Дата: Воскресенье, 07.12.2014, 16:55 | Сообщение # 1
атипичная вейла
Статус: Offline
Группа: Администраторы
На сайте с: 16.01.2012
Сообщений:6492
Комментарии к фанфику архива "Тёмный Лорд", автор Korell, драма, PG-13, Том Риддл и др., макси, закончен Мудрость малоприятна для ее обладателя. (И.Ефремов, "Таис Афинская")
Осенью тридцать девятого года Хогвартс выучил новое слово – Вермахт. Именно так, клацающе, словно перезаряжающаяся винтовка, называлась армия Гриндевальда. После праздничного пира Рэндальф Лестрейндж устроил в гостиной лекцию о силе Польши, которая, по его словам, двадцать лет назад даже победила русских*. Но лучшая польская армия Сосновского была разгромлена под Краковом за четыре дня. В «Пророке» все чаще мелькали колдографии волшебников в черных мундирах и со знаками двойных молний.
Война, впрочем, шла где-то далеко. Из шумных коридоров Хогвартса она и вовсе казалась миражом. Том по-прежнему учился лучше всех по всем предметам: большинство учебников за второй курс он изучил еще в прошлом году. Прилагать усилия приходилось только на травологии: профессор Герберт Бири теперь проводил занятия в теплицах, заставляя второкурсников высаживать и пересаживать всевозможные растения. Райвенкловцы из-за пакостей Мальсибера и Крэбба по-прежнему смотрели на слизеринцев с неприязнью. Это, впрочем, не мешало Миранде оставаться лучшим другом Тома: по пути до Большого зала они с удовольствием обсуждали новости и смеялись, вспоминая происшествия на уроках.
В ту теплую осень Том часто приходил к озеру, где он облюбовал место у маленькой заводи с плакучими ивами. Легкий ветер гонял по воде разноцветные листья, и они, сбиваясь в стайки, приплывали к берегам. Том часто, отрываясь от книги, подолгу смотрел на воду. Этот лазурный мир казался ему удивительно хрупким.
* * *
Том лежал на полу. Перед глазами была темно-серая туфля Бренды, которую она, усмехаясь, подвинула вперед. Патрик занес ногу, готовясь пнуть его, и тут же вскрикнул. В старом шкафу возникло зеркало с отражением Тома в школьной форме. Призрачный Том подмигнул и вышел из зеркала.
— Как… Как тебе это удалось? – пробормотал Патрик. Бренда испуганно хлопала глазами.
— Ты смеешь задавать вопросы, магл? – улыбнулся призрачный Том. Голос у него был таким же мягким, как у настоящего Тома, но в глазах мелькал нездоровый блеск. – Cruсio! – воскликнул он, взмахнув палочкой.
Верзила упал и стал кататься по полу. Том не знал, что именно у него болит, но судя по крикам, его словно резали десятки ножей.
— Crucio, — повторил зеркальный двойник, наложив на Патрика двойное пыточное проклятие. – Даже у маглов есть подобие любви, — рассмеялся он. – Для их самца видеть гибель своей самки - большая мука. — Бренда с визгом сбросила туфли и отчаянно полезла на стол. Она, похоже, поняла, что сейчас произойдет.
— Нет! – закричал Том, глядя, как его двойник направил палочку на Бренду.
— Какой же ты трус, Том, — холодно усмехнулся его двойник. – Avada Kedavra! — Ослепительная зеленая вспышка закрыла зеркало и комнату.
— Чего орешь, грязнокровка? Заучился до глюков?
Том открыл глаза. Словно из тумана возникли серые глаза Мальсибера. Мальчик облегченно вздохнул: вокруг был привычный сумрак спальни. Том не мог прогнать ужасное чувство страха, которое возникало у него каждый раз, когда ему снились кошмары.
— Пошел к черту, — пробормотал он, нащупав палочку под подушкой. Ночевать в слизеринской спальне без палочки было по меньшей мере глупо.
— Знаешь, какой сегодня день, грязнокровка? – хихикнул Нортон.
— Боже мой, Мальси, неужели ты, наконец, выучил дни недели? – надменно спросил Том, прищурив отливавшие бирюзой глаза.
— Сегодня пройдут отборочные в квиддич, — Мальсибер сухо рассмеялся. – Нелетающим грязнокровкам остается только мечтать, сидя на земле.
— Sasprissionis! – Том, взбешённый, что его назвали грязнокровкой, достал палочку и выкрикнул проклятие. Заклинание озарило комнату яркой золотистой вспышкой, и ноги Нортона подкосились.
— Тебе это даром не пройдет, грязнокровка, — захныкал Мальсибер. Похоже, он был не в состоянии даже снова подняться.
— Мальси, я с нетерпением жду расплаты! – заметил Риддл шелковым голосом.
Нортон кое-как встал и поплёлся к выходу, еле передвигая ноги. Посмеявшись над поражением врага, Том уселся на кровати. Часы показывали начало десятого. Том понял, что проспал, хотя это не имело значения, поскольку начиналось воскресенье.
В Большом зале было пусто: только пара хаффлпаффцев доедала завтрак, да группа гриффиндорцев увлеченно играла в шахматы. Том все еще с ужасом думал о ночном кошмаре. После похода в Лютный переулок он несколько раз применял непрощаемые заклинания во сне. Волшебный потолок изображал обложной ливень, и факелы кое-где горели так, словно уже наступил вечер. За учительским столом профессор Дамблдор читал "Ежедневный пророк" и выглядел усталым. Стараясь не попадаться ему на глаза, Том постарался есть как можно тише, но вилка то и дело стучала по тарелке.
— Доброе утро, Том, — устало заметил Дамблдор. — Вы поздно. Как хорошо Вы спали нынче ночью? – бросил он на мальчика пристальный взгляд.
— Ну, да... Я вчера засиделся, — пробормотал Том. Его посетила жуткая мысль, будто Дамблдор знает о его сне.
— Действительно? — Профессор трансфигурации сделал глоток кофе. — Мне кажется, Вам стоит читать меньше дополнительной литературы, — прищурился он.
Взволнованный Том подвинул номер. На первой полосе была колдография замка на острове, укутанного плотным туманом. Тому казалось, будто в серых клубах кружатся призрачные существа. Подвинув порцию бекона, он стал читать:
Массовый побег дементоров из Азкабана
Вчера двадцать третьего сентября дементоры вышли из повиновения министерству магии и покинули тюрьму Азкабан. Направление их движения неизвестно. Приняты дополнительные меры по охране преступников. Министерство магии просит соблюдать спокойствие: ситуация находится под контролем.
— Дементоры покидают Азкабан, — пробормотал Том.
— Да, кризис в волшебном мире, — вздохнул Дамблдор.
— Это Гриндевальд! — воскликнул Том. Если бы он видел себя со стороны, он бы изумился своим покрасневшим скулам и странному блеску в глазах.
— Не могу точно сказать, – Дамблдор отложил газету. — Но дементоры чаще всего присоединяются к темным магам. Впрочем, Вы напрасно разволновались, Том. Думайте чаще о чем-нибудь приятномом. Хорошего дня! — профессор направился к выходу.
Покончив с завтраком, Том побежал в библиотеку, где из-за сумрака мисс Лаймон зажгла летящие свечи. Его взгляд сразу упал на небольшую книгу в серой кожаной обложке с надписью "Справочник чистой крови"**. Том сел за столик и перевернул титульный лист.
Читать оказалось интересно. Во введении рассказывалось, что родоначальником проблемы чистокровности был Салазар Слизерин. В те времена его поддержали меньшинство волшебников. Но после «охоты на ведьм» и принятия «Статута секретности» среди потомственных магов стало хорошим тоном сохранять чистоту волшебной крови. Ниже шел список из двадцати восьми чистокровных фамилий - "священные двадцать восемь".
«Аббот, Эйвери, Блэк, — скривился Том, вспомнив надменное лицо Лукреции. – Булстроуд, Бурке, Кэрроу...» — На почетном месте стояли Гонты. Том не мог понять, почему он обрадовался, увидев эту фамилию. Через мгновение его передернуло от омерзения. Гринграсс… Том представил себе насмешливый взгляд зеленоватых глаз: Эмилия словно мысленно торжествовала над ним.
«Макмиллан, Малфой, Нотт… — Тому казалось, что он сейчас рассмеется. Фамилии Мальсибер не было: он, видимо, не входил в высшую знать. – Олливандер, Паркинсон… — Сердце Тома застучало сильнее. – Розье, Роле, Селвин».
— Селвин? – пробормотал Том. – Почему Селвин? – Он перечитал фамилии на «R» еще раз. Потом еще и еще. Увы, никаких «Риддлов» в списке чистокровных родов не было.
Том почувствовал, как тело охватила усталость. Даже если его отец был полукровкой, он не мог мечтать соприкоснуться с известными родами. Том с яростью закусил губу и перевернул страницу. Ниже был текст, который привлек его внимание:
Проблема чистокровности связана с легендой о Тайной комнате. Хотя она считается вымыслом, многие чистокровные волшебники по-прежнему верят в нее.
— Том, не надо, — раздался хрипловатый голос. Мальчик вздрогнул и обернулся. За соседним столиком сидела Миранда и, глядя на него, что-то рисовала. – Пожалуйста, не дергайся, мне сложно поймать тебя.
— Зачем? – Том старался говорить, как обычно, боясь, что дрожащий голос выдаст его состояние.
— Вот смотри, — девочка протянула ему движущийся рисунок. Взглянув на него, Том не удержал крика изумления: на картинке был изображен он, склонившийся над книгой. У его двойника были точно такие же темные волосы и такие же глаза, менявшие цвет в бликах тусклого света.
— Похож, правда? — В больших глазах Миранды мелькнул огонек. На этот раз девочка была в темно-синем платье, подчеркивающим ее пухловатые формы.
— Пожалуй, — задумчиво сказал Том, разглядывая рисунок. Возможно, в его глазах было чуть больше грусти, чем обычно, но в целом это была его копия.
— Тайная комната? – переспросила Миранда, с любопытством глядя в книгу. Пламя свечи отбрасывало блики на ее блестящие очки. – Знаешь, я слышала о ней в детстве. Это комната, с помощью которой ваш Слизерин хотел прогнать маглорожденных из Хогвартса.
— Каким образом? – Том удивленно поднял вверх брови.
— Не знаю, — заметила Миранда, продолжая весело болтать ногами. – Но эту жутковатую легенду о Тайной комнате слышали многие. — При этих словах Том заметил, как райвенкловки Джулия Кэмпбелл и Салли Купер зашептались. Они сидели за соседним столиком и всем видом не одобряли компанию подруги.
Том рассеянно посмотрел на мутные потоки воды. Густой туман закрыл верхушки Запретного леса. Миранда продолжала рассуждать о таинственной комнате Слизерина, но Том только слабо улыбался. Впервые за полтора года ему не хотелось продолжать поиски семьи.
* * *
Утро понедельника выдалось ясным. Ночью прошумела сильная гроза, и по небу бродили рваные обрывки облаков. Том снова спустился в Большой зал одним из первых. Многие старшекурсники с тревогой просматривали газеты.
— Что происходит? — поинтересовался Том.
— Гриндевальд, — заметила вбежавшая Друэлла, — есть жертвы среди наших. — Погибли отцы Эдмонда Крейна из Райвенкло, Джоанны Флетчер из Гриффиндора и Гектор Диггори — старший брат Филиппа.
Том посмотрел на желтый стол — Филиппа Диггори в самом деле не было. Его, видимо, освободили от уроков. Друэлла продолжала стрекотать о миссии аврората в Польше, однако Том не слушал ее. Он не любил Филиппа, но хорошо понимал, что тот переживает.
На первой странице «Пророка» был опубликован некролог о делегации авроров в Варшаву: погибли все пятнадцать ее членов. Том хмуро посмотрел на главный стол. Диппет выглядел мрачным, Мэррифот и Бири напряженными, а Дамблдор разъяренным. Он то и дело поглядывал на свежий номер "Пророка" и мрачнел подобно туче. Том подумал, что меньше всего на свете хотел бы испытать на себе его гнев.
«Благо, ты знаешь непрощаемые», — усмехнулся себе Том, выйдя из зала.
«Ты называешь это знанием? — прошептал высокий насмешливый голос. — Ты до сих пор трусишь опробовать их!»
«Я...» — пробормотал Том и остановился, как вкопанный. В самом деле, он ни разу не опробовал непрощаемые заклинания на практике.
На травологии профессор Бири, как обычно, раздал ученикам желтые халаты. Надевая его, Нортон Мальсибер обозвал Салли Купер «грязнокровной зубрилкой», что вызвало возмущенные крики райвенкловцев. Профессор Бири снял по десять баллов с обоих колледжей.
— Сегодня, — недовольно сказал профессор, — мы познакомимся с Дьявольскими силками. Это удивительное растение внешне напоминает гигантского спрута. Да, мистер Риддл? – удивился он, увидев поднятую руку Тома.
— Профессор... – голос Тома предательски дрожал. – Не могли бы Вы рассказать о Тайной комнате?
— Простите? – удивился профессор Бири.
— О Тайной комнате, — повторил Том. Сзади послышались крики. Том обернулся и заметил напряженные лица Рэндальфа, Друэллы и нескольких райвенкловцев. Возможно, он сказал лишнего, но сейчас ему было все равно.
— Ну, хорошо, — профессор Бири осмотрел класс. От волнения его серые глаза казались водянистыми.— Я расскажу вам эту легенду. Наша школа была основана тысячу лет назад четырьмя величайшими волшебниками: Годриком Гриффиндором, Хельгой Хаффлпафф, Ровеной Райвенкло и Салазаром Слизерном. Поначалу отношения между ними были дружескими, но затем между Слизерином и другими пробежала черная кошка. Салазар Слизерин брал в свой колледж только чистокровных и требовал изгнания из школы маглорожденных.
— Томми, — фыркнула Эмилия Гринграсс. Сидящие рядом слизеринцы рассмеялась. Том бросил на смеющихся ненавидящий взгляд.
— Успокойтесь, мисс Гринграсс, — сухо заметил профессор Бири. — Так вот, Салазар Слизерин покинул школу. Но согласно легенде, он, уходя, основал в школе Тайную комнату, где заточил немыслимого монстра. Только истинный наследник Слизерина, — продолжал профессор, — сумеет открыть Тайную комнату, освободить заключенный в ней ужас и с его помощью выгнать вон маглорожденных и всех, кого он сочтет недостойными изучать волшебные науки.
В классе повисла тишина. С минуту ученики молча смотрели на учителя, пока, наконец, Джулия Кэмпбелл не подняла руку.
— Профессор, — испуганно пробормотала девочка, поправив копну темных волос. — А что означает «истинный наследник»?
– Согласно легенде, истинный наследник Слизерина должен обладать качествами, которые были присущи только самому основателю Хогвартса. Слизерин утверждал, что в некотором смысле наследник будет, — профессор Бири выдержал демонстративную паузу, – его воплощением.
— Но, профессор, — пробормотала Сьюзен Пак. – Как же в таком случае…
— О, не беспокойтесь, мисс Пак! – с притворной радостью воскликнул Бири. – Школу много раз обыскали, но за тысячу лет ничего не нашли. Ох, — спохватился профессор, — давайте вернемся к материалу.
— Погрустнел, грязнокровка? – раздался над ухом голос Мальсибера, когда Том вышел из теплицы.
— Боюсь, Мальси, ты не входишь в "священные двадцать восемь", - хмыкнул Том. - Так что, извини, но от грязнокровки слышу, - улыбнулся он. Лицо Нортона помрачнело, а глаза сузились от ярости.
— На что ты нарываешься, грязнокровка? – яростно зашипел Мальсибер.
— Я ни на что, а вот ты явно на что-то нарываешься, — Том смерил Нортона и Эмилию ненавидящим взглядом. – У меня сегодня не самый лучший день, Мальси. В конце концов, учитывая уровень твоей успеваемости, тебе не стоит терять драгоценное время на отрыгивание слизняков в лазарете.
Нортон зашипел, но, увидев палочку в руках Риддла, отступил. Том не преследовал его. Глядя на холодную осеннюю росу, он с отвращением думал о том, что даже если его мать и была волшебницей, он никогда не сравнится со Слагхорном, Блэками и Гринграсс. Или все же… Том вздрогнул своей догадке, но тотчас прогнал ее прочь: слишком невероятной была эта мысль. Газоны были мокрыми после дождя, и Том рассеянно наблюдал, как феи кружатся в траве. Заметив, что все остальные уже давно в замке, мальчик ускорил шаг.
* * *
Весь вечер Том провел в библиотеке, делая выписки из учебников по защите от темных искусств. Предстояла контрольная по оборотням, и Том старался узнать о них как можно больше. Опять пошел дождь, и капли гулко стучали об окна. Слушая их звуки, мальчик не мог понять, отчего его преследует странное чувство, будто ему суждена встреча с Гриндевальдом. В спальню Том вошел в двенадцатом часу, когда соседи давно спали.
Проворочавшись полтора часа, Том понял, что ему не удастся заснуть. В этом не было ничего удивительного: Том с детства мучился бессонницами и перед сном часто ворочался в постели по два-три часа. Быстро надев тапки, он, так и оставшись в серо-зеленой пижаме, вышел в гостиную. Он чувствовал непонятный холод, хотя в камине весело потрескивали угли.
«Ты ведь знаешь, зачем идешь», — прошептал тонкий голос внутри.
«Мне не спится, — пробормотал Том. – Хорошо бы подышать».
«Не лги хотя бы самому себе», — прошептал тонкий голос.
«Заткнись! Просто заткнись!» — властно потребовал Том и вышел в коридор. Постояв возле резных колонн, он не спеша пошел в противоположную сторону от Большого зала. Тому чудилось, будто его шаги вызывали гулкое эхо.
Неожиданно впереди мелькнул серо-зеленый комок. Том присмотрелся. По коридору прыгала крупная жаба, каких немало водилось под озером. Мальчик досадливо поморщился. По непонятной ему самому причине он люто ненавидел лягушек и жаб. Еще в детстве он срывал ивовые прутья и с удовольствием рассекал эти создания пополам. Повинуясь скорее интуиции, чем ожидая чего-то конкретного, Том взмахнул палочкой и наслал на жабу проклятие ватных ног.
— Imperio! — жестко произнес Том, взмахнув палочкой. Белый дымок обволок жабу и тотчас исчез, словно проник ей под кожу. Мальчику показалось, будто в лягушачьих глазах мелькнула тень покорности.
— Прыжок вверх! — скомандовал Риддл первое, что пришло ему на ум. Жаба оторвалась от пола и подпрыгнула на метр. — Сальто! — приказал Том. Земноводное сделало в воздухе кувырок. Том с восхищением смотрел на ее пируэты, придумывая новые задания, точно это было забавной игрой.
— Finite, — произнес он, наконец. Жаба замерла на месте. Следующим было отвратительное заклинание Cruciatus. Голос внутри отчаянно умолял не делать этого, но мальчик велел ему заткнуться.
— Crucio! – воскликнул Том, взмахнув палочкой.
Ничего не произошло. Жаба по-прежнему с отвращением смотрела на него. Том вспомнил, что применить это заклинание можно только, если желаешь причинить объекту боль. Он представил на месте жабы миссис Роджерс. Перед глазам встала картина, как она берет розгу из ведра с соляным раствором.
— Crucio! – повторил Том.
На этот раз жаба громко упала на спину и стала кататься по полу. Громадные глаза вылезли из орбит. Крики были настолько сильными, что Тому пришлось применить заклятие оглушения. Он не знал, какую боль чувствовала жаба, но судя по крикам, она была невыносимой. На мгновение Тому показалось, будто ему нравится смотреть на мучения животного.
«Ну же, Том, — прошептал насмешливый голос. – Давай, третье и последнее!»
«Нет… Я не могу», — прошептал Том, вертя палочку в руке.
«Какой же ты трус, Томми, — повторил голос. – Ты просто жалкий слабак!»
Почувствовав приступ адреналина, Том поднял палочку. Он уже подумывал о том, чтобы произнести заклинание, но неожиданно вспомнил, как колдун в черном выпустил это проклятие в Линн Пинетти. Он не мог сделать также, не мог. Только теперь Том с ужасом осознал, что выполнил два непростительных заклинания. Быстро опустив палочку, он отступил на шаг и побежал прочь от этого места. Во рту стояла отвратительная горечь.
Примечания:
* Рэндальф имел ввиду советско-польскую войну 1920 - 21 гг.
** Информация об этой книге взята с сайта Pottermore.
Следующую неделю Том находился под впечатлением от ночного похода. Выходя утром в Большой зал, он со страхом думал, что учителя узнают об использовании им непростительных заклинаний. Профессор Дамблдор в самом деле бросал на мальчика странные взгляды — более пристальные, чем обычно. Но ничего не произошло, и постепенно Том перестал волноваться. Его новым увлечением стала легенда о Тайной комнате, которую они с Мирандой по выходным искали в подземельях. В одну из таких вылазок они вышли к подземной гавани, куда приплыли в первый вечер.
Новости между тем становились тревожнее. Девятого октября дементоры напали на маглов в городке Валлифорд близ Оксфорда. Прибывшие авроры прогнали их, а маглам изменили память. Никто не утверждал, что за нападением стоит Гриндевальд, но Том не сомневался в этом. Однажды, просматривая «Ежедневный Пророк», Том наткнулся на фотографию одной из уничтоженных польских деревень. До конца октября ему постоянно снились кошмары: трупы людей на улицах, солдаты в металлических касках, стоящие над убитыми с глумливыми улыбками, и змееподобное лицо в зеркале, которое хвалило солдат за хорошую работу.
В Хэллоуин Том рано спустился на завтрак. Войдя в Большой зал, он с удивлением обнаружил, что тот убран красивее, чем в прошлом году. Под потолком летали не только светящиеся тыквы, но также разноцветные кленовые листья. Ученики снова вырывали друг у друга газеты. На этот раз дементоры напали на крупный порт Дувр, и среди маглов были жертвы.
— Попрошу внимания, — раздался старческий голос Диппета.– По решению Попечительского совета большинство учеников останутся на каникулах в Хогвартсе. Профессор Бири, — кивнул он на декана Хаффлпаффа, — давно хотел организовать школьный театр. И хотя я не любитель представлений, — вздохнул директор, — идея показалась мне интересной. Не так ли, профессор?
— Да, конечно, — долговязый Герберт Бири от волнения подпрыгнул с места. – Думаю, мы поставим нашу любимую сказку…. – профессор травологии выдержал театральную паузу, — «Фонтан Феи Фортуны»*.
— Помогут в постановке профессор Дамблдор и профессор Кеттльберн, — директор кивнул преподавателю по уходу за магическими существами, который нетерпеливо заерзал на стуле.
— А кто будет играть? — воскликнула под общий шум высокая шестикурсница из Хаффлпаффа с длинными белокурыми волосами.
— Профессор Бири сам отберет кандидатуры, мисс Верт, — заметил Диппет.
Том задумчиво положил подбородок на ладонь. Профессор Бири считался признанным специалистом в травологии. Но поговаривали, что в молодости он был подающим надежды актером, и только несчастная любовь к партнерше по сцене сделала его таким замкнутым. Том поймал глазами лучи от светящихся тыкв. Отец Джером в детстве объяснил приютским детям, что актрисы были особым сортом женщин, которые спят с мужчинами за большие деньги.
— Я обязательно попробую себя в конкурсе! — воскликнула Араминта, когда они вчетвером поднимались на урок. — Maman купит мне темно-синее платье и белые туфли! — от восторга девочка подпрыгнула на две ступеньки.
— Ты еще малявка, Минни, — рассмеялся Рэндальф. – Ну, кто разрешит второкурснице прыгать по сцене? — Следом за Лестрейнджем прыснула Друэлла.
— Неправда! — обиженно воскликнула Араминта. – Вы только посмотрите на меня! — При этих словах она кокетливо отбросила волосы.
«Посмотри, какая ты дура», — подумал Том, глядя на сводчатый потолок: даже днем хогвартские коридоры освещали редкие факелы. Сегодня был день рождения Лесли, и Том пребывал в дурном настроении. Глядя на тусклые огни, он с горечью думал о том, что для Лесли жизнь могла бы только начинаться. Вместо этого она стала горстью земли или даже кормом трупных червей. Зато другие, мечтающие вертеться на сцене, живут и процветают. И Стаббс тоже продолжает жить, может, даже с новым кроликом. Кто вообще решает, кому жить, а кому умереть?
Весь урок истории магии Том просидел, как на иголках. Профессор Бинс рассказывал об ужесточении в шестнадцатом веке мер против Темного сообщества. Том старался не пропустить ни слова, однако его раздражали препирательства Рэндальфа и Араминты. Еще сильнее ему досаждала Эмилия Гринграсс, сетовавшая на отсутствие Рождественского бала, где она могла бы продемонстрировать новое платье цвета морской волны. За окном стояла мутная осенняя мгла, и Том, глядя на отдаленные силуэты гор, мечтал, чтобы скорее пошел дождь.
Зато урок зельеварениия оказался оживленным. Едва Том достал котелок, как у двери раздался крик. Том обернулся и заметил, что пополневшая Сьюзен Пак с визгом отряхивала мокрую робу. Прямо над ней под смех гриффиндорцев Игнотуса Пруэтта и Малькома Вэйна летал большой ковш с водой. Через минуту ковш обрушился на еще одну слизеринку — Марту Винс.
Том знал подоплеку дела. Неделю назад первокурсница из Гриффиндора Алиса Рэйли до хрипоты поругалась с Эмилией Гринграсс, обзывавшей ее грязнокровкой. В ответ Мальсибер и Крэбб оглушили Алису в коридоре, срезали у девочки косу и преподнесли ее в дар довольной Эмилии. Через пару часов за ужином слизеринка демонстрировала свой трофей и, не обращая внимание на слезы Алисы, громко обещала повесить его в гостиной "в назидание грязнокровкам". (Это обещание Эмилия сдержала - коса гриффиндорки так и висела у входа в зеленую гостиную). Том не удивлялся желанию гриффиндорцев отомстить, хотя и не хотел стать жертвой их выходок.
— Профессор, — спросил Том, нагнав после урока Слагхорна. — На днях я читал книгу и не вполне понял один момент. Там говорилось, что от дементоров можно защищаться. Так ли это, сэр? — Том постарался сделать свой взгляд как можно более наивным.
— Безусловно, — кивнул мастер зелий. – Однако защита от дементоров – это очень сильная форма магии. Речь идет о вызове магического покровителя или, говоря коротко, патронуса.
— Патронуса? - насмешливо переспросил мальчик.
— Да, именно так, - кивнул Слагхорн. — Это заклинание отпугивает дементоров.
— Сэр… не могли бы Вы научить меня этому? – спросил Том, задумчиво глядя на пыльные ступеньки убегавшей вверх винтовой лестницы. Если Гриндевальд использует дементоров в качестве штурмовых отрядов, как своё оружие, то научиться защищаться от них было крайне важно.
— Том… — Серые глаза Слагхорна от волнения стали большими. – Вы хоть представляете себе, насколько это сложно? Многим старшекурсникам не удаётся достигнуть результата. Не далее, как неделю назад, мисс Люси Блэкман провалила такой тест. Кроме того, мне трудно понять, зачем Вам это нужно. Школа, поверьте, надежно защищена...
— Понимаю, сэр, — кивнул Том, глядя, как стоявшие у окна гриффиндорцы баловались с волшебными огнями. – И все-таки мне хотелось бы испытать себя.
С минуту зельевар молча рассматривал ученика. – Ну, если только испытать.... Тогда Вам, Том, надо для начала изучить довольно большую книгу о дементорах. Как много времени Вам понадобится?
— Завтра к вечеру, сэр! – радостно воскликнул Том. Слагхорн что-то пробормотал, но мальчик, не расслышав его слова, бежал к Большому залу.
* * *
Вечером Том засиделся в библиотеке. Книга о дементорах оказалась фолиантом в четыреста страниц. Победить этих тварей, судя по книге, было в самом деле сложно. Лил дождь, и струи воды закрывали окна из слюды.
— Как всегда, чем-то озабочен? – раздался переливчатый голос. Том мягко улыбнулся: между стеллажей зависла прозрачная фигура Серой Дамы.
— Зачем Гриндевальд убивает и мучает людей? – неожиданно спросил Том.
— Темные волшебники были во все времена, — пожала плечами призрак Райвенкло. – Рано или поздно Гриндевальд падет, и тогда на смену ему придет более могущественный темный волшебник.
— Тот, который станет Мастером Смерти? – Том попытался улыбнуться, хотя его улыбка выглядела фальшивой.
Серая Дама сделала в воздухе пируэт. – Ты знаешь о Мастере Смерти? – удивилась она.
— Случайно узнал, — пробормотал Том. – Скажите, Елена, — его длинные пальцы задергались сильнее, — Мастер Смерти – это высший титул темного мага?
— Не совсем… — пробормотал призрак. – Не пойми меня неправильно, но я не могу говорить о таких вещах. – Елена развернулась и помчалась к выходу.
Том не стал преследовать Серую Даму, хотя от волнения больше не мог заниматься. Миновав картинную галерею он вышел на маленькую лестницу и начал долгий спуск. Тусклые факелы отбрасывали сумрачные отблески на базальтовые ступеньки. Несколько старшекурсниц на лестничной клетке спорили о том, кому достанется роль Аматы, однако Том проскочил мимо них.
В слизеринской гостиной было оживленно. К удивлению Тома никто не обратил на него внимания: почти все уткнулись в номера «Ежедневного пророка». Некоторые первокурсники пытались играть в волшебные шахматы, но Том понимал, что они просто стараются скрыть страх.
— Что-то случилось? — пробормотал он, подбежав к Марте Винс.
— Ой, Том, — Марта бросила взгляд странных для брюнетки синих глаз. – Вернулся из библиотеки? Вот, возьми, — девочка протянула ему газету. Том, сев в кресло, сразу впился взглядом в статью:
Нападения дементоров: первые жертвы
Нападения дементоров, вышедших из-под контроля министерства в конце сентября, продолжаются. Сегодня утром дементоры напали на Кентербери. По предварительным сведениям погибло семь маглов. Есть жертвы и среди отряда авроров. Министерство магии не исключает, что дементоры, как и многие другие темные создания, переходят на сторону Гриндевальда. Министр Гектор Фоули написал прошение об отставке.
— Невероятно… пробормотал Том и тут же осекся. Возле одного из кресел столпились первокурсники. Невысокая белокурая девочка тихонько вытирала раскрасневшиеся веки. Том вспомнил, что ее зовут Элеонора Монтегю.
— Отец Норы погиб,— заметила Марта. Том вздрогнул, вспомнив погибшую месяц назад мисссию авроров в Варшаве.
— Том… — Девочка неожиданно подпрыгнула со стула, обняла его и уткнулась лицом ему в плечо. – Том, почему? — Громко всхлипнула она. - Я знаю, что это все сделал Гриндевальд!
— Не волнуйся, Нора. Мы обязательно отомстим! — Голос Тома неожиданно для него самого стал жестким и надменным.
Не глядя на первогодок, он оторвал лицо девочки от мантии и, развернувшись, пошел в спальню. Идя по коридору, он с ужасом думал о том, скольких волшебников уже убил Гриндевальд.
— О, Томми! – ухмыльнулся Нортон, как только он стал переодеваться в пижаму. К отвращению Тома, ни Крэбб, ни Блэк не спали. – Говорят, ты стал кумиром наивных первокурсниц?
— Учил бы ты, Мальси, трансфигурацию на ночь, — Том лег на кровать и демонстративно открыл книгу. – А то, поди, провалишь экзамен.
— Ricrusempra! — воскликнул с ненавистью Нортон.
— Protego! — мгновенно среагировал Том. Белый луч его палочки отбросил заклинание, и Мальсибер под общий хохот стал кататься от щекотки.
— Сдохни, грязнокровка! – плаксиво крикнул Мальсибер, когда Альфард Блэк, наконец, снял с него проклятие.
— Ты имеешь в виду себя, Мальси? – заметил Том. – Тогда я с тобой солидарен! — Новый взрыв хохота сотряс спальню, и Том, бросив на Нортона ехидный взгляд, задвинул полог. Подождав, пока стихнет смех, он наколдовал светящийся синий шар и углубился в книгу.
* * *
Том шел по огромному белому полю. Сухая метель наметала сугробы. Низкое серое небо сливалось со снежной пустыней, нависая над горизонтом. Том точно не знал, где находится это поле: скорее всего, в далекой северной стране или даже у полюса. Дрожа от холода, Том сильнее укутался в теплый плащ и тотчас вскрикнул: перед ним возникла огромная льдина. Льдина все росла, пока, наконец, не превратилась в зеркало с отражением змееподобного лица.
— Посмотри сюда, Том, — прошептал глумливый голос. В гигантском зеркале появилась толстая книга в черном кожаном переплете.
— Что это? — прошептал мальчик, щурясь от слепящей пурги.
— Это? — голос разразился смехом. — Это то, о чем ты мечтаешь, Том. Тебе нужно лишь прочитать ее.
Он подошел к зеркалу и протянул руку. К изумлению Тома книга оказалась в его руках. Черная кожа обложки показалась ему омерзительной. Дрожа от страха, мальчик поскорее открыл ее. На огромном листе появились зеленые буквы.
— Avada Kedavra… — с ужасом пробормотал Том. – Нет! – закричал он. Ледяная пустыня была по-прежнему безмолвной.
Том осмотрелся и с облегчением осознал, что сидит на кровати. Он хотел было посмотреть на часы, но почувствовал сильный холод. Даже под одеялом руки и ноги стали ледяными. С соседней кровати раздалось сопение: Альфард Блэк, проснувшись, подул на руки и с головой укутался под одеяло. Подождав, пока он уснет, Том откинул полог и, дрожа, вылез из кровати.
Было около пяти часов. Накануне Том договорился с мисс Лаймон, что с утра продолжит работу над книгой о дементорах. Вбежав в пустой библиотечный зал, он занял место между стеллажами. Едва Том открыл книгу, как его взгляд упал на вход в Запретную секцию. К удивлению мальчика, резная дверь не была заперта. Возможно, ее забыла закрыть мисс Лаймон; возможно, сюда залез ночью кто-то из учеников... Том знал, что библиотекарша всегда приходила в начале восьмого. Закрыв книгу, он, слушая дробь дождевых капель о подоконник, осторожно нырнул в приоткрытую дверь.
В Запретной секции было темно. Том зажег огонек на конце палочки и пошел между стеллажами. Он внимательно осмотрел раздел с литерой «С», ища что-нибудь о Тайной комнате. Книг с подобным названием ему подобрать не удалось. Зато в разделе «D» он заметил книгу в черном кожаном переплете.
— «Темные волшебники», — прочитал Том. Дрожащей рукой он открыл книгу и, осмотревшись, стал читать:
Тёмное сообщество – сообщество темных волшебников, объединившихся для достижения целей, связанных с темной магией. Темное сообщество имеет собственную иерархию. Во главе Темного сообщества стоит самый могущественный темный волшебник эпохи.
Так вот что утаивал призрачный профессор Бинс! Том сделал огонек на конце палочки сильнее и, дрожа, перевернул страницу:
Самым сильным Темным волшебником современности выступает австрийский маг Геллерт Гриндевальд. Подобно другим великим темным магам, Гриндевальд ищет пути преодоления смерти с помощью черной магии. Некоторые темные маги, однако, утверждают, что наиболее могущественным станет следующий Темный волшебник или «Темный мастер». Согласно пророчеству, его явление должно было произойти в прошлый Хэллоуин, а его восход должен начаться в день величайшего триумфа Гриндевальда.
Том почувствовал, как похолодели руки. Год назад в школу вторгся темный колдун, убивший Линн Пинетти и возвестивший о приходе Темного Мастера. Дрожа от холода, мальчик вынырнул из Запретной секции и, прячась между стеллажами, пошел к выходу.
— Интересно, почему так холодно? — спросил Том пролетавшую Серую Даму.
— Проблемы с отоплением, — пожала плечами призрак. — Здесь иногда ломаются печи. Такого, правда, не было лет двести...
— Ну да, вижу, — рассеянно кивнул Том, глядя, как перепачканный сажей карлик Мур хлопотал возле печной заслонки. Вздохнув, он быстро пошел на завтрак. Глядя на тусклые отблески мраморных ступенек, он не мог понять, отчего его преследует ощущение неясной тревоги.
Том уже подходил к Большому залу, когда почувствовал, будто на него опрокинули ушат ледяной воды. Через минуту он понял, что так и есть: над ним летал ковш, а рядом хохотали Пруэтт с Вэйном.
— Кретины, — прошипел Том, отряхивая жилет.
— Что, грязнокровные змеи не любят холодную воду? – хохотнул Мальком.
Он не успел договорить. К изумлению Тома, через пару секунд Вэйн упал и стал кататься по кафельному полу. Игнотус закричал. А еще через мгновение Том заметил, что лицо и руки Малькома покрылись гнойными пятнами.
— Что здесь произошло? – подбежавший профессор Раджан строго посмотрел на всех троих.
— Поверьте, сэр, я не причем, — заметил Том. – Эти двое облили меня, — он показал на мантию, — а потом устроили разборку между собой.
— В самом деле? – удивился профессор Раджан. – Что же, минус сорок баллов с Грифиндора. Пруэтт наградил Тома презрительным свистом, но слизеринец не обратил на него внимания.
«Посмотри, какой эффект, — усмехнулся в голове насмешливый голос. – Если ты выучишь темную магию, результат будет куда более плодотворным».
«Заткнись. Это запрещено», — крикнул себе Том.
«А если нападет Гриндевальд? Зная темные искусства, ты мог бы сражаться с темными магами на равных», — продолжал первый голос.
Пораженный Том остановился, глядя на стайку летящих сов. Учителя спешили в Большой зал, накинув меховые куртки. На какой-то миг он был готов согласиться с голосом, но затем заставил себя замолчать. «Ты не прав», — неуверенно пробормотал он, присаживаясь за слизеринский стол.
* * *
Уроки в тот день проходили сумбурно: из-за холода учителя кутались в мантии, а ученики дули на руки. Отопление удалось починить только к пяти часам. Профессор Дамблдор бросал на Тома внимательные взгляды, но мальчик не обращал на них внимание. После ужина он побежал в подземелья.
В кабинете профессора Слагхорна царил зеленоватый полумрак. Камин весело пылал, согревая помещение. На почетном месте стояли турецкие песочные часы из изумрудов. Зельевар расхаживал по комнате, словно ожидая кого-то.
— А, Том, — улыбнулся он. – Неужели Вы уже прочитали книгу?
— Да, сэр, — кивнул Риддл.
— В таком случае, скажите, что нужно для вызова патронуса?
— Совершенно верно. Попробуйте, мистер Риддл. Заклинание называется Expecto Patronum, — заметил зельевар.
Том задумался. У него не было подходящих воспоминаний. Единственное, что он мог придумать, был первый урок трансфигурации.
— Expecto Patronum, — Том взмахнул палочкой, вспоминая, как класс апплодировал ему, когда на столе появилась иголка дикобраза. Ничего не произошло. Профессор Слагхорн посмотрел на Тома со смесью снисходительности и легкого ехидства.
— Не страшно, Том. – От стыда мальчику захотелось залезть под парту. – Возможно, Вы подобрали не то воспоминание?
— Я не… — пробормотал Риддл и вдруг посмотрел на камин. Перед глазами поплыла картинка, как Лесли предложила ему сделать шар из открыток. Том улыбнулся, и девочка что-то забормотала, начав чертить кружок на картинке.
— Expecto Patronum! – радостно воскликнул Том. Большая белая змея выплыла из его палочки и, как призрак, поплыла по комнате, заполняя ее призрачным светом. Профессор Слагхорн, однако, смотрел на ученика испуганными глазами.
— Что-то не так? – спросил Том.
— Нет-нет, Том, все замечательно. Однако, это очень необычно… — бормотал он. – Патронус-змея – это в самом деле невероятно. Пожалуйста, не говорите пока, какой формы Ваш патронус.
— Хорошо, сэр, — кивнул Том, закрыв за собой большую плотную дверь. Он пребывал в легком недоумении от того, почему ему следует скрывать своего покровителя. Впрочем, если это было так важно, то, скорее всего, следовало внять совету мастера зелий. Теперь он мог защищаться от дементоров, но мог ли он защититься от самого темного волшебника?
В тот же миг Том заметил, как по пустому коридору промелькнула небольшая тень. Том едва не пропустил ее и быстро сковал странную тень заклинанием ватных ног. Подойдя ближе, он заметил, что это обычная серая мышь.
«Ну же, Том, — прошептал насмешливый голос. – Давай, это твой шанс!»
«Я не могу, — повторил Том… — Я…»
«Не трусь, Томми. Это только научный эксперимент», — заметил холодный голос. На какой-то миг мальчику почудилось, будто это голос змееподобного лица из его кошмаров, но он быстро прогнал эту мысль.
Том посмотрел на голый хвост грызуна и почувствовал волну омерзения. Он ненавидел мышей и крыс, и угрызения совести за жизнь грызуна не будут его мучить. Чувствуя себя абсолютно спокойно и уверенно, он поднял палочку. Впервые в жизни он чувствовал странное наслаждение от того, что лишит какую-то тварь жизни.
— Avada Kedavra! – воскликнул Том, направив палочку на серый комок. Зеленый луч осветил зверька. Мышь пискнула, перевернулась на спину и замерла.
С минуту Риддл смотрел на неподвижное животное. Это была только мышь, но внутри было странное чувство, будто произошло что-то непоправимое. Хотя Том был ростом не менее шести футов, он почувствовал себя ужасно маленьким, как будто его одолел кто-то значительно больше него. Тело бил озноб, и Том, испарив труп грызуна, побежал к гостиной.
Примечание:
·История постановки этой пьесы воссоздана на основе комментария Альбуса Дамблдора в «Сказках барда Бидля».
— Ты молодец, Том, — глумливо улыбнулся его призрачный двойник.
— Я не... — пробормотал Том. Он стоял в приютской комнате возле большого зеркала. У входа в комнату валялся труп Бренды. Присмотревшись, Том заметил, что в стеклянных глазах девочки застыло ощущение предсмертного ужаса.
— Посмотри, как это просто, Том, — холодно рассмеялся его двойник.
Он посмотрел в стекло. На этот раз в нем не было призрачного лица. Был только он — Том Риддл. Он шел по сумрачной роще в странной робе, и Рэндальф, Араминта, Друэлла, первогодка Элеонора Монтегю и даже Эмилия Гринграсс с Энтони Крэббом низко кланялись ему. Том как завороженный смотрел на них.
— Ты помнишь, что показывает это зеркало? — рассмеялся его двойник.
Том вскрикнул и резко открыл глаза. Снова жуткий сон, ставший привычным. Поежившись от холода, Том слез с кровати и поплелся в гостиную. Он в сотый раз спрашивал себя о том, что же произошло и почему за минувший год у него сбилось чувство времени.
До завтрака оставалось два часа. Несколько минут Том старательно пытался читать книгу, но вскоре осознал, что не понимает смысла слов. Перед глазами снова вставали зеленая вспышка и труп грызуна. Этот зеленый луч представлял собой нечто настолько злое, что при одной мысли об этом у Тома бежали по спине мурашки. Бесспорно, Том и до этого не был ангелом: он был замкнутым, угрюмым, одиноким, но никогда не получал наслаждения от убийства и боли. Теперь ему казалось, будто в тот миг он стал другим человеком.
«Ты напрасно разволновался, — хмыкнул в голове насмешливый голос. — Ты ведь только поставил важный эксперимент, разве нет?».
«Это была темная магия, — заспорил другой, тонкий и детский. — Подумай, Том: ты теперь убиваешь, как настоящие темные маги!»
— К черту... — пробормотал Том, глядя на каминное пламя. Губы неприятно пересохли, и ему хотелось пить. — Это всего лишь мышь.
Мальчик снова посмотрел на ветхую книгу и только тут сообразил, что перед ним были "Сказки барда Бидля", которые накануне он взял в библиотеке. Дрожащей рукой он бросил книгу в портфель и вышел из гостиной. В коридоре сквозило: хотя печи начали работать, они не прогрели за ночь замок. Только в приоткрытой двери класса для зелий горел тусклый свет свечей. Заинтересованный Том притаился у дверного косяка.
— Не вижу поводов для беспокойства, Альбус, — заметил Диппет с нотками легкого покровительства. — Хогвартс очень надежно защищен.
— Армандо, — устало вздохнул Дамблдор, — только за минувший год я ежемесячно перехватывал с десяток темных книг, которые люди Гриндевальда посылали в школу. Такие книги предназначены для доверчивых студентов, которым захочется узнать, что такое черная магия.
— Гриндевальд шлет их до сих пор? — пролепетал Диппет.
— Теперь нет. И это, поверьте, меня волнует, — профессор трансфигурации понизил голос, — Я боюсь, что Гриндевальд использует праздник для нападения.
Том не дослушал конец фразы, поскольку Дамблдор внимательно посмотрел на дверь. Новости казались настолько невероятными, что у мальчика на бегу дрожали колени. Когда он вошел в Большой зал, все еще убранный летающими тыквами, здесь уже было людно. С противоположного стола ему помахала рукой Миранда. Том вяло улыбнулся ей в ответ и плюхнулся рядом с кем-то, кто сидел к нему спиной. Едва он сел, этот кто-то обернулся, и оказалось, что перед ним была Лукреция Блэк.
— Я не желаю есть рядом с грязнокровкой, — презрительно скривилась девочка. — Убирайся!
— Не смей называть меня грязнокровкой! — прошипел Том, сверкнув глазами.
— Да что ты? — фыркнула Лукреция. — У меня испортился крем в заварном печенье от твоего магловского духа!
Несколько третьекурсниц рассмеялись. Том с яростью отодвинулся от их компании. Он чувствовал неодолимое желание запустить в Лукрецию пыточным проклятием и с трудом сдерживал дрожь в руках.
«Подумай об этом логически, — прошептал насмешливый голос. — Темные силы хотят, чтобы вы изучили черную магию. Почему бы не опередить их, почему не изучить ее самому?»
«Ты еще не убедился, как ужасна темная магия?» — заспорил детский голос.
«А Гриндевальд? — коварно спросил насмешливый голос. — Если Гриндевальд правда нападет на школу? Ты ведь едва знаешь непростительные».
Пораженный Том уставился на учительский стол. Речь, разумеется, не шла о том, чтобы стать темным волшебником. Однако посмотреть в Запретной секции пару книг по черной магии казалось Тому вполне законным. Неожиданно для себя он почувствовал сильный голод. Быстро подвинув омлет, Том накинулся на еду.
* * *
Ноябрь присыпал хогвартские башни снежной пудрой. Колючие снежинки, обжигавшие холодом лицо, предвещали морозную и затяжную зиму. На уроках и переменах, в коридорах и Большом зале только и шли разговоры о ролях и декорациях. За этими сплетнями были почти забыты нападения дементоров, хотя их жертвами стали еще три городка на южном побережье.
Новости о Гриндевальде становились тревожнее: темный волшебник заявил о создании в Европе «нового порядка». Резня на оккупированных Рейхом землях устраивалась почти каждый день, а авроры, которые выступали против сторонников Гриндевальда, погибали. От этих сообщений Тому еще сильнее хотелось обследовать Запретную секцию. Счастливой случайности вроде «Фелициса» или открытой двери у него не было, а перспектива попасться карлику Муру его не радовала. Том подумывал о том, не попросить ли разрешения на поход в Запретную секцию у своего декана, но тотчас одергивал себя. Профессор Слагхорн мог рассказать Дамблдору, а этого Том хотел меньше всего.
Наконец, наступило тридцатое ноября — день, когда профессор Бири должен был огласить имена отобранных им актеров. Том проснулся на рассвете в холодном поту. Ему снился нескончаемый кошмар, соединивший в себе разнообразные версии всех предыдущих, и этот новый страшный сон казался ещё более реальным. Дрожа, Том натянул мантию и поплёлся вниз по лестнице. Когда он спустился в Большой зал, то заметил, что тот был уже забит учениками.
— Что же, пора огласить роли! — воскликнул директор Диппет.
— Итак, после отборочных бесед я принял решение. — Голос профессора травологии предательски дрожал. — Альтеда — мисс Лира Каллаган, Гриффиндор, седьмой курс!— Красный стол взорвался аплодисментами. Том рассеянно смотрел, как невысокая темноволосая девушка выбежала на сцену.
— Аша — мисс Люси Блэкман, Слизерин, шестой курс. — Высокая девушка с серебристым бантом в светло-русых волосах встала и, постукивая каблуками, побежала к преподавательскому столу. Том аплодировал вместе со всеми и, глядя на Араминту, не смог сдержать улыбку: раскрасневшаяся девочка в буквальном смысле слова глотала слезы, глядя на позолоченную тарелку.
— Амата — мисс Элизабет Бёрнз, Хаффлпафф, шестой курс. — Высокая кудрявая девушка с голубыми глаза встала и робко пошла вперед. Зал приветствовал ее шипением и улюлюканьем. Люси скривилась, сокрушенно подняв глаза.
— И, наконец, сэр Невезучий — Рудольф Догвуд, Гриффиндор, седьмой курс. — Бурные аплодисменты показывали, что долговязый блондин пользовался всеобщим успехом. Том знал, что он был капитаном гриффиндорской команды и, по слухам, одержал немало побед не только в квиддиче, но и в борьбе за сердца болельщиц.
— Шлюха! — раздался вдруг крик, когда Рудольф взял за руку Элизабет. Взрыв хохота потряс зал, и директору Диппету пришлось крикнуть на учеников.
— Почему ее зовут шлюхой? — спросил Том сидящую рядом Друэллу.
— Ты не знаешь? — спросила удивленная Араминта. — Она не просто встречается с Догвудом, но и спит с ним!
Рэндальф Лестрейндж расхохотался:
— Догвуд, интересно, сам надевает по утрам чулки на Лиззи? — Араминта и Друэлла рассмеялись, и их смех подхватили другие слизеринцы. Том рассеянно посмотрел на волшебный потолок, изображавший снеговые тучи.
На Защите от темных искусств было скучно. Профессор Мэррифот дала огромную контрольную, с которой Риддл справился за полчаса. Оставшееся время, он подперев щеку, наблюдал, как пишут остальные. Пошел снег, и Том стал тихо смотреть, как падают белые хлопья.
Урок заклинаний прошел интереснее. Профессор Раджан объяснял заклинания освещения, и Том быстрее всех наколдовал холодный голубой шар. Мальсибер и Крэбб начали изводить Эллу Боунс, направляя искры на ее каблуки. Девочка взвизгивала от страха, что только забавляло Нортона, Энтони и Эмилию.
— На шестом курсе, — сказал профессор Раджан, размахивая на ходу длинной тяжелой мантией, — вы будете не только учить древние руны, но и пробовать составлять сами заклинания. — Для всех желающих я также, начиная с пятого курса, веду факультатив по древнеегипетскому языку.
В голове Тома мелькнул лучик. Он не был уверен, но, возможно, непонятные письмена на книгах в Запретной секции были на древнеегипетском языке. Несколько хаффлпаффцев рассмеялись, и Том с отвращением посмотрел на них: вид чужой тупости всегда был ему невыносим.
— Профессор, — осторожно спросил Том, подойдя к учительскому столу после урока. — Можно я начну ходить на Ваш факультатив со следующего семестра?
— Том… — профессор Раджан казался растерянным. — Я знаю, что Вы очень способны, и все же я должен спросить разрешения у профессора Мэррифот.
— Спасибо, сэр, — улыбнулся Том. Он с интересом отметил, что тонкие смуглые руки профессора тонут в рукаве, как у настоящих индийских факиров. — И еще один вопрос, сэр: не могли бы Вы рассказать о заклинаниях невидимости?
— Заклинания невидимости? — нахмурился профессор Раджан. — Это очень сильная магия, Том. Их не изучают раньше седьмого курса. Это даже не уровень СОВ, — пожал плечами декан Райвенкло. — Скорее, ПАУК.
— Благодарю, сэр, — Том выдавил из себя улыбку и быстро пошел по движущейся лестнице.
Ему казалось, будто он снова попал во власть странной эйфории — наподобие той, что охватывала его, когда он залезал на Пасху в Запретную секцию, покупал книгу о непрощаемых проклятиях или (Том до сих пор содрогался при этом воспоминании) шел убивать кролика Стаббса. Тонкий голос внутри шептал, что изучать темную магию запрещено, но Том властно глушил его.
«Я хочу изучать египетский язык и больше ничего», — прикрикнул он на себя.
«Не лги… Не лги себе снова, Том», — зашептал тонкий голос.
Том вздрогнул. У подоконника стояла Миранда, смотря на отдаленные вершины гор. Том знал, что когда у его подруги было хорошее настроение, она залезала с ногами на подоконник. Но сейчас Тому казалось, будто девочка готова расплакаться.
— Все хорошо? — спросил он, подбежав к подруге. Миранда, не говоря ни слова, кивнула. Том посмотрел на подоконник, где лежал свежий номер «Пророка».
— «Польское государство ликвидировано, — прочитал он. — Восточные земли включены в состав СССР. На основной территории Рейх создал генерал-губернаторство». Тебя это волнует?
— Я ведь на четверть полячка, — вздохнула Миранда. — В детстве хорошо говорила по-польски.
— Может, что-то еще изменится. - Это звучало глупо, но ничего другого для ее утешения Том придумать не мог.
— Ладно, не будем, — через силу улыбнулась девочка. — Слышал про постановку в Сочельник? Говорят, профессор Дамблдор сделает невероятные декорации. Мне читали в детстве «Сказки барда Бидля», но я, представляешь, забыла сказку о фонтане.
— Ой, страшная чушь, — вздохнул Том. — Я дважды начинал ее, но не продвинулся дальше четвертого абзаца и посмотрел концовку. Там, представь, полное надувательство: кретин Невезучий получил любовь шлюшки Аматы, - фыркнул мальчик, - а фонтан оказался даже не волшебным.
— А я и не ожидал, что Вы оцените эту сказку, Том, — раздался рядом мягкий и чуть насмешливый голос Дамблдора. Том обернулся. Несколько мгновений профессор внимательно смотрел на ученика, а затем, грустно улыбнувшись, пошел прочь.
* * *
К середине декабря Том уже достиг успехов в изучении заклинаний невидимости. Домашние задания не отнимали много сил, и вечерами он изучал учебник для седьмого курса. В книге бегло описывались способы достижения невидимости, в том числе редкие мантии-невидимки. Гораздо больше внимания уделялось постановке магической защиты. Каждый вечер Том выписывал компоненты защитного заклинания, а затем разучивал его.
Незаметно подошли Рождественские каникулы. Гирлянды из остролиста и серебряной мишуры увили лестничные пролеты, а в шлемах пустых доспехов зажглись несгораемые свечи. Двадцатого декабря лесничий Огг установил рождественскую ёлку, которой на этот раз оказалась огромная корабельная сосна. Пурга засыпала подходы к теплицам, и второкурсники вместо травологии любовались, как профессоры Раджан и Дамблдор развешивали в полутемном зале ёлочные игрушки. В сосновых ветках тускло горели красные фонари, освещая длинные иголки таинственным светом. Через мгновение феи погасили их и тотчас взмахом палочек зажгли зеленые огни.
— Том, у меня хорошие новости! — воскликнул профессор Раджан. — Профессор Мэррифот разрешила Вам ходить на факультатив по египетскому языку.
— Благодарю, сэр, — улыбнулся Том, задумчиво глядя на мигающие хрустальные фонари.
— Кстати, Том... - замялся профессор Раджан. - Я принёс Вам начальный курс, чтобы Вы могли почитать. — Он вручил слизеринцу очень толстый фолиант.
В тусклых огоньках мелькнула фигура профессора Бири, который, теребя в руках маленькую сосновую ветку, на ходу давал наставления Лире Каллаган. Том рассеянно посмотрел, как струи мокрого снега рассыпаются над елкой, и пошел в гостиную. Судя по сообщениям в "Пророке", дементоры напали на пригороды Эдинбурга, и слизеринцы бурно обсуждали новости. Том выбрал кресло подальше от остальных и так же уткнулся в газету. Но вскоре он бросил это занятие, потому что был не в состоянии сосредоточиться. По непонятной причине ему не давала покоя фраза Дамблдора, что сказка о фонтане не могла ему понравиться. Единственной сказкой, которая нравилась Тому, было начало "Снежной королевы" — история про тролля и волшебное зеркало, в котором все отражалось в странном свете. Тому хотелось почитать продолжение, но к его огорчению, больше ничего об этом в сказке не было.
В Сочельник Тому приснился новый кошмар, где его двойник указывал на змееподобное лицо в зеркале и о чем-то советовался со злым духом. Том, дрожа, вышел в гостиную. Накануне ему удалось установить сплошную защиту. Если все пойдет по плану, через пару дней он смог бы, наконец, посмотреть темные книги. Миновав Малый Холл, освещенный тусклыми огоньками свечей, мальчик пошел в библиотеку и просидел весь день над книгами о формах невидимости.
Без четверти семь Том поднялся в гостиную. В честь Рождества она была украшена зелеными и серебристыми свечами, отражавшимися в хрустальных шарах маленькой голубой ели. К отвращению Тома его одноклассники прихорашивались, словно собирались на бал. Альфард Блэк надел коричневую мантию; Рэндальф Лестрейндж предпочел бордовую; Нортон Мальсибер важно натягивал темно-серую мантию и крутил в руках черные карнавальные очки.
— Мне идет? — спросил он Энтони Крэбба, который примерял огромную голубую мантию.
— Ну, просто маркиз Карамболь*, — ухмыльнулся Том.
— Ты тупая, ничего не стоящая грязнокровка! — закричал с ненавистью Нортон под дружный смех слизеринцев.
Сам Том обречённо переоделся в парадную, хотя и слегка поношенную мантию из чёрного бархата с серебряной отделкой. Том знал, что было довольно вульгарно всё время носить чёрное, но этот цвет соответствовал его волосам и, в данный момент, его настроению. Том не стал дожидаться остальных, а быстро пошел по парадной лестнице, усыпанной наколдованным инеем. Привычные газовые фонари, покрытые снежинками, были окутаны облаками белого света и казались сошедшими с праздничных открыток.
— Счастливого Рождества, Том! - помахала ему Друэлла Розье. Она стояла на нижней площадке и весело болтала со Сьюзен Пак. Том мягко улыбнулся подруге, глядя на ее фиолетовую накидку.
В холле стояла праздничная толчея. Ученики, как завороженные, ожидали восьми часов. Араминта надела длинное синее платье и белые перчатки до локтя. Дженни Сполдинг и Мона МакКейб стояли в почти одинаковых кремовых платьях, напоминая двух сестер. Игнотус Пруэтт надел вместо мантии замшевый пиджак с бабочкой, чем вызывал восторги у целой группы гриффиндорок. Августа Энслер набросила на ярко-красное платье новогоднюю мишуру. Том с усмешкой подумал о том, будет ли она светиться в темноте.
Наконец, тяжелые двери распахнулись, и толпа хлынула в зал. Том, как и многие, не смог сдержать возглас восхищения: стены зала изображали сад из цветущих вишен и груш. Волшебный ветер легонько трепал их макушки, и от его дуновений белые цветы разлетались по сторонам. В саду было много гротов с кустами диких роз, над которыми пролетали маленькие феи. Задняя стена, где находился учительский стол, была закрыта занавесом. Обеденные столы исчезли: вместо них стояла сотня сидений, а в воздухе горели снизки белых свечей.
— Пленен силой искусства, грязнокровка? — услышал Том насмешливый голос Мальсибера. Стоявшая рядом Эмилия Гринграсс рассмеялась.
— Судя по мантии, ты не даром выбрал в спутницы Гринни, — парировал Риддл, рассматривая бирюзовую мантию Эмилии. Мальсибер хотел что-то возразить, но Том пошел к сидениям. Сидевшая неподалеку Дженни Сполдинг послала ему кокетливую улыбку, но Том не обратил на гриффиндорку ни малейшего внимания.
— Ты не против? — спросила Миранда, показав на сидение рядом с ним.
— Конечно, нет, — улыбнулся Том, подивившись ее наряду. Миранда надела короткое горчичное платье, перетянутое простым поясом, и белые босоножки.
— Говорят, — улыбнулась девочка. — Догвуд почти бросил Элизабет и ухаживает за вашей Люси.
— С каких пор тебя интересует, с кем спит это животное Догвуд? — засмеялся Том.
— Об этом сейчас не говорит только ленивый, — улыбнулась Миранда, обнажив маленькие неровные зубы. — Вчера они болтали о том, как подают кофе в постель, и Элизабет еле сдерживала слезы.
— Плакать из-за Довгуда? — удивился Том. Он вспомнил, что Люси вчера в самом деле победно прохаживалась по Большому залу, вплетя в волосы изумрудную ленту. И все же страдать из-за Догвуда, которого слизеринцы звали "орангутангом", казалось ему верхом глупости.
— Попрошу внимания! — профессор Дамблдор предупредительно поднял руку. Голоса смолкли, и свечи погасли, как по команде.
— Смотрим! — весело прошептала Миранда и, поправив очки, посмотрела с улыбкой на сцену. От сияющих глаз девочки Том почувствовал прилив тепла и последовал ее примеру.
— Сейчас наш новый хогвартский театр покажет сказку «Фонтан феи Фортуны». - Взрыв аплодисментов прервал слова Дамблдора. - Мы не случайно решили поставить именно ее, — доверчиво улыбнулся декан Гриффиндора. — Ведь это сказка о любви. Сказка о том, что любовь не ведает разделения на умных и глупых, магов и маглов, достойных и недостойных. Сказка о том, что перед великой силой любви все равны!
Том нахмурился. Ему снова казалось, будто Дамблдор заготовил эту странную речь для него. Профессор Бири неуклюже выбежал на сцену и, взмахнув палочкой, открыл занавес. Зал потонул в аплодисментах при виде заросшего травой холма, на вершине которого стоял фонтан в виде четырех чаш.
Первой вышла на сцену улыбающаяся Аша. Возможно, это была иллюзия, но Тому казалось, будто он каждой клеточкой тела чувствует ее победу. Амата выходила жесткой пружинящей походкой — Том понимал, что она не хочет показать свое огорчение. Альтеда выходила неуверенно, словно волновалась из-за своей игры. Амата уже развернулась к подругам, как вдруг из-под холма вспыхнул огонь. Гигантская голова огневицы, развернувшись, бросила в декорации столп огня. Первые ряды отчаянно закричали. Девочки, подобрав парадные платья, повскакивали с кресел. Змей выпустил новую волну пламени, и рождественская сосна вспыхнула, как спичка.
— Aguamenty! — воскликнул профессор Бири, направив палочку на змея. Огневица зашипела и, выпустив еще одну струйку огня, зажгла холм.
Ученики беспорядочно толпились у входа, налетая друг на друга. Девочки отчаянно визжали, и только Том не мог отвести взгляда от сцены: Амата и Аша выпускали друг в друга столпы искр. Рядом с ними метался профессор Бири, пытаясь сделать хоть что-нибудь.
— Все на улицу! — громко сказал Дамблдор.
Потрескивавшая от огня стена разъехалась в разные стороны, открывая проход в вестибюль. Миранда, оцепенев, смотрела на поединок волшебниц, но Том, схватив ее за руку, потащил к выходу. Через пару минут они, протиснувшись через толпу, выскочили на улицу. Рядом с обледенелой ступенькой валялся старый черный плащ, и Том поскорее накинул его на озябшую Миранду. Невдалеке слышались визги и сухой треск горящего дерева. Многие ученики кашляли от дыма, и старшекрусники выносили их на мороз, укрывая мантиями.
Некоторое время Том смотрел на этот действо, не понимая, что его волнует. Ночное небо стало совершенно черным. Внезапно ему показалось, будто вокруг воцарилась гробовая тишина, хотя люди по-прежнему двигались. Том вспомнил, что о чём-то подобном он читал в книге про дементоров: когда они приближались, наступала тишина. Из Запретного леса послышался гудящий шум. Следом из-за деревьев появилась полсотни высоких фигур в капюшонах.
Том мгновенно выхватил палочку. Он знал о губительной силе дементоров, и не хотел, чтобы ее воздействие испытали он сам или Миранда. К его удивлению, ни одному ученику пока на удавалось выпустить Патронуса.
— Expecto Patronum! — выкрикнул Том, сконцентрировавшись на мысли, как они с Лесли выходят из приюта.
Из палочки вырвалось что-то высокое в виде гигантской серебристой змеи. Некоторое время она кружилась в воздухе, а затем помчалась по направлению к дементорам. Но тут все они разом глубоко и вздохнули, и счастливые воспоминания тотчас покинули Тома. Стало невыносимо тоскливо, и перед глазами поплыли сцены из приютской жизни. Генри Ойрен говорил Патрику Фелпсу, что надо побить «кошака». Судя по вскрикам и всхлипываниям других учеников, дементоры оказывали на них такое же влияние. Том обернулся и ужасом увидел, что Миранда была на грани обморока. Кто-то из старшекурсников потянул ее в сторону замка.
Дементоры приближались. Том попытался снова вызвать покровителя, но не смог: счастливых воспоминаний больше не было. Едва он только вспомнил радостный момент, как эти мысли сразу сдуло очередным глубоким вздохом дементоров.
— Expecto… - слабо прошептал Том. Руки слабели, и глаза закрывала тьма.
Примечание:
* Маркиз Карамболь — псевдоним Генриха Айзенштайна из оперетты И. Штрауса "Летучая мышь". Том достаточно ехидно высмеивал Нортона, намекая, что он, как и Айзенштайн, был самозванным дворянином.
Том почувствовал, как на плечо опустилась холодная склизкая рука. Он оглянулся и увидел дементора. Леденящее чувство пронзило внутренности, глаза застлал туман. Изо всех сил сконцентрировавшись, Том представил себе, что все закончилось, и они с Мирандой счастливые бегут, взявшись за руки, к школе.
— Expecto Patronum! — крикнул Том. Из палочки тотчас выплыла серебристая змея. Она скинула руку дементора с плеча и, извиваясь, прогнала три фигуры в капюшонах обратно во тьму.
Дементоры, не меньше сотни, скользили со всех сторон по берегу озера и уже кружились возле входа. Рядом мелькали вспышки: старшекурсники пытались вызывать патронусов, но они гасли в морозном воздухе. Из темноты надвигались все новые группы дементоров, окружая учеников. Брезгливо отряхнув плечо, Том упал в снег и пополз прочь от входа.
Прошло, должно быть, минут пятнадцать прежде, чем Том заметил огромный сугроб. Рядом с ним сидела высокая худенькая девочка. Несмотря на мороз, она сбросила капюшон, и золотистые волосы растрепались по плечам. Присмотревшись, он узнал капризное личико четверокурсницы Вальбурги Блэк.
— Вэл! — отчаянно крикнул Том. — Вэл, подумай о самом лучшем! — Вальбурга, однако, не подавала признаков жизни. Том поднял палочку, отчаянно моргая, чтобы спастись от мокрых снежных хлопьев.
Перед глазами поплыла картина хмурого мартовского дня. Маленький мальчик лет пяти сидел возле резной ограды и, смотря на водянистые снежинки, потирал руки, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Через минуту, поежившись, он натянул тонкий свитер на щуплое тельце. Парень лет четырнадцати, усмехаясь, со всего размаху ударил его кулаком по затылку. Оглянувшись, Том с ужасом заметил, как одно из призрачных существ подняло полусгнившие руки и откинуло капюшон. На лице не было и глазниц; вместо них виднелась тонкая серая кожа и воронка вместо рта.
"Сейчас… Сейчас…" — бормотал Том, чувствуя себя в полубредовом состоянии. Он изо всех сил сосредоточился, представив, как они с Лесли приносят Марте шары из открыток.
— Expecto Patronum! — воскликнул Том. В тусклом свете патронуса он увидел остановившегося в двух шагах дементора. Серебристое облачко было для него непреодолимой преградой, но из-под черного плаща высунулась длинная, мерзкая, вся в язвах рука, пытавшаяся отодвинуть облако из света. В тот же миг огромное световое облако в виде феникса осветило его и Вальбургу.
— Том! ТОМ! Ты жив?
Том обернулся и увидел, что к нему бежит профессор Раджан. У преподавателя был взволнованный вид, а волосы казались присыпанными снегом.
— Ммм... Ну да, — простонал Том. Метель усилилась, и очертания людей расплывались в призрачные фигуры. — Где Вэл? — обеспокоенно воскликнул он.
— Не волнуйтесь, Том, — улыбнулась подошедшая профессор Мэррифот. — Мисс Блэк в безопасности. Мы немедленно отправим ее в крыло вместе с профессором Бири. Великолепный патронус… — нахмурилась она.
— Профессора Бири задели дементоры? — пробормотал Том.
— Нет-нет, его побили доморощенные актриски, — усмехнулся профессор Раджан. — Он пытался разнять этих двух сумасшедших, но их заклинания покалечили ему голову.
— А дементоры? — прошептал Том, с опаской глядя на засыпанные снегом верхушки Запретного леса.
— Все в порядке. Мы прогнали их, а Вас спас профессор Дамблдор, — продолжала профессор Мэррифот. — Идите, а я постою здесь, — кивнула она.
Вокруг школы царил хаос. Ученики носились туда-сюда, директор Диппет был в панике. Профессор Дамблдор руководил эльфами, которые укладывали учеников на носилки. Том попытался посмотреть на него, но чьи-то руки задушили его в объятиях.
— Том! Том, спасибо! — кричал тонким голосом какой-то мальчик. Том досадливо дернулся и, оглядевшись, узнал первокурсника Сайнуса Блэка.
— Благодарю, Том, — невозмутимый Альфард Блэк также похлопал его по плечу. Том хотел сказать, чтобы они шли к сестре, но не успел: к ним подбежал профессор Гораций Слагхорн.
— Ага, поздравляете своего спасителя? — улыбнулся он. — Мистер Риддл, Вы... вы проявили невероятную храбрость! Невероятную храбрость, и к тому же талант не по годам. Я понимаю, нет ничего, что смогло бы стать Вам достойной наградой, но… сто восемьдесят очков Слизерину Вы заработали честно.
— Вы серьёзно, сэр? — опешил Том.
— Конечно, серьёзно! Поздравляю, поздравляю, мой мальчик, — пожал ему руку глава Слизерина. Он улыбался, но Том чувствовал, что его собственный декан посматривает на него как-то странно. — Идемте в замок! Сегодня вся школа ночует на лестнице в спальных мешках: Большой зал и коридор сильно подгорели, в гостиные не пройти, - вздохнул зельевар.
Тому не надо было повторять дважды. Отделавшись от Блэков, он пошел в громадный холл. Рождественские украшения на парадной лестнице казались Тому ненужной ерундой. Кругом валялись фиолетовые спальные мешки. Несколько минут Том пытался найти Миранду, но затем, поняв невозможность что-либо заметить в толчее, залез в мешок.
— Гашу свет! — объявил вошедший профессор Раджан. — Всем забраться в мешки и не разговаривать.
Фонари и свечи погасли. Только шелестевшие голоса привидений изредка спорили о том, стоял ли за нападениями дементоров Гриндевальд. Время от времени в холл заглядывал преподаватель — проверить, все ли в порядке. Том, однако, не мог уснуть. То ли от волнения, то ли от странного предчувствия, он лежал, поглядывая на потолок.
Было, должно быть, часа четыре утра, когда Том услышал голоса. По фойе шли Диппет и Дамблдор, о чем-то переговариваясь вполголоса. Том прислушался: ему казалось (да и могло ли быть иначе?), что разговор шел о нем.
— Невероятно храбрый и талантливый мальчик! — заметил Диппет. — Подумать только: спас жизнь мисс Блэк! Я полностью согласен с профессором Слагхорном, и от себя готов присудить еще двадцать баллов Слизерину.
— Все верно, Армандо, — вздохнул Дамблдор. — Однако его патронус произвел на меня впечатление.
— Да, невероятно, — пробормотал Диппет. — Том затаил дыхание. — Только один британский маг имел покровителя в форме змеи.
— Меня давно это наталкивает на размышления, — заметил декан Гриффиндора. — Левша с патронусом-змеей — невероятное сочетание, не сказать даже больше.
Тому показалось, что сердце сейчас выскочит из груди. Такое сходство со Слизерином было невероятным для простого совпадения. В соседнем мешке засопел тучный четверокурсник, и Том затаил дыхание.
— …. Вы уверены, что за этим стоял Гриндевальд? — раздался голос Диппета.
— Конечно. Двое его сообщников схвачены в Запретном лесу. Они-то, без сомнения, и направляли дементоров.
— Значит… — в голосе Диппета чувствовалась нотка дежурного сомнения, словно он знал страшную правду, но не хотел верить в нее.
— Это значит, Армандо, что война действительно началась, — спокойно заметил Дамблдор.
Том посмотрел на заколдованные снежинки и сосновые ветки, украшавшие лестницу. Слыша властный голос профессора трансфигурации, он, как никогда, проклинал собственную слабость. Если настоящая война с Гриндевальдом в самом деле началась, то изучить темные искусства было вопросом жизни и смерти.
* * *
Зима сорокового года казалась бесконечной. На смену мокрым метелям пришли снежные бури, и сугробы закрывали даже нижние окна школы. В начале февраля разыгралась такая сильная вьюга, что замела все проходы к Хогсмиду и поломала немало деревьев в Запретном лесу. Печное отопление несколько раз давало сбои. В такие дни завхоз карлик Мур чистил забитые сажей дымоходы, а школьники грелись, разводя во дворе костры из дров. Том чувствовал себя не в своей тарелке: события Рождественской ночи стояли у него перед глазами, как картина, нарисованная в зловещих, мрачных тонах. Кошмары стали сниться ему регулярно, каждую ночь, а тот самый противный мерзкий голос в его голове, казалось, звучал всё сильнее.
Большой зал убрали за два дня, но до самой весны в нем стоял запах гари. Профессора Бири выписали из больницы в середине зимы, когда колдомедики вернули его голове прежний вид. Профессору Кеттльберну повезло меньше: его отстранили от ведения занятий на целый семестр. Директор Диппет сначала хотел посадить в карцер Элизабет Бернз из-за нападения на профессора травологии, но девочка после нападения дементора не выходила из лазарета.
Тома, впрочем, это мало интересовало. В феврале он пару раз ночью пробирался в Запретную секцию, чтобы почитать такие книги, о существовании которых ему не полагалось даже знать. В Пасхальную ночь он нашел «Пособие для начинающих изучать темную магию» и опробовал несколько простейших заклинаний. Было страшновато, но в целом выходило увлекательно. На обратном пути Том присел на подоконник и долго смотрел на порхание снежинок, не понимая, отчего ему кажется, будто должно случиться что-то плохое.
* * *
Третий семестр начался также буднично, как и второй. Том по-прежнему учился по программам повышенной сложности и три раза в неделю осваивал вместе с шестикурсниками египетские иероглифы. На смену мокрому снегу пришли обложные ливни, и на травологию второкурсники приходили продрогшими и мокрыми. Молодой стажер Донан Стоклер, временно заменивший профессора Бири, частенько сушил промокших до нитки учеников.
Десятого апреля Том проснулся рано. Ему снился дурной сон, в котором призрачное змееподобное лицо, усмехаясь, превращалось в копию Тома. Вбежав в Большой зал, он понял, что дурные предчувствия оказались верны. В «Пророке» писали, что армия Гриндевальда внезапно перешла в наступление и за один день захватила Копенгаген. Это, впрочем, было еще не все. Внизу огромными буквами было выведено: «ВТОРЖЕНИЕ ВЕРМАХТА В НОРВЕГИЮ».
— Норвегию-то за что? — раздался, как из тумана, голос Араминты.
— Да так... В гости пришли, — нервно расхохотался какой-то парень.
Несколько голосов продолжали болтовню, но Том, казалось, не замечал их. Внимание Тома занимала колдография, изображавшая, как солдаты в серых шинелях и касках занимали прибрежные скалы. Во всем их облике сквозило нечто призрачное, точно они были ожившими статуями из сумрачной галереи.
В коридоре, как обычно, сновала толпа учеников. Большинство старшекурсников разбились на пары и что-то бурно обсуждали — новости о войне или о поражении Хаффлпаффа. У подоконника сидел Рудольф Догвуд, а у него на коленях раскинулась Люси Блэкман. Том с отвращением посмотрел на них. Еще в прошлом году Люси на всю слизеринскую гостиную с восхищением расписывала игру Догвуда и обещала подругам, что он будет у ее ног.
«Посмотри на Люси, — ухмыльнулся в голове надменный голос. — Она захотела и победила. Тогда почему не может победить Гриндевальд?»
— Ты едва не опоздал, — пробормотала Друэлла, когда он, наконец, вбежал в почти заполненный класс и стал раскладывать книги. Том попытался что-то ответить, но не успел: дверь открылась и вместо профессора Мэррифот в класс вошел Альбус Дамблдор. Изумленные слизеринцы едва не вскочили с кресел, но профессор, улыбнувшись, остановил их взмахом руки.
— Успокойтесь, — Дамблдор старался говорить весело, но Том каждой клеточкой ощущал его волнение. — Профессор Мэррифот уехала в Лондон по срочному вызову и попросила провести занятие вместо нее.
— Профессор, мы как раз… — быстро сказала Друэлла, открыв свиток.
— Нет-нет, мисс Розье, я не буду проверять задания, — заметил Дамблдор. - Я понимаю, — продолжал он, — что многие меня не одобрят. Они считают, что вам рано знать такие вещи, а я считаю, что вы должны знать, чему противостоите.
Том снова поразился стоящей в классе тишине. Каким-то неведомым образом профессор Дамблодор умел добиваться полного внимания учеников. На его уроках никому не приходило в голову шалить или заниматься чем-то посторонним.
— Вы слышали на уроках профессора Бинса, что в Средние века маглы преследовали волшебников, — вздохнул Дамблдор. — Нечто подобное хочет сделать и Гриндевальд, только наоборот. Его цель — создать общество с разделением на магов и человекоподобных существ, в которых он намерен обратить маглов.
— Но как… — выдавила Араминта. Профессор Дамблдор взмахом палочки установил в классе полную тьму. На стенах появились изображения лагерей с дымящимися трубами. Люди в полосатых одеждах брели к бараками, в то время как люди в черных мундирах гнали их, точно скот на бойню.
— Перед вами не просто лагеря смерти, — заметил Дамблдор, спокойно расхаживая по классу, словно речь шла о любимых напитках. — Перед вами — модель мира, обратная нашей. Гриндевальд заявил, что маглы — это тесто, которое должно попасть в руки пекарей из Черного ордена.
Том почувствовал, как тело охватывает озноб. Ему казалось, что он не видел в жизни ничего омерзительнее этих труб, извергавших человеческий пепел. Эти смеющиеся люди с серебристыми кокардами в виде черепов были, казалось, воплощением зла. За окном шел густой холодный ливень, и Том, глядя на разводы, чувствовал, что начинает проваливаться в темноту.
— Том? — раздался голос профессора Дамблдора. Мальчик вздрогнул, заметив, как его одноклассники выходят из класса. — С вами все хорошо?
— Да-да, конечно, сэр, — осторожно заметил Том.— Просто мне показалось…
— Идите, Том, — вздохнул Дамблдор. — Иначе опоздаете на урок заклинаний, а профессор Раджан будет злиться на меня.
Взволнованный Том вышел в коридор. Картины лагерей смерти все еще стояли перед глазами, и Том с ужасом думал о том, какой силы должна быть магия, противостоящая такой мощи.
«Это должен быть я, — вдруг с ужасом подумал Том. — Я — тот, кто должен остановить Гриндевальда".
«Ты сошел с ума, — усмехнулся в голове другой голос. — Ты когда-нибудь слышал, чтобы ребенок побеждал самого могущественного темного волшебника?»
Озноб усилился, и Том заставил себя подойти к подоконнику. В суматохе он не заметил, что Дамблдор одарил его пристальным взглядом и, не говоря ни слова, пошел прочь.
* * *
Следующий месяц Том избегал походов в Запретную секцию. Постепенно, однако, он снова почувствовал непреодолимое желание порыться в темных книгах. Если он в самом деле был избранным (а Том в этом почти не сомневался), ему нужно было узнать о темной магии не меньше самого Гриндевальда. В середине мая Том начал снова осторожно ходить в Запретную секцию, тренируя простейшие темномагические заклинания. В конце концов, Том сдался и решил, что нет ничего страшного в изучении темных искусств, если не использовать их на других людях. К концу учебного года его походы в Запретную секцию стали проходить почти каждую ночь.
Новости с континента становились, между тем, все хуже. Десятого мая Вермахт начал наступление в Арденнах и прошел сквозь позиции союзников, как горячий нож через кусок масла. Волшебницы из Шармбатона установили на бельгийской границе магический щит, но маги Ордена СС сняли его за пару часов. Четырнадцатого мая капитулировала Голландия. Колдографии в "Пророке" изображали поджарых волшебников в черных плащах: эсэсовцы весело раскуривали сигареты возле каналов с плакучими ивами. Том смотрел на них с замиранием сердца: впервые ученики Гриндевальда курили так близко от Лондона.
Следом пришли смутные известия о катастрофе на континенте. Учителя и старшекурсники шептались, упоминая слово "Дюнкерк". В разговорах мелькало и другое непонятное слово - Юнкерсы. Как выяснилось позднее, эти самолеты, похожие на стаи рассерженных ос, расстреливали союзников буквально на бреющем полете. Как-то в конце мая второкурсники писали контрольную по защите от темных искусств. В середине урока, когда Том покончил с заданием, вбежал взволнованный профессор Слагхорн. Он что-то шепнул профессору Мэррифот, и они, не сказав ни слова, побежали в коридор. Том с тревогой посмотрел в окно. Майское небо стало свинцовым, и вспышки молний изредка освещали светло серые просветы.
Двадцать второго июня Том проснулся от странного холода. Ему приснился жуткий сон, в котором уродливое лицо направило на него вспышку зеленого света. В гостиной, несмотря на ранний час, царило возбуждение. Старшекурсники сновали мимо кресел, обсуждая что-то вполголоса. Глядя на них, Том вспоминал суету в приюте, когда из больницы привезли гроб с телом Лесли.
Войдя в Большой зал, Том понял, что не ошибся. На месте привычных вымпелов факультетов висели флаги Франции и Шармбатона с траурными лентами. По стенам бежали громадные колдографии, изображавшие волшебников в черных мундирах. На этот раз они, закутавшись в табачный дым, о чем-то беседовали на фоне Елисейских полей и фонтанов Тюильри. Со стороны звучала тихая французская песня. Том не понимал ее слова, но от этих нежных звуков ему представлялись бульвары с цветущими каштанами. И от того, что по ним сейчас шли войска Гриндевальда, на глаза сами собой накатывали слезы.
— Том... — раздался всхлипывающий голос.
— Да? — Том обернулся и едва не вскрикнул от изумления. За слизеринским столом горько рыдала Эмилия Гринграсс. Том с удивлением смотрел на ее зеленоватые заплаканные глаза и неуверенно подошел к ней. В другое время он, возможно, порадовался бы ее рыданиям. Но сейчас, взглянув на волшебников с нашивками в виде молний, он почувствовал, что вся их вражда не стоит ломаного гроша.
— Эмили… — пробормотал он, не зная, что ей надо сказать.
— Там моя тетя, Том… — разрыдалась Эмилия. — И кузина…. Ее расстреляли как заложницу… — Она не могла больше говорить. Слезы продолжали капать на размокшие чернила, и Том неуверенно погладил ее по шелковистым волосам.
— Попрошу внимания, — заметил директор Диппет. — Сегодня французское правительство капитулировало. Половина Франции оккупирована войсками Рейха; в другой ее половине сформировано правительство во главе с лояльным Гитлеру маршалом Филиппом Петэном. Мы остаемся единственной страной, продолжающей войну с Гриндевальдом. Впереди тяжелые времена. И я, — кашлянул Диппет, — благодарен профессору Мэррифот, принявшей трудное и мужественное решение. С завтрашнего дня она передает пост заместителя директора профессору Дамблдору. Поприветствуем профессора Дамблдора!
Зал потонул в аплодисментах. Том не знал, как ему реагировать на происходящее. Дамблдор определенно не любил его. Однако сейчас не было ничего важнее, чем победа над Черным орденом, и Том зааплодировал со всеми.
— Благодарю за доверие, — улыбнулся декан Гриффиндора. — Посоветовавшись с директором, мы решили, что в этом году не будет победителя в ежегодном соревновании факультетов. Победителем, — обвел он рукой зал, — безусловно становится Шармбатон. Мы скорбим по павшим и адресуем отважным французским друзьям наши приветствия и аплодиcменты!
Когда гул, наконец, стих, ученикам раздали контрольные по трансфигурации. Том быстро просмотрел свой пергамент: оценка была самой высокой из возможных. Ученики выходили во двор, где тусклые лучи солнца пробивались сквозь свинцовую пелену туч. Том тихонько выскользнул в коридор и, присев на подоконник возле запыленного окна, стал рассматривать листок с контрольной работой.
Неожиданно он прочитал свое имя наоборот и заметил, что получалось МОТ. Том посмотрел на имя МАRVOLO. Если взять из него букву R и добавить в перевернутое имя, выходило МОRT. Том вздрогнул: во всех языках, происходящих от латыни, это означало смерть. Мальчик взял клочок пергамента и вывел:
МА VOLO RIDDLE MORT
Том прищурился. Определенно частица МА просилась, чтобы ее тоже прочитали наоборот. Получалось AM — есть. Теперь надо было поставить букву I, а ее не составляло труда взять из фамилии. Том почувствовал азарт, словно разучивал сложное заклинание, и лихорадочно написал:
VOLO RDDLE I АМ MORT
"Я есть смерть", — прошептал Том. Получалось жутковато, хотя, возможно, это и к лучшему. При упоминании о смерти сторонники Гриндевальда трижды подумают, иметь ли с ним дело. Оставалось странное сочетание VOLO RDDLE. Несколько минут Том размышлял над тем, как поступить с этим обрубком. Затем решение пришло само собой. Том обратил внимание, что окончание второго имени и фамилия образуют слово LORD. Получалось:
I AM LORD MORT
Лорд? Это звучало невероятно, но, в конце концов, он куда больше достоин носить титул Лорда, чем ничтожество вроде Пруэтта или Крэбба. Том с улыбкой посмотрел на свои невероятно длинные и тонкие ноги. И все-таки выражение «Я Лорд Смерть» не нравилось ему. Оставалось странное сочетание VODLE.
— Водле? — удивился Том. — Водле-морт? Это звучало глупо. Зато если переставить местами D и L выходило слово VOLDE. Волдеморт? Том еще раз написал имя и анаграмму:
ТОМ МARVOLO RIDDLE I AM LORD VOLDEMORT
"Я Лорд Волдеморт", — прошептал Том. Только сейчас он понял, что получилась неплохая игра слов. Следя за переводами Миранды, он знал, что по-французски "VOLDEMORT" можно понять двояко: или как "смертельный полет", или как "воспаривший над смертью". Лорд, воспаривший над смертью. Нет, лучше — Лорд, победивший смерть...
— В такую погоду грех не погулять во дворе, Том, - раздался слегка разбитый голос. Том вздрогнул: по коридору шел профессор Дамблдор.
— Сэр, — кивнул Том, спрятав пергамент. — Я только сверял контрольную…
— Да, оценки предельные, — вздохнул Дамблдор. — Особенно по трансфигурации, заклинаниям и защите от темных искусств. — При последних словах профессор снова бросил на мальчика пытливый взгляд. - Хорошего дня, Том, — кивнул он и медленно пошел по коридору.
Некоторое время Том смотрел ему вслед. Затем, когда Дамблдор ушел, он достал пергамент.
«Не трусь, — прошептал в голове надменный голос. — Том Риддл не мог победить Гриндевальда, но Лорд Волдеморт справится с любой проблемой».
С минуту Том наблюдал за игрой тусклого солнечного лучика и вдруг улыбнулся простоте своей мысли.
— Все будет хорошо, — с восторгом пробормотал он. - Ведь я теперь не просто Том Риддл. Я - Лорд Волдеморт.
Дата: Понедельник, 22.12.2014, 02:31 | Сообщение # 45
Второкурсник
Статус: Offline
Группа: Всезнайка
На сайте с: 30.03.2012
Сообщений:120
Часть II
Глава 20. Неизбежные перемены
Свет люстры погас. Том ждал, когда это произойдет, и все же сам миг наступления темноты застал его врасплох. Синеватый луч осветил экран, на котором появился вид сумрачной площади. В центре горел громадный костер, и пламя, трепыхаясь на ветру, словно осыпало искрами зал. На трибуне выступал невысокий темноволосый человек с острым носом. Закутавшись в серый плащ, он напоминал сухопарого кузнечика. Том сразу узнал его по газетам: это был Йозеф Геббельс, министр пропаганды Рейха.
— … Studenten seid Träger, Vorkämpfer und Verfechter der jungen, revolutionären Idee dieses Staates gewesen…*
Несколько человек в серой форме бросили в костер стопку книг. Том не знал, в какое время суток происходило все, что он видел, но почему-то был уверен, что ночью. Иногда ему казалось, будто в той стране стояла вечная ночь.
— Ihr Studenten Euch das Recht nehmt, den geistigen Unflat in die Flammen hineinzuwerfen, dann müsst Ihr auch…
Книги горели по-разному. Некоторые пламя охватывало целиком, и они исчезали в громадной топке. У других загорались по нескольку страниц, и ветер трепал их, то раздувая, то сбавляя пламя. Третьи отлетали в сторону, и огонь затухал, уничтожив пару страниц. Они как будто спаслись от ужасной участи остальных, хотя Том знал, что потом их непременно бросят в тот же самый костер.
— … symbolische Handlung, — eine Handlung, die vor aller Welt dokumentieren soll: hier sinkt die geistige Grundlage der November…
Том не понимал этот отрывистый язык, но чувствовал в нем что-то опасное и злое. Он посмотрел на огромное серое здание и почувствовал, как сердце охватывает страх. Тысячи непрощаемых не хватит, чтобы остановить эту армаду. Тысячи "bombarda" не хватит, чтобы разрушить здание Рейхстага со зловещими куполами. А ведь следом за Вермахтом предстояло одолеть Черный орден СС, победить могущественных «Высших неизвестных», каждый из которых был сильнее десятка авроров, и только затем предстоял поединок с самим…
— Скорее, скорее! — в зал вбежал невысокий человек в форме. — В бомбоубежище! — Свет вспыхнул, на мгновение ослепив Тома. Сидевшие рядом люди повскакивали с красных бархатных кресел.
— Внимание, внимание! — заговорил сверху металлический голос. — Всем срочно спуститься в бомбоубежище! Воздушная тревога! Воздушная тревога!
Невдалеке слышался вой сирены — звук, к которому Том привык за последние две недели. Ребенок лет шести дергал за рукав маму, прося продолжение фильма. Том посмотрел на его желтый вельветовый пиджачок и вдруг подумал о том, как он спускался бы со своей мамой. Она, наверное, говорила бы что-то успокаивающее. Что-то вроде «не бойся, Том, все будет хорошо». Так, кажется, говорят все мамы. Или не так? Том едва не прыснул от смеха, представив, как высокая миссис Гринграсс ведет за руку перепуганную Эмилию в бомбоубежище.
Через пять минут Том сидел в бетонном помещении, слушая оглушительный грохот взрывов. Помимо Тома в бункере было еще человек двести. Одни сидели на каменном полу, другие теснились на железных нарах. Том снова поблагодарил небо за то, что пошел на пропагандистский фильм: в кинотеатрах, как правило, были входы в бомбоубежище.
— Расступитесь… Расступитесь… — двое санитаров втащили носилки с пожилым человеком, укрытым белой простыней.
— Зажигательные бомбы, — пожал плечами пожилой военный. — Такими Мадрид в свое время бомбили.
— Мы же не испанцы, твою мать! — громко фыркнул долговязый парень.
— Люфтваффе-то все равно, — стоически заметил седой офицер.
— Я всегда говорил: нельзя им доверять, стервецам, — Том обернулся. Рядом на нарах сидел старик с пьяными голубыми глазами. — Разве можно было доверять бошам? — покачал он головой.
«У него погибла внучка», — пробормотал внутри тонкий голос.
«Гриндевальду нет дела до его переживаний, — усмехнулся другой.— Почему тебя это должно волновать, Волдеморт?»
Поежившись, Том ущипнул себя за ладонь. Это был первый раз, когда он назвал себя Волдемортом. Тому нравился его псевдоним, но он никогда не обращался так к самому себе.
Примерно через час Том покинул бункер и медленно побрел в сторону Воксхолл-роуд. Знакомые кварталы стали неузнаваемыми. Целые дома перемешались с разбитыми остовами зданий. В прогалинах от попаданий бомб вилась алебастровая пыль и валялись груды обломков от кирпичей. Том никогда прежде не видел, как бомбежка расчищает гигантские пустыри. В отличие от других сирот, Том старался не лазить по развалинам: он слишком боялся покойников.
Однако на этот раз Том изменил привычкам: его внимание привлек серебряный портсигар, валявшийся рядом с убитым мужчиной в дорогом синем костюме. Преодолевая омерзение, Том подошел к трупу. Поморщившись, он схватив портсигар и стал рассматривать его крышку: на ней был изображен знак в виде пересекающих кругов и треугольников. Затем взгляд мальчика приметил нечто более интересное: из кармана трупа торчала волшебная палочка.
С минуту Том, как ошарашенный, смотрел на этот предмет. Затем осторожно двумя пальцами достал ее из кармана. Том хотел было пойти дальше, но не успел: сильный приступ рвоты согнул его пополам.
* * *
Том зевнул и, поежившись от сквозняка, встал с кровати. Вдалеке ухали взрывы и слышался шум складывающихся домов. Сегодня был хороший день: немцы бомбили Лондон вяло. Последние две ночи сироты провели в бомбоубежище, подстилая покрывала на кафельный пол. Утром Том едва дополз до кровати и, не раздеваясь, сладко проспал до позднего вечера.
— Слушай, а тот подонок с табаком так и не заплатил, — послышался из-за двери голос Генри Ойрена. — Неплохо бы его поучить уму-разуму.
— Точно? — Патрик посмотрел на приятеля. — Ладно, у кого есть бензин?
Голоса удалялись. Том надел жакет: в конце августа на улицах сильно сквозило. Мысли путались, и он стал осторожно красться по лестнице. Он помнил, что министерство не могло определить хозяина заклинания: оно может только узнать вспышку и, если очень повезет, определить волшебную палочку. В городе после бомбежек сделать то и другое было невероятно сложно. Том осторожно пошел за шайкой Патрика, иногда останавливаясь под фонарями или забегая в соседние переулки.
«Том, подумай… Неужели ты хочешь применить непрощаемые на людях?» — забормотал в голове тонкий голос.
«Ты трусиишь, Волдеморт?» — расхохотался другой. Том остановился и, посмотрев на Патрика, с ненавистью сжал кулаки.
Через десять минут компания подошла к киоску с табаком. Патрик остановился в отдалении. Генри стал расспрашивать продавца о чем-то. Прыткие Джеймс и Мартин, пригнувшись, полили бензином газеты, сигареты, открытки и побежали в сторону. Патрик швырнул зажженную тряпку, и киоск вспыхнул, как пакля. Генри оттолкнул хозяина и помчался прочь.
— Мерзавцы, мерзавцы! — в отчаянье кричал пухлый продавец. — Все пропало, сволочи! — Пламя разгоралось сильнее, и он бессильно метался вокруг киоска. Редкие прохожие останавливались, чтобы посмотреть на это зрелище.
— Imperio, — прошептал Том, направив чужую палочку на Патрика. Верзила остановился и ошарашенно осмотрелся. — Бегом вправо, — приказал Том.
Не понимая происходящего, Патрик побежал в сторону Воксхолл-Роуд. Том помчался за ним, направляя его в сторону руин, где он подобрал вчера портсигар. По дороге Том вспоминал о том, как Патрик руководил его побоями, из-за того, что на пальто Бренды кто-то насыпал стиральный порошок. Когда они подбежали к развалинам, Том снял заклинание. Патрик испуганно озирался по сторонам.
— Здравствуй, Патрик, — ласково улыбнулся Том.
— Кошак? — удивленно осмотрелся верзила. — Ты что здесь…
— У меня тот же вопрос, Патрик, — усмехнулся Том, хотя его голос предательски дрожал. — Мне кажется, что пришло время тебе ответить за мои унижения. - Не теряя даром времени, мальчик выхватил палочку и произнес первое, что пришло ему в голову:
— Crucio! — Его голос эхом отозвался в пустом переулке.
Патрик упал на землю, крича и причитая. Крик был настолько сильным, что Том всерьез испугался, как бы на вопли верзилы не прибежала полиция.
— Silentio! — Том применил оглушающее заклинание.
Крики стихли, но самого верзилу трясло и выворачивало. Том смотрел на него, разрываясь от противоречивых чувств. Одна его часть умоляла остановиться, а другая наслаждалась происходящим. Вторая взяла верх над первой, и Том не снимал проклятье целых десять минут.
— Я хочу, чтобы ты это запомнил, пес, — презрительно сплюнул Том, скривив губы в усмешке. — Я хочу, чтобы воспоминания об этом преследовали тебя, изводили тебя, как меня изводили воспоминания о твоих побоях.
Невдалеке завыла сирена противовоздушной обороны. Начинался налет, но Тому сейчас это было на руку.
— Настанет день, когда такие маглы, как ты, будут знать свое место, — спокойно сказал Том. — Но я же не могу допустить, чтобы ты втравил меня в неприятности, правда? Avada Kedavra! — воскликнул он, вспомнив, как Патрик толкнул его в оледенелую яму.
Зеленый луч осветил верзилу. Сначала в глазах Патрика мелькнуло ощущение предсмертного ужаса, затем они стали оловянными. Том быстро одернул палочку и тут понял, что он сотворил. Он только что убил человека, пусть даже и магла. Если об этом узнает министерство, его отправят в Азкабан.
— Что я наделал? — прошептал Том, глядя на труп. — Боже, что же я наделал? — повторил с ужасом он.
Эйфория прошла, и Том чувствовал только леденящий холод. Как он сможет жить теперь, зная, что он убийца? Вытерев палочку о край плаща, он бросил ее вместе с серебряным портсигаром в руины дома. Он больше не мог видеть этот переулок и труп — жизнь, отнятую им самим. Тело трясло как в лихорадке, и Том побежал, не чувствуя холодного ветра.
* * *
Утро первого сентября выдалось ненастным и промозглым. Из-за туч не было ночной бомбежки, что позволило впервые за последние дни поспать спокойно. Несмотря на это, Том прикорнул только под утро. Быстро вскочив, он посмотрел на мокрое окно и, прихватив собранный накануне чемодан, помчался на улицу.
Последние четыре дня в приюте прошли ужасно. Патрика нашли полицейские и привезли в приют через два дня после случившегося. Доктор Рочестер сразу констатировал гибель при бомбежке. В тот вечер Тома бил озноб, и он, казалось, был почти готов сам побежать с раскаянием в министерство. Поразмышляв на свежую голову, Том решил, что Патрик был отъявленной мразью. Это отчасти успокоило Тома, хотя засыпал он по-прежнему тяжело.
— Привет, Том! — Араминта Бурке помахала ему рукой из окна поезда. Том кивнул и зашел в купе, где сидели Рэндальф, Друэлла и Араминта.
— Вот мы и в сборе, — улыбнулся Лестрейндж.
— И заняли купе в самом центре, на зависть блохастым гриффиндорцам, — рассмеялась Друэлла.
Том слабо улыбнулся: после истории с Патриком приятели казались ему безнадежными детьми. Через минуту Том слушал рассказы о том, как Рэндальф все лето просидел дома, а Араминту, несмотря на войну, родители свозили на море.
— Видели? - Том протянул приятелям номер "Таймс". — Боши пытаются установить дальнобойные орудия для обстрела нашего побережья. — Неподвижная магловская фотография изображала полуразрушенный каменный собор, у которого столпились полукругом солдаты в касках. Рядом стояли, погруженные в беседу, два генерала с петлицами в виде дубовых листьев.
— Думаешь, Том, вторжение все-таки будет? — спросила Друэлла.
— Вряд ли Люфтваффе даром тратят на нас такой запас бомб, — Том пожал плечами и посмотрел в окно на раскисший от ливня луг.
«Ты не заслужил того, чтобы ехать в школу», — прошептал в голове детский голос.
«А заслужили маглы, которые хотят нам сделать больно?» — фыркнул насмешливый голос.
Тормоза заскрипели, и поезд резко затормозил на повороте у большого озера. Судя по звукам, с полок посыпались вещи. Неожиданно погасли лампы, и купе погрузилось в кромешную тьму.
— Всем оставаться на местах! — раздался сверху жесткий голос. — Соблюдайте спокойствие, поезд отправится при первой возможности.
— Понятно, воздушная тревога, — пояснил Том опешившим приятелям. — Вы сидите, а я узнаю, что происходит.
В коридоре в самом деле творилось необъяснимое. Возле окна стоял невероятно огромный парень, при виде которого Том, несмотря на высокий рост, почувствовал себя не выше корнуэльского пикси. Незнакомец был, по меньшей мере, десяти футов ростом, со спутанной копной чёрных волос. На его громадной ладони сидела мышь, в которую гигант тыкал палочкой. Несколько мальчиков и девочек с восторгом смотрели на представление.
— Вот она… Принцесса, так и назвал… — ухнул верзила, поглаживая мышку.
— Скормить бы ее лазилю, — рассмеялись проходившие райвенкловки. Том сразу узнал в них второкурсниц Сильвию Притчард и Мэллори Крейвуд.
— Шли бы вы отсюда, злюки, — крикнул с неприязнью великан.
Девочки расхохотались, но пошли дальше. Том также тихонько рассмеялся. Великан пристально посмотрел на него, всем видом выражая осуждение.
— Думаю, — заметил Том, когда поезд, наконец, рванул с места, — нам надо бы добиться создания в школе дуэльного клуба. Нас, — вздохнул он, — совершенно не учат защите от темных магов.
— И ты хочешь вот так пойти к Слагхорну или Диппету и сказать: давайте организуем клуб? — пробормотал Рэндальф.
— А почему бы и нет? — От волнения Том встал и начал расхаживать по купе. — Почему не попросить ввести для нас практику дуэлей?
Дождь усилился. Перед глазами замелькал вид задымленной товарной станции. Несколько путей были разорваны пополам, а перевернутые платформы корчились в огне. Пожарные заливали их из брандспойтов. Все как по команде прильнули лицами к стеклу. Сердце Тома снова охватила леденящая тревога. Если уже сейчас немцы так безнаказанно бомбят центр Англии, то поможет ли какой-то дуэльный клуб?
Войдя в Большой Зал, все заняли свои места. Спустя несколько минут профессор Дамблдор ввел первокурсников. Том рассеянно смотрел на закрытый тучами потолок, едва заметив, как малышка Натали Адамс отправилась в Райвенкло. Блэки аплодировали высокому темноволосому Ореону, который занял место рядом с Лукрецией. Список имен все мелькал, пока, наконец…
— Хагрид Рубеус! — провозгласил Дамблдор. Знакомый Тому гигант неуверенно вышел из шеренги и вразвалку прошел к Шляпе. Преподаватель трансфигурации ободряюще улыбнулся ему. Через мгновение Рубеус был отправлен в Гриффиндор и под бурные аплодисменты пошел к красному столу.
— К нам потянулись великаны... — издевательски протянула Эмилия. - Осталось еще привести в класс настоящего лося из леса!
— Они же тупые и злобные твари, — вздохнул Лестрейндж.
— Хорнби Оливия Полина!
Невысокая белокурая девочка выпорхнула к табурету. Легким движением руки она отбросила кудри и кокетливо надела шляпу. Хотя она старалась держаться уверенно, Том заметил в ее темно-карих глазах огоньки волнения.
— Слизерин! — воскликнула Шляпа. Оливия улыбнулась и пошла к зеленому столу. Том аплодировал ей вместе со всеми. Список снова замелькал, и он стал рассеянно рассматривать закрытый тучами потолок.
— Сприфингтон Миртл Аманда! — вызвал профессор Дамблдор уже немного охрипшим голосом.
Русая девочка в толстых очках неуверенно села на табурет. На лице у неё промелькнула недовольная гримаса. Шляпа думала, казалось, вечность, пока девочка испуганно рассматривала зал. В конце концов, Миртл отправилась в Райвенкло. Том улыбнулся, увидев, как Миранда и Джулия аплодируют ей.
— А теперь, — заметил Дамблдор, когда Элоиса Зейтлин заняла свое место за столом Хаффлпаффа, — мы продолжим распределение. — Том обернулся и только тут обратил внимание, что рядом стоит целая группа мальчиков и девочек.
— Аркон Мари! — воскликнул Дамблдор. — Светловолосая девочка лет четырнадцати вышла к подмосткам. — Слизерин… Третий курс! — Том радостно приветствовал новую однокурсницу.
— Беженцы, — пробормотала Араминта. Том присмотрелся и заметил, что большинство из них были одеты в поношенные мантии и стоптанные ботинки.
— Крашевская Веста! — продолжал Дамблдор. Высокая девочка с распущенными каштановыми волосами пошла к столу Райвенкло. Следом за ней остроносый темный мальчик Рауль Оливье отправился в Гриффиндор.
Том чувствовал, как его охватывает сонливость. Диппет говорил о темном Рейхе Гриндевальда и опасности вторжении. Возможно, будь Том первокурсником, он слушал бы директора, открыв рот. Но теперь… Наполняя желудок жареной картошкой, он думал о том, что Хогвартс стал последним островком безопасности в неспокойном мире.
— Я с детства занимаюсь рисованием и верховой ездой, — щебетала Оливия новым подругам, когда староста стала собирать первокурсников. - Обожаю верховые прогулки!
Том задумчиво посмотрел на ее хрупкое тело и выступающие из-под мантии тонкие, как спички, ножки. Непонятно почему он вдруг представил на них маленькие белые сапожки с длинными шпорами.
«Ей нравится делать больно», — подумал он, вообразив, как Оливия жестко вонзает их в лошадь.
«Она могла бы стать тебе отличной помощницей, Волдеморт», — усмехнулся, как обычно, второй голос.
У входа в Большой зал стояла обычная суета. Старосты напутствовали новичков, призывая не теряться по дороге. Том вспомнил, как два года назад он сам был таким же испуганным первогодкой и поморщился. Осмотревшись, он пошел вслед за ускользающими в тусклом свете факелов фигурами Рэндальфа и Друэллы.
* * *
После праздничного ужина слизеринцы уснули, как убитые. Исключением оказался Том: его снова настигла бессонница. В спальне было прохладно: от сквозняков не спасала даже пижама. Немного подумав, Том оделся и вышел из гостиной.
«Ты… как ты мог сделать это, Том?» — пробормотал в голове детский голос.
«Он этого заслужил», — фыркнул Том, вспоминая ужас в глазах Патрика.
«Если тебя поймают…» — пробормотал тонкий голос.
«Стало быть, ты просто боишься Азкабана? — усмехнулся противный голос.— Я считал тебя смелее, Волдеморт».
«Как же я устал, — вздохнул Том. — Заткнитесь вы… оба!»
Подойдя к двери, Том потянул на себя ручку и почувствовал резкий запах книжной пыли: мисс Лаймон не успела прибрать помещение за лето. Стараясь изо всех сил не чихнуть, мальчик открыл вход в Запретную секцию
— Salvio gexia, — прошептал он заклинание защиты, остановившись у стеллажа с буквой “F”. — Salvio gexia, — повторил он, закрыв проход с другой стороны. — Protectia Magnetium est, — Том обвел палочкой защитное поле, делая его сплошным. В серой кожаной обложке стояла книга об основателях Хогвартса. Том сразу открыл раздел о Салазаре Слизерине, в котором был выведен текст:
Согласно легенде, Тайная комната была построена Салазаром Слизерином в подземелье без ведома остальных основателей Хогвартса. Многие столетия существование комнаты считается мифом. О комнате якобы знали потомки Слизерина и те, кому они решили рассказать о ней.
Том перевернув страницу. Сердце сильно стучало, но сейчас ему было важнее всего раскрыть тайну.
По слухам Тайную комнату открывали в 1742 году, когда в Хогвартсе учился потомок Салазара Слизерина — Корвинус Гонт. Доказать факт открытия Тайной комнаты, однако, не удалось. Сам Слизерин незадолго до смерти говорил, что ее сумеет открыть его истинный наследник, который явится в Хогвартс примерно через тысячу лет него самого. Салазар Слизерин также утверждал, что этот наследник будет почти во всем напоминать его самого, включая манеру держать перо и форму патронуса**.
Полки поплыли перед глазами. Сходилось все: он пришел в Хогвартс через много веков после Слизерина, он умел говорить со змеями, он был левшой и, наконец, выпускал патронус в форме змеи. Быстро поставив книгу на место, Том почувствовал себя счастливым. Теперь он точно знал, что Тайная комната существует.
Примечания:
* В главе использованы фрагменты речи Йозефа Геббельса 10 мая 1933 года.
** Информация об открытии Тайной комнаты Корвинусом Гонтом взята с сайта Pottermore.
Сообщение отредактировал Korell - Понедельник, 22.12.2014, 02:34
Дата: Понедельник, 22.12.2014, 02:37 | Сообщение # 46
Второкурсник
Статус: Offline
Группа: Всезнайка
На сайте с: 30.03.2012
Сообщений:120
Глава 21. Гнилая кровь
Следующим утром Том вышел на завтрак поздно. Он лег спать в половине пятого и, несмотря на ледяной душ, чувствовал себя разбитым. Оливия Хорнби уже болтала с подругами и нетерпеливо крутила изумрудный листок расписания. Том поспешил сесть за стол, стараясь не попадаться на глаза профессору Дамблдору. Утро выдалось необычайно солнечным, и волшебный потолок был залит лазурным светом.
— Ваше расписание, мистер Риддл, — весело улыбнулся профессор Слагхорн. — Учитывая, сколько у Вас предметов, остается только пожелать удачи!
— Спасибо, сэр, — слабо улыбнулся Том и посмотрел в расписание.
У третьекурсников начинались новые предметы: прорицания и уход за магическими существами. Том, кроме того, выбрал арифмантику, древние руны и продолжение факультатива по египетскому языку. Риддл был спокоен за арифмантику и древние руны, но вот прорицания вызывали у него страх. Слизеринец знал, что эта наука позволяла заглядывать в будущее, но, возможно, она позволяла видеть также прошлое.
— А Лиззи конец, — хмыкнула вошедшая Эмилия Гринграсс. После гибели кузины она немного подтянулась, хотя ее речь по-прежнему звучала язвительно.
— Умерла? — переспросил Том. Он сразу понял, что речь идет об Элизабет Барнз, игравшей в рождественском спектакле Амату.
— Хуже… Поцелуй дементора. От этого нет лекарства, — вздохнула Друэлла. — Потеря души хуже смерти.
Том посмотрел на учителей и поморщился, заметив профессора Бири. Перед глазами поплыли картины фонтана на горе и горящей рождественской сосны. В конце сказки Амата, искупавшись в фонтане, получила любовь сэра Невезучего. А в жизни все оказалось наоборот – Амата сыграла в могилу, зато Аша получила все. Том, не говоря ни слова, встал и под удивленные взгляды приятелей пошел к учительскому столу.
— Мистер Риддл? — директор Диппет отложил холодный завтрак и располагающе кивнул: после истории с дементорами он выделял Тома.
— Сэр... Я хотел... В общем, мои друзья и я хотели спросить, нельзя ли организовать дуэльный клуб?
С минуту Диппет внимательно смотрел на Тома, барабаня по столу сморщенными пальцами. Затем его лицо начало светлеть.
— Что же, мистер Риддл, это хорошая идея. Не правда ли, Альбус?
— Думаю, да, — хмуро кивнул Дамблдор.
— У нас когда-то был такой клуб, — улыбнулся Диппет, видимо, оттого, что вспомнил молодость. — Хорошо, я подумаю, мистер Риддл, — кивнул директор.
— Спасибо, сэр, — Том пошел к выходу, чувствуя на себе пристальный взгляд Дамблдора. В коридоре парень остановился у колонны. Он до сих пор не понимал, почему взгляд профессора трансфигурации вызывает у него страх.
"Посмотри на себя, Волдеморт, — хмыкнул язвительный голос. — Лучше не позволяй увидеть это Нортону и Эмилии, а то они умрут от смеха".
"Если узнают, что ты сотворил...", — прошептал в голове тонкий голос.
"Конечно, узнают, если ты будешь вести себя как испуганный мальчишка”, — заметил первый. Риддл посмотрел на дверь Большого зала и, удостоверившись, что никто из преподавателей за ним не наблюдает, побежал по коридору.
Первым уроком была защита от темных искусств. Том, как обычно, занял место рядом с Рэндальфом и Друэллой. Стараясь не шуметь, он достал книги, пергамент и перья. Галатея Мэррифот была все такой же плотной женщиной, хотя Тому показалось, что за лето ее лицо осунулось, а руки слегка опухли. Поправив фиолетовую мантию, она подошла к старому гардеробу для мантий. Внутри что-то завозилось, и шкаф пошатнулся.
— Не беспокойтесь, это боггарт, — сказала профессор Мэррифот.— Привидение, которое меняет вид, превращаясь в то, что мы больше всего боимся.
Том прикусил губу. Он с тревогой думал, что призрак может обернуться телом Патрика или, хуже того, змееподобным лицом из его снов. Слизеринцы, прослушав объяснения профессора Мэррифот, повыскакивали с мест и построились в длинную шеренгу. Том не спеша встал перед Эмилией. В голове царила неразбериха, и он напряженно смотрел вокруг.
— Итак, — профессор Мэррифот направила палочку на шкаф, — попробуем посмотреть в глаза страху. Мисс Розье, — спокойно сказала она.
Ручка шкафа дернулась, открылась и рядом с ним неожиданно оказалась хвосторожка. Качнув головой, дракон недовольно зашипел и выбросил волну огня. Друэлла, как завороженная, смотрела на это зрелище.
— Ridiculous! – воскликнула Друэлла. Хвосторожка зашипела и превратилась в клоуна. Гул нарастал: всем хотелось оказаться на месте Друэллы.
— Мистер Блэк!
Альфард бесстрастно посмотрел на шкаф. Тому показалось, что возле шкафа мелькнула тень, которая тотчас превратилась в призрачную фигуру в плаще. Из-под черного плаща высунулась рука, а из-под капюшона вырвалось тяжелое дыхание.
— Ri... ridiculous! – неуверенно произнес Альфард. Его заклинания, однако, оказалось достаточно для превращения дементора в домашнего эльфа, запускающего в воздух блюдо с тортом.
— Хорошо! – улыбнулась профессор Мэррифот. Альфард, выдавив улыбку, пошел вслед за Друэллой. Он старался казаться веселым, но его лицо напоминало анемичную гипсовую маску.
— Мистер Риддл!
«Я боюсь…» — прошептал Том, но мысль оборвалась на полуслове. Рядом со шкафом возник черный столик, на котором стоял полированный гроб. Ящик был украшен рюшками и гирляндами – точно такими, какие были на гробе Лесли. На маленькой подушке покоилось его восковое лицо с заострившимся носом.
— Ridiculous! – воскликнул из всех сил Том. Гроб продолжал стоять, как ни в чем не бывало. Сзади послышался смешок – должно быть, он принадлежал Нортону. Том понял, что забыл вспомнить что-то смешное.
— Ridiculous! – отчаянно повторил Том, представив, как Мальсибер пляшет в громадной шляпе. Гроб исчез, и на его месте возникла фигура Нортона, который, как маньяк, танцевал джиггу в ирландском костюме.
— Что бы ты провалился, грязнокровка! – закричал Мальсибер, но его слова утонули в дружном хохоте слизеринцев.
— Минус десять баллов, мистер Мальсибер, — холодно сказала профессор Мэррифот. – А Вы, мистер Риддл, были на высоте, — улыбнулась она. — Не каждый смог бы справиться с таким сложным боггартом.
Риддл отошел в сторону, с трудом переводя дух. Эмилия Гринграсс с ужасом смотрела на призрачное тело белокурой женщины – должно быть матери, но Том не слышал ее криков. Перед глазами все еще стоял гроб с его восковым лицом. Том с омерзением представил, что однажды он будет лежать в этом ящике.
«Ты слышал, что сказала Друэлла? - пробормотал внутри голос. - Жизнь без души – хуже…»
— Смерти, — закончил за себя Том и осмотрелся. Профессор Мэррифот помогала Араминте, которая под издевательства Лестрейнджа не могла справиться с огневицей. Жизнь без души? Это казалось невероятным и чем-то ужасным. Впрочем, гораздо ужаснее было лежать в тесном ящике. Том задумчиво посмотрел на бегающего по парте солнечного зайчика. Наверное, жизнь без души была все же лучше небытия.
* * *
Урок арифмантики, проходивший в Западной башне, сразу стал одним из любимых предметов Тома. Учеников, выбравших арифмантику, было немного, и Том сел один за парту у двери. Пожилой профессор Корделл Вектор с выступающим подбородком объяснял настолько подробно, что исписал мелом всю аспидную доску. Том старательно фиксировал формулы, напоминавшие смесь магловских алгебры и физики.
Перед началом урока прорицаний Том находился в приподнятом настроении. Урок проходил в красивой комнате с широкими креслами, расставленными вокруг круглых столиков. На стенах были развешаны гороскопы и карта звездного неба. Соседями Тома оказались хаффлпаффцы Нэтан Фрогг – белобрысый мальчик с длинным носом и Лайза Карвей – худенькая девочка с длинными черными волосами. Едва прозвенел звонок, как в класс вошел пухлый мужчина в синей мантии и с большой залысиной.
— Сидите, сидите, — улыбнулся он, увидев встающих с кресел. – Я профессор Али Лариджани, буду вести у вас искусство предсказывать будущее. Пусть вас не смущает мое персидское имя – именно у нас, в Персии, искусство прорицаний было поднято на небывалую высоту.
— Почему именно в Персии, сэр? – поинтересовался Том.
— Видите ли мистер Риддл…Прорицание – искусство, передающее, как правило, по наследству на протяжении многих поколений. — Тому показалось, что при последних словах профессор внимательно посмотрел на его левую руку.
— Это сложно, сэр? – переспросила Друэлла.
— Проще, чем кажется, мисс Розье , — вздохнул профессор. – Ведь человек всегда знает будущее, только боится признаться себе в этом.
До конца урока они разбирали принципы гадания на чайных листьях. Том с интересом смотрел, как профессор правильно взбалтывает чашку, чтобы чаинки сложились в особый узор. Он снова, как и при виде Дамблдора, не мог отделаться от ощущения, будто слова преподавателя были адресованы ему.
Изучение древних рун обещало пройти не менее интересно, а может даже и более. Оно было связано с использованием латинских, греческих, китайских, египетских слов и фраз в качестве заклинаний. Этот курс включал в себя изучение древних символов друидов и то, как можно их использовать в волшебных целях. Из слизеринцев древние руны выбрали только Том, Друэлла и Эмилия, причем последней преподаватель приходилась родственницей. Зато на руны по традиции записались почти все райвенкловки, и Том с удовольствием сел вместе с Мирандой. Сентябрьское солнце освещало зеленую траву тускловатым светом, который пробивался сквозь предосеннюю дымку.
— Добро пожаловать на урок древних рун, — из-за преподавательского стола их приветствовала молодая женщина, светлые волосы которой были собраны в высокую прическу. – Меня зовут Аманда Бэддок, хотя вы можете звать меня просто мисс Аманда, — мягко улыбнулась она.
Синие глаза преподавателя, обрамленные большими ресницами, смотрели проницательно, но спокойно. Том удивился ее неестественно бледной, без единой веснушки, коже: он никогда прежде не видел таких бледных людей.
— Искусство древних рун, — продолжала профессор Бэддок, — позволит не просто составлять свои заклинания, но также понимать особенности настроения, полноту чувств и даже оттенки настроения других.
— Каким образом? — спросила Джулия Кэмпбелл и тут же смутилась.
— Все в порядке, — улыбнулась профессор Бэддок. — Дело в том, мисс Кэмпбелл, что выбор рун не совсем произволен. Предпочитая тот или иной символ, человек, сам того не желая, выражает определенные качества души.
— А можно ли по ним узнать прошлое? — спросил, прищурившись, Том.
— Иногда, — профессор Бэддок внимательно осмотрела ученика. — Вы левша, мистер Риддл?
— Ну да, — смутился Том.
— Что же, левши невероятно могущественны и честолюбивы, — вздохнула женщина. — Будет интересно посмотреть, какие руны выберете Вы.
— Хорошо. — Том неуверенно вышел к столу и взял несколько черных камушков. Каждый из них профессор Бэддок сразу подняла в воздух. Названия ни о чем ему не говорили, и Том, отдавшись интересной игре, вынимал их наугад.
— Человек… Ест… Смерть… — с интересом заметила профессор Бэддок. – Первый раз вижу такое странное заклинание. Вы подбирали специально, Том?
— Нет, мисс Аманда, — замялся мальчик. — Я не знал их значения.
— Я тебе верю, — кивнула женщина. – Даже не знаю, как будет звучать это заклинание. Что-то вроде Мордрес… Или.. Морс — Морсмордре. Попробуй.
— Morsmordre! – пролепетал смущенный Том, взмахнув палочкой.
Эффект оказался таким поразительным, что привлёк всеобщее внимание. Огромный зеленый череп вырвался из его волшебной палочки и поплыл к потолку. Ядовито-зелёная змея извивалась из его рта, подобно громадному языку. Ученики и профессор глазели на него, а Том смущённо моргал. Джулия и Эмилия вскочили с места; Миранда испуганно смотрела из-под очков.
— В самом деле? Получается, в душе, — натянуто улыбнулась преподаватель, — Вы хотите съесть смерть.
— И закусить кровью, — рассмеялась Эмилия. – То-то ты бледный, как вампир, Томми, — слизеринцы и райвенкловцы грохнули от смеха.
— Тогда тебе придется станцевать со мной чардаш, Гринграсс*, — хмыкнул Том. Слизерина легко отбросила белокурые волосы и послала ему насмешливую улыбку.
— Не думаю, чтобы Эмили была против, — весело рассмеялась Джулия Кемпбелл.
Класс снова прыснул, и профессор Бэддок улыбнулась со всеми. Раскраневшаяся Эмилия с ненавистью посмотрела на райвенкловку. Том вернулся за парту и увидел свой знак на рисунке Миранды. «Надо будет сделать его чем-то вроде своей подписи», — подумал он, рассеянно посмотрев, как за окном первоклассники выбегали на солнечную лужайку.
* * *
— Что ты наделал, Том?
Он стоял в маленькой комнате с громадным зеркалом в позолоченной оправе. В зеркальной глади мелькнуло его изображение. Том ожидал увидеть змееподобное лицо, но вместо него увидел самого себя шести или семи лет.
— Посмотри туда, — вздохнул ребенок, указав на противоположный угол.
— Я... — Том вздрогнул. В углу лежало что-то, укрытое брезентом. Присмотревшись, Том понял, что из-под покрывала торчат ноги в грубых мужских ботинках.
— Ты убил его, Том, — горько вздохнул ребенок. — Ты убил человека!
— Разве? — Том поразился своему холодному голосу. – Можно ли считать Патрика человеком?
— Ты прав, — изображение ребенка исчезло, и в зеркале появилось змееподобное лицо. – Он не был человеком, как мы. В конце концов, ты знаешь, что люди делятся на высших и низших, на скот и…
— Снова ты? — прошептал Том со смесью ненависти и отвращения.
— Разумеется, — расхохоталось чудовище. Белая кожа казалась анемичной, словно гипсовая маска. – Я теперь буду всегда, малыш, — глумливо повторило лицо. – Ведь ты выбрал меня.
— Нет… — прошептал Том, отступая от зеркала. Зеленая вспышка заслонила стекло, и он почувствовал острую боль в груди.
Том вскочил, чувствуя боль в области сердца. Достав палочку, он с ходу наколдовал небольшой синий шар. Начиналось воскресенье, но парень понимал, что вряд ли сможет заснуть. Было около семи часов. Том оделся и поплёлся вниз по лестнице. Хотя в замке было тепло, он ощущал странный холод. В гостиной не было никого, кроме Араминты и Эмилии, которые разговаривали вполголоса. Том прошёл мимо них незаметно и выскользнул в коридор.
За завтраком было оживленно. Ученики обсуждали газетные новости, строя догадки, куда их эвакуируют - в Канаду или Новую Зеландию, если все же вторгнется Гриндевальд. Вчера Люфтваффе начали мощное наступление, и Том, листая свежий номер "Пророка", рассеянно смотрел на руины домов и осиротелые цоколи от оград скверов – в некоторых городах решетки срезали ради цветных металлов.
— Попрошу внимания! – улыбнулся профессор Слагхорн. – После завтрака третьекурсники могут идти со мной в Хогсмид. Это – ваша привилегия, и я надеюсь, вы интересно проведете выходной.
Том поплелся за остальными, разглядывая, как профессор Дамблдор строит своих шумных учеников. Прозвонил колокольчик, и все, наконец, вышли из школы. Идти до Хогсмида было недалеко, и когда они добрались туда, взору открылся небольшой городок. Дома с красной черепицей казались сказочными на фоне пожелтевшей листвы. Почти все фронтоны были украшены венками из красных и желтых кленовых листьев. Небо было по-летнему синим, хотя холодный воздух превращал дыхание в пар.
— Зайдем в «Три метлы»? – предложила Друэлла.
— Лучше в «Кабанью голову», — важно ответил Рэндальф. – Отец много рассказывал о ней.
Том не спорил, так как не знал ни того, ни другого. Мысленно он был сейчас в Запретной секции, вспоминая громадные стеллажи из темных фолиантов. Если он в самом деле хотел победить Гриндевальда, ему предстояло прочитать как минимум все книги по черной магии. Дул пронизывающий ветер, и у него закоченели руки. Приятели пошли мимо домиков, пока не заглянули в темный паб. На задней стороне стены висели кабаньи головы. За стойкой расположилась компания весельчаков. Высокий человек с пронзительными голубыми глазами и окладистой бородой разливал сливочное пиво.
— Он похож на Дамблдора, — фыркнул Том.
— Ну еще бы, — кивнула Араминта. – Это же Аберфорт Дамблдор – его родной брат. – Говорят, — понизила она голос, — они с Альбусом не любят друг друга.
— Ну и должность у брата великого Дамблдора, — хмыкнул Том.
— Гляди-ка – Эндрю Фосс, советник министра, — удивился Лестрейндж. – Папин начальник. Что это он забыл, интересно, в нашей глухомани?
— Обсуждает меры по усилению защиты, — назидательно заметила Друэлла. Она подозвала официанта, но Риддл не особенно прислушивался к ее словам. Разговор за стойкой бара казался ему интереснее.
— Слышали, что случилось в Литл-Хэнглтоне? — заметил Эндрю Фосс, поправив очки на раскрасневшемся лице.
— Боши разбомбили и его? — удивилась пожилая волшебница. Ее морщинистые пальцы нервно теребили бокал огневиски.
— К счастью, нет, — рассмеялся Фосс. — Но Морфин Гонт бросил гнойным заклинанием в маглов. Министерство опять наложило на него штраф.
— Гнусная семейка, — пробасил Аберфорт. — Мне еще отец говорил: нет среди волшебников больших тварей, чем Гонты. Кичатся чистой кровью так, что всех прочих, даже Малфоев, за грязнокровок держат. Поди же ты — соединили в себе кровь Слизерина и Певереллов! А сами, — Аберфорт стукнул кулаком по столу, — живут в вони и нищете, да еще, говорят, чучело змеи прибили на двери своей хибары.
— Ага, — подтвердила молодящаяся ведьма лет сорока, — старый Марволо износился так, что детишки его — Морфин с Меропой босиком все детство ходили. А Марволо все твердил о своей родовитости да на маглов кидался...
— Имена-то у них дай боже, — хмыкнул Фосс. — Марволо, Морфин, Меропа... Среди волшебников с позапрошлого века таких не водится.
— Вот уж поистине — гнилая кровь! – вздохнула ведьма с накрашенными губами.
Посетители закивали. Разговор перешел на обсуждение родственных браков Гонтов. Том рассеянно смотрел на кабаньи головы. Страшное подозрение сверлило его ум, и он, как завороженный, слушал веселый голос Фосса.
— Том... Ты как-будто оцепенел...
— Я? Ах, ну да, — Том быстро снял с плеча нежную руку Бурке и, не говоря ни слова, выбежал из паба. Несколько четверокурсников-гриффиндорцев с гиканьем кидались разноцветными листьями, обсыпая друг друга. Том не обращал на них внимание. Мысли путались, и он, тяжело дыша, пошел наугад по игрушечному поселку, кутаясь в черный плащ.
Примечание:
*Том намекает на известный эпизод из романа Б. Стокера "Вампир", где граф Дракула танцует на балу чардаш с Вильгельминой Мюррей.
Том обернулся, услышав взволнованный и в тоже время знакомый голос. Стоявшая чуть вдалеке Вальбурга Блэк помахала ему, и мальчик растеряно улыбнулся. Затем также растеряно посмотрел на стоящего перед ним пухлого человека в бордовой мантии. Это, несомненно, был его декан — профессор Слагхорн.
— Ах да, сэр. — Том понимал, что его голос звучит неубедительно и пытался совладать с собой, но ничего не выходило. — Я возвращался в замок.
— А я как раз направляюсь в "Три метлы". У меня, Том, особая история отношений с этим заведением. Я знал его еще в те времена, когда оно называлось "Один веник", — рассмеялся зельевар, радуясь своей шутке.
— Профессор, — задумчиво сказал Том, глядя, как разлетается на ветру кучка сухих желтых листьев. — Вам не доводилось слышать о Гонтах?
— О Гонтах? — Слагхорн посмотрел на ученика с недоумением. — С каких пор Вы интересуетесь этим родом, Том?
— Видите ли, — мальчик, наконец, взял себя в руки, и только синеватый отблеск глаз говорил о его сильном волнении. — Я был в пабе и услышал, что Гонты — это ужасные волшебники. Даже не люди, а какие-то загадочные существа. — Том намеренно сгустил краски, надеясь спровоцировать зельевара на подробный рассказ.
— Загадочные существа? — рассмеялся Слагхорн. — Подозреваю, что Вы, Том, побывали в "Кабаньей голове".
— Именно там, сэр, — согласился его ученик.
— Ну, а ее хозяин Аберфорт, — кстати, брат профессора Дамблдора, — при этих словах Слагхорн бросил на Тома внимательный взгляд, — человек излишне впечатлительный. А поскольку за последние лет тридцать я не помню, когда бы в "Пророке" написали что-то хорошее о Гонтах...
— Так это правда, сэр? — напрямую спросил мальчик.
— И да, и нет, Том. — Они остановились у небольшого паба, напротив группы весело смеющихся страшекурсников.— Гонты испокон веков считали себя самым, — профессор предупредительно поднял пухлую руку, — поймите, самым чистокровным родом. Куда более чистокровным, чем Блэки или Лестрейнджи, не говоря о каких-то там Малфоях, Мальсиберах или Паркинсонах.
— Но они ведь бедны? — удивился Том.
— О, в прошлом Гонты было невероятно богаты, — рассмеялся Слагхорн. — Еще два века назад Корвиннус Гонт устраивал во дворце приемы для всех слизеринцев.
— А затем? — Том не мог скрыть нарастающий интерес.
— Гонты слишком боялись испортить свою драгоценную кровь и женились только на кузинах. Когда-нибудь, возможно, мы поговорим подробнее. Ну а пока я вынужден откланяться. Хорошего дня, Том! — кивнул Слагхорн.
Риддл пошел прочь, равнодушно слушая хруст сухих листьев. Перед глазами стоял хмурый мартовский день, когда он спросил у миссис Коул, как звали его родителей. "Твоя мать умерла, назвав тебя Томом в честь отца и Марволо в честь деда, и не задавай глупых вопросов", — ответила она. Миссис Сполдинг странно посмотрела на него, узнав, что его зовут "Том Марволо Риддл". Потом мистер Олливандер, услышав имя Марволо, также рассматривал его с удивлением. И вот этот таинственный Марволо предстал в виде одного из Гонтов, который, как и положено, жил за два поколения до него.
Школьные коридоры, освещенные осенним солнцем, казались пустыми. Только у окна стояли несколько райвенкловок. Первогодка Натали Адамс взахлеб рассказывала, как Хагрид всхлипнул, когда профессор Дамблдор превратил крысу в вазу. Том прошел через библиотечный зал и подошел к стеллажу.
— Гонты… Гонты… — бормотал Том, листая пергаментные страницы "Справочника чистой крови". Год назад он чуть не заплакал, не найдя фамилию "Риддл". Теперь все было интереснее. Том открыл страницу с витиеватой литерой "G" и углубился в статью:
Гонты — род чистокровных волшебников. Прямые потомки Салазара Слизерина и Кадма Певерелла — среднего брата из рода Певереллов. Представители этой семьи славились неуравновешенностью и бессмысленной жестокостью из-за большого количества родственных браков. Проживают в окрестностях Литтл-Хэнглтона. Сильно обеднели. Предшествующий глава рода Марволо Гонт скончался в 1926 году. Нынешний глава рода Морфин Гонт проживает в одиночестве.
Том посмотрел в запыленное окно. Ничего. Может, он и самом деле был связан с Гонтами, а, может, и нет. По двору шла группа из двух четверокурсников-гриффиндорцев и Дженни Сполдинг. Несмотря на пронизывающий ветер, девочка надела замшевый жакет и короткую юбку. Том задумался о том, была ли в юности мать Дженни, известный аврор, такой же отчаянной кокеткой. Закрыв книгу, он под недовольный взгляд мисс Лаймон вышел из библиотеки.
Когда Том добрался до Малой галереи, в углу коридора он заметил Нортона Мальсибера, прислонившегося к стене. Слева от него стоял Энтони Крэбб.
— Грязнокровка? Где твоя кривоногая подруга, Томми? — Серые глаза Нортона злобно блеснули. Крэбб расхохотался.
Почувствовав прилив ярости, Том выхватил палочку, и вспышка заклинания озарила коридор. Крэбб согнулся от боли и, скуля, пополз к Большому залу.
— Protego! — воскликнул Нортон. Белый щит выплыл из его палочки.
— Expulso! — мгновенно среагировал Том. Черная молния рассекла щит Мальсибера. Риддл ловко поймал палочку Нортона и нацелил ее на противника.
— Slugulus Eructo! — выкрикнул Том. Столп красных искр вылетел из палочки и ударил Нортона в живот, так что он согнулся пополам, зажимая руками рот. Мальчик отрыгивал слизняков, которые сползали вниз по его одежде.
— Никогда, слышишь, никогда, Мальси. В моих жилах течет кровь куда более чистая, чем твоя. Это ты грязнокровка в сравнении со мной! — воскликнул Том в каком-то неведомом исступлении.
— Сдох… грязно… — захрипел Нортон. Отрыгиваемые слизни мешали ему закончить фразу. Том с удовлетворением взглянул на поверженного врага, а затем перевел взгляд на грубые камни стены.
— Ты хоть представляешь, кому осмелился бросить вызов, Мальси? — мягко спросил Том. — Самому Лорду Волдеморту, — прошипел он. — Только посмей еще раз оскорбить меня или моих друзей!
В тот же миг Том почувствовал головную боль. Холодный голос предлагал наложить на Нортона пыточное проклятие, и мальчик едва сдержал порыв. Чтобы унять снедавшую его ярость, он пнул Мальсибера в плечо. Нортон застонал, но Риддл не взглянул на него: по коридору бежала профессор Мэррифот вместе с Крэббом. Бросив палочку Мальсибера, Том прошептал заклинание защиты.
— Объяснитесь, мистер Риддл! — Профессор Мэррифот кипела от негодования.
— Профессор, я ничего не делал, — Том старался говорить как можно спокойнее. — Мальсибер выпустил в меня слизней, а я отразил их. Вот, полюбуйтесь, — протянул он палочку Нортона.
— Priori incantatem... Омерзительно, мистер Мальсибер, — пробормотала профессор Мэррифот, глядя, как из палочки Нортона полезли слизни. — Минус тридцать баллов со Слизерина. Наказание Вам назначит профессор Слагхорн.
— Грязно… — попытался что-то сказать Нортон.
— И еще минус десять баллов, мистер Мальсибер, за мерзкое слово, — строго сказала профессор Мэррифот.— Извините, Том, что подумала на Вас.
— Все в порядке, мэм, — кивнул Том. Удовлетворенно посмотрев, как преподаватель защиты от темных искусств увела его врага в больничное крыло, он стряхнул с мантии пыль и пошел по каменной лестнице. Через несколько минут Том с невозмутимым видом сказал пароль. Стена отъехала в сторону, открыв путь в освещенную холодным светом гостиную.
* * *
Осень сорокового года выдалась сухой и холодной. Солнце, казавшееся по-летнему ярким, обнимало лучами тронутые золотом деревья, но не грело. Семнадцатого сентября выпал иней, и ученики перед завтраком выбежали во двор посмотреть на такое чудо. Девочки собирали разноцветные листья и связывали их в букеты, которые долго украшали гостиные.
Война теперь ощущалась сильнее. Факела в коридорах горели реже и тускнее. Половину школьных сов отдали министерству, и для отправки писем нужно было отстоять очередь. Во дворе жгли сушняк и листья, отчего одежда казалась пропитанной едким запахом дыма. Привычный чай заменили кисловатым отваром шиповника, а продукты приобрели неприятный привкус резины. Самыми отвратительными были суррогатные сардельки и сыр: после них ученики частенько попадали в больничное крыло.
Вторжения Гриндевальда ждали со дня на день. Люфтваффе ежедневно бомбили какой-то крупный город - Бристоль, Шеффилд, Ливерпуль, не говоря уже о Лондоне. Ходили слухи, будто немцы высадятся то ли двадцать четвертого сентября, то ли первого, то ли восьмого октября. В эти дни ученики ловили газеты на лету. Все с нетерпением и страхом ждали двенадцатого ноября — дня, когда советский нарком иностранных дел Вячеслав Молотов должен был посетить Берлин. В коридорах, Большом залеи даже на движущихся лестницах постоянно звучали четыре слова: "Россия", "Румыния", Болгария", "проливы".
Ночами Том по-прежнему часто навещал Запретную секцию и просил у профессора Мэррифот дополнительные книги по защите от темных сил. Читать их в сочетании с книгами по черной магии было очень интересно. Том обратил внимание на то, что книги по защите были в основном посвящены злобным волшебным тварям и тому, как от них обороняться, в то время как в книгах о темных искусствах больше внимания уделялось заклинаниям, проклятьям и зельям. Чувство неловкости от занятий черной магии постепенно улетучивалось, и Том с удовольствием изучал новый предмет.
Утром в Хэллоуин Риддл, как обычно, внимательно изучал за завтраком статью — на этот раз о поглощении Рейхом Румынии и Венгрии. Рэндальф и Друэлла спорили о том, кто станет командовать Вермахтом, если начнется высадка - Гальдер, фон Бок или Браухич. Потолок затягивался пеленой снеговых облаков. Неожиданно директор Диппет поднялся из-за стола.
— Попрошу внимания, — его вилка стукнула по кубку. — Не так давно я узнал, что среди студентов гуляет идея создать дуэльный клуб. — Том вздрогнул, только сейчас заметив за столом невысокого темноволосого человека с большими черными усами. — Я подумал, что идея будет полезной. Не так ли, Альбус? — заметил он, взглянув на профессора Дамблдора.
— Разумеется, — нахмурился Дамблдор. — Для борьбы с темными силами вам важно освоить азы защитных заклинаний. — Тому показалось, что эта затея не нравится профессору трансфигурации, но чем именно, понять не мог.
— И потому, — улыбнулся Диппет, — мы решили дать вам нового преподавателя. Профессор Филиус Флитвик, победитель многочисленных турниров! — Малыш, казавшийся пигмеем, раскланялся.
— Он же cамый настоящий карлик, — прошептала с восхищением Араминта.
— Тебе нравятся карлики, Бурке? — поддел ее Лестейндж. Девочка с неприязнью посмотрела на него, но Рэндальф, рассмеявшись, показал ей язык.
— В ближайшее воскресенье начнутся уроки, — важно заметил директор Диппет.
— Дуэль, Томми? — спросил Игнотус Пруэтт, когда Риддл подошел к вывешенному при входе в зал некрологу. На мраморной доске значилось порядка сорока фамилий, среди которых были особо выгравированы имена авроров.
— Да что ты? — Том смерил гриффиндорца ненавидящим взглядом. — Не советую полагаться на мою доброту, иначе последствия могут быть плачевными.
— Берегись, грязнокровка! — воскликнул Игнотус. Несколько стоящих рядом учеников львиного факультета рассмеялись.
— Я, пожалуй, приму твой вызов, — холодно заметил Том. Глядя на веселье Пруэтта, он с трудом удерживал себя от применения пыточного проклятия.
— Боишься дуэли, Томми? — улыбнулась Эмилия Гринграсс, кокетливо поправляя мантию болотного цвета. — Мне кажется, что ты проиграешь!
Поймав взгляд Тома, слизеринка многозначительно посмотрела на него. Том знал, что ее мать была вилой, и девочка, похоже, мечтала испытать на нем свои чары. Но глядя в блестящие сине-зеленые глаза Эмилии, Том отметил, что не чувствует ничего. Она, должно быть, была не настолько вилой, или чары вил не действовали на него.
— Даже не рассчитывай, Гринни, — улыбнулся он и, поймав ее рассерженный взгляд, отправился в Северную башню.
* * *
Следующие три дня Хогвартс жил в особом возбуждении. Ученики лихорадочно штудировали «Самоучители дуэльного искусства». Рэндальф Лестрейндж получил вызов от Малькома Вэйна. Нортон Мальсибер принял красиво оформленный вызов от Аластора Вуда. Эмилия Гринграсс пообещала разрешить победителю выпить вишневый сок из своей туфельки, что вызвало восхищенные вздохи мальчиков.
Воскресенье Том просидел в библиотеке. В последние недели ему пришло в голову изучить номера «Пророков», посвященные временам его рождения. Осенний день клонился к закату, и Том для верности зажег толстые белые свечи. Лениво просматривая очередную газету, он уже готовился к выходу в клуб, как вдруг его внимание привлекла заметка:
МАРВОЛО ГОНТ ВЫХОДИТ НА СВОБОДУ
Вчера, 20 марта 1926 года, м-р Марволо Гонт вышел на свободу после полугодового пребывания в Азкабане. Причиной заключения стало произошедшее полгода назад нападение Марволо и его сына Морфина Гонтов на отряд мракоборцев во главе с начальником департамента магического правопорядка м-ром Робертом Огденом. Дом Гонтов находился все это время на попечении Меропы Гонт — дочери Марволо и сестры Морфина Гонта. Однако согласно имеющимся данным, Меропа Гонт еще в октябре пропала в неизвестном направлении.
Джудит Пейл, собственный корреспондент.
Ниже была фотография коренастого человека, морщинистое лицо которого напоминало морду старой обезьяны. Том задумался. Его звали Марволо, в честь деда. (Неужели в честь этой обезьяноподобной твари?) Он был змееустом и левшой, как сам Слизерин. И была некая девушка из рода Гонтов, которая исчезла. Если эта Меропа была его матерью, то кто был его отцом?
"Идешь сражаться?" - хмыкнул в голове надменный голос, когда Том вышел из библиотеки.
"Ты не дуэлянт, Том. Ты убийца", - пискнул ему в ответ детский голос.
"Патрик был тварью, которая заслужила это", - приказал сам себе Том. Но чем чаще он это повторял, тем яснее возникал образ пустых мертвых глаз верзилы.
Ровно в семь Том вошел в Большой зал. Обеденные столы были убраны, под бархатно-черным потолком горели свечи, вдоль одной стены возведены золотые подмостки. В центре помоста была натянута синяя дорожка с белыми кругами. Собралась чуть ли не вся школа — ученики держали в руках волшебные палочки, а их лица казались взволнованными. Том улыбнулся, увидев подошедшую Миранду. Девочка осталась верной себе, надев обтягивающее ярко-красное платье чуть ниже колен.
— Привет, Волдеморт, — улыбнулась она. Том вздрогнул. Хотя Миранда была единственным человеком в школе, кто знал его псевдоним, он не любил, когда другие произносили его второе имя.
— Ты какая-то грустная, — заметил Том, глядя в серо-голубые глаза Миранды.
— Ерунда, — рассмеялась девочка. — Просто я разбила маленькое зеркальце, когда пудрила нос. — Том, однако, сразу уловил в ее смехе фальшивые нотки.
— Тебя волнует такой пустяк? — хмыкнул он. — Достаточно применить Reparo…
— Том, я помню заклинание, — улыбнулась райвенкловка. — Просто есть поверье, что если зеркало разбилось, кто-то умрет, — сбивчиво закончила Миранда, поправив край платья.
Том вздрогнул: недоброе предчувствие зашевелилось у него на сердце. Ночью ему приснился жуткий сон, в котором змееподобное лицо увлекало его в зеркало.
— Полная тишина! — Профессор Флитвик взошел на помост и выпустил фонтан желтых искр. Толпа притихла. В течение десяти минут он объяснил студентам, как действуют разоружающее, блокирующее и парализующее заклинания. Том слушал его тонкий голос, удовлетворенно отмечая, что большинство из них он знал с первого курса.
— Мне нужны добровольцы, — спокойно сказал профессор. — Так, мистер Пруэтт из Гриффиндора… И мистер... — Том не мог сдержать негодования, глядя на усмехавшегося Игнотуса, и вышел на подмостки.
— Спасибо, мистер Риддл, — заметил Флитвик. — Тогда начнем. — Том и Игнотус пошли навстречу друг другу.
— Теперь поклон! — воскликнул профессор. Игнотус поклонился с палочкой наизготовке и с поднятой головой. Том прищурился и даже не наклонил голову. Он знал, что по дуэльному этикету елизаветинских времен в поклоне отказывали только отъявленным подлецам. Пруэтт с ненавистью посмотрел на соперника.
— На счет три, — прокричал Флитвик, — вы должны разоружить друг друга… Один... Два..
Из палочки Игнотуса вырвался золотистый луч. Том прикрылся щитом, и заклинание ватных ног заставило Пруэтта упасть. Слизеринская половина расхохоталась, в то время как среди гриффиндорцев пошел недовольный гул.
— Я же сказал — только разоружить… — предупредил профессор Флитвик. Поднявшись с пола, Игнотус запустил в Тома проклятием «Stupefy», но слизеринец легко блокировал и его. Пора было преподать урок Пруэтту.
— Calvorio, — произнес Том. Тотчас под общий хохот Игнотус стал совершенно лысым. Можно было наложить на него слизней, но у Тома в запасе было кое-что получше. — Sopporo! — воскликнул он. Луч серых искр осыпал Игнотуса, и через мгновение он уснул перед всей школой.
Встревоженный профессор Флитвик помчался на помостки. Том с торжествующей улыбкой стоял над спящим Игнотусом. Карлик подошел к ученику и дотронулся до него палочкой. Спустя мгновение Игнотус стоял перед профессором.
— Ты! — с ненавистью заорал Игнотус. Том смерил его взглядом, всё ещё улыбаясь. — Что это было?
— Правила не запрещают это!— объявил довольный Флитвик. — Мистер Риддл, феноменальный успех. Слизерин получает тридцать баллов и… — Том улыбнулся, потонув в море аплодисментов со стороны зеленой части зала.
В течение следующего часа стороны сражались по парам. Том быстро победил Роберта Оуэна и Филиппа Диггори, на которого с большим удовольствием наслал щекотку. Другие слизеринцы были менее успешны: Рэндальф Лестрейндж был разоружен Майклом Вэйном, Араминта Бурке проиграла бой Джулии Кэмпбелл, а Эмилия Гринграсс и Дженни Сполдинг безуспешно осыпали друг друга вспышками.
Было начало одиннадцатого, когда Том, наконец, отвлекся от дуэлей и осмотрелся. Возле одного из подмостков крутилась группа гриффиндорцев. Двое держали за руки всхлипывающего Нортона Мальсибера. Рядом, отбрасывая белокурые волосы, стояла Эмилия Гринграсс. Перед ней на одном колене присел ладно сложенный Аластор Вуд. Слизеринка со вздохом протянула ему ногу - она явно ожидала победы Нортона. Довольный гриффиндорцец под аплодисменты друзей снял с нее черную лакированую туфельку. Кто-то из старшекурсников наколдовал скамейку, на которую присела Эмилия, вытянув маленькую белую ножку.
— Сок! — воскликнул Аластор, потрясая дорогой туфелькой Эмилии. Мальсибер продолжал истерить, но Вуд ехидно продемонстрировал ему свой приз.
— Они установят ее туфлю, как трофей, в гостиной, — вздохнула Друэлла.
Том хотел было пойти в сторону гриффиндорцев, как его взгляд упал на бегущего Флитвика. Том вытянул шею и с ужасом заметил, что недалеко от него лежало тело девочки в красном платье. Это несомненно была Миранда. Том со всех ног помчался к подруге. Оттолкнув любопытных гриффиндорцев, он стал отчаянно дергать ее за руку. Постепенно их окружили ученики, и Том с Мирандой словно лежали в центре громадного круга.
— Расступитесь! Расступитесь все! — профессор Саид Раджан пробивался через толпу к своей ученице. Следом за ним шла высокая мадам Эльвира.
— Мистер Риддл! — профессор Раджан мягко положил руку на плечо Тома.
— Нет, — пробормотал Том, сжимая руку Миранды. Все происходящее казалось ему настолько нереальным, что люди были словно окутаны дымкой.
— Том, это глупо, — заметил декан Райвенкло. — Ennerveit, — произнес он. Двое второкурсников из Райвенкло уложили Миранду на носилки.
— Несомненно Petrificus Totalus, — бормотала мадам Эльвира. — Просто удивительно, что такой эффект.
Девочка между тем захрипела и подняла голову. Кровь хлынула струей изо рта. Миранда задыхалась и кашляла, истекая кровью. Потом совершенно обессиленная откинулась на подушку.
— Ду... Дуйзинг... — прохрипела Миранда.
— Дуйзинг? — воскликнула мадам Эльвира. — Доктор Карл Дуйзинг?
Миранда из последних сил кивнула головой. Кровь тонкой струйкой стекала по ее губам.
— Мистер Риддл, идите, поможете. А Вы несите, — кивнула мадам Эльвира райвенкловцам.
Они пошли по слабо освещенному коридору. Том смотрел на тусклые блики факелов, с трудом понимая, куда они идут. Джулия и Фиона плелись за ним.
— Переоденьте ее в пижаму, — приказала мадам Эльвира девочкам, когда они вошли в больничное крыло. — А Вы, мистер Риддл, наколдуйте побольше льда.
Том поспешил за ширму. Равнодушно повторяя заклинание, он заколдовал три ведра воды и затем разбил лед на мелкие кусочки. Его взгляд упал на тазик, набитый гипсопакетами. Пережив в детстве три перелома, Том знал наизусть, как магловские врачи накладывают гипс.
— Смогу я... — начал было Том, когда мадам Эльвира вошла в кабинет, но не договорил. Через мгновение в горящих углях камина появилось очертание головы, и вскоре из него вышел высокий худой человек в очках.
— Доброй ночи, доктор Дуйзинг, — почтительно залопотала мадам Эльвира.
— Позовите профессора Дамблдора. — Дуйзинг забавно оглушал согласные и глотал окончания слов. — Скорее!
Том посмотрел ему вслед: он никогда не видел живого немца. Лицо профессора показалось ему холодным и тонким, напоминающим бритву. Черные глаза смотрели из-под очков внимательно, словно ожидая опасности в любую минуту.
— Профессор, я… — пробормотал Том, увидев вбежавшего Дамблдора.
— Том, покиньте больничное крыло, — сказал заместитель директора, внимательно посмотрев на слизеринца.
Пройдя два коридора, Том присел возле статуи. Перед глазами стояло лицо Лесли, которая хрипела и кашляла кровью. Теперь также хрипела Миранда. Очертания коридора поплыли, и перед глазами возникла картинка, как они с Лесли, смеясь, кидаются мокрыми снежками.
Его вывел из забытья стук башмаков и голоса. Первый принадлежал профессору Дамблдору. Второй, делавший ударение на каждом слове, — доктору Дуйзингу.
— Когда Вы брали в школу мисс Литтлтон, я просил принять меры предосторожности, мистер Дамблдор, — жестко сказал он.
— Вы правы, — вздохнул Дамблдор. — Я предупреждал профессора Флитвика. К сожалению, там не были приняты меры предосторожности.
— Профессор Дуйзнинг! — закричал Том.
— Кто Вы есть? — поджал губы Дуйзинг, но Дамблдор успокоил его движением руки.
— Не волнуйтесь, — улыбнулся он, — это мистер Риддл, лучший друг мисс Литтлтон. Что же, профессор, пока Вы поговорите с Томом, я буду ждать Вас на чашечку чая.
— Благодарю, но я предпочитаю кофе, — сухо сказал Дуйзинг. Тому казалось, что он зол на Дамблдора, но это его интересовало меньше всего.
— Профессор… Она жива? — воскликнул он, посмотрев на морщинистые руки немца.
— Мисс Литтлтон? — профессор Дуйзинг смерил его взглядом. — В данный момент она в безопасности.
— А что с ней? — спросил Том со смесью облегчения и страха.
— Туберкулез, — пожал плечами доктор. — Три года назад я сделал мисс Литтлтон искусственное вдувание, и болезнь прекратилась. Однако "Petrificus Totalus" уничтожил плоды моего труда.
— Искусственное вдувание? — прошептал Том, вспоминая слова доктора Рочестера перед смертью Лесли. — Но Вы же волшебник!
— Мой юный друг, волшебники, как и маглы, пока не нашли способа лечить эту болезнь, — холодно заметил доктор Дуйзинг. — Неужели Вы думаете, что если у меня есть волшебная палочка, то я равен Господу Богу? Повторный осмотр сделаю в январе: тогда я пойму, как развивается процесс.
— Развивается процесс? Ваша нация вообще имеет представления о человечности? — Том понял, что сказал лишнее, но злость на человека, который не может вылечить Миранду, закрывала для него все.
— Я вижу, мистер Дамблдор прав, — улыбнулся Дуйзинг. — Что же сходите к мисс Литтлтон, — похлопал он Тома по плечу. — А я утолю табачный голод.
Поздний осенний рассвет только начинался, и у входа в палату тускло горели свечи. Миранда лежала в пижаме из синих и бронзовых полосок и отрешенно смотрела вверх. На лице еще застыли следы недавнего страдания.
— Миранда! — Том подбежал к ней и сел на кровать. Девочка радостно обняла его шею холодными руками. — Профессор Дуйзинг сказал, что все будет хорошо.
— Мистер Риддл! — Том вздрогнул, заметив мадам Эльвиру. — Кто Вам разрешил беспокоить мисс Литтлтон? — с негодованием воскликнула она.
— Профессор Дуйзинг, мэм, — спокойно заметил Том.
— Немедленно вон отсюда! А Вам, дорогая моя, можно пить только воду! — всплеснула она руками.
Том осторожно пошел к двери. Миранда была жива. А в январе… Какая разница, что будет в январе? Темнота за окном сменилась серыми просветами, и Том, несмотря на бессонную ночь, стал легко спускаться на завтрак.
* * *
Миранду выписали в день визита Молотова в Германию. С утра в школе царило приподнятое настроение: британская авиация впервые бомбила Берлин. Молотов и Гитлер, правда, обменялись рукопожатием, не предвещавшим ничего хорошего: вступление СССР в войну на стороне Рейха казалось решенным. И все же их беседа в бомбоубежище вселяла надежды. Читая о налете, Том и Миранда весело смеялись в больничной палате, за что получили нагоняй от мадам Эльвиры.
В конце ноября осенние тучи превратились в снежные бури. Непогода, впрочем, не остановила бомбардировки. Первого декабря бомбы упали в десяти милях от Хогсмида, что вызвало в школе сильный переполох. Летчики-маглы разбирались в этом слабо, но цели отбирали члены Ордена СС. Опасаясь вторжения, Том возобновил занятия темной магией. Не проходило и трех дней, чтобы он не посещал Запретную секцию, пробуя все более сложные заклинания.
Утро одиннадцатого декабря ничем не отличалось от предыдущих. Начинался поздний рассвет, и волшебный потолок показывал бесконечную сухую метель. Том, как обычно, легко зевал от недосыпа и с радостью читал о победах в Греции. Его отвлек голос Араминты.
— Представляешь, — мурчала она, как кошка, — если заставить расчищать дорожки кретина из Гриффиндора.
— Того, что хлебнул в детстве костероста? — расхохотался Лестрейндж.
— Потом лохматого можно будет запрячь в сани и покататься, — мечтательно добавила Эмилия Гринграсс.
— А лохматому понравится, — заметил Рэндальф, давясь от смеха. — Он попросит еще что-нибудь расчистить!
Риддл посмотрел на гриффиндорский стол, где Хагрид, что-то рассказывая, размахивал руками. Том не сдержал улыбку. При виде великана в нем просыпалось детское желание шутить и делать какие-нибудь каверзы.
— Про зверушек рассказывает, — многозначительно подытожил Том.
Слизеринцы грохнули. Бледные щечки Эмилии порозовели от смеха. Никто и не заметил, как мимо стола пробежал взволнованный карлик Мур.
— Вы наладили подвоз? — раздался дребезжащий голос Диппета.
— Подвоз наладим через пару дней, — пискнул Мур. — Дела хуже. Боюсь, из-за заносов и бомбежек мы не сможем отправить Хогвартс-экспресс.
В зале повисла тишина. Большинство учеников знали, что останутся на каникулах в Хогвартсе. И все-таки это был первый случай, когда красный паровоз не мог выйти из депо.
— Тогда все останутся на каникулах в школе, — вздохнул Диппет. — Мы усилим затемнение, Альбус? — обратился он к Дамблдору.
— Нет, Армандо! — воскликнул Дамблдор. Его массивное тело поднялось из-за стола. — Мы устроим Рождественский бал в честь сорок первого года!
Учителя смотрели на Дамблдора со смесью страха и восхищения. Это был первый случай, когда профессор не согласился с Диппетом.
— Каждый ваш наряд, каждая улыбка — это победа над Гриндевальдом. Темные силы хотят лишить вас радости, и я уверен, что вы не позволите им сделать это, — кивнул Дамблдор залу.
Том задумчиво помассировал лоб. Он понимал, что Дамблдор хотел отвлечь учеников от мыслей о вторжении Вермахта. Однако радостная улыбка профессора трансфигурации всегда вызывала у него настороженное отношение.
— Неужели ты пригласишь свою криво... синицу? — спросил Лестрейндж, нагнав Тома на движущейся лестнице.
— Тебя это волнует, Рэй? — Риддл впился в него колючим взглядом.
— Том, подумай, мы можем пригласить таких девчонок, что все сдохнут от зависти. — Они вышли в коридор, и Лестрейндж покосился на подоконник, возле которого стояли Эмилия Гринграсс и Мари Аркон. Поскольку Эмилия прекрасно владела французским, девочки стали настоящими подругами.
— В общем, — побормотал Лестренйдж, — Эмили тебе, Мари мне. Идет? — Он посмотрел на приятеля с затаенной надеждой, словно ожидая, что тот решит сложный для него вопрос с приглашением француженки.
— Тебе не дают покоя Гринграсс с Аркон? — рассмеялся Том.
— Том… если ты пригласишь кривоножку… — захныкал Лестрендж. — Я… Наложу на тебя заклятие!
— Ты хорошо выспался, Рэй? — Том хлопнул приятеля по плечу, от чего тот присел. — Ладно, у меня урок по рунам. — Эмилия бросила на него призывный взгляд и кокетливо отбросила волосы, но Том усмехнулся. В ту же минуту он почувствовал толчок: прямо в него влетело худенькое тело Оливии Хорнби.
— Том, прости… — пробормотала она. — Я бежала за подругами, и…
— Все в порядке, — ответил Том. В Оливии было так много детской непосредственности, что на нее было невозможно сердиться.
— Конечно, — залепетала первоклассница. — Ой, Том, пригласишь меня на бал? — От восторга девочка подпрыгнула и легко развернулась в повороте.
— Ммм…. — Том опешил от такой наглости. — Мне кажется, мисс Хорнби, у вас слишком ранняя страсть к светским развлечениям, — покровительственно потрепал он локоны Оливии. Девочка насупилась, но Риддл, развернувшись, зашагал по коридору.
* * *
Замок прихорашивался к Рождеству. Нетающие сосульки свисали с перил мраморной лестницы. Вместо обычных одиннадцати елок в Большом зале стояли голубые ели, а главной рождественской ёлкой стала лиственница. Все это хвойное великолепие было увешано светящимися желудями, ухающими совами из золота и другими волшебными игрушками. На уроках, в гостиной и библиотеке говорили только о предстоящем бале. Не добившись успеха у француженки, Лестрейндж пригласил Араминту; Друэллу позвал Альфард Блэк. Гриффиндорку Августу Энслер пригласил пятикурсник Аластор Лонгботтом, что вызвало завистливые взгляды однокурсниц.
В последний день перед каникулами разыгралась сильная метель. Том быстро выполнил задания профессора Мэррифот и стал задумчиво смотреть, как колючие снежинки заметают базальтовый парапет Северной башни. Через несколько дней ему исполнится четырнадцать... Куда оно уходит, безжалостное время? Том рассеянно посмотрел на свою витиеватую нашивку со змеей и тут же услыхал ехидный голос Мальсибера:
— С кем идешь на бал, грязнокровка?
— А с кем идешь ты, Мальси? — усмехнулся Том: он знал, что Нортон вчера получил уклончивый ответ от Эмилии. — С Крэббом?
Рэндальф и Араминта прыснули. Нортон с ненавистью зашипел.
— Знаешь, Мальси, гомосятина вещь серьезная, — заметил Том, игриво покрутив рукой. — Вы уж там разберитесь, кто кого...
— Заткнись, грязнокровка! — плаксиво пролепетал Нортон. Профессор Мэррифот сняла с него десять балов. Довольный Том посмотрел на большого филина, решив пригласить Миранду.
После урока Риддл, получив двадцать баллов от профессора Мэррифот, застегнул плащ и спустился во двор. Деревья спали в серебристом инее. Маленький мостик был заметен снегом. Внизу на гранитных глыбах ветер разносил поземку. Обернувшись, Том заметил Миранду и Джулию, кутавшихся в сине-бронзовые шарфы.
— Я тут подумал… Может, мы пойдем на... — выпалил Том. Миранда, однако, опередила его на полуслове.
— Ой, Том, мне так неудобно, но меня пригласил Артур Джеймстон с четвертого курса, - смущенно сказала она.
— Даже так? — Мальчик поднял глаза. — Что же, приятного вечера. — Развернувшись, он пошел по обледеневшему мосту.
«Она такая же, как все, Волдеморт, — прошептал в голове насмешливый голос. — Вот плата за твои переживания».
«Неправда, Том…. Она твой лучший друг», — пискнул детский голос.
«Если бы она была другом, она пошла бы с тобой, — хмыкнул первый. — Вместо этого она идет с Джеймстоном. Можно ли вообще считать его человеком, тем более — равным тебе?» - Проходивший мимо профессор Дамблдор посмотрел ему вслед. Том, не заметив его взгляда, поплелся в сторону заметенных теплиц.
С утра в Сочельник эльфы вертелись по школе, уговаривая фей включить и выключить огоньки. Слизеринская гостиная, погруженная в обычный салатовый сумрак, готовилась к балу. Сьюзен Пак разрядилась в ярко-желтые цвета. Араминта кружилась у камина, повторяя фигуры вальса. Невдалеке в окружении поклонников стояла Эмилия Гринграсс, капризно осматривавшая мантию цвета морской волны.
— Ты, Томми, точный пастор, — ехидно улыбнулась Эмилия, смерив придирчивым взглядом его прошлогоднюю черно-серебристую мантию с высоким воротником.
— А ты, Гринни, не изменяешь синему и зеленому? — вскинул брови Том. — Знаешь, художники находят эти цвета больше подходящими для пейзажей.
Слизеринка зафырчала, но Том, не обращая внимания, пошел в библиотеку. Он был в дурном настроении после ночного кошмара, где чудовищное лицо влекло его в зазеркалье. Войдя в почти пустой зал, Том достал книгу об основателях Хогвартса и стал читать о жизни Слизерина. Неожиданно ему бросилась в глаза фраза: "Согласно легенде, ужасом Тайной комнаты сможет управлять только Наследник Слизерина". Что если это был парселтанг? От предчувствия удачи у Тома закололо в висках.
— Снова читаешь? — мягко спросила Серая Дама, зависнув над стеллажом. — Надеюсь, все хорошо? — Том с удивлением отметил, что призрак, казалось, был обеспокоен его судьбой.
— Устал. Да еще дурацкий бал, — вздохнул Риддл. — Пир во время чумы, — кивнул он в сторону двери, над которой висели омеловые венки.
— Бывший директор Блэк говорил, что танцы хороши для раскрепощения учеников, — заметила Елена.
— Ага, — хмыкнул Том. — Сполдинг и Гринграсс просто умирают от комплексов. А если еще Лукрецию к ним добавить, будут три грации.
— Ладно, удачи, — улыбнулась Серая Дама. — Я прилечу на бал через часок.
Том вышел в коридор, где уже чувствовался запах праздника. Мраморные перила припорошил наколдованный иней. Риддл не спеша пошел вниз, улавливая источаемые сосновыми ветками запах смолы и иголок.
— О, Том, вот Вы где! — заметила пробегавшая профессор Мэррифот. - Не забыли, что Вы, как один из лучших учеников, открываете бал?
— Первый раз слышу, мэм… — пробормотал Том. Рука мальчика нащупала перила.
— В самом деле? — преподаватель защиты от темных искусств изумленно осмотрела ученика. — Значит, Альбус забыл сказать об этом.
— Да, мэм… — В голове мутилось, и Том, послав порцию ругательств в адрес бала, побрел по ступенькам.
Стены Большого зала серебрились инеем; с темного, изображавшего бесконечную метель, потолка свисали гирлянды из сосновых веток. Вместо столов горели хрустальные фонарики. Почти на всех учениках были разноцветные мантии, карнавальные маски или очки. Радостная Дженни Сполдинг стояла возле Филиппа Диггори. Оливия Хорнби, которая нашла какого-то старшеклассника, нарядилась в красное бархатное платье. Миранда надела синее платье с большой белой розой. Увидев Тома, она послала ему улыбку, но тот отвернулся. Откуда-то со стороны звучал мотив "Сказок Венского леса". Через пару минут с потолка полетело разноцветное конфетти.
— Объявляю бал открытым! — воскликнул директор Диппет. Его слова утонули в аплодисментах.
— Наш бал откроют лучшие ученики: мистер Оливер Стоун, мистер Джером Вэннинг и мистер Том Риддл,— улыбнулся профессор Дамблдор. — Том вышел в центр с двумя шестикурсниками, чувствуя, как страх сковывает каждую жилу: они, в отличие от него, успели пройти подготовку. — Кавалеры, пригласите дам!
Том растерянно взглянул на толпу и вдруг поймал пристальный взгляд Эмилии. Одна половина его души умоляла пригласить Миранду. Другая, наоборот, утверждала, что ее надо наказать. Круто развернувшись, он подошел к Эмилии и подал ей руку. Девочка смерила его насмешливым взглядом, а затем, словно наслаждаясь властью, медленно протянула маленькую ручку в перчатке. Слизеринцы, кроме Мальсибера, зааплодировали. Том шел, боясь одного — как бы у всех на глазах не споткнуться. А счастливая Эмилия, упиваясь всеобщим вниманием, вела его за руку так легко и властно, что Том чувствовал себя укрощенным рысаком, которого всадница с триумфом проводит перед парадным выездом.
— Начинаем! — воскликнул Дамблдор, взмахнув палочкой. У правой стены тотчас выросла сцена — с барабанами, скрипками, виолончелью и волынкой.
— Риддл… Риддл, возьми меня за талию, — прошептала Эмилия. Повинуясь ее словам, Том неумело положил руку. Девочка улыбнулась и легким движением крошечной туфельки откинула трен длинной мантии.
— Музыка! — воскликнул Дамблдор. В тот же миг оркестр сам заиграл:
Друзья, на праздничном балу, Искусству вечному хвалу Воздадим, за то, что его пары, Безоглядно всегда верны...
Том мягко заскользил по полу. На душе было немого страшно, но в целом это оказалось приятно. Хотя Том танцевал первый раз в жизни, у него как будто получалось. Зал аплодировал, и это придавало уверенности.
Оно нас делает добрей, И благородней, и мудрей...
Сине-зеленая мантия Эмилии мерно кружилась в ритме вальса, а ее маленькие черные лодочки легко отбивали такт. Том с ужасом думал, что ему не дано так скользить по паркету. Преодолевая волнение, он сильнее сжал тонкий стан Эмилии.
Пью за чистых и нежных, Пью за первый подснежник, Пью за юные наши года, года, года...
Эмилия мягко погладила его ладонь и вдруг резко ускорила темп. Том почувствовал, как похолодело внутри: он только сейчас осознал, что все это время был игрушкой в нежных руках своей дамы. Он едва поспевал за такой умелой партнершей, смотря, как завороженный, то на ее сияющие зеленоватые глаза, то на ее длинные белые перчатки, доходящие до острых локтей.
— Не тащи меня, как коня на привязи, — пробормотал с досадой Том.
— А что прикажешь делать, если я его оседлала? — Эмилия пристально посмотрела на кавалера. - Ты знал, что я властная наездница и для усмирения такого норовистого скакуна выберу самые острые шпоры, - оскалила слизеринка маленькие зубки, напоминавшие Тому зубы хищной рыбы. - Я всегда добиваюсь, чего хочу, Томми.
— Прямо всегда, Гринни? — спросил, улыбнувшись, Риддл. Вспоминая, как девочка насмешливо смотрела на него, примеряя мантию, Том поймал себя на мысли, что она и впрямь чувствует себя победительницей.
— Только посмей еще раз назвать меня "Гринни", - звонко рассмеялась Эмилия, сделав резкий поворот, от которого мальчик едва не потерял шаг, - пришпорю и пущу аллюром. Чем глубже всадница вонзает шпоры, тем слаще победа, а побеждает сильнейший, Томми, — поправила она черные усыпанные блестками очки.
— Ты говоришь как Гриндевальд, — насмешливо заметил Том, взглянув на волшебный потолок, изображавший снежную бурю. Эмилия посмотрела на него с торжествующей улыбкой и, легко развернувшись, ускорила темп.
Наконец, музыка закончилась. Том, все еще держа мягкую перчатку девочки, оглянулся. Аплодисменты не смолкали. Том хотел улизнуть, однако Эмилия, чувствуя себя полновластной хозяйкой, потащила его на «Сказки Венского леса». Хвоя, витые свечи, сияющий паркет, мантия цвета морской волны поплыли перед глазами, и Том ощущал сладковатое головокружение. Его охватило странное, неизвестное прежде, желание кружить с ней и дальше, погружаясь в волшебный отсвет елочных шаров, в тягучий запах смолы и иголок.
Тому удалось отойти только с окончанием тура вальсов. Оркестр заиграл танго "Брызги шампанского", и старшекурсники с восторгом помчались в круг. Вальбурга Блэк закружилась с Джеромом Вэннингом. Лукреция была в золотистом платье и также танцевала с кем-то из старшеклассников. Раскрасневшийся Том осмотрелся, и с удивлением заметил, что Миранды нигде нет. Не обращая внимания на ее кавалера, кружащегося с Дженни Сполдинг, он отошел за ель.
— Я рад, Том, что Вы подружились с мисс Гринграсс, — раздался сзади голос Дамблдора. — Я давно этого ждал.
— Вы уверены, сэр? — Переспросил Том. На душе снова появилось неприятное чувство, что профессор трансфигурации следит за ним.
— Вы невероятно похожи, — улыбнулся Дамблдор. — Оба целеустремленные и никакой самоиронии, — поправил он складки бежевой мантии. — Не оставляйте мисс Гринграсс надолго одну, — лукаво посмотрел профессор и пошел прочь.
Том посмотрел на голубоватые лапы ели. Среди таинственных огоньков виднелись черные часы с тикающим позолоченным циферблатом. Развернувшись, мальчик быстро пошел мимо главной елки.
— Том, мы потанцуем или как? — воскликнула Араминта, поймав его у входа.
— Пожалуй, "или как", если тебя устроит, — фыркнул Том, глядя на ее розовую мантию и маску цапли. Опять полетело конфетти, и он смахнул его с плеча.
— Конечно, я не Эмили... — капризно проворчала девочка, но Риддл не слушал ее. Он вышел в фойе, где шел, не касаясь пола, наколдованный мокрый снег, и сразу остановился как вкопанный. На мраморной лестнице поджав ноги сидела фигура в синем платье и белых туфлях. Испуганный Том побежал к ней.
— Миранда… — пробормотал он. — Я тут…
— Очень хорошо, — всхлипнула она. — И что дальше, Том? - Ее голос, казалось, приобрел хрипоту.
— Я... Обидел тебя... — сердце сжимало, словно на него давил камень.
— Какой же ты трус, Том, — улыбнулась Миранда сквозь блестевшие на глазах слезы. - Следующий раз наберись смелости и пригласи меня первым.
— Я не приглашал Эмилию, — холодно сказал слизеринец, садясь рядом.
— Не приглашал, — кивнула Миранда. — Зато Гринграсс тебя крепко взнуздала. - Тело девочки затрясли рыдания, и Том укрыл ее своей мантией.
— Все будет хорошо, — прошептал он. — Миранда, поверь... Следующий бал мы откроем вместе.
— Я знаю, — кивнула девочка. — Надеюсь, сорок первый год будет счастливым! — вздохнула она и, взглянув, как феи ярче зажгли мерцающую дорожку, зашлась сухим кашлем. Том со страхом смотрел, как ее грудь сотрясается от хрипов.
Ох,какая вещь...да,текст простоват,то это заметно,только если просто читать,а у меня это получается только первые пару абзацев,а остальное буквально проживаю вместе с Томом...а то и вместо... а как логично вписаны те,казалось бы, мелочи,которые впоследствии охарактеризуют Темного Лорда.несомненно,история перерождения Тома Редла в Воландеморта Вам прекрасно удается. единственно,что напрягло,это та простота,с которой Том создал заклинание,хотя и этому можно подобрать логическое объяснение,а то и не одно. Благодарю Вас,автор и жду продолжения.
Дс нет,я имею в виду,что это заклинание получилось буквально "на коленке".достал каие-то руны,подключил фантазию,тут же проверил...предсталяю,как не повезло тем,кто подвернулся под создание заклинания бомбарда)))
— Ситуация ухудшается. Если не будет улучшения к апрелю, я заберу ее в санаторий, — бросил Дуйзинг.
— А учеба? — осторожно поинтересовался профессор Раджан.
— Вам важнее оценки или жизнь мисс Литтлтон? — Доктор поправил очки и окинул его колючим взглядом.
Декан Райвенкло и медсестра продолжали смотреть на врача со смесью страха и изумления. Профессор Дуйзинг медленно пошел в сторону крытого перехода. Риддл побежал за ним.
— Профессор, все плохо? — голос Тома звучал холодно и властно.
— Послушайте, юноша, — Дуйзинг смерил слизеринца взглядом. — Моя жена умерла от этой болезни. На моих глазах умирали дети — я не мог им помочь. Но я видел, как неблагоприятный процесс прекращался.
— Вот как... — пробормотал Том. Приступ ярости прошел, и он внимательно слушал профессора, пытаясь найти в его словах какую-то надежду.
— Иногда эта болезнь дает невероятные эффекты, — продолжал Дуйзинг, когда они пошли в сторону Малой галереи. — Вы слышали историю Симонетты Веспуччи*?
— Знаменитой вилы пятнадцатого века? — переспросил Том. Это имя он запомнил еще осенью, когда изучал магию вил, чтобы защищаться от Эмилии.
— Да, одной из самых могущественных вил, — кивнул доктор. — К двадцати годам у нее под каблуком были правители Флоренции. Симонетту считали сказочно красивой, но мало кто знал, — Дуйзинг поправил очки, — что своей красоте она обязана в том числе чахотке. Именно она подарила ей белую кожу, худобу и чуть опущенное плечо, сводившее с ума художников.
— Хотите сказать, что эта мерзость дает людям красоту? — скривился Том.
— Мой юный друг, — вздохнул Дуйзинг, — хризантемы невероятно красивые цветы. И, тем не менее, это цветы увядания и смерти.
— Ненавижу хризантемы… — прошептал Том. Его лицо перекосила гримаса при воспоминании о том, что эти цветы ставили у гроба Лесли.
— Даже так? — Дуйзинг с интересом посмотрел на коротковатые рукава мантии Тома. — Но вернемся к госпоже Веспуччи. Обладая совершенной магией вил, она не могла победить эту болезнь, хотя пользовалась ее плодами.
— Неужели Симонетта… — Том, смотря на хмурые базальтовые стены, подбирал каждое слово, — не могла остановить смерть?
Длинная галерея закончилась, и они остановились возле трехликой статуи. В маленькой чаше ярко пылало пламя, и его вид на фоне потемневшего мрамора статуи и серого базальта стен придавал уверенности.
— Я не собираюсь обсуждать с Вами темную магию, юноша,— Дуйзинг предостерегающе поднял руку и, кивнув, пошел по коридору.
Пробежав мимо двух шестикурсников из Хаффлпаффа, Том оказался в галерее. Заляпанные мокрым снегом окна дребезжали под ударами ветра, и мальчик посмотрел на белую пелену метели.
— Том? — Проходивший по коридору профессор Дамблдор внимательно посмотрел на ученика. — Как мисс Литтлтон?
— Лучше, — выдавил из себя Том, чувствуя, что его желудок куда-то проваливается. — Я только что поговорил с профессором Дуйзингом, сэр.
Глаза профессора Дамблдора немного сузились, и он кивнул.
— Я рад. Но Вам, мне кажется, следует сократить время занятий, — сказал он и пошел вперед.
Том с облегчением вздохнул. С начала болезни Миранды Дамблдор стал к нему даже более подозрительным, чем прежде. Он всегда подолгу думал, прежде чем отвечать на вопросы Тома, словно они уже были подозрительными, а когда он смотрел на мальчика, его взгляд становился удивительно внимательным. Том был уверен: Дамблдор догадывается, что он делает не только домашние задания, но учитель никогда не упоминал об этом.
Густые хлопья снега стали падать сильнее, и Том смотрел, как они укрывают школьный двор пушистым покрывалом. Вспоминая Дуйзинга, Том убеждался, что говорить о бессмертии среди волшебников считалось нежелательным. По-видимому, эта тема была связана с темной магией. В голове роились мысли, и Том к своей досаде пока не мог оформить их во что-то определенное.
* * *
Зима сорок первого года выдалась промозглой и снежной. Мокрые метели шли непрерывно по нескольку суток. Хотя морозы казались слабее прошлогодних, окна были наглухо заметены липким снегом. Из-за погоды налеты Люфтваффе стали реже, хотя все понимали, что это временная передышка.
Постепенно у Тома сформировалось жесткое расписание. С пяти до девяти вечера он делал домашние задания, с девяти до полуночи читал дополнительную литературу или собирал сведения о Тайной комнате, а с полуночи до четырёх или пяти утра изучал чёрную магию. Вскоре Том научился применять некоторые темные заклинания невербальным путем. Он быстро достиг в этом успехов, и вскоре перед сном тихонько накладывал какую-нибудь пакость на Крэбба, заставляя его под общий хохот прыгать на одной ноге или искать пропавший носок. Из-за всего этого у Тома оставалось совсем мало свободного времени, к тому же спал он обычно не более четырех часов.
В субботу первого марта Том рано отправился в библиотеку. Оливия Хорнби готовилась отпраздновать свой день рождения и собирала шумную компанию. Том с улыбкой смотрел на легкое белое платье Оливии и ее коричневые замшевые сапожки — наряд, выполненный с провинциальной нарочитостью. Том вручил имениннице пару коробочек шоколадных бобов и поспешил в библиотеку, не обращая внимания на ее восторженные крики. Едва он обложился книгами, как в зал вошла Миранда.
— Опять учишь? — с улыбкой спросила она, присев на край его стола.
— Ну, да, — ответил Том. — Что-то случилось? — спросил он с тревогой.
— Гриндевальд захватил Болгарию, — сказала она, поправив очки.
Том схватил газету. Вокруг Болгарии последние месяцы шла странная игра, но правительство Богдана Филова** все же склонилось на сторону Рейха. Генерал Цвятко Бангеев санкционировал ввод немецких войск, и теперь части Вермахта чеканили шаг вдоль парков Софии.
— Ты удивлена? — спросил Том. — Они также вошли в Румынию и Венгрию.
— Не знаю, — пожала плечами Миранда. — Все учителя взволнованы. Сходим в Хогсмид, Том? — подмигнула девочка и потянула его за руку. — Том попытался сопротивляться, но затем рассмеялся и под недовольным взглядом мисс Лаймон встал из-за стола.
Захватив плащи, они спустились в вестибюль, а затем вышли из замка. Шла легкая метель, и мелкие снежинки медленно плыли с грязно-серого неба на землю. Друзья отправились по заснеженной дорожке в сторону волшебной почты, где редкие филины невесело ухали на жердочках. Затем они добрели к волшебной лавке «Зонко», но она оказалась закрытой.
— Зайдём в «Три Метлы», выпьем чего-нибудь? — предложила Миранда.
Они осторожно зашли в переполненный бар, где собралась шумная толпа посетителей. Том и Миранда заказали две бутылки сливочного пива и поскорее заняли маленький столик в самом углу. Через два столика от них сидела компания в составе профессора Слагхорна, профессора Мэррифот и карлика Мура.
— Силы Гриндевальда невероятно возросли, — холодно кивнула профессор Мэррифот. — Говорят, Сталин просто в ярости от такого шага союзника. Богатые русские испокон веков заказывали палочки у болгар.
— У Гриндевальда, говорят, самая мощная в мире палочка. — Слагхорн осмотрелся по сторонам, словно ожидая подвоха. — С ее помощью он практически непобедим на дуэлях и, возможно, даже станет бессмертным…
— Гораций, не проговоритесь об этом в своем клубе, — перебила его профессор Мэррифот. — Детям незачем знать о таких вещах.
Зельевар поморщился, словно подобная просьба наносила ему оскорбление, и потеребил край серо-зеленого пиджака. Том схватил подругу за руку и вытащил ее на воздух. Метель усилилась, превратившись в сухую крупу, и друзья медленно пошли в сторону замка.
— Как ты думаешь, у Гриндевальда правда есть такая могущественная палочка? — спросил Том, защищаясь рукой от ледяных струй замерзшего дождя.
— Конечно, — Миранда посмотрела с удивлением. — Неужели ты не понял, Том? Гриндевальд победил, и наша борьба с ним бессмысленна.
— Неправда, — глаза Тома блеснули синеватым отсветом. — Высадка пока не началась.
— Не началась... — Миранда тоже слегка прикрылась рукой от низкой снежной пелены. — Какая разница, высадится он сейчас, летом или осенью? Мы падем, как пали все остальные страны Европы.
— Мы будем бороться, — как-то необычно жестко сказал Том. Очертания замка становились яснее, и свет в его окошках казался маяком в царстве пурги.
— Ты да, — улыбнулась Миранда. — А я вряд ли. Я скоро умру, Том, — вдруг не по-детски серьезно сказала девочка. — Мне приснилось, что я умерла.
— Глупости. Это только сны. Представляешь... — Том взял комок мокрого снега. — Если бы у нас была такая палочка? Мы бы могли стать бессмертными…
Том задумался. Он попытался себе представить, что такое бессмертие. Наверное, надо сказать секретное заклинание, взмахнуть самой могущественной палочкой, и они с Мирандой поплывут к небу, как две прозрачные тени. Или… На душе похолодело… Пойдут по коридору, как два разваливающихся трупа? Хотя, идти как два трупа, казалось ему лучше, чем лежать в гробу с восковым лицом.
— … и тогда, представь, мне захотелось мороженого, — засмеялась Миранда тихим серебристым смехом. — Ты только представь, Том: было шесть утра...
Она не договорила. Смех перерос в колючий лай, и Миранда задергалась в конвульсиях. Том, не теряя времени, поддерживал ее руками. Девочка кашляла мучительно, пока не выхаркала каплю крови.
— Миранда.. Миранда… — тряс ее Том, чувствуя сильные содрогания ее тела.
— Все хорошо, Том… Сейчас… — сухо прокашляла она.
Том потрогал ее щеку и почувствовал сильный жар. Колючая метель засыпала лица, наметая сугробы, и Тому казалось, будто каждая снежинка усиливает жар Миранды. Мимо, закутавшись в черно-желтые шарфы, прошли Филипп Диггори с Эллой Боунс. Глядя на этих двоих, у которых никогда не будет хрипов и кашля, Том ощутил непреодолимое желание наложить на каждого из них пыточное заклятие — такое, от которого оба долго корчились бы от боли.
* * *
Снежные бури продолжались до середины марта, и только затем сквозь серую пелену туч стало пробиваться солнце. К концу семестра окрестности замка превратились в талое море, заливавшее сугробы. Походы на травологию стали опасными переходами по деревянным мостам. Как-то раз Оливия Хорнби с подругами столкнули в воду райвенкловку Миртл Сприфингтон. Подбежавший профессор Бири починил стекла ее очков и снял со Слизерина двадцать баллов.
— Прыщавой синице это даром не пройдет, — фыркала Оливия вечером в гостиной. — Правда, малыш? — погладила она пушистика.
— И что ты ей сделаешь? — спросила второкурсница Генриэтта Вейдел.
— Не успокоюсь, пока не повешу ее очки вот туда, — задорно сказала Оливия, указав тонким пальчиком на стену возле камина. Том чуть не прыснул, представив, как маленькая щуплая Хорнби водружает трофей над камином.
Вечерами Том шел к Миранде: после похода в Хогсмид девочка часто ночевала в лазарете. Она не могла говорить много, но постоянно требовала рассказать что-нибудь о маглах. Том улыбался и пересказывал ей приукрашенные истории, так что вскоре Миранда знала почти наизусть всех драчунов и озорников томовского приюта.
— Это все западный ветер, Том, — пожаловалась Миранда, едва он вошел в больничное крыло. — В мае будет сухо, и мне полегчает. - Она лежала на кровати в сине-бронзовой пижаме и рассеянно смотрела по сторонам.
— Не ехала бы ты на каникулы, — заметил Том, глядя, как за окном лучи заходящего солнца играют в талой воде.
— Не могу, Том, — слабо улыбнулась девочка. — Я так соскучилась по бабушке. Вдруг я увижу ее в последний раз…
— Ну, что это за похоронный панегирик? Дуйзинг не говорил, что все плохо, — сказал Том, пощупав горячую руку Миранды.
— А вот сейчас, Том, ты лжешь, — засмеялась девочка. — Разве ты забыл слова профессора Лариджани? Человек всегда знает свое будущее, только боится признаться себе в этом…
Миранда не договорила. Слезы капали из ее глаз, и Том, подойдя, стал стирать их платком. Он молчал: все было понятно. Она поедет домой, и профессор Дуйзинг заберет ее в санаторий. Ловя ее рассеянный взгляд, Том понимал, что Миранда пытается запомнить эту палату, его самого и стены Хогвартса. Запомнить, чтобы в далеком санатории ей было легче умирать.
— Ты, кстати, слышала про нашего дегенерата? — спросил Том.
— Нет, — Миранда подняла голову.
Том понял, что заинтересовал ее и, улыбнувшись краешками губ, рассказал, как Хагрид попал в переплет. Второгодки из Райвенкло — Сильвия и Мэллори — все-таки скормили лазилю его мышь. Оливия Хорнби нарисовала портрет Принцессы и послала его Хагриду в виде музыкальной открытки с похоронным маршем. Слизеринцы, райвенкловцы и даже некоторые гриффиндорцы от души смеялись, глядя, как великан рыдает на подоконнике.
— Том, это ужасно, — пробормотала Миранда.
— Ну, нельзя же его ровнять по нам, — возразил слизеринец. На мгновение Том задумался над тем, как поступил бы он, если бы его мышь посмели скормить коту. Он, несомненно, отомстил бы обидчику так, что тот надолго запомнил бы эту боль.
— Том, я понимаю, что Хагрид не человек. Наверное, ловит дома на себе блох, — райвенкловка скривилась от отвращения. — И все же это жестоко.
— Он низшее существо. Лестрейндж на днях назвал его неандертальцем. Я ему сказал, — Том поспешил улыбнуться, увидев, что Миранда сухо кашлянула, — что не надо обижать неандертальцев. Это создание мыслит на уровне питека. Ему бы слово "хомо" научиться выговаривать.
— Хомо! — рассмеялась Миранда. — Ой, Том, не надо так, — спохватилась райвенкловка. — Он, в конце концов, тоже живой.
— Мистер Риддл! — В палату вошла сестра Эльвира. — Отбой прозвучал.
Посмотрев на впалые щеки Миранды, Том почувствовал боль. Он мог отомстить любому обидчику, кроме этих проклятых микробов, которые копошились в ее легких. Если бы только было в мире заклинание, которое убьет этих малышей, причем тяжелой мучительной смертью… "Непременно мучительной", — поймал Том себя на мысли при выходе из палаты.
* * *
— Она мешает мне, Том! — змееподобное лицо в зеркале расхохоталось высоким кудахтающим смехом. — С ней ты не станешь великим...
Картинка сменилась. В зеркальной глади плыл зимний день, и они с Мирандой бежали, взявшись за руки, и весело смеялись.
— Какое мне дело до того, кто мешает тебе? — неприязненно заметил Том.
— Ты больше не Том Риддл, - плотоядно рассмеялся призрак. — Ты - Лорд Волдеморт, а ему нет дела до каких-то страданий.
— Тогда я убью тебя. Раз и навсегда, — заметил Том, подняв палочку. — Avada… — прошептал он…
— Что ты хочешь сделать, дурачок? — захохотало чудовище.
Том поднял голову с подушки и протер потный лоб. Часы в форме кобры показывали пять часов, только не утра, а вечера. Был первый день Пасхальных каникул, и Том понял, что проспал. Это было не удивительно: в последнее время он использовал темномагические заклинания невербальным путем, и порядком истощил силы. Умирая с голоду, Том переоделся в мантию и спустился в необычно пустой Большой Зал. Миранда, несмотря на протесты Тома, также поехала домой, хотя в день отъезда ее щеки пылали от лихорадки.
— Неужели наш Томми проспал? — насмешливо заметила вошедшая Эмилия Гринграсс. Подобно Тому она была одной из немногих слизеринок, оставшихся в школе на каникулах. За соседним столом о чем-то двусмысленно зашептались полноватая Элла Боунс и неизвестный Риддлу второкурсник из Хаффлпаффа.
— Тебе-то что, Гринни? — проворчал он. После рождественского бала Эмилия то и дело бросала на него томные взгляды, но Том старался вести себя с ней, как прежде.
— Тупая грязнокровка, — раздался с гриффиндорского стола голос Игнотуса Пруэтта. Том побледнел и с ненавистью щелкнул пальцами, бросив в него заклинание мгновенной боли. Игнотус тотчас согнулся пополам.
— Как ты думаешь, Том, - вдруг спросила Эмилия, удовлетворенно посмотрев на скорчившегося Пруэтта. — А могут русские ударить по Рейху?
— С чего вдруг? - удивился Том. Такие слухи до него доходили, но он им не особенно верил. - Они же друзья Гриндевальда. - Эмилия, развернувшись на высоких каблуках, послала Тому насмешливую улыбку зеленоватых глаз.
Блуждая взглядом по залу, Том обратил внимание на витражи. Они были действительно красивые, для каждого колледжа свой. На витраже Гриффиндора был изображён Годрик с мечом и щитом, на витраже Хаффлпаффа — пышная девушка с растениями. Больше всех Тому нравился витраж Райвенкло, изображающий молодую женщину с книгой. Витраж Слизерина тоже был неплох. Изображённый на портрете Салазар был черноволосым, с бирюзовыми глазами. Он также читал книгу, а вокруг его руки обвивалась серебристая змея.
Поужинав, Том проскочил мимо группы хаффлпаффцев и направился в библиотеку. Достав подшивку "Пророка" за сентябрь двадцать пятого года, он зажег свечу и заказал поиск по теме «Гонты». Газетные листы замелькали, пока не остановились на цифре «20 сентября». Внизу был выведен заголовок:
Беспорядки в Литтл-Хэнглтоне
Вчера в местечке Литтл-Хэнглтон случилось примечательное происшествие. Заключены в Азкабан Марволо Гонт и его сын Морфин Гонт за нападение на группу авроров во главе с начальником департамента магического правопорядка Робертом Огденом. Причины этого нападения связаны с другим делом — нападением Морфина Гонта на Томаса Риддла, сына местного эсквайра. По слухам, Морфин Гонт подозревает, что его сестра, Меропа, не равнодушна к маглу, и пустил в ход фамильное "оружие" Гонтов — наложение гнойного проклятия. Мистер Роберт Огден прибыл в Литтл-Хэнглтон для вызова на слушания в министерство Морфина Гонта. Вместо этого отец и сын Гонты оскорбляли мистера Огдена "грязнокровкой", а затем просто напали на него. Прибывший отряд авроров обезвредил буянов.
"Гонты — выродки, — прокомментировал ситуацию мистер Роберт Огден. — Поймите, это не ругательство, а констатация факта. Бесконечные браки между родственниками довели прямых потомков Салазара Слизерина до полной деградации. Не удивлюсь, если это окажется последнее поколение Гонтов".
Энн МакДауэлл, собственный корреспондент.
Том отложил газету и улыбнулся. Какой же он в самом деле идиот... Он обладал всеми способностями Гонтов — это раз. В деревне, где жили потомки Слизерина, проживал магл по имени Том Риддл — это два. Пропала девушка из Гонтов — это три. Его звали в честь отца, Том Риддл и Марволо в честь деда — это четыре. Дальнейшее нетрудно было представить: магл Томас Риддл поигрался с его матерью, выбросил ее, и она, умирая, доползла до приюта.
Закат переходил в густые сумерки. Том с насмешкой посмотрел в окно. Появись он на пороге дома Гонтов, они без сомнения вышвырнули бы его, как полукровку. А Риддлы? Интересно, что делал его папаша все годы, пока его пороли, ломали руки, били пинками до обморока, грозили финскими ножами? Щупал колени какой-нибудь девицы, мыслящей на уровне гусеницы? На мгновение Том представил себе, какое наслаждение испытывала Симонетта Веспуччи, заставляя маглов вылизывать каблуки ее туфель.
«Подумай… Может, испробуем на твоем гнусном папаше пару непрощаемых?» — хмыкнул в голове высокий голос, когда Том вышел на лестницу.
«Пару круциатусов?» — переспросил себя Том.
«Ты полагаешь? А может, что-то поужасней, посмертельней? — расхохотался кудахтающий голос. - Ведь этот подонок заслужил десяток авад. Как, впрочем, и все маглы».
Том дернулся. Перед глазами стояло мертвое тело Патрика, окутанное зеленой вспышкой.
Примечания:
• Симонетта Веспуччии (1453 — 1476) — возлюбленная флорентийских правителей Джулиано и Лоренцо Медичи. Считалась первой красавицей флорентийского Ренессанса. Служила моделью картины Боттичелли «Рождение Венеры». Молва приписывала ей невероятную жестокость и колдовство.
** Филов Богдан (1883 — 1945) — премьер-министр Болгарии в 1940 — 1943 годах, сторонник прогерманской политики.
Рада сообщить, что мои дела идут неплохо. Профессор Дуйзинг забрал меня в санаторий на южном побережье и говорит, что прогноз благоприятный. Даст Бог, вернусь в Хогвартс первого сентября. Я пока не выхожу во двор, но сижу на подоконнике и даже загораю. Со мной в палате лежит Лайза. Она магл и рассказывает много интересного об их жизни. Лайза, например, по свисту бомб может отличить, какие самолеты бошей совершают налет.
Я часто вспоминаю те коридоры, по которым мы бродили в поисках Тайной комнаты. Помнишь тот лабиринт, который ведет к старому заваленному проходу в Хогсмид? Там было сыро, и только свеча освещала своды. До сих пор помню, как мы гадали, кто его завалил. Жаль, что Тайная комната, которую мы искали, не существует.
Жду с нетерпением ответа и рассказов о лохматом идиоте!
Пока, Миранда
— Замечтался, Томми? — Мальсибер сел за слизеринский стол. — Посмотрел бы на себя со стороны: вылитый Гамлет! — хмыкнул он, глядя на черную мантию Риддла. — Осталось продекламировать «To be or not to be…»
— Подзабыл мои уроки, Мальси? — заметил Том, не отрываясь от письма. Рэндальф и Друэлла, знавшие о периодических наказаниях, которые Том применял к Мальсиберу и Крэббу, прыснули от смеха.
— Пропади ты пропадом, грязнокровка, — пробормотал Нортон.
«Одна капля крови Гонтов в сотню раз чище всех сидящих здесь чистокровных, — засмеялся в голове холодный голос. — Имея ее, можно забыть разницу между чистокровными и грязнокровками».
Мальчик поежился. Впервые в жизни он сам произнес это слово — «грязнокровка». Помнится, прежде он чувствовал омерзение, когда Нортон и Эмилия так называли его самого.
Погруженный в свои мысли, Том не заметил, как подошел к Северной башне. Профессор Лариджани открыл дверь и пригласил учеников в кабинет. Как обычно, Риддл сел с Друэллой, своим единственным другом в классе. Весеннее солнце заманчиво заливало окно лазурью. Том с интересом подумал о том, почему на уроках предсказаний была, как правило, хорошая погода.
— Что же, пожалуй, начнем, — учитель одарил класс улыбкой. — Мы заканчиваем, наконец, с гаданиями на чае. Сегодня я продемонстрирую персидское искусство гадания с помощью шара.
Ученики с интересом посмотрели на предмет, накрытый маленьким вышитым ковриком. Профессор Лариджани улыбнулся и сорвал с него покрывало. Перед классом возник темно-синий шар, напоминающий магловский глобус.
— Такие шары, — продолжал профессор Лариджани, — изготовляют лучшие персидские мастера. — Что Тому нравилось в этом учителе, так это его любовь к своему предмету. — Я попрошу вас раскрутить шар. Вы увидите некоторые символы, а я попробую вам их растолковать.
— Мисс Розье! — при этих словах профессор взмахнул палочкой и потушил в классе свет, оставив только тусклое красноватое свечение.
Друэлла вышла в центр класса на негнущихся ногах. Как обычно, от волнения она старалась держаться подтянуто и жестко. Покрутив шар, девочка заглянула в густой синий водоворот.
— Дом… Я вижу смутный дом… — пробормотала она.
— Что же, — сказал профессор, — у Вас счастливый образ: большая и крепкая семья. Не удивительно, если вспомнить, что Ваш знак — Дева — склонна к созданию прочных брачных уз. — Друэлла раскраснелась и под смешки однокурсников села в кресло. - Мистер Блэк?
Альфард Блэк спокойно вышел к доске и, как всегда с невозмутимым лицом, раскрутил шар.
— Верблюд… Одногорбый верблюд… — изумился он.
— Символ одиночества… — Нахмурился профессор. — Вам следует обратить внимание на личную жизнь, мистер Блэк.
— При состоянии Блэков ему не светит стать холостяком, — съязвил Филипп Диггори. Хаффлпаффцы засмеялись. Том щурился на красные огоньки, ожидая своей очереди. Наконец, учитель назвал его фамилию. Том вышел и, преодолевая волнение, раскрутил шар.
— Волшебник-левша вращает шар судеб, — улыбнулся Лариджани, хотя в его голосе сквозило волнение. — Власть и честолюбие в своем предельном выражении. — Том нахмурился. — Что видите, мистер Риддл?
— Три карты и зеркало, — пожал плечами Том. Он боялся, что перед ним предстанет змееподобное лицо и был счастлив, что этого не произошло. — Все трое черви. Восьмерка, десятка и дама. Причем на каждой, — пригляделся он, — есть черные сердца.
— В Вашей жизни будут три женщины, — сказал учитель. Том почувствовал, что лицо заливает краска. — Сестра, друг и влюбленная девушка. Каждая из них попробует подарить Вам любовь, но вместо этого причинит страдания. После чего, — задумался профессор, — Вам будет предложен выбор.
— Я буду выбирать после того, как три девушки причинят мне боль? — Подавленный Том вернулся в кресло, размышляя над странными образами.
— Берегись, Томми, тебя сгрызут три гарпии, — хихикнул Филипп. Риддл с улыбкой послал ему заклинание зажима, и блондин, забыв свое остроумие, схватился за лодыжку.
— Что же, Ваша очередь, мисс Гринграсс, — лукаво заметил профессор Лариджани. — Учитывая, что Вы родились под парадоксальным знаком Водолея, мы, думаю, увидим нечто необычное.
— Пожалуйста… Я не хочу ничего знать, — прошептала Эмилия, хлопая ресницами. От волнения она скинула дорогие туфельки и залезла с ногами в кресло, поджав под себя маленькие ступни и обхватив руками точеные белые коленки.
Том задумчиво посмотрел в окно на толпу первогодок. У него никогда не было сестры, и, тем более, он не мог представить, что будет с кем-то тискаться, как Бренда или Люси. И все же слова профессора его почему-то взволновали. Если даже капризную и изнеженную Эмилию встревожили предсказания по шару, значит, что-то тут было не так.
* * *
Оливия Хорнби не бросала слов на ветер. С начала семестра она, как прирожденная охотница, организовала настоящую травлю Миртл. Прежде всего, Оливия прозвала соперницу "прыщавой плаксой" и сделала все, чтобы эта кличка получила широкую огласку. Затем она натравила на райвенкловку подруг — Ариану и Эллис, которые ходили за Оливией как тени. Слизеринки выслеживали Миртл, запускали с помощью левитации куриные яйца и разбивали их над головой жертвы — благо в хозяйстве у Огга водилось много кур. Иногда они наколдовывали какую-нибудь липкую дрянь, в которую попадала Миртл.
— Хотелось бы повесить очки Прыщавой Плаксы целыми, — притворно вздохнула Оливия на уроке травологии, удостоверившись, что соперница слышит ее.
— Ты уверена, что их получишь? — шепнула Ариана.
— Не позднее зимы, — стрекотала слизеринка. — Место, куда повесить трофей, я присмотрела. А потом, — мечтательно добавила она, — хочу коврик из кожи Плаксы! Расстелю его у кровати: и трофей шикарный, и ножкам по утрам будет теплее, особенно зимой...
— Заткнись, гадюка! — крикнула Миртл к изумлению притихшего класса.
Оливия, ожидавшая такого поворота, тихонько наслала на чернильницу Миртл заклинание левитации. Чернильница взлетела и опрокинулась на сидевшую рядом райвенкловку Кристин Фейгвуд. Профессор Бири отчитал Миртл и снял с Райвенкло тридцать баллов. После уроков Оливия удовлетворенно наблюдала, как райвенкловка заливалась слезами на подоконнике.
— Прыщавая еще не представляет, кому осмелилась объявить войну, — сообщила подругам слизеринка, идя вприпрыжку на обед. — Ой, Том, привет! — радостно крикнула она, поправляя складки форменной юбочки.
Риддл вяло помахал ей, от чего девочка пришла в восторг. По непонятной причине Оливия обожала его, спрашивая совета по любому вопросу. Сам Том, щурясь от яркого солнца, с тревогой читал письмо Миранды. Девочка писала, что болезнь ослабла, но профессор Дуйзинг оставляет ее до конца июля.
С наступлением погожих дней Люфтваффе возобновили налеты, и вскоре от бомбежки пострадал Собор святого Павла. Еще хуже шли дела на Балканах: объединившись с болгарами, Вермахт заставил союзников дорого заплатить за зимние успехи. В "Пророке" публиковали колдографии бесконечных колонн немецких мотоциклов, вьезжавших в Любляну и Белград. Десятого мая эсэсовцы, как туристы, взобрались на Акрополь и установили штандарт со свастикой над Парфеноном. Друэлла в то утро съязвила, что скоро на континенте не останется государств, кроме Рейха.
С началом лета страх окончательно поселился в Хогвартсе из-за наделавшего переполоха десанта Вермахта на Крит. Газеты успокаивали, что парашютисты понесли огромные потери, но они упрямо шли к Ираклиону. В первый день лета все было кончено: волшебники с кокардами в виде черепов прохаживались вдоль руин со множеством побитых статуй.
— А ведь мы следующие, — заметила Друэлла, отложив газету.
— С чего ты взяла, Розье? — прыснул Мальсибер. Его вечная тень Энтони Крэбб тупо рассмеялся.
— Потому что мы такой же остров, балда, — резонно возразила Друэлла.
Том удивился ее спокойствию: Розье, казалось, была готова к последнему бою на ступеньках Хогвартса. Глядя на колдографии, Том вспомнил пещеру Повелителя Змей, где напугал Бишопа и Бенсон. Теперь это приключение казалось сказкой. Со дня на день в тех скалах могли высадиться маги Ордена СС, которым плевать на все таинственные надписи. От предчувствия неизбежного Том усилил занятия темной магией, изучая, как невербальным путем парализовать жертву.
Двадцать второго июня Том вышел на завтрак в начале восьмого. Волшебный потолок изображал темно-синее небо, по которому пробегали легкие перистые облака. Позевывая, Том развернул газету, да так и впился в заголовок:
«РЕЙХ НАЧАЛ ВОЙНУ С СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ. ГРИНДЕВАЛЬД ПРОВОЗГЛАСИЛ ПОХОД НА ВОСТОК»
Том протер глаза, пытаясь понять, не очередной ли это сон. Однако газета осталась на месте, а колдография по-прежнему изображала бой вокруг утонувшей в ивах крепости на реке с причудливым названием — Буг.
— Правильно, давайте теперь дружить с Россией, — скривился первоклассник Ореон Блэк, изучая передовицу. — Мало нам крови их Дурмстранг попортил...
— Думай, что говоришь, Блэк, — ответила Элеонора Монтегю, не отрывая взгляда от газеты. — Русские сейчас воют за нас. — Посмотрев на нее, Том вспомнил, как после гибели отца она плакала, уткнувшись в его плечо.
— И ты туда же,— пискнул Ореон. — Все побегут плясать перед Москвой на задних лапках. Правда, Том? — Элеонора, отложив "Пророка", также с надеждой взглянула на Риддла, словно он был судьей в споре.
— Нора права, — Тому показалось, что он никогда не говорил так властно. — Ты идиот, Блэк, если не понимаешь, что сейчас только русские могут остановить Гриндевальда. — С этими словами он пошел к выходу.
Миновав гулкие мраморные ступеньки, Том вышел во двор и побрел к озеру. Завтра предстоял экзамен по трансфигурации, и Том сел повторять материал. Вскоре, наслаждаясь погодой, во двор высыпал весь их курс. Ученики разместились небольшими группами кто на покрывалах, а кто и вовсе на траве. Дженни Сполдинг и Мона МакКейб, сняв туфли и гольфы, присели на берегу озера и опустили тонкие длинные ноги в прохладную воду. Старшеклассники как завороженные смотрели на такое зрелище.
Через час Том понял бессмысленность своей затеи и осмотрел лужайку. Экзамены мало кому шли на ум: все говорили только о начавшейся войне. Филипп Диггори залез на дерево, и рассказывал хаффлпаффцам о мощи русской армии на Украине. Даже Эмилия Гринграсс с Мари Аркон, усевшиеся под грибок, болтали, судя по обрывкам французских фраз, о прочности "линии Сталина"*.
— В России был разбит даже наш Наполеон, — грассировала Мари.
— Не забывай, Наполеон был маглом, — возразила Эмилия. — А Вермахт — волшебная армия...
Эмилия, поймав взгляд Тома, откинула длинные золотистые кудри и послала ему кокетливую улыбку победительницы. Том, осмотрев ее воздушную фигуру, задумчиво посмотрел на белые короны лилий, цветущие в заросшей заводи.
Его отвлек от размышлений идущий вдоль озера профессор Дамблдор. Рядом с ним следовал высокий человек, в котором Том без труда признал доктора Дуйзинга. Отложив книгу, Том быстро пересек лужайку и оказался возле трех валявшихся валунов.
— Она очень слаба, — пожал плечами немец. — Впрочем, не забери я ее в санаторий, надежды не было бы никакой.
— Бедная мисс Литтлтон. Я так хотел подарить ей детство, — профессор трансфигурации растеряно поправил очки.
Том остановился, не чувствуя под собой земли. Ему хотелось выхватить палочку и наложить "круциатусы" на них обоих — пусть даже у него нет шанса одолеть двух таких сильных магов. Развернувшись, он побрел по школьному двору.
Примерно через полчаса он очнулся у деревянного мостика. Солнечные лучи играли в незамутненной воде ручья. По старому парапету полз слизень. Том задумчиво посмотрел на него. Миранда умрет, а слизень останется. Останутся и маглы: Стаббс, миссис Коул, его отец... При одной мысли об отце Том почувствовал, что его тело сковывает ярость. Глядя на сытое липкое тело насекомого, Том поднял ботинок и втер его в доски, с наслаждением думая о том, что этот слизень тоже не доползет до дома и никогда не увидит своей слизнихи и слизенят.
* * *
Следующую неделю в Хогвартсе царило приподнятое настроение. Русские, судя по сообщениям, не бежали, а сами атаковали Вермахт. Газеты писали об упорных боях местах с труднопроизносимыми названиями. Как в самом деле правильно сказать по-английски «Пружаны», «Ружаны», «Слоним», «Кристынополь»? Однако в пятницу совы принесли сообщения, что русские не выиграли, а проиграли танковое сражение под Ровно. Колдография в "Пророке" изображала громадное поле, усеянное их разбитыми танками.
Утром в воскресенье Том пребывал в хорошем настроении. У входа в Большой зал висел список лучших учеников, который уже третий год возглавлял он. И хотя возвращение в приют казалось ужасным, Том с удовольствием представлял, как завтра Большой зал украсят серо-зеленые вымпелы со змеями.
— Русские сдали Минск, — пробормотал Лестрейндж, едва его приятель развернул газету. — Там их побили сильнее, чем под Брестом.
— В самом деле? — Том почувствовал, как слетели остатки сна. — Может, русские остановят их на Березине?
— Мистер Риддл? — Мальчик вздрогнул. К его удивлению рядом стоял профессор Слагхорн.
— Да, сэр? — Он вскинул голову. Вид у толстяка был понурым.
— Следуйте за мной, Том, — добавил он разбитым голосом. Удивленный Том пошел за деканом, чувствуя, как внутри нарастает страх. Словоохотливый Слагхорн молчал всю дорогу, и это вряд ли было хорошим знаком.
Кабинет заместителя директора был заставлен книгами. На столе в просторной клетке сидел феникс. Сам профессор Дамблдор стоял возле книжного шкафа, не поднимая глаз.
— Присядьте, — кивнул он.
Том сел в оранжевое кресло с позолоченной отделкой. Напротив понуро сидела райвенкловка Джулия Кэмпбелл, теребя длинные темные волосы. Том посмотрел на ее белое лицо и внезапно все понял.
— Да, — вздохнул Дамблдор, — к сожалению, мисс Литтлтон сегодня ночью умерла. Я послал сову ее бабушке.
Джулия зашлась рыданиями, и ее чуть вздернутый нос сразу распух от слез. Том не обратил внимания на всхлипы. Он почувствовал, что больше всего ему хочется задушить Дуйзинга и Дамблдора. Перед глазами поплыло видение: урок травологии и три смеющиеся подруги, которым Миранда показывала рисунки. Свет от тускло горящих свечей играл в стеклах очков, освещая ее легкую улыбку волшебным светом. Профессор Слагхорн повел за руку плачущую Джулию. Том не шевелился: он продолжал молча сидеть в кресле с застывшей улыбкой на губах.
— Мистер Риддл? — профессор Дамблдор с удивлением посмотрел на слизеринца. — Вы хотите что-то сказать?
С минуту Том сидел неподвижно, а затем развернулся в его сторону.
— Мне нечего сказать Вам, — холодно заметил он. — Кроме одного: доктор Дуйзинг не спас Миранду. — При этих словах мальчик вскочил и начал ходить по кабинету, заломив руки сзади. Он желал сказать все, словно Миранда воскреснет после того, как он обвинит, а лучше уничтожит проклятого немца.
— Вы не имеете права так говорить, Том, — поднял голову Дамблдор. — Поверьте, мне жаль мисс Литтлтон не меньше Вас. Я, — указал он на стол, — до конца буду хранить ее рисунок кленовых листьев.
Том взглянул на лежащий рядом лист ватмана. На нем был нарисован большой клен, с которого медленно падали ярко-красные листья. Только теперь листья не падали, а застыли, словно зная, что художницы больше нет. Том вспомнил, как она рисовала у окна снежинки, как показала ему ватман и ощутил солоноватый запах слез. Нет, он не Джулия, чтобы рыдать при нем.
— Храните ее рисунок? — Том постарался вложить в голос весь яд. — А не проще было сохранить Миранду? Что стоило Дуйзингу дать ей бессмертие?
— Вы хотите, чтобы доктор Дуйзинг использовал высшие формы темной магии для спасения мисс Литтлтон? — теперь голос Дамблдора стал жестким.
— А хоть бы и так! — закричал Том. - Гриндевальд с помощью темной магии разнес в клочки фронт русских под Брестом! А Дуйзингу было жалко использовать ее раз, чтобы спасти Миранду? Она бы, поверьте, нарисовала Вам еще много и осенних, и летних листьев, — сказал издевательски слизеринец.
— Я попрошу Вас успокоиться, Том, — холодно заметил Дамблдор. — Вообще, извольте, молодой человек, говорить мне "сэр".
— Хорошо, cэр... — Том хотел вложить в это слово все презрение, но, как и всегда при виде Дамблдора, у него вышли только злость вперемешку с испугом. Сидящий на жердочке Фоукс послал ему неприязненный взгляд. «Хоть бы ты правда сгорел, мерзкий фазан», — с отвращением подумал Том.
— Замечательно, — кивнул Дамблдор. — Я понимаю Вашу боль, мистер Риддл, хотя это не повод желать смерти моему фениксу — прекрасному и доброму созданию.
Тонкие губы Тома дрогнули. Этот проклятый профессор, казалось, видел насквозь все его мысли.
— Теперь послушайте меня, — заметил заместитель директора. — Я делаю скидку на Ваше состояние. Я делаю скидку на то, что Вы лучший ученик и не буду…. — выдержал он паузу… — снимать с Вас баллы. Но я настрого запрещаю Вам думать о применении темной магии. Надеюсь, Вы меня поняли?
— Да, сэр, — выпалил Том. Он посмотрел на профессора трансфигурации, но потупился. Сейчас он чувствовал себя полководцем, которому надо вывести разбитую армию из окружения. А дальше… Дальше время покажет…
— Ступайте, — заметил Дамблдор. — И знайте, что я скорблю вместе с Вами. И еще, — мальчик с удивлением отметил, что в глазах профессора мелькнул странный огонек, — не забывайте, Том, что Ваша любовь к мисс Литтлтон сильнее ее смерти.
Том проигнорировал слова профессора и вышел в коридор. Перед ним мелькали лестничные пролеты. Все происходящее казалось ему невероятным. Ему чудилось, что Миранда, улыбаясь, идет рядом. Только теперь ее фигура становилась призрачной, словно душа отлетала на небо.
Он не заметил, как вошел в Большой зал. Воспоминания, как волны, нахлынули сами собой. Здесь их в первый раз ввели через двустворчатые двери. Здесь за ним вошли Дженни и Миранда. Тогда ее большие серо-голубые глаза сияли странным светом — только теперь Том понимал, насколько он был добрым. Здесь они слушали, как поет старая шляпа. "А Хельга кров давала упорным и милым", — вспомнилось ему. Все это неправда. Этих трех лет не было — они все еще первоклашки и робко стоят в этом зале.
"За что же, за что? Будь все проклято", — пробормотал Том, прищурившись на игру солнечных лучей.
На столе валялся номер "Пророка". Разворот изображал группу эсэсовцев, рассматривавших разбитые советские пушки в сосновом бору. Том посмотрел на их спокойные лица и только сейчас понял, каким он был ребенком. Он хотел сразиться с Гриндевальдом? Вздор. Для Гриндевальда он был ничтожной мошкой. Едва ли Темный мастер удостоит его вниманием — в лучшем случае поручит покончить с ним какому-нибудь штурмбаннфюреру... или как там их... И Дамблдор, попивая чай, пошлет сову... Хотя, о его смерти некому будет послать сову.
Ноги подкашивались, и Том сел на жесткую скамью. По лицу текли слёзы. Перед глазами вновь встала фигура улыбавшейся девочки в цветочном жакете. Образ улыбнулся, словно благословил его. И Том, подняв глаза, с ненавистью посмотрел на небо — на этого ненавистного ему Бога, на потеху себе сотворившего жизнь и смерть.
Примечание:
* «Линия Сталина» - полоса укреплений вдоль западных границ СССР до 1939 года.
Том посмотрел в мокрое от разводов окно и тяжело вздохнул. Книга, над которой он так долго бился, оказалась неинтересной. В течение трех часов Том старательно пролистывал затхлые страницы, надеясь отыскать нужную информацию. Заметив что-нибудь подходящее, он обмакивал перо в чернила и делал примечание. Однако в этот раз ему удалось выписать только полстраницы.
Стоял ноябрь сорок первого года. Минувшие полгода прошли для Тома, как в тумане. Ему снова, как после смерти Лесли, казалось, что он каждый день теряет много крови. Первое время Том вел мысленные разговоры с Мирандой, представляя ее рядом с собой и придумывая за нее всевозможные реплики. Но затем страшная правда, что Миранда ушла навсегда, становилось все яснее. Каждую минуту Том старался заниматься делом, лишь бы не остаться наедине с собой.
Чтобы не сойти с ума, Том попытался превратить боль в озлобленность. С начала осени он впал в такую депрессию, что друзья стали его побаиваться. «Вот и хорошо», — думал Том. Еще сильнее он мечтал сделать больно приютским маглам. С одним из врагов — Брендой Бэкки он отчасти поквитался: после убийства Патрика шайку возглавил пухлый Генри Ойрен, который сделал девочку своей наложницей. Том с удовлетворением отмечал, как Генри брал пальцами подбородок Бренды, а затем пару раз сношал ее на темной лестнице. Том осторожно посылал Генри мысленные приказы усиливать зверские забавы с Бэкки. Хотя это не могло утешить, испуганный вид Бренды и синие мешки под ее глазами повышали Тому настроение.
От боли Тома отвлекало чтение газет: за минувшие полгода капризное колесо фортуны сделало несколько оборотов. В первые дни после смерти Миранды казалось, что до капитуляции Советского Союза оставались считанные дни. Но железный маршал Тимошенко образом собрал бегущие русские армии и построил оборону вдоволь Днепра. Когда Том ехал в школу, вокруг говорили, что немцы увязли под Киевом и разбиты под Смоленском. Однако через месяц русские были разгромлены под Киевом и Вязьмой, а Вермахт стал приближаться к Москве. Рейх Гриндевальда теперь простирался от Атлантики до Днепра. Утешало то, что русские, похоже, собирались сражаться за Москвой.
В вечерних струях ливня исчезли очертания соседних башен. Том с досадой отодвинул ненужную книгу и провел рукой по усталым глазам. Библиотекарь мисс Лаймон посмотрела на Тома с подозрением, но он не обратил внимания на взгляд сквиба: эти создания казались ему еще более ничтожными, чем маглы. Бросив в портфель «Расширенную теорию магических знаков», Том, пригнувшись в дверном проеме, пошел в коридор. За минувшие месяцы он стал очень высок, но почти перестал расти, а черты его бледного лица стали более резкими, чем раньше.
Тяжело вздохнув, Том сказал пароль стене с ржавыми подтеками. Грязно-серые камни разъехались по сторонам, и он вошёл в гостиную. Большинство одноклассников Тома, поеживаясь от сквозняка, сидели в креслах. Перед ними, как на арене, стоял третьекурсник Альберт Эйвери, пытаясь заколдовать различные предметы. Рядом валялась бесформенная масса, напоминавшая расплющенный стул. В душе Тома мелькнуло что-то вроде жалости, но она тотчас прошла: Эйвери сам согласился играть роль шута.
— Ты придурок, Эйвери, — устало вздохнул Том. — Зачем ты испортил стул, на котором мы сидим?
— Да ладно, Том! — подмигнул приятелю Лестрейндж. — Вчера было хуже, когда превращали чайник в черепаху.
— Давай, преврати чайник в слоненка! — худенькая Кэролл Пьюси подпрыгнула от восторга.
Том хмыкнул. Год назад профессор Дамблдор велел неуспевающему в трансфигурации Эйвери заниматься под контролем Лестрейнджа и Руквуда. Эти двое, недолго думая, превратили совместные уроки в шоу с издевательствами над Альбертом.
— Ути-пути, Эйвери, — замурлыкала Эмилия Гринграсс, сидящая с ногами в темно-зеленом кресле. — Надо больше тренироваться, как в свое время мы...
Лестрейндж зашелся от хохота. Том прищурился на тусклый отсвет салатовых светильников и про себя усмехнулся пристрастию Эмилии к мелкому кокетству. Даже укрыв ноги покрывалом, девочка как бы невзначай оставила приоткрытыми белоснежные "мраморные" коленки.
— Отойди, — прошипел Том. Брезгливо поморщившись, он направил палочку на стул и через секунду вернул ему первоначальный вид.
— Здорово, Том, — воскликнула Элеонора Монтегю. — Теперь Эйвери начнет все сначала! - Ее слова потонули в гуле восторга.
"Им нравится травить, — думал с отвращением Том, идя по маленькому коридору в спальню. — Сегодня Эйвери, завтра кто-то другой..."
"Выдающееся открытие, Волдеморт! — расхохотался надменный голос. — Ты разве не знал, что достаточно бросить им кого-то на растерзание, и они будут готовы для тебя на все?"
"Подумай об этом логически, — зашептал ехидный голос, пока Том переодевался в пижаму. — Ты мог бы стать величайшим волшебником из всех, когда-либо живущих. Разве такой талант может пропасть зря?"
"Каким образом?" — тупо спросил Том самого себя, разглядывая складки темно-зеленого полога. Спальня четверокурсников, как на грех, была самой холодной за все годы его учебы.
"Как насчет черной магии? — продолжал ехидный голос. — Ты ведь убедился, насколько полезны темные искусства?"
"Убирайся",— устало вздохнул Том.
Внутренний спор прекратился, и он уставился в серо-зеленую подушку. За минувшие полгода он не раз ощущал желание бросить темные искусства, но не мог это сделать. В их изучении было что-то затягивающее. Том не мог точно сказать что, но именно это чувство эйфории влекло его в Запретную секцию чуть ли не каждую ночь. Однако сегодня он настолько устал, что не мог пошевелить ногами. Перед глазами поплыло видение, как Миранда показывает ему движущиеся снежинки на ватмане. Том закрыл глаза и расслабился, пытаясь представить, каково это - лежать в темноте, без единой мысли и шороха. Нет, не получается. Должно быть, живым этого не дано понять.
"Займись-ка делом, Волдеморт", — хихикнул в голове надменный голос.
Том не сопротивлялся. Достав палочку, он наколдовал холодный синий шар и углубился в задание по древним рунам.
* * *
— Я предупреждал тебя, Том, — змееподобное лицо в зеркале расхохоталось леденящим душу смехом. — Ты не пожелал меня послушать.
— Ты убил ее! — закричал с ненавистью Том, выхватив палочку.
— В самом деле? — глумливо ухмыльнулся призрак. — Разве я, а не ты, придумал дуэльный клуб? Разве я, а не ты, довел ее на балу до сидения на мраморном полу? Разве я, а не ты, водил ее в Хогсмид во время метели?
— Все это случайности! — закричал в отчаяние Том. — Слу...
Он не договорил: рука с палочкой бессильно упала. Страшная мысль от того, что змееподобное лицо говорит правду, закрывала для него все. Том понимал, что надо скорее бежать отсюда. Но, слушая слова призрака, он чувствовал себя во власти странной магии, которой не мог противостоять. Над оправой зеркала красовалась привычная фраза: «У джедан юунйата оцилен юаж артоя».
— Это Волдеморт, Том, — проговорило чудовище. — Это то, чего ты так хочешь, не так ли?
— Это я - Лорд Волдеморт, — воскликнул с негодованием Том.
— Пока не совсем, — серьезно сказало лицо. - Ты знаешь, что такое Волдеморт?
В зеркале появилось изображение Тома, которое стало тотчас превращаться в высокую фигуру со змееподобным лицом…
Том огляделся по сторонам и с дрожью посмотрел на часы. Половина пятого утра. Это был просто страшный сон. Он хотел было снова лечь, но понял, что не сможет больше уснуть. Преодолевая головную боль, парень тихонько спустился в гостиную и сел у тусклого камина.
Утомленно вздохнув, Том взмахнул рукой. Книга, которую он взял накануне вечером, проплыв по воздуху, приземлилась открытой на его ладони. Он пролистал первую часть, не ожидая увидеть ничего нового. Поэтому для него оказалось полнейшей неожиданностью, когда под буквой “D” он заметил знак в виде пересеченных круга и треугольника. Том вспомнил этот рисунок: он был выгравирован на портсигаре того волшебника, чьей палочкой он убил Патрика. Ниже стояла подпись: «Знак Даров смерти. Используется в качестве официального знака Гриндевальда».
— Черт возьми, это может быть интересным, — пробормотал Том. Продолжая поглядывать в страницы, он вышел из гостиной.
Коридор оказался на удивление холодным. Факелы горели тусклым ночным светом, и Том знал, что ровно через час — не раньше и не позже — карлик Мур зажжет их дневным светом. В жизни все наступает по расписанию, даже смерть. Невдалеке послышался стук каблуков: необычайно легкий, без сомнения принадлежавший нежному существу. Том с интересом посмотрел влево и чуть не улыбнулся. По плитам, цокая каблуками, шла Оливия Хорнби в окружении подруг.
— Представляете, — прошептала с лукавой улыбкой девочка. — Я невзначай сказала, что тролли живут в предгорьях: там где лес подходит к горам.
— И что орангутанг? — рассмеялись высокая Эллис.
— Он насторожился! А тут дылда Стаффорд из Гриффиндора появилась, и он давай ее про троллей спрашивать. Он пойдет туда, пойдет! — От восторга Оливия подпрыгнула и захлопала в ладоши.
Большой зал заполнялся учениками. Большинство обсуждали предстоящий квиддичный матч между Гриффиндором и Слизерином. Развернув «Пророка», Том начал рассеянно читать, что Вермахт захватил Ясную Поляну — имение графа Льва Толстого.
— Том… — раздался голос Дамблдора. Он вздрогнул: профессор трансфигурации подошел к слизеринскому столу. — У Вас все хорошо?
— А, да… — пробормотал он, растеряно глядя на его серую мантию.
— Вы очень бледный… — посмотрел с тревогой Дамблдор. — Как хорошо Вы спали сегодня ночью? — прищурился он.
— Ну… Мне не спалось, — вздохнул Том. За минувший месяц он начал изучать науку с необычным названием «окклюменция» и подозревал, что профессор Дамблдор бросает на него не простые взгляды.
— Вам следует сократить время занятий. — Глаза учителя трансфигурации сузились. — Если почувствуете себя плохо, бегите ко мне или мадам Эльвире.
Дамблдор, подобрав мантию, пошел к выходу. Том, прищурившись, посмотрел ему вслед. Ему всегда казалось, что профессор Дамблдор либо считает его сумасшедшим, либо он ему попросту не нравится, но что касается последнего, в этом парень не сомневался. Со времени смерти Миранды неприязнь Тома к Дамблдору возросла, однако он считал нужным скрывать ее. Лениво закрыв книгу, он поплелся на занятия.
* * *
На уроке предсказаний профессор Лариджани обучал четверокурсников составлять гороскопы. Движение созвездий по звездному небу было бы интересным, не сопровождай их постоянный треп Араминты, Марты и Сьюзен. Слизеринки составляли любовные гороскопы, проверяя совместимость знаков. Тусклое осеннее солнце слабо освещало бордовые кроны Запретного леса. В лужах еще искрились слабые лучи. Останься в живых Миранда, она нарисовала бы это на ватмане. Но Миранда не увидит этого никогда, как не увидит однажды и он, Том Риддл.
— Между прочим, на Сьюзен положил глаз Мальком Хиггз с шестого курса, — прошептала Араминта, когда слизеринцы собирали вещи.
— На эту уродину? — Том изумленно поднял брови. — Интересно, как в такую можно влюбиться? Вырвет при одной мысли ее обнять.
— А ведь ты прав, Том! — рассмеялся Лестрейндж. — Уродливые девушки должны дать дорогу нормальным, — вздохнул он, плотоядно взглянув на тонкую фигуру спускавшейся по лестнице Мари Аркон.
Том задумчиво посмотрел на яркий факел. Все ли люди имели право на любовь, или она должна, как привилегия, принадлежать тем, кто заслужил? Одна половина души смеялась над этим. Зато высокий и насмешливый голос утверждал, что так и должно быть. На каменных сводах виднелись водяные подтеки - проклятое отопление, которое карлик Мур никак не мог починить. Усмехнувшись, Том медленно пошел на зелья.
— Сегодня, — заметил Слагхорн, — мы приступим к изучению интереснейшего зелья — амортенции. — Том с отвращением заметил, как Мона МакКейб и Дженни Сполдинг зашлись счастливыми улыбками. - Но прежде всего, — загадочно произнес профессор, - кто скажет мне закон Адальберта Уоффлинга?
Том лениво посмотрел на пробирки. Сейчас профессор будет рассказывать, что амортенция способна вызывать влечение, но не способна дарить любовь. Потом он будет спрашивать, что чувствуют ученики от запаха амортенции. Тех, кто скажет хоть что-то, будет ждать град насмешек.
— Или, например, запахи, — продолжал Слагхорн, расхаживая по классу. — Мне кажется, мы можем перейти к выяснению их природы, хотя природа влечения…
Он не закончил. От волнения Энтони Крэбб уронил чернильницу и под общий хохот пролил ее на бархатную туфельку Эмилии Гринграсс. Девочка с ненавистью пнула его, оставив на лбу фиолетовую отметину. Профессор Слагхорн с трудом отчистил обоих, под несмолкающий хохот гриффиндорцев.
— Скажите, сэр, — спросил профессора Том, спускаясь с ним по лестнице после урока. — На днях я готовил эссе по древним рунам и наткнулся на странный знак… — Том замялся, поймав взгляд Слагхорна, — Дары Смерти.
— Не думал, что Вы увлеклись сказками, Том, — мастер зелий смотрел на ученика с почти искренним изумлением. — Я понимаю, "Сказки барда Бидля" занимательны... Особенно "Сказка о трех братьях и смерти"...
— Но я прочитал, что, — от волнения Том заломил руки за спину, - этот знак использует Гриндевальд.
Эффект был неожиданным, хотя меньший, чем тот, на который рассчитывал Том. Круглое лицо зельевара вытянулось, а в бесцветных глазах мелькнули искорки страха. С минуту он смотрел на ученика, словно оценивал его, но затем рассмеялся.
— Ах, вот оно что... Бьюсь об заклад, что Вы читаете, юноша, не совсем разрешенные книги, — лукаво погрозил он толстым пальцем. Риддл поспешил улыбнуться в такт его шутке. — Но, Том, это же естественно: Гриндевальд обожает дешевые эффекты! Сам Черный орден называется Орден СС "Тотенкопф", то есть «Мертвая голова».
— "Мертвая голова"? — повторил Том. Ему показалось, что пламя в чаше вспыхнуло сильнее, но это был только отблеск.
— Да, именно так, — кивнул Слагхорн. — К сожалению, Том, я сейчас занят, — заметил зельевар, давая понять, что разговор окончен.
— Конечно, сэр, — улыбнулся Риддл. С минуту он смотрел на огонь в чаше, а затем, развернувшись, пошел в библиотеку.
* * *
После обеда Том изучал сказку о Дарах Смерти. Повествование о трех братьях показалось ему занимательным, но не серьезным. Но если, например, воспринять ее как аллегорию, то все вставало на свои места. Возможно, речь шла о неких предметах, обладание которыми позволяло стать Мастером Смерти… Перед глазами Тома поплыли жуткие образы эсеэсовцев с кокардами в виде черепов.
В Большой зал Том спустился к ужину. Слушая болтовню райвенкловок, Том почувствовал, как сердце обливается кровью от того, что среди них нет Миранды. Вспоминая ее тихий смех, Том подумал о том, что Миранда могла бы стать призраком вроде Серой Дамы. Интересно, можно ли с помощью магии создать световой образ Миранды, который мог бы всегда говорить, думать и ходить точно, как она? Том хотел было что-то сказать себе, но не успел: вдалеке раздался оглушительный рев. Профессор Раджан быстро шагнул к окну. Вслед за ним побежали ученики.
— Тролли! — закричал Филипп Диггори.
Он не ошибся: в сумрачном свете было заметно, как на поляну перед Запретным лесом вышел огромный горный тролль. Через минуту к нему присоединился и другой. Оба они потрясали кривыми дубинками и жутко ревели.
Полутемный зал утонул в гаме голосов. Девочки, особенно слизеринки, завизжали. Араминта упала без чувств; Эмилия с визгом залезла на стол, растолкав позолоченную посуду. Том выхватил палочку, приготовившись нападать или защищаться. Профессоры Дамблдор и Мэррифот помчались к выходу.
— Всем оставаться на местах! — крикнул директор Диппет.
Дальнейшие события замелькали так быстро, что Том не всегда успевал за ними уследить. Стоявшие возле окон уверяли, что учителя взмахами палочек заставили троллей скрыться в лес. Затем преподаватели вернулись в Большой зал, волоча за руку потрепанного Хагрида. Губы великана были разбиты, а на лице красовалась пара синяков.
— Этого дегенерата будто потоптали небольшие слоны, — хмыкнул Лестрейндж, глядя на Рубеуса.
— Так ему, кретину, и надо, — заметил Том, рассматривая синий стол.
— Такую тварь пора посадить на цепь! - взвизгнула Эмилия, свесив со стола тонкие босые ножки в дорогих чулках. В вечернем отсвете факелов ее кожа приобрела оттенок слоновой кости. — Я бы держала его в клетке, где этот зверь не мог бы встать в полный рост!
Девочку продолжало трясти. Ее зеленые глаза стали серо-голубыми от испуга. Том чуть не фыркнул, представив, как Гринграсс прохаживается возле клетки со скрючившимся в ней Хагридом. Взмахнув палочкой, Риддл поднял в воздух маленькие черные лодочки на высоких каблуках и обул дрожащую Эмилию.
— Попрошу внимания! — крикнул Диппет. Гул смолкал с трудом, и директору пришлось наколдовать стучащий металлический гонг. — Сейчас мистер Хагрид объяснит нам причины своего... Гмм, как бы сказать... Необычного поступка.
— Я... — всхлипнул Рубеус. — Я только эта... Глянуть хотел...
— Вы понимаете, что ходить в предгорья запрещено? — спросил Диппет.
— Так ведь интересно тама... Лес и горы… — вздохнул Хагрид. Том с интересом отметил, что смеялись в основном гриффиндорцы — многие из них, видимо, считали Рубеуса кем-то вроде клоуна.
— Армандо, Хагрид еще ребенок, — бросил с мольбой Дамблдор. — Великаны любят горы, это в их природе... Может, снимем двести баллов с Гриффиндора?
— Нет, Альбус. — На этот раз Диппет оказался жесток. — Мистер Хагрид совершил омерзительный поступок и будет наказан.
Том почувствовал, как в душе нарастает ярость. Сказал бы Дамблдор хоть слово в его защиту, попадись он, например, во время похода в Запретную секцию? Том, рассматривая темные окна, задумался о том, почему таким даунам, как Хагрид, прощается все, а ему не спустили бы малейшее нарушение.
— Да-да, оставить такой проступок безнаказанным означало бы развалить дисциплину. — Диппет сложил морщинистые руки в замок. — Решено: мистер Хагрид получит тридцать ударов розгами и проведет ночь в карцере.
— Что же… — вздохнул декан Гриффиндора. - Только никаких кандалов и подвешиваний за ноги, Армандо! — жестко сказал он, глядя на Диппета.
— Альбус, успокойтесь: я не Финнеас, — откликнулся директор. — Ради Вас, — смутился он, наткнувшись на строгие искры в глазах Дамблдора, — я готов уменьшить количество ударов до двадцати пяти... Мистер Мур?
— Да, сэр, — кивнул карлик. — Поскольку мистер Хагрид велик, я увеличу станок для порки и розги в два раза.
— Его будут пороть! - воскликнула Лукреция Блэк. - Вот бы посмотреть на это зрелище, - мечтательно улыбнулась она.
Том не расслышал ее слов. Только сейчас, несмотря на всю суету с Хагридом, он начал понимать смысл прочитанного. Если сказка о трех братьях была аллегорией, то титул Мастера Смерти мог быть доступен только магии Певереллов. Чтобы это прояснить, стоило бы сходить ночью в Запретную секцию. Или просто… Щурясь на отсветы факелов, Том едва не рассмеялся.
Или просто взять разрешение у профессора Слагхорна.
Дата: Понедельник, 29.12.2014, 10:50 | Сообщение # 57
Второкурсник
Статус: Offline
Группа: Всезнайка
На сайте с: 30.03.2012
Сообщений:120
Глава 27. Красная магия
Для беседы с профессором Слагхорном Том выбрал ближайшее воскресенье. За завтраком царило уныние: Вермахт захватил местечко Красная Поляна, откуда открывался вид на Москву. Пошел легкий снег, и ученики собирались в Хогсмид. Том положил газету в карман и спустился в пустой холл. После смерти Миранды он никогда не ходил в волшебную деревушку.
Через полчаса Том заметил приближавшуюся пухлую фигуру. Профессор Слагхорн, облачившись в бордовую мантию с меховым воротником, торжественно отправился в Хогсмид пропустить стаканчик. Едва спустившись по ступенькам, зельевар растянулся на гололеде и ушиб лопатку. Подбежавший Том помог толстяку подняться и очиститься от грязи.
— Как же мне повезло, что Вы на моем факультете, Том, — растрогался мастер зелий. — Бездельник, бездельник Мур, — проворчал он, ковыляя по обледеневшей лестнице. — Не может посыпать песком ступеньки!
— У нас в спальне холодно, — вздохнул Том. Не то чтобы он хотел пожаловаться, но ему было важно находиться на одной волне со Слагхорном.
— Мур совсем обленился, только гоняет учеников... - Кашлянул зельевар в надушенный платок.
— Сэр, может быть, Вы посидите в кабинете? — улыбнулся Том, указав на убегавшую вниз лестницу.
— Отличная идея, — обрадовался зельевар. — Знаете, Том, мне все же удалось выцарапать немного жасминового чая. — Том улыбнулся, понимая, что профессор просто боится идти в больничное крыло.
В кабинете Слагхорна стоял зеленоватый сумрак. Уютные клетчатые шторы удивительно смотрелись на фоне стен из дикого камня и тусклого камина. Разлив чаю, мастер зелий уютно устроился в дорогом кресле, а Том начал расхаживать по комнате, рассматривая колдографии.
— Ваши ученики, сэр? — спросил Том, подойдя к большому снимку.
Нетрудно было заметить, что перед ним шло заседание знаменитого «Слаг-клуба»: так назывались вечеринки старшеклассников у декана Слизерина. В центре сидели трое ребят шестнадцати или семнадцати лет. Следом за ними полукругом стояли четыре кокетливо улыбавшиеся девочки, между которыми в желтом клетчатом пиджаке и венской бабочке красовался сам мастер зелий.
— Ах, Том, мой звездный выпуск тридцать второго года, — вздохнул Слагхорн. — Многие из них, покинув школу, немалого добились.
— Даже этот? — Том указал на сидящего слева широкоплечего блондина с вытянутым лицом и внимательным тяжелым взглядом.
— Том, о нем лучше не говорить… — зельевар кашлянул в платок. — Антонин Долохов — мой педагогический провал. Потомок бедных русских дворян, примкнул к Гриндевальду. Такой был славный, прилежный мальчик….
Том усмехнулся: Долохов напоминал ему приютских главарей, использовавших ладони малышей в качестве пепельниц.
— Зато остальные… Джефри Гойл, — указал зельевар на пухловатого парня справа, — помощник замминистра. Эрни Лейдон, — показал он на худого темноволосого паренька в центре, — из полукровок, но женился на Элоизе Булстроуд и теперь стал заместителем главного редактора в «Пророке». Да, вот, кстати, и она, с темными кудряшками, вторая слева….
«То есть сделал карьеру членом», — усмехнулся про себя Том. Из всех видов карьеры удачная женитьба казалась ему наиболее постыдным вариантом.
— И девочки, Том… Про Булстроуд знаете… Рядом Анджелина Роле, ведущая культурной колонки в «Пророке»… Эвелина Селвин стала загонщицей «Холихедских гарпий»… Билеты мне всегда обеспечены…
— А эта? — Том указал на крайнюю слева девушку с вьющимися каштановыми волосами.
— Ох, Том… Моя любимица Кассиопея Блэк, староста Слизерина… Девочка была очень милой, не то, что ее непутевая сестра Цедрелла. Та вышла замуж за Септимуса Уизли, и ее выжгли с фамильного дерева. Не удивляйтесь, у Блэков есть жуткий обычай: выжигание неугодного родственника.
«Интересно, есть ли такой обычай у Гонтов?», — рассмеялся в голове холодный голос.
«Наверное, маму сразу бы выжгли», — с омерзением ответил себе Том, глядя на позолоченный подсвечник в виде еловых веток.
— А, знаете, Том, мне пришла в голову идея, — просил зельевар. — Что, если после Нового года Вам прийти на заседание клуба?
— Почту за честь, сэр, — постарался улыбнуться Том. В душе ему не доставляло удовольствия слушать пустые разговоры («как мелкие эпизоды жизни выдаются за подвиги Геракла», — усмехнулся про себя мальчик). Однако поход в этот клуб считался для слизеринцев высшим почетом.
— Вот и славно, — складки на гладком лице Слагхорна исчезли, и Тому он сейчас напомнил ребенка, получившего желанную игрушку. — Ладно, мне нужно подготовить ингредиенты. Что-то еще, Том? — спросил обеспокоенно зелевар, видя, что парень продолжает смотреть на каминный огонь.
— Да, сэр… — бросил он открытый взгляд на Слагхорна. - Профессор Мэррифот перевела меня на программу ЖАБА, но многие ее задания требуют работы в Запретной секции. Пусть пока под присмотром библиотекаря или кого-то из учителей… — поспешил сгладить неловкость Том.
Слагхорн задумчиво взглянул на ученика, а затем рассмеялся.
— Ну и ловкий же Вы парень, Том, — подмигнул он. — Что же, зная Вашу тягу к знаниям и безупречную репутацию, я не могу отказать. Вот, — зельевар набросал несколько предложений на клочке пергамента и протянул его Тому.
С минуту они смотрели друг на друга, а затем рассмеялись: декан весело и заливисто, его ученик — мягко и почти беззвучно. Затем Том выдавил из себя подобие улыбки и аккуратно вышел из кабинета.
* * *
В слизеринской спальне было холодно: Том, переодеваясь в серо-зеленую байковую пижаму, пожалел, что у него нет ещё пары или тройки свитеров. Грелки слизеринцам выдавали через неделю, так что пока приходилось дрожать под одеялом, нагревая телом островки тепла. Мальсибер был мрачен и наорал на Крэбба. Лестрейндж грустно вздыхал. Том не сомневался, что он обдумывает стратегию завоевания Аркон, хотя француженка благоволила пятикурснику Кристоферу Роули.
Сам Том был в плохом настроении. Библиотекарь мисс Лаймон согласилась, скрепя сердце, пропустить его в Запретную секцию. Однако, чтобы Риддл не соврал, она повесила между стеллажами маленького серебристого жука, который должен был запищать, если парень нарушит запрет. Тому казалось это отвратительным: ученики шестого и седьмого курсов работали без всяких жуков.
Подождав, когда спальня затихнет, Том натянул поношенный зеленый свитер и выскользнул из кровати. После множества ночных бдений ему хотелось спать, но желание добраться до заветного шкафа было велико. Этот поход напоминал ему проникновение в Запретную секцию на первом курсе. Ну, разве что вместо грозы с молнией за окнами шел дождь со снегом, и не было письма от Миранды... Том почувствовал тупую боль и, преодолев желание зажечь свечу, пошел по мраморной лестнице — самому опасному отрезку пути. Завтра ему обеспечены бледность, фиолетовые мешки под глазами и настороженный взгляд Дамблдора.
— Pyrio Frigido, — Том наколдовал шар из холодного фиолетового огня, войдя в Запретную секцию.
Его целью был шкаф с наиболее темными книгами. В нем хранился тот самый манускрипт по красной магии, который Том смотрел на первом курсе. Установив заклинание защиты, парень зажег свечу и открыл замок. Черная книга с золотой вязью стояла на месте.
— Общие принципы красной магии... Теория бессмертия... Открытия известных волшебников... — Стараясь найти хоть какую-то зацепку, Том поскорее открыл статью о Певереллах и перечитал ее вновь:
По легенде именно Певереллы создали три магических артефакта — «Дары Смерти», объединение которых позволяет достичь бессмертия. Девизом рода Певереллов были слова: «Последний же враг истребится — смерть».
— Объединить Дары Смерти. Но каким образом?— недоумевал Том. Едва ли всесильная палочка, воскресающий камень и мантия-невидимка существовали на самом деле. В поисках ответа Том открыл раздел "Теория бессмертия" и принялся читать:
Наука, называемая в немецких землях "Красной магией", объединяет несколько вариантов достижения личного бессмертия. Первое: создание философского камня и изготовление на его основе эликсира жизни. Второе: расщепление душевной сущности и приобретение способности к фрагментарной жизни. Третье: объединение «Даров Смерти» и приобретения статуса Мастера Смерти — высшей формы Красной магии.
— Значит, - размышлял Том, — Мастер Смерти — это высший титул в области Красной магии. — Отойдя с книгой от стеллажа, он сел на ступеньку лесенки, ведущей на верхние полки. — Философский камень дает эликсир, который позволяет не умирать. Черная магия, связанная с каким-то "расщеплением сущности" дает личное бессмертие. А титул "Мастера Смерти"… — Том вздрогнул, почувствовав, что мысль озаряет его быстрее, чем находятся слова. Быть может, «Мастер Смерти» — это просто владелец тайны "расщепления сущности"?
Была половина пятого. Поставив книгу на место, Том вышел из Запретной секции и посмотрел в окно. Дождь со снегом перерос в обложной ливень, хотя парень не сомневался, что завтра лужи станут гололедом. "Бедняга Слагхорн", — ехидно подумал Том. Сейчас, впрочем, важнее другое. Если знание о бессмертии было настолько темным, то ему предстояло изучить самые высшие формы темной магии, - такие, которые, похоже, не смог осилить сам Гриндевальд.
* * *
Декабрь принес с собой хлопья мокрого снега, укутанные инеем деревья и радостные вести о наступлении русских. Колдографии в "Пророке" изображали бесконечный поход русских колонн через заметенные леса. Среди ребят, весело машущих зимними шапками, было немало выпускников Дурмстранга. Хотя бомбежки поутихли, большинство учеников оставалось в школе, и директор Диппет снова решил устроить праздник.
— У маглов, — объявил за обедом профессор Дамблдор, — есть великолепное развлечение: катание на коньках. Мы можем устроить в Хогвартсе, — профессор улыбнулся залу, — не просто бал, а Ледовый бал.
— Но, Альбус, — изумился Диппет. — Где мы возьмем каток и коньки?
— Мы можем наколдовать каток на опушке Запретного леса, Армандо. Ну, а коньки, — развел он руками, — можно трансфигурировать из ботинок.
Том скривился, глядя на треугольники его очков. Ему казалось, что заместитель директора смеется над всеми, показывая каждому ученику его ничтожество. "Я шучу с вами, но мы-то знаем, насколько я сильнее всех вас", — с отвращением домыслил за него Том.
— И все-таки, Альбус, это едва ли возможно, — нахмурилась профессор Мэррифот. — Маглы используют для коньков короткие платья. Не знаю, можем ли мы позволить это нашим ученикам, особенно девочкам.
— Думаю, да, Галатея, — улыбнулся Дамблдор. — Не вижу ничего страшного, если девочки раз в году... — выдержал он паузу... — да, наденут платья выше колен. Армандо?
— Ах да, Альбус... — пробормотал директор. Возможно, он что-то возразил, но Большой зал утонул в криках.
Том почувствовал, как на душе скреблись кошки: коньки, как и любой спорт, были для него страшным испытанием. Еще более противными казались ему девицы, готовые на все, лишь бы продемонстрировать ноги и коленки. В довершение всего настроение Тому портил жидкий суп: с приютских времен у него сохранилась ненависть к вареным овощам.
— Ты слышал? — Друэлла прервала его размышления. — Темные волшебники напали на одно из предместий Йорка.
— Я думал, сейчас Гриндевальду нет ничего важнее России, — ответил Том, принимаясь за порцию аппетитного стейка.
— Гриндевальд после Вязьмы думал, что с Россией покончено и забросил к нам несколько групп своих сторонников. Теперь, — понизила голос Друэлла, — они начали нападать на всех подряд.
Выйдя из зала, они остановились возле большого подоконника. Снежные хлопья падали на парапет башни. Том прикусил губу и, обернувшись, заметил, как по коридору гурьбой проходила вся семья Блэков: Вальбурга, Лукреция, Альфард, Сайнус и Ореон.
— Мерлин, Том, как же я ненавижу эту гнусную семейку! — прошептала Друэлла, сжав тонкими ногтями базальтовый подоконник.
— Не все Блэки мерзавцы… — Том с удивлением взглянул на подругу. — Лукреция, конечно, тварь, а Ореон ленивый идиот, но Вэл и Сайнус ничего…
— Не все… Том, ты понятия не имеешь, что эта за семейка! — сорвалась девочка. — Их обычай выжигать с фамильного древа неугодых, их мерзкий этикет, когда ты должен вести себя, словно мешок с мякиной, их обычай отрубать головы старым эльфам и вывешивать их на лестнице, — всхлипнула Друэлла. — Старуха Элладора делала это с наслаждением… А Лукреция, говорят, внешне и по характеру — ее копия.
— Тебе какое дело до них? — недоумевал Том, поправляя подол пиджака.
Он едва не рассмеялся, представив, как надменная Лукреция показывает гостям зверские «трофеи». Том посмотрел на все нараставший снежный сугроб и усмехнулся: Гонты могли жить в самой бедной хижине, но ни один Блэк никогда не встанет с ними вровень.
— Том… — голос Друэллы сорвался. — Я обречена быть одной из них.
— Как это — обречена? — Том с силой сжал ее холодную руку.
— Просто, Том, в чистокровных семьях заключают брачные контракты. И мои родители договорились, что я достанусь одному из Блэков.
— Альфарду или Ореону? — удивленно поднял брови Том.
— Боже, какая разница? — Друэлла, запнувшись, едва не подбила каблук. — Важно, что Блэки должны породниться с Розье.
Вечерние факелы зажигались один за другим, возвещая о конце короткого зимнего дня. Друэлла заговорила про взятие русскими Волоколамска, но Том не слушал ее. Поправив портфель, он с неприязнью посмотрел, как проходивший Филипп Диггори рассказывал что-то сальное группе хаффлпаффцев. Больше всего на свете ему сейчас хотелось раздавить кого-нибудь, как таракана. Раздавить от того, что Миранда больше на увидит зимнего неба, а Лукреция видит и поедает вишневое варенье.
* * *
Рождество подошло без происшествий. В Сочельник Тому приснился жуткий сон, где в зеркале мелькали разбомбленные дома и трупы повешенных на улицах русских городов. Змееподобное лицо утверждало, что это сделано ради справедливости. Том вскочил в холодном поту, хотя нисколько не удивился этому. В последнее время ему снились нескончаемые кошмары, объединявшие в себе различные фрагменты всех предыдущих, и этот новый страшный сон казался ещё более реальным. Дрожа, Том натянул мантию, вышел из гостиной и поплёлся вверх по лестнице. Однако он так и сел, услышав голоса за дверью.
— Он слишком молод, Гораций, — сказал неуверенно Дамблдор. — Возможно, Вы зря разрешили ему работать в Запретной секции.
— Ему исполнится пятнадцать через несколько дней, — спокойно ответил Слагхорн. — К тому же Том — блестящий ученик.
— Все верно, Гораций. Он очень талантлив, и все же меня волнует его замкнутость и, как мне кажется, жесткость. После смерти мисс Литтлтон у него нет друзей, — вздохнул профессор трансфигурации.
Том осмотрел подтеки на стенах и почувствовал, как внутри нарастает ярость. Дамблдор считал его замкнутым и злобным ребенком — не более того. Тому казалось, что профессор трансфигурации охотно поставил бы ему «Выше ожидаемого» в качестве рождественского подарка себе любимому. Надев зимний плащ, Том после завтрака поплелся к замерзшему озеру, любуясь, как метель наметает сугробы. "Неразлучная тройка" в составе Пруэтта, Сполдинг и Вуда обстреливала снежную крепость, но Тому было все равно. «Интересно, как они будут делить эту шлюшку Дженни?» — усмехнулся в голове надменный голос.
— Говорят, в этом году будет большой праздник, — заметило проносившееся мимо привидение молоденькой девушки.
— Конечно, ведь русские победили под Москвой, — ответил Почти Безголовый Ник, подав спутнице руку. Том, вернувшийся в украшенный позолоченными свечами холл, проводил взглядом призрачные фигуры и пошел в библиотеку.
Как бы то ни было, канун Рождества обещал быть интересным. Всем ученикам с первого по седьмой курс разрешалось участвовать в Ледовом балу. В девять вечера Том встретился с одноклассниками на мраморной лестнице. Он обратил внимание, что мантия Друэллы всё-таки чуточку светится в темноте. Большинство школьников надели плащи, и неспроста: снаружи было очень холодно, и сильная поземка кружилась возле сугробов, напоминавших заметенные холмы.
Вокруг школы были развешаны гирлянды с огоньками фей, создавая мерцающую дорожку. Лесничий, тролль по имени Огг, вырезал изо льда несколько скульптур. Небо было расцвечено Северным сиянием. Том остановился на обледеневшей ступеньке и почувствовал, как по щеке поползла непрошенная слезинка.
«Ты ведешь себя как ребенок, Волдеморт», — расхохотался надменный голос. Том закусил губу и, ловя в ледяной коре отсвет факелов, пошел по дорожке.
Небольшой наколдованный каток освещали старинные газовые фонари, - такие же, как возле парадной лестницы. Несколько шестикурсников из Хаффлпаффа, видимо, маглорожденные, показывали остальным, как надевать коньки, а затем — как надо на них передвигаться. Только Дженни Сполдинг в малиновом костюме лихо резала лед полозьями, отбрасывая по сторонам ледовую крошку.
— Мы не катаемся, Томми? — Том обернулся и вздохнул: Эмилия нашла его слабину и не могла не посмеяться над ней.
— Я не любитель коньков, Гринни, — заметил небрежно Том. К его досаде Эмилия была на высоте. Девушка надела короткий темно-синий вязаный костюм и белые ботинки, словно намеренно созданные для полозьев.
— Любуешься, Томми? — нежно рассмеялась Эмилия. — Готовься, тебе стоять у этих ног на коленях, — бросила она выразительный взгляд на парня.
— По-моему, у тебя и так море поклонников, Гринни, — ехидно ответил Том. — Правда, качество большинства из них оставляет желать лучшего.
— Разве ты не поможешь мне, Томми? — лукаво улыбнулась Эмилия.
Риддл чертыхнулся. Чтобы наколдовать полозья, ему нужно было присесть перед Гринграсс. Но отказать ей в помощи парень не мог. Вздохнув, Том присел на одно колено. Довольная девочка посмотрела на него сверху вниз и победно протянула маленький ботинок.
— Нельзя ли поживее, Томми? — Эмилия капризно дернула тонкой ножкой, когда Том наколдовал ей первые полозья.
— Имей терпение, Гринни. Готово, — фыркнул Том. — Тебе снова удалось получить мою помощь, — пробормотал он, отрясая колени от колючего снега.
— Потому что я твоя укротительница, Томми, — ухмыльнулась Эмилия и, даже не взглянув на поедавшего ее глазами Филиппа Диггори, легко помчалась по льду. К удивлению Тома слизеринка скользила по ледяному зеркалу не хуже Дженни Сполдинг, а через пару минут и вовсе сделала изящный разворот.
— Свет! — воскликнул профессор Дамблдор. Взмахнув палочкой, он окрасил небо фонтаном из ярко-синих искр.
Зазвучал вальс, и вся толпа помчалась по кругу одиночно и парами. Смотря, как легко кружится воздушная фигурка Эмилии, то поднимая, то опуская точеные коленки, Том ощутил сладковатое головокружение. Ему вдруг захотелось, чтобы она научила его скользить по льду, а затем кружиться с ней так же, как кружатся Игнотус и Дженни. Эмилия обернулась, словно прочитав его мысли, и, усмехнувшись, послала торжествующую улыбку.
«Скорее, Том! Она же вила», — крикнул в голове властный голос.
«Больше всего на свете вила боится смерти», — пробормотал Том. Он попытался вспомнить похоронные гирлянды возле тела Лесли. Зачерпнув немного снега, он легким движением руки рассыпал его пудру.
Неожиданно музыка оборвалась. Голоса становились все громче. Том обернулся и с удивлением заметил, что со стороны Хогсмида поднимается огромный столб пламени. Мимо озера бежала через сугробы щуплая первокурсница из Хаффлпаффа Помона Спраут, кричащая во весь голос, что Хогсмид горит.
Девочки закричали, пытаясь сбросить с себя коньки. Директор Диппет в панике метался, пытаясь успокоить учеников. Столб огня поднимался все выше, освещая черное зимнее небо. Повинуясь неведомому порыву, Том нашел в толпе кричащую Эмилию, и, схватив ее белую перчатку, потянул на себя.
Дата: Понедельник, 29.12.2014, 10:54 | Сообщение # 58
Второкурсник
Статус: Offline
Группа: Всезнайка
На сайте с: 30.03.2012
Сообщений:120
Глава 28. Нептун и молнии
— Спокойствие! — громовой голос профессора Дамблдора, казалось, пытался внести порядок в толчею. — Префекты, собирайте учеников и ведите к замку!
Том не расслышал его слов и посмотрел на бегущую толпу. Безнадежно. Им вряд ли удастся протиснуться к крыльцу школы.
— Я... Что это... — бормотала Эмилия, трясясь от страха.
— Тихо! — прикрикнул Том. Усадив девочку в сугроб, он схватил ее миниатюрные ботинки и в мгновение ока расколдовал с них полозья.
Мутная метель, освещенная матовым отблеском фонарей, закрывала горизонт. Том c ужасом подумал, что без темной магии он не сможет защититься, а ее нельзя применять своей палочкой. Оставалось воспользоваться палочкой Эмилии, а потом, в крайнем случае уничтожить ее.
— Том, я…. — девочка хлопала густыми длинными ресницами, в которых забавно замерзли снежинки.
— Эмили, здесь опасно, — Том осторожно достал палочку из ее кармана и положил вместо нее свою. — Скатись в овраг, а потом беги к озеру.
Эмилия механически закивала. Том осторожно положил руку ей на плечи, снова подивившись хрупкости ее тела. Затем он толкнул девочку вниз и, удостоверившись, что она встала в овраге, выпустил защитные чары. Палочка Эмилии была непривычно легкой, но повиновалась ему беспрекословно.
— Homenum Revelium! — На поляну выскочил высокий человек в черном балахоне и металлической маске. — Ты только посмотри, Отто, какой щенок, — расхохотался он, кивнув выбежавшему из-за деревьев коренастому напарнику.
— Держись от меня подальше, — Том ожидал услышать лающие немецкие звуки, но подошедшие говорили на английском. .
— Вот как? — засмеялся коренастый человек. Жесткость его слов напоминала Тому речь доктора Дуйзинга. — Хочешь устроить поединок? Impedi…
— Protego maxima! – парировал Риддл. Из палочки выплыл белый щит, от которого пошатнулся невысокий маг.
— Crucio! — властно воскликнул высокий волшебник.
Том вскрикнул от боли, которая была в десятки раз хуже любых побоев. Каждый дюйм его тела казалось, горел, точно к нему приставили раскаленный паяльник. Волшебники хохотали, словно каждый стон Тома доставлял им наслаждение.
— Torreo! — Том решился, наконец, применить темные искусства. Человек по имени Отто закричал и стал кататься, пытаясь сбить с себя пламя. Риддл злорадно усмехнулся: убрать его было невозможно ни "Finite Incantatem", ни "Aguamenti".
— Дамблдор, оказывается, дает неплохие уроки, — хмыкнул его напарник. — Придется припечатать тебя,, как жука. Cruсi...
— Imperio! — жестко ответил Том. Вспышка осветила поляну, и оба луча, столкнувшись друг с другом, исчезли. Том взглянул на заметенную снегом елочную лапу и, пользуясь замешательством врага, поднялся с земли.
Высокий волшебник прошептал заклинание. По снегу заскользили крупные черные бусины. Они прыгали по тусклому фонарному лучу, приближаясь к Тому, и чем ближе они подходили, тем сильнее вибрировала его палочка. Взмахнув палочкой, Том выкрикнул проклятие черного щита. Бусины ударились о темную поверхность и, отскочив, заскользили назад к волшебнику. Поставив световую завесу, Том скатился в овраг и побежал в заросли.
Идти через покрытые инеем кусты оказалось несложно: скрип шагов нарушал только хруст мелких сучьев. Вдруг из зарослей послышался шорох. Том взглянул на кусты, опасаясь появления дементора, но оттуда вышел кентавр. Парень с интересом осмотрел его мускулистое тело и волосы цвета вороньего крыла.
— Маленький волшебник? — удивился кентавр. — Ты в порядке?
— Том Марволо Риддл. Лорд Волдеморт,— добавил он тихонько, глядя на кружащуюся поземку.
— Марволо, говоришь… — Кентавр понимающе кивнул. — Значит, из Гонтов? Предание гласит, что последний из Гонтов будет воплощением основателей своего рода. Слизерин искал чистоты крови, Певереллы — бессмертия. Нептун… Ты не видишь его, но он сегодня ярок.
— Что означает Нептун? — Том поднял голову и увидел огромный бирюзовый шар.
— Планета начала новой эры, — задумчиво ответил кентавр. — Век Гриндевальда подходит к концу, и на смену ему придет Темный Мастер.
Он не успел договорить. Перед соснами снова выросла фигура человека в черном балахоне и металлической маске.
— Провожаешь щенка, Хирон? — расхохотался волшебник. — Не думал, что кентавры опустится до общения с учениками маглолюбцев.
— Не думал, что маги опустятся до служения Геллерту, — хмуро ответил кентавр.
— У тебя будет время подумать, — усмехнулся волшебник. — Avada Kedavra! — Зеленая вспышка обдала кентавра, и он стал медленно оседать на снег.
— Crucio! — парень почувствовал волну ненависти к твари, убившей кентавра. Волшебник упал, и, точно также, как недавно Том, стал кататься по земле.
— Ты напрасно осмелился назвать меня щенком. Меня, самого Лорда Волдеморта, — холодно рассмеялся Том. Изловчившись, он с ненавистью пнул мага по голове.
Невдалеке послышались шаги. Подумав с минуту, Риддл наложил на волшебника заклятие забвения и “Petrificus totalus”. Через мгновение на поляну вбежали профессор Бири и Карен Селден, помощник министра.
— Том! Ну слава богу, — закричал профессор Бири, размахивая фонарем. — Мисс Гринграсс сказала, что Вы остались в лесу, и мы волновались.
— На меня напали, но я сбежал. Потом мне помог кентавр, — Том старался подбирать каждое слово. — Одного из этих гадов я, кажется, завалил.
— Посмотрите, профессор, — распорядился бойкий чиновник. — Их осталось мало, и авроры аппарируют в Хогсмид, — пояснил он. - Некоторые британские маги примкнули к Гриндевальду. Правда, среди них, были два-три немца…
— Том, невероятно! Вы обезвредили самого Ирвинга Яксли, — раздался изумленный голос профессора травологии. - Дайте-ка подумать. Да, двести баллов Слизерину!
— Спасибо, сэр, - пробормотал Том. - Но я не уверен, что заслужил такую награду.
Со стороны Хогсмида поднимались языки пламени. Возле обледенелого крыльца Мадам Эльвира хлопотала, помогая уносить раненых. Два тела положили на носилки и наглухо закрыли белой пеленой. Над одним из них горько рыдала девочка, в которой Том признал старосту Гриффиндора Минерву МакГонагалл.
— Том, есть убитые, — заметил подбежавший Альфард Блэк. — Кристиан Свен из Райвенкло и какая-то... гриффиндорка... Профессор Дамблдор подошел к Минерве и, погладив ее непокрытую голову, повел за собой.
— Как Эмили? — обеспокоено спросил Том.
— Ой, жива-здорова твоя принцесса, — хмыкнул проходящий Филипп Диггори. — Беги скорее в холл, а то она сама разуться не может!
Том направил заклинание судороги ног на Филиппа, и тот сразу упал. Слизеринец не стал торжествовать победу, а, протискиваясь через толпу, побежал в холл. Долго искать ему не пришлось: Гринграсс, как и многие другие, сидела на покрывале у лестницы и дрожала, прижимая к телу грелку. Рядом сидели Друэлла и Сьюзен, которые, похоже, попали в пургу.
— Томми? — Эмилия перевела на парня насмешливый взгляд.— Сегодня ты вел себя по-рыцарски, и я разрешаю прикоснуться к моей руке, — протянула она маленькую холеную ручку с длинными ногтями.
— Эмили… Все хорошо?… — Том обнял ее за плечи, послав мысленно заклинание бесчувственности.
— Мы позволяем себе вольности, Томми? — засмеялась Эмилия. Девочки прыснули, но Тому было все равно: легким движением он поменял их палочки.
— Мисс Гринграсс! — Том дернулся, услышав голос мадам Эльвиры. — Обниматься со своим парнем будете позже. А Вас, мистер Риддл, задело заклинание?
— Так, ерунда… «Круциатус» и…— Том не заметил, как Друэлла и Эмилия вскрикнули от ужаса.
— Круциатус? — Мадам Эльвира взмахнула пухловатыми руками. — Немедленно в больничное крыло.
Тусклый свет факелов падал на каменные стены. Войдя в палату, Том почувствовал ноющую боль: всего год назад он сидел здесь у постели Миранды.
«Ты не забыл значения своего имени, Волдеморт?» — расхохотался надменный голос.
Перед глазами поплыла картина зимней поземки и кентавра, приседающего от зеленой вспышки. Затем видение исчезло, и вот уже Миранда в парадной одежде сидит на мраморной лестнице и исходит от кашля. Тогда на ее платье была большая белая роза…
— Я, пожалуй… — Том скривился от горечи. На веки стала опускаться тяжесть, бороться с которой он был не в состоянии.
* * *
Остаток каникул прошел, как в тумане. В Большом зале состоялось прощание с погибшими. На кладбище в Хогсмиде выросли два новых блестящих надгробия. Глядя на кружение снежного вихря, Том думал, что вся его жизнь прошла под знаком бесконечных похорон.
С начала второго семестра директор Диппет ввел в Хогвартсе осадное положение. Выходить из гостиных после девяти вечера стало запрещено под страхом порки. У третьекурсников для походов в Хогсмид стали требовать специальных разрешений, подписанных родителями или опекунами. Слушая речь Диппета о необходимости борьбы с темными силами, Том радовался, что эти правила не ввели, когда он был на третьем курсе: вечно пьяная миссис Коул не подписала бы ему ни одной бумаги.
Утром восьмого февраля в школе царило оживление: накануне русские начали наступление на Ржев и Вязьму. Профессор Дамблдор, понимая настроение учеников, не мешал им тихонько переговариваться на уроке. Том быстро превратил кроликов в пару шлепанцев и обратно, за что получил высший балл. После занятий Том, как обычно, остановился у окна и стал смотреть на падающий снег. Между окном и подоконником была широкая щель. Том машинально провел по ней пальцем и обнаружил маленькую кисть. Миранда, наверное, положила ее сюда, а потом отвлекалась и забыла. Теперь потрепанная от времени кисть была в его руках, а ее хозяйка лежит в земле.
«Интересно, Стаббс с Мальсибером заслуживают «авады»? — задумчиво спросил себя Том.
«Много им чести. «Imperio», и пусть повесятся на ближайшей сосне», — расхохотался внутренний голос.
«А отец?» — Том выронил кисть и с ненавистью сжал кулаки. Этому маглу было в самом деле мало такого легкого наказания, как «Imperio».
— Ох, Том, Вы здесь! — Том вздрогнул, но тотчас успокоился, заметив коричневую мантию профессора Слагхорна. — Сегодня в семь у меня встреча клуба, и я был бы рад видеть Вас.
— Благодарю Вас, сэр, — улыбнулся Том. — Почту за честь принять участие.
— Да-да, — зельевар похлопал ученика по плечу. — Я решил отпраздновать день рождения мисс Гринграсс, — засмеялся он и побежал вниз по лестнице.
Риддл нахмурился. Эмилия после Рождества пыталась вести себя с ним, как капризная дама с подданным. Однако отказать Слагхорну он не мог. Тому, кроме того, не терпелось выудить из зельевара кое-какие сведения, и любопытная Эмилия могла ему помочь.
Без четверти семь Том вошел в кабинет профессора зельеварения. Стены были затянуты изумрудной и серебристой тканью. Комнату заливал салатовый свет вычурной зеленой лампы, свисавшей с потолка. В центре стола сидела Эмилия в темно-синем платье и таких же перчатках до локтя.
— О, я знала, что рыцарь придет поздравить свою королеву, — Девушка кокетливо поправила локон. — Мы приглашаем Вас к столу, мистер Риддл.
— Батюшки ты мои, Том, — воскликнул подбежавший Слагхорн. — Садитесь-ка быстрее, — указал он на свободный стул прямо напротив Эмилии.
Помимо Тома и Эмилии в комнате были Рэндальф Лестрейндж, Альфард Блэк, Нортон Мальсибер, Друэлла Розье и третьекурсник Аластор Нотт. Том понятия не имел, зачем Слагхорн пригласил это слащавого блондина, но, вероятно, какие-то расчеты у него имелись.
— Что же, за именинницу! — провозгласил тост Слагхорн. Том вместе со всеми поднялся из-за стола, и осушил бокал сливочного пива. — Да-да, жаль нет торта, чтобы наша прекрасная мисс Гринграсс потушила пятнадцать свечей.
Том едва не фыркнул от отвращения: зельевар разулся и забросил ноги на маленький бархатный пуфик. Прежде Том видел, что так поступала в гостиной Эмилия, кокетливо демонстрируя красоту своих маленьких ножек, обтянутых прозрачными следками. Сам факт, что толстый Слагхорн ведет себя, как его изнеженная ученица, казался Тому отвратительным.
— Русские сделали подарок имениннице, — заметил спокойно Аластор Нотт. — Как пишут в «Пророке», они прорывают Ржевский плацдарм.
— Я видела этот Ржев на карте… — насторожилась Эмилия. – Выходит… Они почти не продвинулись от Москвы?
— Профессор… — Решился, наконец, Том, постукивая пальцами по столу. — Не могли бы Вы рассказать нам об Ордене СС?
— Что же… — Зельевар охотно подвинул поднесенный эльфами стейк с жареной картошкой. — Для маглов слово «СС» означает «Охранные отряды», в то время как для волшебников - две руны или двойная молния.
— А что символизирует «двойная молния»? — изумленный Лестрейндж от волнения стал двигать бокалом по зеленой скатерти.
— Я не специалист по рунам, Лестрейндж, — вздохнул Слагхорн под мелодичный звон приборов. — Но у германцев двойная молния обозначает власть.
Том задумчиво посмотрел на декана. Его давно интересовало пристрастие зельевара называть одних учеником по имени, а других — по фамилиям. Судя по тому, что Слагхорн называл его «Томом», он был в фаворе.
— Гриндевальд не скрывает, что его цель — создание нового человека, стоящего вне морали и достигающего бессмертия. Господи, мы совсем засиделись, — воскликнул зельевар, взглянув на часы.
— Разве мой рыцарь не проводит меня до гостиной? — оскалилась Эмилия, когда Риддл подошел к выходу. Девочка, изящно откинув подол, мельком продемонстрировала ему маленькие темно-синие туфельки.
— Хватит, Эмили, — устало заметил Том, поддерживая ее холеную руку. — Давай хоть раз поговорим серьезно. Ты веришь в рассказ Слагхорна?
— Знаешь, да. — В глубоких глазах Эмилии читалось изумление: она словно не ожидала, что их вечная пикировка примет такой поворот. — Я слышала от родителей, что кокарды СС — знак преодоления смерти или что-то такое... Только неужели каждый волшебник, который носит фуражку с черепом, всерьез верит, что Гриндевальд подарит ему бессмертие?
Том усмехнулся, представив себе, как Гриндевальд, стоя на площади, направляет "Imperio" на коробки своих войск. Едва ли это было возможно. Ответ должен быть очень простым…
— Пирамида, Эмили! — Том выпустил ее руку и, достав палочку, стал с азартом чертить линии на стене. — У Гриндевальда есть несколько близких учеников. Допустим, он обучает их и обещает каждому бессмертие. У каждого из его учеников есть свои ученики...
— А если ученики взбунтуются? — бирюзовые глаза Эмилии с интересом смотрели на игру светящихся линий.
— Тогда применяется “Imperio”: точно так же, методом пирамиды, — жестко ответил Том, и от волнения провел рукой по рисунку.
— Ты страшный человек, Томми, — неожиданно серьезно сказала именинница. — Ты подобрал себе первых учеников?
Том нахмурился, но через минуту улыбнулся краем губ. Ни говоря ни слова он взмахнул палочкой и к удивлению Эмилии убрал сияющие линии.
* * *
Зима сорок второго года выдалась самой холодной на памяти Тома. Сугробы, слегка подтаивавшие днем, покрывались ночью ледовой коркой и превращались в настоящие торосы. Снег стаял только в середине апреля, хотя и потом свинцовые тучи часто разражались колючей крупой.
Том после разговора с Эмилией часто думал о власти. Едва ли он точно мог сказать, как именно относится к этому слову: оно отталкивало, и в то же время притягивало его. Возможно, он мог бы стать одним из величайших магов в истории. Том хотел, чтобы ему подчинялись, чтобы с ним считались. Обе его половины жаждали уважения, но часто спорили друг с другом о том, как можно этого достичь, были различны. Одна его часть (или правильная половинка, как называл её Том) настаивала, что нужно добиваться этого упорным трудом, терпением и настойчивостью. Другая считала, что необходимо продолжать изучение Тёмных искусств и с помощью них добиваться всего желаемого.
Оливия Хорнби, между тем, получила подарок ко дню рождения. Том не знал, упала ли Миртл сама или подруги Хорнби подставили ей подножку, но так или иначе, очки райвенкловки оказались у нее в руках. В тот же вечер Оливия устроила в Слизеринской гостиной праздник. Виновница торжества восседала в парадном белом платье, держа в одной руке стакан тыквенного сока, а в другой — очки Миртл. Одна из подруг запечатлела эту сцену на колдографию и переслала ее Миртл. После урока травологии райвенкловка помчалась рыдать в туалет, куда не преминула зайти довольная Хорнби со свитой.
— Следующая цель — коврик из кожи плаксы, — заметила Оливия, с удовольствием слушая рыдания Миртл. — Жаль, нет волшебства, чтобы Плакса после снятия с нее кожи видела, как я поставлю ножки на свой трофей!
— Заткнитесь, твари! — закричала Миртл, приоткрыв кабину. Оливия рассмеялась и бросила ей в лицо заклинанием акварельной краски. На следующий день Плакса получила рисунок гуашью, на котором Лив в романтическом кремовом платье сидела в кресле, поставив маленькие ступни на коврик с головой райвенкловки в очках. Очередная истерика Миртл доставила Хорнби удовольствие.
Новости с континента стали снова плохими. Наступление русских захлебнулось: не удалось взять ни Ржев, ни Вязьму. Следом пришли известия об окружении большой советской армии на реке с труднопроизносимым названием «Угра». В "Пророке" замелькали колдографии людей-скелетов в оборванных гимнастерках: пленных советских солдат, неделями бродивших по лесам*. Эти изможденные от голода люди умирали пачками, едва немцы давали им немного солдатской каши.
— Их побили прямо под Москвой, — пробормотала Друэлла, когда они втроем с Томом и Рэндальфом, развернув в руках "Пророка", поднимались в класс.
— Эта Юг... Или Югра... Она же под самой столицей. Какие могут быть леса у столицы? — недоумевал Лестрейндж. На лестничной площадке у окна стояли Эмилия с Мари, также углубившиеся в статью о поражении русских под Вязьмой.
— Ты же читал «Пророк»? — с удивлением посмотрел на приятеля Тома. — Раньше эсеэсовцы вели магловских солдат, а теперь будут целые полки СС.
— Том… — неожиданно замялся Лестрейндж. — Ты не мог бы научить нас некоторым боевым заклинаниям?
— Хотите создать общество самообороны? — удивился Том, глядя в газету.
— А что… — В черных глазах Лестрейнджа мелькнули странные искры. — Это правда отличное название — "Общество самообороны"!
Том задумчиво посмотрел на картинку. Ему, конечно, не хотелось тратить время на обучение Лестрейнджа с Розье, но сама мысль, что они станут его учениками… Двух или трех раз в неделю ему хватило бы за глаза.
— Том, ты столько умеешь, - вздохнула Друэлла. - Говорят, ты победил нескольких темных волшебников, когда...
— Ну, это больше говорят, - усмехнулся парень. - Но я подумаю, — заметил Том и, развернувшись, пошел в сторону класса рун.
«Интересно, что сделают немцы с этими людьми-скелетами?» — спросил себя Том, поднимаясь по лестнице. В последние дни ему почти ежедневно снились сны, где уродливый дух выходил из зеркала и насылал на него «аваду».
«Пристрелят или сожгут, — усмехнулся внутренний голос. — Проку от них, как с козла молока».
— И такую тварь держат в Хогвартсе, — раздался звонкий голос.
Том обернулся. Перед ним на подоконнике сидели две однокурсницы Хагрида: райвенкловки Виктория Спрингфилд и Алиса Вэйтер. Высокая черноволосая Виктория с синими глаза считалась чуть ли ни первой красоткой Райвенкло. У пухлой Алисы были распатланные пепельные волосы и маленькие черты лица.
— Ты не понимаешь, — заметила Виктория, качая длинной ногой. — Он самое настоящее животное. Нельзя, конечно, винить оленя в том, что он олень. Но ведь его не посадят за парту, верно?
Риддл усмехнулся. Девочки болтали о Хагриде, который на днях попался в Запретном лесу и получил в наказание три ночи в карцере. Перед глазами Тома всплыл урок профессора Бири и его слова, что Наследник Слизерина освободит заключенное в Тайной комнате чудовище, а затем с его помощью выгонит вон "грязнокровок" и всех, кого он сочтет недостойным изучать волшебные науки. Том задумался. Спрингфилд, конечно, была права: этому полуживотному Хагриду не место в школе. Однако с большим удовольствием он выгнал бы Мальсибера и Крэбба.
— О Тайной комнате, — мягко сказал Том, глядя на привидение. — Недавно прочитал эту легенду в одной книге.
— Не думаю, что это была легенда, — заметила Елена. — Слизерин строил подземную часть замка, а незадолго до ухода провел там переделки, - пожала плечами Серая Дама. - Он умел говорить со змеями, и возможно…
— Он заточил в комнате огромную змею? — удивился Том.
— Мама говорила, что чудовищем Слизерина может быть огромный змей, а она дружила с ним. Прости, но это не лучшая тема для разговора.
Том проводил взглядом умчавшееся привидение и вдруг почувствовал, как сердце закололо от волнения. Если чудовищем Тайной Комнаты был огромный змей, то он, Том Риддл, безусловно мог управиться с ним с помощью парселтанга. Вполне возможно, что вход в Комнату Слизерина также открывался с помощью языка змей. Поразившись своему открытию, Том побежал по лестнице, не представляя, как ему удастся досидеть урок древних рун.
Примечание:
*Имеется ввиду окружение 33-й армии генерала М.Г. Ефремова в апреле 1942 года.
Дата: Воскресенье, 04.01.2015, 01:18 | Сообщение # 59
Второкурсник
Статус: Offline
Группа: Всезнайка
На сайте с: 30.03.2012
Сообщений:120
Глава 29. Общее благо
Весной сорок второго года «империя смерти» Гриндевальда заработала на полную мощь. Волшебники Ордена СС, словно мстя за Средневековье, приступили к массовому истреблению маглов. Над громадными территориями, огражденными колючей проволокой, шел снег из человеческого пепла. В «Пророке» писали, что муфели в крематориях не справляются с работой.
Для первого урока самозащиты Том и Друэлла выбрали внутренний дворик на одной из хогвартских башен. Половина неба была затянута грязными тучами, освещенными редкими вспышками молний. Том накинул поверх форменного пиджака черную мантию. К его удивлению во дворе стояла группа учеников.
— Том, привет! – Друэлла разрешила его неловкость. – Будем начинать?
— Да, я здесь… — Том неуверенно осмотрел приятелей. — Рэй, Дру, Ореон, Ливи, Мини… Крэбб? — он с изумлением посмотрел на его пухлую фигуру.
— Я тоже... — Энтони переминался с ноги на ногу. Друэлла рассмеялась: Крэбб, по ее ехидному замечанию, не был "мастером устного рассказа".
- Думаешь, после всего, что было, я собираюсь учить тебя чему-то? - Том в самом деле не понимал, каким образом после стольких лет вражды Энтони осмеливается просить у него помощи.
— Том, прости, — потупился Энтони.
Большинство внимательно рассматривали Тома, словно чего-то ожидали. Оливия Хорнби лукаво подмигнула. Это придало уверенности.
— Хорошо, — усмехнулся Риддл. — Но если хочешь, чтобы я принял тебя в наше общество, надо попросить прощения по-настоящему.
— Тогда встань на колени и поцелуй край моей мантии, — спокойно заметил Том, следя за тем, чтобы не задрожал голос.
Во дворике повисла тишина. С минуту Том и Крэбб смотрели друг на друга. Наконец, Крэбб упал на колени и, засопев, поцеловал край мантии Риддла.
— Вот это другое дело. – Том почувствовал облегчение от того, что все закончилось удачно. — Теперь ты можешь встать на свое место, Крэбб.
Тяжело вздохнув, Крэбб отправился к кругу приятелей. Тому показалось, что в глазах Лестрейнджа, Бурке и Блэка мелькнули огоньки, выражавшие изумление и… Том не мог точно сказать, что именно, но, наверное, нечто вроде страха. Друэлла рассматривала его с удивлением, словно старый приятель превратился на ее глазах в другого человека. Только Оливия Хорнби смотрела на него с восторгом, точно унижение Крэбба было ее любимой конфетой.
— Если я правильно понимаю, вы хотите, чтобы я научил вас некоторым приемам самозащиты, — голос предательски дрогнул, и Том ущипнул себя.
— А чему мы будем учиться сегодня? – спросил Ореон Блэк.
— Первое, чему я могу научить – это противостоять разоружающему заклинанию, — импровизировал Том, все еще расхаживая по двору.
— Минутку терпения, Рэй, — остановил его движением руки Том. – Конечно, мы отрабатывали защитное заклинание на уроках. Но, поверьте, реакция у темных волшебников получше нашей, и нужно средство, посильнее обычного "Protego". Ореон, давай, ты будешь разоружать меня.
— Я? – Щуплый Ореон Блэк испуганно оглянулся и вышел в центр. Риддл знал, что брат Лукреции робеет перед ним и едва ли в восторге от его предложения.
— Отлично, — кивнул Том. – На счет три начнем. Один… Два... – Считал Том, пока они с Ореоном после взаимных поклонов стали расходиться. – Три!
— Expelliar… — пробормотал Ореон.
— Blocus Totalus! – Белый луч из палочки Тома вылетел в сторону Ореона, и заклинание Блэка превратилось в беспорядочно сыпавшиеся искры.
— Можно мне? – Оливия подпрыгнула, растрепав кудряшки.
— Конечно, Лив, — мягко улыбнулся Том.
«Ей нужно подарить победу, — прошептал в голове надменный голос. – Ничто так не укрепляет привязанность учеников, как подаренное им ощущение победы».
— Ой, спасибо! — Оливия выбежала в центр дворика. Глядя на ее ловкий разворот, Том подумал, что Хорнби с ее легкостью и талантом к полетам была бы бесподобным ловцом в квиддиче. Однако по негласному закону в команду Слизерина не брали девочек.
— Предлагаю тебе, Крэбб, — усмехнулся Том.
Энтони вышел на середину дворика. Посопев, он потоптался на месте и наклонил голову. Том понимал его состояние: Крэбб не был силен в заклинаниях, но проиграть девчонке, да еще второкурснице, казалось ему позором.
— На счет два вы разоружите или заблокируете оппонента, — заметил Том, подивившись, что и Крэбб не лишен самолюбия. Сейчас он неуклюже поклонился. Оливия сделала изящный книксен и стала легко отходить назад. – Один, два…
— Expelliarmus! – звонко воскликнула Оливия, не дождавшись слова «три».
«Blocus Totalus», — направил Том мысленный приказ в сторону Энтони. Это было не честно, но ему хотелось увидеть поражение Крэбба и триумф Хорнби.
Палочка Энтони отлетела в угол дворика. Оливия, применив «Acсio» (Том еще зимой обучил ее этому), схватила ее. Пока Энтони сопел, девочка бросила палочку на брусчатку, и наступила на нее крошечной черной туфелькой.
Через пару минут слизеринцы вели попарные дуэли. Друэлла разоружила Рэндальфа, и тот безуспешно пытался установить блокаду. Ореон блокировал Араминту, но терпеливо ожидал, когда ее палочка заработает снова. Оливия была менее великодушной, и дважды разоружала Энтони, демонстративно наступая на его палочку. Том помог Араминте снять блокаду и не преминул уколоть Крэбба, что его палочка часто побывала под туфелькой Оливии.
— Такое заклинание можно применять невербальным путем, — как бы между прочим бросил Том, проигнорировав брошенные в его сторону восхищенные взгляды. – Но отработку нового заклинания мы отложим до следующего раза.
— Тебе спасибо, Том! – бросила Друэлла. Слизеринцы наградили его долгими аплодисментами. Спустя мгновение они вслед за Ореоном двинулись к лестнице. Проводив приятелей взглядом, Риддл остановился и тотчас почувствовал приступ головной боли.
* * *
На церемонии закрытия Том чувствовал себя отвратительно. Накануне он попросил у Слагхорна разрешения остаться в школе на каникулах. Однако Дамблдор объяснил, что подобная привилегия может быть дана только старшекурсникам. Остальные слизеринцы тоже сидели с разочарованными лицами. Хотя Риддл снова возглавил список лучших учеников, Большой зал был украшен синим и серебристым цветами: кубок домов выиграл Райвенкло.
Это, впрочем, не помешало слизеринцам устроить вечером шумный праздник с хлопушками и сливочным пивом. Кто-то притащил старый грамофон и поставил новомодную русскую песню «Землянка», под которую старшекурсники закружились парами. Том поначалу не хотел участвовать в танцах, но, поймав требовательный взгляд Эмилии, взял ее за руку и присоединился к остальным. Веселье продолжалось до пяти утра, пока в гостиной не показался заспанный профессор Слагхорн в ночном халате и не попросил учеников лечь спать. Том зевнул и вышел в коридор возле Большого зала полюбоваться рассветом. Солнце уже вставало, и подоконники были залиты унылым золотом.
Потянулись приютские дни. От нечего делать Том читал магловские газеты, новости в которых все тревожнее. Армия Гриндевальда, разбив русских под Харьковом, прорвалась к Воронежу, откуда открывалась дорога на Москву. Еще хуже шли дела в Африке, где Вермахт приближался к Египту. Утром двадцать второго июля Том, открыв окно, заметил амбарную сову. Сгорая от нетерпения, парень отвязал от ее лапы конверт и вскрыл письмо:
Дорогой мистер Риддл!
Мы рады сообщить, что Вы назначены префектом факультета Слизерин. Соответствующий значок Вы найдете в этом конверте. Искренне Ваш,
Альбус Дамблдор, Заместитель директора
Том усмехнулся: Диппет вопреки мнению Дамблдора все же назначил его префектом. Секунду-другую он посмотрел на значок, где стояла большая буква «Р» поверх серебристой змеи. Рядом прилагалось письмо со списком учебников, и Том решил сегодня сходить в Косой переулок.
У входа Риддл услышал голоса и быстро нырнул под лестницу. В дверь, смеясь, вошли Джеймс Биггерт, Билли Стаббс и Эми Бенсон. Том не сомневался, что они возвращались с удачного «дела», обчистив киоск или прохожих. Неожиданно Эми отстала от приятелей и смачно рыгнула на лестнице.
— Я… сейчас…. – скривилась блондинка. Покачиваясь, она поправила короткое платье, которое открывало ее худенькие детские ножки с острыми коленками. Том знал, что когда троица «шла на дело», Эми не надевала приютскую форму, предпочитая легкомысленное белое платье в синий горошек и темно-синие туфли с открытыми носами. Хотя девочке в мае исполнилось двенадцать, она отменно обчищала прохожих, заманивая похотливых простаков.
Дождя не было, но серое небо, казалось, накрывало улицы пеленой. Ловя грудью утреннюю сырость, Том с удивлением думал о несправедливости мира. Каждого из этой тройки он мог превратить в белку, заставить часами отрыгивать слизней или испытывать невыносимую боль. Вместо этого он должен думать, как вернуться в приют, избежав встречи с шайкой Генри Ойрена или вечно пьяной миссис Коул.
Ближе к «Дырявому котлу» следы бомбежек становились отчетливее. От половины зданий остались только остовы, что делало их похожими на беззубые рты. Многочисленные прохожие, чаще всего в военной или медицинской форме, с опаской смотрели на дымку неба. Люфтваффе теперь бомбили редко: слишком прочно увязли на Востоке. И все-таки страх перед бомбежками стал настолько привычным, что жизнь без него казалась невероятной. Пройдя барьер, Том пошел в Лютный переулок.
— Очень рад, молодой человек, — усмехнулся Карактак Бэрк. — Прошлым летом Том купил у него книжку про темные искусства, и Бэрк запомнил паренька.
— Ну что Вы, мистер Бэрк, — Том попытался выдавить из себя как можно более учтивую улыбку. – Как же я могу пройти мимо Вашего магазина?
— Идемте, — Карактак Бэрк чуть ли не силой втолкнул гостя в лавку. – Давно мечтаю продать такому любознательному юноше Руку Славы. Купите ее, — показал он на сущеную кисть, — и все книги из Запретной секции будут Ваши.
— Благодарю, — учтиво поклонился Том. – Однако она слишком дорога. Нет ли у Вас, сэр, книг по красной магии?
— Красной магии? – нахмурил брови продавец.
— Недавно я узнал об одном направлении волшебства, — заметил Том, рассматривая резной подсвечник. – Оно называется теорией бессмертия.
— Боюсь, не могу помочь. Это настолько темная магия, что Вам нужна редкая книга. Зато я могу показать Вам кое-что интересное, - улыбнулся Бэрк, указав на деревянную лестницу.
Второй этаж «Горбин и Бэрк» оказался небольшой комнатой, куда редко заходили посетители. Все полки закрывали книги в черных и темно-серых переплетах. Окон не было: вместо них по бокам горели снизки желтых свечей.
— Сюда, юноша, — засмеялся Карактак Бэрк. – Вот, взгляните, — достал он с угловой полки черную потрепанную книгу и протянул Тому.
— Геллерт Гриндевальд…. «Общее благо»… — прочитал название потрясенный Риддл. – Это… Книга самого Гриндевальда?
— Редчайший экземпляр тысяча девятьсот девятого года, — складки на лбу Бэрка собрались в пучок. – Думаю, в Англии их осталось не больше двух-трех.
- Никогда не слышал, чтобы Гриндевальд написал книгу,— пробормотал Том.
— Когда-то она считалась популярной, — усмехнулся Берк. – Потом министерство устроило за ней охоту, уничтожая все экземпляры. Готов отдать… — впился он глазами в Тома – за сто галлеонов.
— Сэр, я сирота, — вздохнул Риддл. – Откуда у меня могут быть такие деньги?
Карактак Бэрк снова окинул его пристальным взглядом.
— Тогда за двадцать галлеонов могу предложить аренду: приходите сюда и читайте ее хоть целую неделю, — указал он на маленький стульчик.
— С удовольствием, сэр, — заметил Том, достав десять галлеонов. Плата была высокой, однако за предоставленные сведения можно было доплатить.
— Хороший задаток, — ответил владелец, бросив деньги в карман. – Приходите завтра после двух: посетители обычно заходят утром.
Раскрыв зонт, Том выскочил в Лютный переулок и, прижимаясь к закопченным домам, пошел прочь. Карактак Бэрк подошел к маленькому окну и задумчиво посмотрел ему вслед. Определенно он где-то видел эти быстрые движения пальцев и взгляд на ботинки при неудобных вопросах.
* * *
Утром первого сентября Том встал до рассвета. Перед уходом он залез в рассохшийся платяной шкаф, проверяя, нет ли там чего ценного. Неожиданно ему на глаза попался ежедневник, который он купил в магазине Клэр Горнолл. Том пересчитал кремовые страницы: не хватало двух, которые он когда-то вырвал, пытаясь начать вести дневник. Посмотрев на бегущие по стеклу струи дождя, парень подумал, что дневник надо взять с собой.
На вокзал Кинг-Кросс Том прибыл около девяти. Маневровые паровозы гудели, обжигая осенние облака столбами пара. Возле вагонов проходили смазочники, простукивавшие буксы металлическими молоточками. Пахло началом городской осени, первыми прелыми листьями, паровозной гарью и выпечкой, которую бойкие торговки продавали солдатам.
Том остановился возле одной из платформ и попытался привести в порядок мысли. Книга Гриндевальда оказалась скучным политическим трактатом. Суть его сводилась к тому, что маги представляют собой высшую расу, которая ради общего блага должна помочь маглам. Все это было расписано с немецкой педантичностью на четыреста страниц. Больше всего Тома заинтересовали названия глав. Читая заголовки «Каждому свое», «Труд освобождает человека», «Ради общего блага» он усмехнулся: сторонники Гриндевальда подписывали девизы «лагерей смерти» названиями глав из его книги.
— Ой, Том, привет! – Друэлла Розье обняла его, едва слизеринец пересек барьер. – Все знают, что ты префект. Значит, вместе? – засмеялась она.
— Спасибо, Дру… — Опешил немного Том. – Тоже мои поздрав…
«Значит, Друэлла, — подумал Риддл, втаскивая находу чемодан в вагон. – Эмили, наверное, места себе не находит». Он качнул головой, поймав себя на мысли, что хотел бы видеть своей напарницей Гринграсс, а не Розье.
— Том, пойдем… Почти все префекты в купе со Слагхорном… - Друэлла дернула его за рукав.
Пройдя по коридору, они остановились возле третьей двери. Том открыл ее и, пригнувшись, нырнул в купе. Друэлла последовала за ним. Все, как по команде, повернулись к вошедшим.
— Вот, наконец, и мои, — Слагхорн шутливо погрозил толстым пальцем Тому и Друэлле. – Вы едва не пропустили самое интересное.
Зельевар восседал на полке, положив руки на упакованный в бархатный фрак живот. Рядом сидели префекты Гриффиндора - шестикурсники Минерва МакГонагалл и Джеймс Карвей. Следом расположились префекты Райвенкло Джулия Кэмпбелл и Роберт Оуэн. От Хаффлпаффа префектов не было, зато рядом с Джулией сидел, развалившись, Филипп Диггори. Том хмыкнул: семейство Диггори имело широкие связи в министерстве.
— Сталин сказал, что добыча нефти в Каспийском море падает, — бросил Диггори, всем видом желая показать осведомленность в политике.
— Может, он это для Гитлера сказал, — фыркнула Минерва.
Друэлла рассмеялась. Том послал МакГонагалл благодарную улыбку. Хотя они недолюбливали друг друга, посрамление Диггори было для Риддла достаточным предлогом для симпатии. Филипп побледнел и с неприязнью осмотрелся.
«Будь у меня твои "успехи" в учебе, я бы не высовывался», — подумал Том.
«Ну а что ему делать, кроме как хорохориться?» — возразил другой голос.
«Низшая тварь не должна поднимать глаза в присутствии высших, — рассмеялся надменный голос. – Это и есть справедливость, Волдеморт».
Джулия Кэмпбелл болтала про бои на Волге, кокетливо поправляя черные волосы. Том смотрел на нее со смесью ярости и отвращения: если бы выжила Миранда, она, без сомнения, была бы сейчас префектом Райвенкло. Она сидела бы сейчас на месте Джулии, грустно смотря из-под очков большими серо-голубыми глазами. Впрочем, возможно, Дамблдор не назначил бы ее префектом: ход мыслей заместителя директора оставался для Тома загадкой.
— Недавно волшебники Ордена СС подняли флаг над вершиной Эльбруса, — Слагхорн поправил ус. — Маглы не поняли, что это был магический обряд.
— А Египет? – пролепетала Джулия.
— «Слава тебе, Нил, идущий, чтобы Египет жил», — засмеялся Слагхорн. – Впрочем, — нахмурился зельевар, — дела плохи. Если Роммель возьмет Кут-эль-Амарну, Гриндевальд перережет Нил и получит доступ к египетской магии.
Церемония распределения прошла без происшествий. Том быстро освоился с должностью и с удовольствием пожимал руки новым слизеринцам. Больше всего ему запомнились маленькая черноволосая девочка Эйлин Принц и надменный блондин Абраксас Малфой. Первая была настолько несчастной, что, казалось, вот-вот расплачется. (Тем более, что присевшая напротив нее синеглазая Элладора Нотт прошлась по поводу одежды «нищенок»). Зато Малфой был настолько доволен собой, что, едва сев за стол, начал трепаться о Франции. При этом Абраксас настолько важно заправил салфетку за воротник, что заставил поморщиться сидящих напротив однокурсников.
— Малфои, кажется, одно из ответвлений рода Блэков? – спросила Элладора.
— Вообще-то мой пращур прибыл в Англию с Вильгельмом Нормандским, — обиженно произнес Абраксас, краснея от охвативших стол смешков.
«Любопытно, что бы он вякнул при виде твоей родословной, Волдеморт», — холодно сказал в голове Тома надменный голос.
— Попрошу внимания, — директор Диппет поднялся из-за стола. — К сожалению, — вздохнул он, — мистер Мур по причине здоровья вынужден нас покинуть, и я представляю нового завхоза Аполлиона Прингла.
Зал зааплодировал высокому сутулому человеку с бугристым лицом. Том равнодушно похлопал вместе со всеми, хотя почувствовал легкий укол. Не то, чтобы ему было жаль Мура, обожавшего жестокие порки учеников. Просто ушла еще одна частица детства, еще одна часть того счастливого времени, когда они с Мирандой обстреливали снежную крепость.
Отведя малышей, Том присел в гостиной. Потеребив сверкавший значок, он посмотрел на огонь в камине. Бесспорно, в идеях Гриндевальда был здравый смысл, однако кое-что смущало Тома. «Общее благо»… Интересно, почему у него со Стаббсом или с Бенсон должно быть общее благо?
«Они нам не нужны, — заметил про себя Том, вспомнив, как Бенсон вырвало на лестнице. – Нам не нужно никакое их благо: пусть убираются из нашего мира».
«Кое-кто считает маглорожденным тебя, Волдеморт», — рассмеялся холодный голос.
«Я устал тебе доказывать, что кровь Гонтов в сотни раз чище крови любого Блэка, Розье или Лестрейнджа», — с яростью ответил себе Том.
За окном слышался мерный плеск воды. Равнодушно взглянув на столик, Том зажег длинную белую свечу и подвинул свежий номер "Пророка". На передовице, как обычно, излагались фронтовые новости - Вермахт, похоже, вел бои на самом берегу Волги. Зато на следующей странице приводилась небольшая статья, которая сразу привлекла внимание Тома:
УСИЛЕНИЕ ТЕМНЫХ СИЛ
В последние недели отмечены странные явления. В разных районах Британии в небе появляются надписи: "Темный Мастер приходит" и "Последний же враг истребится - смерть". Аврорат подтвердил, что среди черных магов есть поверье, будто Темный Мастер должен появиться в начале зимы.
Том вздрогнул. Нечто подобное он слышал, когда учился в первом классе. Похоже, что зимой должны были произойти какие-то события, связанные с темной магией. Взволнованный Том насыпал на столик чаинки: этой форме гадания их научил профессор Лариджани. Взмахнув палочкой, Том стал наблюдать за тем, как лягут чаинки. К его удивлению они выложились в ровный ромб, разделенный чертой.
— Вот черт… — прошептал Риддл, взглянув на серо-зеленый ковер. – Перечеркнутый ромб означал разочарование и боль. Похоже, что в скором времени его ожидали неприятности. Только вот какие именно, Том не знал.
* * *
Том медленно шел по коридору. За его спиной развевался черный плащ. Он вошел в пустую комнату и увидел зеркало. Змееподобное лицо было тут как тут.
— Иди сюда — сказало оно с омерзительной нежностью. — Хочешь увидеть, что будет на той стороне?
— Нет! — твердо сказал Том.
Призрак засмеялся леденящим душу смехом и вдруг, выйдя из зеркала, положил холодную белую руку на плечо.
— Следуй за мной, — сказал он.
Пальцы как когти впились в плечо. Дух снова засмеялся и повел его к зеркалу. Том вскрикнул от боли и, не успев понять, что произошло, шагнул в зеркальную гладь.
Дата: Воскресенье, 04.01.2015, 01:25 | Сообщение # 60
Второкурсник
Статус: Offline
Группа: Всезнайка
На сайте с: 30.03.2012
Сообщений:120
Глава 30. Третье и последнее
Осень принесла с собой привычную суету школьной жизни. Погода с самого первого дня стояла холодная: от порывов ветра на уроках часто дребезжали окна и дрожало пламя свечей. К середине сентября деревья наполовину облетели, и по волнам озера плавали стаи разноцветных листьев. Дымоходы нещадно чадили, и новый завхоз Апполион Прингл, ругая учеников, чистил их магловскими приспособлениями. Как-то раз он не нашел дымового рукава в старой голландской печи, и коридоры заполонил въедливый дым.
С начала года по школе бродили слухи о загадочном поражении в Бельгии. То ли русские уломали премьер-министра маглов высадиться на континенте, то ли военные хотели отвлечь Вермахт от Египта, но так или иначе девятнадцатого августа англичане и канадцы попытались захватить бельгийский порт Дьепп. Ничего путного из этой затеи не вышло: взять город не удалось, а потери оказались большими. В коридорах шептались, будто люди Гриндевальда применили магические щиты или даже провоцировали магнитные бури.
Из-за холодов первое занятие «Общества самообороны» было решено провести в заброшенном классе Северной башни. Том вошел в помещение первым и зажмурился от прозрачного света, которым залило класс осеннее солнце.
— Том, привет! – Он вздрогнул, заметив Друэллу. – У нас новички.
— Да ну? – переспросил Том, все еще ловя яркие отблески лучей.
Друэлла не успела ответить: помимо Рэндальфа, Оливии и Араминты в класс вошел Альберт Эйвери. Остановившись, он нерешительно посмотрел на Риддла.
— Том… — пролепетал Эйвери. – Можно я тоже?
— Конечно, Ал, — кивнул Том. – Только у нас жесткие требования.
— Не думаю, что хиляк Эйвери нам нужен, — заметил Ореон Блэк. Том, прищурившись, стал рассматривать его маленькую родинку на шее. Он давно усвоил правило: если долго смотреть на физическое уродство кого-то, то этот человек обязательно спасует.
— Вообще-то, Ореон, общество открыто для всех желающих. — От волнения в карих глазах Тома блеснула синева. – Если тебя что-то не устраивает, никто не мешает выйти.
С минуту Ореон, как завороженный, смотрел на Тома, а затем, не выдержав его взгляда, потупился.
— Извини, Том, я не хотел…
— Нет проблем, Ореон, — охотно кивнул Том. – Можешь занять свое место, — показал он тонкой кистью на окружавших его приятелей. Блэк понуро побрел к остальным и встал рядом с Оливией.
- Сегодня я научу вас вызову патронуса для защиты от дементоров, — говорил Том, расхаживая по кабинету. - Каждый из Вас должен вспомнить самый счастливый момент своей жизни, а затем сказать: “Expecto Patronum”. - Взмахнув палочкой, он выпустил призрачную змею, чем вызвал восторженные вздохи. - Попробуй ты, Дру?
— Да, конечно, — девочка вышла, поправив на ходу коричневую манжету. Том не сомневался, что Друэлла сделает резкий взмах, и выпустит заклинание без подготовки.
— Expecto Patronum… — быстро дернула она палочкой.
Ничего не произошло. Тому показалось, что из-за страха перед насмешками Друэлла попробует снова, но она остановилась в центре комнаты.
— У меня не получилось… — Смущенная улыбка, мелькнувшая на ее губах, придавала лицу девочки выражение тихого сожаления. — Я вспоминала, как мы ездили на море... — Тому показалось, будто ее глаза стали влажными.
— Нет, это не то, — махнул рукой Риддл. — Пойми, Дру, нужно сильное воспоминание.
— Хорошо... – С минуту девушка щурилась на солнечные лучи. – Expecto Patronum! – воскликнула, наконец, Друэлла. Из ее палочки выплыло белое облако, которое приняло облик цапли. Покружившись в поисках дементоров, цапля помчалась вверх, пока не растаяла под сводами резного потолка.
— Помните, что каждый должен вспомнить счастливые воспоминания, — выделил Том. – Дру, — тихонько сказал он, — помоги Лестрейнджу.
Друэлла кивнула и побежала к приятелю. Том усмехнулся: отныне Розье, почувствовав себя старшей, будет всеми силами укреплять клуб. Ученики замахали палочками, пытаясь произнести заклинание. С третьей или четвертой попытки несколько призрачных животных поднялись в воздух.
— Том, у меня не получается, — чуть не плача воскликнул Ореон Блэк. Мимо него проплывали серебристые линии, но ни одна не превращалась в фигуру.
— Попытайся вспомнить что-то хорошее, — заметил Том и довольно кивнул. Патронус Оливии - отливающая серебром рыба, весело плавала вокруг нее.
— Она очень красивая, – радостно улыбалась девочка, с удовольствием наблюдая за тем, как ее призрачная рыба то открывает, то закрывает рот.
— Отлично, Лив, — потрепал ее локоны Том. – От похвалы девочка зарделась и, кружась, стала то выпускать, то отпускать маленького призрачного окуня.
После тренировки Том остался в заброшенном классе. Некоторое время он наслаждался тускневшим осенним светом, затем застегнул портфель и пошел вниз. По пути он так задумался, что не заметил, как прошел прямо сквозь Кровавого Барона. Том задрожал, будто окунулся в ледяную воду. Глаза Призрака были пусты, а на мантии виднелись пятна серебристой крови.
— Преподношу свои извинения, мистер Риддл, — каркнул он, и из его перерезанного горла полилась призрачная кровь.
— Ничего страшного, — ответил Том. Этот призрак всегда вызывал у него страх и любопытство. Том направился в сторону Большого Зала, но к его неудовольствию и беспокойству, Барон последовал за ним.
— Тебя что-то тревожит? — спросил он, и кровь из горла брызнула фонтаном.
— Нет, ничего… — Том подумал, что это хороший шанс. – В одной книге я прочитал легенду о Тайной комнате.
Барон попытался улыбнуться, но от этого его вид был не менее жутким.
— Красивая легенда. Помнится, пару веков назад меня расспрашивал о ней один бойкий юноша… Да, Корвинус Гонт... Я сказал ему, что незадолго до ухода Слизерин проводил в подземельях кое-какие перестройки, — кашлянул Барон.
— Подземелья под Черным озером? — переспросил Том, изо всех сил стараясь скрыть волнение.
— Да, именно там, — кивнул призрак и опять зашелся долгим кашлем.
Том не стал отвлекать его от этого занятия и пошел прочь. Сердце, казалось, запрыгало от волнения. То, что сейчас сказал Барон, было той случайностью, которую он ждал три года. Поправив сумку, Том пошел вниз по узкой лестнице, смотря, как водяные подтеки пересекают каменную кладку.
* * *
Большую часть времени Том проводил в поисках Тайной комнаты. После разговора с Кровавым Бароном он понимал, что ее следует искать в глубоких подземельях — намного ниже подземелий Слизерина. Ни один чертеж Хогвартса не показывал помещений на такой глубине. Том, однако, не сомневался, что Слизерин замаскировал проход так, чтобы его мог открыть только его Наследник.
Утром в Хэллоуин Том вышел в Большой зал и заметил развешанные национальные флаги. Девочки галдели, словно собирались на бал. Мальчики оживленно переговаривались, явно ожидая хороших новостей. На лицах преподавателей горели улыбки, словно они не верили своему счастью.
— Мы победили, Том! Победили! – счастливая Оливия Хорнби обняла его на ходу, и, покружив с минуту, вприпрыжку помчалась к подругам.
— Русские? – переспросил Том. Подойдя к Друэлле, он схватил протянутый номер «Пророка», но буквы расплывались в странном мареве. Сегодня был день рождения Лесли, и настроение Тома с самого утра стало отвратительным.
— Прошу внимания! – Профессор Дамблдор приподнялся из-за стола. – Сегодня наши войска одержали победу под Эль-Аламейном. Думаю, — в голосе дрогнули слезы, — мы поприветствуем храбрость наших солдат!
Ученики, как по команде встали. В тот же миг по Большому залу грянули аплодисменты: бесконечные, счастливые хлопки множества рук.
— Что же, обрадую вас, — снял неловкость Диппет. — Сегодня все уроки отменяются, — его голос потонул в радостном гуле. — Ну, а вечером мы устроим праздник в честь Хэллоуина и победы!
Выйдя из Большого зала, Том накинул плащ и поплелся в школьный двор. Ковер разноцветных листьев был прихвачен заморозками и инеем. Лесли не любила справлять День Рождения: Том случайно узнал, что она родилась в Хэллоуин. В лучшем случае ей, как и остальным сиротам, дарили пакетик с зубочисткой. Лесли, однако, всегда улыбалась, радуясь любому подарку.
"Стаббс должен сдохнуть, — с ненавистью подумал Том. — Сдохнуть такой же смертью, как его банни".
"Ну почему же только Стаббс? — рассмеялся в голове надменный голос. — Разве остальные, посмевшие поднять руку на Лорда Волдеморта, не заслуживают кары?" - Том вздрогнул и, посмотрев на пелену свинцовых туч с причудливыми золотистыми просветами, медленно пошел прочь.
Без четверти семь Том вернулся в Большой зал. На месте учительского стола стоял небольшой фонтан, возле которого летали разноцветные искры. Дженни Сполдинг в оранжевом платье бежала к фонтану, не желая смотреть на волочившихся за ней Роберта Оуэна и Филиппа Диггори. Аластор Лонгботтом не сводил взгляд с одетой в красное платье Августы Энслер. Том усмехнулся: с каких пор его одноклассники стали такими светскими? Развернувшись, он пошел прочь от фонтана, пока не наткнулся на высокую женщину в чёрном платье.
— Добрый вечер, профессор Бэддок! – тоскливо улыбнулся Том.
— Привет, Том! – кивнула профессор древних рун. На шее у нее висел золотой кулон, отливавший тусклым светом. – Ты решил одеться Салазаром Слизерином?
— С чего Вы взяли, профессор? – Ее замечание слегка развеселило Тома. Для праздника парень надел черную мантию (другие цвета он не носил со дня смерти Миранды), украшенную значком серебряной змеи.
— Не знаю… Мне кажется, что таким был в юности основатель нашего колледжа, — заметила она. – А если добавить твою леворукость... Взбодрись немного! – заботливо добавила она, направляясь в сторону зовущего ее профессор Бири.
Глядя на полет свечей, Том подумал о том, хочет ли он в самом деле наказать маглорожденных, открыв Тайную Комнату. Не то, чтобы он люто ненавидел каждого магла… И все же Том не сомневался, что магловость была некой сущностью человека – чем-то, что сближало всех маглорожденных с миссис Роджерс, Брендой, Стаббсом, его отцом. Отец... Вот кто был едва ли не самым главным маглом, и коль скоро остальные маглы похожи на него…
— Мне кажется, Томми, нам в самом деле не мешает взбодриться, — раздался нежный и насмешливый голос.
Задумавшись, Том не заметил, что возле фонтана запускали фейервек. Рядом стояла Эмилия Гринграсс в коротком золотом платье и остроносых лаковых туфлях того же цвета. Том сначала не понимал, почему все девочки смотрят на нее со смесью зависти и восхищения, но, когда Эмилия подошла к нему, сообразил в чем дело. Самым удивительным в ее наряде были белые шелковые чулки — настоящие, довоенные, идеально облегающие ее тонкие ножки. Такие чулки вряд ли можно было достать сейчас даже на черном рынке.
— Привет, Эмили! – усмехнулся Том, отмечая ее красоту. – Гляди-ка, Дамблдор устроил фейерверк, — пробормотал он, изумляясь, как вспышка золотистых и багровых огней осветила платье девушки.
— Бери выше, Томми. Мы пытаемся сделать артиллерийский салют, — повела она холеной белой ручкой.
Фонтан озарил отблеск заходящего осеннего солнца. Профессор Дамблдор взмахнул палочкой, точно завел невидимый патефон. Несколько минут стояла полная тишина, пока, наконец, хриплый голос запел:
Underneath the lantern By the barrack gate Darling I remember The way you used to wait
Это, без сомнения, был голос Веры Линн. Том слышал его летом, когда по радио передавали сводку по Африканскому фронту. Аластор Лонгботтом подал руку Августе Энслер, и, обняв ее за талию, стал медленно двигаться в центре зала. Затем Игнотус Пруэтт, разбив, словно на пари, руки с Малькомом Вэйном, подбежал к Лукреции Блэк и потащил ее на танец.
My Lili of the lamplight My own Lili Marlene.
— Потанцуем? – спросил Том, протянув руку Эмилии.
— Конечно, — ответила девочка. Том неуверенно положил руку ей на талию. Эмилия засмеялась, и вдруг нежно обняла тонкими белыми перчатками шею парня.
Time would come for roll call Time for us to part Darling I'd caress you And press you to my heart.
— Прошлый раз ты обучала меня венскому вальсу и обещала оседлать моего коня, — мягко улыбнулся Том.
— Вообще-то, я не обещала, а так и сделала, — обнажила слизеринка маленькие зубки. – Он, помнится, отведал моих длинных шпор сполна.
— Теперь тебе бы это вряд ли удалось, — парировал Том.
— Нет, Томми, теперь я буду вонзать шпоры беспощаднее, - рассмеялась Эмилия, кокетливо выставив коленку. - Он у меня будет весь в мыле, пока не научится брать барьеры!
Том хотел съязвить, но не смог. Прошлый бал показался ему невероятно далеким, словно остался в том, детском, мире. Слушая голос Веры Линн, он подумал о том, что этот солдат никогда не вернется к своей Лили Марлен.
— Знаешь, — тихонько сказал Том, — мне кажется, что я вижу под эту музыку пустыню. Огромную бескрайнюю пустыню с разбитыми самолетами…
— И замерзающие солдаты... Иногда мне хочется бросить все, — голос Эмилии дрогнул, — стать летчицей и отомстить за сестру…
— Ты бы управилась с машиной? – хмыкнул недоверчиво Том, представив, как его партнерша жмет на педаль маленькой бальной туфелькой.
— Еще как, — спокойно заметила девушка. – Это ведь пустяки. Одна сумасшедшая прорицательница сказала мне, что я умру в день, когда буду очень счастлива.
— Значит, твой самолет сядет на аэродром, Гринни, — подмигнул Том. – Ну, а я…
— С такими способностями к спорту из тебя выйдет только начальник штаба, Томми, — засмеялась Эмилия.
— Тогда буду курить над планшетом папиросы, — улыбнулся Том, чувствуя в руках ее тоненький стан. - И планировать твои полеты.
Эмилия мягко погладила спину Тома. От ее прикосновения у него вдруг прошла головная боль. Это был первый раз после начала болезни Миранды, когда он чувствовал себя таким счастливым. Эмилия рассмеялась, и Тому вдруг захотелось, чтобы песня не кончалась никогда.
* * *
— Чего ты хочешь, Том? – Он снова стоял возле огромного зеркала, и Дух со змееподобным лицом смеялся холодным высоким смехом.
Том посмотрел в зеркало и увидел перед собой скалистый берег. Волны, пенясь, разбивались о валуны. Он стоял на вершине скалы в черной бархатной мантии, только его вид был бледнее, чем обычно.
— Это Волдеморт… Лорд Волдеморт, — усмехнулось лицо.
— Это я – Лорд Волдеморт, — с яростью ответил Том. Вид этой странной сцены на скале завораживал его, порождая странную эйфорию.
Картина тотчас сменилась. Он сидел в уютном кресле у камина, а на его коленях раскинулась одетая в короткое синее платье Эмилия. Призрачный Том погладил ее сначала по золотистым волосам, затем по тонким коленям.
— Это – то, что они, — выделило лицо с презрением, — называют любовью.— Мы ведь выберем Лорда Волдеморта, Том?
— Мне кажется, я сам решу, что мне выбрать, — парировал Том.
– Да неужели? – усмехнулся призрак. – Тогда я помогу тебе. Avada… - прошептал он, направив палочку на стекло…
Том вскочил в холодном поту. Посмотрев на часы, он с ужасом заметил, что был десятый час. Впрочем, начиналась суббота, и у пятикурсников не было уроков. Быстро собравшись, Том побежал на завтрак.
Войдя в Большой зал, Том поразился его убранству. Каменные стены, прежде унылые и холодные, были покрыты сверкающим инеем. Рыцарские доспехи новый завхоз начистил до блеска, и они переливались холодным металлическим блеском в отблесках факелов. Волшебный потолок изображал падающие хлопья густого снега, чуть-чуть не долетавшего до головы. В мягком сумраке сверкали летающие свечи, бросая отблески на стены.
Учеников оказалось немного. За гриффиндорским столом Мальком Вэйн обучал игре в волшебные шахматы второгодку Джонатана Смолла. За столом Слизерина сидела Эмилия, одетая в короткое синее платье и погружённая в чтение книги. При взгляде на девушку Том снова почувствовал непреодолимое желание любоваться ее распущенными золотистыми волосами и точеной фигуркой.
— Что читаем, Эмили? — произнес он насмешливо, присаживаясь рядом с ней.
— Тебя это не касается, Томми, — заметила девушка, улыбнувшись кончиком рта.
Оглянувшись, Том посмотрел на доску с волшебными шахматами — старыми фигурками из слоновой кости. Глядя на мелькнувшую кисть Джонатана, Том подумал о том, что Гриндевальд, наверное, воспринимает точно так же всех остальных людей. Едва ли ему было жалко кого-то: смерть человека интересовала его не больше, чем уничтожение пешки или ладьи. Неожиданно его взгляд упал на вчерашний номера "Пророка".
— Знаешь, как русские называют Вермахт? — рассмеялся Том. — Немецко-фашистские войска.
— Очень метко, кстати, — усмехнулась Эмилия, легко закинув тонкую ногу на ногу и демонстративно покачав крошечной синей лодочкой. — Но я до сих пор не понимаю, какое это имеет отношение ко мне.
— Зато я узнаю, что ты читаешь. — Воспользовавшись мгновением, Том вырвал из рук девочки потрёпанную книгу. — Ага, "Сказки барда Бидля", — хмыкнул Том. — Не ожидал от тебя такой сентиментальности...
Он не договорил: девушка, развернувшись, вырвала из его рук книгу и с силой ударила по голове. Том застонал, потирая ушиб. Эмилия рассмеялась.
— Ты сумасшедшая, Гринни, — вздохнул Том.
— А ты, Томми, невоспитанный невежа, — весело ответила Эмилия. – Поразительно, насколько у тебя отсутствуют зачатки хороших манер.
— Может, пройдемся? — предложил Том, смотря, как волшебные снежинки не долетели до голов сидящих за соседним столом хаффлпаффцев.
— Приглашаешь на прогулку? - Том вспомнил, что точно также Эмилия смотрела на него, когда просила наколдовать ей коньки, только теперь он бы охотно исполнил ее просьбу.
Прихватив плащи, они пошли по мраморной лестнице, которая сверкала ярче, чем обычно. Серое небо было настолько низким, что Тому казалось, будто начались Рождественские каникулы, и профессор Раджан вот-вот понесет желтую коробку с елочными игрушками. Спустившись с заметенного крыльца, Том протянул подруге за руку, и Эмилия мягко сжала его кисть.
Через некоторое время перед ними показались первые домики Хогсмида: деревушка только начала оправляться от пожара. Ученики играли в снежки или, смеясь, катались по ледяным прогалинам. Снежинки падали на ограду сквера, заметая чугунный узор обледенелой решетки. Том сразу почувствовал себя дураком, от того что после смерти Миранды старался никогда не бывать здесь. Ему захотелось заглянуть в каждый магазин и осмотреть всё, что только было в маленьком городке.
— Гляди-ка, - сказала Эмилия, — тут, кажется, что-то интересное...
По дороге к "Трем метлам", где обычно собирались торговцы казеиновым клеем, стояла группа третьекурсников и с интересом рассматривала старика в потертом пальто. Около него играла старая, латанная-перелатанная, шарманка. Перед ним кружились деревянные обезьянки, вертя в лапах палки.
— Обезьянки, обезьянки, — кричал человек, показывая на маленький театр. — Дети Царя Обезьян дают представление!
— Ты знаешь легенду о Царе Обезьян, Томми? — Эмилия поправила подол тонкого серого плаща.
— Знаю, Гринни, — усмехнулся Том. – Если помнишь, он провозгласил себя Мудрецом Равным Небу и боролся с Царицей Демонов по имени Байгу Цзин*. — Все происходящее казалось ему сном. В конце концов, кем была ему Гринграсс? Помнится, прежде, ее выходки вызывали у него отвращение. Но сейчас ему хотелось быть с ней, как не хотелось быть ни с кем на свете.
— И, конечно, Демоница победила? – лукаво заметила Эмилия.
— К сожалению, Гринни, победил Царь Обезьян. — Том усмехнулся и обсыпал девушку снежной пудрой. - Демоница cлишком долго нежилась в опочивальне и расчесывала золотистые кудри.
— Это ошибка переводчиков, Томми, — рассмеялась слизеринка, очистившись от снега. – Демоница натянула шкуру Царя Обезьян, как трофей, у своего трона. А потом в знак победы и в назидание всем врагам сделала себе красные сапожки на обезьяньем меху**.
— Но это невозможно, Гринни, — серьезно ответил Том. – Царь Обезьян был бессмертным, с тех пор, как украл пилюли бессмертия Лао-Цзы. Он стал настолько сильным, что разгромил Небесное войско...
— Что же… — томно опустила Эмилия длинные ресницы. – Тем слаще была победа для Демоницы, когда после праздничного пира она взошла на запряженную драконами колесницу и с триумфом проехалась перед подданными в новых сапожках. Представляешь, - кокетливо подвинула она сапогом, - как наслаждалась Демоница, чувствуя под своими маленькими нежными ножками бессмертный обезьяний мех?
Метель усилилась, и из-за хлопьев стали едва видны очертания домиков. Задумавшись, Том не заметил подбежавшего Рэндальфа Лестрейнджа.
— А, вот вы где, голубки, — бросил он на ходу. – Наслаждаетесь зимой!
— Как и вы с Мари, — парировал Том. Ему казалось, что он несет чушь, но ничего другого ему не приходило на ум.
— Да я только за, — усмехнулся Лестрейндж. – Просто, Эмили, Мари просит тебя подойти к ней. Ей прислали письмо по-английски, а она не может понять….
— Мне пора, Томми, — рассмеялась Эмилия. – Тебе придется самому досмотреть представление о том, как Мудрец Равный Небу закончил жизнь любимыми сапожками прекрасной Демоницы… — Девушка швырнула в парня снежком, и он едва увернулся от ледышки.
— Тогда мы в «Трех метлах»… – Рэндальф побежал вперед. «Не терпится увидеть свою Мари», — усмехнулся в голове Тома надменный голос.
Когда фигура девушки выбежала на полянку возле сожженных елей, в воздухе воцарилась тишина. Ученики, смотря представление, переговаривались, но их голоса становились неслышными. Глядя на тихие струи снега, Том начал догадываться, что сейчас произойдет, и с опаской посмотрел на обложные тучи. Он не ошибся: со стороны Запретного леса послышался гудящий шум, и тотчас из-за деревьев появились пятьдесят высоких фигур в капюшонах.
— Expecto Patronum! — выкрикнул Том, сконцентрировавшись на воспоминании о вчерашнем вечере.
Из палочки вырвалась серебристая змея. Несколько дементоров отлетели, помчавшись по направлению к "Трем метлам". Том со страхом подумал, что Эмилия не умеет выпускать патронуса, и стал пробиваться вперед. Неожиданно его дорогу перегородил владелец деревянного цирка.
— Темная эра наступает! - захохотал он. Залп из его палочки поджег ближайший дом. - Последний же враг истребится - смерть!
Ведьмы и волшебники, находившиеся поблизости, с криками разбегались в сторону полуобгоревшего сквера. До Тома дошло, что большинство в отличие от него не понимало смысла этой фразы. Обезьяны, не обращая внимания, продолжали танец. Отбиваясь от обезумевшей толпы, Том с ужасом видел, как тонкая фигурка Эмилии упала на снег, и ее терзают дементоры.
— Мастер скоро придет, говорю я вам! - шарманщик зажег еще одно сухое дерево, а затем и собственную шарманку, радуясь огню, как безумный. - Погибнет всякий, кто встанет у него на пути!
— Stupefy! - Том оглушил полоумного хозяина игрушек и стал пробиваться к лежащей на земле тонкой фигуре. Такая же участь постигла еще нескольких учеников. С другой стороны к ним бежал профессор Дамблдор с группой гриффиндорцев. Через мгновение два огромных патронуса – феникс и змея – осветили тускулую улицу, встретившись над телом Эмилии. Дементоры с визгом разлетелись, и Том, подбежав, наклонился над хрупкой фигурой девочки.
— Эмили… Эмили… — отчаянно бормотал Том. Но предсмертная пена уже стояла на губах девушки. Том, оторвавшись от ее тела, осмотрелся и заметил сквозь марево мокрого снега, как Дамблдор и Бири закрывают брезентом тело Джонатана. Вокруг них начинали толпиться ученики, но Риддл, казалось, не замечал их.
— Ей уже ничем не поможешь, Том, — вздохнул Дамблдор.
С минуту парень смотрел на учителя, как в тумане, а затем с ненавистью сжал ладонь.
— Вы лжете, — воскликнул он. – Вы опять лжете, профессор! Говорите правду!
Дамблдор побледнел.
— Теперь она обрела покой, Том, — негромко ответил он. — Позволь мне забрать её тело.
Том безучастно проследил, как профессор подхватил Эмилию и проинструктировал подоспевших авроров, которые связали сумасшедшего владельца деревянных игрушек. В его груди было пусто, а слезы застилали глаза. Посмотрев на серое небо, он от чего-то вспомнил небо на шаре с рябиновым лесом.
Только теперь низкое зимнее небо принесло с собой смерть.
Примечание:
* Том и Эмилия пересказывали друг другу роман «Путешествие на Запад» китайского писателя У Чэнъэня.
