Дата: Понедельник, 05.12.2011, 22:22 | Сообщение # 2
Семикурсник
Статус: Offline
Группа: Верховный чародей
На сайте с: 14.05.2007
Сообщений:1240
Название: Упрямая
Автор: jigga
Бета: Хельгина, Текиро Хамада
Гамма: Текиро Хамада
Жанр: Юмор, Романс, АУ
Пейринг: СС, ГГ, ГП, РУ, ММ, ЛЛ, портрет АД
Рейтинг: G
Размер: Миди
Саммари: Гермиона вместе с друзьями возвращается в Хогвартс, чтобы закончить обучение. Всё изменилось, но кое-что остаётся прежним. Особенно Снейп. Те же придирки, снятия баллов, особая «любовь» к Гриффиндору. (Ах да, Снейп – жил, Снейп – жив, Снейп будет жить!) Только одно «но»: терпение когда-то заканчивается даже у правильной Гермионы Грейнджер. Романтическая комедия на тему: «Как достать профессора Снейпа».
Дисклаймер: Отказываюсь. Больше не буду.
Комментарии № 1: на конкурс "Снейджер. Просто Снейджер" на Тайнах Темных Подземелий
Комментарии: Написано на вызов от kneazle_cat: «Не испытывай судьбу» .
Предупреждение: Этот фик писался как дженовый, о дружбе. Но, благодаря настойчивости моей беты, перерос в Снейджер. POV Гермионы Грейнджер. Гермиона с замашками хулиганки. Штампы. Избитый и потрёпанный сюжет. Флаффный (нет, просто гиперфлаффный), конец.
Статус: закончен
Отношение к критике: Люди добрые, аффтар гол и бос, поэтому с благодарностью примет в безвозмездный дар тапки любых размеров.
Дата: Понедельник, 05.12.2011, 22:25 | Сообщение # 3
Семикурсник
Статус: Offline
Группа: Верховный чародей
На сайте с: 14.05.2007
Сообщений:1240
«Плачущие дети быстрее растут» (Японская поговорка)
Глава 1. Пять баллов с Гриффиндора (в которой рассказывается об очень интересных отношениях между преподавателем и студенткой) – Пять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер, – прошипел над самым моим ухом вкрадчивый голос ненавистного мне человека. – Курс продвинутых зелий, а кое-кто до сих пор не научился правильно перемешивать своё варево. Профессор Снейп остановился рядом. Всего пара фраз, и бальзам Бораго – одно из самых лучших восстанавливающих зелий для престарелых волшебников – оказалось безнадёжно испорчено. Безнадёжно, потому что в завершающей стадии приготовления требовалось непрерывное посекундное помешивание. Два раза против часовой стрелки, раз – по. Из-за Снейпа, имеющего привычку подкрадываться и пугать, в особенности из-за его противного голоса, я вздрогнула и отвлеклась. Всего на одну секунду. Но этого оказалось достаточно. Я довела процесс приготовления до конца, стараясь не обращать на профессора внимания. – Десять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер! За то, что игнорируете слова преподавателя. Снейп распинался, а я сидела и тупо разглядывала своё испорченное зелье. Как будто, чем больше на него глядишь, не моргая, тем выше вероятность, что оно изменит цвет. Хотя с цветом было всё в порядке. Проблема заключалась в серебристой дымке над котлом, которая у меня получилась грязно-серой. Наверное, для первого раза оно было сносно. Но не для зачётного (перед пасхальными каникулами) зелья и не для заучки Грейнджер. Недовольное сопение рядом с моим ухом напомнило мне, что Снейп не провалился сквозь землю и не потерял интерес к моей скромной персоне. Я представила его перекошенную от злости рожу, и меня затошнило. Сдерживая рвотные позывы, я медленно встала. Мельком посмотрела на Гарри, его взгляд умолял. Но с таким же успехом можно было просить о чём-либо стихийное бедствие. А в голове, словно перед смертью, пронеслись все обиды, завуалированные оскорбления, которые я перенесла за последние семь месяцев. Мой личный кошмар – профессор Снейп. Видит Мерлин, я старалась стерпеть всё: Гарри и Рон свидетели, – каких усилий мне это стоило. Но сегодня – всё. Достал. Ярость и ненависть затопили остатки уважения к профессору и его героическому прошлому. Я в упор посмотрела на Снейпа. И послала картинку, в которой рассказала всё, что о нём думаю. Я-то знаю, что он увидит её даже без Legilimens. И показала. Язык жестов племени Комбай был бедным и маловыразительным в сравнении со спектаклем, который я разыграла в своей голове. Комбайцам многому нужно было у меня поучиться. Я показывала, а сама, по мере того, как округлялись глаза Снейпа, тихо собой восхищалась. Особенно лингвистическими упражнениями. Мои артистические таланты сорвали бы овации в Ковент-Гардене, а набор аллегорий, эпитетов и метафор заставили бы удавиться от зависти лорда Байрона. Но это были мелочи. Когда я продемонстрировала глубочайшие познания в анатомии магических существ, к которым причислила Снейпа, он залился кирпичного оттенка румянцем. А потом пошёл пятнами, когда я сообщила ему, что он – гибрид соплохвоста и нетопыря. А когда же я добралась до вариантов и способов зачатия, он не выдержал: – Достаточно! – рыкнул Снейп. – Пятьдесят баллов с Гриффиндора за оскорбление учителя! Я пожала плечами. Внутри меня всё клокотало, радость перемешалась с ужасом, и сердце стучало где-то в ушах. Взмах палочки, несколько невербальных заклинаний, и мои учебники, пергаменты и письменные принадлежности переместились в сумку. Другой взмах – и остатки ингредиентов, а также доска, нож, спиртовка, ступка и пестик с грохотом отправились в шкаф. Моя полная сумка под действием Lokomotor Maxima сорвалась, как сумасшедшая, с пола, врезалась в дверь и исчезла в темноте коридора. Дверь, жалобно заскрипев, снова закрылась. От перенапряжения я оглохла. Посмотрев на полный испорченного зелья котёл, я прошептала: «Evanesco». Затем обошла разъярённого профессора и направилась к выходу из класса. Остановившись перед самой дверью, я обернулась, чтобы последний раз взглянуть на свой ходячий кошмар. Звук включился, но явно с перебоями. Снейп, очевидно, говорил на парселтанге – я толком ничего не могла разобрать в его шипении, а мои друзья боялись пошевелиться и поднять глаза от своих котлов. Я усмехнулась и перебила его. – Да пошёл ты! – и закрыла за собой дверь. *** Я приняла решение. Сразу же после победы мне предложили сдать экзамены экстерном и получить диплом об окончании Хогвартса. Тогда я отказалась: бросить Гарри и Рона я не могла. А теперь все мосты были сожжены, и мне оставалось только покинуть школу. Дело было уже не только в снятых баллах – я не могла даже видеть Снейпа. И, направляясь в свою комнату, старательно гнала от себя давно мучивший меня вопрос: «Зачем я пошла тогда в Визжащую хижину?»
Дата: Понедельник, 05.12.2011, 22:26 | Сообщение # 4
Семикурсник
Статус: Offline
Группа: Верховный чародей
На сайте с: 14.05.2007
Сообщений:1240
Глава 2. Не делай добра (в которой главная героиня ударяется в воспоминания) Не делай добра – не будет зла, твердит одна поговорка. До определённого времени я не понимала её сути. Но после битвы за Хогвартс всё изменилось. Я снова вспоминала, как мы выходим из Визжащей хижины, оглушённые смертью профессора Снейпа. Предателя Снейпа. Гарри крепко сжимал бутылочку с воспоминаниями самого презираемого нами человека в Хогвартсе. Мы ненавидели его всем сердцем, но страшная смерть всё равно потрясла. А затем мы разделились: я и Рон остались в Большом зале, а Гарри исчез. Всё остальное мне и сейчас снится в ночных кошмарах: речь Вольдеморта, где он торжественно сообщает, что Гарри Поттер – мёртв, плачущий Хагрид с мёртвым Гарри на руках, крик Минервы Макгонагалл. А потом всё закончилось очень быстро. Во всяком случае, для меня: Нагайна, обезглавленная рукой Невилла Лонгботтома, Молли, уничтожившая Беллатриссу Лестрейндж, и, наконец, Гарри с его великолепным Expilliarmus. Когда веселье в Большом зале было в самом разгаре, Гарри, Рон и я под мантией-невидимкой отправились в кабинет директора. Пока Гарри рассказывал портрету Дамблдора про нашу эпопею с крестражами, мы с Роном нырнули в воспоминания Снейпа. *** Теперь и не вспомнить, на каком эпизоде я начала плакать. Но когда нас выкинуло из Думосброса, плач перерос в безудержные рыдания. Рон обнимал меня и тихо нашёптывал что-то в макушку, пытаясь успокоить. Тогда я оплакивала не только Снейпа, к которому жизнь была всегда несправедлива, но и Тонкс, и Люпина, и Фреда, и Колина Криви, и всех тех, кого забрала эта проклятая война. А Гарри как раз разговаривал с портретом Альбуса Дамблдора о Северусе Снейпе. – Почему я не вижу портрета предыдущего директора? – спрашивал Гарри. – Его не принял Хогвартс? Он был ненастоящим директором? – Что ты, Гарри, Северус – самый настоящий директор, – улыбался Дамблдор. – Где же его портрет? Все умершие директора появляются на портретах в этом кабинете, – недоумевал Гарри. – Да, всё правильно. Умершие. – Значит… он… жив? – Судя по всему, пока – да, – довольно щурясь, с лёгкой усмешкой на губах произнёс Дамблдор. Тут у меня случилась настоящая истерика. – Какие же мы сволочи! Мы бросили его, ещё живого! И всё потому, что он – пожиратель! Истерику остановил Гарри. – Гермиона, если ты не успокоишься, мы с Роном запрём тебя здесь, а сами пойдём в Визжащую хижину. Подумай, сможем ли мы без тебя спасти Снейпа? Бодрящая речь Гарри помогла, даже очень: меня посетили идеи – одна замечательней другой. – Кикимер, Гарри, – заикаясь, сказала я, старательно размазывая по щекам слёзы и сопли. – Он может преодолеть антиаппарационную защиту Хогвартса и быстро перенесёт нас на место. Всё так и случилось: Кикимер перенёс нас в Визжащую хижину. Там ничего не изменилось с того времени, как мы её оставили, только на дворе было утро, а не ночь. Снейп так же лежал на грязном полу в луже крови. Кикимер, только взглянув на Гарри, быстро понял, что ему надо делать. Он бросился к распростёртому телу и стал водить над ним руками. – Хозяин Гарри, чёрный человек… умирает, – проскрипел Кикимер дребезжащим голосом. И в подтверждение слов старого эльфа Снейп задёргался в агонии. Я и Гарри бросились к профессору. Я упала перед ним на колени и прижала его грязную руку к груди. Я рыдала и просила не умирать. Гарри сидел по другую руку профессора и что-то шептал. По его щекам непрерывным потоком текли слёзы. Он резко и зло их смахивал. В общем, из нашей бравой четвёрки делом занимались только Кикимер и Рон. Старый эльф, приложив руку к ране на шее Снейпа, начал колдовать: его пальцы засияли золотистым светом. А Рон, недолго думая, начал расстёгивать мантию и рубашку профессора. Мы с Гарри даже рыдать перестали, наблюдая за его действиями. Рон деловито достал из-под рубашки цепочку, оторвал от неё безоар и сунул козий пористый шарик в приоткрытый рот Снейпа. А потом также деловито достал палочку и прогудел: – Rennervate! Профессор дёрнулся и затих, а Кикимер, повернувшись к нам, удивлённо проговорил: – Чёрному человеку уже лучше! Мы тут же перестали оплакивать профессора Снейпа, и Гарри приказал эльфу: – В Святой Мунго. Всех. *** Далее мы около часа сражались с персоналом госпиталя, чтобы, во-первых, вызвать целителя, а во-вторых, устроить профессора Снейпа более комфортно. Дело в том, что все палаты Святого Мунго были заполнены до отказа, и раненых, поступающих из Хогвартса, размещали прямо в коридорах, по мере необходимости трансфигурируя в кровати попадающиеся под руку предметы. Целители работали, не покладая рук и палочек. И только авторитет Гарри помог привлечь их внимание к профессору Снейпу. Гарри очень постарался и нашёл того самого целителя, который два с половиной года назад лечил мистера Уизли от укуса Нагайны. Пока Гарри искал целителя Сметвика, мы превратили инструкцию: «Чистый котёл – залог здоровья будущих поколений!» в кровать. После этого я наложила на профессора Ecskuro, чтобы очистить его одежду от крови и грязи. Снейп выглядел почти прилично, когда я услышала возмущённый голос целителя Сметвика: – Мистер Поттер, вы, конечно же, наш герой, но отрывать меня от лечения детей и раненых для того, чтобы помочь пожирателю смерти – это слишком! – Директор Снейп – такой же пожиратель, как вы или я! – ожесточённо спорил с целителем Гарри. – И поверьте мне: он больший герой, чем я! Если бы не Северус Снейп, сейчас наступили бы тёмные времена. Наверное, целитель поверил. Потому что, недолго размышляя, быстро провёл палочкой вдоль тела профессора. Потом он аппарировал за зельями, оставив нас сторожить бесчувственного Снейпа. И, как оказалось, не зря. Какая-то безумная старуха, узнав нашего подопечного, накинулась на него. Очевидно, она потеряла в этой войне кого-то очень близкого, а может, была тайной поклонницей Альбуса Дамблдора, но ей обязательно хотелось проклясть профессора и в дополнение огреть клюкой. Мы стояли насмерть до появления целителя. Пока он колдовал над Снейпом и поил его зельями, мы тихо переговаривались. Я смотрела на Рона, и меня переполняла гордость за него. – Какой же ты умница, – говорила я. – Как ты догадался про безоар? Рон покраснел и, смущённо улыбнувшись, объяснил: – Меня когда-то самого спас безоар. Вы же помните шестой курс? Когда меня навещал в больничном крыле директор Дамблдор, он рассказывал разные истории. Например, что все хорошие зельевары носят на шее безоары на цепочках. На всякий случай, – Рон усмехнулся и подмигнул Гарри. – Ну-у-у, пока вы хоронили ещё тёплого и дышащего Снейпа, я решил проверить, насколько он хороший зельевар. Да, судя по размеру безоара – он лучший. Мы расхохотались, оценив шутку друга. Но Гарри, вдруг прервав смех, абсолютно серьёзно сказал: – Спасибо тебе, Рон. Ты же понимаешь, что Снейп для меня теперь значит? – и совсем тихо добавил: – Он любил мою маму. Гарри засопел и отвернулся. А мы с Роном бросились его обнимать… *** Понадобилось вмешательство новоиспечённого Министра Магии Кингсли Шеклболта, чтобы директора Хогвартса Северуса Снейпа перевели из коридора в палату. Палата Даи Лауэллин находилась на втором этаже и была переполнена. В ней лежали тяжелобольные. Профессору нашлось местечко в углу палаты. Для удобства его кровать мы отгородили ширмами. К слову, когда вмешался Шеклболт, лечение Снейпа пошло ещё живее: целитель Сметвик собрал целый консилиум, включая и главного целителя госпиталя Ретбоуна. Однако Снейп, несмотря на все старания персонала госпиталя, ещё почти неделю лежал в коме. И надо же было ему очнуться как раз в моё дежурство! *** Для того чтобы быть поближе к Северусу Снейпу, Гарри, Рон и я решили помочь госпиталю Святого Мунго и, так как младшего персонала катастрофически не хватало, согласились поработать там некоторое время. Мне казалось, что мы хитро провели администрацию госпиталя. Хотя, возможно, что администрация думала так же: добровольных сиделок и уборщиков трудно было найти в послевоенное время. Ох, как же я ошиблась. Чтобы оценить труд санитаров, понадобилось чуть больше недели. Оказалось, что ухаживать за двенадцатью пациентами палаты, даже при помощи магии, было очень утомительно. И выматывающе физически и морально. Дежурили мы посменно сутками. В обязанности сиделки-уборщика входило много разнообразной, грязной и неблагодарной работы: уборка, дезинфекция волшебными заклинаниями и проветривание помещения; уход за больными: кормление, смена белья, купание и помощь целителям во время их манипуляций. Самым лёгким оказалось поить больного зельями. Когда становилось совсем невмоготу и хотелось бежать из госпиталя куда глаза глядят, я начинала думать о маггловских санитарах и сиделках, которые выполняли всю ту же работу только без помощи магии. И оставалась. И справлялась, как ни странно. *** Я очень хорошо помню то утро. За окном уже начинало светлеть: часы на стене показывали без восьми пять, когда я присела на стул, предварительно трансфигурированный в кресло, перед кроватью профессора Снейпа. Спать я не думала, ведь моё дежурство оканчивалось в восемь. Просто ныла спина, и хотелось пить. Я затушила свечи над постелями больных – в палате было достаточно света. Бегло оглядев профессора, я успокоилась: его состояние не изменилось – он спал с трагическим выражением на лице. Взяв его руку, я задумалась. О том, что уже пять пациентов только на моих дежурствах очнулись и были переведены в другие палаты или к себе домой. Или о том, что купать бесчувственных людей не так уж и сложно. А потом стала фантазировать, что же я скажу, когда профессор проснётся. Я думала, что с гордостью поведаю ему о том, как мы его спасли. И, уж если честно, робко мечтала, что профессор всё-таки удостоит нас своей дружбой. Идиотка. Как скоро мне пришлось посмеяться над своими мыслями. *** Замечтавшись, я задремала. Я клевала носом, пока не уткнулась Снейпу в грудь. Мне снилось что-то хорошее, когда я почувствовала пожатие руки и проснулась. Северус Снейп гладил меня по волосам. От ужаса я резко поднялась, вскинула голову и встретилась с ним взглядом. В обычно равнодушных глазах окклюмента я увидела сначала испуг и непонимание, а потом гнев и ледяное презрение. – Пустите мою руку, Грейнджер, – прошептал он так зловеще, что мороз пошёл по моей коже. – Что вы здесь делаете? – Э-э-э, – мямлила я, не в состоянии что-либо внятно сформулировать. – Вон, – добавил он и резко указал на угол ширмы, за которой стояла его кровать. Я растерялась. – Но, профессор… – Вон. Иначе я за себя не ручаюсь. Меня как ветром сдуло. Конечно же, мне было обидно, но я списала такое поведение профессора на его болезненное состояние и, возможно, на потерю ориентации во времени. Я аппарировала в кабинет главного целителя и разбудила его, сообщив, что профессор Снейп очнулся. Мы тут же вернулись обратно. Целитель Ретбоун пошёл за ширму, а я осталась в палате. Через десять минут мистер Ретбоун вышел довольно смущённый. Мне не нужно было объяснять, почему его щеки пылали: я слышала каждое слово профессора Снейпа. Особенно мне понравилось то место в диалоге между целителем и профессором, где говорилось обо мне. Узнав о том, что я ухаживала за ним, беспомощным, кормила, купала, отпаивала зельями, тяжелобольной директор Хогвартса излил такой поток ругани, что я, не в состоянии выслушивать оскорбления, закрыла уши. Мистер Ретбоун схватил меня за рукав рабочей мантии и выволок за дверь палаты Даи Лауэллин. – Мисс Грейнджер. Я боюсь, что госпиталь Святого Мунго больше не нуждается в ваших услугах. А также в услугах мистера Поттера и мистера Уизли. – Но почему? – со слезами обиды спросила я. – Профессор пообещал мне все кары небесные за то, что я эксплуатирую школьников, – я восхитилась, как мистер Ретбоун ловко сумел перевести набор непечатных фраз на человеческий язык. – А профессор не сказал вам, что мы все трое – совершеннолетние? И что если бы не война, мы бы уже закончили школу, – спорила я. – Мисс Грейнджер, я очень благодарен вам троим. Но связываться с директором Снейпом? Нет, увольте. Так что всего хорошего. Думаю, ваше место сейчас в Хогвартсе, среди волшебников, восстанавливающих нашу знаменитую школу. Да, и ещё, – он задумчиво почесал большую плешь в виде тонзуры на темени. – Я наблюдал за вами все эти дни. Вы самая толковая и грамотная среди ваших друзей. Если хотите сдать экзамены экстерном, я помогу вам. А после – могу дать рекомендацию в Школу Целителей, где читаю лекции по лечебным заклинаниям. – Спасибо, целитель Ретбоун, – смутилась я. – А как же наши пациенты обойдутся без помощи сиделок? – Мы найдём персонал, не беспокойтесь. Мистер Ретбоун похлопал меня по руке и аппарировал. Я побоялась идти в палату. *** Через полчаса в коридоре появился Кингсли Шеклболт. Он деловито поздравил меня с победой, потряс мою руку и нырнул в палату, где лежал Снейп. О чём они разговаривали, я не знаю, но Министр Магии вышел такой радостный, словно сорвал крупный куш на скачках фестралов в Демпшире. Однако его радость сменилась озабоченностью, когда он увидел меня. – Мисс Грейнджер, – вздохнув, сказал он. – Директор Снейп поправляется, – сообщил мне уже давно известную новость. – А вы – умница. Но не стоит тут больше находиться. Идите домой. Я кивнула и отвернулась. Наверное, это было невежливо, но меня мучила обида. Следующим посетителем профессора оказался Гарри. Вероятнее всего ему кто-то сообщил о выздоровлении Снейпа, ведь смениться он должен был только через час. – Приветгермиона, – выпалил он одним словом и, не останавливаясь, влетел в палату, не дав мне ни единого шанса ввести его в курс дела. Да-а-а, это был не день Гриффиндора: через минуту раскрасневшийся Гарри, точно ошпаренный кипятком, выскочил из палаты. – Ну как приём? – попыталась пошутить я. Гарри скривился и, в свойственной ему манере, тут же стал оправдывать профессора, в один миг превратившегося из преступника в святого. – Ты понимаешь, Гермиона, – Гарри, наверное, больше убеждал себя, чем меня. – Он, скорее всего, ещё не знает, что Вольдеморта больше нет. Поэтому и продолжает строить из себя ублюдка. Я кивнула, притворно соглашаясь. Как будто не видела, сколько человек уже побывало у профессора. Затем пришла Минерва Макгонагалл. Она порывисто обхватила нас за плечи, на секунду прижав к себе, и каждого чмокнула в лоб. Как покойников. – Директор пришёл в себя? – спросила она. Когда мы подтвердили информацию, она стремительно направилась к нему в палату. Её долго не было. Она вышла и как-то странно на нас посмотрела. – Мистер Поттер, мисс Грейнджер, – строго сказала она. – Я хочу поблагодарить вас от имени всего преподавательского состава Хогвартса за спасение директора Снейпа. Но, смею напомнить, что Хогвартс тоже нуждается в вашей помощи. – А как же профессор? – почти в один голос выкрикнули мы с Гарри. – Профессор Снейп просит, чтобы его перевели в больничное крыло Хогвартса, – ответила Макгонагалл довольно. – Так что ваша помощь ему больше не нужна. Услышав, что Снейп переходит на попечение мадам Помфри, мы тут же согласились вернуться в Хогвартс и аппарировали вместе с Макгонагалл к его воротам. *** Работы в школе оказалось невпроворот: повреждённые стены, выбитые окна и двери на одной петле. Про внутреннюю отделку я вообще молчу: помещения, где шли поединки, требовали капитального ремонта. Под руководством преподавателей добровольцы, к которым относились старшекурсники и волшебники, недавно закончившие школу, занимались ремонтом. И, несмотря на то, что физически мы не работали, к вечеру уже еле-еле волочили ноги. Восстановление школы отнимало всё свободное время. Но всё же я выкроила минутку, чтобы проведать профессора Снейпа. Не знаю, на что я надеялась. К тому времени по Хогвартсу поползли слухи, что Северус Снейп передаёт свои полномочия Минерве Макгонагалл. Что являлось причиной такого поступка и было ли принято предложение, мы так и не узнали вплоть до первого сентября. Исходя из истории Хогвартса, в самом факте передачи не было бы ничего сверхъестественного, если бы не возраст Снейпа. Обычно в отставку уходили очень пожилые директора, которые уже не могли справиться с ответственной ролью. Или смертельно больные. И наоборот – случай с Альбусом Дамблдором, убитым на посту директора, считался нонсенсом. И всё-таки объяснить поступок Снейпа я не могла – слишком не по-слизерински это выглядело. Если только профессор Снейп не был проклят неизлечимым проклятием… Но я старалась гнать от себя мысли о смертельной болезни профессора. *** В общей палате почти никого не было. Возле самого окна лежал мальчик, видно из младшекурсников. Что он тут делал в то время, когда Хогвартс ещё не восстановлен, а ученики распущены по домам, мне было неизвестно. Мальчик не спал. Он рассматривал карточки от шоколадных лягушек. Я подошла к нему поближе и тихо спросила: – Ты не знаешь, где лежит профессор Снейп? – Профессор Снейп? – испуганно переспросил ребёнок. – Там, – он махнул рукой по направлению к нескольким отдельным палатам. Я осторожно ступала по полу, чтобы ни одна половица не скрипнула под ногами. Постучав, я услышала низкий голос профессора Снейпа: – Войдите. Я робко протиснулась в дверь и чуть было не столкнулась со Снейпом. Когда он обернулся и увидел, кто потревожил его августейший покой, то изменился в лице. – Грейнджер, это опять вы? – рявкнул он. – Вон, – и указал на дверь. Я ещё не успела ничего сказать, когда он схватил меня за воротник мантии и выкинул из комнаты, точно я какой-то мусор. Да ещё и прорычал напоследок: – Ещё раз увижу, прокляну – мало не покажется. И хлопнул дверью. Я стояла и изо всех сил пыталась не разреветься. Я глубоко дышала, стараясь остановить подступающие к горлу слёзы. Но когда мальчик – единственный пациент общей палаты Хогвартса – обнял меня, утешая, я зарыдала. Именно тогда я поклялась сама себе, что профессор Снейп для меня больше не существует. Я смирилась с тем, что человек, заткнувший рот портрету Финеаса Найджелуса Блека за то, что тот назвал меня грязнокровкой, и человек, ненавидящий меня всеми фибрами души, – один и тот же Северус Снейп. Так что к первому сентября из нашей троицы только Гарри не оставлял призрачную надежду завоевать если не любовь, то хотя бы терпимость со стороны профессора. *** Я не захотела оставлять Гарри и Рона на произвол судьбы и на растерзание Снейпу. Я не представляла, что буду делать целый год без моих друзей. Особенно без одного из них. Наш роман с Роном развивался настолько бурно, что я не хотела разлучаться с возлюбленным даже на день. Война закончилась и студенты, которым повезло выжить, пустились во все тяжкие. Особенно это касалось старшекурсников. Бурные романы, весёлые попойки, волшебные дуэли и романтические походы в Хогсмит обсуждались на каждом шагу. Всем хотелось веселиться и любить. Нет, лично мне хотелось ещё и читать, и разгадывать загадки… ну и, конечно же, сдать ТРИТОНы с хорошими оценками. Всё так и было бы. Если бы не один профессор. Казалось, он поставил для себя цель – портить студентам жизнь. Если Снейп не снимал баллы с меня, Рона или Гарри день для него был прожит зря. Особенно доставалось нам с Роном. Стоило нам прикоснуться друг к другу, (или, не дай Мерлин, поцеловаться) за моей спиной тотчас же вырастала мрачная фигура Северуса Снейпа. И голосом, сочившимся ядом, он сообщал об очередном снятии баллов. Или отработке. Да-а-а, баллы снимались сотнями, и, если бы не другие предметы, Гриффиндор ушёл бы в минус ещё в сентябре. Появление Снейпа я старалась игнорировать, просто разворачивалась и уходила, не вступая в дискуссию. Он, конечно же, брызгал слюной и дополнительно снимал баллы за «неуважение», но я не реагировала. Однако на уроках я не могла себе позволить игнорировать профессора Снейпа. Отдав Минерве Макгонагалл директорство, Снейп снова взял должность декана Слизерина, курс продвинутых зелий для старших курсов, а также преподавание защиты от тёмных искусств. Поэтому встречаться нам приходилось. Мои эссе всегда были на полфута длиннее, чем у самого добросовестного райвенкловца, да и практический материал я знала великолепно. Но моими оценками у профессора Снейпа были в основном «удовлетворительно». Я никогда не спорила, хоть и понимала: если бы Снейп хоть один раз поставил мне «тролля», то умер бы от счастья. Поэтому я была осторожна и внимательна, не допуская ошибок и промахов. На одном из практических занятий по защите от тёмных искусств Снейп, вероятно, чтобы поиздеваться всласть, дал мне задание ассистировать ему. Он на примере хотел объяснить, как парировать тёмномагические проклятия. Уже через десять минут мне надоело быть «мальчиком для битья», поэтому я стала отражать его нападения всеми возможными способами. Мы кружились по классу, и мои Protego не выдерживали его проклятий. Меня спасала вёрткость и безупречная реакция, выработанная во время скитаний по лесам Британии в прошлом году. Поэтому, когда не помогало Protego, я ныряла под стол или отпрыгивала в сторону. Или бегала зигзагами. Одногруппники стояли вдоль стены и наблюдали за нашим сражением. Им ничего не грозило – специальное заклятие, наложенное Снейпом, защищало их от случайных проклятий. Я чувствовала себя так, словно опять перенеслась в Малфой-мэнор под прицел палочки Беллатриссы Лестрейндж: шансов достойно выйти из этой ситуации у меня не было. А когда я заметила, как заблестели глаза у моего преподавателя-садиста, то поняла – мне конец. И изменила тактику. Очередной раз бросившись в сторону, я невербально наколдовала невидимую верёвку между ножками столов. Грохот, с которым падал профессор, услышали, наверное, даже в Хогсмите. Приглушённые проклятия были совершенны по форме и содержанию. А чтобы Снейпу впредь было неповадно издеваться надо мной, применила Expilliarmus и Incarcero. Предчувствуя, что победителем я буду не долго, я закончила дуэль, подняв обе палочки вверх. Отсалютовав ими, я поклонилась – этикет был соблюдён. Но это была не дуэль, а урок, и Снейп снял баллы по полной программе, читая мне нотации. Но больше в «подручные» не брал. Зато стал вредить мне на зельях. И если до сегодняшнего дня мне удавалось обхитрить профессора, то сейчас он нашёл момент, когда я была больше всего уязвима. *** Итак, решено: я покидаю Хогвартс. Раньше меня держали здесь отношения с Роном. Но теперь… мы не встречаемся уже несколько месяцев. Наши отношения не выдержали испытания стихийным бедствием по имени Северус Снейп. Вездесущий, язвительный, словно обладающий Волшебным Глазом Грюма, он отравлял наши встречи. А когда Снейп застукал нас в укромном уголке Хогвартса – одном из заброшенных классов – Рон не выдержал. Несколько дней он избегал меня, словно я заболела драконьей оспой. А потом состоялся длинный разговор, суть которого была: – Я так больше не могу! Сначала я оплакивала свою несчастную судьбу, попутно проклиная сволочного Снейпа. Но потом, размышляя, поняла: если любовь не выдержала такого нелепого препятствия, как профессор Снейп, то это не любовь. С тем и пришла к Рону. Мы поговорили и решили, что дружба – это главное, а увлечение друг другом пройдёт. Так что – действительно, мне больше нечего было делать в Хогвартсе. Присев на кровать, я размышляла о том, что придётся заглянуть к директору. Если она не вызовет меня раньше. Памятуя о мстительности Снейпа, можно было предположить, что моя сегодняшняя выходка не останется безнаказанной. В любом случае, стоило попросить профессора Макгонагалл, чтобы она организовала мне сдачу ТРИТОНов в Министерстве на каникулах. Невозможно описать, как мне было хорошо: уже вечером, если всё пройдёт успешно, я не увижу бледную постную рожу Северуса Снейпа.
Дата: Понедельник, 05.12.2011, 22:26 | Сообщение # 5
Семикурсник
Статус: Offline
Группа: Верховный чародей
На сайте с: 14.05.2007
Сообщений:1240
Глава 3. Минерва Макгонагалл (в которой директор Хогвартса вдруг выступает в новой роли)
Минерва Макгонагалл – нынешний директор Хогвартса – была женщиной высоких моральных принципов и качеств. Она неуклонно следовала правилам, традициям и законам Магического Мира, ненавидела человеческие пороки и разного рода привилегии, а также верила в справедливость. Наверное, были у неё и слабости. Впрочем, об их наличии я могла только предполагать. Поэтому я ждала вызова от директора: моё вызывающее поведение не могло быть оправдано ни героизмом в военный период, ни принадлежностью к факультету Гриффиндор. Но мне было всё равно. Когда передо мной возникла Винки с запиской в руке, я точно знала – это послание от Макгонагалл. «Мисс Грейнджер. Жду Вас в своём кабинете как можно быстрей. Пароль – «победа». Директор М.М.» Я обвела взглядом комнату, в которой царил жуткий беспорядок: вещи и книги, пергаменты и перья – всё было вывернуто из школьного сундука. Я вздохнула и, оставив всё, как есть, отправилась на встречу с директором. «Это – последний раз», – подумала я. *** Когда я вошла в кабинет и поздоровалась, профессор Макгонагалл как раз разговаривала с портретом Дамблдора. Она обернулась ко мне и… приветливо улыбнулась. «Наверное, она ещё не знает, что Гриффиндор моими усилиями потерял около сотни баллов», – промелькнуло у меня в голове. – Здравствуйте, мисс Грейнджер! – Приветствую вас, Гермиона, – со смехом добавил Альбус Дамблдор. Я не поняла, что их так рассмешило, и, на всякий случай, одёрнула подол мантии и пригладила волосы. – Вы великолепно выглядите, Гермиона, – тут же сказал Дамблдор. – Давайте пить чай, мисс Грейнджер, – Макгонагалл с улыбкой прервала речь готового рассыпаться в любезностях покойного директора. – Присаживайтесь. Потом директор проводила «чайную церемонию». Дамблдора просто распирало от желания пообщаться, но мы молчали. Я пригубила чай, встретилась взглядом с профессором Макгонагалл и, чтобы держать ситуацию под контролем, первая начала разговор. – У меня к вам просьба, мэм. – Слушаю вас, мисс Грейнджер. И пожалуйста, без всяких «мэм». – Хорошо, директор. Я ухожу из Хогвартса, поэтому хочу сдать ТРИТОНы на пасхальных каникулах. – Вы так расстроились из-за снятых баллов? – Макгонагалл пыталась быть невозмутимой, но, не выдержав, заулыбалась. Я вздохнула. «Она знает. И?..» – Может, вы не знаете, сколько баллов снял с меня сегодня профессор Снейп? – я старалась сохранить бесстрастное лицо, но слёзы предательски подступали к горлу. – Где-то около ста баллов, – беззаботно ответила директор Хогвартса, и я впала в ступор от изумления. Проморгавшись и с превеликим трудом обретя дар речи, я спросила: – И вы считаете – это нормально? – Северус – сложный человек. И, если он что-то вобьёт себе в голову, то его трудно разубедить. – Причём здесь «сложный человек Северус Снейп»? С меня сняли сто баллов! Ни за что! Знаете, директор, я долго терпела, никогда не жаловалась на его методы преподавания, но сегодня – это было уже слишком. Я не желаю больше выслушивать гадости, терпеть оскорбления, да ещё и подвергаться провокациям. – Просто вы не знаете Северуса. – И не желаю знать! Судя по тому, как Снейп отдаёт Долг Жизни, он – законченный мерзавец. – Надеюсь, вы не жалеете, что спасли профессора Снейпа? – в голосе Макгонагалл звучало осуждение. Я пожала плечами. Размышлять над этим вопросом мне не хотелось, так как ответ мог бы стать неожиданностью даже для меня. Я посмотрела на Дамблдора – он продолжал безмятежно улыбаться. А директор говорила, только голос её звучал, как обычно, строго. – Мисс Грейнджер. Я попросила вас прийти без ваших друзей – мистера Поттера и мистера Уизли. Так как хотела поведать одну историю лично вам. Вы хорошая девочка, добрая и справедливая. И, если я попрошу не распространяться о нашем разговоре, думаю, вы мне не откажете. – Если вы попросите остаться в Хогвартсе, то я – против. – Я ни о чём не буду вас просить, кроме сохранения разговора в тайне, обещаю. Но поверьте: из этого кабинета вы выйдете совсем другой. Я была удивлена и заинтригована. – Северус Снейп, – начала директор без предупреждения, – вбил себе в голову, что вы, мистер Поттер и мистер Уизли должны его снова возненавидеть. – Но… зачем? Мы пытались с ним подружиться, восхищались им. Да и жизнь ему спасли тоже мы! Макгонагалл печально улыбнулась. – Этого он и испугался. Поэтому поставил себе такую цель. – Но почему? – Северус привык воевать. Он не хочет знать, что где-то существуют нормальные отношения. Во всяком случае, он не верит, что кто-то может и хочет с ним общаться. А о любви… я вообще молчу. – А мы-то тут причём? – Вы – немногие из тех, кто искренне о нём заботились, кто не стал чураться человека с клеймом пожирателя и убийцы. А Северус принял это за жалость. И, чтобы жалость прошла, он заставил вас его ненавидеть. – Только я и Рон. – Что? – Я хотела сказать, что только Рон и я ненавидим Снейпа. Гарри продолжает боготворить… – Профессора Снейпа. – Ну, хорошо, извините, профессора Снейпа. Я не видела в нашем разговоре ничего секретного, поэтому недоумевала. – Я вижу, мисс Грейнджер, что вы совсем не поняли меня. Придётся всё объяснять подробно, – директор задумалась. – Вы, наверное, несколько по-иному взглянули бы на профессора Снейпа, если бы знали, в каком аду он живёт последний учебный год. Макгонагалл сняла очки, и устало потёрла глаза. – Директор, – попыталась я её отвлечь. – Можно и просто – Гермиона. Макгонагалл улыбнулась. – Хорошо, Гермиона. Я догадываюсь, что вы все трое видели воспоминания профессора Снейпа, – она оглянулась на нарисованного Дамблдора. Мы с ним кивнули одновременно. – Значит, вам не надо рассказывать, какую жизнь вёл Северус вплоть до самой битвы за Хогвартс. Меня коробило от этого имени. Я поморщилась и ответила Макгонагалл честно. – Профессор Снейп отдал Гарри все ключевые воспоминания, так сказать, квинтэссенцию своей жизни. – Тогда вы поверите мне, если я скажу, что человек, отдавший настолько сокровенные тайны, не собирался бороться за жизнь? Я задумалась и рассеянно кивнула. А Макгонагалл продолжала: – Я интересовалась у целителей, почему он не умер сразу после укуса. Ведь Гарри говорил, что Вольдеморт приказал Нагайне убить профессора Снейпа. Оказалось, что змея немного промахнулась и, вцепившись в его горло, почти не повредила крупных кровеносных сосудов. Иначе Северус умер бы если не мгновенно, то очень быстро, не успев передать Гарри воспоминания. Зато яда она напустила предостаточно – Северус был обречён, так как истекал кровью. Когда он был почти мёртв, появились вы с Кикимером. Эльфийская магия и безоар с Rennerveit отсрочили его смерть. Конечно же, главную работу сделали целители, а вернее их своевременная помощь и опыт лечения таких ран. Но факт остаётся фактом: если бы не вы, профессора не было бы среди живых. А теперь представьте: умирающий Северус отдаёт самые сокровенные и интимные воспоминания, о которых почти никто не знает. А чтобы рассказ получился более ярким и эмоциональным, он добавляет туда все накопленные за эти годы чувства: неразделённую любовь, горечь утраты, одиночество и чувство вины. Перед смертью он, наконец, освобождается от этого груза. Но даже в смерти он оказывается недостаточно везуч: неугомонные гриффиндорцы вмешиваются и рушат все его планы. Макгонагалл внимательно посмотрела на меня, потом сделала глоток чая и продолжила: – До этого момента я передала вам рассказ Северуса, которым он поделился со мной в порыве отчаяния. А теперь расскажу то, что мы с Альбусом додумали сами, – она махнула рукой на портрет Дамблдора. – Итак, мы считаем, что, отдавая воспоминания Гарри, Северус Снейп освободился от болезненной любви к Лили. Но свято место пусто не бывает. И его страстная натура сыграла с ним плохую шутку: Северус влюбился в первую женщину, которую увидел, придя в себя. До меня долго доходили её слова, а когда дошли, я возмутилась. – Нет, нет и ещё раз – нет! – кричала я и мотала головой. Мне было тошно и страшно. – Вы ошибаетесь, профессор Макгонагалл! Она печально улыбнулась. – К сожалению, наблюдения за Северусом доказывают правоту моих слов. – Вы ошибаетесь. Профессор ненавидит меня! – Когда Северусу рассказали историю его спасения, он впал в ярость. Настолько, что уже в больничном крыле Хогвартса у него случился рецидив: он снова потерял сознание, а его рана открылась. Поппи Помфри, лечившая Северуса, поведала мне под большим секретом, что он разговаривал в бреду. Одним из наиболее часто произносимых слов было – Гермиона. Мне сделалось совсем худо. Я вспотела, щекам стало жарко. – Зачем вы мне всё это говорите, директор? Я ненавижу этого уб… профессора Снейпа, – успела я вовремя «прикусить язык». – Значит, Северус таки добился своего, – спокойно ответила Макгонагалл и пригубила остывший чай. – А вы не настолько умны, как кажетесь. Я очень болезненно воспринимаю критику насчёт своих умственных способностей. И если подначки Снейпа для меня ничего не значили, то фраза Макгонагалл просто убила. – Да что вы от меня хотите? – завопила я. Мне было горько от её слов. – Ничего, Гермиона, – холодно ответила она. – Надеюсь, наш разговор вы забудете, и чувства профессора не станут поводом для обсуждения и скабрезных шуток вас и ваших товарищей. И ещё, – она протёрла очки и водрузила их себе на нос. – Я договорюсь о досрочной сдаче ТРИТОНов. Вам действительно лучше находиться подальше от Хогвартса. У меня была такая каша в голове, что, от невозможности разложить всё по полочкам, я зарыдала. Сквозь слёзы я услышала, как портрет Дамблдора журит Минерву Макгонагалл. – Минерва, перестань. Как ты можешь доводить девочку до слёз! – Я думала, что она достаточно взрослая, чтобы с достоинством принять эту историю. Внимание такого человека, как Северус – это повод гордиться, а не впадать в истерику. – Но я не люблю его, – прошептала я сквозь слёзы. Видит Мерлин, я не понимала, чем тут можно гордиться. – Разве я что-то говорила о любви? – взволнованно проговорила Макгонагалл. – Ну, знаете, мисс Грейнджер, я всё-таки директор Хогвартса, а не сводня! – Да что же вы от меня хотите? – в сердцах выкрикнула я. – Только одного, чтобы вы поняли: человек, чьи воспоминания вы видели, не может быть мерзавцем. – Но… – Как же вы не поймёте. Северус – шпион с двадцатилетним стажем. Он предпочтёт смерть, если кто-нибудь узнает о его «необычном» увлечении. Я ничего от вас не хочу, – страстно говорила Макгонагалл. – Мне всего лишь на какое-то время показалось, что девочка, помогавшая Гарри Поттеру разгадать загадки Тома Риддла, сможет помочь и Северусу Снейпу… Она замолчала, я – тоже. Хаос моих мыслей потихоньку ослабевал, уступая место хоть какому-то порядку. Я просто взяла и поставила себя на место Снейпа. И постепенно в голове начало проясняться. Его замученный вид, словно снова возродился Вольдеморт. Снятые баллы и охота за мной и Роном, перекошенное от ненависти лицо... всё стало так понятно, что мне хотелось смеяться над собственной тупостью. Но что я могла предложить Северусу Снейпу? Кроме дружбы – ни-че-го! А нужна ли ему моя дружба? Последнюю мысль я озвучила. – Всем без исключения нужны положительные эмоции. А дружба, забота, внимание… что может дать человеку большую радость? А вы интересуете Северуса особенно. Хотя я не думаю, что он подпустит вас близко к себе – не тот человек Северус Снейп. Если подобное произойдёт, я поверю в лояльность Люциуса Малфоя к новой власти, – Минерва усмехнулась, но глаза её остались серьёзными и настороженными. Она внимательно на меня посмотрела и добавила: – Я гордилась бы дружбой с таким человеком. – А почему вы сами не дружите с профессором? – Не сложилось. Когда он только пришёл преподавать в Хогвартс, мне было не до него. Потом… мы стали немного ближе. Ровно до той черты, которую провёл Северус. Но приятельские отношения так и не переросли в настоящую дружбу. А после войны он совсем замкнулся, я уже не интересна ему. А вот вы его действительно интересуете. Могу биться об заклад: он попытается всеми правдами и неправдами выдворить вас из Хогвартса. Так ему легче. – Может действительно тогда уйти из школы, дать ему возможность забыть? – Можно сделать и так, но тогда он окажется обречённым на одиночество. – Вы ставите передо мной непосильную задачу. – Я не ставлю перед вами задач, Гермиона, – директор взяла себя в руки. Её голос и выражение лица вновь были строгими. – И не пытаюсь заставить делать то, чего вы не желаете. Я дала пищу для размышлений, а остальное – решать вам. ТРИТОНы вы можете сдать прямо сейчас, не выходя из кабинета. Но чтобы спасти Северуса от одиночества… у вас всего лишь три месяца. – Спасти или достать? Дамблдор и Макгонагалл рассмеялись. – А это как получится. – Не факт, что мне это удастся, – я глубоко задумалась, но задорный голос Дамблдора вывел меня из ступора. – Вот видишь, Минерва, – торжествующе проговорил он, протирая очки-половинки собственной мантией. – Скажите честно, профессор Макгонагалл, зачем это вам? – задала я мучивший меня вопрос. – Всё дело в заботе. О Северусе некому позаботиться, и я не вижу перспектив. Поэтому я переживаю за него. Вы, Гарри и Рон показали свою находчивость, спасая профессора. Сможете ли вы пойти дальше? Я снова впала в задумчивость. Фантазия моя взыграла настолько, что я уже наяву грезила, как буду общаться с профессором, как буду дискутировать, как начну давить на него интеллектом… Мне пришлось потрудиться, чтобы остановить это «мыслеблудие». Картинки были ирреальны, и я не видела возможности найти с профессором Снейпом общий язык. – Вы знаете, что такое мимикрия? – отвлёк меня от грустных выводов Дамблдор. Его голос прозвучал настолько громко в тишине кабинета, что я подпрыгнула в кресле. – Мимикрия – это один из видов маскировки – защитная реакция животных… – начала я на автомате, но Дамблдор прервал меня. – А для Северуса – это способ выживания, единственный, которому он доверяет. Злобный голос, ненавидящие гримасы – всего лишь способ защиты. Он так сжился с выдуманным им самим образом, что нужно быть поистине учёным, чтобы расшифровать синонимику его жестов и гримас. Знайте это, Гермиона. От обилия информации у меня разболелась голова. – Я, пожалуй, пойду. До свидания, – пробормотала я. – Идите, Гермиона, – сказала Макгонагалл. – Счастливо, мисс Грейнджер, – добавил Дамблдор. Возле самой двери Макгонагалл окликнула меня. – А как же ТРИТОНы – досрочно? – Не надо, я остаюсь, – рассеянно ответила я. – В таком случае – сто баллов Гриффиндору!
Спасибо автор. Может сюжет и избит, но Ваше изложение интересно. Снейп как раз в каноне, как и взаимотношения его со студенткой. Бедный Ронни. Мой любимый пейринг Питер и Минерва, который уступает только Глотику и Питеру.
Автор, если бы я всё время не спотыкалась о слова из мною же и составленного "Чёрного списка фикрайтера", я была бы в восторге! Но поскольку впечатление я сама себе испортила, к вам особых претензий быть не может. С удовольствием читаю на старости лет школьные повести - в школе мне их, пожалуй, всё-таки не хватало. Приятно ещё и взглянуть на себя с той стороны парты: изощрённые оскорбления учителя минут на несколько - это ничего, за такое, если по-честному, даже баллы не имеют права снимать. Отдельной похвалы заслуживает то, как вы решили главную проблему снейджера: с чего ради? Ход с первой увиденной женщиной, по-моему, очень хороший! И с деталями вы с удовольствием работаете, это чувствуется. ΠΛΕΙΝ ΑΝΑΓΚΗ ΖΗΝ ΟΥΚ ΑΝΑΓΚΗ
Ай да Минерва:) Теперь благодаря ей Гермиона от Снейпа так просто не отстанет А он так надеялся:) Северус тут вполне в характере, показательно злая язва:) Спасибо, автор! Жду продолжения!
Очень красивый и интересный текст - читать интересно :) И сама история очень интересно показала. Буду ждать продолжения) «Я ни на что не рассчитывал. И потому не мог ошибиться».
olala, Тапочки!!! Спасибо!!! (Носить не буду, поставлю под стекло)
Quote (olala)
Автор, если бы я всё время не спотыкалась о слова из мною же и составленного "Чёрного списка фикрайтера", я была бы в восторге!
На самом деле, в одном из вариантов я выправила эти самые слова, указанные в "Чёрном списке". А потом всё вернула обратно. Мне показалось, что Гермиона, от имени которой я пишу, стала немного не такой, как я себе её представляю. Я вижу её, умной, немного звнудной, слегка пафосной и с "особым" чувством юмора. А ещё, в вашей же статье, я вычитала, что в ПОВе иногда кое-что всё-таки и допусается!
Quote (olala)
С удовольствием читаю на старости лет школьные повести
Не надо на себя наговаривать (я заглядывала в ваш профиль)))
Quote (olala)
Отдельной похвалы заслуживает то, как вы решили главную проблему снейджера: с чего ради?
А ещё, в вашей же статье, я вычитала, что в ПОВе иногда кое-что всё-таки и допускается!
Можно вообще всё! Но в меру. Мне показалось, что вы всё-таки перебрали с канцеляризмами.
Quote (SNAGER)
Я вижу её, умной, немного звнудной, слегка пафосной и с "особым" чувством юмора.
Официально-деловой стиль многие путают с научным... Даже учёные. На самом деле самый яркий признак научности - это термины, а не канцеляризмы. То есть, Гермионе лучше не к месту употреблять чересчур учёные слова. ΠΛΕΙΝ ΑΝΑΓΚΗ ΖΗΝ ΟΥΚ ΑΝΑΓΚΗ
Затянуло сразу и безповоротно!!!!!!!! Буду надеяться на скорое продолжение. Сколько человеческого счастья разбилось вдребезги только потому, что кто-то из двоих своевременно не сказал:"Извини!"
Может сюжет и избит, но Ваше изложение интересно. 
Снейп как раз в каноне, как и взаимотношения его со студенткой. 
Бедный Ронни. 
:brush: 
