Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

Глава 11,часть 1.

Гермиона продолжала сходить с ума, но теперь это её не особенно волновало. Она вернулась в Хогвартс, Северус проводил с ней бесчисленные часы, обсуждая её положение и вероятность излечения, и она чувствовала себя невероятно счастливой. Но от этого ничуть не менее сумасшедшей.
Не то чтобы быть сумасшедшей плохо – вовсе нет. На самом деле, с таким сумасшествием она вполне могла бы жить, потому что знала, что в конечном итоге все это закончится и она получит то, что хочет. А хотела она Северуса.
А он сводил её с ума.
Она не понимала, почему он не может просто поверить на слово, когда она говорит, что он нужен ей, что даже малейшее его прикосновение − желанно. На каждый её шаг навстречу он, казалось, отвечал двумя шагами назад.
Она думала, это будет просто – в тот первый день, когда он нашел её, он разве что не признался ей в чувствах. Об этом сказал ей уже сам Дамблдор, когда вошел в её разум, хоть старик и не был полностью убежден, что она там.
Даже Нетти, когда ходила по их комнатам в Хогвартсе, щебетала:
− Это так романтично, прямо как в «Красавице и чудовище»! − И продолжала: − Он любит тебя, дорогая. Воздух так пропитан магией, когда он смотрит на тебя, что даже у меня, такой старой ведьмы, трепещет сердце!
Гермиона только улыбалась в ответ: «А представь, как это действует на меня!». Конечно, Нетти не могла слышать её, но это не имело значения. Гермиона все равно продолжала разговаривать с ней.
Проблема была не в том, что Северус не разделял её чувств, − она была почти уверена, что разделял, хоть и упорно сохранял молчание по этому поводу. Её сводило с ума то, что он не очень-то был расположен к каким-либо активным действиям. Несмотря на то, что с момента её возвращения в Хогвартс они часами бывали вместе, он больше ничего не предпринял с того первого дня, когда покрыл поцелуями её ладонь.
Ей не казалось, что ему неприятно прикасаться к ней, как раз наоборот, но он никогда не проявлял инициативы. Она всегда первой тянулась, чтобы взять его за руку или прижаться к нему в поисках объятий. Она чувствовала, что в конце концов не выдержит и сама его поцелует, но пока надеялась, что все не сведется к этому. Ей хотелось, чтобы он ухаживал за ней – разве это так много?
Как-то раз она поймала на себе его пристальный взгляд, когда они обсуждали её воспоминания о проклятье, и в его глазах было столько желания и страсти, что у неё перехватило дыхание, а сердце начало вытанцовывать в груди джигу. Она замолчала, полностью захваченная его взглядом, зачарованно глядя, как он облизнул нижнюю губу. Она в ответ тоже провела языком по нижней губе и медленно наклонилась к нему, будто невидимая нить притягивала её. И только она подумала, что наконец-то – наконец-то! − он поцелует её, как он отвел глаза и отошел назад, тряся головой, словно пытаясь прояснить её и выкинуть посторонние мысли.
− Ты уверена, что проклятье не было холодным, когда попало в тебя? Оно точно было не горячим? – вежливо уточнил он, и ей захотелось закричать от разочарования. Северус Снейп мучил её, даже сам того не сознавая.
Если раньше его посещения были просто важны для неё, то теперь вся её вселенная вращалась вокруг них. Каждая минута, проведенная вдали от него – когда она оставалась одна в своем сознании, – казалась вечностью. Она старалась занять себя, делать заметки или обдумывать идеи, которые приходили им в голову, но в итоге её мысли всегда возвращались к Северусу. В такие моменты её перо выпадало из пальцев, а взгляд затуманивался, она вновь с поразительной ясностью переживала те минуты, что они провели вместе. Она часто ловила себя на размышлениях о том, как же ей подтолкнуть его к поцелую, и долгими часами строила планы, как этого добиться.
Однажды вечером, на второй день пребывания в Хогвартсе, она подгадала по времени так, чтобы Снейп пришёл навестить её как раз в тот момент, когда она была в самом конце выполнения упражнений, которыми занималась ещё до того, как в неё попало заклятие. Летом после пятого класса она начала заниматься йогой в общественном центре, и очень скоро это стало её излюбленным методом снятия стресса и способом избавления от кошмаров о Департаменте тайн. Когда Северус вошёл, она занималась растяжкой в своей любимой бордовой обтягивающей форме.
− Просто пытаюсь немножко расслабиться, − объяснила она ему, мысленно улыбнувшись тому, как он неловко засуетился, пытаясь не смотреть на неё. – Я потеряла счет времени.
Она сделала зеркальными все стены комнаты, в которой они находились, и он поворачивался от одной стены к другой, пытаясь не смотреть на неё в этом облегающем костюме. В конечном счете, он нашел выход из положения, принявшись разглядывать собственные ботинки, и, глядя на его напрягшиеся плечи, она почувствовала легкий приступ раскаяния за свою проделку.
− Ну вот, я и закончила. − Чувствуя, что для одного раза достаточно, она наконец подошла к нему; на шее у неё было накинуто полотенце, а волосы собраны на затылке в конский хвост. − Думаю, это важно − сохранять гибкость, пусть даже и только в воображении, как ты считаешь?
Она вздохнула, покрутила головой из стороны в сторону и, оттянув тугую майку на груди, подергала её, позволяя воздуху проникнуть внутрь.
− Теперь для полного счастья мне не хватает только лёгкого душа. Подождёшь меня немножко?
Она готова была поклясться, что её телодвижения не остались незамеченными − дыхание Снейпа участилось, а его глаза, прикованные к её лицу, просто обжигали. Однако упрямец лишь спросил, не против ли она, чтобы он пока просмотрел их заметки в лаборатории.
− Отличная идея, − согласилась она, убирая со стен зеркала и быстро наколдовывая ширму для переодевания, скрывшись за которой она стянула форму и перебросила её поверх перекладины. − Дай мне пару минут, и я присоединюсь к тебе.
Услышав звук его быстро удаляющихся шагов, больше напоминающих бегство, она засмеялась и фыркнула. Она всё равно одержит над ним победу − во что бы то ни стало.
На следующий день он неожиданно зашел во время обеда.
− Гермиона, − она слышала, как он зовет её из каменного коридора, − где ты?
− В библиотеке, − крикнула она. − Двадцатый ряд, секция B – я ищу тут кое-что.
Он нашел её беззаботно стоящей на цыпочках на приставной лестнице и вытягивающей наугад с пыльной полки то одну, то другую книгу.
− Осторожней, Гермиона! Ты можешь упасть! − нахмурился он.
Она только засмеялась в ответ.
− Но ты же поймаешь меня, правда? А, вот она! − Она нашла ту книгу, что искала, и, торжествующе вытянув её из плотного ряда, быстро спустилась с лестницы к нему. − Я не была уверена, что она ещё здесь.
Северус слегка улыбнулся её энтузиазму.
- Что это − книга о контр-заклятиях и снятии проклятий?
− К сожалению, нет, − ответила Гермиона. − Это сказки.
Он поднял брови:
− Сказки? Они-то для чего тебе понадобились?
– Поппи что-то там вспоминала недавно о красавице и чудовище, − застенчиво улыбнулась Гермиона, − и это натолкнуло меня на мысль. В сказках персонажей всегда заколдовывают, верно? Белоснежка и Спящая Красавица обе были заколдованы и погружены в мёртвый сон…
− И какое отношение это имеет к твоему случаю? − перебил её Северус. – Ты же, как и я, прекрасно знаешь, что «мёртвый сон» − это зелье. Белоснежка приняла его с яблоком, а Авроре в кровь оно попало через ранку, когда она уколола палец веретеном, покрытым зельем. Ты же пострадала совсем от другого − от «живого сна». И зелья тут ни при чём.
− Верно. Но что во всех этих историях общего? Даже в тех, которые никак не связаны с зачарованным сном?
Снейп напрягся:
− Из этого ничего не выйдет.
− Откуда ты знаешь? – возразила она. − Во всех этих историях проклятья всегда снимаются поцелуем искренне любящего человека. Даже в «Красавице и Чудовище» Красавица спасла жизнь Чудовищу и вернула человеческий облик, когда поцеловала его, вложив в свой поцелуй всю любовь, до последней капли.
Пока она говорила, на его лице сменилась целая гамма эмоций, и в обычно непроницаемых темных глазах мелькнул робкий огонёк надежды, когда она упомянула про любовь.
− Иногда красавице даже не обязательно целовать чудовище, чтобы изменить его жизнь, − нежно прошептал он и, потянувшись, заправил ей за ухо выбившийся локон, погладив кончиками пальцев ушную раковину.
От этих слов её сердце бешено застучало, а голова вдруг слегка закружилась.
− И чудовище иногда вовсе не чудовище, − дрогнувшим голосом добавила она, − а просто человек, не доверяющий своему сердцу.
Грустная улыбка промелькнула на его лице, но он тут же согнал её:
− Да, в самом деле.
Они какое-то время стояли, молча разглядывая друг друга, пока он снова не заговорил:
− Я пришел узнать, не хочешь ли ты пойти прогуляться по саду. Сегодня удивительно хороший день.
− Хочу, − она улыбнулась, − но имей в виду, что я не сдамся.
Он кивнул, как бы принимая к сведению её решимость:
− Посмотрим.
Прогулка по саду, как и большинство времени, что они проводили вместе, была восхитительной. Конечно, она не могла видеть его, но он, не останавливаясь, разговаривал с ней, пока катил её по дорожке, выложенной серой плиткой, на деревянном кресле с колёсами, которое где-то достал. Когда мощеная дорожка закончилась, он взял её на руки и отнёс на берег озера.
Лёжа так − на его руках, с головой, опущенной ему на плечо, − она слышала, как сильно бьётся его сердце и как движется в такт дыхания кадык на шее. У него был резко очерченный сильный подбородок с черными точечками густой щетины на чисто выбритой коже. И каждый раз, когда он чуть-чуть поворачивал голову, его взгляд нежно касался её лица. Она видела своё отражение в его глазах, и вдруг с удивлением осознала, что очень красива.
− Ты напоминаешь мне одуванчик, Гермиона, − прошептал он в какой-то момент во время прогулки. − Ты сильна духом и всегда пробиваешься к солнцу, всем препятствиям назло. И я должен признаться, твои волосы такие же надоедливые, как пушинки одуванчика, − сказал он с ухмылкой, убирая со рта непокорный локон, ярко переливающийся золотом на солнце. − И ты, бывает, так же опьяняешь, как одуванчиковое вино.
Она улыбнулась на это и решила, что не имеет ничего против сравнения себя с сорняком.

Учитесь радоваться малому,и большое не заставит себя ждать.

как? * плачет* нет, вы шутите... такого быть не может ... после такой главы, видя такие нежные чувства... я ведь права? *со слезами на глазах смотрит на автора*

Огромнейшее СПАСИБО за продолжение

Одной из вещей, скрашивающих жизнь Гермионы в отсутствие Северуса, стало чтение вслух, устраиваемое Нетти. Та добралась уже почти до самого конца «Грозового перевала» и однажды днем призналась перед тем, как начать читать, что выбрала именно этот роман, потому что обожает трагические любовные истории, в которых главные герои – мрачные страдающие мужчины, прямо как тот, который каждую свободную минутку посещает Гермиону.

Ей нравилось мягкое журчание голоса Нетти, и она часто ловила себя на фантазиях, в которых Снейп стремительно шагал по торфяникам, с любовью и отчаянием проклиная её призрак. Однажды она призналась ему в этом, и он почти улыбнулся в ответ.

− Я верю, у нас с тобой конец будет лучше, чем у Кэтрин и Хитклифа, − возразил он сухо. − Если память мне не изменяет, Хитклиф в конце сошёл с ума.

− Будь со мной всегда... прими какой угодно образ... Сведи меня с ума, только не оставляй меня в этой бездне, где я не могу тебя найти!(1) – процитировала нежно Гермиона, после чего потянулась к нему и взяла за руку. − Но ты не Хитклиф, и у меня нет причин преследовать тебя.

− Но ты всё равно преследуешь. − От его ответа по коже побежали мурашки. − Ты преследуешь меня, Гермиона.

Несколько дней спустя она вновь подняла разговор о своей теории волшебных сказок.

− Я всё-таки думаю, что ты должен попытаться, − принялась убеждать она, когда он фыркнул. − Ну хотя бы чтобы убедиться, что это не поможет.

− Это не сработает, − категорически заявил он. − Зачем пробовать, если мы и так знаем, что это бесполезно?

− Но мы этого не знаем точно, − возразила она, − мы только предполагаем. Может, мы что-то упустили? А что, если это единственное средство снять проклятие, а мы так никогда его и не попробуем? И я навеки останусь запертой здесь только потому, что тебе слишком страшно меня поцеловать?

В ответ Северус схватил её за плечи и встряхнул.

− Глупая ты девчонка! − рявкнул он. − Подумай хоть немножко. Ты в коме, твое тело ни на что не реагирует, и Поттер уже предполагает самое худшее. Во имя Мерлина, у тебя есть сиделка, чья главная обязанность − следить, чтобы я не воспользовался твоим положением. Как ты думаешь, что случится, если она увидит, как я тебя целую? И что на это скажут Альбус и Поттер?

− Как ты можешь воспользоваться моим положением, если я сама тебе это предлагаю по доброй воле? − спросила Гермиона, внезапно разозлившись. − И Нетти здесь вовсе не для того, чтобы следить за тобой. Она знает, что ты мне ничего плохого не сделаешь. А Гарри, − она взмахнула руками, − пусть идёт лесом. Он просто расстроен, что это ты нашёл меня, а не он. Он ведь так привык быть героем.

Снейп в ответ поднял бровь.

− Поттер всё ещё не верит, что ты здесь. Он считает, я выдумал всё это и перенёс тебя в Хогвартс для своих личных эгоистичных целей. И Нетти здесь как раз для того, чтобы присматривать за происходящим, ты же знаешь, что это так.

− Северус, послушай. − Вновь смягчившись, Гермиона потянулась к нему и взяла за руки. Те были холодны, как ледышки. − Нетти разговаривает со мной. Она знает, что ты мне не причинишь вреда. Ты ей очень даже нравишься. Она сама мне говорила. Вот буквально на днях она сказала: «Мисс Грейнджер, милая, я никогда в жизни не встречала такого человека, как ваш профессор. Снаружи он кажется таким колючим, но я-то вижу, как на самом деле он одинок. Как я рада, что у него есть вы». Если ты не будешь сопротивляться, вы с ней подружитесь.

Северус фыркнул:

− Гермиона…

− Но я говорю тебе правду. Почему ты всегда предполагаешь самое худшее? − Она пристально смотрела на него, нежность переполняла её, пока она вглядывалась в каждую чёрточку его лица. − Или ты только о себе так плохо думаешь, а о других людях − нет?

Он напрягся и попытался высвободить руки, но она их не отпустила.

− Это ведь так, верно? Ты не веришь, что кто-то может захотеть подружиться с тобой, привязаться к тебе? Как ты можешь быть такого низкого мнения о себе?

− Гермиона, я не… − он устало вздохнул. − Я неприятный человек.

− Да, ты неприятный человек, − согласилась она. − Ты − пылкий. Ты − язвительный, резкий, порой жестокий… но ведь ещё и умный, преданный и способный на куда более глубокую нежность, чем все, кого я когда-либо знала. Почему бы тебе не обратить внимания на те чудесные качества, что тебе присущи, вместо того чтобы зацикливаться только на плохих? Я всё ещё здесь только благодаря тебе!

− Не напоминай мне, − с еле слышной досадой мрачно ответил Снейп.

− Ты же знаешь, что я совсем не это имела в виду! Ты подарил мне надежду, Северус, когда я не смела надеяться. Ты дал мне мужество не сдаваться. Ты поделился со мной своей силой и дал веру в будущее… и теперь, когда я пытаюсь подарить тебе что-то в ответ, ты отталкиваешь меня и пытаешься отрицать мои чувства. Я… я люблю тебя, Северус. Как бы ни ужасно было это чёртово проклятье, я не могу целиком и полностью жалеть о том, что попала под него. Если бы со мной этого не случилось, я бы никогда тебя по-настоящему не узнала, так ведь? Ты − самое лучшее, что случилось со мной во всём этом кошмаре. Ты − моя путеводная нить.

Казалось, Северус молчал целую вечность − просто стоял рядом и смотрел на свои руки, которые она продолжала сжимать.

− Глупышка, − прошептал он наконец. − Никакая я не «путеводная нить». Скорей уж черная туча, что портит хороший день.

Сердце Гермионы сжалось, и она мягко начала:

− Ну, если бы ты не носился вечно во всём чёрном…

Он ухмыльнулся в ответ на её шутливое поддразнивание, поднёс её руки к губам и нежно поцеловал, и от этой ласки у неё чуть не подкосились колени.

− Я не сделал ничего, чтобы заслужить тебя.

− Ты − герой. Но только не тогда, когда я прошу тебя поцеловать меня, − затаив дыхание, прошептала она, прижимаясь к нему.

− Я… Гермиона… − на его лице боролись нерешительность и желание, и Гермиона вздохнула. Казалось, сам воздух вокруг них чуть не трещал от наполнившего его электричества, так что волоски на коже вставали дыбом от предвкушения. В животе как будто всё свернулось в комок, излучающий восхитительное тепло, как растопленный мёд, растекающееся по венам. Сердце забилось медленно и тяжело, и она облизнула губы, почувствовав взгляд Северуса.

Сейчас он поцелует её. Он поцелует её, и она неожиданно вспыхнет, как факел, прямо здесь, в его руках. Он поцелует её, и она наконец узнает его вкус, наконец почувствует его губы, узнает их аромат… о да… дадада….

− Прошу прощения, что вмешиваюсь, профессор Снейп, мисс Грейнджер, − вдруг откуда-то извне вторгся голос Нетти, − но уже за полночь, а я знаю, что вам завтра вести урок, сэр.

Гермиона непроизвольно вцепилась в его руки.

− Нет, не…

Но Северус уже отдалялся от неё, со смесью сожаления и облегчения на лице.

− Я должен идти, Гермиона. Я должен…

− Обещай мне, − прошептала она ему вслед, наблюдая, как его образ постепенно тускнел в её сознании, пока он не оказался снова снаружи, глядя в её глаза, − обещай, что тоже будешь любить меня.

Она не знала, услышал ли он её.

Когда он вернулся на следующий день, все было так, будто вчерашнего разговора вовсе и не было.

− Я подумал, что мы ищем в неправильном направлении насчёт этого проклятия, − вместо приветствия заявил он, стремительно входя в класс зельеварения. − Меня осенило прошлой ночью, что выражение «animula somnus» по-латыни мужского рода. Я больше не считаю, что Малфой взял это заклятие из каких-то древних текстов, − я думаю, что он создал его специально для меня.

Гермиона нахмурилась в ответ:

− Что ты имеешь в виду?

− Я думаю, мы не найдём ответа в книгах, − рассудительно сказал он. − Не понимаю, как я раньше до этого не додумался. Проклятие было нацелено на меня − в расчёты совершенно не входило, чтобы оно попало в тебя. Если бы оно предназначалось женщине, то он бы произнёс его как «animulae somnusi».

− Но мы всегда знали, что оно было направлено в тебя! − запротестовала Гермиона. − Что в этом нового?

− Мы предполагали, что для него есть лечение, когда на самом деле, возможно, такового не существует. А это так, если Малфой сам создал его. С его странным видением правосудия ему бы понравилась идея поймать меня в ловушку никому не известным, нигде не записанным, неизлечимым проклятием его собственного изобретения. Он всегда был очень талантливым ублюдком.

Они проработали весь остаток вечера над теориями и предположениями, исписывая целые свитки идеями, основанными на новой информации, и вычёркивая их оттуда.

− Если оно предназначалось для тебя, то почему тогда оно сработало на мне? − наконец раздражённо спросила она после того, как очередная их теория рассыпалась, будто ударившись о непробиваемую стену.

− Возможно потому, что ты касалась меня, когда оно сработало в полную силу, − спокойно предположил Снейп. − Может быть, из-за этого ты и чувствуешь такую… связь… со мной. Проклятие Малфоя распознало свою настоящую цель и привязало тебя ко мне…

У Гермионы дёрнулась щека.

− Надеюсь, ты не убеждал самого себя в этом целый день? Мои чувства к тебе вызваны не проклятием.

Внезапно тень вчерашнего разговора возникла между ними, привнеся то же чувство неловкости, только возросшее в десять раз.

− Вот почему ты не хочешь меня поцеловать, да? − обвинила она его. − Ты всё повторял и повторял себе, что всё это не по-настоящему, что я не могу на самом деле полюбить тебя?.. Ведь так?

Северус нахмурился, посмотрев на неё:

− В этом есть смысл, если ты подумаешь. По меньшей мере, твои чувства вызваны одиночеством.

Гермиона фыркнула:

− Чушь. Я знаю, что я чувствую.

− Конечно, знаешь, − ответил Снейп. − Я не сомневаюсь в этом. Тем не менее пойми, Гермиона, тебе всего двадцать лет и ты заперта здесь − в своём сознании − уже более полутора лет. Ты сама говорила мне, как страстно желала простых человеческих прикосновений, а я был одним их тех немногих людей, которые дарили тебе их. Однако мне кажется… любое действие, выходящее за пределы этого, стало бы использованием ситуации, в которой ты оказалась. Тебе может казаться, что ты хочешь моего поцелуя… − его голос слегка вздрогнул, − но я уверен, что, если бы у тебя был выбор, ты предпочла бы кого-нибудь другого.

Гермиона покачала головой, не в силах подобрать слова от отчаяния.

− Нет, не предпочла бы. Я уже говорила тебе это раньше − мне не нужен никто другой, кроме тебя. И я знаю, я тоже нужна тебе… Я знаю, ты ко мне неравнодушен. Ты целовал мою ладонь. Ты… тебе снились сны обо мне.

Снейпу, кажется, стало неловко от её слов.

− Ну, хорошо, − он кашлянул и потрогал переносицу. − Я не могу отрицать, что ты мне не безразлична. Ты спасла мою жизнь, и я чувствовал себя виноватым в том, что случилось с тобой. Но мне не следовало целовать твою ладонь. Единственное моё оправдание − я был ошеломлён событиями того дня, тем, что нашёл тебя живой и что в твоем… восхитительном… разуме даже сохранились какие-то крупицы здравомыслия… − Он ласково усмехнулся в конце своей маленькой речи − Гермиону зачаровала эта улыбка.

− Но ты хочешь меня, − в голос закрались ненавистные умоляющие нотки, − ты не можешь отрицать это.

− Ты всё усложняешь, − ответил Снейп раздраженно, − я всего лишь мужчина, Гермиона, и у меня есть принципы, чтобы там ни думали обо мне остальные. Возможно, после того, как мы освободим тебя от этого проклятия, если я всё ещё буду тебе нужен…

Он не смотрел на неё, пока говорил. Вместо этого он разглаживал ткань сюртука, его пальцы почти светились на фоне темного материала. Гермиона уже заметила, что он частенько делал так, когда ему хотелось казаться незаинтересованным в предмете разговора, как будто убрать незаметную ниточку с рукава или разгладить воображаемые складки было важнее того, что она скажет. Это придало ей азарта − надо поставить точку в этом вопросе сегодня, прежде чем он снова уйдёт.

− Ты будешь мне нужен, − тихо, но твёрдо сказала она, − и я докажу это тебе, как только стану свободна. Первым делом нам надо проверить все потенциальные способы излечения. Такие, как поцелуй…

− Гермиона…

− Не надо, я не хочу больше это слышать. Я знаю, ты не веришь, что это сработает, и я даже согласна с тобой. Но разве не в духе Люциуса Малфоя было бы выкинуть такую штуку, решив, что никто никогда тебя не поцелует? Признайся, в этом есть логика.

Северус кивнул в ответ, и Гермиона, не удержавшись, слегка улыбнулась:

− Поговори с Нетти, Северус. Расскажи ей, что ты собираешься сделать. Я думаю, ты встретишь у неё куда больше понимания, чем думаешь. Она не побежит докладывать Альбусу или Гарри, что ты поцеловал меня.

− Я бы не был в этом столь уверен, − сквозь зубы ответил Снейп, − не забывай, что она родственница самой большой сплетницы Хогвартса.

Гермиона засмеялась, сердце рвалось из груди − он не сказал «нет».

− Не вмешивай в это мадам Помфри. Пожалуйста, поговори с Нетти. Я думаю, ты будешь удивлен.
___________________________________________
(1) Отрывок из романа Эмили Бронте «Грозовой перевал» в переводе Н. Вольпина.