призраки? Как они ощущаются?
- Холод, как ни странно. Приятный холод, почти успокаивающий. Барон может быть особенно утешительным, если не берется кричать на нас.
Задумчиво ощупав левое предплечье, Снейп хмыкнул:
- Темная метка…. когда горит, она выглядит, как клеймо, но на деле совершенно холодная.
- Правда? Холодная? Такая же холодная, как привидение?
Снейп кивнул, и они пристально посмотрели друг на друга. И казалось, они думают об одном и том же и приходят к одинаковому заключению.
Кингсли Шеклбот посмотрел на часы, стрелки указывали на «Ужасно поздно».
- Все это очень любопытно, но какой в этом смысл?
- А смысл, Шеклбот, в том, что мы, возможно, на верном пути к решению всех наших проблем.
Гермиона соскочила со спинки кресла:
- Вы знаете, что большинство заклинаний не действуют на привидений. А те, которые все-таки работают, очень отличаются от обычных и почти не влияют на человека – магла ли или же волшебника.
Гарри в задумчивости сощурился, но Шеклбот и другие, казалось, ничего не понимали. Гермиона, в надежде все объяснить, метнулась в центр комнаты и подняла руку, прося внимания:
- Что если… что если температура, которую чувствую я, которую ощущают люди, касаясь привидений, это не тепло и не холод, как мы их знаем, но полярность магии? Палочка волшебника так близка по свойствам к чистой магии, как это возможно – в сердцевине чары и заклинания, особое дерево, и я уже не говорю о том, что палочка используется как канал для силы волшебника. Она кажется мне невыносимо горячей. И любой сможет отыскать неподходящую ему палочку, которая будет жечь ладонь. Темная метка обжигает холодом, как только что сказал профессор Снейп; я была рядом с ним однажды, когда его вызвали, и метка мне показалась холодной, почти привычный холод, но такой тревожащий.
- Волдеморт провел уйму времени в поисках бессмертия, - отметил Северус. – Привидения предположительно бессмертны. И вдруг то, что он делал, пытаясь обрести вечную жизнь, изменило его полярность так, что обычная магия обычного мира больше на него не действует?
- Его чертовски трудно поразить заклятьем, - загрохотал Хмури. – Мы достали его пару раз, но все без толку.
- Вы правда думаете, что поиски бессмертия как-то повлияли на магическую ориентацию? – спросил Ремус Люпин. Он, в отличие от многих чистокровных волшебников, имел солидную подготовку по теории создания заклинаний.
Зеленые глаза Гарри расширились и загорелись, когда он сложил дважды два:
- Если Волдеморт изменился так сильно, что преобразовал свою магическую полярность, значит, нам нужно придумать заклинания специально для него. Тогда мы уничтожим Темного лорда раз и навсегда!
- Это возможно, - наконец проговорил Дамблдор многозначительным голосом. – Это многое объясняет.
И, услышав серьезный голос директора, все в комнате обернулись к нему. Дамблдор поморщился, сдвинул шляпу на макушку и потер задумчиво лоб.
- Это мало кому известно, но мисс Грейнджер совершенно права. Николас Фламель и я обнаружили, что магия имеет полярность несколько десятков лет тому назад. Мы решили, что такие знания лучше оставить в тайне и не придали огласке полученные данные. Я позабыл об этом и вспомнил только сейчас.
- Вы хотите сказать, что знали о магической полярности и молчали? – требовательно спросила оскорбленная Гермиона. – Такими знаниями нужно делиться. Это нужно изучать!
- Времена тогда были тяжелые, темные, мисс Грейнджер, - сказал Дамблдор мягко. – Мы посчитали, что лучше знание будет потеряно, чем попадет в плохие руки.
Гермиона недовольно хмыкнула, скрестив руки на груди, а Гарри и Северус с разной степенью успеха попытались спрятать улыбку.
- Старая добрая Гермиона, - сказал Гарри тихо.
Северус был вынужден согласиться.
- Директор, если у вас сохранились старые записи по этому исследованию, я надеюсь, вы предоставите их для дальнейшего изучения. Вполне возможно, что когда начнется неизбежное противостояние, это сыграет свою роль, - сказал Северус.
- Нимфадора и я будем рады работать над этим с тобой, Снейп, – вызвался Хмури. – Она такая неуклюжая, но что касается заклинаний – тут она любого за пояс заткнет.
- Такой лестью ты ничего не добьешься, старикашка, - парировала Тонкс. – И Ремус должен быть с нами. Подавай нам самые сложные свои задачки, Снейп, и мы втроем все устроим.
- Неразумно для Северуса слишком часто покидать замок, - напомнил всем Ремус. – Мы снимем копию с записей, так что у каждого будет свой экземпляр, но общение нужно свести к минимуму.
Дамблдор согласился с предложенным планом и пообещал разыскать свои старые записи. И это, казалось, стало сигналом к окончанию встречи.
- Великолепно, Гермиона! – сказал ей Гарри на прощание. – Я должен был знать - мы всегда можем рассчитывать на тебя, когда нужно что-то придумать.
Гермиона залилась серебряным румянцем, но много больше значило для нее другое - тихое замечание Северуса. Выходя из Выручай-Комнаты вслед за остальными, он повернулся и шепнул на прощание:
- Видите, мисс Грейнджер? Вовсе вы не забытая книга.
*****
Только внушающая ужас перспектива возможного пробуждения Северуса Снейпа удержала ругательство за плотно стиснутыми зубами Гермионы, когда она в очередной раз принялась искать нужную ей книгу на полках. Пару дней назад он упоминал этот справочник – и не раз, на самом-то деле. Конечно, он думал дать ей эту книгу. Конечно, он не будет возражать, если она возьмет справочник сама. Конечно, он не будет беспокоиться, если она возьмет его на время, особенно если вернет книгу раньше, чем он заметит пропажу.
Убедив себя, может и ошибочными, но вполне благовидными умозаключениями, и куда как успокоенная тихим храпом, который доносился из комнаты Северуса Снейпа, Гермиона снова приступила к поискам - с самого верха полок. Неплохо, если бы он все-таки упомянул название книги, а не просто небрежно отпустил комментарий в адрес автора. Интересно, разозлился бы Снейп, если бы она попросила его уточнить: «…то руководство Диоскуров в красной обложке…» или «…руководство, что я оставил на третьей полке снизу…»? Очевидно, это было бы чересчур.
В какой уже раз изучала Гермиона книжные полки в гостиной Снейпа у стены напротив очага, там, где на книги никак не влияли температурные колебания. Потом полки в кабинете, потом стеллаж в лаборатории. Нигде Гермиона не увидела ничего хоть отдаленно напоминающее то руководство, которое она искала. Это обстоятельство поставило ее перед выбором – терпеливо подождать до утра или пробраться в «змеиное логово»…
«Да к чему этот мелодраматизм, - решительно сказала себе Гермиона. – Как будто ты раньше там не бывала».
Не похоже было, что он закричал бы на нее. Кстати, с тех пор, как Снейп в последний раз выплескивал на нее свою злобу, прошло порядочно времени. Кроме того, она сто лет не была в его комнате. Ну ладно, ладно. Кроме тех ночей, когда ему снились кошмары. Он, по всей видимости, не помнил эти сны. И в тех скудных источниках о сновидениях и о памяти на сновидения, которые Гермиона отыскала в библиотеке Хогвартса, она прочитала, что люди часто не помнят сны, кроме самых ярких и самых травмирующих. Но что могло назваться травмирующим для Снейпа? Эта шкала уходила так далеко, что скрывалась из виду.
И, набравшись решимости, Гермиона осторожно прошла сквозь дверь его комнаты и осмотрелась. Почти абсолютная темнота не помешала ей оглядеть полки, но, к сожалению, она не заметила ни одной книги, только несколько безделушек. Стопка материалов для чтения лежала на полу у кровати, но в основном там были периодические публикации, а не ценные справочники.
В конце концов раздосадованная Гермиона развернулась и собралась было уйти, но услышала стон из-за темного полога, что покрывал кровать. Она подождала немного, не желая вторгаться в личную жизнь Северуса больше, чем уже сделала это. С тех пор, как Темный лорд последний раз вызывал его к себе, прошло несколько недель, и потому Гермиона немного расслабилась: Снейпу давно не снились ночные кошмары.
Снова раздался стон, и противоречие, терзавшее Гермиону, только усилилось. Стон этот напомнил ей – вот она весомая причина тревожиться за Северуса. Двойная жизнь – нелюбимый профессор, шпион в стане Пожирателей смерти - кого угодно могла бы сломать, но Снейп давно нес эту ношу и не жаловался. Да, трудный характер и чрезвычайная нетерпимость ко всяческой чепухе и глупости, но ни одной жалобы.
Когда Северус в третий раз простонал, Гермиона решилась. Просунув голову сквозь полог, она увидела Северуса Снейпа, лежащего под одеялом на животе. Подушки были отброшены в сторону, одну руку он подложил под голову, вторую выпростал из-под одеяла так, будто молил о чем-то.
И мучительно долгие мгновения Гермиона парила над спящим человеком, пока он снова сдавленно не простонал, пока не мотнул головой, пока прядь волос не упала ему на лицо. Сосредоточившись, Гермиона наклонилась над Северусом и проникла в его спящий разум.
Но ничего не было вокруг, кроме теплоты, окутавшей ее тело, кроме тяжести и напряжения, охвативших ее. И томление, трепетание - сильное, вибрирующее – почти боль внутри нее – вверх, до нетерпимой, невыносимой высоты – соски набухли, и помимо воли вырвался стон. И губы прижались к ее губам, а требовательные руки скользнули по телу.
- Я хочу тебя, - прошептал мужчина, и этот баритон возбудил ее так, как ничто и никогда раньше.
Она не чувствовала запахов, ничего не видела – только возбуждение – в ней, вокруг нее – разум забылся, и беспомощная Гермиона оказалась на незнакомой ей вершине, и это было одновременно волнующим и пугающим.
Вслед за удовольствием пришли неуверенность и страх, и Гермиона вырвалась из сна Северуса. Он спал и не видел привидение, которое парило над ним, взволнованное и дезориентированное.
- Вот так. Вовсе это не ночной кошмар, - сказала она зачем-то.
И пролетев сквозь потолок, Гермиона провела остаток ночи, бесцельно блуждая по коридорам Хогвартса. Только неустроенность и тянущую боль принесло ей внезапное понимание того, что Северус Снейп, в конце концов, был мужчиной, со всем, что мужчине присуще. Думать в таком свете о Северусе, ее оппоненте в спорах и партнере в научных изысканиях, было ужасно неловко. И впервые ей не удавалось найти подходящее объяснение этой реакции.
*****
За все те годы, которые Гермиона знала Северуса Снейпа, без привычной мантии она видела его хорошо если пару раз; и когда это случалось, она была вынуждена напоминать себе, что под этой черной хламидой на самом деле скрывается живой человек. Однако в этот раз все было удивительнее, чем обычно - он сбросил мантию и сюртук, оставшись в рубашке и жилете, и, подумать только, надел длинный, белый фартук. В руке Снейпа была метла, обыкновенная метла, которой он сметал битое стекло и всякий другой мусор в кучу.
- Что случилось? – спросила Гермиона, летая кругами по комнате и обозревая учиненный беспорядок. – Что-то взорвалось?
- Пока нет, - ответил Северус резко. – Хотя, если я отыщу верное заклинание, я, конечно, постараюсь, чтобы один полтергейст в самом деле взорвался.
- Это Пивз? - спросила Гермиона изумленно. – А как же твои охранные заклинания?
Северус сердито смотрел на осколки, которые короткими и резкими движениями сметал в кучу.
- Тут нет никаких охранных заклинаний от привидений, мисс Грейнджер. Так не бывает – не впускать Пивза, но пускать тебя.
И приглушенный крик, сплав ярости и горя, заставил Снейпа замереть, он глянул на Гермиону, которая обнаружила то, что осталось от манускрипта. Пергамент превратился в мелкие клочки; стекло, которое его защищало, разлетелось на осколки, и тут не помогло бы никакое Reparo. Снейп уже оценил нанесенный ущерб и решил заняться пергаментом в последнюю очередь, надеясь спасти, по крайней мере, хоть его часть. И увидев, как Гермиона согнулась от горя, он попытался ее утешить:
- Я поговорю с Бароном, мисс Грейнджер. Пивз и раньше пакостил в моей лаборатории, но в этот раз он зашел слишком далеко.
Осколки, лежащие на полу, задрожали, и тут же застучал по каменным плитам стол.
- Мисс Грейнджер? – позвал Северус, несколько встревоженный внезапным похолоданием в комнате.
- К черту Барона! – выкрикнула она, обернувшись.
Глаза были такими большими, какими никогда не бывают у людей; они пылали темным светом, почти черным, и сверкали от ярости. Северус напряженно нахмурился, рассматривая Гермиону - обычно строгая, серая мантия была как живая, будто развевал ее невидимый ветер, а волосы сплетались и скручивались, как змеи на голове у медузы Горгоны.
И страшный звук огромных, стремительно расправляемых крыльев пронзил воздух, когда Гермиона, издав нечленораздельный яростный крик, внезапно рванула сквозь потолок.
Снейп поднял упавший стул с пола и, перед тем как отправиться вслед за своим личным привидением, на миг задумался. Он не знал, сможет ли Гермиона что-нибудь сотворить с Пивзом, но нужно было предупредить Барона о грядущем столкновении.
Во всяком случае это должно быть забавным.
Гермиона не могла сказать точно, откуда она знает, где прячется Пивз, но, как стрела, летящая точно в яблочко, она устремилась сквозь замок, и гобелены колыхались по ее следу, и сильный, до зубной дрожи, холод отмечал ее путь. Полтергейст, должно быть, почувствовал, что она приближается и что намерения у нее недобрые, поскольку, как только Гермиона увидела его, он помчался вниз, в коридоры второго этажа, умудряясь одновременно глумливо смеяться и сквернословить.
- Профессор оплакивает свои драгоценные игрушки? Расхныкался? – глумился Пивз, махая длинными ногами перед Гермионой. – Разве можно оставлять такие прекрасные вещи без присмотра?! Перьвокласьки и противные слизеринцы все потрогают, все испоганят грязными пальчиками!
Стиснув зубы, Гермиона ринулась за этим безумным шутом сквозь стены, сквозь каменный пол. Пивз пытался отделаться от нее – петлял зигзагами меж классных комнат, резко поворачивал, но Гермиону было не удержать и не сбить со следа.
- Я собираюсь завязать те самые грязные пальчики - твои пальчики - вокруг твоей же шейки в галстук-бабочку, - крикнула она, ловко пресекая попытку Пивза спрятаться. – Ты пожалеешь, что вообще заходил в подземелья!
Полтергейст только громко выругался в ответ, но, когда он свернул к статуям и доспехам, его безумная ухмылка, казалось, стала несколько вымученной, а выпуклые глаза расширились еще больше. Рыцарский костюм упал с жутким грохотом, но и это не остановило его преследователя.
И хихикал Пивз уже не так задорно, когда свернул на главную лестницу и ринулся вниз. Вокруг большой лампы в конце лестницы Пивз заложил вираж, но Гермиона, предчувствуя, что так он и поступит, метнулась на перехват и, когда он пошел на второй круг, чуть его не поймала. Гермиона ухватилась за носок остроконечного ботинка – полтергейст взвизгнул – и стащила его, выставляя толстые волосатые пальцы на всеобщее обозрение.
Доведенный до отчаяния, Пивз рванул к подземельям и снова завизжал, когда по ступенькам поднялся профессор Снейп, многозначительно поигрывая палочкой. Пивз резко повернул и полетел в коридор напротив и дальше, к входу в Большой зал.
Не обращая внимания на Снейпа, который окликнул ее, Гермиона продолжила погоню и с хлопком прошла сквозь огромные двери вслед за своей добычей. И все ученики, что обедали, замерли и изумленно воззрились на привидений, но Гермиона не замечала ничего в стремлении поймать Пивза, пытавшегося со свистом пронестись над столом Равенкло и спрятаться этажом ниже.
С ужасным грохотом два призрака кубарем прокатились по доброй половине стола – посуда и снедь полетели во все стороны. Ученики вскочили на ноги и закричали, внося свою лепту в царивший в Большом зале беспорядок. Преподаватели встали из-за стола как один, но замерли, когда Дамблдор поднял руки, показывая жестом, что следует подождать.
Когда Снейп, с тревогой прислушиваясь к шуму и грохоту, добрался до Большого зала, то увидел только головы учеников, которые толпились вокруг стола; голоса их роптали как море. И в этом гвалте слышались выразительные громкие удары, голос Гермионы Грейнджер и крики. Проложив дорогу через толпу, Снейп замер, когда увидел Гермиону – она упиралась коленями в живот Пивза, схватившись обеими руками за поля его шутовской шляпы, и, подчеркивая каждое свое слово, прикладывала Пивза головой о твердый деревянный стол. Шляпа почти не смягчала удар.
- Если ты хоть раз...
Бамс!
- ...зайдёшь в лабораторию опять...
Бумс!
- ...я тебя...
Хрясь!
- ...укупорю в бочку...
Бам!
- …и вышвырну…
Бум!
- …в сточные…
Хрясь!
- …воды! Ты и носа…
Ба-а-м!
- …не покажешь в лаборатории…
Хрясь!
- …больше, ты жалкое…
Ба-а-амс!
- …мелкое ничтожество!
Бумс! Бумс! Бумс!
- Это была просто шутка, - оправдывалась жертва, пытаясь выдавить слабую улыбку. – Ты шуток не понимаешь, что ли?
- Шутка? – взвыла Гермиона. – По шуткам соскучился? – Ее руки безжалостно нырнули в карман на фиолетовой клетчатой куртке.
– Я тебе покажу одну шутку, - пригрозила она, достав пригоршню бомб-вонючек.
Пока изумленный Пивз смотрел на нее, широко открыв рот, она пропихнула туда кулак с бомбами. Его глаза необычайно увеличились, до смешного расширились, когда лицо растянулось, приспосабливаясь к руке Гермионы; и стали еще больше, хоть это и казалось невозможным, когда она схватила ботинок, наперед снятый с полтергейста, и затолкала его вдогонку бомбам.
- Вот это шутка, Пивз! – объявила она, как раз вовремя стянув губы полтергейста вокруг выступающего задника – бомбы-вонючки начали взрываться.
Глаза Пивза, и щеки, и нос гротескно раздулись, когда внутри него раздались приглушенные взрывы. Отвратительный желтый дымок паром пыхнул из ушей, и ученики, стоявшие рядом, отшатнулись, закашлявшись.
Гермиона наконец отпустила его, и изо рта полтергейста извергся огромный столб дыма. Пивз кашлянул, выпустил еще несколько дымных клубов и почти не сопротивлялся, когда Гермиона схватила его руки, потом ноги, изгибая конечности под таким углом, какой никогда не встречается в природе у живых существ. К счастью, Пивз не был материальным и не был живым, он вопил от негодования, а не от боли. Гермиона, не обращая внимания на его вопли, притиснула длинные, тощие ноги полтергейста к груди и связала руки поверх ног надежным узлом.
Пивз громко ругнулся, сердито глядя на Гермиону, но смотреть ему было не совсем удобно – попробуй посмотри, когда завязан, как рождественский подарок.
- Эй, чего ты? - протестовал Пивз. – Ты не оставишь меня так! Это унизительно!
- И в мыслях не было оставлять тебя так, Пивз, - заверила его Гермиона, вытянув руку.
В воздухе появилась крикетная бита и удобно легла ей в ладонь. И никакой команде не сошло бы с рук, если бы она выставила на поле игрока с таким огромным инвентарем.
– Я просто хочу убедиться в том, что некий полтергейст знает, что случится в следующий раз, когда он тронет мои вещи, - пояснила она.
- Не надо, - молил Пивз, чуть раскачиваясь с боку на бок. – Я все понял, я оставлю твои вещи в покое, мисс Грейнджер, я обещаю – я исправлюсь, правда. Я обещаю!
- Тебе следует, - пригрозила ему Гермиона, замахиваясь шестифутовой битой, – знать, что если ты не хочешь неприятностей, Пивз, тебе лучше держаться от меня подальше.
- О-й-ё-ё-ё-ё-ё! – завизжал Пивз, когда бита опустилась – резко, сильно, и полтергейст со свистом пролетел над головами пригнувшихся учеников, потом через стену Большого зала и дальше - в вечерний воздух.
Хагрид, опаздывающий на ужин, был озадачен громким плеском, который послышался с озера, но пожал плечами и решил, что это проделки гигантского кальмара. Гигантский кальмар тоже был изрядно озадачен, когда фиолетовый клетчатый шар из бедного полтергейста опустился в его владениях, но пожал плечами, решив, что это проделки тех странных земных ходоков.
Дата: Четверг, 22.12.2011, 23:49 | Сообщение # 129
Семикурсник
Статус: Offline
Группа: Верховный чародей
На сайте с: 14.05.2007
Сообщений:1240
Звенящая тишина повисла в Большом зале, Гермиона спрятала биту и осмотрелась, внезапно осознав, что на нее уставилось несколько сот пар глаз остолбеневших учеников и учителей. Она глянула вверх и увидела Барона, Серую даму, Сэра Николаса и профессора Биннса, которые пристально смотрели на нее. И ожидание висело в воздухе несколько очень-очень долгих мгновений.
В пронзительной тишине раздался звук хлопающих ладоней, и все в зале обернулись и увидели профессора Дамблдора, который аплодируя, встал с кресла. И ученики захлопали в ладоши, поначалу тихо и неуверенно, но потом – все громче и громче; восторг нарастал, как лавина, они кричали приветственно, и восклицали, и смеялись.
Порядочно смутившись, Гермиона отвесила короткий поклон и поднялась к потолку, присоединившись к привидениям, которые парили у стропил. Серая дама обняла ее и похлопала по ладошке.
- Я считаю, что такое поведение не совсем подобает настоящей леди, Гермиона, дорогая, - воскликнуло прекрасное привидение. – Хотя не стану отрицать, что и мне частенько хотелось проучить Пивза. Я только надеюсь, что у тебя это не войдет в привычку.
- Нет, не думаю, - выдавила Гермиона, все еще пылавшая серебром. – Ох, только не говорите мне, что Барон был здесь, - простонала она, заметив, что привидение Слизерина спускается вниз, к преподавательскому столу. – Я ужасно его расстроила?
- Вовсе нет, - успокоила Дама. – Он просто хочет перемолвиться парой слов с директором и своим деканом. Наш Барон все уладит. Не стоит тебе волноваться.
И с облегчением Гермиона увидела, как Барон и в самом деле остановился между Дамблдором и худощавой темноволосой фигурой Северуса Снейпа. Они, верно, обсуждали ее прегрешения. Гермиона искренне надеялась, что аплодисменты профессора Дамблдора означали именно одобрение, в конце концов, Пивз в последнее время был исключительно несносен.
Но Гермиона и подумать не могла, что хоть трое мужчин из разных столетий и вправду разговаривали о ее нападении на Пивза, но им и в голову не пришло обсуждать, виновата она или нет.
- Надо сказать впечатляюще, да, Стокард? – прошептал Альбус Барону.
- Это ни о чем не говорит, - буркнул сердито Барон. – Девчонка разозлилась, но я сомневаюсь, что она и дальше сможет справляться с Пивзом.
- Может и нет, - согласился Дамблдор. – Но вы должны признать ее потенциал. А вы так не считаете, Северус?
Северус Снейп, нахмурив брови, переваривал тот факт, что привидение, которое он знал более тридцати лет, как оказалось, имеет имя, и не был в точности уверен, на какой потенциал намекает директор. Однако Северус никогда бы не признался, что он чего-то не услышал, о чем-то не осведомлен, и он давно привык к загадочным высказываниям Дамблдора, потому просто уклончиво отметил:
- Мисс Грейнджер всегда была личностью с самыми удивительными способностями.
Кровавый барон был, к несчастью, тоже слизеринцем и потому сразу распознал блеф.
- Привидениям доступна сила всего в одной форме, мой мальчик, - угрюмо сказал он, - и это то, как можем мы влиять на наше окружение. Мисс Грейнджер быстро учится для того, кто лишь недавно развоплотился.
- Мисс Грейнджер заставила Пивза принять ее версию реальности, - пояснил Дамблдор. – Полтергейст больше века живет в этом замке, он должен был легко пройти сквозь стол и убежать. В этой короткой схватке воля мисс Грейнджер, не Пивза, оказалась сильнее, потому, когда она загнала его в угол, Пивз стал материальным, - закончил, весело улыбаясь, Дамблдор, и морщинки вокруг светло-голубых глаз стали глубже.
- Понятно, - осторожно согласился Северус. – И это причина для тревоги?
- Для торжества, - поправил бережно Альбус. – Кажется, у нас в замке появилось еще одно привидение, которое сможет научить Пивза, как себя вести.
- И тот, кого он будет уважать, - сказал Барон недовольно. – Вот не думал, что хорошая взбучка окажется такой полезной.
- Никакой утонченности нет в этих гриффиндорцах, - фыркнул Северус.
Директор улыбнулся в ответ на неприкрытую колкость и быстро ответил:
– Тонкости, хитрости - это все здорово, Северус, ничего не скажешь, но мало что по воспитательному воздействию сравнится с основательной трепкой.
*****
После битвы с Пивзом прошла неделя, и Гермиона заметила, что Кровавый барон наблюдает за всеми ее перемещениями по замку. Несколько раз он навестил лабораторию зельеварения, вроде как хотел увериться, что полтергейст больше их не тревожит. Но Гермиона знала, что это был просто предлог – увидев ее, Пивз срывался в поспешное бегство и прятался так далеко, как мог. Когда она отправилась в Запретный лес, чтобы собрать росу с омелы под новой луной для одного из страннейших экспериментов Снейпа, компанию ей составил Кровавый барон. А на следующий день, когда Гермиона помогла страдающему бессонницей третьекурснику-хаффлпаффцу с заданием по трансфигурации, а после проводила ребенка до гостиной, чтобы он не наткнулся на Филча, она вновь заметила силуэт слизеринского привидения.
Потому она совсем не удивилась, когда однажды ночью Барон перехватил ее на пути к подземельям. Что было и впрямь удивительным – так это его поведение – он, казалось, с неохотой снял широкополую шляпу и поклонился ей, как кланялся Серой даме.
- Не могли бы вы поговорить со мной, мисс Гермиона? – спросил Кровавый барон.
- Конечно, - несколько настороженно согласилась она.
- Это очень деликатная ситуация… касается главы моего факультета.
- Что случилось с профессором Снейпом?
- Ты слишком много времени проводишь с ним.
- Я помогаю ему. Проверяю эссе, занимаюсь исследованиями. Почти у всех учителей есть помощники из выпускников, а у него нет.
Барон помолчал, в задумчивости перебирая испачканными кровью пальцами поля шляпы. Пушистые перья подрагивали.
- Я вот думаю, разумно ли это? Послушай меня, не нужно тебе проводить столько времени с живыми. Ни к чему это, Гермиона, - сказал он, наконец.
- Вы запрещаете мне помогать…
- Нет, милая моя, ты не так меня поняла. Я просто забочусь о тебе.
- Что со мной может случиться?
- Мисс Гермиона, послушай, не должна ты привязываться к нему. Я не хочу, чтобы твое сердце разбилось.
- Что? – Она хотела рассмеяться, но почему-то ничего не вышло. Во взгляде Барона было понимание, сочувствие, и Гермиона вдруг осознала - оправдываться и отрицать что-то бесполезно.
- Ты знаешь, о чем я говорю, девочка. Северус Снейп великолепный декан, я не мог бы лучшего желать для Слизерина. Но он человек. Когда любовь эта разобьет твое сердце? Сейчас? Или когда ты потеряешь его? Он умрет, рано или поздно.
Гермиона посмотрела на свои руки, ей нечего было ответить Барону. Она была привидением, существом свободным от желаний плоти, но все же – она оставалась женщиной. И хотя она не думала о своей связи с непреклонным мастером зелий как о любви, не было сомнений – в этой ее жизни после смерти, среди всех живых и мертвых, для Гермионы Грейнджер не существовало человека важнее. Как могла она представить время, когда Северуса не будет рядом? Его колких замечаний. Язвительных ответов…
- Не думаю я, что это случится… но, может быть, он станет одним из нас? – спросила она, наконец.
Барон покачал головой.
- Нет, Гермиона. Я многих людей знал, но Северус Снейп меньше всего похож на того, кто стал бы привидением. Может, душа его и истерзана, но он устал от такой жизни. Он будет рад избавиться от этого бремени. Больше, чем кто-либо другой.
Он был прав, и Гермиона знала это, но даже знание, в конце концов, просто боль - чуть меньше или чуть больше. И Гермиона даже подумать не могла о том, чтобы отказаться от общения с Северусом Снейпом. Когда она озвучила эту мысль, Барон только вздохнул:
- Я не догадывался. Слишком долго я это откладывал, думая, что Северус все-таки прогонит тебя. Серая дама говорила мне, что я не прав, и так оно и оказалось.
Он снова надел свою замысловатую шляпу, потом отвесил ей уважительный поклон.
- Оберегай его, если тебе это нужно, милая. Люби его, если тебе это нужно. Но не оставляй ему свое сердце.
- Я попытаюсь, - прошептала она. – Но боюсь - уже слишком поздно.
*****
Памятуя о разговоре с Бароном, несколькими вечерами позже Гермиона в оговоренное время прилетела в лабораторию зельеварения, но там никого не оказалось. Только записка, наспех нацарапанная стремительным почерком Снейпа - он упомянул, что будет на совещании у директора, и просил начинать без него. Это означало, что он отлучился по делам Ордена; если Снейпа вызывали к Темному лорду, он просто писал, что вышел.
К тому времени, как вернулся Северус Снейп, за окном была поздняя ночь, а Гермиона давно сделала все, что он просил. Северус прошел по классу, где она слонялась без дела, но в походке его не было прежней стремительности, напротив, во всех его движениях сквозила подавленность, и он даже не ответил на приветствие Гермионы, просто отмахнулся.
Она медленно прошла за ним в комнаты, хоть совсем не была уверена, что нужна там. Северус не стал ее выгонять, как, впрочем, и не приглашал; он открыл шкаф, где хранил спиртные напитки. Тихий звон хрусталя и бульканье янтарной жидкости – все, что услышала Гермиона.
- У тебя все в порядке? – спросила она.
Вместо того чтобы высказать все, что он думает про глупые вопросы, Северус пробормотал одно только слово: «Нет».
Тяжелая квадратная пробка со звоном вернулась в бутылку. И так же неспешно он поднял приземистый бокал и осушил половину.
- Не нужно тебе это пить, - проговорила Гермиона.
И какая-то ее часть испытывала искушение поворчать, вернуться к роли няньки, что так раздражала его, но интуиция подсказывала – если она хочет услышать ответ, не стоит сейчас применять надуманные клише. Что-то случилось, и совершенно очевидно - что-то отчаянно неправильное, и это не выяснить, скрываясь за привычными фразами, которые они иногда использовали в общении друг с другом; фразами, которые хоть и спасают от неуютной тишины, но по сути – та же тишина.
- Да нет, нужно, - ответил Снейп, наконец.
И Гермиона подошла к нему ближе, пока не уверилась, что он ее видит, и ласково спросила:
- Ну что случилось?
- Твой драгоценный Гарри и его закадычный дружок в порядке. Их там даже не было.
- Я не тревожусь за Гарри и Рона, я за тебя беспокоюсь.
Он долго изучал янтарную жидкость, оставшуюся в бокале, а потом резко поднял его, допил до дна и осторожно поставил на стол. Пробежал пальцами по краю бокала, потом встал, подошел к стеллажу – брался то за один корешок книги, то за другой, скользнул рукой по краю полки; он бесцельно блуждал по комнате, касаясь вещей так, будто совсем не видел их. И когда Северус, наконец, заговорил, Гермиона уже перестала надеяться, что это случится.
- Мы – Хмури, Тонкс и я, сегодня ночью должны были совершить облаву на магазин недалеко от волшебного Лондона. Паршивое местечко, где продают всякие магловские безделушки. Мы узнали, что кроме этого владелец занимается доставкой грузов, он думает, что перевозит лекарства. На самом деле - копыта и рога единорога.
- Но единороги находятся под угрозой вымирания, - заметила Гермиона, наблюдая, как беспокойно мечется Снейп по комнате.
- Да, но без этих ингредиентов не обойтись в темных искусствах. Темный лорд на днях приказал мне исследовать несколько зелий, в которых используются эти компоненты, потому мы подумали, что слухам вполне можно верить. И, так как сведения исходили не от меня, казалось безопасным устроить облаву.
Гермиона понимающе кивнула – если поставщиком был магл, то вероятность того, что он имел дело напрямую с чистокровными волшебниками, была крайне мала. Пожиратели смерти, скорее всего, просто использовали человека; они часто делали так, когда им нужно было перевезти контрабандой запрещенные Министерством товары.
- Что пошло не так? – спросила Гермиона тихо, представляя самое худшее. Смерть Тонкс или Аластора Хмури.
- Тот, для кого предназначался груз - известный Пожиратель смерти – пришел за своим отправлением. Он увидел, как Тонкс возится с его посылкой, и поразил ее Cruciatus. Потом он увидел меня.
- Ты узнал его?
Северус прикрыл глаза и замолчал, но скоро заговорил вновь:
- Конечно, узнал. Это был Люциус Малфой.
У Гермионы холодом скользнуло по затылку, мрачное предчувствие росло в ней, и она не смогла удержать следующие слова, это было так же невозможно, как воскреснуть.
- А дальше?
- Он промедлил, - ответил Северус, низкий голос почти сорвался. – Я нет. Я ударил. Expelliarmus и Stupefay.
Он открыл глаза, черные, блестевшие невыплаканными слезами. Он пристально вглядывался в темноту. И не было надежды у Гермионы, что в эту темноту она сможет проникнуть.
- Я не знал. Я не понял, где стоит Люциус. Он упал – на подставку с дешевыми стеклянными вазами. Мы не могли спасти его. Он истек кровью до смерти.
Повисла тишина, нарушаемая только тихим, неровным дыханием Северуса. Наконец Гермиона набралась отваги:
- Мне жаль, Северус.
- Почему тебе должно быть жаль? – спросил он, пытаясь быть справедливым. И то, что творилось у него на душе, выдавал только голос, который чуть дрожал на гласных, и Гермионе почти нестерпимо захотелось обнять его. – Люциус Малфой ненавидел тебя даже больше, чем его сын.
- Мне жаль потому, что умер твой друг.
- Он был моим другом, - глухо повторил Северус. – Первый человек, который всегда вел себя со мной так, будто я был чем-то ценным сам по себе, а не просто приложением ко всему существующему. Я любил его, как брата, даже когда знал уже, что он склоняет меня на службу Темному лорду, и я благодарен ему за это. Я ненавидел его так же сильно, как и любил, а теперь он мертв.
Северус двигался, словно дряхлый старик, когда подошел и сел в одно из кресел у холодного очага. Неуютная, тяжелая тишина наполнила комнату, и спустя мгновение Гермиона подплыла к другому креслу. Хотела бы она утешить Северуса, сделать что-то большее, чем просто быть с ним рядом.
Когда Снейп заговорил снова, он почти справился с голосом, и все же - он разрывал ей сердце.
- Я уже готов был тогда, когда Люциус привел меня к Темному лорду. Мою семью лишили прав, опозорили, разорили. Они воззвали к моей гордости, заносчивости; они смутно пообещали вернуть моей семье честь, состояние, положение, все, что было раньше, и вот - я стал одним из них.
- Ты был молод, - отважилась Гермиона. – А юноши… они импульсивны.
- Глупы, ты хотела сказать. Твой друг Поттер – классический пример – всегда лезет в пекло, не заботясь о своей безопасности. И никогда не думает, как его действия могут повлиять на всю дальнейшую жизнь, ему повезло, что он вообще до сих пор живой. Он ни разу не задумывался о той цене, которую может заплатить за свое безрассудство.
Северус поднял глаза и в первый раз за вечер посмотрел прямо на Гермиону:
- Я завидую тебе иногда, Гермиона Грейнджер. Ты порвала с этой жизнью. Никаких обязательств. Никто от тебя ничего не требует. Нет… неоплаченных долгов... никаких долгов.
Он пристально вглядывался в нее, а Гермиона изо всех сил старалась излучать спокойствие. Но только слова эти ранили ее несуществующее сердце. Все было так, как говорил Барон – Северус Снейп считал свою жизнь невыносимым бременем, и Гермиона знала, что он бросится очертя голову в забвение смерти. Что бы там ни было – для него все лучше, чем оставаться здесь. Она осторожно выбрала следующие слова, сомневаясь, что они что-то изменят, но так на это надеясь.
- Я, может быть, и не живая, профессор, но и у меня есть обязательства, хотя бы перед собой. Кто-то сказал однажды, что время – это все, что у нас есть, и, пока мы можем, нужно на все сто использовать каждую минуту. Мне не посчастливилось принести пользу, когда я была жива, и я делаю все, что могу, после смерти. Знаешь, ведь ты был прав. Моя собственная смерть - такая мелочь по сравнению с вечностью. Но моя смерть что-то значила для моих друзей. А смерть Люциуса Малфоя - для тебя, и никто не скажет, что так не должно быть.
«А мне не будет безразлична твоя смерть», - желала добавить она, но промолчала.
Северус все вглядывался в Гермиону, морщинка меж бровей стала глубже; он обдумывал ее слова, и бесконечные мгновения непостижимые глаза Северуса Снейпа смотрели в глаза Гермионы Грейнджер. Напряжение между ними становилось неловким, и она выдала первое, что пришло ей на ум. Нарочито громко кашлянув, она кивком указала на бренди.
- Нужно тебе зелье для дезинтоксикации? – спросила Гермиона.
- Что? Нет, не нужно, - ответил он, очнувшись от задумчивости. – Я в последнее время был осторожен, потому не стоит беспокоиться.
Снейп в нетерпении провел ладонями по подлокотникам - вернулось то сводящее с ума беспокойство.
- Мне нужно поспать, - нахмурившись, добавил он, поднимаясь с кресла. – Такой... долгий вечер.
- Тогда спокойной ночи, - проговорила Гермиона.
- Спокойной ночи, - ответил он, повернулся к двери и замер, на мгновение Гермиона подумала, что Северус скажет что-нибудь еще, но он прошел в спальню и закрыл дверь.
Миновал один час, потом второй, за ним третий, а Гермиона молча мерила шагами комнату. Северус не взял зелье сна без сновидений. Из спальни не доносилось ни единого звука. Ничего, что дало бы ей понять, будто ему снятся ночные кошмары. Не то чтобы она ждала от него этого. Гермиона думала, что он просто лежит и не спит, уставившись на полог.
И только когда она всеми своими косточками почувствовала приближение рассвета, из комнаты Северуса послышался тихий храп. Едва смея надеяться, она проникла в комнату и посмотрела на спящего мужчину. Легкая улыбка блуждала на его губах, но тут же он нахмурился.
Страшась неизбежного, но зная, что это случится рано или поздно, Гермиона склонилась над человеком, который вытянулся на боку, и оказалась в реальности его сна. Она открыла глаза - вокруг была тенистая рощица, а меж древесных стволов просматривалось озерко. Гермиона не знала: существовало ли это место в реальном мире и было тем, что помнил Северус, или это – просто выдумка, сентиментальная фантазия, где-то подсмотренная картинка. Она огляделась и заметила чуть поодаль очертания фигур Люциуса Малфоя и Северуса Снейпа.
Они бродили плечом к плечу под тенистыми кущами, они были молоды и так мужественно красивы, как бывают юноши в двадцать лет. Один - изящный, прекрасный, как ангел; о таких шепчутся за спиной те, кто недостаточно наблюдателен, чтобы заметить, сколько хищного на самом деле в этом молодом человеке. У второго юноши были классические черты, увековеченные в тысячах статуях римских полководцев и сенаторов.
Они прогуливались по роще, и Люциус обогнал Снейпа и, оборачиваясь иногда к нему, уговаривал, упрашивал друга. Гермиона бежала за ними, порхая меж деревьями, как дриада, но, несмотря на все попытки подобраться поближе, она почти ничего не услышала. Ветер доносил лишь отдельные слова и короткие фразы и громкий смех – они подтрунивали друг над другом. И увлекшись, пытаясь не упустить их из виду, Гермиона не заметила, что просветы между деревьями становятся больше, что среди листьев и мха стали попадаться острые камни, а земля наполнилась влагой, заилилась. Только когда тонкие, изящные деревья сменились сухостоем и заклубилась тьма, Гермиона поняла, что они попали из идиллии в ночной кошмар.
Неожиданно она вылетела на открытое пространство – маленькую поляну, и вовремя – она увидела, как Люциус Малфой, который шел впереди Северуса, споткнулся и угодил в трясину. Он пытался выбраться - в светлых, длинных волосах путались черные листья, ряска, покрывавшие грязную бурлящую воду; высокомерное выражение не сходило с его лица.
Северус закричал и бросился к своему другу в грязь и тину, в отчаянии протягивая руку, но трясина неумолимо затягивала Люциуса, волосы его потемнели. Он, казалось, не видел протянутой руки. Голубые глаза смотрели только на Северуса – с обвинением и упреком. Смотрели, пока Люциус не скрылся под водой совершенно, и ряска, и листья не закружились над ним.
Северус в отчаянии хватал воду, глубоко погружая в трясину руки, выкрикивая имя Люциуса. Он, казалось, даже не заметил Гермиону, когда она стала на колени позади него и обхватила Северуса за плечи; он продолжал свои поиски, и от этого разбегались волны, летели брызги, но ничего не мог найти он в трясине. В конце концов его движения замедлились, потом прекратились совсем, только рука все рисовала круги на воде; волосы промокли, он часто и тяжело дышал.
- Люциус, - безнадежно прохрипел он.
- Он ушел, Северус, - нежно сказала ему Гермиона. – Мне так жаль.
Гермиона оглаживала его вздымающуюся спину, пока он не успокоился. Со стоном Северус обернулся и взглянул на нее. Его резкие черты были искажены отчаянием.
- Он был моим другом, - проговорил Северус тихо, и голос его был как у ребенка, который не понимает, почему украли его игрушку.
- Я знаю. Я знаю – он был твоим другом.
- А они… Тонкс и Хмури. Они хотели, чтобы я пошел с ними. Праздновать. Его смерть. Они радовались его смерти.
Гермиона бережно отодвинула прядки мокрых волос, прилипших к его лицу, проклиная глупость и бессердечие тех двоих, и застыла, пытаясь придумать, что сказать – что-то более уместное, но что тут могло подойти?..
- Они не помнят его таким, каким помнишь ты, Северус, - ответила она, наконец. – Все равно, что они сказали или подумали про Люциуса, ты знал его как друга. И ты можешь оплакивать его несмотря ни на что.
И лицо Северуса скривилось, но он тут же уткнулся Гермионе в живот, задышал жарко, а руки его обвились вокруг нее, как стальные обручи. Плечи подрагивали, и так же крепко, как он прижал ее к себе, обняла Северуса Гермиона. И хотя он, похоже, не вспомнит этот сон, но раз она не могла утешить его в реальности, то попробует в бессознательном.
И долго-долго он молчал.
- Но они правы, верно, - проговорил ей Северус куда-то в живот, пытаясь поспорить. – Он был плохим.
- Может быть, - согласилась Гермиона. – Но ты помни его. Воспоминания не смогут причинить тебе боль.
- Иногда могут, - пробормотал он почти неслышно.
- Только не хорошие.
Он что-то прошептал, она не поняла что, но наконец расслабился, чуть приотпустил Гермиону и взглянул на нее. По крайней мере, главным образом на нее. Пристальный взгляд застыл где-то в центре, на уровне выреза ее мантии.
- Ты настоящая? – вдруг спросил он.
- Я настоящая, пока нужна тебе, - сказала Гермиона, ощущая одновременно и любопытство и страх по поводу того, что он имел в виду, задавая такой вопрос. – Столько, сколько я буду тебе нужна.
И в ответ Северус попытался улыбнуться широко и открыто, но улыбка вышла слабой и измученной; он закрыл глаза и спрятался в ее объятьях, и если и думал о близости, то выбрал все-таки утешение.
Дата: Четверг, 22.12.2011, 23:49 | Сообщение # 130
Семикурсник
Статус: Offline
Группа: Верховный чародей
На сайте с: 14.05.2007
Сообщений:1240
Глава 10.
С тех пор, как Люциус Малфой умер, прошло несколько недель, и Гермиона заметила - Северус Снейп почти неуловимо изменился. Ничего слишком очевидного – он был таким же раздражительным, да и саркастичные замечания слетали с губ без всяких усилий и по малейшему поводу, вызвавшему его неудовольствие. Но только сарказму чего-то не хватало, может потому, что язвил Северус больше по привычке, чем со злости. Он как всегда вел занятия, Гермиона проверяла домашние работы младших курсов – Снейп назначал их без счета. Он перестал критиковать ее за то, что она не могла оценить работы так строго, как оценил бы он. И когда длинными вечерами они сосредоточенно изучали восстановленный перевод и спасенный манускрипт, Северус казался каким-то растерянным, поглощенным мыслями, которыми даже не пытался делиться с ней. И чем дольше Гермиона наблюдала за ним, тем чаще замечала, как больно ему – там, глубоко внутри – он оберегал эту рану, как изувеченную конечность. Такие раны когда-нибудь затягиваются, но только случится плохая погода, неважное настроение, и снова, растревоженная, она заболит, заноет.
- Возможно, его сослали в Южную Америку, - предположила Гермиона в надежде вернуть внимание напарника к бумагам, что лежали на столе. – Может быть, он на жизнь зарабатывал с помощью этого зелья.
- Хмм, - наконец ответил Снейп, правда, мгновением позже, чем ждала Гермиона. – Мы, наверное, никогда этого не узнаем. Только одно наследство оставил наш неизвестный приятель – эту кучу каракулей.
Северус бегло просмотрел страницы в поисках того места, на котором остановился, когда внимание его рассеялось.
Однако еще до того, как Снейп нашел эти строчки, раздался стук в дверь личного кабинета. И прошло несколько мгновений, пока Гермиона поняла, откуда пришел звук. Когда стучали в дверь главного входа, звук, магически усиленный, раздавался в кабинете Северуса, будто стучали в дверь самого кабинета. Очень немногие ученики отважились бы так поздно испытать на себе гнев профессора. Особенно принимая во внимание то, что ночь сегодня субботняя и все давно уже должны были сидеть по гостиным своих факультетов.
Снейп изогнул черную бровь, Гермиона чуть пожала плечами, тогда он кинул перо на стол и потянулся за сюртуком, висевшим на ближайшем крючке для котла. Он быстро накинул его поверх рабочей одежды - черного жилета и белой рубашки с закатанными рукавами. Застегнув сюртук с легкостью, приобретенной долгой практикой, Северус совершенно вошел в образ и стремительной походкой направился вниз по коридору.
Он с рефлекторной учтивостью придержал потайную дверь, пока Гермиона не пролетела сквозь проем, потом закрыл ее и, казалось, только тут заметил, что Гермиона идет следом. Северус поднял руку с открытой ладонью, и она тут же исполнила молчаливую просьбу – скрылась из виду. Снова постучали. Перед тем, как ответить, Северус одернул обшлага, прикрывая мятые рукава рубашки.
Предназначенное беспокойному ученику язвительное замечание замерло на губах Снейпа, как только он узнал того, кто стоял по другую сторону двери.
- Драко?
- Дядя Северус, - откликнулся Драко, уверенным шагом проходя в комнату. – Как поживаешь?
Для молодого человека, чей отец недавно умер довольно неожиданной и кровавой смертью, Драко казался очень спокойным и невозмутимым.
Немного сбитый с толку и неожиданным появлением Драко, и тем, как вел себя молодой человек, Северус промолчал, только быстро закрыл дверь. Гермиона, тихо притаившись в углу, была удивлена и в то же время отнеслась к появлению Драко с подозрением. В последние годы хватало людей, которые приходили в Хогвартс с дурными намерениями, и она больше не доверяла заклинаниям, защищавшим школу и предупреждавшим директора о прибытии незваных гостей. Даже если Дамблдор был осведомлен о визите Драко, это ничего не значило - Малфой сейчас спокоен и вежлив, но уже через минуту может стать опасен. Если он попробует причинить вред своему бывшему декану, Гермиона в мгновение ока метнется сквозь замок и позовет на помощь. И ее не волновало, случится ли у Минервы МакГонагалл удар при ее появлении или нет.
- У меня все как обычно, Драко, - ответил Северус. – Что привело тебя сюда?
- Дела в Хогсмиде. Только они заняли больше времени, чем я ожидал, но не мог я быть поблизости и не повидаться с моим крестным. В конце концов, отец привил мне кое-какие манеры.
- Да, конечно, - мгновением позже, собравшись с мыслями, отозвался Северус на замечание о манерах. – Почему бы нам не пройти ко мне, - предложил он, показывая на сводчатый проем в дальней стене кабинета.
Драко чуть улыбнулся и коротко кивнул в ответ. Гермиона видела этот жест раньше – его использовали чистокровные молодые волшебники при обращении к старшим. Северус на мгновение склонил голову и провел гостя в свои покои через дополнительный коридор, а не через тайный проход, ведущий сквозь мастерскую. Драко шел за Северусом, дорожная мантия вилась за плечами Малфоя, и Гермиона летела за ними по пятам, не желая оставлять Северуса наедине с гостем.
Мальчишка, которого она знала со школы, стал мужчиной, он был очень похож на своего отца. Отросшие светлые волосы касались воротника его темно-синей мантии, такой темной, что она казалась почти черной. Под мантией виднелся жилет, вышитый серебряными драконами, и брюки в узкую полоску. Малфой был воплощением молодого аристократа.
Однако его поведение не совсем соответствовало внешности, а осанка и повадки мало напоминали непринужденную грацию Люциуса Малфоя. Оказавшись внутри заброшенной гостиной Северуса, Драко места себе не находил, он так и не сел в кресло, предложенное хозяином.
- Ты тут по делу? – спросил Северус, наливая виски из бутылки, стоявшей в буфете.
- Хогсмид, - ответил Драко беспечно, взяв хрустальный бокал у Снейпа. – Отец умер, а дела остались, ими нужно было заняться – мелочи, которые нельзя оставлять без внимания.
Он едва взглянул на напиток перед тем, как выпил его залпом с легкостью, которая приобретается практикой - слишком частой практикой, как заметила Гермиона. Она не приближалась к живым, не желая, чтобы дуновение холода выдало ее присутствие, но даже через всю комнату ей было видно, что глаза Драко воспалены и под ними залегли черные круги. Чтобы скрыть это, несколько часов назад были небрежно наложены маскирующие чары, но они быстро теряли силу.
- Ты, конечно, слышал о смерти отца, - бросил Драко вскользь, расхаживая по гостиной, рассматривая книжные полки и упрямо избегая своего отражения в застекленном буфете. Когда он поставил бокал, Северус вновь наполнил его.
- Да. Я был на похоронах, - ответил Снейп, усаживаясь в свое любимое кресло. – Ты помнишь, я разговаривал с тобой?
Драко, очевидно, не помнил, он пожал плечами и уселся в кресло напротив. Виски в его бокале исчезал с пугающей скоростью, а он болтал о беспорядке в имении, делился бесконечными подробностями управления состоянием Малфоев. И из этого почти монолога было понятно, с какими бюрократическими препонами пришлось столкнуться Драко, ведь Люциус скрывался от Министерства, хотя формально никогда не был обвинен в преступлении, но смерть его без труда разрешила эту бюрократическую путаницу. Драко вспоминал общих знакомых, говорил о том о сем и о погоде, и разговор его опасно балансировал на грани с банальностью.
Этой игрой можно было одурачить только первогодка-хаффлпаффца, но Северус годами наблюдал за слизеринцами. Гермиона видела, что Снейп быстро терял терпение. Даже она почти устала от этой пародии на Драко Малфоя. Привычная маска презрительного превосходства слетела с него, будто это был просто воск, и все, что осталось - молодой человек, отчаянно цепляющийся за свою жизнь и, вполне возможно, за свой рассудок.
- Драко, - тихо прервал его Северус. - Ты пришел попросить, чтобы я поручился за тебя перед Темным лордом?
Пустая, бессмысленная болтовня прекратилась. И губы Драко стали еще тоньше, превратившись в белую линию, он кивнул.
Голос Снейпа обжигал холодом, как арктический воздух:
- Почему?
- Почему? – повторил Драко изумленно. – Потому что я хочу занять свое место, вот почему! Годами отец удерживал меня от этого, не давал принять Темную метку, я был только посредником в его делах. Он не разрешал мне по-настоящему служить повелителю – Лорду - нашему Темному лорду.
И как бы ни был Драко пьян после двух порций виски, он не смог заставить себя произнести: «Волдеморт». Бледная кожа раскраснелась от выпитого и от волнения, и голубые глаза горели, но он все еще выглядел жалко.
- Отец всегда держал меня от этого подальше. Не позволял вникать. Говорил, что я обязан поддерживать какое-то… правдоподобие.
- Это называется правдоподобное опровержение причастности, но ты не понял мой вопрос. Почему ты хочешь присоединиться к Пожирателям смерти – поддержать Темного лорда или, на что больше похоже, умереть так же глупо, как и твой отец?
- Мой отец умер за то, во что он верил! – возразил Драко.
- Хаффлпаффцы и гриффиндорцы тоже умирают за то, во что они верят, - сказал Северус резко. – Твой отец умер потому, что направил палочку на авроров посреди магазина с дешевой посудой.
Драко вздрогнул, но Северус не успокоился:
- А вопрос вот в чем. Во что ты веришь, Драко? Ты и вправду хочешь служить волшебнику, который твоим отцом пользовался, как мальчиком на побегушках? Отдать свою жизнь так же глупо, так же бессмысленно, выполняя прихоти того, кто давным-давно не в своем уме? Ты же видел, что осталось от Теодора Нотта, пытавшего семью Томаса, когда авроры поймали его? Не думай, что ты умней, потому что Нотт был умным маленьким ублюдком. Ты станешь слугой Темного лорда, и тебя, вероятно, ждет такой же конец.
Драко пытался возразить, но Северус не обратил на это внимания, и его обычно бархатный голос звучал жестко:
- Или ты, аристократ самой высокой пробы, желаешь стать на колени в грязь перед полукровкой и назвать его господином? Выполнять приказы, не задавая вопросов, делать все, что тебе говорят? Хочешь, чтобы тебя использовали как проститутку из Лютного переулка? Да только тебе еще и не заплатят.… И стоит понимать меня буквально, Драко. Ты привлекательный молодой человек и тебе придется смириться со вниманием заслуженных Пожирателей смерти, всех, кто будет выше тебя рангом. Долохов, в частности, известен этим – так он обращается с новичками, и он любит, когда они громко кричат. Уверен, что тебе именно этого хочется?
И каждый вопрос бил как молот, и Драко глубже вжимался в кресло. И когда Снейп наконец замолчал, Малфой пробормотал что-то совсем неразборчивое.
- Ну так как?
- Я не знаю! – вырвалось у него.
Северус внимательно посмотрел на Драко. Потом поставил бокал на истертый каменный пол, поднялся и достал бутылку виски из буфета. Свободной рукой подтащил пустое кресло поближе, молча взял пустой бокал из ослабевшей руки Драко, наполнил его и втиснул обратно в руки Малфоя.
Налив виски и себе, Северус сел в кресло и уставился на хрустальные грани, будто там таились все ответы. И когда он заговорил, казалось, что он обращается к виски, а не к юноше, сидевшему перед ним, и низкий голос доносился откуда-то из-за черных волос, прикрывающих лицо Северуса.
- Я расскажу тебе то, что я действительно знаю, Драко. Гарри Поттер – каким бы неумелым, упрямым и глупым он ни был – он сможет победить Темного лорда. Он не раз доказал это, и чертово пророчество ты, верно, слышал. Оно известно всем, кто участвует в этой мерзкой, мелочной игре, обреченной на провал, и в первую очередь - самому Темному лорду. Поттер верит в неизбежную необходимость войны. Как, в сущности, и директор. И они верят в то, что одержат победу.
- А во что веришь ты? – спросил Драко глухо.
- Я был здесь раньше, Драко. Я был на стороне Темного лорда, пока ночью он не появился в Годриковой лощине и не напал на Поттеров. И мне ясно, что все повторится от начала и до конца, как и то, что взошедшее солнце обязательно зайдет.
- Что ты хочешь сказать? Мне отказаться от всего, что было святым для моего отца?
- Только то, что я говорю, - начал осторожно Северус. - Нам, слизеринцам, дорога честь, но еще мы реалисты. Я не верю, что Волдеморт добьется успеха в своем желании править всем волшебным миром. Даже если он и вправду достигнет цели, одержит верх над Орденом Дамблдора и Министерством, последующее – просто вопрос времени. Когда он затронет интересы волшебников других стран, они соберутся вместе и выступят против него. Вы - слизеринец, мистер Малфой. Будьте реалистом. А возвышенно и бесполезно расстаться с жизнью – это конец недостойный слизеринца.
И хотя мрачное выражение все еще портило черты его красивого лица, Драко склонил голову в молчаливом согласии. Он осушил бокал, потом протянул его за новой порцией. Северус налил. Они молчали, пока Снейп не допил свой виски. Болью схватило правый бок, Снейп скривил губы, стиснул подреберье рукой, но не пошел за зельем.
- У тебя есть деньги, происхождение и связи, и в послевоенной жизни ты можешь стать одним из главных игроков, - тихо отметил Северус. - Будет разумно искать общества друзей твоей матери - в круг ее знакомых входит много министерских жен. Ты можешь сопровождать ее на приемы и обмолвиться то тут, то там о печальном конце не менее печальной жизни твоего отца. И скоро они станут думать, что ты не такой, как твой отец. Люциус играл эту роль десятилетиями, постарайся быть убедительным.
- Лорд Волде… Темный лорд будет недоволен. Скримджер рассказал, как ждут они того, что я стану одним из них.
- Ты и стал бы, но я намекну Темному лорду, что нам нужен наблюдатель. Мы подготовим тебя к тому, чтобы обманом затесаться среди сторонников Министерства, ты все секреты выведаешь от их болтливых жен, - Северус горько усмехнулся. – Приобрети привычку время от времени приглашать своего нищего крестного на обед; я послушаю бесполезные сплетни, а ты узнаешь последние истории о тех глупостях, что творят последователи Темного лорда.
Драко задумчиво кивнул:
- Я смогу сделать это. Мама тяжело переживает отцовскую смерть. Ей бы нужно выходить почаще.
- Блестящая мысль. Ты подумай и о том, чтобы поухаживать за девушками. Она попытается женить тебя, и это поможет ей отвлечься.
Лицо Драко скривилось, но в первый раз кончик губ изогнулся в улыбке:
- Она составит список всех подходящих пар. Помоги мне Мерлин, если она снова примется за Панси Паркинсон.
Северус чуть вздрогнул.
- Раз так, то будет разумно расширить твой выбор. Обрати внимание на девушек, которые недавно окончили Хогвартс. Может, у них и не такое безупречное происхождение, как у Панси, но это только сыграет на руку твоему новому образу.
Драко двинул плечом.
- Получается, что я могу встречаться с полукровками. Я могу даже решиться на то, чтобы встречаться с грязнокр… маглорожденными ведьмами. Старые перечницы почешут языки!
- Это не повредит, - сказал Северус. – Но только если она на самом деле будет необыкновенной ведьмой.
В ответ на это Драко коротко хохотнул:
- Как плохо, что нет больше Гермионы Грейнджер. Она была на голову выше всех остальных.
Он задумался и наморщил лоб, прядь светлых волос упала на лицо, и Драко отбросил ее нетерпеливо.
– Подожди, я забыл. Грейнджер все еще здесь? Так? Ее привидение, по крайней мере.
- Уверен, что она где-то поблизости, - ответил Северус, и взгляд черных как смоль глаз скользнул в угол, в котором обычно сидела Гермиона, когда они беседовали по вечерам. – Но тебе придется потрудиться, чтобы найти волшебницу, чистокровную или маглорожденную, что сравнилась бы с ней.
Снейп поднял бокал в молчаливом тосте, не зная точно, подслушивала ли Гермиона, став невидимой, хотя и предполагал, что она могла бы. Он перепутал угол, но Гермиона была тронута комплиментом. Но еще больше растрогалась, когда Драко повторил движение, несмотря на то что кислому выражению его лица не хватало серьезности Снейпа.
– Слышали бы это Крабб и Гойл! Они бы с ума спятили, - ухмыльнулся Драко.
- Флобер-черви и то умнее. Хотя это меня натолкнуло на одну мысль. Они до сих пор тебя слушаются, эти два идиота. И думаю, раз ты был старостой Слизерина, да и вообще заметной личностью, ты должен пользоваться влиянием среди ровесников. Если ты желаешь спасти несколько своих глупых друзей, ты можешь мало-помалу просветить их насчет тщетности служения Темному лорду. Но, прежде всего, Драко, будь осторожен. Очень осторожен. Если ты видишь, что слова твои не возымели нужного действия, не стоит ни с кем спорить, не стоит и соглашаться. Если необходимо, дай им денег, но никому не позволяй приходить в имение Малфоев по делам Темного лорда. Ни пятнышка не должно быть на твоей репутации. Поверь мне, когда придет время карать, Министерство будет безжалостно ко всем, кто был связан с Темным лордом.
- А ты? – спросил Драко, как-то враз протрезвевший, он встал и пристально посмотрел на Снейпа. – Ты что будешь делать?
- Я? - Северус, вращая бокал, разглядывал дно – там расплывались тягучие капли янтарного виски. – Я ступил на этот путь, когда был моложе, чем ты сейчас, Драко. Это мой выбор, и, чего бы мне это не стоило, я не изменю решение. В конце концов мне придется заплатить по счетам. Не думаю, что я выживу, если падет Темный лорд.
Драко ничего не ответил, он выглядел так, будто его ударил бладжер, которого он не ждал. И когда он извинялся за столь позднее посещение, это был немного другой Малфой – более скромный и застенчивый. Он пожал руку Северусу и пригласил того на обед через неделю. Когда он ушел, Снейп повернулся к пустой комнате и тихо позвал:
- Мисс Грейнджер? Гермиона? Ты здесь?
И у стены напротив появилась Гермиона и неуверенно махнула ему рукой:
- Я здесь.
Он вглядывался в ее глаза.
- Ты все слышала?
- Да.
Северус смотрел так, будто пытался проникнуть в самую душу, и, не раздумывая, Гермиона подчинилась молчаливому повелению подойти ближе.
- Я хочу кое о чем тебя попросить, - сказал он, и потрясенная Гермиона поняла, что Северус попытался применить к ней легиллименцию. Это, конечно, было бесполезно. Но то, что он вообще попробовал, говорило, в сущности, о том, как он встревожен.
- Ты не хочешь, чтобы Дамблдор знал о Драко? – спросила Гермиона.
Северус, казалось, выдохнул облегченно.
- Да. Меньше всего я хотел бы, чтобы мой крестник встал на тот же гибельный путь, что и я. Директор… Я знаю, он хочет защитить Драко, хочет пригреть под своим… крылом.
Гермиона была уверена, что у Северуса в голове звучало «придушить», а не “защитить”.
- Я ничего не скажу, - заверила Гермиона.
Во всяком случае, призрачное существование научило ее смотреть и наблюдать, а не пытаться прямо влиять на кого-то. И Гермиона знала по собственному горькому опыту, что людей трудно отговорить от рискованных действий, если они верят в то, что делают. Она сомневалась в Драко и боялась, что Северус подверг себя опасности, будучи столь откровенным с молодым человеком, но это был его выбор. И его выбор - не сообщать директору о том, что Драко больше не предан делу своего отца.
- Кроме того, не думаю, что Драко придется по вкусу стиль руководства Дамблдора.
Снейп фыркнул на это замечание:
- Нет, директор доведет Драко так, что тот напьется даже сильнее, чем сегодня.
Он взмахнул палочкой, и стаканы вернулись в буфет вместе с графином виски. Домовые эльфы займутся ими позже. И Гермиона, желая помочь, вернула кресло Снейпа на обычное место.
- Думаешь, Драко сможет избежать внимания Волдеморта? – спросила она.
- Хотелось бы верить. Если что и вышло из смерти Люциуса, так хоть это; я сомневаюсь, что он одобрил бы решение своего сына… впрочем, неважно. Я надеюсь, Драко научится думать сам, пока не стало слишком поздно. Этот урок тяжело мне дался… но на душе у меня спокойно теперь, когда я знаю, что он не оденет маску Пожирателя смерти.
- Я рада, - заверила горячо Гермиона. – Не буду лгать - я помню, каким надменным ублюдком он был в школе, но я вправду рада, что он не станет Пожирателем смерти.
- Твои друзья в безопасности, - сказал Северус со слабой ухмылкой.
- Я не беспокоюсь за своих друзей. Я рада за Драко, - подчеркнула она. – Он спросил меня однажды о смерти. Я не думаю, что ему нужно узнать это на собственном опыте. Но мы же понимаем, по правде-то говоря, что если бы Драко попытался пойти против Рона и Гарри, это неминуемо бы случилось.
- Неминуемо, - ответил Северус спокойно, припомнив, с кем разговаривает. - Достаточно смертей в этом мире. И хотя я не склонен признавать это, но тут ты права. Ни одному члену Ордена он не соперник.
*****
- Ну что мы упустили? - простонал Северус, запустив пятерню в волосы и взъерошив их, что было так на него непохоже. В ответ раздалось только насмешливое пыхтение, но это было отражением его досады, и он не обиделся.
Проходили дни, летели недели, но ничего лучше, чем зелье Слез феникса, сваренное той ночью в золотом котле, у них не получалось. Как только они не меняли компоненты, как только не подбирали пропорции – ничего. Зелье оказывалось не лучше любого другого второсортного исцеляющего зелья, которое можно было купить на каждом углу Косого переулка. И Гермионе после очередного бестолково проведенного вечера все больше и больше казалось, что поиски эти – несбыточная мечта, просто способ чем-то заняться, тратя кучу денег на ингредиенты, которым нашлось бы лучшее применение.
Северус сидел на высоком табурете за рабочим столом, он давно перестал прятаться под привычной форменной мантией и плотным сюртуком. Напротив, как только он возвращался в свою лабораторию, он скидывал верхнюю одежду и оставался в белой рубашке и черном жилете. Иногда он снимал ботинки и шлепал по каменному полу в носках.
Гермиона, как и Северус, расстроена была этой чередой неудач - ее длинные, вьющиеся волосы вырвались из воображаемой заколки и парили серыми завитками вокруг лица, словно призрачные анемоны, и покачивались в такт движениям. Не то чтобы она много двигалась – Гермиона уже несколько часов кряду парила у рабочего стола Северуса. Ничего ей не хотелось делать, и, скрестив ноги в лодыжках, а руки сложив на животе, Гермиона вполуха слушала, как Северус читает отрывки из перевода.
В промежутках между разговорами – не думала она, что их можно назвать спорами – Гермиона размышляла о своей привязанности к Северусу Снейпу. Как решили бы многие - ненормальной привязанности, ведь она была привидением, а он живым человеком. Несмотря на это, нельзя было отрицать, что человек, сидящий перед ней – замечательный, талантливый волшебник с трудным характером, был, как Гермионе представлялось, больше всего похож на того, кого называют родной душой. И хоть расположение ее собственной души вызывало сомнения, Гермиона знала, что будет рада провести остаток своего существования точно так, как проводит сейчас.
Она очнулась от раздумий, когда Северус прочитал вслух еще один отрывок на латыни. И строчки эти, произнесенные низким, рокочущим баритоном, звучали очень впечатляюще, пока Гермиона мысленно не перевела их.
- Не думаю я, что мне нужно знать в подробностях о расстройстве его пищеварения, профессор. В самом деле, он, кажется, писал обо всем, что в голову приходило. Похоже на поиски в переполненном Омуте памяти.
- Это твоя идея – начать с самого начала, - напомнил Северус.
- Да, но я сомневаюсь, что этот отрывок как-то поможет с зельем. Он там выше упомянул, что на обед съел целого тушеного кролика. Да от этого у любого начнутся кишечные колики.
- И то верно, - согласился Снейп и вычеркнул эту фразу.
Они не пришли к согласию – имеют ли значение строчки, где упоминаются знаки зодиака, падающие звезды и мистические животные, и перешли к заметкам по геометрии ульев.
- А мед как-то влияет на зелья? – спросила Гермиона.
- Улучшает вкусовые характеристики, - ответил Северус. – И обладает антибактериальными свойствами, но если зелье Слез феникса, как утверждается, так молниеносно и так впечатляюще действует, это не имеет никакого значения.
- Хмм.… Прочти про падающие звезды снова. Может, это намек на каких-то особенных пчел.
- Огонь, - задумалась она. – Огненное сердце. Высокая температура. - Гермиона вдруг вскочила на ноги, и мантия ее тревожно взметнулась. – Вот оно. Ты говорил, что этот котел отлили гоблины? Как думаешь – сколько гоблинов колесило по Южной Америке пятьсот лет назад?
- Похоже, что ни одного, мисс Грейнджер, - ответил Северус, ухватившись пальцами за кончик пера, дурная привычка, приводившая Гермиону в отчаяние, потому что пергамент вечно был в черных пятнах и отпечатках пальцев.
- Точно. Итак, неизвестный нам любитель использовал обычное магловское золото. Готова поспорить, что это было чистое золото, гораздо мягче нашего. До какой температуры может нагреться золото, пока не начнет плавиться?
- Почти две тысячи градусов по Фаренгейту, как я помню, хотя полагаю, что задолго до этого оно потеряет всякую структуру.
- Но даже пламя костра достигает такой температуры, получается, что он, возможно, вообще не нагревал котел над огнем, - проговорила Гермиона, и Северус кивнул, соглашаясь с ее умозаключением, коль скоро не понимал, к чему она клонит. – Тогда, если у нашего приятеля не было котла, сделанного гоблинами, как он подогревал свое зелье?
Снейп откинулся на спинку кресла, шумно вдохнул через нос и задумался.
- Он мог нагреть что-нибудь еще и опустить нагретый предмет в котел. Это распространенный способ нагревания жидкости в сосуде, который нельзя поместить над пламенем.
- Может быть, что-то вроде метеорита?
Северус удивленно воззрился на нее, складка между бровей углубилась:
- Что?
- Метеорит, профессор. Упавшая звезда. Огненный след в небесах.
И как всегда, когда они работали вместе, Северус тут же попытался рассмотреть проблему с другой стороны:
- Почему просто не что-то железное?
- Если метод нагревания и состав сплава не имели бы значения, это варево уже бы работало. Мы зелье какими только черпаками не размешивали.
Гермиона, задумавшись, сдвинула брови; она парила в воздухе, скрестив ноги, а призрачная мантия клубилась.
– Я точно где-то читала, что метеорит, когда проходит сквозь атмосферу, раскаляется, и внутри него формируется кристаллическая структура.
- Использование кристаллов это, хоть и краткий, но важный раздел алхимии, - добавил Северус. Он вдруг выпрямился. – Минуту. В манускрипте был отрывок, где без конца упоминалось о поисках амбрового дерева - топлива для разжигания огня.
- Да, но мне показалось, ты решил, что метод нагревания не имеет значения.
- Решил. Но мы же думали, что будем нагревать котел. А если мы поместим в пламя метеорит, то он покроется частицами дерева.
- Смолу амбрового дерева ацтеки использовали как лекарство, - добавила Гермиона, ее серые глаза пылали от радости – наконец-то все кусочки загадки собраны воедино. И тем же волнением светились черные глаза Северуса.
- Совершенно верно. Итак, нам нужно амбровое дерево и метеорит. Как думаешь – какого размера?
Гермиона пожала плечами.
- Больше, чем твой кулак, но такой, чтобы поместился в котел, - ответила она спокойно, хотя все в ней гудело от волнения. – Я позову ворона – ты сделаешь заказ.
- Уже поздно, Гермиона, - напомнил Северус, разыскивая чистый пергамент. – Я напишу список, а отправим его утром.
Она разочарованно вздохнула, но согласилась:
- Ладно. И сразу после этого - спать. Я тут все уберу.
- Договорились. Спасибо, - добавил он рассеянно, что-то наспех записывая на пергаменте. – Я едва ли желаю дать тебе еще одну причину волноваться из-за меня.
- Хорошо. Ты слишком взрослый для того, чтобы укладывать тебя в постель и подтыкать одеяло, но я уверена, что директор не отказал бы мне, если бы я хорошо попросила.
Северус пытался сделать вид, что не услышал этого, хоть и едва заметно вздрогнул.
- Готово, - объявил он чуть позже. – Я отправлю письмо утром, а завтра ночью мы закончим готовить ингредиенты для третьекурсников. Похоже, что до того, как все доставят, пройдет несколько дней. Хотел бы я потратить это время наилучшим образом.
- Хорошо, - согласилась Гермиона, бережно расставляя книги на полках, раскладывая по местам все, что использовали они этим вечером. - Спокойной ночи, профессор. Приятных снов.
И как только слова слетели с губ, она поняла, что именно сказала. В невообразимом волнении и страхе застыла Гермиона неподвижно, пока не услышала, как Северус произнес пренебрежительно:
- В самом деле, няня Грейнджер. Это уж слишком. В следующий раз ты принесешь мне стакан теплого молока.
Чувство радостного облегчения наполнило ее душу, когда Северус, совершенно не обращая внимания на то, как она встревожилась, спокойно закрыл чернильницу и заклеил конверт. Он, очевидно, не придал никакого значения ее словам. Если Северус и помнил хоть какой-то из своих снов, он не связывал Гермиону с теми отрывочными образами.
Гермиона хранила молчание, не доверяя больше своему языку, пока Северус Снейп расхаживал по лаборатории и собирал вещи. Но вот он ушел, рассеянно пожелав доброй ночи, и, как только это случилось, Гермиона с облегчением сползла по стеночке и помотала головой. «Ну что ты за идиотка? - пробормотала она. – Хочешь, чтобы тебя поймали?»
Когда Гермиона все убрала и разложила по местам, она оставила за спиной темную лабораторию и вопросы, на которые не получила ответов. В том гостеприимном уголке на самом верху замка было прохладно, темно и спокойно, да только ответов там было не больше, чем в подземельях. Гермиона всматривалась в окрестности замка и в первый раз, с тех пор как умерла и стала привидением Хогвартса, почувствовала, что попалась в ловушку. Нигде не было ей покоя. И человек, который не помнил ее вмешательства в ночные кошмары и не обращал внимания на то, что она заботится о нем, был не таким одномерным, каким хотел казаться.
Дата: Четверг, 22.12.2011, 23:49 | Сообщение # 131
Семикурсник
Статус: Offline
Группа: Верховный чародей
На сайте с: 14.05.2007
Сообщений:1240
*****
Северус был слишком оптимистичен в своих расчетах. Прошло несколько недель, прежде чем магазин товаров для алхимии смог отследить метеорит; Снейп заплатил втридорога, и это не было игрой слов. На письмо, отправленное международной совой в Венесуэлу, пока никто не ответил. Немного смолы удалось купить в местной аптеке, но в последний момент появился эльф службы доставки в потертой ковбойской шляпе и вручил им посылку с древесиной амбрового дерева из влажных тропиков Южной Америки.
Гермиона снова бережно подготовила все ингредиенты, пока Северус вручную раскладывал дрова. Закончив, он разжег огонь с помощью палочки. Почти бесценный, неправильной формы метеорит поместили в самом центре костра, он глухо стукнул. Остальные компоненты ждали своей очереди в золотом котле, который стоял на холодной жароустойчивой подставке. Они ждали, не говоря ни слова, пока тонкие края метеорита не засветились от жара, а поленья с глухим треском не просели под тяжестью металла.
Гермионе казалось, что нервы ее, как струны, звенят от напряжения, когда Северус золотыми щипцами ухватил горячий метеорит и перенес его к котлу. Он выглядел спокойно, но тонкие морщинки вокруг глаз выдавали и его напряжение. Гермиона задержала несуществующее дыхание, когда метеорит погрузился в похожую на суп основу.
Раздалось бурное шипение, и на миг облако пара совершенно скрыло темное зелье. Жидкость тут же закипела, и золотистый свет замерцал на дне котла.
Мерцание вдруг взорвалось, расцветив комнату - яркими взрывами, слепящими красками, летящими светлячками, огненным колесом. Еще чуть-чуть, и почти так же быстро, как начался, фейерверк затих, а золотой котел продолжал светиться изнутри. Когда Северус осторожно посмотрел туда, почти стукнувшись лбом с Гермионой, он увидел, что зелье стало прозрачным и принялось переливаться радужными красками, а на дне котла покоился метеорит. Теми же золотыми щипцами он вытащил его и положил на один из пустых подносов. Радужная жидкость стекала с железного кусочка, и метеорный камень скоро стал сухим, а зелье собралось в каплю, как ртуть, и принялось кататься вдоль бортиков, будто приглашая кого-нибудь ткнуть шарик и посмотреть, что из этого получится.
Только годами выработанная дисциплина позволила Северусу взять себя в руки, он дотянулся до многострадальной шкуры науги и снова разрезал ее. Потом нанес немного Слез феникса на поврежденную кожу, зелье тут же растеклось по краям раны и покрыло ее полностью. Несколько секунд ничего не происходило.
И только Гермиона открыла рот и попыталась сказать, что она об этом думает, как края раны прильнули друг к другу, будто надолго разлученные любовники, и соединились в единое целое. И теперь даже при самом тщательном осмотре нельзя было сказать, где проходил разрез. На поверку, все старые рубцы и шрамы, те, которые не взяли ни зелья, ни сшивающие заклятья, совершенно исчезли со шкуры; и теперь она была мягкой и безупречной, как кожа самой тонкой выделки.
С благоговением Северус погладил шкуру, но даже его чувствительные пальцы не нашли и следа их предыдущих опытов. Он посмотрел на Гермиону, которая покачивала поднос из стороны в сторону, наблюдая, как радужные капли катаются по поверхности. И уголки серых губ поднялись в улыбке какого-то совершенно детского изумления.
Не желая беспокоить задумчивую Гермиону, Северус снова потянулся за черпаком и помешал вязкую жидкость. А потом, позабыв про все навыки и полезные привычки, что были вбиты ему в голову с тех пор, как он впервые нагрел котел, Северус потянулся за кружкой, из которой недавно пил чай.
- Не смей! - приказала резко Гермиона, тут же очнувшись. – Нам нужно его испытать… увериться, что зелье безопасно.
- Оно работает, - сказал Северус мягко. – Ты знаешь это. Я знаю это. Это мгновение, ради которого живет мастер зелий, Гермиона. Пусть тебе больше не нужно дышать, но ты так же компетентна, как любой мастер, с которым я когда-либо работал. И ты знаешь, что это так.
Она с минуту помолчала. Удовольствие от комплимента смешалось со страхом за него: придумал же - испытывать зелье на себе.
- Ладно, можешь проверить. Только подожди минутку.
В мгновение ока Гермиона склонилась над тетрадью, лежащей на столе, где они записывали ход и результаты всех экспериментов. Она пролистала страницы, нашла чистую, открыла чернильницу и бережно занесла результаты последнего эксперимента – описала заживление шкуры науги. Потом критически оглядела Северуса.
- Приступим. Твой вес килограмм шестьдесят пять, верно? – и Гермиона сделал пометку в тетради, потом записала возраст Северуса и то, что он страдает синдромом Браксдиса. – Тогда так: отмерь четвертую часть пинты - в чистый бокал, уж будь любезен, - проворчала она, когда он снова потянулся за чайной кружкой.
Он фыркнул, но подчинился, отмерив требуемое количество зелья в стеклянный бокал. Оно сверкало, как жидкая радуга. Северус уселся за стол напротив Гермионы, отсалютовал ей бокалом и осушил его. Гермиона засекла время. Оставалось только ждать.
- Ну как? – спросила она, когда часы отмерили минуту.
- Странное ощущение, - ответил Северус, вглядываясь в дальнюю стену. – Мне жарко. Похоже, что внутри меня вулкан, который готовится к извержению.
- Рассказывай мне обо всем, что с тобой происходит, - напомнила Гермиона, делая пометки в тетради, и в тишине подземелий слышно было, как царапает перо бумагу. – Головокружение?
- Нет. Только давит вот здесь, - и Северус положил руку на правое подреберье – там случались приступы боли после употребления алкоголя или других продуктов, пагубно действующих на печень.
Должным образом зафиксировав симптомы, Гермиона посмотрела на часы. Они тихо щелкнули и снова мерно затикали.
- Что еще? – И она посмотрела на Северуса как раз вовремя – он вдруг обмяк на стуле, и голова его упала на грудь.
К счастью, стул, где сидел Северус, был одним из тех неудобных деревянных стульев, на которых он допрашивал учеников, и твердые, жесткие подлокотники удержали его тело, когда он завалился набок. Испарина выступила на желтоватой коже.
С быстротой молнии Гермиона перелетела через стол и припала к нему:
- Профессор? Северус! Что с тобой?
Снейп откинул голову назад, нащупывая руками подлокотники, и ничего не ответил, только слышалось его глубокое, хриплое дыхание. Он открыл глаза и долго щурился, а потом посмотрел на Гермиону. И столько напряжения было в его взгляде, что она не могла отвести глаз; лицо Северуса покраснело, на лбу и щеках выступил крупными каплями нездоровый пот, и даже Гермиона почуяла резкий и неприятный запах. И голова взмокла маслянистым потом, а из глаз, которые неотрывно смотрели на нее, начали сочиться слезы - вязкие, крупные капли, собирающиеся в уголках, окрашивающие желтым ресницы. Вдруг Северус снова наклонился вперед, сложившись вдвое, и глубоко, надсадно закашлялся; он кашлял и давился мокротой, пока не сплюнул ее в поспешно нащупанный платок. Получив передышку, он промокнул желтые слезы, сочившиеся из глаз, чистым уголком льняного платка.
- Может, мне сходить за мадам Помфри? – спросила Гермиона взволнованно.
Северус покачал головой и съежился в кресле. Он еще несколько раз закашлялся, но дыхание его было ровным. Кроме того, что он выглядел малопривлекательно и немного смущенно, он, казалось, был вне опасности.
Спустя минуту-другую Северус глубоко вздохнул и простонал смиренно.
- Мне нужно в ванну, - оповестил он с отвращением.
Пошатываясь, Снейп поднялся на ноги, расставив руки в стороны, стараясь, чтобы пропитанная потом рубашка не касалась тела. Сшитая на заказ сорочка, еще несколько минут назад белая как снег, сейчас висела на его плечах мокрая, желтая и заскорузлая от соли.
- Я не оставлю тебя одного, - предупредила Гермиона.
- Вуаеризм добавился к твоим хобби? – едко откликнулся он.
И Гермиона фыркнула раздраженно, хоть и знала - Северус нарочно говорит так, чтоб она перестала над ним виться.
- Я буду рядом с ванной, - сообщила она.
Северус и виду не подал, что слышал ее слова, он шел, оставляя за собой след – обувь, носки, рубашку - от двери в комнату до двери в ванную. Гермиона мельком увидела его бледную спину, и Северус закрыл дверь, а она принялась ходить туда-сюда и слушать сквозь звуки бегущей воды, как ворчит он себе под нос.
Снейп необыкновенно быстро с этим управился, хотя Гермиона услышала больше, чем ожидала, когда он, по всей видимости, испытал внезапное желание воспользоваться не только ванной, но и другими туалетными сооружениями. Бульканье в унитазе скоро сменилось шумом воды в стоке ванны, и мгновением позже открылась дверь, в образовавшуюся щель пыхнуло паром, и Гермиона столкнулась лицом к лицу с едва одетым Северусом Снейпом, поспешно закутывающимся в халат.
- Гермиона, - рявкнул он. – Проклятое зеркало совсем запотело. Что ты видишь?
- Дырку в твоем халате, - ответила она невозмутимо, показывая на рукав, побитый молью, где теперь через маленькое отверстие просвечивала бледная кожа.
В ответ Снейп наградил ее сердитым взглядом, но ей дела не было до норова Северуса - Гермиона изучала его лицо. И, изумленная, она забыла о той дерзости, что готова была сорваться с языка. Его кожа, обычно чуть желтушная, когда он чувствовал себя хорошо, и желтая, как старая слоновая кость, когда хандрила печень, сейчас была чистой и бледной, как новый пергамент. В ванной было жарко, и слабый румянец окрасил его высокие скулы. Склеры были чистые, белые, а не мутные, как обычно, из-за расширенных капилляров. В изумлении Гермиона рассматривала его волосы, все еще мокрые, но отдельные пряди выбивались и топорщились, будто ждали, когда их откинет ветер. Она захихикала в основном от облегчения, но и от мысли, что такой Северус Снейп почему-то напоминает ей средневекового рыцаря.
Он нахмурил черные брови, но разгладились привычные морщинки вокруг глаз, и Северус выглядел так, будто ему не больше тридцати.
- Как ты? – спросила Гермиона.
- Я чувствую себя… отлично, - ответил он, и Гермиона улыбнулась, а Снейп снова нахмурился. – Ну чего ты от меня ждешь? Хочешь услышать, что я никогда так хорошо себя не чувствовал?
- А это так?
- Да, - признал Снейп, одергивая халат. – Моя спина не болит. Мой бок не болит, - он коснулся правого подреберья. – Ничего не болит, правда. И я есть хочу, - добавил он.
- Ты? Проголодался? Куда катится мир? – поддразнила Гермиона.
Северус Снейп питался кофе и только кофе, и она никогда не слышала, чтобы он изъявлял желание поесть, а когда это все-таки случалось, то он редко ел с аппетитом.
- Да, я страшно хочу есть. Я убью за бутерброд с жареной говядиной. С хреном, - он казался смущенным, как будто не мог поверить, что слова эти сорвались с его губ.
- Хорошо. Сообщи об этом на кухню по каминной сети и поужинай. А я пока принесу тетрадь для записей, - предложила Гермиона.
Он кивнул и потянулся за дымолетным порошком. Гермиона медленно проникла сквозь стену, держа курс на лабораторию. Вскоре домовой эльф принес ужин, а Гермиона принялась поспешно описывать удивительное действие зелья Слез феникса. Забытого зелья, вновь открытого тысячу лет спустя. Северус тут же с жадностью набросился на бутерброды и съел первый раньше, чем Гермиона успела написать одну страницу.
- Кажется, зелье вывело из твоего организма все токсины, - уверенно сказала она; перо, покачиваясь, зависло над пергаментом.
Тетрадь разбухла от заметок и топорщилась закладками со ссылками, но она была зачарованной - всякий раз, когда нужна была чистая страница, она и появлялась. Гермионе думалось, что к окончанию исследования тетрадь станет вдвое толще.
- Пищеварительная система? – спросила она тактично, и он согласился без смущения:
- Она тоже. Все.
Гермиона глянула на часы.
- Прошел час. Опиши свое состояние.
- Я наелся, - сообщил Северус, бросив салфетку на пустую тарелку.
И только несколько крошек напоминало о том, что когда-то здесь лежали два больших бутерброда и фруктовый пирог. Гермиона знала единственного человека, который ел быстрее, чем мужчина, сидящий напротив, и это был Рон Уизли.
- Что еще? Головная боль, головокружение?
Северус махнул рукой, до краев наполнил водой стакан и одним глотком осушил половину.
- Ничего такого, - заявил он, откинувшись на спинку стула, такой размякший, будто в теле больше не осталось ни одной косточки, и сосредоточился на своих ощущениях.
– Суставы не болят. Мышцы расслаблены, - он прервался, сильно зевнул. – Я сплю уже, - все-таки проговорил он.
Гермиона посмотрела на Северуса поверх тетради:
- Не может быть.
Он кивнул и зевнул еще раз.
- Да. Устал до смерти, внезапно.
- Северус Снейп, сколько я тебя знаю, я никогда я не видела тебя сонным.
- Я всегда принимал эти чертовы стимуляторы из-за Браксдиса. Теперь мой организм от них избавился.
- И как тебе без них? Нормально?
Северус попытался сказать что-то утвердительное, но следующий зевок помешал ему.
– Должно быть. Если нет, то я снова приму стимуляторы через пару часов. А если Слезы феникса сработают так, как мы надеялись, я должен излечиться от Браксдиса.
- Профессор, ты не можешь знать наверняка. И я до сих пор не уверена, что это мудро - испытать зелье сначала на тебе, а не на крысах или ком-нибудь еще. Нельзя исключить возможное побочное действие.
Северус посмотрел на нее тем самым чуть сердитым, упрекающим взглядом, который говорил, что она опять ведет себя как няня.
- Да, и замок может обрушиться и убить нас всех во сне. Да чтобы ни случилось, ты скажешь: «А я тебе говорила!». Но ты только покажи мне потом, как устроить взбучку Пивзу Я хотел это сделать с тех пор, как поступил в Хогвартс.
- Это не смешно!
И у него хватило такта виновато посмотреть на Гермиону:
- Прости меня. Я знаю, тебе не нравятся шутки, которые касаются смерти. Мне только одно оправдание – усталость, и я прошу тебя извинить мою бестактность. Спокойной ночи, мисс Грейнджер.
- Спокойной ночи, профессор, - ответила Гермиона, когда он поднялся со стула и направился в спальню.
У порога Снейп чуть запнулся, но крикнул, что он в порядке и ей нечего беспокоиться.
И после него в комнате осталась только тишина, такая плотная и глухая, как бывает зимой в снегопад, но тишину разрушил тихий хлопающий звук - домовой эльф вернулся за тарелками. Создание пискнуло, увидев Гермиону, сидящую за столом, и поспешно поклонилось. Гермиона улыбнулась признательно и стала невидимой. Эльф убирал посуду, а она блуждала по комнате.
С ним все будет хорошо, пыталась убедить себя Гермиона, как только эльф исчез, забрав тарелки и крошки. Ни один из исходных ингредиентов не ядовит, и даже если зелье совсем не принесет пользы, то не причинит и вреда.
Гермиона вернулась к тетради для записей и продолжила фиксировать результаты испытаний. Это ненадолго заняло ее, но уже через час она не могла больше сопротивляться желанию посмотреть на Снейпа. Хотя бы, сказала она себе, ради того, чтобы узнать – влияет ли зелье на качество сна, но Гермиона понимала, что это не ахти какое оправдание. А беспокоило ее только одно - жив ли он, здоров и не страдает ли от возможных побочных эффектов.
В спальне было темно, и Северус Снейп, все в том же побитом молью халате, лежал неподвижно под одеялом. Он дышал глубоко и ровно, не сопел и не всхрапывал, как обычно, не метался беспокойно во сне. Здесь, в сокровенной темноте спальной комнаты, рассудительность быстро проигрывала битву чувствам.
Гермиона просила себя быть благоразумной, но только часть ее страстно желала отыскать в бессознательном того уязвимого и искреннего человека. В те краткие, но вместе с тем вневременные мгновения, проведенные в его снах, Гермиона увидела такого Северуса Снейпа, которого никто не удостоился видеть до сих пор. И хотя она страшилась того, что он обнаружит ее посягательство, часть ее желала, может и напрасно, увидеть когда-нибудь такого Северуса Снейпа в реальной жизни.
Зависнув у его кровати, Гермиона в последний раз попыталась побороть искушение, но в конце концов не смогла ему противостоять. Она склонилась над спящим мужчиной – все ближе, все ближе и внутрь.
Сначала она ничего не могла понять, зацепиться за что-нибудь постоянное - фантастические ландшафты снов Северуса мелькали перед ней с пугающей скоростью. Гермиону куда-то несло в странном потоке образов, ощущений, звуков. И, пытаясь не сойти с ума, она закричала:
- Северус?! Где же ты?
И ей ответили, и когда Гермиона обернулась, то увидела его высокую фигуру. Вырисовываясь из этого водоворота, в привычных черных брюках и белой рубашке быстрым шагом шел к ней Северус Снейп.
- Где ты была? – требовательно спросил он, хватая Гермиону за руку и притягивая к себе. – Я все звал и звал тебя.
- Правда?
- Конечно, правда, - ответил он, как будто это само собой разумелось.
«Вот как, - подумала Гермиона с облегчением. - Если Северус, не осознавая этого, использует навыки легиллименции, когда спит, то вот объяснение, почему я чувствую, что должна присоединиться к его снам. Или все это бред собачий, и у меня самообладания меньше, чем у пятикурсницы-хаффлпаффки на втором свидании».
- Как ты себя чувствуешь? – спросила она, решив не зацикливаться на трудностях самоконтроля.
- Замечательно, - заявил он, лукаво улыбнувшись. – Почти так же замечательно, как ты выглядишь.
Гермиона хмыкнула, услышав столь откровенную лесть. А Северус только улыбнулся шире, и она поразилась, как уверенно он выглядел и вел себя. Безумие не мелькало в его глазах, он никуда не спешил, одежда была чистой, а черные волосы собраны в блестящий хвост на затылке. Улыбка легко возникала на тонких губах, и исчезали скорбные морщины по углам рта.
- Идем, - настойчиво попросил он.
- Куда?
- Куда-нибудь. Нам кое-что нужно сделать. Много чего.
Пейзаж вокруг них изменился, они очутились в открытом внутреннем дворе. Гермиона смутно помнила такой где-то в Хогвартсе. В замке устроено было несколько потайных внутренних двориков, куда ученикам запрещалось ходить, но время от времени их заново открывали те отчаянные сорвиголовы, у которых на уме была либо шалость, либо любовь. Посреди дворика Гермиона увидела большой фонтан, в котором давным-давно высохла вода, и в чаше лежали только сухие осенние листья. Старые деревья, сучковатые и скрюченные - им не хватало пространства – кольцом окружали площадь. Меж серых, древних камней - из таких же был выстроен весь замок - рос мох, и четкие линии каменных блоков сгладили время, ветер и дождь.
- И что теперь? – шаловливо спросила Гермиона.
- Потанцуй со мной, - приказал он.
И только она открыла рот, чтобы возразить, как Северус притянул Гермиону ближе и закружил в танце. В деревьях щебетали птицы и иногда выводили трели в несколько нот, и Северус, казалось, считал, что этой музыки вполне хватает для его замысла. Он танцевал с удивительной грацией, и как в большинстве снов, достаточно было только намерения, и Гермиона обнаружила, что он ведет ее в замысловатой кадрили, а она даже не понимает, что делает.
И мантия ее стала строгой, старого покроя, с большим вырезом, и лиф, отделанный оборками, туго охватывал стан. Гермиона чуть сосредоточилась, и вот – ткань стала темно-синей, приятнейшее изменение от монотонного серого цвета, который ей так наскучил. С озорной мальчишеской улыбкой Северус протянул Гермионе руку. Белая рубашка, что была на нем, больше подходила Сэру Николасу, чем консервативному мастеру зелий.
Гермиона не смогла удержаться от смеха, пока они кружились вокруг фонтана в центре площади.
- Чего тут смешного?
- Ты похож на пирата, - сказала она.
- О да, девчонка! - ответил Северус, попытавшись изменить произношение.
Ужасная попытка, и Гермиона опять рассмеялась и снова повернулась под его рукой, а Северус наклонился и поцеловал ее. Смех оборвался, когда Гермиона сосредоточилась на ощущении его губ на своих губах, на ощущении крепких рук, обнимающих ее. И это чисто физическое чувствование было так же незнакомо ей, как и то возбуждение, что заставило глухо и сильно биться сердце.
- У меня нет сердца, - пробормотала она в его губы. – Как возможно это…
Но Гермиону прервали очередным поцелуем, и она отказалась от попыток отыскать истину в этом сне. Как и во всех снах, тут не хватало резкости и ощущения того, что предметы вокруг действительно материальны, но тело Северуса, прижимавшееся к ней, было достаточно реальным. И не имело никакого значения, как вдруг они перенеслись с каменного дворика на прикрытую балдахином кровать. Потому что важно было одно - тепло его поцелуев и торопливый горячий шепот на ухо.
- Ты нужна мне, - пробормотал он. – Гермиона…
Ее имя. Он назвал ее по имени. И волнением стиснуло горло, и все те чувства, которые она упорно пыталась подавить, грозили накрыть ее с головой.
- Я твоя, - проговорила она лихорадочно. – Все, что тебе нужно от меня, Северус. Все.
И были только смутные образы, ощущение его рук на обнаженной груди, и тут, и там; и тяжесть его тела, скользящего меж бедер, и единение мужчины и женщины. Это было быстро и неодолимо, и лишь немного смущало, когда тела напряглись, задрожали, но Гермиона закричала в исступленном восторге, и его низкий голос, хриплый от желания, выкрикивал ее имя снова и снова:
- Гермиона!
Гермиона внезапно обнаружила себя парящей над кроватью Снейпа, от охватившего ее желания тело едва не звенело, напряженное, как струна. Мужчина на кровати повернулся и тихо засопел. Потрясенная, Гермиона позабыла все слова и не знала, чего было в ней больше – негодования, облегчения или желания рассмеяться над известным стереотипом – будто мужчины засыпают сразу после секса.
Но эти чувства говорили только об одном – сладостно-горькая правда, от которой никуда не скроешься. Она была глубоко и безнадежно влюблена в Северуса Снейпа.
Дата: Пятница, 23.12.2011, 00:16 | Сообщение # 132
The One
Статус: Offline
Группа: Верховный чародей
На сайте с: 27.02.2009
Сообщений:4311
Ыыы ААааа УУУУУУ ООООО ЭЭЭЭЭх - это единствееное, что я могу произнести от восторга! Я так рада продолжению!!!
Quote (♥♥♥SNAGER♥♥♥)
Она была глубоко и безнадежно влюблена в Северуса Снейпа.
А я все гадала, кто из них первым признается самому себе! Теперь осталось ждать, когда Снейп догадается. Рада, что он вылечился. Теперь от невест отбою, небось, не будет. Вот скоро уже кульминация, а мои нервы не выдерживают напряжения от переизбытка любви к этому фику... Пиджак парадный
"- Все проблеммы русских девушек в том, что они выросли на сказках о принцессах, феях и любви до гроба... - Мммм, не знаю. Я выросла на Гарри Поттере." (с)
Дата: Пятница, 23.12.2011, 06:54 | Сообщение # 134
Семикурсник
Статус: Offline
Группа: Конкурсанты
На сайте с: 14.05.2007
Сообщений:1811
Tori67106, TheFirst, jigga, koshechka, olala, Bergkristall, Текиро, Спасибо за отзывы. jigga, Вроде как мы договорились, что вы не отводите, а намекаете, а я правлю:) TheFirst, Чудесные, чудесные нечленораздельные выражения восторга. Спасибо.
Дата: Пятница, 23.12.2011, 16:43 | Сообщение # 139
Slytherin vs. Ravenclaw
Статус: Offline
Группа: Верховный чародей
На сайте с: 16.09.2010
Сообщений:9719
Автор, читаю и плачу, но всё равно читаю. Велика сила искусства! Не знаю, что там за слог в оригинале, но вашим русским я наслаждаюсь. ΠΛΕΙΝ ΑΝΑΓΚΗ ΖΗΝ ΟΥΚ ΑΝΑΓΚΗ
что рискнуть? убить себя? 
:podmig1:
