Название: Пределы трансфигурации
Автор: Писатель_одного_романа
Бета: Лисёнок с рыжими ушами
Гамма: -
Пейринг: СС/ГГ
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, Hurt/Comfort, Драма, Приключения

Дисклаймер: права на мир и персонажей принадлежат Дж. К. Роулинг
Саммари: Продолжение 7-й книги. Северус Снейп выжил после укуса Нагини, и новый директор Хогвартса Минерва МакГонагалл приглашает его вернуться на должность преподавателя "Защиты от темных искусств". Чтобы закончить обучение, в Хогвартс возвращается и Золотое Трио...
Предупреждения: ОМП, Постканон, Смерть второстепенных персонажей, Частичный ООС

Размер: макси
Статус: закончен

– Ты кто? – спросила светловолосая девочка, держась за руку сестренки.

Две пигалицы с интересом рассматривали высокого человека в черном, неожиданно появившегося на Прямой улице. Любой, оказавшийся на месте девочек, был бы очень удивлен. Ведь человек в черном возник прямо из воздуха. Еще секунду назад его не было, и вдруг – хлоп!..

Человек в черном медленно обернулся и удивленно уставился на девочек. Выражение его бледного лица было странным. Казалось, он впервые в жизни видел маленьких детей. Он попробовал испепелить их взглядом, но юных леди это ничуть не смутило. Новых попыток он предпринимать не стал.

– Меня зовут Северус, – потерев шею, наконец ответил он.

– А у нас есть собака, – светловолосая девочка махнула рукой в сторону дома. – Она лает на мотоциклы.

– Я знаю, – машинально ответил Северус и, к своему собственному изумлению, тихо рассмеялся. Он действительно знал об этом. Ведь он жил на Прямой улице уже полтора месяца.

Девочки простодушно заулыбались и продолжили изучать странного собеседника. Та, что потемнее, присела на корточки и, водя руками по песку, многозначительно прищурилась.

– Ты уже вырос, да?

– Да, я уже вырос, – признался мужчина.

– А какой ты был?

– Вот такой. – И Северус, плохо скрывая улыбку, опустил руку как можно ниже над землей. Девчушки едва доставали ему до пояса.

– А почему ты все время смеешься? – спросила светленькая и застенчиво поковыряла пальцем в носу.

– Я?! – в ужасе воскликнул Северус, словно его только что оклеветали. Улыбка немедленно сползла с его бледного лица.

– Я смеюсь… по-доброму, – наконец выдавил он.

– По-доброму? – улыбнулась девочка. – А по-злому?

На этот вопрос Северус Снейп не успел ответить, хотя «по-злому» в своей жизни он смеялся гораздо чаще. Женский голос из глубины дома позвал на ужин. Этот оклик отвлек девочек, и, тут же забыв про нового знакомого, они умчались прочь. Помедлив, пока его собеседницы не скрылись из виду, Снейп развернулся и пошел к дому напротив.

Да, он жил здесь уже полтора месяца, но это был первый раз, когда он с кем-то познакомился. Выписавшись из больницы Святого Мунго после укуса Нагини, он купил дом в тихой маггловской деревушке, не желая ни с кем общаться. Он с досадой вспомнил, как добирался сюда на обычном автобусе. Он был так слаб, что не мог аппарировать сам, и так горд, что ни от кого не принял бы помощи. Подъезжая к деревне, он пересел поближе к водителю и уже напрягся всем телом, чтобы попросить его остановить автобус, как вдруг из-за спины раздался зычный голос: «Остановите в Пайнери, пожалуйста!». Как и все, кому бывает трудно говорить, Снейп с облегчением выдохнул. Он очень стыдился своей хрипоты, как стыдился всего, в чем чувствовал себя ущербным.

Горло и сейчас беспокоило его, хотя голос восстановился. Подойдя к дому, Северус снова потер шею. Кто-то его поджидал, и он это чувствовал.

В сельской местности, где редко происходит что-то достойное внимания, слухи разлетаются быстрее, чем совы. Разумеется, вся деревня уже знала, что по адресу Прямая, 38, поселился какой-то угрюмый человек болезненного вида. Однако желающих первыми начать беседу с новым владельцем дома не находилось, сам же он был неразговорчив. К загадочному соседу быстро привыкли, но стали его побаиваться. Поговаривали даже, что он колдун. Впрочем, Снейпа это вполне устраивало.

Раньше никто не решался потревожить его, и ощущение присутствия посторонних было тем более странным. Открыв калитку, Северус понял, что не ошибся. По крыльцу дома нетерпеливо вышагивала кошечка с очковым узором вокруг глаз. Рядом, с видом хозяина, вертелся симпатичный серый кот с белой манишкой, пытавшийся обнюхать нежданную гостью.

– Иди в дом, Фил. Она тебе не пара, – строго заметил Снейп.

Рассеянно оглянувшись, кот почесал за ухом.

– Фил, – повторил Снейп.

Скептически на него посмотрев, тот еще раз почесался. Демонстрация независимости была вполне красноречива. И все же, немного подумав и приняв самостоятельное решение, кот снисходительно удалился.

– Заканчивайте свой маскарад, профессор МакГонагалл, – устало протянул Снейп, когда они наконец остались одни.

– Здравствуй, Северус, – сдержанно произнесла МакГонагалл, приняв человеческий облик. Строгие глаза вопрошающе смотрели на него сквозь стекла очков. – Ты, конечно, догадываешься, зачем я здесь.

В ответ Снейп лишь недовольно фыркнул и сложил руки на груди.

МакГонагалл вздохнула, начиная неудобный разговор, и вдруг замялась в нерешительности, столь не подходящей ее строгому виду:

– Северус… Я снова хочу попросить тебя вернуться в Хогвартс. Я помню нашу прошлую встречу и знаю, что ты редко меняешь свои решения, но уже конец августа, а мне так и не удалось найти преподавателя по «Защите от темных искусств». Да и вопрос с деканством еще актуален… Прошу тебя, подумай еще раз.

Снейп продолжал стоять в прежней позе, но теперь напряженно смотрел в сторону, избегая встречаться взглядом с МакГонагалл.

– Хорошо, Минерва, я подумаю, – пожав плечами, наконец сказал он.

МакГонагалл снова вздохнула, но уже с облегчением. Очки ее сверкнули, и ему на миг показалось, что пожилая женщина была растрогана. Да нет, что за чушь! Он тут же отбросил эту мысль прочь.

– Спасибо, Северус. Я буду ждать сову, – произнесла она, похлопав его по плечу, и зачем-то добавила: – Ты нам очень нужен.

Не задерживаясь дольше, волшебница аппарировала.

Снейп сжал кулаки и, скорчив гримасу боли, бесцельно оглянулся вокруг. Он был утомлен. Злость на себя самого охватила его. Почему он так быстро поддался на уговоры МакГонагалл? Наверное, виной всему физическая усталость, ведь он почти весь день провел на ногах.

Привычку много ходить Северус заметил у себя совсем недавно. В трех милях от деревни было озеро, и он никогда туда не аппарировал. Ему нравилось ходить пешком. Дорога пролегала через поле и потом уходила налево, мимо заброшенной фермы и затянутого ряской пруда. В минуты таких прогулок Снейп чувствовал себя умиротворенным. Впрочем, если задуматься, он много ходил и раньше, еще в Хогвартсе, когда во время ночных дежурств как «ужас подземелий» бродил по коридорам замка и снимал баллы с незадачливых нарушителей школьных правил.

Спустя полчаса после визита МакГонагалл он был уже в постели. К утру, в полудреме, он понял, что начал заболевать. С трудом поднявшись, он нашарил в шкафчике пузырек с перечным зельем. Опустошив его, Северус надел халат и вышел на крыльцо. Было еще темно. Издалека слышались звуки бессмысленной ритмичной музыки. Передернув плечами, он плотнее закутался в халат.

Внезапно он почувствовал, что в ноги ему небрежно ткнулся комок шерсти.

– Да, деваться некуда, – пробормотал Северус и пошел в дом за пергаментом.

***

– Привет, Гарри! Джинни! Я не помешаю? – В купе вагона протиснулась долговязая фигура. Сутулый молодой человек, вошедший в купе, мог показаться застенчивым, если бы уродливые шрамы не делали его лицо не по возрасту суровым.

– О, Невилл! Нет, конечно, нет! Рад тебя видеть! Располагайся. – Юноша в очках, сидевший у окна, расплылся в улыбке и тут же, словно в подтверждение своих слов, притянул поближе рыжеволосую девушку, сидевшую рядом.

– Уф, еле прорвался… – посетовал Невилл, усаживаясь напротив.

Не успел он закончить фразу, как двери купе резко открылись.

– Вот вы где! Слава Богу!

– Гермиона, привет! Ты одна? А где Рон?

– Кажется… раздает автографы, – отводя глаза, ответила вошедшая девушка и села рядом с Невиллом. Ребята удивленно переглянулись, но спрашивать ничего не стали. Гермиона тем временем невероятно сосредоточенно расправляла на джинсах несуществующие складки.

Из коридора раздался шум, и за матовыми стеклами дверей обозначились нечеткие силуэты.

– Э… они что, пытаются нас рассмотреть? – пробормотал Гарри.

– Разумеется! – выпалила Гермиона и сокрушенно покачала головой. – Разве ты этого не ожидал? Ты был обречен на это с того самого момента, как принял решение вернуться в Хогвартс… Мы все теперь на это обречены.

– Да… но… – промямлил Гарри, взъерошивая волосы. – Надеюсь, это не будет продолжаться каждый день…

– Не волнуйся, – мягко улыбнулась Джинни, – скоро все привыкнут.

Двери снова хлопнули, и в купе появился Рон Уизли. Раскрасневшийся, с глуповатой улыбкой на лице, он плюхнулся на сиденье напротив Гермионы. Та почему-то воинственно смотрела в сторону окна, то покрываясь румянцем, то бледнея.

– Всем привет! Я ничего не пропустил? – беззаботно поинтересовался Рон.

– Нет, мы обсуждали… э… повышенный интерес к Гарри, – отозвался Невилл.

– Малышня с ума сходит по всем героям войны. Я уже подписал не меньше дюжины колдографий, – заверил Рон, засовывая за щеку конфету.

– Смотри, Рон, станешь как Гилдерой Локхарт, – улыбнулся Гарри.

Гермиона встряхнула волосами, явно сочтя это замечание неуместным. В купе ненадолго повисло неловкое молчание.

– Кстати, интересно, кто теперь будет преподавать «Защиту от темных искусств». Надеюсь, что Снейп, – задумчиво произнес Гарри.

– Снейп?! – взвился Рон. – Снейп, конечно, тоже герой войны и все такое, но, Гарри, неужели ты всерьез хочешь, чтобы он снова вел ЗоТИ?

– Да, Рон, хочу, – ответил Гарри, поймав взгляд друга.

– Видимо, много будет перемен, – заметил Невилл. – МакГонагалл теперь директор, а значит, у Гриффиндора будет новый декан. Не представляю, кто это может быть.

Гарри снова поднял глаза, и Гермиона недоверчиво пробормотала:

– Ты опять хотел сказать «Снейп»? Но, Гарри… он же из Слизерина.

– Да, но ведь он смог вытащить меч Гриффиндора из Распределяющей шляпы, а Дамблдор говорил…

– Нет, Гарри, – нахмурилась Гермиона. – Тебе только хочется думать, что он вынимал меч из Шляпы. Меч хранился в тайнике за портретом Дамблдора, а не в Шляпе. И потом, профессор Снейп не оставил бы свой факультет, я уверена.

– Да что вы, серьезно, что ли, собираетесь это обсуждать?! – снова выпалил Рон. – Давайте уже сменим тему.

– Вы купили все эти странные книги, о которых написала МакГонагалл? – подхватила Джинни.

– Какие книги? – испуганно откликнулся Невилл.

– Ну сказки эти...

– Что в них странного? – снова нахмурилась Гермиона. – В школе ввели новый предмет. «Сказки магов и магглов». МакГоннагалл сообщила об этом в том же письме.

– Ерунда, наверное, какая-нибудь, – скривился Рон. – Никому не нужная чушь, вроде «Истории магии».

– И вовсе не чушь! – вспыхнула Гермиона. – Как ты вообще можешь такое говорить, Рональд?! Как бы Гарри справился с Волдемортом, если бы не сказки барда Бидля?

– Какая глупость! – не унимался Рон.

– Ладно, ребята, остыньте! – не выдержал Гарри.– Если предмет ввели, значит это необходимо, – добавил он тихо, отворачиваясь к окну. Дальше он уже не слушал. Учебный год начинался совсем не так, как он надеялся.

Он вспомнил прошедшее лето, едва ли не самое тягостное в его жизни, которая, вопреки ожиданиям, не стала счастливее и проще. Волдеморт был побежден, но это далось слишком дорогой ценой. Погибли Римус Люпин и его жена, Фред Уизли, многие ученики Хогвартса и другие волшебники. О психологических травмах и говорить не стоит. И вот, когда больше не нужно было прилагать усилий для общей победы (казалось бы, чего еще желать?), каждый остался наедине со своими собственными проблемами.

Главной проблемой Гарри оказалось одиночество. После смерти Фреда семейство Уизли перестало принимать гостей, а Джинни почти все время проводила в «Норе». Гермиона ездила к родителям в Австралию, чтобы вернуть им память о себе, которую она стерла год назад, боясь, что не останется в живых. Рон… Рон пропадал по ночным клубам. В итоге Гарри почти все лето провел в фамильном доме своего крестного отца – Сириуса Блэка, погибшего в стычке с Пожирателями смерти, когда Гарри учился на пятом курсе Хогвартса.

Как и год назад, в этом доме, невидимом для посторонних, Гарри вновь держал оборону от внешнего мира. Разные волшебники, с которыми он даже не был знаком, не переставали околачиваться на площади Гриммо, разглядывая стык между домами 11 и 13, словно надеясь, что он сам собой разойдется и откроет наконец возможность проникнуть в тайны дома, заключенного между ними, а вместе с тем – в мысли и тайны самого Гарри. Ведь теперь он был не просто Мальчиком-который-выжил, а победителем Волдеморта, а значит, принадлежал магическому миру, а не самому себе. В сущности, жизнь совсем не изменилась. Только год назад Гарри Поттера караулили Пожиратели смерти, теперь же это были журналисты.

Летом, практически запертый в четырех стенах, он не переставал думать о том, как начнется новый учебный год, который непременно будет для него счастливым. Счастливым как никогда, ведь почти все его друзья (даже такие, как Невилл – не покидавшие Хогвартс в прошлом году) решили вернуться в Школу чародейства и волшебства и закончить обучение. В этом году не будет места страху и смерти, а тех, кто вместе с Гарри прошел через испытания последних лет, отныне будет связывать не просто дружба. Они станут настоящим братством, таким крепким и согласным, что никакие жизненные передряги не смогут поколебать его. И вот, учебный год еще толком не начался, а великое братство уже ссорится из-за каких-то сказок…

Неизвестно, как долго Гарри предавался подобным размышлениям. Очнулся он, когда раздался лязг дверей. В купе вошла Луна Лавгуд и, рассеянно улыбнувшись, сказала:

– Привет, ребята! Вы собираетесь надевать мантии? Мы почти приехали.

– Как, уже? – пробормотал Гарри, оглядываясь вокруг.

Купе пришло в движение. Наступая друг другу на ноги, толкаясь и хихикая, попутчики облачились в школьную форму.

Когда наконец Гарри, волоча за собой чемодан, выбрался из вагона, он чуть не сбил с ног невысокого мужчину с коротко стриженными седеющими волосами, одетого в древнеримскую тогу. Гарри хотел извиниться, но мужчина, по всей видимости, не обратил на него внимания, продолжив свой путь как ни в чем не бывало.

– Кто это? – Гарри как вкопанный остановился посреди платформы.

– Не знаю, но выглядит он эффектно, – отметил Рон, почесав затылок.

– Это сэр Томас Торкв, – сказала подошедшая сзади Луна.

– Торк? Торв? – наперебой переспросили мальчишки.

– Сэр Томас Торкв. Наш новый преподаватель.

– Почему «сэр»? Он что, рыцарь?

– Баронет во втором поколении. Его отец был политиком, членом маггловской Палаты общин. Сэр Томас был знаком с моими родителями. Вместе с мамой он проводил какие-то эксперименты.

– Дружба с семейством чудаков – не самая лестная характеристика, – шепнул Рон на ухо другу. Гарри невольно улыбнулся.

– А почему он в тоге, Луна? – спросил Гарри, подхватывая чемодан.

– Он уверен, что его предком был римский консул Тит Манлий Торкват, – ответила Луна. – Хотя я лично считаю, что его предки просто разводили торкутов.

– Что еще за торкуты?

– Это волшебные голуби, которые могут имитировать звуки разных музыкальных инструментов, – пояснила Луна.

– А разве бывают такие? – Гарри и Рон недоверчиво переглянулись.

– Может быть, он просто родом из Торквея… – предположил Гарри и зашагал вместе с друзьями по направлению к выходу с вокзала.

***

Большой зал Хогвартса выглядел, как и всегда в начале учебного года, гостеприимно и торжественно. Повсюду горели свечи, столы выражали готовность наполниться всевозможными яствами, на бездонном ночном небе потолка ярко сияли звезды. Погрузившись в праздничный гул, Гарри наконец-то почувствовал себя дома.

То и дело отвлекаясь на разговоры с друзьями, он вполглаза следил за церемонией распределения первокурсников. Все было почти как обычно: взволнованные лица маленьких волшебников и волшебниц, театральные паузы Распределяющей шляпы в момент выбора факультета, шквал аплодисментов за одним из четырех столов, когда новый гриффиндорец, равенкловец, хаффлпаффец или слизеринец обретал свой новый Дом.

Впрочем, Распределяющая шляпа была не в настроении. Засаленная, покрытая заплатами, неизвестно каким чудом восстановленная после сожжения Волдемортом, сегодня она не читала стихов и не говорила напутственных речей. Время от времени кряхтя и морщась, она выполняла свои обязанности деловито и без вдохновения.

Когда церемония распределения подошла к концу, МакГонагалл призвала учащихся к тишине.

– Дорогие друзья, прежде чем начнется наш традиционный праздничный пир, я хочу сказать несколько слов о тех перестановках, которые произошли в преподавательском составе. Все вы знаете, какими обстоятельствами были вызваны эти перемены…

– Обстоятельствами, которые нельзя называть, – проворчал Рон, тут же получив удар под ребра от своей сестры.

– …в связи с тем, что мне поручено исполнять обязанности директора школы Хогвартс, «Трансфигурацию» будет вести другой преподаватель. Заместить эту должность любезно согласился известный специалист в этой области сэр Томас Торкв…

– Ого! – встрепенулся Рон, ловя взглядом взметнувшуюся в приветствии руку нового профессора. – А он круче, чем показалось сначала. Ни дать ни взять римский император!

– Кажется, у Рона появился конкурент! – Джинни так старалась не привлекать к себе внимания, что засмеялась Гарри прямо в ухо.

Гарри отпрянул, едва не свалившись со скамейки, отчего Джинни захихикала в кулак, а Гермиона картинно закатила глаза. Только после этого Гарри заметил, что Лаванда Браун, Ромильда Вейн и добрая часть прочих девушек с восторгом пожирали глазами седеющего, но, судя по сдавленному шепоту, «совсем еще не старого» преподавателя «Трансфигурации».

– …«Защиту от темных искусств» будет вести профессор Снейп…

– Не-е-ет! – завыли одновременно Рон и Невилл, но их голоса заглушили громовые аплодисменты.

С замиранием сердца Гарри смотрел, как повскакивали с мест гриффиндорцы, равенкловцы и хаффлпаффцы. Кто-то закричал: «Ура!», и в порыве радости студенты стали бросать в воздух все, что было под рукой: шапочки, галстуки и даже волшебные палочки.

Словно ожидая подвоха, Гарри перевел взгляд на преподавательский стол. Снейп даже не пытался скрыть крайнюю степень раздражения и вот-вот был готов взорваться. Когда в воздух взлетело наспех наколдованное розовое сердечко, лицо его перекосила жуткая гримаса.

– Инсендио! – рявкнул Снейп, шарахнув заклинанием из-под стола. Розовое сердечко, ярко вспыхнув, разлетелось в вихре пепла. Над столами нависла гробовая тишина.

– Придурок… – прошептал кто-то.

Гарри закрыл лицо руками.

– Тише, тише! – испуганно прокричала МакГонагалл. Среди всеобщего молчания это прозвучало истерично и нелепо. Очнувшись от оцепенения, студенты стали тихо садиться.

Бросив взгляд на Снейпа, безучастно откинувшегося на спинку стула, МакГонагалл потерла переносицу и продолжила:

– Новый предмет «Сказки магов и магглов» будет вести профессор Теодор Барликорн…

Гарри почему-то захотелось плакать.

– Профессор Барликорн не учился в школе Хогвартс, поэтому нам предстоит стать свидетелями необычной процедуры… Сейчас госпожа Шляпа определит нашего нового преподавателя на один из факультетов. От всей души выражаю надежду, что это будет Гриффиндор, который в данный момент не имеет декана… Профессор, наденьте, пожалуйста, Распределяющую шляпу.

Бородатый старик невысокого роста подошел к МакГонагалл и, добродушно улыбнувшись в зал, водрузил на голову залатанную шляпу. Та, шамкая складками, заерзала на голове преподавателя.

– Ты все еще хочешь, чтобы Снейп возглавил Гриффиндор? – шепнул Рон, толкнув Гарри в бок.

– Боюсь, что этого не произойдет, – вяло ответил Гарри.

Снейп недружелюбно покосился на Распределяющую шляпу и едва заметно покачал головой.

– Гриффиндор! – в тот же миг завопила Шляпа. –

Поздравляю вас, друзья,
Тирлим-бом-бом, траля-ля-ля,
У факультета Гриффиндор
Наставник новый с этих пор!

– Странно, что она не срифмовала «Гриффиндор» и «Теодор», – сквозь шум аплодисментов пожаловался кто-то. – Что-то наша Шляпа совсем не в духе. Никакой выдумки…

– Сп-пасибо, д-дорогие мои! – заулыбался Барликорн, и пир начался.

Проснувшись поутру без будильника, Гарри почувствовал невероятную бодрость. Солнечный луч, пробившийся сквозь тяжелые занавески, уже начал подкрадываться к его пяткам, выглядывавшим из-под одеяла. Сотворив солнечного зайца, Гарри стал гонять его по комнате, чем в итоге заставил Рона очнуться от утренней дремоты. Пытаясь согнать зайца с собственной постели, Рон разбудил остальных – Невилла, Симуса Финнигана и Дина Томаса. После этого охота на зайца приняла характер массового развлечения.

Когда же, шлепая босыми пятками по прохладному каменному полу, Рон открыл сотрясающуюся от стука дверь, по комнате летали подушки, а Гарри брыкался на кровати в попытках освободиться от рук Симуса, норовившего защекотать его до потери сознания.

Остановившись в дверях, Гермиона со вздохом произнесла: «Какие же дети!», но в конце концов не выдержала собственной серьезности и рассмеялась.

***

Снейп сидел за столом, обхватив руками чашку кофе. Казалось, он был полностью погружен в нее мыслями, словно перед ним был Омут памяти, когда в Большой зал ввалились четверо гриффиндорцев.

Заметив его, ребята сразу растеряли всю утреннюю жизнерадостность. Осторожно поглядывая на гипнотизирующего чашку профессора, они тихонько уселись за гриффиндорский стол.

После долгого молчания Гермиона пригнулась и, загородившись рукой, словно от слепящего солнца, прошептала:

– Вы обратили внимание на то, что вчера произошло?

– Знаешь, Гермиона, на это трудно было не обратить внимания, – доверительно произнес Рон.

– Я имею в виду тот момент, когда мы приветствовали профессора Снейпа. Вы обратили внимание на слизеринский стол? Они не хлопали и, вообще, по-видимому, были не рады.

– Ну, в этом нет ничего удивительного, – задумчиво произнес Гарри. – Понятно, что Слизерин остался факультетом Пожирателей смерти. Странно другое… Как я понял, Снейп решил снова стать их деканом. Но как он с ними будет работать?

– Да вы только посмотрите на него! – прошептал Рон, озираясь на профессора. – Как такой вообще может с кем-то работать?!.. И что он там высматривает? Гадает на кофейной гуще? Может, ему лучше заняться прорицаниями? У-у, Квазимодо!

Снейп оторвал взгляд от чашки кофе и перевел его на гриффиндорцев. Ребята вздрогнули.

– Чего он уставился?! – истошно просипел Рон, снова оглядываясь.

– Рон, ты зря смотришь ему в глаза, он же легилимент, – заметила Джинни.

– Да, но ведь у него в руках нет палочки.

– Он же не может читать мысли без палочки?! – с надеждой добавил Рон, когда Снейп встал и направился прямиком к гриффиндорскому столу.

Поравнявшись с ребятами, он обвел их тяжелым взглядом и, помедлив, склонился над Роном.

– Я не занимаюсь прорицаниями, мистер Уизли, – процедил Снейп. – Десять баллов с Гриффиндора за оскорбление преподавателя.

Открыв рот от удивления, Рон даже не смог возмутиться. Профессор усмехнулся и, задержав на нем взгляд еще на мгновение, зашагал прочь.

К разочарованию Рона, расписание обещало отсрочку новой встречи со Снейпом только до полудня. «Защита от темных искусств» стояла следом за «Трансфигурацией», на которую и направились гриффиндорцы.

***

Когда сэр Томас Торкв быстрым шагом вошел в класс, Гарри, к своему изумлению, почувствовал что-то сродни благоговению. Лицо профессора сияло невозмутимостью, движения были благородны и отточены.

Блеснув сединой на солнце, профессор обвел взглядом лица учеников.

– Как мне известно, – начал он, – вместе с профессором МакГонагалл вы уже приступили к изучению трансфигурации человека. В этом году вам предстоит продолжить ознакомление с этим разделом высшей трансфигурации. В первом семестре вы изучите превращение человека в животное и получите возможность поэкспериментировать над собственной анимагической формой. Во втором семестре планируются занятия по превращению в человека других живых существ. В этом нам любезно обещали помочь домашние эльфы Хогвартса.

– Простите, сэр, но неужели не хватает другого «подручного материала»? – возмутилась Гермиона.

– Абсолютно согласен с вами, мисс…

– Грейнджер.

– Действительно, мисс Грейнджер, домашние эльфы — это не предел мечтаний для специалиста по высшей трансфигурации, однако превращение менее разумных живых существ в человека представляется слишком сложной материей для изучения в рамках среднего магического образования. Это не преподается в школах волшебства.

– А каков предел мечтаний, сэр? – поинтересовался Дин Томас.

– Предел? – переспросил профессор, и глаза его сверкнули. – Знаете ли вы древнегреческую легенду о Пигмалионе и Галатее?

Рука Гермионы тут же взметнулась вверх.

– По легенде некий юноша по имени Пигмалион высек из слоновой кости статую богини Афродиты и нашел ее столь прекрасной, что влюбился в творение собственных рук. Тронутая мольбами Пигмалиона, богиня оживила статую, и та стала женой Пигмалиона.

– Очень хорошо, мисс Грейнджер, пять баллов Гриффиндору! Да, таков в общих чертах сюжет этой легенды в изложении магглов. В магической традиции принято говорить о том, что оживить статую помог могущественный волшебник. Как бы то ни было, смысл прост: предел трансфигурации – в превращении неживого предмета в человека. При этом, конечно, разумного и обладающего собственной волей. Достоверно не известно, удавалось ли это кому-нибудь до сих пор.

– А вы, профессор, вы пробовали сотворить человека при помощи колдовства? – спросил Джастин Финч-Флетчли, и сидевшие в аудитории одобрительно зашумели.

– Я много трудился над искусственным созданием человека, – признался сэр Томас. – В частности, я доработал рецепт Парацельса для получения гомункула. Мой гомункул проживает на несколько часов дольше. Можете почитать мой труд «Ошибки де Виллановы и Парацельса» – он есть в школьной библиотеке. Впрочем, это исследование относится к зельеварению, а не к трансфигурации – я одинаково хорошо владею этими искусствами. Однако трансфигурировать человека из неживого предмета мне пока не удалось…

По классу пронесся вздох разочарования.

– …но я уверен, что нахожусь на пути к решению этой проблемы, – закончил профессор.

– Но разве это этично, сэр? – с сомнением произнесла Гермиона.

– Резонный вопрос. Но что такое этика? – горячо ответил профессор. – Если бы волшебники не стремились выйти за границы привычного, не было бы никакой магии. Ведь, в конечном счете, смысл магии в том, чтобы обуздать природные силы и подчинить их человеку. А теперь задумайтесь: что позволит обрести большую власть над природой, как не способность творить ее высшие формы? Когда люди говорят об этике, то зачастую лишь скрывают страх перед непознанным. Я же не боюсь подобных предрассудков.

Сэр Томас победоносно окинул взглядом аудиторию. Надо признать, что выглядел он при этом величественно.

Урок профессора Торква произвел очень сильный эффект. Казалось, он привнес свежую струю в понимание магии, вознес ее на доселе невиданные высоты. Все это Гарри читал в горящих глазах ребят по пути в класс «Защиты от темных искусств». Сам он чувствовал то же – гордость, радость, надежду на обновление мира, веру в свои магические силы. И лишь когда он поглядывал на Гермиону, впавшую в глубокую задумчивость, в его душе возникало смутное чувство, словно он о чем-то забыл, но, отводя от нее взгляд, он тут же странным образом терял его. Рон, чуть не вприпрыжку бежавший рядом, лопотал что-то восторженное, и сердце Гарри снова наполнялось эйфорической, сияющей уверенностью в себе.

Внезапно все эти впечатления сменились отрезвляющей готической мрачностью. Очнувшись, Гарри обнаружил себя в просторной аудитории с закрытыми ставнями, подобно Большому залу освещавшейся свечами, свободно парящими в воздухе.

– Мне надоели эти дешевые фокусы, – проворчал Рон и тут же прикусил язык. Сделал он это самым немагическим образом, когда, подняв голову, обнаружил перед своим носом волшебную палочку профессора Снейпа.

– Не бросайтесь словами, о которых можете пожалеть, – тихо произнес Снейп, опуская палочку.

Черная мантия зашелестела по аудитории.

– Судя по тому, что вы живы, – с сарказмом начал Снейп, оглядывая класс, – вы достигли некоторых успехов в области защиты от темных искусств. Но успехи могли быть не столь значительны, если бы вам не повезло. Как, например, вам, мистер Томас. Защищайтесь!

Все еще витавший мыслями в классе «Трансфигурации», Дин Томас не сумел отреагировать на невербальный Экспеллиармус и выронил палочку из рук.

– Ну, что же вы будете делать теперь? – равнодушно спросил Снейп, обходя гриффиндорца кругом.

Дин растерянно посмотрел на Гарри, и тот машинально выхватил волшебную палочку.

– Так я и думал. Ничего, – подытожил Снейп.

Гарри и Рон переглянулись, совещаясь взглядами, атаковать им профессора или нет.

– Не надо, – с нажимом произнес Снейп, разворачиваясь к ним лицом. – Я сам отдам вам палочку.

И Снейп резким движением вручил палочку Гарри. Студенты, и больше всех – сам Гарри, были в замешательстве.

– А вот теперь атакуйте, мистер Поттер. – Снейп испытующе посмотрел на молодого человека и театрально поднял руки, показывая, что безоружен.

Стало душно, и Гарри почувствовал, как воспалилось его лицо.

– Я не нападаю на безоружных, сэр, – наконец сказал он.

– Бросьте свое неуместное благородство! Атакуйте! – рявкнул Снейп и, как черное чудовище, стал надвигаться на Гарри.

Вздрогнув, тот машинально закричал в ответ:

– Остолбеней!

Ко всеобщему изумлению, с профессором ничего не случилось. Заклятие отскочило от щита, который тот, очевидно, поставил. Без палочки.

Не успев опомниться от удивления, ребята услышали его размеренный голос:

– Итак, на седьмом курсе вы будете изучать основы беспалочковой магии. В детстве все вы испытывали приступы бесконтрольного выброса магии, что свидетельствует о том, что магия сосредоточена в вас самих, а магические артефакты, такие, как волшебная палочка, могут лишь усилить и более точно направить ее действие. В то же время, это означает, что волшебник может научиться использовать магию без применения внешних средств. Очевидно, что для этого требуется еще более значительная концентрация внимания и контроль над собой, чем при использовании палочковой магии, в том числе и невербальной…

Снейп, ходивший все время взад-вперед, остановился.

– Разумеется, сначала вы будете тренироваться на простейших заклинаниях. Начнем с несложного приема профессора Дамблдора.

Снейп подошел к одной из свечей и провел около нее рукой. Свеча погасла. Провел еще раз. Свеча загорелась снова.

– Теперь ваша очередь.

Снейп вновь махнул рукой, и свечи, плававшие вдоль стен, разместились в два ряда в центре аудитории.

– Пусть каждый из вас встанет напротив свечи и попробует погасить ее и зажечь снова, не используя волшебной палочки.

Профессор стал прохаживаться по классу, раздраженно наблюдая за потугами, искажавшими лица семикурсников. Некоторые готовы были лопнуть от напряжения. Задание не удавалось никому.

Снейп подошел к пунцовому от усилий Рону, который поминутно корчил рожи, одна нелепее другой.

– Отрешитесь от всего постороннего. Сосредоточьтесь на энергии, которая вас наполняет. Соберите все свои эмоции в комок, загоните их в живот… – И – бах! – свеча перед Роном погасла.

– Выплеск энергии должен быть резким, направленным и сильным. – Свеча вспыхнула.

– Напрягайте не мышцы, а свою волю. – Снейп посмотрел в глаза Рону. – Пробуйте, мистер Уизли.

Рон опустил глаза, потом взглянул на профессора и снова напрягся. Он силился что-то сделать еще пару минут и под конец, не выдержав, издал какой-то звериный вопль и в бешенстве замахал рукой, так что от колебаний воздуха свеча мгновенно погасла.

– Пять баллов с Гриффиндора, мистер Уизли, – разочарованно произнес Снейп.

***

К концу урока только Гермионе удалось погасить свечу, не используя палочки. А вот обратное действие ей не удавалось – свеча начинала дымиться, и только. У других дела обстояли еще хуже. Особенно удручен был Невилл, который дважды расплавил свечу, когда Снейп проходил мимо. Одна лишь Ханна Эббот смотрела на все с оптимизмом и убеждала Невилла, что его результат лучше, чем у остальных. Ведь ему удалось деформировать свечи без помощи волшебной палочки.

– Почему он весь день ко мне придирается? – возмущался Рон, плюхаясь в кресло в гриффиндорской гостиной.

– Кто «он»? – равнодушно отозвалась Гермиона, не отрывая глаза от книги.

– Снейп, кто же еще!

– Профессор Снейп, – утомленным тоном поправила Гермиона.

– Наверное, потому что ты ведешь себя как болван, – пожала плечами Джинни. Давясь улыбкой, Гермиона отвернулась.

– Здорово! – охнул Рон, оглядываясь в поисках поддержки. – И давно это со мной?!

В ответ Джинни только наморщила лоб и иронично улыбнулась.

– Он ведет себя так же мерзко, как и раньше, – продолжал Рон, – третирует гриффиндорцев, провоцирует Гарри. Видно, горбатого могила исправит.

– Учитывая, чем мы ему обязаны, ты мог бы отнестись к этому более снисходительно, – заметила Гермиона, но Рон лишь недовольно засопел.

– Я собираюсь сходить к нему сегодня вечером, – вдруг произнес Гарри.

– Зачем?! – удивился Рон.

– Хочу поговорить. Попробовать наладить отношения.

– Мне кажется, что это не очень хорошая мысль, – кусая ноготь, сказала Гермиона.

– Почему?

– Не знаю. Интуиция.

– Ты же никогда не любила прорицания…

– Нет, – засмеялась Гермиона. – И все же я бы советовала подождать.

***

Ждать – это, конечно, не по-гриффиндорски. Поэтому вечером Гарри отправился в подземелья. Постучавшись в дверь и услышав в ответ недовольное «да», он вошел в кабинет профессора. Снейп сидел за столом с книгой в руках. Лицо его ничего не выражало.

– Что вы хотели? – сухо спросил профессор.

– Сэр, я… – начал Гарри, и мысли тут же спутались в его голове. – Я хотел просто поговорить…

– Вы пришли ко мне просто поговорить, – растягивая слова, повторил профессор. Звучало это как издевка.

– Да, я…

Снейп хрустнул пальцами.

– Я...

– Что вы мямлите? Пришли говорить – говорите! – рявкнул Снейп.

– Я хотел извиниться за то, что не смог прийти к вам в больницу, – затараторил Гарри, чувствуя себя как человек, которому затыкают рот. – Хотел поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня и для Ордена…

Снейп вскочил из-за стола.

– Послушайте, Поттер. Вы меня уже отблагодарили. Я сыт по горло. Убирайтесь ко всем чертям!

Последние слова Снейп выплевывал, уже находясь в полуметре от мальчишки.

– Сэр… – бормотал Гарри, отодвигаясь. – Вас бы посадили в Азкабан.

– Да! Меня бы посадили в Азкабан! – Лицо Снейпа исказилось. – Но вместо этого вы сделали из меня проклятого героя!.. И вот результат ваших гребаных стараний!

Снейп ринулся к камину и среди вороха пепла достал недогоревшую открытку.

– Вот! Полюбуйтесь! – И Снейп с омерзением сунул открытку Гарри под нос. – Этой девочке всего одиннадцать! Знаете, что она пишет?! Она признается мне в любви! В любви! Мне! Вы понимаете?!

– Что же в этом плохого, сэр? – Гарри был уже практически прижат к двери и отчаянно пытался отвернуть лицо от открытки.

– Неужели вы полный идиот?! Что вы из меня сделали?!

Снейп в исступлении отпрянул и, сжимая кулаки, заметался по кабинету.

– Неужели вы не знаете, чьи именно служители часто принимают вид служителей правды?.. И я… Я больше не хочу притворяться…

Снейп круто развернулся лицом к Гарри. Белый как полотно, он выглядел совершенно опустошенным.

– Убирайтесь отсюда, – тяжело дыша, прошептал Снейп.

Гарри вслепую нащупал дверную ручку и вывалился в коридор.

Как только он исчез, Снейп прижался к стене и схватился ладонью за горло. Темно-красная жидкость размазалась по его руке. Шрам кровоточил.

***

Выкрикнув пароль, Гарри в ярости ворвался в гостиную Гриффиндора. В углу гостиной в кресле, поджав ноги, безмятежно сидела Гермиона.

– Неблагодарный негодяй! – закричал Гарри. – Я спас его от Азкабана, а он…

– Все так плохо прошло?

– Хуже некуда.

– Может, ты его неправильно понял?

– Неправильно?! – Гарри, не веря своим ушам, уставился на подругу. – Он орал на меня... Хуже, чем Дурсли.

– Что он сказал? – спросила Гермиона, когда Гарри немного успокоился.

– Сначала ругался, потом понес какую-то ахинею про чьих-то служителей, принимающих вид служителей правды… Кого он имел в виду? Приспешников Волдеморта? Неужели он до сих пор считает себя Пожирателем смерти?

– Думаю, его по-прежнему гложет чувство вины. Но, может быть, он подразумевал и что-то другое.

– Что, например?

– Он против показухи.

– Ну да, кажется, он про это тоже говорил, – растерянно согласился Гарри. – Ругал меня за то, что я сделал из него героя и сказал, что лучше бы сидел сейчас в Азкабане.

– Ну… Попробуй понять его…

– Каким образом?

– Он хранил любовь к твоей матери от посторонних глаз и даже Дамблдора просил никому о ней не рассказывать. Он доверился тебе, думая, что умирает, а ты выставил его воспоминания, его личную жизнь и чувства на всеобщее обозрение.

– Не на всеобщее!

– Хорошо, на обозрение Визенгамота.

– Но ведь это ради его же блага! Чтобы его оправдали!

Гермиона пожала плечами:

– Таким людям проще умереть в Азкабане, чем показать свои истинные чувства посторонним. Он обнажил перед тобой свою душу, а после обнаружил, что ее рассматривают и оценивают все кому не лень. Ведь так в итоге и вышло. Результаты судебного процесса стали известны общественности.

– Потрясающе… То есть я еще и виноват?!

– Нет, но и его можно понять.

Гарри сел на пол и уставился на огонь в камине.

– И все же знаешь, Гермиона, – сказал он после продолжительного молчания, ковыряя кочергой догорающие угли, – мне кажется, что своего предела трансфигурации в нормального человека Снейп уже достиг.

Ночью после перепалки с Поттером ему снова снился этот сон…

Он лежал ничком на жесткой подстилке, служившей ему кроватью. Он практически не спал, пытаясь найти мало-мальски удобное положение, но почти каждая поза, каждое движение причиняли боль. Иногда он ненадолго забывался в тяжелой полудреме, но тут же вновь возвращался в гнетущую, переполненную болью реальность. Было очень холодно.

Внезапно он вздрогнул, услышав сквозь оцепенение лязг железных дверей.

– Снейп. К тебе посетитель.

О, Боже. Надо встать. Надо обязательно встать, чтобы не выглядеть таким беспомощным…

Снейп попробовал приподняться, отчего сразу закружилась голова. Он смутно помнил прошлую ночь… издевательства, смех… удары головой об стену… смех, холодный пол… чьи-то ноги, удары по животу… Кровь на затылке уже запеклась, но при попытках подняться шумело в ушах, а на глаза накатывала пелена.

Надо обязательно встать…

Боясь потерять сознание, Снейп сделал последнее усилие. Наконец ему удалось встать и опереться рукой о стену… Лучше прислониться к ней спиной. Так он не упадет, ноги должны выдержать.

Застыв у стены и стараясь сосредоточиться, он уловил неясный шум в коридоре. Вскоре стали слышны голоса.

– Осторожнее с этим мерзавцем, мисс. Если что – зовите, мы будем рядом.

– Спасибо, не беспокойтесь, пожалуйста… Как он?

– Э… Ну… Все-таки будьте осторожны. Когда его задержали у Гремучей ивы, он вел себя очень странно. Как только Миранда стала зачитывать ему права, он рассмеялся как сумасшедший.

– Пожалуйста, не волнуйтесь. Все будет в порядке… Ну, я пошла.

О, Боже. Почему Грейнджер? Что ей здесь надо?!

В припадке стыда Снейп тяжело задышал и уставился в пол.

Дверь в камеру открылась, и девушка, опешив, замерла на пороге.

– О, Боже! Профессор… – словно очнувшись от наваждения, залепетала Гермиона. – Профессор, мы не знали, что вам удалось выжить… Это ужасно… То есть… Слава Богу, что вы живы… Но эти три дня… Мы узнали только сегодня… Мы бы никогда не допустили, чтобы это произошло… Вас сегодня же переведут в Мунго… Гарри сейчас в Министерстве и пытается сделать все возможное, чтобы судебный процесс был отменен… Но… к сожалению, никаких гарантий… Но это ведь не страшно, сэр? Правда?.. Вы же сможете доказать свою невиновность…

Ну, конечно. Она все знает. Чертов Поттер.

– Профессор, ну что вы молчите?

Девушка резко двинулась в сторону Снейпа, но он жестом велел ей не приближаться.

– Профессор, посмотрите на меня, – взмолилась Гермиона, и Снейп хмуро взглянул на нее исподлобья.

– Профессор, вам очень плохо? Ну скажите хоть слово!

Снейп открыл было рот, но не смог выдавить из себя ни звука. Задыхаясь, словно рыба, выброшенная на берег, он неверной рукой показал на горло.

Черт возьми, какое позорище…

– Так вы не можете говорить! О, Господи… Не переживайте, мы вам обязательно поможем… В Мунго хорошие врачи, очень хорошие врачи… Все будет в порядке… – заламывая руки, бормотала Гермиона.

О, лучше бы сразу провалиться на этом самом месте…

– Послушайте… – немного успокоившись, продолжила Гермиона. – Если я могу вам чем-нибудь помочь, если вам что-нибудь нужно… Вы не стесняйтесь, пожалуйста… Вот…

Она поспешно вынула из сумочки блокнот с ручкой и протянула Снейпу.

Проклиная все на свете, Снейп взял блокнот и нетерпеливо вывел на нем каракули: «Я всем доволен».

– Умоляю, профессор…

Она была так обескуражена, что жалко было смотреть.

Скривившись в подобии улыбки, Снейп пожал плечами. Покраснев, она несмело улыбнулась в ответ.

– Как вам это удалось, профессор? – не выдержала всезнайка. – Как вам удалось выжить?

Снейп снова пожал плечами.

«Это все?» – написал он в блокноте.

– Да, – смутилась Гермиона. – Простите, профессор, что пришлось вас потревожить. Вам, наверное, сейчас это очень неприятно. Я, пожалуй, пойду… Вам скоро отправляться в больницу. Всего доброго…

Она уже развернулась, чтобы уйти, но Снейп неожиданно схватил ее за руку. Поймав ее взгляд, он накарябал в блокноте: «Это неправда».

– Да… Нет… То есть да… Но как вы догадались? – Гермиона виновато улыбнулась.

Снейп пристально посмотрел ей в глаза.

– Ну хорошо, профессор, – вздохнула Гермиона. – Сейчас совсем неподходящий случай, и я надеялась поговорить об этом в другой раз. Но… мне действительно нужна ваша помощь.

Девушка посмотрела на него с надеждой.

– Это касается моих родителей… – робко пояснила она. – Перед тем, как мы с Гарри и Роном отправились на поиски крестражей, я применила к ним заклинание забвения на случай… Ну, вы меня понимаете…

«Заклинание удалось сразу? Никаких осложнений не было? Никаких дефектов у палочки?» – застрочил Снейп.

– Нет, все было… стандартно.

«Но вы все равно боитесь, что не сможете вернуть им память?»

Гермиона опять покраснела и прикусила губу. Снейп невольно отвел глаза.

Он довольно долго боролся с ручкой и бумагой, но наконец с облегчением вздохнул и показал девушке свои письмена.

«Сможете сварить это зелье самостоятельно?»

Сосредоточенно перечитав рецепт, Гермиона утвердительно кивнула.

«Ну все, идите», – движением головы показал Снейп, но тут же, опомнившись, красноречиво прижал палец к губам.

– Никому не говорить? – поняла Гермиона. Снейп кивнул.

– До свидания, профессор. И большое вам спасибо, – снова краснея, попрощалась девушка. Ее невинное смущение было таким… детским.

Дверь камеры заскрипела, и Снейп уже хотел опускаться на пол, когда Гермиона, неожиданно обернувшись, лукаво улыбнулась профессору:

– Вы случайно не знаете, кто заботился о Фоуксе после смерти Дамблдора?

«Какая умная девочка», – подумал Снейп и… проснулся.

Сев на кровати, он обхватил руками голову. Проклятье, опять этот сон… Может быть, это и вправду был только сон?.. Интересно, помнит ли она об этом...

***

В этот день Снейп был приглашен на беседу к МакГонагалл. Он заранее знал, о чем пойдет речь, и был весьма озадачен присутствием в директорском кабинете Горация Слагхорна и сэра Томаса Торква.

– А что, у нас сегодня заседание Сената? – удивился Снейп, отчего сэр Томас брезгливо поморщился.

– И этот тип с седой бородой тоже должен присутствовать? – съязвил Снейп, указывая пальцем на портрет Дамблдора. Откашлявшись и покачав головой, бывший директор тут же его покинул.

– Северус, ну как тебе не стыдно? – поджала губы МакГонагалл.

– Ладно, старика я зря обидел. Но, откровенно говоря, Минерва, я думал, это будет частная беседа, – заметил Снейп, складывая руки на груди. – Ну так что за повод для такого представительного собрания?

– Естественно, речь пойдет о должности декана Слизерина.

– Естественно…

– Какое решение ты принял?

– Я все сказал вам в письме еще в конце лета.

– То есть ты принимаешь на себя обязанности декана? – уточнила МакГонагалл.

– Ну разумеется. Вы сами меня об этом просили, разве не так? Или что-то изменилось?

МакГонагалл забарабанила пальцами по столу, а Слагхорн натянуто улыбнулся.

– Во-первых, – начала МакГонагалл, – в прошлом году факультет возглавлял Гораций, и мы обязаны спросить его мнение.

– Извините, директор, но я предполагал, что если вы просите меня занять эту должность, значит, профессор Слагхорн уже принял решение ее оставить, – заметил Снейп.

– Так и есть, мой мальчик, так и есть, – успокаивающе заверил Слагхорн. – Должности профессора зельеварения с меня вполне достаточно. У меня никогда не было таланта к политике.

Сэр Томас откинулся на спинку стула и уставился в окно с видом человека, напрасно теряющего время.

– Тогда в чем проблема? Если есть «во-первых», значит, есть и «во-вторых».

– Ты прав, Северус, – немного помедлив, согласилась МакГонагалл. – Ты наверняка в курсе происходящего и знаешь о слухах насчет меча Годрика Гриффиндора…

– Допустим, – согласился Снейп.

– Вот мы и подумали, – продолжила МакГонагалл, – что надо уточнить кое у кого, не стал ли ты, случайно, гриффиндорцем. Твоя роль в войне и некоторые подробности личных отношений всем известны, и это само по себе вызывает некоторые сомнения в возможности успешно руководить факультетом Слизерина, где продолжают учиться отпрыски Пожирателей смерти. Кроме того, как ты, вероятно, знаешь, сэр Томас тоже принадлежит к Дому Салазара Слизерина, и если бы ты не подошел на эту должность, ее мог бы занять сэр Томас…

– Друг мой, не поймите меня неправильно, – вмешался профессор трансфигурации. – У меня, конечно, богатый опыт в научной области, но я никогда не преподавал в школе. Я вовсе не оспариваю ваше право возглавить факультет и не стремлюсь занять должность декана. Это лишь резервный вариант на случай, если…

– А, я понял! – ухмыльнулся Снейп. – Все дело в Шляпе?

– Лучше и не скажешь, – засмеялся Слагхорн.

– Вы хотите, чтобы я примерил Шляпу? И что это даст? – пожал плечами Снейп. – Предположим, что слухи правдивы и Шляпа позволила мне достать меч Годрика Гриффиндора. Но если она мне так доверяет, почему вы думаете, что Шляпа скажет правду? Может, мы с ней в сговоре?

Гораций Слагхорн закачал головой, добродушно смеясь и хлопая себя по коленям. Было видно, что ситуация его откровенно забавляет.

– Мне кажется, что все сводится к вопросу доверия, – продолжил Снейп. – Если вы хотите, чтобы я возглавил Слизерин, и верите в то, что я буду полезен в должности декана, то я обещаю делать все, чтобы защитить своих студентов и не допустить конфликта между факультетами. И Шляпа тут абсолютно ни при чем. Если же вами движет банальное любопытство, то я не намерен его удовлетворять. Ну так что?

Профессора вопросительно переглянулись.

– Так тому и быть, Северус, – наконец произнесла МакГонагалл. – Поздравляю со вступлением в должность декана Слизерина.

***

Возможно, Гораций Слагхорн действительно не разбирался в политике. Но много ли в ней понимал сам Северус? Доверяет ли ему преподавательский состав? Сделал ли он правильный выбор, вернувшись в Хогвартс? Да и почему он в действительности на это решился?

Неудобные мысли вертелись у Снейпа в голове, когда он покинул директорский кабинет. Он смутно чувствовал, что в этом учебном году что-то пойдет или уже пошло не так. Или это с ним, как всегда, было что-то не так? В конце концов, разбирался ли он в себе самом?

Как бы то ни было, он стал деканом и проблемы нужно было решать. Поэтому в тот же вечер он вызвал к себе в кабинет Драко Малфоя. Как он и ожидал, Драко демонстративно опоздал и, ехидно бросив: «Ну, здравствуйте, профессор», без приглашения расположился в кресле.

– Как ты думаешь, зачем я позвал тебя, Драко? – растягивая слова, поинтересовался Снейп.

– Очевидно, чтобы прочитать проповедь на начало учебного года, – с раздражением ответил юноша.

Скрывая легкую улыбку, Снейп отвернулся к книжным полкам.

– Давай поговорим серьезно… – продолжил он, не оборачиваясь. – На чьей ты стороне?

– Вы – мой кумир. Конечно, я на вашей стороне, профессор, – саркастично усмехнулся Малфой.

– Вот как? – рассеянно произнес Снейп и протянул руку к первой попавшейся книге. Это оказался томик творений Иоанна Хризостома, недавно найденный им в запретной секции.

– А я на чьей стороне? – с холодным любопытством спросил Снейп и поставил книгу обратно.

– Вам лучше знать, – осторожно ответил Драко.

Потеряв интерес к книжным полкам, Снейп медленно повернулся к молодому человеку.

Что ожидает от него этот парень? Очевидно, он боится, что его смешают с грязью как неблагонадежного неудачника или, в лучшем случае, начнут опекать как бывшего Пожирателя смерти. Он язвит и готов всеми силами демонстрировать, что опека ему не нужна. Что ж, остается единственный вариант…

– Итак, раз ты на моей стороне, я не буду ходить вокруг да около… Мне нужна твоя помощь, – флегматично сказал Снейп.

– Какая? – машинально фыркнул Малфой. – Подписывать ваши колдографии?

Снейп утомленно вздохнул:

– Ты становишься похож на своего «кумира», Драко.

Выдерживая паузу, он сделал пару неспешных шагов по кабинету, с удовлетворением заметив, что юноша смотрит на него с плохо скрываемым интересом.

– Ни для кого не секрет, – начал Снейп, – что события последней весны могут оказать влияние на поведение студентов в Хогвартсе. Учебный процесс может быть под угрозой, не говоря о других осложнениях. Полагаю, что в той или иной мере конфликт между факультетами неизбежен, и моя задача – не дать ему разгореться слишком сильно.

– И что же вам нужно от меня, профессор? – посерьезнев, спросил Малфой.

– Ты лучше меня знаешь, что происходит в гостиной Слизерина, – ответил Снейп, неторопливо садясь напротив. – Тебе проще контактировать с учениками и быть в курсе того, о чем мне они никогда не расскажут. Ты варишься в этом котле, а значит, можешь многое увидеть.

– Вы хотите, чтобы я стал вашим осведомителем? – презрительно отозвался юноша.

Снейп безразлично пожал плечами:

– Я хотел назначить тебя префектом.

– То есть я должен нацепить на себя значок, показывая всем, что я верная собака профессора Снейпа? – обиженно засмеялся старшекурсник.

– Ты можешь быть собакой, свиньей или ослом, Драко. Все зависит только от тебя.

Малфой откинулся на спинку кресла и в раздумье растрепал зализанные волосы.

– Ладно, я помогу вам, – решил он наконец. – Но значок префекта мне не нужен.

– Хорошо.

Казалось, разговор был окончен, но Снейп продолжал задумчиво смотреть на собеседника.

– Могу я вас спросить, профессор? – немного поколебавшись, произнес юноша и, поскольку Снейп едва заметно кивнул, продолжил более уверенно, если не вызывающе: – Ваш любимчик Гарри тоже получил наставления?

Можно было вышвырнуть его за дверь, но, с медлительным вздохом посмотрев в сторону, Снейп все же ответил:

– Не думаю, что «мой любимчик», как ты изволил выразиться, когда-либо обратится ко мне за наставлениями…

– Вы что, поссорились со святым Поттером? – развеселился Малфой.

Слегка потерев шею, Снейп уставился на него тяжелым взглядом, которого мальчик, конечно, не выдержал.

– Ну да ладно, это не моего ума дело, – смутился Драко. – Думаю, мне пора идти.

– Иди, – равнодушно отозвался Снейп.

– Только я должен сказать вам еще одну вещь, профессор, – с легким волнением произнес юноша, прежде чем направиться к двери. – Вы ждете удара не в том направлении. В другой раз не поворачивайтесь спиной к слизеринцу.

– Ну так прикрой мне спину, Драко, – спокойно ответил Снейп, и Малфой, улыбнувшись, поспешно вышел.

В начале следующей недели состоялся отбор в команду Гриффиндора по квиддичу. Гарри вновь был назначен капитаном. Уже имея опыт проведения отборочных соревнований, на этот раз он не церемонился ни с первокурсниками, не претендующими всерьез на место в составе и пришедшими, по большей части, поглазеть на знаменитых гриффиндорцев, ни с надоедливыми зеваками, заполонившими стадион из тех же соображений. Вскоре, после ряда нехитрых испытаний выяснилось, что, по сравнению с командой двухлетней давности, новичков практически не будет. Единственной проблемой оказалось найти замену закончившей школу Кэти Белл. Не в силах выбрать лучшего среди нескольких кандидатов, чьи выступления выглядели более или менее пристойно, Гарри сдался под щенячьим взглядом младшего брата Колина Криви – Денниса.

– Спасибо, Гарри! – щебетал Деннис, вприпрыжку обгоняя уходящего с поля капитана. – Гарри, я за тебя – хоть куда! Гарри, я за тебя убил бы!

Назойливый и немного нескладный, мигающий крупными серыми глазами, Деннис на мгновение напомнил ему домового эльфа Добби. Нет, конечно, он больше походил на своего брата. Обе эти мысли, промелькнувшие в сознании Гарри, щемили сердце.

– Ладно, ладно! – по-отечески мягко сказал Гарри, останавливаясь. – Только постарайся не делать глупостей.

***

Квиддич – единственное, что отвлекало Гарри от дурных мыслей после разговора с профессором Снейпом. Но семикурсникам вновь предстояло отправиться в класс «Защиты от темных искусств», и чем ближе был этот час, тем больше Гарри злился. Неизбежность постоянных встреч со Снейпом всерьез угнетала его. Как бы он хотел вообще его не видеть!

Снейп не изменил своего отношения к Гарри – это ясно. Разве что оно стало хуже. А ведь после смерти Люпина профессор оставался последним однокурсником его родителей, с которым он когда-либо был знаком. Не говоря уж о том, что Снейп любил его мать, которую Гарри знал так мало! Но хуже всего… Хуже всего было то, что теперь Снейп оказался единственным взрослым, которому он мог бы по-настоящему доверять и к которому (хотя бы гипотетически!) мог обратиться за поддержкой. Дамблдор умер, а все остальные были слишком далеки от тех событий и переживаний, которые ему пришлось испытать за прошедший год. Только Снейп все это время незримо был рядом. Да, он мог бы доверять Снейпу, если бы после всего пережитого тот проявил хоть капельку человечности. Но теперь… Проклятый слизеринец разрушил последние надежды на счастливое возвращение в Хогвартс. И это была самая подлая вещь на свете.

***

Как ни странно, но Снейп про свою подлость не думал. С момента их встречи в подземельях он просто игнорировал Гарри Поттера. Не стали исключением и занятия по защите от темных искусств. После отработки теории второй урок беспалочковой магии прошел достаточно сносно. «Трюк Дамблдора», как его прозвали студенты, теперь получался у многих, а «безнадежным» Снейп посоветовал вернуться к азам невербальной магии и разрешил временно использовать палочки. Некоторым помогло.

Вообще, если бы не инцидент с Роном Уизли, Снейп был бы доволен этим занятием. Рыжеволосый дурачок додумался спрятать в кармане делюминатор, который пришлось изъять, несмотря на его дикие протесты. Конечно, Гриффиндор потерял на этом кучу баллов, а у Снейпа возникло чувство досады, которое нередко посещало его после идиотских выходок студентов.

После урока Снейп задержал Невилла Лонгботтома, который снова расплавил пару свечей, хотя, надо признать, виноват в этом был сам профессор. Когда он не нависал над парнем и не мешал ему своим пристальным взглядом, беспалочковая магия давалась тому без особых проблем. Поэтому Снейп, сообразив наконец, в чем дело, перестал к нему близко подходить и, занимаясь другими студентами, решил наблюдать за Невиллом лишь боковым зрением. Вскоре он удовлетворенно заметил, что тот начал делать успехи.

– Простите, профессор, я не знаю, как у меня это получается, – виновато развел руками Невилл, когда его однокурсники покинули класс. Очевидно, расплавленные свечи не давали ему покоя.

– Да все у вас нормально, мистер Лонгботтом, – нетерпеливо отмахнулся Снейп, стараясь быстрее перейти к делу. – Я попросил вас остаться не поэтому.

Невилл ожидал как минимум отработки и теперь решительно ничего не понимал. Однако он не стал задавать вопросов и лишь с недоумением посмотрел на профессора.

– Насколько я вижу, у вас есть определенный авторитет среди студентов, и он вполне заслужен, – произнес Снейп, отметив про себя, как резко стали видны шрамы на лице юноши, когда тот покраснел от неожиданной похвалы. – Так вот… Я хотел вас попросить об одной услуге. Студенты Гриффиндора всегда славились своим взбалмошным поведением, и я бы не хотел, чтобы это стало причиной конфликтов с представителями моего факультета. Если у вас действительно есть какой-то вес, донесите до своих гриффиндорцев, что в случае малейшей провокации с их стороны они будут иметь дело лично со мной.

– Я понял, профессор, – уже без тени смущения кивнул Лонгботтом. – Никому не нужны лишние проблемы, так что я поговорю с ребятами. Не думаю, что кто-то захочет с вами ссориться.

– Вот и отлично. Можете идти.

Окончательно перестав волноваться, Лонгботтом еще раз кивнул Снейпу и уверенным шагом вышел из класса.

Так вот она какая, сила слова… Как там было? «Брошена уда, и пленника сделала воином…»

Снейп хмыкнул. Он готов был поспорить, что Невилл больше не будет испытывать приступы паники в его присутствии. Возможно, волнение вернется – да, но не паника. Во всяком случае, за свечи можно не переживать.

Итак, дело сделано. И без всякого Поттера.

Вспомнив, что ему нужно поговорить с МакГонагалл, Снейп привел в порядок класс и поспешил в кабинет директора. Думая о своем, он не сразу заметил, что в одном из коридоров кто-то ссорится, но когда до него долетели обрывки разговора, невольно прислушался.

– …можешь его об этом не спрашивать, – настойчиво звенел женский голос. – Он не отдаст тебе делюминатор, даже если это подарок самого Дамблдора.

– Да он вообще не имел права отбирать его у меня! – уязвленно басил Рон Уизли. – Меня достали его вечные придирки, и не надо его оправдывать, Гермиона. Меня бесит, что ты всегда встаешь на его сторону!

– А меня бесят твои глупые поступки, в которых ты даже не хочешь себе признаваться! – не скрывая раздражения, заявила та в ответ.

– Ах, ну вот мы и подошли к сути проблемы! Если я такой глупый, что ты вообще во мне нашла?! Мне не нужно твое вечное снисхождение! Как строила из себя умную всю жизнь, так и продолжаешь! Если ты такая умная, может, тебе пора найти другого?! Что ж ты не подкатываешь к своему любимому профессору? Такой же, как и ты, заносчивый умник – отличная была бы пара!

– Ну и дурак же ты, Рон, – обиженно проронила Гермиона.

– Ой, да иди ты… – И Уизли, рывком подобрав сумку, стал удаляться по коридору.

Снейп услышал неразборчивые завывания, и какие-то книги – наверняка, учебники – с треском полетели на пол. Стараясь не выдать своего присутствия, он подождал, пока Гермиона успокоится, и, только когда она ушла, с облегчением свернул за поворот. Ему было жаль девочку. Ссора в коридоре произвела на него крайне неприятное впечатление. И почему так бывает, что красивые, умные, волевые девушки находят себе таких мнительных, недалеких, неблагодарных парней? Развивать эту мысль он не стал, мучительно вспоминая очередной идиотский пароль для входа в кабинет директора.

– Золотой снитч! – с отвращением произнес он, и каменная горгулья пришла в движение.

Когда он вошел, в кабинете директора опять находился сэр Томас Торкв, распивавший с МакГонагалл чай. Удивленно подняв бровь, Снейп уже хотел развернуться и уйти, но директор его остановила.

– А, Северус! Я тебя не ждала, – призналась она, вставая.

– Да ничего срочного, зайду в другой раз, – буркнул Снейп и снова направился к двери. Но МакГонагалл запротестовала и, извинившись перед сэром Томасом, решила выйти из кабинета вместе с ним.

– Что ты хотел? – спросила она наконец, сверкнув стеклами очков.

– Да ничего особенного, в самом деле, – вздохнул Снейп. – Просто хотел предупредить, что в течение учебного года мне нужно будет иногда отлучаться на выходные.

– Можно полюбопытствовать, зачем? – заинтересовалась МакГонагалл.

– Мне надо кормить кота, – пожал плечами Снейп.

– Кормить кота… – с иронией повторила директор.

– А что тут такого? – удивился Снейп, почти обидевшись.

– Ты завел кота… – поджав губы, проговорила МакГонагалл и чуть не рассмеялась.

– Ну вы же сами видели…

– Так что же ты не взял его с собой в Хогвартс?

– Как вы себе это представляете? – еще больше удивился Снейп. – Я что, похож на Филча? И потом, если мой кот и миссис Норрис начнут кубарем кататься по Большому залу в битве за территорию, кто их будет разнимать? Ну не вы же?.. Вообще, он у меня довольно самостоятельный и неплохо ловит мышей. Кроме того, он местный и соседи его подкармливают. Но я же не могу совсем оставить его без попечения… Да и он ко мне привязался. Надо навещать его хоть изредка, особенно ближе к зиме… Мы в ответе за тех, кого приручаем, – подытожил Снейп.

Не веря собственным ушам, МакГонагалл закатила глаза и покачала головой.

– Я не понимаю, зачем ты мне рассказываешь эту потрясающую историю, – сказала она, хватаясь за лоб.

– Вы сами спросили. Я лишь собирался предупредить о своих временных отлучках, – резко ответил Снейп, показывая, что намерен закончить разговор, но потом, подумав, добавил: – Просто лучше, чтобы вы знали, где я нахожусь, если вдруг что-нибудь случится.

– Извини, Северус. Я поняла, – примирительно произнесла МакГонагалл, и профессора попрощались.

***

Снейп уже направлялся к себе, когда навстречу ему попался новый декан Гриффиндора. Слизеринец довольно сухо поздоровался и прошел бы мимо, но Барликорн неожиданно остановил его.

– П-подождите, Северус! – окликнул его старичок.

Пролетев по инерции немного вперед, Снейп нехотя притормозил и развернулся к Барликорну.

– Что такое, профессор? – постарался сказать он вежливо.

– Да видите ли… – добродушно начал бородач. – Мы с вами так и не успели толком п-познакомиться. И я подумал… Если вы сейчас не сильно т-торопитесь, может быть, з-зайдем ко мне и выпьем чаю?

Это был довольно странный вопрос, если принять во внимание походку Снейпа. Он двигался, как всегда, стремительно, и никто не должен был догадаться, что в этот раз спешить ему, в общем-то, некуда. Теперь он застыл в раздумье, но декан Гриффиндора так доброжелательно улыбался, что Северус, засомневавшись, стоит ли ему и вправду куда-то бежать, медленно переступил с ноги на ногу. Предложение было для него необычным, но, почему, собственно, нет?

– Что ж… Пожалуй, я не откажусь, – решился он. – Но только ненадолго.

– Вот и с-славно! – обрадовался Барликорн и потащил Снейпа в свой кабинет.

Оказавшись в гостях у профессора, Северус заложил руки за спину и, пока хозяин суетился по поводу чая, машинально начал рассматривать книжные полки. Почти все они были забиты всевозможными сказками. Должно быть, среди них было очень много маггловских – большинство авторов были Снейпу не знакомы.

– С чем будете чай? М-молоко, лимон, сахар? – накрывая на стол, отвлек его Барликорн.

– Ничего не надо. Просто черный чай, – вполоборота ответил Снейп и продолжил рассматривать книги.

– Может, п-плеснуть немножко? – заговорщицки подмигнул Барликорн, доставая из шкафчика бутылку. Снейп подозрительно покосился на старика.

– Вы т-так смотрите, будто там В-веритасерум, – мягко рассмеялся тот. – А между прочим, это самый настоящий к-коньяк.

– Спасибо, но я все же не буду, – сказал Снейп и, оторвавшись от книг, сел в кресло.

– Н-ну, как хотите, а я себе капну чуть-чуть, – равнодушно произнес Барликорн и, откупорив бутылку, налил сразу полчашки. Северус улыбнулся.

– Я хоть и шотландец, но б-большую часть жизни провел во Франции, вот и п-пристрастился там к чаю с коньяком, – затараторил Барликорн. – Много лет я преподавал «Маггловедение» в Шармбатоне, пока не решил посвятить себя другому б-благородному занятию. Я, в общем-то, не собирался больше преподавать, но когда профессор МакГонагалл, с которой, к-кстати, мы случайно познакомились на чемпионате мира по квиддичу, п-прислала сову с таким заманчивым предложением, я не смог устоять.

– Так вы, должно быть, писатель… – догадался Северус.

– П-писатель – это слишком громко сказано. Так, п-пытаюсь что-то сочинять, – улыбнулся Барликорн и протянул Снейпу шоколад. Тот снова отказался.

– Кажется, профессор Торкв тоже проживал во Франции, – невзначай вспомнил Снейп. – Вы хорошо его знаете?

– Вовсе нет. Мы несколько раз п-пересекались, но это, скорее, шапочное знакомство. П-после окончания Хогвартса он по совету отца изучал право в Сорбонне и, к-кажется, готовился к дипломатической деятельности. Не знаю, впрочем, к маггловской или магической… Но в итоге п-по дипломатической линии он не пошел и п-переключился на научные эксперименты. Кстати… – Барликорн залпом выпил свой «чай» и налил из бутылки еще. – В-вы знали, что мать сэра Томаса – вейла?

– Нет, – задумчиво ответил Снейп. – Но это многое объясняет.

Изрядно измазав бороду в шоколаде, Барликорн на мгновение посмотрел Снейпу в глаза и невозмутимо долил ему доверху наполовину опустевшую чашку.

– П-признаться, я удивлен, что вас заинтересовали книги в моем кабинете, – произнес он, меняя тему разговора.

– Вас удивило, что меня заинтересовали книги? – иронично переспросил Снейп.

– Н-ну что вы, – засмеялся Барликорн, вытирая бороду. – Я имел в виду только сказки. Разве вы любите сказки?

– Нет, не люблю, – фыркнул Снейп.

– Я т-так и думал, – кивнул профессор. – Бузинная п-палочка… Я читал вашу историю в «Ежедневном пророке».

Снейп поморщился и потер шею.

– До сих пор б-беспокоит? – сочувственно спросил Барликорн, болезненно прищурясь.

– Да, бывает, – неохотно признался Северус.

– Особенно когда волнуетесь, – скорее утвердительно, чем с вопросом заметил собеседник. Снейп бросил на него горящий взгляд и снова потер шею.

– Мне сказали, это плохо лечится… А впрочем, – Снейп хлопнул по мягким подлокотникам кресла и усмехнулся, – я любил сказки, когда был маленьким. И даже маггловские иногда читал...

– Н-например? – заинтересовался Барликорн.

– Например, вон ту, про Винни-Пуха. – И Снейп жестом указал на полку, где стояла книга Александра Милна.

– Вам нравился Винни-Пух?! – еще больше оживился старичок.

– Конечно. Он всем нравится, – пожал плечами Снейп. – Но вы не поверите… В детстве мне как-то ближе был Пятачок. Особенно в том эпизоде, когда он почувствовал себя глупым и «почти окончательно…

– …решил убежать из дому и стать моряком», – вместе со Снейпом закончил Барликорн, и оба профессора расхохотались.

– На самом деле, я очень рад, что зашел к вам, – сознался Снейп, вставая.

– В-взаимно… П-понравился чай? – вскакивая вслед за гостем, услужливо спросил Барликорн.

– Да, вполне… Я еще кое-что хотел спросить… – И Снейп опять уставился на книжные полки. – Я вижу, у вас здесь полное собрание сочинений К. С. Льюиса. Это, случайно, не тот Льюис, который написал про льва, колдунью и платяной шкаф?

– Он самый, – кивнул старичок.

– Он что, так много сказок написал? – поинтересовался Снейп. – Никогда о них не слышал.

– Да нет, он п-писал не только сказки, но и философские п-произведения.

– А можно посмотреть? – И Снейп под одобрительным взглядом Барликорна перелистал несколько томов.

– Вы не против, если я возьму почитать? – выбрав пару книг, спросил Северус.

– Д-да ради Бога, забирайте! – улыбнулся Барликорн и замахал руками, словно книги ему были и вовсе не нужны.

– Спасибо, профессор, – сказал Снейп, пожимая ему руку, и, как будто между делом, добавил: – А хотите, я попробую помочь вам с заиканием? У меня есть идея одного зелья. Если немного доработать…

– Нет-нет-нет! – запротестовал Барликорн. – Ни в коем случае не т-тратьте на это время. Мне сказали, что это п-плохо лечится. – И профессора снова рассмеялись.

– Очень рад был п-познакомиться поближе, – провожая Северуса к двери, признался декан Гриффиндора.

– Да я же почти ничего не рассказал, – пожал плечами Снейп.

– И все же теперь я знаю вас н-намного лучше, – улыбнулся старик и дружелюбно похлопал Снейпа по спине.

Следующие три недели в Хогвартсе были довольно спокойными. Учебный процесс проходил в штатном режиме, гриффиндорцы и слизеринцы практически не попадались за нарушения дисциплины, и однажды даже Снейп, почти поверив в то, что контролирует ситуацию, отлучился на воскресенье в свой загородный дом. Уроки по защите от темных искусств у семикурсников тоже проходили без эксцессов. Поттер больше не пытался «наладить отношения», и, установив своего рода железный занавес, Снейп перестал испытывать раздражение из-за его регулярного присутствия на занятиях.

Сегодня, как и обычно по средам, ему снова нужно было проводить урок у семикурсников, и, слегка задержавшись в учительской из-за тривиального разговора об ингредиентах для зелий, Снейп размашистым шагом влетел в свой класс. Распахнув дверь, он чуть не сбил с ног Драко Малфоя, который, не заметив профессора, обращался к кому-то с издевкой, помахивая зажатой в руке газетой. Столкнувшись с вошедшим преподавателем, Малфой неловко покачнулся и обронил газету на пол. Снейп с недовольным видом посмотрел на слизеринца, ожидая извинений, однако наглец и не думал просить прощения.

– Вы читали последний номер, профессор? – язвительно ухмыльнулся Малфой. – Если нет, то зря. Очень интересные новости на первой странице.

Снейп бросил взгляд на крупный заголовок лежавшей на полу газеты: «Беллатрикс Лестрейндж ждет поцелуй дементора». Ниже, более мелким шрифтом, уточнялось: «Завершилось несколько процессов над Пожирателями смерти». Больше он ничего прочитать не успел, услышав в нескольких метрах от себя надменный голос Грегори Гойла:

– Эй, профессор, огоньку не найдется?

Снейп повернулся лицом к нахалу, вертевшему в руках волшебную палочку, и уставился на него немигающим взглядом. Гойл в полуухмылке сделал жвачное движение челюстью.

– Мистер Гойл, – процедил Снейп, – вы, кажется, забыли, что у вас урок беспалочковой магии. Все студенты должны немедленно положить свои палочки ко мне на стол.

Тихо, как мыши, ученики засеменили к преподавательскому столу, но Гойл продолжал играть палочкой и вызывающе смотреть на профессора.

– Считаю до трех, – хладнокровно сказал Снейп. – И цифры четыре не будет.

Гойл и на это выразил свое презрение.

– Раз… – медленно проговорил Снейп, оценивая обстановку.

Практически все студенты Равенкло и Хаффлпаффа покорно сдали палочки и теперь с напряжением смотрели на профессора. Гриффиндорцы расставаться с палочками не торопились. Слизеринцы – тем более.

– Два… – сказал Снейп и напряг желваки.

Не поворачивая головы, он медленно перевел взгляд направо. Поттер и Уизли, нахохлившись, стояли в боевой стойке. Гермиона с силой сжимала палочку, резко сопя и поглядывая то на друзей, то на профессора. Невилл скрестил руки на груди и неодобрительно смотрел на Поттера. Слизеринцы, находившиеся ближе всего, по-прежнему не двигались с места. Наконец Гермиона подошла к преподавательскому столу и демонстративно сложила оружие.

– Три… – произнес Снейп и тут же понял, что на нем, выламывая палочку из рук, повисли сразу два слизеринца. Малфой для приличия тоже вцепился ему в ботинок. Гойл тем временем начал делать пассы рукой…

Так вот какой огонек его ждет!

– Немедленно отцепись от меня! – пытаясь сбросить пираний-недоучек, в бешенстве рявкнул Снейп.

Малфой сразу свалился на пол, но после укуса Пайка палочка профессора тоже выскочила из руки. Мимо уже свистели какие-то заклятья. Не думая ни секунды, Снейп выдал такой шквал магической энергии, что висевшие на нем слизеринцы с грохотом разлетелись по сторонам. Пайк угодил в кучку студентов Равенкло, а Нотт шарахнулся о стену и потерял сознание. Медлить было нельзя. В одно движение Снейп бросился к палочке и, перекатившись по полу, нацелился на Гойла, вокруг которого уже начинало разгораться Адское пламя.

И тут начался сплошной кавардак. Вспомнив историю Винсента Крэбба, многие студенты повалили к дверям, пытаясь как можно быстрее выбраться из аудитории. Некоторые побежали к преподавательскому столу, но загородившая его Гермиона, размахивая кулаком, никому не давала взять палочку. Поттер попытался оглушить Гойла Ступефаем, но тому удалось увернуться. Невилл тут же налетел на Поттера и беспощадно ударил ему по носу костяшками пальцев, отчего у Гарри сразу хлынула кровь. Возмущенный Рон сцепился с Невиллом. Тем не менее Поттер все еще продолжал махать палочкой, и Малфой, истошно завопив: «Петрификус Тоталус!», пальнул заклинанием в его направлении. Однако в Поттера он не попал, угодив вместо него в Пайка, который уже поднялся с пола и целился в профессора.

Снейп в это время, сотворив сверкающий серебряный щит, пытался удержать Адское пламя, быстро приобретавшее вид гигантской летучей мыши. Больше всего он боялся, что огонь прорвется по краю и заденет кого-нибудь из испуганных безоружных студентов. Но пока он лизал только полузакрытые ставни и потолок, не нанося видимого ущерба тем, кто еще оставался в классе. Собрав последние силы, Снейп послал очень мощное заклятье, создав такую ударную волну, от которой проломились ставни и вылетели стекла. Гойл был сбит с ног и бездыханно валялся на полу. Пламя, на мгновение поднявшись еще выше, замерцало и стало быстро угасать, превращаясь в пепел.

Все еще полулежа на спине, профессор опустил палочку и, опершись кулаком об пол, с трудом сел, согнув одно колено. От оседающего повсюду пепла и дыма у него зарябило в глазах. Снейп опустил голову, пытаясь прийти в себя.

– Все в порядке, директор, – услышал он сверху голос Невилла Лонгботтома и обернулся к двери, пытаясь мутным взглядом отыскать МакГонагалл. Дверь была открыта, и вдалеке слышался шум, но МакГонагалл рядом не было.

– Все в порядке, директор, – повторил Невилл, когда Снейп наконец поднял голову. – Все живы. Гойл уже очнулся. Вам нужна помощь?

– Нет, – прохрипел Снейп и, стряхнув с головы пепел, стал подниматься.

Вытянувшись в полный рост, он обвел взглядом столпившихся вокруг него студентов. Уизли держал за шиворот Пайка и Нотта, Малфой, отдав кому-то палочку, виновато стоял чуть в стороне. Гермиона, напряженно глядя на профессора, грызла ногти.

– Мистер Уизли, отпустите этих двух идиотов. Я поговорю с ними потом, – вздохнул Снейп после недолго молчания и обернулся в поисках Гойла. Тот, держась за голову и плача, продолжал сидеть на полу.

Шум в коридоре становился громче, и Снейп, желая замять все как можно быстрее, велел студентам привести класс в порядок. Гойла нужно было доставить в кабинет директора, и, подозвав к себе пару префектов – Голдстейна и Грейнджер, он попросил проводить слизеринца. Затем, попутно отправив Поттера и Нотта в больничное крыло, Снейп направился к выходу. Выглянув в коридор, он увидел быстро приближавшуюся процессию, во главе которой, в окружении студентов и профессоров, торопливо вышагивала Минерва МакГонагалл.

– Спасибо, молодец, – шепнул он стоявшему рядом Малфою и поспешно двинулся ей навстречу.

***

– Что вы творите?! – воздевая вверх руки, возмутился сэр Томас и начал надвигаться на Снейпа, когда тот вместе с МакГонагалл и Флитвиком вошел в кабинет директора. Барликорн и Спраут как деканы факультетов тоже находились здесь.

– А что я творю? – напрягся Снейп, слегка оторопев от такого приветствия.

– И вы еще спрашиваете?! – с гневом заговорил сэр Томас, продолжая наступать. – Как у вас только хватило ума отрабатывать на уроках магию Адского пламени?! Я просто поражаюсь!

– Вы за кого меня принимаете?! – рассердился Снейп. – С самого начала учебного года мы с седьмым курсом проходим основы беспалочковой магии и еще не использовали ни одного заклинания сложнее Вингардиум левиоса.

– Я вам не верю! – не унимался сэр Томас, выпятив грудь и яростно набрасывая съехавшую тогу на левое плечо.

– Сколько эльфов помогают вам по утрам с этим нарядом, профессор? – с издевкой процедил Снейп, подходя к сэру Томасу вплотную.

Два слизеринца так гневно задышали друг другу в лицо, что МакГонагалл и Барликорн подбежали их разнимать. Под умоляющие взгляды директора сэр Томас нехотя отвернулся и, поправляя тогу, стал отходить, но Снейп продолжал стоять как вкопанный и угрожающе смотреть в его сторону. Декан Гриффиндора еще долго толкал Северуса в плечо, прежде чем ему удалось сдвинуть с места возмущенного упрямца.

– Давайте поговорим спокойно! – попросила МакГонагалл, когда наконец Снейп и сэр Томас оказались в разных углах ринга. – Какова твоя версия произошедшего, Северус?

Снейп устало потер лоб и глаза.

– Чтобы у меня была версия, мне нужно посмотреть сегодняшний номер «Ежедневного пророка», – утомленно произнес он.

– Ну что ж, – поправив очки, сказала МакГонагалл. – Можешь взять газету со стола. Ее как раз недавно доставили.

Снейп молча прошел по кабинету, развернул газету и, упершись кулаками в стол, хмуро начал читать: «Как сообщил наш специальный корреспондент, сегодня утром Визенгамот вынес приговоры по делам Лестрейндж, Макнейра, Крэбба и Гойла. Слушания в очередной раз проводились при закрытых дверях. Как и ожидалось, Беллатрикс Лестрейндж (урожденная Блэк), обвинявшаяся, среди прочих преступлений, в убийстве своего кузена Сириуса Блэка и племянницы Нимфадоры Тонкс, приговорена к поцелую дементора. На основании показаний свидетеля, имя которого в интересах следствия не раскрывается, другие Пожиратели смерти – Макнейр, Крэбб и Гойл – приговорены к 25 годам заключения в тюрьме Азкабан. Расследование по делам последователей Волдеморта продолжается. По данным Министерства магии, несколько Пожирателей смерти, включая Малфоя, Мальсибера и Эйвери, продолжают скрываться от правосудия…»

– Вы знали, что Гойл-старший получил двадцать пять лет в Азкабане? – И Снейп, подняв бровь, посмотрел на МакГонагалл.

– Мерлинова борода! Я не успела прочитать, – сконфуженно призналась та, повалившись в кресло.

– Мы тоже, – переглянувшись с преподавателями, вставила профессор Спраут. – Все были на занятиях.

– Вот и я не успел, – вздохнул Снейп. – Но я догадывался, что Адское пламя было направлено лично против меня… Как предателя, конечно.

Снейп хмыкнул и отбросил газету. Не желая встречаться с ним взглядом, сэр Томас отвернулся к камину и потерял всякий интерес к происходящему.

– Если ваша версия верна, парня придется исключить из школы, – задумчиво произнес Флитвик.

– Это уже не мое дело, – устало отозвался Снейп. – Для этого есть директор.

– Д-давайте послушаем, что он сам скажет, – предложил Барликорн, и МакГонагалл рассеянно махнула рукой.

Спраут открыла дверь и попросила префектов ввести Грегори Гойла. Проводив слизеринца в центр комнаты, Гермиона взволнованно посмотрела Снейпу в глаза и вместе с Голдстейном молча удалилась.

– Вам лучше п-присесть, – сочувственно сказал Барликорн, подставляя парню стул.

Гойл плюхнулся на сидушку и, всхлипывая, закрыл лицо руками.

– Зачем вы это сделали? – вздыхая, спросила МакГонагалл.

– Вы и так все знаете! – вскричал Гойл и залился слезами. – Разве вы не видели газету?! Этот негодяй донес на моего отца! Это он во всем виноват!

И Гойл дрожащей рукой указал на Снейпа.

– Вот видите… – хмыкнул Снейп и запустил руку в волосы. – Боже мой, какой дурак…

– Ты решил, что я тот самый свидетель? – разочарованно проговорил он, подойдя к Гойлу. – Да я ни разу не давал показания в Визенгамоте.

Размазывая слезы, Гойл еще сильнее забился в истерике.

– Ну все! Хватит! – заявила МакГонагалл, вставая с кресла. – Помона, попросите префектов отвести мальчика в больничное крыло. Пусть посмотрят на его ушибы и дадут успокоительное.

Гойла увели, и профессора несколько минут стояли молча.

– Ну ладно. Тут все ясно, – сказала наконец МакГонагалл. – Но что делать с остальными?

– С какими остальными? – удивился Снейп.

– Студенты утверждают, что несколько человек применяли боевые заклятья, – пояснил Флитвик.

– Пфф…– с усмешкой выдохнул Снейп. – Самое коварное из них – Ступефай Поттера, которым он пытался остановить Гойла. Ну и не забывайте, что это был урок защиты от темных искусств – в конце-то концов!

– Как он тогда сломал нос? – с сомнением спросила МакГонагалл.

– Вы что, Поттера не знаете? – И Снейп развел руками.

– Ну а с Ноттом что случилось?

– А вот здесь я виноват… – сознался Снейп. – Он мешался под ногами, и я его… нечаянно толкнул.

МакГонагалл со вздохом закатила глаза.

– Н-да. Думаю, можно расходиться. Мракоборцев тогда вызывать не будем, – подытожила она, и деканы одобрительно загудели. Но тут сэр Томас, отрешенно смотревший на огонь в камине, резко очнулся.

– Я уже их вызвал, Минерва… – с сожалением произнес он.

– Гальпийские горгульи! – только и успела выругаться МакГонагалл, как из камина, загоревшегося зеленым пламенем, вышли два представителя Министерства. Одной из них оказалась Миранда Уорнс, задержавшая Снейпа после битвы за Хогвартс. Второго Северус видел впервые.

– Здравствуйте, господа, – сухо поздоровалась женщина в кожаном плаще и злобно посмотрела на Снейпа.

– Ох, Миранда, мы вас зря потревожили, – всплеснула руками МакГонагалл. – Мы уже во всем разобрались.

– Я так не думаю, – скептически изрекла Миранда. – В любом случае, вызов поступил, и мы должны все проверить. Эндрю осмотрит класс и поговорит с мальчишкой. А я… – глаза женщины сузились, – побеседую с мистером Снейпом… У вас есть здесь отдельная комната?

– Да, конечно… – засуетилась МакГонагалл и виновато посмотрела на Северуса.

– Пройдемте, мистер Снейп, – отчеканила Миранда и, холодно взглянув на него, махнула палочкой в сторону двери.

Северус опустил голову и под эскортом своей знакомой проследовал к выходу.

***

– Я арестован? – тихо спросил Снейп, когда дверь в комнату за ними закрылась.

– Это зависит от ваших ответов, – безразлично заявила Миранда, по-хозяйски усевшись за стол и закинув ногу на ногу.

Другого стула рядом не было, но ее это не сильно заботило, так что Снейп, опустив глаза, остался стоять.

– Нам сообщили, что студент седьмого курса Грегори Гойл применил темномагическое заклятие Адского пламени. Это правда?

– Да, – ответил Снейп, приготовившись к худшему.

– Это вы обучили его данному заклинанию?

– Нет.

У него заболело горло, а затем и правая сторона шеи, но потереть ее в присутствии Миранды он не мог.

Тем временем представительница Министерства продолжала нажимать:

– Кто, по-вашему, мог научить его?

– Я не знаю.

– Подумайте хорошенько.

Северус медлил с ответом.

– Возможно, Кэрроу…

– Амикус Кэрроу?

– Да.

– Смотрите мне в глаза, Снейп! – Миранда гневно стукнула кулаком по столу.

Побледнев, Северус поднял на нее глаза. Они были совершенно пустыми.

Нет, он совсем не боялся. Он был готов. Это все равно должно было случиться. От своей участи не уйдешь…

– Амикус Кэрроу в прошлом году преподавал «Защиту от темных искусств». Это так?

– Да.

– И вы в это время были директором школы?

– Да.

Миранда Уорнс презрительно расхохоталась:

– А вы отвечаете на мои вопросы более развернуто, чем в мае!

Снейп снова опустил глаза и почувствовал, как рубашка под воротом сюртука начала намокать от крови.

– Несмотря на общественное мнение, вы мне просто противны! – выплевывая слова, Миранда скорчилась от омерзения. Она еле сдерживалась, чтобы не применить к нему Круцио. Впрочем, она бы с радостью поглумилась над ним и по-маггловски, как весной, после его отправки в Азкабан.

– Я арестован? – снова спросил Снейп, и Миранда окончательно пришла в восторг.

– Пока – нет! – захохотала она. – Но только пока. Мы будем наблюдать за вами.

– Я в этом нисколько не сомневался, – сказал Снейп и горько улыбнулся.

Чтобы Снейп не смог отделаться слишком легко, мракоборцы мурыжили его еще три часа, проверив волшебную палочку на предмет использованных заклинаний и сводив обратно на место происшествия, где, исследовав каждый миллиметр аудитории, заставили отвечать на массу однообразных, повторяющихся вопросов. Не получив никаких доказательств его вины, но вконец измотав его, представители Министерства с чувством выполненного долга, хотя и с небольшим разочарованием, покинули Хогвартс. На вопрос МакГонагалл, будут ли они применять какие-либо санкции к мальчику, Миранда прозрачно дала понять, что если кого и следовало наказать в сложившейся ситуации, так это преподавателя «Защиты от темных искусств».

Было около восьми вечера, когда Снейп, голодный и злой, направился к себе в подземелья, но практически в конце пути, вспомнив о соучастниках Гойла, с которыми он обещал поговорить «потом», передумал и повернул в сторону гостиной Слизерина. Достигнув тупика, он рыкнул: «Открывайся!», и в стене, безо всякого пароля, появилась скрытая дверь. Иногда со Снейпом боялись спорить даже стены.

– Так и знал, что все вы здесь, – прошипел Снейп, окинув взглядом гостиную. Пайк, Нотт, Малфой и сидевшая рядом с Драко Панси Паркинсон как ужаленные повскакивали с мест.

– А где главный герой? – язвительно спросил профессор, не обнаружив Грегори Гойла.

– Ему дали зелье сна без сновидений, и сейчас он спит, – ответил Малфой.

– Когда проснется, передайте ему, что все обошлось, – небрежно бросил Снейп и, заметив надежду в глазах слизеринцев, сердито добавил: – Да! И с вами тоже!

Теодор Нотт, шмыгая носом от переизбытка впечатлений, кинулся благодарить профессора, чем вызвал его крайнее раздражение.

– Перестань унижаться, будь мужчиной! – скривился Снейп и брезгливо махнул мантией.

Когда под испепеляющим взглядом декана трое парней понуро склонили головы, он горько хмыкнул и тихо, но очень отчетливо произнес:

– И если мое слово для вас хоть что-нибудь значит, я никогда, слышите, никогда не давал и не буду давать показаний против ваших родителей!

– У вас… кровь на воротнике, профессор, – робко вставила Панси Паркинсон и неловко указала пальцем себе на шею.

– И что теперь?! – огрызнулся Снейп. – Я должен разреветься, как Плакса Миртл?!

На этих словах профессор круто развернулся и, громко хлопнув дверью, вышел из гостиной. Панси Паркинсон густо покраснела.

– Я же говорил, что все обойдется, – ухмыльнулся Малфой и пригладил волосы.

– Все, больше никогда его не подводим, – предложил Пайк, и слизеринцы, вздыхая, закивали.

***

Собрание участников недавнего сражения проходило и в гостиной Гриффиндора. Впрочем, нет, это было не собрание. Каждый был как будто сам по себе. Гарри сидел в кресле у камина и, подперев кулаком щеку, уныло ковырял кочергой догоравшие угли. Это занятие стало входить у него в привычку, и, когда он в очередной раз брался за кочергу, друзья безошибочно определяли, что Поттер снова не в духе. В такие минуты его старалась не трогать даже Джинни.

Несмотря на то что нос ему быстро вправили, после ссоры с Лонгботтомом Гарри был похож на избитую собаку. Хоть Невилл перед ним и извинился, было видно, что поттеровское «геройство» ему совсем не по душе. По его мнению, в классе «Защиты от темных искусств» нужно было безоговорочно слушаться Снейпа, но у Гарри была другая точка зрения. Рон его, конечно, поддержал, но легче от этого не стало. Он не хотел себе в этом признаваться, но в глубине души чувствовал, что совершенно облажался перед деканом Слизерина.

– Ну а ты, Гермиона? – неожиданно спросил Гарри, обернувшись к Грейнджер. – Почему ты себя так странно повела?

Гермиона, сидевшая в кресле поджав под себя ноги, неохотно закрыла книгу и, порывисто втянув ноздрями воздух, прижала ее к груди. Гарри тут же отвернулся от подруги.

– Я не говорю о том, что надо было сразу применять непростительные заклятья. Я даже могу понять, зачем ты свою палочку сдала, хотя, поверь мне, это было не по-товарищески… – продолжил он, глядя перед собой остекленевшими глазами. – Но почему ты после выходки Гойла никого к столу не пускала? Ведь с палочкой шансы выжить – всегда больше, чем без нее.

– Если ты так беспокоишься о жизнях своих однокурсников, у них была возможность покинуть класс, – встряхнула волосами Гермиона.

– Ага. Проще говоря, сбежать от опасности, – иронично заметил Рон, отвлекаясь от игры в волшебные шахматы.

– А чего ты хотел? Тотального боя? – неодобрительно закачала головой Гермиона. – Профессор Снейп прав: мы не должны все время лезть на рожон и поддаваться на провокации.

Рон раздраженно вскочил с дивана:

– Слушай, ты меня достала уже своим любимым профессором! Снейп – то, Снейп – се!..

– Твой ход, Рон, – пытаясь предотвратить очередную ссору, окликнул его Симус, но Рон тут же посоветовал ему отвязаться.

– Ты давай уже решай, Гермиона, ты с нами или против нас!

– Я чего-то не понимаю, – оскорбилась гриффиндорка. – Ты говоришь так, словно профессор на какой-то другой стороне. Как будто он воплощение зла и с ним надо бороться… Да и вообще, сколько можно выбирать стороны? Мы что, всю жизнь должны выискивать себе врагов? Не пора ли остановиться?

– Вот ты не веришь мне, Грейнджер, но, попомни мое слово, скоро выяснится, что он замешан в чем-нибудь мерзком, и ты очень пожалеешь, что защищала его! – тыча пальцем ей в лицо, кипятился Рон. – Что бы ты ни думала, но он охраняет свои собственные интересы и на других ему плевать. Он всегда выкручивается как змея. Кстати, я не оправдываю Гойла, но уверен, что его папашу сдал именно Снейп.

– Он не мог этого сделать! – категорично заявила Гермиона, отбрасывая книжку.

– Почему ты так решила?

– Да потому что! – закричала девушка и, чуть не плача, закрыла лицо руками.

– Отличный аргумент! – безжалостно рассмеялся Рон и, увидев только что вошедшую Лаванду Браун, тут же забыл про Гермиону: – А, Лаванда, хорошо, что ты здесь, я как раз хотел у тебя кое-что спросить…

Не уточняя, что именно, Рон приобнял обомлевшую Лаванду за плечи и вышел из гостиной, без сожаления оставив друзей и недоигранную партию. Глубоко вздохнув, Симус откинулся на спинку дивана и сцепил руки на затылке. Гарри тем временем вернулся к ковырянию углей.

Очевидно, что, уходя вместе с Лавандой, Рон стремился уязвить Грейнджер в самое сердце, но та продолжала распаляться насчет профессора Снейпа.

– Ты тоже с ним согласен?! – воскликнула Гермиона, вскочив с кресла и обращаясь к Гарри.

– Не знаю, – хмуро ответил тот, не поворачивая головы.

– Да как же так? – не веря своим ушам, застонала его подруга. – Ты же совсем недавно так доверял ему…

Подперев рукою голову, Гарри вздохнул, но ничего не ответил.

– Ничего вы не понимаете! – сжав кулаки, выпалила Гермиона и выбежала из гостиной.

***

Вопреки здравому смыслу, покинув гостиную Слизерина, к себе Снейп так и не пошел. Изначальное желание упасть на кровать и заснуть мертвым сном сменилось лихорадочной потребностью метаться по коридорам замка и наводить ужас на окружающих. Куда идти, он не знал, поэтому, по замысловатой траектории сворачивая то тут, то там, он бесцельно переходил с одного этажа на другой. В отличие от летних прогулок к озеру, умиротворения это не приносило. В какой-то момент Северус даже подумал, что неплохо бы напроситься на чай к Барликорну, но сама эта мысль настолько не соответствовала его привычкам, что он ее тотчас же отбросил.

Нарезая очередной круг по коридорам первого этажа, Снейп услышал протяжные всхлипывания Плаксы Миртл и свернул к женскому туалету – в надежде если не поскандалить с ней, то хотя бы отчитать за непристойное поведение. Он был очень удивлен, обнаружив, что на подоконнике недалеко от туалета, забравшись туда с ногами и обхватив колени, сидит Гермиона Грейнджер.

– Вам что, нравятся эти завывания? – спросил он, сбавив шаг и медленно подойдя к девушке со спины. Голос почему-то звучал не так грозно и внушительно, как он рассчитывал. Тем не менее Гермиона, витавшая в собственных мыслях, вздрогнула и, только теперь заметив профессора, спустила ноги с подоконника.

– Нет, но зато обычно здесь никого не бывает, – грустно улыбнувшись, сказала девушка.

– Неужели опять поссорились с этим рыжим недоразумением? – почти сочувственно спросил Снейп, и Гермиона прикусила губу.

– Угу, – выдавила она с интонацией обиженного ребенка.

– Из-за чего на этот раз? – небрежно поинтересовался Снейп, невольно показывая, что знает слишком много.

– Вам это не будет интересно, – смешавшись, сказала Гермиона и нервно вздохнула.

– Почему вы так решили? – спросил Снейп и пристально посмотрел ей в глаза.

Не отводя взгляда, девушка пожала плечами, и спустя секунду он увидел ее в гостиной Гриффиндора… Ожесточенно что-то доказывая, Рон Уизли тыкал пальцем ей в лицо. И тут она… Нет, этого не может быть!.. Неожиданно для самого себя Снейп заволновался и прервал контакт. На мгновение у него перехватило дыхание.

– У вас кровь на воротнике, профессор, – слегка встревоженно сказала Гермиона, показывая рукой на правую сторону шеи.

– И что… теперь? – неуверенно спросил Снейп.

– Можно я вытру? – попросила девушка, и, к своему удивлению, профессор покорно промолчал.

Что за наваждение? Неужели оно сейчас исчезнет?

Боясь дышать, он прикрыл глаза и услышал тихое, но уверенное: «Тергео!», почувствовав легкие и приятые колебания, исходившие от палочки Грейнджер.

– Можете расслабиться, профессор, – мягко рассмеялась Гермиона. – Вы не превратились в жабу.

Но Снейп был готов превратиться во что угодно, лишь бы она никуда не уходила.

– Спасибо, – прошептал он, мучительно обдумывая, что же еще сказать, чтобы продолжить разговор.

– Я так и не спросил… – с трудом подбирая простейшие слова, произнес он наконец. – Как ваши родители?

– Все хорошо! Вы даже не представляете, как вы мне помогли, – улыбнулась девушка, и глаза ее залучились неподдельной благодарностью. – Они уже вернулись в Англию. Теперь все почти как раньше.

– Поселились на прежнем месте? – как во сне, продолжал Снейп.

– Почти, – кивнула Гермиона. – Старый дом им пришлось продать перед отъездом в Австралию, но они купили новый в том же районе.

– Собираетесь поехать к ним на Рождество?

– Пока не знаю, – призналась Гермиона и слегка покраснела. – До Рождества еще далеко.

– Да, до Рождества еще далеко… – повторил Снейп, полностью исчерпав свою фантазию.

Он чувствовал себя полным болваном, не зная, что делать дальше. Просто так стоять было глупо. Нечего больше сказать – уходи.

– Ну, всего доброго, мисс Грейнджер, – медленно произнес он, не двигаясь с места.

– Как? Вы даже не снимете с меня баллы? – звонко рассмеялась Гермиона.

– Разве только с того, кто вас обидел, – ответил Снейп и, снова почувствовав себя идиотом, в отчаянии прикусил щеку изнутри.

«Боже мой, что я говорю?» – подумал он и, резко развернувшись, зашагал прочь.

– Спокойной ночи, сэр! – крикнула она вслед, но он, ускорив шаг, молча свернул за поворот.

***

«Что же это такое? – подумал Снейп, стягивая с ног ботинки. – Почему эта маленькая девчонка так волнует меня?»

Это было абсолютно нелогично. Ведь он обучал ее много лет и никогда не испытывал этих странных чувств в ее присутствии… Да, он знал ее еще ребенком, но теперь перед ним была какая-то другая, совершенно новая Гермиона Грейнджер. Он и раньше много раз прокручивал в голове свой навязчивый сон, но никак не мог понять, что же в ней изменилось.

А сегодня?.. Как она поразила его! Он так надеялся, что она сдаст свою палочку в классе «Защиты от темных искусств», но увидеть это на самом деле… Неужели она доверяет ему? Ему! Человеку, которому, несмотря на всеобщее восхваление, перестали доверять практически все – и свои, и чужие… Но она защищала его!

Сцена в гостиной Гриффиндора вновь встала у него перед глазами…

Пошатываясь как пьяный, ступая босыми ногами по голому полу, но не чувствуя холода, Снейп подошел к шкафчику с лекарствами. Повыбрасывав оттуда половину содержимого, он наконец-то нашел настойку бадьяна и, смочив носовой платок, прижал его к шее. Должно немного помочь, до следующего раза…

Какая она странная и прекрасная, эта Гермиона Грейнджер!..

Отбросив в сторону носовой платок и расстегнув на груди рубашку, Снейп повалился на кровать.

Но как же Лили? Почему он перестал думать о Лили? И почему он никак не может вызвать в себе чувства раскаяния за это предательство? Когда и почему это началось? Нет, это произошло не в тот день, когда к нему пришла «невыносимая всезнайка». Милая, невыносимая всезнайка… Нет, это было не в Азкабане. Это случилось еще раньше, когда он, истекая кровью, доверил Поттеру свои воспоминания. Да, именно тогда в нем что-то щелкнуло, словно переключатель. Когда он очнулся и увидел плачущего Фоукса, он уже не был сам собой. Что-то случилось, и память о Лили померкла. Словно кто-то вынул заржавевшее железо из годами не заживающей раны…

«А все-таки ты свинья, Снейп» – подумал он и, в бессильным движении прикрыв лицо рукой, мучительно застонал.

На сколько она младше? На двадцать лет? Если кто-то узнает, его сочтут извращенцем. Впрочем, разве это не так? Хоть ей и пришлось через многое пройти, она совсем еще молодая и невинная девушка. Что он мог предложить ей? Больное тело и гору страданий? О, нет! Пусть он сам себя распинает на этой горе страданий, но предлагать это ей? Для этого надо быть не в своем уме. И потом, у нее есть парень…

Уизли, конечно, недоумок. Но он ее сверстник, близкий друг и боевой товарищ. Он молод и неплохо сложен и, уж конечно, более привлекателен, чем старый и больной урод из подземелий. То, что они постоянно ссорятся, ни о чем не говорит. Молодые всегда ссорятся. Пройдет время, и Уизли может стать ей хорошим мужем… Чертов Уизли!..

Да нет, при чем здесь Уизли? Если молодая девушка пару раз пожалела его, это вовсе не означает, что он может ей нравиться. Он просто не может никому по-настоящему нравиться. Никогда не сможет. Это все иллюзия, блажь, навязчивый сон. На самом деле она всего лишь проявила сострадание. Он несчастен, жалок и убог, а она… Она очень добрая, вот и все…

Надо взять себя в руки. Грейнджер не должна узнать о том, что творится у него в душе. Он не должен разрушить ей жизнь своими глупыми чувствами. Он не имеет права быть настолько слабым.

Впрочем, если она все поймет… Она, наверное, только посмеется над ним… Нет, этого нельзя допустить. Он этого просто не вынесет…

Снейп долго лежал с открытыми глазами, бессмысленно глядя в каменный потолок. «Твое место в Азкабане!» – лихорадочно твердил он себе, кругами гуляя по подсознанию, как несколько часов назад – по коридорам Хогвартса. Наконец к рассвету он забылся беспокойным сном и прометался в постели до позднего утра. Ему снова снилась Гермиона Грейнджер…

С того самого дня Снейп стал избегать встреч с «невыносимой всезнайкой». Он игнорировал ее почти так же умело, как и Гарри Поттера, даже на уроках по защите от темных искусств отводя от нее глаза и чрезвычайно заинтересованно занимаясь какими угодно студентами, кроме этих двух гриффиндорцев. Как относилась к этому Гермиона, он не знал, да и вообще, старался не думать. Во всяком случае, никаких явных эмоций она не проявляла, по-видимому, вернувшись к обычному режиму взаимоотношений среднестатистического студента с «ужасом подземелий». То есть отношений не предполагалось никаких.

Установившийся на личном фронте нейтралитет как нельзя лучше соответствовал всему, что происходило вокруг. Полная психологическая победа профессора над студентами Слизерина и Гриффиндора в истории с Адским пламенем привела к тому, что стычки между представителями враждующих факультетов полностью прекратились. Тишь да гладь воцарились настолько прочно, что к началу ноября директор МакГонагалл решилась не менять стандартного расписания чемпионата школы по квиддичу и открыть сезон матчем «Гриффиндор – Слизерин».

***

Погода в день матча стояла сухая, хотя и ветреная. Имея опыт игры в самых разных условиях, сейчас Гарри находил их почти идеальными. Не вызывал опасений и состав команды Слизерина. По какой-то причине Драко Малфой отказался в этом году выступать за команду факультета, окончательно уступив место ловца Харперу, заменявшему его в матче с Гриффиндором два года назад. Поменялись у «зеленых» и загонщики. Грегори Гойла, которого не исключили из школы, но оставили на испытательный срок под надзором профессора Слагхорна, заменил Малькольм Бэддок, а покойного Винсента Крэбба – его однокурсник Пайк. Мальчиком-паинькой этот последний, конечно, не был, но агрессивностью Крэбба и Гойла тоже не отличался, да и Поттера всегда побаивался.

Матч начался если не сонно, то по меньшей мере неспешно, и командам долго не удавалось размочить счет. Один только Деннис Криви постоянно мельтешил у Гарри перед носом, наводя суету в безупречных построениях гриффиндорцев. Обе команды играли академично и, по-видимому, опасаясь гнева профессора Снейпа, старались избегать силовых приемов. Наконец, под едкие комментарии Захарии Смита, Джинни забросила квоффл в кольцо, и игра пошла живее. Загонщики, тем не менее, продолжали махать битами довольно беззубо, и быстрые атаки Гриффиндора в случае потери мяча мгновенно сменялись ответными выпадами Слизерина. Вязкой силовой борьбы, которую раньше соперники демонстрировали почти в любом матче, в этот раз не получалось, и Захария Смит, посмеиваясь над обеими командами, называл происходящее то балетом, то фигурным катанием на метлах. Однако матч перестал быть скучным, и зрители сопровождали атаки своих любимцев дружными кричалками. В целом Слизерин смотрелся предпочтительнее. Особенно успешно играл охотник «зеленых» Вейзи, как ребенка разводивший Рона на ложном замахе, и к моменту, когда Гарри наконец-то заметил снитч, счет был уже 80:30 не в пользу Гриффиндора.

Гарри завертелся над полем, пытаясь сбросить с хвоста Харпера, который, хоть и не проявлял завидной реакции в выслеживании неугомонного шарика, от Поттера далеко не отрывался и, очевидно, надеялся на ошибку соперника.

– Оба ловца заметили снитч! – заголосил Захария Смит, и болельщики разом охнули, вскакивая с мест и пытаясь не пропустить ключевой момент матча.

Маленький шарик метнулся к трибунам, вызвав у зрителей очередной экстаз, и Гарри, сделав резкий маневр, наконец-то оставил Харпера позади. Однако ускорение гриффиндорского ловца не осталось без внимания Бэддока, и тот, паря высоко над Гарри, приготовился нанести убийственный удар по бладжеру. Что произошло дальше, Гарри толком не понял. Он заметил, что бесцельно носившийся рядом с Бэддоком Деннис Криви внезапно выпучил глаза и с диким воплем влетел плечом в слизеринского загонщика. Щуплый Деннис значительно уступал Бэддоку в габаритах, но, вопреки всякой логике, его силовой прием оказался сокрушительным. Раздался невероятный грохот, словно какой-то самолет преодолел звуковой барьер прямо над полем для квиддича, и оба игрока исчезли из виду. В ту же секунду, едва не свалившись с метлы, Гарри поймал снитч.

***

Несмотря на довольно устойчивое перемирие между факультетами, профессор Снейп оставался, как всегда, насторожен и, положа руку на сердце, ничего хорошего от матча по квиддичу не ждал. Поэтому на трибуну он подниматься не стал, а наблюдал за игрой, привалившись к дверному косяку у выхода из раздевалки Слизерина. Когда над полем раздался грохот, он успел заметить, что метла Бэддока сделала резкое ускорение и, не поддаваясь контролю, понесла еле державшегося на ней загонщика вверх и в сторону Запретного леса. Влетевшего в него гриффиндорца, наоборот, отбросило вниз, и теперь он безжизненно распластался на газоне. Не медля ни секунды, профессор бросился к глупому мальчишке и первым оказался рядом, если, конечно, не считать судьи – Роланды Хуч.

– Черт возьми, Криви! – рявкнул Снейп, приводя бедолагу в чувство, но мадам Хуч аккуратно отодвинула профессора в сторону.

– Не лезь, Северус, не лезь, – строго сказала она, окинув его предупреждающим взглядом. – Пока его не посмотрит мадам Помфри, никаких разборок!

– Да какие тут разборки? – горько усмехнулся Снейп. – Здесь, наоборот, надо кости собирать…

Но увидев, что мальчик открыл глаза, он не смог удержаться от тирады:

– Что это было, Криви? Неконтролируемый выброс магии? Тебе что, пять лет, и ты не соображаешь, что делаешь? Твои-то кости соберут, а вот что теперь с Бэддоком – неизвестно. Вас обоих вообще могло разнести на куски. Если бы ты был способен выбрасывать энергию осознанно, мог бы получить «выше ожидаемого» по «Защите от темных искусств», но настолько не владеть собой во время обычного школьного матча – это преступление!

– Северус! Хватит! – повысила голос мадам Хуч. – Директор и декан с ним разберутся…

– Все, я закончил, – расстроенно буркнул Снейп и, будто в подтверждение своих слов, нахмурился и, тяжело вздохнув, закрыл рот рукой.

– Простите, профессор! – виновато заскулил Криви, глядя на него огромными влажными глазами. – Я не знаю, как так вышло. Я просто хотел защитить Гарри Поттера!

Профессор снова вздохнул и закатил глаза. Видимо, в этом мире больше некого защищать, кроме Гарри Поттера…

– Ладно. Уже ничего не поделаешь… Вытри нос, – поморщившись, проговорил Снейп и обернулся, отыскивая взглядом других профессоров.

Вскоре на поле для квиддича образовалась целая толпа, в которой оказались и профессора, и участники матча, и рядовые зеваки. На вопросы преподавателей о том, куда он мог зашвырнуть слизеринского загонщика, Деннис Криви так и не смог ответить ничего внятного, и, после того как Хагрид унес мальчика в больничное крыло, на спонтанно собравшемся совете было принято решение искать Малькольма Бэддока по всем окрестностям Хогвартса. Вероятнее всего, на метле он долго продержаться не мог и должен был упасть где-то неподалеку. Поскольку наиболее вероятным местом падения мог оказаться Запретный лес, туда и должна была отправиться самая крупная поисковая группа, в которую вошла большая часть преподавательского состава. Не стал исключением и Северус Снейп, который, однако, быстро отделился от остальных, решив искать пропавшего студента самостоятельно.

***

Запретный лес был огромен, и Снейп, не зная точно, куда следует идти, побрел между деревьев наугад, думая лишь о том, что непременно найдет мальчика, чего бы ему это ни стоило.

Едва он продвинулся в глубь леса, как стало невероятно темно, хотя до ночи оставалось еще несколько часов. Снейп шел, не разбирая дороги, то забредая в болотистые места, то выбираясь на небольшие поляны и затем снова углубляясь в лесную чащу. Доверившись инстинкту, он не использовал заклинания компаса и лишь освещал свой беспорядочный путь волшебной палочкой.

Проблуждав несколько часов, Снейп в очередной раз оказался в какой-то болотистой части леса и, увязнув в трясине, до колен измазался в грязи. Натыкаясь на коряги, он с трудом смог выбраться на твердую почву и на мгновение забыл о поисках Малькольма Бэддока, увидев прямо перед собой раскидистое дремоносное растение со множеством созревших плодов. Экземпляр был редким, и Снейп немного пожалел о том, что обнаружил его так не вовремя. Двинувшись в сторону, он снова наткнулся на какую-то ветку или корягу, но, посмотрев под ноги, понял, что ошибся. Перед ним лежал обломок метлы.

– Бэддок! – закричал Снейп и, резко переводя светящуюся палочку то туда, то сюда, напряженно посмотрел по сторонам.

Мальчика нигде не было видно, и, распугивая местных птиц, Северус заметался вокруг трясины. На его зов никто не откликался, и он все дальше и дальше уходил от места находки. Внезапно, раздвинув плотно растущие кусты, Снейп оказался на какой-то странной поляне. С деревьев свисала огромная паутина, а само место излучало необычную энергетику – оно было словно переполнено магией.

– Бэддок! – снова крикнул Снейп и, не поверив своей удаче, замер, услышав невдалеке слабые стоны.

– Бэддок! Все хорошо! Я здесь! – заорал Снейп, бросившись в заросли и застревая в паутине.

Вскоре он нашел его. Мальчик лежал под деревом, неестественно скрючив сломанную руку и, по-видимому, находясь в забытьи. Иногда он стонал и бормотал что-то бессвязное, но Снейп был радостно возбужден, понимая, что все самое страшное для парня осталось позади. Надо было только найти силы, чтобы побыстрее добраться до Хогвартса. Левитировать тело в лесу было крайне неудобно, и Северус взял мальчика на руки.

Идти назад оказалось безумно тяжело, и Снейп то и дело останавливался, чтобы перевести дух. В очередной раз сбавив шаг недалеко от места, где он обнаружил обломок метлы, Северус услышал хруст кустарника и оглянулся. Сначала он подумал, что встретил кентавра, но, присмотревшись, заметил одежду, которую ни с чем нельзя было перепутать. Роскошно отделанная лацерна с капюшоном и сандалии, надетые поверх шерстяных носков…

– О!.. Так значит, вы меня обскакали, – разочарованно произнес сэр Томас, подходя к Снейпу.

– Мальчик жив, разве это не главное? – И Северус, холодно посмотрев на коллегу, аккуратно опустил свою ношу на землю.

– Да-да, конечно, вы правы, – вздохнул сэр Томас. – Я очень рад и за вас, и за мистера Бэддока. Вы здорово потрудились, профессор, и это достойно уважения.

– Послушайте… – смутившись, ответил Снейп и, серьезно задумавшись, завертел в руках палочку. – Я хотел бы вас попросить… об одной услуге.

Сэр Томас изумленно вскинул брови.

– Вы тоже зельевар и должны меня понять… – медленно заговорил Снейп. – Когда я искал Бэддока, то случайно обнаружил великолепный экземпляр дремоносного растения. Это совсем рядом, и было бы жаль не воспользоваться случаем, учитывая, что вы тоже здесь и жизни мальчика ничего не угрожает… Вы не могли бы вернуться с ним в Хогвартс, а я бы ненадолго остался и собрал дремоносные бобы?

– Ну, я даже не знаю… – засомневался сэр Томас. – То есть… все могут подумать, что это я нашел мистера Бэддока.

– Ну и пусть, я даже не против, – пожал плечами Снейп. – Ведь вы бы и так нашли его, если бы мне не повезло оказаться первым… Более того, я сам прошу вас не рассказывать о том, что случилось на самом деле.

– Почему? – недоверчиво отозвался сэр Томас. – Какая вам с этого выгода?

– Это не имеет значения, – опустив глаза, ответил Снейп. – Считайте, что это просто чудачество или… жест примирения с моей стороны. Мы с вами несколько раз вздорили, и, полагаю, я изрядно хамил. Давайте оставим это в прошлом.

– Что ж, ладно, – осклабился профессор трансфигурации. – Вот уж не думал, что вы способны на такие жесты. Теперь я понимаю, почему Минерва о вас такого высокого мнения.

– Высокого мнения обо мне? – удивленно хмыкнул Снейп.

– Да, можете не сомневаться.

Северус отвел взгляд от собеседника и посмотрел куда-то вдаль.

– Ладно, не будем терять время, – вздохнул он наконец. – Вы исполните мою просьбу?

– Хорошо, – согласился сэр Томас, энергично пожимая Северусу руку. – Но имейте в виду, я не собираюсь откровенно лгать. Чужая слава мне не нужна. Если меня спросят напрямую, что произошло сегодня в лесу, я буду вынужден рассказать правду.

– Как знаете, – отмахнулся Северус, и профессора попрощались.

Сэр Томас бережно взял на руки тихо стонущего мальчика и бодро зашагал по шуршащей листве. Пройдя ярдов двадцать, он в последний раз обернулся и посмотрел на Северуса, который, опустившись на одно колено, рассматривал что-то лежащее на земле. Удивленно покачав головой, сэр Томас улыбнулся и, уже не останавливаясь, продолжил свой путь.

К счастью, произошедшее на матче по квиддичу практически не изменило положения вещей в Хогвартсе. Снейп по-прежнему пользовался непререкаемым авторитетом почти у всех студентов, кроме Уизли и Поттера, и никаких новых стычек между Гриффиндором и Слизерином этот инцидент не спровоцировал. Единственными заметными его последствиями стали отстранение Денниса Криви от квиддича и рост популярности и так не обделенного вниманием сэра Томаса. В моду даже вошли сандалии с шерстяными носками, но по мере приближения зимы эта причуда стала сходить на нет.

В конце ноября на очередном уроке по защите от темных искусств Снейп проводил тренировочные дуэли между студентами седьмого курса, которые должны были отрабатывать защитные чары без применения магических артефактов. Для атаки при этом использовались волшебные палочки, поэтому по ходу занятия Снейп планировал менять дуэлянтов местами, предоставляя возможность отточить свои оборонительные навыки каждому из студентов в паре. Уизли и Поттера он, конечно, поставил вместе и полагал, что внимания таким опытным бойцам ему уделять не придется. Однако все вышло иначе.

С удивлением и нарастающим раздражением он наблюдал, как Поттер пропускал одно заклинание за другим. Сначала его подошвы приклеились к полу, затем он ужасным голосом запел, но когда возмущенный Гарри потребовал от Рона применить какое-нибудь заклятие, более достойное ветерана Второй магической войны, и пропустил Ступефай, Снейп не выдержал.

– Что происходит, Поттер?! – гневно спросил профессор, нависнув над распростертым на полу героем. – Вы забыли, как использовать Протего?

– Просто у меня реакция лучше, – вставил Рон, помогая другу подняться.

– Что? – подумав, что ему послышалось, переспросил Снейп.

– У меня реакция лучше, я же вратарь, – ухмыльнулся Рон.

– Ах, вот почему вы пропустили все атаки Вейзи в матче со Слизерином! У вас ведь реакция лучше, чем у Поттера, который обычно еле ловит самый медленный шарик. Верно я говорю? – желчно поинтересовался Снейп.

– Вейзи забивал мне только из-за сильного ветра! – набычился Рон. – Гарри – отличный ловец, но реакция у меня лучше! Давайте проверим, профессор? Вы атакуете, а я защищаюсь. Как вам такое предложение?

С удивлением обернувшись на эту реплику, студенты прекратили тренировку и, предвкушая захватывающее зрелище, стали подходить ближе.

– Вы серьезно, мистер Уизли? – не веря своим ушам, фыркнул Снейп. – Вы точно хорошо подумали?

– Не дури, Рон, – раздался взволнованный голос откуда-то слева.

– Помолчи, Гермиона! – вполоборота бросил Уизли.

– Но на этот раз она права. – И Гарри, обхватив друга за плечи, попытался отвести его в сторону.

– Отстань! – разозлился Рон и, освободившись от рук Поттера, снова с вызовом уставился на профессора: – Ну так что? Спорим на делюминатор? Вы ведь так его и не вернули.

– На делюминатор? – усмехнулся Снейп. – Ну, раз вы так настаиваете, я согласен. Но только при одном условии. Вы защищаетесь с палочкой, а я атакую без. Идет?

– Но так у меня будет преимущество, – возразил Рон.

Снейп c жалостью посмотрел на рыжеволосого сопляка:

– Вы действительно так думаете? Очень смело для человека, который всего пару месяцев назад не мог даже свечу как следует погасить.

От этих слов Рон вспыхнул до корней волос и злобно пробасил:

– Несмотря на это оскорбление, я принимаю ваши условия.

Какое оскорбление? Снейп был поражен. Почему звездную болезнь не лечат в Мунго? И когда этот парень успел превратиться в такого самовлюбленного индюка? Как вообще, имея подобный характер, он мог справиться с крестражем Волдеморта? Ситуация казалась сюрреалистической. Надо было проучить Уизли раз и навсегда.

Однажды в детстве Северус видел маггловский фильм в стиле «вестерн» (кажется, это так называется). Двое мужчин в шляпах вступили в дуэль на пистолетах. Стреляли быстро, от бедра. Все решала реакция…

– Мистер Финниган, – обратился Снейп к ближайшему из стоявших рядом студентов, – можете подать сигнал?

– Конечно, профессор, – закивал гриффиндорец.

Снейп отдал свою палочку Симусу и встал напротив соперника, расслабленно опустив руки вдоль бедер. Он знал, что у Рона Уизли нет никаких шансов. Его охватил злорадный азарт. На мгновение он почувствовал, что ему снова семнадцать, перед ним – Мародеры, и девушка, которой он так дорожит, смотрит на него…

– На счет «три», – предупредил Финниган и медленно начал отсчет: – Раз… два… три!

– Кх! – выдохнул Северус, резко вскинув кисть с вытянутым указательным пальцем. Палочка тут же вылетела из рук Уизли и, пару раз стукнувшись об пол, откатилась к стене. Снейп поднял руку и с самым серьезным выражением лица задул воображаемый дымок, струящийся из дула «пистолета».

Открыв рот от негодования, Рон изменился в лице и через пару секунд, сорвавшись с места, вылетел из аудитории, даже не подобрав с пола волшебную палочку.

– Ну что, вы довольны собой?! – в ярости вскричал Гарри, обращаясь к профессору. – Зачем вы его так унизили? Вы ведь знали, что победите. Трудно было отказаться от дуэли?

Помрачнев, Снейп приковал к Поттеру тяжелый взгляд.

– Пятьдесят баллов с Гриффиндора, – произнес он, как гвозди вбивая каждое слово. – А теперь – вон отсюда!

Но Поттер, не дожидаясь последней фразы, уже хлопнул дверью.

Почувствовав резь в горле, Снейп медленно потер шею и мрачным взором окинул класс. Поняв, что захватывающее зрелище подошло к концу, студенты, стараясь не встречаться взглядом с профессором, поспешно вернулись к учебной рутине.

***

Гермионе было безумно стыдно за своих друзей. Слепая обида заставляла их творить странные вещи, все больше осложняя отношения с профессором Снейпом. Но они все равно оставались ее друзьями, и, как бы трудно ни становилось находить с ними общий язык, она не могла не проявлять о них заботы. Особенно о Роне, которого она продолжала считать своим парнем, хотя никаких романтических или просто душевных встреч между ними не было уже долгое время. А кому, как не Рону, сейчас было хуже всех, пусть он и сам поставил себя в неловкое положение? Да еще и палочку нужно было вернуть, иначе она могла оказаться у профессора Снейпа, а это грозило новыми неприятностями.

К счастью, декан Слизерина никакого интереса к палочке Рона не проявил. Тихонько подобрав ее после окончания урока, Гермиона отправилась на поиски своего рыжеволосого друга. В башне Гриффиндора его не было, и девушке пришлось долго блуждать по закоулкам Хогвартса, прежде чем она все же нашла его в одном из коридоров первого этажа. Насупившись, Рон сидел прямо на полу, прислонясь к стене, но при появлении подруги немедленно вскочил на ноги. Его лицо перекосилось от злости, и Гермиона поняла, что он не желал ее видеть. Но палочку все равно надо было отдать.

– Ты забыл свою палочку, Рон, – сказала она, протягивая ее товарищу, но тот в ярости оттолкнул ее руку.

– Можешь засунуть ее себе в задницу! – закричал парень, чуть не брызжа слюной от бешенства. – Между нами все кончено, Грейнджер! Если ты не в курсе, я снова встречаюсь с Лавандой Браун, а ты можешь убираться прямиком к своему нетопырю!

Услышав это, девушка на мгновение опешила. Глаза ее заблестели от подступивших слез, но, несколько раз моргнув и осознав произошедшее, гриффиндорка пришла в себя и, плотно сомкнув губы, влепила Рону звонкую пощечину.

– Ты!.. Ты!.. – задыхаясь от обиды, засопела Гермиона. – Ты самая большая ошибка в моей жизни, Рон Уизли!

Выплюнув эти слова, она тут же потеряла самообладание и, истерично швырнув в Рона палочкой, побежала куда глаза глядят.

***

Северус Снейп чувствовал себя ужасно, но, превозмогая эмоции и боль, каким-то образом все же довел занятие до конца, даже ни на ком не сорвавшись. Завершив урок и опередив всех остальных, он быстрым шагом вышел из аудитории, гневно хлопнув дверью на прощанье. Седьмой курс – сколько же от него проблем!

Проклятье. Куда теперь идти? Остановившись на развилке и издав недовольный стон, Снейп ринулся в один из коридоров и начал наматывать бессмысленные круги по замку – точно так же, как в тот день, когда Гойл применил заклятье Адского пламени.

Поттер прав. Зачем он это сделал? Он повел себя инфантильно, как последний подросток. Он на двадцать лет старше этих сопливых детей, и демонстрировать над ними свое превосходство просто нелепо. Мстить рыжему дурачку за высокомерие и вспоминать свои собственные юношеские обиды?.. О, как низко он пал… И что теперь подумает она? Боже, что же она теперь подумает?!

Все это продолжалось довольно долго. Северус все летел и летел куда-то, отупевая с каждым шагом, пока совсем не перестал что-либо чувствовать. Остановившись и осознав, что бежать ему больше никуда не хочется, он окинул взглядом коридор, пытаясь понять, где находится.

Ах, ну да, это первый этаж… Чуть дальше нужно повернуть направо, а там неподалеку и лестница, ведущая в подземелья…

Сориентировавшись, Снейп окончательно успокоился и двинулся вперед. Он развил уже крейсерскую скорость, как вдруг из-за того самого поворота, к которому он направлялся, пулей вылетело нечто и с размаху столкнулось с профессором.

Это оказалась Гермиона Грейнджер, которая, поняв, в кого врезалась, тут же, как ошпаренная, отскочила назад метра на два. Оторопев от неожиданности, Снейп посмотрел на нее болезненным взглядом. Она стояла перед ним раскрасневшаяся и растерянная, приоткрыв рот от испуга и хлопая ресницами. Северус хотел уже что-то сказать, но тут она, бросившись к нему, взяла и разревелась.

Ища утешения, она так стремительно обхватила его, что Снейп едва успел приподнять руки, чтобы не прикоснуться к ней, и теперь, стоя в позе дерева и оглядывая прилепившуюся к нему гриффиндорку, не знал, куда их девать. Тем временем девушка продолжала плакать. Она рыдала все сильнее и сильнее, громко всхлипывая, завывая и шмыгая носом ему в сюртук. Так, бывает, плачет маленький ребенок, обняв маму, когда его кто-то обидел.

Что она делает?!..

Потерянно переводя взгляд с безудержно рыдающей на его груди Гермионы на собственные руки, которые казались ему бесчувственными деревяшками, Северус не знал, что думать и что предпринять. В голове у него все перемешалось…

Что же он должен делать? Оттолкнуть ее? Отчитать? Снять баллы с Гриффиндора? Господи… Что делать с руками? Куда их деть? Обнять ее? Нет, это немыслимо…

Снейп так и продолжал стоять как пень, а черный сюртук все намокал и намокал от девичьих слез.

– Об-ни-ми-те ме-ня, п-пожалуйста… – заикаясь от рыданий, прошептала Гермиона, и Северус, обмирая от ужаса, но не смея отказать ей, обхватил онемевшими руками спину девушки.

Что происходит? Почему она так убивается? Как поступают в таких случаях?..

Лихорадочно перебирая в голове варианты ответов, он понял, что надо ее утешить… Сначала неуверенно и почти бесстрастно, а затем все более нежно, Северус стал поглаживать Гермиону по спине, время от времени чуть сильнее прижимая ее к груди и убаюкивая в своих руках. Спустя какое-то время она начала затихать и, когда он сам уже погрузился в подобие транса, совсем перестала плакать.

– Большое вам спасибо, профессор, – внезапно сказала она и отстранилась, вытирая рукавами мокрое распухшее лицо.

Снейп медленно убрал руки и в замешательстве посмотрел на девушку.

– Фух, – облегченно вздохнула Гермиона, очевидно, вдоволь наплакавшись. – Извините, что так получилось.

И, не дожидаясь ответной реакции, она развернулась и быстро упорхнула за поворот.

Не двигаясь с места, Снейп еще долго стоял столбом. Он смотрел в одну точку и никак не мог сосредоточиться. Наконец, сглотнув подступивший к горлу ком, он в отчаянии обхватил голову руками. До боли сжав пальцами волосы, он закрыл глаза и мучительно застонал…

Наскочила, взволновала и убежала… Ну и как ее теперь игнорировать?!

Учебная неделя подходила к концу, и Гарри Поттер с трудом заставил себя пойти на сдвоенное «Зельеварение», которое мешало отправиться на законный отдых и наконец-то расслабиться.

Гораций Слагхорн был постоянно недоволен посредственным качеством зелий, которые варил Гарри после возвращения в Хогвартс. Тот, конечно, не мог признаться профессору, что его позапрошлогодний успех в зельях не имел никакого отношения к его способностям и вряд ли повторится снова. Несмотря на смутные угрызения совести, в душе он жалел, что учебник Принца-полукровки сгорел в Выручай-комнате. Эта книга принадлежала Снейпу, но что с того? Там было много интересного…

Так рассуждал Гарри, поглядывая в окно и вяло помешивая содержимое своего котла. В этот день семикурсники готовили Мертвый эликсир – целебное зелье, которое, подобно настойке бадьяна, предназначалось для лечения разнообразных ранений, но было универсальнее и мощнее по свойствам, позволяя не только останавливать кровотечение, но и сращивать куски плоти, полностью отделенные друг от друга. По-видимому, это и была та самая «мертвая вода», которая упоминается в мифах и преданиях многих народов и о которой они недавно читали в рамках курса «Сказки магов и магглов».

Мертвым в этот день казалось не только зелье, но и поведение всех находящихся в классе. То ли конец недели ни к чему уже не мотивировал, то ли слякотная погода навевала тоску, но многие студенты вели себя так апатично, что были похожи на ленивых мух, да и сам профессор Слагхорн, сидящий за преподавательским столом и уныло подпирающий щеку кулаком, как будто погрузился в состояние летаргического сна.

Однако эликсир такого к себе отношения терпеть не мог. Лекарство было сложным в приготовлении и требовало внимания со стороны зельеваров, особенно в тот момент, когда в котел надо было добавлять прыгающие бобы. Малейшая нерасторопность – и они начинали скакать по всей аудитории, поэтому банку с бобами по инструкции следовало держать закрытой вплоть до последнего момента, когда зелье уже вскипело и доваривалось на медленном огне. Многие студенты не забывали об этом, и, оживая на несколько минут только для того, чтобы закинуть в котел бобы, благополучно возвращались в состояние полудремы на оставшуюся часть урока, ведь после добавления последнего ингредиента доваривать зелье нужно было еще не менее получаса.

Как и большинство других ребят, Гарри помнил об этом, и, быстро закинув бобы в котел, мешком упал обратно на стул, не ожидая в конце занятия ничего необычного, но тут его внимание привлек суетящийся вокруг соседнего стола Захария Смит. Зазевавшись, он растерял все бобы, которые, как ошалелые, вертясь и подпрыгивая, разбежались по разным углам аудитории. Сбивая всех с ног и натыкаясь на стулья, хаффлпаффец кинулся их подбирать, но бобы казались намного проворнее студента-семикурсника и словно издевались над ним, проскакивая между пальцами в тот самый момент, когда уже казалось, что ему удалось зажать их в руках.

– Ай!.. До чтоб тебя!.. – вопил Захария, то залезая под стол, то бросаясь к окну.

– Мистер Смит, мистер Смит! – вытаращив глаза, встрепенулся профессор Слагхорн. – Перестаньте мельтешить и оставьте уже в покое эти бобы!

– Но, сэр… – расстроенно возразил хаффлпаффец. – Зелье почти готово, и будет обидно, если я его не доварю. А до конца урока еще есть время. Сейчас я их…

– Нет, не надо! – Слагхорн вскочил с места. – Вы сейчас все котлы опрокинете. Сходите лучше в кладовую и возьмите еще одну банку с прыгающими бобами.

– О, спасибо, сэр! – воодушевился Захария Смит, направляясь к двери.

– Только ничего не перепутайте! – ворчливо добавил профессор, махнув рукой и усевшись обратно за стол. – Прыгающие бобы похожи на дремоносные, а их в эликсир добавлять категорически нельзя.

Еле дослушав наставления, студент торопливо кивнул и вышел из аудитории. Окинув осовевшим взглядом класс, Гарри вернулся к помешиванию зелья.

Смит возвратился довольно быстро и, радостно встряхнув в руках добытую банку, направился прямо к своему котлу. Почти никто не обратил на него внимания, и, когда прогремел взрыв, это стало для всех полной неожиданностью.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а! – раздался истошный вопль Захарии Смита, когда кипящая жидкость из лопнувшего котла выплеснулась ему на лицо. Класс «Зельеварения» наполнился густыми клубами желтоватого пара и жуткой вонью обожженной плоти.

– Мерлинова борода! – вскричал Слагхорн, бросившись на помощь юноше. – Префекты, позовите мадам Помфри! Быстрее!

– Что с ним?! Как он?! – затараторили студенты, вскочив с мест.

Вокруг Захарии Смита и профессора зельеварения стала собираться кучка семикурсников, но многие, особенно девушки, не выдерживая зрелища, в ужасе отворачивались. Испытывая нехорошее предчувствие, Гарри тоже заглянул через плечо профессора и, в шоке от увиденного, медленно вернулся на свой стул. Когда в класс вбежала мадам Помфри, все уже было кончено.

– Мистер Смит умер… – дрожащим голосом объявил Гораций Слагхорн.

***

– В класс «Зельеварения» никого без приглашения не впускать! – скомандовала Миранда Уорнс, растолкав толпу, собравшуюся в коридоре. – Все студенты, присутствовавшие на уроке, будут опрошены, так что пусть ожидают своей очереди! А вот любопытным здесь делать нечего!

Вздыхая и перешептываясь, студенты и сотрудники Хогвартса, сгрудившиеся около места происшествия, стали кучками разбредаться кто куда.

– Мы можем вам чем-нибудь помочь? – спросила МакГонагалл, нервозно теребя в руках очки.

– Да! – поджав губы, ответила Миранда. – Кто из преподавателей считается специалистом по зельеварению, кроме профессора Слагхорна?

– Сэр Томас Торкв и…

– Дайте догадаюсь. Снейп?

– Да, профессор Снейп.

– Понятно, – раздраженно кивнула Миранда. – Я хочу поговорить со всеми тремя зельеварами. И сделать это надо в первую очередь. Сначала я побеседую с профессором Слагхорном, благо за ним далеко ходить не надо. Потом пригласите сэра Томаса. Снейп будет последним. Ясно?

– Как вам угодно, – вздохнула МакГонагалл.

Небрежно показав, что разговор окончен, Миранда вошла в класс «Зельеварения», воинственно захлопнув за собой дверь, но потом снова выглянула наружу и начальственным тоном заявила:

– И распорядитесь, чтобы нам принесли чаю!

Дверь тут же снова захлопнулась, и МакГонагалл, вскинув брови и потерев переносицу, обескураженно покачала головой.

***

– Ничего не могу понять… Ничего… – бормотал профессор Слагхорн, растерянно моргая. Глаза его бессмысленно смотрели куда-то мимо мракоборцев, и со стороны казалось, что он не в себе.

– Я же сказал ему, чтобы ничего не перепутал, – продолжал тихо говорить зельевар, недоуменно пожимая плечами. – Ничего не могу понять… Как он мог взять банку с дремоносными бобами?.. Ничего не понимаю…

– По-моему, он разговаривает сам с собой, – задумчиво потирая губы, шепнул Эндрю, наклонившись к уху Миранды.

– Профессор Слагхорн! – громко сказала женщина, и зельевар, дернувшись на стуле, захлопал глазами.

– А?.. – выдавил он. – Вы что-то сказали?

Нетерпеливо вздохнув, Миранда присела на край стола.

– Вы говорите, что предупреждали Захарию Смита о том, чтобы он внимательно выбирал ингредиенты в кладовой. Так? – спросила она, склонившись над профессором.

– Да-да! – оживленно закивал Слагхорн. – Я сказал, чтобы он ни в коем случае не брал дремоносные бобы. Их нельзя добавлять в Мертвый эликсир, это взрывоопасно. Я думал, это каждый школьник знает. Это написано в любом учебнике по зельеварению.

– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

– Ну да… Весь класс, я полагаю.

– Весь класс… – повторила Миранда, что-то обдумывая, и, хлопнув себя по коленке, ухмыльнулась Слагхорну. – Ну что ж, это нетрудно проверить, но мы сделаем это чуть позже. Скажите, дремоносные бобы в сочетании с Мертвым эликсиром настолько взрывоопасны, что котел может вот так просто взять и лопнуть?

– Обычно – нет, если он в исправном состоянии, но чисто теоретически, особенно если вовремя не убавить огонь…

– Понятно… Вы внимательно следили за действиями Захарии Смита после того, как он вернулся из кладовой?

– Мне очень жаль… Мне правда очень жаль, но, возможно, я отвлекся, – виновато залепетал Слагхорн. – Когда я посмотрел на его котел, я не заметил ничего необычного, а потом… Мерлинова борода… Нет, я ничего не могу понять.

Миранда Уорнс слезла со стола и, бросив короткий взгляд на Эндрю, задумчиво прошлась взад-вперед.

– Я думаю, вам сейчас необходимо отдохнуть, профессор. Вероятно, мы побеседуем еще раз, но пока вы можете идти.

– О, благодарю вас, – промямлил Слагхорн и, неуклюже улыбнувшись, медленно поплелся к двери. – Ничего не могу понять…

– Собрал осколки котла? – спросила Миранда, когда он вышел, и Эндрю утвердительно кивнул головой. – Отправишь их на экспертизу.

– Будет сделано, – отчеканил Эндрю.

– А теперь позови этого сэра Томаса…

***

– То есть профессор Слагхорн прав и теоретически котел мог взорваться?

– Безусловно, – уверенно кивнул сэр Томас, сложив руки на груди.

– Хорошо… – постукивая по столу волшебной палочкой, произнесла Миранда и посмотрела в окно. – Как вам кажется, сэр Томас, если дремоносные бобы так взрывоопасны, принял ли профессор Слагхорн все необходимые меры предосторожности, чтобы избежать взрыва?

– Вы задаете странный вопрос, – фыркнул преподаватель. – Дремоносные бобы сами по себе не взрывоопасны, просто они несовместимы с другими компонентами эликсира. Но никто ведь не мог предположить, что мистер Смит перепутает банки с бобами…

Бросив эту фразу, профессор трансфигурации чуть не подпрыгнул на стуле от внезапной мысли, пришедшей ему в голову.

– Постойте-ка! – воскликнул он.

– В чем дело, сэр Томас? – с интересом посмотрев на профессора, спросила Миранда.

Слегка нахмурившись, преподаватель откинул голову и несколько раз провел рукой по седеющим волосам.

– Послушайте… – неохотно начал он. – Мне неудобно об этом говорить, потому что я давал слово… Но в сложившейся ситуации…

– Ближе к делу, профессор, – заторопила Миранда.

– Видите ли… Мне трудно судить, имеет ли это какое-то значение для расследования…

– Не ходите вокруг да около, – с раздражением бросила представительница Министерства. – Позвольте нам самим определять, что имеет значение для расследования, а что – нет. О чем вы вспомнили?

– Ну, хорошо! – решительно вздохнул сэр Томас. – Я расскажу вам… Это случилось примерно три недели назад после матча по квиддичу между командами Гриффиндора и Слизерина. Во время матча у одного из игроков Гриффиндора случился непроизвольный выброс магии, из-за чего метла слизеринца Малькольма Бэддока унесла его в Запретный лес. Мы долго искали его и к концу дня нашли. Точнее, нашел его профессор Снейп, но он отказался идти назад в Хогвартс, не захватив с собой плоды дремоносного растения, которое он обнаружил во время поисков мальчика. Он просил меня никому не рассказывать об этом. Я долго ломал голову почему. Теперь мне начинает казаться, что все это не случайно…

– Эндрю! Эндрю! – завопила Миранда, прервав сэра Томаса. – Скорее тащи сюда этого мерзавца!

***

Тащить Снейпа никуда не пришлось. Пока мракоборцы беседовали с сэром Томасом, он терпеливо ждал своей очереди в коридоре. Когда Эндрю приоткрыл дверь и жестом пригласил его внутрь, он готов был сразу войти, но невольно задержался, столкнувшись с выходящим из класса преподавателем.

– Как вы могли?! – осуждающе закачал головой профессор трансфигурации. – Я-то думал, что вы и правда сделали красивый жест ради того, чтобы наладить отношения. А вы меня просто использовали в этой истории с дремоносным растением… Но истина должна восторжествовать. Я все им рассказал!

Использовал его?!

Снейп поднял на сэра Томаса воспаленный взгляд. Профессор трансфигурации, обиженно раздувая ноздри, разрывался от негодования.

Вот, значит, как…

С горьким укором посмотрев ему в глаза, Снейп молча обошел сэра Томаса и, вздохнув от безысходности, распахнул дверь в класс «Зельеварения».

– Ваши ответы нас не устраивают, – подняв бровь, заявила Миранда Уорнс.

– Но я говорю правду, – возразил Снейп, обреченно покачав головой.

– Это нам еще предстоит выяснить, – ухмыльнулась женщина и злорадно добавила: – На этот раз вам придется отправиться с нами.

– Куда? – бесцветным голосом спросил Снейп, заранее предполагая возможный ответ.

– Пока что в наш кабинет в Министерстве. А там… посмотрим.

– Надеть на него кандалы? – оживился Эндрю.

Снейп вздрогнул.

– Пожалуйста, только не здесь. Только не в Хогвартсе… Я не сбегу, – тихо сказал он.

– Бережешь свою репутацию? – рассмеялась Уорнс, злобно прищурив глаза. – Запомни раз и навсегда: у тебя нет никакой репутации. Ты мразь и подонок, и скоро все об этом узнают.

Она ждала ответной реакции, надеясь вывести его из себя. Но Северус молчал, и тогда она снова рассмеялась:

– И все же мне нравится, что ты попросил меня об одолжении… Пусть будет так, как ты просишь.

– Спасибо, – не поднимая взгляда, ответил Снейп, и мракоборцы повели его в кабинет директора, чтобы воспользоваться камином.

У самой двери Миранда хотела грубо втолкнуть его внутрь, но Снейп так сурово посмотрел на нее, что сделать это она не решилась. Мрачно вздохнув и стараясь не обращать внимания на конвоиров, он самостоятельно открыл дверь и вошел.

Увидев его в сопровождении мракоборцев, МакГонагалл взволновано всплеснула руками:

– Северус!..

– Все в порядке, Минерва, – ровным голосом произнес он. – Я отлучусь ненадолго с этими господами.

– Неужели… – начала было МакГонагалл, кусая губы, но Снейп прервал ее красноречивым жестом.

– Нет. Я не причастен к смерти мальчика. Я только отвечу на несколько вопросов и вернусь.

Услышав эти слова, Миранда даже не пыталась скрыть ехидную ухмылку, но профессор говорил так спокойно и уверенно, что МакГонагалл, потерев лоб пальцами, со вздохом махнула рукой в сторону камина.

– Как вам угодно, господа, – рассеянно сказала она и отвернулась к окну.

Через мгновение в камине вспыхнуло зеленое пламя, и Снейп с мракоборцами покинули Хогвартс.

***

Миранда так и не посмела надеть на него кандалы, но всю дорогу подгоняла его палочкой, пока они наконец не вошли в маленький кабинет. Впрочем, кабинетом это назвать было трудно. Стены без окон, одинокий стол, два стула, лампа. Допросная комната, что же еще…

– Сядь, – властно сказала Миранда и небрежно указала на стул.

Снейп без возражений сел. Никаких иллюзий насчет дальнейших перспектив у него не было. Эта живодерка уже давно мечтала засадить его в Азкабан и снова упускать свой шанс не собиралась.

– Я все уже сказал. Что еще вы хотите знать? – хрипло произнес он, когда Уорнс с товарищем нависли над ним, обдумывая план дальнейших действий. Судя по выражению лиц, идей у них было предостаточно.

– «Средства, мотив и возможность» – кажется, так это у вас называется? – спросил Снейп. – Разве не это вы должны устанавливать? У меня не было мотива убивать мальчика.

– Перестань читать лекцию, ты не в классе. В твоих историях всегда слишком много неприятных совпадений. Мы тебе не верим. – И Миранда, окончательно почувствовав себя хозяйкой положения, грубо ткнула палочкой ему в щеку. – Давай-ка начнем все сначала.

– Сколько раз вы собираетесь начинать все с начала? Если вы мне не верите, можете использовать Веритасерум, – огрызнулся Снейп, но, заметив дьявольский огонек, вспыхнувший в глазах Миранды, тут же пожалел о своем предложении.

– Это незаконно. Мы не сможем занести это в протокол, – вспомнив вдруг о приличиях, произнес Эндрю.

– А мне как раз нравится эта мысль, – смакуя слова, возразила Миранда и многозначительно посмотрела на коллегу. – Да и зачем заносить это в протокол? Я просто хочу узнать правду. Это дело принципа.

Искушение было так велико, что, недолго поколебавшись, Эндрю улыбнулся и вышел из комнаты. Вернулся он не сразу. Встряхнув довольно объемный флакон с жидкостью, мракоборец протянул его Миранде.

– Извини, дружище, – с мнимым сочувствием произнесла она, передавая Снейпу флакон. – Ты известный окклюмент, так что придется выпить до дна.

Снейп нахмурился, но противоречить не стал и, словно на спор, опустошил флакон, даже не понюхав и как следует не рассмотрев содержимого. Пути назад не было. Что бы они ни подсунули, он бы все равно это выпил. Но, как он и думал, это был не просто Веритасерум. Мгновение, и Северус, округлив глаза, начал задыхаться…

– Черт! – спохватилась Миранда. – Что ты туда добавил?

На лице Эндрю отразился испуг.

– Ослабляющее зелье… чтобы он точно не смог себя контролировать, – неуверенно забормотал он.

– Болван! – закричала Миранда. – Их нельзя смешивать! Он же может окочуриться… – И резко добавила: – Сделай же что-нибудь!

Эндрю подскочил к Снейпу и, расстегнув ему воротник, встряхнул за плечи. Однако Северус уже потерял сознание и теперь безжизненно запрокинул голову, отчего на шее стал виден огромный уродливый шрам. Всюду были заметны покраснения, местами проступала сукровица. По саднящей коже было ясно, что раны никогда не затягивались до конца.

– А здорово его отделала эта змеюка. До сих пор не заживает, – почесал голову Эндрю, напрочь забыв про Снейпа.

– Что ты ждешь? Дай ему пощечину! – заторопила Миранда, и Эндрю, опомнившись, отхлестал его по щекам. Снейп тяжело задышал и начал приходить в себя.

– Так уже лучше, – бесцеремонно приподняв ему веки и посмотрев зрачки, с облегчением вздохнула Уорнс. – Ну что, можешь начинать…

– Это вы убили Захарию Смита? – торопливо спросил Эндрю.

– Нет, – произнес Снейп, все еще пытаясь отдышаться.

– Что вы почувствовали, узнав о смерти Захарии Смита?

– Горечь.

– Горечь, значит? – нахмурился Эндрю. – Это был какой-то особенный студент?

– Нет.

– Между вами были какие-то особые отношения?

– Нет.

– Может, вы вообще за всех своих студентов переживаете?

– Да.

Эндрю и Миранда удивленно переглянулись.

– Какой заботливый Пожиратель смерти, – проворчала Уорнс и кивнула коллеге, чтобы продолжал допрос.

– Как могло случиться, что Захария Смит положил в котел не прыгающие бобы, а дремоносные?

– Не знаю.

– Это правда, что после инцидента на матче по квиддичу вы нашли в Запретном лесу ценные ингредиенты для зелий?

– Да.

– Что именно?

– Дремоносное растение.

– То есть вы последний, кто пополнял запасы дремоносных бобов в кладовой Хогвартса?

– Вероятно.

– Куда вы положили дремоносные бобы, найденные в Запретном лесу?

– В банку с дремоносными бобами.

– В кладовой вы меняли местами банки с ингредиентами?

– Нет.

– Может быть, вы просто перепутали расположение банок?

– Нет.

– Мог ли сам Захария Смит перепутать банки с ингредиентами?

– Возможно.

– Почему вы попросили сэра Томаса Торква не рассказывать о дремоносном растении, найденном в Запретном лесу?

– Я не просил.

– Значит, он врет, и вы ни о чем его не просили?

– Просил.

– Вы сами себе противоречите, – саркастично усмехнулся Эндрю. – О чем же вы его просили?

– Чтобы он отправился с Малькольмом Бэддоком в Хогвартс и не говорил о том, кто на самом деле нашел мальчика.

– Зачем вы об этом просили?

– Чтобы не привлекать к себе внимания.

– Почему?

– Мне и так его хватает.

– Это вы убили Альбуса Дамблдора? – вмешалась Миранда, плохо скрывая накатившее раздражение.

– Да.

– Вы сделали это по своей инициативе?

– Нет.

– Вы действовали под заклятием Империус?

– Нет.

– Кто дал вам задание убить Дамблдора?

– Он сам.

– Вы испытывали радость, убив Дамблдора?

– Нет.

– Меня выводят из себя его односложные ответы! – прервав допрос, воскликнула Миранда и нервно зашагала по комнате. – Они не дают ничего нового. Поттер не мог быть прав – этот негодяй что-то скрывает. Но он слишком хитер, чтобы так просто попасться, и разговорить его по-настоящему не помогает даже Веритасерум. Этот допрос можно заканчивать, от него все равно никакого толку!

Разочарованная Миранда с силой ударила ногой по свободному стулу, и тот со страшным скрипом отъехал к стене. Блуждающие глаза Эндрю внезапно озарились идеей.

– Ты кого-нибудь любишь, Снейп? – резко спросил он, и глаза Северуса снова округлились.

– Да, – ответил он, задыхаясь.

– Кого ты любишь, Снейп?

– Г… Г… г… г… – грудь Северуса тяжело вздымалась, но он не мог вымолвить ни слова.

– Г-г-г? – быстро подскочив к нему, издевательски повторила Миранда. – Кого ты любишь? Отвечай!

– Г… г… г… грязнокровку, – заливаясь потом, ответил Снейп. Миранда и Эндрю прыснули от смеха.

– Наконец-то наш святоша приоткрыл свое истинное лицо, – хохотнула Уорнс и добавила, обращаясь к Снейпу: – А она тебя когда-нибудь любила?

– Н… н… н… не знаю, – вращая глазами, выдохнул Северус, и Миранда удовлетворенно оскалилась.

В ее глазах снова сверкнуло что-то инфернальное, и, наклонившись к его лицу, она прошептала:

– Ты хотя бы раз спал с ней?

– Н… н… н… нет, – прохрипел Снейп, пытаясь остатками помутившегося сознания понять, куда клонит его мучительница, но практически сразу его ухо опалил следующий вопрос:

– А хотел бы?..

Миранда нависла над ним, часто дыша, и пожирала его взглядом в ожидании ответа. Он не мог, он не хотел отвечать... Вены на его висках вздулись от напряжения, но зелье оказалось сильнее.

– Д… д… д… да... – простонал он.

– А-а-а! Я больше не могу! – затрясся Эндрю и, давясь от смеха, заколотил рукой по столу.

– Слыхал?! Н… н… н… несчастная любовь! – обмахивая себя руками и утирая слезы, Миранда обессиленно упала на стул. – Пожиратель смерти и грязнокровка! Как романтично! Какой внутренний конфликт! Да это же сюжет для книги! Почти как Монтекки и Капулетти, Ромео и Джульетта! Или нет… Красавица и чудовище!

Она была готова изливать свое остроумие до бесконечности, но в это время Снейп снова отключился.

– Ладно, хватит. Это было смешно, но бесполезно. Придется опять его отпустить, – пробурчала Уорнс и махнула рукой товарищу: – Тащи сюда безоар, а то он и правда сдохнет.

***

Снейп вывалился из директорского камина чуть ли не прямо в руки МакГонагалл. Удержав его за плечи, Минерва в ужасе посмотрела на его лицо.

– Боже мой, Северус! – ошарашенно выдохнула она. – Что с тобой?

– Что? – окинув ее бессмысленным взглядом, переспросил Снейп.

– Они тебя чем-то накачали?

– Нет… – медленно отмахнулся Снейп. – Я просто… очень устал.

– Ты ужасно выглядишь, – закудахтала МакГонагалл. – У тебя лицо землистого цвета…

Ничего не ответив, Снейп тихонько отстранил от себя женщину и, ссутулившись, двинулся в сторону директорского стола.

– Я посижу здесь немного… если вы не возражаете, – еле ворочая языком, проговорил он и рухнул в кресло.

– Да-да, конечно… Может быть, налить тебе чаю? – засуетилась МакГонагалл.

– Да, пожалуйста, – закрывая глаза, произнес Северус, и, прежде чем Минерва успела выскочить в соседнюю комнату, добавил: – Какой сегодня день недели?

– Пятница, Северус. Сегодня пятница.

– Значит, завтра суббота? У меня же нет занятий в субботу? – безжизненным тоном спросил он. – Мне надо отдохнуть день или два.

– Все в порядке, Северус. У тебя нет завтра занятий, – ответила МакГонагалл и, пытаясь совладать с эмоциями, зажала рот рукой.

– Это хорошо, – с облегчением вздохнул Снейп и обмяк в кресле.

Когда она вернулась с подносом, профессор продолжал сидеть в той же позе, закрыв глаза.

– Не трогай его, Минерва, – раздался тихий голос сверху, и МакГонагалл тревожно посмотрела на портрет Альбуса Дамблдора. – Он, кажется, заснул.

Бесшумно поставив поднос на стол, пожилая волшебница одним взмахом палочки зашторила окна и, печально вздыхая, ушла в соседнюю комнату за пледом.

Все выходные Снейп боролся с недомоганием, но чувствуя, что упускает время, в воскресенье вечером все же решился вызвать к себе Драко Малфоя.

– Здравствуйте, профессор! – бросил слизеринец, войдя в кабинет и, как обычно, без приглашения сел в кресло. – Вот уж не думал, что вы позовете меня. С вечера пятницы вас никто не видел, и по школе ходит слух, что это вы подменили банки с бобами и теперь арестованы мракоборцами.

– Что ж, можешь всех расстроить, – хмыкнул Снейп, подумав о том, как быстро способно меняться общественное мнение. – Как видишь, я все еще на свободе.

– Так это неправда… насчет бобов? – не сдержав любопытства, спросил Малфой, но профессор промолчал и только как-то странно, осуждающе-сочувственно, посмотрел на молодого человека, который тут же смутился и заерзал в кресле.

– Послушай, Драко, я хочу разобраться в этом деле, – помедлив, проговорил Снейп. – Скорее всего, это просто несчастный случай, но мне важно знать это наверняка. Из-за мракоборцев выяснить что-то новое будет нелегко. Готов ли ты помочь мне в этом?

Расстроенный юноша сразу оживился.

– Неофициальное расследование? – не скрывая интереса, спросил он.

– Можешь называть это как хочешь, – хмуро отозвался Снейп и внимательно посмотрел на собеседника. – Ну так что?

Глаза Малфоя блеснули.

– Я согласен.

С формальностями было покончено, и Снейп быстро перешел к делу:

– Остатки котла, в котором Захария Смит варил зелье, изъяты мракоборцами, и их не получится исследовать. Единственное, что сейчас может пролить свет на эту историю – показания свидетелей. Постарайся выяснить, видел ли его кто-то у кладовой, и узнай, что он делал перед уроком зельеварения. Расспроси студентов. Поинтересуйся, с кем он тесно общался в последнее время. Если что-то выяснишь, сразу дай мне знать. В любое время. Понял?

– Понял, – кивнул Драко.

***

На следующий день, когда Снейп наконец-то выполз из своих подземелий, он ожидал наткнуться на целый отряд мракоборцев, ведущих допросы и обшаривающих помещения Хогвартса, но, к своему удивлению, встречал только Эндрю, который, едва завидев профессора, начинал куда-то поспешно пятиться или просто торопился уткнуться в свой блокнот. В очередной раз увидев его во время обеденного перерыва, Снейп решил пойти ва-банк и, почувствовав нечто подобное эффекту Жидкой удачи, уверенно подошел к мракоборцу, который тут же начал строчить в блокноте что-то очень важное.

– Здравствуйте… – сказал Снейп, тщетно пытаясь вспомнить фамилию Эндрю.

– А?.. – вздрогнув, как будто от неожиданности, протянул мракоборец. – Здравствуйте… профессор Снейп.

– Профессор? – удивился Северус. – С чего вдруг я удостоился такого уважительного обращения?

Эндрю замялся и, переступая с ноги на ногу, не знал, куда себя деть.

– Чувствуете себя не так уверенно без Миранды? – ухмыльнулся Снейп.

По-видимому, колкость попала точно в цель. Вид Эндрю был настолько жалок, что Северусу стало противно.

– Извините, профессор, я очень занят, – пролепетал мракоборец.

– Да, конечно. Не смею задерживать, – кивнул Снейп и, уже сделав пару шагов в сторону, неожиданно обернулся: – Забыл спросить… Что там в итоге с котлом? Вряд ли ваши коллеги отдыхают по выходным, и результат экспертизы уже наверняка известен.

– Да, – неохотно признался Эндрю. – Котел был не в порядке.

– Изношен из-за постоянного воздействия высоких температур? – как будто невзначай бросил Снейп.

– Как… как вы догадались?

– О, я много думал об этом деле в выходные, – признался декан Слизерина, – и припомнил, что на младших курсах мистер Смит довольно часто ставил котел на слишком сильный огонь. Даже не знаю, почему я об этом не вспомнил в пятницу.

Сделав акцент на последней фразе, Снейп как удав уставился на Эндрю.

– Эксперты пришли к похожим выводам, – часто мигая, подтвердил тот.

– Выходит, что это несчастный случай?

– Похоже на то… сэр, – выдавил Эндрю, нервозно теребя корешок блокнота, и, отрывисто кивнув профессору на прощанье, быстро двинулся прочь.

– Похоже на то, – задумчиво повторил Снейп, глядя ему вслед, и направился к классу «Защиты от темных искусств».

***

После окончания занятий, на выходе из аудитории его уже поджидал Драко Малфой. Оглянувшись по сторонам и заметив вдалеке сухощавую фигуру смотрителя Филча, Снейп отвел семикурсника в сторону и коротко спросил:

– Ну что?

– Насчет кладовой – ничего. А вот о друзьях Захарии я, кажется, кое-что раскопал, – воодушевленно сказал Малфой. – Мне даже не пришлось ничего предпринимать. Вчера вечером, после разговора с вами, ко мне заходила Панси…

– Мисс Паркинсон? – уточнил Снейп.

– Да… Она начала болтать что-то про своих подруг и нечаянно обронила, что Дафна Гринграсс встречалась с Захарией Смитом. Сейчас та, конечно, в шоке от случившегося. Как я понял, они виделись как раз перед уроком зельеварения…

– Почему ты не сообщил мне об этом еще вчера? – прервав Малфоя, строго спросил Снейп. – Я же просил: в любое время.

– Ну… – замялся Драко. – Вчера я был несколько занят, а сегодня были уроки.

– Ладно. В другой раз, по возможности, будь порасторопнее… Ты что-нибудь предпринял по поводу мисс Гринграсс?

– Да, – кивнул Драко. – Я сказал Панси, что эта информация вас наверняка заинтересует. А поскольку Панси префект, она передала Дафне, что вы хотите ее видеть после уроков.

– То есть ты назначил мне встречу без моего ведома, да еще и посвятив в наши дела мисс Паркинсон? – фыркнул Снейп, но, глядя на сконфуженное лицо Малфоя, смягчился. – Ну так во сколько она должна ко мне прийти?

– Минут через двадцать.

– Понятно, – бросил Снейп и, махнув мантией, направился в сторону лестницы, ведущей в подземелья, но, поскольку Драко не сдвинулся с места, ему пришлось развернуться и сделать жест рукой: – Что встал? Пойдешь со мной.

– А что, можно?! – обрадовался Малфой и быстро нагнал профессора. – Я буду стоять за дверью и подслушивать?

– Нет, Драко, ты будешь сидеть в кресле и записывать.

– Как это? – удивился парень. – Я думал, это совершенно секретное расследование.

– В «совершенно секретном» расследовании нет необходимости, – не сбавляя шага, произнес Снейп и тут же добавил: – Но это не значит, что надо болтать языком на каждом углу.

– Это я уже понял, – криво усмехнулся Малфой. – Одного не могу взять в толк. Чем я-то могу помочь, когда вы будете ее допрашивать?

– Одна голова – хорошо, а две – лучше, – флегматично заявил профессор, спускаясь по лестнице.

– Ясно… А я уж было подумал, что вы просто боитесь остаться наедине с девушкой, – брякнул Малфой и тут же оказался припечатанным к стене.

– Попридержи свой язык, пока я не превратил тебя… в хорька, – грозно произнес Снейп, с силой схватив парня за воротник.

– Мерлинова борода… – обиженно проскулил Драко. – Так вы и об этом знаете?

– О чем?

– Ну, о том инциденте на четвертом курсе. Когда Грозный Глаз, а точнее – Барти Крауч-младший, применил ко мне трансфигурацию.

– Ах, ты об этом… Ну так вся школа про это знает, – равнодушно заявил Снейп и, резко разжав руку, стал снова спускаться по лестнице.

– А знаете, что самое неприятное? – засеменив вслед за преподавателем, продолжал жаловаться Драко. – Сейчас по «Трансфигурации» мы проходим превращение человека в животное, и я думал, что смогу выбрать себе какую-то более подходящую форму, но нет, я все время превращаюсь только в хорька!

– Ты, видимо, плохо изучал теорию. Волшебник всегда превращается в одно и то же животное, – сказал Снейп, открывая дверь в кабинет. – И Патронус также соответствует этой форме.

– Так я, что, навсегда останусь хорьком? – разочарованно протянул Малфой.

– Скорее всего, да. Хотя иногда бывают исключения.

Драко хотел спросить что-то еще, но Снейп жестом показал ему, чтобы садился в кресло, а сам, потеряв к нему интерес, принялся что-то искать в ящике стола.

Не прошло и пяти минут, как в дверь постучали.

– Войдите, – крикнул Снейп, и Дафна Гринграсс неуверенно шагнула в кабинет.

– Присаживайтесь, мисс Гринграсс, – как можно более мягко сказал Снейп, указывая на свободное кресло. – Если вы недоумеваете, по какому поводу я вас позвал, то это никак не связано с вашей учебой.

Бледная Дафна, напряженно застывшая в кресле, едва заметно сменила позу, и, хлопая ресницами, грустно посмотрела на профессора.

– Это по поводу Захарии? – тихо спросила она.

– Увы, да, мисс Гринграсс, – вздохнул Снейп. – Я в курсе, что вы с ним дружили, и, полагаю, должны знать что-то, способное пролить свет на произошедшее в пятницу. Это огромное несчастье, и, по-видимому, для вас – в первую очередь…

На этих словах Дафна, до сих пор пытавшаяся сдерживаться, залилась слезами. Встав из-за стола, Снейп предложил ей носовой платок, но девушка, тихо всхлипывая, замахала рукой. Показав, что помощь ей не нужна, она достала свой собственный, которым в последнее время пользовалась довольно часто.

– Мисс Гринграсс, – снова начал Снейп, когда Дафна перестала утирать заплаканные глаза, – я вынужден задать вам несколько вопросов и сразу извиняюсь, если они покажутся вам нетактичными. Мы должны убедиться, что это не убийство, а все, что вы знаете – даже если эта информация носит личный характер – может иметь значение. Если вы не против, мистер Малфой запишет то, что вы будете говорить.

– Хорошо, – кротко кивнула девушка.

– Итак, расскажите, пожалуйста, о том, в каких отношениях вы состояли с мистером Смитом и что происходило между вами в пятницу до урока зельеварения.

Дафна глубоко вздохнула и начала свой рассказ:

– Мы встречались с Заком уже два месяца… Ну, вы понимаете меня… Как парень и девушка… В пятницу мы договорились побыть вдвоем во время обеденного перерыва, после которого Зак должен был пойти на «Зельеварение», а я – на «Травологию».

– Где вы договорились встретиться?

– У хижины Хагрида. Но я опоздала.

– Почему?

– Во время урока по уходу за магическими существами, который был как раз перед обеденным перерывом, я потеряла золотую сережку. Оказалось, что ее утащил местный нюхлер. Пока мы с подругами его ловили, прошло много времени.

– Урок проходил на опушке леса? – поинтересовался Снейп, вернувшись за стол.

– Да, поэтому мы и договорились встретиться у Хагрида.

– Что было потом?

– Я побежала к хижине Хагрида. Зак все еще был там, хотя я опаздывала уже на полчаса. Он был раздражен из-за того, что я не пришла вовремя. К тому же, в тот день моросил дождь, и ждать на улице было некомфортно. В общем, мы поругались. Почти все оставшееся время мы выясняли отношения.

– И чем закончилась ваша перепалка?

– Поцелуями… – покраснев, призналась Дафна и снова заплакала.

Снейп тяжело вздохнул и, сложив пальцы домиком, стал терпеливо ждать, пока девушка снова не успокоится.

– Что было дальше? – спросил он наконец.

– Мы побежали на занятия. Вот тут он и рассказал мне эту странную историю…

– Какую историю? – пытаясь не выдать удивления, спросил Снейп, уставившись на девушку.

– Ту, ради которой вы меня позвали, конечно. Про старуху, – пояснила Дафна.

– Повторите эту историю как можно точнее. Постарайтесь не упустить детали, – попросил Снейп и взглядом показал Малфою, что последняя фраза относится и к нему тоже.

– Пока Зак ждал меня у хижины, мимо проходила какая-то старуха…

– Как она выглядела? – прервав девушку, спросил профессор.

– Этого я не знаю. Сама я ее не видела, а Зак назвал ее просто «старухой».

– Хорошо. Продолжайте, – кивнул Снейп.

– В общем, она проходила мимо и остановилась, увидев Зака. Дальше она сказала примерно следующее… Сейчас попытаюсь вспомнить поточнее… «Если копыта попрают закон, то быть беде. Передай это человеку со шрамом».

– «Человеку со шрамом»? Она так и сказала? – взволнованно переспросил Снейп.

– Да, «человеку со шрамом». Причем она настаивала, чтобы он сделал это немедленно, до урока.

– И как на это отреагировал мистер Смит?

– Ну… никак, наверное… – замялась Дафна. – Как на шутку… Мы посмеялись над этой историей по пути в замок, но Зак сказал, что, возможно, сообщит об этом Гарри Поттеру. Однако он этого не сделал.

– Вы в этом уверены? Откуда вам знать?

– Видите ли… – снова смутилась Дафна. – Я сама рассказала об этом Гарри Поттеру вчера вечером, и оказалось, что…

– Проклятье! – с досадой воскликнул Снейп. – Почему вы сразу не пришли ко мне?!

– Но, сэр… – захлопала глазами Дафна. – Старуха сказала, что это надо передать человеку со шрамом.

– И вы тут же решили, что это Гарри Поттер?! – схватившись за голову, простонал Снейп. – Вы что же, думаете, Гарри Поттер – единственный в Хогвартсе человек со шрамом? Да их множество, и один из них сейчас перед вами! Вот, смотрите!

И Снейп лихорадочно расстегнул пуговицы на воротнике.

Открыв рот, Дафна долго таращилась на израненную шею профессора и наконец растерянно пролепетала:

– Простите, сэр, я как-то не подумала…

– Да. Это точно. Вы не подумали, – наглухо застегнув сюртук, раздраженно подтвердил Снейп. – И теперь эта информация – у самонадеянного гриффиндорца, который тоже иногда не думает головой прежде, чем что-то предпринять.

На девушке не было лица, и Снейп понял, что переборщил.

– Простите, мисс Гринграсс, – раскаиваясь в несдержанности, произнес он. – Для вас это большая трагедия, и я не должен разговаривать с вами в таком тоне. Мне очень жаль, что все так вышло… Вы можете идти.

Дафна встала с кресла и направилась к двери, но в последний момент Снейп остановил ее:

– Мисс Гринграсс, разрешите задать вам еще один вопрос…

– Да, сэр? – покорно ответила девушка.

– Вы рассказывали о старухе мракоборцам?

– Нет. Они меня даже не приглашали на беседу, – пожала плечами Дафна и после того, как профессор кивнул, вышла из кабинета.

Итак, какая-то старуха просила Захарию Смита передать предупреждение «человеку со шрамом» немедленно, не дожидаясь урока зельеварения. Неужели она знала, что после урока он ничего передать не сможет?

– Ну и что вы об этом думаете, профессор? – внезапно спросил Малфой, и декан Слизерина, очнувшись, вспомнил, что он в кабинете не один.

– Ничего я не думаю, – хмуро ответил Снейп и потер пальцами виски.

– Интересно, о каком законе идет речь? И о каких копытах? – задумчиво произнес Драко. – Мне кажется, что о свиных.

– Почему? – хмыкнул Снейп.

– Ну, есть же такое выражение: «Метать бисер перед свиньями». Правильно?

«Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас», – вспомнил Снейп и с интересом посмотрел на молодого человека.

– Но единственная свинья, которую я видел в Хогвартсе, – это Эрни Макмиллан, – захохотал Драко.

– Что ты имеешь в виду? – устало протерев лоб, спросил профессор.

– Его анимагическая форма – кабан, – пояснил слизеринец, и Снейп, подперев голову рукой, усмехнулся.

– Пожалуй, я пока не буду превращать тебя в хорька. Ты мне еще пригодишься.

Малфой задрал подбородок и, проведя рукой по платиновым волосам, удовлетворенно расплылся в улыбке:

– Ну наконец-то я сказал что-то умное!

Примерно в то же время, когда профессор Снейп обдумывал рассказ Дафны Гринграсс, размышлениям по поводу загадочной старухи предавались еще два человека – Гарри Поттер и Рон Уизли. Не решаясь вести разговор в гостиной Гриффиндора, друзья обменивались идеями, накопившимися у них с вечера воскресенья, сидя в спальне для мальчиков.

– Я думаю, что старуха что-то знала о готовящемся убийстве или, на худой конец, предсказала его. Может, это какая-то бродячая прорицательница? Почему нет? Но, как по мне, фраза «быть беде» явно относится к смерти Захарии Смита, а просьба передать тебе послание является попыткой его предотвратить, – говорил Рон, усевшись на кровать и по-турецки поджав ноги, в то время как Гарри, устроившись напротив, рассеянно перелистывал страницы учебника по зельеварению.

– Возможно. Но если она хотела предотвратить убийство, почему она не сказала Заку прямо: «Не ходи на урок, не грей котелок», – или что-нибудь в этом духе? Что-то тут не сходится… – Гарри задумчиво потер подбородок. – Да и «быть беде» может означать что угодно. Может, копыта еще не попрали закон, а только вот-вот сделают это?

– Ну о чем ты говоришь? Старуха говорила про Закон о магической преступности, это же очевидно. Копыта его попрали – вот тебе и беда, то есть смерть Зака.

– Допустим, но с копытами-то все равно ничего не понятно…

– Так или иначе это связано со Снейпом.

– Рон, ты серьезно думаешь, что Снейп мог намеренно подменить бобы, чтобы убрать Захарию Смита? – вздохнул Гарри, захлопнув учебник. – Зачем ему это надо? Он, конечно, не самый приятный тип, и отношения между нами не сложились, но я не сомневаюсь в достоверности тех воспоминаний, которыми он поделился перед смертью, а значит, убийцей он быть не может. Это просто не вяжется с другими его поступками.

– Но, Гарри, ведь он так и не умер, а воспоминания, переданные тебе, в конечном итоге помогли ему избежать Азкабана, – возразил Рон. – Здесь может быть скрыта искусная ложь. И мало ли почему он мог убить Захарию Смита? Возможно, тот случайно узнал о Снейпе что-то такое, чего ему не следовало знать. Почему, например, он пытался скрыть от всех, что во время поисков Бэддока обнаружил дремоносное растение? Сэр Томас ведь явно дал понять, что тут что-то нечисто. Разве ты не слушал его объяснения в пятницу после того, как мракоборцы увели Снейпа?

– Да, я все понимаю, но они его так и не арестовали – значит, он невиновен.

– Нет, Гарри, все это лишь означает, что доказать его вину они пока не могут. Но, заметь, что, во-первых, мракоборцы уводили Снейпа на допрос за пределы Хогвартса, а они же ведь не полные дураки – значит, у них есть зацепки. Во-вторых, во время урока зельеварения у Снейпа по расписанию не было занятий, и мы пока не нашли ни одного человека, который бы видел его после обеденного перерыва и до появления мракоборцев. Все это очень странно… Да и потом, вспомни, с кем встречался Зак. Со слизеринкой! Сэр Томас прав – тут явно что-то нечисто. Все пути ведут к Снейпу. И даже копыта…

– Каким образом копыта могут быть связаны со Снейпом? – удивился Гарри, и Рон с видом знатока покачал головой.

– А ты пораскинь мозгами! Какой у Снейпа Патронус? Лань, то-то и оно! А теперь скажи, что копыта тут ни при чем… Нет, двух мнений тут быть не может. Снейп имеет отношение к этой смерти, и старуха об этом знала.

– Не нравится мне эта версия, Рон, – с тяжелым сердцем признался Гарри, – хотя другой у нас пока нет. Согласись, что ты строишь версию на предположениях… Есть только неясные намеки… Надо искать другие, более веские доказательства, и тут нам никак не обойтись без Гермионы. Как ни крути, а она из нас самая умная.

– Так-то оно так, Гарри, но ты сам слышал, как она защищает Снейпа. Она не захочет даже рассматривать нашу версию, но это еще полбеды. Вдруг мы посвятим ее в наше расследование, а она сольет информацию Снейпу?

– Гермиона этого не сделает.

– Ну, не знаю, старик, по-моему, она может… Я бы предпочел ей ничего не рассказывать.

Гарри вскочил с кровати и, раздираемый сомнениями, зашагал из стороны в сторону.

– Я боюсь, что без Гермионы мы наделаем ошибок. И вообще, это совсем не по-товарищески. Она всегда была с нами, даже в самые трудные времена, и не посвящать ее в эту историю мне кажется неправильным.

– Да хватит уже переживать на эту тему. – Рон был откровенно утомлен метаниями друга. – Мы все ей расскажем, но только позже – когда найдем ответы хотя бы на некоторые вопросы. Идет?

– Скорее, мы все ей в итоге расскажем потому, что окажемся в тупике, – вздохнул Гарри, плюхнувшись обратно на кровать. – Но я согласен. Не будем пока торопиться – посмотрим сначала, что сможем найти самостоятельно...

***

Прошло почти три недели, но ничего нового гриффиндорцам выяснить так и не удалось, равно как и профессору Снейпу, который снизу доверху обшарил кладовую, потратил кучу времени на прогулки вокруг хижины Хагрида и даже маггловским способом снял отпечатки пальцев с банки, использованной Захарией Смитом во время урока зельеварения. Поиски старухи также ни к чему не привели, и с приближением Рождества расследование во всех отношениях зашло в тупик. Мракоборцы покинули Хогвартс еще раньше, примерно через неделю после смерти хаффлпаффца закрыв дело в связи с отсутствием состава преступления. Официальная версия Министерства гласила, что смерть Захарии Смита была результатом несчастного случая. Так наступило Рождество…

Как это обычно бывает на зимние праздники, большинство студентов разъехалось по домам, и чтобы скрасить пребывание в Хогвартсе тем немногим, кто остался, директор МакГонагалл объявила о проведении 25 декабря празднования Рождества в Большом зале Хогвартса, где застолье должно было плавно перетекать в старомодную вечеринку с кельтскими танцами. Несмотря на смерть Захарии Смита, мероприятие решили не отменять. На праздник приглашались все студенты и преподаватели, оставшиеся на каникулы в Хогвартсе.

В любой другой год Северус Снейп не стал бы присутствовать на праздновании Рождества в Большом зале, но в этот раз он не знал, как поступить. Уехала ли Гермиона Грейнджер к родителям или все-таки осталась в Хогвартсе? Ответ на этот вопрос не давал профессору покоя, и, проклиная свое слабоволие, он не смог устоять перед искушением. Ровно в восемь вечера Снейп, как обычно одетый во все черное, уселся за общим столом в Большом зале.

Она была там!

В пурпурном платье с открытыми плечами Гермиона была потрясающе красива. Не в силах оторвать от нее взгляд, Снейп то и дело подливал себе вино, рассеянно слушая болтовню сидящего рядом Горация Слагхорна. Вскоре начались танцы. Он никогда не курил, но сейчас бы с радостью затянулся сигаретой. Пожирая глазами Гермиону, то весело отплясывающую джигу с Гарри Поттером, то степенно танцующую под балладу «Неспокойная могила» с сэром Томасом Торквом, Снейп, не видя больше никого вокруг, медленно поглаживал ножку бокала с вином. Ему было душно, и как он ни стеснялся шрама на шее, зажатый ворот так давил, что пришлось расстегнуть две пуговицы на сюртуке.

Совсем потеряв чувство действительности, он внутренне затрепетал, когда в перерыве между танцами Гермиона подошла к столу и, обращаясь к нему, что-то сказала. Снейп глядел на нее как зачарованный и долго силился понять, о чем она толкует.

– Разрешите пригласить вас на танец, профессор, – немного смущаясь, сказала Гермиона, и эти слова донеслись до Северуса как сквозь туман. Продолжая держать в руке бокал с вином, он медленно моргнул.

– Иди-иди, мой мальчик, пора тебе потанцевать, – замахав руками, уверенно сказал Гораций Слагхорн и, уставившись на Северуса захмелевшим взглядом, прибавил: – Мантию оставь здесь, я за ней пригляжу.

Осознав происходящее, Снейп в замешательстве посмотрел на профессора зельеварения.

– Что ты медлишь? Погляди, какая очаровательная девушка тебя ждет. – Слагхорн икнул. – Иди потанцуй. Вон, видишь, как веселятся Теодор и Минерва? Чем ты хуже?

– Что скажете, профессор? – воодушевившись, спросила Гермиона.

Поняв, что он продолжает как истукан сидеть перед девушкой, Снейп резко вскочил и, ударившись бедром об стол, пролил на него кубок, стоявший перед Слагхорном.

– Ничего-ничего, я все уберу… – успокаивающим тоном пробормотал Гораций, с трудом вынимая из-за пазухи палочку. – Иди. Не заставляй ее ждать.

Оставив мантию на скамье, Снейп как под гипнозом последовал за Гермионой и, не отрывая от нее взгляда, остановился в центре зала. Спустя несколько мгновений мелодичный женский голос запел: «I was alone thinking I was just fine, I wasn’t looking for anyone to be mine…»

– Что это такое? – продолжая смотреть на Гермиону, с каменным выражением лица проговорил Северус.

– Это медляк, профессор, – улыбнулась девушка, но Снейп стоял молча, как статуя.

«Home, alone, that was my consignment…»

– «Медляк» – это медленная танцевальная музыка, сэр, – с видом учительницы пояснила Гермиона.

«Solitary confinement…»

– Я, конечно, динозавр, мисс Грейнджер, – вскинув бровь, произнес Снейп, – но я в курсе, что значит слово «медляк». Я просто думал…

– Что вам достанется какой-нибудь чопорный и старомодный английский танец? – тихо рассмеялась Гермиона. – Что ж, кажется, вам не повезло…

«I didn’t know I was looking for love until I found you…»

– Так вы потанцуете со мной, профессор?

– Да… – с трудом выдохнул Северус.

– Тогда вам нужно правой рукой взять меня за левую, а свою левую…

«I didn’t know I was looking for love…»

– Я знаю, что надо делать, мисс Грейнджер, – прервал ее Снейп и, словно мундир поправив сюртук, уверенно повел девушку в танце, взяв ее нежную кисть в правую руку и решительно положив левую ей на талию. Выпитое вино ударило ему в голову, и, неожиданно для себя совершенно раскрепостившись, Северус полностью отдался во власть музыки. Вскоре он уже наклонял и поворачивал ее от себя и к себе так ловко и гармонично, словно всю жизнь увлекался танцами, и Гермиона покорно следовала движениям его рук.

«A thousand stars came into my system, I never knew how much I had missed them…» – продолжал напевать женский голос, совершенно заворожив потерявшего голову профессора. «Soundless, boundless, I surround you… I didn’t know I was looking for love until I found you… – мысленно вторил ему Снейп, как во сне обнимая Гермиону и не веря, что действительно с ней танцует. – I just didn’t know…»

Он готов был кружиться с ней в Большом зале вечно, но вскоре мелодичный голос начал стихать, едва дошептывая в конце: «Until I found you…», и, когда музыка наконец смолкла, Снейп, сделав уже несколько витков вокруг Земли и едва не выйдя в открытый космос, вопросительно посмотрел на Гермиону.

– А я и не думала, что вы так хорошо танцуете, – улыбнулась девушка.

– Спасибо, – ответил Снейп и опустил глаза в пол.

– Вряд ли вы согласитесь подарить мне еще один танец, – смущенно сказала она и, посмотрев на вскинувшего голову профессора, торопливо добавила: – Поэтому позвольте задать вопрос, который очень давно меня волнует…

– Да, конечно, – с упавшим сердцем проговорил Северус, не решаясь сказать ей, что очень хочет танцевать с ней еще.

– Из-за подозрительной смерти Захарии Смита мало кто обратил внимание на тот факт, что это вы, а не профессор Торкв, нашли в лесу Малькольма Бэддока. Как я поняла, вы просили никому не говорить об этом, и все лавры достались сэру Томасу. Вам не обидно?

– Нет, мисс Грейнджер, – без тени сомнения ответил Снейп.

– Я этого не понимаю, – покачала головой гриффиндорка. – Почему, когда вы делаете что-то доброе, вы всегда пытаетесь это скрыть?

Гермиона, наморщив лоб, умоляюще посмотрела на профессора, и Снейп, замешкавшись с ответом, отвел глаза в сторону.

– Видите ли, мисс Грейнджер, – тихо проговорил он, бледнея, – доброе дело перестает быть добрым, если начать про него рассказывать.

– Вы очень хороший человек, профессор, – с жаром произнесла Гермиона, и Снейп огорченно сдвинул брови.

– Вы просто совсем меня не знаете.

Не дожидаясь комментариев, Снейп на мгновение остановил на ее лице грустный взгляд и, коротко откланявшись, направился к столу, где, давно уже осовев, все еще сидел Гораций Слагхорн. Невольно заставив полусонного зельевара прийти в себя, Снейп подобрал упавшую на пол мантию и занял свое прежнее место.

– Как же она сегодня красива… – всхлипнул Слагхорн.

– Кто? – вздрогнул Снейп, не отводивший взгляда от Гермионы, которая теперь танцевала с Невиллом Лонгботтомом.

– Луна, мой мальчик! Луна на этом бездонном звездном небе! – растроганно произнес Слагхорн, похлопав Северуса по коленке, и Снейпу нестерпимо захотелось выпить чего-то крепкого.

– Извините, профессор, – обратился он к отдувающемуся после очередного танца Теодору Барликорну, – у вас, случайно, не остался тот коньяк, которым вы как-то хотели меня угостить?

– О! – радостно воскликнул декан Гриффиндора. – К-конечно, остался! П-пойдемте ко мне, если вы уже нат-танцевались!

– Отличная идея! – поддержал Слагхорн. – Давно пора отметить Рождество как следует. Как раз для такого случая у меня есть непочатая бутылка огневиски.

Кряхтя и покачиваясь, профессор зельеварения встал из-за стола и, повиснув на плече Северуса, вслед за Барликорном направился к выходу из Большого зала. Праздничные танцы еще продолжались, но три профессора полностью потеряли к ним интерес.

Напиваться до беспамятства Снейпу приходилось всего пару раз в жизни, да и то – в юношеском возрасте. Тем удивительнее было проснуться, не понимая, какое сейчас время суток и каким образом он оказался в своей постели. Последнее, что помнил Северус – это откупоривание бутылки коньяка в кабинете профессора Барликорна. Или это был огневиски?..

Какой кошмар!

Снейп рывком сел на кровати и, лихорадочно озираясь, резко пошарил руками по одеялу, как будто боялся под ним что-то найти. Но ничего необычного, за исключением беспорядочно разбросанной одежды, в его спальне не было, и Снейп потихоньку начал успокаиваться. Он попытался собраться с мыслями и только тут понял, что именно его пробудило. У него нестерпимо горела рука. Левая рука! Резко схватившись за кисть, он, не веря своим глазам, уставился на внутреннюю часть предплечья. Дьявольский узор Темной метки полыхал ярко-черным цветом, обжигая руку.

Нет, этого не может быть!

Неужели он натворил что-то страшное?!

На мгновение Северус испугался, что он сам был виной тому, что метка, когда-то поставленная Волдемортом, снова была активна. Но постепенно приходя в себя, он начал рассуждать здраво. Даже если он и не помнил последствий рождественской попойки, он никак не мог самостоятельно активировать метку. После смерти Темного Лорда этот знак был настолько бледным, что напоминал старый, давно заживший шрам, и снова гореть вот так он мог только в одном случае… Но это немыслимо!

Не успев переварить, что все это значит, Снейп услышал нетерпеливый и тревожный стук в дверь, доносившийся со стороны кабинета. Вскочив с кровати, Северус заметался в поисках брюк и вскоре, быстро натянув их на себя и накинув мятую рубашку, босиком выбежал из спальни. В яростном рывке распахнув дверь, он очумело уставился на бледного как смерть Драко Малфоя.

Увидев перед собой декана в расстегнутой рубашке, второпях надетой на голое тело, с патлатыми, беспорядочно свисающими на лоб волосами, еще минуту назад паниковавший семикурсник обомлел от удивления. Помятое лицо профессора с посиневшими губами и темными кругами вокруг глаз не оставляло сомнений в причинах такого необычайного зрелища. Если бы не поразительный драматизм ситуации, Драко, безусловно, заржал бы как лошадь. Но сейчас он лишь стоял, обалдело пялясь на Снейпа, пока наконец к нему не вернулся дар речи.

– Вот это вы надрались, профессор… – выдавил он с брезгливой улыбкой.

– Что тебе надо? – угрюмо прохрипел Снейп.

– То есть как «что»?! Вы это видели?! – И Драко остервенело закатал левый рукав.

– Не ори, – буркнул Снейп, хмурясь и потирая лоб. – Можешь сделать доброе дело? Сходи, пожалуйста, к Слагхорну и принеси… антипохмельное зелье.

– Что?! – поразился Малфой.

– Антипохмельное зелье! – начиная злиться, повторил Снейп. – Кстати, сколько сейчас времени?

– Три часа дня, – фыркнул Малфой и, окинув взглядом потрепанную фигуру профессора, добавил: – 26 декабря.

– Ну, так ты сходишь за зельем? – утомленно переспросил Снейп.

– Ладно, – проворчал Драко, осуждающе покачав головой.

– Про метку не говори.

– Само собой, – выплюнул слизеринец и, к неудовольствию профессора, громко хлопнул дверью.

***

– Знатная же у вас была пьянка, – ухмыльнулся Драко, вернувшись только через полчаса. – Профессора Слагхорна я вообще еле разбудил. Какими только ругательствами он меня не крыл – такому словарному запасу любой студент позавидует…

Снейп, насколько это было возможно, уже привел себя в порядок и, мрачно глядя на без умолку болтающего семикурсника, молча взял из его рук пузырек с зельем.

– Мне некогда с тобой разговаривать, – заявил он, опустошив содержимое пузырька.

– То есть как это? – опешил Малфой.

– А вот так. Сейчас я должен идти к директору и оповестить ее о произошедшем. Тебе же я настоятельно рекомендую держать язык за зубами. – Снейп поправил сюртук и сурово посмотрел на слизеринца. – Надеюсь, ты не собираешься аппарировать?

– К Темному Лорду?! – ужаснулся Драко.

– Если это вообще Темный Лорд… – медленно проговорил профессор. – Я не знаю, что сейчас творится в твоей голове. И не хочу проверять. Поэтому я еще раз должен у тебя спросить: на чьей ты стороне?

– На вашей!

Снейп прошелся по кабинету и, обернувшись, посмотрел Драко в лицо:

– Тогда делай все, как я скажу. Сейчас ты не должен ничего предпринимать и никому ничего рассказывать. Все откроется в свое время. А вот аппарировать все-таки придется… – Снейп прикрыл глаза и угрюмо вздохнул. – Только не тебе.

– Вы собираетесь объявиться перед Темным Лордом?! – вскричал Драко. – Но он вас убьет!

– Вероятно… Но я все равно должен это сделать… Если только еще раньше меня не посадят в Азкабан. – И Снейп, стиснув зубы, снова тяжело и обреченно вздохнул.

– Я должен идти, – добавил он, не глядя на юношу, и быстро вышел из кабинета.

***

Поприветствовав МакГонагалл, Снейп мрачно оглянулся по сторонам и, только убедившись, что он единственный посетитель, перешел к делу:

– У меня плохие новости, директор.

Решив долго не рассусоливать, он закатал левый рукав и продемонстрировал Темную метку, после чего два профессора долго смотрели друг на друга. Минерва кусала губы. Не в силах ничего добавить, Снейп до боли сжал челюсти. На посеревших скулах проступили желваки.

– Что будем делать? – наконец спросила МакГонагалл.

– Я должен выяснить, что это значит. И чем скорее – тем лучше.

– Ты думаешь, это Сам-знаешь-кто?

– Я хотел бы сказать, что нет, но… Вы сами понимаете: метка была неактивна со дня битвы за Хогвартс… Я не знаю, что думать. Есть единственный способ выяснить, что происходит – я должен аппарировать.

– Но, Северус! – содрогнулась Минерва. – Это же безумие!

– Я знаю. Если Темный Лорд жив, он, скорее всего, убьет меня. Но если дело не в нем? Я не могу даже предположить, кто и как мог активировать метку, но неужели мы должны забиться в нору и трястись от страха в ожидании бедствий? Если это не Темный Лорд, я это выясню.

– А если это он?

– Что ж… – Северус, глядя в сторону, в напряженном раздумье прижал кулак ко рту. – Я попробую представить все так, словно я подсунул Поттеру фальшивые воспоминания, чтобы избежать Азкабана.

– Ты всерьез думаешь, что он на это клюнет? – скептически покачала головой МакГонагалл. – После того, что он с тобой сделал, он ни за что не поверит в твою лояльность.

– Тогда я попробую убить его. Если он снова возродился, возможно, он еще слаб.

– Северус…

– Что «Северус»? – раздраженно хмыкнул Снейп. – Я все понимаю не хуже вашего, но… Если я не вернусь, вы хотя бы сможете выяснить, куда ведет аппарационный след. Все лучше, чем ничего.

– Но не такой же ценой!

– А какой ценой?! – Глаза профессора вспыхнули. – Что вы можете предложить?

– Я не знаю, что сказать… Все это так неожиданно, – схватившись за голову, пробормотала МакГонагалл.

– Тогда решено… Сегодня я уже ничего предпринимать не буду. Сейчас я не в форме, да и, в любом случае, надо подготовиться… Давайте встретимся завтра в три часа дня за воротами Хогвартса. Я хотел бы аппарировать у вас на виду – так вы сможете отследить перемещение и оснований не доверять мне будет меньше.

– О чем ты говоришь? – опечалилась волшебница. – Я тебе полностью доверяю.

Снейп с сомнением закачал головой и поднял на директора болезненный взгляд:

– О, как бы я хотел в это верить!.. Но если это действительно так… Я не имею права просить об этом, и все же… не сообщайте сегодня ни о чем в Министерство. Мракоборцы давно ищут повод упрятать меня в Азкабан, и если рассказать им о Темной метке, они, несомненно, придут за мной. Так или иначе они узнают все в ближайшие дни. Единственное, о чем я прошу – не выдавайте меня мракоборцам прямо сейчас. Это мой единственный шанс помочь Хогвартсу хоть чем-то.

– Ох, Северус! – всплеснула руками МакГонагалл. – Друг мой! Никто не выдаст тебя мракоборцам – ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Забудь об этом раз и навсегда!

– Что вы хотите сказать? – нетвердо произнес Снейп.

Минерва сняла очки и нервно прошлась по кабинету.

– В тот день, когда ты вернулся с допроса по поводу смерти Захарии Смита, сразу было видно, что с тобой что-то не так... Тебе давали какое-то запрещенное зелье… В общем, я подала официальную жалобу в Министерство, и они начали внутреннее расследование…

– Что?!

– Миранда Уорнс была отстранена от исполнения служебных обязанностей уже на следующий день. Как выяснилось, она неоднократно применяла запрещенные методы допроса в отношении Пожирателей смерти. Пока это не афишируется, но ее ждет суд.

Снейп слушал МакГонагалл, не веря своим ушам. Так вот почему во время следствия он не встречал в Хогвартсе никого из мракоборцев, кроме Эндрю! Вот почему Миранда Уорнс больше ни разу не показывала здесь своего носа!

– Но, Минерва… – опустошенно глядя на директора, пробормотал Снейп. – Я не хочу давать показания против мисс Уорнс.

– Так и знала, что ты выкинешь нечто подобное! – поджав губы, неодобрительно заметила МакГонагалл. – Но если тебе от этого легче, можешь не давать показаний… Как раз на днях мне сообщили… Один из мракоборцев, работавших под началом Миранды Уорнс весной этого года, признался, что участвовал в твоем избиении после того, как тебя задержали и на несколько дней отправили в Азкабан… Ты не мог говорить после ранения и молчал на допросе, а они…

– Пожалуйста, не надо… – побледнев, произнес Снейп.

– Не представляю, как им удалось это замять, Северус. Оказывается, Гермиона Грейнджер подавала жалобу еще тогда, в мае, но делу не дали ход… Мне очень жаль, мой друг, что с тобой так обошлись. Но все закончилось. Больше мракоборцы тебя не побеспокоят.

***

Как они и условились, на следующий день около трех часов пополудни Снейп встретил МакГонагалл у аппарационного барьера. Он был очень собран и говорил твердо и спокойно, отдавая последние распоряжения и как будто прощаясь.

– Я постараюсь вернуться сегодня же вечером или, самое позднее, к утру. Для вас главное – отследить перемещение. Если обычные средства не помогут, то вот… – Северус вынул из кармана и повертел в руках делюминатор. – Мистер Уизли… подарил мне его. Если я не вернусь, распоряжайтесь им, как посчитаете нужным.

Снейп передал делюминатор МакГонагалл и достал палочку. Он уже готов был аппарировать, но в последнее мгновение пронзительно посмотрел директору в глаза:

– Позаботьтесь о Драко Малфое. Вы знаете, как мстителен может быть Темный Лорд… Драко иногда бывает слабохарактерным, но в целом он хороший парень.

– Разумеется, Северус, – коротко кивнула МакГонагалл, и Снейп, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, приставил волшебную палочку к Темной метке.

Он стоял так несколько секунд, но ничего не происходило.

– Не понял, – в недоумении качнув головой, сказал он наконец.

– Не можешь аппарировать? – осторожно спросила МакГонагалл.

– Почему-то нет, – медленно проговорил Снейп и попробовал еще раз, но и вторая попытка не дала результата.

– Хм… – удрученно выдохнул Северус и взглянул на директора. – Не мог же я внезапно разучиться аппарировать… Попробую переместиться куда-нибудь еще и сразу вернусь назад.

Едва он успел закончить фразу, как раздался хлопок, и Снейп исчез. Буквально пару минут спустя он снова стоял на прежнем месте и озадаченно смотрел на МакГонагалл:

– Я аппарировал к себе в деревню. Никаких проблем.

Ради чистоты эксперимента он попробовал использовать метку в третий раз, но перемещение все так же не удавалось.

– Нет? – уточнила волшебница.

– Нет, – угрюмо подтвердил Снейп.

– Ну, может, это и к лучшему… – с облегчением заметила МакГонагалл и, подойдя ближе, похлопала Северуса по плечу.

– Если Темный Лорд через метку вызывает Пожирателей смерти, то вряд ли он будет блокировать аппарацию… Пока я не понимаю, что это значит.

– Зато я кое-что понимаю, – слегка улыбнулась Минерва. – Умрешь геройски в другой раз.

Вопросительно посмотрев на Снейпа, МакГонагалл подставила ему руку:

– Не побрезгуешь парной аппарацией до директорского кабинета? Или хочешь прогуляться?

Снейп рассеянно посмотрел вокруг и, пожав плечами, взял пожилую волшебницу под локоть.

– Кстати, зачем ты отказался от привилегии аппарировать на территории Хогвартса? – не сдержав любопытства, поинтересовалась она, но Северус сделал такое кислое лицо, что женщина, поджав губы, махнула на него рукой.

– Ну что? Может быть, чаю? – спросила МакГонагалл, когда после легкого морозца они оказались в теплом и уютном помещении, где в камине приятно потрескивал огонь.

Опустив плечи, Снейп отрицательно замотал головой.

– Тогда забирай-ка делюминатор и иди отдохни. Готова поспорить, у тебя был тяжелый день.

Спорить было не с чем, и Северус, вяло попрощавшись, вышел.

***

Спустившись на первый этаж, Снейп остановился и в смятении обхватил себя руками.

Итак, встреча со смертью снова откладывалась. Но сколько еще ему оставалось жить? Год, месяц, несколько дней? Всего через две недели ему должно было исполниться тридцать девять, но он не был уверен, что доживет до дня рождения… Опять бороться и каждый день быть готовым умереть… Он так устал от этой проклятой войны. Кажется, ей нет конца…

Думать об этом было мучительно.

Пытаясь сбросить с себя груз тягостных мыслей, Снейп встряхнул головой. Сердце щемило, и он понял, чего бы сейчас хотел больше всего на свете. Увидеть ее! Хотя бы на мгновение... Милая, невыносимая всезнайка – где она сейчас?

Вздохнув тяжело и безнадежно, Снейп свернул в тот самый коридор, где Гермиона Грейнджер так неожиданно наскочила на него пару месяцев назад…

Не может быть!..

С печальным лицом, слегка склонив голову и никуда не глядя, она одиноко стояла у окна и теребила указательный палец на левой руке, опираясь кистями о подоконник. Еле дыша, Снейп бесшумно подошел к ней и встал рядом.

– А, это вы, профессор… – грустно улыбнулась девушка, взглянув на него вполоборота. – Вы уже, наверное, знаете, что у Гарри опять заболел шрам.

– Мне он об этом не сообщал… но это вполне ожидаемо, – медленно проговорил Снейп, поймав себя на том, что фраза звучит двусмысленно.

– Так это правда? – Гермиона посмотрела ему в глаза. – По школе ходит слух, что метки Пожирателей смерти снова горят.

– Да… – нехотя признался Снейп и машинально отвел за спину левую руку.

– А можно… взглянуть? – Серьезные карие глаза, смотревшие на него, на мгновенье стали любознательными и наивными.

Поколебавшись, Снейп хмуро вздохнул и закатал левый рукав. Со смесью смущения, ужаса и влечения смотрел он на нее сверху вниз, когда Гермиона склонилась над черным рисунком, отчетливо горевшем на его предплечье.

– Сильно жжет? – робко спросила она, слегка прикоснувшись пальцами к его руке. Снейп сглотнул и порывисто втянул ноздрями воздух.

– Не очень, – придя в себя, ответил он и поскорее расправил рукав. Гермиона отвернулась к окну и снова опустила голову.

– Что же это выходит… – прикрыв глаза, горько вздохнула она. – Все, что мы делали, было напрасно? Темный Лорд снова возродился?

– Я не знаю, – тихо ответил Снейп и, движимый непонятной силой, встал сзади нее. Он стоял так близко, что чувствовал запах ее волос. Не в силах оторваться, он с упоением залюбовался оттенками заходящего солнца, игравшими в ее красивых каштановых локонах.

– И что же дальше? – покачав головой, с тоской произнесла Гермиона и повернулась к профессору, невольно уткнувшись носом ему в грудь.

Этого было достаточно, чтобы последний бастион рухнул. Одной рукой он мгновенно зарылся в ее волосы, а другой судорожно притянул к себе.

– Гермиона, девочка моя… – задыхаясь, прошептал Снейп.

Закрыв глаза, он прижался к ее лицу щекой и тут же, теряя рассудок, потянулся к губам…

– Что вы делаете, профессор? – вскрикнула Гермиона и резко отпрянула.

Остолбенев, Снейп разжал руки.

– Вы не должны этого делать… – тревожно забормотала девушка.

Внутри у него все похолодело. Почувствовав себя преступником, он в ужасе опустил глаза.

Нет! Только не это. Он ее напугал!.. О, глупый старый дурак, он перешел всякие границы!.. И о чем он только думал? О каких взаимных чувствах размечтался?.. Пожиратель смерти, убийца и любитель молоденьких учениц… Да, как это типично… Что же он наделал?!.. О, гнилая черная душа, будь ты проклята!

Темнота и мертвенный холод охватили его. Он перестал дышать, и все вокруг куда-то поплыло. Пошатнувшись, Снейп схватился за шею. Рубашка под воротником была вся мокрая от крови.

– Профессор, что с вами? Вам плохо?! – Гермиона бросилась к нему, пытаясь то ли не дать упасть, то ли утешить, но он, с резким стоном, грубо оттолкнул ее в сторону.

– Уйди… – просипел он, отворачиваясь.

– Профессор, вы не так поняли… – заплакала Гермиона, опять приближаясь.

Да все он понял. Проклятье. Яснее и быть не может. Ну почему он не умер тогда, в Визжащей хижине, или не сгнил в Азкабане?!

– Проваливай! – прохрипел он в гневе, занося руку над головой. – Проваливай, пока я… снова не назвал тебя грязнокровкой!

Казалось, еще миг и он ударит ее. Гермиона в ужасе замерла. Но Снейп, безумным взглядом окинув коридор, разжал скрюченные пальцы и резко опустил руку. Всей позой выражая отчаяние, он часто и напряженно задышал. Его мертвенно-бледное лицо покрылось мелкими каплями пота.

Долго ли он так стоял, он не помнил. Наконец, конвульсивно сжав одну руку в кулак, другой размазывая кровь по воротнику, Снейп пошатываясь двинулся прочь по коридору. Ошарашенная Гермиона смотрела ему вслед. Он шел не оборачиваясь, но чувствовал, что она, онемев от шока, продолжает недвижно стоять на месте. Только оставив ее далеко позади, Снейп наконец свернул за угол и, привалившись к стене спиной, медленно сполз на пол. Прислонившись затылком к холодному камню, он опустил руки и беззвучно заплакал.

Нет, Северус Снейп не думал о самоубийстве. Но граничащее с сумасшествием безрассудство трех последних дней вызвало в нем такую боль раскаяния, что на следующие сутки он слег. Мадам Помфри, которая так и не смогла определить причину недуга, требовала поместить его в больничное крыло, но Снейп, разругавшись и с ней, и с директором, просто закрылся в своих покоях и не выходил оттуда, пока после праздников не возобновились занятия по защите от темных искусств. Лишь домовики, по настоянию МакГонагалл, регулярно носили ему еду, жалуясь директору, что профессор совсем мало ест и ведет себя апатично.

Никаких новостей о возможном местонахождении Волдеморта не было – как и вообще никаких точных сведений о нем, поэтому с начала января школа заработала в обычном режиме, если не считать некоторых мер по укреплению охраны замка, которые к учебному процессу не имели прямого отношения.

К концу первой в новом году учебной недели осунувшийся и еще больше обычного похудевший Снейп заявился в кабинет директора и попросил отпустить его на выходные. МакГонагалл удивилась, но, вспомнив, что у Северуса в январе день рождения, не стала противоречить. Снейп клятвенно заверил, что чувствует себя хорошо, глупостей делать не собирается и вернется вечером воскресенья не позже шести. О времени возвращения он предупредил и Драко Малфоя. Просто на всякий случай.

***

Как он и обещал, он возвращался в шестом часу вечера. Напоследок окинув взглядом дом, казавшийся хмурым и безжизненным, он задумчиво улыбнулся коту, сидевшему на крыльце, и шагнул за калитку. Кругом уже стемнело, и лишь свет из окон соседнего дома тускло освещал серую ленту дороги. Северус достал палочку и аппарировал.

Перемещение прошло успешно. Но едва вдали показались очертания башен Хогвартса, что-то резко толкнуло его в спину. Это было слишком внезапно, и Снейп упал на землю лицом вниз, в кровь разодрав щеку о камни. Волшебная палочка предательски выскочила из руки и отлетела в сторону. Не успел он опомниться, как кто-то с силой дернул его за левую руку, заламывая ее назад, и в плече что-то хрустнуло. Превозмогая боль, Снейп остервенело впился в холодную землю ногтями свободной руки, но через мгновение она тоже оказалась за спиной. Почувствовав движения чьих-то грубых пальцев и резь в запястьях, он понял, что связан. Проклятье! Попался нелепо, как мальчишка.

Приподняв голову, он увидел, что нападавших было двое. Да еще кто! Пожиратели смерти. Н-да. Вот это встреча. Мальсибер! А сзади? Сзади, конечно, был Эйвери.

– Привет, Северус, дружище! С прошедшим тебя! – осклабился первый из них и, низко наклонившись над землей, торжествующе заглянул ему в глаза.

– Катись к черту, Мальсибер! – тяжело дыша от боли и злости, прорычал Снейп.

– Фу, как грубо! А ведь мы со вчерашнего дня ждем тебя, чтобы поздравить. Мы видели, как ты аппарировал – чуть-чуть запоздали с подарочком.

– Так вы больше суток ждали меня здесь?! – хрипло захохотал Снейп, размазывая кровь по грязному снегу. – Что, не смогли выяснить, куда ведет аппарационный след?

– Скоро ты отсмеешься свое, – вспыхнув от гнева, процедил Мальсибер. – Мы заклялись не есть и не пить, пока не убьем тебя.

– И чему же я обязан таким вниманием? Не помню, чтобы вы хоть раз поздравляли меня с днем рождения.

– А ты смотрел на свою метку, Северус? Или рука у тебя беленькая и чистенькая, как твоя мерзкая душонка? Нас вызвал Темный Лорд. Мы аппарировали сюда неделю назад, но не нашли его. И тут Эйвери посетила гениальная мысль – Темный Лорд хочет, чтобы мы убили тебя, поэтому он и направил нас в Хогвартс.

– Ну вы и храбрецы! – задыхаясь от смеха, язвительно прохрипел Снейп. – Значит, вы боялись показаться перед Темным Лордом целую неделю и еще неделю не могли решиться убить меня?

– Заткнись, выродок, – прошипел Эйвери, и Снейп тут же получил ногой по ребрам.

– Когда он узнает, что ты мертв, он простит нам задержку, – злобно заметил Мальсибер и, обойдя лежащего на земле профессора, воинственно посмотрел на Эйвери. – Давай кончать с этим любителем грязнокровок. Только по-маггловски, как договаривались.

Эйвери протянул товарищу кривой нож, и Мальсибер с размаху вонзил его Снейпу в правое бедро, пару раз провернув лезвие, чтобы расширить рану. Боль была адская, и Северус, зубами вгрызаясь в землю, глухо и почти не по-человечески застонал.

– Ты умрешь от кровопотери, предатель, за то, что не уважал чистоту крови при жизни. – И Мальсибер, схватив Снейпа за волосы, плюнул ему в лицо.

– Быстрее, уходим! – встревоженно произнес Эйвери, заметив вдалеке какое-то движение, и оба Пожирателя смерти спешно аппарировали.

Напрягшись из последних сил, Снейп трансфигурировал веревку в небольшого ужа, который, проскользнув между пальцами, наконец освободил ему руки. На большее его не хватило, и, с трудом перевернувшись на спину, Северус посмотрел на мрачное беззвездное небо.

Ну, вот и все. Какая глупая смерть. Как жестоко он наказан за безрассудное желание быстрее покончить со всем этим безумием. Теперь он точно ничем не поможет Хогвартсу.

– Господи… – испытывая нарастающую слабость, выдохнул Снейп. – Прости меня…

Низкое черное небо нависло над ним, и он погрузился во тьму.

***

– Очнитесь, профессор, очнитесь! – кричал Драко Малфой, встряхивая Снейпа за плечи.

Северус с трудом разлепил веки. На фоне черного неба неясно вырисовывалась светловолосая голова.

– Почему ты… не прикрыл мне спину? – пытаясь вымучить улыбку, с трудом проговорил Снейп.

– Ну вы даете! – возмутился Малфой. – И это слова благодарности? Вы же не просили меня встречать вас... Сейчас попробую остановить кровь, только не отключайтесь.

– Спасибо, – прошептал Снейп.

Малфой начал было колдовать над бедром профессора, но, тут же отвлекшись, снова посмотрел ему в лицо.

– Вы видели его, да? – плохо скрывая возбуждение, спросил Драко.

– Кого? – И Снейп окинул парня затуманенным взором.

– Ну, ЕГО! – тараща глаза, воскликнул Малфой, как будто все было ясно без слов.

– А… ЕГО… – тупо повторил Снейп, но через мгновение его глаза озарились пониманием: – Видел.

– И как он? – жестикулируя, заторопил его слизеринец.

– Как… как обычно, – снова не понимая, чего от него хотят, выдохнул Северус и, чувствуя, что вот-вот снова потеряет сознание, еле дыша добавил: – Драко… кровь…

– Ох! – спохватился Малфой и сосредоточенно забормотал: – Вулнера санентур! Вулнера санентур!

Медицинскими заклинаниями он владел не особенно хорошо, но кое-как залатать рану все-таки удалось. Закончив с бедром, Драко вытер кровь и грязь с лица профессора и напоил его водой прямо из палочки. Про сломанную руку Снейп ему не сказал и теперь тихо лежал на земле, пытаясь найти в себе силы, чтобы подняться.

– Как у меня получилось? – спросил Драко.

– Нормально, – соврал Снейп и кое-как умудрился сесть, опираясь на правый локоть. – Спасибо, что вообще вспомнил про ногу. Было бы обидно умереть от твоей болтовни…

Северус сделал попытку привстать, но слабость не покидала его, а раненая нога плохо слушалась и почти онемела.

– Я не смогу идти, – признался он наконец. – Тебе придется тащить меня до замка.

– Ничего страшного, – взъерошив волосы, вздохнул Малфой. – После той пьянки вы совсем исхудали, так что я справлюсь без проблем.

Перекинув руку профессора через плечо, Драко помог ему встать, и Снейп повис на нем всем телом. Левитировать его было бы гораздо легче, но, боясь унизить декана таким предложением, юноша смолчал и с трудом потащил его в сторону замка. Через какое-то время, заметив, что парень совсем выбивается из сил, Снейп предложил отдохнуть, и, опустив его на землю, Драко опять начал болтать:

– А я ведь не просто так пошел вас встречать, профессор! – важно заметил он и замер в ожидании вопроса, но так и не дождавшись проявлений любопытства, продолжил: – Я хотел предупредить, что возле вашего кабинета уже второй день околачивается Грейнджер. Не знаю, что ей надо, но, кажется, она настроена увидеться с вами во что бы то ни стало…

– Грейнджер? – тоскливо переспросил Снейп, отвернувшись в сторону. – Только ее мне сейчас не хватало… Спасибо, что сообщил.

Кое-как дотащив его до замка, Малфой применил маскировочные чары и поволок Снейпа в подземелья. До кабинета профессора оставалось всего два поворота, когда Северус велел ему остановиться.

– Сходи проверь, она все еще там или ушла… Я подожду здесь.

Драко аккуратно освободился от руки профессора, и Снейп привалился к каменной стене.

– Как в пол вросла. Упертая гриффиндорка, – раздраженно заявил Малфой, вернувшись через пару минут.

– Мы не сможем войти в кабинет незамеченными, даже если используем дезиллюминационные чары. Так что заставь ее уйти оттуда.

– Но как?

– Как угодно. Она не должна меня видеть, – прижимаясь щекой к стене, проговорил Снейп.

– Ладно. – Драко почесал затылок и, вздохнув, отправился устранять помеху.

***

– Эй, Грейнджер! Ты что тут ошиваешься? – небрежно кинул парень, подойдя к гриффиндорке.

– Не твое дело, Малфой, – встряхнув волосами, заявила Гермиона и – то ли от стыда, то ли от гнева – залилась краской.

– Ты здесь до ночи собралась стоять?

– Отвяжись! Мне нужно видеть профессора Снейпа.

Разговор не клеился, и девушка выглядела все более напряженно.

– Ладно… – вздохнул Малфой. – Давай поговорим начистоту. Снейп только что встречался с Сама-знаешь-кем.

– Что?!

– Что слышала. Он мне сам сказал! – не без гордости произнес Драко, наслаждаясь произведенным эффектом. – Но я бы и так догадался. Они встречались здесь, недалеко от Хогвартса. Я даже слышал обрывки разговора. Во всяком случае, последняя фраза Снейпа была: «Господин, простите меня».

– Так он жив?! Слава Богу, – воскликнула Гермиона, хватаясь за голову.

– Да, если ты про Снейпа… – протянул Малфой. – Только Темный Лорд его здорово отделал. Если бы я вовремя не подоспел, он бы скончался.

– Он его изуродовал? – в ужасе пролепетала Гермиона.

– Да, есть немного, – легкомысленно брякнул Малфой и с удивлением понял, что девушка готова упасть в обморок. – Эй… ты чего?

– И… и лицо? – прикрыв рот дрожащими руками, тревожно спросила Гермиона.

– Да нет… лицо – так, чуть-чуть… Он ему ногу чуть не отрезал, – успокоил ее слизеринец и, почесав лоб, недоверчиво уставился ей в глаза, которые еще больше округлились от ужаса. – А почему тебя интересует его лицо?

Гермиона, ни жива ни мертва, захлопала влажными ресницами.

– Мерлинова борода! – воскликнул Драко. – Грейнджер! Ты что, втюрилась?

– Угу-у, – завыла Гермиона, заливаясь слезами.

– Слушай, ты бы не ревела… – растерялся Малфой и, желая побыстрее остановить истерику, утешающе похлопал ее по спине. – Наш декан – мужик суровый. Слезами ты его не проймешь.

– Я з-знаю… – заикаясь, прошептала она, и Драко повел ее в сторону от кабинета. – Но мне обязательно н-нужно увидеть его.

– Потом налюбуешься. Он сейчас не в том состоянии.

– Я бы помогла…

– Слушай, Грейнджер! – Малфой остановился и, развернувшись к ней лицом, тряхнул ее за плечи. – Ты разве не понимаешь? Он не хочет никого видеть.

– Совсем никого? Он так и сказал? – снова хлюпнула носом Гермиона.

– Совсем никого, и тебя – особенно! – не выдержав ее нытья, резко ответил Малфой. – Поняла?!

– Д-да. – И девушка понуро опустила голову.

– Тогда уйди и оставь его в покое, – чуть мягче проговорил Драко и тихонько подтолкнул ее в спину.

Понимая, что возражать бесполезно, Гермиона смирилась и, еще раз страдальчески взглянув на слизеринца, медленно поплелась по коридору.

Убедившись, что угроза миновала, Драко побежал назад, к Снейпу, который все так же еле стоял на ногах, вжавшись в стену.

– Полный порядок! – триумфально сообщил семикурсник. – Я все уладил!

Он думал, что Снейп проявит хоть каплю радости, но вместо этого по лицу профессора пробежала странная тень. Белый как мел, он стоял, закрыв глаза, и молчал, и только его кадык ходил то вверх, то вниз.

– Так она… ушла… – сказал он наконец, и голос его дрогнул. Вопрос это или утверждение, понять было трудно, но интонация, с которой это было сказано, не оставляла сомнений в том, что творилось в душе профессора.

– Мерлиновы подштанники! – выкатив глаза, пробормотал Малфой и, оглядываясь то туда, то сюда, сделал несколько неопределенных жестов руками. – Не может быть! Вы и Грейнджер?!

Лицо Снейпа задергалось, и Малфой, готовый уже рассмеяться, невольно прикусил язык.

Гермиона долго бродила по замку, пытаясь унять охватившую ее дрожь. Мыслями ее все время тянуло в тот страшный коридор, где Северус Снейп утешал ее после ссоры с Роном Уизли и где потом она довела его до безумия в тот самый момент, когда они оба особенно нуждались в любви и поддержке. Она боялась за него. Хотела как лучше. Но что из этого вышло? Все было настолько ужасно, что само воспоминание о страданиях профессора едва не доводило ее до разрыва сердца. Сколько же боли было в нем! Он даже стал заговариваться, путая ее с Лили. Хворь, одолевшая его на следующий день, не стала для нее сюрпризом. Она сама была причиной недуга и отчетливо понимала это. И вот теперь все стало еще хуже. Он ранен, а она не может не то что помочь ему, но даже просто узнать, насколько ему плохо и в чем он нуждается. Только сейчас она по-настоящему осознала, что все кончено, не начавшись. Он не желает ее видеть. Она все безвозвратно испортила.

Обессилев от подобных мыслей и дойдя до той грани, когда или утрачивают рассудок, или, наоборот, приходят в себя, Гермиона очнулась. Она поняла, что совсем потеряла над собой контроль, и чуть не сгорела со стыда, вспомнив, как разревелась перед Драко Малфоем. Кто бы мог предположить, что заносчивый слизеринец будет первым, перед кем она откроет свои чувства к профессору Снейпу? Зная его характер, даже трудно было поверить, что он обошелся с ней так мягко, без обычных малфоевских издевательств. Времена и люди менялись, и это был непреложный факт.

Малодушию нужно положить конец, иначе она просто превратится в тряпку…

Осушив последние слезы и приведя себя в порядок, Гермиона отправилась в башню Гриффиндора и, войдя в гостиную, тихо села на диван рядом с Джинни и Гарри, уныло читающим учебник по заклинаниям. Ей совсем не хотелось начинать разговор, но Гарри должен был знать…

– Ну как? По-прежнему, ничего? – для порядка спросила Гермиона, прекрасно предвидя ответ.

– Ничего, – огорченно вздохнул Гарри и захлопнул учебник. – Я даже не знаю, зачем в очередной раз взялся за этот бесполезный хлам. Ты же перелопатила всю библиотеку и ничего не нашла.

– Мы так и не узнали, кто мог активировать метку, и, если это Тот-кого-нельзя-называть, мы перед ним совершенно беспомощны, – заметила Джинни. – Раньше Гарри мог читать его мысли, но теперь связь между ними разорвана.

– Если не считать того, что шрам болит, – добавил Гарри, и Джинни, участливо посмотрев на молодого человека, нежно сжала его пальцы.

– Что ж… У меня есть новости, и одна – хуже другой, – выдохнула Гермиона и прикрыла глаза, чтобы снова не расплакаться. – Профессор Снейп… ранен.

– Ранен?! Что случилось? – одновременно спросили гриффиндорцы.

– Это Темный Лорд. Профессор видел его, – только и смогла выдавить Гермиона. Смесь самых горьких чувств исказила ее лицо, и друзья не сразу решились продолжить разговор.

– Расскажи поподробнее, если можешь, – тихо попросила Джинни, когда Гермиона перестала хвататься за голову и медленно перевела на них измученный взгляд.

– Я знаю очень мало, – нервно проведя пальцами по губам, сказала девушка. – Я хотела переговорить с профессором… по личному делу, но встретила в подземельях Драко Малфоя, который убедил меня уйти. Это он сказал мне, что профессор встречался с Темным Лордом и тот жестоко наказал его, хотя Снейп просил прощения. Малфой лично слышал, как он говорил: «Господин, простите меня».

– Но это же Малфой, Гермиона! Он мог наврать тебе! – в сердцах воскликнул Гарри, но гриффиндорка резко встряхнула головой.

– Нет, Гарри, на этот раз он точно не врал. Я это знаю.

– Но если это правда, то все это очень странно…

– Да… Чем дольше я об этом думаю, тем больше у меня вопросов. Если бы профессор сам не признался Малфою, что видел Темного Лорда, я бы подумала, что Драко что-то недопонял или перепутал.

– Тут что-то не так… – неосознанно потирая шрам, произнес Гарри и напряженно уставился в одну точку. – Ты сказала, что, по словам Малфоя, Волдеморт наказал Снейпа, хотя тот просил прощения. Но это бессмыслица. Во-первых, зачем Снейпу просить у него прощения? Как шпион он раскрыт, и надеяться вновь втереться в доверие к Волдеморту он не может. Во-вторых, почему тот не убил его, а только наказал? Если бы он хотел отомстить Снейпу за предательство, он бы наверняка довел дело до конца и не оставил его в живых.

– Да, я думала об этом, Гарри, и я не знаю, как это понимать.

– По-моему, здесь напрашивается только один вывод, но он ужасен… Снейп зачем-то нужен Волдеморту, и, возможно, он никогда не прекращал служить ему.

– Но, Гарри, это абсолютно исключено! Как тебе могла прийти в голову такая мысль?! – резко вскочив с дивана, Гермиона едва не забилась в припадке от возмущения.

– Посуди сама, – не обращая внимания на эмоции подруги, хладнокровно продолжил Гарри, и лицо его приобретало все более суровое выражение. – Снейп поделился со мной предсмертными воспоминаниями, но так и не умер. Снейп с моей помощью избежал Азкабана. Снейп принес из леса дремоносные бобы, из-за которых умер Захария Смит. Снейп первым из нас увидел Волдеморта и снова остался жив… Я начинаю думать, а не он ли помог ему возродиться?

– Гарри, что ты несешь?! При чем здесь бобы? При чем здесь Азкабан? – сжимая и разжимая кулаки, вскричала Гермиона. – Нагини по приказу Темного Лорда едва не убила профессора. Он чудом выжил, и ты это знаешь! Да ты представь, что ему пришлось пережить! У него до сих пор раны кровоточат… И, Гарри… он же любил твою маму!

Последнюю фразу девушка произнесла с каким-то благоговейным ужасом, изумленно уставившись на мальчика-который-выжил-и-не-понимает-благодаря-кому, но Гарри лишь скептически хмыкнул, с сожалением посмотрев на подругу:

– А ты уверена в этом, Гермиона?.. Помнишь празднование Рождества? Я видел, как Снейп танцевал с тобой. Я не полный дурак и могу тебе сказать, что он весь вечер сгорал от желания. Если он всю жизнь любил мою мать, то что ему нужно от тебя? Не сыграл ли он надо мной злую шутку? И не играет ли он в очень жестокую игру с тобой?.. Я больше не доверяю ему, Гермиона.

Словно подтверждая сказанные слова, Джинни сочувственно покачала головой, и Гермиона поняла, что последняя мысль родилась у Гарри не без влияния сестры Рона Уизли.

– Вы совсем его не знаете, – тихо сказала девушка, пытаясь оправиться от шока.

Да пусть хоть горы сравняются с землей и звезды упадут с неба, она больше никогда не допустит этой ошибки. Она всегда будет верить Северусу Снейпу!

***

Весь вечер Северус травил себя лекарствами – в основном, Костеростом, Крововосполняющим зельем и Мертвым эликсиром, который он стал втирать в бедро с большим запозданием. Однако лекарство подействовало и ночью профессор с облегчением заметил, что к ноге постепенно стала возвращаться чувствительность, хотя вместе с ней пришла и ноющая боль в месте ранения.

Если повезет, скоро он сможет полностью восстановиться, хотя шрам, наверное, останется навсегда. Еще один. Но, как известно, мужчину шрамы украшают.

От этой мысли он нервно рассмеялся.

О, да… красавчик Снейп… На ноги теперь без грусти не взглянешь: семь лет назад его искусал трехголовый Пушок, теперь вот добавил Мальсибер. Но самый впечатляющий шрам был вовсе не на ногах…

Подумав про змею, Снейп осекся. Он вспомнил мудрые и кроткие глаза Фоукса, когтями вцепившегося в окровавленный сюртук и плачущего над его ранами. Интересно, где теперь эта чудесная странная птица? Он больше ни разу не видел ее после того, как уполз из Визжащей хижины… Нет, ему было грех жаловаться на жизнь. Если бы не Фоукс и не Драко Малфой, сейчас бы он уже кормил червей.

Воспоминания о питомце Дамблдора возбудили в нем желание кое-что проверить. Со времен битвы за Хогвартс он пробовал сделать это только один раз, и результат был таким абсурдным, что трудно было его принять…

Поколебавшись, Снейп достал палочку и, повертев ее в руке, словно она была чужая, приглушенно воскликнул:

– Экспекто патронум!

Из кончика палочки вырвался серебристый дымок, постепенно приобретая телесную форму. Вот показались два широких крыла, когтистые лапы, клюв и, наконец, длинный хвост… Сверкающая птица величиной с лебедя взлетела под потолок спальни и, пару раз взмахнув крыльями, сделала круг над кроватью, где, обмотанный бинтами, подложив под спину подушку, сидел исхудавший профессор. Приземлившись рядом с ним, феникс наклонил голову, как будто хотел, чтобы его погладили, и Снейп завороженно протянул руку к его светящемуся клюву. Серебряное сияние на несколько секунд охватило его пальцы, и птица внимательно посмотрела на своего творца… «Так значит, Патронус действительно поменялся», – подумал Северус, на что феникс коротко кивнул, и сверкающее видение тут же рассеялось…

***

На другой день, ни свет ни заря, Снейп уже был в кабинете МакГонагалл, торопясь застать ее до начала занятий. Опуская подробности, он быстро рассказал о вчерашнем нападении и, не дожидаясь вопросов, сразу перешел к делу:

– Скажите, директор, Гарри Поттер так и не сообщал вам о болях в шраме?

– Нет, Северус. Я узнала об этом от тебя.

– То есть он вообще не приходил к вам и не пытался поговорить о Темном Лорде?

– Нет.

Задумчиво потирая лицо и слегка прихрамывая, Снейп зашагал по кабинету.

– Прошло уже больше двух недель, а он все еще не пытается встретиться с вами… Полагаю, это из-за меня. Я бываю у вас регулярно, и, думаю, Поттеру это известно. Он боится, что вы будете держать меня в курсе дела. Готов поспорить, он не доверяет мне.

– Но почему? Я не понимаю.

– Ну… – Лицо Северуса передернулось. – Еще в начале учебного года мы не сошлись во мнениях по одному вопросу.

– Проще говоря, поссорились, – поджала губы МакГонагалл.

Посмотрев на директора, Снейп пожал плечами, показывая, что это очевидно.

– И что же ты от меня хочешь? – вздохнула МакГонагалл.

– Если Поттер не желает действовать под вашим руководством, не делитесь с ним информацией. Возможно, так будет лучше для всех. Когда он пытается решать проблемы самостоятельно, он нередко приходит к неправильным выводам. Поэтому… пока он не определится, кому следует доверять – чем меньше он знает, тем меньше глупостей наделает.

– Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь.

– Да, Минерва. Я как раз пытаюсь сообщить вам… – Снейп медленно потер шею и отвернулся к окну. – Я долго пытался понять, почему мне не удавалось аппарировать к Темному Лорду. То, что успел разболтать Мальсибер, проливает свет на эту загадку… Он сказал, что пытался найти своего господина, используя Темную метку, и переместился сюда, на окраину Хогвартса. Я сложил два и два, и выходит… я не смог аппарировать, потому что Темный Лорд или тот, кто активировал метку, сам находится на территории школы.

С трудом выговорив последние слова, Снейп посмотрел в глаза МакГонагалл.

– Какой кошмар… – ошарашенно выдохнула пожилая волшебница.

– Да. Это худшее, что можно было представить. Среди нас – либо сам Темный Лорд, либо тот, кто пытается продолжить его дело. И если этот человек – какая-то слабовольная личность типа Квиррелла, то нам еще повезло. Но если это сознательный и расчетливый последователь Темного Лорда, которому более полугода удавалось скрывать свои намерения, то не только вся школа, но и весь магический мир снова находятся под угрозой.

Сняв очки, МакГонагалл медленно потерла переносицу, а потом, водрузив их обратно, бросила взгляд на портрет Альбуса Дамблдора. Сцепив руки на животе, бывший директор мирно посапывал.

– У тебя есть какие-нибудь конкретные подозрения? – спросила она, снова посмотрев на Северуса.

Подозрения у него были, но они граничили с личной неприязнью, и Снейп это вполне осознавал. Нахмурившись из-за нахлынувших сомнений, он снова потер шею.

– Северус, выкладывай, – строго сказала Минерва. – Лучше перестраховаться.

– Ладно, – вздохнул Снейп. – У меня нет никаких доказательств, но я бы присмотрелся к сэру Томасу.

– Согласна, – к его изумлению, кивнула МакГонагалл. – После истории с котлом не могу отделаться от ощущения, что он хотел тебя подставить… Позову его завтра на чай и капну в чашку Веритасерум.

Снейп удивленно вскинул бровь. Такой прыти от МакГонагалл он никак не ожидал. Он бы и сам не решился такое предложить. Неужели эта смелая гриффиндорская кошка была готова поступить по-слизерински?

– А если он поймет… не боитесь испортить с ним отношения? – спросил Снейп. – Я ведь ни в чем не уверен.

– Должна признаться, я лично заинтересована в этом чаепитии. – МакГонагалл пронзительно посмотрела на Северуса поверх очков.

– Он за вами ухаживал? – догадался Снейп, сразу почувствовав себя неловко.

– Больше не ухаживает, – с обидой в голосе ответила МакГонагалл. – И даже не объяснил почему.

Субботний номер «Ежедневного пророка» не сразу привлек к себе внимание профессора. Он был занят проверкой эссе, но вспомнил, что еще не обедал. Мысли его витали далеко от школьных работ, не вызывавших ничего, кроме раздражения.

Откинувшись на спинку стула, он снова подумал о том, что время играло на руку Темному Лорду или его последователю, кто бы им ни был. После разговора с МакГонагалл прошло почти две недели, а прогрессом и не пахло. Темная метка перестала жечь и немного поблекла еще в начале января, и теперь, без нового вызова, он не мог найти того, кто ее активировал. Даже если бы он вернул себе привилегии по аппарации на территории Хогвартса, это бы уже ничего не дало. Нужно было предпринимать какие-то другие ходы, но какие именно?

Действовать надо было крайне осторожно. Разговор с сэром Томасом ничего не дал, а пробовать Веритасерум на ком-то еще он бы ни за что не позволил. О личном он МакГонагалл не спрашивал, но догадывался, что и она узнала не то, что хотела. Как он вообще это одобрил? Совсем недавно сыворотку правды использовали на нем самом, а он так легко согласился применить ее к сэру Томасу… Цель не оправдывает средства, и он в очередной раз в этом убедился.

Горько было признавать, но, как и несколько лет назад, он снова ошибся. В прошлый раз его стараниями Сириус Блэк чуть не подвергся поцелую дементора, хотя был невиновен. Что может быть ужаснее такой предвзятости? Теперь он понимал, что ненависть, с детских лет пустившая корни в его душе, застилала ему глаза и он перестал мыслить ясно. Такое не должно было повториться. Ни с сэром Томасом, ни с кем-то еще. Если ему и суждено было выяснить, кто стоял за историей с Темной меткой, он должен был действовать иначе. Нельзя было позволять личным обидам влиять на его поступки.

Ах да, он опять забыл про обед…

Неторопливо оглянувшись по сторонам, Снейп хотел было встать, но случайно остановил свой взгляд на газете, лежавшей поверх рабочих бумаг. В глаза что-то бросилось, и профессор решил внимательнее просмотреть небольшую заметку внизу сложенной в несколько раз страницы. Развернув газету, он застыл от неожиданности: «Как сообщили представители Министерства, в ночь с пятницы на субботу в результате криминальной разборки погибли Пожиратели смерти Нотт, Мальсибер и Эйвери, а также мракоборец Парсонс, пытавшийся задержать преступников. Еще один мракоборец ранен и находится в больнице св. Мунго, его состояние оценивается как тяжелое».

Снейп опустил газету и задумчиво потер переносицу.

Какая ирония. Мальсибер умер раньше него...

«Криминальная разборка» – что крылось за этими словами?.. По-видимому, Нотт-старший и был тем свидетелем, который давал показания против отца Грегори Гойла. Это объясняет, почему на месте преступления оказались мракоборцы – должно быть, они охраняли его в рамках программы защиты свидетелей. Мальсибер и Эйвери как-то узнали об этом и, панически боясь гнева Темного Лорда, решили разобраться еще с одним предателем. С мракоборцами они в итоге не справились, но смерть Нотта и потери среди представителей власти говорили о том, что нападение те все-таки прошляпили. Видимо, поэтому и заметка в газете была такая сухая – Министерство побоялось признаться в том, что уберечь ключевого свидетеля по делам Пожирателей смерти им не удалось…

Бедняга Тед… Как паршиво… Мальчишка остался круглым сиротой…

Нахмурив лоб, Снейп рывком вскочил из-за стола и тут же пожалел об этом – нога все еще болела. Рассеянно потерев бедро, он направился к двери. Надо было поговорить с МакГонагалл.

Он уже собирался выйти из кабинета, как вдруг в дверь постучали.

Кого еще принесло?..

Недолго думая, Снейп потянул за ручку и увидел перед собой странную картину: запыхавшийся декан Гриффиндора, со всклоченной бородой, стоял в дверях, беспомощно озираясь вокруг и придерживая за плечи профессора Трелони, которая, слегка покачиваясь, блаженно улыбалась чему-то нездешнему.

– М-можно войти, С-северус? – удрученно спросил Барликорн и, едва Снейп кивнул, потащил прорицательницу к ближайшему креслу.

Трелони совершенно не сопротивлялась и, упав, куда ее усаживали, тут же начала похрапывать. Снейп вопросительно посмотрел на старика.

– Тут т-такое дело, Северус… Н-не знаю, с чего н-начать…

– Она пьяна? – медленно проговорил Снейп.

– Д-да… Т-то есть мы п-пили чай…

– С коньяком?

– Гм…

– Сейчас только третий час дня. Рановато для коньяка.

– С-согласен, – пристыженно признал Барликорн. – Н-но дело не в этом… Сивилла, к-конечно, увлеклась, но, к-когда я понял, что она захмелела, я х-хотел проводить ее в башню, в ее к-кабинет… Мы уже вышли в коридор, и т-тут… В-в общем, ее з-затрясло… и… она заговорила н-нечеловеческим голосом… Это б-было жутко. Откровенно г-говоря, я очень испугался…

Пророчество. Похоже, это было настоящее пророчество. Трелони снова что-то предсказала!

– Что? Что она говорила? – заволновался Снейп.

– Гм… Фух… Я не все з-запомнил… – виновато закряхтел Барликорн. – Что-то про к-копыта… Из-за к-копыт что-то надо вернуть, иначе п-погибнет четверть обитателей замка. И… это д-должен сделать человек со шрамом… Поэтому, с-собственно, я и пришел сразу к вам, а не к д-директору… Ч-человек со шрамом – в-возможно, это вы… Если человек со шрамом в-все вернет, умрут т-только мертвецы.

– Умрут только мертвецы?! Но что нужно вернуть и кому? Вы не припомните поточнее, что она говорила? – с досадой спросил Снейп, усевшись напротив прорицательницы.

– К сожалению, н-нет. Я растерялся и п-плохо соображал, – сказал Барликорн и сконфуженно вытер вспотевший лоб большим цветастым платком.

Трелони лежала в кресле, приоткрыв рот, и громко храпела. Никакого смысла будить ее не было. Снейп знал, что после изречения пророчеств Сивилла ничего не помнила, а «чай» Барликорна и вовсе лишал надежды на то, что она скажет что-то связное.

– Ну хоть что-нибудь? Любые мелочи…

– Н-нет.

Снейп напряженно потер виски и, резко выпрямившись, пристально посмотрел на старика:

– Скажите, профессор, когда произносилось пророчество, в коридоре был кто-нибудь, кроме вас двоих?

– Б-боюсь, что да, – высморкавшись в платок, сознался Барликорн. – Рыжеволосый г-герой войны. С девушкой.

– Рон Уизли… – закатив глаза, протянул Снейп.

– Да, он самый.

Дело дрянь. Шахматная партия только начиналась, а он ее уже проигрывал.

– А девушка? – потерев шею, глухо спросил Северус. – Это была мисс Грейнджер?

– Н-нет. С-сейчас вспомню имя… Мисс Браун! Т-точно, это была мисс Браун.

– Далеко они от вас находились?

– Ярдах в д-десяти – двенадцати.

– Как громко вещала Сивилла и насколько разборчиво? Как вам кажется, могли эти двое четко расслышать пророчество?

– Т-трудно сказать. Вопила она д-достаточно громко, но отдельные слова п-проглатывала.

– Ясно… – произнес Снейп и, вздохнув, прикрыл глаза. – Что ж. Осталось только молиться, чтобы Поттер не разобрался в этом быстрее меня.

С трудом приподняв Трелони, Снейп попросил Барликорна проводить волшебницу до ее кабинета и побыть с ней до вечера на случай, если та вдруг повторит пророчество.

«Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что», – только и успел подумать профессор, как в дверь опять постучали.

– А, Драко… – пробормотал Снейп, впуская в кабинет Малфоя. – Хорошо, что зашел. Ты мне нужен.

– Вообще-то, я насчет Нотта, – слизеринец плюхнулся в кресло, где только что храпела Трелони, и, принюхавшись, скорчил кислую мину. – Здесь, кажется, пахнет коньяком. Вы что, опять квасили?

– Нет, – сухо ответил Снейп.

– Ладно… – помедлив, поморщился Малфой, явно ожидавший более пространных откровений. – Вы читали сегодняшний номер «Пророка»?

– Да, я как раз собирался поговорить об этом с директором, но произошло кое-что важное, так что я не успел… Как он, кстати? Мне бы и с ним поговорить тоже…

– Вы про Нотта?.. Убит горем, конечно.

– Он хотя бы сейчас не один?

– Нет, с ним Грег.

– Это хорошо… Я зайду к нему, но позже.

Снейп дошел до стола и как-то по-стариковски тяжело опустился на стул. Устало потерев глаза, он без эмоций посмотрел в сторону Малфоя:

– Похоже, копыта попрали закон совсем недавно.

– Как? У истории с копытами есть продолжение? – от удивления Драко чуть не подскочил в кресле.

– Да, есть, и весьма неприятное, – вздохнул Снейп и коротко пересказал услышанное от Барликорна.

– Что значит «умрут только мертвецы»? Как вы думаете, речь об инферналах? – после долгой паузы спросил Малфой, но Снейп только пожал плечами.

Помолчав еще немного, Драко посмотрел на ушедшего в себя профессора, который, опершись локтями о стол, отрешенно потирал пальцами подбородок.

– Вы полагаете, что пророчество относится не к смерти Захарии Смита, а к чему-то другому? – снова нарушив тишину, спросил юноша.

– Не уверен, но думаю, оно связано с Темным Лордом… – нехотя сказал Снейп. – Точнее, с тем, что метка была кем-то активирована.

– Постойте-ка! – выпалил Драко, невольно подавшись вперед. – Метку активировал не Темный Лорд?!

– Я до сих пор не знаю, кто это сделал.

– Но… Я не понимаю. Вы же сами видели Темного Лорда!

– О чем ты говоришь? – В первый раз за время беседы Драко почувствовал на себе пронизывающий взгляд профессора.

– Как «о чем»? Две недели назад – там, на пустыре… Ведь это Темный Лорд чуть не убил вас!

– С чего ты взял? На меня напали Мальсибер и Эйвери… которых уже нет в живых.

– Но вы же сами сказали…

– Что я сказал? – холодно спросил Снейп.

На Драко словно вылили ушат ледяной воды. Вскочив с кресла, он яростно зажестикулировал:

– Вы лежали там, на снегу, и я спросил вас, видели ли вы его. И вы сказали «да»!

Снейп непонимающе посмотрел на мальчика, но через несколько секунд в смятении простонал:

– Ах, вот в чем дело!.. Я тогда тебя неправильно понял. Думал, ты догадался…

– Догадался о чем?!

Профессор медленно встал из-за стола и, отвернувшись к книжным полкам, испустил тяжкий вздох.

– Тебе нельзя знать об этом, Драко.

– Почему нельзя? Знать о чем?! – вскричал юноша.

Снейп обернулся и напряженно посмотрел ему в глаза:

– Это могут использовать против нас. Если Темный Лорд или мракоборцы узнают об этом… – Снейп осекся и замолчал, потирая ноющую шею.

Как же он был неосмотрителен в тот день! Да и зачем он сейчас идет на поводу у эмоций этого парня? Негодуя на самого себя, профессор закачал головой.

Но Драко Малфой не собирался сдаваться. Отдышавшись и взяв себя в руки, он твердо произнес:

– Беллатрикс учила меня окклюменции. Обещаю, что на этот раз я не солью информацию. Объясните, в чем дело. Я от вас не отстану.

Это уж точно. Теперь и правда не отстанет. Несносный мальчишка!

– Ну хорошо! – раздраженно вскинув руку, прошипел Снейп. – Я думал… ты спрашивал о своем отце.

Плотно сжав губы, он пронзительно посмотрел на Малфоя.

– Об отце… – выдохнул Драко. – Вы видели отца…

Малфой на мгновение замер, но его лицо тут же озарилось догадкой:

– Вы скрываете моего отца у себя в деревне!

– Да, Драко.

– Мерлинова борода! Я думал, что он во Франции. Он… Он в порядке?

– Да. По крайней мере, был – две недели назад.

– Но… Я сам слышал, как вы просили прощения у господина.

– Только не у того, о котором ты подумал.

– Вы сумасшедший.

– Возможно.

Малфой долго стоял на месте, изумленно уставившись в глаза профессору, но потом медленно развернулся и сел обратно в кресло.

– Я полный дурак, – сокрушенно вздохнул он, опустив голову. – Я наговорил Грейнджер такую ахинею… Теперь гриффиндорцы подумают, что вы, как жалкий трус, просили прощения у Темного Лорда.

– Вот как? Может, ты тоже счел меня трусом? – горько хмыкнул Снейп. – И Грейнджер… знает твою версию?.. Что ж, я этого достоин.

– Теперь вы превратите меня в хорька? – спросил Драко, и профессор через силу улыбнулся.

– Нет. Мне все еще нужна твоя помощь.

– Все что угодно!

Потерев лоб бледными пальцами, Снейп снова уселся за стол.

– Следи за Поттером. Если Рон Уизли лучше запомнил пророчество, чем профессор Барликорн, то, возможно, Поттер попытается на днях вернуть то – не знаю что. Я, правда, так и не понял, кому, где и когда. Надеюсь, он тоже этого не знает.

Проводив Малфоя до дверей, Северус снова подумал о том, что надо поскорее сходить к директору, но в это время опять раздался настойчивый стук. Снейп рванул на себя дверную ручку и напряженно уставился на красного, как рак, Барликорна.

– Я просил вас побыть с Сивиллой, – с упреком сказал Северус, но декан Гриффиндора отчаянно замахал руками.

– С ней д-домовой эльф… С-северус! Я в-вспомнил! Я в-вспомнил, что нужно вернуть!

– Ну? – выдохнул Снейп.

– Д-дары! В-вернуть нужно д-дары!

Бывают ли такие совпадения? Вряд ли. Неужели речь снова идет о Дарах Смерти? Тогда, скорее всего, «человек со шрамом» – это действительно Гарри Поттер, который, насколько Снейпу было известно, являлся обладателем всех трех артефактов. Но кому можно возвращать Дары, если не прежним владельцам или... Нет. Это же… Абсурдно. Немыслимо. Невозможно.

С отсутствующим взглядом, в окаменелой позе Снейп сидел в кабинете директора. В голове прокручивались одни и те же вопросы. МакГонагалл ничем не помогала и лишь время от времени подливала себе ромашковый чай, исподтишка поглядывая на впавшего в раздумья профессора.

– Пока не все понятно, нельзя позволить Поттеру действовать сгоряча, – внезапно произнес Снейп, выйдя из оцепенения.

От неожиданности МакГонагалл чуть не пролила чай на колени.

– А если мы вовремя не вернем Дары? – Чашка звонко ударилась о блюдце. – Ведь тогда погибнет четверть обитателей замка. Мне кажется, речь идет о каком-то факультете, и наверняка это или Гриффиндор, или Слизерин. Что ты думаешь?

Снейп лишь молча пожал плечами. Что толку думать, какой это может быть факультет? Все это одинаково плохо – умрут невинные.

– Теодор уверен, что Сивилла не называла ни время, ни место встречи? – спросила МакГонагалл.

– Клянется и божится. Поэтому… – Снейп на мгновение замер, и мысль родилась сама собой: – Возможно, надо ждать еще одно пророчество.

– Еще одно?! И что ты предлагаешь? Запереть Сивиллу в башне, пока она им не разродится? – МакГонагалл скептически поджала губы.

– Нет, это чересчур. Вы же не согласитесь отменить все эти бесполезные занятия по прорицаниям, хотя я бы так и сделал… Но в нерабочее время с ней кто-нибудь должен находиться.

– Кто-то из персонала, по очереди?

– Слишком рискованно. Мы ведь не знаем, кто активировал Темную метку… Я доверяю паре человек, но…

Снейп не успел договорить, а у МакГонагалл уже был готов ответ:

– Персонал – это не только люди. Давай выйдем из положения так же, как Теодор. Пусть с ней побудут домовые эльфы Хогвартса, а если появится возможность – будем навещать ее сами.

– Хорошо, – поразмыслив, согласился Северус. – Но это еще не все… Если Поттер захочет вернуть Дары, ему понадобится Бузинная палочка. Нужно наложить особые охранные чары на гробницу Дамблдора, чтобы он не смог забрать ее без нашего ведома.

МакГонагалл закрыла глаза и стала покусывать дужку очков. Задумчивость, словно инфекция, в итоге передалась и ей.

– Хочешь убить сразу двух зайцев? Думаешь, это поможет нам узнать и о намерениях мальчика, и, возможно, что-то о сроках, если Гарри знает больше, чем мы? – спросила она, не открывая глаз, и снова погрузилась в размышления.

– Что-то не так? – медленно спросил Снейп, и МакГонагалл широко распахнула веки, на мгновение став похожей на сову.

– Нет, это умно, Северус, и мы сегодня же наложим чары. Но меня беспокоит еще один вопрос.

– Какой?

– Кому, по-твоему, должны быть возвращены Дары? Это не может быть Сам-знаешь-кто? Ведь пророчество похоже больше на угрозу, чем на предсказание.

Такую версию Снейп не рассматривал и теперь, потерев затылок, озабоченно уставился на пустующий портрет над креслом директора. Не то чтобы он хотел посоветоваться со стариком, но частое отсутствие Дамблдора во время их встреч с МакГонагалл наводило на мысль, что бывший директор не желал участвовать в обсуждении, оставив решение всех проблем на долю живых. Наверное, это было правильно.

– Нет, вряд ли, – сказал он наконец. – Если я правильно понял, в пророчестве говорится о необходимости вернуть все Дары, а не какой-то один из них. Темный Лорд владел Воскрешающим камнем, но всеми тремя Дарами – никогда. Значит, их требует кто-то другой. Да и мотив, которым продиктованы требования, совсем не в его стиле. «Копыта попрали закон» – отсюда и проблема. Об этом говорили и Сивилла, и старуха…

МакГонагалл с удивлением заметила, что Северус поменялся в лице.

– Старуха! – завороженно повторил он.

– Что такое? В чем дело? – закудахтала волшебница, поняв, что профессора осенило.

Но Снейп ее уже не слушал, полностью переключившись на свою новую мысль. Вскочив со стула и не обращая внимания на боль в ноге, он бросился к дверям. Опомнился он, только когда вслед ему прозвучало растерянное:

– Северус? А как же…

Снейп обернулся и бегло посмотрел на директора:

– Мне надо зайти к Барликорну. Встретимся через час у гробницы Дамблдора.

Черная мантия стремительно взметнулась, и МакГонагалл осталась одна.

***

– Профессор Барликорн, я воспользуюсь вашей личной библиотекой? Есть одна догадка, и я хотел бы ее проверить, – с порога заявил Снейп, готовый ворваться к гриффиндорцу даже без разрешения.

Барликорн, только что вернувшийся из башни профессора Трелони и, судя по заправленной за воротник салфетке, наконец-то собиравшийся поужинать, обреченно пожал плечами. Казалось, нервотрепка этого дня никогда не кончится. Вихрь событий, в центре которого оказался любитель чая с коньяком, так его закрутил, что о привычном вечернем покое можно было не мечтать. Довольно сложная ситуация для человека, который никогда не участвовал в магических войнах и узнавал о подобном только из газет.

Увидев все это в грустных глазах старика, Снейп почувствовал угрызения совести, но все же не решился уйти. Сам он даже не пообедал, но сейчас его беспокоили более важные дела.

– Я вам помешал, да? – с досадой произнес он, и Барликорн окончательно сдался.

– Н-ничего страшного, п-проходите, – сказал он, вымучив улыбку.

Снейп не заставил себя уговаривать и быстро закрыл за собой дверь.

– У вас есть «Сказки барда Бидля»? – резко спросил он, подойдя к книжным полкам.

– М-минуточку…

Почесав затылок, Барликорн бросил салфетку на кресло и потянулся к одной из верхних полок справа от камина. Кряхтя и отдуваясь, он попытался достать книгу без лестницы, но маленький рост не позволял это сделать. Снейп уже хотел было взять книгу сам, но старичок, беззлобно припомнив Мерлина, вынул из кармана палочку и призвал книгу при помощи невербального Акцио.

– Н-не люблю это делать, – признался он, протягивая Снейпу тоненький сборник сказок в засаленном зеленом переплете. Тот сразу накинулся на него с такой жадностью, словно это была не книга, а долгожданный ужин. Барликорн печально покосился на недавно накрытый стол.

– В-вы не против, если я… – И старик кивнул в направлении еще не остывших блюд.

– Да, конечно, – рассеянно отозвался Снейп.

– А вы? М-может быть, составите мне компанию?

На этот раз ответом послужило неопределенное мычание. Снейп внимательно читал «Сказку о трех братьях», и с каждой секундой на его лице все явственнее отражалось разочарование.

«…Стоит посреди дороги кто-то, закутанный в плащ. И Смерть заговорила с ними… Но Смерть была хитра…», – дочитав до конца и не найдя ожидаемого, Снейп приглушенно вздохнул.

– Здесь ничего нет, – угрюмо констатировал он, захлопнув книгу.

Барликорн с интересом повернул к нему голову, и Снейп ненароком бросил взгляд на обильно усыпанную крошками бороду профессора. И зачем только ему нужна была салфетка? Дорвавшись наконец до еды, декан Гриффиндора выглядел благодушно и немного нелепо, и, надо сказать, в этом был свой шарм. Снейп невольно улыбнулся, хотя настроение у него было невеселое.

– Что именно в-вы ищете? – спросил Барликорн.

– Описание Смерти. Я думал, что найду его в «Сказке о трех братьях», но в ней нет ничего конкретного.

– Ну, С-смерть может выглядеть по-разному.

– Как насчет старухи? – уточнил Снейп.

– С-смерть-старуха? – улыбнулся Барликорн. – О, это в-весьма распространенный образ.

– У вас есть какие-нибудь сказки, где она выглядит именно так?

– П-пожалуй, да. В-возьмите вон ту к-коричневую книгу с польскими народными сказками, – декан Гриффиндора махнул в сторону одной из полок. – Сказка называется «Три светильника».

Снейп торопливо раскрыл книгу и начал читать…

Это была история про мальчика, который спас из трясины старушку. Когда он разглядел, кого спас, ему стало страшно: «Глаза у старухи глубоко запали, рот ввалился, седые волосы космами висят, а сама худая-прехудая, одни кости да кожа». Спросил мальчик у старухи, кто она такая. «Смерть я, – ответила старуха. – И зло я, и благо. Умирают осенью листья, на землю падают, а по весне новые листья и цветы распускаются. Всему живому свой срок приходит, старое молодому место уступает. Таков закон, и никто его изменить не может». Привела Смерть мальчика в пещеру, где сама жила, три года обучала его искусству врачевания и на прощание сделала подарок – наделила его способностью определять, умрет больной или выздоровеет. И наказ дала: «Увидишь меня у ног недужного – лечи его. А стану я в изголовье – значит, ничто занемогшего не спасет». Начал молодой лекарь людей лечить, да трижды наперекор Смерти пошел: когда она в головах у недужных стояла, перекладывал их головой в другую сторону и они исцелялись. Увидев, что в третий раз он сделал по-своему, привела Смерть лекаря обратно в пещеру и показала ему каменный коридор с бесконечными рядами горящих светильников. В каждом из них горел огонь чьей-то жизни. Остановились они перед четырьмя светильниками. В трех масла было вдоволь, и фитили горели ровным ясным пламенем, а в четвертом уже не было масла и синий огонек еле бился на почти сухом фитильке. Это оказался светильник лекаря, а рядом горели жизни тех, кого он отнял у Смерти. В благодарность за то, что он спас ее когда-то из трясины, Смерть предложила лекарю перелить масло из тех трех светильников в его собственный, обещая, что он будет жить долго и счастливо. Но лекарь не смог лишить жизни спасенных им людей, не стал переливать масло и пал бездыханным. И что же? Смерть лишь пожала плечами и пошла дальше вершить свои дела на земле…

Закрыв книгу, Снейп задумался.

Конечно! Есть некий баланс, который должен соблюдаться, правила, которые нельзя нарушать. Смерть действует согласно закону, и она его не сама установила. Она лишь исполнитель. Не об этом ли законе говорилось в пророчестве?

– Ну что? Н-нашли, что искали? – поинтересовался Барликорн, вытирая бороду салфеткой.

– Да, спасибо, – ответил Снейп, продолжая задумчиво держать книгу в руках.

Какой бы дикой ни казалась эта мысль, но теперь он был полностью уверен в том, что старухой, явившейся Захарии Смиту, была сама Смерть, которая заранее знала, что тот скончается на уроке зельеварения. И не о мальчике заботилась она, а лишь пыталась через него передать послание. Возможно, Смерть является только тем, кто находится на самом краю гибели, и не каждый способен ее увидеть. И если сейчас в Хогвартсе нет таких людей, ей пришлось придумывать другие средства, чтобы снова что-то сообщить.

Детали оставались неясными, но в главном Снейп не сомневался. Смерть уже близко и требует возвращения своих Даров.

Как только Рон рассказал ему о новом предсказании профессора Трелони, Гарри охватил животный страх. И дело было вовсе не в странных словах пророчества о копытах, законе или мертвецах. Он испугался, что не сможет найти Воскрешающий камень. Когда он выронил его в Запретном лесу, он шел на верную смерть. У него просто не было будущего, в котором эта вещь могла пригодиться снова. Как он мог предположить, что останется жив после встречи с Волдемортом? Камень должен был покоиться в лесу до скончания веков, и даже после победы над темным волшебником не было никаких причин его искать. Как неожиданно все переменилось! Найдет ли он его теперь? Сможет ли отвести смертельную угрозу, нависшую над теми, кто находится в школе?

Первым его желанием было сразу бежать в Запретный лес, но вечером, в темень и мороз, толкать на это могло только отчаяние. И Гарри заставил себя подождать до утра. Не смея рассказать друзьям о том, что камень утерян, он решил, что пойдет в лес один. Глупо. Самонадеянно. По-гриффиндорски.

Как и положено зимой, солнце всходило поздно. Но было воскресенье, и большинство обитателей Хогвартса не торопились покидать теплые постели.

Захватив Мантию-невидимку, Гарри Поттер вышел из замка и, стараясь не привлекать к себе внимания, направился в Запретный лес. Только дойдя до хижины Хагрида и для вида потоптавшись у дверей, словно собирался зайти в гости, он надел мантию на себя. Это было роковой ошибкой. За ним следили…

***

«Тупица Поттер» – подумал Драко, наблюдая, как скрытый под мантией гриффиндорец оставляет четкие следы на снегу. – «Ага! Прогуляемся в Запретный лес».

В заснеженной чаще было чуть светлее, чем обычно, но этого было недостаточно, чтобы идти под мантией, не спотыкаясь. Накидка скрывала от посторонних глаз, но значительно ухудшала видимость. Повертев головой и уверившись, что его никто не преследует, Гарри с облегчением снял мантию.

В отличие от Драко Малфоя, Поттеру не пришло в голову воспользоваться дезиллюминационными чарами, и проворному слизеринцу не составляло труда следить за его дальнейшими перемещениями. Они долго и упорно продвигались вглубь леса, пока не вышли на ту самую поляну, где меньше года назад Волдеморт пытался убить своего заклятого врага, но уничтожил только собственный крестраж. Драко не знал, что это было за место, однако всем телом ощущал его магическую мощь. Это была необычная поляна – уж в этом он не сомневался.

Боясь подходить ближе, слизеринец спрятался в заснеженных зарослях и притих. В двадцати шагах от него Гарри настойчиво взмахивал палочкой. Кажется, это было Акцио, но что именно призывал Поттер, Драко не слышал. Похоже, победитель Волдеморта никак не мог найти, что хотел. В отчаянии опустившись на колени, он начал шарить в снегу руками, как последний маггл.

Кривясь от нахлынувшего веселья, Драко пристально следил за бесплодными потугами гриффиндорца, как вдруг рядом хрустнула ветка. Повинуясь золотому правилу: «Сначала бить, а потом думать», Малфой применил невербальное заклятие, и что-то глухо упало на снег. Поттер был слишком занят ползанием на карачках и не обратил никакого внимания на этот звук. Однако дальше рисковать не стоило.

Наложив заглушающие чары, Драко подошел к своей жертве и начал присматриваться к ее очертаниям. Под влиянием дезиллюминационного заклинания тело не становилось невидимым и лишь на первый взгляд полностью сливалось с окружающей средой. Маггловская одежда, школьный шарф, выбивающиеся из-под шапки непослушные волосы. В общем, никакой загадки. На всякий случай зажав Гермионе рот, Драко негромко произнес:

– Фините инкантатем.

– У-у-у! – тут же забрыкалась Грейнджер, перестав быть не только обездвиженным чурбаном, но и человеком-хамелеоном.

– Мерлин, вот дура… – пробормотал Малфой, снова накладывая на нее дезиллюминационные чары. – Грейнджер, не дергайся, он нас заметит!

– Малфой?! – взбудораженно произнесла Гермиона, когда слизеринец убрал свою руку. Это было своевременно. Еще чуть-чуть, и она укусила бы его за палец.

Не желая лишний раз пялиться на пассию декана, Драко отвернулся. Он понимал, что ей нужно время, чтобы подняться и отряхнуться, да и толком разглядеть эту взбалмошную девицу он все равно бы не смог. И только когда рядом раздался покорный вздох проигравшего, он протянул руку и схватил ее за локоть.

– Что ты здесь делаешь? – сердито спросил он. – Неужели Золотое Трио распалось?

– Не то чтобы распалось, – вяло ответила Гермиона. – Просто мне легко нашли замену.

– И кто же это?

– Джинни Уизли.

– Не вижу здесь никого из рыжих.

– Разумеется, – фыркнула Гермиона. – Гарри никого не посвятил в эту авантюру.

– Что он ищет?

– Следила бы я за ним, если бы знала?

Драко бросил взгляд через кусты. Поттер продолжал возиться в снегу, обшаривая каждый сантиметр поляны.

– Устраивайся поудобнее, – усмехнулся он. – Кажется, это надолго.

Драко и Гермиона притаились в зарослях и вскоре начали скучать. Устав смотреть на Гарри, ползающего на четвереньках, девушка первая прервала молчание:

– Это профессор Снейп попросил тебя следить за Гарри?

– Допустим. Тебе-то что? – неприветливо ответил Драко.

– Да так, ничего, – вздохнула Гермиона и, помедлив, добавила: – Кажется, случилось что-то важное, но я не знаю, что именно. Гарри мне не рассказывает. Боится, что я все передам профессору.

– Хо-хо! – удивился Малфой. – А ты что, можешь это сделать? Ты же такая правильная, аж зубы сводит. Уверен, ты даже своему профессору не проболтаешься, если твои дружки попросят молчать. Гриффиндорские принципы наверняка не позволят. Локти искусаешь, а Снейпу не сообщишь.

– Теперь это уже не важно, – насупилась Гермиона. – Он все равно не стал бы меня слушать.

– Вы что, поссорились?

– Можно и так сказать.

Драко сгорал от любопытства, хоть и пытался этого не показывать. Однако смотреть на Поттера было невыносимо, и, продержавшись минут пять, он все-таки выпалил:

– И давно у вас с профессором роман?

– Да нет никакого романа! – срывающимся голосом произнесла Гермиона, и Драко явно почувствовал волны досады и гнева, исходившие от гриффиндорской выскочки.

– Это печально, – тихо заметил он.

– Что? – удивилась Гермиона.

– Печально это, говорю, – раздраженно повторил Малфой, и они надолго замолчали.

– А какое тебе дело до моей проблемы? – спустя некоторое время спросила Гермиона. Всезнайка явно чего-то не понимала.

– До твоей – никакой, – честно признался Драко. – А вот Снейпа мне жалко…

Малфой умолк еще на несколько минут, а потом его понесло:

– Снейп так много сделал и для конкретных людей, и для школы в целом… Для меня… И сейчас продолжает делать… Что бы там ни было в его прошлом, он давно заслужил нормальную жизнь. Но что он получает? Адское пламя и подозрение в доносах со стороны своих же слизеринцев. Ненависть Уизли и Поттера со стороны гриффиндорцев. Обвинения в убийстве со стороны преподавателей… Ну, по крайне мере, этот сэр Томас явно считает Снейпа виновным в гибели Захарии Смита… Вдобавок его преследуют мракоборцы…

– Наказывает Темный Лорд… – с горечью подхватила Гермиона, и Драко хмыкнул.

– Нет, Грейнджер. Оказалось, что ногу ему распороли Мальсибер и Эйвери, а Темного Лорда он вообще не видел. Увы, я все не так понял.

– Не так понял?! – ошалело отозвалась Гермиона. – Да ты хоть знаешь, что Гарри из-за этого напридумывал? Он всерьез допускает мысль, что профессор помог Темному Лорду возродиться.

– О, это очень умно с его стороны! – разозлился Малфой. – Добавь это в общую копилку. Не могу понять, как Снейп все это выносит… Да и ты тоже хороша! Не знаю, что он в тебе нашел… Любишь его, да? Так сделай его счастливым. Он же повернут на самопожертвовании, а простых радостей жизни совсем не знает.

Гермиона скуксилась и замолчала. Драко почувствовал, что ударил в самое больное место, поэтому упрямо уставился на Поттера, который все еще копошился в снегу. Но тут неожиданно гриффиндорец встал и, высушив палочкой штаны, собрался уходить с поляны. Драко снова нащупал локоть Гермионы и приготовился идти за ним. К счастью, та уже сумела взять себя в руки.

Отпустив Поттера на некоторое расстояние, два следопыта бесшумно покинули свои кусты, но вскоре им пришлось остановиться. Мальчик-который-выжил что-то заметил на земле и, подобрав вещицу, тщательно протер ее рукавом. Постояв и что-то обдумав, Поттер резко встряхнул головой. Находка явно вызвала у него интерес, и, запихав ее в карман, он быстро двинулся прочь. Кажется, поиски увенчались успехом, и теперь он возвращался в Хогвартс.

– Зачем ему это? – растерянно прошептала Гермиона. – Это же…

– Черенок от метлы. Точнее, его обломок, – закончил Драко и в недоумении растрепал волосы.

***

– Поттер был в Запретном лесу, – без приглашения устроившись в кресле, заявил Драко. Снейп, сидевший за столом, медленно оторвал глаза от пергамента.

– Относил что-то? – не мигая, спросил он.

– Нет. Искал.

– В какой части леса?

– Где-то в глубине, не смогу точно объяснить. Это была довольно странная поляна, и Поттер битый час рылся в снегу, пытаясь что-то найти.

– Можно взглянуть? – Снейп подошел к Малфою и внимательно посмотрел ему в глаза. Он не хотел пользоваться легилименцией, но вопрос был слишком важным. Драко с готовностью кивнул, и Снейп вторгся в его разум.

Поляна казалась смутно знакомой. Конечно, зимой она выглядела несколько иначе, но Снейп был почти уверен, что именно там в ноябре он нашел Малькольма Бэддока. Он стал наблюдать за Поттером, но вместе с Драко из воспоминаний отвлекся на хруст ветки где-то справа. Когда на несколько мгновений перед его мысленным взором предстала барахтающаяся на снегу Гермиона, он тут же прервал контакт.

– Ты выяснил, почему Грейнджер следила за Поттером? – бесстрастно спросил Снейп. Лицо его было нечитаемым.

– Он больше не посвящает ее в свои дела. Не доверяет, – просто ответил Драко. – О пророчестве она, кажется, ничего не знает.

– Ты ей не рассказал?

– Нет.

Снейп молчаливо кивнул, по-видимому, считая вопрос закрытым, но Малфоя так и подмывало поговорить о подруге Поттера.

– Не хотите сами посмотреть, что она сказала? – предложил Драко.

– Зачем мне слушать болтовню подростков? – раздраженно ответил Снейп. – Вполне достаточно твоего ответа.

– Но она сказала еще кое-что важное.

– Что конкретно?

– Поттер полагает, что вы помогли Темному Лорду возродиться.

– Даже так? – насмешливо произнес Снейп. – Что ж, Поттер всегда хотел стать мракоборцем. Он явно на пути к успеху.

Драко не сомневался, что Снейп уязвлен и лишь старается не показывать насколько. Но он снова попытался спровоцировать профессора на эмоции, не до конца понимая, зачем это делает:

– Поттер снова считает вас негодяем. Вам не обидно?

– Я привык, – тихо ответил Снейп, и взгляд его заметно потяжелел. – Есть еще что-то, что я должен знать, кроме этой… глупости?

– Да, – набрав в себя воздуха, решился Драко. – Она любит вас.

Юноша зажмурился, ожидая, что профессор вскочит с кресла и нашлет на него страшное проклятье за то, что он лезет не в свое дело, ну или хотя бы начнет в бешенстве метаться по кабинету, но Снейп сидел, не меняя позы, и глаза его стали абсолютно пустыми.

– Чем закончились поиски Поттера? – сказал он после недолгого молчания, как будто прошлой реплики не было вовсе.

– Он нашел черенок метлы недалеко от поляны, – неуверенно произнес Малфой.

– Модель метлы – «Молния»? – скучающим голосом уточнил Снейп.

– Да… сэр.

– Это метла Малькольма Бэддока, – пояснил Снейп и, не сказав больше ни слова, тут же указал Малфою на дверь. Профессор оставался внешне спокойным, и это приводило в ужас больше, чем любые эмоции. Не рискуя снова открывать рот и испытывать судьбу, молодой человек поспешил удалиться.

Как только дверь за ним закрылась, побелевшее лицо Снейпа перекосила судорога. Находка Поттера сразу уплыла на второй план, вытолкнув вперед совсем другую проблему.

«Мелкий паршивец. Зачем он суется куда не следует? Она не может любить меня», – Снейп уронил голову на руки и минут пять сидел, сгорбившись в кресле и надсадно дыша.

После того, что между ними произошло, он не мог рассчитывать даже на прощение – не то что на любовь. Что бы ни болтал сейчас Малфой, это не имело никакого отношения к реальности. За одно только слово, брошенное в гневе, Лили так и не простила его, сколько бы он ни каялся. А ведь он был тогда лишь обычным подростком, даже не Пожирателем смерти. Глупо надеяться, что Гермиона могла бы простить его за гораздо более гнусный поступок, особенно учитывая то, кем он стал теперь. Нечего было такому гнилому человеку, как он, лезть к невинной девушке с поцелуями и, уж тем более, выходить из себя, когда все пошло не так. Она его отвергла. И правильно сделала...

Даже если Снейп и скрывал эмоции при посторонних, тело по-прежнему не желало его слушаться. Проклятый шрам стал кровоточить еще во время беседы с Малфоем, и только не дав разговору затянуться, он смог утаить это от любопытного слизеринца. Какой позор для бывшего шпиона…

Испустив хриплый стон и мучаясь мыслями о Гермионе Грейнджер, Снейп расстегнул намокший от крови воротник и пошел за настойкой бадьяна.