— Подъём-подъём, голубка! — отдёргивая тёмную занавеску, напевала Тонкс.

Гермиона издала мучительный стон от такого бесцеремонного вторжения в её сон и поморщилась от солнечных лучей. Сердито взглянув на Тонкс, она протянула руку за подушкой и накрыла ею голову.

— Не-а! — улыбнулась Тонкс, выдернув подушку из рук Гермионы и слегка стукнув ею девушку. — Прелестной невесте пора вставать!

Когда Гермиона в ответ даже не пошевелилась, последовало ещё два хлопка.

— Проснись и пой, милая!

Громко зевнув, Гермиона села и протёрла глаза:

— Ну всё, хватит.

Тонкс коварно усмехнулась и нанесла ещё один удар.

— Перестань! — вскрикнула Гермиона, закрывая руками голову.

— Так ты собираешься вставать или нет?

— Да, — вздохнула Гермиона, убирая руки и опуская ноги на пол. — Ты знаешь, какая сейчас рань?

— Да! — Тонкс бросила подушку на матрас и последовала за Гермионой в ванную. — И ты должна быть чуть более весёлой, учитывая, что я позволила тебе поваляться в постели.

Гермиона взглянула на большие часы в коридоре и горько скривилась:

— Ещё только начало восьмого. И ты называешь это поваляться в постели?

— Учитывая, что большинство невест в волшебном мире начинают готовиться на рассвете — да, я так это и называю.

— На рассвете? — усмехнулась Гермиона, открывая дверь уборной. — Что с ними такое?

Тонкс хихикнула, когда дверь захлопнулась перед её лицом.

— Невесты, как правило, возбуждены по поводу предстоящей свадьбы, не так ли?

— Что ж, раз ты сама так чертовски возбуждена из-за этого, почему бы тебе не выйти за него замуж? — донёсся приглушённый ответ.

Тонкс фыркнула и прислонилась к косяку, скрестив руки на груди:

— Если бы я могла, милая, но эта счастливая привилегия принадлежит исключительно тебе!

— Привилегия? — фыркнул Сириус, высунув голову из хозяйской спальни. — Думаю, что «наказание» — вот то слово, которое вы ищете.

Тонкс закатила глаза:

— Почему бы тебе не пойти и не сунуть свой нос туда, где он нужен? К Ремусу, например?

Сириус нахмурился, бормоча что-то, словно домашний эльф, захлопнул дверь своей комнаты и прошествовал мимо Тонкс к лестнице.

Через несколько секунд Гермиона распахнула дверь и уставилась на Тонкс:

— Теперь в точности, что мне предполагается делать?

Тонкс улыбнулась:

— Сначала душ или завтрак?

— М-м-м, — Гермиона закусила нижнюю губу. — Думаю, завтрак.

— Мудро, — Тонкс подмигнула и указала в сторону лестницы. — Молли уже час как приготовила его в знак извинения, а я умираю с голода.

Они вошли в длинную, узкую кухню, и брови Гермионы взлетели от обилия блюд, расставленных на столе. Сириус, Ремус и Артур уже впихивали в себя еду, пока Молли вертелась вокруг второй тарелки бекона.

— Вот и ты, дорогая, — улыбнулась она. — Я не знала, что тебе захочется, поэтому сделала всего понемногу.

— Я заметила, — сказала Гермиона, усаживаясь рядом с Ремусом.

Пару минут Тонкс наблюдала за Гермионой, молча уставившейся в свою тарелку, затем вздохнула и начала наполнять её едой сама. Гермиона запротестовала против такого количества еды, но Тонкс только качнула головой и усмехнулась:

— Тебе незачем беспокоиться о калориях, милая. Поверь, сегодня вечером они все сгорят.

Ремус поперхнулся тыквенным соком, Сириус — со злостью отбросил вилку и уставился в стол. Артур нервно заёрзал в кресле и взглянул на свою жену, которая нарезала фрукты и нажимала на нож с большей силой, чем требовалось.

Залившись румянцем, Гермиона начала очищать яйца. Единственное, за что она была благодарна — что близнецы Уизли всё ещё спали наверху. Остаток завтрака вполне мог пройти в неловком молчании и без их грубых замечаний.


— Клянусь, я не подглядываю, — осклабилась Тонкс.

Гермиона слегка всхлипнула и проверила, чтобы глаза Тонкс были закрыты. Быстро скинув пижаму, она шмыгнула к ванне и залезла в горячую воду.

— Ладно, теперь можешь смотреть.

Тонкс фыркнула и наклонилась, чтобы поднять с пола плетёную корзину:

— Знаешь, тебе пора прощаться с подобной стыдливостью. Не уверена, что Северус Снейп будет так же терпелив, как и я.

— Не могла бы ты прекратить это? — попросила Гермиона, краснея и обхватывая себя руками.

— Извини, — пробормотала Тонкс. — Если хочешь, я могу прислать вместо себя Молли.

— Нет!

— Вот и отлично. Тебе просто придётся выслушивать мои комментарии время от времени, — улыбнулась она, садясь на наколдованную скамейку. Она открыла крышку и взяла первый тканевый мешочек. Ослабив завязки, Тонкс заглянула внутрь и достала пригоршню тонких жёлтых лепестков.

Гермиона с любопытством смотрела, как Тонкс рассыпает их по воде. Увидев выражение её лица, Тонкс улыбнулась и решила предоставить объяснение:

— Календула принесёт тебе радость и здоровье в браке.

В следующем мешочке оказалась смесь похожих на звёзды белых и более мелких фиолетовых лепестков.

— Мирт и вербена — для верности, вечной любви и семейного счастья.

Затем она добавила две горсти травы из белых крошечных цветков.

— Тимьян — для мужества и силы, которые тебе понадобятся, когда ты выйдешь за нашего дорогого профессора. Шалфей — для внутренних сил и долгой жизни. Кружева королевы Анны — для твоей защиты.

Гермиона посмотрела на плавающие вокруг неё травы, затем перевела взгляд на корзину, в которой было ещё несколько мешочков. Тонкс открыла три из них и с задумчивостью посмотрела на каждый.

— Что это?

— О, просто пытаюсь решить загадку с розами, — ответила она, прежде чем закусить губу.

— Это так важно?

Тонкс медленно кивнула:

— У каждой из роз своё влияние, не стоит смешивать их и всё усложнять. Так, по крайней мере, мне сказали.

— Откуда ты всё это знаешь? — спросила Гермиона, опираясь подбородком о край фарфоровой ванны.

— Я, может быть, и не отношусь к тем людям, которым нравится сентиментальная чушь, но вот моя мама — да. Она прониклась этой идеей о настоящей любви ещё когда только поступила в Хогвартс. Именно поэтому она сразу выбрала папу, а не вышла замуж за богатство и влияние, как сделали её сестры. Так что поверь мне, она с пелёнок вбивала мне все эти глупости о свадьбе и любви. Правда, в последние десять лет она больше помешана на идее о внуках.

— Но тебе только...

— Двадцать четыре, я знаю, — фыркнула Тонкс.

Гермиона покачала головой:

— Думаю, что это немного нелепо.

— Мне ли не знать? — Вздохнув, Тонкс взяла один из мешочков. — Я считаю, что тебе больше подойдут белые.

— Для чего они?

Тонкс улыбнулась, посыпая воду розами:

— Уважение. Любовь. Единство. Чистота.

— А если бы это была ты? — спросила Гермиона, глядя на два других мешочка с лепестками роз. — Что бы выбрала ты?

— Это просто. Розовые. Красота и грация — две вещи, которые, безусловно, требуются мне... в избытке. Я бы вывалила целый мешок, наверное.

Гермиона захихикала и подхватила ближайший цветок мирта.

— Я думаю, что ты хорошенькая — так же, как Джинни.

— Но не грациозная.

Гермиона закусила губу и смущённо улыбнулась.

— Красные тоже неплохи, — произнесла Тонкс, переходя к следующему мешочку. — Хотя мне хотелось бы думать, что страсть и любовь уже должны присутствовать в отношениях.

Гермиона с улыбкой посмотрела на неё:

— И ты сказала, что не относишься к тем людям, которым нравится сентиментальная чушь.

— Замолчи, — быстро сказала Тонкс, высыпая розовые лепестки. — Гвоздика. Восхищение и чистота в любви.

— Ты, кажется, положила мно-о-ого любви.

Прежде чем Гермиона успела защититься, Тонкс схватила её за голову и толкнула под воду.

— Ещё что-нибудь скажешь? — спросила она, позволяя Гермионе вынырнуть, чтобы глотнуть немного воздуха.

Откашлявшись, Гермиона засмеялась и покачала головой:

— Клянусь, больше не скажу ни слова.

— Хорошо, потому что мне требуется ещё достаточно много времени, чтобы закончить придавать тебе индивидуальность. — Тонкс рывком открыла сумку, но тут же закрыла её с озорной усмешкой: — Думаю, Северус будет мне признателен, если я не добавлю фальшивый рог единорога.

— Почему? Для чего он?

— Плодовитость, — заявила Тонкс, двигая бровями.

— Боже. Думаю, это я буду тебе признательна, если ты его не добавишь.

— Возможно, и не добавлю, — усмехнулась Тонкс, заталкивая всё обратно в корзину. — Пока.

В ответ Гермиона вытянула шею и, сузив глаза, обдала Тонкс внушительным количеством воды. Тонкс попыталась отклониться, но в результате навернулась со стула и распласталась по полу.

Громко смеясь, Тонкс весело вытерлась:

— Тьфу! Не могла бы ты перестать обливать меня своим свадебным коктейлем!

Гермиона открыла рот в притворном возмущении и зачерпнула очередную горсть воды, угрожая снова облить Тонкс.

— Сделай это, и я высыплю в ванну весь мешок плодовитости, — Тонкс угрожающе ткнула пальцем в мешок с фальшивым рогом единорога, который держала в руке. Затем она поднялась с пола, побросала всё в корзину и закрыла крышку.

Гермиона фыркнула, и Тонкс взглянула на неё, подняв брови.

— Неужели ты хочешь, чтобы я была, как миссис Уизли? Они ведь положили целый мешок?

Тонкс вскинула голову и громко рассмеялась.


Дамблдор опустил палочку, глядя, как в замке начинает появляться новая комната. Он слегка повернул голову, чтобы взглянуть на молчаливого Снейпа.

— Ты уверен, что хочешь именно этого?

Северус сверкнул тёмными глазами:

— На что это вы намекаете?

— Ни на что, мой дорогой мальчик, — Дамблдор усмехнулся и поднял руки, защищаясь. — Я верю, что твои намерения исключительно благородны. Я просто хотел убедиться, что ты совершенно уверен...

— Конечно, уверен, чёрт возьми! — Снейп нахмурился, увидев проклятый блеск в голубых глазах директора.

Формирование комнаты закончилось, и Альбус откашлялся и улыбнулся Северусу:

— Это счастливый день, Северус. Он не причинит тебе физического вреда, и ты сможешь, как говорится, немного расслабиться.

— Возможно, вам следует воспользоваться словарём, директор. Я бы не называл так подобное.

— Планировался он или нет, этот брак — всё-таки брак, — Дамблдор подмигнул. — Да, и я мог бы добавить, что ты согласился на него без спора.

Снейп нахмурился ещё больше и скрестил руки на груди:

— Я согласился на этот обман, чтобы сохранить своё положение возле Тёмного Лорда и уберечь девушку. Но не на эту, даже при самом богатом воображении, весьма сомнительную возможность периодически укладывать одну из своих студенток в кровать.

Директор кивнул со вздохом:

— Я не верю в иной способ, Северус, но ты должен помнить, что важнее отпраздновать брак, чем физически завершить его.

Снейп сжал пальцами переносицу:

— Вы закончили?

— Как пожелаешь, — мягко сказал Дамблдор, поправляя мантию. Он достал из потайного кармана маленькую деревянную коробочку и передал её Снейпу: — Ваши кольца.

Северус коротко кивнул и взял коробочку. Открыв её, он закатил глаза:

— Изумруд в серебре? Для невесты слизеринца? Вы оригинальны до умопомрачения.

Глаза Дамблдора сверкали весельем:

— Просто так получилось, что изумруд — священный камень богини Венеры...

— О, ну конечно, это так, — с отвращением фыркнул Снейп.

— ...и символизирует собой любовь, надежду, веру и мудрость. Те качества, которыми, как я верю, располагаешь ты... а так же твоя прекрасная юная невеста.

Снейп со скукой вздохнул и с громким щелчком закрыл коробочку:

— Если это всё...

— Конечно, — усмехнулся Альбус, пряча руки за спину. — Я оставлю тебя, чтобы ты подготовился, мой мальчик.


— Ой! — вскрикнула Гермиона, когда щётка запуталась в её влажных волосах.

— М-м... Прости, — пробормотала находившаяся позади неё Тонкс. — Но ты же понимаешь, как трудно справиться с твоими волосами?

— Конечно, я... ой!.. понимаю! — сварливо прошипела Гермиона. — Иначе как ты думаешь, почему они всегда... ой!.. выглядят так, как выглядят?

— Полагаю, что я... никогда... не думала об этом.

Гермиона вздохнула и попыталась не обращать внимания на выступившие на глазах слёзы, когда Тонкс тянула её волосы сначала в одну сторону, затем в другую. В конце концов у неё заныла шея, и Гермионе пришлось опереться локтями о стол в тщетной попытке зафиксировать голову прямо и подпереть её обеими руками.

— Это намного легче... когда это собственные волосы, — пробормотала Тонкс и приглушённо выругалась.

— Ну, учитывая, что ты чёртов метаморф, конечно, да!

Тонкс фыркнула:

— Ты всегда так остра на язык, когда готовишься к вынужденному браку?

— Откуда мне знать? Это, видишь ли, первый счастливый случай.

Она слегка хохотнула, но тут же вздрогнула, как только перед её глазами появился новый клок волос на щётке. Постаравшись не завопить, она спрятала лицо в руках, избегая смотреть в зеркало.

— Вы ещё долго? — спросила миссис Уизли, приоткрывая дверь, чтобы заглянуть внутрь. После того, как она увидела, что девушки борются с волосами Гермионы, на её лице появилось обеспокоенное выражение, и она шагнула в комнату: — Ах ты боже мой! Ну-ка, позволь мне разобраться с этим.

Облегчённо выдохнув, Тонкс с радостью передала ей щётку и отступила назад. Взмахнув руками, она плюхнулась на одну из кроватей.

Беззлобно ворча, Молли собрала влажные волосы Гермионы в одну руку и начала осторожно распутывать их. Через какое-то время она исправила ущерб, нанесённый Тонкс, и превратила массу волос в нечто управляемое. Когда она взяла бутылочку с зельем и начался долгий процесс укладки волос, Тонкс приподнялась на локте и смотрела, не веря своим глазам. Через полчаса миссис Уизли удовлетворённо вздохнула и отошла от Гермионы, чтобы рассмотреть её со всех сторон.

— Думаю, так будет хорошо, — похвасталась она.

Гермиона сквозь пальцы настороженно посмотрела в зеркало, а затем в изумлении опустила руки. Каким-то неведомым образом миссис Уизли удалось собрать её густые волосы в элегантный и мягкий французский пучок. Затаив дыхание, она немного откинула голову и улыбнулась, чувствуя, что кудри закреплены и не распадаются.

— Миссис Уизли, это...

— Чёртово чудо, — прервала её Тонкс.

Гермиона хихикнула, но кивнула в знак согласия. Недолго думая, она оттолкнула стул и крепко обняла Молли. Та мягко засмеялась, обнимая Гермиону в ответ, а затем поцеловала её в лоб.

— Возможно, я не совсем согласна с происходящим, — сказала она, отодвигаясь настолько, чтобы заглянуть в глаза Гермионе, — но каждая невеста заслуживает того, чтобы чертовски ошеломить своего жениха, даже если этот жених — Северус Снейп.

— И я о том же! — воскликнула Тонкс.

Гермиона улыбнулась и вдруг почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Глубоко вздохнув и пытаясь загнать их обратно, она снова повернулась к своему отражению в зеркале. Её волосы выглядели изумительно, и Гермиона сочла себя даже хорошенькой, несмотря на то, что была завёрнута только в полотенце.

— Боже! — со страхом прошептала она и повернулась к Молли и Тонкс. — А что мне делать с платьем? У меня же нет ничего, что бы надеть на свадьбу!

Молли похлопала её по руке и улыбнулась:

— Минерва позаботилась об этом за тебя. Она должна появиться здесь...

— ...прямо сейчас, — закончила МакГонагалл, заходя в комнату. В руках у неё была маленькая коробка. — Гермиона, ты красавица, дорогая.

Гермиона слегка улыбнулась и стыдливо скрестила руки на груди.

— Пора получить своё платье, тебе так не кажется? — Минерва взмахнула палочкой, и когда коробка увеличилась до нормального размера, положила её на кровать. А когда она сняла крышку, все три женщины вздохнули как одна.

— Оно воистину великолепно, — присвистнула Тонкс.

Молли в изумлении посмотрела на МакГонагалл:

— Где тебе удалось найти такое платье за столь короткий срок?

Минерва взглянула в горящие интересом глаза и с любовью прикоснулась к кружевам:

— Вообще-то на верхней полке моего гардероба.

Гермиона удивлённо посмотрела на неё:

— Это ваше?

— Да.

Тонкс склонила голову, тоже глядя на МакГонагалл с удивлением:

— Я не знала, что вы были замужем, профессор.

На лице Минервы появилось грустное выражение, и она покачала головой:

— Честно говоря, я выходила замуж, но не... в общем, не в этом платье.

Заметив выражение раскаянья на лицах присутствующих, она откашлялась и натянуто улыбнулась:

— Это было давно, а платье не следует прятать в тайнике вечность. Сорок три года — вполне достаточно.

Гермиона, подавляя восторг, кружила вокруг кровати:

— Вы действительно позволите мне надеть ваше платье?

Минерва улыбнулась и кивнула:

— Оно не принесло мне никакой пользы, и дочери, которой я могла бы передать его, у меня тоже нет. Кроме того, ты довольно близкий мне человек, а Северус — практически сын, который мог бы у меня быть. Но если ты скажешь ему об этом, последствия будут очень серьёзными.

Гермиона закрыла руками рот, но больше не смогла сдерживать слёзы. С лёгкой усмешкой МакГонагалл заключила её в объятья.

— Это даже не настоящая свадьба, а я всё равно не могу не плакать, — жалобно всхлипнула Гермиона.

Минерва улыбнулась и похлопала её по руке:

— Я думаю, в этом нет ничего страшного, мисс Грейнджер.

Гермиона отступила на шаг и вытерла глаза:

— Думаю, это последний раз, когда вы меня так называете.

— И я так думаю, — МакГонагалл сжала её руку. — А сейчас... Как насчёт того, чтобы ты надела его и мы могли увидеть, что необходимо изменить?

Гермиона кивнула и подошла к коробке. Прикусив губу, она очень деликатно вынула из нее платье цвета слоновой кости. Платье было без рукавов, с глубоким декольте, полностью расшитое кружевами поверх ткани, похожей на атлас. Талия была едва заметна, в то время как пышная юбка с воланами сразу бросалась в глаза и даже имела намёк на шлейф. Длинный ряд отделанных атласом пуговок протянулся вдоль позвоночника по всей длине высокой спинки и заканчивался чуть ниже лифа.

— Оно прекрасно, — прошептала Гермиона.

МакГонагалл шагнула к ней и начала расстёгивать пуговицы.

— Нам, возможно, придётся немного укоротить юбку. Думаю, в то время я была немного выше, чем ты. Я нашла тебе туфли на каблуках, так что может быть с длиной всё будет и в порядке.

Гермиона только кивнула, больше не доверяя своему голосу.

Когда все пуговицы были расстёгнуты, Минерва подняла платье:

— Пора расстаться с полотенцем.

Залившись румянцем, Гермиона скинула полотенце и предстала перед присутствующими в одних трусиках. С помощью Минервы она облачилась в платье, а затем расправила его.

— Вы были так стройны, профессор, — поморщилась она, чувствуя, как засосало под ложечкой. — Не думаю, что я влезу в него.

МакГонагалл тихонько фыркнула, пытаясь тем временем стянуть половинки спинки платья.

— Пожалуй. Кто нуждается в еде, когда у него есть любовь, верно? Но да, я думаю, что нам нужно расширить платье на талии самую капельку.

Подошедшая Молли помогла изменить платье, пока, наконец, оно не оказалось полностью застёгнутым и Гермиона смогла вздохнуть свободно.

— Хорошо, — промурлыкала МакГонагалл, делая шаг назад, чтобы полюбоваться результатами своей работы. — Что скажете?

— Скажу, что профессор Снейп забудет своё имя, когда увидит тебя в нём, — усмехнулась Тонкс. Молли Уизли одобрительно взглянула на неё и согласно кивнула.

Взглянув на себя в зеркало, Гермиона прикоснулась к кружеву на лифе. Стоя перед этим зеркалом, глядя на девушку с уложенными волосами, в одном из самых красивейших свадебных платьев, которые она когда-либо видела, Гермиона вдруг полностью осознала происходящее.

Сегодня она выходит замуж. Сегодня день её свадьбы, а её родители в полном неведении. При мыслях об этом из её глаз снова покатились слёзы.

Тонкс вздохнула и сжала её за плечи:

— По крайней мере, мы ещё не сделали тебе макияж — иначе ты бы... ой!

— Не время, Дора, — предостерегла её МакГонагалл, дёрнув Тонкс за ухо.

— Они должны быть здесь, — шмыгнула носом Гермиона, когда Минерва обняла её за талию. — А они даже не знают об этом.

Минерва вздохнула и встретилась взглядом с миссис Уизли. После небольшой паузы Молли шагнула вперёд:

— Возможно, мы могли бы послать за ними...

— Нет! — Гермиона вскинула на неё взгляд в зеркале. Смутившись от своего внезапного порыва, она опустила взгляд, а пальцы сцепила на затылке. — Это просто... Я не хочу втягивать их в это.

— В свою свадьбу? — смущённо спросила Молли.

— В мою ложь, — тихо поправила Гермиона. — Если я скажу им правду — которую они никогда не смогут принять — не сомневаюсь, что они потребуют моего возвращения домой. А если и не потребуют, то для них в любом случае знать правду — это большой риск. Если же я позволю думать им так же, как и всем вокруг, тогда они, вероятно, никогда не заговорят со мной снова.

— О нет, такого не может произойти.

— Мои родители — магглы, миссис Уизли, — глубоко вздохнув, объяснила Гермиона. — Они не простят мне мои грехи только потому, что я облекла их в красивую упаковку под названием «родственные души». Для них мой брак с профессором будет заключён лишь под давлением из-за того, что о нашей сексуальной связи стало известно. И если вы считаете, что они будут обращаться с нами лучше, чем все остальные вчера, вы глубоко заблуждаетесь.

— Но они твои...

Гермиона покачала головой:

— За шесть лет учёбы я получила только одно взыскание. От Амбридж. А это было нарочно. Чтобы уберечь от этого младших детей. Однако до сих пор мои родители злятся на меня из-за этого — потому что это портит картину моей успеваемости. И это гораздо хуже, чем арест.

— Зато гораздо веселее, — улыбнулась Тонкс, пытаясь поднять всем настроение.

Гермиона вздохнула и присела на край кровати.

— Я не хочу, чтобы они знали об этом до тех пор, пока для них это будет безопасно. Они не получают «Пророк», так что по крайней мере с этой стороны всё будет в порядке.

— Если ты уверена...

— Уверена, — кивнула она.

— Хорошо, — нервно кивнула МакГонагалл, садясь рядом с ней на кровати. — Тогда, возможно, ты захочешь обсудить, чего ожидать во время церемонии.

— Прошу вас.


На мгновение прикрыв глаза, Северус испустил долгий вздох и продолжил расхаживать по узкой комнате, предназначенной для жениха. Ни разу с тех пор, как умерла Лили, он не собирался жениться и никогда не мог себе представить, чтобы это событие происходило в стенах проклятого Министерства Магии.

Лили всегда представляла их будущую свадьбу — потому что, конечно, им было предначертано жить долго и счастливо вместе — в маленькой церкви, которую она посещала с родителями в Коукворте. В более поздние годы их дружбы он один или два раза размышлял над тем, чтобы сделать ей предложение на том месте, где они впервые встретились, а жениться в том месте на берегу Чёрного озера, которое они называли своим.

Очевидно, всё это было до того, как всё полетело коту под хвост.

Лили вышла замуж за этого Поттера в его родовом поместье, и об этом было объявлено как о событии сезона. Поттеры даже слышать не хотели о скромной церемонии в кругу близких, о которой всегда мечтала Лили, а о том, чтобы они ступили в маггловскую церковь, и речи быть не могло. Несмотря на недовольство Мародёров пожирателями смерти, чистокровные родственники Поттеров были так же близки им по духу, как и все в волшебном обществе. На самом деле Северус был уверен, что если бы внутри Лили не находился крошечный Спаситель-Магического-Мира, её никогда бы не приняли в семью так скоропалительно, как это случилось. Родители Поттера очень кстати умерли вскоре после того, как Лили обеспечила Джеймса наследником, иначе её никогда не погребли бы под этой проклятой фамилией.

Естественно, новорождённому Поттеру никто не мог рассказать истинную историю его семьи. Зарегистрированное ходатайство в Министерство его прародителей об установлении отцовства волшебным образом исчезло после их внезапного заболевания драконьей оспой. Все письма, отправленные Джеймсу, в которых его умоляли подумать о разводе во имя семьи, были уничтожены благодаря невероятно возросшей учтивости Дамблдора и компании. Даже оставшиеся Мародёры, казалось, путали подлинную историю со сказкой. Сразу же после смерти Лили стала святой, Джеймс — любящим мужем и отцом, а Поттеры — самыми щедрыми людьми, которых имел честь знать Сириус Блэк.

Всё это было кучей навоза фестралов, которого навалило больше, чем драгоценностей в хранилище Поттера, половина из которых была заложена в поддержку политической стратегии Лорда Волдеморта. К счастью для репутации Поттеров, драконья оспа предотвратила завершение этой сделки. Но ради Гарри, ради волшебного мира, никто не говорил об этом ни слова. Снейп тоже не знал бы об этом, если бы Лили не написала ему письмо, в котором слёзно умоляла встретиться с ней до того, как станет слишком поздно.

Они тайно встретились в маггловском Лондоне, и первые пять минут она обнимала его, рыдая у него на груди и восклицая, как сильно она скучала по нему. Затем она исповедалась ему — рассказала о добрачной беременности, о свадьбе, о письмах, о ходатайстве, о подземелье, о её мучительном решении остаться с Поттером и её страхе потерять опеку над ребёнком, если развод состоится. Он выслушал всё молча, даже не выразил недовольство, когда миниатюрная копия Джеймса, сидевшая на её коленях — вот в каком раннем возрасте проявился его изумительный интеллект — решил, что пальцы Северуса очень сильно напоминают леденцы.

Когда она закончила свою слезливую историю, он проглотил свою гордость и нашёл силы признаться ей. Она знала всё в миг своей смерти и всё же простила его... за всё. Он никогда не понимал этого — ей потребовалось пять лет, чтобы забыть об единственном оскорбительном слове, сказанном в сердцах, но всёго лишь пять секунд, чтобы простить ему свой смертный приговор. Она, правда, плюхнула круглолицего малыша на его колени и заставила его пообещать пускающему слюни ребёнку, что он сделает всё возможное, чтобы защитить его. В лучших традициях Поттеров мальчиком настолько овладела благодарность, что он в буквальном смысле описался.

Это из-за Лили он следовал обещанию, данному мальчику — который, к счастью, перерос привычку грызть пальцы, хотя избавиться от привычки пускать слюни оказалось довольно трудно. И из-за неё он знал, какую именно свадебную церемонию нужно потребовать. В волшебном мире существовало несколько вариантов, большинство из которых предполагало нерасторжимый брак. Несмотря на это, с увеличением количества магглорождённых расторжение браков мало-помалу при благоприятном стечении обстоятельств случалось — в зависимости, конечно, от силы магической связи в союзе. Поскольку Лили была нежеланной снохой, Поттеры толкали их к одному из современных способов заключения брака — он очень напоминал маггловскую церемонию, вплоть до сравнительной лёгкости, с которой брак мог быть аннулирован.

Когда он стоял там, в отделе магических браков, рождений и служб населения, у него не было цели связывать себя с мисс Грейнджер ни на йоту больше, чем это было необходимо.

— Как жизнь, профессор? — жизнерадостный голос прервал его раздумья. — Вы хорошо помылись.

Северус вздохнул и повернулся к свидетельнице, платиновой блондинке Нимфадоре Тонкс, бросившей на него оценивающий взгляд. — Ты выглядишь менее... тошнотворной.

Тонкс усмехнулась и с гордостью погладила себя по волосам.

— Я польщена, что вы заметили. Я изменила цвет, предполагая, что вы были бы против того, чтобы они были розовыми в день вашей свадьбы.

— И предположила, что я предпочёл бы увидеть копию твоей дорогой тётушки Нарциссы взамен?

Тонкс сморщила нос во внезапном отвращении:

— Тьфу, а ведь вы совершенно правы.

После минуты размышлений практически белый локон стал каштановым и начал мягко завиваться.

— Так лучше?

Снейп неопределённо пожал плечами, что было воспринято Тонкс как одобрение, и она рухнула в одно из богато украшенных кремовых кресел-качалок.

— Я предполагаю, что ты подружка невесты?

— Десять баллов Слизерину.

— И как ты умудрилась спутать меня со своим женихом?

— Это, я думаю, мои настоящие волосы, — усмехнулась она, скручивая прядь собственных волос. — Нет, Молли прогнала меня из комнаты после того, как я сделала слишком много намёков относительно вашего вечера.

Северус слегка напрягся и мрачно взглянул на неё.

— И ты думаешь, мудро делиться своими смехотворными намёками здесь?

— А? — спросила она, в один миг отвлекаясь на серебристые кончики своих ногтей. — О, нет. На самом деле, МакГонагалл послала меня убедиться, что вы не удрали. Ей кажется, что мою компанию вы предпочтёте компании директора.

— Не могу представить себе почему, — презрительно усмехнулся он, прислоняясь к стене. Через несколько минут он взглянул на кошмарно выполненные часы с Купидоном и скривился: Купидон показывал время своим ужасным луком и стрелой в виде сердца. — Они почти закончили подготовку своей жертвы?

— Подходящее описание, — вздохнула Тонкс, вытягивая ноги. — В буквальном смысле девственница, которую приносят в жертву.

Снейп закашлялся и с неловкостью взглянул в окно.

— Но да, Молли почти закончила оплакивать её.

— Я бы скорей предположил, что это удел мисс Гррейнджер.

Тонкс пожала плечами.

— Она честно поплакала раньше, но на самом деле не о своей судьбе. Очевидно, никто не подумал обсудить с ней то, как она будет объяснять ваши дальнейшие отношения своим родителям.

Снейп с удивлением посмотрел на неё.

— Моя мать, возможно, дала мне ужасное имя, но всегда прощала мне мои наказания... и изгнание из кладовой.

Северус выдохнул и прижал пальцы к глазам. Он совсем не принимал в расчёт ей родителей. Конечно, они будут возражать против всего происходящего. Конечно, этот брак ещё больше отдалит Гермиону от её немагической семьи. Конечно, она будет чувствовать себя так, будто её жизнь разрушена.

Стук в дверь заставил его открыть глаза.

— Пора, — натянуто улыбнувшись, сказала Минерва, а Тонкс метнулась мимо неё в сторону комнаты невесты.

Он медленно кивнул и нервно вздохнул.