Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

Лев спокойно смотрел на него в ответ. Глаза его не были глазами Гермионы, но излучали то же тепло и ту же силу, которые Северус заметил у гриффиндорки.

— И что теперь? Так и будем здесь лежать, мисс Грейнджер? — спросил он, и на ум ему тотчас пришла мысль:

«Я сейчас как мистер Филч, подзывающий свою кошку» — Он покачал головой.

Зверь слегка склонил голову на бок, и низкий звук, похожий на грудной стон, покинул горло львицы. Услышав его, черноволосый мужчина поднялся.

— Ладно, — быстро произнес он. — Мне не вполне ясно, почему вы здесь, а не дома или у своих друзей.

Вновь раздался тот же самый непонятный звук.

— Было бы проще, если бы вы превратились обратно в человека, — с легким нетерпением сказал Снейп. — Ну, так как? — с нажимом повторил он, когда ничего не произошло.

И с удивлением приподнял бровь, когда лев отрицательно покачал головой.

— Вы не можете или не хотите? — предположил он.

Словно повинуясь интуиции или инстинкту, зверь два раза ударил по полу хвостом, и Северус вздохнул.

— Пойдемте, — сказал он и развернулся.

Затем бросил взгляд через плечо.

— Вам специальное предложение выслать? — буркнул Северус. — Минерва мне голову оторвет, если пострадает кто-то из ее львят, — сказав это, он слегка ухмыльнулся собственным словам, на что лев ответил новым удивительным звуком. Снова Снейп внимательно уставился на зверя, и тот рывком поднялся на лапы и неуклюже подбежал к нему. Наградив львицу в очередной раз приподнятой бровью, он отвел ее опять к себе в апартаменты.

— Посмотрю, есть ли у меня какое-нибудь питье для вас. Вы, наверное, продрогли. Здесь, в конце концов, не Африка, — сказал Снейп и исчез в собственной небольшой кухне.

Вернувшись, он застал льва свернувшимся на коврике у камина. По-видимому, зверь крепко спал. Северус окинул его взглядом и покачал головой, затем снова пошел на кухню оставить там воду. После этого он вышел из подземелий, чтобы немного размять ноги.

Было еще слишком рано для визита к сестре, так что он отправился осматривать бреши и разрушенные объекты в замке. На это ушло меньше времени, чем ожидалось. В итоге Северус, еще некоторое время прогулявшись вдоль Черного озера, возвратился в замок, где наткнулся на обоих Поттеров, Сириуса, Ремуса, Минерву и Альбуса. Последний тотчас заметил его.

— Северус! Доброе утро. Совершал обход?

Снейп остановился и коротко кивнул.

— Да, именно так. Как считаешь, что нужно делать дальше?

Дамблдор вкратце рассказал о том, что было решено в предыдущий день. Когда он закончил, в вестибюле появилась семья Уизли.

Гарри тотчас подошел к Рону, после того как тот поприветствовал всех и огляделся.

— Так Гермиона не с тобой?

— Нет. Я думал, она с тобой, — ответил Рон, но в ответ получил лишь отрицательный жест.

Его взгляд упал на мастера зелий.

— Вы же видели ее вчера. Куда Гермиона пошла потом? — спросил Рон напрямую, и Северус почувствовал на себе взгляды остальных присутствующих.

— Она заснула, — спокойно ответил он, не вдаваясь в подробности. — Кажется, вас не шибко интересовало место пребывания мисс Грейнджер, — добавил он через секунду.

— Прошу прощения? Заснула? Что ты ей дал, Нюниус? — тотчас разъярился Сириус.

— Это ни в коей мере тебя не касается, Блэк, — прорычал Снейп, сощурившись. — На случай, если ты этого не заметил, она тоже принимала участие в битве. К тому же никого поблизости не было, так что, мне следовало оставить ее на проходе? Насколько я могу судить, от вашей обожаемой «львиной башни» ничего не осталось.

Бродяга хотел было уже ответить, как подобает, но вдруг со стороны лестницы, ведущей в подземелья, раздался голос.

— Доброе утро. О, как я вижу, мы последние.

Все обернулись и увидели Касс, рядом с которой стояла заспанная Гермиона. Обе они присоединились к остальным, в то время как Гарри и Рон отделились от толпы, дабы поприветствовать подругу.

— Это правда? Ты в самом деле ночевала у Снейпа? — спрашивали они.

— Профессора Снейпа, — машинально поправила их Гермиона. — Да, в самом деле.

— Почему ты нам ничего не сказала?

— Было слишком поздно, и мне не хотелось никого беспокоить, — ответила Гермиона.

Она солгала друзьям с большой неохотой, но она слышала слова Северуса и была рада, что он не сказал ничего сверх того. Поэтому она решила придерживаться этого, хоть вторая часть рассказа и не была правдивой.

— Ты ведь знаешь, что можешь прийти к нам в «Нору» в любое время, — возразил Рон.

— Какая разница? — проговорила Гермиона. — И что будет теперь? — обратилась она к остальным.

— Я согласна с Гермионой. Чем дольше мы здесь стоим без дела, тем дольше все это продлится, — вмешалась Кассиопея.

Их с Гермионой и всех Уизли быстро ввели в курс дела, и они сразу распределили между собой обязанности. По Альбусу при этом было видно, как он доволен тем, что все шло пока так удачно. Касс решила, что пойдет с Гермионой разбираться в библиотеке, чтобы составить инвентарный список, поскольку в этом помещении Хогвартса они ориентировались лучше всех.

Молли Уизли, тем временем, изъявила желание заняться кухней, чтобы переговорить с тамошними эльфами, в том числе и насчет снабжения всех продуктами.

Все они, каждый в своей группе, преуспели, с небольшим количеством разногласий. Многое было разрушено, и соответствующие списки становились все длиннее, но кое-что можно было отремонтировать. Когда спустя несколько дней настала совершенная ясность, всем пришлось осознать, что восстановление замка, в том случае если погодные условия будут на их стороне, продлится примерно до мая будущего года.

Кассиопея, обсудив это с Директором, осталась в школе. Хотя Северус предложил ей уехать в Паучий Тупик, она отклонила это. Слишком много негативных воспоминаний было связано с родным домом. Брат вполне понял ее и потому остался в Хогвартсе с ней. Отношения Гермионы с друзьями оставались напряженными, она избегала их общества, когда они пытались начать с ней разговор о ночи в подземельях. Юная ведьма не могла понять саму себя, почему она избегала друзей, но она не хотела с ними об этом говорить, размышляя о произошедшем в одиночку. Гермиона пробудилась после непродолжительного сна и чувствовала себя защищенной. Не так, как раньше, в этом случае она по всей вероятности давно бы обратилась в бегство. Мастер зелий изменился в ее глазах, и ей хотелось это с кем-нибудь обсудить. Только с кем? Хоть Джинни и была рядом, но для нее существовала только одна тема для разговора: Гарри. Луна, по мнению Гермионы, чересчур витала в собственных, неземных сферах, а что до Молли — с ней она при всем желании не могла об этом поговорить, хоть та и относилась к Снейпу с уважением. Так что девушка попыталась сначала во всем разобраться наедине с собой.

Она и не подозревала, что Северус также пребывал в раздумьях, и размышлял о ней. Поэтому она сильно старалась. Но каждый раз, видя Снейпа, она чувствовала, как у нее подкашиваются ноги.

Однако оба они находились под наблюдением. Кассиопея, а также Ремус заметили, что между ними что-то происходит. Эти двое не забыли о том, что случилось несколько дней назад, но общались друг с другом, как обычно. Лунатик так оживлялся в ее присутствии, что они, будучи вместе, могли вместе смеяться. Он чувствовал себя более свободно рядом с ней, и дело было, прежде всего, в том, что угроза, исходившая от него каждый месяц, теперь была практически равна нулю.

На Касс его близость также оказывала благотворное воздействие. Она была веселой и открытой, несмотря на то, что с охотой по-дружески препиралась с Сириусом. Сестра Северуса, как Бродяга уже давно определился, была далеко не дурнушкой. Поэтому все чаще их общение проходило так, что он флиртовал с ней, как настоящий сердцеед, в то время как она совершенно на это не реагировала, что в итоге время от времени заканчивалось обменом колкостями.

— Не понимаю, сколько ты еще собираешься ломать себе зубы, дворняжка? — рассердилась она как-то утром.

— А что такое? У меня хорошая выдержка, — ухмыльнулся он в ответ.

— Я бы назвал это, скорее, надоедливостью, — вмешался брат Кассиопеи.

— Ах, Нюниус. Ты же все равно ничего в этом не понимаешь, — заявил Сириус, продолжая ухмыляться и обнимая Кассиопею.

Однако едва он это сделал, как тотчас почувствовал, как она ткнула его локтем в ребра.

— Уфф, — выдохнул Сириус, отстраняясь от нее.

Касс только невинно посмотрела на него.

— Я тебя предупреждала, а кто не хочет слушать, должен почувствовать.

— Что ты на это скажешь, Ремус? — обратился Бродяга к своему другу, державшемуся в отдалении.

— Она тебе говорила, — с улыбкой ответил тот.

— Эй, не бей в спину, — надулся Сириус.

— Во-первых, я этого не делаю, а только занимаю нейтральную позицию, а во-вторых, она тебе сто раз это говорила. Ты не хотел слушать.

Сириус, обиженный, удалился, но они понимали, что он забудет об этом так же быстро, как это произошло. Поэтому они вновь принялись за работу.

Прибывало все больше желающих помочь, так что до первого снега они успели далеко продвинуться. Это было в середине ноября.

Большой Зал был почти полностью восстановлен, как и многие коридоры. Что касается башен Гриффиндора и Рэйвенкло, дело обстояло иначе. Здесь успехи были значительно ниже. Поскольку всюду были щели, пришлось с помощью волшебства защитить руины от непогоды.

Так как с фасадом ничего поделать было нельзя, работа была продолжена в классных комнатах, насколько это было возможно. Тем временем, Касс все чаще наведывалась в Косой переулок вместе со своим братом и Гермионой, чтобы сделать кое-какие заказы и забрать вещи.

— Послушай, Гермиона, — обратилась к ней Кассиопея одним утром, когда они шли рядом.

— Да, — ответила та и запахнула поплотнее свою мантию.

— До Рождества совсем немного осталось. Ты поедешь домой?

— Ну… не совсем, — ответила юная ведьма.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Кассиопея, а ее брат в этот момент начал незаметно прислушиваться к разговору.

— Я отправила своих родителей в Австралии, изменив им память, для их же защиты. И до сего момента у меня не было времени к ним поехать.

Черноволосая женщина понимающе кивнула, и Северус теперь тоже понял поведение девушки.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Спасибо за предложение, Касс. Но это мое задание, и я должна сделать это самостоятельно.

— Как хочешь, но я всегда приду тебе на помощь, если тебе будет нужно. И Сев, несомненно, тоже тебе поможет, — ободряюще улыбнулась Кассиопея, не обращая внимания на брата, чьи брови взметнулись на недосягаемую прежде высоту.

Гермиона улыбнулась своей подруге, но не осмелилась посмотреть назад, опасаясь реакции Северуса. Однако тот молчал, и Гермионе это было непонятно.

С той самой ночи она еще ни разу с ним не заговорила наедине. В большинстве случаев рядом был кто-то еще. Она бы с удовольствием повлияла на ситуацию, но не знала, как это устроить.

Кассиопея украдкой наблюдала за ней краем глаза.

— Если ты хочешь, оставайся с нами в Хогвартсе. Возможно, мы не будем праздновать так, как ты привыкла, но все же будем все вместе, — проговорила и остановилась. — Так, мне надо сюда. Встретимся через полчаса, ОК? Тогда до скорого, — сказав это, женщина скрылась в одном из магазинов.

Гермиона открыла было рот, но ничего не смогла возразить. Медленно обернувшись, она посмотрела в непроницаемое лицо мастера зелий и сглотнула.

— Ну… куда бы вы хотели пойти, сэр? — осторожно поинтересовалась она, надеясь, что голос не выдал ее неуверенность.

— Мне нужно пополнить некоторые из моих ингредиентов, — проворчал он.

Она кивнула.

— Я пойду в ближайший книжный магазин, — быстро сказала девушка.

Северус смотрел на нее, когда она, отвернувшись, устремилась в сторону упомянутого магазина. Неужели ему не померещилась краснота на ее щеках? Покачав головой, он тоже отправился в путь.

Однако он закончил свое дело быстро, так как лишь часть из того, что ему было нужно, имелось в достаточном количестве. Поскольку до назначенного времени было еще далеко, он стал прохаживаться мимо магазинов.

В Косом переулке, как и всегда, было много посетителей, прежде всего ввиду приближающихся праздников.

Это Рождество станет для него первым, которое он отпразднует иначе, чем «праздновал» все предыдущие. Его сестра будет с ним. Об этом они еще основательно не говорили, но оба желали тихого праздника. Чему он действительно был рад, так это отсутствию чрезмерного торжества. Только как к этому отнесется Гермиона? Она наверняка знала привычные традиции и следовала им. Он вздохнул, понимая, что она еще не дала согласие и, вероятно, не даст, но в глубине души надеялся, что она все же на это решится.

Осознав собственные мысли, он остановился. Каким-то образом этой девушке все-таки удалось взволновать что-то внутри него.

Северус огляделся и заметил, что стоит перед книжным магазином, в котором исчезла Гермиона. Он посмотрел сквозь витрину и сразу различил каштановую гриву гриффиндорки, которая, по-видимому, погрузилась в чтение какой-то книги. Однако она не забыла о времени, потому что захлопнула книгу и с печальным видом поставила ее на полку, прежде чем пойти к кассе с другой книгой. Когда она, наконец, пошла к выходу, Северус спрятался под темной нише. Она не заметила его, хоть и прошла совсем рядом. Он мельком глянул ей вслед, а затем вошел в магазин и направился к определенной полке. Он приметил до этого, где стояла девушка, так что вскоре нашел нужную книгу. Собственно говоря, он ожидал увидеть развлекательное чтиво, но в книге речь шла о продвинутых зельях, что удивило его. На губах Снейпа промелькнула улыбка, и затем он уже отправился в обратный путь к месту встречи, где его уже ожидали. Его сестра кивнула ему, и они вместе трансгрессировали в Хогвартс.

Граница трансгрессии, хоть и была расширена, но все же не до таких пределов, как раньше. Вследствие этого, им троим не пришлось идти слишком далеко.

В вестибюле их встретил Ремус.

— Хорошо, что вы здесь. Альбус послал меня сказать вам, чтобы шли к нему. Он хочет поговорить со всеми нами, — сказал он.

— Ладно, — улыбнувшись, ответила Кассиопея. — Мы сейчас придем, только сначала разместим то, что принесли.

— ОК, до встречи, — сказал Ремус, глядя им вслед.

Примерно через четверть часа они присоединились к остальным в кабинете Альбуса.

— Хорошо, что вы здесь, — поприветствовал их Директор. — Тогда сразу к делу. Погода скоро переменится, да и Рождество на носу, так что теперь нам придется немного повременить с нашими работами. Наслаждайтесь свободным временем, и в новом году мы — с новыми силами и жаждой деятельности — продолжим, — объявил он всем присутствующим.

Большинство выразило свое согласие кивком, и поэтому Дамблдор вскоре распустил собрание. В этот день ничего особенного не надо было делать. Все в полном составе спустились вниз по лестнице и вновь оказались перед каменной горгульей.

— Гермиона, — позвал Рон подругу.

— Да? Что такое?

— Я хотел тебя спросить, ну… если ты хочешь, мы тебя от всей души приглашаем в Нору праздновать с нами Рождество, — со смущением ответил юноша.

На лице Северуса застыло холодное выражение, он уже хотел на это возразить, когда почувствовал чью-то руку на своем предплечье. Это была Касс, она только молча смотрела на него, и слова застряли у него в горле.

— Гарри, его отец, Ремус и Сириус тоже там будут, — быстро добавил Рон.

Гермиона молчала и думала. Она уже столько раз праздновала Рождество в Норе. Это всегда было чудесно, но теперь у нее вообще не было настроения праздновать. Не говоря уже о пребывании со многими людьми в одном тесном помещении. Поэтому она отрицательно покачала головой.

— Спасибо за твое предложение, Рон. Но у меня еще есть дела, так что я не могу, — сказала она, заслужив еще большее количество вопросительных взглядов.

— Куда ты отправишься? — спросил, на этот раз, Гарри.

— Я хочу несколько дней провести здесь, а потом поеду в Австралию. Ты ведь знаешь, мои родители сейчас там, и я хочу их привезти обратно, — объяснила ему Гермиона.

— Мы же можем тебя сопроводить, — тотчас предложил Рон и оглянулся в поисках поддержки. Последовало несколько кивков.

Однако Гермиона вновь покачала головой.

— Это действительно очень мило с вашей стороны, но я хочу и должна сделать это одна. Пожалуйста, поймите. Мы увидимся после этого совсем скоро.

Гарри подошел к ней и обнял девушку.

— Конечно, Миона. Но если что, ты знаешь, мы всегда с тобой, — проговорил он при этом.

— Спасибо, — ответила Гермиона, обняв его в ответ.

При этом она посмотрела через плечо Гарри на Рона, который стоял с подавленным видом. Раньше она бы наверняка почувствовала укол совести, но со временем все изменилось, и она это остро ощущала. Поэтому она без труда смогла улыбнуться своим друзьям.

— Еще не раз ведь наступит Рождество, — затем сказала она, отстранившись от Гарри, который ответил на это согласным кивком.

— Ты права, Миона.

Все попрощались и пожелали друг другу веселых праздников, в конце концов остались только Ремус, Кассиопея, ее брат и Гермиона.

— Северус, — обратился к мастеру зелий Лунатик. — Я хотел тебя попросить: не мог бы ты дать еще зелья для оборотней?

Ни слова не говоря, Снейп кивнул, после чего зашагал прочь, с развевающейся мантией.

— Ремус?

— Да, Гермиона?

— Я хотела извиниться.

Люпин пораженно уставился на нее.

— За что? — спросил он.

— Ну… во время битвы, я тогда напала на тебя… — смущенно выдавила Гермиона.

Оборотень улыбнулся.

— Не надо извиняться. Хоть я бы и не сделал этого, если бы мог решать, но ты хотела защитить остальных. В этом нет ничего предосудительного. Да, и кроме того — никто ведь не пострадал. Можешь спокойно спросить Сириуса и Джеймса, им тогда тоже приходилось нелегко в их обличьях. Я же знал, кто они, но сначала я только и делал, что боролся с ними. Не грызи себя. Кто знает, что было бы, если бы я принял свой напиток. Но, как уже было сказано, ничего не произошло. — Сказав это, он подмигнул, и девушка вздохнула с облегчением.

— Я этому рада, — согласилась она.

— Вот, — прорычал Северус, появившийся рядом с ними и протянувший Ремусу флакон.

— Спасибо тебе, — ответил оборотень и спрятал зелье в складках мантии, после чего дружески обнял Гермиону.

— Я желаю тебе огромных успехов, до следующего года.

— Спасибо, Лунатик, — ответила она, легонько стиснув его, прежде чем они отдалились друг от друга.

Он чуть помедлил возле Кассиопеи, но она улыбнулась и заключила его в объятия, на которые он, преодолев удивление, ответил.

— Увидимся в новом году, волчонок, — прошептала она, этими немногими словами вызвав красноту на его щеках.

— Да, увидимся, — хрипло выговорил он.

После этого Ремус откашлялся, выпрямился и кивнул Снейпу, прежде чем уйти.

— Когда ты хочешь уехать? — спросила Кассиопея Гермиону.

— Точно я еще не знаю, — честно призналась та, — но, думаю, скоро.

Женщина понимающе кивнула.

— Хорошо. Но, как мне кажется, нам всем сейчас лучше отдохнуть. День был долгим.

— Да, я уже порядком утомилась, — согласилась Гермиона.

Северус промолчал, перед тем как спуститься в подземелья, куда вскоре направились и Кассиопея с Гермионой.

В замок возвращалось спокойствие. Гермиона использовала это время, чтобы кое-что догнать по программе, а потом собрала вещи и попрощалась с братом и сестрой. Касс отреагировала с сердечной теплотой, в то время как ее брат, как всегда, был холоден. По крайней мере, внешне. Ему бы хотелось, чтобы девушка осталась, но он не мог себя перебороть.

Гермиона уехала. Свою первую длительную остановку она сделала в Сиднее. Ей очень хотелось осмотреть этот импозантный город, но внутренняя тревога ей этого не позволила. К тому же она так устала, что оставалась в отеле два дня, прежде чем вновь отправиться в путь. К сожалению, она не нашла родителей там, куда изначально их направила, поэтому ей пришлось начать новые поиски.

Прошло некоторое время, прежде чем она узнала, что ее родители уехали в сторону Канберры. Так что она продолжила путешествие, чтобы искать уже в столице Австралии. Однако ее родители, казалось, провалились сквозь землю.

Сколько усилий она ни прилагала, ей не удалось обнаружить ни единого их следа. Поэтому Гермиона просто стала ездить по стране, пытаясь выяснить хоть что-нибудь. Но фортуна явно была не на ее стороне. Чем больше проходило времени, тем призрачнее становилась надежда. Все чаще наступали вечера, когда она плакала во сне, ужасно страшась того, что с родителями могло что-то случиться. Она объездила все возможные больницы, но никто не видел супружескую пару врачей-стоматологов.

Гермиона находилась на грани отчаяния и чувствовала себя, как никогда, одинокой. И даже теплая погода не могла смягчить это чувство, несмотря на то что она не любила холодную зиму в Англии. Медленно, но верно она погружалась в состояние депрессии.

По прошествии дней она все реже стала покидать свою комнату. Время от времени она занималась лишь одним делом: писала ответные письма Гарри и Рону. Она не хотела, чтобы о ней беспокоились.

Постепенно в ее сознании сформировалась мысль: что, если ее родителей по какой-то неведомой причине больше не было в живых? Больше эта мысль не отпускала Гермиону, затягивая ее в своеобразную «черную дыру», пока та не высосет из нее все силы.

И она, оплатив свое пребывание в отеле, трансгрессировала на родину.

Едва ступив ногой на родную землю, она угодила в ледяной порыв ветра и сразу продрогла до костей. Девушка так привыкла к австралийскому климату, что ей показалось, что она находится на Северном полюсе.

Был сильный снегопад, и дома казались покрытыми сахарной ватой.

Гермиона пошла к родительскому дому. Может быть, родители были там, хоть она и не могла себе этого представить.

Увидев дом, темным силуэтом возвышавшийся перед ней, не такой, как обычно в Рождество — по-особому гостеприимный, — юная ведьма поняла, что рассудила верно. Никого тут не было, дом стоял пустой.

В уголках ее глаз собрались слезы, и рыдание вырвалось наружу, когда она опустилась перед входом на колени. Она не заметила, как холод все глубже проникал в ее тело, равно как и собственную дрожь. Ее пальцы вцепились в снег, который настойчиво покрывал ее волосы и плечи.

Лишь спустя долгое время она смогла подняться. Ноги с трудом удерживали вес тела, но ей все же удалось сдвинуться с места.

Гермиона не смотрела на украшенные к празднику окна, мимо которых она проходила. В одной из боковых улиц, которая была безлюдной, она, собрав последние силы, трансгрессировала.

Конкретного пункта назначения у нее было, но она позволила своему сердцу указывать ей путь и, открыв глаза, обнаружила себя в окрестностях Хогвартса.

У трансгрессионной границы ноги окончательно отказались ей служить, и Гермиона, упав, осталась лежать на снегу.

В этот вечер Северус, как он это часто делал, с тех пор как замок опустел, совершал прогулку. Он не знал толком, что его заставило выйти, но это было некое внутреннее беспокойство. Укутавшись плотнее в свою мантию и частично закрыв лицо шарфом, он бродил по опушке Запретного леса. Его путь пролегал по кромке Черного озера, и он мельком взглянул на него.

Снейп не знал, сколько он уже ходил, но решил вернуться назад, чтобы согреться у камина. Заклинание Тепла, которым он себя окружил, хотя и было чрезвычайно полезным, но было не в состоянии заменить собой потрескивающее пламя.

Он ускорил шаг, но вдруг заметил невдалеке нечто, лежащее на земле. Его глаза сузились, он инстинктивно выхватил палочку и начал красться вперед. Было тихо, снег заглушал все звуки, и Снейп ясно слышал только тихое шуршание собственных подошв.

Чем ближе он подходил, тем отчетливее понимал, что на снегу лежал человек. Узнав Гермиону, он бросился к ней и присел рядом. Осторожно перевернув ее на спину, он вгляделся в побелевшее уже до синевы лицо гриффиндорки.

«Мерлин!» — выругался он про себя и мгновенно подхватил девушку на руки. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что дело было серьезным.

Пока он бежал с ней до замка, ему пришло в голову, что она была невероятна легкая, гораздо легче, чем он думал. Желудок у него болезненно сжался.

«Держитесь», — прошептал он, выдохнув облачко пара.

Он промчался по замку до своих апартаментов, будто за ним гнался сам дьявол. Дверь его комнаты распахнулась с громким треском и ударилась о стену, отчего Кассиопея, уютно расположившаяся возле камина, вскочила.

— Сев? — она подняла вопросительный взгляд.

Увидев лицо брата и девушку, которую он держал на руках, она испугалась.

— Что случилось? — спросила Касс, подходя к нему. — Гермиона! — выдохнула она, узнав ее.

— Помоги мне и не задавай вопросов! — прикрикнул на нее мастер зелий. — Я нашел ее лежащей в снегу у трансгрессионной границы.

Кассиопея кивнула и заторопилась впереди брата, открывая перед ним двери. Она остановилась перед его кроватью, но он прошел в следующую дверь.

— Включи воду в ванной, — рыкнул он.

К счастью, все краны были починены, чему он в этот момент был бесконечно рад.

— Она совсем замерзла, и если мы не прогреем равномерно все тело, она может потерять конечности, если не умрет сразу.

Снова кивнув, его сестра бросилась в ванную комнату и заклинанием позаботилась о том, чтобы ванна наполнилась быстро. Северус аккуратно положил Гермиону туда прямо в одежде.

— Останься с ней, Касс. Я принесу кое-какие зелья, — сказал он.

Его сестра, согласившись, стала поддерживать Гермиону, чтобы она совсем не ушла под воду. При этом она заметила, как щеки девушки постепенно порозовели.

— Что же произошло? — пробормотала она, когда ее брат вновь появился рядом.

Он открыл несколько флаконов и один за другим влил содержимое в рот Гермионы.

— Теперь мы можем только ждать, — сказал Снейп сестре.

— Может, лучше доставить ее в госпиталь святого Мунго?

— На это у нас не было времени. Надеюсь, зелья подействуют быстро, и она сможет перенести самое худшее, потом можем туда наведаться.

Вместе они стали наблюдать за Гермионой, которая больше не была такой бледной и напряженной.

— Теперь надо отнести ее в постель, пока она себе не подхватила еще воспаление легких, — через какое-то время произнесла Кассиопея.

Северус согласно кивнул и вытащил Гермиону из ванны, нисколько не беспокоясь о том, что намочит одежду. Он отнес ее на свою кровать и начал расстегивать мантию. Но Касс положила свои руки на его.

— Я о ней позабочусь, — многозначительно сказала она. Он хотел ей возразить, но кивнул и ушел, оставив женщин одних.

Кассиопея одно мгновение смотрела ему вслед, а затем освободила Гермиону от мокрой одежды, чтобы переодеть ее в сухое. Сделав вдох, Кассиопея взяла руки девушки в свои, после чего медленно закрыла глаза.

Сестра Северуса знала, что это отнимет у нее много энергии и может навредить ей самой, в конце концов, она была такой же смертной, как и все остальные. Но в глубине души она чувствовала, насколько плохим было состояние Гермионы, и не собиралась действовать по-другому. Касс усилила концентрацию, пока не заструился свет.

Тем временем, Северус опустился в одно из кресел и неподвижно уставился в огонь. Он не слышал, как раздался стук, а также того, как кто-то вошел и обратился к нему. Альбус Дамблдор встревожено посмотрел на него, прежде чем положить руку ему на плечо. Черноволосый мужчина вскочил и устремил на незваных гостей злобный взгляд.

Вместе с Директором в его комнате появились еще Ремус, Гарри и Рон.

— Что вы здесь делаете? — проворчал Снейп.

— Я бы, скорее, спросил о том, что с тобой происходит, Северус, — вежливо произнес Альбус. — Ты ни на что не реагировал.

Возмущенный взгляд Северуса сменился удивленным. Но внезапно он вспомнил.

— Нет! Касс! — вскричал он и бросился к своей спальне.

Нажал на ручку двери, но ничего не произошло. Тихо выругавшись, он выхватил палочку и направил ее на замок.

— Алохомора!

Ничего.

— Бомбарда! — крикнул Снейп, и дверь неохотно поддалась.

В воздухе застыло облако пыли, но Северус, не обратив на это внимания, ворвался в комнату, за ним следовали Альбус и Ремус. Хотя видимость была почти нулевая, свечение было весьма заметным.

На мгновение все застыли, глядя на двух женщин. Северус пришел в себя первым и сделал шаг к своей сестре. Он положил руки ей на плечи и тут же отдернул их, будто обжегшись.

— Касс, прекрати это! — почти крикнул он ей.

— В чем дело? — спросил Ремус, с озабоченным видом подходя к нему.

— Это убьет ее! — прошипел в ответ Северус, не спуская глаз с Кассиопеи.

Тогда Лунатик протянул к ней руки.

— Нет, Ремус. С тобой произойдет то же, что и с Северусом, — вмешался Дамблдор.

— А что с Гермионой? — с панической ноткой в голосе осведомился Рон, который вместе с Гарри стоял рядом с подругой.

— С ней ничего, — процедил Снейп, глядя, как Лунатик кладет руки на плечи Касс. Он попытался удержать его, но безуспешно.

Ремус смотрел на черноволосую женщину. Никто не проронил ни слова, когда свечение вдруг исчезло, и Кассиопея вдруг обмякла. Лунатик ловко подхватил ее и невольно прижал к себе.

— Что произошло, Северус? — спросил Альбус мастера зелий, который, казалось, окаменел.

Он моргнул, прежде чем ответить.

— Я нашел мисс Грейнджер полузамерзшей у трансгрессионной границы. Мы с Кассиопеей попытались ее согреть, она бы не выдержала путешествия до больницы святого Мунго. Кассиопея попросила меня выйти, а потом пришли вы…

Директор задумчиво погладил бороду. Прежде чем он успел что-то сказать, раздался тихий стон.

— Что… что случилось? Где я?

— Гермиона? — тотчас воскликнул Рон, который схватил ее руку. — Ты в Хогвартсе, — быстро объяснил он ей, с тревогой глядя на подругу.

— Хогвартс? — переспросила она слабым голосом. — Я помню только, что вдруг стало так тепло, и появился свет, окутавший меня…

— Это была Касс, — сказал Ремус, все еще державший на руках Кассиопею. — Пульс слабый, но перебоев нет.

Альбус кивнул.

— Я позову Поппи. Она наверняка сумеет помочь. Мисс Грейнджер сейчас, безусловно, необходим отдых, а потом она расскажет нам, что случилось.

Гермиона не могла больше отвечать на вопросы, поскольку успела погрузиться в глубокий и крепкий сон. Рон никак не хотел от нее отходить.

— Мы возьмем ее с собой в Нору, — сказал он, а Гарри задумался.

— Вам следует дать вашей подруге время на отдых, перед тем как вся ваша семья накроет ее с головой бурными проявлениями чувств, — проворчал Снейп, скрестив руки на груди.

— Что вы сказали?

Рон, казалось, решил, что ослышался. Гарри, однако, схватил его за руку.

— Возможно, он прав. Что касается меня, мне думается, что Гермиону постигла неудача в поисках родителей, и если она увидит нас вместе с нашими родителями… Мне кажется, это нехорошо.

— Верно говоришь, Поттер, — буркнул Северус, не изменяя положения.

Рон, напротив, сердито посмотрел на своего лучшего друга.

— Я всего лишь хочу, как лучше. Кроме того, ты что, хочешь оставить ее здесь, у летучей мыши? — набросился он на Гарри, как будто мастера зелий вовсе не было рядом.

— Перестаньте ссориться, — вмешался Ремус. — Здесь за ней присмотрят лучшим образом. И вас будут информировать о том, как у нее дела.

— Вы пожалеете, если с Гермионой что-нибудь случится, — сказал рыжеволосый юноша Северусу, встав перед ним.

Младший из сыновей Уизли был немалого роста, и все же ему пришлось слегка задрать голову, чтобы посмотреть Снейпу в лицо.

— Вы мне угрожаете? — опасно спросил тот. — Можно подумать, вы, с вашим уровнем интеллекта, можете что-нибудь мне сделать, — с насмешкой прибавил зельевар.

Прежде чем Рон успел что-то возразить, Гарри оттащил его в сторону.

— Хватит.

Однако Рон разозлился не на шутку. Он вырвался и поспешил прочь. Его другу осталось лишь вздохнуть.

— Прощу прощения за его поведение, сэр, — сказал он Северусу, но тот только презрительно фыркнул.

Вслед за этим сын Джеймса покинул комнату, а Снейп обратил свой взгляд к Ремусу. Он пошел впереди, чтобы тот смог доставить его сестру в ее спальню.

— Можешь идти назад, я побуду пока с Касс, — сказал Ремус и заметил короткую борьбу Северуса с самим собой, после чего тот кивнул и вернулся к Гермионе.

В это время прибыла мадам Помфри и осмотрела гриффиндорку.

— Пока у нее все хорошо, но я думаю, она долго проспит, прежде чем отдохнет основательно. Потом она поправится, — сказала медсестра Альбусу, стоявшему в отдалении.

— Это приятно слышать. Но ты должна еще осмотреть мисс Принц.

Мадам Помфри кивнула и последовала за Директором, в то время как Северус уставился на Гермиону.

«Что же все-таки произошло?» — задумчиво спросил он сам себя, садясь на стул.

Ремус сидел на краю постели и смотрел на Касс. Он собирался ей что-то сказать, когда дверь отворилась. Ни слова не говоря, Поппи отодвинула его в сторону и занялась своей пациенткой. На ее лице при этом застыло весьма тревожное выражение.

— Итак? Что с ней, Поппи? — через некоторое время осведомился Директор.

— У мисс Принц явные признаки переутомления. Я не смогла обнаружить никаких физических повреждений, но она полностью обессилила, словно ей пришлось пожертвовать всей своей магической силой.

Альбус понимающе кивнул.

— Лучше всего будет оставить ее отдыхать, а я потом еще раз навещу ее, а также мисс Грейнджер.

— Хорошо, Поппи. Я думаю, Ремус задержится здесь, чтобы присмотреть за ней.

Люпин согласно кивнул Дамблдору, и медсестра это заметила.

— Отлично. Если что-то будет нужно, зовите меня.

— Обязательно, — ответил Лунатик и проводил обоих до двери, прежде чем опять сесть рядом с сестрой Северуса.

— Что же ты делаешь, Касс? — пробормотал он, качая головой.

Люпин не мог понять, как ему удалось разделить их с Гермионой, ничего при этом не почувствовав. То свечение вызвало в нем лишь тепло и приятные эмоции.

Он осторожно взял изящную руку и мягко сжал ее. Обычно он всегда чувствовал себя хорошо рядом с ней, к тому же получал возможность быть более открытым, чем обычно. В его глазах Касс являлась чем-то особенным, и внутри него каждый раз что-то неприятно шевелилось, когда он замечал, как Сириус начинал с ней флиртовать, и она отвечала на это, даже если это заканчивалось их ссорой. Несмотря на то, что он полностью доверял Бродяге, он не мог отделаться от чувства ревности.

Некоторое время он только молча смотрел на нее и неосознанно гладил большим пальцем ее руку, лежавшую в его руке.

— Я просто тебя не понимаю, — неожиданно для самого себя сказал он. — Когда мы беседуем наедине, ты совсем другая, чем когда еще кто-то рядом. Почему ты так поступаешь?

— Просто потому, что я такая, — прозвучал сиплый ответ, и Лунатик тотчас встрепенулся и покраснел, поняв, что она расслышала эти слова.

— Каждый человек, — продолжала она, — прячется за неким фасадом, заглянуть за который могут лишь немногие. К примеру, Северус ведет себя, как холодный и отчужденный человек, а я вот так, Волчонок.

Последнее слово она произнесла с особой нежностью, будто подул теплый летний ветерок, который ласково овеял лицо мужчины.

Ремус не смог удержаться от судорожного глотка. Он понял, о чем она говорила. Ведь и он действовал точно так же, отчасти уже не замечая этого, поскольку для него — через столько лет — это стало уже нормой.

— Тебе не надо так много говорить. Лучше отдохни.

— Я хорошо себя чувствую, — возразила Касс и попыталась сесть, но оборотень заставил ее вновь опуститься на подушки.

— Нет, послушай меня. Я прекрасно вижу, что ты и наполовину не восстановила силы, которые у тебя были.

С ее красиво очерченных губ сорвался вздох.

— Ты поступила глупо. Разумеется, ты хотела помочь Гермионе, но ты не должна при этом подвергать себя опасности. Ей может помочь Поппи.

— Я перед ней в долгу.

— Потому что она тогда помогла тебе? — спросил Ремус, и она кивнула.

— Я уверен, что она смотрит на это иначе, чем ты, и ты знаешь это. Но, прошу тебя, отдохни. Если хочешь, я останусь, пока ты не заснешь.

— Да, пожалуйста, — ответила Кассиопея, и ее глаза медленно закрылись.

Она не видела, как Ремус почти нежно улыбнулся, глядя на нее.

Тем временем, Северус все еще сидел возле Гермионы, наблюдая за ее сном, который все еще был тревожным. Он боролся с желанием проникнуть в ее разум, чтобы узнать, что произошло. Возможно, тогда он сможет ей помочь.

Он слегка покачал головой. Снова он думал о ней. Что она с ним сделала? Он больше не понимал самого себя.

— Она наверняка расскажет все сама, — сказал себе Северус. — Иначе она бы не была мисс Грейнджер, — добавил он, решив не вторгаться в ее сознание.

Поскольку на тот момент он больше не мог ничего сделать, он встал, чтобы принести себя чаю и что-нибудь почитать. Он все еще продолжал искать информацию, которая могла пролить свет на анимагическую форму девушки. Но пока что он ничего не обнаружил. Возможно, ему следовало после праздников наведаться в Косой переулок, чтобы навести справки там.

* * *

Гарри и Рон вернулись в Нору, и Рон тотчас набросился на своего лучшего друга с упреками.

— Что это было, Гарри? Мы ведь не можем оставить Гермиону у этой летучей мыши! — со злостью сказал Рон, сразу обратив на себя внимание своей матери, Джеймса и Сириуса.

— В чем дело, Рон? Что случилось с Гермионой? — тотчас спросила Молли.

— Она в Хогвартсе, потеряла сознание в снегу. Я хотел привести ее сюда, но Снейп задержал ее там, а Гарри никак этому не воспрепятствовал, — выплюнул тот.

— Вполне возможно, что он поступил правильно, — вмешался Сохатый, заслужив этим злобный взгляд Рона. — Хоть Северус и не целитель, но навык у него имеется, и неплохой. К тому же у него под рукой всевозможные зелья. Он же ничего плохого ей не сделает, — успокаивающе закончил он.

— Хотя я бы тоже предпочла, чтобы Гермиона была здесь, но я согласна с Джеймсом, — сказала миссис Уизли.

— Вы все с ума посходили? — вскричал Рон. — Это же СНЕЙП!

— Да, и он на нашей стороне. Не забывай об этом, пожалуйста.

— Вот, значит, как? Был бы Ты-Знаешь-Кто жив, его бы тут не было. Это я тебе точно говорю, мам!

Будучи полностью выведенным из себя, Рон схватил себя за шевелюру. Он чувствовал себя жутким образом непонятым.

— Подождем, пока Мионе станет лучше, а потом спросим ее, не хочет ли она присоединиться к нам. — Гарри попытался найти компромисс.

Рон, однако, прорычал что-то невразумительное и ушел, грубо оттолкнув Гарри с дороги. Тот вздохнул и последовал за своим другом в его комнату.

— Рон, пожалуйста… — начал он, но Рон тут же перебил его.

— Ты ничего не понимаешь! — неприязненно сказал он.

— Ты уверен? Я знаю, что ты любишь Гермиону.

Рыжеволосый густо покраснел после этих слов.

— Рон, я не слепой. Кроме того я могу понять твое желание защитить ее. Но ты хоть раз подумал о том, разделяет ли она твои чувства? Я хочу сказать, я тоже ее люблю. Как сестру, понимаешь? Мы всегда были друзьями и держались вместе.

Гарри видел, как Рон с трудом сглотнул и шаркнул ногой по полу. Это дало Гарри возможность сделать шаг и положить руку ему на плечо.

— Дай ей время, не дави на нее своими эмоциями. Вероятно, что-то может получиться, а если нет — тебе придется это принять. Даже если будет больно.

— У вас с Джинни так? — спросил теперь Рон, и Гарри смутился.

— Ну… не совсем, как мне кажется. Ты знаешь, что я тогда расстался с ней из-за Волдеморта, — ответил он, и Рон вздрогнул, едва услышав имя.

Гарри возвел глаза к потолку.

— Все позади, но, тем не менее, нам всем нужно немного времени. Мы больше не дети, Рон. Мои чувства к твоей сестре все еще живы, но я не давлю на нее.

Рон понимающе кивнул и со вздохом сел на кровать.

— И почему все это так трудно? — задал он вопрос в пустоту, не ожидая ответа. Гарри тоже опустился на кровать, и оба они погрузились в молчание.

* * *

Последние дни промчались стрелой. Пришло и ушло Рождество, без каких-либо происшествий. Гермиону все еще слегка шатало, время от времени она чихала, в остальном же, как оно и соответствовало обстоятельствам, она чувствовала себя хорошо. Тем не менее, она пребывала глубоко в собственных мыслях.

Она не осознала тот факт, что полностью проспала все праздничные дни. Лишь когда Касс обратила ее внимание на подарки, до девушки это «дошло». От друзей Гермиона получила массу разнообразных книг, чему она очень обрадовалась. Сестра Снейпа подарила ей кулон в форме льва. От самого мастера зелий Гермиона ничего не ждала, и потому ее удивлению не было предела, когда она получила от него книгу с несколькими строчками. В Косом переулке она рассматривала более позднее издание, и хоть он и подарил ей раннюю версию, зато она содержала записи и пометки на полях, которые девушка сочла чрезвычайно занимательными. Сама она не додумалась купить хотя бы какую-нибудь ерунду и тотчас захотела восполнить этот пробел, как только у нее появится возможность и когда она будет себя достаточно хорошо для этого чувствовать. Относительно своих друзей кое-какие идеи все же пришли в голову, а насчет Северуса она была не уверена. Возможно, ей следовало спросить совета Кассиопеи. Она наверняка поможет.

Кассиопея, в свою очередь, проводила это время с Лунатиком, чем оба они наслаждались. Незадолго до Нового года опять было полнолуние. Северус приготовил напиток, а Касс отнесла его Ремусу. Взяв его из ее рук, он поблагодарил и выпил.

— Теперь тебе лучше уйти, — сказал он, выглянув в ближайшее окно. — Так будет безопаснее.

— Но, Ремус, ты же знаешь, со мной ничего не случится. Я верю, что ты меня не тронешь.

— И все-таки так было бы лучше, хоть зелье Северуса и помогает, потому что я все равно не могу гарантировать…

Она медленно подошла к нему.

— Еще пару минут. Пожалуйста, — мягко произнесла она, остановившись перед ним и заглянув ему прямо в глаза.

Ремусу показалось, что он тонет в глубине ее глаз, когда она нагнулась к его лицу и их губы соединились. Он инстинктивно обнял ее и притянул к себе. Они оба закрыли глаза и погрузились в ощущение поцелуя.

Люпин не заметил, как полная луна осветила землю своим серебристым холодным светом. Лишь когда он ощутил покалывание во всем теле, он распахнул глаза и увидел, как Касс также окуталась свечением. Он с силой оттолкнул ее от себя.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?

— Это мой подарок, — спокойно ответила она.

На Рождество они просто обнялись, и это означало, в первую очередь, то, что они не обменивались подарками, к тому же у Лунатика не было денег, чтобы одарить всех.

Ремус взглянул на свои руки, которые не начали превращаться, и, сглотнув, подошел к сестре Северуса, взял ее за плечи и встряхнул.

— Оставь это, прошу тебя! Мне не нужен подарок, который причинит тебе боль, — почти взмолился он. В глазах у него при этом защипало от влаги, и Кассиопея моргнула.

— Но… — протянула она.

Затем женщина прикрыла глаза, и свет исчез. Ремус сразу же ощутил, как его тело стало превращаться в волчье. На мгновение зажмурившись, он решил отослать от себя Касс. Но в тот момент, когда он хотел вновь посмотреть на нее, она снова коротко поцеловала его, но это был нежный и полный чувства поцелуй. А потом она отошла, когда он окончательно превратился.

— Я всегда хотела это сделать, Волчонок, — прошептала Касс, и единственная слеза скатилась по ее бледной щеке.

Ремус наблюдал за ней, слегка склонив голову набок. После чего он приблизился к ней, наклонился, обнюхал ее и ловко слизал кончиком языка слезинку. Она в ответ посмотрела ему в глаза, а затем погладила по лбу.

— Мне все равно, человек ты или оборотень. Я говорила серьезно, когда сказала, что доверяю тебе, — сказала Кассиопея и прильнула к нему.

Оборотень был явно удивлен, однако далек от какой-либо агрессии. Он мгновенно втянул носом воздух, затем, тихо заскулив, уткнулся в ее черные волосы.

Ее пальцы с нежностью заскользили по его меху, а потом она отстранилась.

— Зелье действует наверняка, а ты устал, не так ли? Идем, ложись сюда, — проговорила Касс, усевшись возле камина и похлопав по полу рядом с собой.

Лунатик последовал за ней, как дрессированная собака. С довольным вздохом он шлепнулся рядом, положил свою огромную голову женщине на колени и закрыл глаза, когда она стала почесывать у него за ушами.

С улыбкой посмотрев на него, Кассиопея наколдовала одеяло и накрыла им оборотня.

— Ах, Волчонок, — прошептала она с любовью, и его уши слегка вздрогнули. Она усмехнулась и продолжила гладить его.

Время от времени взгляд ее устремлялся к камину, в котором постепенно догорало пламя. Их не должен был никто потревожить, поскольку она сообщила брату, что еще будет находиться в пути и вернется лишь на следующий день. Он только молча кивнул и не задавал больше никаких вопросов. Это было не в его духе, кроме того, она тоже ничего не спросила, когда он уходил.

Когда на следующее утро взошло зимнее солнце, Касс давно спала, а Ремус превратился в человека и кутался в одеяло, которым она его накрыла. Однако знакомый запах разбудил мужчину, и он резко открыл глаза, и ему понадобилось не больше секунды, чтобы понять, в чем было дело. Он чувствовал нежные пальцы, которые покоились на его голове, поэтому ему пришлось осторожно повернуть шею, чтобы увидеть Касс, чье лицо наклонилось вперед. Он тотчас вспомнил все, что произошло вчера, и ее слова, обращенные к нему, и на губах его появилась улыбка, а сердце забилось быстрее.

Не желая ее будить, Ремус высвободил ее пальцы из своих волос и выпрямился. Заметив при этом покрывало, он еще раз улыбнулся. Тихо поднявшись, он завернулся в него. Бросив на Касс очередной взгляд, он направился в ванную, чтобы принять души и надеть новую одежду. После этого он вернулся в комнату. Сестра Северуса все еще спала, прислонившись к креслу. Ремус опустился на колени рядом с ней, осторожно поднял ее на руки, и она машинально прижалась к нему. Он снова почувствовал ее запах, отчего ему захотелось зарыться лицом в ее волосы, как он сделал это ночью.

— Милая Касс, — почти беззвучно проговорил он, перед тем как отнести ее на кровать, чтобы она могла спокойно продолжать спать.

Аккуратно положив ее, он попытался освободиться от ее рук, но вдруг увидел, что ее ясные голубые глаза, немного заспанно, но внимательно смотрят на него.

— Доброе утро, — пробормотала Касс, после чего мягко поцеловала его в губы.

Сначала Ремус был очень удивлен, но потом он расслабился и ответил на это прикосновение, опустившись с ней рядом, а потом почувствовал, как она мягко гладит его шею.

Они долго не могли оторваться друг от друга.

— Зачем ты это сделала? — хриплым голосом спросил Лунатик.

— О чем ты? Ты имеешь в виду поцелуй?

— Сегодня ночью…

Она ласково провела рукой по его лицу.

— Я хотела исполнить твое желание не превращаться в волка хотя бы в этом месяце. К сожалению, мне не удалось довести дело до конца, но это было уже хоть что-то.

Лунатик прижался лбом к ее пальцам.

— Это было прекрасно с твоей стороны, но оборотень — часть меня, хочу я того или нет.

— И так оно и есть, Волчонок. Честно говоря, я не хочу, чтобы было по-другому, — призналась Кассиопея, и на ее щеках заиграл румянец, увидев который, Ремус улыбнулся и коснулся губами кончика ее носа.

— Меня тоже все устраивает. Мне так хорошо рядом с тобой, как никогда еще не было, — произнес он.

— Волчонок, — начала она, но его поцелуй помешал ей продолжить.

Оба почувствовали сердцебиение друг друга, после чего их объятия стали еще крепче.

— Как насчет небольшого завтрака? — спросил Ремус немного погодя, в то время как она прижалась к нему.

— Великолепная идея, — кивнула Кассиопея, улыбнувшись.

— Тогда тебе придется меня отпустить, — подмигнул он.

— С неохотой, но ладно, — игриво ответила она.

Он прикоснулся к ее черным волосам, прежде чем встать и пойти за едой. Когда он вернулся, Касс уже привела себя в порядок и выжидательно посмотрела на него.

— И что скажет твой брат?

— Ничего. А что он должен сказать? — пожала она плечами, протягивая руку за чашкой.

— Ты уверена? Я хочу сказать, ты ведь младшая сестра Северуса…

— Да, и он за мной тщательно следит, только мы оба успели вырасти, и он желает мне только лучшего, как и я ему. Даже если он не согласится с тем, что это для меня лучшее, ему придется с этим смириться.

Он с ловкостью налила им обоим кофе и подвинула Лунатику его чашку.

— К тому же я никому не позволю мне указывать, кого любить, а кого нет.

Ремус едва не поперхнулся горячим напитком, услышав эти слова. При этом сердце в его груди забилось быстрее.

— Повтори… повтори это еще раз, — с трудом выговорил он.

— Что повторить? Что я люблю тебя? Я думала, ты уже это понял? — переспросила Касс и почувствовала себя неуверенно.

Они некоторое время смотрели друг на друга, не говоря ни слова, после чего он улыбнулся ей и обнял ее свободной рукой.

— Просто я не мог в это поверить. Пожалуйста, прости меня, Касс. Ведь я тоже люблю тебя, — сказал он и вслед за этим потянулся к ней, чтобы подарить ей еще один поцелуй.

С улыбкой она придвинулась ближе, их губы вновь слились, и больше они уже не обращали внимания ни на завтрак, ни на кофе.

Вскоре после этого Ремус и Касс наслаждались совместной трапезой, во время которой они кормили друг друга и обменивались нежными поцелуями.

Начало их отношений было полным нежности. Они хотели ближе узнать друг друга, никуда не торопясь.

Несколько часов спустя Рему проводил Касс до ее комнаты. Он улыбнулся ей, прежде чем соединить ее мягкие губы со своими. Она машинально обхватила руками его шею, отвечая на поцелуй. Но тут невдалеке с треском распахнулась и ударилась о каменную стену дверь, и они отскочили друг от друга.

— Сев, — проговорила Кассиопея, прижав руку к груди.

— Что-то случилось? Ты нас напугал, — вкрадчиво продолжала она, глядя на лицо брата, искаженное яростью.

— Это я, скорее, должен спросить у тебя, — проворчал тот и вперил в сестру мрачный взгляд, игнорируя при этом Лунатика.

Бровь Касс слегка дернулась вверх, по-видимому, это было у них со Снейпом семейное. Затем она взяла Ремуса за руку и сжала ее — легко, но вместе с тем уверенно.

— В таком случае, между нами не произошло ничего такого, что могло бы оправдать твое поведение!

Северус презрительно фыркнул, прежде чем скрестить руки на груди.

— Ты чересчур самоуверенна, — заметил при этом он.

Однако его сестра не успела ничего возразить, поскольку Ремус протиснулся между ними, не выпуская ее руки.

— Если у тебя плохое настроение, это не значит, что ты можешь отыгрываться на нас, — со спокойной уверенностью произнес оборотень.

Теперь уже бровь Снейпа взметнулась вверх, при этом взгляд его еще больше помрачнел. Из горла мастера зелий вырвалось нечто вроде рычания.

— Убери лапы от моей сестры, Люпин!

Ремус, разумеется, ожидал чего-то такого, но это все же на него подействовало, пусть он этого и не хотел.

Он был довольно уверенным в себе, но, что касалось женщин и любви — здесь он вел себя сдержанно и даже робко.

Его характер был выкован временем, и сестра Северуса это понимала.

— Я уже выросла, Северус! Если ты никак не можешь определиться со своей собственной жизнью, это не должно отражаться ни на мне, ни на Ремусе! — закричала Кассиопея на брата.

— Ты многое для меня значишь и прекрасно знаешь это, но я ждала его всю жизнь и теперь ни за что его не брошу, — продолжала она, постепенно входя в раж.

— Это следует понимать так, что ты пойдешь против меня? Твоего брата? — злобно проворчал мастер зелий.

На мгновение ее глаза расширились.

— Не вкладывай мне в уста эти слова! Я этого не говорила! Да, Ремус оборотень, но мне совершенно все равно. Он никогда не причинял мне боль и, я это знаю, не причинит! У нас у всех позади трудные времена, но теперь мы получили шанс начать новую жизнь в мире и согласии!

Северус попытался что-то сказать, но она оборвала его резким движением руки.

— Я и о тебе речь веду! Я знаю, что ты изменился. Мне очень жаль, что тогда мне пришлось уйти. Я не хотела, чтобы ты так замыкался в себе. Да, мне было больно от того, как ты со мной обращался, но ведь я всегда тобой восхищалась! Ты был моей опорой, моим утешением. Рядом с тобой я чувствовала себя защищенной. Ты был таким открытым, столько всего мне рассказывал, заставлял меня смеяться. Ты никогда не закрывался от меня, что бы ни происходило дома, как бы долго ты ни пребывал здесь, в Хогвартсе. Не было этой бесчувственной маски и равнодушного поведения. Пойми меня, Северус, пожалуйста! Я хочу, наконец, жить вместе с Ремусом и со своим братом! А не с чурбаном, который, хоть и пожертвовал практически всем ради спасения нашего мира, но оказался столь хладнокровным и бесчувственным, что никого и ничего к себе не подпускает, играя дешевый спектакль! Я хочу, чтобы Сев, мой брат, вернулся! Тот, с которым я могла и смеяться, и плакать…

Касс говорила все громче, и, хоть это было и не в ее привычках, слезы заструились по ее лицу.

Одна за одной, скользили вниз слезинки по ее бледной коже цвета слоновой кости. Ее жестокие слова были смешаны с упреком, и она, понимая, что ее брат был виновен не во всем, все равно вложила в эти слова все, что чувствовала.

Кассиопея была не в силах больше смотреть на Северуса. Она быстро провела рукой по глазам, затем развернулась на каблуках и устремилась прочь из подземелий.

— Касс! — крикнул ей вслед Ремус.

Ее речь оказала воздействие и на него. Этого он, в самом деле, не ожидал. Тотчас он собрался последовать за ней, но Северус остановил его.

— Оставь ее, — прохрипел он, так что Лунатик уставился на него.

При этом он впервые увидел на лице собеседника ту реакцию, которую он никогда у него прежде не видел. Лицо слизеринца было искажено болью, что было Люпину «знакомо», но слеза, прочертившая путь по его щеке, заставила Ремуса внутренне содрогнуться. Оборотень молча смотрел на зельевара.

Мужчины не заметили того, что позади них не так давно возникла Гермиона и все услышала. Время вокруг нее, казалось, перестало течь.

Но тут Северус поспешил прочь, со своей развевающейся мантией, и оба гриффиндорца остались одни, провожая его глазами, пока он не исчез за ближайшим углом.

Хотя Северус этого и не признавал, слова Касс сильно его задели, даже сильнее, чем последнее событие. В прошлом он плохо с ней обошелся, так что теперь он не должен был пытаться стать «старшим братом», которым он никогда не был.

Северус особенно не следил за тем, куда идет. Ноги сами понесли его к какому-то крупному зданию. Свежий, ледяной ветер помчался ему навстречу и заставил его одежды трепетать. Недавно закончился снег, и теперь его толстый белый слой покрывал переднюю площадку, разрушенную сражением, придавая ей умиротворяющий вид. Однако Снейп не заметил этого.

Вокруг него царила тишина, слышен был только хруст снега, когда Снейп быстрым шагом продолжил свой путь и поспешил вперед. И вот он приблизился к Запретному лесу. Едва Северус поравнялся с первыми деревьями, как его шаги замедлились, и он остановился у небольшой рощицы, местами пострадавшей от непогоды. Прислонившись к одному из массивных стволов, он скрестил на груди руки.

— Спускайся, Касс, — проговорил Северус, при этом у него изо рта вырвалось облачко пара.

Вновь наступила тишина, и слышно было лишь как с ветвей то и дело падает снег.

— Прошу тебя, Кассиопея, я хочу поговорить с тобой.

— Откуда ты знаешь, что я здесь, Сев?

С его стороны раздался сухой смешок.

— Ты и раньше сюда приходила. Кроме того ты оставила следы, — чуть ли не учительским тоном объяснил он ей.

Теперь на секунду послышался ее тихий смех. Потом рядом со Снейпом на землю упал целый сугроб снега, перед тем как сестра также приземлилась рядом с ним.

— Хорошо, что ты спустилась, — с легкой насмешкой сказал он.

— Вот я, и что тебе от меня надо? — спросила она, обняв руками свое изящное тело.

Брат украдкой наблюдал за ней, а также за заклинанием тепла, которое она применила на себя, но которое, однако, не слишком помогало.

— Я хочу поговорить с тобой.

— Ты повторяешься, Сев, — возразила она, не глядя на него.

По мастеру зелий было видно, что он с трудом удержался от язвительного комментария, прежде чем запустить пальцы в свои черные волосы.

— Я не простой человек… Многое успело случиться. Никто не остался таким же, каким был прежде… — Северус подавил вздох.

— Я не понимаю ничего в таких вещах… — признался он затем, скрипнув зубами.

Но потом он быстрым движением притянул сестру к себе, укрыл своей мантией и сразу ощутил холод ее кожи.

— Я сожалею о том, что произошло. Конечно же, я не собираюсь определять твою жизнь. Но мне нужно время, чтобы привыкнуть. Не только к тому, что ты теперь здесь, но и к тому, что ты выросла и стала прекрасной женщиной…

— Живи своей жизнью, Сев, — пробормотала она, спрятавшись у него на груди.

Он не видел, как покраснели ее щеки. Его слова тронули ее сердце больше, чем она могла выразить.

— Ах, Касс… — проговорил Северус и посмотрел на нее сверху вниз.

Она, почувствовав это, взглянула на него.

— Что, Ру? — спросила Касс с улыбкой.

Так она называла его в детстве, когда они бывали вместе. Будучи совсем маленькой, она не могла выговорить имя брата полностью, а поскольку Тобиас Снейп всегда делал ударение на последнем слоге, когда требовал сына к себе, это запечатлелось у нее в памяти.

Также и Северус вмиг вспомнил об этом и ухмыльнулся.

— Не вздумай повторить это при ком-нибудь, Касс, — проворчал он и щелкнул ее пальцем по кончику носа.

— Не волнуйся, Ру, я этого не сделаю. Мне действительно очень жаль. Я не должна была упрекать тебя. У тебя была тяжелая жизнь, и ты боролся на стороне добра.

Северус открыл рот, чтобы возразить, но Касс покачала головой.

— Ладно, малышка, — все-таки произнес он. — Лучше бы нам вернуться, а то ты еще заболеешь.

— Как скажешь, Ру, — с легким кивком ответила она, и брат с сестрой отправились в обратный путь.

* * *

Тем временем, Ремус заметил присутствие Гермионы.

— Как ты, Миона?

— Спасибо, лучше, — ответила та.

— Может, тебе лучше еще ненадолго прилечь?

— Все в порядке, Ремус, правда. Я просто кое-что услышала и хотела подсмотреть, — объяснила юная ведьма.

Ремус задумчиво посмотрел на фигуру девушки перед ним. Было совершенно ясно, что она более чем преуменьшила свою вину, но он к этому моменту уже достаточно хорошо знал Гермиону, чтобы понимать, что порой она была невероятно упряма и не могла ничего с этим поделать. После этого краткого размышления он кивнул.

— Мы потом увидимся, да?

— Конечно, и передай от меня привет остальным.

— Обязательно, — пообещал с улыбкой Ремус.

Он на мгновение отвернулся, но тотчас застыл и слегка повернул голову в ее направлении.

— Я всегда рядом, если тебе нужна помощь, — мягко сказал он и увидел, как в уголках ее глаз собираются слезы, как она судорожно подавляет рыдания.

Ремус сделал к ней шаг и обнял ее.

— Выпусти это наружу, Гермиона, — тихо попросил Ремус, и она почти сразу расплакалась, содрогаясь всем телом, он же попытался успокаивающе погладить ее по спине.

Вследствие недавно перенесенного превращения все его чувства были еще обострены, так что он услышал шаги и поднял взгляд, не отпуская Гермиону. И затем он увидел брата и сестру, появившихся в коридоре. Глаза Кассиопеи расширились, стоило ей узнать Гермиону по волосам, в то время как Северус сощурился. Никто не произносил ни слова, был слышен только плач Гермионы.

— Я… я не знаю, что делать дальше, — проговорила она через какое-то время. — Мои родители… я не знаю, где они. Я с ума схожу от беспокойства…

Она не обращалась конкретно к Ремусу. Собственно говоря, она и не ожидала, что он ей ответит.

— Мы найдем их, Миона. В этом я уверен. И мне кажется, не только я придерживаюсь подобного мнения. У тебя много друзей, и мы все тебе поможем, если ты захочешь. Ты уже давно стала сильной, Гермиона. Не стыдись своих слез и возьми протянутую руку помощи. Она поможет и поддержит.

Лунатик мельком взглянул на свою подругу, прежде чем вновь перевести взгляд на Гермиону. Он слегка побаивался того, что Кассиопея, возможно, могла неверно понять эту ситуацию, но ничего похожего на это он в ее глазах не заметил и потому мог говорить совершенно свободно. Северус, похоже, вновь нацепил на себя привычную маску. Лишь Кассиопея, стоявшая в этот момент рядом с ним, почувствовала его напряжение. Она сжала его руку и подождала, пока он повернется к ней. Взглядом она дала ему понять, что им следует тихо идти дальше. Едва заметно он кивнул в ответ на ее немую просьбу. Касс улыбнулась ему, прежде чем опять посмотреть на Ремуса, который, в свою очередь, то поднимал, то опускал голову.

— Спасибо, но я не хочу никого нагружать своими проблемами, — сказала Гермиона, не поднимая взгляда.

— Это совсем не так! — возмутился Ремус. — Не вбивай себе это в голову, поскольку это не соответствует действительности. Пожалуйста, Миона, ты можешь мне верить.

Девушка вздрогнула, но затем посмотрела заплаканными глазами на оборотня. Он осторожно стер последние слезы с ее лица.

Гермиона помолчала, прежде чем слегка кивнуть.

— Большое спасибо, Ремус, — тихо произнесла она и прикрыла глаза.

— Не благодари. Я, равно как и все остальные, поможем тебе с удовольствием. И все же мне кажется, что тебе следует нормально отдохнуть, а потом мы все соберемся, и ты расскажешь нам все, что тебе известно, — предложил Люпин.

— Да… Наверное, это самое лучшее, — согласилась она с ним после короткой заминки.

И теперь на ее губах возникла слабая, но искренняя улыбка, после чего она поцеловала Ремуса в щеку.

— Как хорошо иметь таких друзей, — сказала Гермиона, отстраняясь от него. — И вы действительно прекрасная пара — ты и Касс, — добавила она, отчего Ремус залился краской и инстинктивно принялся чесать в затылке.

— Теперь мне, по-видимому, стоит сказать спасибо, — смущенно сказал он.

— За что же? За то, что я сказала правду?

Лунатик рассмеялся и покачал головой.

— Я сдаюсь, с тобой никто не может тягаться, — поддразнил он Гермиону. — Скажи сама или передай через Касс, если захочешь поговорить.

Юная ведьма согласно кивнула и, поглядев ему вслед, тихонько вздохнула.

Гермиона тихонько пробралась обратно в апартаменты Снейпа. Ее взгляд был неподвижно устремлен в пространство. Книгам на полках, которые занимали большую часть помещения, она не уделила ни малейшего внимания. Она действительно была рада за Ремуса, но тревога за родителей была несколько сильнее этой радости. К тому же она не представляла, что делать дальше. Она была полностью здорова в физическом отношении, и мастер зелий не стал бы терпеть ее дольше в своей комнате.

Девушка в очередной раз вздохнула, прежде чем сложить вместе и уменьшить с помощью заклинания те немногочисленные пожитки, которые у нее на тот момент имелись. Гермиона не определилась, куда бы она могла или, скорее, хотела направиться. В эту минуту ей было как-то не до общения.

Мельком обведя взглядом комнату, она, на сей раз, заметила книги.

«Как бы мне хотелось их просмотреть…» — подумала Гермиона, после чего расправила плечи и пошла к двери.

Едва ее пальцы сомкнулись на ручке двери, как та сама распахнулась, и Гермиона невольно сделала шаг назад, увидев перед собой фигуру Северуса, смерившего ее холодным взглядом.

— Куда вы собрались, мисс Грейнджер? — проворчал он, увидев дорожную мантию на ее плечах.

— Я… ну… в общем… — промямлила смущенно девушка.

— Полными предложениями, если можно, — попросил Снейп, скрещивая на груди руки.

— Простите, сэр, — ответила юная ведьма и опустила взгляд.

— Итак? — Он начал проявлять нетерпение. — Ответите вы на мой вопрос или нет?

Гермиона сделала судорожный глоток так, чтобы Северус этого не увидел, и попыталась собраться с силами.

— Я здорова и больше не хочу вам досаждать, сэр, — выдавила она, не глядя на него, и потому не заметила его испытующего выражения.

— С чего вы это взяли, мисс Грейнджер? И к тому же — куда вы хотите идти?

Не контролируя толком свои действия, Гермиона пожала плечами.

— Возможно, мне удастся снять комнату в Хогсмиде. Замок ведь еще не в том состоянии… — проговорила она.

— Полагаю, вашим друзьям это придется не по вкусу, — едко отреагировал Северус, не отрывая от нее взгляда. — А что касается, к примеру, Молли, то она наверняка обидится, если вы вновь отвергнете ее приглашение.

Сказав это, Снейп продолжил наблюдать за девушкой и заметил изменение, произошедшее в ней: ее плечи слегка задрожали.

— Миссис Уизли замечательная женщина, но сама мысль о том, сколько сейчас народу в Норе… покорнейше благодарю, но я не могу согласиться. Я всего лишь хотела проявить вежливость до того, как вы меня вышвырнете.

Теперь Гермиона подняла голову, и он, заглянув ей прямо в глаза, отступил на несколько шагов. Казалось, оба они пережили некую метаморфозу, и Гермионе потребовался всего лишь миг, чтобы понять, что Снейп сбросил свою маску и теперь взирал на нее с ужасом.

— Выпустите меня, так будет лучше для всех, — тотчас потребовала она.

Северус чуть помедлил, прежде чем почти смиренно сделать шаг в сторону, чтобы она могла пройти мимо.

В тот момент, когда она попыталась снова открыть дверь, он услышал собственный голос:

— Вам следует научиться это контролировать, пока оно не завладело вами, — сказал Северус, и его слова заставили Гермиону замереть на ходу.

Она не спеша повернула голову в его сторону.

— Вы думаете, я делаю это ради шутки? Чтобы повеселиться? — сердито спросила Гермиона. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Это что, настолько неясно?

— Нет, собственно говоря, это даже похвально, — прямо ответил Северус и добавил: — Но вам все же следует прислушаться к моим словам.

И тут он увидел, как Гермиона начала превращаться, и вскоре белый лев уже шел на него в атаку.

Северус не особенно любил животных, хотя общение с ними ему удавалось куда лучше, чем взаимодействие с людьми. И все же он испытывал уважение к этому хищнику. Не только потому, что речь шла об одной из его учениц, но также и потому, что лев, с его мощными лапами и острыми зубами, представлял собой определенную опасность. Поэтому мужчина не спускал с львицы взгляда, отступив еще на шаг.

Зверь тихо зарычал, при этом открылись огромные клыки, и глаза мастера зелий расширились.

— Мисс Грейнджер, — позвал он не столь твердым, как обычно, голосом.

Однако лев, казалось, не услышал Северуса, продолжая приближаться к нему и глядя на него в упор.

— Хотите расквитаться со мной за все те годы, когда я притеснял вас? — проговорил Снейп.

На миг он подумал о том, чтобы воспользоваться волшебной палочкой, но он понимал, что, каким бы быстрым он ни был, рефлексы зверя недооценивать не стоило.

И все же его слова, по-видимому, достигли понимания огромной кошки, поскольку она остановилась и слегка склонила голову вбок, что заставило Снейпа удивленно приподнять бровь. Про себя он облегченно выдохнул, вновь натянув свою маску невозмутимости.

— Стало быть, я все-таки не стану вашим обедом. Но, тем не менее, вам следует превратиться обратно, поскольку я не могу вам сказать, смогут ли домовые эльфы вот так просто выдать вам сорок килограммов сырого мяса, необходимых взрослому животному.

Лев, покачав головой, издал неопределенный звук.

— Будете утверждать, что вы не любите сырое мясо, мисс Грейнджер? — ухмыльнувшись, проворчал Снейп.

Лев снова покачал громадной головой.

— В таком случае, будет действительно лучше, если вы вернетесь в свой облик. Или вы хотите отправиться в Запретный Лес на охоту? Правда, не знаю, как к этому отнесутся кентавры… или они тоже входят в состав вашего меню?

Снейп вполне вернул себе уверенность и потому разговаривал с Гермионой подобным образом. Но все равно он скривил лицо, когда что-то задребезжало: лев смахнул хвостом пару склянок, стоявших на столе.

— Осторожнее! — прикрикнул он на зверя, что тотчас привело к тому, что лев опять обнажил клыки, и Северус отпрянул назад.

— Ладно, ладно, — попытался он умилостивить Гермиону. — Попытайтесь сосредоточиться. Вы ведь человек, а не животное, мисс Грейнджер. И вы сами понимаете, что, вследствие подобного необдуманного поведения, можете натворить здесь дел.

Снова рык — и лев сделал шаг к Снейпу.

— Пожалуйста…, Гермиона… — мягко произнес он, не заметив, как назвал ее по имени.

Но львица это заметила и с удивлением уставилась на него.

Эти превращения все еще давались ей с трудом. Если это происходило по ее желанию, как во время финальной битвы, то проблем было меньше, если же под влиянием эмоций — Гермионе каждый раз казалось, что она не может, как следует, соображать. Как будто она действительно была львицей, а не человеком.

И она остановилась, опустила голову, и тотчас послышались глубокие вдохи: Гермиона сосредотачивалась, чтобы, наконец, принять человеческий облик. Когда ей это удалось, она осталась лежать на полу перед Снейпом, смотревшим на нее. Никто из них не произносил ни слова. Собственное имя все еще отдавалась эхом в ушах у Гермионы.

С тех пор как юная ведьма оказалась здесь, она не совсем уяснила себе, как ей следует обращаться с мастером зелий. В прошлом она обращалась к нему на «ты», пусть ей это удалось и не сразу, но тогда они все-таки были почти ровесниками. И теперь вернуться к старой модели поведения ей было нелегко. Она постоянно ловила себя на том, что ей хочется назвать его Северусом, однако каждый раз она удерживала себя от того, чтобы произнести имя вслух, дабы не навлечь на себя гнев мужчины. Хотя Гермиона и задавалась вопросом, как он смотрит на все после того, что произошло, но в данный момент страх перед его возможной и в то же время понятной злостью на нее был слишком велик. Поэтому девушка инстинктивно втянула голову в плечи.

Но ничего не произошло. Своим обычным, тихим шагом, Снейп приблизился к ней и, после недолгого колебания, положил руку на ее узкое плечо.

— Пол для вас чересчур холодный. Лучше встаньте, мисс… Гермиона, — почти нежно сказал он.

Это послужило для нее сигналом к тому, чтобы подняться. После чего она воззрилась на его руку, которую он убрал от нее и теперь протягивал для помощи. Робко вытянув свою ладонь в ответ, Гермиона спустя пару мгновений оказалась твердо стоящей на ногах.

На миг они заглянули друг другу глубоко в глаза, и у Гермионы появилось чувство, будто она тонет в двух почти черных озерах. Ноги девушки стали ватными. С Северусом происходило то же самое, однако ему удалось отвести взгляд.

— Будет лучше, если вы останетесь здесь, — пробормотал он, достав волшебную палочку и заставив осколки на полу исчезнуть.

— Я могу попросить Кассиопею, если вы предпочтете остаться у нее, предложил Снейп Гермионе, чем несказанно удивил последнюю.

«Он не прогоняет меня…» — пронеслось у нее в сознании.

— Спасибо, но мне не хотелось бы мешать Касс, когда они с Ремусом… ну, счастливы, — ответила Гермиона.

Северус подавил вздох и провел рукой по черным волосам.

— Ну что ж, тогда оставайтесь здесь.

— Спасибо, сэр, — повторила Гермиона и перевела взгляд на свои пальцы, которые она сцепила, дабы бесцельно не перебирать ими.

Далее она услышала нечто, что ее слегка удивило. Прозвучал вздох, не сердито, но, скорее, покорно.

— Мы почти добрались до того момента, как начали говорить друг другу «ты», — сказал он, затем направился к шкафу, открыл его и достал флакон с золотисто-коричневой жидкостью внутри.

— Да… конечно, но… — промямлила юная ведьма, сбитая с толку.

— Это предложение действительно только для этой комнаты, — продолжил Северус, не обращая внимания на ее невнятное бормотание, после чего разлил содержимое флакона по бокалам и протянул один из них девушке.

Со своей порцией напитка он опустился в кресло и стал смотреть поверх бокала, как она поднялась и тоже села.

— Что ж, я попытаюсь, сэ… Северус, — тихо прошептала Гермиона, прежде чем отпить из своего бокала.

Сразу же вслед за этим она скривила рот и закашлялась, что вызвало у мастера зелий улыбку.

— Никогда не пила Огненное Виски?

В ответ сначала раздался лишь продолжительный кашель, а потом она посмотрела на него слезящимися глазами и покачала головой.

— Может, хочешь чего-нибудь другого? Чаю? При всем желании я не смогу угостить тебя Сливочным Пивом.

— Все нормально, — быстро ответила Гермиона и храбро отпила еще, при этом ощутив, как Виски, пролившись в горло, обожгло его.

Северус, прикрывшись бокалом, подавил усмешку, а затем сделал еще один глоток.

— Теперь рассказывай, что произошло в Австралии.

Взгляд Гермионы омрачился, она уставилась в стакан, который теперь держала обеими руками. Северус, пристально наблюдая за ней, выжидал, хоть терпение и не было его сильной стороной.

Девушка попыталась как можно скорее собраться с мыслями перед тем, как после нескольких минут молчания начать повествование о событиях в Австралии.

Под конец рассказа Северус допил свой бокал и со стуком поставил его на стол, что заставило Гермиону поднять на него взгляд. Поэтому она заметила, как он задумчиво почесал подбородок.

— Возможно, нам следует переговорить об этом с Директором. У него очень много знакомых, и если они оглядятся, как следует, вокруг себя или что-нибудь услышат, то мы, вероятно, быстрее сможем что-нибудь выяснить, — предложил он, встретившись с ней взглядом.

Тем временем, Гарри, Рон и Джинни размышляли над тем, как им помочь подруге. При этом предложения исходили неизменно от младшего отпрыска Уизли мужского пола, и эти идеи приводили к тому, что его сестра и лучший друг начинали украдкой переглядываться.

— Школы сейчас нет, так почему мы не можем вместе поехать в Австралию? — в очередной раз спросил Рон, посмотрев на каждого из друзей в отдельности.

Гарри попытался пригладить рукой свои взлохмаченные волосы.

— А с чего ты взял, что мы найдем родителей Гермионы быстрее, чем она сама? — задал он вопрос рыжему.

— С того, что вместе мы сумеем покрыть больший радиус, — с готовностью отозвался тот.

— Допустим, а что дальше? Насколько я знаю Гермиону, она не стала бы накладывать на них одно-единственное заклятье, чтобы они ничего не помнили — так, на всякий случай.

— Я согласна с Гарри. Миона девушка не глупая, она хотела сделать все наилучшим образом, — вмешалась Джинни.

— Неважно, что я говорю, вы всегда находите аргументы против, — возмутился ее брат.

— Это не так. Просто надо все хорошенько обдумать. Или ты полагаешь, что Гермиона стала бы действовать, не думая? — спросила Джинни.

В ответ Рон вздохнул и покачал головой.

— Я всего лишь хочу, чтобы она снова начала смеяться…

— Мы все этого хотим, Рон, — заметил Гарри. — Может, нам следует скооперироваться с остальными? Как знать, возможно, у кого-то из них появится идея. Я уверен, Гермиона сейчас не примет нашу помощь, но она всегда была рядом, когда была нужна кому-либо из нас, и я за то, чтобы отблагодарить ее. В конце концов, мы же друзья.

Джинни тотчас согласно кивнула и улыбнулась Рону, сидящему рядом с ней. Тот, слегка порозовев, ответил на эту улыбку.

— Но в случае, если это не поможет, мы отправимся в путь, так? — спросил он у Гарри и Джинни.

По ним обоим было видно, что им пришлось подавить вздох, прежде чем Гарри ответил с мученическим кивком:

— Только если по-другому будет никак нельзя. Профессору Дамблдору мы нужны здесь.

— А зачем? Чтобы восстанавливать замок? — презрительно осведомился Рон. — Для этого наверняка имеется достаточно других помощников.

— До чего же ты неблагодарный, Рон Уизли! — набросилась на него Джинни. — Директор столько всего для нас сделал, а Хогвартс — наш дом!

— Мой дом — здесь, Джиневра! — огрызнулся ее брат.

— Думаешь, мой нет? Но в Хогвартсе я чувствую себя точно так же, равно как и Гарри с Гермионой! — упрямо возразила девушка.

— Перестаньте ссориться, — попытался Гарри разнять «драчунов».

Он мягко взял Джинни за руку и посмотрел на нее. Рон пренебрежительно фыркнул и устремил взгляд через окно на свежие сугробы.

— Ну что, спустились на землю? — вдруг выпалил он, и Гарри с Джинни изумленно уставились на него.

— Что?

— Ты не поняла, Джинни? Мне уже до смерти надоело смотреть на то, как вы облизываетесь друг на друга, как кот на сметану! — Глаза Рона опасно блеснули.

— Возьми свои слова назад!

— С чего это?

— Да ты просто ревнуешь! Тебе я не позволю мне такое говорить. Чем я виновата в том, что ты слишком труслив, а кроме того — слеп?

Рон вмиг выпрямился перед ней во весь рост и схватил сестру за воротник.

— Что ты хочешь этим сказать? Что я — трус?

— Да, именно так! — одним духом выпалила Джинни и твердо посмотрела брату в глаза. — Иначе ты бы давно сказал Гермионе, что ты думаешь и чувствуешь. Однако мой дорогой братец, кажется, надеялся на чудо и потому слишком долго ждал. Или ты считаешь, что твои чувства взаимны? Ты об этом хотя бы задумывался?

Едва она это проговорила, раздался резкий звук пощечины. С расширившимися глазами Джинни глядела на своего брата, который с поднятой рукой стоял над ней, при этом ее пальцы тянулись к пылающей щеке.

— Возьми эти слова назад! — прорычал Рон, тяжело дыша.

Гарри попытался встать между ними.

— Это было совершенно не обязательно, — сказал он Рону, взывая к его разуму, однако тот грубо оттолкнул его в сторону.

— Не вмешивайся, Гарри! — сказал он при этом, не удостоив друга взглядом.

Дверь комнаты отворилась, и вошли Джеймс, Сириус и Артур, которые, по-видимому, услышали из гостиной шум. Мужчины почти сразу правильно оценили ситуацию. Глава семейства Уизли протиснулся мимо остальных к своим детям.

— Гарри, отведи Джинни к Молли, она даст ей что-нибудь холодное, — сказал он и повернулся к сыну.

Сын Джеймса кивнул и вывел девушку из комнаты. Его отец и крестный немного огляделись, прежде чем закрыть дверь с внешней стороны. Они молчаливо покачали головами, прежде чем до них донесся пронзительный крик миссис Уизли, который становился все громче. Это должно было означать, что она бежит по лестнице наверх.

Джеймс и Сириус ее остановили.

— Не надо, Молли. С ним разговаривает Артур, — сказал Сириус.

— Пусти меня! Я ему покажу! Просто так, ни за что, ударить сестру… — возмущенно воскликнула миссис Уизли.

— Твой муж разберется, доверься ему. Иди лучше, позаботься о Джинни, — вмешался Джеймс, прежде чем обменяться короткими взглядами со своим другом. Они вместе проводили пожилую волшебницу на нижний этаж.

Джинни сидела на кухне и плакала. Не столько от боли, сколько от обиды. Гарри, крепко обняв ее, успокаивающе гладил девушку по спине.

— Что он о себе думает? И это после того, как он всегда с ней обходился? — всхлипывала Джинни. — После Лаванды…

— Я понимаю, Джинни, — ответил Гарри. — Просто он должен пройти через это. Он любит ее и только теперь набрался мужества поговорить с ней. Но сначала Рону следует немного успокоиться, а если мы сумеем как-то помочь Гермионе в поисках родителей, возможно, она будет готова к разговору с ним.

Трое взрослых услышали его.

— Я тоже так считаю, сын.

— Папа? — удивленно спросил Гарри.

— Мы найдем родителей Гермионы. Мы просто обязаны ей помочь. Возможно, Ремусу известно что-то новое. Он хотел зайти.

— На самом деле, я не могу сообщить ничего нового, — прозвучал голос со стороны двери, ведущей в сад.

— Лунатик, — произнес Сириус.

Люпин утвердительно наклонил голову и вошел.

— Гермиона грустит, она обеспокоена. Я бы охотно привел ее с собой, но боюсь, это будет для нее слишком. К тому же на данный момент она придерживается твердой позиции, что она всем нам только в тягость.

— Это же неправда, — тут же отреагировала мать Джинни.

— Я это знаю, Молли, как и должна знать Гермиона. Но это не тот случай. Тем не менее, как я понял, мы единодушны в том, чтобы помочь ей всем, чем сможем.

Эти слова Ремуса заслужили согласный кивок всех присутствующих.