Название: Сделка
Автор: Cheshirra (Чеширра)
Бета: SAndreita
Пейринг: СС/ГГ
Рейтинг: PG
Жанр: Romance, Hurt/comfort
Дисклаймер: прибыли не извлекаю (разве что моральную), все принадлежит незабвенной тетё Ро!
Саммари: Любопытство сгубило не только кошку, но и Северуса Снейпа
Примечание: работа создана для феста "На что способна влюблённая женщина?" на ТТП
Размер: макси
Статус: закончен
Отношение к критике: кидайте тапки – будет потом, что вернуть обратно!

- Вы нравитесь мне.

Он вздрогнул – скорее от внезапности, нежели от смысла – треснулся макушкой о верхнюю полку, зарычал и слишком сильно оперся о соседний шкафчик. Тот с грохотом обрушился, запорошив все вокруг мельчайшей белой пылью. Северус вынырнул из глубин личной кладовой и, злобно отряхиваясь, уставился на причину несчастья. Девушка стояла между скособоченными рядами парт (последнее занятие проходило у первокурсников, они ломанулись из кабинета, как стадо бизонов) и мяла в руках свежеполученный диплом. С отличием – золоченый герб Хогвартса удавкой висел на ее шее, непривычно открытой, какой-то особенно тонкой и беззащитной. Поднятые в изящный пучок волосы усмирены и казались темнее, чем есть на самом деле, а оттого и лицо ее выглядело старше – детская угловатость черт сменилась скульптурностью линий, хотя их резкость не смог скрасить ни умелый макияж, ни тщательно подобранная прическа. Красивое, цвета морской волны платье делало белизну кожи абсолютной, а полумрак подземелий – уводил ее в нездоровую синюшность. Худая, толком не сформировавшаяся фигурка усугубляла дело. Она выглядела как юная девушка, натянувшая платье матери – старалась выглядеть взрослее, чем была на самом деле.

Еще не осознав толком ее слов, он с раздражением, вызванным собственной криворукостью (и ведь что стоило поставить чертов порошок пониже?!), уставился на нее:

- О чем вы там лепечете, Грейнджер?

Она вздрогнула, взгляд нервно метнулся от его лица к полу и обратно, тонкие пальцы вцепились в столешницу, как в последнее спасение. На скулах расцвели яркие пятна румянца.

- Я сказала, вы нравитесь мне… мистер Снейп.

Бесценный порошок едва заметной пыльцой ссыпался с его волос на пол. Северус впервые почувствовал себя дураком – он вроде бы понимал, что она говорит, но отдельные слова отказывались обретать в его голове цельный смысл.

Гермиона неожиданно вздохнула с облегчением. Спина выпрямилась, подбородок взлетел, словно невидимый груз спал с ее плеч. Смущение во взгляде осталось, но больше не мешало – она прямо, с вызовом посмотрела ему в глаза, отчего Северусу на мгновение стало жарко. Против воли он почувствовал, что – в кои-то веки – краснеет.

Ее губы тронула чуть виноватая улыбка:

- Простите, я знаю, я не должна была говорить вам этого… Но вы теперь не мой учитель, а мне… Нужно было сказать правду.

- Гриффиндорцы, - находя успокоение в привычных стереотипах, фыркнул мужчина. Впрочем, это слабо помогло – он был растерян, обескуражен: она абсолютно обезоружила его своей прямотой и внезапным признанием. Ладно бы еще Паркинсон – в ее куриных мозгах могла зародиться эта мысль, но Грейнджер?!

- Мистер Снейп?

Его коробило это новое обращение. Оно абсурдно звучало из уст девчонки, которая – он знал – навсегда останется его студенткой. Гермиона заметила, как он поморщился, но остановиться не пожелала.

- Предполагается, вы должны как-то ответить? – тихо, но настойчиво спросила девушка. Она скользила взглядом по его лицу и фигуре, замечая, запоминая мельчайшие детали: растерянный взгляд темных глаз, морщинки в уголках губ, нахмуренные брови, тонкие, сильные пальцы с аккуратными, под корень обстриженными ногтями, белоснежные манжеты, край уродливого багрового шрама, выглядывающий из-за жесткого накрахмаленного воротника.

Он молчал. Смотрел на нее, а в голове боролись за право соскользнуть с языка одинаково дурацкие вопросы. Например: «Вы в своем уме?!». Конечно, она в своем уме – она лучшая студентка, каких он вообще учил, и с логикой у нее все в порядке. Или: «Вы серьезно?!». А что, было бы неплохо, если бы все это оказалось шуткой. Но Гермиона Грейнджер - особа исключительно серьезная, и признание далось ей нелегко: вон, руки дрожат, сама как смерть бледная. Хотя, может, она всегда такая – он никогда раньше не обращал на нее внимание. Он вообще не обращал внимания на внешность студентов – если только она не выбивалась из приличий. Или вот, самое бесполезное: «Вы ослепли?». Это бы все объясняло, потому что он не так давно смотрелся в зеркало и картину видел весьма нелицеприятную.

- Я понимаю, что это звучит странно, - не дождавшись от него ответа, Гермиона вздохнула и уселась прямо на ближайшую парту. Худые плечи поникли, разом сделав ее похожей на расстроенную плохой оценкой третьекурсницу. – И я, поверьте, не жду от вас ничего… Такого, - хрипло добавила девушка. Северус на всякий случай переместился, чтобы между ними оказался преподавательский стол – массивная, каменная дура, которую не сдвинул бы с места и Хагрид. Не то чтобы он опасался Гермиону – но после того, что она уже наговорила, он теперь не знал чего ждать. Как ни странно гнева он не испытывал. Досаду – возможно. Удивление – в полной мере. И где-то на горизонте плескалось сочувствие – просто потому, что он знал, каково это.

- Я ведь давно… - она запнулась, словно не решаясь произнести слишком тяжелые для ее возраста слова, - вы давно нравитесь мне. Еще с пятого курса… И я никогда не позволяла себе даже думать… Мне только хочется, чтобы вы сами сказали это, - Гермиона подняла на него глаза, в которых надежда плескалась пополам с подступающим разочарованием. – Пожалуйста? Я… Нравлюсь вам?

Нравлюсь. И слово-то какое… Школьное. Детское. Она и понятия не имела о настоящих чувствах или боли, с ними связанной. Хорошо, если Крам ее целоваться научил – но дальше явно не зашел.

Северус почувствовал гадливость – даже думать о ней в таком ключе было неправильно, ненормально. Словно он допускал мысль… Мерлин помоги ему, что за извращение?

- Нет! – может, вырвалось немного громче, чем требовалось, но что сказано, то сказано. Гермиона вздрогнула, как от удара, резко опустила голову, втягивая воздух, открывая его взору тугой пучок с заткнутой в него волшебной палочкой. Северус поджал губы, подавив неуместный ядовитый комментарий, и уже спокойно добавил: - Нет, мисс Грейнджер, вы мне не нравитесь и никогда не нравились. И я…

- Спасибо, я поняла! – голос ее тоже прозвучал выше, чем обычно, и оборвался на самой высокой ноте. Снейп неловко замолчал, так и не договорив. Мучительная тишина длилась и длилась. Гермиона перебирала пальцами кольца браслета, низко опустив голову. Он изнемогал от абсурдности и нелепости ситуации, мечтал о том, чтобы кто-нибудь вошел, избавив его от необходимости продолжать их общение, и никак не мог отвязаться от идиотских вопросов в голове: как могла такая девушка, как она (героиня войны, красавица (наверное?), гриффиндорка, отличница и пр.) влюбиться в него? Это что, какая-то особая форма извращения? Глупая гриффиндорская жертвенность? Детские комплексы? И что он такого натворил четыре года назад?

- Спасибо, профессор Снейп, - возвращение к «профессору» оказалось неожиданным, и он вздрогнул, поднимая на нее глаза. Перевоплощение было разительным – Гермиона вновь выпрямилась (вздернутый подбородок доминировал) и уже стояла у дверей. В спокойных, сухих глазах читалось едва не облегчение. – Спасибо за те знания, что вы давали нам, и за все ваши потраченные нервы. До свидания, профессор Снейп.

И она ушла. Вот так просто. Спокойно, без слез, без лишних вопросов. Стук ее каблучков еще некоторое время эхом отдавался в каменных коридорах, а потом стих – и Северус понял, что Гермиону Грейнджер он больше не увидит. Она оставила ему свои чувства, словно в насмешку, облегчила душу и ушла, умиротворенная. А он остался – наедине с так и не заданными вопросами. Почему?..

Мужчина рассеянно запустил руку в волосы, как всегда в минуты раздрая, и на лицо тут же посыпался порошок. Досадливо фыркнув, он хлопнул дверью кладовки, запирая ее (завтра разберется с тем бардаком, что умудрился устроить), и отправился к себе. Где-то в другом конце замка, несколькими этажами выше и парой сотней метров левее, играла музыка, и веселились студенты, отмечая свой последний день в Хогвартсе. Этот курс был особенным – первый выпуск после войны. Почти каждый из них имел на груди почетный орден Мерлина – за храбрость, мужество и силу духа, а то и все три сразу. Кто-то носил почетное звание героя Британии. Эти дети имели за спиной больше пережитых смертей, чем некоторые – за всю жизнь. Даже Северус едва сдержался от потрясенного вздоха, когда Минерва наградила посмертными дипломами не доживших до этого дня студентов. Поттер обнимал свою новоиспеченную жену, Уизли растерянно держал Грейнджер за трясущиеся плечи.

Но с наступлением вечера ничто не напоминало о том, что им пришлось пережить. Седьмой курс гудел и стоял на ушах так же, как это делали все предыдущие выпуски. И, вероятно, так же, как и раньше, некоторые из них решили расставить все точки над «i» - высказать тем, кому хотели, претензии за годы мучений, например. Все эти годы к нему приходили сотни таких вот «оригиналов», он даже делал ставки – рекорды побил девяносто шестой. Но в этом году… Черт возьми, НИКОГО! Конечно, стоило связать это с отчаянными защитными воплями Поттера в суде, хотя его дело так и не закрыли, расследование продолжалось, и Северус не заметил, чтобы отношение студентов к нему сильно изменилось. Но Грейнджер…

Он зажмурился и потряс головой, пытаясь изгнать эти до оскомины неловкие воспоминания. Он даже не знал, чему удивлялся больше – что это была именно она или что влюбилась она в него?

Интересно, что девчонка делает теперь?

Почему-то казалось странным то, как она ушла. Даже в чем-то оскорбительным. Она же говорила, что любит его, так?

Хотя нет. Она сказала «вы нравитесь мне». Это что, какой-то новый модный жаргон? Или они теперь так чувствуют? Легко, не больно и беззаботно. Сказала и ушла.

Раздраженно фыркнув, маг взмахнул палочкой, призывая доску достижений, на которой фиксировались вот уже семнадцать лет рейтинги недовольства его персоной. Последние восемь лет лидировал Гриффиндор – количество желающих высказать в конце года претензии к его стилю преподавания и личности в частности росло в геометрической прогрессии со стажем обучения Поттера. Однако сегодня… Сегодня он с отвращением нарисовал жирный ноль.

В потухшем камине вспыхнули и погасли искры – декан факультета Слизерин никого не желал видеть.

Северус подумал и исправил ноль на -1. В конце концов, Грейнджер совершила нечто из ряда вон выходящее.

***

В следующий раз он услышал о девчонке от Минервы – каждый год в конце августа деканы четырех факультетов собирались, чтобы выяснить, чей же факультет выпустил наиболее успешных студентов. Сделанные семь лет назад ставки, аккуратно записанные мадам Помфри, выуживались на свет божий и тщательно сверялись.

Северус шел на это мероприятие, как на экзекуцию. Его ставки не оправдались абсолютно: Малфой уехал во Францию и там исчез, половина его слизеринцев – мертвы, Золотая троица заделалась героями, даже Долгопупс (!!!) умудрился получить Героя первой степени и счастливый в своей глупости открыл коммерческие теплицы. И он – Северус Снейп – никогда в жизни порог этих теплиц не переступит, даже если там и растет половина редчайших ингредиентов для зелий… Тьфу, пропасть!

Минерва сидела в кресле прямо напротив входа и явно ждала его: нога на ногу, в одной руке книжица Помфри со ставками, в другой – бокал хереса. На губах блуждала ухмылка, достойная Слизерина. При виде своего вечного оппонента она торжественно откашлялась, поправила локтем очки на носу и, отставив книжечку подальше, продекламировала:

- «В Поттере, кроме ошеломительной наглости, нет больше ничего выдающегося. Он ленив, небрежен, заносчив и глуп – и не добьется в жизни высот больших, чем ловец в среднесортной команде», - со всем доступным ей ехидством, директор уставилась на него.

- Поздравляю, - кисло ответил зельевар и прошел к столику с напитками, где его уже ждал бокал с огневиски.

- Я еще не закончила, - елейным голосом одернула Минерва и удобнее устроилась в кресле. Он до скрипа сжал челюсти, нашел взглядом самый темный угол и отправился туда, игнорируя всех остальных – в учительской собрались также Помфри, Спраут и Флитвик.

- … И вот последнее, мне больше всего понравилось! – спустя двадцать три минуты и восемь секунд (он с неохотой оторвался от часов) объявила МакГонагалл, торжественно тряхнув книжечкой.

Северус испытал жгучее желание выхватить ее и спалить в камине. Он знал, что эта мегера оставила напоследок.

- «Мисс Грейнджер не обладает абсолютно никакими талантами, кроме одного – она зубрит текст до тех пор, когда и обезьяна запомнила бы, а затем выдает его со скоростью пулеметной очереди. Она не способна к логическим умозаключениям, ведома, и я вижу ее на должности не выше министерского клерка, засунутого в самые недра библиотеки, чтобы не вспоминать и, Мерлин упаси, не видеть ее скорбный длиннозубый призрак».

Воцарилась тишина. Даже он был поражен злостью, которой от этих слов повеяло, и невольно вновь задался вопросом: как при таком отношении она умудрилась в него влюбиться?!

Влюбиться… Кто бы мог подумать, что после тех тайн, что ему пришлось скрывать от всего мира, больше всего он будет бояться, что они узнают именно эту… Ее «вы нравитесь мне» камнем лежало у него на сердце, заставляя покрываться холодным потом, едва МакГонагалл заговаривала о Грейнджер. Подумать только - в него влюбилась студентка! Позор, Мерлин, какой позор…

- Мисс Грейнджер получила место в аспирантуре при Британском университете и выиграла грант молодых ученых для исследования защитных полей Грюнберга, - МакГонагалл прямо-таки лучилась самодовольством, не замечая мелькнувшего в его глазах ужаса. Весь ее вид просил: «Ну, возрази мне, попробуй!»

- Конечно, придумать что-то новое она явно не в состоянии, - попробовал он, но вышло довольно жалко, и Северус вовремя заткнулся. – Ладно, ты выиграла. Довольна?

- Деньги, - властно потребовала директор, протягивая руку.

Он с кислой улыбкой полез в карман. Остальные с плохо скрываемым выражением удовольствия на лицах смотрели, как галеоны перекочевывают из рук в руки – до сих пор Снейп неизменно оставался в прибыли. За исключением, конечно, прошлого года, когда было совсем не до ставок.

- Рано радуетесь, Минерва, - не удержался он, когда спустя пару часов все начали растягиваться по своим кабинетам. Директор, слегка покачиваясь, покосилась на него. – С Грейнджер еще не все ясно, помяните мое слово – она закончит так же, как я и предсказывал…

Таким образом, оставив последнее слово за собой, он, довольный, убрался в подземелья готовиться к новому учебному году.

***

Следующее известие о Грейнджер оказалось довольно неожиданным. Не то чтобы Северус специально искал новости о девчонке – честно сказать, он и не вспоминал о ней. Но почту ему приносили исправно, и не увидеть огромное объявление о помолвке Уизли и Грейнджер на первой полосе Пророка было невозможно. На половине страницы напечатана их фотография – смущенный, похожий на медведя Уизли обнимает свою новоиспеченную невесту. Вид у будущей миссис Уизли был не то чтобы слишком радостный: складывалось ощущение, что больше всего ей хочется сбежать от глаз фотографа подальше.

- Ах, они такая хорошая пара, - растроганно шмыгнула в платок МакГонагалл, заглядывая ему через плечо. Снейп раздраженно дернулся и с недоверием вернулся к газете. Может, он что-то упустил?

Черно-белая Грейнджер с немым укором сверлила его темными глазами. Где-то в самой глубине бессознательного нехороший вопрос всплыл и исчез, задавленный мощным волевым усилием. Но… Неужели она променяла его на Уизли? Это даже оскорбительно…

Эту новость он узнал в декабре, а к июню – в самый разгар сдачи экзаменов – волшебный мир уже гудел по совершенно другому поводу: Уизли и Грейнджер расстались. Скандал был ошеломительный – газеты перемывали косточки и тому, и другой, вытащили на свет все грязное белье. Северус с нехорошим предчувствием ждал, что и о детской влюбленности Грейнджер тоже кто-нибудь узнает, но обошлось – чему он был несказанно рад, потому что обвинения в педофилии - это как раз то, чего не хватало Визенгамоту, чтобы засадить его в Азкабан. Расследование по его делу длилось вот уже два года и походило на мелкое болото: хотя толком ничего не происходило, его регулярно вызывали в суд (слава Мерлину, все допросы остались позади), где снова и снова перебирали бумажки. Даже первоначальный интерес, с каким общество следило за судьбой убийцы Дамблдора, сменился усталым равнодушием, и на скамьях в зале суда все чаще не было никого, кроме Гарри Поттера. Уизли не появлялся вовсе, Грейнджер перестала приходить после окончания Хогвартса, хотя речи Поттера остались столь же логичными и выверенными, так что, вероятно, она продолжала их писать.

Причин расторжения помолвки было высказано великое множество: измена Уизли, измена Грейнджер, фригидность одной и импотенция другого, расхождение в политических взглядах, социальных кругах и географическом положении (она вскоре улетела в Египет с научным руководителем, что одновременно подпитало последнюю и первую причины, а Уизли вошел вратарем в состав Пушек Педдл и тоже колесил по миру) и так далее и тому подобное. Он не особенно следил за этими обсуждениями, но Минерва квохтала и клокотала у него над ухом, а это сложно игнорировать.

Последнее, что он слышал о Грейнджер – это ее поспешный отлет в Египет. То ли при раскопках пирамид обнаружили что-то новое, то ли еще что. Это случилось спустя полтора года после ее выпуска – аккурат на декабрь пришлось. А спустя еще полгода грянула буря. И с Грейнджер она была абсолютно не связана.

Северус, мало интересуясь внешним миром, узнал о происходящем, только когда этот мир обрушился на него. Всю неделю он замечал какие-то странные взгляды, которыми его провожали студенты: некоторые из них были задумчивые, некоторые – оценивающие, а иногда и вовсе даже нежные – впрочем, в силу подозрительности и отсутствия житейского опыта он их таковыми не посчитал и даже мысли подобной не допустил (после Грейнджер его доска достижений вновь вернулась к своему нормальному виду, хотя теперь Слизерин и Гриффиндор почти сравнялись в счете). Первая сова прилетела утром в воскресенье – мирное течение завтрака было прервано старой сипухой с пятнистым клювом. Она плюхнулась в его тарелку (благо та была пуста) и издала длинный клекочущий крик.

- Тебе письмо, - озвучила очевидное Минерва, с интересом отвлекаясь от булочки с маслом.

Северус с недоверием коснулся палочкой конверта, перевернув его. Нет, адресат указан верно.

- Что там? – Спраут любопытно сунула нос ему через плечо и чуть было без него не осталась – сова мгновенно щелкнула клювом.

- Кто пишет? – МакГонагалл держалась на почтительном расстоянии ровно до тех пор, пока он не отпустил сову. – Ни разу не видела, чтобы тебе приходила почта.

- Просто моим собеседникам хватает ума слать ее через личный камин, - отрезал Снейп, рассматривая конверт и не торопясь его вскрывать. Сипуха еще потопталась по тарелке, нагадила на скатерть и с шумом, роняя перья, взлетела.

А конверт был и вправду подозрителен. Из розовой лощеной бумаги с золотыми вензелями, адрес подписан фиолетовыми чернилами с запахом сирени. Он, даже будучи студентом, старался ни в коем случае с подобными личностями не пересекаться.

- Корделия Флаффс, - щурясь, прочитала Минерва. Он покосился на нее, но старой кошке не нужно было заглядывать через плечо – в силу своей дальнозоркости она очень хорошо видела все, что находится в отдалении. – Кто это такая?

- Понятия не имею, - передернул плечами Снейп и уже занес палочку, чтобы конверт уничтожить, но МакГонагалл перехватила его за локоть:

- Ты что?! Вдруг там что-то важное?

- Очередная дура разразилась проклятиями в адрес убийцы и Пожирателя, - отрезал он, и розовая поросячья бумага вспыхнула синим пламенем, в считанные секунды превратившись в пепел.

- Ты слишком подозрителен, - проворчала директор, брезгливо отодвигаясь.

- Лучше я буду подозрительным, чем мертвым, - буркнул маг, отодвигая стул и поднимаясь со своего места. Хотя такие письма были ему привычны еще год назад, в последнее время они приходить перестали, и он успел к этому привыкнуть. Подумал было, что магическое сообщество смирилось с его ролью, и можно не опасаться гноя бубонтюбера или наложенного проклятия. И вот – снова. С чего бы это, интересно?

К обеду он уже забыл о письме и привычно посвятил оставшийся выходной экспериментам в лаборатории, а ужин заказал в комнаты, не желая отвлекаться от работы. В начале восьмого, когда ученики возвращались из Большого зала, в двери кто-то постучал. Не то чтобы, будучи деканом, он никогда не принимал у себя студентов. Однако воскресенье было днем в какой-то мере священным, и запрет тревожить его в этот день передавался шепотом от старших курсов к младшим. Впрочем, мало ли что случилось?

Неохотно законсервировав зелье, Северус открыл.

- Профессор Снейп?

Перед ним стояла худенькая, невысокая девочка – курс четвертый или может третий. Тонкие светлые волосы заплетены в две косички, голубые глаза кажутся огромными на маленьком бледном личике.

Он увидел на ее груди нашивку Пуффендуя и удивленно вздернул одну бровь.

- М-мо-могу я п-поговорить с вами? – пролепетало это создание.

- Вы и так говорите, – не имея ни малейшего желания пропускать ее в гостиную, он скрестил руки на груди, мысленно дав девчонке одну минуту. Она, вероятно, ходила к нему на зельеварение, но он хоть убей не мог вспомнить ее фамилии, а это говорило только об одном – она абсолютная посредственность.

- Но я… - она побледнела, казалось, еще больше. Тонкие, слабые руки словно боролись друг с другом. – Может, все же…

- Говорите, или я закрою дверь, - потерял терпение Снейп. – Не тратьте попусту мое время, мисс…

Намек в его голосе был бы достаточен для слона, но она вскинула на него глаза, вглядываясь с такой надеждой, словно он был куском торта, а она сидела на диете.

Раздраженно вздохнув, он закрыл дверь и отправился в лабораторию. Черт знает что.

В понедельник он увидел ее снова – третий курс, Пуффендуй. Как и предполагалось – посредственность. Даже хуже – едва он подошел ближе, чтобы оценить ее работу более внимательно, как все буквально начало валиться у студентки из рук. И зелье было загублено – то, чего он не оставлял без последствий.

- Минус сорок баллов, - брезгливо поддергивая мантию, чтобы не забрызгать ее о разлитое зелье, сказал Северус и задумчиво добавил: - Надеюсь, ваши способности к чистящим заклинаниям выше, чем к зельеварению? Иначе я даже не знаю, чем вам в жизни заняться…

Он почти добрался до своего стола, когда за спиной хлопнула дверь. Резко обернувшись, зельевар понял, что девчонка сбежала.

- И неделя отработок после уроков, - прибавил он. – Не забудьте передать мисс…

- ПенниКасл, профессор, - их староста была более смелой и даже решилась говорить в его присутствии.

Он рассеянно кивнул, взмахом палочки убирая остатки разлитого зелья и отправляя расплавленный котел в дальний угол, где тот будет ждать тщательного анализа.

Остаток занятия прошел без эксцессов, разве что он в очередной раз заметил странные взгляды женской половины курса. Словно бы изучающие, хотя он вел у них уже третий год – с чего бы?

Следом шел четвертый курс Гриффиндора. Северус никогда особенно не обращал внимания на внешность студентов. И, видимо, зря. Наверное, пошла какая-то новая мода – на цистит и больные почки.

Он подошел ближе и пристально оглядел наряд мисс Ричардс. Та ответила ему призывной улыбкой.

«Может, я парами надышался? – подумал зельевар, от удивления делая шаг назад. – Иначе я вообще не понимаю, что здесь происходит».

Он огляделся. Почти весь класс с интересом наблюдал за развитием событий.

- Ну-ну, - пробормотал Снейп, заставляя себя продолжить обход. Кроме Ричардс, укоротившей юбку до состояния дичайшего мини и щеголявшей таким вырезом на рубашке, что ему было видно ее пупок, еще двое чокнутых девиц пришли в подземелья в тонких маечках и без колготок.

Северус, который привык, что к нему приходят в теплых мантиях, а иногда и шарфах, был поражен человеческой тупостью.

- Не слышал, чтобы у нас ввели новую форму, - оглядев их, заключил он. Ричардс, которая сидела за первой партой, триумфально улыбнулась. Она была из них самой симпатичной и, очевидно, самой наглой, а оттого и придушить ее хотелось в два раза больше. – Не хотите объясниться?

- Жарко же, - томно махнула рукой в сторону искусственного окна Ричардс.

- Жарко, - подтвердили остальные.

- Жарко, - эхом повторил Снейп и вытащил палочку. – Ну что же… Тогда, я думаю, можно и магией воспользоваться.

С этими словами он пробормотал охлаждающее. Поначалу ничего не происходило. Потом по полу поползли тонкие щупальца холода, покрывая камни изморозью. Огонь под некоторыми котлами погас. Вода в фонтане замерзла.

Удовлетворившись этим, он опустил палочку и участливо повернулся к лиловеющей носом Ричардс:

- А так? Не жарко?

Дрожа всем телом, та замотала головой.

К концу занятия даже он немного замерз. Глупые девицы выходили из аудитории, клацая зубами.

Слава Мерлину, пятый курс Гриффиндора оказался более вменяемым. За исключением…

- Профессор Снейп, это вам.

На стол лег конверт. Обычный, какие МакГонагалл хранила в своем кабинете, используя для официальной почты. Зельевар поднял глаза. Что и говорить, девушка была красива – из тех, что взрослеют и оформляются крайне рано. Он и раньше замечал, что она всегда находится в центре внимания, и теперь ее ждала у дверей почти половина мужского состава их курса. Однако черноволосая, темноглазая мисс МакДуггал смотрела только на него. Во взгляде не было ничего странного – если только в вас не просыпается паранойя, когда люди смотрят на вас с симпатией.

- Что это? – брезгливо спросил он, и не думая прикасаться к конверту.

- Мое письмо, - оглянувшись на своих друзей, девушка нетерпеливо махнула им рукой, чтобы они ее не ждали.

- А язык у вас уже отсох? – недоуменно поинтересовался Снейп, все же поднимая голову от стопки непроверенных свитков с домашним заданием слизеринцев. Сегодняшний день бил все рекорды по странности.

- Мне было бы спокойнее, если бы вы прочитали его, когда никого не будет рядом, - наклонившись к нему, прошептала девушка и улыбнулась.

- А мне – если бы вы не вели себя как имбецил и сказали все прямо, - отрезал порядком раздраженный маг, вставая из-за стола. – Ну?

Всю смелость с нее как корова языком слизала. Девчонка затравленно оглянулась на дверь, но ее дружки уже сбежали, и она нервно сглотнула.

- Мисс МакДугалл? – поторопил Северус, зверея.

- Я только хотела сказать, что понимаю, почему вы сделали это, - наконец, выдохнула она. – И я… Я горжусь вами, профессор.

- Сделал что? – уже порядком взбешенный сегодняшними странностями, он позволил раздражению выплеснуться наружу. – А в вашей гордости, равно как и в любых других чувствах, я не нуждаюсь, к слову.

- Я понимаю, почему вы служили Тому-кого-нельзя-называть, - пролепетала девочка, бледнея, но упорно оставаясь рядом. – И убили Дамблдора… И…

- ВОН ОТСЮДА!

Хлопнула дверь. В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь его тяжелым дыханием.

Слава Мерлину, на сегодня это была последняя пара – иначе он точно кого-нибудь убил бы. И это преступление уже не оправдали бы.

На ужин Северус спускался весьма настороженно. Ему казалось, что все взгляды направлены на него – а это то, чего он старался избегать всю свою жизнь. Даже Минерва смотрела как-то странно…

- Что, тоже хочешь сказать, что понимаешь? – раздраженно поинтересовался маг, садясь за стол.

- Ты о чем? – вскинула брови женщина. – Впрочем, если хочешь об этом поговорить…

Чувствуя, как внутри начинает клокотать ярость, зельевар сжал вилку и воткнул ее в отбивную.

- Сегодня что, магнитные бури? С чего вдруг все озаботились моей персоной?

Минерва пару минут молчала, а потом все же выдала тактично-сочувствующим тоном:

- Я же не знала, что для тебя эта тема настолько болезненна… Ты ведь никогда не рассказывал…

- О чем? – он окончательно распрощался с мечтой о нормальном ужине и повернулся к ней. – Что ты понимаешь, и о чем я не рассказываю? Минерва, у меня лопается терпение, а у тебя заканчивается время!

- О книге, конечно, Северус, - несколько оторопело от его натиска пробормотала МакГонагалл.

- Какой еще книге? – теперь настала его очередь таращиться на нее. Впрочем, женщина ответила ему аналогичным удивленным взглядом.

- Ты не знаешь?!

Конечно, он не знал. Все вокруг знали, несколько экземпляров переходили из рук в руки вот уже неделю по всей школе, а Северус Снейп – главное действующее лицо этой трагикомедии – не знал. Минерва, опасаясь взрыва, дипломатично отвела его в свой кабинет, где вручила собственноручно подписанный автором экземпляр и поскорее вышла.

Он смотрел на глянцевую черную обложку, из которой белым призраком выступала половина его лица (вторая уходила в тень), и впервые в жизни жалел, что не умер.

«Человек из тени. Позабытый герой – Северус Снейп», - гласили серебряные буквы на обложке. Автор – Рита Скитер.

В глазах у него потемнело, книжка с глухим стуком выпала из рук и раскрылась – шелковая закладка ярким алым росчерком пересекала черно-белую фотографию молодого, угрюмого мужчины, стоявшего у могилы Лили и Джеймса Поттеров.

- Северус? Северус, да что же это… Поппи! Поппи, помоги мне…

Все звуки долетали до него словно через слой ваты. Отчаянно надеясь, что увиденное было всего лишь сном, Снейп открыл глаза. Над ним кудахтали МакГонагалл и Помфри.

- Минерва? – прохрипел мужчина. – Это правда?

Старуха поджала губы, но кивнула и, испугавшись, что он снова отключится, добавила:

- Но ты не волнуйся! Все в порядке, Скитер, вопреки обыкновению, выставила тебя в хорошем свете…

Женщины переглянулись, и в душе у него зародились нехорошие подозрения.

- Насколько хорошем? – хрипло уточнил маг, привставая из кресла, в которое рухнул, и дотягиваясь до книжонки.

- Ну… - Помфри замялась, словно та девчонка-третьекурсница. – Северус, почему ты никогда не говорил, как сложно тебе приходилось?

Снейп заскрипел зубами.

- Поппи… Ты тоже это читала?!

- Ну, Северус… Как бы это сказать… - Минерва заслонила старую подругу и виновато подняла руки, словно пыталась успокоить буйного. Он одарил ее презрительным взглядом. – Книгу анонсировали в Пророке…

- Великий Мерлин! – возопил он, подхватываясь с кресла. – Мало было полоскать мое грязное белье на суде?! Я убью ее!

С этими словами он выскочил из кабинета директора. МакГонагалл и Помфри скорбно переглянулись.

- Как думаешь, нам стоит беспокоиться? – нервно спросила Помфри, поднимая брошенную на пол книгу и аккуратно разглаживая страницы.

- О чем ты? – приподняла брови Минерва, открывая книгу на закладке и усаживаясь в кресло. – Поппи, он не убийца… Ну… То есть… Ты меня поняла. Чаю?

Скитер, очевидно, ожидала чего-то подобного, потому что в редакции ему сказали, что она взяла творческий отпуск.

Как же! Одна сцена расправы сменялась в его воображении другой, но гнев не утихал. Стоило только вспомнить, как таращились на него все эти дети, словно он какой-то диковинный экспонат, словно он… И что такого она там понаписала, отчего они словно ополоумели?!

- А я видела, она утром уехала! С чемоданами! - маленькая маггла из соседней квартиры смотрела на него хоть и с интересом, но спокойно, и это немного привело Снейпа в чувство. Он присел перед девочкой на корточки:

- А ты случайно не знаешь, когда мисс Скитер вернется?

- А она со мной не общается, - обиженно заявила девочка. – Она плохая…

- Какой прозорливый ребенок, - восхитился Снейп, прикидывая, остаться или же попытать счастья в другой раз. Часы показывали почти девять, необходимо было вернуться в Хогвартс, хотя одна мысль об этом вызывала приступ головной боли. Впрочем, Скитер могла сегодня и не появиться, так что особого выбора не было.

Он нашел репортершу, только когда июнь перевалил за середину, экзамены в школе чародейства и волшебства закончились, и для Северуса Снейпа, наконец, наступило счастливое время – студенты уехали. Он и раньше радовался этому, но сейчас – особенно. За последние три недели Снейп превратился в задерганного, злобного социофоба. Он выслушал как минимум пятнадцать признаний в вечной любви от глупых девиц и одного парня (это будет сниться ему в кошмарах), что заставило его вздрагивать от стука в дверь и прятаться по углам от студентов. Чужие взгляды и шепотки преследовали его повсюду, доводя до мигрени за две минуты. Благодаря Скитер, он превратился из ненавидимого, ужасного Кошмара Подземелий, на уроках которого была идеальная тишина, в слащавый объект домогательств и обсуждений каждого – от младенца до старика. Скитер выставила его эдаким жертвенным агнцем, несчастным и мучимым раскаянием, скрывающим внутреннюю боль и плачущим по ночам в подушку – он лично сжег десять экземпляров книги, прежде чем хоть одну смог дочитать до конца. И жажда убийства росла в геометрической прогрессии.

Поэтому, едва Хогвартс-экспресс тронулся, он испепелил утреннюю почту (почти сто тридцать писем) и отправился в путь. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы достаточно сильно напугать редактора Пророка, и еще меньше – аппарировать по указанным координатам.

Трансгрессия выбросила его совсем рядом с квартирой репортерши – на лестничной площадке этажом выше. Желчно усмехнувшись, Снейп взмахнул палочкой, взламывая дверь.

- Тук-тук, Рита.

Журналистка явно его прихода не ожидала: развалившись на диване в гостиной, она упоенно красила ногти на ногах в ядовито-зеленый цвет. При виде зельевара кисточка выпала у нее из рук.

Северус молча поднял палочку.

- Северус! Северус, это же для твоего блага! Ты будешь мне благодарен! Северус! Севе… - Рита могла бы еще много говорить, но он был не настроен слушать. Снейп направил палочку на репортершу, трусливо загородившуюся диваном, и произнес заклинание.

Скитер застыла неподвижно, наступила оглушающая тишина. Он подошел ближе, мягко ступая по алому ковру. Ее глаза следили за каждым его шагом.

- Вы же не думали, что я оставлю это без последствий? – ему хотелось свернуть ей шею, но он еще и за прошлые грехи не рассчитался, поэтому следовало сделать все правильно. Он мысленно прикинул, видел ли его кто-нибудь, и решил, что нет. Вокруг дивана были разбросаны по отдельности и сложены в неаккуратные стопки исписанные листы бумаги, чашки с недопитым кофе, в некоторых из них плавали окурки – очевидно, Рита использовала эту квартиру как постоянное убежище, пользуясь возможностью беспрепятственного и незаметного доступа в собственный дом. Северус оценил всю выгодность положения и лениво поднял один из листков. Изумленно вскинул одну бровь. Почерк был явно не Скитер – аккуратный, стремительный, выдающий человека умного и решительного.

«Повторяю еще раз, об этом писать не вздумайте. Подробнее опишите, как Дамблдор заставил его работать на себя, я пришлю вам воспоминания. Не вздумайте сочинять о его мнимых убийствах, иначе остаток жизни проведете в банке. Я хочу, чтобы в черновом варианте к завтрашнему дню этого уже не было, и все наброски были сожжены».

В полнейшей тишине Снейп сжал письмо в кулаке и поднял глаза на Скитер. Та зажмурилась. Вблизи и без возможности напирать, как танк, выглядела она не так угрожающе – растрепанные белые волосы были редкими, отросшими у корней, а ядовито-зеленый короткий халат открывал морщинистую шею и сетку варикоза на ногах.

- Кто это писал? – предельно вежливо спросил он, чувствуя, как утихший было гнев вновь закипает в нем.

- Северус, вы ведь должны понимать, что я не могу выдать… - забормотала Рита, едва получив свободу говорить и двигаться. Перебирая по спинке дивана руками, она, слабо улыбаясь, добралась до другого его конца и хотела было цапнуть волшебную палочку со столика, но он ее опередил.

- Вы знаете меня достаточно, чтобы не делать глупостей, правда? – Северус не пошевелился, но репортерша от палочки отошла, сцепив руки перед собой. Взгляд ее бегал по комнате в поисках спасения.

- Я не могу, - жалобно повторила она.

- Делать из меня идиота вы не боялись, а выдать информатора – не можете? – уточнил Снейп нехорошим тоном. – Кто надоумил вас? Кто нанял писать эту дрянь?! Говорите, Рита, иначе я посчитаю виноватой вас, и кто знает, что могу придумать в качестве наказания?!

- Я не…

- НУ?!

- Гермиона Грейнджер!

Это имя повисло в воздухе утренним туманом – густым и тяжелым. Он самым глупым образом вытаращился на журналистку.

- Быть этого не может, - хрипло сказал он, хотя знал, что она не врет. Просто поверить в то, что Гермиона Грейнджер - правильная, тактичная, влюбленная, в конце концов, совершила нечто настолько подлое… Немыслимо.

- Уж поверьте, - убедившись, что убивать ее больше не собираются, Скитер нервно схватила длинную сигарету в мундштуке и закурила, пуская по комнате зеленоватый дым. – Наша примерная девочка - та еще стерва. Хотя и доход приносит немалый.

Это заставило его очнуться. Раздраженно запихнув смятое письмо в карман, он огляделся, взмахнул палочкой, собирая все листы вместе, и подхватил их увесистую пачку.

- Даю вам времени до завтра, чтобы уничтожить каждый экземпляр вашей книжонки.

- Невозможно, - фыркнула Рита, окончательно приходя в себя и обретая былую уверенность. – Как вы это представляете? Ее уже столько народу купило…

Северуса перекосило.

- Значит, изымайте те, что не купили! – рявкнул он, находя взглядом один из экземпляров и уничтожая его движением палочки. – Где живет Грейнджер?

- Понятия не имею, - пожала плечами журналистка, всем своим видом показывая, что ей на это наплевать. – А на счет книг вы подумайте, я не жадная до денег, могли бы поделить прибыль за, например, второй том…

Он сбежал, опасаясь, что иначе все же совершит убийство. Аппарировал в Дырявый котел, все еще пытаясь уложить в голове то, что узнал. Грейнджер! Мерлиновы подтяжки, Грейнджер! Что это, месть? Такой способ наказать его за отказ? Через… Сколько уже прошло? Полтора года? Два?

Усевшись за дальний столик в самом темном углу, Северус перебирал письма, все больше убеждаясь, что девчонка стала просто экспертом по его биографии. Именно она правила балом в тандеме Скитер-Грейнджер, безжалостно выкидывая из книги целые куски или добавляя оные. Он с ужасом читал о самом себе в изложении юной девушки – без эпитетов и красивых фраз, которыми изобиловала готовая книга. Слова лучшей ученицы Гриффиндора были сухими и твердыми, как горох, и били, пожалуй, гораздо больнее.

«Мать Снейпа была забитой, слабой женщиной. Муж обращался с ней, как хотел, ненавидел за «сына-ублюдка», как он говорил. Соседи часто слышали их ссоры, а мальчика не раз оставляли у себя на ночь. Он был нелюдим, скрытен и злобен. Поговорите с соседями, ниже я написала их адреса».

«Лили Поттер была единственным человеком, с которым он общался. Снейп привязался к девочке, хотя интересы их были диаметрально противоположные, и Лили пугали его вспышки гнева, когда он не контролировал свои силы. Они стали меньше общаться в Хогвартсе, поскольку, я полагаю, он затаил на нее злобу, за предательство».

Одно, второе, третье – все письма были как на подбор, словно она препарировала его, отбрасывая ненужные части и вставляя более-менее подходящие обратно, чтобы сложить картинку Снейпа-героя-из-тени.

Северус потер шею, потрясенно перебирая исписанные листы. Мерлин побери, никто не повергал его в такой ужас, даже Волан-де-Морт.

«Вы нравитесь мне, Северус».

Вот, значит, как? И что же стало с этой влюбленной девушкой, что она решилась выставить его на посмешище? И ведь это не просто минутный порыв, первое письмо датировано прошлым годом! Год! Целый год они со Скитер планировали его распятие, а он ни драккла не знал!

Он сделал знак официанту, залпом опрокинул в себя налитый огневиски и понял, что обижен. Не столько зол, хотя должен бы, сколько задет ее предательством. И… Потрясен.

Впрочем, оставлять без последствий такое нельзя. Над ним вся Магическая Британия смеется! Мерлин задери, во что она его превратила?

Совершить месть незамедлительно не получилось – на завтра был назначен очередной суд. Северус на него явился, продолжая кипеть от злости, которая за бессонную ночь только разгорелась еще больше. К тому же, на суде должен быть Поттер, а тот, в свою очередь, явно знает, где найти Грейнджер. Не обращая внимания на опостылевшие коридоры Министерства, Снейп спустился вниз – во владения Визенгамота – и промчался мимо пискнувшей секретарши, даже не взглянув в ее сторону. И она сама, и эта проклятая дверь, ведущая в зал заседаний, были знакомы ему до оскомины. Сколько часов он провел здесь в ожидании приговора, пока не понял – его не будет. И сегодняшний день не станет исключением, кому он нужен, кроме Поттера?

Как оказалось, нужен.

Зал был полон. Заняты все места, люди стояли вдоль стен, в проходах, едва не висели в воздухе. Шум стоял оглушительный, а посреди этого апофеозом безумия воцарилась Рита Скитер – в ультрамариновом длинном пиджаке, с какой-то дикой шляпой, больше напоминающей морковно-желтого барсука, на голове, она угнездилась прямо перед пустой еще трибуной, улыбаясь колдографам, обступившим ее, словно осаждающая армия – бастион, и не забывала при этом быстро надиктовывать Прытко пишущему перу:

- Сегодня, в этот знаменательный для нас день, мы собрались здесь, чтобы раз и навсегда покончить с несправедливостью, царящей в Высшем суде! – она умудрялась перекрикивать всех, включая надрывающего глотку охранника, пытавшегося вытолкнуть репортершу за перегородку, отделявшую зрителей от участников процесса. Словно случайно ткнув тому в лицо острым локтем, Рита продолжила: - Вот уже третий год идет следствие по делу героя магической Британии, участника двух магических войн, человека, которого Гарри Поттер называет своим крестным отцом…

Северус поперхнулся, вытаращившись на журналистку. КЕМ?!

Он невольно нашел глазами Поттера, вид у которого был не менее удивленный. Виновато пожав плечами, мальчишка кивнул ему на боковой проход, подступы к которому еще держали авроры, отбиваясь от напирающих магов, и Снейп поспешно нырнул туда, пока его не разорвали на кучу памятных кусочков. Такое ощущение, что в зале собралась вся женская часть Британии. Пообещав себе вырвать Грейнджер ее глупый язык, он пробрался на свое место – Рита тут же подскочила к нему, подмигивая малиновыми тенями:

- А вот и наш герой! Что вы скажете на эти несправедливые обвинения, Северус?

- Ничего, - сквозь зубы процедил он под прицелами целого десятка колдокамер. Оглушительно защелкали вспышки, ослепив его на добрых три минуты.

- Какое великодушие! – возопила Скитер на камеру. Прытко пишущее перо мелькнуло в воздухе золотым росчерком. – Перенести столько испытаний и простить все обиды, несмотря на бесчеловечное отношение властей! В этом весь Северус!..

Когда он доберется до Грейнджер, то будет убивать ее мучительно и долго.

Самой зачинщицы ожидаемо в зале суда не оказалось – Поттер сидел на свидетельской скамье в одиночестве, несмотря на то, что желающих занять место рядом с ним оказалось немало. Начало заседания получилось скомканным – они попросту ничего не слышали из-за царящего вокруг гвалта, но затем Скитер все же выставили за ограждения и заставили замолчать, а следом за ней угомонились и все остальные. Ненадолго, впрочем: едва начали зачитывать обвинения, как волна недовольства поднялась в зале разъяренной коброй, и венчала ее, как обычно, Рита. Очевидно, она получала от процесса особое удовольствие. Каждый пункт обвинения комментировался с особым удовольствием, а Прытко пишущее перо, мелькавшее над ухом судьи, заставляло последнюю нервно вздрагивать. Очевидно, она уже представляла себе кричащие заголовки Пророка. Снейп даже начал получать удовольствие от творившегося бедлама. Впервые за эти долгие годы он начал вновь надеяться, что приговор, наконец, вынесут. Чудесно, если бы он был оправдательным, хотя в это верилось слабо, тем более что такового он явно не заслуживал, но и обвинительный его не расстроит – хоть какая-то определенность, закончатся, наконец, эти бесконечные заседания, нервное ожидание, съедавшее его изнутри.

Когда за свидетельскую трибуну вышел Поттер, воцарилась оглушающая тишина, а Северус впервые заподозрил за всем этим фарсом твердую руку постановщика. Слишком гладко все было – неожиданные защитники, так кстати заглушающие судью, но тут же умолкшие, едва Золотой мальчик встал со скамьи, Рита, внезапно воспылавшая желанием обелить его репутацию, наконец, речь Поттера, настолько не похожая на его обычные сухие факты, наполненная эпитетами и эмоциями (в зале даже раздались глухие рыдания). Эту речь писала явно не Грейнджер, стиль больше похож на перо самой Скитер, довольно щурящейся на побелевшее от гнева лицо судьи.

Главное, чтобы с постановкой не переборщили. Едва был объявлен перерыв, вся толпа устремилась следом за репортершей, словно послушные овцы, а судья – полная чернокожая женщина лет пятидесяти, в фиолетовой мантии Визенгамота – раздраженно махнула ему рукой.

- Вы что думаете, этот цирк вам поможет? – свистящим шепотом начала она, едва Северус подошел ближе. Последний охранник вышел в боковую дверь, закрыв ее за собой. – Это дешевое манипуляторство, Снейп! И я ни на грош не верю в то, что накропала о вас эта писака Скитер!

- Я тоже, - пожал он плечами. Женщина удивленно замолкла. – Уверяю вас, ни к книге, ни к этому фарсу я не имею ни малейшего отношения.

- Вы думаете, я в это поверю? – изумилась она. – Это давление на судью, Снейп!

- Попробуйте это доказать, - влез Поттер, сверкнув новенькими очками. – Профессор Снейп здесь ни при чем, я достаточно хорошо знаю его, он не опустится до подобного!

- Вы думаете, что знаете его, - с нажимом уточнила судья, все еще бросая раздраженные взгляды в сторону зельевара. – И что бы вы ни задумали, на решение суда это не повлияет, вам ясно, Снейп?

- Предельно, - с издевкой отрапортовал он, возвращаясь обратно на свое место. Решение суда – она и так уже сказала ему все, что нужно. Оно все же будет, а это главное.

Когда в зал снова запустили всю толпу скопом, ему показалось, что в самой гуще все же мелькнула кудрявая каштановая макушка. Чуть привстав в кресле, Северус вгляделся внимательнее, но, видимо, показалось. С нехорошим чувством разочарования он опустился обратно и сам на себя разозлился. Какое ему дело до этой девчонки, она выполоскала его грязное белье перед всем миром, превратила судебное заседание в фарс, натравила чокнутых почитательниц, которые воровали его трусы из прачечной…

Затихший было зал взорвался криками – словно взорвалась бомба. Ничего не понимая, Снейп машинально оглянулся, увидел мрачно взирающую на него судью, которая, выразительно выгнув бровь, выжидающе смотрела на него, перевел взгляд на Поттера. Тот заметил его, что-то сказал, но было слишком шумно, да и далеко, и Северус ничего не услышал.

Звякнули цепи, он опустил взгляд на руки – его давно не приковывали, но магические оковы всегда лежали рядом, словно напоминание. Хмурый охранник сматывал железные кольца.

- Повезло, - буркнул он, наматывая их на согнутый локоть.

- Что? – хрипло переспросил Северус. Где-то в глубине души он уже понял, что произошло, но разум все еще отказывался в это верить. После стольких лет ожидания, постоянных метаний, угрюмого смирения…

- Вы свободны, сэр! – Поттер подскочил к нему, с силой хлопнул по плечу, обнял, опомнился, затряс руку. Снейп ему простил абсолютно всё. Им овладела странная неподвижность, словно тело разом превратилось в кисель от чувства облегчения. Вокруг бесновалась толпа, крича и аплодируя, а он сидел в том же кресле, в котором его едва не засадили в Азкабан на первом заседании, и не мог пошевелить даже пальцем. В чувство его привело только появление Скитер, которая с камерой наперевес перебиралась через ограждение, явно намереваясь заснять трогательный момент.

- Пойдемте отсюда, пока нас не затоптали… - просипел зельевар. Поттер понятливо и, главное, быстро, подхватил его под локоть и, профессионально прикрывая спину, подтолкнул в сторону вторых дверей, до которых еще не добрались журналисты. Они выскочили из них в последний момент, захлопнув перед носом Скитер, промчались по узкому запасному коридору, запрыгнули в отходящий лифт, судорожно нажимая кнопку атриума, посмотрели друг на друга – оба задыхались, но глаза горели какой-то сумасшедшей, дурной радостью – и расхохотались, сползая по стенке медленно двигающегося вверх лифта. Северус смеялся, словно безумный – мстил за все свои потраченные нервы, и ему было абсолютно наплевать, что это видит Поттер, потому что он на короткий миг тоже почувствовал себя мальчишкой, вырвавшимся на свободу.