Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

Метла набирала высоту так стремительно, что уже через мгновение Гермиона не могла различить ни дерева, от которого начала полет, ни, тем более, сброшенных там же ботинок. Звезды вокруг превратились в круговерть размытых пятен. Мощный поток воздуха сдувал с лица волосы, холодил кожу и заставлял глаза слезиться, но она не останавливалась. Сердце колотилось о ребра как безумное. Руки онемели от того, как сильно она вцепилась в древко метлы.

Гермиона была в ужасе. Всё её существо сейчас сосредоточилось на том, чтобы только не свалиться с этого жалкого куска осины. Она зависла в воздухе на секунду, подумывая вернуться. Но затем решительно тряхнула головой, от чего метла качнулась, и сердце девушки ухнуло в пятки. Когда то вернулось на место, она продолжила полет. Теперь вдаль, а не вверх: высота была достаточной, чтобы вызвать головокружение от одного взгляда вниз.

Гермиона пронеслась над вершинами деревьев Запретного Леса, который превратился в одно темное размытое пятно, и направила метлу обратно. Она мечтала об одном: вернуться в замок. Ее колотило от холода, руки и ноги болели, и казалось, она никогда не сможет распрямить пальцы. Проверять, естественно, не хотелось — только не до того, как ноги коснутся земли.

На удивление легко сориентировавшись, она впилась взглядом в точку, которая быстро увеличивалась, и вот уже Гермиона могла различить ветки на большом старом дереве. Внезапно ею завладел страх, что она не сможет вовремя остановиться и непременно разобьется. Чувствуя, как сердце пульсирует в горле, Гермиона резко затормозила и тут же взвизгнула от того, что ее тело по инерции проехало вперед по древку. Она едва не сделала в воздухе впечатляющий кульбит, но каким-то чудом сумела удержать равновесие.

Теперь уже не набирая скорость, она медленно спустилась вниз. Когда же твердая поверхность, покрытая травой и инеем, оказалась в нескольких футах от нее, Гермиона, не в силах больше оставаться на метле, кубарем свалилась на землю. Встав на четвереньки, она шумно дышала, ощущая сумасшедший кровоток во всем теле. Кровь шумела в ее ушах, билась пульсом на запястьях, отзывалась где-то в районе солнечного сплетения, и даже во рту Гермиона ощущала металлический привкус.
— О боже, о боже, — повторяла она еле слышно. — Земля. О боже... О... Боже...

Она все же смогла, хотя и с трудом, распрямить пальцы и провела трясущейся рукой по холодной, поседевшей траве.

Но только набат в ее ушах начал затихать, как Гермиона услышала иной звук. Скрип шагов по земле. Шорох опавшей листвы. Она медленно приподняла голову и увидела пару начищенных до блеска ботинок.

Она знала, чья обувь это была, и поэтому не сразу решилась поднять голову выше.

— Изволите объясниться? — процедил холодный голос, и Гермиона все же встала на ноги.

Глядя собеседнику прямо в глаза, она произнесла все еще неровным голосом:

— Профессор Снейп. Я полагаю, и так всё понятно.

Возвышающийся над ней, точно палач, в своей традиционной черной мантии с высоким воротом, стоял учитель Зельеварения, Северус Снейп. В его черных блестящих глазах едва ли можно было прочитать хоть что-то, но Гермиона и не пыталась. Сжатых губ было достаточно, чтобы понять: он был зол. С другой стороны, разве это не было его привычным состоянием?

— Удивите меня, мисс Грейнджер.

Она развела руки и, всё же избегая дальнейшего зрительного контакта, ответила:

— Боюсь, если то, что я летала ночью на метле, вас не удивило, сэр, мне нечего больше предложить.

Он сжал челюсть, прожигая ее взглядом. Затем выплюнул:

— За мной, — и пошагал к Хогвартсу.

***

За неделю до этого...

За окном уже вторые сутки шёл дождь. В замке было влажно, холодно и неуютно. В библиотеке к любимому запаху старых книг примешался запах плесени. От звука льющейся по водосточным трубам воды хотелось выть. Гермиона сидела у окна, но хмурое небо давало невыносимо мало света. Глаза студентки устали от необходимости вглядываться в прыгающие строчки, и она бездумно уставилась в окно. По нему текли ручейки, и без того искаженная толстым старинным стеклом картинка совсем потеряла понятные очертания.

Гермионе было убийственно тоскливо. Всё вокруг потеряло смысл, краски потускнели, от привычной когда-то повседневной суеты тошнило.

Она вернулась в Хогвартс, потому что так было нужно для её образования. Для продолжения обучения требовалось закончить школу. Это была официальная версия: на самом деле, она просто не хотела принимать никаких решений и поэтому выбрала самое простое.

Но Гермиона не думала, что седьмой год в школе будет ей настолько в тягость. Хотя, может быть, не важно, где она была. Тоска была у нее внутри. Это уныние текло по ее венам, и окружение совершенно не имело значения.

Гермиона пару раз стукнулась лбом об обложку книги. Её бесило собственное состояние, но даже эта злость была какой-то вялой, тусклой. Ей просто хотелось лезть на стену от всей это рутины.

Это продолжалось уже месяц.

— Эй, привет, — раздался голос Джинни Уизли, и Гермиона страдальчески закатила глаза.

Эта девчонка постоянно пыталась развеселить, расшевелить её, но ничего не работало, и Гермиону это попросту раздражало.

— У меня появилась идея, — заявила мисс Уизли.

Гермиона отреагировала лениво поднятым на нее взглядом.

— Тебе нужно испытать всплеск адреналина.

В глазах Джинни был какой-то безумный блеск, и Гермиона подумала, что довела несчастную девушку до крайности. Еще немного — и Джинни просто проклянёт её. Хотя почему бы ей просто не оставить Гермиону в покое? Ах да, они же друзья...

— Значит так, слушай меня внимательно, — Джинни понизила голос до шепота: — Сегодня после отбоя, в одиннадцать часов, ты должна прийти к старому дубу за озером...

— За озером? — удивленно уточнила Гермиона.

Это было достаточно далеко от школы. Безрассудно нарушать правила можно и в пределах замка.

— Да, — раздраженно отмахнулась Джинни и продолжила: — Там для тебя будет предмет и записка. Ты должна поклясться мне, что выполнишь то, что будет написано в записке.

Гермиона пожала плечами, но Джинни пребольно ухватило ее за плечо:

— Поклянись!

— Непреложный обет, надеюсь, не нужен? — ворчливо поинтересовалась Гермиона.

Получив в ответ лишь раздраженный взгляд, она кивнула:

— Хорошо, я клянусь, что выполню задание, которое ты оставишь для меня в записке.

— Каким бы идиотским оно тебе ни показалось.

— Каким бы идиотским... Мерлин, что там?

— Каким бы идиотским!.. — настойчиво потребовала Джинни.

Гермиона устало вздохнула.

— Каким бы идиотским оно мне ни показалось, — смиренно произнесла она.

Мир расцвел новыми красками. Два дня после приключения на метле Гермиона продолжала летать, теперь уже в переносном смысле. Она вдруг заинтересовалась темой, которую они проходили на Чарах, пару раз подняла руку на Трансфигурации, выбрала новую книгу для чтения перед сном. Весь месяц до этого она просто не находила в себе сил читать в конце дня. Глаза Джинни сияли, когда она наблюдала за тем, как Гермиона с аппетитом поглощала завтрак.

Снейп снял ничтожно мало баллов, Гермиона быстро отработала их. Взыскание с мадам Пинс в библиотеке он мог легко подарить ей на день рождения. Не очень приятным оказался разговор с директором, но МакГонагалл была, разумеется, снисходительна к завоевавшей правильную репутацию мисс Грейнджер и просто потребовала обещания больше не летать на метле в неразрешенное время.

Гермиона и не собиралась.

Когда впечатления от полета начали рассеиваться, как утренний туман, Гермиона поняла, что ей нужен еще один всплеск адреналина. Но полеты она предпочла отложить до следующей жизни.

Десять дней спустя после первого приключения Гермиона вновь под покровом ночи покинула Хогвартс.

Она снова направилась к озеру, но на этот раз с другими намерениями. Отойдя подальше и зайдя за сарай для лодок, она вышла к небольшому пирсу. Ее тело уже дрожало — но пока не от холода, а от предвкушения, страха, нервного напряжения. Она сняла ботинки еще на траве и босиком ступила на шершавые деревянные доски. Луна освещала озеро, казавшееся обманчиво спокойным. Гермиона слишком хорошо знала, что под этой черной гладью таилось множество опасностей.

Сбросив мантию, Гермиона осталась лишь в ночной рубашке. Холод тут же проник под хлопковую ткань, ее кожа покрылась мурашками, зубы застучали. А вода обещала быть просто ледяной...

Гермиона присела, чтобы аккуратно положить палочку на мантию и пошла дальше. Каждый следующий шаг становился медленнее, тяжелее. Вдруг где-то рядом раздался всплеск воды, и Гермиона вздрогнула. Тихий взвизг повис в воздухе.

«Это всего лишь рыбка, всего лишь рыбка», — повторяла она про себя, а сама так некстати вспомнила историю Гарри о том, как они с Дамблдором добывали хоркрукс Волдеморта. Она, будто сама была там, представила руку утопленника, внезапно появившуюся из-под воды. Ее сердце заколотилось с удвоенной силой.

Она могла закончить всё это прямо тут, просто развернуться и пойти обратно в школу. В этот раз она никому ничего не обещала, но ведь она делала это для себя. Она знала, что ей нужно нечто большее, чем ночная прогулка вдоль полного опасностей озера. Решительно сжав зубы, она в два широких шага достигла края пирса и прыгнула.

Вода обожгла ее тело. Ей хотелось закричать, но она не смогла, ледяная мгла поглотила ее в считанные мгновения, лишив возможности дышать. Сердце замерло, и Гермиону словно парализовало. Но это длилось лишь доли секунды. Вдруг все инстинкты завопили, тело невольно начало двигаться, пытаясь выбраться на поверхность. Ее руки беспорядочно молотили воду, ноги совершали судорожные движения, голова была направлена вверх, но все это мало помогало.

Гермиона заставила свой мозг взять контроль над телом, и за пару широких махов руками сумела подняться выше, лицо, наконец, оказалось над водной гладью. Гермиона начала судорожно хватать ртом воздух. Начав тонуть, она снова задвигала руками и ногами. В почти бессознательном состоянии она доплыла до пирса и попыталась выбраться из воды. Это удалось ей не сразу — все тело колотило, мышцы сводило болезненными судорогами.

Шумно дыша, она доползла на четвереньках до палочки, но не спешила накладывать на себя согревающее заклинание. Она накинула на плечи мантию и постаралась заставить себя не трястись.

Рядом со старой белой лодкой стоял Снейп.

Гермиона сперва решила, что ей показалось, когда боковое зрение выхватило движение со стороны сарая. Внутри нее все ухнуло вниз, живот свело спазмом.

Снейп же скрестил руки на груди и с яростью наблюдал за дрожащей студенткой.

Тут Гермиона сочла за лучшее все же высушить себя и закрыть поплотнее мантию, прежде чем оказалась рядом с профессором.

Она неторопливо надела ботинки и завязала шнурки. Снейп ждал. Она подошла ближе к нему и пытливо заглянула учителю в глаза.

— Объясните мне вот что, мисс Грейнджер, — процедил он, и от его голоса у нее мороз прошел по коже, — весь предыдущий год группа людей выворачивалась наизнанку, чтобы вы, идиоты, выжили. Почему же вам настолько плевать на все жертвы, сделанные ради этой простой, но, судя по всему, бессмысленной цели?

Он буравил ее тяжелым взглядом, и чувство вины всё же ожило в Гермионе, готовое начать глодать её и без того израненную душу.

Снейп не стал дожидаться ответа: кажется, его удовлетворило то, что он увидел в ее глазах. Жестом приказав следовать за ним, он направился к замку. Гермиона побрела следом, безуспешно кутаясь в мантию.

После купания в озере она держалась две с половиной недели. Потом в одной из книг — МакГонагалл еще пожалеет, что дала ей доступ к Запретной секции — Гермиона наткнулась на интересное заклинание. Идея сначала червячком засела в ее голове, затем сформировалась в навязчивое желание. Ей непременно нужно было попробовать его.

Она, ненавидя себя за это, смаковала мысль об эмоциях, ощущениях, которые подарит ей этот опыт.

Два дня Гермиона без устали спорила сама с собой, то убеждая себя пойти на это, то заставляя отказаться от идеи.

Всё же МакГонагалл в последний раз выглядела неприятно разочарованной, и взыскание с Филчем не было похоже на идеальный вечер субботы.

Но едва почувствовав щупальца депрессии, едва ощутив холодную, безжизненную тоску, что начала захватывать душу, Гермиона поняла, что сделает это.

Той ночью она взяла у Джинни мантию Гарри и отправилась к Астрономической башне.

Мисс Уизли не знала, радоваться ей, что ее план сработал, или огорчаться. Она поняла, что подсадила Гермиону на иглу острых ощущений. Но видеть, как жизнь возвращалась в её карие глаза, было бесценно.

Гарри, который, как и Рон, не пожелал возвращаться в Хогвартс, в это время изучал азы аврорского дела. Поэтому мантия—невидимка и карта Мародеров перешли Джинни и Гермионе. Этим-то последняя и воспользовалась.

Выйдя на площадку Астрономической башни, где дул пронизывающий осенний ветер, Гермиона взглянула на карту: Снейп был в подземельях.

Удовлетворенно прикрыв глаза, она спрятала карту в карман и подошла к парапету. Нельзя было медлить. Взглянув вниз, Гермиона почувствовала легкое головокружение — было так высоко! Она сжала палочку, бормоча себе под нос заклинание.

«Мобилисум», — твердо повторила она напоследок и сделала правильное движение палочкой. Заставить парить себя — это было не то же самое, что переносить по воздуху книги или чемоданы, но принцип был похожий.

Почувствовав уже знакомую пульсацию во всем теле, наслаждаясь тем, как сладко замирало сердце в предвкушении, Гермиона улыбнулась и шагнула в бездну. Ощущения были странные, не такие, как она ожидала: никакого парения и трагично развевающихся одежд. Она, скорее, походила на мешок с камнями, который ухнул вниз с твердым намерением встретиться с землей. В ушах стоял гул ветра и шебуршание мантии против воздуха. Всё остальное терялось за пределами ее сознания.

Дикий страх сжал сердце Гермионы, и она выкинула вперед руку, чтобы произнести заклинание. К ее огромному облегчению, падение прекратилось. Новые ощущения понравились Гермионе больше. Позволив себе медленно опуститься вниз, она была немного удивлена тому, как близко оказывается была к земле. Пара секунд промедления — и она могла не успеть...

Воспользовавшись картой и мантией—невидимкой, Гермиона вернулась в гостиную Гриффиндора. В этот раз никто не поймал ее!

Эйфория не покидала ее весь следующий день. Она шла по коридору в сторону Большого зала, чтобы немного позаниматься там, когда перед ней, словно из ниоткуда, возник профессор Снейп.

— Мисс Грейнджер, — произнес он загадочно.

Гермиона посмотрела на него и улыбнулась.

— Да, сэр?

Он склонил голову набок и сузил глаза. Гермиона осмотрела себя и спросила:

— В чем дело? Что-то не так?

Снейп шагнул чуть ближе, вынудив ее сделать шаг назад.

— Вы сегодня выглядите очень довольной собой, — сообщил он так, будто это было непростительное преступление.

Она пожала плечом.

— Вы снова нарушали правила?

Она состроила простодушное лицо и невинно произнесла:

— Что вы, профессор Снейп!

— Вам меня не обмануть. За последние два месяца я видел вас в таком состоянии лишь дважды, и оба были после того, как я ловил вас за грубым нарушением школьного устава.

Он склонил к ней свое лицо, пытаясь заглянуть в глаза. Она моргнула и поспешно отвела взгляд.

— Вы снова рисковали жизнью, — констатировал он.

— Простите, профессор, но не думаю, что вас это касается! — воскликнула она, пытаясь уверенной осанкой заставить его отстраниться, но это не сработало.

Он продолжал нависать над ней, лишая уверенности одной своей фигурой.

— Я уже объяснил свою точку зрения. Возможно, в эту овощную запеканку, в которую превратился ваш мозг, плохо проникает информация?

Гермиона не собиралась позволять ему дальше терроризировать себя. Она все же прошла вперед, чуть задев его плечом, и, почувствовав себя свободнее, бросила:

— У вас нет ничего, кроме ваших предположений. Попробуйте сказать профессору МакГонагалл, что я, по-вашему, выгляжу подозрительно довольной. И обязательно пригласите меня на этот разговор.

И прежде, чем он смог прыгнуть на нее и откусить голову, она ретировалась.

Ее сердце еще долго колотилось быстрее обычного. Первые пару минут она ожидала услышать звуки погони. Потом, когда поняла, что Снейп не несется за ней с палочкой наготове, она начала представлять, во что превратятся оставшиеся в месяцы в Хогвартсе. Ощущения были схожи с теми, что она испытала, когда решилась на прыжок с Астрономической башни.

***

Снейп удивил Гермиону: она ожидала несправедливых нападок и снятия баллов, он же начал игнорировать ее. Он и раньше уделял ей не слишком много внимания, а поднятую на уроке руку воспринимал как декор, не более. Но теперь он демонстративно вел себя так, будто Гермионы Грейнджер не существовало.

Неожиданно это оказалось неприятно.

К середине ноября Гермиона начала снова погружаться в уныние. В этот раз это происходило медленнее, незаметнее. Просто однажды она вновь обнаружила себя у окна в библиотеке, не желающей читать, писать эссе или вообще двигаться.

Эта бездна в ее душе была просто ненасытна. Гермионе удавалось утолить ее голод, но ненадолго. Неделя, две, три — и пустота снова начинала требовать пищи. Сосущее чувство чего-то неприятного сменялось безучастностью ко всему происходящему, затем апатией из-за того, что в будущем не было ничего, ради чего его стоило ждать. И затем сначала, по кругу, пока одни и те же слова в голове Гермионы не начали сводить ее с ума.

Почему-то в ее сознании вот уже час повторялась фраза из учебника, который она читала утром: «Завершив заклинание, следует встряхнуть палочку».

Это сводило с ума.

«Завершив заклинание, следует встряхнуть палочку».

Невыносимо.

«Завершив заклинание, следует встряхнуть палочку».

Ок.

«Завершив заклинание, следует встряхнуть палочку».

Заткнись.

«Завершив заклинание, следует встряхнуть палочку».

Просто, мать твою, заткнись.

Гермиона прижалась к холодному стеклу. За окном было морозно, день подходил к концу и солнце уже скрылось за горизонтом, окрасив безоблачное небо в розовый и персиковый.

Зачем ее встряхивать? Гермиона ни разу такого не делала.

Из трубы в хижине Хагрида шел дым.

Интересно, Хагрид встряхивал палочку, завершив заклинание? У него ведь была не обычная палочка, а зонт.

Трава становилась темно-изумрудного цвета, очертания предметов начинали становиться нечеткими из-за подступающих сумерек.

Это какая-то ерунда, никто не встряхивает палочку. Что это значит вообще?

«Я сейчас сойду с ума!» — мысленно воскликнула Гермиона. И тут она выпрямилась. Оглядевшись, она, наконец, осознала, что депрессия вернулась. И это было нестерпимо.

Прыгать, падать и летать в этот раз не хотелось. Почему-то мысль о физических активностях не будоражила и не вызывала трепета.

Ей следовало придумать новый адреналиновый десерт.

«Хм, десерт, — мысленно произнесла она, — надо поискушать судьбу в замке. Добраться после отбоя от гостиной Гриффиндора до кухни, взять там что-нибудь сладкое и вернуться обратно. Похоже на план!»

Разумеется, на этот раз она намеревалась оставить себя без подмоги в виде мантии или карты.

В тот вечер она сидела у камина в гостиной и ждала, пока все улягутся спать. Когда последний любитель почитать до полуночи ушел к себе, Гермиона выскользнула в коридор.

Хорошо, что они назначили старостой Амалию Голдштейн, Гермиона Грейнджер в этом году была далека от того, чтобы быть примером для подражания...

В коридорах Хогвартса было темно. Тусклого света факелов было недостаточно, чтобы создать уютную атмосферу. Множество углов и закоулков терялись во тьме, и от этого становилось жутковато.

Сперва Гермиона чувствовала себя спокойно, но вот в одном из коридоров она едва не столкнулась с МакГонагалл и Филчем, и ее сердце восторженно-испуганно застучало о грудную клетку.

В последнюю секунду она юркнула в нишу, и двое прошли мимо, неторопливо обсуждая ремонт женского туалета на втором этаже.

От Флитвика ей пришлось спрятаться в пустом классе. Учитель выходил из своего кабинета, и было чистой удачей, что Гермиона в этот момент находилась прямо рядом с приоткрытой дверью. Дождавшись, пока профессор Флитвик скроется за поворотом, негромко мыча что-то себе под нос, Гермиона продолжила свой путь.

Она даже не корила себя за происходящее. Ей было так плохо, когда депрессия и апатия захватывали душу, что теперь не имело значения, нарушала ли она правила и вызывала ли у кого-то разочарование и гнев.

На кухне ее появление сперва напугало эльфов, но потом, узнав цель визита, существа с радостью всучили ей кулек конфет. Правда, велели тут же уходить. Злопамятные маленькие...

Сердце Гермионы замерло, когда она, медленно спускаясь по узкой винтовой лестнице, услышала внизу шорох. Это были чьи-то шаги — мягкие, негромкие, она и услышала их чудом. Но вот шуршание ее мантии легко могли обнаружить, поэтому она замерла, зажав рот рукой, чтобы даже дыхание было едва слышным.

Она надеялась, что человек намеревался пройти мимо, она молилась, чтобы он не пожелал подняться по лестнице...

Шаги замолкли прямо у портала, Гермиона услышала, как кто-то ступил на первую ступень. Всё её тело было напряжено до предела.

Как вдруг...

— Северус, хорошо, что я тебя встретила!

«Профессор МакГонагалл, любимая!» — зажмурившись от счастья, подумала Гермиона.

— А что? Я хотел пройти на пятый этаж.

Снейп. Гермиона почувствовала, что ее ноги и руки дрожали. Она попыталась очень тихо и очень медленно шагнуть назад. Разговор двух коллег мог закончиться в любой момент...

— Ты же не думаешь, что они снова будут в старой оранжерее? — с легкой насмешкой спросила директор.

— Они могут решить, что молния не бьет в одно место дважды.

Ладони Гермионы вспотели, она сделала еще шаг назад, на ступень выше.

— Лучше проверить, разумеется. Только сначала один вопрос.

Еще шаг. Гермиона боялась оборачиваться, чтобы посмотреть, сколько ступеней осталось. Она боялась, что Снейп услышит ее.

— Ты хотел отправиться в Лондон в эти выходные или следующие?

Еще шаг.

— Эти.

— Тогда ты сможешь встретиться с Ламбертом? Он будет у брата в лавке. Нужно объяснить ему, кого искать.

Еще шаг. Сердце Гермионы готово было выпрыгнуть через горло и распластаться прямо на этой чертовой лестнице.

— Я могу, но не проще было бы пригласить его в школу?

— Проще, но я совершенно не хочу с ним разговаривать, этот человек доводит меня до бешенства.

Хотя и занятая планом побега, Гермиона не могла не отметить, как необычно обыденно звучал разговор двух коллег.

Снейп демонстративно вздохнул:

— Конечно. Выполнять неприятные поручения директора Хогвартса — то, зачем я был рожден.

— Не драматизируй, Северус, — МакГонагалл ни капли не звучала виноватой. — Тебе хватает силы духа сказать ему, что он идиот, и ваши разговоры заканчиваются довольно быстро.

Еще шаг, и еще. Да сколько ступеней было на этой чертовой винтовой лестнице!?

— Если он приедет в школу, это затянется не меньше чем на два часа с последующим чаепитием в учительской. И ты, разумеется, будешь приглашен. Так не лучше ли нам всем сэкономить на школьном печенье?

Гермиона знала, что свобода была совсем близко. Также она слышала, как Снейп шагнул на пару ступеней выше.

— Я понял, Минерва. Я встречусь. Но при распределении рождественской премии помни, что я делаю это только ради тебя.

Раздался смешок.

— По рукам, Северус.

Гермиона оказалась в коридоре и максимально беззвучно проскользнула к нише с доспехами. Это было единственное место, где можно было спрятаться. Естественно, если бы Снейп пошел от лестницы направо, то непременно обнаружил бы мисс Грейнджер. Но фортуна была на ее стороне — он пошел налево.

И все же возвращаться на лестницу пока могло быть опасно — МакГонагалл могла все еще быть там, в коридоре. Выждав пару минут, Гермиона осторожно шагнула на первую ступень, внимательно следя за тенями на стене: если бы кто-то все же начал подниматься ей навстречу, это можно было заметить по теням на каменной кладке.

Она так сосредоточилась на том, чтобы следить за ситуацией внизу лестницы, что совсем забыла прислушиваться к тому, что происходило в верхнем коридоре. А там профессор Снейп, который очень быстро проверил пятый этаж, воспользовавшись парой тайных ходов, шел обратно в подземелья. И он-то как раз заметил тень, медленно перемещающуюся вдоль винтовой лестницы. Учителя так не ходят...

Он наложил на обувь заглушающее заклинание и достаточно быстро нагнал нарушителя порядка.

Ну, разумеется...

Гермиона не смогла сдержать крика, когда тяжелая рука легла на ее плечо. Снейп схватил студентку за предплечье и потащил наверх. Там, поставив ее перед собой, он впился взглядом в ее лицо.

Кажется, она успела разорвать контакт прежде, чем он увидел...

— Вы не заслуживаете эльфийской доброты, — рявкнул он, выхватывая из девичьих рук кулек с конфетами.

Или не успела...

Пока Снейп отчитывал её, Гермиона пыталась понять, что за странные эмоции она испытывала. Почему к страху перед профессором примешивалось удовлетворение?

— Слушайте меня, когда я с вами разговариваю, Грейнджер, черт возьми! — восклицание Снейпа вернуло её к реальности.

— Прошу прощения, — пробормотала она.

Он устало потер лицо.

— Завтра взыскание в семь, — он произнес это нехотя, будто бы просто не желая придумывать что-то еще.

Она кивнула и скрылась из виду. Внутри неё всё ликовало, и именно эту радость она пыталась объяснить себе, ложась спать.

На следующий день у неё уже был ответ: Снейп вызывал другие всплески адреналина, менее яркие, чем во время полета на метле, но более длительные. Гермионе понравился эффект. Бездна подпитывалась во время случайных встреч с профессором в коридоре или на уроках в его классе.

На взыскании он велел готовить ингредиенты к завтрашним урокам, и Гермиона провела час, выковыривая глазки из тушек жаб. Занятие достаточно противное и монотонное, чтобы потушить любой пожар в душе.

Но когда она закончила, помыла руки и приготовилась уйти, Снейп сказал:

— Я силюсь понять, мисс Грейнджер... зачем вы это делаете? Вам не хватает внимания?

Она фыркнула, подходя чуть ближе к учительскому столу. Несколько секунд она молча смотрела на Снейпа, думая, сказать ли ему правду. Он спрашивал ровным тоном, выдающим лишь легкое удивление, поэтому ей захотелось быть искренней.

— У меня тут дырка размером с тыкву, — сообщила, наконец, она, проведя ладонью от груди до живота и обратно.

Профессор вопросительно поднял бровь.

— Пустота. Раньше тут что-то было, только я не уверена, что именно. Может быть, предназначение. Или осознание собственной важности. Или страх, что все умрут. Я не знаю.

Он посмотрел на ее живот, но, конечно, не увидел никакой дырки.

— Эта бездна выкачивает из меня все силы. Я перестала быть собой. И мне посоветовали встряхнуться.

Снейп поджал губы и сложил руки на груди.

— Я ненавижу летать, — горячо сообщила Гермиона, глядя ему в глаза. — Ненавижу. И я просто села и взлетела, и мне было до обморока страшно. Но когда все прошло...

— Вы не сможете залатать залатать душу такими подачками, — покачал головой он. — Очевидно, эффект от ваших «упражнений» длится недолго, а опасность, которой вы себя подвергаете, не идет ни в какое сравнение с ущербом от простой апатии.

— «Простая апатия»? — воскликнула Гермиона. — Я жить не хочу! Меня тошнит от всего! В худшие моменты я думаю, что лучше бы Волдеморт или Пожиратели...

Снейп стукнул кулаком по столу раньше, чем она успела договорить.

— Замолчите, глупая девчонка! — он был в ярости. — Безмозглая, неблагодарная идиотка!

Его злость приятно щекотала ее нервы, но она старалась не показывать, как наслаждается этим.

В кого она превратилась?

Была середина декабря, когда Гермиона заметила, что начала терять способность к концентрации. На уроках она улетала мыслями куда-то далеко, не слушая учителей. Читая книги, она с трудом осиливала за раз десяток страниц — затем ее мозг просто отказывался принимать информацию. Эссе теперь занимали в два раза больше времени.

Гермиона старалась взять себя в руки, ей не хотелось думать о себе как о слабом человеке. У нее была сила воли! Но, черт возьми, как же заманчива была мысль о том, чтобы отправиться в ночной рейд по школе или выйти на прогулку в Запретный Лес после отбоя...

Как же хотелось снова почувствовать себя живой! Вернуть ясность мысли, силы и желание делать что-то!

Три дня она еще пыталась сопротивляться искушению. Но мысли нет-нет да возвращались к тому, что она могла сделать в этот раз. И когда одна идея засела у нее в голове, Гермиона поняла, что снова пойдет на то, чтобы усмирить душевный голод. Просто мысль о том, чтобы пробраться в комнаты Снейпа и выкрасть у него какую-нибудь книгу, оказалась настолько волнующей, что было глупо врать самой себе. Концепция уже выстраивалась в ее голове. Сперва просто в виде фантазии — затем в в виде продуманного плана.

— Мисс Грейнджер, спать положено ночью, а не на уроке! — сердитый голос Снейпа выдернул ее из размышлений. — Если вы продолжаете путаться, можете задержаться на взыскание, я всё разъясню.

— Нет, сэр, спасибо, я всё поняла, — пробормотала Гермиона и стала молча резать ингредиенты.

Но мысли быстро начали утекать не в то русло.

— Грейнджер, черт возьми, зелье!

Гермиона вздрогнула и взяла со стола зеленое яблоко.

— Не пытайтесь нашинковать его взглядом, — язвительно процедил профессор, стоя рядом с ней. — Вам определенно требуется детальный инструктаж...

Снейп встал перед ее столом, сложил руки на груди и начал издевательски диктовать:

— Обхватите яблоко пальцами и положите на доску. Сожмите рукоять ножа... Вы отлично справляетесь, мисс Грейнджер, браво!

Она сжала рукоять ножа чуть сильнее, чем требовалось, пытаясь усмирить раздражение. А профессор продолжал. Он описывал каждое ее движение, вызывая смешки в классной комнате. Сердито сопя, Гермиона продолжала работу. Но в какой-то момент ей надоел этот цирк, и она просто взяла еще одно яблоко и откусила большой кусок. С вызовом глядя на Снейпа, который теперь предупреждающе сузил глаза, она начала громко жевать.

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора, Грейнджер, — процедил он. — Продолжайте работать.

Она продолжила, но зелье все равно не вышло. Она просто не успела доделать все вовремя из-за того, что много отвлекалась вначале. Этому следовало положить конец.

В тот вечер третьекурснику из Слизерина не повезло: его нога внезапно увеличилась в полтора раза. Он упал посреди коридора и закричал — скорее от испуга, чем от боли, так как болевых ощущений (после того как ступня прорвала ботинок) заклинание не вызывало.

Кто-то крикнул, что нужно идти к МакГонагалл, и две девочки-гриффиндорки с шестого курса побежали к директору. Слизеринцы разделились — одни понесли пострадавшего в Больничное крыло, другие отправились на поиски декана.

Профессор Снейп прибыл в лазарет, чтобы услышать от мадам Помфри не очень радостные вести:

— У Харта на ноге царапина. Он сказал, что получил ее во время урока Гербологии. Вероятнее всего, это была клумба с зубастой геранью...

— Проклятье, — отозвался Снейп тихо.

— Мне нужен цапник величавый, — продолжила мадам Помфри, — в теплицах школы его нет. Нужно идти в Запретный лес.

Снейп кивнул. Он понимал, что эта обязанность лежала на нем: только три человека в этой школе могли узнать нужный ингредиент в густых зарослях, и отправлять колдомедика или женщину в годах, даром, что Спраут была достаточно энергичной дамой, в Запретный лес было не по-джентльменски.

— Мне необходимо переодеться, — сообщил он, с недовольством глядя на продолжающую расти ногу студента.

Выглядело это паршиво.

Мадам Помфри кивнула. Она понимала: сбор цапника величавого был не самым приятным и довольно опасным занятием. Цапник всячески сопротивлялся тому, чтобы его собирали. При этом рос он большими кустами, и пока волшебник пытался сорвать один цветок, другие могли покусать и исцарапать его тело, особенно ноги. Для сбора этого растения следовало надевать специальные плотные брюки, высокие ботинки из драконьей кожи, защиту наподобие той, что носят вратари в квиддиче, и, разумеется, специальные перчатки. Всё это находилось в личных покоях Северуса, куда он и отправился.

Вокруг сновали студенты. Когда он уже был близок к дверям в личные покои, Снейп услышал топот в коридоре.

— Профессор, — это была мисс Смит, второкурсница из Слизерина. — Мне велели сказать вам, что цапника нужно побольше, так как мадам Помфри хочет сделать запасы.

Он кивнул. Затем, когда девчонка скрылась с глаз, он подошел к двери в свои комнаты и прошептал пароль — «Заунывник».

Быстро собрав необходимые вещи, он снова вышел в коридор. Но не успел он покинуть Хогвартс, как, выворачивая из-за угла, на него налетела студентка.

— Уизли! — зашипел он, так как резкая боль пронзила его ладонь.

— Ой, простите! Профессор Снейп! — воскликнула девчонка, растерянно глядя на маленький ножичек для вскрытия конвертов в своей руке. — Я не поранила вас?

— Разумеется, вы меня поранили, вы воткнули лезвие в мою ладонь! — процедил Снейп, разглядывая порез.

В целом, рана была совершенно несерьезной, всего лишь небольшой порез.

— Прошу прощения, профессор! — продолжала извиняться студентка.

— Вон с глаз моих! — рявкнул Снейп. — Пять баллов с Гриффиндора за вашу неуклюжесть.

Затем профессор залечил рану взмахом палочки и полетел дальше.

Джинни завернула за угол, и к ней тут же бросилась Гермиона.

— Ну что, получилось?

— Я не знаю, — прошептала Джинни, поднося ножичек ближе к глазам. — Мне кажется вот тут маленькая капелька.

— Частичка крови точно должна была остаться, — Гермиона бережно приняла ножичек из рук подруги.

— Узнала пароль?

Гермиона кивнула и ухмыльнулась.

— Ты сумасшедшая, — прокомментировала это Джинни.

— Возможно, — согласно кивнула она и отправилась обратно в подземелья.

Ей было немного стыдно за то, что она натравила на студента из Слизерина зубастую герань. Но зато была очень довольна тем, что все остальное пошло по плану: мадам Помфри отправила в Запретный Лес именно Снейпа, и он действительно, как Гермиона и предполагала, пошел переодеваться в личные покои, таким образом показав ей, где они вообще находились. Второкурсница из Слизерина совершенно верно сформулировала слова, которые Гермиона «передала ей от мадам Помфри». Была опасность, что девочка упомянет, что получила эту информацию от мисс Грейнджер, но все прошло гладко, и звонкий голосок слизеринки стал отличным прикрытием для Гермионы. Она справедливо опасалась, что в полной тишине, в пустом коридоре бывший шпион мог почувствовать чье-то присутствие, даже несмотря на мантию-невидимку и заглушающие чары.

Наконец, Джинни добыла капельку крови Снейпа, а ведь это тоже могло не получиться: он мог надеть защитные перчатки раньше времени, или Джинни могла промахнуться.

Однако все было отыграно идеально, и Гермиона с трепетом подошла к двери, ведущей в комнаты Снейпа.

Она приложила ножик к шершавой деревянной поверхности и прошептала: «Заунывник». Несколько секунд ничего не происходило. Затем дверь будто бы слабо замерцала, и щелкнул замок.

Гермиона не могла поверить! Она понимала, что, скорее всего, комнаты Снейпа были защищены лучше, чем гостиные факультетов. Одного пароля было бы недостаточно. Но идея с кровью была только теорией. Конечно, Гермиона много читала о разного рода тайниках и заклинаниях, связанных с ними. И она изучила множество книг о магии крови. Но вот так применить свои знания и оказаться правой — это было невероятно!

Осторожно просканировав помещение, она убедилась в отсутствии ловушек в комнате и прошла внутрь.

Гостиная Снейпа оказалась довольно приятной, если не сказать — уютной. Много дерева и натуральных тканей, много стеклянных колб и странных магических артефактов, много свечей и много света. Правда — что логично в подземельях — ни одного окна.

На диване небрежно лежала черная мантия. На журнальном столике у коричневого кожаного дивана был оставлен старинный фолиант с закладкой. Гермиона прошлась по комнате, чувствуя волнение и восторг.

Чтобы пощекотать себе нервы еще сильнее, она толкнула темную массивную дверь в углу гостиной — и оказалась в спальне. Здесь ее сердце забилось в районе горла, она чувствовала, что ступает на очень опасную территорию.

Гермиона открыла шкаф и увидела шесть вешалок с одинаковыми мантиями, сюртуками и брюками, и еще шесть — с идеально белыми рубашками. Обнаружив выдвижной ящик, она открыла и его и увидела там белье — всё черное. Хмыкнув, она закрыла дверцу и прошла к кровати. На прикроватном столике лежала книга, сама кровать была застлана зеленым покрывалом с вышивкой.

Вообще, в комнатах Снейпа царил идеальный порядок. И чувствовалось, что это не только заслуга эльфов, хозяин и сам определил место для каждой вещи. На стене висело зеркало, на полочке рядом лежала одинокая деревянная расческа.

Гермиона ощущала себя на удивление комфортно, осматривая чужое пространство. Но все же она решила вернуться в гостиную и выбрать книгу, которая станет ее трофеем. Проще всего было бы взять то, что лежало на журнальном столике, но Гермиона не хотела быть раскрытой тут же. Она изучила полки — не слишком долго, Снейп мог вернуться в любую минуту — и выбрала себе скромный томик «Зелья: теория и практика». Убедившись, что книга никак не защищена, она взяла ее с полки, уменьшила и убрала в карман. Что ж, дело сделано...

Уже подходя к двери, она вдруг заметила на письменном столе зеленое яблоко — точно такое же, как было на уроке Зелий. Оно лежало между чернильницей из темно-зеленого стекла и пеналом с перьями.

Раньше чем успела подумать, Гермиона подошла к столу, откусила кусок и положила яблоко обратно. Злорадная ухмылка на мгновение исказила ее лицо.

Затем, проверив карту Мародеров и увидев, что Снейп был уже на пути к Больничному Крылу, она тоже поспешила туда. Она хотела убедиться, что со студентом, покусанным геранью, всё в порядке.

Позже тем вечером в очень приподнятом настроении она шла из библиотеки. Разъяренное рычание заставило ее сердце пропустить пару ударов. Медленно развернувшись, она лицом к лицу столкнулась с разгневанным профессором Снейпом.

— Грейнджер, — изданный им звук был больше похоже на бурление кипящей воды, чем на речь.

— Профессор? — она вопросительно подняла бровь, чувствуя, как потеют ладони.

Не забывая избегать прямого зрительного контакта, Гермиона уставилась на книгу в своих руках.

— Вы... — попытался Снейп, но не смог сразу совладать с эмоциями, — вы...

Палочка темного дерева уткнулась ей в шею, прямо в вену, где пульс бился сильнее, чем когда-либо.

— Не думайте, что это сойдет вам с рук.

Гермиона сглотнула и прошептала:

— Могу я уточнить, что именно, сэп?

Он несколько секунд просто прожигал ее взглядом, потом осознал, что прижимает студенту к стене и угрожает ей расправой, и, резко развернувшись, пошел прочь.

О, это был совершенно другой сорт адреналина!

Гермиона взволнованно потерла лицо руками и нервно рассмеялась.

В этот раз она не могла ждать, ей хотелось еще. Она начала придумывать следующий ход задолго до того, как в нем возникла необходимость.

Снейп действительно попытался добиться наказания Гермионы. Он вызвал ее к директору в кабинет и велел подтвердить, что она проникла к нему в комнату.

— Зачем мне делать это, сэр? — спросила Гермиона.

Ее пульс был как после длительной пробежки. Отлично...

— Это вы мне объясните, зачем, — ехидно отозвался профессор.

Гермиона пожала плечами, чувствуя искру в душе. Ее прямо распирало от восторга.

— Я не могу объяснить причин поступков, которые не совершала, сэр, — отозвалась она со всей возможной вежливостью.

— У себя на столе я обнаружил надкусанное яблоко, — сообщил он. — И есть зелья, которые позволят мне без труда доказать, что оно было надкусано вами.

Заметив, что МакГонагалл немного удивилась такому заявлению, Гермиона издала изумленный смешок.

— Во-первых, профессор, не понимаю, если бы я и проникла в ваши личные комнаты, что само по себе кажется полнейшей глупостью, с чего бы мне кусать яблоко на вашем столе? И, во-вторых, весь класс видел, как вчера на уроке Зелий, когда вы в очередной раз глумились надо мной, я откусила яблоко, которое должна была готовить для Бодрящего глотка. Вы еще сняли за это с Гриффиндора двадцать баллов.

Директор бросила на Снейпа возмущенный взгляд, и Гермиона с трудом сдержала усмешку.

Снейп сузил глаза. Шумно вздохнув, видимо, желая унять эмоции, он с обманчивым спокойствием продолжил:

— Будет несложно выяснить, кто из нас говорит правду, ведь в тот день из моей личной библиотеки пропала книга...

Гермиона занервничала.

— ...и мы легко можем отследить ее месторасположение, не так ли, профессор МакГонагалл?

Та кивнула.

— На всех моих личных книгах есть специальная метка, — сообщил Снейп, подходя к стене.

Он коснулся палочкой каменной кладки, и на поверхности стала появляться большая карта школы. Она была похожа на карту Мародеров, но здесь вместо людей были отмечены разные комнаты и их состояние. Туалет на втором этаже все еще требовал ремонта, а совятня нуждалась в уборке.

— Эта метка поможет нам вычислить, где сейчас находятся «Зелья: теория и практика»...

Снейп был очень доволен собой.

— Может быть, сознаетесь сами, пока не поздно? — предложил он.

— Мне не в чем сознаваться, — ответила Гермиона, хотя сердце билось где-то в горле.

Тогда профессор произнес незнакомое ей заклинание и указал палочкой на карту. Множество золотистых вспышек возникло в комнате, что была подписана как «Личные покои профессора Северуса Снейпа». Одна вспышка была в комнатах МакГонагалл — видимо, Снейп давал директору какую-то книгу. Одна же вспышка оказалась в неожиданном для учителей месте.

— В библиотеке? — произнесла директриса.

Снейп несколько секунд смотрел на карту, затем медленно повернулся к Гермионе.

— Вы оставили мою книгу в библиотеке? МОЮ КНИГУ? — проревел он.

Она вздрогнула, но не поддалась. Ну, разумеется, она не была такой дурой, чтобы хранить украденное в собственных вещах. Это было бы крайне унизительно, если бы Снейп задумал провести обыск личных вещей студентов или что-нибудь в этом роде. Лучшим местом для хранения книги Гермиона сочла библиотеку. Очень укромное местечко в секции по истории Магии. Никто бы ее там не взял.

— Может быть, это вы читали ее там и случайно оставили, сэр? — стараясь звучать спокойно, спросила Гермиона.

Кажется, она видела вспышку Авады в черных глазах профессора.

— Зачем бы мне читать собственную книгу в библиотеке, если я могу почитать ее у себя в гостиной? — процедил он.

— Я не могу этого знать, профессор, — будто бы извиняясь, ответила Гермиона.

— Северус... — вдруг раздался голос МакГонагалл.

Таким тоном разговаривают с душевнобольными.

— Минерва, — Снейп поднял руку в предупреждающем жесте, — просто ничего не говори.

Несколько секунд он смотрел в пол, затем, решив, что полностью владеет собой, подошел к Гермионе — она не смогла не сделать пару шагов назад — и произнес мягким, пугающим голосом:

— Продолжайте в том же духе, мисс Грейнджер. Это прекрасная идея — объявить войну бывшему Пожирателю Смерти.

МакГонагалл неодобрительно покачала головой:

— Северус, про Пожирателя — это было излишне.

Но Снейп просто продолжал смотреть на Гермиону, анализируя реакцию. Он видел, что она была взволнована, немного напугана, но решительно поднятый подбородок и огонь в глазах говорили ему о том, что она не сдастся. Этот огонь он видел в ее взгляде и ранее, но в этом году все чаще вместо него в глазах мисс Грейнджер была пугающая пустота.

— Мисс Грейнджер, — произнесла, наконец, директор. — Я не намерена повторять ошибку и снова ставить под сомнение честность профессора Снейпа. Но и убедительных доказательств вашей вины профессор предоставить не сумел. Поэтому на данный момент я прошу вас обоих отправиться к себе, но я приму к сведению всё здесь сказанное.

Гермиона кивнула и, попрощавшись, вышла из кабинета. Снейп последовал за ней. Пока они спускались по узкой винтовой лестнице, он негромко сказал:

— Вы ловко использовали подвернувшуюся возможность, мисс Грейнджер, но имейте в виду, с этого дня я буду пристально за вами наблюдать. Ваша свобода теперь — лишь иллюзия.

От его тона у нее по спине пробежали мурашки. Гермиона вдруг остановилась, заставив и профессора замереть на одну ступеньку выше. Хотя она теперь и была значительно ниже, торжество и превосходство легко читалось в ее ухмылке.

— Возможно, вам будет интересно узнать, профессор, — произнесла она, — что зубастая герань также не была случайностью...

Боже, это волнение было просто потрясающе! В ней всё бурлило, кипело от восторга. Взгляд Снейпа потемнел, но мгновение — и мужчина распрямился, гордо поднял голову и бросил:

— Хорошо.

Обогнав Гермиону, он прошел вперед, его мантия драматично развевалась за спиной. И, уже выходя с лестницы, он добавил:
— Это я тоже учту.

И вот неделей позже она тихонько покидала гостиную спящего Гриффиндора, прикрывшись мантией-невидимкой. Её план был довольно прост — добраться до библиотеки, забрать оттуда книгу Снейпа и подкинуть ему под дверь. Всё под покровом ночи, но на этот раз — при поддержке волшебных артефактов. Дорога до библиотеки, а затем — до личных комнат профессора прошла без приключений. Гермиона даже не сверялась с картой, мантия была достаточной защитой.

Она заглянула в карту, только оказавшись рядом с покоями профессора. Тот был в своей гостиной. Она осторожно подошла к двери, присела, бесшумно положила книгу на пол и медленно выпрямилась. Вдруг почувствовав, что мантия начала соскальзывать, она попыталась поправить ее, однако ткань плавно, но настойчиво сползала вниз. Гермиона начала ловить ее руками, обернулась — и застыла. Волшебная материя была зажата в кулаке Северуса Снейпа. В следующую секунду, воспользовавшись растерянностью девушки, он выхватил из ее руки и карту.

— Это я конфискую, мисс Грейнджер, — произнес он совершенно спокойно.

Она дернулась вперед, чтобы отобрать магические артефакты, но профессор сделал шаг назад. Ловко перекинув мантию через руку, он убрал карту во внутренний карман сюртука. В его руке появилась палочка, которую он направил на студентку.

— Вы не имеете права, — сказала она, ее сердце ухнуло куда-то в пятки.

Гарри её убьет...

— На что именно? — о-о-о, он был доволен собой.

— Эти вещи принадлежат не вам, сэр, — процедила она.

— Какие вещи? — уточнил он, издевательски подняв брови.

— Профессор... отдайте...

— Или что, мисс Грейнджер?

Чувство беспомощности было новым, и оно Гермионе не нравилось. Снейп убрал руки за спину и шагнул к ней. Она с трудом, но сумела остаться на месте.

— Как я вам и обещал, теперь ваша свобода — лишь иллюзия, — сообщил он. — Вы. Под. Присмотром.

Он прижал ладонь к груди, к тому месту, куда только что спрятал карту Мародеров.

— Откуда вы знаете? — спросила Гермиона обиженно.

— О карте? — уточнил Снейп, хотя, разумеется, сразу понял вопрос. — Ваш приятель в эмоциональном порыве рассказал мне об этих вещицах. И даже сообщил, как ими пользоваться. Ах, словно он знал, что однажды они окажутся в моей собственности.

— Они не ваши! Вы должны, по крайней мере, вернуть их Гарри! — Гермиона сжала губы, испытывая досаду.

— Я распоряжусь ими на своё усмотрение, мисс Грейнджер, — холодно отозвался Снейп. — И «профессор Снейп», соблюдайте субординацию.

Несколько мгновений Гермиона молчала, затем всё же любопытство победило в ней раздражение, и она спросила:

— Как вы здесь оказались? Карта показала, что вы у себя.

Снейп расплылся в довольной ухмылке, будто только и ждал этого вопроса.

— Как я уже сказал, мне давно известно о карте. А также я был прекрасно знаком с теми, кто ее создал. За годы я овладел магией, недоступной тем подросткам, что сотворили этот, без сомнения, полезный артефакт.

Гермиона сжала зубы. Черт возьми! Это всё осложняло.

— Что ж, мисс Грейнджер, — протянул профессор, в чьем голосе слышался триумф, — вам назначается взыскание с мистером Филчем за ночные прогулки по школе. Кроме того, я снимаю за это тридцать баллов с Гриффиндора... Не нужно так мятежно смотреть на меня, будто бы что-то в моих словах кажется вам несправедливым...

Самодовольный мерзавец! Как же Гермионе хотелось проклясть его чем-нибудь неприятным!

— Теперь отправляйтесь в свою гостиную. И будьте уверены, я узнаю, если вы, ах, собьетесь с пути...

Она сделала шаг назад, затем почувствовала ботинком книгу и сделала ужасное (позже она сама проклинала себя за это, но в тот момент злость застилала ей глаза) — она пнула томик. Тот проскользнул по полу и замер у ботинка Снейпа.

— Ваша книга, сэр, — сказала Гермиона и пулей покинула коридор.