Сказать по правде, это чувство так никогда полностью и не прошло. По-прежнему у меня мурашки по спине бегают, когда я вижу знакомые очертания Хогварцевского замка. До сих пор всё у меня внутри обрывается, когда вспоминаю, как покидала его в конце седьмого года, прощалась со всеми своими профессорами и в последний раз садилась с Гарри и Роном в Хогварц-экспресс. Я по-прежнему считаю: колдовство — самая интересная вещь в мире, но где-то в глубине души всё ещё не могу поверить, что получила то письмо; что я — настоящая ведьма. Надо же, мне достаточно поднять палочку, сделать усилие, и что-то произойдёт. Иногда всё ещё нужно ущипнуть себя.

Но ничто не совершенно, и немного погодя, на третий или четвёртый год в Хогварце, я окончательно пришла к выводу, что не всё в волшебном мире было лучше, чем в том, который мало-помалу оставался позади. Конечно, Рона я убедить в этом не могла. Он вырос в колдовской семье, и всё это было для него совершенно естественно. Думаю, Гарри всё-таки понимал побольше. Разумеется, было бы странно, если бы он предпочитал маггловский мир — с его-то дядей и тётей! Но, кажется, Гарри был со мной согласен, что перья, при всей своей романтичности, совершено не идут ни в какое сравнение даже с самой дешёвой авторучкой. А пергамент… да он так и норовит свернуться в трубочку в самый неподходящий момент, напрочь перебивая ход мыслей, а потом весь оказывается заляпанным кляксами из проклятого пера, и вот, пожалуйста, — приходится переписывать трехфутовое сочинение о запутанных колдовских обычаях. Я могла бы несколько дней распространяться о том, как же это раздражает, когда должен учиться при свечах, особенно если волосы так и разлетаются в разные стороны. Никогда не пробовали заниматься в комнате, наполненной ароматом палёных волос? А часы! Да, конечно, славно знать, когда наступило «время обедать», но иногда было бы не менее славно знать реальное, совершенно настоящее время. Каждый год я привозила в Хогварц новые часы, надеясь, что они не остановятся, но защитные заклинания профессора Дамблдора каким-то образом воздействовали на батарейки, и ни одни мои ходики так и не пережили Сортировку.

Пожалуйста, не поймите меня превратно. По-прежнему предпочла бы быть ведьмой, вынужденной перенести несколько анахроничных неудобств, чем заурядным магглом, но из-за этих неудобств я с нетерпением ожидала летних каникул. Электричество позволяло мне посмотреть посреди ночи на светящееся табло часов и понять, не пора ли вставать; позволяло подольше почитать вечером, не беспокоясь о поддержании огня в камине; давало возможность писать заданные на лето сочинения на родительском компьютере. Конечно, потом их приходилось переписывать на пергамент, но я, по крайней мере, нашла ручку с чернилами, очень похожими на перьевые, и никто об этом так и не узнал.

Одно время я, обуреваемая лучшими чувствами, пыталась обратить моих друзей-волшебников от перьев к чернильным ручкам и от пергамента к бумаге. Это сильно смахивало на попытку убедить домовых эльфов требовать зарплаты. Им это было неинтересно, а временами мои усилия их почти оскорбляли. Как же, колдуны и ведьмы в восторге от своих древностей! В конце концов, я, хоть и запоздало, но поняла, что пергамент, перья и всё остальное — часть их истории, и не моё дело в неё вмешиваться. Меня пригласили в их мир, но это не давало мне права переделывать его ради удовлетворения своих прихотей.

Был и ещё один маленький шажок к пониманию того, что некоторые маггловские «удобства» были откровенно опасны в руках колдунов. Не авторучки, конечно, но многие электронные устройства просто не вписывались в магическое сообщество. Сначала я думала, что они просто не будут работать под воздействием магии, но как оказалось, некоторые из них работают, но совсем не так, как было задумано. В тот год, когда меня назначили, один юный магглорождённый гриффиндорец тайком пронёс в школу радио. Посреди ночи оно перебудило всю башню, исполнив на полной мощности похабнейший рэп. Все мои усилия заткнуть его или сделать потише не увенчались успехом. В конце концов, примерно через час приёмник просто взорвался, однако до этого первогодки успели узнать много новенького.

Вот почему я была совершенно не в восторге, когда в один прекрасный день в моём кабинете появился Министр Уизли в сопровождении трёх домовых эльфов, тащивших маггловский компьютер.

— Спасибо, ребят! — сияя, сказал он, пока эльфы водружали корпус, монитор и клавиатуру мне на стол, а потом испарились, как это могут делать только они. Я выглянула из-за монитора.

— И вам тоже здрасьте, Артур.

— Я принёс тебе компьютер.

— Вижу, — я улыбнулась ему. Трудно не улыбнуться энтузиазму Артура Уизли, находящегося рядом с маггловскими электронными устройствами, но если бы знала, что он припас для меня, я бы, наверное, задавила этот порыв на корню.

— Он прекрасен, правда? — Артур провёл рукой по корпусу, и восторженное выражение его лица сделало этот жест почти непристойным.

— Разумеется, — согласилась я. — Нельзя ли узнать, что же, по-вашему, я должна с ним сделать? Защитные…

— Знаю, знаю, — сказал он, поглаживая теперь уже монитор. — Нет электросети и всё такое прочее. Поэтому я и принёс его тебе. Хочу, чтобы ты со своими ребятами из отдела Волшебных Нововведений занялась разработкой компьютеров, работающих на колдовстве. И чтобы к Рождеству на столе у каждого служащего Министерства было по одному вот такому.

— У каждого служащего, — слабым эхом повторила я. Обожаю Артура, и всегда обожала. Но его тяга к маггловским приборам никогда не соответствовала знаниям о них, а результатом этого иногда становился потрясающий бардак. Ну что ему ответить так, чтобы не обидеть?

— Артур, мне кажется, служащие Министерства не жаждут иметь компьютеры.

— Сейчас — конечно, нет, — заявил он, беспечно махнув рукой. — Но это только пока их у них нет. Они… как это магглы называют? Попадутся в сети?

— Вебсёрфинг, — пробормотала я.

— Не может быть, — нахмурился он. — Сёрфинг — это ведь что-то связанное с водой, разве нет?

Я почувствовала, как у меня заболела голова. И что эта головная боль растянется на несколько месяцев. Лучше всего вернуться к тому, с чего и начали.

— Артур, даже если я смогу заставить компьютеры здесь работать, я, вообще-то говоря, не думаю, что будет очень благоразумно подсоединять их к Всемирной Паутине. Это будет чудовищная угроза безопасности.

— Хммм, — он выглядел разочарованным, но даже Артур не желал рисковать безопасностью Министерства. — А ты можешь их как-нибудь соединить друг с другом? Это бы нам здорово помогло. А то так утомляет, когда голова торчит в камине по двадцать раз в день, а ты бы слышала, как Молли пилит и пилит меня за грязь на воротниках. Сажа, понимаешь ли.

— Я её слышала, — напомнила я. И должна была признать, что он сделал заслуживающее внимания замечание — мысль о возможности связи без использования кружаной сети была очень привлекательна. Волосы у меня по-прежнему так и норовили разлететься в разные стороны, так что чем меньше времени моя голова проводит в камине, тем я счастливее. — Мы могли бы попробовать создать внутреннюю сеть для Министерства, — несколько неохотно сказала я. — Но мне почти ничего не известно о таких вещах, и сомневаюсь, что кто-нибудь из персонала отдела в этом разбирается. Вы же знаете, они все выросли в колдовских семьях.

— Я кого-нибудь найду, — пообещал он. — Всё, что тебе нужно. Если ты со своими сотрудниками заставишь это работать, я найду кого-нибудь, разбирающегося… В чём он должен разбираться?

— В организации сетей.

— Понятно, — он вытащил палочку и потянул от виска серебристую мысль, а потом сунул её в нагрудный карман. — Не забыть бы положить это куда надо у себя в кабинете. А то Молли с ума сходит, когда находит мои мысли в стирке.

В этом я с Молли была поразительно единодушна, но сейчас было не до того.

— Ладно, Артур, мы начнём завтра. Встречусь со своими ребятами, мы разработаем план действий, и я составлю для вас служебную записку с графиком работ, чтобы вы могли сориентироваться, когда нам понадобится специалист по сетям.

— Вот и чудно! — воскликнул он, любовно погладив на прощание корпус. Могу поклясться, что ему было чрезвычайно неприятно оставлять оборудование у меня на хранение.

Я снова мельком взглянула на всё это сооружение и заметила, что кое-чего не хватает.

— И вот ещё что, — сказала я. — Мышь принесут?

— Эээ, нет. Наверное, нет. В коробках больше ничего не было, — обеспокоено ответил он. — А, вот, — он вытащил из кармана палочку, наколдовал крохотную полевую мышь и протянул её мне вперед хвостом. — Подойдёт?

— Идеально, — заверила я его, забирая малышку на своё попечение. — Спасибо.

— Всё для тебя, Гермиона. Только дай мне знать, — затем он удалился в свой кабинет, оставив меня наедине с новым компьютером и изумлённой мышью. У меня до сих пор стоит перед глазами эта картина: сверкающий новый компьютер, возвышающийся на моём столе в ожидании грядущих с ним перемен.

Я понятия не имела, что перемены грядут и в моей жизни.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Наконец в начале сентября мы были готовы протестировать опытный образец. Первой моей ошибкой было то, что я обмолвилась об этом Министру. Такой великий момент он пропустить никак не мог, да ещё и прихватил с собой шесть или семь маловеров из каких-то крупных отделов. От них за милю несло предрассудками, и желали они мне только одного — полного провала.

Их желание осуществилось.

Я всё лето потратила на создание волшебного источника питания, вроде маггловского аккумулятора, который будет связан с компьютером электрическим кабелем, переделанным так, чтобы служить проводником для магии. Кабель теперь был чем-то вроде волшебной палочки, только направлял магию не наружу, а втягивал её внутрь и снабжал компьютер питанием. А лучше всего было то, что его можно было использовать для любых маггловских электронных устройств. Нужно только изменить количество заклинаний, используемых в источнике питания, а с уже разработанной начальной формулой сделать эти вычисления было просто. Сам источник питания вылепили из глины, достаточно твёрдой, чтобы выдержать небрежное обращение, и в то же время довольно пористой, способной впитать в себя заклинания. Служащим Министерства нужно было пройти небольшую техническую подготовку, чтобы самостоятельно обновлять свои источники питания, но это легко можно сделать перед самым Рождеством.

Надо сказать, я очень гордилась за всю нашу команду. Они стояли там, Эми, Джойс и Брюс, улыбались Министру и его друзьям и не понимали, что те, за исключением разве что Министра, только и ждали крушения наших замыслов.

Что и произошло.

Буквально.

Потом-то я, конечно, кусала себе локти, что доверила Артуру честь воткнуть вилку в розетку, но я никогда не могла отказать Уизли в просьбе, чем Рон, например, беззастенчиво и пользовался в бытность нашу в Хогварце.

— Пожалуйста, Гермиона. Можно мне? — Артур почти бредил, снова находясь так близко к любимому компьютеру.

— Конечно, Министр, — уверенно заявила я. — Просто вставьте штепсель — вот это, с короткими металлическими зубчиками, — в щёлки на источнике питания.

— Вот сюда! — Министр отлично знал, как пользоваться разъёмом; еще бы, наверняка у него было припрятано не меньше сотни маггловских приборов где-нибудь в Пристанище и поблизости. Но в ту секунду, когда штепсель коснулся блока питания, я услышала потрескивание.

Я только и успела, что сказать: «Ой, по…», как компьютер взорвался, осыпав мою лабораторию искорёженным металлом и разбитым стеклом и устроив несколько маленьких пожарчиков, в том числе и на подоле артуровой мантии.

Приглашённые Артуром колдуны так и зашлись от хохота, и если бы я не была занята тушением пожара, я бы их прокляла.

— Впечатляюще, Артур, — задыхался аврор Пилстокинг.

— У выражения `огненно рыжий` появилось новое значение, а? — заместитель Министра кивнул на Артура и взревел над собственной шуткой.

— Эээ, ну, думаю, мисс Грэнджер со своими сотрудниками нужно просто ещё доработать кой-какие детали, — ответил Артур, как только хохот немного утих, а от пожара остались тлеющие угольки.

Я оценила его защиту, но, по правде говоря, у меня даже приблизительно не было никаких намёток, что пошло не так: этот блок питания проверяли на других маггловских приборах, и он отлично работал. Было совершенно не похоже, что устройство вдруг даст сбой — да если бы и был хоть малейший намёк на такое, я бы не допустила, чтобы проверил это именно Министр. Чего мне хотелось больше всего, так это чтобы Артур со своей разошедшейся компанией отправился восвояси, а мы бы навели порядок и начали всё заново.

Ибо я начну всё заново. Когда Артур водрузил компьютер на мой стол, мне это показалось дурацкой затеей, но теперь-то опозорилась именно я! На этот проект у меня всё лето ушло, и не отступлюсь, пока по зданию Министерства не начнут летать электронные совы!

Наконец я всех спровадила, и мы с ребятами вчетвером стояли, созерцая тлеющие развалины того, что когда-то было новым компьютером.

— Ну, это было… увлекательно, — заметил Брюс. У него слегка подёргивались уголки рта.

— Скорее всего, всё окажется очень просто, — обнадеживающе изрекла Джойс.

— Да-да, похоже… хотя нет, вообще-то и я понятия не имею, в чём дело, — сказала Эми, — но просто…

Сразу после этого, как будто издеваясь над нами, самый здоровый кусок обломков со звучным треском развалился.

— Чёрт, да заткнись ты, Живчик! — прорычала я.

На секунду вся моя команда воззрилась на меня — не ослышались ли они, ибо раньше я никогда не была замечена ни в сквернословии, ни в манере огрызаться на неодушевлённые предметы, — а потом мы дружно схватились за бока и хохотали до слёз.

* * *
«Чёрт, да заткнись ты, Живчик!» в нашем отделе быстро стало излюбленным выражением, которое мне выдавали каждый раз, когда мои предложения были не по вкусу. А случалось это довольно часто, потому что я то и дело изрекала что-нибудь вроде «Давайте-ка сегодня обойдёмся без перекуса и ещё маленько поработаем» или «Возьми-ка эту книгу на выходные, посмотри, нет ли там чего полезного». Они велели мне заткнуться по двадцать раз в день и обзывали Живчиком, но делали всё, что просила, и даже больше. Формально боссом была я — отдел Волшебных Нововведений был моей идеей. Министр разрешил всё в нём устроить так, как мне хотелось, и набрать сотрудников без каких-либо ограничений со стороны высокопоставленных шишек. Так что я была боссом — и все мы это знали — но предпочитала работать командой, и отсутствие церемоний меня не беспокоило так, как других начальников отделов. Разница в возрасте между нами была не больше пяти лет, и мы были в курсе личной жизни друг друга — или, точнее, я была в курсе их личной жизни, а они узнают о моей, когда будет что узнавать. Обеды наедине с котом не располагают к захватывающей беседе о водяных кулерах.

Понять, наконец, что с компьютером не так, и сдвинуться с мёртвой точки нам помог Брюс, и произошло это совершенно случайно. Как раз накануне вечером он колдовал над блоком питания, пробуя очередное сочетание заклинаний, но, по правде говоря, мы уже и не рассчитывали, что результаты будут чем-то отличаться от предыдущих. Наутро Брюс пришёл, намереваясь испытать блок питания на каком-нибудь из имевшихся у нас мелких маггловских приборов, но для начала расправился с чашкой кофе и поведал Джойс, Эми и мне о захватывающей ссоре со своей подругой прошедшей ночью. Все знали, что отношения Брюса и Дерек то достигали своего пика, то скатывались в пропасть, и эта ночь явно стала очередной. Был и обмен любезностями, и метание каких-то хрупких предметов, а закончилось всё выбрасыванием из окна брюсовой одежды. Теперь он остановился у папы с мамой, и это совершенно не способствовало бодрости его духа. Мы сочувственно выслушали и дали пару советов, которые в моем исполнении смахивали на бессмыслицу вроде: «Всё утрясётся». Если честно, что я об этом знала?

В конце концов, стало ясно, что личные проблемы Брюса не решатся за чашкой кофе в лаборатории, так что мы занялись своими делами. Он достал ближайший тостер и подключил его к блоку питания, после чего все мы услышали знакомое потрескивание. Только Брюс отпрыгнул в сторону, как тостер взлетел, врезался в потолок и с грохотом обрушился на пол огненным дождём.

— Что ты сделал? — воскликнула я, когда все мы бросились поглазеть на последнюю аварию.

— Да ничего я не делал! Честное слово. Я три дня назад проверял почти такое же сочетание заклинаний, и прекрасно всё работало.

— Ладно, пересмотрим твои заметки и поищем разницу, — сказала я, кивнув на останки тостера. — Видно, она всё-таки есть.

— Хотела бы я знать… — задумчиво протянула Эми.

— Что знать?

Эми была самой робкой из моих сотрудников и всегда волновалась, как на неё посмотрят и что о ней скажут, если она ляпнет какую-нибудь глупость.

— Ну, хотелось бы знать, не имеет ли к этому какое-нибудь отношение настроение Брюса. — Тут она вздрогнула, словно ожидая, что мы сейчас расхохочемся. Вместо этого мы все уставились на неё. На первый взгляд это выглядело несколько нелепо, но ведь, в конце концов, мы проверили уже всё что можно.

— Я думаю, что в тот день он и Дерек были счастливы, и блок питания прекрасно работал, а сейчас Брюс раздражён и расстроен, и у меня просто возникла мысль: может, у него появилась какая-то отрицательная магическая аура, которая поглощается блоком питания и вызывает сбой?

— И когда мы тестировали компьютер, Министр притащил всех этих начальников отделов, которые надеялись, что мы сядем в лужу, — медленно произнесла я. — У них ведь тоже могла быть отрицательная аура, правда?

— Ты знаешь, как ни странно, но какой-то смысл в этом есть, — сказал Брюс.

— Ну ладно, пусть всё дело в этом, и что теперь? — спросила Джойс. Джойс — практик. Собственно, поэтому я и приняла её на работу.

Отличный вопрос, который, к счастью, легко решался. За три дня мы пришли к выводу, что глину нужно покрыть заколдованным стеклом, и этого вполне достаточно, чтобы изолировать её от случайного проникновения негативной магии. Правда, обновлять источник питания будет затруднительно, но, по-моему, это ерунда, зато компьютер не будет вечно врезаться в потолок, как я приду с предменструальным синдромом. Проверили новый блок питания на другом компьютере (на сей раз только вчетвером, Артуру ничего не сказали), и он работал идеально. Мы на радостях сплясали, наколдовали шампанского и как следует отметили это событие, а потом я всем дала послеобеденный отгул.

Домой мне идти было незачем, всё равно там никого нет, кроме кота, и то он почти все время торчал на соседском балконе — его роман как раз был в самом разгаре. Так что я всё ещё сидела у себя за столом и как дурочка улыбалась над мелочами в отчёте, когда у меня перед глазами внезапно возник молодой человек.

— Что смешного? — поинтересовался он и тоже улыбнулся.

— Да нет, ничего, — ответила я. — Просто у меня сегодня по-настоящему великий день. А что вы хотели?

— Ну, надеюсь, я не испорчу вам праздник, — он вручил мне свиток пергамента. — Просто меня перевели в этот отдел. Кажется, вам нужен специалист по сетям?

Последнее прозвучало как вопрос, и вполне понятно, — очень немногие знали, над чем мой отдел работал последние месяцы, а большинство колдунов считало, что организация сети как-то связана с рыбной ловлей.

— Конечно, нужен! — воскликнула я, явно его удивив. — Завтра сможете начать?

— Мм, да. Наверно. Могу даже сегодня, если хотите.

— Ну и прекрасно. Располагайтесь, я вам всё расскажу. Ах да, первым делом — как вас зовут? — пожалуй, я выпила лишнего. И вовсе не производила впечатления внушительного молодого начальника отдела.

— Питер Марш, — представился он. — А вы — мисс Грэнджер, да?

— Гермиона, — поправила я. — Вы, наверное, магглорождённый, раз что-то знаете об организации сетей.

Он кивнул.

— Всегда был без ума от компьютеров. У меня отец консультант по внедрению сетей в мелкий бизнес, что-то вроде этого. Я ему помогал на каникулах, когда в школе учился.

— Хогварц? — спросила я.

— Да. А вы?

— Тоже.

Из дальнейшей беседы стало ясно, что мы учились в Хогварце почти одновременно, правда, Питер был из Равенкло и на пять лет старше, так что едва ли он меня помнил. Я и сейчас не умопомрачительная красавица, но всё-таки выгляжу гораздо лучше, чем в двенадцать лет, — спасибо счастливому случаю. Никто из нас друг друга не помнил, но теперь это не имело значения. Оба мы были уже взрослые, а пять лет не такая уж большая разница, тем более для колдунов и ведьм, которые живут гораздо дольше, чем большинство магглов.

Мы просидели до вечера, обсуждая сам проект, успехи, которых уже достигли, и работу, которая нам ещё предстоит, и к тому времени, как перевели дыхание, Питер был так же увлечён, как и я. Наконец поняли, что уже давно пора по домам, так что вышли вместе и решили перекусить.

Следующие месяцы слились в несколько долгих дней, а ужины с Маршем случались всё чаще и чаще, пока не стали практически ежедневными. Месяц спустя Питер совершенно меня ошеломил, попытавшись поцеловать, но когда первое потрясение прошло, пришлось признать, что он был прав. В таких вопросах я всегда разбиралась последней, но мне всё же пришло в голову, что мы проводили вместе столько времени, что нельзя было не догадаться — почему. Я перестала об этом думать и поняла, что Питер и правда мне очень нравится. На него не заглядывались на улице, но при близком знакомстве вы попадали под его обаяние. Питер очень коротко стригся, но если бы он дал своим тёмным волосам хоть немного отрасти, они наверняка бы оказались ещё кудрявей, чем мои. У него были светло-карие глаза и совершенно покоряющая лукавая улыбка. Короче говоря, это была счастливая для меня осень, несмотря на то, что мы, как ненормальные, проводили сеть, перепроверяли компьютеры и учили почти поголовно возмущённых колдунов и ведьм с ними обращаться. Вообще-то, в служебных романах мало чего хорошего, но тогда у меня был либо такой, либо вообще никакого. Я выбрала первое.

Где-то в конце октября ко мне в лабораторию заглянули Гарри с Роном. К тому времени оба были Неописуемыми, оба — военными героями, увешанными наградами, и всё же вместе они по-прежнему производили впечатление лабрадоров-недоростков. Я обожала их обоих — по-прежнему ещё обожала, но лицезрение того, как они отвешивают друг другу шутливые тычки и отпускают подростковые шутки, легко забивало воспоминания о том, что в колдовском мире их безмерно уважают. В моих глазах им всё ещё было четырнадцать, и я всегда съёживалась, когда они заявлялись ко мне в лабораторию — такие шумные, неосторожные, и плевать им было на опасности, связанные с моей работой. Я была у себя в кабинете, но узнала голос Рона, эхом разнёсшийся по лаборатории.

— Где `Миона? Мы пришли разобраться с её новым парнем.

Я почувствовала, что лицо у меня запылало, и накрыла голову руками. Может, они меня не найдут?

— Ну, нечего на меня пялиться, — сказал Брюс. — Этот счастливчик вон там.

Одно ухо быстро высунулось из-под локтя, и я расслышала, как Питер, слегка оробев, поздоровался, и как представились Гарри с Роном. Я смирилась с неизбежным и отправилась их встречать.

— Гермиона! — воскликнул Гарри, раскрывая мне объятия. — Сто лет тебя не видел. Артур когда-нибудь отпускает тебя домой?

— Пару раз в неделю, — пошутила я. — Как раз успеваю помыться и переодеться, и снова сюда.

— Что-то не похоже, что ты здесь только работаешь, — заявил Рон, бросая на Питера недвусмысленный взгляд. Мне тут же захотелось треснуть его по носу скатанной газетой.

— Заткнись, Рон, — он, конечно, пропустил это мимо ушей. Как всегда.

— Ну что, сможете вы вечерком вырваться отсюда и пойти выпить? Может, ещё и поужинаем? — спросил Рон. — Если ты собираешься встречаться с этим малым, мы должны его проверить. Без обид, — добавил он Питеру.

— Ой, Рон, ну в самом деле! — вскипела я. — Совершенно это не ваше дело — устраивать Питеру проверки. Понятия не имею, чем вы там занимаетесь, но моя личная жизнь уж точно не входит в сферу интересов отдела Тайн.

— Ну… — начал Гарри.

— Лучше помолчи! — предупредила я.

— Мы с удовольствием поужинаем, — вмешался Питер. — Хорошо, что вытащили нас сегодня пораньше, — он посмотрел на меня и улыбнулся. — Что скажешь?

— Отлично, — сказала я самым многострадальным тоном. — Только когда эти две задницы напьются, я за них не отвечаю.

И надо же, тем вечером мы на славу развлеклись. Мальчики вели себя вполне сносно, да и Питер, казалось, не смотрел снизу вверх на сына Министра и Мальчика-который-выжил-и-победил-Вольдеморта. Этот вечер врезался мне в память, потому что я прекрасно помню, как Питер проводил меня домой и так поцеловал… И как чудесно после этого изменилась моя жизнь. У меня был парень впервые с тех пор, как… ну, в общем, с некоторых пор. Причём, замечательный парень, который к тому же поладил с моими друзьями. Мне незачем было заранее знакомить его со своими мамой и папой: я знала, он им понравится. Питер был остроумен, весел, красив, у нас были общие интересы.

Всё было идеально.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

В конце ноября в каждом отделе стоял, по крайней мере, один подключённый к сети компьютер, и Артур отправил Питера расширять сеть за пределы Министерства. Так что Марш отбыл устанавливать связь с Парламентом, больницей Св. Мунго, Азкабаном и, наконец, с Хогварцем. Работал он далеко, и я скучала, но электронная почта была у него всё время под рукой, поэтому ждала письма, что он закончил и скоро вернётся. В начале декабря, когда Питер уже около недели находился в Хогварце, решила сама написать ему, просто чтобы чувствовал: не один он ждёт завершения работы.

Кому: pm@ministry.gov.uk
От: sparky@ministry.gov.uk
Тема: Скучаю по тебе!
Дата: 9 декабря, 2003

Привет! Ты просто знай, что я ужасно скучаю. А насколько «ужасно», покажу, когда вернёшься! И ужинаем у меня, ладно?
Надеюсь, ты мне скоро напишешь! :о)

Через два дня я получила ответ. Я перечитала его два раза, но смысла в нём от этого не прибавилось.

Кому: sparky@ministry.gov.uk
От: pm@ministry.gov.uk
Тема: RE: Скучаю по тебе!
Дата: 11 декабря, 2003

Мало того, что мне навязали эту невыносимую маггловскую машину. Так ещё и невозможно обойтись без чьих-то тошнотворных сообщений, явно предназначенных кому-то другому. Кто вы там есть — а отвратное имя «Живчик» вызывает в воображении образ из самых гадких — уж позвольте, я отклоню ваше предложение поужинать, и льщу себя надеждой, что ни этот, ни ему подобные намёки не повторятся.
И что, скажите на милость, такое :о)

Я дважды перечитала сообщение, а потом перепроверила адрес и поняла свою ошибку. Я просто пропустила одну букву в середине. У Питера адрес pjm@ministry.gov.uk , а я послала сообщение pm@ministry.gov.uk , кто бы он там мог быть. Этого я не знала и знать не хотела, но, покипев от злости минут пять, решила написать ответ — очень уж хотелось высказать этому неотёсанному субъекту хотя бы часть того, что я о нём думаю.

Кому: pm@ministry.gov.uk
От: sparky@ministry.gov.uk
Тема: Приличные манеры
Дата: 11 декабря, 2003

Уважаемый Сэр или Мадам!
Обратите, пожалуйста, внимание на тему этого сообщения. Об этом вы явно не имеете ни малейшего понятия. А если бы имели, то сообщили об ошибке вместо того, чтобы говорить гадости. Вы правы — моё приглашение на ужин предназначалось вовсе не для вас, и я совсем не удивляюсь, что вы сразу это поняли. Если так себя ведёте и с другими, то представляю, сколько приглашений вы получаете.
К вашему сведению, «Живчиком» меня стали в шутку называть коллеги по работе после довольно неуместного взрыва, который у нас тут недавно произошёл. Я себя «Живчиком» не называю, и вообще, кроме как в своём отделе, нигде на это прозвище не откликаюсь, так что образ, который у вас там возникает, наверняка со мной ничего общего не имеет.
Напоследок — и только потому, что вы спросили, — это :о) смайлик. Посмотрите сбоку, и увидите улыбающееся лицо. А вам, наверное, больше пригодится вот этот :о(
И, будьте уверены, я вас больше не побеспокою.

Я нажала «отправить» прежде, чем смогла хорошенько об этом подумать и тут же поняла, что сделала глупость, но письмо было уже не вернуть. Я достала указатель служащих Министерства и перелистала до буквы «М» — посмотреть, кто бы это мог быть, но единственным P.M., как и думала, оказался Питер. Ещё Присцилла Моссимер в отделе Неправомочного Использования, но как-то трудно себе представить, чтобы кто-нибудь с именем Присцилла оказался бы таким же омерзительным, как тот субъект, который мне написал. Я убрала справочник. В конце концов, какая разница?

На следующий день получила долгожданное послание от Питера: он подключил Хогварц к сети и собирается домой. Я улыбнулась обеим пришедшим мне в голову мыслям — о встрече с Питером и внезапно возникшему у меня в воображении образу Альбуса Дамблдора с закинутой на плечо бородой, стучащего по клавиатуре и посасывающего лимонную дольку.

Улыбка померкла, когда я увидела, что следующее сообщение было от таинственного P.M.

Кому: sparky@ministry.gov.uk
От: pm@ministry.gov.uk
Тема: RE: Приличные манеры
Дата: 12 декабря, 2003

Я, представьте себе, имею понятие о приличных манерах. Только вот применяю их избирательно, и, по-моему, после вашего письма использовать их было невозможно.
Я — “сэр”, к вашему сведению. И что-то мне подсказывает, что вы — нет. Мужчина не наставит столько восклицательных знаков, сколько вы в своём первом послании ко мне — или кому там на самом деле настрочили? Кстати, не лучше ли вам осчастливить письмецом своего воздыхателя, чем продолжать доставать посторонних?
Что касается клички, которую на вас навесили ваши коллеги, то я по-прежнему считаю её тупоумной, но насчёт взрыва могу отчасти посочувствовать. Мне на работе тоже с удручающим постоянством приходится иметь дело со взрывами.
Спасибо за разъяснения о смайликах. По сравнению с ними ваши восклицательные знаки выглядят вполне пристойно.

О-о-о! Этот человек — кто бы он ни был — приводил меня в бешенство. Я знала, что просто должна выбросить сообщение в корзину и забыть обо всём этом, но всегда старалась оставить последнее слово за собой, и он, кажется, тоже, судя по тем пререкательствам, на которые перешла наша переписка. Поначалу это был вызов — больше ничего. Вызов из желания оставить за собой последнее слово.

Я нажала «ответить».

* * *
Через два дня Питер вернулся домой, и вечером за ужином я его чуть было не спросила, кто такой P. M. Наверняка он знал, или легко мог выяснить, просмотрев свои заметки. И, конечно, не задала я этого вопроса только потому, что это было совершенно неважно. Мы с Питером несколько недель не виделись, так с какой же стати буду переводить наше драгоценное совместное время на расспросы о каком-то невыносимо мерзком типе, чья дорожка по ошибке пересеклась с моей на информационной автотрассе (или, скорее, просёлочной дороге, так как наша сеть была довольно ограничена). Объяснение безупречное, но в глубине-то души знала, что не спросила вовсе не поэтому.

На самом же деле всего за несколько коротких дней я привыкла ожидать ежедневной электронной почты от P.M. и неизбежного кровопускания, которое за этим следовало. Мало мне было оставить за собой последнее слово, — меня ещё и тянуло к неприятностям. Объяснить это я не могу, но вот Косолапсус — живой наглядный пример. Ну а с чего бы ещё из магазина, где было полно чудных зверушек, я вышла с Косолапсусом? Противная ведь тварь, даже со мной, и для кота не очень-то привлекателен. Но он дьявольски умён, и этот взгляд у него на физиономии, когда я с ним разговариваю… как будто он всё понимает. Слушает с отвращением, но понимает, это точно.

Так что я наслаждалась и неприятным незнакомцем, и тем, что он — незнакомец. Его замечание насчёт взрывов разбудило во мне любопытство, но не стала спрашивать прямо в лоб, в каком отделе этот тип работает. Припомнила несколько, в которых взрывы случались довольно часто, и некоторое время с удовольствием предавалась размышлениям, в каком из них он мог бы быть. Просто валяла дурака и больше ничего, и, уж конечно, не стоило надоедать Питеру из-за такой ерунды. К тому же расскажи я ему, и тайна бы раскрылась, а чего тут забавного, если бы мой таинственный собеседник оказался толстым лысеющим бухгалтером из Финансового отдела. Хотя нет, вообще-то они там с взрывами дела не имеют, но вы меня поняли.

До поры до времени мне хватало наших ежедневных посланий, и, слово за слово, мы стали меньше язвить и больше узнавать друг о друге.

Кому: pm@ministry.gov.uk
От: sparky@ministry.gov.uk
Тема: Рождественские планы
Дата: 22 декабря, 2003

Ну вот, большой проект, над которым я работала в течение последних шести месяцев, практически завершён, так что я наконец-то собираюсь взять отпуск. Поеду домой, навещу родителей, а потом на несколько дней съезжу в гости к моему парню, чтобы познакомиться с его родителями. Не знаю наверняка, какой из этих визитов будет более изматывающим, но подозреваю, что вернусь в Министерство, пылая к работе самыми нежными чувствами. А у вас какие планы на Рождество?
В последнем письме вы спрашивали, не училась ли я в Хогварце. Да, училась. Но вот какой у меня был любимый предмет, я, честно говоря, не могу сказать. Единственное, что совершенно не переваривала, так это Предсказания, и бросила их при первой же возможности. Мне и Превращения нравились, и Заклинания, и Зелья, и Арифмантика, хотя сейчас на работе чаще всего пользуюсь Заклинаниями и Арифмантикой. Боюсь, что я, наверное, по другим предметам уже кое-что подзабыла. А вы учились в Хогварце? Представляете, как будет смешно, если вдруг окажется, что мы — бывшие одноклассники? Если честно, хожу я каждый день по коридорам, посматриваю исподтишка на окружающих, и гадаю… может быть этот? Или этот? Только не говорите, что я занимаюсь ерундой, держу пари — вы занимаетесь тем же самым.
Что касается ваших нападок на защитную политику Министра Уизли, то тут я с вами совершенно не согласна. Считаю, что его политика вовсе не «расхлябанная», она просто стала более направленной, чем при прежних двух министрах. Да, он сократил число авроров, зато времени на подготовку они теперь тратят больше, а подающих большие надежды переводят в отдел Тайн. Я, правда, понятия не имею, чем они там занимаются, но, наверное, собирают сведения и следят за тем, чтобы мы снова не были застигнуты врасплох, как во время войны. Надеюсь, чем-то вроде этого. Я потеряла друзей на этой войне, и у меня нет ни малейшего желания, чтобы это повторилось.
Пока все. Сегодня последний рабочий день, и у меня начнётся отпуск. Желаю вам счастливого Рождества!

Кому: sparky@ministry.gov.uk
От: pm@ministry.gov.uk
Тема: RE: Рождественские планы
Дата: 22 декабря, 2003

Не будучи знаком ни с вашими родителями, ни с родителями вашего парня, я, пожалуй, не рискну предположить, какой из визитов будет более изматывающим. Хвала небесам, что я избавлен от подобных вопросов. И никаких особых планов на Рождество у меня нет. Наверное, буду работать часть дня, но с тех пор, как магглы стали набивать себе карманы за счёт праздника, меня это как-то не волнует. Один мой коллега — точнее, мой начальник, — из тех раздражающих «вечных детей», которым Рождество служит оправданием для всяческих излишеств. Придётся что-то ему дарить, но я уж постараюсь воздержаться от фривольностей.
Я тоже учился в Хогварце, хотя закончил его довольно давно. Моим любимым предметом была Защита, и, надо признаться, Тёмные Искусства продолжали меня интересовать и потом. Нескольких лет с ними была тесно связана моя работа, но это время прошло вместе с окончанием войны и падением Вольдеморта.
Что касается Министра Уизли, то, я, видимо, неправильно выразился. По правде говоря, мне нравится человек, представляющий из себя нечто большее, чем его предшественники. Считаю, что в основном он делает своё дело хорошо. И всё-таки мне никак не удается отделаться от мысли, что эти сокращения авроров — очень недальновидное решение. Да, на некоторое время это сработает, но потом ударов будет становиться всё больше и больше, и скоро наших сил будет не хватать, а население будет благодушествовать, не представляя себе, сколько Тёмных сил ещё существует. Я видел, как это случалось прежде, и полагаю, может случиться снова.
Кажется, вы уже начали раздавать праздничные поздравления, так что и я вам пожелаю счастливого Рождества. Но поставить восклицательный знак — это выше моих сил.

Ну что ж, в этом письме было множество кусочков мозаики, но все вместе они никак не складывались в целостную картину. Очень немногие отделы Министерства работали на Рождество. Да, это был маггловский праздник, но большинство колдунов и ведьм, и не только магглорождённых, давно смирились с тем, что это весьма доходное дело. За исключением нескольких авроров, Министерство, в сущности, пустело на Рождество. Может, он аврор… Тогда понятны и взрывы, и беспокойство по поводу сокращения отдела. Но тамошний начальник был настолько далёк от типа «вечный ребенок», насколько это вообще возможно.

И опять я отправила подальше эти размышления. В конце концов, тайна была так увлекательна. Мне не нужно знать.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Остроумный. Галочка.

Привлекательный. Галочка.

Ладит с друзьями и родителями. Галочка.

Вдобавок к этим основным пунктам, он, казалось, не имел ничего против того, что большую часть дня я расхаживала, засунув перо в растрёпанный пучок волос на голове, или что, как одержимая, норовила вымыть стакан прежде, чем из него закончат пить. Нет, Питера я устраивала, а он — устраивал меня. Это было удобно.

Где-то к середине января меня стало подтачивать смутное чувство вины, что ни словом не обмолвилась Питеру о своём таинственном друге по переписке. Я продолжала переписываться с P.M. каждый день — или каждый рабочий день, — и теперь рассказывала ему о том, о чём не рассказала бы кому-нибудь другому. В основном всякие глупости, и обычно он смеялся надо мной, но с Питером-то мы никогда об этом не говорили, и это вызывало ощущение, что я делаю то, чего делать не должна. Между P. M. и мной никогда не было ничего похожего на роман. Незнакомец, естественно, знал о существовании Питера из самого первого письма и никогда даже не намекнул на нечто неподобающее. И всё же была между нами какая-то близость, которой я никогда не ощущала ни с кем другим. Это была странная близость, основанная на бессмысленных, наверное, личных мелочах, но все вместе они переставали быть бессмысленными. Я знала, что он в детстве любил летом ездить на море и ненавидел брокколи в любом виде. Р.М. знал, что у меня была тайная слабость к мороженому с печеньем и шоколадной крошкой, и что я любила понежиться в ванне после особо напряжённого рабочего дня.

Кому: pm@ministry.gov.uk
От: sparky@ministry.gov.uk
Тема: Волшебник из страны Оз
Дата: 22 января, 2004

Вы не смотрели маггловский фильм «Волшебник из страны Оз»? Я магглорождённая, и в детстве каждый год его смотрела, но всё равно ужасно боялась Злую Волшебницу Запада с этими её когтями, хихиканьем и стаей летучих обезьян. Маме приходилось в этом месте держать меня за руку. Так вот, вчера вечером показывали этот фильм, я посмотрела кусочек и чуть со смеху не умерла — надо же, и как это мне только в голову пришло, что ведьмы вот такие и бывают? Понятное дело, я больше не боюсь. И если вдруг летучие обезьяны вздумают явиться за мной, я превращу их в мышей и скормлю своему коту.
Кстати о котах, а у вас есть какое-нибудь домашнее животное? Что-то раньше мне не приходило в голову спросить.

Кому: sparky@ministry.gov.uk
От: pm@ministry.gov.uk
Тема: RE: Волшебник из страны Оз
Дата: 23 января, 2004

Нет, я не смотрел «Волшебника из страны Оз». Я вырос в колдовской семье, и нам не нужно было ходить в кино, чтобы увидеть движущиеся картинки. Но о фильме я всё-таки слышал и смутно помню по урокам Истории Магии, что в нём масса измышлений о колдунах и ведьмах. Что до упомянутой вами «Злой Волшебницы Запада», так это изрядно смахивает на одну мою коллегу, поэтому фильм, пожалуй, не так уж неправдоподобен, как вы думаете. Рад слышать, что у вас есть запасной план на случай внезапного появления летучих обезьян — мало ли что.
И никаких домашних животных у меня нет. Те немногие кошки, с которыми я постоянно сталкиваюсь, совершенно меня не вдохновляют приобрести себе такую же. Я больше склоняюсь к тому, чтобы их скормить обезьянам, чем наоборот.

Мы продолжали в том же духе, обмениваясь всякими мелочами из своей жизни, и, в конце концов, я больше не могла притворяться, что этот таинственный человек ничего для меня не значит. Я чувствовала дрожь удовольствия, когда его адрес появлялся в моём inbox, и часто улыбалась, читая его послания. Однажды мы перекидывались сообщениями пять или шесть раз за день, и я чуть не через час мчалась из лаборатории к себе в кабинет только затем, чтобы проверить почту. Нет, невозможно было притворяться, будто он не имел значения, но ухитрилась проглотить своё чувство вины и убедить себя в том, что Питеру об этом сообщать было совершенно ни к чему — настолько всё было невинно.

На работе мы закончили, наконец, с компьютерным проектом, и теперь все, кроме Питера, направили свою энергию в другое русло. Брюс и Эми корпели над новыми невидимыми чернилами, которые бы проявлялись только одному конкретному получателю, а мы с Джойс работали над изменением сложного заклинания невидимости, чтобы им могли пользоваться и колдуны средних способностей. Наш отдел как раз для чего-то подобного и создавался, но всё-таки после титанических усилий по проведению сети в Министерстве такие задания казались мне скучноватыми, и я обнаружила, что работа уже не доставляет мне прежнего удовольствия.

Была середина апреля, и я мучилась хандрой, когда получила сову от профессора Дамблдора. (По-видимому, он не входил в число колдунов, познавших удобства электронной почты. И почему это меня не удивляло?)

Моя дорогая мисс Грэнджер,
Не все ещё это знают, но профессор Флитвик собирается уволиться в конце этого семестра. Мне хотелось бы знать, не заинтересует ли вас открывающаяся с его уходом вакансия. Я прекрасно понимаю, что вы зарекомендовали себя в Министерстве, и, конечно, пойму, если решите остаться там. И всё же подумайте о должности преподавателя Заклинаний, и если заинтересуетесь, буду очень рад видеть вас в Хогварце, чтобы обсудить это поподробнее.
Искренне ваш,
Альбус Дамблдор,
Директор Школы Колдовства и Чародейства Хогварц

Я дважды прочитала пергамент, а потом вдруг поняла, что у меня дрожат руки, и положила их на стол. Учитель… Учитель в Хогварце. Никогда даже не думала об этом, хотя бы потому, что мне казалось, будто нынешние преподаватели будут там всегда. Даже Защиту вот уже несколько лет вел профессор Каллахан, бывший аврор, вступивший в должность перед самым началом войны.

Но преподавать Заклинаний в Хогварце…

Ну, не сразу мне удалось представить, как я снова сижу в любимой библиотеке, или на собственном примере демонстрирую первогодкам, как нужно размахнуться и стегнуть палочкой. Передо мной вновь предстал замок, величественная и извечная громада древних камней, с его призраками, портретами и движущимися лестницами. И я поняла, что хотя и уехала оттуда несколько лет назад, всё же в глубине души по-прежнему считала Хогварц домом.

Но…

По правде говоря, перечень «но» был довольно длинным. Во-первых, моя работа. Министр разрешил мне создать собственный отдел. Не могу же я бросить своё детище. Во-вторых, ребята из моего отдела, которых сама пригласила и работала с ними несколько лет. И, конечно, Питер. Я ведь люблю его, не так ли? Всё это были весьма существенные основания для того, чтобы остаться. И Гарри с Роном тоже, хотя я вообще-то не часто их видела. Но мои друзья были в Лондоне — мои ровесники.

К тому же Хогварц был отрезан от внешнего мира. Оттуда нельзя было аппарировать сразу же, как это взбредёт мне в голову, так что я была бы там только с преподавателями — теми самыми преподавателями, которые, казалось, работали там целую вечность, — и со студентами, которые явно не могли стать моими друзьями, как бы они мне ни нравились.

Я изложила свои соображения в ответной сове к профессору Дамболдору и отказалась, но через час передумала и решила всё-таки его выслушать. В таких метаниях прошёл целый день, и я стала очень рассеянной, так что Брюс наконец вытолкал меня из лаборатории: «Иди отсюда, Живчик. Ты сегодня опасна».

Он был прав. Я наделала кучу дурацких ошибок. Пришлось уйти и спрятаться у себя в кабинете, где мне пришло в голову открыть электронную почту в поисках беспристрастного суждения.

Кому: pm@ministry.gov.uk
От: sparky@ministry.gov.uk
Тема: Нужно посоветоваться…
Дата: 9 апреля, 2004

Мне нужно с кем-то посоветоваться, а я не знаю, к кому ещё обратиться. Вообще-то мне и к вам трудно обращаться — как бы не нарушить при этом анонимности, о которой мы как-то незаметно договорились, — но я всё-таки попробую, потому что мне и в самом деле нужен взгляд со стороны.
В общем, так: у меня сейчас есть хорошая работа. Особенно она хороша, учитывая мой возраст и опыт, и мне кажется, что здесь в Министерстве я многого добьюсь. Но предложили другую, очень заманчивую, но по соображениям скорее сентиментальным, чем практическим. Я смогу вернуться в место, которое очень нежно помню, а как бы я ни оценивала своё положение в Министерстве, не могу смотреть на него с нежностью. Это — работа. А там — нечто большее. Знаю, что этого недостаточно, но как вы думаете? Стоит ли мне вообще думать об уходе из Министерства? Ведь тогда придётся оставить и многих друзей, включая моего парня. Честно говоря, поэтому и не спрашиваю совета у него. По-моему, он не очень-то обрадуется, когда услышит, что я вообще над этим раздумывала. Мысли разбегаются, поэтому остановлюсь на этом. Буду очень благодарна за совет, если у вас есть что посоветовать.

Прошло чуть больше часа, и я получила ответ.

Кому: sparky@ministry.gov.uk
От: pm@ministry.gov.uk
Тема: RE: Нужно посоветоваться…
Дата: 9 апреля, 2004

Хммм. Сентиментальность против практичности… и вы меня спрашиваете?
Обычно я любой ценой избегаю сантиментов — уверен, вы это заметили. Однако ваше письмо заставило меня признать, что я решил остаться в своей нынешней должности по сентиментальным соображениям. Несколько лет назад — в конце войны, если быть точным, — причины, по которым я вначале занял эту должность, перестали существовать; впервые за многие годы я был волен идти куда угодно и заняться чем-нибудь ещё. Прошу прощения за нескромность, но моих знаний вполне достаточно для того, чтобы найти себе работу на порядок выше теперешней и по уровню, и по оплате. И всё же я решил остаться, и не потому, будто бы лучше всего подхожу для этой должности, а потому, что всё то время, когда я не мог никуда больше направиться, люди здесь верили мне, поддерживали и терпели даже тогда, когда моё поведение было нестерпимо. Короче говоря, они стали моей семьёй, если вы простите мне эту тошнотворную сентиментальность. Так как никакой другой семьи у меня нет, то тут я и хотел бы остаться.
Однако мы с вами в разном положении. У вас есть там друзья и семья, и, похоже, вам придётся их оставить, взявшись за новое дело. Всё сводится к личным приоритетам, а это то, что можете решать только вы. Я бы посоветовал выяснить как можно больше насчёт новой работы и уже в соответствии с этим принимать решение.
Сомневаюсь, что был очень полезен, но желаю удачи с выбором.

Я прочитала, и тут до меня, наконец, дошло.

Дошло, но меня это совершенно не устраивало, я пыталась затолкать это знание подальше в подсознание, где оно, вернее всего, и было с самого начала. Мысленно я составила чёткий портрет своего таинственного корреспондента. Забавно, как ты можешь это сделать, основываясь только на письмах. Я воображала человека, немного старше меня самой, безликого чиновника, привязанного к министерскому столу. Исходила из предположения, что этот человек работал где-то в Министерстве, и это повлияло на мои установки при чтении писем и истолковании содержащихся в них «ключиков» к личности моего загадочного собеседника. Но порождённый моим воображением чиновник никак не вязался с образом человека, обделённого жизнью, которому некуда больше было податься, для которого его отдел в Министерстве стал «семьёй». Ладно, пусть это было возможно, но всё же маловероятно.

Потом я осознала, что весь тон его послания наводил на мысль, что мы были в разных местах — что мы вообще не работали в одном здании. «У вас есть там друзья и семья»… — сказал он. — «Тут я и хотел бы остаться»… В сообщении не было ничего, что окончательно бы его выдало, но оно вызвало тревогу, и вдруг все кусочки мозаики сложились в целостную картину.

По мере того, как я перечитывала письмо, голос у меня в голове зазвучал по-другому, но всё же знакомо. Это был голос, который когда-то казался мне зловещим, который обозвал меня бессмысленной девицей, который был безжалостен ко мне и даже хуже к моим друзьям. Голос у меня в голове был всё таким же низким и бархатно-вкрадчивым, как всегда, но звучал теперь не зловеще, а доверительно и дружественно, как будто успокаивающе поглаживая. Безликий чиновник в моём воображении уступил место измождённому мужчине с болезненным цветом лица, впалыми щеками и сверкающими чёрными глазами. То, что я узнала об истинной жизни этого человека, должно было напугать, но за месяцы нашей переписки пришло понимание, и вместо испуга во мне всколыхнулось сочувствие… и что-то ещё.

Нет.

Этого не может быть. Конечно, на кого ещё свалится столько всего за один совершенно ненормальный рабочий день. Но этого просто не могло быть, чтобы я что-то чувствовала к… Северусу Снейпу, моему когда-то презираемому учителю Зелий.

Учитель Зелий.

P.M. [Potions master]

Гадство.

Какая же я идиотка! Я получила первое послание от P.M. за день до того, как узнала, что Хогварц был подключён к сети. И как же я никогда даже не подумала о том, что мой друг по электронной переписке мог быть в Хогварце? Или подумала, но просто не хотела этого знать?

И, кстати сказать, теперь, когда на меня снизошло это чрезвычайно неудобное озарение, что мне с ним было делать?

Кому: pm@ministry.gov.uk
От: sparky@ministry.gov.uk
Тема: Спасибо
Дата: 9 апреля, 2004

Спасибо за ответ. Он разъяснил мне даже больше, чем вы себе это представляете. Я решила воспользоваться вашим советом и уже договорилась встретиться завтра с человеком, который предложил мне работу. Конечно, я сообщу вам о своём решении, но сейчас нахожу, что больше склоняюсь к чувствам.

Я отправила письмо, после чего обратила свой взор на другую проблему. Чтобы встретиться с Дамблдором, я взяла выходной, так что теперь нужно было действовать и сообщить об этом Питеру. Я ждала этой беседы без всякого воодушевления.

Тем вечером мы ужинали вместе у меня, хотя лучше было бы сказать «у нас», учитывая то количество времени, которое Питер здесь проводил. Только добравшись до десерта, я смогла собраться с духом и, наконец, поднять эту тему, стараясь, чтобы это звучало как можно более небрежно.

— Я сегодня получила сову от профессора Дамблдора.

— Правда? У него что, какие-то неприятности с компьютерами?

На это я улыбнулась.

— Понятия не имею. Даже если и так, Дамблдор об этом не упоминал. Я вообще сомневаюсь, что он в них разбирается.

— Наверное, ты права. Как там говорится… Не учите старую собаку новым трюкам.

— Слышал бы директор, как ты называешь его старой собакой, — я мысленно хихикнула.

— Ну, уж в лицо бы ему я, конечно, это не сказал, — согласился Питер. — Так что он хотел?

— Гхм, он предложил мне работу.

— Правда? Ну, это комплимент. А что именно?

— Заклинания. Профессор Флитвик увольняется.

— Вот это да. Не представляю, как там будет без него. Он там был всегда, — заметил Питер. — Ну и как, легко было дать ему от ворот поворот?

— Эээ, честно говоря, нет. Я собираюсь завтра с ним встретиться, разузнать побольше.

Питер поставил свое мороженое и уставился на меня.

— Ты, наверное, шутишь.

Я подняла бровь.

— Нет, — медленно сказала я. — Вообще-то не шучу. Разве похоже, что я шучу?

— Гермиона.

Питер закатил глаза, и секунду я испытывала непреодолимое желание выцарапать их. Я была ужасно зла и не представляла, с чего бы это. Да, Питер оказался снисходительным мерзавцем, но он подумал о том же самом, о чём и я, когда получила сову. Запершись в Хогварце, погубила бы свою карьеру, и прекрасно это понимала. Но это было моё решение, а почему-то в последнее время я принимала всё меньше и меньше самостоятельных решений. Внезапно почувствовала удушье от того, что у меня в ванной лежит зубная щётка Питера, а в шкафу — его сменные мантии. И когда это произошло? Мы действительно что-то решили, или просто позволили себе медленно плыть по течению? Как бы там ни было, я не считала, что так и должно быть.

Когда снова открыла рот, у меня был убийственный голос.

— Питер, пожалуйста, не разговаривай со мной так, как будто я ребёнок и не в состоянии принимать свои собственные решения. Просто собираюсь побольше выяснить насчёт предложения директора. Я приму решение, когда всё разузнаю.

— Ты примешь решение, — огрызнулся он. — А как насчёт меня? Меня не берут в расчёт?

— Я думала, ты захочешь, чтобы я выбрала то, что сделает меня счастливее.

Согласна, — прием запрещённый, но он первый начал!

— Нет, если это означает переезд в Шотландию! Или ты об этом забыла?

— Нет, Питер, — я стала капать ядом. — Ты, похоже, решил, что Гермиона вдруг совсем в маразм впала, но представь себе, я ещё в состоянии вспомнить, что Хогварц в Шотландии. А ты вот, кажется, забыл, что мы — маги. И в Хогсмид ты за пять секунд сможешь аппарировать. Можно подумать, что я заставляю тебя пешком идти всю дорогу!

— Гермиона, очнись! Ты же сама знаешь, что ничего, как было раньше, не останется. Тебе никогда не приходило в голову, что ни один преподаватель не женат? А знаешь, почему? Я в ноябре застрял в Хогварце на неделю, так у меня чуть крыша не поехала — ну ведь тоска зелёная! Да там, кроме студентов, самый молодой — Снейп, с ним ты, что ли, будешь лясы точить?

Ну, этот удар попал в цель, пусть даже Питер об этом и не знал. И не узнает. Хватит того, что придётся признаться… ну, во всём. Самой бы ещё это «всё» усвоить. И не объяснять же Питеру, что на следующий день я собиралась в Хогварц в основном из-за Снейпа. Я хотела выяснить подробности насчёт работы, но ещё больше я хотела знать, сохранится ли в беседе с глазу на глаз та непринуждённость, с которой мы общались с профессором по электронной почте.

— Питер, ну сейчас-то чего об этом волноваться? Я ведь ещё даже не встречалась с профессором Дамблдором. — Я попыталась пойти на мировую, но, кажется, попытка провалилась.

— Ты с ума сошла! — огрызнулся он. — Бросать Министерство ради Хогварца! Да это будет самая большая ошибка в твоей жизни! Дура ты, если даже думаешь об этом!

Кое-что я никогда и никому не позволю о себе говорить, и «дура» — как раз из той же оперы. Питер, конечно, этого не знал, потому что, если честно, он вообще меня не знал — это вдруг стало совершенно ясно. От бешенства я лишилась дара речи, и, когда вновь его обрела, мой голос был чуть громче шёпота.

— Ты только что назвал меня дурой?

— Ты же знаешь, что я имел в виду, Гермиона. Конечно, не дура. Просто я, хоть убей, не понимаю, чего ты так за это уцепилась?

— Питер, наверное, не стоит это продолжать, — медленно сказала я.

— О чём это ты?

Я сделала широкий жест, охвативший и его, и все остальное.

— Обо всём. О нас.

— Ты что, расходишься со мной из-за этого? Гермиона, да у тебя не…

Он остановился как раз вовремя. Видно, всё-таки усвоил урок, как меня не надо называть, но его намерения были совершенно очевидны. Теперь я была не только дурой, но ещё и психбольной.

— Питер, можно я у тебя спрошу кое о чём? Какой у меня любимый цвет?

— Что?

— Или где отпуск люблю проводить, а? Что мама всегда готовила мне на день рождения? А как я в семь лет руку сломала?

Питер выглядел так, словно собирался схватить меня и собственноручно доставить в больницу Св. Мунго.

— Откуда я знаю? Ты никогда мне ничего такого не рассказывала.

— Да ты никогда и не спрашивал, — уныло заметила я. — Мы только и говорим, что о компьютерах, работе и… А собственно, больше ни о чём.

— Это называется общими интересами, Гермиона. Считается, что это хорошо.

— Извини. Мне этого недостаточно.

— Поверить не могу, ты это серьёзно?

Кажется, он был потрясён и слегка разозлён, но вовсе не убит горем. Я тоже не ощущала никакой особой скорби, и это лучше всего доказывало, что всё делаю правильно.

— Совершенно серьёзно, — заверила я. — Думаю, тебе стоит уйти.

У него на лице появилось какое-то неприятное выражение.

— Что с работой?

— А что с ней?

— Ты же моя начальница. Полагаю, я уволен?

Я ушам своим не поверила. Какое оскорбление! Неужели он и в самом деле мог подумать, что я…

— Не представляю, как тебе такое даже в голову могло прийти. Кажется, что ты и впрямь меня не знаешь!

— Похоже на то, — бросил он. — Похоже, я вообще тебя не знаю.

Он начал собирать свои вещи, беспорядочно расхаживая по квартире взад-вперёд и выхватывая то одно, то другое, а потом ушёл, хлопнув дверью и не сказав ни слова.

Я села на диван и несколько мгновений осваивалась с тишиной, затопившей квартиру. На глаза мне попалась ваза с полураспустившейся алой розой — Питер принёс мне её два дня назад. Сейчас она выглядела несколько потрёпанной, как и наши отношения… нет, всё-таки не совсем так. Я достала палочку, и через секунду роза стала потрёпанной и чёрной.

Вот. Так гораздо лучше.

Я слегка улыбнулась собственному чудачеству, а потом пошла принять ванну, рассудив, что день был даже более напряжённым, чем предполагалось. И, погрузившись в пену, только и думала о том, с каким удовольствием завтра отправлюсь в Хогварц.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Я тщательно оделась — потому что шла на собеседование и потому что надеялась увидеть P.M., и хотела выглядеть как можно лучше. (Да, я все еще думала о нем в основном как о P.M., а не как о реальном человеке, которым теперь его считала.) Так что я потратила массу времени на укрощение своих волос, решив не укладывать их, а оставить распущенными, и выбрала самую элегантную рабочую мантию. Отражение в зеркале меня не совсем удовлетворило, но когда бы это я оставалась довольна. Наконец я решила, что выгляжу настолько хорошо, насколько это для меня возможно, и так и оставила.

Я аппарировала в Хогсмид и, выйдя за ворота, почувствовала прежний трепет, когда замок вдруг заполнил собой горизонт, господствуя надо всем со странной смесью основательности и изящества. В это мгновение я не думала ни о Снейпе, ни о работе, ни о чем-нибудь еще, кроме того, как сильно я люблю Хогварц, и сколько он все еще значит для меня. Я остановилась на минуту, просто осмотреться, и всколыхнулась многолетняя боль, когда взгляд мой упал на старую хижину Хагрида на краю леса. Я мельком подумала, живет ли там сейчас кто-нибудь, но потом встряхнулась и пошла дальше. У меня встреча, в конце концов, и не дело заставлять директора ждать.

Когда я прошла через громадный парадный вход, в замке царила тишина: понятно, все должны быть на занятиях. Я подошла к кабинету Дамблдора и, чувствуя себя глупо, произнесла пароль, который он дал мне — «Птичье молоко».

— Мисс Грэнджер. — Дамблдор встретил меня в дверях сердечной улыбкой и очень пушистым поцелуем в щеку. — Как чудесно снова вас видеть.

— И вас тоже, сэр, — ответила я, садясь на предложенный им стул. — Я очень удивилась, когда получила вашу сову.

— Ну, признаться, ваш быстрый ответ меня приободрил, — сказал он с улыбкой. — Я не смел и надеяться, что вам это будет интересно, но вы были первой, о ком я подумал, и я решил, что попробовать не повредит.

— Разве вы не хотели… ну, побеседовать со мной? — удивленно спросила я. — Неужели вы только обо мне и подумали?

— Работа ваша, если вы хотите, — сказал он просто. — Я договорился об этой встрече, чтобы вы могли побеседовать со мной, если хотите, а мне бы хотелось, чтобы вы встретились после обеда с профессором Флитвиком — у него будет свободное время — и он ответил на все ваши вопросы уже по программе.

— Вот это да. — Знаю, это звучало глупо, но меня совершенно потрясло, что Дамблдор так в меня верил, хотя не видел много лет.

Директор усмехнулся.

— Вы были незабываемой студенткой, мисс Грэнджер, да вы и сами это знаете, а я следил за вашими успехами все эти годы. Не сомневаюсь, что вы будете для нас огромным приобретением.

Я почувствовала себя весьма польщенной, а потом, уже вникая в подробности, поняла, что работа и в самом деле мне подходит. Зарплата, правда, поменьше министерской, но зато не нужно будет тратиться на квартиру. У меня не будет деканских обязанностей профессора Флитвика, и все, о чем мне придется позаботиться, так это о подготовке к занятиям. Чем дольше мы это обсуждали, тем больше мне это нравилось; за разговорами незаметно пролетело два часа, и не успела я опомниться, как уже пора было идти обедать.

Я так увлеклась обсуждением, что на время забыла о Снейпе, но профессор Дамблдор упомянул, что пора обедать, и я, поняв, что увижу его через несколько минут, мгновенно разволновалась до смешного. Мы вместе спустились в Большой Зал, и я была уверена, что всем в замке слышно, как бешено колотится у меня сердце. Вряд ли от директорского внимания ускользнуло, что у меня вдруг перехватило дыхание, но даже всеведущий Альбус Дамблдор не подозревал о причине моего смятения.

Однако он ободряюще улыбнулся мне, проходя в двери Большого Зала и приближаясь к учительскому столу.

— Все будут счастливы вас видеть, — сказал он.

— Могу себе представить, — пробормотала я, уже высматривая худощавую фигуру в черном.

Его там не было.

Его не было там, и у меня подкосились ноги от облегчения и разочарования одновременно, но я почти взяла себя в руки, пока здоровалась с бывшими преподавателями, которые с воодушевлением меня встретили. Профессор Макгонаголл посадила меня рядом с собой, и, разговаривая с ней, я вдруг услышала, как профессор Дамблдор спросил, где профессор Снейп. Боюсь, мне не удалось скрыть своего интереса к ответу мадам Помфри.

— Сегодня утром у него на уроке был несчастный случай, — вздохнула она. — Взорвался очередной котел. Три хаффлпаффца у меня в больнице, а Северус, наверное, наводит порядок.

— А, ну, весь в трудах праведных, — философски заметил Дамблдор. — Надеюсь, студенты не слишком пострадали?

— Нет, — заверила его мадам Помфри. — К вечеру они будут совершенно здоровы.

После этого все вернулись к еде и беседе, но у меня кусок в горло не шел, да и слушала я вполуха, сосредоточившись на том, что мне совершенно необходимо было видеть профессора Снейпа. Мое первоначальное облегчение стало уступать место разочарованию, и я осознала, что просто не в состоянии уехать из Хогварца, не увидев его. Профессор Дамблдор выглядел явно озадаченным, когда я извинилась за то, что рано ухожу с обеда, и заявила, что хотела бы прогуляться в одиночестве. «Так, вспомнить старое», — сказала я.

— Конечно, моя дорогая. Когда закончите, найдите меня, пожалуйста, и мы продолжим наш разговор. — Он глянул на меня с легким неодобрением поверх своих очков, и я была ему благодарна за то, что он не стал задавать вопросы, на которые было бы неудобно отвечать.

Из Большого Зала я почти выбежала. Я не знала, были ли у Снейпа занятия после обеда, но хотела провести с ним несколько минут до того, как в класс хлынут студенты. Я спустилась в подземелья и остановилась у двери. Потом открыла ее дрогнувшей рукой.

Он расправился с большей частью погрома на полу и на партах и, направив палочку в потолок, хмуро отчищал его одним заклинанием за другим. Я стремительно окунулась в свои школьные дни и внезапно прониклась острым сочувствием к ученику, послужившему причиной этого безобразия.

Краем глаза он заметил меня и опустил палочку, но стал даже еще более не в духе, чем был, если такое вообще возможно. Не очень-то многообещающее начало.

Он выглядел иначе — лучше, чем тогда, когда я видела его в последний раз, в конце войны, которая была тяжелой для всех, но, наверное, тяжелее всего для Северуса Снейпа. Теперь он уже не казался таким исхудавшим, как тогда, и скулы уже не были так резко обозначены, но я заметила на лице несколько морщин, которых прежде там не было. В волосах, более чистых, чем я это помнила, поблескивали серебряные нити, и седина как-то смягчала его, придавая своеобразие господству черного, обрамлявшего лицо. Казалось, он заботился о себе. Конечно, он не стал симпатичнее, но выглядел более здоровым и бодрым, чем во времена моей учебы.

— Добрый день, профессор, — сказала я.

— Мисс Грэнджер. — Холодный официальный тон. — Чем могу помочь?

— Я, ммм, просто зашла поздороваться. — За этим заявлением последовал взгляд, исполненный глубочайшего скептицизма. — Я обедала вместе с преподавателями. А вас, э-э, там не было.

Он бросил взгляд на потолок.

— Разумеется, не было. Как видите, я имел дело с ежедневным бедствием.

— Очередной взрыв? — я отважилась улыбнуться, хотя это было все равно, что улыбаться каменному изваянию.

Он не стал утруждать себя ответом.

— Уж простите, но трудно поверить, что вам так не хватало за столом моего общества, что вы пошли меня искать и даже спустились сюда. Времени у меня мало, а дел много. Ну, так что, черт возьми, вас сюда привело?

— Я приехала в Хогварц обсудить, стоит ли мне преподавать Заклинания, когда профессор Флитвик уволится, — сказала я. У него слегка расширились глаза — первый раз он хоть как-то отозвался на мои слова; наверное, не знал, что профессор Дамблдор договорился о беседе на сегодня.

— Не думал, что вас это заинтересует. Я слышал, что у вас большое будущее в Министерстве.

— Да, наверное, — согласилась я. — Но я… так сентиментальна… и так привязана к Хогварцу. Друг… посоветовал мне встретиться с профессором Дамблдором и выяснить подробности, прежде чем что-то решать.

Школьницей я бы, конечно, не обратила внимания на едва уловимую напряженность его позы и то, как еле заметно сузились его глаза. Тогда я не обращала внимания на такие тонкости и была весьма восприимчива к театральным жестам. Думаю, это одна из многих причин, по которым я никогда не понимала Северуса Снейпа, человека, чьи реакции зачастую были так же едва уловимы, как и изменения в изысканных зельях, которые он варил с таким мастерством. Он научил меня с первого взгляда определять, в какое зелье добавлена одна-единственная златоглазка, а в какое нет. Он мог с другого конца комнаты определить, в каком котле варево перекипает через край и угрожает испортить потолок. Его жизнь походила на его искусство, в котором были не бросающаяся в глаза точность и тихий шепот заклинаний. С Северусом Снейпом, если вы не обращали внимания на мельчайшие детали, вы не замечали и всего человека.

Но я была вся внимание, и поняла по тем едва уловимым жестам, что мой намек был понят, и теперь мы стояли друг перед другом разоблаченными. Сердце у меня снова колотилось где-то в горле, и наверняка все чувства были написаны у меня на лице, но я все равно не сводила с него глаз, ожидая, что же он скажет. Непонятно, на что я рассчитывала — на что-то вроде примирения или, может, веселья по этому поводу.

Что я получила, так это еще больше фирменной снейповской холодности. Легкое покашливание, словно у него запершило в горле, а потом:

— Позвольте узнать, и зачем же вам понадобилось спускаться сюда и рассказывать все это мне?

Я поняла, что моя поездка была напрасной.

— Незачем, — еле слышно согласилась я, мотнув головой. — Извините за беспокойство.

Я повернулась, чтобы уйти, и думаю, только тогда осознала, сколько это значило для меня — все это, начиная практически с первых посланий, которыми мы обменялись, и до того мгновения, как он указал мне на дверь.

Я действительно этого не понимала.

Я сама себя вводила в заблуждение, считая, что люблю Питера, и все это время была влюблена в кого-то другого, того, кто явно ничего подобного не чувствовал.

Даже тогда, подумалось мне, он мог бы остановить меня. Мог окликнуть. Если бы это был фильм, или один из маминых любовных романов, то эта сцена как раз так бы и выглядела. Но Северус Снейп совершенно не похож на героя-любовника, и он не произнес ни слова.

Я взялась за ручку двери и перед тем, как переступить порог, сказала, не оборачиваясь:

— Спасибо, профессор. Теперь мне легко будет принять решение.

* * *
Все это в прошлом, так что обойду молчанием то, как я мрачно возвращалась наверх с оборвавшимся сердцем и разговаривала с Дамболдором и профессором Флитвиком о работе, как будто и в самом деле собиралась за нее взяться. Я, конечно, обещала все обдумать. У них обоих утром сложилось впечатление, что я увлеклась будущей работой, и нельзя же было, вернувшись с короткой прогулки, просто так взять и отказаться. Поэтому я сказала все, что полагается, поблагодарила за потраченное на меня время, а затем пошла в Хогсмид и аппарировала домой.

Дома все было отлично, и Косолапсус мне весьма обрадовался, но одинокая зубная щетка в ванной напомнила, каких дел я натворила с Питером. Теперь, когда вопрос о работе в Хогварце был снят с повестки дня, я вдруг вспомнила, почему в служебных романах было мало хорошего. Столкновение с Питером на следующий день грозило обернуться кошмаром, а хуже всего было то, что остальные, вероятно, будут на его стороне, когда выяснят, что я по-настоящему думала об уходе.

За двадцать четыре часа я умудрилась совершенно запороть две работы. Это явно был своеобразный рекорд.

Я выпустила Косолапсуса на балкон на вечернее свидание, а потом рухнула на диван и вытащила палочку, чтобы призвать бокал и бутылку. Обычно я не пользуюсь магией, если что-то могу сделать сама, но в ту минуту я чувствовала себя совершенно неспособной подняться с дивана.

Через два часа я и впрямь была на это неспособна, так что на следующее утро проснулась на том же самом диване и все еще одетая, но с головной болью и котом, безуспешно демонстрировавшим мне свое раздражение.

Я как-то дотащилась до работы и проскользнула мимо Брюса и Джойс, которые уже были в лаборатории, только кратко поздоровавшись. Они не пошли за мной в кабинет выяснять, что было не так, и это наводило на мысль, что Питер уже рассказал им по крайней мере о той части катастрофы, в которой он лично принимал участие.

Эта теория подтвердилась, когда, пожавшись в дверях, ко мне зашла Эми.

— Ммм, Гермиона? Питер просил передать, что ему сегодня что-то надо сделать в отделе Исполнения законов, наверное, там какие-то неполадки в сети.

— Прекрасно.

Я освобождающе махнула ей рукой. Сомневаюсь, что нужно было что-то исправлять в сети, но услышав, что у Питера хватило здравого смысла не показываться мне на глаза, я стала к нему более снисходительна.

— Как прошло твое вчерашнее собеседование? — спокойно спросила Эми. У меня снова вспыхнуло раздражение на Питера — неужели нужно было все выкладывать? — но я понимала, почему она хотела это знать. В нашей тесной компании уход одного сказывался на всех. Но что же ответить?

— Само собеседование прошло хорошо, — сказала я. — Но думаю, что останусь здесь. Просто я хотела все разузнать перед тем, как принимать решение.

Она улыбнулась мне, и я почувствовала, что как минимум три четверти моих сотрудников простят мое вероломство. Конечно, ссору с четвертым нельзя было сбрасывать со счетов, но, может, немного отдохнув друг от друга, мы смогли бы по крайней мере быть взаимовежливы. Во всяком случае, я на это надеялась.

Эми ушла, а я повернулась к компьютеру и машинально проверила почту.

Шесть сообщений, пять из которых от Артура, и ни одного от P.M. Не помню, сколько раз я проверяла утром свою электронную почту, ожидая письма от P.M., но, так ничего и не получив, вдруг почувствовала, что из меня будто выкачали весь воздух. Все, на что меня хватило, это удержаться от того, чтобы уронить голову на стол и зарыдать. Я была так сосредоточена на нашей злополучной встрече, что совершенно забыла, сколько значила для меня наша переписка, а теперь, кажется, я лишилась и ее. Я каким-то образом умудрялась устраивать бедствие поистине из каждой стороны своей жизни. Для полного счастья мне теперь не хватало только грандиозной ссоры с Гарри и Роном.

Около часа я провела, пристально глядя на монитор и поминутно проверяя почту, но от P.M. так ничего и не пришло. Я все больше и больше разъярялась — да как он мог так со мной поступить, а потом замолчать? Как он посмел, после всего, чем мы поделились друг с другом за последние четыре месяца?

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Кому: pm@ministry.gov.uk
От: sparky@ministry.gov.uk
Тема: Решение насчет работы
Дата: 10 апреля, 2004

Обещала сообщить вам, что решу насчет работы, так что выполняю свое обещание. Я очень волновалась, когда пошла на собеседование, потому что, как вы знаете, вернулась в то место, где когда-то была счастлива. Но и радовалась, что смогу там встретиться с другом. К сожалению, когда я пошла с ним повидаться, стало ясно, что он меня таковым вовсе не считает.
Работа меня устраивает, и об этой ерунде я упоминаю только потому, что далека теперь от сентиментальности, поэтому решила отклонить предложение и остаться там, где и сейчас.

К моему великому изумлению, я почти сразу же получила ответ.

Кому: sparky@ministry.gov.uk
От: pm@ministry.gov.uk
Тема: RE: Решение насчет работы
Дата: 10 апреля, 2004

Вы, конечно, все обдумав, нашли правильное решение. Однако я бы посоветовал дать вашему другу презумпцию невиновности. Вполне возможно, он был так поражен вашим внезапным появлением, что умудрился повести себя вовсе не так, как мог бы при других обстоятельствах. Во всяком случае, предлагаю над этим подумать.

Кому: pm@ministry.gov.uk
От: sparky@ministry.gov.uk
Тема: RE: RE: Решение насчет работы
Дата: 10 апреля, 2004

Вы думаете, он вел бы себя по-другому, если бы его предупредили? Что же, вполне возможно, хотя все выглядело так, словно я была решительно неприятна.

Кому: sparky@ministry.gov.uk
От: pm@ministry.gov.uk
Тема: RE: RE: RE: Решение насчет работы
Дата: 10 апреля, 2004

Я очень сомневаюсь, что вы были неприятны. Одни легко справляются с неожиданностями, а другие ведут себя как невоспитанные идиоты. Подозреваю, что ваш друг принадлежит как раз к последним, и был бы признателен за ваше прощение в этом неудачном вопросе.
Смените обстановку, чтобы поразмыслить. Не исключено, что вам поможет, если вы ненадолго уйдете из министерства. Я, например, когда хочу, чтобы у меня прояснилось в голове, часто иду в маленький трактир недалеко от места, где я работаю. По субботам я там обедаю и наслаждаюсь переменой декораций.
Опять же, я только предлагаю над этим поразмыслить. Не хочется думать, что этот друг оттолкнул вас от работы, которая вам нравится.

Я собралась было нажать «ответить», но потом придумала кое-что получше. Да, обычно я старалась оставить последнее слово за собой — собственно, с этого все и началось — но иногда молчание куда как действеннее. В ту минуту я не без удовольствия представила себе, как он ждет меня в «Трех метлах», не зная, приду ли я вообще. От третьего лица он извинился недурно — у меня вдруг воскресла надежда, но я все еще помышляла о достойном отмщении.

Так что я пойду, но слегка опоздаю, чтобы он немного помучился. Обед в Хогварце был в полдень, так что я подойду к 12:15. Я решила, что после того, как он со мной обошелся, пятнадцать минут неопределенности для Северуса Снейпа будет еще слишком хорошо.

Каким же разочарованием — и это еще мягко сказано — было прийти и обнаружить, что его там вообще нет. Может, он уже ушел? В этом можно было убедиться, только спросив Росмерту, если не сказать «воззвав». Нет, он же говорил, что будет тут обедать, а никто не может пообедать в «Трех метлах» за 15 минут. Наверное, он просто опоздал. Я села в углу так, чтобы была видна дверь, и стала ждать. Подошла Росмерта, поздравила с возвращением в Хогсмид, а потом принесла приветственный стакан вина.

— Ваш друг, должно быть, задержался, — сочувственно сказала она. — Вы уверены, что ничего не хотите?

— Нет, спасибо, — пробормотала я. У меня комок стоял в горле, похоже, я собиралась расплакаться, но решила, что не стоит это делать прямо в «Трех метлах». — Думаю, я просто пойду домой.

Она бросила на меня исполненный сочувствия взгляд — видно, подозревала, что это была не просто обычная деловая встреча — и оставила меня за пустым столом. Я допила свое вино и решила наведаться в туалет перед тем, как аппарировать домой.

И выходя оттуда, в один из самых прозаических моментов своей жизни, я буквально врезалась в Снейпа. Так бы и упала ему прямо под ноги, если бы он не ухватил меня за плечо и помог удержать равновесие.

— Опять вы умудрились удивить меня, мисс Грэнджер, — сказал он, и я, наверное, первый раз в жизни увидела, как резкие черты лица Снейпа смягчаются, почти приближаясь к улыбке.

— Совершенно взаимно, профессор, — выдавила я, хотя от удивления, не говоря уж о смущении, чуть не забыла английский язык. Нужно какое-нибудь слово посильнее, чем «покраснела», чтобы описать то, что случилось с моим лицом.

— Я собирался пообедать. — Темные глаза внимательно наблюдали за мной. — Не желаете присоединиться?

Наверное, теперь уже ясно, что мне можно доверить управление чем угодно, кроме моей собственной личной жизни, которую нужно держать от моей дурости как можно дальше. Вместо того чтобы сказать: «Да, с удовольствием», я глупейшим образом решила отомстить.

— Вообще-то я уже ушла.

Совсем уж скрыть, что это его задело, он не смог, но заметил бы это опять только самый внимательный. У него резко выступили скулы, и он слегка поклонился.

— Тогда до свидания, мисс Грэнджер.

Он повернулся, чтобы уйти, а я разрывалась между тем, чтобы с рыданиями рухнуть у туалета, и тем, чтобы аппарировать домой и вырвать себе язык. И впрямь неудивительно, что единственные успешные отношения в моей жизни были виртуальными. А когда я наконец по-настоящему открыла рот, все полетело в тартарары, и остаток дня я подбирала осколки.

— Профессор. — Пора проглотить свою гордость, Гермиона.

— Да? — Он остановился и посмотрел на меня с совершенно нечитаемым выражением лица.

— Извините, — сказала я. — Мелочные счеты.

Это было первое открытое подтверждение той игры, которую мы вели, и я не была уверена в его ответе. Мы оба прятались за своей анонимностью, но теперь пришло время избавиться от нее и посмотреть, был ли какой-нибудь шанс, что Гермиона Грэнджер и Северус Снейп смогут относиться друг к другу так же, как их двойники по переписке. Я затаила дыхание.

— Утром был несчастный случай, — мягко сказал он. — Девочка из Слизерина разбилась на тренировке по квиддичу. Ничего с ней, естественно, не случится, но мне пришлось идти в больницу, заполнять документы, извещать родителей — сами понимаете.

Я улыбнулась.

— Ваше приглашение пообедать все еще в силе, профессор?

— Конечно. — Он еле заметно улыбнулся — только краешек рта слегка дернулся — но я почувствовала, как меня затопила теплая волна облегчения и почти закружилась голова. К сожалению, когда у меня кружится голова, она не в состоянии следить за языком. Слова вылетают из меня, совершенно не фильтруясь в мозгу.

— А вы хорошо выглядите, — брякнула я, и, снова покраснев, закрыла лицо руками.

Я с облегчением услышала смешок, и когда рискнула взглянуть на него, он все еще улыбался.

— Ну что ж, спасибо, — заметил он. — Если бы вы не выглядели такой удивленной, я был бы польщен еще больше.

— Просто… когда я видела вас последний раз, в конце войны…

— Понимаю, — прервал он, и я видела, что это правда. — Я рад, что все кончилось, так же как и вы, насколько мне известно. Кстати, как поживает ваш друг Поттер?

— У него все хорошо. Они с Роном теперь в отделе Тайн — их Артур туда перевел. Со мной они ведут себя как мальчишки, но в своем деле явно разбираются, хоть и непонятно, в чем именно. По-моему, Гарри очень доволен, что его работа из разряда «совершенно секретно» — в газеты не попадает.

Он кивнул и, кажется, хотел еще что-то сказать, но передумал, когда ведьма бальзаковского возраста растолкала нас, целеустремленно промчавшись к туалету.

— Давайте сядем, не возражаете?

Мы нашли столик, и Росмерта наспех приняла наш заказ, зная, что меню никто не потребует. Она послала мне взгляд, исполненный пронзительного любопытства, и я поняла, что ей потребовался весь ее такт, чтобы не спросить меня без обиняков, не профессор ли Снейп тот самый «друг», которого я ждала.

Как только она ушла, мы, казалось, потеряли нить нашей предыдущей беседы и несколько минут раскладывали ложки с вилками и потягивали воду, уделяя этому гораздо больше внимания, чем нужно.

— Ну, — сказал он наконец. — Расскажите мне о вашей работе в Министерстве.

Я облегченно вздохнула, получив тему, которую обычно могла обсуждать, не выставляя себя полной дурой. Я начала с создания отдела и закончила недавней историей с компьютерами, сомнениями насчет сети и обучением колдунов и ведьм пользоваться новым оборудованием.

— Питер, понятное дело, занимался сетью — вы, наверное, встречались с ним, когда он был в Хогварце. А все остальные и я сама взялись за обучение и еще тысячу всяких мелочей. Теперь уже самое тяжелое позади, и мы потихоньку переходим к другим делам. Только Питер еще с компьютерами всю неделю работает.

— Этот Питер… из любопытства… как его фамилия?

— Марш.

— А, — он отвел взгляд, явно смутившись. — Так он и есть… ммм…

— Был, — сказала я, делая на этом ударение.

Он снова встретился со мной взглядом.

— Что случилось? Или я не должен спрашивать?

Я улыбнулась и слегка пожала плечами.

— Просто это было не то, — сказала я. — По-моему, все и так к тому шло, но когда он услышал, что я подумываю о работе в Хогварце, мы поссорились, и на этом все и закончилось. Не скажу, что очень жалею, правда, на работе у меня теперь неразбериха.

— Вы все еще думаете о работе в Хогварце? — Он, казалось, затаил дыхание.

— Ну, с каждой минутой это выглядит все привлекательнее.

— Альбус очень надеется, что вы согласитесь.

— Альбус? — Я едва не рассмеялась вслух, но все-таки сдержалась. Мне было позволено смеяться над ним в переписке, но непонятно, распространялось ли это правило на реального человека.

Хотя он, кажется, понял, что я его дразнила, и поднял бровь.

— Все остальные, конечно, тоже были бы рады вас видеть.

— Все остальные. — Я хихикнула — смешно же, в самом деле. — Ну спасибо, профессор. Приятно это знать.

— Ты больше не моя студентка… Гермиона. — На моем имени он запнулся, но потом взял себя в руки и продолжил. — Так как мы скоро можем стать коллегами, то можешь называть меня Северус.

— Северус, — произнесла я на пробу. — Надо привыкнуть, но спасибо.

— В этих обстоятельствах многое… можно посчитать привычкой, — сказал он, снова слегка улыбнувшись мне. Я стала опасаться, как бы не пристраститься к этой улыбке. — Мое поведение в подземельях на днях…

— Ты уже объяснил, — мягко перебила я. — Извини за столь неожиданное появление. Я должна была знать, что это вряд ли будет долгожданный приход.

— Нет. — Он покачал головой. — Откуда ты могла знать?

— Ты знаешь, откуда, — сказала я. — Оттуда же, откуда я знаю, что ты ненавидел брокколи, когда был маленьким. Оттуда же я знаю, что ты терпеть не можешь котов и восклицательные знаки и не одобряешь артурову защитную политику. Я, ммм…

Я снова глупо покраснела, но упрямо продолжила.

— Я знаю тебя, — сказала я наконец, — и думаю, что ты знаешь меня лучше, чем кто-нибудь еще. И уж конечно лучше, чем Питер, хотя мы виделись с ним каждый день.

Он кивнул, кажется, подтверждая справедливость моего заявления.

— Когда ты догадалась, что это был я?

— Только когда ты ответил на мое письмо насчет работы. То, что ты сказал, совершенно не вязалось со служащим Министерства, и всякие мелочи наконец-то сложились вместе.

— Ты, наверное, ужаснулась, — мрачно сказал он. — Твой презираемый учитель зелий…

— Я никогда не презирала тебя, — перебила я. — Не буду врать, что ты был моим любимым учителем, но во время войны моя неприязнь изрядно потеснилась. Согласна, я не так уж быстро… смирилась… с этой мыслью, но потом сразу написала профессору Дамблдору и решила поехать в Хогварц.

— Смирилась… Хорошее определение… — заметил он, криво усмехнувшись.

— Согласись, я тоже не была у тебя в любимчиках.

Он пожал плечами.

— Думаю, это относится ко всем… особенно к моим бывшим студентам. Я знал, естественно, что ты была одной них, это было очевидно, но по возможности старался об этом не думать.

— Это… беспокоит тебя? — На сей раз настала моя очередь затаить дыхание в ожидании ответа. Потому что мы, конечно, больше не говорили только о переписке. Она стала чем-то большим для меня, и я надеялась — о, как я надеялась! — что и для него тоже.

— А тебя? — ответил он вопросом на вопрос. — Я гораздо старше тебя…

— Меня это совершенно не беспокоит, — решительно сказала я — возможно, даже слишком решительно, потому что он усмехнулся.

— Спасибо, Гермиона, — сдержанно произнес он. — Твоя горячность в этом пункте убеждает сильнее всего.

Я опять покраснела.

— Не находишь, что по почте все гораздо легче?

— Да, — согласился он. — Но не уверен, что мы теперь сможем к этому вернуться. Не думаю, что это будет то же самое.

— Нет, — я покачала головой. — Не будет. Не будет этого… ну, достаточно, да?

— Да, — он снова улыбнулся мне, и на сей раз это была настоящая улыбка, осветившая все лицо, и я почувствовала, что неловкость между нами пропала. Я едва не упала от облегчения. Мы так и сидели там, улыбаясь друг другу как два идиота, а потом он взял мою руку и сжал в своей.

С этим простым жестом пришло чувство завершенности — чувство, что прошлое связало нас, вместо того, чтобы разделить. За разговором как-то незаметно соединилось то, что совсем недавно казалось совершенно несоединимым. Тот, кто был моим преподавателем, и тот, кто четыре месяца существовал только на экране компьютера. Все, что я узнала о нем за это время, внезапно наполнилось смыслом, теперь, когда я сопоставила это с тем человеком из плоти и крови, который держал меня за руку.

— Сегодня днем будет квиддичный матч, — сказал он наконец. — Не хочешь пойти со мной?

— Хочу, — ответила я, слегка пожав его руку. — Может быть, мне удастся поговорить с профессором Дамблдором. Надо же выяснить, когда мне приступать к работе.

* * *
Год спустя

Кому: sparky@ministry.gov.uk
От: pm@ministry.gov.uk
Тема: RE: Как дела?
Дата: 5 апреля, 2005

Рад слышать, что у тебя вполне приличный день. Я, однако, собираюсь уволиться при первой же возможности. Сегодня утром взорвалось три котла! (Великий Мерлин, я только что поставил восклицательный знак. Они явно сводят меня с ума.) «Они» — это, конечно, хаффлпаффцы-третьеклассники, которые не отличат драконью кровь от их собственного… ладно, ты же терпеть не можешь, когда я выражаюсь, так что воздержусь от завершения этой специфической мысли.
Потом у меня была схватка с Минервой из-за нескольких баллов, которые я сегодня утром снял с одного из ее любимых гриффиндорцев. Это был какой-то из близнецов Колльер — тот, который вчера сломал ногу на тренировке по квиддичу. Минерва утверждала, что я должен был просто не обратить внимания на то, что этот гаденыш на пять минут опоздал ко мне на урок. Это было самое противное столкновение. Клянусь, эта женщина наверняка где-то скрывает нескольких летучих обезьян.
А потом я зашел к нам и нашел там устроившегося на моей парадной мантии Косолапсуса. Дай-ка вспомнить… что ты там усмотрела в этом коте? Все то время, как я терплю его присутствие, мы еще и должны проверять по ночам, не ускользнул ли он куда-нибудь. Мысль о его с миссис Норрис потомстве просто невыносимо омерзительна.
Так что сама видишь, как у меня дела. Рад, что твои были несколько лучше, и только потому, что кому-то придется нас содержать, когда я уволюсь.

Кому: pm@ministry.gov.uk
От: sparky@ministry.gov.uk
Тема: Разглагольствующие мужья
Дата: 5 апреля, 2005

Искренне сочувствую насчет взрывов. Сам знаешь, как я рада, что не имею с ними дела, но сегодня утром у меня на занятиях с четвероклассниками было несколько весьма интересных последствий небрежных заклинаний. Три твоих слизеринки почти час были совершенно лысыми.
Что касается Дальтона Колльера… Северус, мальчик СЛОМАЛ НОГУ! Да, Поппи его подлечила, но нога еще немного воспалена. В этом я на стороне Минервы. По-моему, это смахивает на повод для гонений на Гриффиндор.
И, кажется, я уже упоминала, что коту физически невозможно спать на парадной мантии, которая, как положено, висит в шкафу. Это сделать просто нельзя. Согласна с твоим мнением насчет Косолапсуса и миссис Норрис, но я надеюсь, что его хороший вкус воспрепятствует налаживанию столь пагубной связи. Его последним увлечением была великолепная сиамка в соседней квартире. Очень сомневаюсь, что после нее он пойдет к миссис Норрис, какими бы холодными ни были ночи здесь в Хогварце.
Воздержись от увольнения, пожалуйста. Не то, чтобы я не хотела тебя содержать, но мне невыносима мысль, что придется оставлять тебя наедине с Косолапсусом на несколько часов подряд. Не имею ни малейшего желания лицезреть моего кота в виде ингредиентов для зелий, пусть даже он спит на твоей парадной мантии.

Кому: sparky@ministry.gov.uk
От: pm@ministry.gov.uk
Тема: Вероломные жены
Дата: 5 апреля, 2005

По-видимому, прошли те времена, когда мужчина мог обратиться к своей жене за поддержкой и утешением. Ты позволяешь оставаться моим слизеринкам лысыми целый час, и еще обвиняешь МЕНЯ в гонениях? Может, я и не преподаватель Заклинаний, но случайно знаю, что ты могла обратить это специфическое заклятье еще тогда, когда сама была четвероклассницей. И если мистер Колльер опоздает на мой следующий урок больше, чем на секунду, Гриффиндору придется найти способ вернуть в школу Поттера, если они хотят иметь хоть какую-то надежду завоевать кубок в этом году.
Коту в виде ингредиентов для зелий действительно физически невозможно спать на парадной мантии. Большое спасибо за отличную идею такого аккуратного решения проблемы с Косолапсусом.
Я воздержусь от увольнения, но только потому, что узнал, на какую ничтожную поддержку от жены могу рассчитывать. Это, конечно, моя слабость, но сегодня вечером я все равно надеюсь увидеть ее за ужином.

О-о-о! Этот человек ВСЕ ЕЩЕ приводил меня в бешенство! Если он думал, что одна приятная строчка из десяти избавит его от неприятностей…

Я нажала «ответить».

Кому: pm@ministry.gov.uk
От: sparky@ministry.gov.uk
Тема: RE: Вероломные жены
Дата: 5 апреля, 2005

По-видимому, мы страдаем от одной и той же слабости, поскольку я тоже надеюсь тебя увидеть. Непостижимо, но это так.
Самонадеянно предположу, что найду Косолапсуса в добром здравии, когда мы вернемся к себе сегодня вечером, и обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы убедить тебя в том, что день не так уж плох.

Ладно, он легко отделался… но по крайней мере последнее слово осталось за мной.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

А главное жизненно то как ))))) Когда прочитала про тетку, бегущую в туалет, сразу вспомнила про Макдональдс. особенно этому поспособствовало слово "целеустремленно". Вот реально после данного фанфика улыбаюсь как дура. А ведь была у меня когда-то похожая история, жаль, но закончилась не так хорошо, как эта.

Автор, надеюсь это не последнее творение, которым ты нас порадуешь? ;)) А то тут есть люди без знания иностранных языков. ( ой! кажется я себя выдала! ) Еще раз спасибо )))))

А насчет двух лет я ошиблась. Сейчас посмотрела источники, оказывается, фику уже 5-й год пошел. На "Народном переводе" стоит дата публикации - 08.09.2003.
Шедевр и нетленка, однако. ;)