Настоящий снейджер! Мне понравилось , особенно прочтение на ночь задает романтическое настроение Улыбайтесь! Один хрен, ваши проблемы никого не волнуют. И живите так, чтобы жизнь, пиная вас, сломала ногу!
Паучишка, согласна, сладкий, но не приторный фанфик, этакая легкая классика снейджера, без головоломок и чудовищных терзаний главных героев. Читаешь и просто отдыхаешь душой))) Я на Поттеров орал, ору и буду орать (с)
Замечательное начало! Второй фанфик на фесте, где мне кажется, что я узнаю автора (хотя могу ошибаться). Такой добрый и спокойный рассказ, без ужасов и трагедий, просто обычные человеческие проблеми и отношения. Жду с нетерпением продолжения. Спасибо большое!
Подготовка к балу шла полным ходом. В оставшуюся неделю они ночами украшали замок, Северус создал у себя в гостиной целое ведьмино логово, обвешав все паутиной и летучими мышами. Взятые из собственных запасов безопасные травы, подвешенные к потолку, довершили дело. Подоконник заняли тыквы со вставленными в них негаснущими свечами. Они слегка согрели обычно холодный воздух подземелий. Он не знал, как украшала их гостиную Грейнджер, но судя по ее таинственному, хотя и усталому виду, она создала нечто грандиозное. Еще бы. Трансфигуратор, каких поискать. Пожалуй, со временем превзойдет даже МакГонагалл. Вечером перед балом он, как последний дурак, стучался в ее двери, чтобы вместе дойти до Большого зала. Не искать же ее потом в толпе. Точно, дурак. Уж кого–кого, а ее он бы точно не потерял. Гермиона открыла ему дверь в изумрудно–зеленом платье, которое самым удивительным, самым невероятным образом ей шло. Бледная кожа, казалось, светилась. Волосы подняты вверх и завязаны в узел. Непривычно открытая, тонкая шея притягивала взгляд. – Ну как? – неуверенно спросила она, не зная, куда деть руки. – Нормально, – отрезал Северус, вытягивая ее на свет божий и устремляясь в сторону Большого зала. Едва они подошли к дверям, МакГонагалл подбежала, квохча как курица, перетащила их в самое начало парочек из преподавателей и ткнула пальцем. – Вы будете первыми. И постарайтесь выглядеть счастливыми! Северус! Гермиона! Ну да, как же. Счастье–то какое, словно подросток ждать этого проклятого танца. И кому все это нужно? Скосив глаза на Гермиону, Северус обнаружил, что лицо у нее совершенно побелело. – Вам плохо? – Я не умею танцевать. – Что?! Но тут двери распахнулись, вынуждая их двигаться вперед. Двери и Хуч, толкнувшая его в спину. Пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, Северус скользнул в зал, примеряясь к музыке. – Успокойтесь. Я поведу, просто следуйте за мной и все. Лицо у нее было совершенно несчастное. Смирившись с неизбежным, Северус притянул ее к себе, положил руку на талию, переплел ее тонкие пальцы со своими и сделал первый шаг в танце. Гермиона, похоже, вообще отключилась, словно кукла следуя за ним. Глаза в глаза. Ни разу не отведя взгляд, словно иначе все разрушится, исчезнет. И эти глаза, этот танец, жар ее тела, в конце концов, чуть не свели его с ума. Едва танец закончился, Северус усадил ее на какой–то стул и выхватил у проходящего домовика бокал с пуншем. Он не обратил никакого внимания на происходящее в зале. Они свое дело сделали, пусть теперь МакГонагалл сама разбирается. – Спасибо. Ох уж это ее Мерлиново «спасибо»! Допив пунш и немного остыв, он, наконец, посмотрел на нее. – Не за что. Почему вы раньше не сказали? – Я забыла. Виновато опущенные глаза. Ох. Он обшарил зал в поисках жертвы и увидел Долгопупса, который как раз направлялся в их сторону. Но тут подошла МакГонагалл, счастливая до невозможности. – Ну, как все прошло? – с надеждой спросила Гермиона, смотря на нее. Нет, а его спросить нельзя? Кто вел ее в танце? МакГонагалл?! – Отлично, девочка. Отлично. А теперь нам лучше поторопиться и встать на свои места. Кивнув, Грейнджер сорвалась с места и умчалась к выходу в сад. Северус уныло поплелся в противоположном направлении. Вот и все. Весь праздник. Все остальное время он проведет, патрулируя второй этаж. Где в этом мире справедливость? Пока студенты будут веселиться, он, Северус Снейп, сидит в холодном коридоре. До полуночи он отыгрался на трех первокурсниках и шести семикурсниках, которых бушующие гормоны гнали в его руки, словно мамонтов на колья. К полуночи он вернулся в Большой зал, решив посмотреть на закрытие. – Ну как улов? – Гермиона, неслышно подойдя, встала рядом. Он хмыкнул. – Неплох. – Приходите потом в учительскую. У нас будет свой праздник. Он только кивнул, словно ребенок радуясь этому маленькому приглашению. Закрывая проход за последним из учеников, Северус снял колокольчик. Сегодня он категорически не желал знать ни о каких похождениях, кроме своих собственных. В небольшой учительской уже собрались все преподаватели. Усевшись кто где с бокалами, полными виски и пунша., они шумно перебрасывались шутками. Гермиона, увидев его, помахала, указав рукой на свободное место рядом с собой. Кивнув, Северус пробрался к ней, слушая ее звонкий смех. Хагрид, сидевший рядом, полностью завладел вниманием молодой ведьмы. – Северус, мне сказали, ты сегодня поймал Криви? – Минерва МакГонагалл, кричит через всю комнату. Напилась уже, что ли? Он кивнул и позволил себе улыбнуться. – Он прятался в рыцарских доспехах, а его девушка чинно смотрела рядом в окошко. Попытался убежать и застрял. Я предложил так его и зажарить. Взрыв хохота, наверное, было далеко слышно. – И что было дальше? Гермиона, как обычно, хотела знать все. Покосившись на ведьму, Северус ухмыльнулся. – Сбежал прямо в доспехах. Они так гремели, что и слепой не потерял бы мальчишку. Она улыбнулась. – А вы? Северус представил себя бегущим за рыцарем по коридорам замка. – Я довел его до зоны Хуч и отпустил с Богом. Она попыталась сдержать смех, но не смогла и расхохоталась. – Ничего смешного, – вмешалась Хуч. – Что я должна была подумать, увидев бегущую на меня железную махину? – И что вы сделали? – Гермиона уже со слезами смотрела на Хуч, держась одной рукой за живот, а другой вцепившись ему в запястье. И Северус сам не знал, рад он этому прикосновению или лучше убрать руку от греха подальше. – Треснула его метлой. Доспехи развалились на части, а мальчишка рухнул в обморок, – Хуч фыркнула.
– А я чуть не обморозилась в этом саду. Ветер ужасный. В итоге влезла в какие–то кусты, но там оказалось занято. Я, конечно, извинилась и вышла, а потом вспомнила, кто из нас преподаватель. Ну конечно же, она извинилась. От ее улыбки, открытой и доверчивой, стало жарко. – Северус! Да что же тебе еще нужно?! Он злобно повернулся к МакГонагалл. Та с усмешкой показывала пальцем наверх. Шею внезапно свело от нехорошего предчувствия. Медленно он поднял голову и увидел ветки омелы, магическим образом расцветающие прямо на глазах. И он мог поклясться, что этой дряни там не было, когда он входил в кабинет! – Хо, – высказался изрядно захмелевший Хагрид. – Вот черт, – это уже Гермиона. Он не мог с ней не согласиться. – Минерва, прекрати эти детские игры… Сейчас даже не тот праздник! – вяло огрызнулся зельевар, понимая, что игра проиграна. Именно поэтому он всегда смотрел вверх на Рождество, но кто же знал, что карга наплюет на правила? – Никогда не думала, что поцелуи под омелой возможны только на Рождество! – . У Минервы был такой вид, словно она, по меньшей мере, воскресила Дамблдора. – Ну давайте же, нельзя нарушать такие обычаи! – Хуч, совершенно счастливая, уставилась на них, ничуть не стесняясь Северус встал и повернулся к Гермионе. Она явно хотела провалиться сквозь землю. – Если вы не хотите, я просто сорву к Мерлину этот венок и надену его Минерве на голову, – предложил он. К его удивлению Гермиона помотала головой, тоже вставая. Неуверенно потянулась к нему, тонкие брови изломились. А, Мерлин все задери! Он обнял ее за плечи и, прижав к себе, поцеловал. Губы коснулись губ, дыхание смешалось, неловко, неуверенно. А затем она ответила, прильнула к нему, обжигая своими губами, выворачивая душу наизнанку. Он и сам не заметил, как прижал ее голову к себе, жадно и требовательно целуя, желая раствориться в этом хрупком теле, сгореть в нем. – ХА! – громовой смешок Хагрида заставил его остановиться прежде, чем поцелуй стал бы скандальным. Но, судя по лицам остальных, даже увиденное зрелище станет главной темой бесед в ближайшие полгода. Отпустив Грейнджер и не смотря на нее, Северус невозмутимо пожал плечами и сел на свое место. И все же видел краем глаза, как она растерянно застыла, рука дернулась, застыв в воздухе. – Довольна, Минерва? – отчего–то разозлившись, он уставился на директрису. Но та приподняла брови, показывая всю неуместность этой реакции. – Гермиона, детка, выпей пунша и прости нас за эту шутку. Каждый год кто–нибудь попадается… Флитвик, уже изрядно захмелевший, загоготал, брызнув пуншем изо рта. – Помню я как–то целовался с Синистрой! Вот это был номер! Она – длинная, как каланча, и я… Северус с удивлением услышал слева от себя знакомый смех и уставился на молодую ведьму, которая расслабленно смеялась над рассказом Флитвика. Улыбнувшись зельевару, она села на свое место и вновь переключила внимание на Хагрида. К себе он вернулся раньше обычного, обозленный на весь мир и Грейнджер в частности. Проклятый вкус ее губ прочно отпечатался в памяти, равно как и ничего не значащая улыбка. Желая избавиться от нежелательных мыслей, Северус влез под холодный душ и, сжав зубы, позволил ледяным струям хлестать тело до полного онемения. После чего вылез и уже со спокойной душой лег в кровать. Никакая Грейнджер его больше не беспокоила.
Раннее утро ознаменовалось двумя удручающими событиями. Ему впервые в жизни прострелило спину. И он впервые жизни собирался просить о помощи. Костеря Грейнджер на все лады (а из–за кого он теперь страдает, словно немощный старик?), Северус кое–как добрался до лаборатории в поисках чего–нибудь согревающего, но, поскольку раньше таких проблем как–то не возникало, ничего не нашел. Представив себе лицо Помфри, Северус скривился, прикидывая, способен ли он обойтись горячим чаем. Выходило, что все–таки не очень. Мерлин побери, он терпел адские муки «Круцио» без единого вопля, но прострел?! Это было слишком унизительно. Тяжело вздохнув, зельевар взмахом палочки заставил мантию прилететь в руки и накинул ее на пижамные штаны. Согнуться ради того, чтобы переодеться во что–нибудь более привычное, не представлялось возможным. Боль при каждом движении был адская. Распахнув дверь, Северус с небольшой претензией на стремительность шагнул в коридор, желая повесить голову Грейнджер над дверью в назидание остальным. И тут же во что–то вляпался. Правая нога застыла в липкой субстанции, подозрительно зеленого цвета. Приподняв ногу, Северус очистил ботинок заклинанием и уставился на остатки желейного пирога. В голове стремительно начали складываться логические цепочки, но, к сожалению, ни одна из них не имела под собой достаточных оснований. Сжав губы, он испепелил остатки пирога и пошел дальше. Если бы хоть одна живая душа увидела его на подходах к Больничному крылу, репутации зельевара пришел бы конец. Проклятые лестницы доконали Снейпа. Помфри при виде страдальца едва сдержалась от улыбки, но, заметив зверское выражение лица, предпочла просто выдать ему нужный бальзам. Гордо отказавшись от ее помощи, Северус тут же намазал перцовым зельем спину и, замотавшись в пояс из собачьей шерсти, застегнулся на все пуговицы. – Тебе бы надо полежать, – Помфри сидела за своим столом, скрестив руки и выражая полнейшее неодобрение. – Поппи, – Предупреждающе глянув на нее, Северус кое–как застегнул нижние пуговицы мантии. – Не мальчик уже… – Мне всего сорок три! – Я и говорю… Возмущенный до глубины души, Северус выскочил из Больничного крыла еще более злой, чем раньше. Раннее воскресное утро не располагало учеников к прогулкам, поэтому он без происшествий (и свидетелей!) добрался до Большого зала и плюхнулся там в кресло. Блаженно закрыл глаза, мечтая остаться тут навечно. – Доброе утро! Звонкий, веселый голос, по которому сразу было понятно, что его владелец не мучался накануне от непотребных мыслей. Снейп открыл глаза и недовольно уставился на Грейнджер. В последнее время он начал находить ее общество вполне приемлемым, если бы не этот проклятый поцелуй. Который она, судя по безмятежному лицу, уже даже и не помнит. – Не подавитесь, – глухо буркнул зельевар, потянувшись к своей чашке кофе. Гермиона удивленно вскинула брови, поджала губы и принялась за свой завтрак, не удостоив его больше и взглядом. Правильно. Ей даже в голову не приходит, что у кого–то весь мир мог поменяться. Северус застыл, пораженный этой странной мыслью. И с удивлением осознал, что она верна. Он не мог больше вести себя по–прежнему. Не мог точно–так–же–злиться на Грейнджер, не мог так же общаться. И дело было не в ней. Как будто что–то сдвинулось внутри, заменив одну картинку на другую. Это было возмутительно им не проконтролировано. – Простите меня. Эти слова, сказанные виноватым тоном, выдернули Снейпа из самоанализа (к его великой радости). Он удивленно уставился на Грейнджер, подумав даже, что она каким–то образом влезла в его мысли. Потому что да, она безусловно была в этом виновата. – За что? Она закусила губу, смотрела в чашку с чаем. – Я не подумала, что вам будет неудобно за тот поцелуй. Вот оно что. То есть ему, по ее мнению, неудобно? Северус смерил ее взглядом от головы до пяток, выглядывающих из–под стола. – Все в порядке, мисс Грейнджер. Очередная глупая традиция. И поскорее сбежал, чтобы она не вздумала опять улыбнуться ТОЙ САМОЙ своей улыбкой. До самого Рождества он старался свести свои контакты с ней к необходимому минимуму. Старался пойти по другому коридору – уж за годы преподавания он знал Школу как свои пять пальцев! – старался не настолько сильно наказывать гриффиндорцев, чтобы ей не дай бог не взбрело в голову выяснить, кто тут главный, даже не появлялся на ее территории во время обхода. И, словно пытаясь наверстать упущенное, не мог заставить себя уйти из–за стола, пока там сидела она. Не то чтобы Гермиона пыталась с ним общаться. После нескольких весьма грубо пресеченных попыток ведьма смирилась и избрала стратегию холодного равнодушия. Поэтому зельевар просто сидел и пил кофе литрами, зарабатывая себе гипертонию и косоглазие, потому что не смотреть он не мог, а смотреть открыто не позволяла гордость. И как бы это ни было странно, но ничего не помогало. Даже более того – он знал, что так будет. Был опыт. Он однажды увидел Лили и любил ее, не видя годами. Даже мертвой – любил. И не сомневался, что с Грейнджер будет так же. С той только разницей, что теперь он лишился романтических иллюзий о «жили долго и счастливо». Он никогда больше не даст женщине завоевать столь важное место в его жизни. Грейнджер никогда не полюбит его – даже если бы в ней и была доброта Лили, что сомнительно. Ведь даже в Лили не было столько добра, чтобы остаться с ним, хотя бы из жалости. Женщины – существа очень эгоистичные. Они могут смеяться и болтать с тобой, обнимать и дарить невинные поцелуи вместе с надеждой, а потом взять и сбежать с какой–нибудь спортивной звездой. И потом, она еще ребенок. Значит, дабы Грейнджер, как червяк, не прогрызла себе путь еще дальше, нужно от нее избавиться. Выкинуть ее из Школы. С Лили все вышло отлично, они были на разных факультетах и могли вообще не видеться. Что он и делал. С Грейнджер, при тех же признаках, все было сложнее. С этой чертовой заучкой всегда все было сложнее. Северус несколько раз приходил к МакГонагалл с готовыми обличительными речами. Пару раз он даже застал декана Гриффиндора за укрывательством своих студентов и гневные, полные яда слова уже были готовы сорваться с губ. Но так и не сорвались. Ни гневные, ни обличительные. Мерлин ее задери. Приходилось признать, что она все же не совсем как Лили. Или он не совсем тот. Лили была доброй, светлой, отчаянно честной и гордой. Грейнджер, судя по ее последней выходке, не была ни доброй, ни честной. Северус, сузив глаза, смотрел на чучело летучей мыши, набитое опилками и увеличенное раз в двадцать, которое гриффиндорцы с удовольствием подняли в воздух над своим сектором на стадионе. С противоположного конца поля ему было плохо видно, но судя по возмущенным крикам его подопечных, мышь висела на веревке, обвитой вокруг ее горла. Ха! Северус скривил губы, запахнулся в теплый плащ и сел на свое место, приготовившись с удовольствием понаблюдать, как Слизерин разорвет этих глупых львят на тысячи маленьких котят. Грейнджер он не видел, но не сомневался, что ведьма находится на трибунах. Без ее помощи они явно бы такой фокус не провернули. И тут по стадиону прокатился восхищенный вздох. Зельевар обшарил глазами поле в поисках очередного возмутителя спокойствия и уперся взглядом в подозрительно знакомую черную встрепанную шевелюру. Она пригласила Поттера! ПОТТЕРА! В качестве кого? Но тут начали объявлять команды и все стало ясно. Как оказалось, их целый месяц тренировал этот мальчишка. И он ничего не знал! Кипя от злости, Снейп наблюдал, как парень мечется по полю от одного члена команды к другому и надеялся, что если уж Грейнджер не смогла вложить в их головы ума, то Поттер таланта тем более. Он перевел взгляд на трибуны и столкнулся взглядом с ведьмой, самоуверенно уставившейся прямо на него. Не удивился бы, если не обошлось без фокусирующего заклинания. Грейнджер объявила войну? Ну–ну. Эта игра закончилась для Гриффиндора поражением, хоть и не столь сокрушительным, как обычно. Впрочем, результат–то от этого не меняется? – Еще пара месяцев тренировок и Гарри научит их побеждать. – Грейнджер, воспользовавшись тем, что он не видит ее в толпе, бредущей с поля, коварно подкралась сзади. Северус вздрогнул, подавил бросившиеся по спине мурашки и покосился на нее. – Вы не находите, что это несколько… не по–гриффиндорски, мисс Грейнджер? Она передернула плечами. – Почему бы не воспользоваться помощью, если ее так любезно предлагают? Уж вы явно не отказались бы. – Иметь в союзниках Поттера? – скривился Северус, проклиная глупых детей, что болтались вокруг, не давая ему избежать ее общества. А ведьма тем временем пристроилась сбоку и, слегка семеня, поскольку явно не успевала за его шагами, пошла рядом. – Увольте. Впрочем, даже это вам не помогло. – Это был пробный заход, – самодовольно бросила ведьма. И, хотя он не смотрел в ее сторону, мог поклясться, что она улыбается. По внутренностям словно провели гигантским скребком. Захотелось сбежать и прижать ее к себе одновременно. Он выбрал первое, в отчаянии оттолкнул последнюю группку учеников на пути к дверям и скрылся прежде, чем ведьма смогла его остановить. Это начинало переходить всякие границы. – Долго ты будешь от нее бегать? – МакГонагалл стояла в коридоре, сквозь окна которого просматривалась дорога к стадиону. Северус раздраженно махнул на нее рукой, даже не остановившись. Но от старой кошки не так–то легко было избавиться. Она помчалась за ним, шагая столь же широкими шагами. – Северус? – Минерва, отстань, – на правах давних знакомых он мог позволить себе такую вольность. – Тебе дали второй шанс, а ты хочешь опять его прошляпить? Это уже переходило всякие границы. Злой, он повернулся к старой карге, пригвоздил ее к месту колючим взглядом и прошипел: – Нет никакого шанса, ясно тебе? Есть только глупые бредни сентиментальной старухи, совсем выжившей из ума! Закончив, он хлопнул дверью своих комнат, очень надеясь, что прищемил любопытный нос.
Это была последняя игра перед каникулами. На следующий день, проводив своих подопечных на поезд, а оставшимся сделав строгое внушение, Северус, который глаз не сомкнул за всю ночь, мучаясь то мыслями о Грейнджер, то чувством вины перед МакГонагалл (все–таки старуха годилась ему в матери) вернулся к себе в спальню и заснул, словно мертвый. Проснулся он уже вечером, от стука в дверь. Протирая глаза, махнул палочкой, открывая. – Профессор Снейп, я… – И почему он не удивился, увидев именно ее? Стоит, открыв рот, не ожидала увидеть его в кровати? Мрачно выдохнув в подушку и отогнав мысли о том, чтобы затащить ее к себе, Северус встал, накинув мантию на измятую рубашку. – Что? – Хотела позвать вас на ужин… – Неуверенно закончила ведьма. Кончики ушей заалели, но открытый взгляд смело прошелся по его груди. С ума сошла. Не зная, восхищаться или злиться, Северус кивнул. – Сейчас приду. Она кивнула, попятилась, остановилась, пожевала губу, слегка наклонив голову, открыла рот, видимо желая сказать что–то еще, но передумала и скрылась в дверях, напоследок ему улыбнувшись. К скребку по внутренностям добавился растекающийся там же мед. Северус прикрыл глаза, сосчитал до десяти, отказался от холодного душа и подумал, а не перевестись ли ему в Шармбатон? Может, хоть тогда он не сойдет с ума окончательно. Может, тогда будет надежда, что он ее забудет? Что он еще не полностью… Ладно. Осталось пережить еще полгода. Полгода и все закончится. Он пришел в Большой зал, когда большинство из оставшихся в замке уже поело. С удивлением заметил Поттера и Уизли, как обычно севших по обе стороны от своей умной подруги и что–то наперебой ей рассказывающих. Она слушала, счастливо, но как–то растерянно улыбаясь. Заметив его, кивнула на свободное место напротив. Он демонстративно сел как можно дальше, проигнорировав приглашение. Уселся рядом с МакГонагалл, которая сузила глаза и прожгла его взглядом. – Извини. Гнев сменился удивлением, даже вилка из рук выпала. – Северус? Да, обычно они дулись друг на друга, пока не забывали о причине ссоры. – Я извинился, – отрезал он и начал накладывать себе еду, как бы говоря, что на этом разговор окончен. – Ну ладно… – Минерва неуверенно вновь взялась за вилку. – Ты меня пугаешь в последнее время. Как Пожиратель Смерти он ее не пугал, а теперь, видите ли, пугает! – Ты меняешься. О нет. Нет–нет–нет. Перемены – это плохо. Перемены – это последнее, чего он хотел. Более того, он все силы приложил, чтобы их было как можно меньше. – Она тебя любит. – А ты–то откуда знаешь? – Я вижу. – То, что ты видишь, не любовь. Это… – Это та любовь, которую она знает, – взгляд директора сделался до крайности ядовитым. – Открытая и, уж прости, доверчивая. А не твоя параноидальная. Уела. Он даже скрипнул по тарелке ножом от неожиданности. Мерзкий звук далеко разнесся по пустому и огромному залу. – Прости? Но директор уже встала и перешла к Золотой троице. Стол тотчас оживился. Северус остался сидеть в мрачном одиночестве, поскольку большинство преподавателей вскоре тоже подтянулись туда. Кудрявая голова пару раз мелькнула над всеми, но ее не выпустили из тесного круга. А может, не слишком–то и хотела. Зачем ей? Сидеть рядом с ним, кривясь от тоски? Что он может дать ей? Кроме своей «параноидальной» любви. Не желая больше быть свидетелем радостных сцен, Северус встал и пошел к себе, предвкушая, как усядется у камина с книгой и бокалом виски. Вот это он понимал. Это ему нравилось. Хорошая книга всегда поднимет настроение. И не сбежит к спортсмену. Но даже этим моментом ему не дали насладиться. – Северус! – окрик достиг его ушей уже тогда, когда зельевар заворачивал за угол. Он предпочел сделать вид, что не слышит. – Северус, подожди! Она все–таки догнала, пошла рядом, пытаясь отдышаться. Он невольно подстроился под ее шаги, не понимая зачем. – Мисс Грейнджер, вы что–то хотели? – Почему вы не сели с нами? Ладно, может она и не честная, но мастер задавать неудобно–прямые вопросы. – Предпочитаю хорошую книгу. Снова закусила губу, по–прежнему идет рядом. Что ж. Он тоже может задавать вопросы, от которых хочется сбежать подальше. – Есть еще поводы для преследования? – Я скучала, – нет, все–таки ему с ней не сравниться. Одним словом выбить почву из–под ног, это надо еще постараться. – Мы давно не общались… Факт. – Почему? – А вам не приходило в голову, что мне не нравится ваше общество? – он выдавил из себя этот ответ, сам понимая, что звучит неубедительно. – Когда вам не нравилось мое общество, вы вели себя по–другому. Мерлин ее задери. С ее вечно вздернутым носом и готовыми ответами на все вопросы. Он добрался–таки до своих комнат, открыл двери намереваясь провернуть тот же фокус, что и с МакГонагалл. – Можно, я с вами почитаю? !!! Северус уставился на ведьму, изумленно вскинув брови. Она улыбалась. ТОЙ САМОЙ улыбкой, в которой он заметил грамм коварства и унцию самоуверенности. Желание сбежать в Шармбатон дало трещину, одновременно утроившись. Впервые у него не нашлось слов, хотя чего проще – сказать «НЕТ» и закрыть дверь перед ее носом. Вместо этого он позволил ей войти и сесть в его кресло, а сам устроился на другом, не таком удобном. Она, разумеется, об этом не знала, но… – Всегда мечтала так проводить вечера, – Гермиона откинулась в кресле, закрыла глаза и умиротворенно вздохнула, заставив дернуться все его конечности. – В моей гостиной, знаете ли, не почитаешь спокойно. Вечно этот колокольчик. А когда он не звенит слишком долго, я начинаю подозревать, что эти сорванцы его обнаружили и расколдовали. У вас есть книги по трансфигурации? Северус даже опешил, когда она открыла глаза и любопытно уставилась на него. У него? По трансфигурации?! Вместо ответа он махнул рукой на книжные полки вдоль стены. Гермиона подошла к ним, внимательно изучила, позволяя любоваться собой со спины, не боясь быть застигнутым. – Можно взять вот эту? «Системные аспекты черной магии» О, ужас. Она не могла найти ничего хуже. Даже он засыпал на десятом листе. – Лучше ту, что справа. Неужели она и правда собирается читать?! Он сходит с ума. Точно. Или сойдет – от невозможности прикоснуться, вдохнуть запах, увидеть в глазах любовь. Гермиона взяла посоветованную книгу и положила ее на столик. – У меня для вас небольшой подарок… Нужно бы подарить его утром, но я боюсь, вы не откроете мне дверь. Верная мысль. Так бы он и сделал. Поэтому она воспользовалась моментом и проникла в его комнаты, не собираясь, судя по виду, уходить. Гермиона вытащила из кармана что–то крошечное, протянула на раскрытой ладони, по которой плясали отблески пламени. Нахмурившись, Северус кинул на непонятный комок настороженный взгляд. – Что это? – Сердце птенца черного дракона. Зельевар застыл, боясь протянуть даже руку, боясь, что оно исчезнет. – Откуда? – Билл привез. Он наткнулся на мертвый помет дракона. Самку убили уже давно, а птенцов буквально перед их приходом, – Гермиона грустно пожала плечами. – Отдал мне. Сказал, что лучше меня никто ему применение не найдет. Не самое лучшее применение. – Мисс Грейнджер, вы уверены, что не хотите как–нибудь по–другому… – Нет, – ведьма сверкнула глазами, упрямо выставив подбородок. – Я хотела подарить его вам. С самого начала! И как он должен относиться к таким заявлениям? Подарить ему ингредиент для самых редких и драгоценных зелий мира! И чем он может отплатить ей? Он ведь даже не подумал о подарке. Мерлин задери, да ему впервые за двадцать лет подарили подарок! – С Рождеством, Северус. Лишь когда она ушла, он смог, наконец, дышать. Книга, которую он явно больше никому не позволит трогать, лежала на столике у камина, в комнате стоял едва уловимый запах ее духов. Может, Минерва права? Может быть, ему стоит попробовать еще раз? Зельевара глодало смутное подозрение, что, даже уехав в Шармбатон, он не сможет о ней забыть. Не в этот раз. Он уже не в том возрасте, чтобы бежать от любви, потому что – вполне возможно – никогда больше никого не полюбит. Стук в дверь прервал размышления. Зло распахнув дверь, Северус приготовился обрушить всю свою язвительность на некстати подвернувшегося посетителя. Но перед ним стояла Гермиона, с совершенно упрямым выражением на лице. – Можешь не разговаривать со мной после этого хоть целую вечность, но я это сделаю, – лаконично предупредила она, ловко притягивая его за ворот рубашки и целуя. И вновь это совершенно странное, совершенно неизмеримое, безумное, горькое, сладкое, сводящее с ума ощущение, от которого он забыл, где вообще находился. Когда она, наконец, закончила поцелуй, он обнаружил, что прижимает ее к себе самым непотребным образом. – Я знала, – заключила Гермиона с победной улыбкой. – Знала, что мне тогда не показалось. Ты… – Молчи. Она покорно замолчала, улыбаясь и позволяя тонуть в этой улыбке, потому что предназначалась она только для него. – Я скажу тебе только один раз. И не говори потом, что не предупреждал. Еще один кивок. – Мне сорок три. Тебе двадцать два. – Не так уж и мно… – Гермиона. – Молчу. – Я бывший Пожиратель Смерти. Я убивал. И не только Дамблдора! – отрезал он, видя, что она опять готова возразить. – Хотя и до вступления в ряды Пожирателей я был не самым хорошим человеком. И, тем не менее, я взрослый мужчина с устоявшимися привычками и характером и не потерплю никаких перемен. – Но я же… – Ты – единственная возможная перемена. Ясно? Она кивнула. – Еще что–нибудь? Он покачал головой. – Разве что предложение бежать, пока я не испортил тебе жизнь. – И оставить тебя? – она фыркнула. – Нет уж. Кто тогда будет портить жизнь тебе?!
Спасибо вам, автор! Именно такого снейджера мне давно хотелось, именно такую историю я хотела прочесть так давно, что и не упомнишь! Отдельное "мерси" за педагогическую линию, хоть она и не получила того развития, как мне бы хотелось, но вписана она отлично. Я не могу сказать, что текст идеален, но он, безусловно, прекрасен! Еще раз спасибо! Мой голос ваш. Не доставай пистолет, если не собираешься стрелять. (с) Мне кажется, что вы больны не мной. Мне кажется, что вы больны по жизни. (с) Трофейная стена + Поэтический каталог ТТП
Первая половина фанфика как-то больше понравилась. Не очень люблю, когда взаимоотношения героев устраиваются пинками Дамблдора (в данном случае Минерва, но по сути тот же Дамблдор ) И для меня все слишком быстро закончилось. Но в целом очень приятная история и позитивные эмоции от прочтения. Автору спасибо!
Это мой любимый снейджер. Взрослые герои. Война закончилась. Северус и Гермиона работают в школе. Все как я люблю. В общем я довольна. Спасибо большое, автор.
Очень интересно, что Гермиона не умеет танцевать, а Северусу об этом не сказала. Обычно они репетируют, соблазняют, нюхают, щупают, наслаждаются. Идея об омеле на Хэллоуин весьма любопытна. Почему в слизеринских часах изумруды мне непонятно. Надеюсь, что автор объяснит почему так получилось.
Автор, большое вам спасибо за труды. Но... как-то слишком все предсказуемо. И изумрудно-зеленое платье, и Минерва, и танцы. И традиции... Вы бы как-то определились. Какая именно традиция играет бОльшую роль -
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
новую традицию открытия бала на Хэллоуин
или все-таки поцелуй под омелой, хотя
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
Сейчас даже не тот праздник!
Честно говоря дочитала с трудом. Вы уж меня простите.
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
Разбираться с унюханным запахом табака
Неужели такое бывает?
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
что собираюсь ввести новую традицию открытия бала на Хэллоуин
Я только с четвертого прочтения осознала, что вы имели в виду.
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
вселяя ужас в эти храбрые сердечки. Они сникли, уже не дрыгались, даже когда он отпустил заклинание, и они мешками свалились на пол, путаясь в мантиях
Сердечки не дрыгались?! Автор, вы меня пугаете...
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
Сейчас даже не тот праздник!
А что Рождество у нас теперь праздник, который нельзя называть? Согласитесь, восклицание: "Сейчас не Рождество!" - было бы более уместно.
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
тонкие брови изломились.
Что, простите, брови сделали?
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
зельевар взмахом палочки заставил мантию прилететь в руки и накинул ее на пижамные штаны
Зачем ему на пижамных штанах мантия? Или они такие важные, что без мантии выходить в свет отказываются?
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
Если бы хоть одна живая душа увидела его на подходах к Больничному крылу, репутации зельевара пришел бы конец.
Именно! Поэтому его никто бы не увидел!!! Зелье он бы себе и с простреленной спиной смог бы сварить. Главное не делать резких движений.
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
Гордо отказавшись от ее помощи, Северус тут же намазал перцовым зельем спину и, замотавшись в пояс из собачьей шерсти, застегнулся на все пуговицы.
То есть зелье сам сварить не смог, а намазать спину с прострелом самостоятельно, да не вопрос. Пояс из собачьей шерсти убил...
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
Значит, дабы Грейнджер, как червяк, не прогрызла себе путь еще дальше, нужно от нее избавиться.
Дальше куда?
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
как Слизерин разорвет этих глупых львят на тысячи маленьких котят.
Я злой и стлашный селый волк! Я в поросятах в глиффиндолских львятах знаю толк! Автор, простите меня, я не удержалась.
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
подавил бросившиеся по спине мурашки и покосился на нее.
Бедные мурашки.
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
На следующий день, проводив своих подопечных на поезд, а оставшимся сделав строгое внушение, Северус, который глаз не сомкнул за всю ночь, мучаясь то мыслями о Грейнджер, то чувством вины перед МакГонагалл (все–таки старуха годилась ему в матери) вернулся к себе в спальню и заснул, словно мертвый.
ЦитатаНЕВЫРАЗИМЕЦ ()
Проснулся он уже вечером, от стука в дверь. Протирая глаза, махнул палочкой, открывая.
Автор, вы меня простите, но это за гранью добра и зла.
И еще некоторое количество пропущенных слов, союзов и предлогов, но это уже не так заметно...
Автор, еще раз спасибо за труды. Удачи вам на конкурсе и не только. Только слова придают реальность явлениям.
Впечатления от второй половины такие же, как и от первой, то есть отличные. Как мне кажется, в этом фике традиция не играет основоположную роль, а выступает скорее отдельным моментом, что ведет к окончательным переменам. Было интересно, кто же из героев сделает решительный шаг, и меня приятно удивило, что это Гермиона. Спасибо, автор, за ТУ САМУЮ историю! :ok4:
Сообщение отредактировал Mysterious - Суббота, 04.01.2014, 22:27
Дата: Воскресенье, 05.01.2014, 00:31 | Сообщение # 38
Сакура
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 28.01.2009
Сообщений:236
Спасибо, за сей классический и милый снейджер! Очень порадовал меня. Пожалуй, больше всех на этом конкурсе. Несмотря на огрехи, и налёт флаффа фик у вас замечательный. Читался легко и на одном дыхании! На ТТП с 26.12.2007
Дата: Воскресенье, 05.01.2014, 10:40 | Сообщение # 40
The One
Статус: Offline
Группа: Верховный чародей
На сайте с: 27.02.2009
Сообщений:4311
Дорогой автор, вам удалось собрать в одном снейджере то, что я так люблю. С и Г - преподаватели, один против другого, танец, директор, сующий нос, поцелуй.... Ммм, сказочный снейджер! Пиджак парадный
"- Все проблеммы русских девушек в том, что они выросли на сказках о принцессах, феях и любви до гроба... - Мммм, не знаю. Я выросла на Гарри Поттере." (с)
, особенно прочтение на ночь задает романтическое настроение 
Второй фанфик на фесте, где мне кажется, что я узнаю автора (хотя могу ошибаться). Такой добрый и спокойный рассказ, без ужасов и трагедий, просто обычные человеческие проблеми и отношения. Жду с нетерпением продолжения. Спасибо большое!
. Мне понравилось 
Автор, вы меня пугаете... 
На ТТП с 26.12.2007 
