Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

Солнце опустилось к линии горизонта, его угасающие лучи озарили небо багровым цветом. Легкий ветер шелестел в листве, и несколько листьев, расставшихся с ветвями, плавно падали вдоль извилистой тропы, ведущей к странному дому на холме. В окне горел одинокий свет, по-видимому, путников, идущих к дому, ожидали.
Гермиона Грейнджер-Уизли сосредоточилась на том, чтоб поскорее дойти до дома. Это был ужасно долгий день, и она не могла дождаться, когда же он закончится. Не было ни криков, ни ругани, ни малейших разногласий. Она всего лишь быстро, но методично прошлась по дому, собрав лишь то, без чего не могла бы обойтись. Гермиона уменьшила свою коллекцию книг, а также игрушки, одежду и колдографии детей, спокойно уложила все это в старую бисерную сумку, которая теперь висела на ее руке. Затем она вернула ему обручальное кольцо, собрала детей и тихо ушла, не сказав ни слова, оставив мужа и жизнь, проведенную с ним.
Может он и разбил ей сердце, но ее чувство собственного достоинства осталось на месте.
Высоко держа голову, Гермиона уверенно шла по знакомой дороге. Голова сына лежала у нее на плече, судя по размеренному дыханию, он заснул. Она устроила его уютней и взяла за руку дочь. Девочка дернула рукой, пытаясь привлечь ее внимание. Остановившись, Гермиона посмотрела на нее.
-Что, Роза?
-Мамочка, ты взяла Мистера Уиглза?- спросила рыжеволосая девочка, беспокоясь о любимой игрушке.
-Да, любимая,- успокаивающе ответила Гермиона.
Не желая обидеть дочку, она умолчала о том, что отвечала на этот вопрос уже более дюжины раз, с тех пор, как они покинули дом.
Дом. Когда то это слово наполняло ее счастьем, радостью, комфортом, любовью. Теперь оно причиняло только боль. Они больше не вернутся домой.
Она улыбнулась Розе, надеясь, что улыбка выглядела успокаивающей.
-Разве ты не помнишь? Мы уменьшили его и положили в мою сумку. Как только дойдем, мы снова сделаем его большим, хорошо? А теперь - пошли. Тетя Луна ждет нас. Мы же не хотим огорчить ее опозданием.
-Нет, мамочка,- покорно ответила Роза, хотя ее нижняя губа дрожала.
Гермиона почувствовала себя виноватой, увидев печаль на лице дочери, но ее вины в сложившейся ситуации не было, напомнила она себе. Виноват во всем был Рон. На глаза наворачивались слезы, но плакать она не стала. Она больше никогда не будет плакать из-за Рона Уизли.
Наконец они добрались до старых ворот. Открыв их, Гермиона почувствовала, как дочка отпустила ее руку. Она увидела, как Роза пробежала мимо нее к парадной двери. Там девочка остановилась и оглянулась, словно спрашивая разрешения. Гермиона кивнула, и Роза, широко улыбнувшись, громко постучала в дверь. Пока Гермиона шла к двери, дверь открылась и девочка кинулась в объятья Луны.
-Здраствуйте, любимые мои,- воскликнула Луна, закружив хихикающую Розу, а затем поцеловав Хьюго.
-Заходите,- сказала она, сопровождая их на кухню,- надеюсь, вы не столкнулись с нарглами. В теплую погоду они прячутся в омеле до вечера.
Гермиона вздохнула от облегчения, почувствовав теплый прием Луны. Они осторожно обнялись, пытаясь не разбудить спящего Хьюго.
-Луна, спасибо тебе…
Волшебница с мечтательными глазами возразила:
-Не думай об этом. Ты - мой друг. Тебе и детям всегда здесь рады. Вы ужинали? Я приготовила отличное тушеное мясо, если вы голодны…
Роза тут же согласилась. Гермиона попыталась разбудить сына, но ребенок был слишком усталым.
-Дорогой, хочешь чего-нибудь поесть?
Хьюго моргнул, и устало покачал головой. Он снова положил голову на плечо матери и стал посасывать палец. Гермиона поцеловала его в лоб, обращаясь к Луне:
-Вы с Розой начинайте без меня, а я пока уложу его спать. Я думаю, он проспит до утра.
Луна кивнула и отправила Гермиону в комнату для гостей. Поднимаясь по лестнице, Гермиона услышала, как захихикала Роза, когда Луна начала рассказывать историю ей о садовом гноме и прекрасной принцессе.
“Слава Мерлину, что у меня есть друзья”,- подумала Гермиона, направляясь в комнату для гостей. Она ненавидела вот так врываться к кому-то, особенно, когда не знала, насколько ей придется задержаться. Но другого выхода у нее не было. Она бы не задержалась ни на минуту в том месте, которое когда-то было ее домом.
Гермиона тихо прошла по коридору, обнимая спящего сына. Дверь в комнату для гостей, к счастью, была уже открыта. Она зашла внутрь и осторожно уложила Хьюго кровать. Открыв сумку, она достала любимое одеяльце Хьюго и прикрыла его, на случай если он проснется раньше, чем она вернется. Она прикоснулась пальцами к своим губам, а затем к его лбу. Спящий Хьюго напоминал ей ангелочка. Он был очень хорошим ребенком. Всегда счастливый, любящий, упрямый, он так похож на своего…
Тяжело вздохнув, Гермиона прикоснулась к его волосам.
-Я люблю тебя,- прошептала она и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Час спустя Мистер Уиглз был возвращен к исходному размеру и отправлен в кровать вместе со своей хозяйкой. Роза лежала в комнате для гостей рядом с братом, обнимая любимую мягкую игрушку.
Внизу на кухне Луна и Гермиона сидели у стола за чашкой чая. Гермиона, потихоньку успокаиваясь, отпила из чашки. Она была благодарна Луне, не только за ее гостеприимство, но и за то, что та дала ей возможность расслабиться, прежде чем сможет рассказать о событиях, которые привели ее сюда, из-за которых она ушла от Рона.
Мерлин! Она ушла от своего мужа. Время от времени Гермиона дотрагивалась большим пальцем левой руки до безымянного пальца, на котором когда-то носила кольцо. Сейчас его не было. Она зарыдала. Луна тут же оказалась рядом с ней. Гермиона плакала, наконец-то дав волю злости и горю, которые мучили ее с тех пор, как Рон признался ей в неверности. Луна просто обняла ее, покачиваясь взад-вперед, и бормотала что-то, пытаясь успокоить подругу.
Когда Гермиона выплакалась, Луна протянула ей платок и уселась на свое место, продолжая крепко сжимать ее руку.
-Ты ушла от него.
Гермиона, в очередной раз, порадовалась, что пришла именно к Луне. Среди всех ее друзей именно Луна не осудила бы ее решение. Вытерев щеки и глаза, она кивнула.
-Да.
-Что случилось?
Гермиона пожала плечами.
-Он сказал, что любит другую. Он хочет развода.
-Мерлин,- выдохнула Луна,- ты решила, что будешь делать?
Гермиона кивнула, вытерев нос.
-Я дам ему развод, если он этого хочет. Чем раньше, тем лучше.
Луна склонила голову набок, с нехарактерным для нее торжественным выражением лица.
-Тебе нужно где-то жить, пока все наладится. Можешь оставаться у меня, сколько потребуется.
Гермиона беспокойно заерзала на стуле.
-Ты уверенна? Мои родители…
-Конечно, уверенна,- спокойно ответила Луна,- мой отец в экспедиции в Швеции, и проведет там несколько месяцев, так что, я буду рада, если ты составишь мне компанию. И ты знаешь, как я люблю заниматься с детьми.
Гермиона облегченно вздохнула, закрыв лицо ладонями. Она была полностью истощена, события этого дня не прошли бесследно. Не в силах выразить благодарность как-то иначе, она просто выдохнула сдавленное “Спасибо”.
***

С тех пор, как родились дети, раннее утро было любимым временем суток Гермионы. Это было единственное время, когда она могла спокойно насладиться чашкой чая и тишиной. Незадолго до рассвета, она сидела на кухне у Луны, с чашкой чая в руках. Прошло две недели с тех пор, как Гермиона с детьми переехала в этот дом.
Две недели. Она вздохнула. Две недели назад у нее было все: семья, дети, прибыльная и любимая работа. Теперь же она была матерью-одиночкой, к тому же временно без работы. Как может измениться жизнь всего за две недели.
Процедура развода была простой. Споров о разделе имущества не было, они с Роном договорились, что дети будут жить с ней, а он сможет их навещать в любое время. Они побывали в Министерстве, подписали пергамент, аннулирующий их брак, и на этом все закончилось.
Просто, легко, быстро. И разрушительно.
После восьми лет брака и двух десятилетий дружбы Рон слишком легко отказался от всего. Гермионе казалось, что она потеряла кусочек себя самой. Она любила мужа, но потеря друга была даже более угнетающей. Она скучала по нему.
Это было отвратительно.
Ей не хотелось скучать. Ей хотелось быть счастливой, хотелось считать, что все к лучшему. Она понимала, что когда-нибудь снова будет счастлива, но она хотела, чтоб это “когда-нибудь” наступило поскорей. Но это было невозможно. Они полжизни были рядом, сначала - друзьями, затем – супругами, и нужно было время, чтоб преодолеть чувство боли и потери от его измены.
Гермиона обхватила голову руками. Она была истощена как физически, так и духовно. Все чувства перемешались. Все произошедшее оставило шрамы, которые вряд ли когда-либо исчезнут без следа. Рон поклялся любить ее, быть верным ей. Хотя он и уверял, что не изменял ей физически, его роман на стороне длился уже месяцы. Как бы то ни было, итог был все тот же – их браку пришел конец. Гермиона не ожидала чувства вины и собственной несостоятельности, охватившего ее. Разум осознавал, что ее вины в произошедшем не было. Но все же, время от времени, особенно бессонными ночами, она ловила себя на мысли, что, наверное, что-то было неправильно в ней самой, раз она не смогла удержать интерес мужа. Она понимала, что это глупо, но не могла ничего с собой поделать.
Гермиона вздохнула и отпила чаю. Ей было тяжело, но еще тяжелее было детям. Ей не хотелось еще более усложнять их жизнь. Отсутствия отца было вполне достаточно, она была их матерью, и не собиралась заставлять их страдать еще больше. У нее накопились неиспользованные отпуска, поэтому Гермиона связалась с Отделом Тайн и сообщила им, что не появится на работе несколько недель. Это было отличным решением. Теперь она могла проводить весь день с детьми, иногда играя и смеясь, а иногда плача и успокаивая.
Роза сильно переживала. Она была «папиной дочкой», и постоянно спрашивала об отце, желая, чтоб именно он уложил ее спать, почитал ей книжку, поиграл с ней. Почти каждую ночь она плакала перед сном. Роза ужасно скучала по отцу и боялась, что больше не нужна ему. Гермиона пыталась разубедить ее, но девочка продолжала по нескольку раз на дню спрашивать, любит ли ее все еще папа? И каждый раз у Гермионы разрывалось сердце, когда она слышала боль в голосе дочери. Малыш Хьюго тоже не остался безучастным. Он ковылял по дому, заглядывая во все углы, трещины и даже под мебель, как будто отец играл с ним в прятки. И плакал каждый раз, когда не находил его. Мальчик цеплялся за Гермиону, так, будто она бы тоже исчезла, если бы он отпустил ее. Это было ужасно – видеть, как действует на детей отсутствие отца. Рон обожал детей – в этом Гермиона была уверенна, и, несомненно, переживал бы, если б знал, как тоскуют о нем дети. Возможно, ей стоило собрать для него воспоминания в Думосбор.
Гермиона вздохнула еще раз, допивая чай. Нет. Именно ей приходилось решать проблемы, виновником которых был Рон, и она не собиралась играть роль вошедшей в поговорки “бывшей жены”.
В конце концов, ее вины во всем этом не было.
Она знала, выходя замуж за Рона, что он не самый надежный человек. Он доказывал это не раз за все время их знакомства. Она любила его – и не разлюбила до сих пор, но это была, скорее, спокойная любовь, чем страстное, всепоглощающее чувство. Гермиона верила, что для счастливого брака вполне достаточно лежащей в его основе дружбы. Она ошибалась, Рону этого было недостаточно.
Шлепанье детских ножек на лестнице известило о том, что Роза проснулась, и вырвало Гермиону из тревожных мыслей. Она глубоко вздохнула, внутренне подготавливаясь к новому дню.
-Мама, а папа еще не пришел?- спросила Роза, бросаясь в ее объятия.
Гермиона прижалась лицом к рыжим, растрепанным волосам дочери, вдыхая их запах.
-Скоро, любимая,- пробормотала она, стараясь сохранить спокойствие,- папа скоро будет здесь.
***
-Папа!
Рози, услышав стук, бросилась к двери. Гермиона, взволнованная неподдельным счастьем дочери, пошла за ней, держа на руках Хьюго. Она открыла дверь, улыбаясь, готовая к тому, что, впервые после развода, увидит бывшего мужа.
Но увидеть бывшего мужа вместе с его новой подругой она готова не была.
Гермиона прекратила улыбаться и замерла, смотря то на Рона, то на нервничающую волшебницу рядом с ним.
Это было все, на что она была способна, кроме как задушить Рона на месте.
Она уже подготовила язвительную реплику, когда увидела, как Роза бросилась к отцу.
Рон подхватил ее на руки и прижал к груди. Его глаза были полны слез, когда он поцеловал ее волосы.
-Я так соскучился по тебе, Роза,- произнес он мягко.
У Гермионы сжалось сердце, пока она смотрела на воссоединение отца и дочери. Бросив взгляд не женщину, неловко стоящую в стороне, Гермиона шагнула в сад и прикрыла за собой дверь. Она не собиралась приглашать их в дом, даже несмотря на то, что ей он не принадлежал. Хьюго потянулся к отцу, и Рон, опустив Розу, взял на руки его. Девочка обняла Рона за ногу, пока тот целовал сына в щеки, а затем усадил его на одну руку.
-Рональд,- произнесла Гермиона, вежливо, но холодно.
Рон слегка отпрянул, услышав столь формальное обращение, что польстило самолюбию Гермионы.
-Гермиона, это - Элеонора Бренстон. Элеонора , Гермиона.
Он одернул воротник мантии, затем взял Элеонору за руку. Гермиона оторвала взгляд от Рона и взглянула на волшебницу, стоящую рядом с ним. Гермиона даже протянула ей руку, в конце концов, Элеонора не виновата в том, что Рон – полный идиот.
-Очень приятно,- солгала Гермиона.
-Мне тоже,- пожав ей руку, ответила светловолосая волшебница, робко улыбаясь,- Рон так много рассказывал о вас.
-Я в этом не сомневалась,- сжато ответила Гермиона, обернувшись к бывшему мужу,- Рон, можно тебя на минутку? Мне надо кое-что обсудить с тобой насчет детей, пока ты не ушел.
Глаза Рона расширились, его кадык задергался, он инстинктивно сглотнул.
-Эээ… да, конечно.
Он опустил Хьюго на землю и спросил у Розы, не могла бы она показать «Элли» сад. Роза с энтузиазмом закивала.
Гермиона засомневалась. Ей не хотелось разговаривать при детях, но оставлять их с незнакомым человеком – особенно, с этим незнакомым человеком – ей тоже не хотелось. Роза улыбнулась Элеоноре, и что-то в том, как та ответила девочке, успокоило страхи Гермионы. Она подтолкнула Хьюго к сестре.
-Держи его за руку, хорошо? И не заходите слишком далеко.
Как только дети вместе с Элеонорой отошли на достаточное расстояние, Гермиона обратила весь свой гнев на Рона.
-О чем ты только думал, приводя ее сюда?
Ее слова застали Рона врасплох.
-Я… я хотел, чтоб дети познакомились с ней. Я хотел, чтоб ты с ней познакомилась.
Гермиона сжала руки в кулаки, ногти впились ей в ладони. Я глаза навернулись непрошеные слезы ярости.
-Как ты мог хотя бы подумать, о том, что дети готовы к встрече с ней? Ты хоть представляешь, что им пришлось пережить за последние несколько недель? Представляешь? Роза плачет о тебе каждую ночь, Хьюго чувствует себя совершенно потерянным без тебя. И когда ты, наконец, соизволил появиться, ты приводишь абсолютно незнакомого человека. И не просто незнакомого человека, а ее! Ты хоть задумывался о том, что дети хотят побыть с тобой, без кого-либо еще? Они хотят быть с тобой!
-Гермиона!
Она покачала головой и махнула рукой.
-Нет! Я достаточно долго молчала, но больше не могу. Ты не имел права приводить ее сюда. Это эгоистично, это причиняет боль и детям, и мне. Ты не думал о том, что мне может быть больно? Еще совсем недавно я была твоей женой! Рон, я ведь согласилась на все, чего ты добивался, неужели было обязательно сыпать соль на раны?
Рон выглядел абсолютно подавленным. Он покраснел, его взгляд был полон вины и сожаления.
-Прости меня. Я не подумал… ты была… ты ничего не сказала, когда ушла, и на разводе мне показалось, что у тебя все в порядке,- он замолк, потирая шею,- я думал, что ты согласна… со всем.
Гермиона посмотрела на него так, как будто он внезапно отрастил вторую голову.
-Знаешь что, Рон? Ты – идиот!
***
-Какая отъявленная наглость! Как он только посмел привести ее сюда! О чем он только думал?
Гермиона сердито ходила по круглой кухне, размахивая руками, в то время, как Луна спокойно сидела у стола.
-Как он мог так поступить. Я не могу в это поверить. Просто не верится!
Ее голос сорвался, слезы гнева, отчаяния, боли потекли по щекам. Она упала на стул, склонила голову и заплакала.
-Неужели ему настолько наплевать на мои чувства? Неужели он настолько тупой… эгоистичный?
-Он - идиот,- Луна ответила настолько отрешенно, что Гермиона не смогла сдержать смех.
-Да уж,- согласилась она, вытирая влажные щеки.
Она вздохнула и с грустью посмотрела на Луну.
-Я ненавижу это чувство. Ненавижу! Это ужасно, я так хочу, чтоб это прошло.
Луна посмотрела на нее изучающим взглядом.
-Тебе нужно отвлечься.
Гермиона нахмурила брови.
-Что?
-Отвлечься – заняться чем-нибудь, чтоб не думать об этом. Какой-нибудь проект…- Луна улыбнулась,- у меня кое-что есть на примете. Пойдем.
Она встала из-за стола и направилась к лестнице.
-Ты идешь?
Гермиона фыркнула и слабо улыбнулась. Кто-нибудь другой из ее друзей оставил бы ее наедине с ее горем, или посочувствовал ей. И только Луна, которую многие считали эксцентричной чудачкой, поняла, что ей необходимо. Ей нужно было заняться чем-нибудь, чем-нибудь, что не имело бы никакого отношения к Рону Уизли.
Она встала и проследовала за улыбающейся Луной вверх по лестнице на чердак.
-Что это такое?- спросила Гермиона, когда они спустились в гостиную с несколькими коробками и огромным баулом.
-Увидишь. Опусти их сюда,- ответила Луна, освободив с помощью палочки пространство в центре комнаты,- присядь. Мне надо будет кое-что объяснить.
Гермиона удивленно подняла брови.
-Хорошо,- ответила она, сгорая от любопытства.
Луна уселась в кресло, стоящее напротив дивана, и спросила:
-Что ты думаешь о Северусе Снейпе?
Застигнутая врасплох неожиданной сменой темы, Гермиона ответила первое, что пришло в голову.
-Он был героем войны.
Выражение лица Луны было серьезнее, чем Гермиона когда-либо видела.
-Я согласна с этим. Как и многие другие… по крайней мере, сейчас. И, несомненно, с этим согласен Британский Музей Волшебства. Они планируют выставку, посвященную войне, и хотят посвятить один из отделов ему и его роли в этой войне.
Гермиона кивнула, хотя и не понимала, какое все это имело отношение к вещам, притащенным ими с чердака.
-Я читала об этом. Если верить Пророку, они обратились к наследникам, чтобы выяснить, какие его личные предметы они разрешат выставить.
Луна улыбнулась.
-Да, так и есть.
Гермиона ожидала продолжения, но его не последовало. Она сложила вместе части головоломки, нахмурив брови.
-Ты хочешь сказать, что… ты…
-Да. На самом деле, он оставил все моему отцу и мне. Это,- Луна обвела рукой баул и коробки,- все его имущество.
-Прости, Луна, но я не понимаю, почему профессор Снейп завещал свое имущество твоей семье?
-О, все очень просто. Он и мои родители были друзьями, очень близкими друзьями.
Гермиона пару раз встречалась с отцом Луны и с сомнением отнеслась к этому утверждению, но промолчала.
-Я понимаю, о чем ты думаешь,- сказала Луна, поднявшись и подойдя к камину.
Она взяла что-то с каминной полке и прикоснулась палочкой. В руках у нее оказалась колдография в рамке. Луна протянула ее Гермионе.
-Это единственный снимок, где они втроем.
Гермиона посмотрела на колдографию.
-Когда она была сделана?- спросила она, заинтригованная необычной группой на снимке.
-В тысяча девятьсот восьмидесятом году. Мама здесь беременна, как видишь.
Гермиона грустно улыбнулась. Да, она видела. Мать Луны была действительно беременна. Одна ее рука лежала на большом животе, другую держал ее гордый муж. Они выглядели абсолютно счастливыми, с непринужденными улыбками на лицах. Ксенофилиус выглядел хоть и моложе, но все так же - немного косой, с растрепанными по плечам серебристыми волосами. Гермиона раньше не видела колдографий Эглантины Лавгуд и обнаружила, что та была очень красивой, с темно синими глазами и золотистыми волосами. Но больше всего ее внимание привлек Северус Снейп и его необычный вид.
Она никогда не видела своего бывшего профессора без сюртука и учительской мантии. Он был в черных брюках и в белой рубашке, рукава которой были закатаны до локтей. Она удивилась при виде Темной Метки, но никого из троих это, по-видимому, не волновало. Снейп выглядел, конечно же, намного моложе, чем его помнила Гермиона, и, как ей показалось, немалую роль в этом сыграло отсутствие привычного нахмуренного выражения лица. Он стоял рядом с матерью Луны, правой рукой обнимая ее за плечи. И он смеялся. Не просто улыбался – Гермиона видела улыбку на его лице пару раз, во время обедов в Хогвартсе, он именно смеялся. Его плечи тряслись от смеха, глаза блестели от веселья. Это поразительно изменило его внешность.
Он выглядел… свободным.
Гермиона не могла понять, как это было возможно. Колдография была сделана, когда он все еще был активным Пожирателем Смерти. Возможно, это было до того, как он понял, что поклялся в верности сумасшедшему, до того, как он осознал, какую ужасную ошибку он совершил. А может, потому что Лили Поттер была еще жива. Как бы то ни было, это была возможность увидеть его настоящего, до того как его душа была разодрана в клочья потерянной любовью и манипуляциями двух сильнейших волшебников мира. Гермиона осознала, что у него были друзья, друзья которые любили его, и которых любил он сам. Дружба, запечатленная на снимке, напомнила ей о ее собственной дружбе с Роном и Гарри, которая еще недавно была у нее.
Гермиона подняла руку, словно желая дотронуться до поверхности колдографии, но остановилась. Она оторвалась от колдографии и тихонько прочистила горло.
-Если я правильно поняла, это очень долгая история.
-Довольно таки,- ответила Луна,- но не мне ее тебе рассказывать.
Гермиона неохотно вернула колдографию Луне. Снимок расстроил Гермиону, по непонятной ей самой причине. Луна поставила колдографию на место, оставив ее видимой, и опять уселась в кресло. Она обвела взглядом коробки и баул.
-Большую часть одежды и всяких вещей мы раздали в благотворительные учреждения. Все что осталось надо рассортировать и составить список, чтобы мы с папой могли решить, что послать музею, что сохранить. А какие-то вещи, может быть, понадобиться спрятать или уничтожить. Мы хранили их на чердаке до сих пор. Отец так и не нашел в себе сил, чтоб разобрать вещи своего друга. Он думает, что благодаря выставке, люди смогут, наконец, узнать, каким человеком был Северус Снейп,- она замолчала, дав Гермионе возможность понять, к чему она ведет разговор.
-Он был очень хорошим человеком, даже если и не очень приятным. И это тебя отвлечет, хотя бы до тех пор, пока не вернутся дети. Ну что, ты мне поможешь?

***

Гермиона зевнула и протерла глаза. Солнце давно зашло, и, судя по настенным часам, было пора ложиться спать. Стоило продолжить работу утром, но Гермиона была настолько увлечена, что не хотела останавливаться. Она осмотрела комнату – вокруг царил хаос. Хаос этот, однако, был вполне организованным. Книги были сложены стопками, пустые коробки лежали в углу. Гермиона просмотрела все коробки, ей осталось разобрать лишь баул и маленькую коробку с сувенирами.
Похоже, что тот, кто забрал вещи профессора из его кабинета, отнесся к ним с уважением. Все было аккуратно собранно и рассортировано. Это значительно облегчило работу. В первой коробке находились личные и учительские дневники. Гермионе ужасно хотелось заглянуть в них, но она так и не решилась прочитать столь личные записи. Она пронумеровала дневники, записала на куске пергамента и отложила их в сторону.
Личная библиотека профессора Снейпа занимала большую часть оставшихся ящиков. Разнообразие книг одновременно восхитило и удивило Гермиону. Она ожидала увидеть книги по зельям и по защите от темных сил, но было и много других. Было много книг по истории, философии и медицине, как магических, так и маггловских, а также огромная подборка маггловской художественной литературы на любой вкус: от сказок до Шекспира и Хэмингуэя. Там были биографии, разнообразные романы и поэзия. Гермиона нашла даже несколько книг по кулинарии и небольшую коллекцию маггловских комиксов.
-“Бино”,- пробормотала она с усмешкой, вспомнив популярные комиксы своего детства. Коллекция профессора была небольшой, всего около дюжины выпусков, но было заметно, что ее не раз перечитывали. Гермиона с улыбкой представила профессора в детстве, забирающегося с фонариком под одеяло и читающего про приключения Бесенка Денниса.
Подавив еще один зевок, она решила, что просмотрит вещи в бауле и отправится спать. Разберет их она утром. Когда она опустилась на колени перед баулом, у нее сжалось сердце. Она ожидала увидеть личное имущество, но не думала, что это так на нее подействует. В конце концов, он был всего лишь ее учителем. И героем. И она относилась к нему с огромным уважением. Может, из-за этого она чувствовала себя так неуютно. Глубоко вздохнув, она извлекла из баула тяжелую теплую мантию. Гермиона помнила эту мантию – профессор надевал ее каждую зиму, пока она училась в Хогвартсе. Запахи трав и ингредиентов для зелий вызвали у нее воспоминания об уроках зелий – профессор, наклонившийся над ее котлом, запах, исходящий от него. Гермиона закрыла, глаза вспоминая это; мантия пахла точно так же.
Гермиона удивилась собственной глупости. Конечно, это ведь его мантия, конечно же, она пахнет, так же как пахло от него. Она аккуратно отложила мантию в сторону. Она достала из баула поношенную ткань серого цвета. Рассмотрев ее, она удивилась - это была ночная сорочка.
-Ну ладно,- произнесла она вслух, немедленно сложив серую ткань и вернув ее на место, в баул.
Прямо сейчас она не очень хотела разбирать одежду своего бывшего профессора, особенно его белье.
-Страшновато. Оставлю баул на завтра.
Гермиона вернула на место мантию и закрыла баул. Она разминала начавшие болеть мышцы спины, когда ей на глаза попалась небольшая коробка. Сбоку на коробке его знакомым почерком было написано имя “Эглантина”. Гермиона использовала левитирующее заклинание, чтоб переместить коробку на пол рядом с собой. Внутри были только связка писем, перевязанная желтой лентой, и небольшое деревянное пресс-папье сферической формы. Во всяком случае, Гермионе показалось, что это пресс-папье. Она достала предмет из коробки. Он было красивым, диаметром около шести сантиметров. Чуть больше, чем снитч, но меньше крикетного мяча. Гермиона вертела его в руках, размышляя, был ли это подарок, который подарили профессору Снейпу друзья. Она радостно улыбнулась, подумав о том, что предмет может обладать магическими свойствами. Она внимательно обследовала поверхность в поисках щелей или трещин, которые позволили бы его открыть, но ничего не нашла. Не собираясь сдаваться, Гермиона ощупала всю поверхность предмета, на случай если он открывался прикосновением.
-Гм. Может попробовать с помощью магии?- она направила на него палочку,- Спесиалис Ревелио.
Сфера озарилась ярким светом, который ослепил Гермиону. Она уронила палочку на пол.
-Луна,- закричала Гермиона,- на помощь!
Предмет в ее руках начал трястись и вращаться с возрастающей скоростью. Гермиона разжала пальцы, надеясь, что если он упадет на пол, его магия утихнет. Но сфера осталась в ее руке. Магическая волна прокатилась вверх, от кончиков пальцев до лба.
-Гермиона!- закричала Луна, вбегая в комнату с полочкой наготове.
Но было поздно. Гермиона почувствовала, как магия сжимает ее, словно в тисках. Сфера затряслась в последний раз. А потом она потеряла сознание.

***

Гермиону разбудили голоса, мужской и женский. Один из них показался знакомым, но она не могла вспомнить, кому он принадлежал. Голоса звучали странно, словно доносились издалека. Гермиона попыталась открыть глаза, но не смогла. Тогда она прислушалась к голосам.
-Сожалею, сэр, но я не знаю, когда она проснется.
-Могу я поинтересоваться, что вы вообще знаете, целительница Мериуэзер?- ответил мужчина.
Голос мужчины звучал резко, но в нем чувствовалось беспокойство. Гермиона предположила, что находится в больнице, но почему?
-Мы провели всевозможные обследования, но они не дали никаких результатов. С ней все в порядке. Она должна проснуться сама.
-А если не проснется?
-Будем думать дальше.
До Гермионы донесся звук, очень похожий на зевок.
-Вы сидите здесь с прошлой ночи и ни на секунду не прикрыли глаз,- сказала целительница,- почему бы вам не отправиться домой на пару часов, поспать, проведать детей, отдохнуть?
-Дети у бабушки с дедушкой, с ними все в порядке.
-Ну, хоть выпейте чашку чая. Я пока останусь здесь. Вы ничем не поможете вашей жене, если свалитесь от усталости.
Наверное, он согласился, так как Гермиона услышала удаляющиеся шаги, а затем звук закрывающейся двери.
-Ну вот,- сказала целительница. Гермиона почувствовала, как та поправляет на ней одеяло.
-Вы просто счастливица. Этот волшебник ни на секунду не отошел от вас, с тех пор, как вас доставили прошлой ночью. Бедняга выглядит как живой труп, вот я и отослала его попить чаю. Хотя, не беспокойтесь. Я уверенна, он вернется быстро, как Адский Огонь.
Гермиона слышала, как целительница обошла кровать, поправляя простыни.
-Вам посчастливилось, что у вас такой любящий муж. Берегите его.
Странно. Голос мужчины был знаком Гермионе, но не был похож на голос Рона. И она отчетливо помнила их развод. Рон не любил ее, он любил Элеонору Бренстон. Он сам ей об этом сказал, а затем посмел явиться с ней к Гермионе, совершенно не заботясь о ее чувствах. К чему ему играть роль любящего, заботливого мужа, дежуря у ее кровати?
Но целительница назвала мужчину ее мужем. Быть может, Рон пытался спасти то немногое, что сохранилось от их дружбы? Возможно. Это был бы не первый раз, когда Рон бросал ее в трудной ситуации, чтобы позже вернуться, прося прощения. На этот раз она не собиралась прощать. Он развелся с ней – все кончено.
Гермиона пыталась побороть туман, застилавший сознание, чтоб придти в себя окончательно и сказать Рону, куда ему стоит запихнуть свои извинения. Наконец ей удалось медленно приоткрыть глаза, и она увидела перед собой улыбающееся лицо целительницы.
-Наконец-то, моя дорогая. Я - целительница Мериуэзер. Вижу, вы все-таки решили вернуться к нам. Заставили вы нас поволноваться.
Гермиона хотела попросить целительницу привести Рона, что бы приказать ему убраться, но у нее получился только стон.
-Не пытайтесь говорить. Не спешите. Думаю, вы хотели видеть вашего замечательного мужа? Он был с вами всю ночь, и я, наконец-то, уговорила его сходить, выпить чашку чая. Обещаю, он вернется через минуту. Почему бы вам не отдохнуть, а я расскажу вам, что произошло.
Гермиона кивнула и прикрыла глаза. Может, когда он вернется, она уже сможет говорить и прогонит его. Целительница объяснила ей, что она была в доме у друзей прошлым вечером и потеряла сознание. Падая, она ударилась головой о край стола. Гермиона попыталась вспомнить события вечера – она разбирала вещи профессора, почувствовала себя неловко, копаясь в его личных вещах, а потом… Она нахмурилась. Она не помнила ничего, после того, как отлевитировала небольшую коробку в центр комнаты. Почему она не помнит, что было дальше? Гермиона снова сосредоточилась на рассказе целительницы. Та упомянула, что Луна доставила ее в больницу и связалась с ее мужем. Его драматичное появление стало предметом для разговоров у всей больницы Святого Мунго.
-Никогда не видела ничего подобного. Конечно, я слышала слухи после войны, что такое возможно, но увидеть собственными глазами… Все произошло очень быстро. Женщины чуть не попадали в обморок, а мужчины позавидовали,- целительница Мериуэзер хихикнула, продолжая,- он влетел прямо в приемную, без метлы. Девушка в приемной переволновалась. Я и не думала, что она на это способна. А затем он промчался по коридору, прямо сюда, его черная мантия развевалась, как на ветру.
Гермиона перестала ее слушать. Она не знала, кого описывала целительница, но, несомненно, не ее бывшего мужа. Рон бы никогда не бросил все дела, чтоб сидеть у ее постели, он не умел летать без метлы, и его мантия не развевалась при ходьбе.
Если бы Гермиона не знала, что это невозможно, она подумала бы, что целительница описывает…
-Она проснулась?
Гермиона замерла. Голос был похож на…
-Да, проснулась! Всего минуту назад!- заверила целительница.
Это невозможно. Он мертв уже много лет.
-Гермиона?
И даже если он был бы жив, он точно не ее муж, и никогда им не был.
-Открой глаза, Гермиона.
Это сон, догадалась она. Она откроет глаза и увидит, что заснула на диване в доме у Луны, окруженная книгами и свитками пергамента. Она медленно поднимала веки, пока не увидела взволнованного мужчину, стоящего над кроватью.
Не зная, что делать, Гермиона открыла рот и закричала, прямо в лицо очень даже живому Северусу Снейпу.

эти слова приятны вдвойне...

Antaneli, удачи и терпения с переводом =)

"В жизни каждого бывают моменты, когда следует броситься в пропасть, чтобы наконец убедиться в том, что всегда умел летать…"
Макс Фрай

К сожелению, очень быстро продолжение обещать не могу, слишком загружена в реале, но постараюсь как можно быстрее.
И еще, дальше все будет намного интересней (поскольку я не автор а перевочик, могу заявить это без ложной скромности )