Маркиза, спасибо за такой интересный перевод!

"Меня всегда пугало не то, что вокруг одни идиоты, а то, что вокруг идиоты с фантазией."© Астрея
Желания не соответствующие умственным, физическим и материальным возможностям называются «мечты» и рассмотрению не подлежат. © Астрея

Спасибо за этот замечательный подарок!

А подробно напишу в выходные, когда немножко отпустит реал.

Спустя несколько часов, после трех партий, Гермиона тяжело вздохнула – королева Северуса опять угрожала её королю.
- Почему вы так хорошо играете? Неужели, если я хоть раз выиграю, вас это убьёт? – пожаловалась она.
- Простите? Вы рассчитываете, я позволю вам победить? Зачем бы мне это делать? Желаете выигрыша, добивайтесь его собственными силами. Я не обязан вам его дарить.
- Конечно, нет. Если не заслужишь победу, удовольствия она не принесёт. Мне просто жаль, что я не могу вас обыграть.
Снейп самодовольно улыбнулся.
- Ну, моя дорогая, этого никогда не случится. Но хотелось бы узнать: если вы настолько не любите проигрыши, зачем настаивали на игре? Неужели не ясно, что вам меня не победить?
Гермионе очень хотелось стереть с лица мастера зелий довольную ухмылку, сопровождавшую его вопрос. Можно себе только представить, что за пытка ждала бы её, узнай Снейп, что его проклятая улыбка творит с ней. Ну, может быть, не в буквальном смысле, конечно, пытка, во всяком случае, не так как она себе её представляла.

- Я думаю, вам все должно быть ясно, Северус. Мне нравится проводить время с вами. И если это означает проигрывать в шахматы, то пусть так и будет. Я наслаждаюсь вашим обществом.
Она это заметила. Беглый отблеск неуверенности, замешательства и – возможно, что ей показалось – желания, промелькнул на его лице. Но все это моментально сменилось маской безразличия. Настолько быстро, что Гермиона уже сомневалась, не почудилось ли ей.
- Прекрасно, вы получили то, зачем пришли. Если у вас все, то позвольте вам заметить, что у меня есть дела, которым я обязан уделить внимание. Уверен, вы знаете, где выход.
Она отметила, что его тон стал намного резче и холоднее, чем был в течение всей их встречи. Гермиона мысленно вздохнула. Так хотелось, чтобы он это, наконец, прекратил. Каждый раз, стоило лишь намекнуть на чувства, Снейп сразу же умолкал, замыкался в себе и отталкивал ее. Ему все еще не удавалось полностью повергнуть ее в уныние, но пора было признаваться - все это уже начинало ее порядком утомлять. Она не знала, как достучаться до него.
- Нет.
- Простите?
- Я сказала «Нет».
- Профессор Грейнджер, вы хотите сказать, что не знаете, где выход из моего кабинета? Полагаю, вас можно поздравить. Вы сумели разрушить даже те ничтожно малые надежды, что я питал в отношении вас. Я уверен, хотя точно, конечно, не знаю, но все же надеюсь, что вы сможете без особых проблем найти выход.
- Нет, я не буду искать выход. Не потому, что не могу, заметьте. Просто не хочу.
- Откровенно говоря, не имеет значения, чего вы хотите. Ваше присутствие здесь не желательно, равно как и ваши требования. Если не желаете, чтобы вас выдворили силой, предлагаю уйти добровольно.
- Хорошо. Но я не уйду, пока кое-что не выясню. Если вы считаете, что должны выгнать меня, пусть будет так.
- И что же для вас настолько важно, что я должен и дальше терпеть ваше общество? В очередной раз, смею добавить.
Гермиона сделала паузу, прежде чем сказать. Она не была уверена, стоит ли об этом говорить. Снейп, безусловно, не готов. Но будет ли он когда-нибудь готов услышать это? Она просто не могла дольше ждать. Испробовала все, что можно, но мастер зелий по-прежнему отказывался признать или принять ее чувства, или свои собственные, если уж на то пошло. Пришло время быть честной и прямолинейной. В конце концов она гриффиндорка, и никогда не была сильна в утончённых играх разума.
Глубоко вздохнув, она произнесла:
- Я люблю вас.
Прежде, чем что-то было сказано или сделано, повисла долгая пауза. Но как только смысл произнесенного дошел до Снейпа, его лицо исказилось гневом, и он взревел:
- Пошла вон!
Гермиона слегка вздрогнула. Покорно вздохнув, встала, и вышла из кабинета.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Снейп смотрел, как она уходит, и спрашивал себя: почему вдруг стало так пусто? Ведь он должен быть счастлив, не так ли? Наконец-то он победил, избавился от нее, и на сей раз, он был уверен, уже навсегда. Тем не менее, удовольствия от успеха не было. Он ощущал только тяжесть.

Северус знал, почему так сделал. Знал, что поступил правильно. Знал даже прежде, чем стал отвергать ее. Прежде, чем попробовал так отчаянно разрушить то, что она испытывала к нему. Только вот не смог предугадать, что будет означать для него потеря Гермионы.
Он привык к ее присутствию, к постоянной болтовне, к широкой улыбке. Ее постоянные вопросы уже так не раздражали, как в те времена, когда она была студенткой Хогвартса. Она с готовностью бросала вызов его дурному настроению, резкой критике и холодному безразличию. И он причинил ей боль.
Но он сделает ей еще больнее, если признается в своих желаниях. Ему нечего ей предложить. Старый и сломленный. Пойманный в ловушку. Захваченный этим адским замком, его проклятым прошлым. Она молода и блистательна, у нее вся жизнь впереди. Она свершит великие дела, и он не посмеет стать тем, кто ее остановит.

Но сможет ли он без нее? Вернуться к своей одинокой жизни? Забыть то, что чувствовал, когда она улыбалась ему? Или когда вроде бы случайно касалась? Разве мог он забыть, как солнце сияло в ее растрепанных кудрях? Мог ли он забыть ее?
Северус встал и поспешно вышел из кабинета. Хотелось бежать вслед за ней, чтобы все объяснить, но он просто пошел к своей цели. Нельзя допустить, чтобы студенты увидели, что профессор Снейп как дурак несется по замку. Он быстро шел по длинным коридорам подземелий, но только несколько минут спустя заметил ее дикую гриву.
- Гермиона!

Замечательно, наконец-то она это сделала! Была с ним абсолютно честна и прямолинейна. И вот, пожалуйста, куда это ее привело. Гермиона блуждала по темным подземельям, чувствуя одиночество и опустошенность, такого она не помнила с шестого курса Хогвартса. Сама виновата, что выставила себя такой дурой, безжалостно думала она. Знала же, нельзя позволять себе хоть какие-то чувства к нему. Знала, что это опасно и глупо. Только сама себе причинила боль. Не существует причины, по которой Снейп откажется от своей одинокой жизни, отбросит прочь все недоверие, сломит свою оборону. На протяжении многих десятилетий, все это стало необходимой частью его жизни, гарантировало физическую и эмоциональную безопасность. Ведь знала же - он будет сопротивляться! В конце концов, Северус Снейп – это очень трудный человек!
Именно поэтому она и полюбила его.
Вокруг нее всегда были открытые люди. Она знала, что они думали и чувствовали. Она любила Рона и Гарри, но их предпочтения ни для кого не были тайной: квиддич, еда и женщины. (Ладно, Гарри был намного серьезней и сложнее, чем Рон, но все же...) Северус же был окутан тайной. Он был загадкой. И проницательной Гермионе очень хотелось разгадать эту сложную шараду.

Нет. Конечно, она любила Снейпа не за это. Ее вел не азарт игрока. Именно поэтому она стала искать его общества, когда начала преподавать в Хогвартсе. Она должна была узнать, чем он дышит. Увидеть, выдаст ли он хоть когда-нибудь, о чем в действительности думает. Она должна была выяснить.

И, наблюдая за ним, она узнала очень многое. Узнала, что он так же любил читать, как и она, хотя предпочитал документальную литературу, считая романы чересчур сентиментальными. Узнала, что он редко баловал себя алкоголем, - после всех десятилетий, проведенных на положении шпиона, он все еще не позволял себе терять бдительность. Обнаружила, что Снейп обладал приятным чувством юмора, так хорошо скрытым за его сарказмами. И еще она узнала, что, несмотря на все его усилия скрыть это, профессор зельеварения действительно беспокоился о своих студентах. Не то, что бы он всерьёз интересовался их личной жизнью, но безопасность «малолетних оболтусов» заботила его намного больше, чем она могла от него ожидать.
Она не хотела влюбляться. Все, о чем она мечтала, – стать его другом. И вот теперь все так глупо разрушила. Влюбившись в него, несмотря на всю свою логику.
Пытаясь подавить жестокие мысли, Гермиона вытерла одинокую слезу со своей щеки. Она уже хотела было отправиться в «Три метлы» и с горя напиться, когда услышала его голос:
- Гермиона!

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Она резко остановилась. Часть ее требовала немедленно уйти. Она не выдержит сейчас его едких комментариев. Не сможет противостоять усмешке, которая, Гермиона была уверена, уже красуется на его лице после того, как она открыла ему свои чувства.
Но едва услышав голос Снейпа, она больше не могла заставить свое тело удаляться от него. Не могла вынудить ноги нестись поскорее из подземелий, подальше от его оскорблений.
- Гермиона! Подождите!
Она остановилась, искренне надеясь, что мольба, прозвучавшая в голосе Снейпа не только игра ее воображения.
Но едва Грейнджер обернулась, Северус сразу потерял всю способность нормально соображать. Он никогда не знал, как правильно сказать нужные слова. Даже не попытался продумать, что будет ей говорить. Как влюбленный дурак бросился вслед за ней. Снейп смотрел на женщину и впервые за долгие годы не мог подобрать нужных слов.
- Мисс Грейнджер, - неловко выдавил он без единой эмоции в голосе.
Она ощетинилась. Мало того, что он так яростно отверг ее признание. Неужели нельзя было оставить ее спокойно зализывать раны? Нет, надо было пойти за ней с единственной целью – мучить дальше. Такого она не потерпит ни от кого.
- Что?! – пронзительно вскричала Гермиона, - да как вы смеете? Вы, самодовольный, саркастичный негодяй! Как смеете вы следовать за мной после того, как вышвырнули меня?! Да еще и называете меня «мисс Грейнджер» этим колким как шило в заднице тоном? После того, как я только что, мать вашу, сказала, что люблю вас? Я всегда знала, что вы настоящий ублюдок, но так себя вести, низко даже для вас, Снейп!
Ей хотелось сбежать из замка, подальше от сальноволосого мерзавца. Она чувствовала, что теряет контроль над собственным волшебством. Нельзя этого допустить. Она уже потеряла всякое достоинство, не стоит терять еще и работу.
Снейп пытался прервать ее гневную тираду, но успокоить возмущенную Гермиону Грейнджер было все равно, что остановить стадо фестралов перед кровавым бифштексом. Она абсолютно права – он действительно ублюдок. Но ведь по каким-то причинам она его любит. Снейп не мог позволить ей уйти, не сейчас, когда она думает, что он последовал за ней только с одной целью, - еще помучить. Не сейчас, когда она считает его старым идиотом-садистом.
Северус схватил Гермиону за руку и развернул к себе. Он чувствовал, что она так и пышет гневом, и понимал: секунда, не больше – и она оторвет ему яйца.
- Отпустите меня!
- Нет. Совсем недавно прекрасная молодая ведьма сказала мне, что не уйдет, пока все мне не выскажет. Теперь я хочу сделать то же самое. Вы останетесь здесь в этом проклятом, темном подземелье, пока я не выскажу все. После этого можете делать, что пожелаете.
- Нет. Вы не имеете права приказывать мне, что делать. Вы мне больше не учитель, и я не буду стоять здесь и терпеть ваши издевательства, только потому, что я могу испытывать хоть какие-то человеческие чувства. Отпустите меня!
Снейп вздохнул.
- Глупая девочка.
И поцеловал ее. Северус попытался вложить в поцелуй все чувства, которые испытывал к ней, все слова, которые не мог ей сказать, все свои желания. Вероятно, он должен был быть нежен, но он не такой человек. Вместо этого он буквально пожирал ее рот, надеясь, что Гермиона поймет то, что хотели сказать его сильные губы. Он целовал ее, вкладывая в поцелуй всего себя. Провел языком по губам, заставляя ее приоткрыть рот. Захватив зубами нижнюю губу, стал нежно ее посасывать. Он сделал все, что мог, чтобы убедить, заставить понять.
Она не успела сообразить, что произошло, как Северус прижал ее к стене. Его руки зарылись в волосы женщины, и глубокий стон сорвался с его губ прежде, чем Гермиона сумела оттолкнуть его.
- Остановитесь! Я вам не девочка на один раз. Вы не имеете права использовать мои же чувства против меня.
- Гермиона, вы можете помолчать и выслушать меня? Я стар и сломлен. Я прожил в одиночестве больше лет, чем вы живете в этом мире. Видел такое, что съежился бы от ужаса даже дьявол. Сказать, что я тяжелый человек, значит, ничего не сказать. Я не могу никому доверять. Я несчастен, и, возможно, я самое худшее, что могло бы произойти с такой блестящей, красивой женщиной, как вы. Но я люблю вас. И прошу простить меня за то, что был слеп. Умоляю дать мне шанс, сделать вас счастливой.
- Северус, мне нечего тебе прощать.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Спасибо, Маркиза!