Название: Маггловедение
Цикл: Сказки о Гермионе Грейнджер [1]
Автор: Cheshirra (Чеширра)
Бета/Гамма: SAndreita
Персонажи: Гермиона Грейнджер, Северус Снейп, Минерва Макгонагалл, Рабастан Лестрейндж
Рейтинг: PG-15
Жанр: General, Adventure, POV

Дисклаймер: герои не мои, беру их в качестве компенсации за убийство
Саммари: Гермиона Грейнджер… Не Гермиона Грейнджер. История попаданки – со всеми вытекающими

Комментарии: Данный фик навеян «Полетом птеродактиля» - самым лучшим фиком о попаданстве, какой я вообще читала. Но он закончился, а мне слишком понравилось, чтобы остановиться. Поэтому да, вы можете увидеть кое-где параллели, но «Сказки…» все же самостоятельное произведение и ни в коем случае не плагиат, но дань уважения
Предупреждения: AU, OOC – все в пределах нормы, стараюсь соблюдать основной канон, как и характеры персонажей. Все ваше, любимое.
Планируется несколько фиков, пейринг пока неопределен, ибо Гермиона еще ребенок. Что будет дальше… Посмотрим.

Размер: макси
Статус: закончен
Отношение к критике: кидайте тапки, будет потом что вернуть обратно!

- Ну почему, почему, почему нельзя, чтобы было, как в сказке? – в отчаянии махнув рукой, я задела бутылку с остатками вина и скорбно проследила, как она отправилась в последний полет. Вот. В сказках героям не приходится напиваться, чтобы окружающий мир стал хоть немного приятнее. В сказках трудности созданы для того, чтобы герой проявил себя с лучшей стороны и с блеском вышел из нелегкой ситуации. Спас красавицу, победил чудовище… А в жизни – для того, чтобы одна из таких вот трудностей стала для тебя последней. Нет здесь героев. И рыцарей тоже не осталось.

Задумчиво уставившись в окно, я рассматривала себя в отражении.

А иногда и трудностей не нужно – достаточно просто, чтобы… ничего не случалось. Годами.

И это, мне кажется, убило гораздо больше людей.

- Глупости все это, - так и не дождавшись неизвестно чего, я вздохнула и отправилась за тряпкой, вытирать разлитое вино и собирать осколки. – Интересно, есть какой-нибудь сервис, чтобы денек пожить как принцесса? Хоть ненадолго бы из этого мира куда-нибудь деться-а-а-а-а!

Окончание фразы затянулось по очень простой причине – не вписавшись в узкий проем между холодильником и столом, я неловко задела угол последнего, от боли в бедре шарахнулась в другую сторону, наступила на разлитое вино и… умерла. Видимо.

По крайней мере, выглядела моя смерть очень живописно – в вине.

- Рубеус, ты не мог бы держать ее аккуратнее?! Мне еще нужно письмо в корзинку уложить… – следующим, что я увидела (если не брать в расчет столетия и тысячелетия абсолютной темноты), было нечто, напоминавшее пук жесткой проволоки. Оно двигалось прямо надо мной на фоне мелькающих ярких звезд на небе. Я не сразу осознала, где я и что я – ощущения были странными, словно тело-то собственно и не мое. Попытка пошевелиться тоже ни к чему не привела, а, попробовав заговорить, я выяснила прискорбное отсутствие зубов во рту. Это напугало меня до инфаркта. Одно дело - умереть во цвете лет, и совсем другое – выжить, но жить при этом со вставной челюстью! Матерь божья, а если меня парализовало?!!

Паника придала мне сил, и я рванулась вперед, ухватившись за эту странную проволоку. И тут же отпустила, потому что она дернулась из моих рук, словно живая.

Ну, по крайней мере, голос еще при мне, так хоть орать от испуга можно свободно.

- Ух! Ух какая… - прогудело сверху.

Так выяснилось, что пук вовсе не пук, а нечесаная бородища, и принадлежит она…

- Ааааааа!!!

- Что ты с ней сделал?!

- Дык ничего еще не успел, - прогудело чудовище. Если это и человек, то весьма отдаленно на него похожий, огромный как слон. И говорил он слишком громко. И вообще, верните меня, откуда взяли, что тут происходит?!

- Дай сюда, - так в поле зрения появился еще один персонаж. Женское лицо было мне незнакомо и воспринималось словно частями – тонкие губы, длинный нос, глубоко посаженные глаза, и все это снова исполинских размеров. Впрочем, был один знакомый предмет.

Машинально потянувшись, я ухватилась за жесткие поля шляпы. Она была длинной и конусообразной – ну, знаете, такие на Хэллоуин надевают…

- Бойкая, - произнесли губы не то с одобрением, не то с сожалением. – Тихо, ребенок. Тихо.

В этот момент меня настигло очередное открытие. Рука, которой я крепко держалась за шляпу, была… детская. Ой, что-то мне нехорошо…

- Думаешь, он ее здесь не найдет? – пока я переваривала эту информацию, меня устроили на локте и принялись покачивать. Ох. Ох, женщина, вы не могли бы… Остановить это?! Иначе я за себя не ручаюсь…

- Оу! - прогудел великан, пока меня выворачивало наизнанку прямо на державшую меня старуху. В перерывах я орала дурниной – не столько потому, что мне было плохо, сколько от ужаса ситуации в целом.

- Ничего страшного, - сухо выговорила женщина, и до меня донеслось короткое: - Эванеско!

ЧЕГО?!

Простите, вы не могли бы повторить?!

От удивления я даже замолчала. Извернувшись в женских руках (ох, до чего же сложно это сделать, когда ты замотан на манер гусеницы!), я увидела рядом с собой то, что искала – одной рукой женщина держала волшебную палочку.

Я ее сразу узнала – чем еще может быть кусок полированного дерева, из кончика которого все еще сыплют искры?!

- Хагрид, возьми ее…

ХАГРИД?!

Кудаяпопалакудаяпопалакудаяпопала?!

Меня переправили в руки великана и куда-то зашагали. Хагрид был теплым и, хоть от него пахло не слишком приятно, не пытался меня укачивать. Несколько минут я предавалась панике. Осмыслить то, что случилось, невозможно априори – мой мозг отказывался допускать то, что происходило. Но и на галлюцинацию тоже не похоже…

Движение замедлилось, и меня опустили на ступеньки какого-то дома – я поняла это, потому что обзор наконец-то расширился, и, хоть зрение подводило меня, я смогла увидеть парочку, стоявшую перед крыльцом.

- Ох, надеюсь, мы правильно поступаем… - вздохнула женщина. Высокая, прямая и какая-то сухая фигура скорбно сгорбилась. Великан рядом с ней трубно высморкался в похожий на скатерть платок. – Тише, Хагрид… не хватало еще, чтобы они нас услышали. Пойдем…

И они удалились.

Так началась моя новая жизнь в качестве Гермионы Грейнджер – магглорожденной подруги Гарри Поттера.

Не скажу, что это была такая уж радостная перспектива, по крайней мере, первые лет пять, когда я пыталась соединить разум взрослого и тело двухлетнего ребенка. Училась нормально ходить. Говорить. Сдерживать магию. Не вызывать подозрений.

Это было сложнее всего. Когда я умерла (наверное, умерла), мне было тридцать. Немалый багаж знаний и умений, привычки, характер, комплексы и прочее, что сопровождает человека, накапливаясь в течение его жизни.

Но, попав в это тело, я ничего не могла! Оно просто не было приспособлено к такой взрослой душе!

Если честно, иногда я начинала от бессилия ненавидеть Грейнджеров. Назвать их плохими родителями было никак нельзя: они очень обрадовались мне, и, хоть странным образом не удивились появлению ребенка на крыльце (без Конфундуса не обошлось), а все документы были получены буквально по мановению палочки, все же Грейнджеры обращались со мной… как с обычным ребенком.

Ну ладно, почти обычным. Я хоть и понимала, что нужно «держать марку», но позволить себе все, что позволяют младенцы, не могла.

- Ты не думаешь, что Гермиона… Ну, не совсем нормальная? – они старались говорить тихо, потому что думали, что я сплю. Но я уже полчаса как проснулась и теперь была занята тем, что пыталась выбраться из детской кроватки с очень высокими перилами (прямое следствие замеченных мамой попыток побега). Замерев на месте, я оставила все свои занятия: прокололась?!

- В каком смысле? – мистер Грейнджер был попроще своей жены и менее наблюдателен. И им легче было манипулировать, строя умильные улыбки. Да, я буду папина дочка. – Думаешь, у нее какие-то отклонения?

- Нет, Эдвард! – в голосе миссис Грейнджер послышалось раздражение пополам с возмущением, отчего я невольно улыбнулась – словно эта идея казалась ей абсурдной. – Я имею в виду… Ты никогда не замечал, как она на нас смотрит? Так, словно… Понимает. Я недавно начала читать ей про паровозика, а она целую истерику устроила. А вчера я учила анатомию и, чтобы ее развлечь, начала читать конспекты. И она слушала. Очень… Внимательно.

Ах да, миссис Грейнджер решила, что неплохо было бы повысить квалификацию: из медсестры превратиться в полноценного врача, поэтому дом был завален всевозможными учебниками.

И да, мне не нравится эта убогая сказка про паровозик. Двести раз уже ее слышала, сколько ж можно?! А анатомия это интересно.

- Я бы тоже устроил, - мистер Грейнджер был со мной солидарен. – Ты ей каждый день этого паровозика читаешь… Джейн, не бери в голову! Все с ней в порядке…

Такие разговоры стали повторяться все чаще, по мере того, как мне удавалось овладеть контролем над собственным телом. Не то чтобы я совсем их игнорировала, но и жить дальше, ведя себя как имбецил, не могла. Поэтому вскоре Грейнджеры привыкли к некоторым странностям с моей стороны, но, поскольку странности эти были все больше положительного характера, предпочли с ними смириться.

Сложности возникали, когда приходилось общаться с другими детьми. Сидеть в коляске, пока Джейн выгуливает меня на улице, было еще терпимо (главное - не дергать слишком сильно за волосы любопытных кумушек, решивших посюсюкать с «симпатичной крохотулей»). Со мной никогда не было проблем в духе «О боже, я так не выспалась, мой ребенок всю ночь плакал!» или «Да когда ж ты уже начнешь на горшок ходить?!». Едва научившись ходить достаточно уверенно, я справляла свои нужды самостоятельно, для вида, правда, дождавшись, пока меня этому научат. Будет сильно странно, если я буду вспоминать первый поход на горшок, вызывая Патронуса?

Кстати о Патронусах. Я обнаружила: а) что магия требует такой же тренировки, как и любые другие мышцы, и б) значительно упрощает жизнь маленьким детям. Вывод из этого был несколько неожиданным: я вспомнила все, что когда-то знала про Гарри Поттера, и поняла, почему Малфой вечно хвастался перед Гарри своими достижениями – неважно, полеты это были или владение именно магией. Вероятно, воспитываясь в магической семье и не испытывая проблем с практикой, он действительно знал и умел больше – как и все другие чистокровные. То есть это не оправдывает сам факт хвастовства, но все же… Не хотелось бы мне появиться в Хогвартсе, впервые узнав о магии за месяц до этого. Интересно, получается, что все потомственные маги априори умеют и знают больше? А как же быть с палочкой? Даже я, теперь уже трехлетняя, могу отлевитировать небольшой предмет куда нужно. Сил и сосредоточения это, конечно, требовало много, но если ты целый год провел в попытках подчинить собственное тело, то недостатка ни в том, ни в другом точно не будет. Упрямством я могла бы потягаться с ослом.

Когда мне исполнилось четыре, произошло кое-что, заставившее Грейнджеров заподозрить, что их ребенок действительно несколько… необычный.

Как я уже говорила, с другими детьми я не очень ладила – ничего удивительного, ведь они казались мне ужасно глупыми. Точнее, они просто вели себя соответственно возрасту, в то время как я, зверея от информационного вакуума, в котором вынужденно оказалась, все больше тянулась к взрослым.

- Гермиона, детка, иди поиграй с Элис…

Элис смотрела на меня кукольными голубыми глазками, в которых отражалось не менее голубое небо.

- Нет.

- Тебе будет скучно с нами, солнышко, - со сдерживаемой досадой сказала мама.

Мне стало совестно. Наверное, не слишком приятно иметь дочь-бирюка.

Поэтому, скорее не желая ее расстраивать, чем по какой-то другой причине, я потопала на детскую площадку в парке, повелительно бросив куколке-Элис:

- За мной.

К моей радости, площадка была оборудована целым городком, по которому можно было бродить, лазать, висеть – в общем, полноценный спортзал для ребенка. И там были другие дети, так что я, быстро сплавив Элис к ним, полезла на самый верх по веревочной лестнице. Кроме меня, туда решались забраться только мальчишки постарше, которые никак не ожидали такого пополнения.

- Чего тебе, мелкая?

Уууу, зараза!

- Я тоже хочу тут играть! – воинственно заявила я. На крыше импровизированного дома, куда я забралась, был выход к пластиковому желобу, по которому можно было скатиться вниз. А еще натянута веревочная лестница в соседний домик.

- Навернешься, - уверенно заявил самый старший из мальчиков. На вид я бы дала ему лет семь, но в этом возрасте обычно уже не играют на детских площадках, так что скорее всего ему было около пяти.

- Нет! – целеустремленно прошагав мимо них, я проигнорировала спуск вниз и вцепилась в натянутый вертикально канат. Через каждые полметра на нем были завязаны узлы, и ребята постарше использовали его в качестве лестницы. А мне он нужен был для тренировки. Надо будет попросить маму записать меня на гимнастику… или балет. Хоть на что-нибудь. А не то я скоро взвою…

Канат оказался длинным, а мои мышцы – очень слабыми. Помню момент, когда поняла, что все-таки упаду, и мелькнувшее сожаление, что и эту жизнь я закончила так бездарно, поддавшись эмоциям. А потом – боль.

Слава Мерлину, сломала я только руку, неудачно на нее приземлившись. Наблюдавшие за мной мальчишки кубарем скатились вниз, так что маме меня предъявили, держа на руках и баюкая. Я была в земле, со ссаженной щекой и коленками, с подбородка капали слезы, добавляя красоты. Вот уж не думала, что это так больно! В прошлой жизни я ломала руку, но то ли забыла, каково это, то ли в таком возрасте все воспринимается сильнее.

- Держись, мелкая! – пропыхтел старший из мальчиков, передавая меня с рук на руки. Перепуганная мама едва не хлопнулась в обморок.

Дальше была больница, где мне наложили гипс, и долгая поездка домой. До сих пор я в больницах почти не бывала – разве что прививки ставила. Грейнджерам досталась на редкость здоровая дочь, обошедшая стороной все младенческие болезни.

Уже лежа в кровати, я с обидой подумала, что теперь с активными играми придется завязать – Грейнджеры ни за что больше не оставят меня одну.

А на следующее утро рука уже не болела. Не чесалась, не ныла и, когда я втихую сняла ее с перевязи, сгибалась как обычно.

- Ничего не понимаю! - через неделю мы снова пошли к врачу и сильно его удивили. Миссис Грейнджер разводила руками и только подтверждала, что перелом был – об этом и снимок говорил. А на сегодняшнем рентгене ничего не было. Ни следа.

Я молча выпадала в осадок, ища пути к отступлению. Ну все, финиш, приехали. Сейчас они меня куда-нибудь запрут и начнут брать анализы.

- Вы знаете, может быть, действительно перепутали? – наконец, когда абсурдность ситуации достигла апогея, мама, подозрительно посмотрев на меня, сдалась: - Там была такая суета, может быть, это снимок другого ребенка?

- Да! – подтвердила я, насмешив их. – Мама, домой!

Говорить я умела хорошо и правильно, однако старалась этого не показывать, хотя родители, конечно, знали. Это словно была наша маленькая тайна, о которой никто старался не упоминать.

Однако сломанная и сросшаяся за неделю рука (ха, это они еще не знали, что срослась она всего за ночь!) даже для одаренного ребенка – нонсенс.

Пока мы ехали, мама молчала. Сидя на заднем сиденье в дурацком детском кресле, я ловила на себе ее задумчивые взгляды и судорожно пыталась придумать хоть какое-то объяснение. Но она была врачом и сломанную руку от здоровой отличить могла и без рентгена.

Этим вечером не было обычного ритуала совместного просмотра новостей, и за ужином висело гнетущее молчание. Грейнджеры переглядывались, а спать меня уложили в девять вечера. Дождавшись, пока дверь за укладывавшим меня отцом закроется, я тут же встала.

Все серьезные разговоры у Грейнджеров проводились внизу – чтобы я не слышала из спальни на втором этаже. Собственно, потому что в основном эти разговоры касались меня.

Сегодня беседа проходила на кухне. С лестницы мне были видны кусок кухонного стола и мамина спина – отец очевидно стоял, прислонившись к раковине. Эта картина неожиданно отозвалась в моей душе другими воспоминаниями – из той, прошлой жизни, только тогда родители обсуждали не меня, а как раз собирались разводиться. Не то чтобы я не вспоминала о них до этого, но память о прошлой жизни словно выцвела, потеряла значимость, а все чувства – будь то отчаяние или гнев –притупились. Изменить ничего нельзя – и со временем я с этим смирилась.

- Джейн, я не думаю, что стоит делать из мухи слона, - послышался осторожный голос отца. Прислонившись к перилам, я прикрыла глаза, успокаивая бьющееся сердце.

- У нее была сломана рука! – высоким напряженным голосом сказала мама. – А теперь все в порядке!

- Ну и хорошо, - оптимистично заявил папочка.

Судя по молчанию, мама применила свой коронный «взгляд». Он как бы означал длинную тираду, которая включала в себя сомнения в интеллекте собеседника и предложение срочно поменять свою точку зрения.

- Она никому не причиняет вреда, - мистер Грейнджер все же сделал еще одну попытку встать в оппозицию. Когда дело касалось меня, он всегда держался до последнего.

- Я боюсь не этого! – возмущенно отозвалась мама. Послышался звук отодвигаемого стула, и я на всякий случай пригнулась. – Черт с ней, с рукой! Ты же не можешь не видеть, что она… другая! Ты хоть раз видел, чтобы она играла? Куклы? Дочки-матери?

- Она рисует, - дипломатично вклинился папа. – Красиво, кстати.

- Вот именно! – маму, похоже, это только расстроило. – Она рисует красиво. Ей четыре года, Эдвард! И раскладывает по цветам кубики, и разговаривает как пулемет, и на других детей даже не смотрит! Честное слово, если бы она боялась зрительного контакта, я бы решила, что у нее аутизм! Но она…

- Может быть, нам подкинули гения? – не без внутренней гордости спросил мистер Грейнджер.

- Много ты знал гениев, которым легко было в жизни? – шикнула на него жена. – И это не объясняет исчезнувший перелом руки! Или вспыхнувшие прошлой осенью занавески. Или ЦЕЛУЮ ВАЗУ.

- Ох… - судя по всему, папа закатил глаза.

Я тоже – потому что отлично помнила, как кокнула любимую мамину вазу и отчаянно пожелала сделать ее целой. Поэтому, когда мама обернулась – ваза стояла на полу (а не на столике, как обычно) и была абсолютно целой. То есть, конечно, все цветы из нее вывалились, пол вокруг был залит водой, но ваза - да, ваза была цела.

- Пойми меня правильно, я люблю Гермиону, - уже тише сказала миссис Грейнджер. – Мне просто кажется, что мы можем сделать что-то не так, что ей нужно какое-то особое… воспитание. Может быть… Ты помнишь того социального педагога, что приходила к нам в прошлом году. Как раз, когда занавески…

Стоп. Я насторожилась. Что еще за социальный педагог? Нет-нет-нет, не хочу я ни в какие интернаты, я буду обычным ребенком, честно, только не нужно никуда отправлять Гермиону Грейнджер и рушить уже знакомые мне каноны.

- Она мне не понравилась, - тут же заявил папа. – И говорила она загадками.

- Она предупреждала, что могут быть и другие… СЛУЧАИ, - многозначительно сказала мама. – И дала мне визитку… Я… Может быть, мы ей позвоним?

Так в нашем доме появилась Минерва МакГонагалл.

Даже странно, что я не узнала ее в первый раз – она же почти как в фильме! Разве что у Мэгги Смит более выразительные глаза, да эта МакГонагалл была моложе. Хотя, о чем это я, канонная Гермиона впервые увидела ее только через десять лет!

Отсюда вопрос – была ли подкидышем та Гермиона? Я-то точно, но я это запомнила, потому что в теле ребенка сидел взрослый человек, а она? Как бы узнать… И как узнать, кто именно от меня отказался? И по каким причинам? От кого эти двое (Хагрид и МакГонагалл) меня прятали? Ох, не проговориться бы…

Мы долго друг друга рассматривали. МакГонагалл сверху-вниз, непонятно чего ожидая, а я – снизу-вверх, оценивая перспективы. Интересно, что она собирается делать? Сотрет память родителям? Мне? Заблокирует силы?! Ведь не просто так они начинают проявляться только к десяти годам… У нее вообще есть на это право? Неужели такие опасные заклинания вроде Обливиэйта никак не фиксируются министерством? На всякий случай я нашла взглядом злополучную вазу и приготовилась ее отлевитировать в голову старухе. Без боя не сдамся и память себе стереть не позволю! Мало ли что они еще сотрут?! А если при этом узнают, что в детском теле совсем не ребенок… Ох, почему я не подумала об этом раньше?

- Полагаю, юная хулиганка, нам предстоит долгий разговор? - наконец, насмотревшись на меня, заметила МакГонагалл. И хотя тон у нее был спокойный, мне стало не по себе.

Родители тактично оставили нас вдвоем, хотя папа был против. Дождавшись, когда они уйдут, женщина спокойно села на песочный диван в гостиной и приглашающим жестом показала мне на соседнее кресло.

- Вижу, что ты уже успела обнаружить у себя некоторые… способности, - сказала она.

- Я красиво рисую, - заявила я, решив притворяться до последнего.

- И не только, - кивнула МакГонагалл. – Еще ты отлично поджигаешь, очень быстро склеиваешь разбитое и сращиваешь сломанное.

Интересно, если я зареву, меня от нее заберут?

- Видишь ли… Это не совсем обычные вещи… - ох, тетя, если б ты разговаривала с простым ребенком, фиг бы тебе что обломилось. Ну кто так себя с детьми ведет?

- Я больше не буду, - на всякий случай насупилась я.

- Будешь, - чуть улыбнулась Минерва. – Но давай договоримся… Не делай этого специально. Иначе можно не рассчитать силы. И потратить больше, чем имеешь. Это очень сложно – колдовать без палочки.

- Колдо что? – кто бы знал, как мне не хватало простого, человеческого разговора! Как мне надоело строить из себя малолетку! Это, наверное, такая шутка юмора у Бога (или кто меня в это тело засунул) – поместить в сказку, но при этом… вот так.

- Это когда ты делаешь вещи, которые не умеют делать другие дети, - выкрутилась МакГонагалл, которой явно не хотелось объяснять природу магии. А я бы послушала, на самом деле.

- А если я возьму палочку? – я прикинулась дурочкой и цапнула со стола фломастер, тут же направив его на Минерву.

- Нужна специальная.

- А где ее взять?

- Ты ее получишь, когда поедешь в Хогвартс…

Стратегическая ошибка, тетя.

После этого я задала штук двадцать давно интересовавших меня вопросов, и, хотя МакГонагалл ни на один из них толком не ответила, поспешив сбежать к родителям, у меня хотя бы появилась возможность спрашивать.

Родителям о школе волшебства тоже рассказали – не знаю уж, применяла МакГонагалл заклинания или нет, но в комнату они вернулись скорее успокоенные, чем встревоженные. Вероятно, им было легче поверить, что дело тут и впрямь в волшебстве, чем признать, что дочь у них… Неведома зверушка.

Этот случай с рукой и посещение Минервы означали несколько вещей:

Во-первых, за мной наблюдают. Краем глаза, но все же. Так что колдовать при магглах и правда не стоит.

Во-вторых, дома можно позволить себе почти все – все же слова о распределении сил запали мне в голову. И опять же – то есть все волшебники могут колдовать без палочек? Или эта способность, за неимением практики, со временем отмирает? Но ведь Северус Снейп мог? Понятно, почему не умеют магглорожденные, но чистокровные-то должны об этом знать? Им ведь никто не запрещает колдовать? Или детям ставят какие-то ограничители, чтобы, если верить все той же МакГонагалл, они случайно себя не истощили. А потом появляется палочка, и вуаля – ты уже без нее, как без рук?

Где бы все это узнать? Что же, ждать, пока мне не стукнет десять?

Нет уж.

Возможности выбраться в библиотеку, не говоря уж о магическом квартале, у меня не было, а родители и без того смотрели с беспокойством – в шесть лет, едва пойдя в первый класс, я решительно взялась за собственное маггловское образование. Что ни говори, а Хогвартс – магическая школа. Я вообще удивляюсь, неужели они совсем не изучают общеобразовательные предметы? В конце концов, в одиннадцать лет ребенок еще даже ни о физике, ни о химии не слышал! Не говоря уже об элементарном знании мира – географии…

В общем, учителя были шокированы, а родители к моему удивлению вздохнули спокойнее – ребенок-вундеркинд явление редкое, но не выходящее за рамки нормального. Я, конечно, вундеркиндом не была, однако школьную программу осиливала быстро – частично за счет того, что вспоминала из прошлой жизни, частично за счет более развитых способностей, чем у детей. В олимпиадах и прочем же отказалась участвовать наотрез – мне казалось это нечестным по отношению к другим детям. Им-то медали, может, и пригодятся, зато мне они уж точно не нужны.

Когда я впервые заявила о желании сдать экзамены экстерном, родители в срочном порядке вызвали МакГонагалл. Она снова рассматривала меня пару минут, затем достала палочку и начала водить вдоль всего тела. Я захихикала:

- Щекотно.

- Это чтобы проверить, как ведет себя твоя магия, - эээ, женщина, ну когда ты уже научишься не давать мне поводов для вопросов, на которые ты не хочешь отвечать?

- А как она выглядит?

- Кто?

- Магия.

Минерва впала в ступор. Я хлопала глазами. Личико у Гермионы было умильное – сердечком, особенно когда она, то есть я, не поджимала губы. И все это в облаке темно-русых кудрей, о которые я уже сломала не одну расческу. В фильме у Гермионы не было и половины таких волос.

- Как микробы, - наконец ответила МакГонагалл. – Ты их не видишь, но они есть. От некоторых ты чихнешь, от других – можешь заболеть. Тебе родители рассказывали про микробы?

- Мои родители – врачи, - важно ответила я. – А я уже взрослая.

- Полагаю, это значит «да», - вздохнула профессор.

- А как она во мне появляется? – я тут же задала еще один вопрос. Палочка МакГонагалл вела себя спокойно, что, вероятно, говорило о том, что со мной все в порядке.

- От родителей, - сболтнула расслабившаяся Минерва. И тут же об этом пожалела.

- То есть мои мама и папа тоже маги? – въедливо уточнила я.

- Нет, крошка.

- Я – Гермиона. Но вы сказали…

- Наверное, кто-то из твоих бабушек или дедушек умел колдовать, - поспешно ответила женщина и опустила палочку, обернувшись к притихшим родителям. Они никогда не видели самого процесса колдовства, поэтому теперь смотрели на МакГонагалл с легким скептицизмом – еще бы, ни гула, ни молний, даже искры из палочки не летели. Я тоже была слегка разочарована. И что, в книге и фильме – все придумано? А на самом деле выглядит оно… никак? Ууу, ну доберусь я до хогвартской библиотеки!

- С Гермионой все в порядке, - объявила Минерва.

- Но она сдала экзамены за пять классов сразу! – робко сказала миссис Грейнджер.

- Все, что могу сказать – магию она при этом не использовала, - ответила МакГонагалл и посмотрела на меня. Я состроила невинную рожицу.

После этого визита, проснувшись однажды ночью от ощущения чьего-то настойчивого взгляда, я долго лежала в темноте, пытаясь понять, откуда он исходит. В комнате было пусто, так что я осторожно выглянула из-за занавески. На газоне стоял мужчина. В мантии, так что сомнений в том, кем именно он являлся, у меня не возникло.

Сердце у меня бухнулось куда-то в пятки и заколотилось там, как у зайца. Было в его взгляде что-то… нехорошее. Я неожиданно поняла, насколько беспомощна сейчас – ребенок, который толком ничего не умеет. Я могу быть сколько угодно взрослой, но не знаю ни одного заклинания, у меня маленькое тело и полное отсутствие возможности защититься. И ведь родители не спасут – сонные чары, и можно хоть весь дом разнести.

Неизвестно, сколько прошло времени – мне показалось, что годы - прежде чем мужчина исчез. Аппарировал, если я правильно помню.

Следующим утром я засела за стол, записывая все заклинания, которые помнила. Немного, на самом деле – Люмос, Вингардиум Левиоса, Серпенсортиа, Экспекто Патронум, Бомбардо, Конфундус и… и, пожалуй, все. А, Экспелиармус еще!

Ну и что из этого может осилить ребенок?

Экспелиармус нужно тренировать на ком-то. Левитировать не слишком тяжелые предметы я и без заклинания умела. Бомбардо, Серпенсортиа и Патронус слишком тяжелы. Оставался только Люмос.

Поначалу ничего не получалось. Магию я уже худо-бедно чувствовать научилась, это было похоже на пульсацию крови, которая почти неощутима в обычное время и оглушительна – когда ты волнуешься или боишься. Вся загвоздка в том, чтобы выпустить ее не просто так – лишь бы что-нибудь шарахнуть, а с конкретными целями.

Я уже говорила, что упрямством могу потягаться и с ослом.

Два месяца прошли впустую. Поначалу я сидела, заперевшись в комнате, гипнотизируя сворованную из ванны ароматическую свечку. Кто бы мог подумать, что это отнимает столько сил! Когда родители начали беспокоиться, пришлось найти другое место. Я перебралась в тот парк, где в свое время сломала руку. За детской площадкой были заросли боярышника, а за ними – небольшая проплешина на берегу ручья. По большей части магия из меня уходила в пространство и терялась бесследно, а я при этом сильно слабела. Запасы растраченной энергии приходилось восполнять едой, что тоже было слишком заметно.

Так продолжалось, пока я не решила сменить тактику и вместо выброса силы попробовать найти замену волшебной палочке.

- Люмос! – спустя два дня, вспотевшая и охрипшая, я так ткнула в свечку пальцем, что она вспыхнула, как порох, в секунду прогорев дотла.

- Круто! – раздалось за спиной.

Резко развернувшись, я увидела Амира - того мальчишку, который нес меня, когда я сломала руку. За несколько лет, что прошли с тех пор, я часто его видела. Собственно, если мама все же выгоняла меня на прогулку с другими детьми, то я предпочитала общество мальчишек во главе с Амиром. Долговязый, худой, взъерошенный, похожий на выпавшего из гнезда вороненка – черные лохмы торчали, как неприглаженные перья, а на лице светилось восхищение. Вероятно, он был наполовину индусом – слишком уж характерное строение лица, а вот кожа светлая. Не такая белая, как у меня, но все-таки.

- Как ты это сделала? – спросил он, подходя ближе. Я с облегчением убедилась, что он один.

«Спалилась!» - промелькнуло в голове. Блин, это же нарушение Статута! А если на мне надзор? Что они сделают с Амиром?

- Что сделала? – вскинув брови, я пожала плечами. Доказать, конечно, он ничего не может, но подозревать от этого меньше не станет.

- Я видел! – парень пролез через боярышник и подошел ко мне. – Ты свечку сожгла. Пальцем. Я тоже хочу!

- Глупости какие, - фыркнула. – Такого не бывает! Я просто… экспериментировала.

- Чего?

- Я…

Внезапно мир перед глазами буквально поплыл – подернулся рябью, как будто от сильного зноя, а когда все прояснилось, я обнаружила себя на земле – над головой торчало встревоженное мальчишечье лицо.

- Воды… - прохрипела я, делая мысленную заметку никогда больше не использовать магию сгоряча. Права была МакГонагалл…

В итоге, я снова оказалась у него на руках – ничего не соображающая от слабости семилетка. Не помню, как он тащил меня до дома, не помню, как передавал с рук на руки матери. Очнулась только на следующее утро, и первой, кого увидела, была МакГонагалл.

- Вы очень самоуверенная юная волшебница, мисс Грейнджер, - менторским тоном сказала она, поправив очки на носу. – Такие, как вы, редко добиваются чего-либо в жизни.

- Обычно бывает наоборот, - проворчала я. Получилось жалко. Сама виновата, с чего вдруг решила, что Люмос мне не навредит? Что я вообще знаю о распределении сил в магическом мире?

- В маггловском мире – может быть, - поджала губы МакГонагалл. – В мире магии они редко доживают до совершеннолетия.

Мрачно. Я невольно поежилась. Добившись желаемого эффекта, профессор слегка расслабилась и добавила:

- Повезло, что тот юноша нашел тебя. И еще больше – что он не обратил внимания на сгоревшую свечу. Ты знаешь, что бывает за нарушение Статута секретности?

- Нет.

Она секунду возмущенно сверлила меня взглядом, потом, видимо, сообразила, что мне и вправду неоткуда это знать.

Так я обзавелась собственным томом «Истории магии».

- Родители сказали, что ты очень умная и начитанная девочка, - торжественно вручая семилетке огроменный талмуд, Минерва явно не была уверена в том, что я его осилю. Или хотя бы удержу. – Так что надеюсь, ты воздержишься от применения магии до тех пор, пока не прочитаешь это.

- Обещаю! – выдохнула я абсолютно честно.

Может быть, я не так уж сильно отличаюсь от книжной Грейнджер и не порушу им все каноны к чертям? По крайней мере, книге я обрадовалась ничуть не меньше.

Еще бы – такая возможность узнать, наконец, куда меня забросило! Понимаю ту Гермиону, которая дни и ночи проводила в библиотеке Хогвартса: должно быть, это действительно страшно ребенку - оказаться в абсолютно незнакомом мире, в кругу тех, кто знал этот мир с рождения. И ведь никто ничего не объяснил! Не думали, что нужно? Тот же Хагрид, провел Гарри по Косой аллее, показал магазинчики, а об устройстве магической Британии – ни полслова! Даже как на поезд попасть, не рассказал, дылда.

Я, хоть и знала все то, что знали персонажи книги (ну, половину забыла, давно все же читала), обладала их же пробелами.

Так исправим же это досадное упущение!

Тем же вечером я заперлась в комнате, задернула шторы (на всякий случай) и открыла «Историю магии» на первой странице. От книги ощутимо пахло затхлым, страницы были шершавые на ощупь, а язык – очень несовременным. Где МакГонагалл ее откопала?

Так, что тут у нас? Начиналось все ожидаемо – с Евы. Ну конечно, первая женщина и сразу ведьма. Дескать, вместе с яблоком она познала тайные знания и почувствовала собственную силу.

Библейские истории интересовали меня мало, однако я заставила себя проштудировать их самым внимательным образом. Получалось примерно следующее: Ева – первая ведьма – наделила магией Адама, однако источник этой магии все же достался не ему. Именно поэтому женщина в магическом плане – хранительница, пассивна, а вечно ищущий большего мужчина – активен. И магией владели все без исключения, так же, как рукой или ногой, например. Однако со временем (как это всем нам свойственно) люди начали желать большего, нежели та природная, стихийная сила, коей они уже владели. Они захотели преобразовать сырую магию в нечто другое, создать из неживого – живое, например, или наоборот. Вот с последним и вышла заминка – когда Каин убил Авеля, он сделал это с помощью магии, впервые применив ее для убийства. За что и поплатился весь человеческий род, этой силы лишившись. Но время шло, и Британии (не иначе как за ее праведность) был послан Мерлин – один из немногих, наделенных силой. Я смутно помнила из легенд о короле Артуре, что, кроме Мерлина, там были и другие колдуны, но «История магии» описывала их скорее как древних языческих божков. В общем, понятно – опять борьба христианства и язычества. Книгу писал, очевидно, человек верующий, что неудивительно: я посмотрела год издания и нашла, что он 1837 – как раз Виктория на трон села. Атеистов в то время было мало, а примирить магию с религией в своей голове как-то нужно.

Главу про Мерлина пришлось перечитывать дважды – во-первых, потому что я на ней заснула, во-вторых, потому что на следующий день начались очередные экзамены. В-третьих, решено было ненадолго прерваться, высунуть, так сказать, нос из норы. История магии давалась мне тяжело – не в последнюю очередь потому, что и Библию я тоже с трудом осилила. И то – исключительно в образовательных целях. Чтобы было что сказать свидетелям Иеговы. Все эти религиозные вопросы требовали в первую очередь веры, магия, как я уже поняла, тоже во многом основывалась именно на ней. А вопросы? А как же вопросы?

С ними тоже пришлось подождать – начались школьные занятия, а меня (как раз в сентябре восемь исполнилось) перевели в шестой класс. К Амиру. За лето он часто навещал меня – родители были не против, тем более что он был единственным, кому удавалось вытаскивать меня из комнаты на улицу. Мы ни разу не говорили о том, что произошло у ручья, и, хотя я ловила иногда задумчивые взгляды мальчишки, он относился ко мне как к младшей сестре. Собственно, с его сестрами я тоже познакомилась – и была шокирована не только их количеством (всего детей в доме Патилов – эмигрантов из Индии во втором поколении - было семеро, и Амир – единственный мальчик), но и…

- Познакомься, это мои младшие, близняшки Падма и Парвати, - с гордостью сказала мама Амира, когда меня впервые привели знакомиться. Я немного нервничала, пытаясь запомнить все имена большого семейства, а потому эта информация дошла до меня не сразу. А когда дошла…

- Э… Очень… Приятно… - как обухом по голове. Девочки как девочки, индийская кровь в них играла более ярко, чем в брате, выглядели малышки как два экзотических цветка: одна - в сари цвета тиффани, вторая – в палево-розовом. И явно были любимицами семьи, обласканными и общительными.

- Не бойся, они тебе понравятся, - прошептал Амир, подталкивая меня поближе.

Ох. Вот черт возьми, не помню про них почти ничего. Кто из них попал на Гриффиндор? Наша вроде бы с Лавандой Браун дружила? И с Гарри Поттером на бал ходила!

Несмотря на то, что мы были почти одного возраста (я на год старше), я до сих пор общалась только с Амиром, обладавшим удивительным сочетанием трезвомыслия и бесшабашности. В нашем общении были взаимовыгодные стороны – он считал, что меня необходимо опекать, особенно когда я попала в его класс, где была белой вороной, а я… я пыталась слегка остудить горячую мальчишечью голову, вложив туда хоть немного знаний. С оценками у мальчишки было не очень – слишком непоседливый, он с трудом выносил уроки, а домашние задания делались с боем. Но исправно переходил из класса в класс благодаря легкому и незлобливому характеру. Если, конечно, не задевали его близких.

Когда он в первый раз пришел с синяком под глазом, я еще поверила в подвернувшуюся в темноте тумбочку, но во второй прижала к стенке.

Как оказалось, кто-то из класса близняшек организовал целое ополчение против них – и все из-за странной одежды и выделяющейся внешности. А вчера Падму зажали в коридоре и задрали сари, чтобы «посмотреть, есть ли под ним штаны». Штаны были, но девочка все равно убежала в слезах, и я ее прекрасно понимала. Даже слушая все это, во мне закипала злость.

- Дай сюда, - пока я размышляла над планом мести, мама Амира отняла его грязные ладошки от лица и приложила к синяку травяную примочку. – Тоже мне, защитник! Что теперь, с каждым, кто на них косо посмотрит, драться будешь?

- И буду! – насупился мальчишка.

- Скажи, чтобы в очередь построились, - посоветовала Амала расстроенно. Я видела, что ее эта ситуация огорчает не меньше, чем сына, но с жизнью индийского эмигранта она была знакома больше него. – Я говорила, нужно было их дома учить, как Камалу…

- Ты еще скажи – в Индию отправить, - фыркнула Камала. Ей было семнадцать, и она была единственной старшей сестрой Амира, которая еще не вышла замуж. И, честно говоря, не думаю, что когда-нибудь выйдет – с врожденным пороком сердца. То есть это, конечно, не приговор, но в таких традиционных семьях, где женитьбой занимались родители, красавица Камала действительно рисковала до старости остаться старой девой.

- Хорошо еще, что ничего с теми мальчиками не случилось, - бросив на меня, сидевшую за столом, выразительный взгляд, сказала миссис Патил. – Как бы ты тогда заговорила?

Хм. Интересно, а Патилы знают о способностях своих дочерей? Если судить по мне, так это довольно сложно скрыть, тем более ребенку. Я и то от родителей утаить не смогла.

А если знают, то приходила ли к ним МакГонагалл?

- Гермиона, детка, не отнесешь это в комнату девочек? – миссис Патил, явно желая от меня избавиться, чтобы высказать все сыну, вручила мне поднос с рисом, карри и дымящимися чашками чая. Тремя.

Ну, я ведь послушная девочка?

Когда я вошла, близняшки сидели в обнимку на кровати и испуганно на меня посмотрели.

- Все в порядке, - успокаивающе сказала я, подсаживаясь к ним. – Эй, Падма, хочешь, я вместе с вами завтра в классе посижу? Пусть только попробуют сунуться. Заодно и Амиру не придется вас караулить.

Идея была хороша, хоть моему внезапному возвращению в родной класс удивились все. Но судя по взглядам учителей, они решили, что юная всезнайка просто не прижилась среди старших, а здесь – хо-хо! – я наконец-то нашла друзей. Странных, но ведь меня тоже нельзя назвать обычной. А девочки мне действительно нравились – они были серьезнее, чем остальные сверстники, возможно потому, что им с детства приходилось помогать родителям в ресторанчике, который те держали. Супруги Патилы не приветствовали праздного шатания, хотя я никогда не видела, чтобы они жестоко обходились со своими детьми. Скорее, эта работа наоборот, их сплачивала. И с тех пор, как я начала ходить в школу вместе с девочками, меня окончательно приняли за «свою».

Даже сари подарили, вот!

Мои собственные родители разрывались между двумя противоположными чувствами – с одной стороны, хорошо, что их ребенок нашел себе друзей, а с другой… очень уж эти друзья странные. Не-английские.

- Парвати, а вы Рождество отмечаете? – однажды спросила я. Мы как раз возвращались домой из школы, валил снег (большая редкость!), и все домики на нашей улице выглядели как игрушечные. Девочки сменили традиционную одежду на более практичную теплую школьную форму, и возможно поэтому, а возможно потому, что местные забияки с нами тремя связываться побаивались (каюсь, каждый раз, как кто-то из них смотрел в нашу сторону, на него падало что-нибудь с полок, или у стула внезапно подкашивались ножки, или у ручки столь же странно выливались чернила), но обстановка в классе стала спокойнее. Я даже подумывала перебраться обратно в шестой класс, но не хотелось оставлять подруг. Проведя почти шесть лет без оных, я их очень ценила. И пусть они были всего лишь детьми, но… ведь когда-нибудь они вырастут? А дружба останется.

Девочки засмеялись:

- Нет, конечно! Но у нас есть другие праздники.

- Ни одного не видела, - призналась я и впервые задумалась над тем, что девочки – из Индии. Как увязать английскую историю магии с индийской? Как они относятся к силе? И не прикажет ли священник (брахман?) их, например, утопить?!

- Мы покажем весной, - пообещали Падма и Парвати.

Ууу, весной! До весны еще времени вагон!

- Ну, тогда приглашаю вас к нам на Рождество, - решила я. – Никакой религии, просто скрабл, пунш и разговоры.

Если бы я знала, чем это закончится!

Родители были счастливы – еще бы, я, наконец, становилась похожа на нормальную, да еще и нашла друзей среди сверстников. Поэтому разрешение было получено мгновенно, а в канун Рождества мистер Патил привез девочек ко мне после уроков. Полагаю, заодно убедился, что мои родители действительно стоматологи, а не маньяки. Понимая это, я любезно пригласила его в дом на чашку чая.

- Угощайтесь, - тут же предложила печенье. – Оно вегетарианское, я сама пекла.

- Ты поэтому сегодня в школу не ходила? – улыбнулись девочки, первыми подавая пример. Мистер Патил и мои родители несколько нервно схватились за свои чашки.

- Поэтому, а еще потому, что нужно было подготовиться к экзаменам за шестой класс, - кивнула я, размешивая чаинки в чае.

- У вас удивительно умная дочь, даже не верится, что такие бывают, - мистер Патил покачал головой. Найдя в его лице понимающего, родители тут же оживились.

- Мы так рады, что она, наконец, нашла друзей, - признался папа, заслужив свирепый взгляд от мамы и еще более свирепый – от меня. Можно подумать, я такой уж бирюк.

- А уж мы-то как рады, мои дети еще никогда так хорошо не учились, - пошутил мистер Патил, заметно расслабившись.

Дальше речь зашла о проблемах молодого поколения, родители вызнали количество детей Патилов и, заметно впечатлившись, пожелали узнать, что же их ждет впереди. На рассказе о детских болезнях и коллективной ветрянке оживилась мама:

- Я многое слышала об индийской народной медицине, даже на иглоукалывание однажды ходила, - вкрадчиво сказала она, наклоняясь к мистеру Патилу. Я знала, что за этим последует – миссис Грейнджер была несколько повернута на натуропрактике и все мечтала открыть собственный кабинет. К сожалению, медицинская ассоциация отказывалась выдавать на это лицензию. И будет лучше мистера Патила спасти.

- Мама, это все равно, как если бы мистер Патил спросил у тебя, не примешь ли ты его на кухне с больным зубом, - прошипела я, стараясь сохранить при этом маску доброжелательности.

- Родная! - тоном, который она обычно приберегала для папы, в тех случаях, когда ВЗГЛЯД не работал, сказала мама. – Вы уже покушали? Может, покажешь девочкам свою комнату?

Давление в голосе было достаточным, чтобы сделать алмаз из угля. Пришлось подчиниться. Это мне-взрослой позволено так разговаривать, к сожалению, мне-ребенку полагалось во всем слушаться родителей. По крайней мере, на людях.

Впрочем, скоро я об этом инциденте забыла. Я не особый любитель приглашать гостей – обычно они мне быстро надоедают, но с девочками было… приятно. Они не были крикливыми, и игры их по большей части интересовали тихие – раскраски, книжки, дочки-матери. Потом последовал сеанс макияжа для кукол, для чего в расход пошла оранжевая акварель. На куклах мехенди выглядело очень красиво, так что к моменту, когда нужно было спускаться на ужин, мы уже нарисовали друг другу (как могли) точно такие же узоры.

- Это, - Парвати аккуратно держала меня за руку, кисточкой расставляя чуть расплывающиеся на коже точки: узор причудливо извивался, и, присмотревшись, я поняла, что она действительно знает что делает, – для защиты. А это, - она ловко поставила две вертикальные линии и точку мне на лбу, - чтобы собирать энергию.

- Что еще за энергию? – насторожилась я.

Девочки переглянулись. Да, понимаю, сложно объяснить основы своей веры в двух словах человеку, который понятия о ней не имеет. Тем более, когда время всемогущего Интернета еще не пришло (о, как я об этом жалела!), и в нашем доме компьютер можно было найти только у отца, но выглядел он при этом, как моя бабушка.

- Мама говорит, женщины – это сосуды, а мужчины – ветры, - не слишком уверенно сказала Падма. Очевидно, она и сама еще не до конца понимала все нюансы. – И что женщина должна наполнять свой сосуд, чтобы ветер мог им питаться.

- Ветер не может ничем питаться, он же ветер, - логично возразила Парвати. – Ты все неправильно рассказала!

После небольшого спора пришлось сказать, что я все поняла, и вернуться к меткам на моем лбу. На самом деле, никакой особой разницы я не почувствовала и прилива этой энергии тоже не ощущала, так что, вполне возможно, это не магический ритуал, а маггловский.

Ну, зато родители остались под впечатлением. К чести мамы, она не погнала нас тут же умываться, а разрешила прежде закончить ужин и только потом отправила в ванну.

Спать мы улеглись втроем на полу, завернувшись в походные спальники. Было в этом что-то волшебное – лежать в темноте, разглядывать звезды из окна в предвкушении самой волшебной ночи в году.

- Красиво, - пробормотала я, лежа ближе всех к окну.

- Мама говорит, что звезды все-все могут открыть, главное задать вопрос, - сказала Парвати.

- Она занимается астрологией? – вырвалось у меня. Пришлось пояснять: - Ну… Гадает по звездам.

- И не только, - пожала плечами Парвати и, усевшись, посмотрела на меня горящими глазами: - Еще по ладони может прочитать. Я тоже умею. Хочешь?

- Пати! – тут же вскинулась ее более трезвомыслящая сестра. – Нельзя!

- Да я просто посмотрю, и все! – отмахнулась близняшка. – Я столько раз с мамой сидела, когда она…

- А если ошибешься? – зашептала Падма умоляюще. – Пожалуйста…

Но я уже загорелась этой идеей. И хоть сердце стучало где-то в горле от самой мысли о том, что гадание действительно может сбыться (ведь не зря в книге Парвати с Лавандой к Трелони вечно ходили!), идея была слишком соблазнительна, чтобы от нее отказываться.

- Мне нужна краска и вода, - важно заявила Парвати.

Мы тут же развили бурную деятельность: со стола были стянуты краски и баночка с остатками воды, в которой мыли кисточки, а меня посадили перед листом бумаги, на ладонь густо намазали синюю (ее было хорошо видно в темноте) акварель и, смочив водой, приказали сделать отпечаток.

Моя маленькая лапка тут же оставила синий след, на котором отпечатались все линии.

В темноте было не очень хорошо видно, и мы подтащили листок к окну. В лунном свете он смотрелся мистически. Я с некоторым удивлением разглядывала свою ладонь. Не знаю, я плохо разбираюсь в хиромантии, но разве так и должно быть?

Всех линий было по две. Они пересекали друг друга, шли параллельно, но всегда – по две.

В полной тишине мне стало как-то не по себе. Судя по реакции девочек, не мне одной, только вот я не понимала ничего, а они, судя по расширившимся от страха глазам Парвати и побледневшей Падме, видели гораздо больше.

- Что? – наконец, не выдержав, спросила я. – Что там?

- Я… Ты знаешь, наверное, Падма права, я не должна была… - испуганно попятившись, Парвати села на спальник. – Я все-таки не как мама…

- Ну уж нет! – возмущенно зашипела я и решительно бухнулась перед подругой. – Давай рассказывай! Я не упаду в обморок, обещаю!

- Уж ты точно, - неловко улыбнулась Падма, усаживаясь рядом. – У тебя и рука такая… Решительная.

- Так это же хорошо? – у меня немного отлегло от сердца. Это я и сама знаю. – В чем дело?

- Посмотри, - Падма сунула мне в лицо свою ладошку. – Видишь? Все просто, линия жизни, линия судьбы, вот это любовь, холм Венеры… А теперь посмотри на свою ладонь. Две линии жизни. Две линии судьбы, две…

- Может, я просто руку сдвинула? – предположила я, уже понимая, что это не так. Все дело в том, что меня действительно было две. Тело одной, а душа – другой.

Парвати покачала головой.

- Ну, или моя судьба на распутье, - еще раз попыталась я.

- Тогда бы одна линия раздваивалась.

- Ох, ну тогда расскажите хотя бы, что каждая из них говорит! – я устала строить предположения и прислонилась к стене так, чтобы не попадать в полосу лунного света. – Ну же!

Жалобно посмотрев на сестру, Парвати смирилась и подтянула поближе рисунок, проведя по одной из линий пальчиком:

- Смотри. Только не обижайся, я правда не слишком хорошо толкую…

- Начинай, - приказала я.

- Это линия жизни, - пояснила Парвати. – Вот, первая, длинная, она означает, что ты проживешь еще долго, но жизнь твоя (смотри сюда) будет бедной. Линии угасают – это значит, ты слабеешь, меняешься. Вторая линия наоборот, обрывается очень рано – и это… - тут она жалобно посмотрела на сестру. – Знак ранней смерти. Прости…

- Я предпочитаю думать, что первая линия более верная, - оптимистично заявила я, хотя настроение это мне подпортило. Не известие о смерти, конечно – в конце концов, я это уже пережила – а новость о судьбе Гермионы Грейнджер. Бедность? Угасание? Нет уж, не такого я от нее ждала. – Что дальше?

- Линии любви несколько раз перекрещиваются, но видно, что ты предпочитаешь разум, а не сердце. Хотя в первом случае линия более глубокая, затем слабеет, а во втором – наоборот. Я не знаю, что это значит. И почему они перекрещены, тоже не знаю. Один брак. Детей двое. А вот кольцо Соломона только одно – ты решительный и склонный командовать человек.

- Да ну? – улыбнулась я. Падма захихикала, разрядив обстановку. – А что там с деньгами во второй линии? Или и тут я тоже бедная?

- Нет, - покачала головой Парвати. Тут скорее есть переход одной линии в другую от бедности к богатству. Но они так перепутаны…

- Ну и черт с ними, - решительно заявила я. – А что-нибудь еще есть? Про мужа?

- Это не раскрытая книга, - фыркнула Падма. – И потом, даже я вижу, что брак будет ранним и, прости, без любви. Эта линия у тебя самая слабая. Обе.

Обидно.

Утро началось с подарков. Я заранее предупредила маму и папу, что они должны быть недорогими и чисто символическими, чтобы родители девочек не чувствовали себя обязанными, поэтому те получили по красиво оформленной коробке с маминым фирменным домашним печеньем на кокосовом молоке. Действительно вкусным.

Мне же подарили… Книгу. Ну конечно, что же еще можно подарить Гермионе Грейнджер? Впрочем, я не жаловалась, осваивая английскую литературу. Понимать язык я начала сразу – видимо, это такой бонус, чтобы уж совсем все не было печально – говорить научилась тоже довольно быстро, писать миссис Грейнджер научила меня в три года. В общем, за исключением понимания языка, я прошла все те же этапы, что и обычный ребенок.

Несмотря на то, что засыпали мы уже более спокойные, чем в начале гадания, было видно, что оно на каждом из нас оставило свой отпечаток. Причем мне не совсем было понятно, что же беспокоит Падму с Парвати – беды, которые они мне напророчили, их никак не касались, но все же утром они хоть и старались держаться как обычно, заметно было, что девочки… напряжены. Да и смотрели на меня со скрытой настороженностью, что меня, конечно, расстроило, особенно потому, что причин я не понимала.

Кроме этого, расстроила и перспектива брака без любви. Нет, девочки были правы, когда говорили, что я действую скорее разумом, а не сердцем. Возможно, в прошлой жизни это было причиной моих неудач на любовном фронте, потому что мне всегда казалось, что закрывать глаза на недостатки – не самая лучшая идея. Для меня брак в первую очередь представлялся союзом двух уважающих друг друга людей. Но это не значит, что я хотела выйти замуж по расчету. Уважение должно базироваться на любви или хотя бы влюбленности. А уж в дальнейшем задача двоих – сделать так, чтобы эта любовь увеличивалась, а не угасала. Брак – это труд, забота и терпение.

Поэтому жизнь без любви… Ох. И знать бы еще, к какой из двух моих жизней это относится?

В общем, утро получилось каким-то напряженным, несмотря на то, что все пытались сделать вид, что ничего не случилось. И проводив девочек до машины, я зареклась когда-нибудь гадать. Нет уж, а то можно узнать такое, что тебе совсем не хочется о себе знать!

Миссис Грейнджер, конечно, заметила, что что-то не так, однако на вопросы я отвечать отказалась и вместо этого решила вернуться к «Истории магии». Нужно уже прочитать ее до конца, чтобы не было больше никаких сюрпризов… На чем мы закончили? На Мерлине…

Таки к слову о Мерлине. Он был единственным из колдунов, не пользовавшимся палочкой. По крайней мере, я ни разу не встречала о ней упоминания.

И первым, который начал вводить ограничения для использования магии. В духе «не убий» или «не поднимай помершую бабушку, а не то бабушка отгрызет тебе нос». В «Истории магии» было написано, что сделано это для того, чтобы отделить волшебников от низших, наделенных магией существ, вроде вейл или русалок, или кентавров.

А я думаю, что Мерлин, который запросто общался и с теми, и с другими (если верить легендам), сделал это, чтобы защитить магический род от самоуничтожения.

В любом случае, именно Мерлин первым запретил воздействовать магией на магглов (тогда их называли простецы), поскольку они ничего не могли нам противопоставить.

Вероятно, именно так началось отделение магов от обычных людей.

В то же время магия Мерлина вовсе не была такой уж невинной – он сам неоднократно нарушал последний закон, помогая Артуру. К тому же, все о нем знали – ни о каком Статуте секретности еще и речи не шло.

После Мерлина остались описания некоторого подобия заклинаний – формулы для облегчения применения силы, рецепты зелий и тому подобное. И именно они послужили основой для составления первых заклинаний.

- Солнышко, ты помнишь, что тебе завтра на уроки? – мама зашла ко мне уже поздно ночью, заметив свет от лампы, пробивавшийся из-под двери.

Обычно она не вмешивалась в мою учебу – с тех самых пор, как научила читать и писать, и стало понятно, что я вполне способна сама себя контролировать. Однако сегодня, видимо, сыграло роль беспокойство из-за нашей размолвки с девочками – остаток каникул я никуда не выходила, полностью погрузившись в книги – не только «Историю магии», но и обычные, маггловские. Было немного грустно от того, что эта дружба так странно и нелепо закончилась, даже толком не начавшись. И на сказку совсем не похоже.

- Послушай меня, - миссис Грейнджер присела рядом, осторожно убрав у меня из рук «Историю магии» и обняв за плечи. – Не стоит так из-за этого переживать. Вы обязательно помиритесь. Вот увидишь – ты придешь завтра в класс, а девочки и не помнят из-за чего вы ссорились.

- Мы не ссорились, - глухо ответила я, положив голову ей на колени. Детский жест. Но я скучала по этому теплу – моя родная мать умерла еще во время моей прошлой жизни, так что мне всегда хотелось узнать, каково это – иметь полную семью.

Узнала.

- Тогда тем более, - убежденно заявила мама, гладя меня по волосам. Я вообще не самый тактильный ребенок, поэтому движения ее были осторожными и легкими. – Гермиона, детка, ты добрая и хорошая девочка. Уверена, даже если ты чем-то их и обидела, это было не со зла, и они это поймут.

А если нет, то в качестве потенциальных друзей у меня всегда есть Гарри Поттер и Рональд Уизли.

И к слову о Поттере и Уизли. Я уже убедилась, что канон здесь весьма своеобразный. Та же МакГонагалл вроде бы похожа на ту, что была в книге, но Роулинг не писала ничего о том, что Гермиона Грейнджер была приемной дочерью, и уж точно не упоминала о своеобразном патронате МакГонагалл надо мной. Точно так же, как и судьба девочек Патил в книге не описывалась подробно, поэтому на счет Поттера и Уизли у меня были большие подозрения, что они тоже окажутся не совсем такими, как в книге. Как, впрочем, и все остальные персонажи. Это все равно, что смотреть на темную улицу и видеть только то, что попадает в свет фонаря.

В общем, неизвестных хоть отбавляй – невозможно же переживать из-за каждого!

Поэтому в школу на следующий день я отправилась, мысленно махнув на все рукой. У меня «История магии» не дочитана, и экзамены за шестой класс не сданы, мне не до глупых сантиментов, вот!

Девочки со мной поздоровались и даже общались, но было видно, что их это общение напрягает, и потому я позволила себе снова перебраться в класс к Амиру.

- Какая между вами кошка пробежала? – удивился он.

- Никакой, - отрезала я, раскладывая учебники. Совсем без уроков не получалось – все-таки учителя хотели знать не только, как я сдаю экзамены, но и как понимаю темы, поэтому мое вольное обучение было таковым только наполовину. Собственно, перебраться в класс к девочкам мне позволили только при условии, что я буду сдавать промежуточные экзамены, поэтому теперь, когда я присутствовала на всех уроках, надобность в этом отпала. Слушая историка, я мысленно подсчитывала: сейчас мне восемь. Через четыре года придется уехать в Хогвартс. А экзаменов еще сдавать целых пять! И шестой – чтобы получить сертификат о среднем образовании. Не бог весть что, конечно, но хоть какое-то образование…

А программа между тем усложнилась настолько, что над ней действительно приходилось трудиться, чтобы понять. Успеть бы.

- Гермиона?

Мама снова зашла ко мне в комнату спустя неделю после начала занятий. Я тут же перебрала в уме все поводы (магию не применяла, U не получала, да и вела себя как обычно), но она только убедилась, что я «выгляжу прилично», и отступила. В комнату зашли близняшки Патил. Я даже на стуле привстала от удивления. Падма выглядела решительно и смущенно, а Парвати скорее удрученно.

- Гермиона! - сестра подтолкнула ее вперед, и Парвати, теребя край шарфа, посмотрела на меня. – Я… Мы… хотели перед тобой извиниться. Ты нас так приняла, и твои родители… А мы повели себя как две дурочки. Простишь?

И она разрыдалась. Более стойкая Падма, обнимая сестру, виновато посмотрела на меня и добавила:

- Дело, правда, было не в тебе. Просто, понимаешь… ох, я не могу этого объяснить, лучше приходи к нам на выходных, мама тебе все расскажет. Если ты, конечно, еще хочешь с нами дружить.

- Ох, девочки… - вздохнула я, присоединяясь к объятиям. – Конечно, хочу…

Наверное, я даже сама не понимала, насколько мне их не хватало.

Больше меня радовалась нашему примирению только мама, безоговорочно отпустившая меня с ночевкой в дом Патилов.

Вечером, после ужина, близняшки выскользнули из-за стола, а миссис Патил попросила меня остаться.

- Не держи на них зла, - попросила она, вытирая полотенцем тарелки. Я складывала сухие на полку аккуратной стопочкой. – Гермиона, наша культура отличается от вашей. Ты умная девочка и понимаешь это. Однако есть вещи, о которых не говорят посторонним. Но раз уж так случилось… Пойдем.

По длинному коридору мы прошли мимо детских комнат, вышли в небольшой задний двор (Патилы жили в старом каменном доме, за которым находился запущенный маленький сад, в котором буйно и бесконтрольно росло все, что только возможно) и, пройдя через заросли шиповника, служившие своеобразной оградой, оказались перед еще одним строением. Больше всего это было похоже на… сарай. Небольшая каменная пристройка, с маленькими окошками, забитыми фанерой. Скорее всего, раньше здесь хранили всякую хозяйственную утварь, а теперь…

- Ого! - вырвалось у меня.

Внутри царил теплый полумрак, разгоняемый несколькими оплывшими свечами, стоявшими полукругом у статуи странного человекоподобного существа с двумя головами верхом на… корове, видимо. Перед ним источала слабый дымок курильница – пахло сандалом, от которого слегка кружилась голова.

Но миссис Патил привела меня не для этого.

- Смотри, - подойдя к стене, она провела рукой по рисунку на ней.

Оштукатуренные стены были расписаны мистическими сценами с участием, видимо, индуистских богов и людей и еще кого-то, кого я с некоторой натяжкой могла бы назвать джинном (основываясь исключительно на цвете кожи).

- Наши боги отличаются от вашего, - тихо сказала миссис Патил. – Они бывают и добрыми, и злыми, карающими и мстительными – если ты не исполняешь того, что нужно. Но есть и еще одни… Мы называем их Ракшаси. Они – только зло. Тамас. Они вселяются в людей и творят ужасные вещи. Ты слишком мала, чтобы я рассказывала тебе все, но, Гермиона, мы верим, что Ракшаси можно распознать по руке – они делают судьбу человека неясной, путанной.

По спине у меня побежали мурашки. Ох ты ж… То есть они думают, что я… Вот я дура, осторожнее надо было быть! Мало ли что еще по моей руке можно увидеть?! В каком-то смысле я ведь действительно Ракшаси – я вселилась в чужое тело, изменила судьбу этой девочки, и какая разница, что я совсем не специально?!

- Не бойся, - заметив, как я побледнела, миссис Патил отошла от стены и обняла меня за плечи. – Это только легенды, Гермиона. Ты славная девочка, а для твоей руки, я уверена, есть и другие объяснения.

- Почему вы так думаете? – вырвалось у меня.

Миссис Патил подняла голову и указала куда-то вверх.

- Вот поэтому.

Над дверью находилась деревянная планка с вырезанными письменами на незнакомом мне языке.

- Она не даст злу проникнуть в святилище Агни, - пояснила женщина. – Ты не Ракшаси, Гермиона.

Э… Погодите… То есть меня только что проверяли?! А если б я начала корчиться в муках? Прощай, Грейнджер?!

- Впрочем, - когда меня вывели на свежий воздух и усадили на ступеньки дома, Амала села рядом, – я знала это и так. Сложно не заметить, если в твой дом входит зло.

Холодный ветер несколько привел меня в чувство, прояснив красноватый туман в голове, так что я начала немного соображать:

- Но как тогда объяснить то, что увидела Парвати?

Миссис Патил бросила на меня острый взгляд:

- Ты действительно хочешь знать? Я имею в виду, будущее.

Уже не уверена.

Хватило и того, что девочки нагадали. Тем не менее, я кивнула.

- Я никогда не гадала для детей, Гермиона, даже для своих собственных, - Амала помогла мне подняться, и мы зашли в дом, где уже более уютно устроились на кухне, заварив имбирный чай. – И не потому, что мне не хотелось. Судьбы детей слишком подвижны – перед вами огромное множество вариантов, и только боги знают, какой из них вы выберете. Сегодня мы видим одно, а завтра – уже другое. Так что у тебя обычная детская ладошка.

- А если бы вы гадали для взрослого, что это могло значить? – осторожно спросила я.

- Ну, вероятно, что этот человек находится на распутье, - пожала плечами женщина. – Это значит, что с ним случится нечто такое, что может изменить его жизнь.

- Не уже случилось? – вырвалось у меня.

- Тогда бы выбор был сделан, - терпеливо пояснила Амала и неожиданно улыбнулась: - Да уж, Амир был прав, ты очень необычная. Я боялась, что рассказ о Ракшаси напугает тебя, но ты… все равно продолжаешь задавать вопросы.

Напугает?! Да я в ужасе! От того, что меня чуть было не приписали ко вселенскому злу. Нет уж, никаких больше гаданий и вообще вмешательств в собственное тело, душу и что там еще бывает. Ни за что.

В общем, очень странные получились выходные. Но познавательные. Причем не только в плане мистической стороны индуизма, но и в практическом смысле: где бы и мне такую табличку достать? Очевидно, она была вырезана членами семьи самостоятельно, вряд ли такие вещи продаются в магазинах. Да и написана, скорее всего, на хинди, которого я не знаю. Но ведь маги для тех же целей использовали руны? Уж рунами-то я воспользоваться могу, они не требуют от меня сильных магических способностей. Только где бы их достать?

Вопрос отложился на неопределенный срок в силу непреодолимых обстоятельств – мне восемь, я маленькая, и я понятия не имела как можно «случайно» заговорить о рунах с МакГонагалл.

Посему я прибегла к единственному источнику ответов – «Истории магии».

Глава про Мерлина заканчивалась его смертью и кратким перечнем законов магии, им установленных:

1. При превращении одного неживого предмета в другой неживой предмет объем сохраняется.
2. Превращение человеческого существа в неживой предмет недопустимо
3. Превращение человеческого существа в другое существо возможно только с согласия человека.
4. Воздействовать на простецов – запрещено.
5. Убийство с помощью магии допустимо только в случае обороны

Последнее меня особенно восхитило – то есть про Каина и Авеля уже забыли.

С другой стороны, я помню по книге, что маги вполне применяли магию для воздействия на магглов, а Грюм превратил Малфоя в хорька совершенно точно без его согласия. То есть со времен Мерлина некоторые законы успели поменяться? А где бы мне найти Магическое законодательство?

Впрочем, ладно, мне бы «Историю магии» закончить.

Третья глава была посвящена средним векам, и тема вполне ожидаемо свернула к гонениям на ведьм.

Итак, что я узнала?

Во-первых, несмотря на то, что Мерлин мог обходиться без палочки, его последователям пришлось ее изобрести – изначально она облегчала направление магической энергии, помогая концентрировать ее на одном участке. Это значительно сокращало расход магии, позволяя выплескивать ее дозированно (может быть, именно поэтому Люмос так меня истощил?). Впоследствии было замечено, что некоторые компоненты влияют на разных магов по-разному, и палочки начали подбирать индивидуально.

Кроме того, после Мерлина из его учеников образовалось несколько магических родов, в том числе Слизерин, Пуффендуй, Гриффиндор и Когтевран, которыми в десятом веке был создан Хогвартс. Но до этого я еще не добралась.

Пока что повествование «Истории магии» подробно рассматривало основные магические рода. Фактически, это было нечто вроде королевских династий, имеющих собственную территорию, замки, вассалов и ведущих постоянные войны. Именно в это время появляются первые книги заклинаний – как краткие пособия для более мелких магических родов. Заклинания записывались на самом распространенном в то время языке – латинском. И служили той же цели, что палочки – концентрировать мысль, облекать ее в нечто короткое и емкое.

Я готова была признать, что это на самом деле проще, чем самостоятельно держать в голове образ и цель того, что ты хочешь сделать, плюс держать под контролем магическую силу и при этом не отвлекаться ни на что другое. Но сильные династии – такие, например, как Слизерин или Гриффиндор, продолжали использовать сырую силу, более мощную и не такую ограниченную, как заклинания. К тому же потомки учеников Мерлина обладали редкими родовыми дарами, которых более мелкие кланы были лишены.

Длилось это, впрочем, недолго.

Через пару веков бесконечные войны истощили магов, и остатки древних родов создали Хогвартс – как знак примирения и залог того, что их отпрыски будут в безопасности, пока не станут полноценными воинами. Хранителем Хогвартса назначили членов рода Певерелл, как единственных, сохранявших нейтралитет со времен Мерлина.

О Хогвартсе здесь не рассказывалось подробно, только то, что со временем школа, созданная для защиты чистокровных, начала принимать в свои стены и членов более мелких родов. Они примыкали к тому факультету, который курировал их сюзерен, и таким образом вассальная система сохранялась довольно долго.

А я-то все гадала, с чего вдруг такое соперничество между факультетами?

Время шло, основатели факультетов умерли, история начала забываться, родственные связи стали слишком запутанными, а угроза уничтожения забылась. И в начале семнадцатого века один из директоров Хогвартса впервые принял в стены Школы магглорожденного.

Независимо от того, к чему все привело, мне кажется, это очень важный момент, который показывает, насколько магическое сообщество к тому времени было изолировано от магглов. А главная проблема изолированных сообществ – кровосмешение. Поэтому я думаю, что, хоть «История магии» об этом и умалчивает, у этой меры были не только альтруистические мотивы.

К сожалению, сложилось все не очень хорошо – воспитанные в другой культуре, маггллорожденные не знали или не хотели соблюдать правил магического сообщества. И в итоге тайна существования магии стала известна простым людям.

За этим последовала долгая «охота на ведьм», первой жертвой которой стала Элизабет Сойер. А затем и многие другие маги, вследствие чего популяция магического сообщества сократилась едва не вдвое. И совет волшебников принял основополагающий для истории магии документ – Статут о секретности.

Глава о Статуте и появлении министерства магии была мной прочитана особенно внимательно. Я уже понимала, почему он был введен, и даже была с этим согласна – мера вынужденная, а последствия нарушения Статута могут быть ужасающими. Это пресловутый камешек, который запускает лавину. Поэтому законы об ограничении магии несовершеннолетних я читала без внутреннего возмущения – по-моему, все абсолютно верно. Дети часто не отдают себе отчет в том, что делают, самооценка у них прыгает от «Я – всемогущ!» до «Я - ничтожество» по десять раз на дню, и пределов своих сил они не знают, не говоря уже о том, что могут случайно себя убить выбросом магии.

Но, с другой стороны, их ведь этому и не учат! По крайней мере, магглорожденных, которые до десяти лет и не подозревают о своих способностях (за исключением некоторых, вроде Тома Реддла или, например, меня). В магических семьях, я подозревала, картина несколько иная – вспомнить только рассказы Невилла о том, как у него провоцировали магический всплеск.

Ага!

Я как раз добралась до середины четвертой главы – речь шла в основном о правовых аспектах существования магического мира – когда на глаза попалась цитата из Кодекса – сборника магических законов:

«Владение палочкой разрешается только по достижении десяти лет от роду для человеческих существ и пятидесяти для существ, наделенных разумом и включенных в список Грегоровича (см. прим. 3)»

Ого! Все настолько серьезно? Ладно, предположим, дети могут нарушить Статут, сами того не подозревая, и лучше, конечно, если магглы просто заметят странности, нежели увидят волшебника, размахивающего волшебной палочкой. Это я понимаю.

Не понимаю я другого – судя по «Истории магии», было несколько сильных родов, владеющих стихийной магией, беспалочковой, да еще и с дарами (знать бы еще, что это такое), и куда они делись? Тот же Снейп – или видимо Принц, потому что именно его мать была волшебницей – потомок тех родов или нет? Или это просто умение, которому можно научиться? Я ведь могу. Вон – ваза снова двигается. Ой.

- Гермиона! – на мою беду миссис Грейнджер как раз проходила мимо (я читала в гостиной, краем глаза подсматривая новости по телевизору) и потому прекрасно видела и мой сосредоточенный взгляд, и любимую вазу, которая красиво скользнула к краю стола и эпично разлетелась на мелкие кусочки.

Так я получила свое первое наказание за использование магии. От маггла, да. Подозреваю, МакГонагалл проинструктировала маму на этот счет, потому что оно казалось мне очень уж продуманным.

- Какой в этом смысл? – сопела я, склеивая по одному кусочки вазы. Ненавижу паззлы.

- Умеешь разбить – умей и склеить.

- Она все равно целее от этого не станет! – ныла я.

- Поставишь ее на тумбочку у кровати, будешь любоваться, - отрезала миссис Грейнджер. – Что тебе сказала профессор? Магию не использовать! И что я вижу? Давно ты так забавляешься?

- Ыыыыыы!

В общем, почти месяц ее клеила – весь январь на это убила. Общение с Патилами пришлось временно ограничить посиделками в выходные, которые я проводила у них дома. Мама мудро мои передвижения не ограничивала, но и про вазу не забывала, так что я не чаяла уже от нее (вазы, естественно) избавиться. Честное слово, доклею и кокну ее к Мерлину! И ногами еще потопчусь.

А маме мы новую купили. Ради этого я переступила через себя и поучаствовала в детской ярмарке. Полдня стояли с девочками, продавая валентинки всех мастей – оставалось всего несколько дней до дня всех влюбленных. Товар расходился хорошо, но стоило вспомнить этот розовый взрыв в моей комнате, как начиналась изжога. Бумаги ушло немерено, но еще больше было потрачено нервов на вырезание всяких кружавчиков, пришивание лент, бусин и всего, что попадалось под руку.

Впрочем, результат того стоил. В прямом смысле слова – я включила в цену изделия все расходные материалы, нарядила Парвати с Падмой в красивые сари и поставила за прилавок на первом этаже школы. Рядом с нами расположились и другие дети, но мы среди них сильно (и, надеюсь, выгодно) выделялись.

- Хочешь, отдам со скидкой? – заметив, как Амир околачивается рядом, я протянула ему валентинку.

- А бесплатно?! – возмутился он.

- Бесплатный только сыр в мышеловке, - вырвалось у меня. – Чего ты, я, знаешь, сколько сил на нее убила? И потом, это для благого дела.

- И какого же? – со вздохом он полез в рюкзак за мелочью.

- Не скажу, - вредно ответила я, вручая ему валентинку. – А кому дарить будешь?

- Не скажу! – передразнил он.

В общем, торговля шла. Уже вечером, пересчитывая поделенное на троих богатство, я нырнула под кровать и выудила оттуда шкатулку с замочком. Мне ее папа подарил пару лет назад, и с тех пор я складывала туда все свои скромные финансы – деньги, оставшиеся от выданных на питание или карманные расходы, подаренные на день рождения или вот как сегодня – заработанные. Обычно я старалась в таких ярмарках не участвовать – скучно – но иногда приходилось.

На следующее утро я потащила мистера Грейнджера в магазин.

- Родная, а ты уверена, что хочешь именно это? – папа с сомнением уставился на вазу. Она была немного другая, такую же я не нашла, но похожая. И стоила всех моих сбережений.

- Да, - грустно сказала я. Нужно было видеть лицо продавщицы, когда я высыпала горку мелочи на прилавок.

Впрочем, оно того стоило – врученная 14 февраля ваза встала ровно на то же место, что и первая, мама была счастлива, а я, довольная, отправилась в школу.

Там царил настоящий ажиотаж – все бегали, дарили валентинки, таскали цветы и получали приглашения на свидания. Не то чтобы я им завидовала – с одной стороны, не по возрасту мне еще в любовь играть, с другой, вряд ли я смогу нормально общаться со своими сверстниками. Ну, вы понимаете – несмотря на то, что я в теле восьмилетки, мне было тридцать, когда я умерла. Интересно, имеет ли смысл продолжать считать возраст, потому что если да, то получается, что мне уже под сорок?! Нет, я к такому не готова.

Было сложно совместить возраст тела с его детскими потребностями и душу взрослого человека с ее недетским опытом. И хотя я уже прижилась в теле Гермионы Грейнджер, все же иногда этот диссонанс ощущался особенно сильно. Поэтому не уверена, что вообще когда-либо буду встречаться с подростками и не чувствовать себя при этом извращенкой. Ну что мне от них? Неумелые поцелуи? Фу.

На моей парте лежала валентинка. Одна из тех, что я сама же и делала. Шутники!

Просто на всякий случай раскрыв ее, я увидела уже знакомый корявый почерк:

«Выше нос, Мелкая!»

Ах ты ж… Паразит.

- Ооо, у Грейнджер появился поклонник? – одноклассники, конечно же, не могли упустить этого факта. Амира, как назло, не было – болтался в коридоре с дружками, а потому я осталась один на один с насмешниками. Что хочу сказать… Нет ничего хуже мальчишек-шестиклашек!

Убрав валентинку в рюкзак, я остаток перемены старалась игнорировать насмешки, но чем больше молчала, тем злее они становились.

- Эй, народ, кто-то клюнул на Зубастика!

Нет, я все понимаю, меня тут не любят, считают зазнайкой и отчасти правы – я просто не видела смысла сближаться с одноклассниками, прекрасно зная, что вскоре перейду в следующий класс, а там и вовсе уеду в Хогвартс. Но должны же быть какие-то пределы! Мерзкие прыщавые недоноски! Можно подумать, они такие уж идеалы красоты, если смеются над чужими зубами! Чтоб они у них повываливались!

- АААААА!!!!

Кто из вас хорошо помнит свое детство? Мне кажется, мы потому забываем его так отчаянно, что это время постоянных наших ошибок.

И даже если ты взрослый в теле ребенка, это ничего не меняет.

Я сидела перед МакГонагалл, виновато опустив глаза. И, для разнообразия, на этот раз я действительно чувствовала себя виноватой.

А еще – очень и очень испуганной. В магических законах не существует презумпции невиновности и ограничения наказаний по возрасту – возможно, потому, что эти законы не менялись с восемнадцатого века. И если я правильно помнила, то теперь меня могли «наградить» блокировкой магических способностей вплоть до поступления в Хогвартс. Или того хуже – навесить персональную следилку, которая будет отслеживать мои действия как потенциально опасного члена общества.

- Ты понимаешь, что авроры вчера до глубокой ночи накладывали блокирующие память заклинания? Понимаешь, что будет, если хоть один блок сорвется? – когда МакГонагалл злилась, она начинала говорить так, будто орехи колола – четко, сухо, как скорлупу выплевывая слова. – Какими проблемами нам это грозит?

- Понимаю, - промычала я.

- О Мерлин, и почему я думала, будто книга сможет тебя остановить? – вздохнула Минерва. – Ты хоть первую главу прочитала?

- До Статута секретности дошла, - огрызнулась я, уязвленная таким отношением. Пусть я ребенок, но раньше никогда не давала повода усомниться в моих мозгах.

- Еще хуже, - отреагировала Минерва. – То есть знала, что делаешь, и все равно сделала.

Тут мне крыть было нечем. Разве только тем, что ситуация не оставила мне времени на раздумья, действовать пришлось быстро и в минуту сильного эмоционального потрясения. То есть, когда у всех мальчишек в классе начали массово выпадать зубы, это же могло нанести мне моральную травму?

Хотя в тот момент я была в таком шоке, что даже не осознавала, что творю. Откуда-то из глубин подсознания выползло заклинание, и я его произнесла – что уж там, прокричала:

- Фините!!!

Ну и заодно вложила в него всю силу, на которую только была способна.

Зубы вернулись на место, и вот теперь уже моральная травма была обеспечена всем остальным.

Причем не то чтобы я сильно на них злилась. В конце концов, как можно всерьез злиться на детей? Скорее, мне было обидно за ту Гермиону. Мы ведь действительно похожи, только у нее не было от этих нападок никакой защиты. И сразу вспомнился Уизли с его коронным «неудивительно, что с ней никто не дружит» и… вот.

Катастрофа.

- Подождите, давайте для начала разберемся, - хмурый мистер Грейнджер (на семейном совете присутствовали все) сел рядом со мной на корточки и сжал мои ледяные от страха пальцы. – Я знаю Гермиону, она никогда бы ничего подобного не сделала намеренно! Детка, что произошло?

Ох, то, что я сейчас скажу, мог действительно сказать только ребенок, но…

- Они назвали меня Зубастик, - обреченно выдала я и на всякий случай зажмурилась.

Воцарилась тишина.

- Прости, что? – когда стало ясно, что уточнять я ничего не собираюсь, оторопело переспросила мама. – Зубастик? Это еще почему?

Все взгляды сосредоточились на моих зубах.

- Зубы как зубы, - растерянно сказал папа, явно не рассчитывавший вести со мной разговоры о внешности до наступления пубертата.

- Длинноваты, - авторитетно заявила МакГонагалл.

Спасибо!

- Но я действительно не специально! – пока они не подумали, что я из мести лишила зубов добрую половину класса, я поспешила уточнить. – Я просто старалась их игнорировать, но они говорили, и говорили, и говорили, и я подумала – чтоб у вас самих зубы повыпадывали! И они… А я так испугалась! Я ведь не знала, как все исправить, и сильно-сильно пожелала, чтобы все стало как раньше… Вот.

- Пожелала? – МакГонагалл не зря столько времени работала с детьми. Зубы ей заговорить точно не получится. – А заклинанию тебя кто научил?

- В книге написано, - хлопая глазами, соврала я, отчаянно надеясь, что там оно действительно есть. В конце дан список самых известных открытий, может, и Фините там?

- Я знала, что мне это аукнется, - вздохнула Минерва, сжимая пальцами переносицу.

В общем, разговор выдался тяжким. Папа был категорически против моего наказания, мама колебалась, зато МакГонагалл уперлась рогом, и, помня историю Статута, я ее прекрасно понимала. Тем более что авроры наверняка уже шьют на меня дело, как на малолетнюю преступницу. Что уж там – я заслужила наказание. Только теперь до меня действительно дошло, насколько все серьезно.

После полуночи меня отправили спать, а утром вердикт был уже вынесен.

- Сегодня, юное дарование, ты проведешь день со мной, - сухо сообщила МакГонагалл, объявившись на нашем пороге посреди завтрака.

Не знаю, раньше мне безумно хотелось попасть в волшебный мир поскорее, а теперь что-то боязно. Не то чтобы я боялась МакГонагалл, однако она все же собиралась меня наказать, и кто знает, что придумала?

- А как мне одеться? – впрочем, это не повод для трусости. Нужно взять от этого дня как можно больше. – Я читала, что маги ходят в мантиях.

- На официальных мероприятиях, - ответила МакГонагалл, наблюдая, как я наматываю длинный шарф на шею. – В обычные дни мы выглядим так же, как и магглы. Разве что юбку подлиннее… Нельзя носить юбки и платья выше колена, это неприлично.

- Ух ты! - вырвалось у меня, когда юбка сама собой поползла вниз, повинуясь взмаху палочки. Кстати о палочках. – А из чего у вас волшебная палочка?

- Это спрашивать тоже неприлично, - пресекла профессор. – Будь добра, не тараторь, мне нужно сосредоточиться.

Пришлось ненадолго замолчать. МакГонагалл перехватила меня за плечи, поплотнее прижала к себе и… видимо, аппарировала. Зрение у меня неожиданно смазалось, как камера на движущемся объекте, в ушах засвистело, а в желудке возникло мерзкое ощущение падения – длилось все это меньше секунды, но, когда мы ощутимо стукнулись ступнями обо что-то твердое, я едва не рухнула – ноги подкосились.

- Дыши глубоко и сосредоточься на моем лице, - поддерживая за локоть, Минерва усадила меня на лавочку. – Первый раз всегда неприятно.

Ох… Надеюсь, со временем это пройдет! Иначе не уверена, что вообще решусь на аппарацию! Желудок с трудом улегся на положенное ему место, и я смогла выдохнуть и оглядеться. Мы находились в небольшом дворике, со всех сторон закрытом глухими стенами. Рядом с нами была еще одна лавочка – пустая – и единственная дверь.

Которая как раз открылась, выпуская трех магов в мантиях.

- Добрый день, профессор! – один из них, высокий и худой, похожий на платяную вешалку, двинулся в нашу сторону. Судя по кислому лицу МакГонагалл, она была не слишком рада. – Как ваши дела? А это что за чудное создание? Мисс?

Я не успела ответить:

- Мисс Морель - дочь моей покойной сестры, - сказала Минерва. Надеюсь, я сумела сохранить невозмутимость? Это еще что за шутки? Или это… Правда?! – Решила показать ей Косую аллею перед тем, как она вернется во Францию.

- Ох, мисс, мне очень жаль, - немного неловко сказал мужчина, явно не зная то ли приветствовать меня, то ли приносить соболезнования.

- Это мистер Квиррел, - неохотно сказала МакГонагалл. – Квиринус, я слышала, вы собираетесь в кругосветное путешествие? «Пророк» посвятил этой новости целую полосу.

Квиррел? Тот самый Квиррел?! От удивления я даже не сразу сообразила, о чем идет речь.

- Хочу, знаете ли, повидать мир, прежде чем стану кабинетным ученым, - слегка смущенно улыбнувшись, Квиррел покосился на своих спутников, ожидавших его у дальней стены с лицами довольно хмурыми. Из-за плеча МакГонагалл мне было плохо их видно, однако разве это прилично, даже не поздороваться?

- Будем надеяться, это действительно принесет вам пользу, - с сомнением отозвалась Минерва, тоже покосившись в сторону этой парочки. – Только… Квиринус, позаботьтесь, чтобы у вас были надежные спутники...

- О, не беспокойтесь! – нервно потирая затылок (и нет у него никакого тюрбана!), он попрощался и фактически сбежал.

- Смотри, - отойдя в сторону, МакГонагалл показала, как перед магами разъезжается в разные стороны сплошная стена, открывая вход в Косую аллею, кишащую людьми. Ого! Да они же все в мантиях! Только дети носили обычную одежду, да и то не все.

- А мы? Мы тоже пойдем туда? – я даже вскочила от нетерпения. Единственное, что удручало – компания. МакГонагалл ведь явно не даст мне сунуть нос туда, куда хочется. Я же как-никак племянница.

- Нет, - ну вот, началось. – У нас на сегодня другие планы. Но сначала мы приведем тебя в порядок. И поговорим.

Поэтому мы зашли через дверь в Дырявый котел (это я уже из объяснений профессора поняла) и заняли небольшой столик в дальнем темном углу, заказав по кружке чая. Я во все глаза смотрела на посетителей, совершенно спокойно совершающих чудеса за завтраком: вот к одному из них подлетело пальто, вот другой взмахом палочки очистил тарелку, а бармен (Том) взглядом управлял поварешкой, разливающей суп по тарелкам. Выглядел он пугающе и походил на человека только отдаленно – если бы тому вздумалось простоять лет двадцать на одном месте с каменной плитой на спине, покрываясь пылью.

- А почему он не пользуется палочкой? – прошептала я, не желая обидеть трактирщика.

- Он наполовину тролль, - Минерва тоже покосилась в сторону прилавка. – И лучше, если ты не будешь говорить о нем в третьем лице…

Учтем. Вряд ли человек, владеющий баром на стыке двух миров, так уж прост, как это описано в книге.

- Гермиона, посмотри на меня. Успеешь еще наглядеться, - МакГонагалл постучала пальцем по столу, обращая мое внимание. – Прежде чем войдешь в мир магии, ты должна усвоить несколько вещей. Во-первых, самоконтроль – это очень важно. Твои родители этого не понимают, потому что у них никогда не было в руках такой силы, какая есть у тебя. Или любого другого мага. И если они на кого-нибудь разозлятся, это не приведет к катастрофе. А ты…

- Я поняла, - кивнув, я обхватила горячую кружку руками – стало вдруг не по себе. Заметив это, женщина несколько смягчилась:

- Я знаю, что ты не специально. Но я не всегда смогу помочь. Вчера авроры только чудом не выяснили, что ты знаешь заклинания, а ведь это строжайше запрещено! Накажут не только тебя, но и меня тоже.

- Я постараюсь себя контролировать, - снова кивнула. – Правда! Я обещаю!

- Посмотрим, - вздохнула МакГонагалл, явно не слишком доверяя слову восьмилетки. – Ладно… Я немного расскажу тебе о мире, в который ты попадешь. Для начала хорошенько запомни, что для всех ты – моя племянница. Иначе мне будет очень сложно объяснить, почему я не вожу всех остальных магглорожденных с экскурсиями по магическому Лондону.

- А если они меня запомнят? – резонно возразила я. В ответ Минерва достала из кармана зеркальце и вручила мне. В зеркале отражалась совсем незнакомая девочка – чем-то неуловимо похожая на саму профессоршу. – Ого! А как… А родители меня узнают?!

- Это временно, к вечеру все вернется в норму, - явно устав от моих вопросов, Минерва сделала большой глоток чая. Я в это время продолжала кривляться перед зеркалом. Ну… Внешность Гермионы Грейнджер нравилась мне больше. Вот только зубы действительно были великоваты. Впрочем, этот вопрос следовало прояснить.

- Зубы?! – поперхнулась чаем МакГонагалл. – Ох… В принципе, их можно легко уменьшить у колдомедиков, только делать это надо с коренными, а не молочными, иначе толку не будет. Придется тебе подождать несколько лет.

Ах вот где собака зарыта!

- В любом случае запомни: будь вежлива, учтива, но ничего не бери у посторонних людей, - убедившись, что я не собираюсь закатывать истерики по поводу зубов, продолжила Минерва. И, заметив у меня на лице скучающее выражение (да-да, все это я уже слышала от родителей), добавила: – Гермиона! Я говорю это не просто так, поверь, ты не захочешь на собственном опыте убеждаться, что сказка про Белоснежку действительно правдива!

- Но кому нужно меня травить? – поперхнулась я. За что была вознаграждена суровым взглядом:

- Ты все же не дочитала «Историю магии» до конца, так? Но про Старшие рода знаешь?

- Они наиболее сильные, наделены не только магией, но и дарами, а еще все остальные им подчиняются, - речитативом отрапортовала я.

- Поверь, с тех пор мало что изменилось, - кивнула МакГонагалл, явно довольная, что я смогла освоить хотя бы половину книги. – Пусть они малочисленны, но все еще сильны и богаты, а это дает им власть. К сожалению, прямых потомков четырех Основателей не осталось вовсе, и те ветви, что есть сегодня, любым способом пытаются усилить свой род. Ты еще поймешь это в Хогвартсе – у тебя есть сила, а значит, и на тебя откроют охоту. Будь осторожна – в нашем мире очень легко потерять себя, став безвольной куклой. Существует множество заклинаний, способных сковать твою волю, заставить делать, что скажут. Мне бы не хотелось для тебя такой судьбы.

Да уж… Этот мир все меньше и меньше начинает походить на сказку.

Поежившись, я невольно окинула взглядом обеденный зал – а выглядит все довольно мирно. Хотя, возможно, здесь все как в средние века – главное, вовремя примкнуть к лагерю победителей? Ох, что-то мне уже не хочется быть магом. Верните мне мою спокойную жизнь, мне же только восемь лет, Мерлин вас побери! Нельзя такие вещи детям рассказывать.

- Это не означает, что все спят и видят, как бы заполучить в семью Гермиону Грейнджер, - уточнила МакГонагалл, заметив мою реакцию. – Я просто хочу, чтобы ты была разумно осторожна. И правильно выбирала друзей.

Ага. Как Квиррел.

В общем, нерадостное получилось напутствие. Впрочем, я и без того знала, что все далеко не так просто и красиво, как в книжке.

- Держи. Надень его на шею и никогда не снимай, - допив чай, профессор выудила из сумки нечто, похожее на глиняную монетку с вычеканенным на ней непонятным узором. Висело это на простом шнурке, и я, быстро продев в него голову, тут же прислушалась к ощущениям:

- Я ничего не чувствую.

- Почувствуешь, если кто-то захочет подчинить тебя, - устало ответила Минерва и поднялась. – Пойдем, у нас сегодня еще много дел.

Ушли недалеко – ровно до камина. В нем горело зеленое пламя, совсем не похожее на обычное. Ради интереса я тут же сунула в него фантик от конфеты, но он не сгорел, а просто исчез.

- Гермиона! – шикнула МакГонагалл. – Не делай так, ты же не знаешь, кому он прилетит! Возьми меня за руку.

- А это так же, как когда мы из дома летели? – опасливо уточнила я, не желая оставить весь чай на тротуаре.

- Главное, не отпускай мою руку и не открывай рот, - посоветовала профессор и, зачерпнув из горшка на полке серого порошка (летучий порох?), шагнула вместе со мной в камин. На секунду мне стало страшно, но выбора уже не оставалось, и пришлось последовать за ней.

Кха! Кха-кха! Могла бы и предупредить, чтобы я и глаза закрыла! И вообще… Я похожа на чумазого чертенка из поговорки!

Впрочем, это было последним, что меня волновало. Место, в котором мы находились, было слишком примечательным и к тому же незнакомым, а я как-то привыкла понимать, где нахожусь – хотя бы опираясь на прочитанные книги.

Это было большое, вытянутое в длину помещение без окон, зато с множеством дверей, освещенное мерцающими под потолком шарами света. Мрачные коричного цвета стены были увешаны плакатами с инструкциями вроде «Правильное обращение с котлом – залог здоровья!», а под ними рядочком на шатких стульях сидели посетители самых разных мастей: кто-то из них был вообще мало похож на человека, кто-то имел рога или слоновьи уши, кто-то звенел, как будильник, а одна женщина сидела с картонной коробкой в руках, которая периодически ходила ходуном. Посреди всего этого располагалась полукруглая тумба с надписью: «Привет-ведьма. Если вы не знаете, куда обратиться, не в состоянии нормально говорить или не помните, зачем пришли, наша привет-ведьма с удовольствием вам поможет!».

- Мы что… в больнице?! – когда первый шок прошел, я поняла, что мне это напоминает. И не ошиблась.

- Хочу, чтобы ты увидела, что бывает, когда маг не может контролировать свою магию, - сказала МакГонагалл, устремляясь по коридору.

Охренеть! Тетя, да вы педагог от бога! А можно прямо сейчас закончить? Я уже насмотрелась, верните меня обратно!

Впрочем, говорить этого я не стала. Посмотрим. Лишним не будет, а психика у меня устойчивая.

Мы поднялись на пятый этаж, где вывеска сообщила: «Отделение недугов от заклятий». В полутемном узком коридоре все звуки слышались приглушенно и словно бы в отдалении, поэтому я едва не подпрыгнула от испуга, когда из-за угла к нам вывернула молодая женщина в салатовой мантии.

- Мириам, здравствуй! – оживилась МакГонагалл. – Как Билли?

- Здравствуйте, профессор, - приветливо улыбнулась целительница и перевела взгляд на меня. Глаза ее удивленно расширились – мы действительно были похожи с Минервой.

- Это моя племянница, - поспешно уточнила та. – Мы пройдем?

- Конечно, но, боюсь, Билли вас не узнает, - кивнула та. – Он с прошлого раза никого не узнает. Боюсь, ему недолго осталось…

- Это неважно, Мириам, - странным тоном, в котором слышались и грусть, и облегчение одновременно, ответила МакГонагалл и потащила меня за собой мимо вереницы закрытых дверей. В одну из них мы и вошли, чтобы увидеть пустую комнату, посреди которой стоял… Фикус. В кадке размером с телевизор. Зеленые листья шуршали, касаясь верхушками потолка.

Пару минут я ждала развития событий. Потом осторожно покосилась на Минерву и к собственному ужасу увидела на ее лице слезы.

- Раньше он был больше похож на человека, - глухо сказала она, отворачиваясь.

Мне стало страшно.

- Эт-то что, человек?! – заикаясь, выдавила я, попятившись назад.

- Был, - кивнула профессор. – Когда-то. Его звали Билли, и он был моим однокурсником. Очень талантливым.

- Что с ним случилось? – осторожно подойдя ближе, я протянула руку и погладила сочные зеленые листья, стараясь не думать о том, что именно глажу.

- Неудачная попытка проникнуть в сознание дерева, - МакГонагалл, видимо, уже пришла в себя, потому что на лице ее снова застыло привычно-чопорное выражение. – Он так и не смог вернуться. А два сознания мы разделить не смогли. Это только кажется, что человек – венец творения. На самом же деле… И не думай, что это единственный случай. Редкий выпуск в Хогвартсе обходится без таких вот инцидентов. О магглах и говорить не стоит - вмешательство в их разум необратимо в большинстве случаев. Билли был талантливым, но – магглорожденным. Подумай об этом. И запомни хорошенько то, что сегодня увидела.

Этой ночью мне впервые приснился кошмар. Никогда не думала, что так отреагирую на обычный фикус, но понимание того, что вот это – шершавая кора, теплые листья - когда-то было человеком, меня потрясло. Не то чтобы я до этого не понимала важность осторожности в обращении с магией, но теперь, пожалуй, вообще воздержусь от ее применения до поступления в Хогвартс.

Во сне я шла по тенистому парку и в каждом дереве видела людей – их странные узловатые стволы напоминали искривленные в муках человеческие фигуры. Я шла все быстрее, пока не начала бежать, а они все смотрели на меня пустыми глазницами-дуплами.

Меня разбудила мама. Долго утешала рыдающую взахлеб дочь, поминая недобрым словом МакГонагалл и ее методы воспитания, но объяснений так и не добилась – я не хотела ей рассказывать. Я вообще не хотела вмешивать в это родителей. И, похоже, теперь понимала книжную Гермиону, отправившую их как можно дальше. Пожалуй, я бы тоже не отказалась – заранее, чтобы никому и в голову не пришло повлиять на меня через них. Я – что, я найду способ защититься, а они? Кто позаботится о них?

Нет, нужно срочно этот вопрос решить.

После того памятного дня МакГонагалл долго у нас не появлялась, а я вела себя тише воды ниже травы – боялась, что в классе один мой вид сорвет блоки с мальчишек. Поэтому экзамены за седьмой класс были сданы уже к лету, а сами летние каникулы я провела во Франции, где у меня на самом деле были родственники – мамины. В этой тихой размеренной жизни было, правда, второе дно – мое общение с Патилами. Нет, ничем незаконным мы не занимались, однако теперь я знала куда смотреть и наблюдала. И жизнь их оказалась наполнена маленькими и ничего не значащими на первый взгляд ритуалами, которые на самом деле говорили о многом. Например, Патилы не приглашали в дом кого попало. За то время, что мы знакомы, я никогда не видела, чтобы они приводили гостей – и тем более странно, что Амир так легко привел меня. Я сильно подозревала, что в тот первый день меня тщательно проверили… И кое-что поняли.

А индуистские праздники просто прекрасны! И очень… Мистичны. Впрочем, праздником это тоже назвать было сложно – скорее торжественным ритуалом, во время которого мы собрались в маленьком храме на заднем дворе, жгли курительные палочки, а мистер Патил после ритуального очищения огнем (меня попросили только омыть руки в пламени горевшего в чаше огня, остальные к моему священному ужасу прошли по раскаленным углям) наносил нам мехенди.

- Надеюсь, это защитит тебя хоть немного, - с грустью сказал он, ставя точку мне на лбу.

Эти слова не давали мне покоя. Тогда не было времени спрашивать, а потом то, что произошло в храме, начало стираться из памяти и больше походило на сон. Глупо получится, если я задам мистеру Патилу вопрос, на который он не может знать ответа.

Но ощущение надвигавшейся опасности все равно меня не покидало. Такое чувство, будто все что-то знали о моем будущем, но мне не говорили. Во Франции было легче, но едва мы сошли на британский берег, как я снова почувствовала себя не в своей тарелке.

Тем же вечером я уже не находила себе места и совершенно неожиданно сказала маме посреди просмотра мультиков:

- Ты не могла бы позвать мадам МакГонагалл? Я как-то странно себя чувствую.

Конечно, странно, ощущения были такие, словно по мне бегало стадо муравьев.

Кожа зудела, а мной овладело какое-то лихорадочное беспокойство, отчего я то и дело ерзала в кресле и, в конце концов, начала чесаться.

- Это еще что такое? – перепугалась миссис Грейнджер. Меня тут же подвергли тщательному досмотру и обнаружили сыпь – фиолетово-зеленую. Мало похоже на стандартный набор детских болячек, поэтому родители бросились к телефону.

Еле удалось их остановить – вряд ли в маггловском списке болезней значатся такие, от которых ты становишься похож на помесь бегемота и брокколи.

- В постель! – не терпящим возражений тоном приказала мама. Я подчинилась.

Поначалу мне казалось, что все не так плохо – то есть страшно конечно, но помимо сыпи и чесотки чувствовала я себя вполне сносно. Первые два дня. Потом неожиданно подскочила температура и заболела голова, а на третий день вокруг меня начало твориться что-то невообразимое – мебель двигалась, мелкая утварь летала, свистела, меняла расцветку и форму или исчезала в непонятном направлении.

Слава Мерлину, пришла МакГонагалл. При ее появлении взбесившаяся мебель тут же присмирела, а я чинно легла в кровати, сложив ручки на груди, хотя за секунду до этого пыталась почесать особо зудящее место между лопатками (что мне, естественно, делать запретили).

- Скажите, что это лечится, - со стоном попросила я. – Чувствую себя так, словно меня каток переехал.

- Боюсь, не так быстро, как вам хочется, - не то утешила, не то огорчила профессор. – У вас драконья оспа, мисс Грейнджер.

Ооо… Ого. Наверное? Я понятия не имела, что это за зверь, и чем он опасен.

- Она выкосила довольно много народу в Средние века. В «Истории магии» об этом говорится, между прочим, - поджав губы, Минерва, по-прежнему держась от меня на приличном расстоянии, достала палочку и сотворила нечто, похожее на привидение… кошки.

Патронус? Так вот ты какой… Красиво…

- Спасибо, - чуть усмехнувшись (видимо, последнее я сказала вслух), профессор взмахом палочки отправила кошку в форточку. – Мисс Грейнджер, я хочу, чтобы вы понимали – все очень серьезно. Лекарство есть, но последний случай драконьей оспы был зафиксирован лет пять назад, поэтому на приготовление снадобья понадобится время.

- Но вы сможете его сделать? – мне действительно стало страшно. «История магии» упоминала о драконьей оспе только мельком – якобы от нее полегли несколько родов, пока не изобрели эликсир.

- Я? – поразилась МакГонагалл. – Я не зельевар. Но я знаю того, кто поможет.

- А может, лучше в больницу? – мама, услышав, что наш дом навестит еще один маг, идею не оценила. – У вас ведь есть больницы? Там, где Гермионе окажут квалифицированную помощь?

- Поверьте, лучше профессора Снейпа никто не справится, - уверила ее МакГонагалл. – А мисс Грейнджер нельзя в больницу, эта болезнь очень заразна для магов. Нам не нужна еще одна эпидемия.

- Но вы ведь разговариваете со мной? – как бы мне не было плохо, я все же уловила нестыковки в ее рассказе и тут же вцепилась в них клещами. – Почему?

Но миссис Грейнджер уже утащила профессора в коридор – очевидно, это означало «поговорить серьезно», то есть обсуждать собирались меня. Не желая упускать такую возможность, я подгребла под себя одеяло и подкралась к двери.

- Но вы можете сделать что-нибудь прямо сейчас? – с тревогой спрашивала мама. – Она сильная девочка, но меня беспокоят… симптомы.

- Боюсь, дальше будет только хуже, - тоном опытной отравительницы сказала МакГонагалл. – Разбалансировка всего организма вывела магию из-под контроля, а если блокировать ее, все то же самое начнет происходить уже изнутри. И жар будет усиливаться. Скоро появятся волдыри, хотя, надеюсь, мы успеем до этого.

- Что значит усиливаться? – папа. Тон суровый – тоже волнуется. – Но мы ведь можем применять обычные лекарства? Жаропонижающее?

- Вряд ли они помогут, - они начали спускаться по лестнице, а я снова легла в кровать, весьма испуганная перспективами.

Даже знакомство с Северусом Снейпом (вот уж кого в книге захочешь – не забудешь) отошло на второй план. В моем воспаленном мозгу то и дело всплывали кошмарные образы того, что со мной станется. А когда и впрямь начался жар, то добавились еще и галлюцинации. Я уже с трудом различала реальность и фантазию – воспоминания о моем появлении в доме Грейнджеров перемежались с неясными образами очень сердитого темноволосого мужчины и хрупкой женщины с копной темных кудрявых волос, похожих на мои, только темнее.

- Я не отдам ее!..

- У нас нет выбора… Он уничтожит ее… Опасно…

- Пусти!

Слишком путано и слишком неясно, чтобы можно было почерпнуть что-то полезное – даже если это и были воспоминания, а не мои собственные фантазии о том, что настоящие родители действительно не хотели меня бросать.

На самом деле, я редко думала о том, кто они. Наверное, будь на моем месте настоящая Гермиона, ее бы это волновало, но у меня уже были родители, а теперь есть вторые, поэтому к возможности заполучить еще и третьих я относилась весьма равнодушно. То есть мне хотелось узнать, кто они, но никаких чувств по поводу их отсутствия я не испытывала. Грейнджеры - другое дело: я с ними выросла, действительно их полюбила.

Как и семейство Патилов – и потому наотрез отказалась с ними встречаться, когда девочки пришли в гости.

- Скажи им, что я ужасно выгляжу и не хочу, чтобы меня такой видели, - проворчала я из-под одеяла, когда мама сообщила, что ко мне пришли.

МакГонагалл что-то недоговаривала про драконью оспу, но рисковать я не хотела, и если эта дрянь и вправду так заразна… Не хватало нам еще эпидемии.

Впрочем, письмо я девочкам написала – и с тех пор это стало нашим излюбленным способом общения.

Пока же я только накорябала пару строк и снова отключилась – маггловские жаропонижающие и вправду не действовали, поэтому постоянная лихорадка вымотала меня до крайности. Детский организм выдерживал ее плохо, и всю болезнь я запомнила как смену одного бредового видения другим – ровно до тех пор, пока не проснулась однажды утром и поняла, что чувствую себя… сносно. По крайней мере, в реальном мире. Светило солнце, комната была залита светом, исключая одно темное пятно – сидевшего рядом со мной человека.

Я поморгала, убеждаясь, что это не очередная галлюцинация, а потом, не выдержав, захихикала – не так я представляла себе встречу Северуса Снейпа и Гермионы Грейнджер: я – мелкая пигалица, потная и грязная после болезни, в пижаме и с адовым адищщем на голове, фиолетово-зеленая и… ах да, без двух передних зубов – выпали-таки!

А он… Он был… Обычным? Черные джинсы и черный маггловский свитер, худое чуть вытянутое лицо, с несомненно выдающимся носом (на Венсана Касселя смахивает), тонкие губы, бледная кожа – не землистая, а именно бледная, почти белая – наследство от кого-то из родителей, а вовсе не из-за жизни в подземельях. Он был молод – моложе, чем я сама, когда умерла. Не знаю, обратила бы я на него внимание, будучи в том теле – Северус Снейп не производил впечатления ни опасного, ни грозного, ни тем более сексуального. Больше всего он был похож на выросшего ботаника – усталая синева под глазами, черные волосы расчесаны на не красящий его прямой пробор и заправлены за уши, одежда максимально удобная, но без грамма изящества.

Единственное, что вызвало во мне жгучую зависть – ресницы. Черные полукружья лежали на щеках, как два полумесяца – длинные, густые…

В тот момент, когда я уже мысленно прикидывала, кого нужно убить, чтобы заполучить такие же, он вздрогнул – ощутимо, всем телом – и открыл глаза.

Ох.

Забудьте все, что я тут наговорила. Не производит впечатления?! Его глаза были похожи на два алмазных сверла, которые врезаются тебе в сознание. Абсолютно черные, блестящие, они выдавали живой, требовательный ум яснее, чем если бы он сидел с транспарантом. Вся жизнь в Северусе Снейпе, все краски были сосредоточены именно там – в глазах.

Пока я таращилась на него, как завороженная лягушка, он рассматривал меня со странным выражением любопытства и опасения.

- Как вы себя чувствуете, мисс Грейнджер?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы начать соображать нормально. Встряхнись, Гермиона.

- Нормально, - проанализировав свои ощущения, я уточнила: - Слабость, но жара нет, и ничего не чешется.

- Значит, эликсир подействовал, - кивнул он и встал. Движения были резкие, но четкие, очень выверенные, выдавая человека, который привык контролировать собственную жизнь. Да уж, с Роулинг не поспоришь – Снейп был очень и очень непрост. Не уверена, что хотела бы оказаться в орбите его интересов, особенно учитывая склонность к легиллименции. Нет уж, от такого лучше держаться подальше.

- Погодите, - он уже добрался до выхода, когда я спохватилась: - И что, это все?

- А вы ждали, что я буду сказки читать? – недоуменно приподняв одну бровь, он остановился, положив руку на ручку двери.

- Я ждала подробностей! – возмутилась я, от злости даже не обратив внимания, что прозвучало это слишком по-взрослому. – Что за эликсир? Его нужно пить повторно? Я уже здорова? Когда мне можно видеться с друзьями? Кто вы такой?!

Конечно, последний вопрос нужно было задать первым, но я как-то не сообразила.

Впрочем, вряд ли он заметил мои промахи – по мере моей тирады, брови у Снейпа ползли вверх, а губы, наоборот, сжимались в тонкую нить, выдавая неодобрение. Похоже, характерами мы не сойдемся.

- Это все? – когда я закончила, он насмешливо наклонил голову. – Мисс Грейнджер, все инструкции по вашему дальнейшему лечению и содержанию я дал вашим родителям, поэтому можете терроризировать их, сколько душа пожелает. А со мной лучше вести себя вежливо и уважительно – уверяю, эти навыки вам понадобятся в Хогвартсе. И да – меня зовут профессор Северус Снейп, я преподаватель зельеварения в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Это на случай, если вы все-таки решите сказать мне «спасибо».

- Спасибо! – рявкнула я, запуская подушку в закрывшуюся за ним дверь. Хам!

Самое обидное – это был мой день рождения. А благодаря Северусу Снейпу я совершенно об этом забыла.

Стоп. Погодите-ка.

Лежа в постели, я неожиданно подумала, что понятия не имею, действительно ли родилась девятнадцатого сентября. Почему-то это осознание сильно подействовало на меня, наглядно показав, насколько мало я, собственно, о себе знаю. Ведь дело даже не в родителях, а в том, кто я на самом деле? Почему МакГонагалл выхаживает вокруг меня, заботится, почему Северус Снейп лично варил для меня зелье и почему не передал его через ту же МакГонагалл? Почему они не заразились драконьей оспой, если эта дрянь косит магов, как траву?

И я же не могу спросить об этом Минерву! Во-первых, мне теоретически не с чем сравнивать – может, они себя со всеми так ведут. Во-вторых, я, Мерлиновы подштанники, ребенок! Ох, как я это ненавижу. Стоит только начать себя вести сообразно возрасту (психологическому), как окружающие сразу начинают смотреть на тебя, как на хамку – вспомнить реакцию того же Снейпа. От ребенка ждут послушания и милого лепета, а если не дай Моргана он этот канон нарушает, так сразу ставят штамп – плохой, плохой, плохой!

В общем, так себе выдался день рождения. Не порадовали ни торт, ни мультики, которые впервые с приезда разрешили посмотреть. Чувствовала я себя все еще паршиво, только и радости, что жар спал да чесаться перестала. Хотя к вечеру снова вернулся озноб, лежать в кровати мне уже надоело, и я решила перебраться на широкий подоконник. Взяла в охапку одеяло, подушку, приглушила свет и раздвинула шторы.

И так и застыла, буквально примерзнув к полу.

На заднем дворе, на зеленой лужайке на фоне пасторальной картинки Лондонской окраины, сидел пес. Огромная лохматая тварина, похожая на расплескавшуюся чернильную кляксу.

Честно сказать, я перетрусила. Не знаю почему – может, оттого, что этот пес не был похож на нормальную собаку, он для этого был слишком неподвижен. И смотрел прямо на меня.

На пару секунд меня охватило чувство застигнутого врасплох таракана – хотелось метаться по комнате и баррикадировать дверь стульями. Пока я судорожно пыталась выбрать, куда бежать, пес встал и как обычная дворняга потрусил вдоль улицы, вскоре скрывшись за углом.

- Надеюсь, никто не позвонил в службу отлова бродячих собак, - пробормотала я, сглотнув комок страха.

Сидеть на подоконнике после этого расхотелось.

Я провела в вынужденном заточении еще неделю и каждый день видела этого пса. По вечерам он приходил на задний двор и сидел там час или два, пока я не выглядывала из-за занавески, а затем всегда уходил. Это было странно, но уже не пугало, как в первый раз, так что я даже привыкла к этим посещениям. Будь я магглой, они бы меня, наверное, испугали, а как мага меня это скорее интриговало.

Хотя рассказывать об этом МакГонагалл определенно не стоило. Та даже посерела, когда услышала.

- Мисс Грейнджер, не знаю, как у магглов, но в магическом мире встретить Грима – к скорой смерти! Как вы могли такое скрывать?! – напустилась она на меня.

Я пожала плечами – собственно, никто ничего скрывать не собирался, просто ни МакГонагалл, ни Снейп не появлялись всю эту неделю, кому мне было рассказывать? Не родителям же – ну сидит собака и сидит.

- А кто такой грим? – пока старушка осторожно выглядывала из окна, пытаясь найти собаку (по утрам она не приходила, так что я была спокойна), я старательно распутывала колтуны в волосах. – А у магов случайно нет какого-нибудь заклинания, чтобы раз – и косички на голове?

Судя по лицу МакГонагалл, не стоило объединять предвестников смерти и такую примитивную вещь, как девичьи прически, в одной фразе.

- Грим – это собака-призрак, черная, как ночь, и огромная, - похоронным тоном сказала она.

- Ну, не знаю, на призрака она не была похожа, - задумчиво сказала я. – Обычная собака, только большая. И уходила она всегда нормально, а не исчезала в воздухе или что-нибудь подобное.

- Очень на это надеюсь, - вздохнула Минерва. – Но на будущее, мисс Грейнджер, если заметите что-то странное…

Так я обзавелась маленьким карманным зеркальцем, заглянув в которое, можно было вызвать профессора. Пообещав не злоупотреблять, я сунула зеркальце в карман и наконец-то была отпущена на волю – сыпь исчезла, чувствовала я себя хорошо.

Удивительно, как по-иному воспринимает мир ребенок! Даже если это взрослый в теле ребенка. После почти месяца вынужденной изоляции все казалось мне другим – деревья, небо, даже воздух пах иначе. Что уж говорить о школе – я пропустила начало учебного года, да еще и в новом классе. Теперь меня перевели в восьмой, где дети были едва не в два раза старше меня. И ни одного знакомого лица. Я, конечно, не бирюк, но заводить новых друзей мне не хотелось. Да и смысла не было, когда после занятий меня уже ждало семейство Патилов – Амир с девочками караулили меня на выходе из школы и тут же накинулись с объятиями.

- Мелкая, ты себя в зеркало видела? – Амир за лето еще больше вытянулся и похудел, став похожим на бездомного кота. От детской непосредственности в нем мало что осталось – теперь он ходил важный и смотрел на всех свысока, а еще у него появилась собственная банда подпевал, которые ходили за ним хвостами по коридору. – Краше в гроб кладут.

- А ты себя? – промолчать я, конечно, не могла. – Ты когда в последний раз расчесывался?

Парвати и Падма захихикали:

- Ты говоришь прямо как мама…

- Цыц, мелочь, - фыркнул на них парень. – Шуруйте уже домой, пока не стемнело.

- А ты? – девочки послушно засеменили по тротуару, а я уперлась. Вот значит, как он по мне скучал?

- Буду я с вами нянчиться, - отмахнулся он. – Брысь!

Стоило нам отойти, как вся его кодла вывернула из-за угла. Мне было не очень хорошо видно, но там вроде бы были и ребята постарше.

- Это еще что такое?

- Пойдем, Гермиона, - потянула меня Парвати. – Ну его… Он в последнее время совсем неуправляемый.

Вот значит как? Подростковые гормоны бушуют?

Гормоны гормонами, но мне не нравилась его новая компания, и тем более не нравилось, как он со мной разговаривал. Я надеялась поговорить с Амиром вечером, но так его и не дождалась – в семь за мной заехал мистер Грейнджер, а мальчишки все еще не было дома.

- Не обижайся на него, милая, - миссис Патил, заметив мои метания, подала рюкзак. – Мальчишки есть мальчишки. Ветер в голове… Мы с мужем уже и не знаем, что делать: уроки прогуливает, дерется… Как с цепи сорвался.

Так что домой я уезжала расстроенная. Все, кончилась дружба с милым мальчиком. Очевидно, я больше не стою того, чтобы со мной водиться – слишком мала. Ну погоди у меня, придешь за ответами по математике…

Впрочем, теперь у меня, похоже, появился новый друг – мохнатый. Черная собака следовала за мной по утрам, провожая до школы, и обязательно трусила неподалеку вечерами, когда я возвращалась с гимнастики.

И да, свершилось наконец – я записалась на дополнительные занятия. Конечно, нужно было сделать это раньше, но я не собиралась брать призовые места на Олимпиаде, мне просто нужно было, как говорила миссис Грейнджер, «сформировать костяк» - поэтому я ходила на гимнастику, а еще на бальные танцы и в книжный клуб. Последнее - исключительно для удовольствия. В общем, времени на что-то другое почти не оставалось, и с Патилами я виделась теперь редко, к тому же программы у нас были очень разные, и иногда мне попросту становилось с ними скучно.

Миссис Грейнджер даже начала беспокоиться – не поругались ли мы.

А потом случилось это.

Дело близилось к Рождеству, когда, привычно возвращаясь из школы позже всех (девочки заканчивали раньше, Амир ни разу до последнего занятия не досиживал), на выходе с территории я столкнулась с высоким, худощавым мужчиной. Он выглядел не очень хорошо – скорее изможденный, чем худой, в поношенной, старой одежде и очень бледный. Я случайно задела его, когда проходила мимо, и даже от этого касания он покачнулся и тяжело осел на сырую землю.

- Ой! Простите, пожалуйста! - я попыталась его поднять, но легче было сдвинуть с места камень. Зато длинные пальцы пианиста тут же вцепились клещами мне в локоть, подтаскивая ближе. Я, естественно, была против и уперлась каблуками в землю: - Эй! Что вы делаете… Отпустите меня!

На лицо у него была надвинута старомодная фетровая шляпа, но от толчка и падения она слетела: восковая бледность, запавшие щеки, плюс неровно остриженная черная борода и темные глаза с безумным блеском. Больше всего он был похож на сбежавшего из психушки и вряд ли вообще осознавал, что он и где он.

- Белла, Белла, – не выпуская моей руки, лихорадочно шептал незнакомец, что только еще больше напугало меня – кто его знает, кого он вместо меня видит? И на улице, как назло, уже сумерки, возле школы никого нет, кого теперь звать на помощь?

- Послушайте, я помогу вам, только отпустите меня, - пытаясь звучать убедительно, зашептала я, стараясь отцепить его пальцы. – Как вас зовут? Вы понимаете, где находитесь? Хотите, я вызову медиков?

Но вместо того чтобы проникнуться ко мне симпатией, этот чокнутый выудил из кармана нож. Таким обычно вскрывают конверты – короткое треугольное лезвие на секунду блеснуло в свете фонарей, и тут же мое запястье полоснуло болью. Завизжав, я что было сил дернулась назад, вырвавшись из его рук, упала навзничь прямиком в лужу, больно ушибив локти и затылок (помню, еще мелькнуло сожаление об испорченном пальто, а его ведь папа подарил!).

Не знаю, чем бы закончилось наше столкновение, если бы позади меня, из темной полосы деревьев, не раздался низкий, маслянисто растекшийся по округе рык. Мы замерли оба. Словно соткавшись из теней, вперед выступила давно знакомая мне псина. Продолжая рычать, она угрожающе оскалила зубы (клыки размером с мою ладонь, ничего себе щеночек!) и двинулась на незнакомца.

Опомнившись (полагаю, если бы эта собака хотела меня укусить, она бы уже давно это сделала), я обернулась к мужчине, но увидела только пустоту. Ничего – даже ветки деревьев не качались. Словно его и не было. Может, мне и правда привиделось?

Но судя по сочившемуся кровью порезу – не привиделось.

Пес тем временем рычать перестал и виновато ткнулся мне в бок лобастой башкой.

- А ты совсем не страшный, правда? – растерянно запустив руки ему в шерсть и обнаружив, что она очень густая и приятная на ощупь, я даже нашла в себе силы улыбнуться: - И вовсе не такой уж большой, мохнатый просто… Защитник мой…

Дома, естественно, скрыть ничего не удалось – родители подняли крик, кинулись звонить в полицию, пришлось дважды повторять одно и то же. А мной в тепле и уюте овладела наконец паника. Странное дело, там, на улице, я была почти спокойна. То есть мне конечно было страшно, но все происходило словно со стороны, а оттого не чувствовалось в полной мере. И только сидя в постели, умытая, с кружкой горячего чая в руках, я начала понимать, что меня действительно спасло только чудо.

В смысле – магическое чудо. А кто у нас специалист по чудесам? Правильно.

Чтобы найти зеркало потребовалось время – я ни разу им не пользовалась, но МакГонагалл ответила сразу и на мой рассказ отреагировала очень эмоционально.

- Я сейчас буду, никуда не выходите и никого не впускайте! – гаркнула она в маленький кусочек стекла. – Мисс Грейнджер, это очень серьезно!

Я принялась ждать. Может, теперь, наконец, выяснится, чья я на самом деле? А то все так упорно делают из меня магглорожденную, что это начинает вызывать подозрения.

Поводом для моих собственных подозрений послужили слова того незнакомца: «Белла, Белла!» - я знала только одну Беллу, и она не вызывала у меня никакой симпатии. Чокнутая баба, да к тому же Пожирательница смерти в роли матери – не самая хорошая строчка в резюме Гермионы Грейнджер. Но вполне объяснимая, если так подумать. Хотя бы понятно тогда, от кого я унаследовала это гнездо на голове.

Неужели я на нее похожа? Если так, то это очень, очень плохо.

И почему она меня оставила? Лестрейндж, Лестрейндж… Это же фамилия по мужу? Насколько я помнила, их обоих заключили в Азкабан – вот родственнички!

Но если принимать эту версию, то кто тогда тот чокнутый, и чего он хотел? Убить меня? Не слишком похоже, скорее… убедиться? То есть МакГонагалл на пару с Хагридом решили спрятать пожирательское отродье? Чего ж тогда не убили?

Охх, моя голова. Так до чего угодно додуматься можно, а если все не так? Если я тут напридумывала черт знает чего, а на самом деле я какой-нибудь грешок никому не известной Беллы Скрипкиной например, или действительно дочь покойной сестры МакГонагалл? Мало ли как ее звали.

- Гермиона? – мама зашла, тихонько постучав в дверь, и, обнаружив, что я еще не сплю, спросила: - Тут с тобой еще кое-кто хочет поговорить, не против?

Как будто я могла оставить МакГонагалл за дверью!

Однако, к моему удивлению, посетителем оказалась не она.

- Собирайте вещи, мисс Грейнджер, - не обратив никакого внимания на мои судорожные попытки натянуть одеяло повыше, Северус Снейп стремительно взмахнул палочкой, отчего дверь в комнату просто исчезла, и то же самое проделал с окном, предварительно в него выглянув. Надеюсь, милый песик не караулил меня на лужайке?

На стол легла покрытая патиной серебряная ложка.

Я аккуратно поставила кружку с чаем на прикроватную тумбочку и преувеличенно вежливо сказала:

- И вам доброй ночи, сэр. А где профессор МакГонагалл?

На лице у него мелькнуло и пропало изумление. Да, знаю, вы у нас гроза подземелий и все такое, дети при виде вашей тени становятся послушными, как дрессированные котята. Но я – не ребенок. И с этим вам придется считаться. Хам.

- Мисс Грейнджер, портал сработает через пять минут, если за это время вы не переоденетесь, я отправлю вас к профессору МакГонагалл в пижаме, - раздраженно бросив это, он угнездился на стуле и добавил: - Все свои вопросы зададите ей. Ну же.

Мне тут же вспомнились слова МакГонагалл. С другой стороны – они же вроде со Снейпом заодно? Это ведь по ее просьбе он меня лечил.

И все же… Все же этот тип доверия у меня не вызывает. Вот хоть что думайте – герой, рыцарь и так далее, но этому Снейпу я НЕ ВЕРЮ!

- Я, пожалуй, подожду, пока она сама за мной не придет, - пробормотала я, прикидывая, успею ли сделать хоть что-то, прежде чем он меня скрутит в рогалик и скажет, что так и было. Где Минерву черти носят, когда она так нужна? Что ж сегодня за день такой?

- Боюсь, не могу этого позволить, - равнодушно рассматривая расставленные на столе фотографии в самодельных рамках из ракушек, откликнулся он. – Три минуты.

- Я никуда с вами не пойду! – резко отбросив одеяло, я попыталась соскочить с кровати (не спрашивайте, куда и зачем - встречать опасность лучше стоя на ногах), но не успела и шага сделать, как тело перестало мне подчиняться. Словно ватное, оно осело обратно, а я не могла даже голову повернуть. В поле зрения возникло лицо Снейпа, задумчиво изучавшего мою гневную физиономию.

- Прежде чем начинать драку, убедитесь, что сможете ее выиграть, - лениво протянул он.

Меня дернули вперед, перекинули, словно мешок картошки, через плечо, и в следующую секунду пространство вокруг нас схлопнулось. Ненавижу порталы. И Снейпа.

Собственно, я иногда представляла себе знакомство с настоящими родителями, но оно никогда не включало в себя… такое. По крайней мере, в своих фантазиях я всегда обладала голосом и могла шевелиться. А не только сверлить злобным взглядом давешнего сумасшедшего. Сговорились! Гады!

- Северус, расколдуй ее немедленно! – выглядел он, впрочем, не опасно, а скорее жалко. Без плаща, в явно больших ему вещах он казался еще более худым и длинным, давно немытые и нечесаные волосы висели паклей, обрамляя заросшее черной бородой лицо, на котором выделялись только полыхающие гневом глаза. Снейп, стоявший рядом со мной, направил на него палочку:

- Может, сначала отойдешь на пару шагов? Басти, не вынуждай меня применять силу. Отойди к стене. Не пугай ее.

«Басти», бросив звериный взгляд в сторону Снейпа, тем не менее, подчинился и исчез из моего поля зрения. Зато я смогла увидеть, где нахожусь – судя по всему, в каком-то бараке. Или заброшенном доме – было темно, помещение освещала лишь оплывшая свеча, приклеенная воском к каминной полке, но дыры в стенах и запах сырости и плесени сложно не заметить.

- Мисс Грейнджер, - я видела только край Снейповской штанины и пожалела, что не владею заклинаниями. Ну, левитация мне, положим, доступна, только толку от нее? – Я сейчас сниму с вас заклинание, а вы обещайте, что выслушаете его. Он ничего вам не сделает, клянусь. После этого я верну вас домой.

Вот как? А я думала, здесь уже полноценное похищение.

Почувствовав, что могу, наконец, двигаться, я резко села, обнаружив себя на ржавом грязном диване посреди большой комнаты – судя по всему, раньше она служила гостиной, хотя теперь окна были заколочены, а вокруг – только разруха.

- Помните, что я в любой момент могу снова вас обездвижить, - заметив мой явно ищущий взгляд, сказал Снейп.

- Применять магию к магглам запрещено Статутом, - парировала я. – Я пожалуюсь в Визенгамот!

- Полагаю, после Обливиэйта вам будет сложно это сделать, - усмехнулся он.

- Только попробуй! – ворвался в наш разговор «Басти». Я резко повернулась к нему.

- Кто вы? Я вас помню – вы порезали меня у школы!

- Смелая, - почти восхищенно выдохнул мужчина, делая осторожный шаг в мою сторону, но тут же наткнулся на выразительное помахивание палочки Снейпа и вернулся обратно к стене, скрываясь в тенях.

- Прекратите его запугивать, пожалуйста, - попросила я. Ну, вроде бы убивать меня не собираются? – Сэр? Кто вы? Зачем я вам?

- Печально, что приходится знакомиться в таких обстоятельствах, - прошелестело по комнате. – Но все же… Я Рабастан Лестрейндж, мисс. И вы, полагаю, моя племянница.

То есть я была права. Мерлиновы подштанники…

Я осела обратно на диван – ноги держать перестали. Одно дело догадываться, а другое… Моя мать – чокнутая Лестрейндж?! Ох, это очень, очень плохо… А можно как-нибудь поменять родственников?! Пожалуйста…

Пока я обтекала на диване, в комнате воцарилась напряженная тишина, природу которой я не сразу поняла. А потом… Ой, они же не знают, что я знаю, что… Ну, вы поняли.

Аргх. Ну ладно.

- У меня уже есть родители, - сказала я.

- Не родные, - угрюмо возразил Снейп, которому явно не нравилось происходящее.

- Откуда вы знаете? – тут же спросила я.

- Я проверил, - вклинился Рабастан. – По крови… Прости, я не собирался причинять тебе боль, но иначе было нельзя… Я так хотел тебя увидеть…

- Увидел? – рассвирепел Снейп. – А теперь я верну мисс Грейнджер в ее комнату. Если ты, конечно, не намерен взять на себя воспитание ребенка.

- Что? – хором воскликнули мы.

- Подождите! – увернувшись от цепких пальцев профессора, перебежала за диван. – Что значит – вернете?! А… А… А где мои родители? Я имею в виду – настоящие родители?! Почему меня разыскали вы, а не они? Они что… Умерли?

- Гермиона, я все расскажу тебе позже, - умоляюще сложив руки на груди, Рабастан покосился на Снейпа и так и остался на своем месте, не решившись подойти ближе. – Я просто прошу тебя не верить всему, что ты о них – или обо мне – услышишь. Многое из этого будет правдой, но не всей. Понимаешь?

- Нет, - честно ответила я. – О чем вы?

- Басти, время, - коротко бросил Снейп, поднимая палочку.

Когда уже я научусь реагировать раньше, чем в меня прилетает какой-нибудь гадостью? И всегда от Снейпа!

Знаете, когда мои родители развелись, но еще думали, что я не готова это узнать (ага, я уже полгода обо всем знала), то каждый раз, как я что-то творила (двойка там по математике или немытая посуда, бардак в комнате и т.д.), они собирались вместе и устраивали семейные консилиумы. Чтобы, значит, я не думала, что их развод на мне отразится. Что они по-прежнему единым фронтом.

Вот примерно так я себя и чувствовала, оказавшись по возвращении между Снейпом и МакГонагалл.

Только с родителями было проще – я хотя бы знала, в чем дело. А понять взаимоотношения этих двоих уже отчаялась. С одной стороны, МакГонагалл явно была на Снейпа зла. Полагаю – за мое похищение. С другой – он меня все же вернул обратно, а не оставил с этим Пьеро недоделанным.

Но при этом ни тот, ни другая до открытой ссоры так и не дошли. И теперь выражали все эмоции посредством убийственных взглядов.

Тем вечером, вернув меня в руки взбешенной МакГонагалл, Снейп испарился очень быстро, поэтому все вопросы достались Минерве. Убедившись, что я не собираюсь закатывать истерику, она уложила меня в постель и, погасив свет, села рядом:

- Твои родители давно спят, поэтому, если хочешь, мы можем поговорить.

Я перебрала в уме вопросы – их было очень много. Как обычно. Но, пожалуй, начну с того, который волновал меня больше всего.

- Почему родители от меня отказались?

- Чтобы защитить, - подумав, сказала Минерва. И тяжко вздохнула: – Не подумай, что они этому обрадовались.

- Они умерли?

- Нет… Они живы. Но вы вряд ли когда-нибудь увидитесь.

Дальше диалог перерос в монолог, потому что объяснить что-либо, не упоминая при этом Волан-де-Морта, Первую магическую войну и Пожирателей смерти было невозможно.

- То есть мои родители – преступники, - констатировала я, едва не заснув. В целом история выглядела так же, как и в книге, по крайней мере в том, что касается фактов.

- Так считает Визенгамот, - подумав, сказала МакГонагалл.

- А вы?

- Гермиона… Все очень сложно, - вздохнула женщина, пытаясь сесть на жестком стуле поудобнее. Часы показывали три ночи. – Но если хочешь знать, то да – они действительно заслужили это наказание. Нельзя убивать людей с помощью магии – они нарушили самый важный закон. Ты ведь знаешь?

- Его Мерлин ввел. Но почему меня нельзя было отправить к родственникам? – все еще не понимала я. – К Блэкам, например? Или они отказались от меня?

- Потому что мы не хотели, чтобы на тебе с детства висело клеймо ребенка Пожирателей! – воскликнула МакГонагалл, явно удивленная моей непонятливостью. - Ты просто не понимаешь, насколько сильна была ненависть к Лестрейнджам! И когда Северус… Профессор Снейп попросил… Я согласилась тебя спрятать.

Снейп?! То есть меня украл Снейп?

- Зачем тогда он познакомил меня с Рабастаном? – в голове словно поселился пчелиный улей, и соображать было сложно, тем более, что глаза слипались, но я продолжала задавать вопросы – неизвестно, когда еще выдастся такой случай.

- Как видишь, Рабастан сам тебя нашел, - недовольно поморщилась МакГонагалл. – Мерлинов мальчишка едва все не погубил! Видите ли, ему захотелось увидеть племянницу, а о том, как это отразится на тебе, не подумал…

- А как это отразится на мне? – опешила я.

Минерва выразительно приподняла брови:

- Гермиона, ты хоть понимаешь, что будет, если люди узнают, кто ты на самом деле? Думаешь, мало найдется тех, кто захочет уничтожить тебя? Просто за то, кем были твои родители?

А! Это история из разряда: «Победителей не судят».

- Ты не должна никому рассказывать о себе, слышишь? – настойчиво повторила женщина, сжав мое запястье. – Никому! Рабастан не сможет защитить тебя – он сам нуждается в защите. А тебе лучше найти себе покровителя среди сильных родов, не связанных с Пожирателями смерти.

Вот тебе раз. Тетя, на что вы меня толкаете? Нет, мысль, конечно, здравая, но не выдавать же ее девятилетнему ребенку?! Впрочем, я и не подумала возражать – уяснила уже, что без поддержки здесь никуда. Вопрос только в том, что выбирать-то практически не из чего. Кто там у нас в союзниках у Дамблдора? Поттер? Уизли? А, Лонгботтомы еще! Поттеру самому нужна защита, к тому же я вообще не намерена была ввязываться в эту историю с Золотой троицей, остается толстый мальчик, вечно теряющий свою жабу. Хотя бабушка у него, конечно, огонь, но… Как-то невесело.

В общем, тут есть над чем подумать. История МакГонагалл оставила у меня смутный осадок недосказанности. Например, как Беллатриса согласилась отдать свою единственную дочь в стан врага? Или Снейп меня попросту украл?

Вот еще – как МакГонагалл согласилась на это? Знает ли о моей настоящей фамилии Дамблдор? И как мне защититься в случае чего? Как выяснилось, я абсолютно беззащитна – не только против магов, но и против обычного чокнутого с ножом. Если бы не собака…

И что это, в конце концов, за собака?!

В общем, как только начались рождественские каникулы, я осадила миссис Патил с просьбой научить меня делать защитные таблички для дома. Но и здесь вышла незадача.

- Детка, это не так просто, как кажется, - миссис Патил занималась готовкой, а я пристроилась в помощницы, ожидая, пока девочки вернутся с какой-то экскурсии от школы. В доме мы были одни, и потому говорить можно спокойно.

- Я способная, - напомнила я, аккуратно нарезая имбирь.

- Я знаю. Но дело не в этом. Писать ты должна сама, - она забрала у меня дощечку с имбирем и заменила ее на пшеничные лепешки, которые следовало нарезать полосками. – А для этого требуется знать наш язык.

- Вы можете нарисовать мне образец? – уже не надеясь, предложила я.

- Ты должна точно понимать, что пишешь и чего хочешь, - она села напротив и грустно улыбнулась. – Поэтому…

- Тогда научите меня хинди? – отступать мне не хотелось, тем более что других вариантов тоже не было.

Так я начала учиться писать и говорить на хинди. Говорить оказалось проще – я уже и так нахваталась словечек от семейства Патил – а вот писать… Письмо было похоже на арабскую вязь, только, на мой взгляд, сложнее. И продвигалось обучение с трудом, хотя даже такие успехи весьма впечатляли Патилов – конечно, для ребенка девяти лет.

Так что к лету я смогла даже написать приличную охранную мантру, осталось только найти нужное дерево.

- Лучше всего подойдет сандал, - сказал мистер Патил, когда убедился, что я действительно понимаю, что написала. – Это дерево – священное. Но его сложно найти, и оно очень дорого.

- А другие варианты? – вздохнула я. Вряд ли сандаловое дерево валяется у нас на заднем дворе, так что…

В итоге остановились на дубе. Воспользовавшись летними каникулами, я выпросила у папы станок для выжигания по дереву и приступила к работе. Если вы думаете, что это так уж легко, то глубоко ошибаетесь. Я в полной мере поняла, почему маги пользуются стандартными заклинаниями, а новые появляются очень редко – сложно наполнить лингвистическую конструкцию силой. Очень сложно придать слову то значение и смысл, какие требуются, да еще и сделать так, чтобы все это закрепилось.

А выжечь свою волю на дереве еще сложнее – это потребовало постоянной концентрации, когда даже на секунду нельзя отвлечься от работы. Стоило мыслям утечь в другом направлении, как очередная деревяшка испорчена. У меня вся комната была ими завалена – хорошо хоть, сначала догадалась тренироваться на фанерках. Но оно того стоило – за день до дня рождения я показала получившееся мистеру Патилу.

Он долго вчитывался в причудливую вязь слова, не трогая, впрочем, руками, затем кивнул:

- Вот теперь она действительно имеет силу. Прибей ее над дверью, и никто со злыми мыслями не сможет незамеченным войти в ваш дом.

Сначала у меня, конечно, были наполеоновские планы – в фантазиях я представляла нечто вроде стены на пути любого, кто захочет причинить мне или родителям зло. Но такая форма вытягивала из меня все силы еще до того, как была закончена – пришлось уничтожить. И ограничиться … сигнализацией.

- Амир тебе поможет ее повесить, - мистер Патил кивнул сыну, который как раз входил в дом, и тот нехотя развернулся обратно. За этот год он вымахал еще больше и совсем не походил на того мальчика, которого я знала. Угрюмый, раздражительный, вечно дерущийся, с неизменным бумбоксом и сбитыми в кровь костяшками. С того памятного разговора у школы мы не сказали друг другу и десятка слов за раз. А его вечные прихлебатели, похожие на стаю гиен, вызывали во мне безотчетное чувство гнева.

В общем, как-то быстро все разладилось. Неудивительно, что никто из нас не был рад просьбе мистера Патила. Но спорить я не стала – неловко было говорить отцу, что его сын превратился в засранца.

Мы молча шагали по дороге – благо жили рядом, а теплая погода позволяла такие прогулки. Я едва успевала за его длинными шагами, торопилась и, в конце концов, ожидаемо навернулась. Коленки и ладошки тут же взорвались болью, до того обидной, что на глаза навернулись слезы – настолько велика была разница между тем, как я себя чувствовала и как выглядела.

- Что, опять тебя на руках нести? – донеслось насмешливое. Подняв голову, я со злостью отбросила протянутую мне руку и кое-как встала сама. По коленкам сбегала кровь, но я, закусив губу, снова повесила сумку через плечо и прошагала мимо Амира:

- Можешь не трудиться. И доску я сама прибью, я умею!

- Эй, ну ладно тебе… - он догнал меня через пару шагов, когда слезы окончательно поселились на моем лице – от боли, нелепости ситуации и обиды. Можно подумать в прошлый раз я его просила меня таскать! – Гермиона… Стой, мелкая, дай хоть посмотрю!

- Отстань! – резко развернувшись, я толкнула его в грудь – не ожидавший такого нападения мальчишка шагнул назад, запнулся о собственные ноги и неловко, нелепо взмахнув руками, упал. – Ой… Прости, я не хот… Ого!

На месте Амира сидела давно знакомая мне псина. Просто раз – и вместо человека уже весьма недружелюбный пес, который скалит на тебя зубы.

- Хоро-ошая собачка… - пролепетала я, растерянно и (чего уж там!) испуганно отступая назад. – Ты же не пустишь меня на ливер, правда?

Пес, тряхнув башкой, сделал угрожающий шаг вперед. Понимаю Рабастана, сбежавшего после встречи с ней – мне и самой сейчас больше всего хотелось задать стрекача. Темно, редкие прохожие остались на главной улице, а здесь, в переулках, даже фонари горят через раз. Останавливало только раз и навсегда вбитое родителями: от собак нельзя бежать! И уж тем более не поворачиваться спиной.

И пусть данная собака была не совсем… собакой, это ничего не меняло.

- Амир, - начала хрипло, пришлось прокашляться. – Амир, ты же наверняка меня понимаешь, это же инстинкты, ты можешь их контролировать. А я случайно тебя толкнула, оно того не стоит. А хочешь, я тебе сосиску из дома вынесу? А? Ну, посмотри на меня и вспомни, что некому будет делать тебе домашку по математике, если ты съешь Гермиону…

Не знаю, что подействовало – мой спокойный, хоть и дрожащий голос, звук собственного имени или обещание всяческих благ, но миг спустя из огромной псины материализовался все тот же знакомый мальчишка-забияка. Только глаза у него были круглые и большие от удивления – полагаю, мои были не меньше.

- Ты… Ты видела? – осторожно уточнил он.

Я ошарашенно кивнула.

***

Родители, увидев нас, только руками всплеснули – я с разбитыми коленками, ссажеными ладонями, и Амир в порванной куртке, измазанных в дорожной пыли штанах и с расфокусированным взглядом.

Молоток ему в руки тоже давать было опасно – по крайней мере, кружка с горячим чаем ходила в них ходуном, поэтому папа занялся табличкой лично, невзирая на то, что сроду инструментов в руках не держал. А маму саму пришлось успокаивать – байка о столкновении с местными хулиганами ее сильно напугала, и, похоже, дело дойдет до соседского дозора. Но это все же лучше, чем говорить правду.

Слушая причитания миссис Грейнджер, я бросала косые взгляды в сторону мальчишки. Он немного пришел в себя, но все равно выглядел очень испуганным и растерянным – прикидывал, видно, что я вытворю, когда у меня шок пройдет. Но я на удивление была спокойна – во-первых, один из мучивших меня вопросов разрешился. Во-вторых, Амир все-таки «свой человек», но и в-третьих… теперь можно перестать, наконец, притворяться перед Патилами – отличный повод взаимно открыть карты, на мой взгляд. Разве нет?

- Ты совсем ничего не помнишь? – мы вышли на крыльцо дожидаться мистера Патила, которому позвонила мама.

Амиру явно неловко и непривычно было об этом говорить, он поморщился и со злостью пнул подвернувшийся под ногу камушек:

- Помню только, как разозлился на тебя, а потом… Все.

- И часто с тобой такое происходит? – осторожно продолжила выспрашивать я, припоминая, что он уже больше года ходит за мной следом. Неужели до сих пор ничего не замечал?!

- Я не знаю… Нет… Да. Мне нельзя об этом говорить! – воскликнул он, с яростью забрасывая следующий камень в черную на фоне звездного неба крону дерева. – Ты не понимаешь! Если папа узнает…

- Подумаешь, в собаку превратился, - подождав, пока он слегка остынет, я пожала плечами и невозмутимо села на ступеньки. – Мало ли кто в кого превращается…

На меня посмотрели как на умалишенную.

- Ты просто еще слишком маленькая и не понимаешь! – вознегодовал Амир.

- Ну хватит! – в свою очередь возмутилась я. – Между прочим, я старше тебя на целый класс! А если по мозгам судить, то и на десять!

Начавшуюся перепалку оборвал свет фар подъезжающей машины. Из дома высыпали родители, мистер Патил выскочил из своего фургончика, последовали долгие объяснения и причитания мамы, после чего Патилы быстро загрузились и уехали, пообещав отзвониться по приезду домой. Естественно, я ничего при родителях не сказала, да и вообще, надо это как-то… поделикатнее обставить, что ли. Если Амир так боится отца, то значит, тот о его превращениях знает. Все знают в семействе – скорее всего. Интересно, а это какой-то вид оборотничества? Да вроде луна не полная, и превращается он буквально мгновенно. У кого бы спросить? И как бы еще мальчишку не подставить при этом? Если он тоже маг, то почему в книге о нем не было ни слова?

Вопросы, вопросы… И так мало ответов.

Я обычно не пропускала школьные занятия ради дня рождения, но как-то так получилось, что, слишком задумавшись вечером, я не завела будильник, а мама, заглянув в комнату, решила меня не будить – благо все давно уяснили, что притворяться ради пропуска уроков я не буду.

Поэтому утро прошло в благостном ничегонеделании – родители на работе, дом полностью в моем распоряжении. Я наконец-то выспалась (в последнее время приходилось вставать рано, чтобы перед школой успеть на гимнастику) и только за завтраком, бесцельно щелкая пультом телевизора, поняла, что мне, оказывается, уже десять. Столько лет в чужом теле… Вспомнить страшно те первые годы, когда я ни на что не была способна. Теперь же мне все больше начинало это тело нравиться. Нравилась жизнь Гермионы Грейнджер. Нравилось, что я уже на год взрослее.

Единственное, что слегка беспокоило – будущее. Я совсем не была готова встретиться лицом к лицу с Волан-де-Мортом, а если учитывать склонности своего родного семейства…

В дверь позвонили. Обычно по утрам дома никого не бывает, и соответственно все об этом знают, так что, слегка удивившись, я все же пошла посмотреть, кого принесло. Может быть, родители доставку заказывали?

На пороге, одетый в нелепый маггловский костюм годов эдак шестидесятых, с набриолинеными до зеркального блеска волосами, стоял Рабастан. Видок у него был… Знаете, когда в плохом малобюджетном фильме пытаются воссоздать шестидесятые. Костюм сидел на нем мешком, на гладко выбритом подбородке виднелось несколько порезов, а уж нафталином от этого Марлона Брандо разило…

- Ну как я тебе? – с затаенной гордостью спросил он.

- Смотря для чего, - призналась я, но уточнять не стала и впустила «дядю». А то не дай Мерлин кто-нибудь увидит… - Что это за маскарад?

- Почему маскарад? – обиделся Рабастан. – Я читал, что так сейчас все ходят.

- Где?

- В журнале. Вот. У нас есть тетка-сквиб, я к ней зашел, - он выудил из кожаного портфеля потрепанный «Космо», с которого на меня смотрела Софи Лорен.

- Рабастан, - я забрала журнал и забросила его на полку. Ей богу, сколько ему лет? Он напоминал мне мальчишку-подростка, одновременно серьезного и шалопаистого. Однако нельзя забывать, кем он являлся на самом деле. Если меня и не трогают, то только потому, что я прихожусь его единственной родственницей. Родственницей на свободе, в смысле. – Зачем ты пришел?

Он окинул взглядом дом за моей спиной, убедился, что никто больше навстречу не выходит, и признался уже серьезно:

- Хотел познакомиться с твоими родителями.

Как в плохой комедии, честное слово! Пожиратель смерти звонит мне в дверь, чтобы «познакомиться с моими родителями»!

- Зачем?! – наверное, я выглядела слегка испуганно, потому что он как-то разом осунулся – словно из шарика воздух выпустили.

- Снейп тебе все рассказал, да?

- Профессор МакГонагалл, - я не стала скрывать, да и зачем? Моя реакция уже обо всем сказала.

- Еще хуже, - простонал Рабастан, запустив руку в волосы (прическа стала напоминать залитое лаком воронье гнездо) – когда он с трудом выдернул ладонь, она вся лоснилась от масла. – Удивляюсь, как ты еще авроров не вызвала…

Ха! Как будто я могу.

Впрочем, от паники меня останавливала табличка с хинди над дверью – не подающая никаких признаков тревоги. В случае, если бы младший Лестрейндж хотел мне навредить, моя левая ладонь, на которой еще не зажил порез от активации, зачесалась бы со страшной силой.

Наверное, нужно было выставить его. Или вызвать МакГонагалл. Или Снейпа. Но Рабастан выглядел… растерянно. И беззащитно. Было видно, что он готовился ко встрече с моими родителями (как хорошо, что они на работе!), что как-то не вязалось с образом безжалостного убийцы и Пожирателя. Интересно, сколько ему лет? Он выглядел сейчас лучше, чем во время первой нашей встречи, но все равно был очень истощен. Я бы сказала, ему около тридцати – сколько лет из этой короткой жизни он провел в Азкабане? Как сбежал?

- Пойдем, попробуем что-нибудь сделать с твоими волосами, - тихо предложила я, беря его за руку. – Родителям в таком виде показываться нельзя.

Пришлось повозиться, чтобы привести его в божеский вид. С костюмом после просмотра современных журналов он справился быстро, а вот на то, чтобы отмыться от запаха нафталина понадобилось время. Выйдя из ванной в клубах пара, в папином халате, который был ему явно коротковат, Рабастан нашел меня на кухне.

- Ты голодный? – спросила я, но заметила его алчный взгляд на остатки запечённой курицы и достала тарелки. Мы расселись за кухонным столом. Я, попивая сок, болтала ногами и рассматривала своего новоявленного дядюшку. Странная ситуация – яркое солнце заглядывает через ситцевые занавески, в комнате сидят молодой человек и маленькая девочка, обедают. Кто скажет, что один из них – Пожиратель смерти, а вторая – подменыш?

- Белле бы ты понравилась, - неожиданно сказал он.

Я вздрогнула. Сильно сомневаюсь.

- Не шарахаешься от каждого куста, живешь своим умом, - пояснил Рабастан, отодвигая тарелку с обглоданными до блеска костями.

Я подвинула к нему чашку кофе.

- Я просто еще не решила, можно ли тебе доверять. Может быть, ты ко мне в доверие втираешься.

- Зачем? – он поперхнулся.

- Не знаю, чтобы переманить на свою сторону? – предположила я. – Профессор МакГонагалл рассказала мне о Волан-де-Морте и Пожирателях. Все рассказала.

- Так уж и все? – поморщился дядюшка. – Почему же тогда ты не зовешь на помощь?

- Потому что хочу узнать вашу версию, - призналась.

Рабастан удивленно уставился на меня. Потом улыбнулся:

- Определенно, Белла была бы восхищена. Жаль, что я не могу…

- Мистер Лестрейндж, - напомнила я, – мои родители вернутся в пять, до этого времени я хочу решить, можно ли вам доверять.

- Ладно, - он примиряюще поднял руки, откидываясь на стуле. – Я понимаю. Задавай вопросы. Я отвечу.

- Вы убивали людей? – тут же спросила я. Не самый лучший вопрос, признаю, но это то, что интересовало меня больше всего.

Взгляд Лестрейнджа потемнел, он посерьезнел и уже без прежней расслабленности сел прямо, облокотившись на стол.

- Убивал, - скупо обронил он.

Ну конечно, а чего я ожидала, подробностей?

- Вы получали от этого удовольствие? – вырвалось у меня.

Он уставился на меня, как на сумасшедшую.

- Гермиона! Я не садист какой-нибудь. И не разбрасываю Аваду направо-налево.

- Тогда зачем?

- По большей части – самозащита, - он пожал плечами. – Или… Приказ.

- Если вам это не нравилось, зачем тогда было становиться Пожирателем?

- Сразу видно, кто вложил в твою голову всю эту чушь, - Рабастан нерадостно усмехнулся. – Конечно, чего я ожидал? Можно, тогда и я задам вопрос? А то как-то неловко становится, я ведь не знаю, каких сказок тебе еще понарассказывали. Почему, по-твоему, лучшие чистокровные роды магической Британии встали на сторону Темного лорда? Нам всем поголовно нравилось мучить бедных магглов?

Э… Не знаю. История в изложении Джоан Роулинг и Минервы МакГонагалл об этом умалчивала. А я, честно говоря, как-то не задумывалась.

- И почему же?

- Потому что он обещал возрождение, - жестко ответил Рабастан. – Со времен Мерлина наши семьи мельчают, таланты вырождаются, дома – дробятся. Ты не жила в нашем мире, поэтому не знаешь. Сначала мы сами изрядно сократили количество чистокровных бесконечными войнами, потом в дело вступила генетика – и да, я знаю, что это такое, я же не идиот! – и пришлось разбавлять кровь полукровками, а теперь в силу вступили все эти законы, направленные против родовой магии – нашей магии! Видите ли, мы живем не в средневековье, кровавые ритуалы слишком жестоки… Знаешь, почему это происходит?

- Почему? – опасливо спросила я, уже прикидывая, что буду делать, если Басти окончательно съедет с катушек. Его речь была хоть и, в принципе, верной, но слишком страстной. Очевидно, что я наступила на больную мозоль.

- Потому что министерством управляет Дамблдор, - выплюнул он. – Как марионетками. Он провел все эти законы, благодаря его вмешательству больше не существует Блэков и Прюэттов…

- Но зачем ему это? – перебила я. – Если все так, как вы говорите, и все идет к тому, что магия вырождается… Разве это в его интересах? Кого же тогда учить?

- Потому что это власть, Гермиона, - словно ребенку (вот черт, я же и правда…) пояснил Рабастан. – Огромная власть над целым миром.

- А я-то думала, власть – это конек Волан-де-Морта, - скептично ответила я, размышляя о последних словах мужчины. В них определенно была логика, но как понять, кто говорит правду? Если каждый искренне верит? – А у тебя он чуть ли не мессия.

- Я только сказал, почему мы пошли за Лордом, - устало возразил Басти. Страстная речь выпила из него все силы. – Он обещал спасение. Обещал снять запреты на кровную магию, изменить обучение наших детей, возродить былую силу. Но, в конце концов, оказалось… Что ему тоже нужна власть. Всем нужна, детка. Чем дальше он заходил по пути тайных знаний, тем меньше в нем оставалось человеческого. Многие из нас попытались уйти – но не смогли. Сопротивление означало смерть. Но победа Дамблдора означала не только поражение Темного лорда, но и наше тоже. Когда попадешь в Хогвартс, то увидишь, как мало осталось чистокровных и еще меньше тех, для кого это не просто титул.

На кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов на стене да отдаленным птичьим гомоном за стеклом. Я задумчиво жевала стянутую из общей вазы морковку – мама, великая поборница здорового питания, сладкое не переносила на дух, зато всегда ставила в центр стола фрукты и овощи. У меня с детства завелась дурацкая привычка в минуты стресса есть морковку.

- Профессор Снейп был одним из тех, кто ушел?

- Он посчитал, что при Дамблдоре жертв будет меньше, - вздохнул Басти. И сочувственно посмотрел на меня: - Прости, что я на тебя все это вывалил. Мне просто хочется, чтобы ты знала обе версии событий. Можешь не верить, но твоим приемным родителям я не враг. А уж тебе… Ты единственная Лестрейндж, которая может продолжить род.

- А ты? – встрепенулась я.

- Убийца и беглый преступник? – усмехнулся он. – Только не при Дамблдоре.

- Но профессор МакГонагалл не хочет, чтобы я училась под своим настоящим именем, - вспомнив об этом, я бросила беглый взгляд на часы и тут же подскочила на стуле: - О Мерлин! Время!

Мы едва успели. Приведя Рабастана в божеский вид, я вытолкала его за дверь, а спустя пять минут в нее вошли родители. В сопровождении Патилов. Ох.

Конечно, они хотели сделать мне сюрприз. Конечно, думали, что мне понравится. И мне бы действительно понравилось, если бы я не продолжала думать о том, что сказал Рабастан, а также о том, сказать или не сказать Патилам, что я знаю их секрет. Амир смотрел на меня настороженно, так что, наверное, он был против. И как его друг (интересно, я все еще им числюсь?) я обязана была это учитывать, но мне до чертиков надоело прятать свою магию. И я надеялась, что Патилы помимо хинди обучат меня еще и индийской магии. Раз уж мне нельзя пока палочку.

Тем не менее, я старательно делала вид, что счастлива и довольна (надеюсь, успешно), и даже радушно пригласила девочек остаться с ночевкой, но они (слава Мерлину) отказались. В разгар праздника в дверь позвонили. Полагая, что это наконец Рабастан дозрел, я широко распахнула дверь и подавилась приветствием.

На пороге стоял Северус Снейп.

- Э… Профессор? – шаря глазами за его спиной (Рабастан, надеюсь, ты это видишь и отменишь визит!). – Что-то случилось?

Ну не поздравить же он меня пришел, в самом деле? Интересно, он хотя бы свои дни рождения отмечает?

- Возможно, - коротко охарактеризовал Снейп. – Впустите? Нам нужно поговорить.

Растерянно посторонившись, я пропустила его внутрь, где в холл высыпали все остальные. Заметно опешив, мужчина непонимающе посмотрел на меня.

- Это называется праздник, - ехидно ответила я и обратилась уже к родителям: - Я сейчас вернусь, мистер Снейп зашел по делу.

- У вас день рождения? – осведомился он за моей спиной, пока мы шли на кухню. Это, наверное, семейная привычка – все разговоры вести здесь.

Я подавила в себе желание напомнить ему о прошлом визите – аккурат в этот же день.

- Девятнадцатого сентября, - пожала плечами. – О чем вы хотели поговорить?

- О том, что вам пора вернуться в магический мир, - он взмахнул палочкой, и я почувствовала, как на комнату словно опустился тяжелый полог – сразу стало душно и захотелось открыть окно; пожалуй, я даже могла различить контуры этого шатра над нашими головами – блики от света лампы, словно повисшие в воздухе. Впервые вижу, как проявляется магия – и вновь никаких тебе спецэффектов, только смутное угадывание.

Увлекшись контуром, я не сразу поняла, о чем он говорит.

- Вернуться? Мне казалось, до Хогвартса еще пара лет? – мысленно перепроверила свои подсчеты. Все сходится. Значит, я снова где-то разрушила канон?

- Помимо обязанности учиться у вас есть еще некоторые… или будут… обязательства перед своим родом, - сухо, но непонятно пояснил он и все-таки сел за стол.

- Каким родом? Лестрейнджей? – насторожилась я. Что-то мне все меньше нравились его слова. – Не вы ли с профессором МакГонагалл были против того, чтобы я носила их фамилию?

- Времена… Изменились, - признал Снейп.

Я выжидающе приподняла брови, одновременно задумавшись о том, насколько этот Снейп отличается от того, книжного. Не по внешности – понятно, что этот пока еще моложе, а характером. В чем-то они определенно были похожи, но книжного словно пропустили через увеличительное стекло. Или я пока вижу только начало, и через пару лет он станет тем ублюдком, которого встретит Гарри. Не знаю, как на счет героизма, но характер у того Снейпа был препаршивый.

- Боюсь, мистера Лестрейнджа-младшего не больше часа назад поймали авроры. Ему грозит поцелуй – как сбежавшему (и не раз) преступнику.

- Поцелуй дементора?! – вырвалось у меня. Слава Мерлину, Снейп не обратил внимания на причины моей внезапной осведомленности, только кивнул. Вид у него был мрачный и задумчивый.

Я растерянно осела на соседний стул. Как же так? Он же вот – недавно – сидел рядом…

- Это из-за меня?

- Нет, мисс Грейнджер, - улыбнувшись одними губами, профессор добавил: - Полагаю, это из-за того, что он Пожиратель смерти.

Я рассерженно уставилась на него:

- Можно подумать, ВЫ не Пожиратель.

Воцарилась тишина. Она сгущалась по мере того, как сгущалась темнота в глазах сидевшего напротив человека, пока я, пискнув, не закрыла лицо руками.

- Рабастан или Минерва? – сдавленно спросил Снейп, явно удивленный моей осведомленностью.

Джоан Роулинг!

- Я видела метку, - нашла я компромиссный вариант. Он дернулся, машинально проверив рукав сорочки, но та плотно обхватывала запястье. – Но я никому не скажу, честно! Я просто… Не понимаю, чем могу помочь.

- На мистере Лестрейндже, - не столько поверив, сколько отложив разбирательства до лучших времен, Снейп профилактически сдернул рукава мантии (так, что стали видны только длинные пальцы), – из доказанных обвинений висят только пытки Долгопупсов. Да и то – вынужденные: его старший брат, ваш отец, взял всю вину на себя. Поэтому для казни до сих пор оснований не было. Но он сбежал – и более того, пойман в маггловском квартале в двух улицах отсюда. Визенгамот расценивает это как акт агрессии.

- Считают, что он начнет убивать магглов направо и налево? – перевела я, понимая, что Басти вляпался. И все из-за меня.

- Если только мы не докажем обратное, - развел руками Снейп. – Я ведь правильно понимаю, что он навещал вас?

Я убито кивнула. Я, конечно, знала, что Рабастан – сбежавший преступник, но до сих пор казалось, что все это… далеко от меня, что ли? Пытки Долгопупсов. Помню их по книге – даже сейчас дрожь берет. И Рабастан… Тоже этим занимался? Ох, как же все сложно…

- Полагаю, что ваше появление в Визенгамоте могло бы прояснить ситуацию, - предположил сидевший передо мной мужчина. – Но для этого вам необходимо подтвердить свою принадлежность роду Лестрейнджей, а значит, и вся конспирация пойдет псу под хвост.

Я побарабанила пальцами по столу, закусила губу, размышляя. С одной стороны – Рабастан вроде как пойман из-за меня. С другой – он все же Пожиратель, и доверия к нему… Ну, как к Снейпу. Или меньше. Дядюшка нравился мне, и возможно, через несколько лет, узнав его получше, я бы смогла понять и мотивы его поступков, но не сейчас. Поэтому нужно думать, чем деанонимизация грозит именно мне. Сменой фамилии – раз. Принадлежностью к роду потомственных Пожирателей – два. Плохими и очень плохими отношениями с нынешней властью – три. И, может быть, хорошими со Старшими родами - четыре. А ведь есть еще и Дамблдор – сомневаюсь, что он захочет меня убить (все же времени уже прошло довольно много, и страсти улеглись), но зачем мне лишние неприятности?

А если я откажусь… Рабастан будет мертв. Хуже, чем мертв, полагаю. И тогда с фамилией Лестрейнджей придется попрощаться – если кто-то узнает, что я могла спасти дядюшку и не сделала этого… Та же Беллатриса (ну и мамочка, простимерлин) будет ОЧЕНЬ недовольна. Как и Снейп, полагаю.

Я покосилась на него. Сидит с отсутствующим видом, о чем, интересно, думает?

- А что будет, если я откажусь? – осторожно уточнила, внимательно наблюдая за его реакцией. Но по лицу этого человека вообще ничего понять невозможно. Даже бровью не дернул:

- Тогда одним Пожирателем станет меньше.

Ага, и одним камнем на моей совести – больше.

- А профессор МакГонагалл знает…

- Нет.

То есть лагерь раскололся?

- Сколько у нас времени?

- До утра, - невозмутимо ответил Снейп. – На рассвете его казнят.

- Тогда чего вы ждете?! – возмутилась я таким равнодушием, вскакивая со стула и устремляясь к выходу. – Вставайте, нужно торопиться! Надеюсь, Визенгамот по ночам работает? Погодите, я только с родителями объяснюсь…

- Не беспокойтесь об этом, они давно зачарованы, - раздалось позади меня.

Показалось, или я услышала затаенную улыбку в голосе?

Впрочем, убедиться воочию не удалось – меня дернули за плечо, прижали к груди, и мир скомкало, словно бумажный лист.

Терпеть не могу аппарацию. Особенно – в исполнении Снейпа.

К моему удивлению, аппарировали мы не к министерству магии, а все в ту же захламленную гостиную, где я впервые познакомилась с Рабастаном. Чихнув от поднявшейся в воздух пыли, я старательно задавила в себе ощущение ловушки. Честное слово, я стараюсь… привыкнуть к этому Снейпу. Но не получается – все время кажется, что он за моей спиной вот-вот сделает очередную гадость.

- Прежде чем вы заявитесь в Визенгамот с шашкой наголо, - любезно раздалось позади, – неплохо было бы обсудить правильную версию событий.

Ах вот оно что.

- Вы имеете в виду наличие… или скорее отсутствие в ней вас? – я повернулась к нему, удостоившись не то недовольного, не то наоборот – восхищенного взгляда.

- Сильно удивлюсь, если вы попадете не на Слизерин, мисс Лестрейндж, - сказал Снейп. – Вот только настоящий слизеринец знает, когда лучше держать язык за зубами.

- Я не собираюсь вас выдавать, - посерьезнела я, отступая в поисках места, куда можно было бы присесть. Наконец, устроилась на спинке дивана. – Почему бы не ограничиться полуправдой? Рабастан сам нашел меня – ведь отчасти так и было. Рассказал о родителях, о том, что я – маг…

- Все не так просто, - Снейп поступил проще: взмах палочки, и вот уже он восседает на новеньком удобном стуле. Я тоже так хочу, эй! А даме предложить?! Нахал. – Откуда, спрашивается, вы узнали о том, что его схватили? И сомневаюсь, чтобы Рабастан успел преподать вам основы магического законодательства, чтобы объяснить, почему именно вы можете его спасти.

- Помимо того, что он встречался со мной, а не готовился убивать магглов? – уточнила я.

- Этого мало! – раздраженно перебил Снейп, явно устав от моих вопросов. Ладно, замолкаю. – Это не освободит его от Азкабана. А он не выживет там – это я как эксперт говорю.

- Как он вообще сбежал? – забывшись, спросила я, тут же заслужив гневный взгляд. – Молчу.

- В наших законах для представителей Старших родов существует, - с нажимом продолжил Снейп, - небольшая лазейка. Чтобы род не прервался, а младшие отпрыски получили все необходимые знания, назначается Покровитель. Опекун, если хотите. Из старших представителей семьи. Вы потребуете такого представителя – а поскольку из всех Лестрейнджей Рабастан единственный, за кем не числится убийств…

- Официально, - проворчала я.

- То Визенгамот будет обязан вам его предоставить, - закончив на этой оптимистичной ноте, маг взмахнул палочкой, и мне на плечи опустилась темно-синяя мантия. Вздрогнув, я тут же перехватила ее покрепче, продевая руки в широкие рукава. Ну, представитель так представитель – я не против. Главное, чтобы коленки не дрожали.

Очередное перемещение вынесло нас на подъездную дорожку перед высоким, светлого камня, замком. Кованая ограда при виде Снейпа приветственно клацнула створками ворот, заставив меня шарахнуться в сторону.

- Не бойтесь, мисс Лестрейндж, она не кусается, - с усмешкой бросил маг, проходя в приоткрывшуюся калитку.

Точно? Я опасливо проскользнула следом. Полагаю, мы не в министерстве?

- Это поместье Малфоев, мисс Лестрейндж, - заметив любопытство на моем лице, сказал он. – Они – потомки Старшего рода, Нарцисса Малфой – ваша тетя.

Я поперхнулась на вдохе. А у меня нет нормальных родственников?! Хоть каких-нибудь.

- Поскольку я не могу пойти с вами, - пояснил тем временем Снейп, пока мы торопливо шагали по обсыпанной гравием дорожке вдоль фигурно выстриженных кустов – вечнозеленых, судя по темной, почти черной кроне. Понятия не имею, где мы находимся, но погода была такая же, как в Лондоне – ясная. Высыпавшие на стремительно темнеющем небе звезды подмигивали, словно издевались. – Пришлось найти других желающих побороться с Визенгамотом. Не бойтесь, они вас не съедят.

Эти не съедят, те не кусаются, не слишком ли много уточнений? Возникает вопрос – а КТО тогда кусается?!

Но спросить я не успела – поднявшись по высоким ступенькам, мы остановились у широких двустворчатых дверей, которые, наверное, стояли тут лет триста. Интересно, их когда-нибудь открывали? Судя по массивности, где-то поблизости должна быть такая незаметная обычная дверь…

Открылись они легко и без скрипа.

- Добби к вашим услугам, сэр, мисс… - домовик (не привыкшая к откровенно магическим вещам, я вытаращилась на него, как на чудо света, хорошо, хоть хватило ума промолчать) в чистой простыне склонился перед нами, его огромные уши забавно колыхались при каждом движении. – Хозяева уже ждут, прошу за мной.

- И даже ничего не спросите? – покосившись на меня, Снейп явственно фыркнул от смеха.

Мы шли по коридорам, увешанным портретами предков, причем антураж явно менялся по мере того, как мы продвигались вглубь замка. Не знаю, следствие ли это того, что поместье Малфоев много раз достраивали, или это влияние Нарциссы, которая представлялась мне особой с более развитым вкусом, но чем дальше мы проходили (коридор – атриум - зимний сад - снова коридор), тем темнее и массивнее становились деревянные панели на стенах, переходя от светлого ясеня к почти черному дубу. Та же метаморфоза происходила и с портретами на стенах, пока в конце концов рожи не стали похожи на бабуинов.

Ай!

Запнувшись о собственные ноги, я пропахала носом красивый, толстого ворса, ковер. Снейп со вздохом подхватил меня под локоть – роль няньки явно его угнетала.

- Осторожнее, мисс Грейнджер. Добрый вечер, Нарцисса.

Мы как раз вошли в очередное помещение, оказавшееся библиотекой. Книги, книги, книги – от пола до потолка. Рот у меня мгновенно наполнился слюной, и только сжавшиеся, как клещи, пальцы Снейпа на локте вернули меня в реальность.

- Добрый вечер, миссис Малфой, - сказала я стоявшей перед нами женщине.

Мы, слегка наклонив головы, взаимно друг друга рассмотрели. Она была среднего роста, холеная – натуральная блондинка, скорее скандинавского, холодного типа. Карие глаза, искусно подведенные, смотрели оценивающе, но без враждебности – скорее, с легкой настороженностью. Полагаю, в моем взгляде недоверия было больше – из-за книг о Гарри Поттере.

- Добрый, - наконец с едва заметной улыбкой она кивнула и пригласила нас сесть. Мы расположились вокруг низкого деревянного столика, причем я была очень благодарна Снейпу за мантию – Нарцисса была одета традиционно для магов: в серебристо-серую мантию, наброшенную поверх идеально скроенного домашнего костюма из серо-бежевого бархата. Я сказала «домашнего костюма», но выглядела она при этом так, что хоть сейчас на подиум. Или в парламент. Прическа уложена, кожа – аж светится, только мелкие морщинки в уголках глаз и на лбу выдавали истинный возраст.

- Узнаю семейное сходство, - изящно скрестив ноги и взяв со столика крохотную чашку (Добби почти незаметно появился и исчез – поднос даже не звякнул), сказала женщина, с легкой усмешкой кивнув на меня.

- Да, - не слишком довольно отозвался Снейп. – Я тоже, когда увидел…

Что увидел?! Что все видят, а никто не говорит?!

- Вы очень похожи с Беллой, - пояснила Нарцисса. – Подбородок упрямый, а еще глаза – один в один. Впрочем, это наша семейная черта.

- А… - немного растерянно протянула я, только сейчас понимая, кого мне напоминала Нарцисса – себя в зеркале. Цвет глаз чуть темнее моего, скорее шоколадный, но форма – один в один.

- Но от проверки все же отказываться не стоит, - раздался голос позади нас. Синхронно обернувшись, мы увидели в дверях мистера Малфоя – ошибиться было бы невозможно. Где вы еще видели длинноволосых мужиков такого дивного типажа?! И дело даже не во внешности – белые, как снег в тени, волосы, холодные серые глаза, а в манере держаться, двигаться – плавно, как кот, и с достоинством царя зверей. Бррр…

- Это наша потенциальная родственница, полагаю? – оказавшись возле меня, мистер Малфой протянул руку. – Добрый вечер, мисс.

- Я уже отправила Добби за всем необходимым, - сказала Нарцисса, чуть привставая со своего места, чтобы поцеловать (ха, тоже мне, поцелуй – щека к щеке, как они еще инеем не покрылись) мужа. Он устроился рядом с женой, задумчиво положив подбородок поверх сложенных на набалдашнике дорогой трости рук.

- Видел министра? – тем временем, пока я чувствовала себя как распяленная на иголке бабочка, Снейп был как рыба в воде. Невольно покосившись на него, я поспешно выпрямила спину, оторвавшись от дивана. Ох уж эти правила высокого стиля…

- Только что от него, - кивнул Люциус, наконец, оторвав от меня взгляд (я выдохнула, но взять чашку с чаем так и не рискнула). – Фадж пообещал предупредить Визенгамот и задержать их до нашего появления. Но ты знаешь, Фадж с судьями не слишком дружен.

Добби бесшумно материализовался рядом со мной. На стол опустились: черная чаша, похожая на ту, в которой мама толкла специи, и нож такого вида, словно им еще древний человек пользовался – кусок того же черного камня, только заостренный с одного конца, как первобытные чоперы.

- Это еще что? – насторожилась я.

- Дорогая, не бойся, - утешила миссис Малфой, беря в руки нож. – Это стандартная процедура для определения родства. Если в тебе есть кровь Блэков, мы это узнаем.

- А если нет? – вырвалось у меня. Кто их знает, может, они чего напутали, а меня начнет корчить в страшных муках?

- Мисс Лестрейндж, не стоит задавать вопросы, на которые вы не хотите услышать ответы, - напомнил Снейп зловещим тоном. – Режьте руку и кончайте с этим балаганом…

- Погоди, Северус, - неожиданно вмешался Люциус. – Не пугай ее, она все же ребенок, да еще и никогда с таким не сталкивалась.

Не успела я удивиться такой заботе, как он добавил:

- Еще сделает от страха что-нибудь не так…

Тут уж я стерпеть не могла, не зря же почти год вымучивала «Историю магии»! Да и общение с Патилами многое дало:

- Пообещайте, что уничтожите содержимое чаши сразу после выполнения процедуры и не используете его никак иначе, кроме как для определения родства, - потребовала я, выуживая из головы подзапылившиеся формулировки. Главное, чтобы все звучало четко. Никаких тебе двусмысленностей и уверток.

Воцарилось ошарашенное молчание.

Нарцисса уставилась на Снейпа.

- Я ничему ее не учил, мисс Грейнджер у нас… штучный товар, - усмехнувшись, тот поднял руки.

- Да уж! - задумчиво оглядывая меня с новым интересом, пробормотал Люциус. – Обещаю, мисс Лестрейндж. Ну что, начнем, или будут еще просьбы?

Просьб у меня не было – самой интересно, чем это кончится.

Нарцисса первой сделала надрез на ладони – крохотный, только пара капель и успела стечь на дно миски и… мгновенно впиталась.

Я подозрительно уставилась внутрь. Даже пальцем потерла.

- А как…

- Мисс Лестрейндж, - прошипел Снейп, – научные изыскания оставьте на потом…

Ох. Ладно, потом в книжке прочитаю. Надо записывать, что ли, а то я уже столько отложила…

Зажмурившись, я ткнула камнем в руку – сильно, потому что оружие было не слишком острым.

Охнула от боли, в миску закапала тягучая кровь. Снейп достал палочку и, завладев моей рукой, залечил порез. А когда я повернулась к столу, вместо моей крови в чашке уже плескалась чистейшая вода.

- Это что? – такого в «Истории магии» не значилось.

Миссис Малфой показательно сделала из нее несколько глотков, довольно улыбнулась кончиками губ:

- Не бойся, она сладкая.

- Для кого как… - пробормотала я, но чашку взяла, потому что поворачивать назад было уже поздно. Не сделай я этого, и меня заклеймят как самозванку. Ну Снейп, если я упаду замертво или покроюсь шерстью, я тебе это припомню!

Вода действительно была сладкой – как только что собранный березовый сок. А я давно хотела пить – чай в чашках горячий и налит до краев, Малфои с ним управлялись виртуозно, а я побоялась расплескать все себе на колени.

- Мы уже поняли, что вы настоящая Лестрейндж, - вздохнул Снейп, отбирая у меня пустую чашу. – Хватит бравады. Ну что? Убедились?

- Вполне, - заметно расслабившись, мистер Малфой чуть улыбнулся и уже гораздо добрее посмотрел на меня: - Мисс Лестрейндж, прошу меня простить, но ситуация и впрямь была серьезной – за эти годы мы провели шесть таких проверок.

Мне стоит спрашивать, что случилось с кандидатками? Лучше не надо.

- А ты все знал и молчал, - упрек в сторону Снейпа. Тот пожал плечами:

- Тайна была не моя. Я и сейчас против вмешательства мисс Лестрейндж, но ситуация… поменялась.

Да уж. Еще два часа назад я планировала дожить эти два года с родителями – в смысле, с Грейнджерами.

- Не беспокойтесь, вы еще к ним вернетесь, - утешил меня Снейп, пока сонную меня провожали в гостевую спальню. Домовик телепал впереди и услужливо распахивал двери, на тумбочке у кровати стояла кружка теплого молока, а под одеялом – теплая грелка.

- А они не будут беспокоиться? – вот детский организм: еще минуту назад я засыпала на ходу, но когда пришло время ложиться, сна не было ни в одном глазу. Может, перенервничала?

Снейп, стоя в дверях, устало успокоил:

- Не будут, мисс Лестрейндж. Они про вас и не вспомнят. Для них вы уже легли спать.

- А утром?

- А утром уйдете в школу, - уже с заметным раздражением сказал мужчина и попытался закрыть дверь. Я вцепилась в нее со своей стороны.

- Подождите! А вы… Мы еще увидимся?

- Что, так понравилось мое общество? – с некоторым изумлением сыронизировал он, но я пожала плечами:

- Выбирая между Малфоями и вами?

Видимо, эта логика была ему не слишком понятна.

- Мисс Лестрейндж, они ваши родственники, - напомнил он. – И, может быть, не образец теплоты и участия, но зла вам не желают. Скажу больше – за семью они перегрызут глотку любому. Держитесь их – и все у вас будет в порядке.

И, заметив на моем лице упрямое выражение, со вздохом добавил:

- Я навещу вас завтра вечером. Где бы вы ни были. Согласны?

- Спасибо, - с облегчением поблагодарила я. – И… спокойной ночи.

- Спокойной ночи… - раздалось затихающее.

Я закрыла дверь, прислонившись к ней спиной, и минутку постояла, просто приходя в себя и пытаясь как-то осмыслить все произошедшее. Арест Рабастана, мой предстоящий выход из тени, родство с Малфоями! Голова кругом. Как тут заснуть?

Но либо в молоко добавили снотворное, либо я и вправду слишком устала – заснула, едва коснувшись головой подушки.

Собственно, я уже бывала в магической части Лондона, да и по книгам помнила описание министерства, однако то ли Роулинг описала все недостаточно масштабно, то ли мне так казалось в силу возраста и роста. Коридоры, залы (особенно Атриум) были огромны. Потолок Атриума вообще терялся в густом сизом тумане, из которого периодически выплывали то лапы, то чешуйчатые хвосты, то оскаленные морды.

- Не смотри, - прошипел мне Драко, толкая в бок.

- Почему? – не поняла я, но на всякий случай прекратила пялиться в потолок и обратилась взглядом к идущему рядом мальчику. Вот уж… Малфой так Малфой – весь в папочку. И если мистер Малфой был холоден, но предельно вежлив и даже, я бы сказала, своеобразно заботлив, то его сын пока считал, что принадлежность к роду Малфоев ограничивается исключительно правами и не включает обязанностей. Тебя ждет большое разочарование, дружок. Избалованный (в основном Нарциссой, которая позволяла отпрыску практически все), заносчивый (а это уже подражание папочке) блондинчик успел пройтись по моим манерам за общим завтраком, а также не преминул заметить пышность волос. Я следила за его ужимками с некоторым превосходством и реагировала слабо, а на едкое замечание о недостатке воспитания обратилась напрямую к Нарциссе, и та с удовольствием показала мне основные приборы и особенности пользования оными.

- На мой взгляд, есть только одно важное правило, которое должны соблюдать хозяева, принимающие гостей, - заметил мистер Малфой, покосившись на нас из-за газеты.

- Какое? – тут же навострил уши Драко, явно надеясь, что ему удастся еще чем-нибудь меня задеть.

- Соблюдать приличия самим, - холодно заметил Люциус.

Больше Драко не проронил ни слова, до конца завтрака алея красными ушами. А мистер Малфой в моих глазах поднялся на несколько пунктов, хотя образцовым отцом назвать его было нельзя.

Меня еще раз уверили, что ничего сверхъестественного Визенгамот не потребует – только присутствовать на заседании, позволяя говорить лорду Малфою – и мы, наконец, начали собираться.

- Хозяйка просила леди надеть это, - Добби появился в комнате, когда я уже заканчивала бороться с волосами, укрощая их в аккуратную косу. – Если нужно, я подгоню по размеру.

«Этим» оказалось теплое платье с плиссированным низом до середины икры, крепкие, но мягкие ботиночки хорошей кожи и строгая черная мантия – тяжелые рукава тут же укоротил Добби, а остальное подошло и так.

- Хорошо выглядишь, Гермиона, - заметила Нарцисса, когда я спустилась в холл, где уже ждали все остальные. – Не бойся, эту одежду сшили специально для тебя, Коуч очень хороший эльф.

Старый эльф, стоявший рядом с Нарциссой, польщенно запрядал ушами.

- Спасибо, - поблагодарила я, и мы прошли к камину в приемной гостиной – так называлась комната у самого входа, специально для официальных посетителей и незваных гостей. Вероятно, вчера нам со Снейпом был оказан акт доверия, когда Нарцисса приняла нас в старой части замка.

В общем, теперь мы шагали позади четы Малфоев по длинным коридорам министерства, а Драко выливал на меня байку о заключенном в цепи Древнем Зле, таившемся в потолке. На самом деле, я думаю, это какая-то охранная магия, вряд ли в зале, где бывает столько лишнего народу, будут хранить что-то важное. Хотя логика волшебников была до сих пор мне не совсем понятна.

- Держись поближе ко мне, - покровительственно заявил Драко, когда мы загрузились в лифт, и тот плавно стал опускаться. – Я часто тут бываю с отцом, министр – его друг…

Сказано это было с несомненной гордостью и тайным бахвальством – очередная попытка утереть нос девчонке, которую Драко по-прежнему считал грязнокровкой. Но сомневаюсь, что мистер Малфой заходит к Фаджу просто выпить кофе – вероятно, у Малфоев, как у попечителей Хогвартса, здесь довольно много дел.

В любом случае я слишком нервничала, чтобы как-то отреагировать на эту реплику, и старания мальчишки пропали втуне. Мы ехали довольно долго, а когда вышли, нас уже встречали – невыразительного вида мужчина в пыльно-серой мантии, до того неприметный, что даже лицо его мне не запомнилось. Наличие встречающего заметно удивило Нарциссу (по лицу лорда Малфоя вообще ничего нельзя было сказать), и она растерянно приостановилась, но муж уверенно направился дальше по коридору:

- Все в порядке, Уизерби, мы знаем дорогу.

- Хотел предупредить, что Визенгамот присутствует в полном составе, - прошелестел незнакомец и исчез в одном из боковых коридоров.

Люциус нахмурился. Трость немного громче стукнула по каменному полу.

- Хотел бы я знать, кто им это посоветовал, - задумчиво пробормотал он.

Я оглянулась на Драко, надеясь получить разъяснения, но тот только покачал головой, явно напуганный. Да, к такому он не привык.

Когда мы вошли в зал, заседание уже началось – на огороженном от зрителей участке полукругом расположились маги в фиолетовых мантиях, сбоку от них на высоком кресле сидел толстый низкий маг в полосатой (фиолетово-черной) мантии, а напротив…

Я непроизвольно дернулась вперед с неясным возгласом, и Нарцисса перехватила меня за плечи, удерживая и увещевая:

- Тихо, тихо, девочка… Драко, садитесь вон туда, в первый ряд.

Мы прошли на свои места – я села как можно ближе к Рабастану, распластавшемуся по деревянному креслу с высокой спинкой, больше похожему на орудие пыток. Сам дядюшка примерно так и выглядел – как после пыток. В изорванной одежде, с полубезумным взглядом, который безостановочно скользил по окружающим и только на мне задержался на секунду.

- Басти, - жалобно проскулила я, едва не плача. Что они с ним сделали?!

- Прошу прощения, что прерываю, но у нас возникли непредвиденные обстоятельства, - невозмутимо доложил Люциус, проходя за ограждение прямо к судьям.

- Кто бы сомневался, - желчно выплюнула женщина, сидевшая ближе всех. Она сразу мне не понравилась – тучная, отечная, с толстыми короткими пальцами, на которых блестели огромные камни в дешевых кольцах. – На этот раз вам не удастся провести сказочку о «вынужденных» жертвах, лорд Малфой. Он сбежал из-под стражи и тут же кинулся к магглам…

- Вот именно об этом я и хотел бы поговорить, - чуть улыбнулся Люциус. – Видите ли, у меня здесь есть девочка, которая утверждает, что сбежал он именно к ней. И все это время провел у нее.

Среди присяжных прошла волна шума. Все взгляды обратились ко мне.

- Да она еще ребенок! - удивленно сказал кто-то.

Раздался перезвон цепей - я обернулась к Рабастану. Он смотрел на меня и пытался что-то сказать, но то ли я не слышала, то ли здесь все огородили защитной магией – по крайней мере, до меня не долетело ни звука.

- Кто это, Люциус? – холодно осведомилась тетка. – Хочешь сказать, у Лестрейнджа есть ребенок? Не поверю.

- У Лестрейнджа есть ребенок, - явно насмехаясь, лорд Малфой покачал тростью. – Но не у этого.

В звенящей тишине Люциус достал из воздуха свиток пергамента и передал его сидящему поодаль толстяку:

- Будьте добры, Фадж, зачитайте вслух, чтобы ни у кого не осталось сомнений.

Так вот он какой – министр магии! Не слишком… презентабельный. Такое ощущение, что его подняли в пять утра, напялили смокинг и отправили на бал.

- Семейное древо рода Лестрейндж, - откашлявшись, негромко прокомментировал Фадж и, щурясь в монокль, неспешно добрался до конца свитка: - Из ныне живущих потомков указаны: Рудольфус и Рабастан Лестрейндж, Гермиона Лестрейндж – дочь Рудольфуса Лестрейндж и Беллатрисы Лестрейндж (в девичестве Блэк).

- Полагаю, доказательства убедительные? – холодно осведомился Люциус. – Ввиду новой информации я настаиваю на соблюдении вами же, Амелия, принятой поправки к восемьсот девятой статье и…

Ох, что тут началось! Судьи повскакивали с мест, кричали все и сразу. Обвинения на лорда Малфоя сыпались такие, что впору над ним самим суд устраивать, однако он был невозмутим – стоял и, по-видимому, даже не слушал, рассматривая набалдашник трости. Когда все прокричались, и стало ясно, что Малфои не отступятся, напустились было на меня, требуя проверки, но пергамент говорил сам за себя, так что я всего лишь поклялась в том, что я и есть Гермиона Лестрейндж, и села обратно, смотреть на Рабастана. Он кивнул и слабо улыбнулся разбитыми губами, отчего во мне все взбунтовалось. Гады! Какие же гады! За что с ним так? Он никого не убил, он просто навещал меня…

Не знаю, сколько длилось заседание – Визенгамот явно не желал выпускать Рабастана из своих лап, Люциус настаивал, Фадж невинно молчал. В конце концов, когда у меня уже начало от голода или волнения сводить живот, был вынесен вердикт. Его озвучила толстая жаба. Манерно оттопырив пальчик и для верности одарив многообещающим взглядом мистера Малфоя, она гнусаво зачитала:

- Рабастан Лестрейндж приговаривается к пожизненному заключению в Азкабане.

Внутри у меня все оборвалось. Возмущенно привстав со скамьи, я хотела было высказаться, но Нарцисса приложила палец к губам. Жаба с сожалением посмотрела, как я сажусь обратно.

- Однако, с учетом поправки к статье восемьсот девять, пункт «ц», пожизненное заключение переносится в родовое поместье Лестрейндж, дабы обеспечить обучение единственного представителя Старшего рода. В случае если данное требование будет нарушено…

Дальше я уже не слушала – перед глазами все поплыло от облегчения. Улыбнувшись Рабастану, который явно не мог поверить в собственное счастье, я постаралась успокоиться.

- Рева! - презрительно отозвался Драко, и я поняла, что действительно плачу. Ну и что? Подумаешь. Я девочка – мне не стыдно. – Отец бы в любом случае добился своего.

Да. Не забыть бы поблагодарить мистера Малфоя. И Снейпа.

Когда приговор был зачитан, Визенгамот в полном составе удалился, а мы остались в зале одни. Цепи с шуршанием сползли с рук Басти, будто змеи свернулись в кольца и так и остались лежать у его ног.

Вдвоем – Люциус и я – мы подхватили Рабастана под локти, хотя шел он сам, но с большим трудом. Нарцисса с Драко шли позади.

- Домой отправимся через кабинет Фаджа, - тихо сказал Люциус, пока мы тащили Басти к лифтам. Я согласно сдула со лба прилипшую прядь волос – сомневаюсь, что моих сил хватит волочь его до Атриума. – Здесь налево.

Фадж уже ждал нас – Басти усадили в удобное кресло, Нарцисса тут же занялась его лечением. Я стояла рядом, старательно запоминая, что она делает. Мало ли. Вдруг пригодится?

- Это стандартные чары, - успокоила она меня. – Я освоила их, когда родила Драко, хотела быть уверена, что со всем справлюсь.

- Спасибо, - спустя парочку заживляющих дядюшка даже смог прийти в себя настолько, что стал узнавать окружающих. Нашарив мою руку, он легко ее сжал, и я закусила губу, чтобы снова не расплакаться:

- Если так уж хотел со мной увидеться, сказал бы профессору Снейпу, - ворчливо сказала, торопливо вытирая слезы. – Нечего было шляться по маггловским кварталам. И я хороша – вытолкала тебя не улицу…

- Искать виноватых будете потом, - поторопил Люциус. – Быстрее, дамы, в камин, Рабастана я возьму. Драко…

Так мы снова очутились в поместье Малфоев.

Дальнейшая работа легла, в основном, на плечи домовиков и миссис Малфой. Мне заходить в комнату Рабастана пока запретили, хоть я и рвалась помочь, но Нарцисса решительно завернула меня обратно:

- Рано тебе еще таким заниматься. Тем более, пока ты ничего не умеешь.

Тоже верно. Поэтому я решила воспользоваться моментом и совершить набег на библиотеку. Естественно, спросив разрешения.

- Драко тебе покажет, - решил Люциус, к которому я привязалась за обедом. В большой столовой без Нарциссы было странно пусто, и мы все чувствовали себя не в своей тарелке, хотя еда, поданная домовиками, была вкусной. Я заставила себя съесть и луковый суп, и пару тарталеток с рыбой – исключительно здоровья для. Испорчу еще желудок с детства, а дальше что? Глядя на меня, Драко тоже вел себя прилично, даже воздержался от ехидных комментариев. Случившееся в суде явно повлияло и на него.

В библиотеке я неожиданно растерялась – столько книг, с какой начать?! Из головы вылетели все мои «хотелки», которые я так тщательно копила большую часть жизни. Защитная магия? Или посмотреть книги о колдомедицине?

- Я бы тебе для начала историю рода посоветовал прочитать, - заметив мою растерянность, важно сказал Драко. – Мы все так или иначе идем от Слизерина. Малфои повыше, от среднего сына, Лестрейнджи – от младшего. Блэки, кстати, от третьего сына дочери Слизерина. В общем, седьмая вода на киселе, так что и родственниками-то давно не считаетесь.

Угум. Вот, кровосмешение как оно есть. Значит, я в себе объединила две ветви Старшего рода? И Драко – тоже, если Нарцисса в девичестве Блэк?

Наследнички, чтоб нас.

Тем не менее, совету я последовала, и Динки выудила мне с верхней полки огромный талмуд, который едва уместился на столике. Посмотрим…

Мое «посмотрим» вылилось в два часа напряженного чтения – буквы были старинные, с кучей завитков и финтифлюшек, да еще и слова далеко не все знакомые. За это время я успела только прочитать историю семьи до семнадцатого века – и то потому, что сведения о предыдущих носителях рода были скудными. Дальше биографии писались более тщательно, да и шершавые желтые страницы сменил более современный пергамент и письмо.

- Летопись ведет обычно старший в роду, - пояснил Драко. – Когда дядя Рабастан… Когда его арестовали, мы постарались забрать из поместья все ценное, чтобы сохранить. Книги, в основном. Родовые предметы.

Ну надо же – мы постарались. Тебе лет-то сколько было? Мы!

- А остальное? – рассеянно спросила я. Понимаю, наверное, настоящие Лестрейнджи чувствовали бы негодование или злость, но я… я пока даже поместья не видела и из всего семейства – только Рабастана. Нет во мне этого «чувства семьи».

- Авроры растащили, - презрительно отозвался Драко с явными отцовскими интонациями. Я едва не фыркнула от смеха.

Сидеть со мной Драко явно было скучно – он прошелся по библиотеке, перебирая пальцами по корешкам книг, показательно повздыхал над плечом и, наконец, сдался перед врожденной вредностью:

- А я умею колдовать! Как папа!

- Ммм? – не то чтобы мне было это интересно, так что я только кинула на него беглый взгляд.

- Правда! – возмутился Драко, усаживаясь рядом. Пришлось оторваться от книги. – А ты не умеешь! Мама сказала, ты выросла среди магглов!

- Выросла, - спокойно подтвердила я, чем, вероятно, разрушила цепочку реакций. Драко на пару секунд завис.

- Поэтому ты не умеешь колдовать! – вернулся он к прежней, проверенной теме.

Я мысленно вздохнула. Вот же… Мелкий клоп. Ну хорошо, раз это единственный способ от тебя отвязаться…

- Смотри, - коротко приказала я и сосредоточила свое внимание на стоявшей на соседнем столике вазе с сухоцветами – они по всему дому стояли, видимо, Нарциссе нравились. Ваза под моим взглядом задрожала, словно внутри нее поселился джинн, и двинулась в нашу сторону. На краю стола я успела ее подхватить и, приподняв бровь, посмотрела на мальчишку. На лице у того был целый коктейль эмоций – недоверие, страх, восхищение, попытка прикрыть все это презрением…

- Но… - заблеял он. – Но… Нам запрещено колдовать! До Хогвартса!

- Нам запрещено иметь палочки и произносить заклинания, - уточнила я въедливо, вдоль и поперек изучив «Историю магии». – А это… Это мои собственные силы.

- Врешь! – возмутился Драко. Я пожала плечами и вернулась к книге – делать мне нечего, доказывать еще. Спустя пять минут пыхтения и вздыхания младший Малфой все же решился: - Научи меня! Я тоже хочу!

Аааа, навязался на мою голову, когда ж ты уже отстанешь и уйдешь?!

- Научу, - вздохнула я. – Только это долго и сложно. Ты вряд ли справишься.

- А ты попробуй! – набычился Драко. – Завтра начнем!

- Как скажешь, - поспешно согласилась я, надеясь, что до завтрашнего дня он уже обо всем забудет. Драко, наконец, ушел – надеюсь только, не трезвонить о моих способностях по всему дому – и я смогла вернуться к книге, но сосредоточиться уже не получилось – встали мы рано, день был трудный, обед – сытный, поэтому глаза просто слипались. Помучившись еще полчасика, я забралась с ногами в кресло и, прикрыв колени пледом, закрыла глаза. Сейчас отдохну пять минуточек и пойду проверю, как там Басти…

Разбудили меня уже вечером. Добби помог прийти в себя: во сне я почему-то видела старую, прошлую жизнь и отчаянно хотела вернуться в эту – дескать, у меня тут гора неоконченных дел, а там я все, что могла, уже сделала. Поэтому проснулась я с тяжелой головой и увидела в окно заходящее солнце. Правильно говорят – спать после шести вредно.

- Мисс должна поужинать, мисс нужны силы, - заботливо помогая мне подняться (точнее, разогнуться, потому что я так и заснула в кресле), лепетал Добби.

Басти! Эта мысль придала мне ускорения – торопливо умывшись и наскоро переплетя косу, я спустилась вниз, где семейство Малфоев только-только приступило к первому блюду – на поставленной передо мной тарелке дымилась тушеная с пореем рыба.

- Прости, мы не хотели тебя будить, - сказала Нарцисса.

- Ничего, - успокоила я. – Спасибо, за беспокойство и… Мистер Малфой, спасибо, что помогли вызволить Рабастана. Я очень вам благодарна, правда. Не знаю, что бы я делала…

Драко издал какое-то невнятное фырканье, но под грозным взглядом отца уткнулся в тарелку.

- Это только начало, мисс Лестрейндж, - Люциус кивнул, словно само собой разумеющееся. – Поверьте, ваши трудности только начались.

- О чем вы? – аппетит у меня пропал, и я отложила вилку и нож по примеру Нарциссы.

- Поместье, - мужчина продолжал деловито разделывать рыбу. – По условиям, Рабастану необходимо вернуться туда. Я выбил из Визенгамота только сутки отсрочки, но завтра утром мистер Лестрейндж должен вернуться в родовое гнездо, а оно… Не в лучшем состоянии.

- Слабо сказано, - тихо обронила Нарцисса. – Поместье почти разрушено. В целости сохранилось только западное крыло, но оттуда вынесли все, что могли. К тому же Беллатриса и Рудольфус не сдались без боя…

- И куда же ему идти? – опешила я. – Он болен…

- Давай поговорим об этом в моем кабинете, – предложил Люциус, вставая из-за стола.

Кабинете… Да у меня в прошлой жизни квартира была меньше! Я сразу как-то в нем потерялась, и даже у Драко, который сунулся следом, вид был не слишком уверенный. Впрочем, мальчишку быстро отправили к матери, и мы с Люциусом остались наедине.

Ненадолго: камин вспыхнул, и из него вышел Снейп – в привычно-черной двойке и мантии. При виде него мне стало чуть спокойнее, а то ситуация получалась какая-то совсем уж мрачная.

- Вы пришли, - не удержалась от глупой фразы.

Снейп ожидаемо скептически покосился на меня и обратился к Люциусу:

- Не против, если я осмотрю Басти?

И ушел. Снова. Да что ж это такое?!

- Теперь поговорим о поместье и о вашем статусе, - невозмутимо продолжил мистер Малфой, словно Снейп врывается к ним по десять раз на дню. – Ваше имя появилось на Родовом Древе, а значит – и во всех связанных документах, большая часть которых хранится в министерстве магии. А это значит, что оно теперь в курсе вашего существования, и на вас распространяется Надзор. Вы знаете, что это такое?

- Контроль за применением магии, - ответила я. – Погодите, а разве до сих пор…

- До сих пор, мисс Лестрейндж, за вами следили вполглаза – уточнил Люциус, наливая себе виски, а мне – чаю и усаживаясь в кресло напротив. – За магглорожденными вообще очень сложно следить – разве что контролировать сильные выбросы стихийной силы, но они далеко не у всех случаются. А теперь…

- Теперь они точно знают, кто я и где я, - заключила я невесело, от горя цапнув пирожное с тарелки. Сладкое на ночь… Мама бы была в ужасе. – И чем мне это грозит?

Люциус внимательно посмотрел на меня. Явно пытался понять, что я знаю и как к этому отношусь, и вообще понимаю ли – десятилетка – что происходит в мире взрослых.

- Будьте готовы к комиссии от министерства и к тому, что вам навяжут постоянного куратора из Аврората, - Снейп, как оказалось, уже вернулся и стоял в дверях, появившись так бесшумно, что я его не заметила. Пирожное в руках дрогнуло, и крошки посыпались на пол.

- Простите! - пробормотала я виновато. Но очередной домовик уже шустро все убрал, и даже чашка с чаем была новая.

Отлепившись от косяка, зельевар сел рядом со мной на кушетку и продолжил:

- А еще к тому, что отношение общества к вам резко поменяется. Вы должны уже знать, как относится большая часть нового магического мира к Пожирателям смерти… и их потомкам.

- Большая, но не вся, - уточнил мистер Малфой надменно. – Вы всегда можете рассчитывать на нашу поддержку, мисс Лестрейндж. И на поддержку большей части чистокровных магов. Но все-таки с проблемами придется разбираться самостоятельно. Завтра мы перенесем вас в Тетнор – так называется поместье – и вы с Рабастаном посмотрите на месте, что можно сделать. Составите список необходимого, а мы… постараемся его предоставить.

- Погодите, - новое пирожное я брать не рискнула. – Что значит – посмотрим на месте?! Я… Но мои родители… Они же…

Я разом представила, как отреагирует мама, когда я объявлю ей, что собираюсь жить в полуразрушенной халупе со взрослым мужиком, которого и видела-то всего пару раз. И вообще – я школу еще не закончила!

На лице у мужчин отразилось одинаковое: «Ох уж эти дети, совсем они ничего не понимают…».

- Боюсь, в случае, если вы останетесь жизнь с магглами, я не смогу гарантировать вашу безопасность, - суховато сказал лорд Малфой. – И ваши обязанности как леди Лестрейндж – единственной, прошу заметить, на свободе – требуют довольно много времени.

- Какие обязанности, она еще ребенок и понятия не имеет, о чем речь! – возмутился Снейп.

- Боюсь, у нее нет выбора, - пожал плечами лорд Малфой с невозмутимостью сфинкса. – Придется узнать и научиться. Нарцисса ей поможет.

Ну, Снейп! Во что ты меня втравил?!

Преувеличенно медленно поставив чашку на столик, я так же спокойно сказала:

- Благодарю за консультацию. Мистер Малфой, могу я навестить Рабастана? Также мне хотелось бы провести эту ночь дома – я давно не видела родителей и сомневаюсь, чтобы постоянное магическое воздействие положительно сказалось на их самочувствии. Полагаю, завтра профессор Снейп сможет аппарировать меня сразу в Тетнор?

Когда я злилась, то начинала говорить очень правильно и очень… громоздко. Для взрослого человека это нормально, а вот в исполнении ребенка смотрелось очень странно. Глаза у мистера Малфоя – воплощения спокойствия и невозмутимости – удивленно расширились, а по губам более привычного Снейпа скользнула усмешка.

- Конечно, мисс… Лестрейндж, - впрочем, Люциус быстро справился с собой и поднялся, предлагая нам сделать то же самое.

Вместе со Снейпом мы вышли из кабинета, и он провел меня к Рабастану. Тихонько постучавшись, я шагнула в полутемную комнату, освещаемую лишь магическим светильником на прикроватной тумбочке.

- Эй… Басти… Это Гермиона. Можно к тебе?

- Конечно, - тут же откликнулся он, садясь на кровати. Выглядел Рабастан гораздо лучше – все видимые повреждения на нем залечили, но я слишком хорошо видела выражение его лица во время суда, чтобы надеяться, что только ими дело и ограничилось. Если он побывал у дементоров… Наверное, ему сейчас очень плохо. Я прочитала их описание в «Истории магии», и это отбило у меня желание шутить. Мне хотелось что-нибудь сделать для дядюшки, но я знала, что вряд ли неожиданно свалившаяся на голову племянница что-то может.

- Как ты? – по-детски спросила я, проходя внутрь. – Лучше? Прости, я задаю глупые вопросы.

- Что ты! – в голосе у дядюшки мелькнула улыбка. Протянув руку, он усадил меня рядом. – Видишь? Я живой и здоровый. Оклемаюсь.

- Это хорошая новость, - вымученно улыбнулась я и, решившись, взяла его за руку. Пальцы были ледяными, и я сжала его ладонь двумя руками, пытаясь согреть.

Пару минут мы сидели молча – пока его пальцы не согрелись, а мышцы не расслабились.

- Хочешь, я останусь? Посижу с тобой? – предложила я.

- Нет, - насмешливо потрепав меня по голове, он покачал головой. – Все хорошо. Ты очень смелая, знаешь?

- Что зашла к тебе в комнату? – фыркнула я.

- Что вступилась за меня, - серьезно ответил он. – Ты совсем не обязана была.

- Прямо вечер благодарностей, - проворчала я и встала. – Ладно, раз ты начал их раздавать, я, пожалуй, пойду. А завтра, - я наставила на него палец, - мы проверим Тетнор и устроим тебя там с максимальным комфортом. Все будет хорошо. Понял?

- Понял, - с улыбкой ответил он. – Спокойной ночи, малышка.

- Спокойной ночи, дядюшка.

Мама, как и ожидалось, устроила грандиозный скандал. Хорошо еще, что Снейп по-тихому вернул меня в спальню – уже посреди ночи, так что утром я как ни в чем не бывало спустилась к завтраку. Родители выглядели… Пришибленными, другого слова не подобрать. Еще бы – двое суток под заклинаниями, для магглов – шутка ли?

- Нет, нет и нет! – возмущенная миссис Грейнджер, едва я заикнулась о переезде, превратилась в фурию. Отец молчал, но смотрел неодобрительно. На этом фоне новость о том, что я знаю, что приемная, отошла на второй план. – Что еще за дядюшка?! Столько лет не объявлялся и тут – нате вам!

Наверное, не стоит говорить ей, что все эти годы он сидел в Азкабане?

- Гермиона, милая, я уже смирилась с этой вашей школой, но уезжать совсем? – гнев у миссис Грейнджер перешел в слезы. Меня начала грызть совесть. Все-таки восемь лет они меня растили, а тут я заявляю… И пусть я по-прежнему была намерена навещать их, это дела не меняло.

В конце концов, после бурных обсуждений решено было, что я пока что буду проводить в поместье выходные. При условии, что Рабастан все же познакомится с моими родителями. На самом деле, такое решение устраивало меня – я все же хотела закончить школу, да и внезапное исчезновение будет воспринято с подозрением. Так что Снейпу, недовольно поджавшему губы, пришлось смириться.

- Вы подвергаете и себя, и родителей ненужной опасности, - высказался он, прежде чем перехватить меня за плечи и аппарировать.

- Ай! – едва мы приземлились (довольно жестко, надо сказать), я возмущенно оттолкнула мага. – Прекратите! Прекратите это немедленно! Хватит хватать меня, как куль с пшеном! Предупреждайте хотя бы… Бээээ….

Последнее – это уже мой желудок не выдержал такого обращения.

- Хорошо, - задумчиво произнес Снейп, отходя на пару шагов. – Учту…

Вот уж спасибо!

Немного оклемавшись, я выпрямилась во весь рост и огляделась. Поле. В натуральном виде – метров в двухстах горизонт резко обрывается, шумит прибой, в другую сторону – небольшой лес, из-за которого выглядывает деревенька – каменные домики, глянцево блестевшие на солнце бока машин.

- Где мы?

- Возле вашего дома, мисс Лестрейндж, - любезно отозвался зельевар и уже осторожно подал мне руку: - Не бойтесь, у вас пока нет доступа к защите, Лестрейнджи скрыли от посторонних местоположение своего дома. Правда, для авроров это не стало препятствием…

Ну и зачем нужна такая защита? От дурака, что называется.

Впрочем, комментировать я не стала, покорно взяв Снейпа за руку. Тут же перед моими глазами, словно на старой пленке, перегретой под лампой, изображение стало расплываться, пока не оказалось, что лес вдалеке не такой уж и маленький, а к нему вплотную прилегает довольно большое поместье. Только если Малфои поселились в замке, то жилище Лестрейнджей было менее монументальным, хотя и очень старым – классический двухэтажный дом, с симметричными крыльями и высокими стрельчатыми окнами.

То есть таким это было изначально. Теперь же… Теперь, казалось, ни единого целого куска в этом доме не было. Невысокий каменный заборчик (мне по пояс) разметало словно взрывом – покрытые мхом и прошлогодними листьями камни лежали то там, то сям, стены восточного крыла обвалились внутрь, а в западном не было ни единого целого окна. К тому же над поместьем потрудился пожар – крыша обвалилась, черные доски торчали в небо, как вывороченные ребра чудовища.

Все это было покрыто завоевавшим дом плющом. Пока мы шли по тропинке (все, что осталось от широкой подъездной дорожки), я замечала все больше деталей – вымахавшие в мой рост сорняки, кряжистые дубы, за которыми давно никто не ухаживает… Прямо дикий лес какой-то. Хотя судя по тому, как росли деревья, здесь когда-то был красивый парк. Не такой цивилизованный, как у Малфоев, конечно, но…

- И тут должен жить Рабастан?! – возмутилась я.

- А вы думали, Визенгамот его на курорт отправил? – невозмутимо ответил Снейп.

Из дома донеслись голоса, и нам на встречу, перешагивая через обломки, вышли мистер Малфой и Рабастан. При свете дня выглядел он неплохо, разве что взгляд был не слишком довольный – неудивительно.

- Ну что, проходите, осмотрите свои владения, - предложил Снейп.

Я, вздохнув, прошла внутрь. Что могу сказать… Спасибо мистеру Малфою – домовики и вправду постарались, мусор из дома исчез, однако разрушения никуда не делись. Меня провели в западное крыло, которое, по словам все того же Люциуса, «сохранилось», но разница была, на мой взгляд, как между пресловутыми хреном и редькой. Да, здесь стены были целы. Но стекол в окнах все равно не было, а на полу росла трава (которую в данный момент активно отскребали домовики).

- К вечеру мы приведем в порядок одну комнату и установим там все необходимое, - пообещал Рабастан. – Малышка, не куксись, на тебе лица нет.

- Откуда ему взяться? – проворчала я. – Как ты тут жить собрался?

- Зато на свободе, - усмехнулся дядюшка, привычно потрепав меня по голове. – Благодаря тебе.

Да уж. И это мое наследство? Толку от него немного… Хорошо хоть, когда начнется учеба в Хогвартсе, жить я буду в школе. Хотя я и надеялась, что к этому времени мы Тетнор хоть немного восстановим, но отсюда вытекала и другая проблема: деньги. Но спрашивать об этом пока не слишком удобно – лучше дождусь, пока останемся с Рабастаном наедине.

- Нам о многом нужно поговорить, но не сейчас, - согласился он, когда мы, проведя полную инспекцию поместья, вышли к дороге, и я крепко его обняла, заодно высказав свое пожелание. – Через пару дней Северус перенесет тебя ко мне, и мы уже спокойно все обсудим. Пожалуйста, будь осторожна. Многие не хотят, чтобы наш род продолжил существовать, многие попытаются на тебя повлиять…

- Пусть попробуют, - воинственно предложила я, размышляя, на кого именно он намекал. Снейп? Малфой? Оба на первый взгляд искренне хотят помочь.

Получив эту неожиданную отсрочку от обязанностей леди Лестрейндж, я решила воспользоваться ей по полной программе – вот уже три дня я не появлялась в школе, следовало исправить это упущение, да к тому же успокоить Патилов – их то, я думаю, Снейп и не подумал заколдовывать, они, наверное, места себе не находят.

- Подождите, - пока Снейп, вернув меня в комнату (предельно аккуратно, ха!), не успел исчезнуть, я перехватила его за рукав. – А как же профессор МакГонагалл?

- А что с ней? – недоуменно вскинул брови зельевар.

Он прикидывается?

- Она ведь была против, чтобы я носила настоящую фамилию, - терпеливо пояснила я. – Что будет теперь?

- То же, что и раньше, мисс Лестрейндж, - пожал он плечами. – Минерва может злиться сколько угодно, но толку от этого нет. Так что не беспокойтесь, она это переживет.

И пропал. Надо что ли защиту какую поставить, а то появляется и исчезает как в собственном доме! Хотя я уверена, что в его жилище вход охраняется почище Гринготтского хранилища.

***

В школе все было по-старому – мое отсутствие заметили только учителя, но я списала на небольшую простуду и вгрызлась с утроенной силой в учебники. Неожиданно оказалось, что я уже давно работала «спустя рукава», и теперь приходилось наверстывать – мне не хотелось разрываться между обучением у Рабастана и получением аттестата. Экзамены за восьмой класс назначены на декабрь, а у меня конь не валялся.

-Эй, бегунья, - Амир остановил меня на выходе из школы вечером в пятницу – после танцев. – Постой.

- Ты без свиты? – вырвалось у меня. И хоть я тут же прикусила язык, знаю, что это его задело.

- Проводить? – и все же Амир сдержался.

Я радостно скинула ему в руки спортивную сумку с формой и не менее тяжелый рюкзак.

- Не боишься, что дружки засмеют?

- За что? – не понял мальчишка.

Я вздохнула. Ребенок.

- Со мной возишься. Знаешь, какая у меня в школе репутация.

- Перестань, - он поморщился и, перекинув мой рюкзак за спину, пошел рядом. С ним было спокойно, и наша прогулка в конце концов стала действительно прогулкой. Надеюсь, родители не поднимут шум…

Мы намеренно не заводили речь о действительно серьезных вещах: он о моем внезапном исчезновении с дня рождения, я – о его второй ипостаси. Не знаю, какие были причины у Амира, а я просто не знала, что ему сказать. Встретимся в Хогвартсе? Он ведь поедет в Хогвартс? Можно ли мне вообще рассказывать о себе? Спросить бы у Рабастана. Или у Снейпа. Вот завтра и…

- Мама и папа приглашают тебя в гости, - когда все нейтральные темы были исчерпаны, мы остановились возле моего дома. Я видела папу в окне – бдил, но не вмешивался.

- Официально? – удивилась я.

- Нет, - отмахнулся Амир. – Я просто хотел… Ну…

Понятно. Хотел убедиться, что я с порога не начну задавать неудобные вопросы. Ладно, если это для него так важно…

- Обещаю, что никому без разрешения твою тайну не открою, - сказала я серьезно. – Но… При условии, что если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты не станешь это скрывать. Амир?

- Хорошо, - с облегчением кивнул он. – Но я справляюсь, правда.

Угум. Пока еще никого не укусил – хотя это не точно.

- Я приду в воскресенье, - пообещала я, забирая у него свои вещи. – Передай девочкам, чтобы не волновались.

- Да они не особенно переживали, - пожал плечами парень. – Этот твой фрукт, который на гоблина похож, сказал, что он твой учитель или что-то типа того. Я ж знаю, ты далеко вперед по программе ушла. Наверное, из колледжа препод?

Гоблина… Рассказать Снейпу или не стоит? Все еще подхихикивая себе под нос, я зашла в дом.

Суббота началась для меня нервически. Снейп как обычно был таинственен, поэтому и не подумал сказать, во сколько он объявится, а мама начала причитать уже за завтраком.

- Я надеюсь, ты ночевать там не собираешься? А во что одеться? Ты говорила, он герцог?

Не он, а я. Он – маркиз. Это я тоже почерпнула из той книги, которую мне посоветовал Драко. Оказывается, мы с Малфоями, Лонгботтомами и Блэками (в различных комбинациях) были представителями высшей знати! Кто бы мог подумать. Правда, теперь это вроде как уже не важно – в магическом мире в большей цене чистокровность, но… Это также означает, что есть несколько родов, которые находятся в вассальной зависимости от нас. От меня.

Мурашки по коже. Маме не проговориться, что она удочерила аристократку!

Так о чем бишь я? А, продолжим:

- А как же уроки? А ты успеешь к экзамену подготовиться? А ланч? Что тебе приготовить?

Ох.

Поэтому, когда Снейп тактично позвонил в дверь (я была категорически против очередного заколдовывания родителей), это стало практически спасением. Подхватив собранную миссис Грейнджер сумку (еда, еда и еще раз еда – здоровая, а то мало ли, чем меня будут кормить в доме у маркиза), я выскочила на крыльцо:

- Доброе утро! Пойдемте скорее.

Рабастан встретил нас на границе. Выглядел он несколько диковато: в твидовых брюках и жилетке, отглаженной сорочке, чисто выбритый и с гладко зачесанными назад волосами. Кончики достигали ворота рубашки, выдавая тайную бунтарскую сущность, но в целом все было очень прилично. Я неожиданно пожалела, что мама не нарядила меня в то платье, в котором я объявилась во вторник. Хотя мы и так смотрелись очень странно посреди поля.

- Спасибо, Северус, - чуть кивнув, Басти приобнял меня за плечи одной рукой, а второй поудобнее перехватил переданный Снейпом ридикюль. – Обратно Гермиону перенесет Досли, можешь не беспокоиться.

Снейп исчез. Лицо у него при этом было не самое довольное – еще бы, так выставить человека. Я не преминула высказать это Рабастану.

- Уверяю тебя, он все прекрасно понимает, - заверил дядюшка. – Не время для гостей, нам нужно очень многое успеть, и лишние глаза и уши здесь ни к чему.

М?

- Для начала давай-ка замкнем на тебя защитный купол, - решил Басти. – Мне выходить все равно нельзя, а гости могут и постучаться.

Он провел меня через границу поместья – отсюда было заметно, что наши владения окружает едва заметное марево, словно слой горячего воздуха – вровень с тем самым невысоким заборчиком.

Из поставленного на землю ридикюля появился давешний нож, отчего я невольно отступила назад:

- Опять?!

- Прости, малышка, - виновато пожал плечами Басти, стоя на коленях и протягивая мне это орудие пыток. – Обычно защиту обновляет старший в роду, но теперь…

- Ты старше меня, - с надеждой сказала я.

- Я под надзором Аврората, - мрачно сказал Рабастан. – А кровная магия… В общем, не то, что следует делать напоказ.

Угум. Поэтому давайте ей займется ребенок. А чего, встречусь в Азкабане с матушкой…

- Гермиона, - видя мои метания, Басти вздохнул и, бросив нож обратно в ридикюль, встал, отряхнув брюки от прилипших травинок. – Пойдем-ка, покажу тебе кое-что.

Я зашагала следом.

- Люциус рассказал мне, что ты увлеклась биографией наших предков, - мы вошли в дом, но повернули не к западному крылу, а к восточному, которое пострадало больше всего. – Это похвально. Знать историю рода – хорошо, но быть частью рода – вот что главное. Оглянись.

Мы остановились посреди просторной комнаты – одна из стен, когда-то полностью стеклянная, теперь была открыта всем ветрам. На стенах еще кое-где виднелась голубая, с лепниной, штукатурка, но в основном комната оставляла печальное впечатление.

- Любимая комната Белл, - пояснил Басти тихо. - А здесь, - он пробрался через завалы и помог мне, – была библиотека.

Теперь на этом месте были видны только следы пожара, пожравшего все содержимое комнаты.

Спальня. Малая гостиная. Бальная зала. Зимний сад с источником… Под рассказы Басти все оживало. Тут он прятался от матери, там – впервые применил магию, здесь – Рудольфус сделал официальное предложение Беллатрисе.

- Ты не представляешь, как мне жаль, что ты никогда не была частью этого, - когда мы, сделав круг, вернулись ко входу, он сел на ступеньки, уже не заботясь о чистоте порядком запыленного костюма. – Я понимаю, для тебя это всего лишь картинки, прошлое, тем более чужое. Но для меня это вся жизнь – как и ты. Я что угодно сделаю, чтобы ты была в безопасности, чтобы род продолжился, чтобы ты носила имя Лестрейнджей с гордостью, а не скрывала его… Но я мало что могу. Обычно обучением младших членов семьи занимается глава рода. С самого детства – постепенно, понемногу… Как я могу дать все это? Я ведь… Я даже не знаю, чему тебя учить. Я никогда не думал, что из всей нашей семьи останусь лишь я!

Я молча взяла его за руку. Никогда не задумывалась, как всю эту ситуацию воспринимает Басти. Брат и невестка – в Азкабане, надежды, что они оттуда когда-нибудь выйдут, нет. Сам он – беглый преступник, лишь волей случая оправданный…

- Боюсь, я возлагаю на тебя слишком много надежд, - признался он с горечью. – Ты еще ребенок, выросла среди магглов… И, кроме проблем, пока от меня ничего не видела. Прости.

- Разберемся с проблемами! - оптимистично пообещала я, вставая и заставляя подняться его. – И я стребую с тебя все положенные по статусу плюшки. Идем. Будешь показывать, что там нужно делать…

В конце концов, я же сама говорила – титул это не только права, но и обязанности? Басти обещает мне защиту и делает это искренне, ну а я… я сделаю все, чтобы защитить его.

За этот недолгий субботний день мы успели восстановить и замкнуть на мне защитный купол Тетнора, а также слегка расчистить проход в подвал под центральной частью дома. По большей части этим занималась маленькая, юркая домовичка – Досли, которая при виде меня едва не упала в обморок.

- Эм… - смущенно сказал Басти, наблюдая, как маленькое существо падает на колени и заливается слезами. – Она почти десять лет провела в одиночестве, едва совсем тело не потеряла – домовики ведь являются частью дома, но, когда им некому служить, истончаются и пропадают. Поэтому теперь она… несколько диковата. И еще не очень сильна – погоди, вот восстановим поместье, и Досли войдет в прежнюю силу!

- А остальные домовики? – в силу возраста единственное, чем я могла помочь при разборе завалов – это распаковать сумку с едой. Спасибо, мама! Что бы я без тебя делала…

- Кто исчез, кто-то убит при взломе, - пропыхтел Басти. – Их и было-то немного, Руди терпеть не мог толкотни. А одну, Снейп говорил, в Хогвартсе видел. Быстро Дамблдор чужое добро прибрал… Руку даю, у него и половина нашей библиотеки осела, и фамильных ценностей немало… Что-то Люциус успел забрать, но не все… Ах ты зараза!

В общем, борьба с разрушениями шла с переменным успехом. Однако подвал был нашей первоочередной целью:

- Там алтарный камень, - вытирая со лба пот, Басти упал на стул и благодарно вцепился зубами в сэндвич. От его опрятного костюма осталось жалкое подобие. Домовичка продолжала трудиться. Для дядюшки отвели дальнее помещение западного крыла – как я поняла, здесь раньше была гостевая спальня, ничего ценного она из себя не представляла, оттого и сохранилась лучше всех. Окна уже вставили, домовики Малфоев вычистили комнату до блеска, притащили из Малфой-мэнора мебель. – Без него мы не сможем включить тебя в род официально. А значит, и доступа к сейфу в Гринготтсе у нас не будет.

Ах, так деньги все-таки есть? Это очень обнадеживало.

- А ты не можешь в него зайти? – удивилась я, в очередной раз грызя морковку и болтая ногами.

Он помотал головой.

- Туда нужно явиться лично, а я, как понимаешь… А тебе и предъявить пока нечего – ни палочки, ни силы. Вот когда твое имя появится в картотеках у гоблинов, тогда они еще подумают, дать ли тебе доступ.

Я только сейчас поняла, что меня смущало весь день. Палочка.

- По условиям Визенгамота я лишен права ее иметь, - угрюмо сообщил Рабастан. – Сволочи…

- Погоди, - опешила я. – А как ты собрался меня учить?

- Слава Мерлину, - наставительно заявил дядюшка, поднимая вверх указательный палец, – Лестрейнджи и без палочки могут немало. Не настал еще тот день, когда мы начнем зависеть от жалкого куска дерева, словно какие-то… простофили.

Ох уж эти мне чистокровные заморочки!

В общем, домой я попала глубоким вечером – Досли подкинула меня на задний двор и, вручив напоследок букетик последних осенних цветов, с хлопком исчезла.

Я немного постояла на крыльце, вдыхая прохладный, сырой воздух и наслаждаясь погожим вечером – на горизонте уже чернели тучи, постепенно наползая с востока. Хоть бы дождь не пошел, а то затопит Басти к Мерлину…

Воскресенье началось с истошного вопля миссис Грейнджер. Кубарем скатившись вниз, я застала маму на стуле (словно Досли была мышью), а домовичку – испуганно сжавшейся в комок у задней двери. Потребовалось некоторое время, чтобы успокоить обеих и выяснить, что же все-таки случилось.

Оказалось, Досли причислила Грейнджеров к младшим членам семьи. И, дорвавшись до кухни, которой долго была лишена, решила что-нибудь… приготовить. Доступным ей образом, разумеется – поэтому мама, зайдя с утра в святая святых, обнаружила там летающие по воздуху муку, яйца и прочее наполнение для блинчиков. Ах да, и маленькое, сморщенное серокожее существо в драной простыне.

В общем, когда статус-кво был восстановлен: миссис Грейнджер получила клятвенные заверения, что домовичка в дом без разрешения входить не будет, а Досли уверили, что зла на нее никто не держит - все уселись завтракать.

- Очень вкусно, - восхитился папа, который застал только окончание истории.

Мама начала наливаться нездоровой краснотой – ее «здоровые» блинчики из овсяных хлопьев он есть отказывался.

- Ммм, Досли, ты не могла бы и Басти отнести завтрак? – поспешно сказала я, спасая домовичку. Та счастливо исчезла. Вместе с кувшином молока и тарелкой оставшихся блинчиков. Мда…

- Милая, - слабым голосом спросила мама. – А это… существо… единственное в своем роде? Или мне стоит ждать еще кого-нибудь?

В общем, к Басти я попала ближе к обеду – исполнив все домашние обязанности в доме Грейнджеров и получив право на прогулку.

- Утром появлялся Люциус, - сообщил дядюшка. – Принес для тебя кое-что. Интересовался, не заглянешь ли ты к ним на чай.

Я вцепилась в давешнюю книгу, как в сокровище, и с надеждой посмотрела на дядюшку:

- Но ты же меня отпустишь?

Мало ли, что еще они нам передадут?

Оценив мое алчное выражение лица, Басти кивнул, а я спохватилась – успею ли на пятичасовой чай к Патилам? То есть они конечно мне всегда рады, но и совесть тоже надо иметь.

- Дорогая, - тем же тоном, что и мама утром, сказал Басти, - а ты не забыла, что теперь мы с тобой – должники Малфоев?

Я не забыла. Я этого даже не знала – чем повергла Рабастана в шок и уныние по поводу моей чистокровной несостоятельности.

- Я, конечно, сам виноват, откуда тебе это было знать, - сокрушался он, пролистывая мою книгу, как календарь на коленке. – Но… Ага. Вот. Читай и запоминай – формула признания долга. И формулу снятия заодно заучи, мало ли – пригодится…

Как оказалось, понятие долга было очень даже в ходу у волшебников. И долги было принято отдавать – иначе позор семье и все такое. Любая услуга ценилась – в зависимости от того, какое значение имела помощь.

Я помрачнела – судя по всему, Малфоям мы будем должны по гроб жизни.

- Пойми правильно, они – родственники, пусть и дальние, а потому в любом случае союзники, - растолковывал Рабастан. – Дело не в том, что они имеют злой умысел или собираются нагло использовать тебя в качестве домашней прислуги. Дело в принципе. Чести, если хочешь. Люциус никогда не намекнет ни словом, ни делом, но не признать долг – это… позор.

- Поняла, - вздохнула я, забирая свой импровизированный учебник и принимаясь зубрить. Похоже, откладывается моя поездка к Патилам.

Но все оказалось проще, чем я думала. Люциус отнесся к моему официальному заявлению абсолютно спокойно – кивнул, так же равнодушно повторил формулу принятия и пригласил на чай в гостиную. Из всех присутствующих только Драко задрал нос – дескать, я неуч и неумеха, уж он бы…

- А еще я теперь тоже могу, как ты! – когда официальная часть приема была окончена, и я заверила, что пока нам больше ничего не нужно, мальчишка утащил меня в библиотеку.

Я скептически наблюдала, как злосчастная ваза под насупленным взглядом Драко (даже шея покраснела, так старался) меленько задребезжала. И все – на этом выступление было закончено.

Можно конечно над ним поглумиться, но… с одной стороны, долг (будь он неладен), с другой – правда же старался, а времени прошло не так уж много, мне потребовалось больше.

Поэтому я ограничилась советом:

- Ты напрягаешь тело, а нужно учиться чувствовать силу – тогда будет проще. Я медитировала.

- Меди… Что?

Понятно… Пойдем другим путем. Есть ли тут книги по теории магии? О происхождении магических способностей?

Мы, словно две книжные моли, поползли вдоль полок, выхватывая то один том, то другой, но все было не то – либо слишком заумное (и тогда я просто откладывала это для себя), либо – не по теме.

Так нас и застал Люциус.

- Пора? – встрепенулась я.

Он кивнул.

Попрощавшись с Малфоями, я взяла за руку Досли, встречавшую меня на границе мэнора, и уже в следующую секунду стояла на заднем крыльце собственного дома.

Покосилась на темное, в высыпавших, словно рассыпанный по бархату сахар, звездах небо и вздохнула – ни сил, ни времени зайти к Патилам уже не осталось.

Мой распорядок дня вплоть до Рождества определился в первую же неделю: будние дни я проводила в обычной школе, а выходные – традиционно в поместье Лестрейнджей. По воскресеньям иногда бывала у Малфоев – Драко, пользуясь тем, что я не могла ему отказать, нагло использовал меня в качестве личного гуру. Впрочем, благодаря ему я развивала и собственные способности – не хотелось ударить в грязь лицом перед заносчивым мальчишкой. Неудивительно, что вскоре вся эта свистопляска начала сказываться на здоровье.

Впрочем, обо всем по порядку.

В начале октября Басти пришлось в срочном порядке бросить разбирать подвал и заняться крышей – зарядили дожди, на смену им пришли осенние шторма, которые грозили смыть остатки поместья в океан. Я мало чем могла помочь – переправила ему теплое одеяло и непромокаемый спальник из личных запасов папы, но без нормального камина его это не спасало. Поэтому пришлось вновь обратиться к Малфоям – те прислали домовиков и материалы, и за три недели крыша была перекрыта, стены отремонтированы, стекла вставлены, а каминная сеть восстановлена не только в комнате Басти, но и других помещениях Тетнора. А долг… Долг возрос в космических масштабах. На мои опасения, что сейф в Гринготтсе опустеет раньше, чем мы расплатимся с долгами, Рабастан только усмехнулся и сказал беспечно:

- Заработаем, малышка. Не волнуйся.

Тетнор теперь выглядел почти как раньше – снаружи. В помещениях по-прежнему была разруха, но их ремонт мог и подождать.

Явившись на очередные выходные (как раз на 31 октября пришлись) к дядюшке, я обнаружила там еще и Снейпа.

- Добрый день, - настороженно поздоровалась и вопросительно посмотрела на Рабастана: мы теперь и гостей принимаем?

- Знакомься, - фыркнул он. – Нам назначили куратора.

- Вас?! – вырвалось у меня.

Зельевар выразительно изогнул бровь:

- Вас не устраивает моя кандидатура?

- Нет, - поспешно открестилась я. – Просто вы же… Ну, преподаватель. У вас дел, наверное, много. И я думала, нам пришлют кого-то вроде той мерзкой тетки из Визенгамота.

Честно говоря, я вообще забыла о планах Визенгамота. Мы так хорошо жили с Басти… Никаких тебе серьезных проблем – знай себе отстраивай поместье, да тренируйся концентрировать силу. Ну, еще этикетом занималась – по настоянию Нарциссы. Она, наверное, пыталась сделать из меня леди, только получалось пока слабо. Демократичные замашки среднего класса въелись в меня слишком прочно, хотя я честно старалась.

- Это было бы слишком прямолинейно для Дамблдора, - Рабастан ухмыльнулся. – Поэтому нам прислали… шпиона.

Ага, двойного. Помню-помню. Бедный Снейп. Впрочем, этот вариант для нас был наилучшим – если, конечно, Снейп и правда на нашей стороне. Вот кто его разберет?!

Поэтому я несколько нервно спросила:

- Если у нас на сегодня нет никаких планов, может, я наведаюсь к леди Малфой?

- Нет, постой, - посерьезнел Басти. – Северус, я не просто так тебя вызвал, понадобится помощь.

- Само собой, - проворчал он, вставая. – Внизу все готово?

- Да, но я попрошу тебя проверить, - с нажимом сказал Рабастан, явно желая избавиться от общества друга (надеюсь, я не ошиблась на счет их отношений?).

Видя такие приготовления, я даже занервничала:

- Э… Басти? Ты ничего не хочешь мне сказать? Меня собираются принести в жертву?

- Почти, - серьезно сказал он. – Сядь, нужно поговорить.

Если бы я знала, чем это закончится, плюнула бы и не стала проводить обряд. Мне и так неплохо жилось, без всяких древних ритуалов.

- Я расчистил подвал, - сказал Рабастан.

Я воодушевилась – даже несмотря на его серьезный тон, это же хорошая новость!

- И алтарный камень, - добавил Басти еще мрачнее. В глазах его появилось странное выражение, которое уже после всего случившегося я определила как жалость. Ну, сочувствие так точно. Но тогда я этого не поняла и воодушевилась еще больше.

- Так что сегодня мы проведем обряд, - вздохнул он. – Северус нам поможет.

А вот теперь я слегка напряглась – как выяснилось, совсем не по той причине, по которой нужно бы. Просто Снейпу я подспудно не доверяла, все время чуяла какой-то подвох, возможно потому, что очень плохо его знала – даже с учетом книг.

Видя мое неадекватно хорошее настроение, дядюшка посуровел.

- Гермиона, я прошу тебя быть серьезнее, - сказал он. – Ты ведь читала ту книгу, что я давал?

Ага. Читала. Перечень семейных ритуалов рода Лестрейндж. И обряд включения в род проводили обычно над только что рожденными младенцами в присутствии всех живых членов рода. Описание было более чем расплывчатым: младенца укладывали на алтарный камень, члены семьи поочередно подтверждали: сей ребенок действительно Лестрейндж, сын (или дочь) Лестрейнджей… И сила рода, заключенная в алтарном камне, на котором издавна совершаются абсолютно все семейные ритуалы (здесь у меня возникла парочка скабрезных мыслей), принимала младенца – с этих пор он мог пользоваться не только своей собственной магией, но всей магией Лестрейнджей, буде таковая понадобится, да и всякие мелкие пакости вроде порчи или сглаза были ему не страшны.

Как-то так. А теперь, уважаемые знатоки, внимание! Вопрос!

- Басти, - как можно небрежнее спросила я в один из вечеров субботы, которые мы традиционно проводили вдвоем, сидя на ступенях поместья, – а где я родилась?

- Я не знаю, - Басти явно не хотелось об этом говорить, он был очень скуп на слова и попытался как можно быстрее эту тему закрыть: - Малышка, тогда было очень сложное время. В семьдесят восьмом я уже отошел от идей Лорда, и мы с твоими родителями были не слишком дружны. Входа в ближний круг у меня не было, большую часть года я провел во Франции. И о твоем существовании узнал… Совсем недавно.

- Как именно? – я понимала, что нужно прекратить спрашивать и не бередить раны, что тема Азкабана – табу. Но я имела право знать. Я, Мерлин побери, была прямой участницей тех событий!

Басти послал тоскливый взгляд в космос, явно испытывая те же чувства, что и Снейп, на которого обычно сыпались мои вопросы.

- Первые месяцы в Азкабане Белла вела дневник, - неохотно, спустя долгое молчание, признался он. – Точнее… нечто, на него похожее. Выцарапывала на стене одно и то же. Дата – девятнадцатое сентября семьдесят девятого года. И имя.

Вечер был теплый, но когда я представила себе эту картину… Мне стало холодно. Заметив, Басти набросил мне на плечи плед и прижал к себе:

- Ну вот. Расстроил тебя. Прости, я все никак… никак не пойму, как с тобой разговаривать. Ты задаешь такие взрослые вопросы, что я забываю о том, что ты еще ребенок. Прости.

- Нет, я хочу знать!– вывернувшись из его рук, я нахохлилась на ступенях, как ворона. – Как ты попал в ее камеру? Вас… Вам разрешали видеться?

Снова – долгое молчание.

- Меня перевели в ее камеру, - выдавил Басти, когда я уже не надеялась на ответ. – Ее… После очередной комиссии Беллу перевели на самый верх – там больше света и не так сыро. У нее начались проблемы со здоровьем.

Надо же, оказывается, маги еще и о заключенных заботятся? Интересная новость…

- Но ты ведь не знал, что означают ее слова.

- Нет, - хмыкнул дядюшка. – Но я знал Беллу. Это было настолько важно для нее, важнее, чем Лорд, настолько, что даже в Азкабане, который, поверь, высосет все живое из тебя в первый же день… Она продолжала помнить твое имя. Ты, кстати, знаешь, что так звали нашу прабабку? Это, наверное, Руди настоял. И так же, как Белла, я уцепился за твое имя, как за спасительный якорь. Оно меня спасло, малышка.

- Северус говорит, ты сбежал, - осторожно заметила я.

К сожалению, на этом наш разговор прервался – Басти наотрез отказался обсуждать со мной свои «криминальные похождения», как он выразился.

- А ты точно уверен, что родители не ввели меня в род? – на всякий случай уточнила я, пока Рабастан, убедившись, что я помню содержание книги, вел меня по ступеням в подвал. Здесь было темно, сыро, и… воздух звенел от магии. Не знаю, как лучше объяснить: это похоже на электрическое поле, которое вдруг решило тебя обнять – волосы на руках тут же встали дыбом (хорошо хоть, на голове я заплела их в косу). И холод – было очень холодно, изо рта шел пар, а редкие факелы – не магические, обычные - даже пылая с необычайной силой, едва освещали пространство. Казалось, что-то черное, плотное, съедает их свет.

- Уверен, надеюсь, ты не пила никаких зелий? – озабоченно уточнил дядюшка.

- Н-нет, - клацнула я зубами. Не от страха, просто замерзла. Предупредил бы хоть, я бы пальто надела…

Мы добрались до центра подвала – здесь на полу даже иней выступил, да и сам камень (я почему-то представляла его чем-то вроде огромного кирпича и теперь удивленно разглядывала огромную каменюку неопределенной формы, с кучей острых сколов и небольшим углублением в центре) блестел от влаги и инея. А все младенцы после возлежаний на нем выживали? Тут пневмонию подхватить – раз плюнуть!

- Северус уже приготовил зелья, он ждет наверху, - Рабастан повернулся ко мне и тревожно обвел глазами, словно запоминая. От этого мне стало как-то... не по себе. – Главное – ничего не бойся. Не сопротивляйся – иначе будет только хуже. Из всего рода только я могу подтвердить твое право, надеюсь, что этого будет достаточно, но… В общем, с Мерлином. Раздевайся.

- Что?! – подскочила я. – С ума сошел?!

- Между тобой и родом не должно быть ничего, абсолютно, - сухо сказал Рабастан. Время шуток закончилось. Ругаясь про себя последними словами (ох, что бы сказала Нарцисса!), я начала раздеваться. Не знаю, от чего меня колотило больше – от нервов (и что еще за зелья, которые приготовил Снейп?) или от холода.

- Басти, - спустя пять минут я поняла, что у нас возникла еще одна проблема. Место «для младенцев» было для меня, мягко скажем, маловато. А все остальное – необработанный камень, у которого углов больше, чем я могу сосчитать. – А… Куда мне лечь?

- Давай помогу, - вздохнул он, набрасывая мне на плечи покрывало – временная мера, уступка моей стыдливости.

Он подсадил меня на алтарь, который доходил до талии, и я, уже не скрывая крупную дрожь и вереща от обжигающего кожу холода, устроила пятую точку в углублении. Ну, хоть так. Пришлось все же лечь, чувствуя лопатками все острые грани, уставиться в темную пустоту – потолка видно не было.

- Д-дав-вай б-быстрее… - проклацала зубами, впиваясь пальцами в камень.

- Сейчас, - обронил откуда-то из темноты Басти и замолчал.

Я лежала. Ничего не происходило. Ох, да скорее же! А может, я вообще ничего не почувствую? Пока из всех ощущений только судорога в ноге, от холода – я невольно дернулась, проехалась лопатками по алтарю, сдирая кожу – спину обожгло болью, наверняка до крови.

И в этот момент что-то изменилось. Словно между мной и остальным миром выросла невидимая, но плотная стена, сквозь которую не просачивался ни звук падающих с потолка капель, ни дыхание Басти – только моя возня и ощущение медленно надвигающейся угрозы.

Мне стало страшно. Ну их к Мерлину, эти варварские ритуалы, а вдруг привязать к роду можно только младенцев? А вдруг одного Басти недостаточно, чтобы подтвердить мои права, а вдруг…

Мысли путались, текли все медленнее под неуклонным напором чужой силы. Краем глаза я начала видеть серые, смазанные силуэты – но как только поворачивала голову, они исчезали. Их было все больше, пока они не заполонили все пространство вокруг алтаря – хоровод бестелесных призраков, стенающих, рыдающих, кричащих и воющих – все это слилось в сплошную какофонию звуков, словно расстроенный оркестр. Я закрыла уши руками, но звук все усиливался, давил, грозя расколоть черепную коробку, и я закричала, но собственных слов не услышала:

- Что вам нужно?!

- Ты!

- Я Лестрейндж!

- Докажи! Откройся!!!

Разговоры закончились – очевидно, это и так была уступка неразумной, потому что щупальца чужой воли проникли в мою голову, круша все барьеры (о существовании которых я и не подозревала) и принося адскую, ни с чем не сравнимую боль.

Ну, Басти, если останусь жива – припомню тебе…

На этой мысли я отключилась – рухнула в спасительную темноту, даже понимая, что могу из нее не выбраться.

А в следующий момент открыла глаза уже при свете дня.

Пару секунд соображала, где нахожусь – ровно столько потребовалось, чтобы белая пелена перед глазами разошлась в стороны.

- Гермиона? – в поле зрения появилось встревоженное лицо Басти. – Слава Мерлину! Нет-нет, лежи, не двигайся!

Я и сама уже передумала – при первой же попытке привстать голова взорвалась такой болью, что я рухнула на подушку и немного помечтала о смерти.

- Выпей, - в губы ткнулся стакан, я послушно сглотнула и вопросительно уставилась на дядюшку. – И не смотри так, вот подействует зелье, и поговорим. А пока лежи, не волнуйся.

Режим «лежи, не волнуйся» продлился по моим прикидкам около часа – за это время мою многострадальную голову постепенно покидала боль, оставляя странную, звенящую пустоту. Я даже, грешным делом, начала вспоминать таблицу умножения и рандомные факты – испугалась, что все знания куда-то исчезли.

Но поговорить сразу не удалось – пока я осторожно встала, пока поела – Басти отказывался продолжать разговор. Наконец, все возможные предлоги были исчерпаны.

- Скажи честно, ты предполагал, что так будет? – спросила я, откинувшись на подушки. За окном было светло – а значит, я пробыла в отключке как минимум ночь.

- Ты что! – перепугался дядюшка. – Гермиона, если б я знал… Но виноват все равно я. Я, понимаешь, не подумал, что у тебя может быть наш дар.

- Наш дар? – повторила я, не зная, напрягаться мне или радоваться.

- Родовой дар Лестрейнджей, - виновато улыбнулся Басти. – Устойчивость к ментальным воздействиям. Окклюменция, если это о чем-нибудь тебе говорит.

О да…

Я опустила голову на подушку, вспоминая, все, что когда-либо о ней слышала. Насколько я помню, это нечто вроде антонима к легиллименции. Если последняя позволяет вторгаться в чужой разум (Снейп был особенно в этом хорош, ага), то именно окклюменции когда-то безуспешно пытался обучиться Гарри Поттер.

Так, а как это относится к тому, что произошло со мной?

- Для того чтобы быть принятым в род, нужно пройти проверку силой, - пояснил Рабастан. – Она состоит из всех членов рода, которые, умирая, оставляют свою магию и силу на алтарном камне. Ты ведь читала – обычно все происходит еще во младенчестве, а младенцы, даже самые талантливые, не имеют защиты – сила рода почти не замечает их, в отличие от тебя.

- То есть предки попытались забраться ко мне в голову, - поняла я. – А когда не смогли сделать это по-хорошему, сделали по-плохому.

- Примерно так, - с облегчением вздохнул Рабастан. – Если бы я знал, что у тебя наш дар, то мы бы придумали что-нибудь другое, но я считал… это только по мужской линии.

Да я уникальна!

- Северус едва тебя выходил, - дядюшку продолжала мучить совесть. – Прости, я, похоже, только и делаю, что подвергаю тебя опасности.

- Басти, - пробормотала я, счастливая от того, что все закончилось хорошо, – можно, я тебя кое о чем попрошу?

- Что угодно, - встрепенулся он.

- Прекрати передо мной извиняться!

Этот случай с недружелюбными предками имел два последствия. Во-первых, мне стало гораздо проще применять силу. До сих пор это всегда было тяжело, приходилось сосредотачиваться, прилагать усилия. В общем, попробуйте тронуть с места обычную машину и груженую. Разница очевидна. С этим приходилось считаться: я привыкла, что у меня есть время между тем, как я что-то задумала, и воплощением замысла. Теперь этого не было – приходилось сосредотачиваться мгновенно, четко представляя последствия своих действий, а иначе…

- АААА!!!!

- Драко, Драко, ты только не дергайся, я все исправлю!

Картина маслом: мальчишка висит на верхушке дерева, обхватив его руками и ногами, как обезьяна, а я бегаю по земле, стремительно уходя в истерику. Ох, Малфои мне этого не простят! Особенно если их чадо рухнет вниз.

Я попыталась остановиться и успокоиться: применять силу, находясь в раздрае – хуже не придумаешь. И так уже… А как все чудесно начиналось! Первое время мы только и занимались тем, что двигали предметы. Потом это надоело, Драко раскопал в биографиях предков рассказы о том, что некоторые из них отлично летали, я усомнилась, он полез доказывать, я предложила попробовать, но в тот день был сильный ветер, краем глаза я видела мельтешение веток – мы расположились на краю сада. Поэтому вместо ожидаемого перемещения на пару метров (я вообще сильно сомневалась, что что-то получится) Драко оказался на дереве. Ох, не простит…

Ветер, поутихший было, дунул с новой силой. Словно в замедленной сьемке я смотрела, как Драко мотнуло вместе с макушкой дерева туда-обратно, и как он, не удержавшись, начинает по широкой дуге падать вниз.

Оказывается, люди при падении ведут себя почти как кошки.

От страха зрение у меня схлопнулось до размеров узкого коридора – я видела только медленно падающего Драко и отчаянно желала, чтобы он не разбился.

Не разбился. Тело мальчишки словно упало на прослойку из воздуха, неожиданно сгустившегося над самой землей – мягко спружинив, Драко рухнул на землю.

Ни о каких разборках, естественно, речи не шло, но разговоров было много – сначала с Малфоями (пока я публично и торжественно извинялась, пока выясняли за что именно, пока пытались разобраться в моих путаных объяснениях), потом с Басти, под конец еще и Снейп подлил масла в огонь:

- Я могу временно заблокировать ее силу, если хочешь? – предложил он дядюшке, словно мимоходом.

- Что?! – я от возмущения раздулась, как лягушка. – Я не позволю!

На меня посмотрели как на милого, но оттого не менее надоедливого щенка.

- Малышка, ты не могла бы поиграть в саду? – не слишком надеясь на успех, попросил Басти.

Я одарила его скептическим взглядом, но подумала, что обстановку накалять не стоит, а подслушать можно и в саду – окна как раз в ту сторону, немного магии и…

- Не видишь, к чему все идет? – раздался раздраженный голос Снейпа. – Малфои уже обратили внимание на ее таланты, а что будет, когда она в Хогвартс поступит? Сможешь ты ее оградить? Да за право эту девчонку иметь в своем роду семьи ни перед чем не остановятся! Пара капель амортенции – и все, считай, нет больше Лестрейнджей! И на характер не посмотрят – родит наследничков и в омут головой!

- Ты преувеличиваешь, - возмутился Басти.

Я засела под окном, не слишком заботясь о конспирации. Очевидно, что Снейп, не слишком часто у нас бывавший, не знает всех моих талантов и не подозревает, что я могу подслушать. В отличие от Рабастана.

- Она только недавно получила всю силу и просто не может с ней справиться, - продолжал тем временем дядюшка.

- Чью силу? - с непонятной интонацией уточнил Снейп. Я даже из укрытия высунулась, чтобы увидеть, как эти двое обмениваются ВЗГЛЯДАМИ.

- Я с ней поговорю, - первым сдался Басти.

- Не поможет, - продолжил каркать Снейп. – Мисс Лестрейндж унаследовала худшие черты Беллы – ослиное упрямство, вздорность, наплевательское отношение к правилам…. А о том, что она переняла от папочки, даже подумать страшно…

- Ну хватит! – разозлился Басти. Честно говоря, я впервые видела его таким– теперь он вовсе не походил на моего добродушного и слегка растерянного дядюшку. Стукнув по столу кулаком, он отчеканил: - Будь твоя воля, ты бы засунул ее в клетку и держал там, как опасного зверя – этого не будет! Гермиона - обычный ребенок, а детям свойственно исследовать пределы своих способностей. Я прослежу, чтобы ситуаций, подобных сегодняшней, больше не повторилось. Доволен?

- Семья твоя, - пожал плечами зельевар и поднялся с места. – Только не зови меня, когда окажется, что наше юное дарование превратило Драко в лягушку, а расколдовать не может.

Это был первый случай серьезной размолвки между Басти и Снейпом, и он оставил у меня на душе неприятный осадок и подспудные опасения, что последний был в чем-то прав. Я уже начала понимать, что мои способности несколько не вписываются в категорию «стандартных»: у того же Драко, хоть и представителя древнего рода, сил было не так много, да и контролировал он их гораздо лучше меня. И, наверное, будь на моем месте действительно неразумный ребенок, дело могло принять плохой оборот.

Но вместо Гермионы Грейнджер была я – и я постаралась свести использование своих способностей к минимуму. Это было сложно, потому что иногда они вырывались из меня совершенно бесконтрольно, а, долго не применяя силу, я чувствовала себя как кипящий котел с закрытой крышкой - и это уже второе последствие ритуала.

Но сразу после того разговора все было в порядке и даже больше – было решено, что я могу обратиться в Гринготтс и выцарапать оттуда деньги для оплаты долгов Малфоям, а также для того, чтобы продолжить восстановление поместья.

- Но сколько там лежит, и сколько мне брать? – озаботилась я, явно насмешив дядюшку вопросами не по годам.

- Не нужно ничего брать самой, - улыбнулся Басти. – Просто встреться с Крюкохватом, он уже лет сто как поверенный семьи. Пригласи его к нам – с остальным я разберусь.

Поскольку одну отпускать меня побоялись, вызвали Снейпа. Мы смерили друг друга одинаково скептическими взглядами, но у зельевара не нашлось поводов для критики: для первого выхода в свет в качестве леди Лестрейндж я подготовилась основательно - Досли сшила мне новое платье, купила мантию и прочую необходимую мишуру, так что выглядела я очень представительно.

И мы шагнули в камин. Воспользоваться именно им пришлось по моему настоянию – «прелесть» всех путешествий со Снейпом я уже познала, а потому мы вышли в Дырявом котле, чтобы уже оттуда переместиться в Гринготтс – пешком.

- Добрый день, мистер Том, - учтиво поздоровавшись, я деловито отряхнулась и решительно зашагала к выходу. На самом деле, меня слегка потряхивало от страха – а ну как гоблины распознают во мне подделку? Хотя, конечно, если уж это вся сила рода Лестрейнджей не смогла. Но вот вопрос – алтарный камень, я полагаю, признал меня по крови, то есть внутри этого тела могла хоть чупакабра сидеть. А на что будут смотреть гоблины?

- Не бойтесь, - негромко обронил Снейп, догоняя меня. Хорошо хоть за руку не взял, как маленького ребенка.

Я клацнула зубами и покосилась на него – так заметно?

- Гоблины чувствуют страх. Очень тонко распознают эмоции, - продолжил между тем маг, и я поняла, что это не догадка, а просто лекция по психологии межрасовых отношений. – Говорите четко, без лишних слов, предельно ясно. Вы хозяйка положения, но эта раса очень древняя.

После такой вводной коленки у меня ощутимо задрожали – поэтому я решительно вздернула нос и выпрямилась, расправив плечи, как учила Нарцисса Малфой. Лестрейндж я или изюма фунт?

Так мы и вошли в Гринготтс – лениво-степенный Снейп и напряженно-высокомерная я. Холл банка поражал воображение – мрамор, золото, зеркальные поверхности и… ой, мама. Гоблины. Не знаю, как я их себе представляла, но точно не так. Они совсем не были похожи на людей. Ниже ростом, да и передвигались по-другому, словно поворачиваясь всем корпусом. Создавалось впечатление, что с тем же успехом они могут опуститься на передние лапы и ходить на четвереньках. При этом взгляд был очень разумным (ну да, а чего я ожидала?) и острым. Мне сразу стало ясно, что обманывать гоблина может только сумасшедший – ложь эти твари видят за версту.

- Гермиона Гр… Лестрейндж пришла подтвердить права на содержимое банковской ячейки, - благодаря Басти я знала, что нужно говорить, и все равно чуть не ляпнула «Грейнджер». Никак не привыкну…

В заполненном и гудящем, словно улей, холле на секунду наступила звенящая тишина. Сидевший передо мной гоблин медленно перегнулся через конторку и внимательно осмотрел: я даже макушкой до края не доставала.

- Хм… - он сел обратно, а я начала злиться (не столько на него, сколько на собственную временную неполноценность – угораздило же вляпаться в тело ребенка!).

По ту сторону перегородки раздавались шуршание пергамента и многозначительные хмыканья. Наконец, небольшая дверца слева от меня распахнулась, и гоблин вышел. Оказалось, я даже на полголовы выше его.

- Прошу за мной, мисс Лестрейндж. Потребуется подтверждение, для этого необходимо ваше присутствие. А вы подождите здесь.

Сказано это было таким непререкаемым тоном, что Снейп даже не пытался спорить – хотя очень хотел, судя по сверкнувшим глазам. Едва удержавшись от соблазна показать ему язык, я потопала следом за гоблином.

- А как вас зовут?

- Крючкотвор, мисс, - когда цивилизованная часть Гринготтса закончилась, мы вышли в огромную шахту, ввинчивающуюся вверх – вдоль нее были проложены рельсы. Рассеянный свет исходил откуда-то сверху, и, задрав голову, я обнаружила красивейший витражный купол. Сцены на нем изображали не то героическую борьбу гоблинов с людьми, не то – против людей. – Прошу.

Вздрогнув, я забралась в вагонетку. Не знаю, почему в фильмах их показывали такими убогими – в жизни они вполне комфортны: с дверцами, удобными, обитыми бархатом сиденьями, хотя, конечно, скорость у них… Ох, вниз лучше не смотреть.

Так я выяснила, почему Гермиона Грейнджер не любила летать. Высота совсем не мой конек. И уж тем более полеты.

Из вагонетки я вышла зеленая.

Прямо как дракон, сидевший перед входом в сейф.

Пока я пыталась определиться между ужасом и восторгом, гоблин деловито достал из вагонетки трещотку, и мерзкий звук заметался между голыми каменными сводами. Дракон издал стон протеста и, пятясь, как рак, уполз куда-то в пещеры.

- Бедный! - сочувственно прошептала я. Это зверство, на мой взгляд – ему же здесь не место! Он же летать должен, драконов и так немного осталось…

- Вашу руку, мисс, - Крючкотвор тем временем деловито доковылял до двери в сейф и открыл небольшую заслонку. Внутри зловеще мерцал стальной шип. – Придется отдать немного крови.

И здесь кровь, да чтоб им всем…

- Клятва, Крючкотвор, - напомнила я.

- Обещаю не использовать вашу добровольно отданную кровь в целях иных, чем предоставление доступа к сейфу рода Лестрейндж, - недобро усмехнувшись, он, тем не менее, поклонился – очевидно, моя осведомленность вызвала в нем уважение.

А вот лично я была не слишком рада – это что мне теперь, всегда настороже быть? А если кто-то, например, завладеет прядью моих волос?

Сразу вспомнились слова Снейпа об амортенции, и я решила, что пристану к нему на счет универсального противоядия. Мало ли.

Но палец уколола – даже нажимать не пришлось, шип был удивительно острым.

Послышалось тихое шипение, и дверь, выпустив облачко мгновенно испарившегося пара, приоткрылась.

- Прошу, мисс.

Я шагнула внутрь.

- Басти! - тоскливо грызя карандаш, я откинулась на стуле в тщетной надежде размять ноющую шею. – Это невозможно. Я не могу. Просто я больше не-мо-гу!

- Крепись, - пробормотал дядюшка, облизывая палец, чтобы перелистнуть очередной высохший от времени фолиант. – Нужно разобраться в бухгалтерии, а лучше тебя это никто не сделает.

Черт меня дернул сказать, что неплохо бы посчитать наши прошлые и будущие траты. Раньше, как выяснилось, этим занимался Рудольфус Лестрейндж – папочка. Теперь эта честь досталась мне. В принципе, работа была не сложная, только уж больно муторная. Досли крутилась рядом – цены на товары и услуги волшебного рынка она знала, только вот покупкой предстояло заниматься мне – деньги домовику в руки давать было нельзя. А посему я пыталась узнать, во сколько же Люциусу встала починка нашего поместья, сколько еще придется в него вложить и на что именно потратить. Пару выходных мы с Досли шатались по поместью, обходя комнаты – домовичка трудолюбиво приводила в порядок то, что могла, и, самое главное, помнила, что и куда сделало ноги. Например, многие картины ушли в Хогвартс, и я не имела ни малейшего понятия, как их теперь оттуда выцепить. Артефакты и книги частично вынесли Малфои – и отдавали с большой неохотой. На оставшиеся личные вещи наложило арест министерство магии – и теперь родовое имущество проходило по делу Рудольфуса и Беллатрисы Лестрейндж. ЫЫЫ! Изверги, растащили мои сокровищщща по кусочкам! Представляю, как приду требовать к Фаджу: «…Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая… три куртки. Магнитофон импортный!»…

От колонок цифр рябило в глазах – особенно учитывая, что я активно готовилась к экзаменам в обычной школе, которые все приближались. Так что ноябрь прошел нервно, а декабрь начался с претензий.

- Гермиона! – я вздрогнула и выпрямилась в кресле, осоловело глядя на возмущенного Рабастана. – Я пытаюсь тебе помочь.

- Прости, - я так устала, что даже этот упрек меня не впечатлил, и откровенно зевнула. – А мы можем отложить тренировку?

- Подождем, пока тебя действительно попытаются проклясть? – язвительно отозвался Басти. – Это не то, что ты хотела бы испытать, уверяю. Ты должна научиться чувствовать, когда на тебя оказывают магическое воздействие.

- Учитывая, что я не собираюсь пока выходить за пределы поместья, думаю, что это может и подождать, - огрызнулась я, вставая. За окном уже темнело, а я слишком устала. Через неделю экзамены, а я столько всего не выучила! – До встречи, Басти. Я пойду.

Я взяла за руку Досли, которая привычно перебросила меня на задний двор дома Грейнджеров. И, только оставшись одна, устало опустилась на ступени – заходить в дом не хотелось. Как только я войду, то окажусь под пулеметными расспросами матери, а на большую их часть ответить не смогу – либо потому, что не знаю, можно ли мне рассказывать, либо потому, что не хочу ее волновать. Магический мир был намного более жестоким, чем мир магглов. Он застрял в средних веках и лишь с неохотой натянул шкуру современности, сквозь которую проглядывал циничный оскал: это для матери я была ребенком, а для магического мира я – ценный приз. И степень защиты прямо пропорциональна опасности. Я это понимала разумом, видела, как Нарцисса трясется над Драко, как Басти пытается защитить меня всеми доступными ему способами, но смириться с этим не могла. Я устала. Устала, что меня никуда не отпускают – только Тетнор или Малфой-мэнор, даже в соседнюю деревню ни ногой. Устала от ожиданий – конечно, Рабастан их не высказывал, но я ведь понимаю, что из рода Лестрейнджей сейчас я одна могу его представлять. Устала от постоянной настороженности – даже Басти и тот нет-нет, да и делал замечания вроде «Нужно лучше себя контролировать» или «А вот здесь можно было обойтись и без магии». Обойтись-то можно, но на кой Мерлин я тогда вообще становилась магом?!

В общем, достало. И в обычном мире дела шли не лучше – сосредоточиться было все сложнее, а требований все больше. Они вообще помнят, что я ребенок?! И физиология у меня тоже как у ребенка?!

Подул ветерок, и я с удивлением вытерла со щеки слезы. Надо же, а я уже и забыла, как давно не плакала. Девчонка. Ладно… Прорвемся!

Вздохнув, я поплелась в дом, так и не заметив выжженую проплешину на аккуратном газоне.

Два дня до экзамена пролетели незаметно – отсчет велся не по часам, а по кружкам с чаем, выставляемым мной из комнаты. Родители ходили на цыпочках, а я свирепела и никак не могла сосредоточиться. И злилась. Все больше. И больше. И…

- Гермиона!!!

Миссис Грейнджер, заглянув в комнату, испуганно закричала и уронила очередную кружку.

Удивленно оглянувшись, я уткнулась взглядом в зеркало на стене. Стул подо мной обугливался, заполняя все вокруг едкой вонью.

О, только не сейчас!

Полчаса спустя я сидела посреди гостиной в полном одиночестве, рядом валялись пустые флаконы из-под зелий, а вокруг меня потрескивал ограничительный контур, в который то и дело впивались магические разряды – изнутри. От меня. Стулья уже не горели, и то хлеб.

На кухне что-то громко стукнуло, раздался звон разбитой чашки – не то у мамы сдали нервы, не то случайно уронили. Там теперь целый консилиум: родители, Басти (дистанционно – по зеркальцу), Снейп и Минерва МакГонагалл (последнюю вызвали родители, подспудно питавшие к зельевару неприязнь). Слава Мерлину, они уже перестали друг на друга орать – а то защитная табличка над дверью грозила рассыпаться угольками. Теперь руны уже не пылали кроваво-красным, ладонь с невидимым порезом не чесалась, да и чувствовала я себя немного лучше.

Спустя еще полчаса дверь кухни открылась, и оттуда гуськом засеменила делегация.

- Что скажете, доктор? – пошутила я. Вышло не слишком оптимистично, да и так понятно, что в таком виде нормальная жизнь мне не светит.

Судя по лицу Снейпа, можно было предположить, что меня проще прикопать где-нибудь под кустом, избавившись от грядущих проблем. Но он смолчал. Вперед выдвинулись мама и Минерва.

Я выслушала свой вердикт с каменным спокойствием: из дома Грейнджеров срочно переехать в дом Лестрейнджей, за завтраком, обедом и ужином (можно вместо) силу стравливать под наблюдением Басти, принимать зелья и каждый вечер отчитываться Снейпу.

- Хорошо, - спокойно кивнула я. - С завтрашнего дня, как только сдам экзамен.

Засим последовала еще одна порция бурных дебатов – в основном на тему моей беспечности, однако я уперлась рогом. Я к этому экзамену несколько месяцев готовилась, ночей не спала и не желаю, чтобы он висел надо мной дамокловым мечом еще неопределенное время.

- Зачем вы ее слушаете? – в какой-то момент Северусу Снейпу надоело цацкаться с упрямой девчонкой, и он задумал решить вопрос радикально. – Отправьте ее в Тетнор, и дело с концом.

- Попробуйте, - зловеще предложила я под аккомпанемент все сильнее трещавшего ограничительного купола.

Желающих не нашлось. Засим зельевару под зубовный скрежет была поручена варка зелий и обеспечение ими меня, любимой.

Завершением вечера явилось торжественное падение обугленной защитной дощечки. Зараза!

Рождество в семье Грейнджеров в последние пару лет проходило особенно шумно ввиду присутствия Патилов. Родители, к моему удивлению, довольно хорошо общались, старательно игнорируя точки невозврата вроде «А кто вообще этот ваш Иисус» или «Так индусы все же язычники или нет?».

Но в этом году мое общение с девочками сводилось к коротким прогулкам после школы – да и то не каждый день, поскольку возросшая нагрузка требовала моего присутствия в библиотеке. После того памятного дня я две недели провела безвылазно в Тетноре, после чего мне торжественно разрешили вернуться к Грейнджерам, но все же дядюшка принял меры, заставив зубрить историю рода Лестрейндж, а затем и родословное древо потомков Мерлина – а в нем, на минуточку, без малого сорок фамилий! Так что свободного времени у меня практически не было. В общем, вертясь во всем этом, я все острее начала чувствовать нехватку простого дружеского общения, а потому Рождество вышло по важности на первое место. Мне хотелось собрать всю семью вместе – включая Басти. А для этого… Для этого нужно было получить разрешение в Визенгамоте.

- М… Басти, а профессор Снейп не собирается нас навестить? – в середине декабря я, наконец, сдала «зачет» по родовому древу и, чувствуя себя измотанной до крайности, упала в любимое дядюшкино кресло у камина.

- А ты этого хочешь? – удивился он.

- Ну, тебе же, наверное, скучно здесь одному, - пожала я плечами. – А он давно не появлялся.

С тех пор, как убедился, что моя магия пришла в норму – только изредка видела его голову в камине. Вот уж бирюк, каких поискать!

- У тебя точно все в порядке? – насторожился Басти. И, только получив мои клятвенные уверения в полном благополучии, добавил растерянно: - Ну, хорошо, я приглашу его на ужин…

Я потерла ручки – все складывалось как нельзя лучше. На тех же выходных – разговор с Басти произошел в субботу, а Снейп явился в воскресенье с неизменным ридикюлем – я озвучила свой вопрос:

- Как считаете, Визенгамот разрешит Рабастану провести Рождество… ммм… в кругу семьи?

- Полагаете, ему так не терпится вернуться в Азкабан? – иронично осведомился Снейп, расслабленный после хорошего ужина. Басти копался в библиотеке (или том, что должно бы ей стать в ближайшем будущем) в поисках трактата по зельям, который я собиралась отдать зельевару. И которого, само собой, там не было. Это надолго займет дядюшку.

- Я имела в виду несколько другую семью, - призналась я, усевшись в кресло Басти – как раз напротив Снейпа. Тот, оценив рекогносцировку, подозрительно прищурился:

- Мисс Лестрейндж… Чего вы хотите?

- Добра, - торжественно сказала я. И добавила: - И провести Рождество с родителями и Басти. Вместе.

- Так перенесите Грейнджеров сюда, - передернув плечами, Снейп откинулся в кресле и прикрыл глаза, явно успокоившись на мой счет. Подумаешь, детские проблемы! А ведь мог бы уже догадаться, чем все закончится.

- Не могу, - чуть тише сказала я. – Помимо родителей к нам придут и другие гости – мои друзья. А это уже нарушение Статута.

В теплой тишине оглушительно треснули пожираемые огнем дрова. На улице выпал первый снег, и заметно похолодало, а по Тетнору гуляли сквозняки – хоть ты что делай. Я внимательно следила за Снейпом, с каждой минутой все нетерпеливее.

- И вы хотите?.. – намекнул он, сдаваясь.

- Чтобы вы замолвили за Басти слово в Визенгамоте, - поспешно протарабанила я. – Вы ведь наш куратор – вас они послушают!

- Даже не надейтесь! – фыркнул мужчина, резко выпрямляясь в кресле. – С какой стати я вдруг должен этим заниматься?

- Ну, - задумчиво и отстраненно вытирая несуществующие пылинки на древнем трактате по зельеварению, я предположила, - возможно, Дамблдору понравится идея спровоцировать Басти на агрессию к магглам? Наверное, это должно нас сильно поссорить?

Брови Снейпа изумленно поползли вверх. Я впервые видела на его лице чистые эмоции и осталась довольна этим достижением. Но не стоит его так откровенно шантажировать, а то ведь может и взбрыкнуть.

- Пожалуйста, профессор Снейп, - серьезно попросила я. – Не хочу, чтобы Басти провел Рождество в одиночестве. А то, что я держу в руках, кстати, не взятка, а подарок. Держите.

Я передала ему книгу и добавила:

- И не смотрите так, я просто подумала, что мы можем не увидеться до Рождества, так что… С наступающим, профессор. Надеюсь, вам понравится.

- Слизерин по вам плачет, мисс Лестрейндж, - проворчал он, но книгу взял и поднялся из кресла, явно мечтая остаться с ней наедине. – Хорошо, я посмотрю, что можно сделать.

И шагнул в камин. Даже не попрощался.

- Осторожнее с ним, малышка, - от дверей раздался голос Басти.

Я резко обернулась – сердце скакнуло.

- Разве он не твой друг?

Басти помрачнел:

- Хотел бы я, чтобы это было так. Но со Снейпом никогда нельзя быть уверенным. Он очень… закрытый человек.

Да что вы говорите?! А я и не догадывалась…

- Как думаешь, он поможет? – решив не заострять внимания на их странных отношениях, спросила я, подходя к дядюшке и обнимая его за пояс. Слегка удивленный, Басти положил руку мне на макушку.

- Воробышек, - усмехнулся, пригладив мои встрепанные волосы. – Не знаю. Посмотрим.

Вот и посмотрели. Глядя, с каким мрачным лицом Снейп сидит за праздничным столом, я с грустью подумала, что желания нужно формулировать точнее. То есть, конечно, Басти наконец-то очно познакомился с моими родителями, выдержал папин допрос и мамин ВЗГЛЯД, и вроде бы они друг другу даже понравились, но довеском ко всему этому благолепию шел угрюмый зельевар, которого Визенгамот отрядил в качестве няньки и заставил праздновать Рождество. Ужас-ужас.

Патилы обходили его стороной, папа с мамой игнорировали (они его недолюбливали), оставалась только… я.

Вдохнув поглубже, я взяла две тарелки с рождественским сладким пудингом и подсела поближе. Остальные уже разбились на кучки по интересам, только Амир ушел раньше всех – очевидно, праздновать со своими дружками, шатаясь по району и пугая прохожих.

- Не расстраивайте подружек, мисс Лестрейндж, они уже трижды выглядывали со второго этажа, - попытавшись прожечь меня взглядом, сказал Снейп.

- Их двое, а вы один, - я пожала плечами и пододвинула к нему тарелку. Демонстративно игнорируя недовольство, всунула ему в руку вилку. Надеюсь, он применит ее по назначению. – Бросьте! Вы же почти не ели за ужином, не святым же духом питаетесь! Что вам принести?

Мыло и удавку.

- Кофе, - дернувшись лицом, процедил зельевар.

Кофе так кофе. Надеюсь, он не сбежит, пока я хожу на кухню?

Когда я вернулась, пудинг был наполовину съеден. Уже прогресс.

- Вам понравился подарок? – подперев голову рукой, спросила я с улыбкой, наблюдая, как он отпивает глоток. Глаза на долю секунды прикрылись от удовольствия – знаю, я варю вкусный кофе, с горьким шоколадом и перцем. Еще с прошлой жизни рецепт…

- Он очень… познавателен, - наконец прозвучал ответ. Мне показалось, или ненависти ко всему миру в нем было несколько меньше?

- Хотите, покажу библиотеку родителей? – неожиданно загорелась я. – Там по анатомии книги, по кровообращению… Не зелья, конечно, но…

Ух, это была гениальная идея! Все, Снейпа мы потеряли – на неопределенное время. Он медленно осматривал шкаф в отцовском кабинете, проводя пальцами по корешкам книг, и, похоже, забыл о моем существовании вовсе.

- Можете брать, что хотите, - сказала я, не надеясь, что он услышит. – И… Еще раз простите, что так получилось. Я не хотела вас беспокоить.

- Пожалуй, этот вечер пройдет не так бесполезно, как мне казалось, - нехотя отозвался Снейп.

Скрывая улыбку, я закрыла за собой дверь. Не забыть папу предупредить, а не то наткнется на этого упыря подземельного посреди ночи…

Ну а я, наконец-то, могу присоединиться к девочкам! С Рождеством тебя, Гермиона Лестрейндж!

Рождество с родителями вернуло мне большую часть душевного равновесия. Отъевшись и отдохнув, я вернулась в Тетнор с новыми силами уже через пару дней – не хотелось оставлять Басти одного надолго. Снейпа, с тех пор как он скрылся в папином кабинете, никто не видел – я подозревала, что он попросту аппарировал, не желая общаться с моими родителями, а дядюшка шутил, что в доме Грейнджеров теперь заведется собственное привидение.

Досли украсила Тетнор омелой и рождественскими гирляндами и была откровенно счастлива, готовя пудинги тоннами – любимое лакомство Басти. Ел он немного, но пудинг мог поглощать бесконечно. Вообще, я считала, что неплохо было бы показать его колдомедикам, не нравились мне его пищевые привычки – скорее всего, в Азкабане он заработал язву.

Но пока что это могло и подождать – требовалось нанести визит вежливости Малфоям, а это значило, что пора подумать о подарках. Это действительно было проблемой: что подарить тем, у кого и так уже все есть? Да еще и с учетом долга? Деньгами они не возьмут, а посему мы все еще были Малфоям должны. С подарком для младшего я определилась быстро – книга по основам медитации. А вот со старшими возникла проблема.

- Может, подарить ему трость? – задумчиво спросил Басти в один из вечеров.

Я скептически скривилась (Нарцисса бы меня тут же отругала – не дело леди строить ужимки, словно макаке).

- Ты видел его трость? Это же произведение искусства, такое на коленке не сделаешь. И наверняка гоблинской работы. Нет, у меня есть другая идея.

Почившая в бозе защитная табличка не так давно натолкнула меня на мысль о чем-то более компактном, что можно носить с собой – амулет. Кольцо или тайный камушек в ожерелье, хотя с последним, пожалуй, придется обождать – само ожерелье должно быть таким, которое не стыдно будет надеть герцогине, а это, опять же, работа не на один день. А вот запонки с крохотным изумрудом или шпилька для волос с холодно мерцавшим сапфиром – просто и элегантно. Нужно только подумать над функциями. В хинди я активно совершенствовалась, как и в магии, так что теперь мои возможности были гораздо шире. Рабастан, которому я продемонстрировала пробный вариант – деревянный кубик с нанесенными на него письменами хинди, был весьма впечатлен:

- И ты это сама сделала? – изумленно вертя в пальцах предмет моей гордости, он пробно подкинул его на ладони – кубик упал белой стороной вверх (меня натолкнул на эту мысль упавший за завтраком бутерброд с маслом), как и во всех последующих падениях. – Патилы обучили?

- Частично, - осторожно сказала я. – Это их вариант рунической письменности, он символический, а не буквенный, как в английском языке. И я подумала, что принцип тут такой же, как с нашими рунами. Только это было до нашего знакомства, и возможности воспользоваться рунами у меня не было, так что я решила попробовать, и вот…

Басти как-то странно на меня посмотрел – не то с восхищением, не то с опаской – и, решительно сжав кубик в кулаке, склонился надо мной:

- Пообещай никому об этом не рассказывать. Слышишь?

Видя его тревогу, я кивнула.

- Думаешь, меня обвинят в незаконном использовании магии?

- Думаю, пара козырей в рукаве нам не помешают, малыш, - хитро прищурился дядюшка. – А на счет твоей идеи с подарками… Прогуляйся завтра со Снейпом по Косой аллее, выбери основы. А мы подумаем, как и чем их наполнить. Идет? Не хотелось бы торопиться – мало ли, какие побочные эффекты могут быть у твоих творений… Ты у меня уникум.

Сказано это было с такой несомненной любовью, что мне перехватило горло. Я неожиданно поняла, что как-то незаметно все это – Тетнор, Рабастан, Малфои, даже Снейп – стало мне очень и очень дорого. Здесь я чувствовала себя спокойно, защищенно. Не знаю, что тому было причиной – опека предков после вступления в род или забота Басти, но я давно уже называла домом именно поместье. Жизнь с Грейнджерами стала необходимостью, ширмой, хотя родителей я любила, но слишком хорошо понимала, что наши дороги вскоре разойдутся. Не хочу переживать еще и за них – достаточно того, что нужно защитить дядюшку.

Прием у Малфоев был назначен на третье января – аккурат после нового года, времени должно было хватить, но я все равно переживала. И потому на следующее утро поджидала Снейпа как на иголках – а ну как магазины по праздникам не работают?!

- Гоблины не празднуют, - со снисходительной усмешкой пояснил он, едва нас выбросило на тротуар перед затянутой патиной стеклянной витриной с позолоченной надписью: «Логово дракона».

Я огляделась, приходя в себя, и заметила, что обстановка мне совсем не знакома: узкий темный переулок мало походил на Косую аллею.

- Где мы?

- Алмазный тупик, мисс Лестрейндж, - коротко пояснил Снейп, распахивая передо мной тихонько скрипнувшую дверь. – Средоточие ювелирных лавок на один квадратный метр – что-то около трех целых, девяти десятых.

Рассматривая темное нутро маленького помещения, в котором были освещены только прилавки, я некстати задумалась: а в каком же классе мы начали проходить дроби? Судя по знаниям, которыми нет-нет, да и блистал зельевар, его образование не окончилось тремя классам начальной школы.

- Добрый день, мистер Златоглаз, - пока я считала ворон, Снейп заметил в дальнем углу, за прилавком, продавца. Хотя назвать его таковым, наверное, нельзя – слишком уж цепким был взгляд, острым и оценивающим, словно это мы пришли ему что-то продать, а не он нам. Впрочем, возможно именно покупка вещей и является его основной деятельностью. Не дай Мерлин Снейп привел меня в ломбард, я его потом с потрохами сожру!

Я шагнула ближе и поняла, что имя этому гоблину дали не зря. На сероватой бугристой коже ярко светились глаза – цвета расплавленного золота, с темными искрами пламени, огромные, как блюдца, они слабо фосфоресцировали в темноте. Видимо, рот у меня невольно открылся, потому что сбоку раздался раздраженный вздох:

- Мисс Лестрейндж, мне казалось, Нарцисса научила вас приличиям?

Вот… Хам!

- Простите, - игнорируя Снейпа, я подошла к гоблину, который продолжал с усмешкой и молча нас рассматривать. – Я и впрямь забыла о приличиях. Но ваши глаза… Ничего красивее я никогда не видела. Еще раз простите, если обидела.

Мучительную секунду я думала, что гоблин вышвырнет нас из лавки, но затем на лице образовалось некое подобие улыбки – оскал, словно горная порода треснула и ощерилась алмазными зубьями.

- Я нечасто получаю столь искренние комплименты, - голос Златоглаза, в отличие от странной и местами пугающей внешности, был тягучим, словно мед. Ни одна пылинка в воздухе не шелохнулась от его слов. – И еще реже вижу столь странную компанию: ворону и лису… Что вам нужно?

Почувствовав исходящую от Снейпа волну раздражения, я поспешно вмешалась:

- Я ищу мужское кольцо и женскую шпильку – для закалывания волос. Вы можете мне показать, что у вас есть?

Явно разочарованный тем, что не удалось подначить нахохлившуюся «ворону», гоблин сполз со своего стула, оказавшись ростом мне по плечо. А я, наконец, поняла, что это за маленькие ступени у каждой витрины.

- Себе или в подарок?

- В подарок, - пока Златоглаз, переваливаясь, шел от одной витрины к другой, я шла следом, добавляя подробностей: - Для мужчины что-нибудь попроще, из нейтрального металла, можно с изумрудом или сапфиром… Для женщины…

- Это для лорда и леди Малфой, - перебил Снейп. Судя по холоду в голосе, гоблин приобрел себе если не врага, то уж точно не союзника. Ишь, какие мы…

Однако эти имена и вправду произвели эффект – Златоглаз резко повернулся ко мне:

- Мисс нужно было сказать сразу. У меня есть прекрасные гарнитуры. Старинной гоблинской работы. И мужские перстни… Зачарованные от проклятий или патины!

- Вы не поняли, - тихо, но твердо сказала я, ругая про себя не к месту влезшего Снейпа. – Мне нужны нейтральные камни и инертный металл. Я хотела бы наложить свои заклятья.

Гоблин метнулся взглядом к зельевару, ко мне, снова к нему. Я терпеливо ждала.

- Если мисс уверена…

- Уверена.

- А заклинания… защитного свойства?

- Естественно! – так возмущенно сказала я, что сомнения у гоблина сразу отпали. Через полчаса я стала обладательницей гладкого серебряного ободка с крупным льдисто-голубым аквамарином и длинной острой шпильки из холодно сиявшей платины. От драгоценных камней в ней решено было отказаться – иначе для повседневной носки она не годилась.

Уже отдавая завернутые в бархат покупки, гоблин неожиданно сжал тонкие, узловатые пальцы на моем запястье и предложил:

- Учитывая, кому вы собрались дарить данные вещи… Я могу проверить вашу работу на совместимость наложенных эффектов.

- За определенную плату, разумеется? – улыбнулась я.

Золотые глаза чуть прищурились:

- Разумеется.

В общем-то мне скорее понравился Златоглаз, но на улицу я вышла с заметным облегчением – воздух в лавке был холодным и неподвижным, словно в склепе. На улице мы быстро выбрались из переулков обратно на Косую аллею, где по случаю Рождества было многолюдно и шумно.

- Ничего не хотите сказать? – я остановилась у книжной лавки, разглядывая выставленные на витрине новинки. Снейп, до сих пор молчаливо ожидавший пояснений, легко перехватил меня за локоть. Но такие акты устрашения уже не работали.

- А что вы хотите спросить? – весело прищурившись, я одарила его хитрой улыбкой. Вот тебе, интриган. Хочешь получить ответы – задавай вопросы. – Зайдем? Пожааааалуйста!

- Мисс Лестрейндж, - закатил глаза маг, но позволил утащить себя в книжный. Там я, к его удивлению, стала пробираться не к детским книжкам, а к небольшой полке с магическим правом и схватила толстенный том «Основ магического законодательства».

На лицах у продавца и Снейпа появилось одинаковое выражение сомнения, но я деловито вытащила из кошелька два галеона и, перехватив книгу поудобнее, уже собралась выходить, когда наткнулась взглядом на номер «Пророка», небрежно лежавший на краю прилавка. Статья на первой полосе, наполовину закрытая чашкой с чаем, гласила: «Крушение экспедиции: заговор или случайность? Поиски пропавшей группы путешественников под руководством пр. Квиррела продолжаются». С фотографии на меня смотрел Квиррел – такой, каким я запомнила его с первой и последней встречи, разве что взгляд теперь был какой-то запуганный, тревожный, словно он никак не ожидал, что его сфотографируют, и был этим сильно обеспокоен. На колдографии профессор то и дело порывался отобрать камеру у фотографа.

- А можно у вас оформить подписку? – спросила я, жадно вцепившись в газету. – С доставкой. Я оплачу…

- С вами все в порядке? – обеспокоенно уточнил Снейп, когда мы вышли из магазина. Газету пришлось сунуть в рюкзачок, чтобы не привлекать лишнего внимания, и без того уже наш куратор смотрит с подозрением. – Вы хорошо себя чувствуете?

- Я его знала, - пришлось раскрыть часть правды. – Мистера Квиррела. Мы познакомились, когда профессор МакГонагалл брала меня с собой в Мунго.

Судя по хмурому выражению лица Снейпа, этот ответ породил только новые вопросы.

- Он казался милым и смешным, - сказала я. – И немного нелепым… Собирался посмотреть мир. Как он… Что случилось?

- В Карпатских горах мало людей и много опасностей, - передернул плечами Снейп, которого эта история явно не впечатлила, однако мое объяснение было принято. – Это было опасное путешествие с самого начала, так что…

- Почему вы так думаете?

- Наземникус Флетчер, - прозвучало презрительно. – Жулик и махинатор, но берет дешево и может достать что угодно. Квиррел тесно с ним сотрудничал – не то финансы поджимали, не то попросту клюнул на удочку лжеца. Вас действительно интересуют подробности?

Я помотала головой и уже послушно направилась за ним в сторону Дырявого котла. Расспрашивать дальше опасно, объяснить ни заинтересованность, ни осведомленность я не смогу, а вот прочитать статью и сделать собственные выводы – вполне. Вот только… Что делать дальше? Не могу же я начать трезвонить и спешно собирать спасательную экспедицию? Да и есть ли еще кого спасать?

Мы пообедали в Котле, но, погруженная в свои мысли, я не замечала ни вкуса еды, ни недоуменных взглядов своего спутника. Поэтому окончание прогулки прошло скомкано, и, оказавшись в Тетноре, я с трудом выдержала лицо перед Басти, изображая радость от покупок, а, едва представилась возможность, сбежала к Грейнджерам, чтобы, сидя в одиночестве в детской спальне, раскрыть наконец «Пророк».

Итак, что мы знаем о «крушении экспедиции»? Очень мало. При отсутствии современных способов связи Квиррел отправлял отчеты о своих путешествиях раз в месяц. В последнем письме он указал, что продвигается в Карпаты, поскольку местное население было сильно напугано рядом детских смертей и винило во всем какого-то «упыра».

До этого профессор успел побывать во Франции, где провел большую часть времени, в Испании и Италии и везде собирал сведения о вампирах.

На этом моменте я фыркнула: было только делом времени, пока какое-нибудь из этих существ его сожрет, так что Трансильвания стала просто совпадением.

Возникал другой вопрос – с чего вдруг такая узкая специализация? Почему именно вампиры? Эх, где бы узнать про этого Квиррела подробнее?

Ладно, идем дальше. Так вот, последнее письмо было получено из Чехословакии, затем прошел месяц в спокойном ожидании и еще половина – в неспокойном. После чего суетиться начали спонсоры, рисковавшие потерять немалые деньги. А кто у нас спонсоры? А кто их разберет… Еще одна заметка в блокноте.

Насколько я поняла из статьи, теперь пришли известия о том, что кто-то из местных магов видел Квиррела, однако тот направился в горы, и следы его потерялись, как и следы проводников. Волки сожрали, или в ущелье упал, лавиной или камнепадом накрыло, да просто с разбойниками столкнулся – мало ли опасностей в такой дикой местности? Поэтому теперь решался вопрос о спасательной экспедиции.

Я закрыла газету, задумчиво постукивая ею по колену. Что-то мне подсказывало, что именно там Квиррел столкнется с духом Волан-де-Морта, играющего роль пресловутого «упыра» - пил ведь он кровь единорога, кто может поручиться, что все не началось с крови человеческой? Детской?

Посмотреть о свойствах человеческой крови!

Я представила себе, как спрошу об этом у Снейпа, и нервно хихикнула. Он и так думает, что я не в себе. Нет, это лишнее обвинение в Визенгамоте, даже соваться не стоит. Лучше поискать в библиотеке у Малфоев. Или в нашей – если мне все-таки удастся выцарапать ее у Отдела тайн.

А пока что следовало сосредоточиться на подарках.

Остаток вечера я потратила на то, чтобы придумать, от чего хочу оградить Малфоев. Мне не давала покоя мысль об амортенции, но ведь есть и другие зелья – подчиняющие. Я знаю, я о них читала. Вероятно, у такого сильного рода соответствующая защита на крови, но действует она после, а не до и уж точно не определяет намерений собеседника. От ментальных воздействий Малфои защищены, а вот от активно действующих заклинаний, вроде той же Серпенсортии, нет.

Но если я попытаюсь привязать такие амулеты к себе, то очень скоро почувствую все прелести магического истощения, а значит… а что это может значить? Надо у Басти спросить – он умный, он разберется.

Басти долго размышлял над моими предложениями. Крутил так и эдак перстень и шпильку, слушал мой рассказ про Златоглаза и Квиррела.

- Ты поэтому вчера была как не в себе? Что взволновало тебя больше?

- Даже не знаю, - виновато призналась я. – Златоглаз меня скорее поразил. В нем такая сила! Он случайно гипнозом не владеет?

- Мало ли чем он владеет, с гоблинами никогда нельзя быть уверенными, - пошутил Басти. Дотянувшись до пергамента, он призвал чернильницу и перо и принялся что-то чертить. – Именно поэтому с ними нужно быть втройне осторожными. Упаси тебя Мерлин обидеть хоть одного из них – мстить будут долго, жестоко, пострадают все, включая дальних родственников. Даже министерство магии с ними не связывается.

- А у них есть магия? – тут же задалась вопросом я.

- Не в том виде, как наша, - у наброска постепенно появлялись очертания, и я поняла, что дядюшка вдохновенно рисует объемный гексагон и подписывает что-то на каждой из его сторон. Почерк у него был мелкий, бисерный, так что я даже вглядываться не пыталась. – Гоблины, эльфы, прочие создания… Владеют сырой магией, а мы, так сказать, обработанной. Но на нас эта магия тоже действует, даже лучше, потому что защиты от нее у нас нет. Впрочем, как и у них – от нашей.

- А драконы? – раз уж мы начали эту тему, мне хотелось задать все имевшиеся вопросы, но Басти уже закончил рисунок и повернул ко мне:

- Смотри. Придется еще раз обратиться к Златоглазу, но думаю, что мы это осилим. Привязку сделаем к заключенной в сосуд сырой силе, чтобы не возиться с кровью и не делать вещицу зависимой от тебя. Для этого понадобится драгоценный камень, лучше – алмаз, они инертны и являются природными накопителями, да и по статусу подойдут. Только неограненные, поняла? Дальше…

Эх, знала я, что инициатива наказуема, но куда теперь деваться?

Вооруженная наставлениями Басти, на следующий день я отправилась к Златоглазу. Одна. Обращаться к Снейпу я категорически отказалась, да и дядюшка не настаивал, поэтому помимо наставлений я была вооружена сферой мгновенного портала и обещанием ничего не есть и не пить и кровь свою никому не давать.

Поэтому я взяла за руку Досли, и та переместила меня прямо к дверям лавки. А затем с тихим хлопком исчезла.

Гоблин, казалось, ожидал, что я приду – едва дверь закрылась, как он уже слез со своего высокого насеста и деловито засеменил по узкому коридору в другой зал – как оказалось, лабораторию. Я с опаской двинулась следом, однако гоблина мало интересовала десятилетняя девчонка – он хотел посмотреть на то, что у меня получилось, и был весьма разочарован, когда я достала зарисовки Басти. Впрочем, вскоре глаза у него вспыхнули в полутьме маленькой комнаты, как два угля.

- Алмаз-ссс, - прошелестел Златоглаз, словно пробуя слово на вкус. Наклонил голову, полуприкрыв глаза. Качнулся из стороны в сторону и так же резко выпрямился, цапнув меня за запястье: - Да… Алмаз хорошо. Он подойдет. Но ты должна показать мне готовую работу. Обяз-зательно.

- Разумеется, - я кивнула, забирая у него из рук уже другой перстень, с крупным, на первый взгляд мутно-белым камнем, и другую шпильку – в навершии которой тускло, как глаза у гоблина, светился тот же камень. – Ваше мнение будет решающим.

- Лис-са! - довольно проворчал Златоглаз за моей спиной. – Лес-стрейндж.

Оставшееся до нового года время я провела в Тетноре под наблюдением Басти – он опасался, что моя магия опять выйдет из-под контроля, поэтому отслеживал весь процесс создания артефактов. Над подбором рун мы ломали голову довольно долго и сначала испортили несколько болванок из горного хрусталя – проверяли, нет ли противоречия в действии рун. Попутно расколошматили окно – благо, теперь вставить новое мы могли, не обращаясь к Малфоям: с этим справилась и Досли, которая с каждым днем буквально расцветала на глазах. Теперь домовичка щеголяла в белоснежной, похожей на тогу простыне и работала буквально без устали.

Однако кое с чем она справиться не могла.

Это случилось однажды вечером – я сидела на ковре у камина, скрестив ноги в позе лотоса и разложив вокруг себя несколько томов «Истории дома Ле-Странж». Изучала родовые обряды, в очередной раз. На самом деле, хотя я и читала все эти книги, относилась к ним скорее как к преданиям старины глубокой – интересно, но практического смысла не имеет. Однако после злополучного посвящения в род я невольно задумалась над тем, что многое упустила, и неплохо было бы узнать, что именно. Басти в это время разбирал и оплачивал счета – они исправно поставлялись Крючкотвором через специальную шкатулку в кабинете дядюшки. Я все мечтала разобраться, как она работает – ясно, что какие-то портальные чары, однако я слишком мало знала о том, как работает магия, и Басти, зная мои исследовательские наклонности, держал шкатулку закрытой.

Вечер был тихим – никаких тебе издевательств над племянницей из разряда «попробуй определить, какое проклятие наложено на этого плюшевого медведя» (спасибо дядюшке за то, что он не испытывал все это на мне, но будь я ребенком, взорвавшийся медведь оставил бы неизгладимую душевную травму) или осточертевшего повторения родословного древа. Каждый занимался своим делом, и такие вечера я очень любила, ощущая умиротворение и покой.

Камин неожиданно плюнул искрами и свернутым в трубку пергаментом. Увернувшись от моих рук, тот прыгнул в руки Басти.

Я как-то привыкла уже, что секретов от меня не было, поэтому удивленно вскинула брови и обернулась к дядюшке.

- Любопытство кошку сгубило, - ехидно заметил он, разворачивая письмо и пробегая глазами. Выражение лица сменилось с расслабленно-шутливого на изумленно-огорошенное.

- Знаешь, кажется, из меня получился очень плохой опекун, - горестно вздохнул Басти, передавая мне письмо. Я жадно его схватила:

«Дорогой Рабастан, уверена, вы с Гермионой помните о предстоящем вечере. Завтра я собираюсь к мадам Робе и могла бы взять девочку с собой, если, конечно, вы еще не пошили платье».

Подписано Нарциссой Малфой. Я почувствовала, как краска заливает мои щеки – ладно Басти, он мужчина, но я-то, я! Как я могла забыть про платье? И вообще, в чем я собиралась идти на этот чертов прием?!

Извиняет меня только то, что я считала прием в Малфой-мэноре чем-то вроде элитных посиделок за чашкой чая, но очевидно, все было немного серьезнее. Спасибо, миссис Малфой. За тактичность. И за предложение.

- Можно я сама ей напишу?

Дождавшись кивка от явно страдающего от своей несостоятельности Басти, я старательно вывела свое полное согласие – не хотелось бы, чтобы миссис Малфой намекнула еще и на курсы каллиграфии. Буквально через пару минут она написала, что будет ждать меня в мэноре к десяти часам, и этот вопрос был решен. Осталось только успокоить Рабастана.

- Ты даже не представляешь, как я жалею, что с нами нет Беллы, - сокрушенно сказал он.

Я смущенно кашлянула. Не уверена, что мне ее не хватает. Беллатрикс Лестрейндж я знала только по книгам и очень опасалась, что она осталась такой и в реальности. Тем более – после Азкабана. Конечно, хотелось увидеть ее ДО, но… чего нет, того нет. Но, наверное, это странно, что я не проявляю никакого интереса к родителям? Будь я ребенком…

- Или, на худой конец, сестры, - вклинился Рабастан. – Всегда хотел сестренку. У Рудольфуса был я, а у меня – никого.

- У тебя есть я, - не без гордости сказала я, насмешив дядюшку. И хорошо, нечего раскисать. Тоже мне проблема – платье купить…

Как оказалось, он решил не ограничиваться платьем, а подобрать мне новый гардероб – для прогулок по магическому миру. Поэтому в итоговый список вошло все, что я смогла вспомнить: белье, колготки, ботинки, туфли и сапожки, рубашки, кофта, юбки (легкая и зимняя шерстяная), пять зимних платьев (летние решено было взять позже), с десяток мантий всех мастей, включая парадную, и, конечно же, платье для приема у Малфоев, плюс всякие шапки-шляпки, теплые перчатки, рюкзачок с пятым измерением и… ох, даже рука устала писать. Надеюсь, миссис Малфой искренне хотела помочь, потому что возиться со мной придется долго.

Утром сборы прошли суетно. Басти вел себя, как мама, когда впервые собирала меня в Тетнор.

- Может, тебе еще что-нибудь нужно? – квохтал он, пока я потребляла апельсиновый сок и гренки.

- У меня все есть, спасибо, - терпеливо в который уже раз убеждала его я.

- Но ты бы сказала мне, если что-то понадобилось? – параноил Басти.

- Что, например? – я доела и теперь пребывала в раздумьях – стоило ли одеваться теплее, или мы будем перемещаться по каминной сети?

- Ну, - дядюшка явно смутился, а я, наконец, поняла, что именно его беспокоит, и фыркнула от смеха:

- Я не страдаю от излишней стеснительности, но когда мне понадобятся прокладки, я их куплю сама. Родители мне все об этом рассказали.

Басти побурел, как свекла. Хорошо, что в этот момент пришла Нарцисса и спасла нас от обоюдной неловкости.

- Спасибо вам, что написали, - мы путешествовали через Дырявый котел, и, пока шли по Косой аллее, я решила выразить благодарность – Малфои и так столько для нас делают, теперь вот еще и Нарцисса со мной возится.

- Рабастану нелегко выполнять роль главы рода, - после короткой заминки миссис Малфой склонила голову, принимая благодарность. – Особенно учитывая, что его к ней никогда не готовили. Твой отец должен был учить тебя.

- Басти отлично справляется, - вырвалось у меня. Обидно стало. Ну забыл он про это клятое платье, ну так что же?

- Дело не в количестве любви, которой он тебя одаривает, - поморщилась Нарцисса. Что-то наш разговор стал слишком серьезным для уличной прогулки. Я начала подозревать, что ради него меня и вытащили из Тетнора. – Ты последняя из Лестрейнджей, ты наследница и должна… соответствовать этому статусу. Не пойми меня неправильно, Гермиона, Рабастан старается, но он не знает и половины из того, что должен знать глава рода.

- Но выбора у нас все равно нет, правда? – хмуро сказала я. – Есть Басти, и есть книги. Как-нибудь справимся.

- Это я к тому, чтобы ты не дожидалась, пока я сама вспомню о твоих нуждах, - миссис Малфой открыла дверь в ничем не примечательный магазинчик. Я бы прошла мимо него на улице и не заметила – настолько невыразительна была выцветшая от времени деревянная вывеска. Однако внутри все оказалось более чем достойно – небольшая, но уютная комната с удобным диваном и чайным столиком и тремя дверьми вдоль одной стены (за ними оказались примерочные кабинки, сами размером с мою детскую спальню). Пока мы расшаркивались с мадам Робе (полной, но стремительно передвигавшейся блондинкой неопределенного возраста), разговор пришлось прекратить, но едва та вышла за образцами тканей, я снова обратилась к миссис Малфой:

- Не подумайте, что я неблагодарная, - осторожно сказала я, отставив чашку с едва отпитым чаем, - но зачем это вам? Мне казалось, мы и так доставили много хлопот…

Нарцисса удивленно посмотрела на меня. Вот уж кто умеет сохранить достойное выражение лица в любой ситуации: безграничное удивление в исполнении этой женщины будет выглядеть как слегка приподнятые брови, однако вы ни в коем случае не назовете ее холодной. Умение передавать эмоции, не кривляясь при этом, как обезьяна (это не мои слова, это Драко цитировал), было ее коньком.

- Дорогая, но ведь это же просто, - так, словно я спросила, сколько будет дважды два, ответила она. – Мы с Люциусом поручились за тебя, как мы будем выглядеть, если ты опозоришься на вечере, придя в маггловском платье?

Занавес.

На самом деле, Нарцисса сказала мне далеко не все, но это и не нужно. Я прекрасно понимала, что дело не в одном только приеме, и не хотела подводить Малфоев, хотя многое из их «придворного» этикета оставалось для меня непонятным, но если я хотела быть принята в этом обществе, как своя… Придется научиться.

Поэтому все время, пока мы были у мадам Робе, я тайком следила за миссис Малфой, ставя себе мысленные галочки: ноги не скрещивать, ложкой о чашку не стучать, лимон из чая не вылавливать, просительные или панибратские интонации из тона убрать, уважительные оставить.

- Юная леди, с такой осанкой вам нельзя появляться в приличном обществе!

Я подпрыгнула, слишком увлеченная мелькающими в воздухе портняжным метром и самопишущим блокнотом – меня отправили в одну из примерочных снимать мерки. А там…

- Так-то лучше! - проворчала смутно знакомая старуха на портрете. Полотно было темным, изображение – почти неразличимым, а надпись на раме и вовсе стерлась. Может, я видела ее в «Истории магии»? – И перестань все время трогать волосы, что за плебейские замашки? Встань ровно. Руки расслабь, что ты держишь их как приклеенные?..

- А вы, простите, кто? – не выдержала я.

- Хамка! – рявкнула старуха и встала из кресла. Тут я и поняла, кого она мне напоминает: тот же высокий рост, прямая, как палка, спина, сварливо-угрюмое выражение лица, черные волосы, бледное лицо… Ну прямо Снейп в юбке! – Нужно говорить: «Могу ли я узнать ваше имя, мадам?» До чего дошла молодежь, в мое время сохранялись хотя бы остатки уважения к старшим…

Слава Мерлину, в это время метр свернулся в рулончик, и дверь открылась, выпуская меня на волю.

- А, эта! - мадам Робе отмахнулась от моего вопроса про старуху, как от назойливой мухи. – Мы зовем ее «мадам». Боюсь, настоящего имени никто не знает, включая ее саму, но картина со стены не снимается, поэтому приходится терпеть. Она вам докучала? Это еще от прежних хозяев особняка осталось, магазин-то здесь уже лет восемьдесят… Записать на один счет или на разные?

- У меня будет свой, спасибо, - поспешно сказала я. Не то чтобы миссис Малфой обеднела от моих обновок, но мне хотелось иметь собственный счет в магазине. Как знак своей состоятельности. – Леди Лестрейндж. Гермиона Лестрейндж. А мужчин вы тоже одеваете?

- Конечно, дорогая, - смешливо фыркнула мадам Робе и, взглянув на меня, внезапно всплеснула руками: - Мерлин мой, как же я сразу вас не узнала! Вы же вылитая Белла Блэк! То есть, конечно, Лестрейндж. Простите, если я затронула неудобную тему. Ой, что-то я говорю совсем не то…

- Все в порядке, - успокоила я. – Я действительно дочь Беллатрикс и Рудольфуса Лестрейнджей. Мне бы хотелось заказать одежду для своего опекуна, Рабастана. Вы не могли бы сделать это на дому? Конечно, за отдельную плату.

- Никаких проблем, золотце, - защебетала успокоенная блондинка, нырнув куда-то под прилавок: я видела только туго обтянутую розовым платьем упитанную попку. Наконец, она выпрямилась, держа в руках старую тетрадь в кожаном переплете. Листы от времени покоробило, но надпись на первой странице читалась легко: - Здесь все мерки и покупки рода Лестрейндж за триста лет без малого. Видите? Так что вы не первая леди, которая одевается у нас! Миссис Малфой, вам как обычно, на семейный счет?

Пока Нарцисса оплачивала покупки, я пролистывала тетрадь (хотя она скорее была похожа на небольшую книгу), выхватывая взглядом знакомые по семейному древу имена. А вот бабка – Кристина Ле-Странж – между прочим, мое второе имя, как оказалось (по крайней мере, на древе я указана как Гермиона Кристина Лестрейндж). Говорят, бабушка была еще той стервой… Судя по записям, она заказала свадебное платье за три тысячи галеонов. Это из чего оно должно быть, простите?

Утомленные долгой возней с тканями и мерками, мы решили пообедать в кафе. Не думаю, что в книгах оно упоминалось, там все было весьма демократично, а в реальности Косая аллея оказалась гораздо больше, чем я себе представляла, и заведения там были самого разного пошиба. На площади у Гринготтса сосредоточились заведения более высокого ранга, где обедали в основном министерские или… или мы. Милый ресторанчик под названием «Tour Eiffel» (покопавшись в голове, я вспомнила, что это переводится как «Эйфелева башня») явно посещался Нарциссой не впервые, и я уверенно шагала следом за ней, как вдруг что-то привлекло мое внимание. Поначалу я даже не могла толком сказать, что именно – в пестрой толпе спешащих по своим делам людей мой взгляд зацепился за странную парочку в стиле «Толстый и тонкий», и только потом я поняла, что это те самые жулики, с которыми мы видели Квиррела. На моих глазах они зашли в наш ресторан, хотя явно для него не подходили – ни одеждой, не столько дешевой, сколько неухоженной, ни, простите, рожами – жуликоватыми и пропитыми.

В ресторан я влетела едва не быстрее миссис Малфой, но была жестоко разочарована – в помещении царил полумрак и разглядеть что-либо, придя с ярко освещенной улицы, было сложно. Поозиравшись, пришлось усесться вместе с Нарциссой возле окна.

- Увидела знакомых? – заметив мои нетерпеливые ужимки, спросила она, когда официант ушел с заказом. – Если хочешь, можем к ним подойти? Не думала, что ты успела познакомиться с кем-то еще в магическом мире.

Секунду поколебавшись, я сказала правду – мне в любом случае нужна была помощь. Нарцисса, внимательно выслушав, тоже озадачилась, только по другому поводу:

- Зачем профессору связываться с этими отбросами? Если Северус прав, то один из них Наземникус Флетчер, мелкий жулик, скупщик краденого, да и сам нечист на руку.

- А расследованием исчезновения экспедиции Квиррела кто-нибудь занимается? – получив если и не открытое, то пассивное одобрение женщины, я развернулась на стуле, осматривая зал, и, наконец, увидела этих двоих: в дальнем углу. Они сидели с кем-то третьим, однако мне было видно только спину – прямую, как палка, увенчанную шапкой темных (отсюда не видно, какого именно цвета) волос.

- Конечно, дело на контроле у Аврората, - удивилась Нарцисса. – Не знаю, правда, кто именно его ведет, но уверена, Наземникуса они проверяли. Поверь, делается все возможное… Почему тебя так это волнует?

- Просто я тоже не понимаю, зачем уважаемому человеку связываться с такими, - растерянно пробормотала я, глядя, как неизвестный собеседник Флетчера встает, потянувшись за шляпой, и в солнечном свете его волосы вспыхивают огненно-рыжим. Ничего не понимаю… Уизли?! А они-то каким здесь боком? Хотя, с другой стороны, мало ли рыжих на свете…

В общем, странно все это. Вернувшись после обеда в Тетнор, я привязалась к Басти, попросив его рассказать о Уизли.

- А ты где о них услышала? – удивился дядюшка.

Попала.

- Э… Мы встретили одного из рыжих в кафе, - туманно ответила я, надеясь, что Басти не захочет выяснять подробности. Не хотелось бы поднимать панику. – Нарцисса сказала, что это Уизли.

- Не думал, что у этого семейства есть средства на прогулки по ресторанам, - презрительно фыркнул Рабастан. Я удивленно подняла брови – дядюшка, конечно, не чужд некоторого снобизма, но не настолько. – Дорогая, запомни мои слова – никогда, никогда не смей якшаться с Уизли, понятно? Им-то, конечно, только в плюс, зато ты себя опустишь ниже некуда. Знаться с предателями крови для такого рода, как наш, это…

- Что еще за предатели крови? – насторожилась я, уже предчувствуя кровавые подробности. Но оказалось все куда как банальней: жила была некая Молли Прюэтт – девочка из хорошего, почитаемого рода, пусть и не слишком знатного, седьмая вода на киселе, но все же потомки Старшего рода по Гриффиндору. Все прочили ей хорошие перспективы – сильная ведьмочка, красивая, рыжая, как все Прюэтты. Родители уже просчитывали варианты с замужеством – и был реальный шанс улучшить положение рода, подняв его на несколько пунктов. Девчонку особо никто не неволил, ребенок не единственный, хотя и старший – придется рожать наследников для двух родов сразу. И тут… Молли пропала. Искали везде, скандал был нешуточный, а через две недели она объявляется под ручку с неким Артуром Уизли, полукровкой низшей вассальной ступени, и у обоих – кольцо на пальце! Можно было, конечно, расторгнуть брак – венчания на алтаре ведь не было, для Старшего рода это важнее, чем запись в маггловском муниципалитете, но вмешался Дамблдор. Поддержал парочку, надавил на министерство – дескать, что за средние века, у нас свободная страна и так далее. В общем, Прюэтты от Молли отказались – выбора не было, иначе второго ребенка наследником не признать. А потом грянула война, и их младшего сына убило чьим-то срикошетившим заклинанием. И все – нет больше ни рода, ни племени.

Наверное, я вынесла из рассказа Басти не те выводы, на которые он рассчитывал. Во-первых, Дамблдор наследил и здесь – а ведь не первый раз я вижу, как его уши торчат в развалах многих магических семейств. Нашелся мне апологет демократии. Во-вторых, Артур Уизли - полукровка низшей вассальной ступени, то бишь один из подчиненных Старшим родам, знать бы еще каким? Ну, и в-третьих, предсказание сестер Патил имело все шансы сбыться – никакого брака по любви мне можно было не ждать. Учитывая отношение Лестрейнджей (да и вообще всей этой «Старшей» братии) к продолжению рода и сохранению престижа фамилии, мне подберут жениха, как породистого коня. Нет, за дурака, конечно, замуж не выдадут, Басти слишком меня любит, но…

Эта мысль не давала мне покоя до самого Нового года. Начитавшись в свое время рассказов о французских и иже с ними аристократах (Бурбоны, Медичи), я очень хорошо понимала, что знатный муж не значит хороший. Мало ли за какого урода (морального или физического) меня выдадут замуж? Хотя, с другой стороны, могу ли я теперь, пожив в Тетноре, привязавшись к Басти, Досли, да к родственникам даже (с некоторыми портретами можно было говорить часами), позволить, чтобы вот это все пошло прахом?

Дядюшка, узнав о моем беспокойстве, пришел в смятение, окончательно превратив и так не шибко причесанные волосы в воронье гнездо.

- Эх, не мне это нужно тебе рассказывать, - проворчал он, но все же похлопал по диванчику рядом с собой. – Детка, ты действительно думаешь, что я позволю выбрать тебе в мужья кого-то неподходящего?

- Что вообще значит – подходящий или нет? – тут же пристала я, хотя внутренне заметно расслабилась.

- Э, - опешил Басти. У нас часто так случалось – он что-то рассказывает, а я задаю на его взгляд вопросы из разряда «и так понятно». Наверное, если бы я выросла в магическом мире, было бы понятно, а так…- Знаешь, об этом тебе лучше поговорить с Нарциссой. Она лучше знает – составляются всякие нумерологические таблицы, собирается астрологический прогноз на успешность союза… Да много всего – это сложная система, ей обычно старшие женщины в семье занимаются или просят кого-нибудь из опытных.

- А на меня есть такой прогноз?

Как оказалось, прогноза не было – не до того.

- Вот вырастешь, задумаешься о браке, и сделаем, - решительно заявил дядюшка. – А пока оставь эти мысли, малышка, никто тебя насильно замуж выдавать не будет, выберешь кого хочешь.

- Как ты можешь быть уверен, что я не выберу кого-нибудь вроде Артура Уизли? – я, наконец, озвучила то, что меня беспокоило больше всего.

- Ну, наверное, потому, что я уверен в тебе, - заканчивая разговор, Рабастан поднялся и подал мне теплый плащ – Новый год я собиралась отпраздновать с родителями, а значит, следовало поторопиться. За окном уже начинало темнеть.

Он проводил меня до выхода, обнял на прощание и напутственно предупредил:

- Алкоголь не пить, до утра не засиживаться. Завтра у нас много работы – пора тебе познакомиться с некоторыми обязанностями рода Ле-Странж.

Новый год я отметила с родителями (не рискнула вновь просить Снейпа, чтобы тот «сопроводил» Басти) и была осчастливлена не только подарком для себя (велосипед, юху!), но и для дядюшки – ему достались шахматы, которыми Басти был очарован на Рождество. Правда, думаю, что папа не совсем понял его удивление по поводу «ну надо же, совсем неподвижные!».

А утром первого января пришлось окопаться на кушетке в голубой комнате (той самой, которая так нравилась Беллатрикс, с французскими окнами с видом на парк). С литрами чая.

Это называлось «обновлять клятвы» и было таковым, даже если половина гостей и не подозревали о том, что же они на самом деле делают – с самого утра к нам в дом начали стучаться посетители. Маги в основном приходили камином – ленились идти по морозцу от дороги. Чинно, но опасливо входили в комнату, видели меня, и в этот момент у всех на лицах было одинаковое выражение: и вот ей я должен принести клятву?! Вот этой пигалице?!

Честно говоря, я бы сама так подумала – винить их не в чем. Эти люди – вековые вассалы рода Лестрейндж, они имели право на достойный прием, а вместо этого…

Но Рабастан был неумолим – встречать их должна я, как прямая наследница, иначе магия не сработает.

С магами было проще: они понимали процедуру оммажа* лучше меня, а потому я просто подыгрывала – поддерживала беседу, поила чаем (еще чашка, и я лопну!), стояла с дурным видом, пока они становились на одно колено и произносили клятву, ритуально целовала в лоб. Смех смехом, но едва мои губы касались вассала, как воздух вокруг нас начинал просто звенеть от магии – на доли секунды, но и этого хватило, чтобы я прониклась значимостью момента.

Единственной проблемой с магами было право praesenti – подарка. О нем я узнала утром, наблюдая, как Басти, словно в него вселился внезапно дух Досли, рассовывает по углам серебряные ложки, подносы, книги (специально, как оказалось, для этого купленные), а все более ценное наоборот, из коридоров и голубой гостиной убирает.

- Есть одна маленькая деталь, - признался он, заметив мою ошарашенную физиономию. – Каждый год в день обновления клятв вассалы имеют право забрать из дома сеньора то, на что упадет их взгляд – конечно, если они смогут унести это в руках. Но ты не волнуйся! Я все предусмотрел – тут только безделушки и ничего ценного.

- Мама дорогая! - простонала я, вместо ответа направляясь в голубую гостиную. – Дурдом!

Слава Моргане и Мерлину, магглы о таком праве даже не подозревали – для них были заготовлены небольшие «презенты» в виде корзин со всякими вкусностями, хороший чай и прочие мелочи, призванные показать, насколько мы помним и заботимся о своих слуг… эээ… вассалах. Магглы вообще не подозревали о реальной причине своего прибытия в Тетнор - глава небольшого городка традиционно явился с поздравлениями и договором на аренду земли, а принесение клятвы даже не запомнил – на него явно было наложено какое-то заклятье. На прямой вопрос Рабастан ответил уклончиво, но не потому, что скрывал, а попросту не знал – отношения с магглами были вещью запутанной и древней, а его, как правильно заметила Нарцисса, никто к должности опекуна не готовил. Просто так есть – магглы, под действием заклинания или традиций, каждый год приходят в Тетнор. Мэр городка, окрестные фермеры… Мы же в свою очередь не применяем при них магию и слывем в устах местных кумушек кем-то вроде семейки Адамс. Всех все устраивает, аренда исправно выплачивается (а я-то переживала об источнике нашего дохода!), и чего я так возмущаюсь?

Ну как объяснить ему, что как маггла (бывшая) я бы не хотела, чтобы на меня накладывали какие-то заклинания, после которых я даже не помню, где была и что делала! Прямо как клофелином опоили…

К пятичасовому чаю ноги гудели (Басти предлагал встречать гостей сидя, но этого я позволить себе не могла), количество безделушек в комнате изрядно уменьшилось, а я мечтала о еде. Нормальной еде, а не малю-у-усеньких тарталетках, которые Досли подавала к каждой выпитой чашке.

Полчаса никто не заявлялся, и во мне воспряла надежда на освобождение, как неожиданно двери вновь начали открываться. Помянув недобрым словом обязанности хозяйки, я поднялась на ноги, кое-как втиснув ноги в туфли. Это еще хорошо, что детская одежда была гораздо более удобна, чем взрослая – никаких тебе каблуков и, боже упаси, лифчиков. Хотя, судя по комплекции, без последнего я и во взрослой жизни обойдусь…

Это оказался Снейп.

- Только не говорите, что вы тоже пришли принести мне присягу, - попросила я. На что получила истинно снейповский ответ:

- Что, мисс Лестрейндж, корона оказалась не по росту?

Я уже настолько привыкла к его остротам, что даже не сочла нужным фыркнуть, а вместо этого сбросила туфли и прокралась к дверям, выглянув в щелку:

- Там больше никого? И в доме? Точно? Слава Мерлину…

Окончательно избавившись от обуви, я нацелилась упасть в кресло у камина, но опять не успела – дверь распахнулась, едва не стукнув мне по носу (Снейп уже успел занять вожделенное кресло и теперь наблюдал за всем происходящим так, словно купил лучшие билеты в театр), и в комнату торжественно вошли Рабастан (для разнообразия причесанный и прилично одетый) и Досли – сияющая, как начищенный медный чайник.

Я начала подозревать неладное и попятилась. Но сбежать не успела, наткнувшись на злосчастное кресло. Откашлявшись, Рабастан шагнул вперед и, перепугав меня до икоты, опустился на одно колено:

- Я, Рабастан Лестрейндж, второй сын Корвинуса Лестрейнджа, потомка Слизерина, последователь Мерлина, клянусь, что буду истинно верен Гермионе Кристине Лестрейндж, леди Лестрейндж и хозяйке рода, ее наследникам и преемникам, в соответствии с законами Крови. Принимаешь ли ты мою верность?

- А без этого никак нельзя обойтись? – тоскливо спросила я, но, наткнувшись на серьезный взгляд дядюшки, вздохнула и, заставив его подняться, поцеловала в лоб: - Конечно, принимаю, Басти. Мог бы и предупредить, между прочим.

- О, тогда это не было бы так интересно, - лукаво улыбнулся он и уступил место Досли. Ее присяга несколько отличалась в формулировках, зато у меня был заготовлен для нее подарок (вообще, я просто не успела его подарить с утра, но теперь он пришелся как нельзя кстати) и домовичка радостно вцепилась в разноцветную новогоднюю гирлянду. Маггловскую, так что она не светилась, но Досли все равно понравилась, и она тут же принялась наматывать на себя метры переливающихся лампочек (это она елку у родителей увидела).

- Милая, они не горят без электрич… - начала было я снисходительно, как вдруг гирлянда заиграла разноцветными огнями. Глаза Досли при этом, как в калейдоскопе, отражали цветную круговерть. Ладно, наверное, я слишком мало знаю о магии домовых эльфов…

На некоторое время я позволила себе забыть о том, что все эти клятвы действительно что-то значили, и наверняка у меня есть и другие обязанности, помимо того чтобы раз в год выпивать три литра чая. Меня наконец-то накормили нормальной едой и проверили стабильность магического фона (собственно, Снейп ради этого и явился), а, поскольку к этому моменту часы уже показывали десятый час, глаза закрылись сами собой. Последнее, что я помню – как уютно было сидеть, забравшись с ногами в огромное кресло, слушать тихие разговоры мужчин и чувствовать себя… защищенной. Возможно, не так уж плохо быть ребенком, которого все опекают?

- Ты точно уверен, что других попыток не было?

- Ты не доверяешь мне как профессионалу или как шпиону Дамблдора?

- Снейп.

- Не было, успокойся. Только одно отсроченное проклятие.

- От кого?

- Понятия не имею. Но я запомнил вкус их магии: увижу – узнаю. Тебе нужно было пригласить меня сразу, как только начался оммаж.

- Нужно! И раньше нужно было поставить защиту и вообще… Снейп, ну какой из меня опекун? С моим обучением малышка станет посмешищем…

- Хочешь, чтобы я это оспорил? Меня не волнуют эти ваши высокородные заморочки, меня больше волнует, чтобы она дожила до совершеннолетия, и никто не узнал…

- Тиш-ше! Лучше не произносить этого вслух! И даже не думать! Особенно – не думать!

- Ну и кто из нас двоих параноик? Я или ты?

- Лучше помоги мне отнести Гермиону в спальню. Девочка совсем измучена. Не по ее годам такие магические кормежки…

- Знаешь, Басти, в роли заботливого дядюшки ты несколько переигрываешь…

***

Второе января для меня выдалось очень хлопотным. И дело даже не в том, что примерка платья несколько затянулась (проведя три часа в швейной лавке, я хотела только одного – изрезать к чертям портрет с «миссис Снейп», как я ее про себя, подхихикивая, называла). Платье в конечном итоге оказалось выше всяческих похвал – элегантное, не детское, но и не кичливо-взрослое, в меру строгое и вроде бы совсем не праздничное - словно я случайно зашла к Малфоям, а у них оказался прием. И я, опять же случайно, в этот прием вписалась.

Дело было в гоблинах. Вот уж кто крючкотворы! Если я вдруг решу заключить с ними договор, нужно будет прочитать его от корки до корки, включая мелкий шрифт и даже на невидимые чернила проверить.

Златоглаз внимательно рассматривал кольцо. Крутил его так и эдак, обнюхивал, даже лизнул (я с трудом сохранила невозмутимое выражение лица и дала себе обещание промыть кольцо в хлорке, прежде чем отдавать мистеру Малфою). Потом поднял на меня свои золотые глаза, в полутьме привлекавшие своим медовым свечением не хуже пресловутой «Слезы Солнца» - одного из самых известных желтых алмазов в мире.

- Это очень дорогой подарок, мисс Лес-стрейндж.

- Этот подарок не продается, мистер Златоглаз, - неумолимо ответила я, прекрасно понимая его намек.

Мы еще немного попрепирались: я открестилась от дорогущего изумрудного гарнитура, бриллиантового колье стоимостью с весь Тетнор, зачарованных от проклятий всех мастей серег и при этом отказалась объяснять принцип действия моих вещичек. Вот еще, смысл подарка именно в его уникальности, а если я раскрою секрет, то гоблины очень быстро все повторят. Ну, то есть не на следующий день, конечно, но все же.

Наконец, убедившись, что я не готова идти на уступки, Златоглаз, недовольно покачал головой и исчез под прилавком. Я уже начала думать, что он сейчас предъявит мне счет на две сотни галеонов, однако гоблин вынырнул обратно с двумя шкатулками черного, матово поблескивавшего дерева:

- Ценность подарка в его оформлении. Возьмите, лучше вы не найдете.

- Сколько с меня? – вздохнула я. Лестрейнджи были весьма состоятельны, но ведь это не значит, что нужно раскидываться деньгами направо и налево. Но и кольцо, и шпилька действительно легли в черный бархат, как влитые, и даже засияли ярче. Не помешает – внешне в подарках ничего необычного не было, дорогие, но у миссис Малфой наверняка есть и богаче, и искуснее оформленные. Ценность была в той силе, какой я напитала камни – сырой магии Досли, которая, как оказалось, могла ей отлично делиться. И в рунах, нанесенных на оправу и сам камень. Если кто-то и почувствует мощную защиту этого артефакта, то распутать не сумеет абсолютно точно.

В общем, от Златоглаза я выбралась уже к вечеру, а, вернувшись в Тетнор с помощью Досли, застала грандиозный скандал. Причем участники его раньше воспринимались мной исключительно как спокойные и рассудительные люди.

Первым был Басти – именно его гневный монолог я услышала, едва переступила порог Тетнора в сопровождении Досли. Домовичка тут же прижала ушки и с хлопком исчезла, а я направилась к кабинету, привлеченная криками дядюшки:

- Ты хоть понимаешь, насколько важен первый выход? Благодаря Дамблдору Лестрейнджей воспринимают не иначе, как позор для всего магического рода, а ты хочешь отправить ее, не знакомую со всем этим снобизмом и лицемерием, одну?!

- Не я, - второй участник конфликта сохранял ледяное спокойствие, что свидетельствовало о крайней степени бешенства.

Я мгновенно его узнала – Снейп. Что-то он зачастил к нам в последнее время.

- Да мне плевать кто! – рявкнул Басти, заставив меня вздрогнуть от непривычно злобных интонаций. Я даже с сомнением посмотрела на дверь – не слинять ли мне по-быстрому? Пока не заметили… - Ты! Ты должен был убедить их! А я должен защитить Гермиону, я не могу выпустить в этот серпентарий десятилетнюю девочку, на которую охотится половина магов страны!

- Ты преувеличиваешь. Малфои не впустят в дом кого попало, - в голосе Снейпа послышалось раздражение.

- О, ты плохо знаешь этот мир, Северус! – обидно расхохотался Басти. – Может, ее и не попытаются убить, но подчинить, зачаровать – непременно! Каждое ее слово, движение, жест будут оцениваться, ее рассмотрят со всех сторон, как племенную кобылу на ярмарке! Последняя из рода Лестрейндж, МакНейры продадут последнюю рубашку, чтобы Гермиона вошла в их род…

- С МакНейром я уж как-нибудь справлюсь, - фыркнул Снейп.

- Ты меня вообще слушал? – послышался глухой удар. Что-то Басти совсем разошелся. – Думаешь, они там одни такие?

- Нарцисса за ней присмотрит.

- У Нарциссы свой волчонок на выданье!

- Разве плохо? Объявите о помолвке, будет твоя Гермиона Малфой-Лестрейндж, чем не идеальная пара?

Воцарилась тишина. Я тоже замерла, сердце билось где-то у горла. Басти, конечно, обещал, что без моего согласия никаких решений принимать не будет, но с этой точки зрения Малфои и впрямь неплохой вариант. С Драко мы, конечно, родственники (троюродные, если не ошибаюсь), но в роду Блэков, например, случалось и такое. Единственный минус – мне необходимо было продолжить род Лестрейнджей, и лучше без нужды не заниматься кровосмешением, чтобы в будущем мои дети смогли бы, например, жениться на Малфоях.

Басти думал так же:

- Об этом слишком рано говорить, Северус. Даже предварительные расчеты еще не сделаны, не хочу обречь девочку на страдания. Поэтому… Будь. Рядом.

- Всенепременно, - фыркнул Снейп.

Так и получилось, что к Малфоям я отправилась не в компании Басти (как планировала), а с угрюмым больше обычного зельеваром. Фрак и парадная мантия (все черное, кто бы сомневался) на нем сидели безукоризненно, даже волосы чуть приглажены назад. Я в своем светлом платье походила на девочку, попавшую в руки злодея из сказки.

- Когда наступит полночь, вы останетесь человеком? – на всякий случай уточнила. Шутка глупая, признаю – мрачный взгляд я заслужила. Но это все от нервов. Сегодня ночью мне не спалось – все думала о том, что сказал Рабастан. Как защитить себя? Меня научили распознавать некоторые проклятья, на мне родовая защита, однако дядюшку это не успокоило, а значит, и меня не должно. И все же стоит заняться и сделать себе хоть колечко с такими же функциями, что и у подаренного мистеру Малфою. Он, кстати, подарком был очень удивлен – сначала скорее скучающе открыл коробочку, увидел там вполне обычный перстень, а затем обнаружил короткое письмо-инструкцию, написанное моим почерком, и ухоженные светлые брови взлетели вверх. Письмо перекочевало к Нарциссе.

- Если это правда, мисс Лестрейндж…

- Можете не сомневаться, милорд, - я присела в аккуратном уважительном реверансе и добавила уже с большей теплотой: - Наша семья очень благодарна вам за помощь и поддержку, это лишь малая доля того, что я могу сделать.

- Мы принимаем ваши подарки с не меньшей благодарностью, - церемонно ответила Нарцисса.

На этом с официальной частью было покончено, и я смогла откочевать к высоким французским окнам, чтобы без помех осмотреть зал для приемов. Ранее я здесь бывала только для обучения танцам – огромное пустое помещение с высокими потолками и эхом, гуляющим вдоль увешанных картинами стен. Теперь же играла музыка, в воздухе висели свечи, парили над головами танцующих подносы с напитками, а количество людей приближалось к пятидесяти. Немного - обычно, как говорил Басти, Малфои принимали до сотни гостей.

- Не желаете удалиться в детскую комнату? – со слабой надеждой спросил Снейп, но заслужил от меня только скептический взгляд. Нет, спасибо. Что мне там делать, играть в куклы с шестилетками? К тому же, все мои одногодки уже находились тут – самое время налаживать связи. Я без колебаний подхватила Снейпа под руку:

- Познакомьте меня со всеми!

Нарцисса не соврала, сказав, что на приеме присутствует только ближний круг. Бёрки, Краучи, Флинты, МакМилланы, Розье, Яксли – все из «списка двадцати восьми», который заставил меня выучить Басти. Теперь я была ему благодарна, примерно представляя себе родственные связи Малфоев. Снейп на этом празднике чистокровных смотрелся весьма странно, хотя отношение к нему было довольно уважительным. По крайней мере, открыто никто пренебрежения не выказывал (еще бы, хороший зельевар на вес золота, да и отравить может на раз плюнуть), а некоторые, например, Розье и Яксли, и вовсе отнеслись к нему как к старому знакомому. Я помнила, что все они были Пожирателями и подспудно старалась держаться подальше, хотя Лестрейнджи в этом плане недалеко ушли, мда… Но на счет зверских рож, которые непременно должны быть у темных магов, Роулинг определенно погорячилась – обычные, самые разнообразные, лица. Большинство гораздо менее рафинированные, чем Малфои, хотя тут Нарциссу догнать было сложно. Я под зорким взглядом Снейпа перебиралась от одной группки к другой, представляя себя и раз за разом натыкаясь на удивленно-въедливые взгляды. И благодарила мысленно все ту же Нарциссу, которая так старалась вбить в меня хоть крупицу ее воспитания. Тяжко бы мне пришлось без ее советов!

Под конец этой вереницы нужных, но утомительных знакомств, в ходе которой меня просканировали взглядами и обстреляли вопросами, я готова была поставить миссис Малфой памятник. И это мне предстоит? Да я и одного такого приема не выдержу…

В конце концов, я остановилась на небольшой группке, которая сосредоточилась вокруг мистера Крауча-старшего. Насколько я знала, он был ярым борцом с Пожирателями, поэтому видеть его теперь было несколько… странно. Еще не старый, жилистый, с цепким твердым взглядом. И рядом его жена – тоненькая, как тростинка, моложе Крауча лет на двадцать, красивая какой-то неземной, нежной красотой. Неудивительно, что он с нее пылинки сдувал.

Такая странная дислокация была мной выбрана по нескольким причинам. Первое – я хотела избежать немногочисленных детей, прибывших с семействами. Моих одногодок было немного, мальчишки сосредоточились вокруг Драко, распушившего павлиний хвост, а девочки – вокруг Аэлиты Розье. И тот, и другой круг охотно бы меня принял, однако мне было не интересно. Дети, попадая в компанию себе подобных, почему-то сразу глупеют.

И вторая причина – краем уха подслушанный разговор мистера Крауча и старшего МакМиллана. Как я поняла, оба занимали не последние посты в министерстве и невольно перенесли работу «на дом», так сказать. Естественно, учитывая должность мистера Крауча, речь пошла о пропавшей экспедиции. Навязаться в собеседники я не рискнула (странно бы это смотрелось), потому просто внаглую затолкала к ним Снейпа и пристроилась позади не успевшего среагировать зельевара – как ребенок в ожидании родителя, который заболтался с соседом.

Снейпа тут же взяли в оборот:

- Северус, вот скажите нам, вы же знали Квиррела лично, - терявший позиции МакМиллан обрадовался Снейпу, как родному. – Насколько велика вероятность, что он до сих пор жив?

- Нулевая, - презрительно выплюнул тот. Злобность объяснялась скорее не темой, а моим откровенно хамским поведением, но собеседники об этом не знали.

- И все же он посетил до этого много стран, у него блестящие рекомендации, талантливый маг, - не сдавался МакМиллан. – Я не верю, что он мог сгинуть, как маггл, в какой-нибудь расщелине. И ведь вспомните причину его поспешного изменения маршрута!

- Вы имеете в виду слухи о вампирах? – презрение в голосе Снейпа можно было есть ложками. – Вы в это верите, Седрик?

- Раньше не верил, - признался МакМиллан. – Но теперь…

- Мы направили двоих разобраться в этом деле, но им пришлось вернуться, поскольку мистер Квиррел не оставил ни маршрутных листов, ни хоть сколько-нибудь четкого плана или хотя бы цели своей вылазки в горы! – Краучу заметно надоела вся беседа, на щеках у него расцвели гневные пятна. – Нужно признать, что он сделал все, чтобы никто его не нашел! И, к слову, никаких доказательств существования вампиров тоже не нашли. Этот молодой человек был слишком самонадеян, а теперь за его ошибку приходится расплачиваться многим. Я не могу тратить силы и время целой команды авроров, настаивая на частном расследовании, когда даже примерно не известно, где искать Квиррела!

Таким образом Крауч поставил точку, а мои не то надежды, не то опасения окончательно рухнули, потому что Снейп, круто развернувшись на каблуках, вцепился в мой локоть:

- Выйдем в сад.

Я покорно последовала за ним – чувствовала я себя как-то странно, будто облепленная чем-то липким.

На воздухе мне быстро полегчало – в саду Малфоев лежал снег, и стояла такая тишина, что наши шаги звучали оглушительно, далеко разносясь в стылом воздухе.

- Ну, может, расскажете мне, почему вас так заинтересовала история с Квиррелом? – едва мы оказались снаружи, голос Снейпа бряцнул железом.

- Я говорила, - вяло отмахнувшись, я побрела по присыпанной белой крупой дорожке. Значит, в этой вселенной не будет никакого Квиррела? Кто же тогда нацепит на себя Волан-де-Морта?

- Вы видели его всего раз, - отрезал мужчина. – Мисс Лестрейндж, я не ваш любимый дядюшка, из которого можно вить веревки, мне врать опасно для здоровья. Правду, ну же!

А ведь он не может никак на меня воздействовать – подумала я и хихикнула. Родовой дар Лестрейнджей – устойчивость к ментальным воздействиям, как щелчок по носу одному не в меру деспотичному зельевару.

- До скамейки дойдете? – с неожиданным беспокойством уточнил мой вынужденный сопровождающий, и я с некоторым удивлением посмотрела на него: с чего бы мне не дойти?

И тут же запнулась – колени подогнулись, и я осела на снег, даже не успев понять, что именно произошло. Удивленно посмотрела на Снейпа:

- А я ног не чувствую…

- Прелестно, - мрачно подвел итог он, стоя надо мной. – Еще только искаженного внушения нам и не хватало.

Как оказалось, Басти не зря за меня боялся. Нет, на вечере у Малфоев никто не причинил мне вреда – то ли Снейп бдил, то ли Малфои блюли строгие правила этикета и повесили заглушающие. Внушение я, как заразный вирус, подхватила где-то по дороге – в сети порталов, которыми пришлось перемещаться, поскольку на поместье Малфоев был наложен антиаппарационный барьер. Тот, кто набросил на меня это заклинание, не знал о моем даре – а я даже не почувствовала влияния, пока не начала идти с ним вразрез, выйдя из залы. И даже выяснить, что именно мне пытались внушить, не получилось – пройдя через мой дар, да еще родовые защиты, плетение заклинания было похоже на полупереваренный пучок водорослей (это слова Басти, я-то еще видеть плетения не умела, а о том, что сказал Снейп, писать нельзя).

Хорошо еще, что последний догадался не поднимать шума, и мы исчезли тихо и не прощаясь, а Басти уже на следующий день рассказал все мистеру Малфою.

Еще одним несомненным плюсом было то, что все забыли про мой внезапный интерес к Квиррелу. Хорошо, конечно, но для меня приоритеты были расставлены по-другому. Впрочем, меня никто не спрашивал – я провела два скучных дня под наблюдением вызванного из Мунго Сметвика, проходя курс «детоксикации».

Басти и Снейп при мне делали вид, что ничего не случилось, за закрытыми дверями развивали бурную деятельность, а мне оставалось только скрипеть зубами – посвящать в нее меня, естественно, никто не собирался.

Поэтому я нашла другое занятие и выудила на свет божий магическое законодательство. Тэкс, что тут у нас?..

____________
*Оммаж - в феодальную эпоху одна из церемоний символического характера: присяга, оформлявшая заключение вассального договора.