Дата: Воскресенье, 05.05.2013, 20:02 | Сообщение # 1
САМОЛЁТ
Статус: Offline
Группа: Администраторы
На сайте с: 31.03.2011
Сообщений:5395
Комментарии к фанфику "У каждого свой ад", Elvigun, ангст, G, Рудольфус Лестрэйндж/Беллатриса Лестрэйндж, мини, в работе Если бы люди, общаясь, развивали в себе стремление понять, а не способность судить, они бы чаще танцевали на улицах и реже разводились в судах.
Дата: Воскресенье, 05.05.2013, 22:32 | Сообщение # 3
Девочка-Которая-Выжила... из ума
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 10.12.2008
Сообщений:4307
У КАЖДОГО СВОЙ АД
Высокий худощавый мужчина с крупными чертами лица, бородкой клинышком и зачёсанными назад рыжеватыми волосами возник, словно из воздуха, в самом начале Спиннерз-Энд драйв – там, где она примыкала к Аппер Хай стрит.* Одет он был не по моде и не по сезону: в длинный чёрный плащ до пят. Коротко оглядевшись по сторонам, мужчина как ни в чём ни бывало зашагал вглубь улочки. В сгущавшихся сумерках из-за своей узости и закопченных стен домов Спиннерз-Энд драйв напоминала въезд в железнодорожный туннель. Проезжая часть и тротуары были замусорены и создавалось ощущение, что местные жители понятия не имеют, что такое урны, мусорные вёдра и заклинание исчезновения «эванеско». Впрочем, район был маггловским – чего ещё ждать от этих убогих свиней? Рудольфус Лестрэйндж всегда старался избегать маггловских районов – и в Суонси, недалеко от которого располагался их семейный замок, и в Лондоне, где ему часто приходилось бывать, выполняя различные поручения Тёмного Лорда. Особенно он возненавидел подобные места, когда они с Беллой после падения их повелителя в течение года скрывались от Министерства магии и им приходилось жить в районах, которые были настоящими помойками даже по сравнению с этим рабочим кварталом Крэдли-Хит, пригорода Бирмингема. Но убеждённому Пожирателю смерти и одному из самых верных сторонников Тёмного Лорда сейчас было абсолютно наплевать на то, сколько магглов, мусора, грязи и сажи от торчащей неподалёку трубы ткацкой фабрики приходится на квадратную милю этого городка, тесно заставленного двухэтажными домишками. Рудольфуса привело сюда дело, казавшееся важнее любых идей о превосходстве чистокровных волшебников над всеми земными созданиями. Его мучения длились уже полгода, и терпеть их больше не было сил.
* * *
Снэйп если и удивился неожиданному визиту, то совершенно не показал этого и остался, как обычно, непроницаем. Лишь сухо констатировал: – Ваша семья зачастила ко мне, Рудольфус. – Да, – согласился тот и в душе поблагодарил Снэйпа за такое начало разговора: теперь не придётся различными намёками и экивоками выяснять, насколько удобно упоминать о визите Нарциссы и Беллатрисы в этот дом несколько дней назад. – Полагаю, будет лучше, если я сразу скажу, что знаю, зачем к тебе приходила сестра моей жены… Снэйп молча кивнул. – И знаю, что ты… не отказал ей. – Да. Тёмный Лорд проявил неудовольствие, узнав об этом? Снэйп вложил в выделенное голосом слово всю иронию, на которую был способен. Разумеется, за спиной несчастной Нарциссы уже несколько дней похихикивали над тем «ореолом тайны», который окружал возложенную на Драко миссию в Хогвартсе: Тёмный Лорд запретил Нарциссе говорить с кем бы то ни было об этом, хотя о сути задания, порученного юному слизеринцу, знало всё ближайшее окружение их повелителя. Да, у Тёмного Лорда было определенное чувство юмора, но чаще всего оно сводилось к тому, чтобы поиздеваться над кем-то. – Нет, не проявил, – ответил Рудольфус и криво улыбнулся. – Тёмный Лорд прекрасно понимает, что мальчишка один не справится. Но убийство Дамблдора – важный пункт в его плане, который рано или поздно кому-то придётся выполнить. Однако наш хозяин не очень торопится. Если бы дело было безотлагательным, он сразу поручил бы его… например тебе. А так, – Рудольфус хмыкнул почти презрительно, – можно и покуражиться над семейством, глава которого так проштрафился с этим дурацким пророчеством… – Ты тоже пришел просить за Драко? – неожиданно резко спросил Снэйп. Рудольфус решил, что лучший шпион Тёмного Лорда таким образом даёт понять, что не разделяет сарказма по поводу каких бы то ни было действий их повелителя. – Н-нет, – ответил он. – Моё дело – не игра в кошки-мышки с испуганным мальчишкой, обречённым на провал, и его матерью, повинной только в том, что родила сына от напыщенного, но никчёмного пустомели. И… если об этом разговоре узнает Тёмный Лорд, мне придётся несладко. Никакие прошлые заслуги не помогут. Я могу доверять тебе, Северус? – В чём? – в голосе Снэйпа смешались нетерпеливость с усталостью. Казалось, он с трудом подавил желание закатить глаза. – Я ведь знаю, что ты согласился помочь Нарциссе не из-за неё самой… И уж конечно не из-за Люциуса, хотя я знаю, что вы дружны ещё со школы. Ты… Тебе жаль Драко… – Отчасти это так, – помолчав некоторое время, ответил Снэйп, внимательно глядя в глаза собеседнику, но так и не понимая, куда тот клонит. – Годы преподавания в школе наложили на тебя свой отпечаток, – продолжил Рудольфус. – Ты – хороший декан, ты заботишься о своих подопечных, ты любишь детей… – Ну, положим… – суровый профессор, казалось, растерялся от такого «комплимента» и его губы вновь сложились в саркастическую ухмылку. Лицо Рудольфуса же вдруг превратилось в скорбную гримасу, губы слегка задрожали, между бровей залегла трагическая складка. – Прости, что говорю об этом… – глухо пробормотал он. – Но я знаю, что твоя личная жизнь не сложилась… У тебя нет своих детей… возможно поэтому ты… так внимателен к чужим… то есть, к ученикам… Ты был бы прекрасным отцом, Северус. Прекрасным… – Ты пришел сватать меня за какую-нибудь из своих кузин? – изумился вечный отшельник. – Я… Что? – ничуть не меньше опешил Рудольфус, но тут же сообразил, куда именно ненароком свернул их разговор, и махнул рукой. – Да нет, нет, Северус. – Тогда о чём ты говоришь, во имя Мерлина? Ученики, дети какие-то... Я уже подумал, что вам, Лестрэйнджам, вдруг стало мало имеющихся в вашем семействе на сегодняшний день наследников! – Ты почти угадал, – глухо проговорил Рудольфус. – Дело идёт как раз о продолжении нашего рода. О наших с Беллой дочерях… – Тёмный Лорд уже обсудил это с каждым из нас сразу после вашего вызволения из Азкабана, – моментально отреагировал Снэйп, – и я не вижу смысла вновь поднимать эту тему. Он довольно недвусмысленно дал понять, что его вполне устраивает безумие твоей жены, заставившее её забыть в заключении о собственных дочерях. Мы все поклялись, что ни словом не обмолвимся с Беллатрисой о них, не упомянем – даже случайно – их имён. Мне это будет выполнить проще остальных: я ведь даже не знаю, как вы их назвали… – Бэтти и Мэйси, – совсем тихо произнёс Рудольфус. Он полез в складки мантии и извлёк на свет небольшую кожаную книжечку, которая оказалась крошечным альбомчиком для колдографий. Раскрыв её, он показал Снэйпу один из снимков, на котором улыбающаяся Беллатриса держала на руках младенца, а рядом, светясь от счастья, пристроилась черноволосая девочка лет трёх с внимательными серыми глазищами – совсем как у её отца. – Да, – несколько смутившись и придя в лёгкое раздражение от развернувшейся в его доме мелодраматической сцены, сказал Снэйп. – Очень трогательно. Рудольфус спрятал альбомчик и, отойдя к окну, стал глядеть на улицу сквозь пыльное стекло. Снэйп напряженно ждал продолжения. – Ты ведь знаешь, что незадолго до исчезновения Тёмного Лорда Белла отправила детей к каким-то своим родственникам? – наконец спросил Рудольфус. – Да, я слышал об этом. А после того как вы угодили в Азкабан, их никто не смог найти. – Верно. Потому что сам Тёмный Лорд спрятал их… – Что? – По просьбе Беллы. У неё было какое-то странное предчувствие, что всем нам грозит опасность – кстати, оно подтвердилось – и она попросила Тёмного Лорда спрятать Бэтти и Мэйси в надёжном месте… – Почему именно его? – Он… Незадолго до своего исчезновения Тёмный Лорд… – Рудольфус понизил голос почти до шепота, – раскрыл Белле тайну своего бессмертия… – Белла знает, почему Тёмный Лорд не погиб тогда, четырнадцать лет назад? – насторожился Снэйп. – Да. Наверно… Вероятно, знает. Во всяком случае, она мне говорила, что, хотя не всё поняла, убедилась в том, что Тёмный Лорд действительно бессмертен. Поэтому она и попросила его спрятать Бэтти и Мэйси. Заклятие доверия… – А потом, - перебил Снэйп, – когда Тёмный Лорд исчез, вы не смогли найти их… Вот почему Белла уже тогда словно с ума сошла… – добавил он, ошарашенный догадкой. – И вот кого она на самом деле искала, а не Тёмного Лорда… – Нет, мы искали именно Тёмного Лорда, – сказал Рудольфус, продолжая смотреть в окно. – Но Белла искала его не только для того, чтобы возродить… освободить… или что там ещё приходило некоторым из нас в голову – никто же не знал, что с ним! Я, например, был полностью уверен, что Тёмный Лорд просто погиб. – Как и многие, – вставил Снэйп. – Так вот, Белла искала его главным образом для того, чтобы узнать, где он спрятал наших дочерей. Девочек искать было бесполезно: они могли оказаться где угодно. От отчаяния она совершенно потеряла рассудок – ты помнишь, сколько народу полегло во время этих «поисков». Ну а история с Лонгботтомами – это вообще был верх безумия! – Голос Рудольфуса стал наливаться негодованием и повышаться. – Схватить самых мелких сошек из окружения Дамблдора в надежде узнать, не прячет ли этот старый проходимец Тёмного Лорда в какой-нибудь кубышке в одном из подземелий Хогвартса! – вскричал он и в возмущении так взмахнул руками, что полы мантии взметнулись, словно крылья готовящегося к взлёту рассерженного орла. Снэйп напряженно смотрел в спину собеседника. – Я был уверен, – продолжал Рудольфус, переведя дыхание, – что как только мы вырвемся на свободу, Беллатриса тут же бросится на поиски Бэтти и Мэйси. Но этого не случилось. Авроры, возглавляемые этим уродом Грюмом, с нами не церемонились, поэтому дементоры ещё до суда так прочистили Белле мозги, что она вообще забыла о существовании собственных детей! А когда нас освободили, оказалось, что она практически не помнит даже того, что было между нами… Снэйп сидел, как громом пораженный. Несмотря на то, что он не питал особого расположения к подкаблучнику Рудольфусу, ему было жаль его – безумно влюблённого в свою безумную жену мужчину, изо дня в день наблюдающего, как та, не стесняясь ни его самого, ни других Пожирателей, льнула к их предводителю, проявляя уже далеко не простую преданность или раболепные чувства. Никто, разумеется, не решался в открытую смеяться над горе-четой Лестрэйнджей. Но история о грозном волшебнике, оказавшемся в отношениях с женой таким мямлей, грозила превратиться в анекдот про рогоносца, и вот уже несколько месяцев была самой излюбленной темой обсуждения не только последовательниц, но и последователей третьего угла этого нелепого треугольника… Однако теперь, после признаний Лестрэйнджа, история перестала быть анекдотом о добровольном рогоносце: образ нелепого в своей безропотности мужа был начисто стёрт скорбным ликом отца, потерявшего своих детей. А ещё Снэйп моментально сообразил, что отец, которому Тёмный Лорд запрещает искать потерянных детей – слабое звено в той цепи, которой их повелитель уже начал сковывать мир, и было бы преступлением не воспользоваться этим. – Послушай, – стараясь за деловитым тоном и деланным нетерпением скрыть волнение, сказал Снэйп. – История ваших отношений с Беллой весьма занимательна, но мы с тобой беседуем уже минут десять, а я до сих пор так и не понял, что ты хочешь от меня? Рудольфус наконец повернулся к собеседнику. – Помоги мне проникнуть в Хогвартс. – Прости? – Я подумал, что Тёмный Лорд мог отдать Бэтти и Мэйси только под надзор более-менее чистокровных волшебников – не в маггловский же приют он их сдал! К одиннадцати годам они должны были обязательно попасть под надзор министерского департамента образования и получить приглашение в Хогвартс или в какую-нибудь другую школу. Если они попали в школу вовремя, то Бэтти как раз сейчас должна поступить на седьмой курс, а Мэйси – на шестой. – Уверяю тебя, сейчас в Хогвартсе нет ни одного учащегося по фамилии Лестрэйндж. Два года назад закончил обучение Рольф, чуть раньше – Регина… – Они могут учиться под чужими именами. – Скорее в другой школе. Я прекрасно знаю всех учащихся своего факультета – а я не сомневаюсь, что ваши дочери могли угодить только в Слизерин – и ни в ком пока не замечал хотя бы отдалённого сходства с тобой или Беллатрисой. Судя по колдографии, старшая похожа на тебя? – Да. Но… – Рудольфус на мгновение запнулся. – Внешность в таком деле не главное. Даже для отца. Я пытался бывать в Хогсмиде по выходным, приглядывался с студенткам, приходящим в деревушку из Хогвартса, но очень скоро понял, что в каждой сероглазой девушке вижу Бэтти, а в каждой брюнетке – Мэйси. Сам понимаешь: чтобы пообщаться с каждой из них, придётся потратить целый год… Вот если бы я имел возможность проникнуть в Хогвартс – допустим, под видом кого-нибудь из учителей – и понаблюдать за обучающимися в Слизерине девочками, пообщаться с ними, я смог бы точно сказать, есть среди них мои дочери или нет. – Отцовское сердце подсказало бы? – саркастически хмыкнул Снэйп. – Ты смеёшься? – в голосе Лестрэйнджа послышалась было вековая гордость чистокровного семейства, не привыкшего к даже малейшим намёкам на насмешку в свой адрес. Но гордость тут же сникла перед страхом потерять единственного, как ему казалось, союзника и голос Рудольфуса вновь стал тихим и ровным. – Напрасно. Я уверен, что смог бы узнать их… Если бы они были в Хогвартсе. Внезапно Снэйпу пришло в голову, что Тёмный Лорд запросто мог убить девочек вместо того, чтобы прятать их, но не решился поделиться этой мыслью с несчастным отцом. – Я не совсем понимаю, что ты будешь делать после того как найдёшь своих дочерей, – сказал он. – Тёмный Лорд не позволит тебе и Белле вернуться к тихой семейной жизни, пока не будет покончено сначала с Дамблдором, потом с Поттером, и, наконец, с существующим порядком общения волшебников с магглами. – Это не займёт много времени, – мрачно проговорил Рудольфус. – Ты прекрасно знаешь, что Тёмный Лорд уже начинает внедрять в Министерство своих людей. Оно падёт не позже чем через год. Как раз к этому времени должно быть покончено с Дамблдором, тем или иным способом. Без этой поддержки Поттер не проживёт и недели. После этого даже те волшебники, которые сейчас не решаются заявить о своей ненависти к магглам, ринутся в ряды Пожирателей Смерти, и не пройдёт месяца, как магглы будут либо порабощены, либо уничтожены. Даже самые ближайшие сторонники Тёмного Лорда смогут вернуться к более-менее нормальной семейной жизни, в том числе и мы с Беллой и дочерьми. Но я ждать не могу. – Почему бы тебе не попросить Тёмного Лорда открыть тайну только тебе, пообещав при этом, что Белла ничего не узнает, пока… – Я уже имел неосторожность сделать это, – скривился Рудольфус, не дав Снэйпу договорить. – Тёмный Лорд просто запустил в меня заклятием Круциатус, после чего осведомился, какую именно часть его приказа я не понял в прошлый раз. А через несколько дней запретил мне идти вместе с Малфоем и другими в Отдел Тайн – сказал, что не может довериться в столь важном деле такому сентиментальному человеку. Снэйп прекрасно помнил этот момент. В основном из-за того, что никто не понял, почему Тёмный Лорд назвал Рудольфуса сентиментальным, но все стали издевательски смеяться – так было принято в их странном кругу, иногда напоминающим Снэйпу круг умственно отсталых школьников, пытающихся компенсировать собственную убогость насмешками над своим попавшим в немилость или в нелепую ситуацию сотоварищем. – Плевать, – продолжал Рудольфус. – Пошел бы туда – сейчас сидел бы опять в Азкабане, как остальные: что-то мне подсказывает, что Тёмный Лорд не стал бы спасать меня… как Беллу. А так я остался на свободе и могу искать Бэтти и Мэйси. Снэйп задумчиво потёр подбородок. – Рудольфус, – твёрдо сказал он. – Я тебе очень рекомендую не нарушать приказ Тёмного Лорда. Ты прекрасно знаешь, что будет, если ему станет известно о твоих поисках. – Но он не запрещал мне искать их. – Тогда почему ты хочешь делать это тайком? – с наигранным непониманием спросил Снэйп. Рудольфус отвёл глаза. – Вот видишь, – хмыкнул Снэйп. – Тёмный Лорд склонен к красноречию, иногда совершенно излишнему, но при этом любит, чтобы люди понимали его с полуслова. Полагаю, его приказ не говорить с Беллой о её детях подразумевал под собой и то, чтобы никто не пытался их найти. И то, чем он ответил на твою просьбу – лишнее тому подтверждение. Стоит ли так рисковать? – Я готов к риску. – Но я не готов. Во всяком случае, к поспешному и ненужному… Тебе при распределении Шляпа не предлагала поступить в Гриффиндор? – неожиданно спросил Снэйп. – Что? – Шучу. А вот что я тебе скажу совершенно серьёзно: если ты сам уверен, что война, которую ведёт Тёмный Лорд, скоро закончится – наберись терпения. Ты четырнадцать лет не видел своих дочерей! Потерпи ещё год. – Я боюсь, Северус, – еле слышно выдавил из себя Рудольфус. – Я – чистокровный волшебник и полностью разделяю взгляды Тёмного Лорда на существующий порядок. Вернее, на то, что его давно пора менять. Но… Пока мы будем всё переустраивать, погибнет много народу, как с той, так и с другой стороны, а также людей, не занимающих ни ту, ни другую сторону, в том числе и детей… Детей, Северус, понимаешь?! – Понимаю. – Кто поручится, что среди случайных жертв не окажутся Бэтти или Мэйси? Ведь неизвестно, где они и что они. – Вот именно, – нахмурился Снэйп. – И если ты так торопишься, то вот тебе мой совет: не трать времени на Хогвартс, а начинай поиски в других школах. – Так ты не поможешь мне? – Проникнуть в школу – нет. Министерство в этом году собирается направить к нам отряд мракоборцев для усиления защиты. Флитвик, весьма искусный в защитных чарах, по указанию Дамблдора уже наложил на Хогвартс дополнительные чары, причём известные только ему одному – директор решил, что чем меньше людей знает секреты защиты школы, тем сложнее раскрыть их. Короче, провести тебя в школу какими-то тайными ходами или под оборотным зельем под видом иностранного преподавателя Защиты от Тёмных искусств, приехавшего обменяться опытом, не получится. – Кстати, я слышал, что у вас нет учителя Защиты, – насторожился Рудольфус. – Даже не думай! – с непонятной собеседнику горячностью заявил Снэйп. – Хватит и того, что в прошлом году у нас преподавал ваш с Беллой ближайший друг и… Снэйп хотел сказать ещё что-то не менее саркастическое, но злоба, которой перекосило лицо Рудольфуса, остановила его. – Я не хочу даже вспоминать об этом дурачке! – выкрикнул он. – Вполне вероятно, что именно из-за его неуклюжести во время захвата Лонгботтомов мракоборцы смогли выследить нас. Никогда не умел заметать следы. Удивительно, как он десять месяцев водил за нос такого прожженного проходимца, как Дамблдор!.. – В последних словах Снэйпу послышалась скорее зависть, чем удивление. – Неважно. Так ты поможешь мне? – Я уже сказал, что нет. Единственное, что я тебе могу пообещать – присмотреться повнимательнее к своим ученицам. Если у меня появится хоть малейшее подозрение, что кто-то из них - ваша с Беллой дочь, я обещаю тебе организовать встречу, но только не в Хогвартсе. Можно, например, в том же Хогсмиде. – Спасибо. – Пожалуйста. Надеюсь, тебе Непреложный Обет давать не нужно? – фыркнул Снэйп. – Нет, Северус. Благодарю тебя. Пожиратели Смерти пожали друг другу руки.
____________________________________________________________________ * Все упоминаемые в рассказе улицы и населённые пункты реально существуют.
Сообщение отредактировал Elvigun - Понедельник, 06.05.2013, 02:01
Дата: Воскресенье, 05.05.2013, 22:35 | Сообщение # 4
Девочка-Которая-Выжила... из ума
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 10.12.2008
Сообщений:4307
* * *
– Так вы думаете, Северус, что это лишь проверка? – спросил Дамблдор, расхаживая по своему кабинету. – Я допускаю это, – ответил Снэйп, сидевший у директорского стола. – Хотя я уверен, что Лестрэйндж не прочь и в самом деле отыскать своих дочерей. Решил, так сказать, совместить приятное с полезным. – Он проверяет вас по собственному почину? Смешливая недоверчивость в голосе директора Снэйпу не понравилась. – Не думаю, – сдержанно ответил он. – Как вы знаете, Беллатриса несколько дней назад забросала меня откровенными обвинениями в двуличности. Надо полагать, что теперь она поручила своему мужу исподволь подвергнуть меня очередной проверке на верность Тёмному Лорду и неукоснительное исполнение его приказов. – Маловероятно, – заметил Дамблдор. – Ведь Беллатриса, как вы сами убедились, действительно не помнит о своих детях, а Волдеморт, боясь, что встреча с дочерьми вернёт ей разум и лишит его самой ярой сторонницы, запретил остальным говорить с ней на эту тему. Вряд ли Рудольфус стал бы использовать именно эту историю для выполнения подобного задания, если бы его направляла Беллатриса. – Но то, что Лестрэйнджу поручил сделать это Тёмный Лорд, ещё менее вероятно! Во-первых, он не позволил бы Рудольфусу даже рассуждать с кем-то о тайне своего бессмертия. Дамблдор согласно кивнул. – Во-вторых, Тёмный Лорд, в отличие от Беллатрисы, полностью доверяет мне. – Верно, Северус. Какой же напрашивается вывод? – Скажите вы мне, – Снэйп даже не попытался скрыть раздражение, которое он испытывал всякий раз, когда директор беседовал с ним как с учеником на уроке. – Рудольфус действительно хочет найти своих дочерей, но безумно боится, что кто-то узнает об этом. Снэйп пожал плечами. Рудольфус неплохо владел окклюменцией, но прирождённый легилемент Снэйп всё равно смог почувствовать искренность его желания найти детей. При этом не было даже намёка на попытку скрыть во время разговора какие-то другие мысли. Тем не менее, что-то в этой душещипательной истории не клеилось. Снэйп никак не мог понять, что именно, и решил поделиться своим недоумением с Дамблдором. – Вы – скептик, Северус, – сказал директор, выслушав его. – И – уж простите за откровенность – мизантроп, каких мало. Полагаю, вам просто нелегко поверить в то, что такой человек, как Рудольфус Лестрэйндж может впасть в сентиментальность… – О, нет! – горячо возразил Снэйп. – Я знаю Лестрэйнджа. Это редкостный нюня и подкаблучник, помешанный на обожании своей драгоценной супруги. Если бы я не имел возможность лично наблюдать, как он совершал свои преступления – ни за что бы не поверил, что он вообще способен применить хотя бы Круциатус. Но делал он всё это только для того, чтобы угодить Беллатрисе, продемонстрировав ей склонность к садизму, и таким образом – простите за интимные подробности! – иметь доступ к её телу. Дамблдор проявил к последнему сообщению настолько повышенный интерес, что даже остановился и вперил пронзающий взгляд в Снэйпа. Тот чудом успел закрыть своё сознание и не показал собеседнику непрошенный образ женщины, разгуливающей по Малфой-мэнору в непотребном виде и с плетью в руке. – Ах, любовь, любовь… – улыбнулся старик и снова заходил взад-вперёд по кабинету. – Страсть, – поправил Снэйп. – Не более того. Он настолько обожает свою жену, что испытывает патологическое влечение ко всему, что связано с нею. Не удивлюсь, если он постоянно носит при себе какую-нибудь вещицу, к которой она прикасалась. Мальсибер, обожающий смаковать подробности чужой личной жизни, постоянно рассказывает о довольно омерзительных вещах, творящихся в спальне Лестрэйнджей. – Так-так… – оживился Дамблдор и вновь обратил взгляд на своего верного шпиона. – Ради всего святого, директор! Избавьте меня от необходимости передавать вам ещё и такие сведения из стана Тёмного Лорда! – Северус, подобные вещи, как ничто другое даёт возможность нарисовать портрет интересующего вас человека. А врага, как говорится, надо знать в лицо. – Хорошо, я обещаю вам в следующий раз принести свиток с «поэмой» Мальсибера, в которой он описывает, что Рудольфус делает с ремнём Беллатрисы, – презрительно фыркнул Снэйп. – Посмотрим, не поможет ли это переманить его на нашу сторону. А возвращаясь к нашему разговору о поисках дочерей Лестрэйнджей, хочу заметить, что на детей, произведённых телом Беллатрисы, обожание Рудольфуса, видимо, тоже распространяется как на какие-нибудь предметы её туалета. – Это вы хватили, Северус! – Дамблдор возмущённо махнул рукой, словно отгоняя циничную мысль, высказанную Снэйпом. – Даже Волдеморт боится, что привязанность к детям сотворит чудо и превратит жестокую убийцу Беллатрису в нежную мать, которая в определённый момент не сможет поднять руку на какого-нибудь маггловского ребёнка. Родительская любовь не знает границ – вспомните, что сделала Лили для Гарри… – Это была материнская любовь, – глухо проговорил Снэйп и отвернулся от расхаживающего взад и вперёд старика. – То есть отцам вообще и Рудольфусу в частности вы отказываете в проявлении родительских чувств? – спросил Дамблдор. Снэйп промолчал. – Что ж, Северус, как бы то ни было, Рудольфус действительно охвачен фанатичным желанием вновь обрести своих дочерей. Предположим, он сможет это сделать. Как вы думаете, что он сделает дальше? – Долго он не выдержит: продержится месяц и расскажет всё Беллатрисе. – Чтобы вернуть ей разум? – Чтобы вернуть её себе, – скривился Снэйп. – Беллатриса окончательно спятила и, кажется, начала испытывать физическое влечение к Тёмному Лорду. Для Рудольфуса это совершенно невыносимо. Если он придёт к выводу, что единственный способ удержать жену возле себя – это предъявить ей детей, он пойдёт на это, несмотря ни на какие приказы Тёмного Лорда. Подстроит это как случайность, чтобы не навлечь гнев хозяина. – И какова будет реакция Беллатрисы, как вы думаете? – Скорее всего, придёт в себя. Что будет потом – я не берусь судить. Она будет благодарна Тёмному Лорду за то, что он уберёг её дочерей, но в то же время, вспомнив о том, как искала их целый год, может остудить свой пыл служения ему. А когда узнает, что он препятствовал их воссоединению, может и возненавидеть, разделив это чувство с Рудольфусом – я уверен, что тот в душе уже ненавидит Тёмного Лорда. Ненависть, смешанная со страхом перед наказанием за нарушение приказа может обернуться чем угодно: от простого бегства, до предательства и перехода на другую сторону. – Вот! – торжествующе поднял палец Дамблдор, обнажив искалеченную заклятьем руку. – Вот что также понимает Волдеморт и чего он так боится. Беллатриса, судя по всему, ответственна за устрашение окружающих. При всей жестокости и беспринципности окружения Волдеморта, не каждый решается на то, что Беллатриса под влиянием своего безумия выполняет даже с радостью. Все эти «показательные казни», массовые убийства – ничто так не влияет на умы тех людей, которых наш противник пытается запугать, подчинить, переманить на свою сторону. – Тёмному Лорду ничего не стоит наложить заклятие Империус на первого попавшегося волшебника и тот начнёт творить куда более ужасные вещи, – заметил Снэйп. – Такого человека всё равно надо держать под постоянным контролем, обновляя силу заклятия, давая конкретные поручения, проверяя их выполнение. А Беллатриса делает это… чуть было не сказал «добровольно», а это слово сюда не подходит. Несчастная Беллатриса делает это всё под влиянием собственного безумия, которое держит её возле Тёмного Лорда надёжнее любого непростительного заклятия. Где-то глубоко в подсознании она воспринимает его как человека, от которого зависит её благополучие, счастье, жизнь. Просто она не помнит, в чём именно состоит её счастье, в чём смысл её жизни. Единственное, что она сейчас осознаёт – что этот человек как-то связан с тем, что ей дороже всего на свете. Но опять же не помнит, что ей дороже всего на свете. Возможно, она чувствует, что это как-то связано с продолжением её рода – недаром же она начала проявлять к Волдеморту интерес как к мужчине. Но разрушьте преграду, мешающую ей всё вспомнить – и безумие тут же пройдёт, а с ним разрушится и та магическая связь, которая держит бедную женщину возле Тёмного Лорда. – Магическая? – скептически переспросил Снэйп. – По-вашему, безумие – тоже из разряда древней магии, как и любовь? – Именно! Только теперь Волдеморт, учитывая прошлую ошибку, уделяет этой древней магии внимание. Он не может потерять Беллатрису, особенно сейчас, когда его противостояние с магическим миром приближается к кульминации. Чем больше жестоких, не поддающихся никакому описанию и осмыслению убийств – тем больше сторонников будет у Тёмного Лорда, тем быстрее падёт Министерство, тем охотнее волшебники начнут подчинение и уничтожение магглов. – Значит, мы заинтересованы в том, чтобы Лестрэйнджи нашли своих детей? – Разумеется. Но только не прямо сейчас. – Что вы хотите сказать? – То, что уже сказал: что война с Волдемортом лишь приближается к кульминации. Он пока лишь ведёт подготовку к окончательному захвату власти. Если сейчас вынуть из создаваемого им механизма такое колесо как Беллатриса и такой винтик как Рудольфус – ничего страшного не произойдёт. Волдеморт просто найдёт им замену, как вы сами справедливо заметили. Но представьте, что машина Тёмного Лорда полностью подготовлена, все детали строго и точно подогнаны, всё не раз испытано. И вот начинается решающая схватка. Машина вступает в бой и в этот момент из неё выпадает одна из важнейших составляющих. Что произойдёт? – Катастрофа. – Верно, Северус! Верно! Поэтому Рудольфусу придётся ещё немного подождать, а Беллатрисе побезумствовать в ожидании встречи с Бетельгейзе и Меиссой. В нужный момент они получат нужные сведения. – Нам, вероятно, придётся позаботиться заранее о получении этих сведений, – сказал Снэйп, задумчиво глядя на список новых учеников, присланный накануне из департамента образования и лежащий на столе директора. – Я уверен, что в Хогвартсе дочерей Лестрэйнджей не было и нет. Скорее всего, волшебники, которым Тёмный Лорд поручил заботу о них, отправили их в какую-то другую школу. Поиск предстоит нелёгкий. Придётся обратиться за помощью и к Каркарову – если удастся найти этого труса – и к нынешнему директору Дурмстранга, и к мадам Максим, и к сеньорам Перейре и Питонусу, а также пану Златодупову, герру Шелленбергу и тому безумному русскому, который в позапрошлом году настаивал на участии своих учеников в Турнире. Думаю, с последним будет сложно договориться… – Это всё излишне, Северус, – внезапно прервал Дамблдор. – Вот как? – насторожился Снэйп. Но он как-то сразу понял, что сейчас скажет прозорливый старец. Дамблдор, на протяжении всего разговора расхаживавший по кабинету, наконец-то уселся за стол прямо напротив своего верного агента, и просто, словно сообщая, что он купил очередную порцию маггловских сладостей, сказал: – Я знаю, где находятся девочки.
Дата: Воскресенье, 05.05.2013, 22:37 | Сообщение # 5
Девочка-Которая-Выжила... из ума
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 10.12.2008
Сообщений:4307
* * *
Элизабет проснулась рано. Возможно, потому, что накануне весь вечер у неё из головы не выходила мысль о том, что следующий день станет последним её днём в маггловском приюте, в котором они с младшей сестрой жили с самого раннего детства. Все эти годы сложно было назвать счастливыми, поэтому она не могла отделаться от ощущения торжественности сегодняшнего дня – дня прощания с прошлой жизнью. Больше она сюда не вернётся, а через год и десять месяцев сможет навсегда увезти отсюда и сестру. Последние два месяца в приюте были мучительными от осознания того, что ей необходимо оставаться здесь: по маггловским законам она должна была находиться в приюте до 18 лет, то есть до ближайшего декабря. А по законам Магического сообщества она считалась совершеннолетней с семнадцати и уже этим летом могла бы не возвращаться в приют: директор школы и глава её факультета каким-то образом устроили так, что небольшой домик в Бартоне перешел в собственность Элизабет. Элизабет с сестрой попытались выяснить, не являлся ли скончавшийся недавно владелец этого дома их родственником. Но директор разочаровал их: мистер Браун, не имея родни, завещал своё жилище фонду помощи сиротам при комитете образования Министерства магии, занимавшемуся распределением пустующего жилья между выпускниками магических школ, лишившимися или никогда не имевшими собственного крова. А Элизабет так радовалась, когда им с сестрой сообщили, что они получили дом! Не самому дому, нет – они подумали, что смогут что-то выяснить о своей семье…
С самого детства они жили в приюте, не зная, кто были их родители. Откуда доставили девочек, никто толком сказать не мог. Говорили, что их в начале ноября 1981 года привёл в приют какой-то коренастый мужчина с сильно изуродованным лицом – тогдашняя руководительница приюта, миссис Прикет, руководствуясь внешним видом незнакомца, решила, что перед ней списанный на берег за пьянство моряк. Правда, спиртным от него не пахло, но рассказывал он какую-то ерунду: уверял, что девочек обнаружили «в том самом доме, о котором на днях рассказывали в новостях». Миссис Прикет понятия не имела, о чём идёт речь. Лишь позже она узнала от одной из сотрудниц приюта, что недавно в одном из Лондонских домов соседи стали жаловаться на исходящий непонятно откуда детский плач. Ни полиция, ни управляющий домом никак не смогли понять, откуда идёт звук. Впрочем, он скоро сам по себе прекратился. «Так вот это те самые девчонки!» – рыкнул «моряк» и как ни в чем ни бывало заковылял к двери. «Минуточку!» – опомнилась миссис Прикет и поспешила было за ним, но, выйдя за порог, с удивлением обнаружила, что посетитель, всего секунду назад затворивший за собой дверь, уже успел каким-то образом скрыться. Девочки не знали или не помнили имён своих родителей, называя их, как и следовало ожидать, «мама» и «папа». Их собственные имена, переданные в полицию, не дали результатов – никаких Бэтти и Мэй никто не терял. Полицейские, побеседовав с девочками, внесли ещё больше путаницы в историю их происхождения. Младшая, которой на вид не было и двух лет, вообще ничего не могла сообщить, что было вполне естественно для её возраста. Но полицейские рассудили иначе и начали наводить справки – разумеется, безрезультатно – у окрестных врачей, занимающихся детьми с задержкой в развитии. Старшая же, лет трёх, сказала, что раньше они жили с папой и мамой в большом доме с садом, а потом они с сестрой оказались одни в маленьком доме, где за ними приглядывал какой-то причетник. Кого имела в виду девочка, никто так и не понял, опрос священников местной епархии ничего не дал. По словам девочки, причетник несколько дней готовил для них еду, но не выводил гулять, а потом и вовсе исчез. Девочки просидели целый день одни, потом, когда настала ночь, испугались и стали плакать. Сколько они плакали, они не знают, но скоро за ними пришел тот самый мужчина, которого миссис Прикет приняла за моряка, и отвёз их в приют. Девочек записали как сестёр под именами Элизабет и Мэй, родившихся 20 декабря 1978 года и 1 мая 1980 соответственно. Даты выбрали не случайно: Элизабет сообщила, что у неё день рождения «за несколько дней до того дня, когда всем дарят подарки», а её сестра появилась на свет «в тот день, когда на дереве в саду их дома расцвели маленькие белые цветочки». Миссис Прикет рассудила, что речь идёт о Рождестве и о цветении вишни в начале мая. К тому же младшая девочка носила имя этого месяца. Оставалось лишь дать им фамилию. Недолго думая, миссис Прикет поступила так, как всегда поступала в тех случаях, когда невозможно было установить настоящую фамилию подкинутого ребёнка: дала фамилию в честь святого, которого её собратья по вере, римские католики, чествовали в тот день, когда дитя доставили в приют. Так Бетельгейзе и Меисса Лестрэйндж превратились в Элизабет и Мэй Эрменгол и на целых восемь лет скрылись от внимания магического сообщества Британии…
* * *
В связи с новыми мерами безопасности Снэйп, как и остальные деканы, встречал учеников у ворот Хогвартса. Столь ожидаемый им Драко «оправдал ожидания» и устроил дурацкий скандал с Филчем: тот пытался изъять трость Люциуса, которую Малфой-младший за каким-то чёртом притащил с собой в Хогвартс. Пока Снэйп, прекрасно знавший, что в трости скрыта волшебная палочка Люциуса, увещевал завхоза, что этот предмет не представляет никакой угрозы для других учеников, он чуть было не пропустил тех, кого ждал с таким же нетерпением, с каким ждал Драко. – Имена, факультет, курс? – пропищал профессор Флитвик, заглядывая в свиток пергамента размером с него самого. Студенты его факультета, которым самой его основательницей было завещано проявлять любопытство ко всему происходящему вокруг, отличались, тем не менее, завидной привычкой не задавать лишних вопросов. Впрочем, иногда у декана Слизерина складывалось ощущение, что когтевранцы практически никогда ни о чём не спрашивают потому, что и так всё знают. Вот и сейчас, вместо того чтобы начать забрасывать своего декана вопросами о новых порядках прохода на территорию замка и о маячивших у ворот мракоборцах, как это делали представители других факультетов, две прибывшие когтевранки просто отрапортовали Флитвику: – Элизабет Эрменгол, Когтевран, седьмой курс. – Мэй Эрменгол, Когтевран, шестой курс. И больше ни слова не говоря, проследовали со своими чемоданчиками к замку. Снэйп, ища оправдания своему поспешному заявлению, что в Хогвартсе сейчас не учится никто, хотя бы отдалённо напоминающий Рудольфуса или Беллатрису, подумал, что просто не озадачивался раньше поисками дочерей Лестрэйнджей в Хогвартсе. Иначе Мэй тут же стала бы первой «подозреваемой»: при более внимательном взгляде её сходство с Беллатрисой, особенно в профиль, было очевидно, несмотря на болезненно белую, а не смуглую, как у матери, кожу и почти прямые волосы. Характер Мэй, насколько знал Снэйп, был слишком вздорным для Когтеврана: свойственная студентам этого факультета заносчивость – вполне оправданная, учитывая высокий уровень интеллекта большинства из них – у Мэй переходила всякие границы и порой превращалась в самое настоящее, ничем не оправданное презрение к окружающим, что очень напоминало поведение Беллатрисы. С Элизабет было сложнее: если бы не её глаза, похожие на глаза Рудольфуса, в этой ничем не примечательной, скромной и весьма приветливой даже с магглорождёнными студентке невозможно было бы узнать наследницу двух гордых семейств, буквально помешавшихся на своей чистокровности. Всё ещё ища объяснения, почему он раньше не обратил на них внимания, Снэйп пришел к выводу, что, во-первых, студенты Когтеврана и Пуффендуя его вообще мало интересовали, а во-вторых, ему бы и в голову никогда не пришло искать наследников Лестрэйнджей и Блэков среди когтевранцев.
Дата: Воскресенье, 05.05.2013, 22:37 | Сообщение # 6
Девочка-Которая-Выжила... из ума
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 10.12.2008
Сообщений:4307
* * *
На уроках защиты от Тёмных искусств Снэйп стал внимательно наблюдать за поведением сестёр Эрменгол. Вскоре он убедился, что Мэй характером и повадками гораздо сильнее напоминает Беллатрису, чем он сам ожидал. Её когтевранская заносчивость на деле не имела ничего общего с интеллектуальным превосходством, которое представители «факультета умников» ставили себе в заслугу, полагая, что оно возвышает их над всеми остальными студентами. Складывалось ощущение, что Мэй, не блистающая количеством баллов, заработанных для своего факультета, просто тупо считает себя лучше и особеннее всех остальных. Снэйп пришел к выводу, что это – прямая наследственная дурь чистокровных. Ещё Снэйп вдруг обратил внимание, что Мэй патологически не переваривает учившуюся курсом старше Чжоу Чанг, подругу своей сестры, но при этом оказывает покровительство пятикурснице Луне Лавгуд, общепризнанной хогвартской дурочке. Снэйп не очень этому удивился: между девочками было много общего, но Мэй была как бы агрессивным вариантом Луны. Уступая большинству своих одноклассников запасом знаний, она, тем не менее, всех поучала, а если кто-то её не слушал или спорил с ней, либо просто называла этого человека дураком, либо вовсе прекращала общаться с ним. При этом складывалось ощущение, будто она убеждена, что подобным образом обоснованно отстаивает свою позицию. С преподавателями Мэй на контакт не шла, даже на уроках ничего у них не спрашивала – видимо, тоже считала их дураками – и предпочитала до всего доискиваться в книгах. Если у неё что-то не получалось, она просто бросала занятие и переключалась на другое, которое тоже вскоре бросала. Впрочем, последнее Снэйп заметил ещё на первом курсе, и это было ещё одной причиной, по которой он не включил Мэй Эрменгол в круг студентов, заслуживающих его внимания.
<...>
Сообщение отредактировал Elvigun - Понедельник, 06.05.2013, 01:58
Дата: Понедельник, 06.05.2013, 01:50 | Сообщение # 7
Девочка-Которая-Выжила... из ума
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 10.12.2008
Сообщений:4307
* * *
В саду, окружавшем особняк Малфоев, было темно и никто посторонний не мог бы увидеть две фигуры, укрывшиеся под ветвями раскидистого каштана. Несмотря на позднюю осень, дерево надёжно укрывало стоявших под ним двоих своей пожелтевшей листвой. – Ты избегаешь меня, Северус! – с нервной укоризной сипел Рудольфус. – Почему? – Я не избегаю, – ворчливо ответил Снэйп. – Тёмному Лорду я сейчас полезнее в Хогвартсе. Драко затевает одну глупость за другой, время идёт, а Дамблдор тем временем продолжает пестовать Поттера. Что происходит на их «уроках» и какими знаниями хитрый старик делится с мальчишкой не удаётся разузнать даже мне, несмотря на все старания. Я днюю и ночую под директорской дверью, но ничего до сих пор не добился. Тёмному Лорду это совершенно не нравится. Он уже запрещает мне покидать Хогвартс и даже посулил Круцио, если в следующий раз я вновь вернусь пустым. – А я сегодня уже схлопотал, – тихо проговорил Рудольфус и болезненно передёрнул плечами. – Вот как? – сдержанно переспросил Снэйп. – Я решил, что ты просто не хочешь мне помогать, вот и решил действовать сам. Я тайно бывал в Хогсмиде… – Ты с ума сошел! Весь Хогсмид до сих пор обклеен вашими физиономиями! – Не бойся, я ещё не до такой степени спятил, чтобы появляться там в своём обличии. Я вспомнил уроки старины Слагхорна и приготовил оборотное зелье. Понятия не имею, чей облик я принимаю – стянул чьи-то лохмы в маггловской парикмахерской в Суонси. Шкуру бумсланга было достать сложнее и я хотел… – Я могу обойтись без этих подробностей, - нетерпеливо пробормотал зельевар. – … хотел обратиться к тебе, – обиженно договорил Рудольфус, – но тебя же совершенно невозможно выманить из Хогвартса. – Я получил твою сову. Ничего умнее придумать не мог? – Я полагал, что сову, адресованную тебе, никто перехватывать не станет. – Ты теряешь разум, Рудольфус. Я понимаю твоё отчаяние и тем не менее умоляю: будь осмотрительнее. Ты, кстати, собирался мне рассказать о том, чем уже навлёк на себя гнев Тёмного Лорда. – Да. Я стал вновь бывать в Хогсмиде, надеясь узнать в студентках своих дочерей, хотя ты и убеждал меня, что они не учатся в Хогвартсе. – Это так, – не дрогнув ни мускулом, заметил Снэйп. – А вот и нет! – повысил голос Лестрэйндж. – Ты обманул меня, Северус! Я видел Бетельгейзе в Хогсмиде! – Почему ты так решил? – напрягся Снэйп. – Я был в «Трёх Мётлах» и случайно услышал у себя за спиной, как одна девушка жалуется своей подруге, что пока не может забрать свою сестру из приюта из-за дурацких маггловских законов, по которым совершеннолетие наступает только в восемнадцать лет. «Нам выделили домик недалеко от Ливерпуля и мы могли бы провести Рождество уже там, – сказала первая девушка, – ведь мне как раз перед Рождеством исполняется восемнадцать.» – А у Бетельгейзе день рождения… – Шестнадцатого декабря! – взволнованно просипел Рудольфус. – А дальше она сказала, что её сестре восемнадцать исполнится только через полтора года. Опять совпадение: Меисса родилась в мае, через полтора года после Бэтти. Короче, по каким-то маггловским законам, её сестра должна оставаться в приюте. После этого я обернулся, но говорившая девушка сидела ко мне спиной и я не мог увидеть её лица. Я быстро допил пиво и пошел к барной стойке, чтобы разглядеть девушку спереди… Рудольфус судорожно глотнул воздуха. – Это она, Северус, это Бетельгейзе, Мерлином клянусь! У неё мои глаза. – Ты… подошел к ней? – Сначала не решился. Прошел на своё место и вновь стал прислушиваться. Но они уже говорили об учёбе, о предстоящих экзаменах и о том, что Флитвик им спуску не даёт. Вот тут я не понял: они говорили о нём, словно о своём декане. – И что? – Наша с Беллой дочь – в Когтевране? – с сомнением спросил Рудольфус. Снэйп ничего на это не ответил. – Потом они собрались уходить и я словно голову потерял – понял, что совершил ошибку, отойдя к стойке: вдруг она в это время назвала город, в котором им выделили домик или назвала приют, в котором томится её сестра? Я запаниковал, на ходу выдумал совершенно дурацкую историю, подошел к девушкам и начал плести какую-то околесицу о том, что у меня тоже дочь в маггловском приюте, потому что моя жена – маггл и когда мы развелись, она сначала забрала у меня дочь, а потом поместила её в приют. Думаю, они сначала приняли меня за сумасшедшего или пьяного, что немудрено, и попытались уйти. Я спросил, в каком приюте воспитывалась эта девушка со своей сестрой и не знает ли она мою дочь? Брякнул какое-то имя – первое, что пришло в голову. Она ответила, что это приют миссис Прикет, но где он расположен я узнать не успел – её подруга запаниковала, закричала, что я к ним пристаю и привлекла внимание посетителей бара. Среди них оказался аврор, который тут же направил на меня заклинание, обнаруживающее злонамеренные чары. Последнее, что я услышал, это его крик: «Оборотка!» Кто-то с другого конца бара запустил в меня оглушающим заклятием, но промахнулся. Я выскочил за дверь и тут же трансгрессировал. – Дальше можешь не продолжать, – поднял руку Снэйп. – Один из наших людей, внедрённых в Министерство, сегодня донёс Тёмному Лорду, что кто-то под действием оборотного зелья на днях приставал в Хогсмиде к студенткам, пытаясь выяснить, где они провели детство. Дальше сложить два и два было несложно. – Вот он и сложил, – вновь неприятно передёрнул плечами Рудольфус. – Тоже Круцио? – Да. И предупредил – в последний, по его словам, раз – чтобы я не пытался найти дочерей. – Мне он сказал, что от тебя рано или поздно придётся избавиться… Я спросил, почему, но он быстро сменил тему, дав понять, что не хочет об этом распространяться. Рудольфус не очень испуганно посмотрел на собеседника. – Что ты решил? – спросил Снэйп. Из последовавшего ответа он сделал вывод, что его сообщение о размышлениях Тёмного Лорда не произвели на Рудольфуса почти никакого впечатления. – Я хотел сначала всё уточнить через тебя: тебе ведь не составило бы труда навести справку у Флитвика, кто из его студенток, имеющих младшую сестру, получил жильё и где это жильё находится. Но ты, насколько я понимаю, не собираешься мне помогать… – Это… не совсем так. Я уже объяснял тебе, что Тёмный Лорд… – Неважно, Северус! – перебил Рудольфус и в темноте сада его глаза полыхнули полубезумным огнём. – Мне не так сложно будет узнать, где находится приют миссис Прикет и где именно они выделили жильё одной из своих воспитанниц. Снэйп нашел уместным умолчать о том, что жильё скорее всего предоставил не маггловский приют, а соответствующая комиссия при департаменте образования Министерства магии. – С огнём играешь, Рудольфус, – заметил он. – Тёмный Лорд с тебя теперь глаз не спустит. – Я буду осторожен. – Не уверен. Вон каких дел ты наворотил, едва тебе показалось, что ты нашёл свою дочь. – Показалось? – в голосе измученного отца послышался гнев. – Я уверен, что говорил с Бэтти! – Пусть даже так! Не так много ты узнал и не так много узнаешь, если будешь опять действовать напролом. – Ну да, только ты один у нас искусный мастер добывать сведения, – проворчал Лестрэйндж. – Я поэтому и обратился к тебе, наивно полагая, что ты согласишься мне помочь. – Я уже объяснял тебе, почему мне ничего не удалось узнать, – начал терять терпение Снэйп. – И не буду больше объяснять это. Равно как и предупреждать тебя о том, что ты ходишь по краю пропасти. Тёмный Лорд не простит непослушания. Даже тому, кто провёл тринадцать лет в Азкабане, но так и не отрёкся от него. Тёмного Лорда интересуют только те, кто верно служат ему сейчас. Надеюсь, ты понимаешь это не хуже меня. Он повернулся, чтобы уйти, но собеседник остановил его. – Ты не сдашь меня? Снэйп окатил его ледяным взглядом и промолчал, сделав новую попытку уйти. – Подожди, Северус. Если… Если мне не удастся самому всё узнать, ты попробуешь навести справки через Флитвика? Несколько секунд Снэйп напряженно молчал, потом тихо ответил: – Да. Непреложного Обета он Рудольфусу не давал, поэтому имел возможность обмануть его. Впрочем, был ли это обман? Формально Рудольфус просил навести справки о дочерях Лестрэйнджей, но не делиться полученными сведениями даже с самим просителем… Что-то подсказывало Снэйпу, что он больше не увидится со столь неосмотрительным нарушителем приказа Тёмного Лорда.
* * *
В тот же вечер Снэйп сообщил Дамблдору, что Рудольфус навлек на себя гнев Тёмного Лорда, а также о как бы мимоходом брошенной фразе, что от Лестрэйнджа придётся избавиться. - Пока не поздно, нужно рассказать Рудольфусу правду о дочерях, чтобы он покинул Тёмного Лорда… пока тот его тупо не убил, - сказал Снэйп. Дамблдор на несколько мгновений задумался. – Нет, - наконец ответил он. – Нам нужен ещё один человек в стане врага, а не перебежчик или дезертир: пока Рудольфус имеет доступ к Беллатрисе, он в разговорах с вами сообщает много сведений, которые вы, Северус, добыть не можете. Возьмите хотя бы то, что Беллатриса знает тайну бессмертия Волдеморта. - Начиная с сегодняшнего дня Рудольфус как болтун становится бесполезен, - возразил Снэйп. – Тёмный Лорд позаботится о том, чтобы внушить Беллатрисе недоверие к мужу. А тот…Я уверен, что Рудольфус не оставит своего и будет продолжать искать встречи с дочерьми. Чем это кончится, я уже сказал. - Это только в том случае, если бедный Рудольфус сможет встретиться с ними, - сказал Дамблдор. Немного помявшись, он добавил: - Я приказал Филиусу больше не выпускать сестёр Эрменгол в Хогсмид. Повод он найдёт сам – наказание за какой-то проступок. Снэйп вдруг вышел из себя. – Вы чудовище, Дамблдор! – прошипел он с перекошенным от гнева лицом. – Знаете, если мне действительно предстоит сделать то, о чём вы меня просили в начале учебного года… после сегодняшнего разговора мне будет куда проще выполнить условия нашего договора. – Пусть так, – спокойно ответил старик, но Снэйпу послышалась в его голосе нотка отчаяния…
Сообщение отредактировал Elvigun - Понедельник, 06.05.2013, 01:58
Дата: Понедельник, 06.05.2013, 16:37 | Сообщение # 8
Девочка-Которая-Выжила... из ума
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 10.12.2008
Сообщений:4307
* * *
– Простите, я не совсем поняла вас, мистер… – старуха вопросительно прищурилась на посетителя. – Литллэп, – учтиво подсказал мужчина. – Мистер Литтлэп. Вы хотите сказать, что ничего не знали о своих племянницах целых пятнадцать лет. – Именно так, миссис Прикет. Мой брат Альфред развёлся со своей женой почти сразу после рождения младшей дочери. Я в то время был в Америке, а когда вернулся, то узнал, что мой несчастный брат погиб почти сразу после развода. Я навёл справки и узнал, что дочери остались с матерью. Я пытался встретиться с ней, хотел помочь им деньгами, но эта гордячка заявила, что ни в чём не нуждается, и не позволила мне встретиться с племянницами – единственной памятью о брате. Собеседник миссис Прикет на секунду трагически прикрыл глаза. – Вскоре дела вновь заставили меня уехать. Несколько лет я провёл в других странах, а когда вернулся, не смог ничего узнать о племянницах и их матери. Лишь полгода назад я случайно узнал, что Тереза погибла в октябре 1981 года, но что случилось с девочками, я так и не узнал… Порой мне кажется, что за последние несколько месяцев я обошел все приюты Англии, но пока – безуспешно. – Как звали девочек? – спросила миссис Прикет и, подойдя к одному из огромных шкафов, стоявших в её кабинете, стала рыться на самой нижней полке. – Э-э-э… Тут небольшая заминка, миссис Прикет. Жена моего брата была испанкой, поэтому я не совсем уверен в именах. Мой брат называл их на английский манер Бэтти и Мэйси… Старуха разогнулась, держа в руке огромную папку, помеченную цифрами 1981. – Я знаю, о ком вы говорите, мистер… Рудольфус сидел, как громом пораженный и не сразу понял, что пожилая леди вновь забыла его имя. – Лес… Литтлэп. – Простите, мистер Литтлэп, у меня совсем скверно с памятью в последнее время. Хвала Господу, моя преемница уже вполне готова к тому, чтобы занять моё место. А мне, знаете ли, пора на покой. Так что вам отчасти повезло, что вы застали меня – поиски заняли бы чуть больше времени. Она неуклюже опустилась в кресло и бережно открыла папку. – Да-а, память подводит меня, но тот случай я помню до сих пор. Мужчина, приведший в приют ваших племянниц, изрядно напугал меня – сначала своей внешностью, а потом тем, как неожиданно он исчез: буквально растворился на пороге. Рудольфус лишний раз убедился, что напал на верный след – девочек, о которых говорила миссис Прикет, явно привёл к ней волшебник, трансгрессировавший сразу после выполнения своей миссии. Но кто это был? – Вы сказали о внешности, миссис Прикет. А что в ней было необычного? – Это был моряк… – Моряк? – опешил Рудольфус. – Да, только по всему было видно, что пьяница и бродяга – видимо, списали на берег даже без выходного пособия. Лицо опухшее, пропитое, и словно после драки. И сам он был какой-то… будто избитый, помятый, грязный. Рудольфус растерялся. – Маленького роста? – уточнил он, внезапно вспомнив внешность Наземникуса Флетчера. – Нет, напротив, достаточно рослый, – ответила миссис Прикет, листая папку. – А вот и ваши племянницы. Только мы подумали, что младшую зовут Мэй, а не Мэйси – Элизабет так её называла. – А что же этот… моряк, – насторожился Рудольфус, – не знал, как их зовут? – Не знал или не успел назвать. И фамилию тоже. Поэтому нам пришлось самим называть их в честь святого Эрменгола… – То есть, их зарегистрировали под фамилией… Эрменгол? – в голосе Рудольфуса послышалось возмущение. Миссис Прикет подняла на него удивлённый взгляд. – Сами они своей фамилии назвать не смогли. Мало того, они даже имён своих родителей не знали. Так… – Она взяла авторучку. – Позвольте я хотя бы сейчас сделаю соответствующие пометки. Значит, как вы говорите? Альберт Литтлэп? – Что? А, нет же – Альфред. А мать – Тереза. – «Те-ре-за», – медленно вписала миссис Прикет. – Ещё пометим настоящие имена и фамилии самих девочек… Рудольфус терпеливо дождался, пока глава приюта закончит все бюрократические формальности. – Теперь, мистер Литтлхэм, вас, вероятно, интересует, где учатся ваши дочери… – Племянницы. – Простите… Миссис Прикет взяла в руки два конверта и показала их Рудольфусу. Его несколько насторожило то, что на конвертах отсутствовала печать Хогвартса. – Оба письма пришли в начале лета, сначала в том году, когда Элизабет по нашим подсчётам исполнилось одиннадцать. – В 1990-м? – уточнил Рудольфус. – Э-э, совершенно верно, – взглянув на конверт, ответила миссис Прикет. – Письмо для Мэй пришло через год. В них сообщалось, что для обеих девочек забронированы места в школе… – Старуха вновь посмотрела на конверты. – В школе «Эльмин Хай Скул» в Блэр-Атолле. Кто выступил в роли благодетеля, мы так и не узнали, но девочки исправно уезжают в школу первого сентября и возвращаются в конце июня, приезжая также на Рождественские и Пасхальные каникулы. Школа немного странная: судя по книгам, которые привозят оттуда девочки, упор делается на историю, причем тот её раздел, который касается средневековья и особенно периода борьбы с ведьмами. Миссис Прикет недоумённо пожала плечами, а Рудольфус облегченно вздохнул, поняв, что письмо из Блэк-Атолла – не более чем уловка, чтобы не сообщать маггловскому руководству приюта, куда на самом деле зачислили наследниц двух именитых волшебных семей. – Но самое странное в этой истории, – продолжала миссис Прикет, – это то, что школа нашла для девочек какой-то дом, в который они намерены переехать после окончания школы. – Дом? Где? – насторожился Рудольфус. – Понятия не имею! – В голосе главы приюта послышались недоумение и обида. – Девочки отказываются говорить, где их новый дом. И, если откровенно, после поступления в «Эльмин Хай Скул» девочки сильно изменились, особенно младшая: они совершенно замкнулись, перестали общаться с другими нашими подопечными. И если Элизабет просто холодна с окружающими, то Мэй полна к ним презрения и даже агрессивна. Она обижает других детей, особенно если это представители неевропейской расы. Сказать по правде, мы бы предпочли, чтобы она первой покинула приют, а не Элизабет – с этой ещё можно договориться. – Вернёмся к дому, – насколько мог мягко предложил Рудольфус. – Вы даже и не пытались выяснить, как получилось, что девочкам предоставили жильё? – Школа, насколько я понимаю, довольно богата сама по себе: она предоставляет ученицам школьную форму, совершенно шикарные мантии… хоть и несколько странноватые, учебники, наборы для занятий по химии и другим предметам. Вполне вероятно, что у них имеется какой-то жилищный фонд. Меня несколько смущает то, что у них нет телефона. – Простите? – не понял Рудольфус незнакомого слова. Миссис Прикет, однако, истолковала его недоумение по-своему. – Они сообщаются с нами только посредством писем. Мы же должны следить за тем, как обучаются наши подопечные. Мы, например, запрашиваем табели по итогам каждого года обучения. Ну, и прочие вопросы… – Вас… не насторожили предметы, которые изучаются в этой школе? – несколько неуклюже поинтересовался Рудольфус. – Все эти книги про ведьм, знаете ли… – Нет. Обычный набор для средней школы… «Хитро придумано!» – подумал Рудольфус. – Постойте-ка, вы тоже наводили справки об этой школе? – наконец-то опомнилась миссис Прикет и внимательно присмотрелась к собеседнику. – Зачем же вы меня расспрашиваете? – Нет, я ничего не узнавал. Я и название «Эльмин Хай Скул» впервые слышу, – замялся спохватившийся Рудольфус. Чёрт, он действительно проявил излишнюю осведомлённость о школе, в которой на самом деле пребывали девочки! – Просто вы сами сказали про упор на историю и изучение Средневековья… – Да-да. Я даже начала опасаться: уж не заправляет ли школой какая-то секта? Странные книги, перемена характера девочек после поступления, разговоры, которые они ведут между собой – они порой говорят о довольно непонятных вещах, отдающих какой-то чертовщиной. Да, кстати, я вспомнила, что до их попадания в наш приют, за ними некоторое время присматривал какой-то священник, про которого полиция так и не смогла ничего разузнать. – Священник? – совсем удивился Рудольфус. – Да. Так сказала Элизабет. После исчезновения родителей, они несколько дней провели в каком-то незнакомом доме, где за ними присматривал причетник. – Причетник… Кричер…* – Простите, что? – Ничего. Причетник, вы сказали? Рудольфус схватился за сердце. – Так его называла Элизабет. Что с вами, мистер… Простите, я опять забыла ваше имя. У вас с сердцем плохо? Я вызову врача. – Не надо! – отмахнулся Рудольфус. – Впрочем, это не важно. Я узнал всё и никакой врач вам уже не поможет, даже если прибудет немедленно после моего ухода. – Мне? – не поняла пожилая леди. – Не поможет мне? – Вот именно. У вас ведь, должно быть, в связи с возрастом сердце как раз пошаливает. А мне не нужны лишние свидетели моих расспросов. Какое совпадение. На лице Рудольфуса появилась кровожадная, холодная ухмылка. Из рукава своего маггловского пальто он выхватил волшебную палочку. – Что это вы делаете, мистер… – Лестрэйндж, – подсказал Рудольфус. – Готова поклясться, что прежде вы называли другое имя… Во имя Господа, что вы задумали? Я видела такую же штуку у Мэй… – Поблагодарим же вашего Господа, что она не применила её к вам так, как вы и все поганые магглы заслуживаете! Судя по вашим рассказам, девочка пошла в мать. – Что вы говорите? Кто вы такой? – Сейчас узнаете… – Я вызову охрану! – Несколькими убитыми магглами больше, – отвратительно осклабился Пожиратель Смерти. Миссис Прикет судорожно схватилась за трубку телефона. И это было последнее, что она успела сделать.
____________________________________________________________________________________ * На самом деле имя домовика Кричера больше походит на английское слово «preacher», которое правильнее переводить как проповедник. Но я нашла уместным употребить «причетник», дабы оно хотя бы отдалённо передавало игру слов, введшую персонажей рассказа в заблуждение.
Сообщение отредактировал Elvigun - Понедельник, 06.05.2013, 16:38
Дата: Понедельник, 06.05.2013, 19:49 | Сообщение # 9
Девочка-Которая-Выжила... из ума
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 10.12.2008
Сообщений:4307
* * *
– Послушай, Белла, тебе не надоело, что каждый раз, когда нам надо что-то поручать домовикам Малфоев, мы должны передавать наши приказания через Нарциссу или Люциуса? – Надоело. Как и проживание в их особняке. Но после того, как этот мерзкий Поттер отнял у Люциуса Добби, тот боится расстаться ещё хотя бы с одной, даже самой захудалой, из этих мартышек. Нарцисса хотела приказать Трещётке, чтобы исполняла все наши указания, но Люциус запретил даже это. Так что даже не надейся – он тебе никого не подарит. – Я не об этом. Просто я подумал, что когда всё закончится, нам в замке всё равно понадобится хотя бы один домовик. И я вспомнил о Кричере. Белла удивлённо посмотрела на мужа. – Я совсём о нём забыла. А ведь ты прав: я и Нарцисса – единственные, кому он должен подчиняться. Андромеду я не считаю, – Беллатриса скорчила презрительную физиономию, – а уж Поттера и подавно: с какой стати Кричер должен ему подчиняться только потому, что Сириус упомянул мальчишку в завещании? – Ты не знаешь, где он сейчас? – Кричер? Нарцисса говорила: домовики болтали между собой, что он по приказу Поттера отправился на кухню Хогвартса. Ты предлагаешь вызвать его? – Конечно. Он с удовольствием будет служить тебе. И мне заодно. Я надменную физиономию Люциуса уже видеть не могу. Он как будто делает мне одолжение каждый раз, когда мне надо всего-то почистить сапоги или мантию. – Что ж, попробуем. Белла хлопнула в ладоши и крикнула: «Кричер!» Спустя несколько секунд раздался лёгкий хлопок и на каминном коврике склонился до пола старенький домовик: – Госпожа звала Кричера. – Ты правда всё это время был на кухне Хогвартса? – Да, госпожа. Кикимеру поручили чистить большие котлы. – Неважно, что тебе поручили. С сегодняшнего дня ты будешь жить здесь и выполнять только мои приказы и приказы моего мужа. – Да, госпожа. Но если сестра госпожи прикажет что-то старому Кричеру? – Исполни. Но больше никого не слушай. – Хорошо, госпожа. Госпожа изволит, чтобы я сейчас же что-то сделал для неё? – Скажи, ты за всё это время видел Дамблдора или это отродье Поттеров? – Да, госпожа. Мальчишка Поттер поручил мне дело, о котором запретил кому бы то ни было рассказывать. – Рассказывай! – Я не могу, госпожа! – глаза Кричера расширились от ужаса и он, завывая, повалился на каминный коврик. – Мне приказано… – Поттер не может тебе приказывать! Я запрещаю тебе подчиняться ему! Знаешь, что я с тобой сделаю? Белла выхватила свою изогнутую палочку. Рудольфус вовремя перехватил её руку. – Белла, это не поможет! Ты же знаешь, что домовика проще убить, чем заставить нарушить приказ того, кто – пусть и формально – считается его хозяином. – Кричеру не нравится выполнять приказы полукровки Поттера! – подал голос домовик, начиная потихоньку биться головой об пол. Белла выхватила руку, грубо отпихнула мужа и злобно спросила: – Хорошо, можешь ты хотя бы сказать, связано ли задание Поттера с Дамблдором? – Кричер не знает, госпожа. – Или с Северусом Снэйпом? – Кричер не знает. – Ну и пошел вон! Пользы от тебя – как от дохлого докси… Нет, стой! Принеси нам кофе и булочек. И побольше шоколада. Кричер пропал. Рудольфус осторожно обнял жену сзади и прикоснулся губами к её шее. – «Шоколада!» – умилённо передразнил он жену. – Ты и так сладкая. Язык мягко скользнул по смуглой шее. Беллатриса недовольно дёрнулась: – Не хочу. Рудольфус разочарованно отнял руки и злобно посмотрел в потолок – где-то там, на третьем этаже особняка Малфоев, сейчас отдыхал Тёмный Лорд. Рудольфус понял, что уже ненавидит своего повелителя и… готов предать его. Эта мысль автоматически навела его на размышления о Снэйпе. Интересно, кому на самом деле служит этот двуличный тип? Кстати, Беллу это тоже, похоже, интересует. – Почему ты спрашивала Кричера о Снэйпе? – По той же причине, по которой каждый из наших задал бы подобный вопрос. – Ты его в чём-то подозреваешь? – А ты нет? Разговора не получилось. Как и много чего другого не получалось между ними за последний год… Вновь раздался хлопок и перед ними возник Кричер с подносом в маленьких ручках. Белла схватила чашку и, громко хлюпнув, отпила одним глотком чуть ли не половину. После чего схватила жадными пальцами маленькую булочку и запихнула её в рот целиком. Сунула палец в маслёнку и отправила изрядный кусок масла вслед за булочкой. – Мисс Белла… – Кричер чуть не выронил поднос. – Фто? – недоумённо и недовольно спросила Белла с набитым ртом, облизнула масляные губи и махнула на домовика рукой. – Пофол вон. Бедный Кричер так растерялся, что даже не воспринял последнюю фразу вновь обретённой хозяйки как приказ – он застыл на месте и своими помутневшими глазами наблюдал, как Беллатриса вытерла руку о шелковую занавеску и вышла из комнаты. Рудольфус, уже привыкший к такой перемене в своей когда-то утонченной жене, лишь вздохнул и тоже взял кофе с булочкой. – Что с мисс Беллой, хозяин? – жалобно проблеял Кричер. – Азкабан меняет людей, – горько сказал Рудольфус, но тут же опомнился. – Не задавай лишних вопросов! Лучше ответь на мой: если я расспрошу тебя кое о чём, а потом прикажу никому об этом не рассказывать – даже Белле! – ты исполнишь приказ? – Да. Хозяйка велела подчиняться вам, а Кричер не может ослушаться хозяйку. – Тогда отвечай: это ты пятнадцать лет назад спрятал наших с Беллой дочерей? – Да. Тёмный Лорд приказал Кричеру сделать это. Он также приказал никуда не отлучаться, пока меня не позовёт либо он сам, либо мисс Белла. Но прошло несколько дней и Кричер вдруг почувствовал, что может нарушить приказ. Позже Кричер узнал, что Тёмный Лорд исчез – поэтому сила его приказа ослабла. Кричер бросил детей и пошел искать кого-нибудь из хозяев. Но хозяин Сириус оказался в Азкабане, мисс Цисси с маленьким Драко удалилась из этого дома, потому что боялась ареста – её мужа каждый день вызывали в Министерство и допрашивали. К мисс Андромеде я не пошел, потому что она предала род даже хуже чем хозяин Сириус. Кричер несколько дней провёл в доме старой госпожи, но потом дети мисс Беллы позвали Кричера и он отправился туда, где оставил их. Когда Кричер пришел, девочек забирал какой-то бродяга… – Моряк? – перебил Рудольфус. – Почему моряк? – удивлённо переспросил домовик. – Это был волшебник, только обычный волшебник, не знатного рода, очень бедно одетый и весь покалеченный. – С побитым лицом? – Не с побитым, а с покалеченным – это были шрамы от заклятий. И ноги у него не было, вместо неё была деревянная лапа. И один глаз волшебный… – Грюм?!! – чуть не поперхнулся Рудольфус. – Кричер не знает, как его зовут. Кричер видел его первый и последний раз в жизни. – Это был Грюм! – зашипел Рудольфус, вскочил и начал быстро ходить по комнате. – Мерзавец, прихвостень Дамблдора, лишивший нас с Беллой свободы! Из-за него Белла потеряла разум, мы потеряли детей! – Наверно, хозяин, – безразлично ответил Кричер. Решив, что с кофе и булочками покончено, он начал убирать чашки на поднос и смахивать со столика пудру, просыпавшуюся с булочек. – Кричер может быть свободен? – Подожди. Рудольфус в волнении подошел к письменному столу, взял перо и пергамент, набросал несколько строк и отдал записку домовику. – Разыщи человека по имени Аластор «Грозный Глаз» Грюм, который раньше служил аврором и отдай ему эту записку. И запомни: я запрещаю тебе кому-либо говорить об этой записке и рассказывать о том, о чём я тебя только что расспрашивал. Особенно Белле. – Х-хорошо, хозяин, – запнувшись, ответил Кричер с блуждающими глазами – казалось, он избегает взгляда Рудольфуса. Он спрятал записку в складки тряпки, служившей ему одеждой, взял поднос с пустой посудой, поклонился и исчез.
Дата: Понедельник, 06.05.2013, 22:44 | Сообщение # 10
Девочка-Которая-Выжила... из ума
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 10.12.2008
Сообщений:4307
* * *
– Ну, что скажете? – рыкнул Аластор и пустил записку по рукам. Артур Уизли, прочитав текст, промолчал и просто передал её Кингсли. Тот, пробежав текст глазами, задумчиво проговорил: – Ловушка, скорее всего. Люпин взял у него записку и, спустя несколько секунд, помотал головой: – Наверняка сказать нельзя. – Как ты можешь сомневаться? – возмутился Артур. – Рудольфус – один из самых первых сторонников Сам-Знаешь-Кого, он тринадцать лет провёл в Азкабане, но не отрёкся от своего господина! И теперь он предлагает встретиться тайком и выдать любую информацию в обмен на то, что Аластор забрал у него шестнадцать лет назад. Кстати, о чём он? – Есть у меня одна догадка, но я покамест не стану её озвучивать, пока не проверю. – Ты собрался идти?!! Может, действительно придёшь один и без палочки, как предлагает этот мерзавец? – Ну, нет, Артур, я ещё не рехнулся. – Ловушка, – повторил Кингсли. – А если предложение помощи? Артур фыркнул. – Что тебя смущает, Римус? – спросил Кингсли, знавший, что Люпин никогда просто так говорить не будет – у него явно имелись основания сомневаться. – Рудольфус не был замечен ни в одной операции Волдеморта со времени своего освобождения из Азкабана. Если сопоставить сведения магглов и волшебников, уцелевших после нападений Пожирателей, он не участвовал даже в этих «мелких забавах». В Министерстве, когда пытались похитить пророчество, он не был. В последнем вторжении в Хогвартс он не участвовал. Что если на самом деле он раскаялся и решил предать Волдеморта? После того как Снэйп вновь переметнулся, нам бы такой человек не помешал… – То-то и оно, что Лестрэйндж вдруг вышел на передний план после предательства Снэйпа и убийства Дамблдора, – проворчал Артур. – С чего бы это? – Возможно, – сказал Кингсли, – убийство Дамблдора Снэйпом было спланировано давным-давно. У Тёмного Лорда не было другой возможности сделать это, вот он и пожертвовал столь ценным шпионом, полагая, что тот ему больше не понадобится – похоже, он решал, что без Дамблдора мы уже не представляем силы, способной противостоять ему… – А Рудольфус тут при чём? По-твоему, Волдеморт считает нас всех дурачками, которым можно подсунуть нового шпиона, которого они без Дамблдора ни по чём не расшифруют? – А почему бы и нет? Он склонен недооценивать врагов. На некоторое время все замолчали. Потом слово вновь взял Грюм. – Я всё-таки схожу на эту встречу. Не буду показываться, пока не буду убеждён, что он действительно один. Ну а если он что-то задумал – ему же хуже: один раз я его изловил, изловлю и сейчас. Или просто прихлопну. Я с ними больше церемониться не намерен. Жалко, что это не старина Снэйп предлагает встречу – пошел бы, не задумываясь… И, не задумываясь, убил бы, даже не спрашивал бы, чего ему на самом деле надо. – Давай-ка я тебя подстрахую, – предложил Кингсли. – Если он будет не один… – Ну давайте ещё все вместе попрёмся! – каркнул Грюм. – А почему бы и нет? Ты не знаешь, на что идёшь! – возмутился Артур. – Или хотя бы расскажи о своих догадках, почему он тебя зовёт, – предложил Люпин. – Это покамест излишнее. – Ты и нам что ли не доверяешь?.. – Никакой осторожности! Не забывай, Аластор, нам на днях Гарри из дома его тётки эвакуировать и ты – часть этого плана. Тебе нельзя сейчас так рисковать собой. – Ничего, – усмехнулся Грюм и его лицо сделалось совсем безобразным. – Если меня убьют – пусть будет шестеро Поттеров и на одного сопровождающего меньше. – Ну, знаешь ли! Никуда ты не пойдёшь! – А вот это не тебе решать, Артур! – Друзья! Друзья! – Люпин предостерегающе встал между спорщиками. Кингсли тоже поднялся и спор разгорелся в полную силу…
Впрочем, чем бы ни кончился спор между членами Ордена Феникса, результат назначенной встречи был бы один и тот же: встреча всё равно не состоялась бы, потому что в тот самый момент, когда спорщики повскакивали с мест, в нескольких десятках миль от их штаб-квартиры, в гостиной особняка Малфоев, назначивший эту самую встречу Рудольфус рухнул на пол и забился в конвульсиях под действием заклятия Круциатус. Беллатриса безразлично смотрела на мучения мужа. – Круцио! – уже в который раз повторил Тёмный Лорд и через несколько секунд наконец опустил палочку. Едва придя в себя, Рудольфус повернул мокрое от пота лицо к своему хозяину и с трудом выдавил из себя: – За что, повелитель? – А ты не знаешь? – деланно удивился Тёмный Лорд и вдруг, охваченный гневом, заорал так, что даже Беллатриса вздрогнула: – Зачем ты назначил встречу Грозному Глазу? Рудольфус понял, что попался. И понял, что из этой гостиной он уже не выйдет живым. Как глупо получилось! Уж если решил нарушить приказ, рискнуть, то лучше бы просто рассказал Белле о потерянных когда-то детях! Вдруг одно это сняло бы с неё чары безумия и они вместе покинули бы Тёмного Лорда… – Я не слышу ответа, – напомнил о себе Тёмный Лорд, поигрывая палочкой. – Я… Я не могу отвечать в присутствии Беллы. – Вот как? Почему? – Вы запретили говорить об этом в её присутствии. Тёмный Лорд переменился в лице. – Вот как? – медленно повторил он. – Белла, выйди. – Но, мой лорд! – как дитя возмутилась Беллатриса. – Ведь это я раскрыла заговор… – Уйди! Белла скорчила обиженную гримасу, зыркнула глазами на Рудольфуса, повернулась на каблуках и, выйдя из гостиной, так хлопнула дверью, что содрогнулся весь особняк. – Итак? – Тёмный Лорд навис над распростёртым на полу Рудольфусом. – Простите, мой лорд, но я не нарушал вашего приказа. Вы не запрещали мне искать наших с Беллой детей, а ей я ни словом не обмолвился о своих поисках… – Что ты несёшь? Я тебя спрашиваю: зачем ты хотел встретиться с Грюмом? – Я узнал, что он может иметь сведения о том, где они сейчас находятся. – От кого ты получил эти сведения? – От домового эльфа Кричера. Я также знаю, что это вы спрятали наших детей, когда Белла почувствовала опасность… Я благодарен вам за это… – Кому ты стараешься солгать, Рудольфус? – презрительно проговорил Тёмный Лорд. – Я чувствую ненависть так же хорошо, как и ложь. За что ты меня так ненавидишь, Рудольфус? – Я не ненавижу, мой лорд. Если позволите… – Позволяю! – Я был… простите мою дерзость… Я был недоволен вашим решением ничего не говорить Белле о наших детях. Я считаю, что это никак не повлияло бы на её желание служить вам. Она была бы так же предана вам… как… Ледяной взгляд красноватых глаз Тёмного Лорда заставил Рудольфуса замолчать. – Ты хоть сам веришь в то, что сейчас говоришь? Рудольфус промолчал. Он понял, что обречен и что его ответ – каким бы он ни был – всё равно уже ничего не изменит. Его убийца уже зашел ему за спину и по шороху мантии несчастный догадался, что тот поднимает руку для рокового удара. Рудольфус закрыл глаза. – Что ты узнал о своих дочерях? – спросил Тёмный Лорд, неожиданно ровным голосом. – Только то, что они, несмотря ни на что, попали в Хогвартс и старшая как раз в этом году закончила обучение. – И всё? – Что им нашли какое-то жильё. Я не выяснил где, но уверен, что это какая-то жалкая лачуга. А я просто хотел, чтобы они жили так, как подобает наследницам нашего рода – в семейном замке, в котором мы с Беллой присоединились бы к ним после нашей победы. Недоумевая, почему он ещё жив, Рудольфус открыл глаза и осторожно повернулся к своему повелителю. Тот стоял, сжимая в руках волшебную палочку и словно что-то решая – на змееподобном лице застыла маска размышления. – Я даю тебе последний шанс, Рудольфус, – наконец проговорил он. – Ты сам обрубишь все концы, дабы больше не предпринимать попыток узнать о судьбе своих дочерей до тех пор, пока я не покончу с Поттером и со всем, что он и его друзья олицетворяют – с магглами и полукровками, недостойными носить высокое имя волшебника. Ты сам убьёшь Грозного Глаза во время операции, которая состоится на днях и в которой он, насколько я знаю, будет принимать участие. Если ты оправдаешь доверие, я разрешу тебе после смерти Поттера заняться поисками дочерей. И верну Беллу, ибо она мне будет уже не нужна. – О, повелитель… – Белле ни слова! Соври что-нибудь… В последнее время у тебя это неплохо получается. И вот ещё что: надо избавиться от этого вашего домовика – он слишком много знает и может ляпнуть что-нибудь не то Белле.
Беллатриса прихорашивалась перед зеркалом, когда Рудольфус возник на пороге их комнаты. Изумлению Беллатрисы не было предела. – Ты жив? – Да! – зло ответил Рудольфус, проходя к стулу, на котором висел его дорожный плащ. – Раскрыла заговор, значит? Дура, Тёмный Лорд меня чуть не убил из-за тебя! – Ты… Ты хотел предать нас! – Дура… Дура! Сумасшедшая! – Не смей так меня называть! Рудольфус вышел из себя, подскочил к Белле и схватил её за горло. – Кто тебя надоумил?! Как ты узнала?! – Кричер, – прохрипела Беллатриса с вытаращенными от ужаса глазами. Она размахивала рукой, пытаясь схватить лежащую на зеркальном столике волшебную палочку. Заметив это, Рудольфус сильно толкнул её и Беллатриса рухнула на кровать. – Я приказал ему ничего никому не рассказывать, но он нарушил приказ! Такой домовик никуда не годится – отошли его обратно в Хогвартс или попросту убей. Глядя в искаженное страхом лицо жены, Рудольфус поймал себя на мысли, что никогда ещё не был так груб с ней. Но спектакль надо было продолжать. – Ничего он не нарушал, – прохрипела Беллатриса и откашлялась. – Он не сказал не слова, а просто показал мне твою записку – этого ты ему не запрещал. – Верный служака, – саркастически прорычал Рудольфус. – Нашел-таки лазейку! – Да, служака, – всё более крепнущим голосом ответила Беллатриса. – В отличии от тебя, предатель! – Предатель? Я, как видишь, жив. Разговаривал бы сейчас с тобой предатель, после того, как ты представила Тёмному Лорду «неопровержимые доказательства» измены? Дура… – Прекрати меня так называть! – взвизгнула Беллатриса. – Я не понимаю, что происходит! – Как верно подмечено! Разобралась бы сначала, прежде чем бежать наушничать. – Это мой долг! Долг перед нашим повелителем… – Удачно его исполнять и дальше. Рудольфус накинул дорожный плащ. – Куда ты идёшь? – К Снэйпу. – Зачем? – Напьюсь и переночую у него. Видеть тебя не могу, а на малфоевских диванах гнездиться не намерен. Не забудь, кстати, доложить об этом Тёмному Лорду: может, ещё один «коварный заговор» против своего любовничка раскроешь! – Что… Беллатриса даже не успела договорить. Рудольфус вихрем вылетел из комнаты и, кинувшись к окну, она всего спустя всего несколько секунд уже увидела своего мужа, бегущего со всех ног к воротам поместья, за которыми прекращалось действие антиаппарационного барьера. Ещё несколько секунд – и где-то в темноте июльской ночи раздался тихий хлопок.
Дата: Понедельник, 06.05.2013, 23:31 | Сообщение # 11
Девочка-Которая-Выжила... из ума
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 10.12.2008
Сообщений:4307
* * *
– Я устал от вашего семейства, Рудольфус! – Снэйп устало прикрыл глаза. – От глупостей Люциуса, от слёз Нарциссы, от нелепых выходок Драко, от подозрений Беллатрисы. Но, честно тебе скажу, твои просьбы участвовать в поисках ваших с Беллой дочерей меня напрягают больше всего. – Моих, – глухо ответил Рудольфус. – Моих дочерей. – Что ты хочешь сказать? – Я боюсь, что мне не удастся вернуть Белле разум. Я хочу выйти из игры… один. Я хочу найти дочерей и скрыться с ними. Где – пока не знаю. Да и не скажу, даже когда решу. – Понимаю тебя. Но почему ты решил довериться мне? Ты не боишься, что я… – Я больше ничего не боюсь! – перебил Рудольфус. – Если ты не сдал меня до сих пор, то и не сдашь вовсе. – Одно дело – ослушаться приказа, но совсем другое – явное дезертирство. – А оно не будет таким уж явным. – Поясни. – Тёмный Лорд приказал мне убить Грюма, чтобы доказать, что я добровольно отказываюсь от поиска дочерей. И я это сделаю. В конце концов, Грюм, доставивший Бэтти и Мэйси в приют, может ничего не знать об их дальнейшей судьбе. Тебя же Тёмный Лорд планирует назначить директором Хогвартса. – Знаю. Но это будет ещё нескоро. – В Министерстве полно наших людей. Пий уже полностью готов занять место Скримджера, которого убьют в ближайшие дни. Министерство под негласным руководством Тёмного Лорда через «Пророк» очень быстро вывернет наизнанку историю убийства Дамблдора. Ты будешь оправдан и новый учебный год Хогвартс начнёт с новым директором. «Надеюсь!» – подумал Снэйп. – Когда ты станешь директором, все сведения обо всех учениках независимо от факультета станут для тебя доступны. Меня интересует теперешнее место проживания Элизабет Эрменгол, закончившей обучение на факультете Когтевран месяц назад. После убийства Грюма… – Постой, разве твоя младшая дочь не в маггловском приюте? Почему бы тебе не отправиться туда и не связаться с ней? – Я… немного перестарался, когда наводил там справки. Заметая следы, я устроил пожар, но не думал, что приют сгорит дотла. Снэйп сокрушенно покачал головой, словно говоря: «Что за псих!» – То есть, обе ваши дочери сейчас находятся в доме, который им выделило Министерство? – Да. И департамент образования – единственный, в котором сидят только люди Дамблдора. После того как Люциуса вытолкали из попечительского совета, мы не можем контролировать школу. Это станет возможным только после полного падения Министерства и твоего назначения директором Хогвартса. Но я не хочу ждать окончания игры. И участвовать в ней, рискуя своей жизнью. Я нужен дочерям. После убийства Грюма я выхожу из игры. – Тёмный Лорд не отпустит тебя. Не для того он заставляет тебя доказать свою преданность. – Отпустит. Калека ему будет не нужен. – О чём ты? – Во время охоты на Поттера мы будем держаться вместе. Когда начнётся самая свалка, мы отделимся от битвы и ты ранишь меня каким-нибудь своим заклятьем – потяжелее, но чтобы через месяц я был уже на ногах. Сможешь? – Смог бы, но не стану. – Почему? – заорал Рудольфус. – Тише. Ты рехнулся, Рудольфус. От горя, от отчаяния – мне всё равно. Я целый год опекал Драко с его дурацкими попытками убить Дамблдора, теперь ещё участвовать в твоих затеях – одна нелепее и опаснее другой! Уволь… – У меня нет другого выбора! Мне никто не поможет, кроме тебя! Казалось, несчастный отец сейчас рухнет перед будущим директором Хогвартса на колени. – Не городи чепухи! – окликнул его Снэйп. – Выполни задание Тёмного Лорда и спокойно жди, когда всё разрешится само собой. Сам же говоришь, что ждать осталось недолго. Тогда безо всякого «увольнения» явишься в Хогвартс, раскроешься перед младшей дочерью и на Рождественские каникулы уже вместе поедете к старшей. Может быть, с Беллой. – Я уже сказал, что не рассчитываю на Беллу. Я рассчитываю на тебя, на твою помощь. – Не могу тебе её обещать. – Северус… Прошу тебя… – Да вы что, сговорились, что ли? – не выдержал Снэйп. Он вскочил и, с трудом владея собой, распахнул дверь. – Умоляю тебя, Рудольфус, убирайся и больше не приходи ко мне с этой ерундой, пока всё не закончится – так или иначе. Рудольфус внимательно посмотрел на Снэйпа, пытаясь сообразить, правильно ли он понял смысл последней фразы. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, затем Рудольфус, ни слова не говоря, взял плащ и вышел в распахнутую перед ним дверь.
* * *
Четырнадцать человек поднялись в воздух, моментально разбились на пары и ринулись в разные стороны. Пожиратели Смерти на секунду растерялись, затем тоже разделились на неравные группы и кинулись за удаляющимися парами своих жертв. Никакой свалки, которую ждал Рудольфус не произошло – уже через несколько секунд он обнаружил, что летит в окружении двух своих товарищей и Беллы за Поттером и смутно знакомой ему женщиной на метле. – Моя, с-сука! – проорала Белла и с безумным смехом запустила убивающее заклятье в намеченную цель. Женщина обернулась и в свете промелькнувшего мимо её лица зелёного луча Рудольфус узнал племянницу Беллы Нимфадору. – Поттер здесь! – проорал кто-то, но за шумом ветра в ушах Рудольфус не узнал голоса. – Преследуйте его, а я сообщу Тёмному Лорду. И кричавший отделился от них, бросившись догонять одну из групп. Рудольфус замотал головой, пытаясь найти Снэйпа. Но остальные жертвы и их преследователи уже отдалились от них так далеко, что невозможно было различить, кто есть кто. Белла запустила ещё одно заклятие, но снова промахнулась – на метле она держалась неплохо, но вот сражаться на лету у неё выходило скверно. Поттер оглянулся и пустил ответное заклятие, ударившее в метлу Беллы. Та вскрикнула, завертелась в воздухе волчком и резко пошла на снижение. Рудольфус инстинктивно кинулся за ней и схватил рукой за пояс. И как раз вовремя – метла Беллатрисы окончательно вышла из строя и, выпав из рук хозяйки, скрылась в темноте. Беллатриса вскинула перекошенное безумием и гневом лицо и заорала: – Что ты здесь делаешь? Тебе где приказано быть? – Предлагаешь бросить тебя? – не удержался и съязвил Рудольфус. Он втащил Беллатрису на метлу и помчался догонять Поттера и Нимфадору. Впрочем, он прекрасно знал, что никого они уже не догонят: метла шла тяжело, двое седоков были для неё слишком большой ношей. – Быстрей! – подгоняла обезумевшая ведьма. – Быстрей! Но тут произошло что-то непонятное. Из-за ближайшей тучки выскочил кто-то из Пожирателей и понёсся прямо на Лестрэйнджей. В следующую секунду его настиг луч заклинания, пущенного из-за той же тучки и он, свалившись с метлы, упал на землю. Рудольфус проследил за падающим глазами, но тут Беллатриса заорала ему прямо в ухо: – Осторожнее! Это они! Рудольфус поднял лицо и увидел, что прямо на них несутся Поттер и Нимфадора, вытянувшие вперёд волшебные палочки, готовые к нападению. Беллатриса успела прокричать «Авада Кедавра», но чем это кончилось, Рудольфус так и не узнал: пытаясь сладить с отяжелевшей метлой, он держался за древко обеими руками и не смог отразить направленное на него заклятие – он даже не понял, кто именно пустил луч, ударивший его прямо в лицо…
… Рудольфус открыл глаза. Он лежал в какой-то тёмной комнате, в которой не было ничего, кроме узкой лежанки. Обоев на стенах не было – он разглядел это в полосе тусклого света, падающего в дверной проём лишенный двери. В коридоре стояла полутьма и разглядеть что-либо за пределами комнаты не представлялось возможным. Азкабан? Значит, их сбили, а потом переправили в Азкабан? Вряд ли. Рудольфус помнил эту страшную крепость – даже июльскими ночами там было нестерпимо холодно, а в этой убогой комнатушке было довольно тепло. Рудольфус попытался повернуть лицо, чтобы осмотреться: нет ли окна и не зарешечено ли оно? Но резкая боль пронзила его шею, голову и лицо. Он инстинктивно поднял руки – нет, они не были скованы – и слегка прижал к лицу, сведённому судорогой боли. И тут же отнял, поняв, что всё его лицо покрыто кровью… Он застонал и попытался встать. Но тело не слушалось и было словно ватным. После нескольких неудачных попыток, он понял, что придётся покориться и просто ждать того, кто придёт и объяснит, где он и какова его дальнейшая участь. Ждать пришлось недолго. В коридоре послышался шелест мантии и чьи-то семенящие шаги. В дверном проёме встала чья-то высокая тень. – Свет, Хвост! Тёмный Лорд ступил в комнатушку, за ним, услужливо согнувшись, проскользнул Питер Петтигрю, держащий высоко над головой сияющую на конце волшебную палочку. – Ты ослушался меня, Рудольфус, – безо всяких прелюдий начал Тёмный Лорд. – Ты не выполнил приказа. – Я не увидел среди противников Грозного Глаза, мой лорд, – с трудом проговорил Рудольфус, поняв, что и губы у него тоже разбиты. – Мы преследовали Поттера и Тонкс, племянницу Беллы… Потом Беллу сшибли с метлы и я бросился спасать её… а они напали на нас, убили одного из наших… – Какая героическая летопись, Хвост! – холодно усмехнулся Тёмный Лорд и Питер услужливо хихикнул. – Преследовал Поттера и маггловское отродье, потом спасал жену… А что тебе было приказано делать, Рудольфус? – Я не успел… Тёмный Лорд угрожающе молчал. – Мой лорд… где Белла? – Жива. – Слава Мерлину! – Как трогательно. А вот она не очень озабочена твоей судьбой. Скажу тебе больше: она вряд ли станет и в дальнейшем интересоваться, куда ты делся. Она, в отличии от тебя, помнит, что такое долг и её не интересуют всякие детские вопросы. Тем более, что тот, кто мог дать ответы на эти вопросы, теперь уже ничего не сможет никому рассказать. Я сам убил Грюма. На лице Рудольфуса не дрогнул ни один мускул. Ему было всё равно – Грюм не имел для него больше никакого значения. – Молодец, – тихо, но ясно произнёс Тёмный Лорд. – Прекрасно делаешь вид, что тебе до этого нет никакого дела. – Мне нет до этого никакого дела, мой лорд. Если бы не суматоха, возникшая при нападении на Поттера и его сопровождение, я бы смог выполнить ваш приказ. Я собирался это сделать. Тёмный Лорд внимательно смотрел на распростёртого перед ним искалеченного Пожирателя Смерти. – Ты действительно не лжешь, Рудольфус. Я чувствую это. Но этим ты лишь сильнее озадачиваешь меня. Что за игру ты ведёшь? Ты узнал что хотел из других источников? – Нет. Я просто решил подождать развязки. Я знаю, что очень скоро победа будет за вами. Тёмный Лорд продолжал осматривать своего слугу. Взгляд красноватых глаз скользнул на пол возле лежанки Рудольфуса. Он наклонился и через секунду распрямился, держа в руке палочку, ручка которой была украшена изящно вырезанным из дерева черепом ворона. – Как кстати! Твоя? – Да, мой лорд. – Занятная история, – будничным тоном проговорил Тёмный Лорд. – Палочка Люциуса не смогла победить палочку Поттера и сломалась. Видимо, Олливандер обманул меня. Сейчас мы пойдём к нему и попробуем разузнать, зачем он это сделал. Я позаимствую твою палочку, Рудольфус, ты не возражаешь? – Нет, мой лорд. А мы… мы в доме Малфоев? – Разумеется… А-а-а, – обведя глазами комнатушку, протянул Тёмный Лорд. – Тебя озадачивает то, что ты не в шикарных апартаментах, которые тебе выделил Люциус и над тобой не хлопочут домовики, перевязывая твои раны? – Нарушив ваш приказ, я вряд ли заслужил того, чтобы за мной заботливо ухаживали. – Верно. Тёмный Лорд отошел к двери, вертя в руках палочку Рудольфуса. – Ты даже не заслужил, чтобы кто-то в дальнейшем интересовался твоей судьбой. – Вы дадите мне здесь медленно умереть? – Нет. Особенно учитывая то, что рана твоя не смертельна и ты можешь оправиться. Я не могу допустить этого. Рудольфус похолодел, увидев, как его собственная палочка медленно поднимается, направляясь ему в грудь. – Мои дочери… – почему-то сказал Рудольфус и замолчал, поняв, что бесполезно просить пощады у этого чудовища. Тем не менее, Тёмный Лорд помедлил. Но всего лишь несколько секунд, чтобы сказать: – Надеюсь, они и без тебя вырастут достойными того, чтобы занять подобающее чистокровным волшебницам место в том обществе, которое я построю. Ты не увидишь этого, но я тебе это обещаю. Это большее, что я могу для тебя сделать в качестве благодарности за твою стойкость, которую ты – увы! – потерял из-за… Тёмный Лорд не договорил. То ли он торопился допросить Олливандера, то ли просто решил, что своеобразное оглашение приговора слишком затянулось, но уже через мгновение комнатушку озарило зелёное пламя и рука мёртвого Рудольфуса безвольно свесилась с его последнего убогого ложа. – Ты знаешь, что делать с телом, Хвост. – Да, мой лорд. – Никому ни слова. И запомни: как только ты поймёшь, что кто-то проявляет особый интерес к тому, куда он делся, – убийца показал на жертву палочкой, – немедленно сообщай мне. – Да, мой лорд.
... Продолжение следует
Сообщение отредактировал Elvigun - Четверг, 09.05.2013, 03:05
Изображение Дамблдора потеряло свою обычную невозмутимость и, вскочив с написанного волшебным маслом кресла, приблизилось к самым границам рамы. – Гарри в замке?!! – Да, – ответил Снэйп, не глядя на портрет – он спешно просматривал какие-то бумаги на директорском столе и швырял некоторые из них в камин, в котором гудело зелёное пламя. – Волдеморт знает об этом? – метался в раме старик. – Да. – Вы в точности помните сведения, которые должны сообщить Гарри? Потому что настало время… – У меня нет времени повторять перед вами урок, заученный почти год назад! – Снэйп наконец-то поднял глаза на Дамблдора и напугал того их выражением. – Мой мальчик… – Даже не начинайте! Поттер – ваш мальчик. Я выполню свой долг не ради него, не ради вас, а вы знаете, ради кого… Будьте вы прокляты, Дамблдор! Будьте вы прокляты! – Северус! Простите меня! Я знаю, что наделал много ошибок, что многими пожертвовал ради победы над нашим врагом. – А жертвы ещё не кончились. Не пройдёт и часа, как вся армия Тёмного Лорда начнёт атаковать замок. Даже если всё пойдёт, как вы задумали, Поттеру понадобится некоторое время для того, чтобы решиться встретиться с Тёмным Лордом и одолеть его. Сколько людей и кто именно погибнет за это время? Дамблдор промолчал. Из глаз его текли слёзы и Снэйп, отвернувшись от этого жалкого зрелища, вновь начал просматривать бумаги. – Вы покидаете замок прямо сейчас? – вновь подал голос старик через некоторое время. – Постараюсь сначала встретиться с Поттером и передать ему то, что он должен узнать. Потом это будет практически невозможно сделать. – Вы можете спасти ещё несколько жизней прямо сейчас, Северус. – О чём вы? – Я думаю, настало время сообщить Мэй Эрменгол её настоящее имя. – Вы думаете, это нужно? Я уверен, что Лестрэйндж дезертировал во время прошлогодней охоты за Поттером и укрылся где-нибудь вместе с Бетельгейзе. Теперь они ждут, когда к ним присоединится Мэй, чтобы потом улучить момент, встретиться с Беллатрисой и снять с неё чары безумия. – Боюсь, что дело обстоит куда хуже, Северус. Если бы Рудольфус дезертировал, Волдеморт разыскивал бы его. И разыскивал бы через дочерей. А значит – через вас, потому что вы, будучи директором, знаете, где они живут. – Он мог навести справки в Министерстве, которое теперь полностью подчиняется ему. В департаменте образования – одни прихвостни Малфоя, хотя самого Люциуса Тёмный Лорд больше ни до чего не допускает. Впрочем, это неважно: даже если кто-то узнает адрес сестёр Эрменгол в Бартоне, он их там не найдёт – я проверял и выяснил, что Бетельгейзе там не появлялась с сентября прошлого года. Тогда же я позаботился о том, чтобы оградить Мэй от неожиданных визитов в Хогвартсе и ненужных расспросов со стороны Кэрроу. – И вы молчали? – А вы и не спрашивали. А выпячивать на всеобщее обозрение то, что я помню о взятых на себя обязательствах – не в моём стиле. – Вы помнили, Северус… – Естественно. Я разыскивал и Бетельгейзе и Рудольфуса и пришел к выводу, что они слишком надёжно спрятаны, раз их не нашел даже я, обладающий всеми ведущими к ним ниточками. – Если это не означает худшее, – задумчиво проговорил Дамблдор. – Простите, мне несколько недосуг рассуждать об этом сейчас, – ответил Снэйп и, достав из шкафа школьную слизеринскую мантию, спрятал её в складках своей. – Это вам зачем? – Продолжаю заботиться о безопасности чужих детей, как и полагается хорошему директору школы. Своих у меня, как вы знаете, нет… Боль всех этих лет и злоба на того, кому он был обязан этой болью, так и не вырвались с полной силой из истерзанной души Снэйпа. Он бросил на портрет последний взгляд и, больше ни слова не говоря, вышел из кабинета.
* * *
Голоса всё приближались. Сомнений нет: это Минерва МакГонагалл и Поттер зачем-то идут по коридору и неумолимо приближаются к нише, в которой Снэйп разговаривает с Мэй. – Ваша мать – Беллатриса Лестрэйндж, – тихо, но чётко повторил Снэйп, глядя в глаза девушки, совершенно опешившей от того, что только что сообщил ей директор. – Когда начнётся осада замка, она будет в первых рядах атакующих. Как она выглядит, вы, я полагаю, знаете, потому что, насколько мне известно, читаете «Пророк». Постарайтесь осторожно приблизиться к ней и уведите отсюда. Не бойтесь, она не навредит вам. Вот, возьмите и наденьте это. – Он передал Мэй скомканную мантию. – Увидев слизеринский герб на вашей мантии, ваша мать не тронет вас. А возможно и заметит ваше сходство. После отправляйтесь прямиком в сестре. Вы ведь знаете, где она живёт? Глаза Мэй сузились. – Что вы пытаетесь выяснить? – Вы действительно дочь Беллатрисы! – одобрительно усмехнулся Снэйп. – Ничего я не выясняю, я хочу лишь убедиться, что вы будете в безопасности после того, как уведёте отсюда свою мать. – Увести её? – переспросила Мэйси. – Но как?!! Если она не пойдёт… – Просто позовите её. Уверен, что… Тихо! Снэйп прижал Мэйси к стене в глубине ниши, а сам вышел из тени рыцарских доспехов и сделал несколько шагов по коридору. – Кто там? – раздался голос МакГонагалл. – Я.
* * *
– Ты больше не тронешь никого из моих детей! – прошипела толстуха. В ответ Беллатриса лишь рассмеялась. Ещё как тронет! Сначала убьёт саму эту жирную наседку, а потом передавит её мерзких цыпляток… Интересно, а как Молли Уизли ласково называет своих детей? Её крошки? Её звёздочки?.. Вдруг у Беллатрисы появилось ощущение, будто на её горле затянута петля. Смех перешел в сдавленный кашель. Что делает эта гадина? Что это за заклятие? Однако она тут же сообразила, что это не противница насылает на неё неизвестные невербальные чары – видно было, что Молли лишь готовится к схватке, наведя на Беллатрису палочку дрожащей от гнева рукой. Беллатриса коротко осмотрелась, ища того, кто наслал на неё заклятие. Её взгляд на секунду невольно задержался на ученице, которая, не обращая внимания на происходящее вокруг, продиралась от дверей Большого Зала к преподавательскому столу и вертела головой, словно тоже ища кого-то… Но отвлекаться на какую-то девчонку не было времени. Беллатриса хотела привычным взмахом руки вызвать контрзаклятие, снимающее действие практически любых злонамеренных чар – её собственное изобретение и её гордость. Однако хватка петли вдруг начала ослабевать сама собой, и Беллатрисе при этом стало казаться, что петля эта душила её всю предыдущую жизнь и только сейчас начала освобождать горло, грудь, сердце, саму душу… Словно разрушались какие-то неведомые чары, которых она раньше не ощущала… И она чувствовала присутствие чего-то нового… Нет, не нового – скорее чего-то давно утраченного, а теперь вновь обретённого. Понять, что именно происходит, она не успела. Рассерженная наседка Уизли бросилась в атаку и Беллатриса с удивлением ощутила невероятную силу и ярость, с которой сражается эта женщина. И поймала себя на том, что понимает природу этой силы: нет на свете ничего сильнее той ярости, с которой мать защищает своего ребёнка. А у Молли вон их сколько! Если бы у неё, у Беллатрисы, было хотя бы две дочери, которых надо было защищать… Отбивая мощные, но неуклюжие струи заклинаний, хлещущие из палочки Молли, Беллатриса с тоской скользнула взглядом по Большому Залу… Что она искала в этот момент? Она сама не смогла бы объяснить… Но взгляд её сам собой остановился на той студентке, которая чуть раньше привлекла её внимание, отрешенно пробираясь сквозь толпу к преподавательскому столу. Теперь эта невысокая черноволосая девушка, словно так и не замечая творившегося вокруг хаоса, опустив руки, стояла на возвышении и, не отрывая чёрных глаз, смотрела на незнакомую ей женщину, которая была ей даже роднее сестры… Между ними было не больше пятнадцати метров, но за грохотом схватки Беллатриса не услышала то слово, которое выкрикнула ей девушка. Она прочла его по губам. И в тот же миг ощутила, что душившие её чары окончательно разрушены. Жало изогнутой палочки из грецкого ореха скользнуло вниз, и многие из наблюдавших за схваткой решили, что с Молли покончено. А каркающий смех, вырвавшийся из освобождённого и пересохшего от радости горла Беллатрисы, был, разумеется, воспринят как торжествующий. Таковым он и был… А в следующий момент заклятие ударило Беллатрису в незащищённое сердце... и её дочери во второй раз потеряли мать. На этот раз – навсегда.
Сообщение отредактировал Elvigun - Четверг, 09.05.2013, 16:46
– Не так уж это страшно, как я думала… А к этой пустоте и вечному свету можно привыкнуть. – Ты не останешься здесь, Белла. Ты пойдёшь дальше. – Куда это – дальше? – Я не знаю. Знаю только, что ты будешь рядом с Бэтти и Мэйси, потому что навсегда будешь в их сердцах. Ты сможешь наблюдать за ними, радоваться за них, грустить вместе с ними. Просто не сможешь говорить с ними, дать совет в трудную минуту… – А ты? – А я останусь здесь, лишенный всего этого… в наказание за то зло, что сотворил при жизни. – Это несправедливо! Я совершила куда больше зла! – Ты была безумна. А я был слаб. Это более тяжкая вина. – Я… я попрошу за тебя… Я упрошу… Мы будем вместе, мы вместе пойдём дальше… – Некого просить, Белла. Некого. Ты попала сюда только что и ещё не понимаешь. А я здесь давно… Никто не распределяет нашу участь после той жизни, каждый сам создаёт её себе – своими делами. Нет никакого рая, никакого чистилища, никакого лимба… Никакого ада и никаких кругов. У каждого свой ад. – Но я совершила много зла до того, как лишилась рассудка. Почему меня не наказывают, не лишают наших девочек? – У тебя другое наказание. – Какое? Всё чего я хотела – это быть с… Подожди… Сюда, к тебе я тоже не смогу вернуться?! – Нет. – Нечестно… Это нечестно… – Разве? – Я никогда не приму этого, никогда! – Мне тоже так казалось. Но когда осознаешь, что уже ничего нельзя изменить, становится легче. Чуть-чуть, но легче. Прости, что обрёк тебя на это, что был так слаб, что не уберёг нашу семью и не вырвал её из когтей зла… – В которые я нас всех направила. Моя вина страшнее… – У тебя ещё будет время осознать степень вины каждого из нас. А сейчас я прошу тебя просто побыть со мной в эти последние минуты, что нам отпущены.
_________
.
Сообщение отредактировал Elvigun - Пятница, 10.05.2013, 22:34
Дата: Понедельник, 13.05.2013, 17:16 | Сообщение # 15
Seconda Navigazione
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 13.08.2011
Сообщений:11928
Ты жестокая женщина, Вера. Могла бы хоть ссылку прислать, я ведь не заглядываю на главную страницу!
Я прочла сейчас, не отрываясь. Как же удивительно ты пишешь о Белле. Как же хорошо, что ты решилась на продолжение истории. Она у тебя гораздо более проработанной и прочувствованной выходит, чем снейджеры.
Дата: Понедельник, 13.05.2013, 17:21 | Сообщение # 16
Seconda Navigazione
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 13.08.2011
Сообщений:11928
А то, что все это плетется в канон, еще более удивительно. Сцена схватки с Молли - просто мурашками покрылась. Как же ты умеешь вызвать сочувствие к тем, вернее, к той, кто закономерно был лишен его в каноне. Эта часть не менее сильная, чем первая.
Дата: Понедельник, 13.05.2013, 17:33 | Сообщение # 17
Deus ex machina
Статус: Offline
Группа: Всезнайка
На сайте с: 13.03.2008
Сообщений:198
Удивилась когда дочитала и не увидела ни одного комментария на такой замечательный фик значит буду первой)
Я последнее время редко читаю не снейджеры, но Ваш прочитала с большим удовольствием! Наткнулась случайно и с первых строчек втянулась, настолько интересный сюжет. Замечательная находка с происхождением безумия Беллы, верится в такое. Я очень люблю фики где внимание уделяется упивающимся, и вообще чистокровным семья, их традициям и культуре. Очень было интересно читать про метания Рудольфуса, я ему прям сопереживала, ну и понятное дело сопереживала и Снейпу, особенно меня впечатлила эта часть диалога
Цитата
– Северус… Прошу тебя… – Да вы что, сговорились, что ли? – не выдержал Снэйп.
бедный Сней, со всех сторон давление. И конечно момент с "прозрением" Беллы за секунду до смерти - это было сильно.
Вообщем спасибо большое, прочитала и получила огромное удовольствие! И еще вопрос, будет ли продолжение, в статусе стоит "в работе" а мне показалось что уже конец. *пошла читать "Скрывай свою любовь"*
Дата: Понедельник, 13.05.2013, 18:05 | Сообщение # 19
Seconda Navigazione
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 13.08.2011
Сообщений:11928
Yanrada, ну вот так нечаянно Вас опередила :) прочтите первую часть обязательно. Там на некоторых моментах просто даже плакать хочется. До того эмоционально сильно написано!
Дата: Понедельник, 13.05.2013, 19:31 | Сообщение # 20
Seconda Navigazione
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 13.08.2011
Сообщений:11928
Кстати, насчет языка. Очень здорово читается. Захватывает и нигде почти ничего не режет слух. Почти. Но это мое имхо. Я озвучу? Ты пару раз в уста и размышления Снейпа вложила слово "тупо". Вот что угодно, но только это слово, как мне кажется, он бы не употребил. А поскольку у тебя здесь вообще, я считаю, никакого ООСа персонажей, то вот эта мелочь бросается в глаза. Как думаешь?
значит буду первой) 
