Дата: Воскресенье, 11.12.2011, 22:18 | Сообщение # 41
Осень в Вечном Лесу
Статус: Offline
Группа: Всезнайка
На сайте с: 21.01.2011
Сообщений:1082
Ура!!! Еще главы! И такие замечательные! Спасибо огромное, дорогой переводчик:) "Прошлое гибнет под копытами настоящего, но то, чего так и не случилось, умирает вместе с нами" (В. Камша)
Дата: Воскресенье, 11.12.2011, 23:12 | Сообщение # 42
Третьекурсник
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 19.11.2010
Сообщений:389
О, помню этот фик, читала в переводе на каком-то ресурсе, но он в итоге оказался заброшен . Надеюсь, у вас будет переведен до конца, все же интересно чем там дело кончилось)) «Я ни на что не рассчитывал. И потому не мог ошибиться».
Дата: Воскресенье, 11.12.2011, 23:37 | Сообщение # 43
Бледная тень барда
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 19.09.2010
Сообщений:1859
SNAGER, Спасибо за выбранный фик, за отличный перевод. Работа очень достойная. С интересом буду ждать, как будут развиваться события. И случится ли Снейджер.
Небольшая помарка:
Quote (♥♥♥SNAGER♥♥♥)
Да неважно, нравилась ты им или нет, - проговорил Рон. Оформление прямой речи.
Отдельное восхищение иллюстрациями. Размах мыслей несовместимый с жизнью(с)
Сообщение отредактировал jigga - Воскресенье, 11.12.2011, 23:38
Дата: Понедельник, 12.12.2011, 00:32 | Сообщение # 44
Ведьмочка
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 21.08.2008
Сообщений:1692
SNAGER, если у меня подходящее настроение и вдохновение просто"прет", то расписываюсь я капитально, но чаще - это эмоции, порой выражающиеся в одной фразе, подразумевающей ОЧЕНЬ МНОГОЕ вот и сейчас - ОЧЕНЬ переживаю за Гермиону, потому что проживаю с ней все и понимаю, как страшно "не успеть", особенно, СКАЗАТЬ "люблю" Все девушки по своей природе - ангелы, но когда им обламывают крылья, приходится летать на метле.
Сообщение отредактировал koshechka - Понедельник, 12.12.2011, 00:57
Дата: Понедельник, 12.12.2011, 00:47 | Сообщение # 46
Первокурсник
Статус: Offline
Группа: Всезнайка
На сайте с: 09.12.2011
Сообщений:3
Ааааа.... класс-класс-класс! Естественно, неоконченное дело - это не ТРИТОНы! Перевод очень гладкий, читается легко, супер. С нетерпением жде продолжния! тяжело только первые сто лет
Дата: Понедельник, 12.12.2011, 00:49 | Сообщение # 47
Лемма Цорна
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 07.03.2011
Сообщений:3227
Ну иллюстрации то как раз весьма узнаваемы, и я подпишусь - они замечательные. Немного оффтопну, но давно уже не было настолько классно оформленной подачи у фика. Перевод продолжает доставлять. Странно это утверждение звучит, но по иному и не скажешь. Доставлять огромное удовольствие от прочтения. И осознание того факта что уже выполнен перевод всей этой истории, и он не замерзнет и не впадет в летаргический сон в недрах ттп доставляет мне чудесное ощущение надежности и комфорта. А еще у меня были горячий чай и шоколадка под рукой при прочтении новых глав - так что я совсем вся в счастье. В общем подведу итог - перевод чудесный, очень приятно читается. Люблю эту главу, в ней автор (и здорово что переводчику удалось это сохранить в русском тексте) так здорово показал золотое трио в действии. И конечно грустно когда понимаешь что таким как раньше им уже не быть. И красной линией Хогвардс экспресс подвел черту под этим утверждением. Жду продолжения и 14 числа с нетерпением.
Ну вот в жизни бы не подумала, что дело всей "жизни" Гермионы в посмертии стать женщиной. Стать кем-то, кем не успела стать при жизни и что-нибудь такое удивительное совершить - это да. sincera89, Да что ж вы все такие нежные?:) Так платочков не напасешься. olivas, А как подумаю, что интрига надолго затянется, так мне прям приятно-приятно становится. TheFirst, Не жалуюсь на отсутствие фантазии, но тоже не могу представить, как это можно осуществить, будучи привидением. jigga,
Я дружу с оформлением прямой речи. Досадная для меня опечатка. Вычитывала, вычитывала... а все равно прокралась
koshechka, Я ж не говорю, что лаконичность - это плохо:))))). Спасибо за эмоции. Key_usual, Не возьму на себя смелость поблагодарить вас (и остальных) за автора иллюстраций, но все равно спасибо (спасибо, спасибо ). А меня продолжает доставлять то, что вам нравится. И да - шоколадка и горячий чай подходят, но и глинтвейн был бы не оффтоп.
Quote
доставляет мне чудесное ощущение надежности и комфорта
А это вообще, как рекламный слоган - мы доставим вам ощущение надежности и комфорта. Я так нежно люблю эту историю, что по иному бы и не получилось ее подать....
Сообщение отредактировал SNAGER - Понедельник, 12.12.2011, 08:04
Дата: Понедельник, 12.12.2011, 17:09 | Сообщение # 49
Лемма Цорна
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 07.03.2011
Сообщений:3227
Quote (SNAGER)
А это вообще, как рекламный слоган - мы доставим вам ощущение надежности и комфорта. ok3
Вот ведь блинство, профессиональная болезнь у меня видимо - общаться рекламными слоганами, дожила таки. А на счет глинтвейна - идея чудная. Но его нужно готовить, а если как я люблю, так в принципе еще и долго .
Дата: Понедельник, 12.12.2011, 21:18 | Сообщение # 50
Второкурсник
Статус: Offline
Группа: Всезнайка
На сайте с: 04.03.2011
Сообщений:65
Вау! я нашла перевод фанфика, который ищу уже с месяц. Справедливость существует!!! Если в 4-й книге умер Седрик и вскоре возродился как Каллен, есть ли надежда у скромных снейпоманок?...
Key_usual, Глинтвейну, кажется мне, больше подходит осень... дождливая такая... Но вроде и зима ничего...только чтоб снежинки большие.... и настроение уже предновогоднее способствует употреблению... sunny_day, Ищите с месяц? Да это вовсе недолго:) Элис, Вам спасибо за отзыв. Прям сильно не переживайте:)
Прошел, казалось, бесконечный день, потом ночь, время, которое Гермиона, подавленная и безучастная, провела в коридоре третьего этажа, и вот – она заставила себя подняться и прийти в чувство. Собрав решимость в кулак, она оправила мантию, подтянула сползающий гольф, вытерла последние слезинки носовым платком и спрятала его в тот карман, где и нашла. Когда Гермиона почувствовала, что на душе стало легче, хотя настрою было еще далеко до боевого, то в поисках ответов она прошла сквозь деревянную дверь. Хватит проводить время подражая Плаксе Миртл. Ей было чем заняться.
По странному совпадению, как только Гермиона покинула третий этаж, направляясь к центральной части замка, внимание ее привлек один из возможных источников информации. Двигаясь на звук приглушенных криков и ругательств, сопровождаемых кошмарным пением, Гермиона оставила главную лестницу и подплыла к одной из меньших.
Пивз - разноцветный полтергейст и, по-видимому, пользующийся самой дурной славой спектральный обитатель Хогвартса, выкрикивал грубые стишки и издевался над картинами, которые висели на стенах. Обитатели портретов и пейзажей в большинстве своем успевали перепрыгнуть из одной рамки в другую, но менее расторопные доставались Пивзу; полтергейст срывал картины со стены и размахивал ими туда-сюда, пока жители не начинали молить о пощаде. Но просьбы не трогали Пивза, напротив, мелкий мстительный призрак поступал назло мольбам и хохотал еще громче.
К счастью для полотен, Пивза быстро одолевала скука. Если жертва отказывалась приходить в достойный ужас, он оставлял эту картину в покое и брался за следующую. Однако некоторые рамки были на совесть прикреплены к стене. И, когда хрюканье и сквернословие не помогали освободить предмет вожделений, Пивз принимался раскачивать картину из стороны в сторону, и иногда полтергейсту удавалось перевернуть полотно. Кудахтая и гогоча, он наблюдал, как нарисованные люди, висящие вверх тормашками самым недостойным образом, спасаются от падающей мебели и пытаются удержать на головах шляпы.
Заинтригованная Гермиона наблюдала за сеющим разрушения полтергейстом.
- Как ты это делаешь? – громко спросила она.
- Что делаю? – с подозрением ответил вопросом на вопрос Пивз.
Он только что сломал проволочную петлю на маленьком пейзаже и с воодушевлением принялся размахивать миниатюрой с изображением пастушки, не обращая внимания ни на ее крики, ни на смятенное блеяние овечек, которых пастушка отказывалась бросить.
- Двигать вещи, - пояснила она. – Я ни до чего не могу дотронуться.
Пивз задумчиво почесал щеку и хитро посмотрел на Гермиону:
- Что мне за это будет?
Гермиона нашлась быстро:
- Я дружу с Фредом и Джорджем Уизли. Могу попросить их прислать тебе посылку из «Всевозможных волшебных вредилок Уизли».
Полтергейст сдавленно захихикал, в ликовании потер ручонки, выпустив многострадальную пастушку, и картина упала на пол к остальным несчастным. Пивз питал глубокое уважение к близнецам Уизли с того самого момента, как два года назад они так эффектно сбежали из Хогвартса, и уважал их в основном потому, что кроме них ни одному смертному не удавалось учинить столько же беспорядка, сколько самому Пивзу. Безумная улыбка растянула его широкий рот, обнажая зубы, которые были посажены так редко, что напоминали частокол.
- И все что ты хочешь знать – как я двигаю вещи?
- Точно. Научи меня, и я даже подумаю о том, чтобы попросить их прислать тебе несколько экспериментальных штучек из тех, что еще не поступили в продажу. Ты первый их опробуешь.
Пивз уродливо засучил ногами в воздухе в восторженном предвкушении того, как он весь замок вверх тормашками перевернет.
- О да! Маленькие гляделки Филчика из орбит выскочат! О-о-о-о-о, да! – улюлюкал он.
- Но только если научишь меня, - предупредила Гермиона, начиная испытывать нехорошее предчувствие насчет всей этой сделки. И на душе не стало спокойнее, когда Пивз внезапно перестал отплясывать джигу и снова оценивающе глянул на нее:
- Ты хочешь знать как? Так ты впрямь хочешь знать как?
- Я бы не спросила, если бы не хотела, - резонно заметила она.
- Потому что я могу! – безумно загоготал Пивз, схватил себя за нелепо длинные ступни и покатился вниз по ступенькам.
Гермиона смотрела, прищурившись, как разноцветный полтергейст скакал через обманные ступеньки и отталкивался от пола.
- Конченый психопат, черт его дери, - пробурчала она себе под нос и вздохнула. И нарисованные овцы, соглашаясь с ней, горестно блеяли.
Гермиона была уверена, что все вовсе не так легко, как казалось, и теперь размышляла: кого же следующего спросить о сущности привидений и о том, как вступать в контакт с неодушевленными объектами. Возможность касаться живого существа и не обсуждалась – даже спросить об этом было неловко. Кровавый барон поделился с ней своими мыслями: он считал, будто привидения и живые – существа с разной энергией. Гермиона подумала, что это похоже на положительную и отрицательную полярность, над этим стоило поразмыслить, но как-нибудь в другой раз. А вот сегодня нужно было узнать, как управляться с предметами, и чем больше Гермиона об этом размышляла, тем больше склонялась к тому, что Плакса Миртл может стать ценным источником информации.
К несчастью, от Плаксы Миртл толку было не больше, чем от Пивза. Когда Гермиона спросила, как она устраивает наводнение в туалете девочек, то Миртл выдавила только, что, когда она расстраивается, унитазы переполняются водой. Близко посаженные глаза ее заблестели от слез, и Миртл тут же спряталась в своей кабинке. Гермиона же осталась наблюдать, как вода, окатившая стены, сливалась в ручейки на полу, кружила, журчала, вторя стенаниям Миртл, отдающимся эхом в трубах.
Она стояла на распутье – то ли спросить профессора Биннса, то ли попытаться разобраться самой; Гермиона выбрала второе, решив вернуться на место своей смерти и всерьез подумать. Ответ был где-то рядом – просто руку протяни, в этом она была уверена. Нужно только собрать кусочки воедино, выстроить их в последовательную цепочку, тогда ответ придет сам – как озарение – следствие ее блестящей логики.
Гермиона поразмышляла о стихийной магии, которой владеют дети, не осознавая этого, но решила, что это не то, что нужно. Стихийная магия предполагала наличие живых существ, которые справляются с волшебством без палочки. А Гермиона не была живой и хотела коснуться чего-то без магии.
Поглощенная своими мыслями, она едва заметила, когда Северус Снейп зашел в класс. Но вот он тем не менее заметил Гермиону, и тонкие губы стали еще тоньше, когда он увидел, как бесцельно парит привидение под стропилами.
- Мисс Грейнджер, я буду признателен, если вы перестанете метаться под моим потолком, - интонация его голоса не оставляла сомнений – это была не вежливая просьба.
- Я думаю, - пробормотала она, не обратив внимания на его тираду.
- Делайте это где-нибудь еще.
- А мне нравится думать здесь, - грубо ответила Гермиона.
Так оно и было на самом деле - она умерла в этом классе, и нигде больше за все семь лет обучения в Хогвартсе Гермиона так остро не ощущала свою неполноценность.
- К сожалению, я должен напомнить вам, что это мой класс, мисс Грейнджер, - продолжил Снейп, что-то разыскивая в том беспорядке, который царил на столе.
- Пока вы здесь преподаете, сэр, - прервала она. – Мой договор об аренде этой комнаты продлится чуточку дольше. Когда вы умрете и исчезнете, я все еще буду здесь.
Снейп кисло посмотрел на нее, потом сощурился, словно просчитывал варианты.
– А вы понимаете, что я могу видеть ваше исподнее? – спросил он бесцветным голосом.
Не дав себе времени подумать, Гермиона опустилась на пол и хлопнула ладонями по бедрам в попытке увериться, что ее невесомая мантия не задралась слишком высоко.
- Минуточку, - вдруг замерла она. – Вы не могли ничего видеть. Да я вообще не уверена, что у меня есть трусики.
- Может и нет, - ответил он, – но вы убрались с моего потолка.
И, когда она не нашлась с ответом, Северус ухмыльнулся. Он отыскал нужную ему книгу и поднял глаза, надеясь, что она уже ушла. И тут же его постигло разочарование – Гермиона по-прежнему стояла перед ним и комкала в руке носовой платок. Он с удивлением заметил, как расширены ее глаза - у привидения они смотрелись просто потрясающе. А потом, к его полнейшему ужасу, мисс Грейнджер начала раздеваться. Гермиона сбросила длинную черную ученическую мантию, оставшись в форменной блузке и сером школьном свитере, который был завязан на талии. Свитер отправился вслед за мантией.
- Мисс Грейнджер! С чего вы вздумали раздеваться посреди моего класса?!
- Что? Ох. Да я не раздеваюсь в том смысле, в котором вы подумали, профессор. Я просто хочу узнать, что случилось с моей одеждой, - она внимательно посмотрела на свои полупрозрачные вещи, которые аккуратно сложенные парили над ближайшим креслом. – Странно.
Снейп мученически выдохнул:
– Хотя я пожалею, что спросил, мисс Грейнджер, но все-таки - что тут странного?
- Ну, я знаю пару привидений, которые на Рождество переодеваются. У Сэра Николаса на всякую погоду - свой воротничок. И откуда тогда берутся эти вещи?
Гермиона схватила полу мантии и, нахмурившись, уставилась на нее. Снейп узнал это неистовое выражение – один из признаков напряженного раздумья, и, заинтригованный тем пренебрежением, с которым Гермиона отнеслась к нему, он молчал. Чем раньше она справится с задачей, тем быстрее покинет подземелья.
И вдруг в мгновение ока черная мантия, которую она держала в руках, удлинилась, и полы стали неровными и, превратившись в странные, замысловатые клочья, затрепетали в воздухе. Просияв, Гермиона обернула новую мантию вокруг плеч; мантия развевалась, и выглядело это одновременно пугающе и прекрасно - так, как и должно быть у привидения.
- Ха! – провозгласила она. – Эврика! Да! Да! Да! Вот оно! Это все объясняет! – И каждый клок мантии вился сам по себе, а Гермиона весело танцевала, и танец ее удивительно напоминал то, что обычно выделывал Пивз.
- Это мантия, мисс Грейнджер, и у нее нет дара речи. Она ничего не объясняет.
Гермиона, казалось, была переполнена энергией - возбуждение, волнение кипели в ней, она перебросила полу мантии через руку.
- Почему Ник может менять свой воротник по желанию? Потому что он может это – желать. Больше полувека Плакса Миртл прячется в женском туалете, выдавливает свои отвратительные прыщи, а все потому, что она не хочет ничего другого. Как Пивз каждый раз умудряется устроить вопиющий кавардак? Потому что он может!
Снейп, небрежно склонившись над столом, внимательно посмотрел на Гермиону, посмотрел так, будто она сошла с ума. Но Гермиона на него и не взглянула, она перелетела через весь класс и остановилась напротив черной, отдельно стоящей доски. На подставке лежал кусочек мела. И рука ее лишь чуть-чуть дрожала, когда она потянулась и толкнула мелок пальцем. Палец прошел сквозь мел.
Еще три попытки – и ничего, недовольная Гермиона сердито воззрилась на мелок.
- Ну да, это, безусловно, прогресс, - заметил Северус Снейп, не пытаясь скрыть злорадство.
Он взял книгу под мышку и вышел из класса, что-то беспечно напевая на ходу.
Как только дверь за самодовольным профессором захлопнулась, дикая ухмылка исказила лицо Гермионы. А потом она в отчаянии закричала и хлестнула мелок со всем гневом и разочарованием, которые копились в ней с тех пор, как она впервые очнулась после смерти; гневом и разочарованием, помноженным на семь лет мучений под бременем предубеждения против маглорожденной, под бременем подавляющей несправедливости от одного саркастичного ублюдка, именуемого мастером зелий.
Мелок лежал в своем длинном деревянном кармашке и оставался совершенно безучастным.
Разочарованная Гермиона простонала и уселась на каменный пол, скрестив ноги по-турецки. Новая мантия легла вокруг нее, как лужа, Гермиона медленно закрыла глаза и снова задумалась.
- Думай, Грейнджер, - пробормотала она. – Этот дурацкий платок существует, потому что ты думаешь, что он должен существовать. У тебя никогда их раньше не было, но этот всегда тут, когда тебе нужен. Что это значит?
Она вытянула ноги, прижала колени к груди, пытаясь найти разумное зерно в том сонме неопределенных мыслей, что блуждали в голове. И долго она думала о Плаксе Миртл, Пивзе, о бесконечных эссе по воинам гоблинов, которые проверяло привидение, наводившее на учеников смертную скуку добрую часть века.
Незамеченным прошел почти час, и Гермиона привстала на колени и попыталась снова. Только в этот раз лицо ее было невозмутимо. И лишь глаза, которым теперь не нужно было моргать, но Гермиона моргала просто по привычке, эти глаза смотрели решительно на безобидный кусочек мела. И рука ее не дрожала, когда она потянулась и схватила белый мелок. Он тихо звякнул, задев металлическую подставку, и, когда Гермиона в изумлении выронила его, глухо стукнул, упав на пол.
И любой, кто в этот миг был в коридоре, мог услышать яростный взрыв довольного смеха, раздавшийся из класса больше известного как источник страданий. А если бы они задержались, то скоро услышали бы, как напряженно мелок скребет по доске и с каждым часом звук становится все четче, все увереннее.
Следующим утром, почти сразу после завтрака, Северус Снейп вернулся в кабинет, надумав заняться своими собственными проектами и составить план уроков на следующий год, и застыл в дверях. Его любимая доска, один вид которой заставлял учеников горько плакать, когда они читали написанное на ней задание, как прежде стояла у дальней стены. Однако этим утром доска была покрыта значками и неразборчивыми буквами, не говоря уже о крестиках-ноликах и вполне приличном портрете профессора Дамблдора по центру. Фраза «Мое имя Гермиона Грейнджер» повторялась неоднократно, где-то менее аккуратная, где-то более, а в самом низу большими буквами было написано: «Потому что я могу!»
- Великолепно, - в пустой комнате зарычал Снейп, потянувшись за старой тряпкой. Он размашисто, резко стирал написанное, не замечая, как тонкая белая пыль садится на черную мантию. – Возможно, в следующий раз она будет так любезна, что не оставит эту ерунду на моей доске!
- Простите, профессор, - отозвалась Гермиона
Он не ожидал ответа и потому удивленно глянул вверх, потом по сторонам, пытаясь понять, откуда исходит голос. И под самым потолком на миг показалась Гермиона.
- Я все вытру в следующий раз, - пообещала она, потом зевнула, вежливо прикрываясь ладошкой, и снова исчезла из виду.
Когда Снейп остался один, он на миг подумал о том, чтобы припрятать весь мел, но потом решил, что это бесполезно. А Гермиона держала слово – с тех пор доска всегда была чистой, вот только Снейпу пришлось потребовать новую коробку мела у печально известного своей скупостью Филча.
Прошла неделя с тех пор, как запасы мела стали убывать, и Снейп совсем не удивился, когда однажды, вернувшись в подземелья, обнаружил Гермиону Грейнджер, сидящую за его столом. Его собственное перо царапало записку на одном из кусочков пергамента, которые Снейп хранил про запас, и держали перо полупрозрачные, серебристые пальцы Гермионы.
-Будьте как дома, мисс Грейнджер, располагайтесь, - сказал ей Снейп, подчеркнуто громко захлопнув дверь.
- Спасибо, сэр, - спокойно ответила она, не обратив внимания на его сарказм. - Мне всего минутка осталась.
Чернила неуверенной вязью ложились на пергамент, иногда на бумаге расплывались кляксы, но неоспоримо – это был почерк Гермионы Грейнджер.
- Я надеюсь, что это вы пишите Минерве МакГонагалл, а не мне.
- Вообще, да, - сказала Гермиона. - Хотя я была бы рада, если бы могла сообщить ей, что вы уже разрешили мне сдать ТРИТОН по зельям, сэр.
Он задумался на мгновение: в конце концов, она выполнила поставленное условие.
- Можете сообщить, - признал он, наконец.
И когда она склонилась над письмом, волосы почти скрыли лицо, но не смогли совсем спрятать улыбку, растянувшую ее губы, когда Гермиона дописала еще одну строчку.
Однако Минерве МакГонагалл было не до улыбок, когда пару часов спустя она влетела в подземелья, размахивая тем самым кусочком пергамента, и, образно выражаясь, приперла Северуса Снейпа к стенке.
- Северус Снейп! Что все это значит?
Он посмотрел на листок и вернулся к журналу по зельеварению, который читал.
- Это похоже на лист пергамента, профессор МакГонагалл, - ответил Снейп. – Вы для меня еще какие-нибудь загадки припасли?
- Не начинай, Северус. Ты уже не в том возрасте, чтобы оттачивать свое чувство юмора.
- Минерва, да ты никогда и не ценила мой юмор. Ты же гриффиндорка до мозга костей. – Снейп откинулся на спинку кресла и продолжил читать, не обращая внимания на яростный взгляд, которым сверлила его старая волшебница. Иногда дразнить Минерву было забавнее, чем кошку за хвост тянуть.
Минерва недовольно поджала губы.
- Что означает это письмо? Я тебе одно скажу, профессор, это дурной вкус.
Кусок пергамента оказался под его носом, и у Снейпа почти не было выбора – то ли взять записку в руки, то ли узнать в точности, каков пергамент на вкус. Письмо было таким, как он и помнил, только внизу добавилась четкая подпись Гермионы.
- Тут, кажется, просьба разрешить сдать ТРИТОНы. Уверен - это не выходит за рамки полномочий заместителя директора Хогвартса.
- С такими вещами не шутят, Северус.
Снейп поднял бровь, изумляясь тому, как Минерва выбирала слова.
- Нет, не шутят. И у меня есть все основания полагать, что эта просьба совершенно искренняя, но если вы не верите мне, то спросите автора. - Снейп встал с кресла и вгляделся в затененный потолок подземелий.
Мгновения тянулись изнуряюще долго, декан Гриффиндора почти дымилась от злости, а слизеринский коллега чихать хотел на ее крутой нрав. Снейп позвал еще раз, и в тот самый миг, когда профессор МакГонагалл набрала полную грудь воздуха, чтобы выдать резкую отповедь, Гермиона ворвалась через деревянную дверь и остановилась перед Северусом.
- Прошу прощения, профессор – профессора, - поправилась она, увидев, что в комнате находится и МакГонагалл.
Снейп кивнул, принимая ее извинения, и протянул пергамент:
- Это ваша записка, мисс Грейнджер? Тут говорится, что вы желаете сдать ТРИТОНы?
- Да, сэр, - ответила она, изо всех сил стараясь не надеяться.
Выражение лица МакГонагалл было не похоже на ободряющее, а последующие слова внушали еще меньше надежд, чем лицо.
- Это даже не подлежит обсуждению.
- Почему? – спросила Гермиона, и одновременно с ней задал вопрос Снейп: – Почему нет?
Боль наполнила глаза Минервы.
- Это выходит за все рамки приличий, Северус. Гермиона Грейнджер умерла.
- Это понятно и первокурснику, - отозвался Снейп. – Но вот же она, почему вы к ней не обращаетесь?
- Она привидение. Она не может сдавать ТРИТОНы со своими сокурсниками.
Темные глаза Снейпа сощурились в раздражении:
- Я держу в руках достаточное доказательство того, что она способна написать ответы. Что до ее сокурсников, так они уже уехали, и я едва ли могу сказать, что огорчен их отъездом. Но ненавижу я их или люблю - я все же заботился об их образовании.
- Северус, не строй из себя святого, нимб на твоей голове и двух секунд не продержится, - выпалила МакГонагалл. – Привидение Гермионы Грейнджер не может сдавать ТРИТОНы, и на это есть несколько причин, самая важная из которых то, что она не справится с практической частью, - Минерва строго посмотрела на полупрозрачные очертания Гермионы. – У нее нет палочки, и, даже если бы палочка и была, она не может колдовать. Вопрос закрыт.
И удовлетворенная своим ответом, который не оставлял никаких лазеек, МакГонагалл резким движением собрала в складки край своей мантии.
- А сейчас, если вы закончили с этой ерундой, я вернусь в свой кабинет, мне нужно заниматься настоящими проблемами этого заведения.
Тяжелая дверь заскрипела всеми своими петлями и закрылась с глухим стуком, в комнате повисла ошеломляющая тишина.
Несколько озадаченный такой реакцией коллеги на вежливое и простое предложение, Северус вернулся к своему креслу и журналу. И тихий звук его движения, казалось, выдернул Гермиону из состояния отрешенности и безучастности, овладевшего ей. Она посмотрела на него и тоскливо усмехнулась:
- Спасибо вам, сэр, за то, что попытались. Я очень вам признательна.
Она внезапно исчезла из виду, но перед этим Снейп успел заметить, как она зажала рукой рот, будто хотела придушить рыдания. Он услышал тихий-тихий шелест - от стола до тяжелой двери, и непонятный звук, который мог быть приглушенным плачем, а мог быть просто свистом сквозняка в коридоре.
Чуть нахмурившись, он смял записку и кинул ее в пустой камин.
*****
Снейп проверял первые в этом году домашние работы и уже перевалил за половину, когда заметил, как на самой краю поля зрения появилось бледное, полупрозрачное облако. Но Снейп и виду не подал, он продолжил просматривать сочинения, стараясь не обращать на призрака внимание, уж кто бы там ни был. Некоторые привидения просто любили наблюдать за живыми, и как только ты показывал, что заметил их, считай - вступил в бессмысленный разговор о самых банальных вещах. По мнению Снейпа, мало кто в этом сравнился бы с профессором Биннсом, тот часами мог гудеть о чем-то столь идиотском, как аромат чая, и гудел до тех пор, пока собеседник не начинал раздумывать об убийстве или самоубийстве, только бы сбежать.
- Северус, можно тебя на пару слов? – раздался наконец приятный баритон.
Снейп не ответил тут же, вместо этого жестом попросил подождать, ему и так тяжело приходилось - расшифровывать плохую грамматику и почерк, с которым дела обстояли хуже, чем с грамматикой. Достойно поддерживать разговор Снейп бы не смог. Кроме того, привидения считались в общем-то безмерно терпеливыми созданиями, и ни у кого не было столько терпения, по крайней мере, по отношению к нему, как у привидения дома Слизерина.
Закончив проверку, Снейп быстро набросал на полях короткое порицание за столь небрежное оформление мысли и поставил, по его мнению, весьма великодушную оценку - пятьдесят восемь.
- Конечно, Ваше Превосходительство. Я к вашим услугам.
Кровавый барон подлетел ближе к столу, и в свете свечи, горевшей на столе Снейпа, вышитая серебром мантия привидения отбрасывала блики.
- Я кое-что хотел с тобой обсудить, - начал Барон весьма вежливым тоном, далеким от его обычной устрашающей манеры. Снейп много чего привнес в свою тактику запугивания, изучая привидение Слизерина. – Это носит несколько деликатный характер.
- Деликатный? – переспросил Северус.
- Это о том, что делать с нашим молодым жителем, - закончил Барон.
- Нет, нет и нет, - решительно прервал его Снейп, резко взмахнув рукой, не желая слушать продолжение разговора. – Я не хочу ничего об этом знать.
- Мисс Грейнджер все время задает вопросы, - обиженно упорствовал Барон. – День за днем она спрашивает и спрашивает. И как только мы ответим на один вопрос, она придумает два вдогонку! А потом засыпает нас бесконечными «почему» и «почему нет», и «что, если»!
- Добро пожаловать в мой ад, Барон, - сказал ему Снейп голосом, в котором не было сочувствия. – Я несколько лет учил ее. А теперь мисс Грейнджер - ваша забота, я могу вас только поздравить.
- Уверен, ты мог бы мне что-нибудь посоветовать, - с отчаянием настаивал призрак. – Она такая же беспокойная, как Пивз, только совершенно по-другому. Она рассказала, что подумывает написать книгу о своей смерти и о том, как это оно - быть привидением! Если она осуществит свое намерение, то мы станем посмешищем загробной жизни.
- У меня только один совет – займите ее чем-нибудь, - ответил Снейп. – Она была гриффиндоркой, а это означает развитое чувство долга. Пусть дежурит по Пивзу. Тогда она не будет раздражать вас и будет так занята, что перестанет создавать затруднения.
- Она не справится с этим чудовищем, - возразил Барон. – И что, живая, она тоже была такой неугомонной?
Снейп постучал пальцем по перу и, казалось, не видел, как с кончика пера срываются капли чернил и расплываются пятнами на бумаге.
- Она была непреклонна, касалось ли это учебы или ее собственных дел, - сказал он спустя мгновение. – Ее страстное желание учиться – это как жажда, с которой никогда не справиться. И до сих пор так, кажется. Интересно.
- Что тут интересного?
Он беспечно пожал плечами.
- Что она все так же жаждет знаний, теперь, когда ей, по идее, и дела нет до бренной суеты, - и почти сразу Северус понял, что не стоило этого говорить. В комнате мгновенно стало пронизывающе холодно, и потусторонний сквозняк почти погасил свечи - пламя тревожно замигало.
- Нам, привидениям, до всего есть дело, сэр, - сказал Барон резко, и голос его был холоднее, чем воздух в комнате. – Если мы не нуждаемся в пище, это не значит, что мы не испытываем голод. Я так много бы отдал, чтобы снова почувствовать вкус простого хлеба или дотронуться до живого существа. Если малютка хочет учиться, я не буду стоять у нее на пути. Я просто спросил твоего совета. А мне следовало знать - раз ты не мог справиться с ней, когда она была жива, то и сейчас ты мне ничем не поможешь.
Дохнуло холодом, и Барон прошел сквозь стол Снейпа, сквозь стену, оставляя за собой бумажный вихрь и плохое настроение. Северус вздернул бровь, рассеянно созерцая этот беспорядок, и все смотрел, смотрел, как последние листки пергамента, медленно кружась, падают на пол. Безотчетно, в раздумье он снова стучал по перу, и все больше и больше чернильных пятен расплывалось на бумаге.
*****
- Стой, сейчас же! – визжал Филч, преследуя Гермиону, срываясь в неуклюжий бег. – Мадам Пинс говорит, что тебе нельзя брать книги!
Но хладнокровная Гермиона, не обращая внимания на завхоза и учеников, которые сидели в библиотеке до самого отбоя, неслась к лестницам, держа свою добычу подальше от лап Филча. Некоторые трудности создавали только дверные коробки – ей приходилось спускаться вниз от арочных балок кровли, чтобы пронести свой твердый трофей через дверь. Если и был способ сделать какой-нибудь материальным объект нематериальным, то она его еще не обнаружила.
После того неудачного разговора с Минервой МакГонагалл минуло несколько месяцев, и Гермионе они дались тяжело. Умереть прямо перед экзаменами - это злило, но потом быть так близко к цели, так близко, что можно достать рукой, и снова потерпеть неудачу - Гермиону сжигали обида и боль. В попытке найти себе занятие она бросилась изучать, что в точности значит – быть привидением в волшебном мире. Но это оказалось почти безуспешным – большинство спектральных обитателей замка и Хогсмида приходили в ужас, когда она принялась задавать им вопросы личного характера и раздражать длиннющими анкетами.
- Ты сама все поймешь со временем, - только и сказала ей Серая дама, но ее ответ, по крайней мере, был вежливее других.
Сэр Николас сконфузился, когда услышал, о чем она спрашивает, и быстро перевел разговор на другую тему, поинтересовавшись планами Гермионы на будущее – не захочет ли она как-нибудь вечером составить ему компанию и посетить матч поло Безголовых.
Гермиона прибегла к обычному предлогу пойти в библиотеку, что было совершенно естественно для нее как ученика, но далеко не столь обычно для призрака. Тогда ей вспоминались и словно преследовали слова Рона Уизли.… В библиотеке было много книг, которые она не читала; и не нужно было находиться в гостиной после отбоя; и не существовало больше соседей по комнате, ворчащих, когда допоздна горели свечи; и ни к чему была такая мелочь, как разрешение учителя на посещение Запретной секции.
Мадам Пинс лишилась дара речи, когда Гермиона объявила, что будет брать книги в библиотеке, а потом застыла с приоткрытым ртом, пока мисс Грейнджер записывала свое имя в регистрационной книге на столе. Когда волшебница достаточно оправилась от изумления, она с жаром, хриплым шепотом пыталась протестовать против того, чтобы Гермиона посещала библиотеку и угрожала гневом Кровавого барона и директора. Но решимость Гермионы, напротив, только укрепилась, да и все, чем смогла заручиться библиотекарша до сих пор, была поддержка Аргуса Филча.
Филч, остановившись у лестниц, брызгал бессильно слюной, а Гермиона взмыла вверх, в самый полумрак лестничного колодца. Там были открыты окна, пахло вечерним воздухом и смотрели на замок звезды и растущая луна. На приступке, на самом верху, уместилась маленькая скамеечка, а шаткая лестница, которая вела сюда, лишь изредка бывала на месте. Когда Гермиона училась в Хогвартсе, то не знала, что есть такой уголок, и сейчас жалела об этом. Хорошее место для того, кто хотел почитать в одиночестве. У нее вошло в привычку проводить там много времени за тихим чтением, и, хотя она не нуждалась в освещении, маленький фонарик, висящий на простом кованом крюке, дарил тепло и уют, которых ей так не хватало.
Отсюда здорово было наблюдать, как над западными отрогами скал поднимается солнце. Когда Гермиона была жива, ей всегда нравился закат. Сейчас, когда все перевернулось вверх дном: эти дни-ночи и ночи-дни, с восходом солнца заканчивался период ее активности. Раз за разом она смотрела, как занимается рассвет, и бесконечные повторения успокаивали ее.
Но только этой ночью Гермионе никак не удавалось сосредоточиться. Только-только наступило время отбоя, а у нее появилось странное чувство, что она должна быть где-то в другом месте. Такое впервые случилось уже после того, как она стала привидением, тогда Гарри и Рон захотели поговорить с ней, и вот – ощущение повторилось без видимой причины. Пожав плечами, Гермиона оставила книгу на каменной скамеечке и отправилась искать того, кому она была нужна.
Как только она появилась в подземельях Снейпа, он сказал отрывисто:
- Вы опоздали. Подойдите сюда и займитесь делом.
На столе места свободного не было – всевозможные ингредиенты и котлы, в которых уже что-то булькало.
- Ну какая от меня польза? – спросила Гермиона, подлетев к указанному месту. – Что я смогу сделать?
- Вы же можете читать, так? Прочитайте это – мне обе руки нужны свободными.
Снейп пододвинул к ней старую книгу, которая стояла открытая на тяжелой, резной подставке, и начал мельчить что-то желтое еще мельче, чем оно уже было нарублено. Имбирь и, кажется, что-то еще, судя по запаху. Гермиона сосредоточилась на латинском тексте, удивляясь своей способности чувствовать запахи, и начала читать инструкции по приготовлению зелья, над которым корпел Снейп.
Северус Снейп механически рубил коренья, слушая, как Гермиона уверенно читает древнее руководство Диоскура. Трактат «О медицине» для большинства семикурсников был изрядно сложным, но Снейп не сомневался, что Гермиона Грейнджер справится. И она не разочаровала его, хотя споткнулась раз или два на временах глаголов.
Когда Гермиона дочитала главу, Снейп тут же принялся обстреливать ее вопросами о свойствах ингредиентов, которые он только что добавил, потом потребовал, чтобы она согласилась с утверждениями Диоскура или опровергла их. От трав он перешел к животным, и снова вопросы – как действуют и чем опасны: перья, шипы, иглы и другие органы и ткани каждого живого существа, которое ползало, летало или бегало.
Гермиона боялась гадать, предполагать и ужасно боялась надеяться, и потому давала ответ за ответом, мешала, крошила и растирала. Несколько сложными оказались для нее вопросы о минералах, но и тут Гермиона припомнила больше, чем, казалось, знала. И только на миг она замерла, когда Снейп спросил о заклинании, превращающем желатин в порошок.
- Я не могу колдовать, - призналась она.
- Я не просил вас колдовать, - с раздражением напомнил Снейп. – Просто скажите мне, что это за заклинание.
И Гермиона ответила, а потом, чуть запоздало, описала необходимые движения. Снейп что-то пробурчал себе под нос рассеянно, быстро черкая на пергаменте. Мгновение – и он двинул записку к ней, через стол, молчаливо приказывая взять листок.
Там было несколько задач, одна из них - невероятно каверзная, описывающая рецепт зелья, но не весь, а только часть – странные пропорции, намеренно перепутанные ингредиенты, которые нужно было распознать. На это ушел почти час.
И вот, спустя четыре часа, Гермиона сдала работу и пристроилась у стола Снейпа, наблюдая, как он просматривает ответы. Строгим голосом он приказал ей приглядеть за зельями, которые они начали варить, и у Гермионы не оставалось другого выбора, кроме как подчиниться. Некоторые зелья уже были готовы, и Гермиона погасила огонь (хотя с круглыми ручками пришлось повозиться), а в оставшиеся добавила последние ингредиенты.
Она честно пыталась сосредоточиться на том, что нужно было сделать, но мысли ее вновь и вновь возвращались к экзамену, если это, конечно, был экзамен. Она не учила, она не готовилась к нему. И совершенное опустошение овладело Гермионой: все это без толку – она не поступит в колледж; и тут она поняла, что размышляет о том, на кой черт ей вообще сдался этот экзамен.
- Примите мои поздравления, мисс Грейнджер, - низкий голос Снейпа отвлек Гермиону от этих навязчивых, ходящих по кругу мыслей. – Я снимаю баллы за заклинание, которое вы не способны воспроизвести. Но итоговый балл вашего экзамена с лихвой перекрывает эту неудачу.
Снейп все сидел за столом, выравнивая бумаги и перекладывая их из стопки в стопку, будто за окном было не два часа ночи.
- Сэр? – спросила она, не решаясь поверить в то, что услышала.
Лицо Снейпа приняло то самое снисходительное выражение, которое он использовал при общении с действительно недалекими учениками:
– Вы сдали ТРИТОН по зельям, мисс Грейнджер. Блестяще, как сказали бы некоторые идиоты. Я добавлю эти баллы в академическую справку.
Он глянул на Гермиону - поняла ли она, наконец, смысл сказанного.
И смущенный тем, что ему открылось, Северус почувствовал, как губы бездумно двинулись в ответ на удивительно счастливую улыбку, которую Гермиона подарила ему, медленно исчезая из виду.
- Спасибо, профессор Снейп, - раздался ее бестелесный теперь голос.
- Не стоит благодарности, мисс Грейнджер, - выговорил ошеломленный Северус Снейп.
Он никогда не думал, что привидения могут совершенно буквально сиять от счастья.
Наступили рождественские каникулы, и учеников, которые бесцельно слонялись по школе, почти не стало, потому Северус Снейп вернулся с обычного ежевечернего обхода к десяти часам. Обычно в это время он все еще прочесывал коридоры и проверял те уголки, где влюбленным парочкам так нравилось тискать друг друга и целоваться, но сейчас почти все эти взъерошенные сорванцы спали в безопасности в своих постелях, и Северус мог заниматься тем, что ему нравилось. Он пропустил и дополнительный обход, который совершал около полуночи. Пусть хоть раз маленькие чудовища побегают на свободе, наградят друг друга засосами, пусть над ними не маячит угроза его порицания и бессчетные взыскания. Последние сутки выдались тяжелыми, и Снейп считал, что заслужил отдых, в том числе и от привычных забот.
Прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как он был у Волдеморта, как смотрел на новообращенных Пожирателей смерти, принимающих Темную метку, приносящих клятву в верности. Взамен их до тошноты пичкали привычной смесью тщеславия и ложного превосходства, и лицемерных оправданий; смесью, щедро приправленной лестью и пропагандой…
Он был слишком стар для этого. Черт с ними, с мелкими кознями и клеветой, с постоянным напряжением, с политическими интригами, но это бдение на поляне посреди леса в декабре месяце находилось за гранью того, что Снейп готов был вынести. Лучше бы его угостили Cruciatus, а не заставляли пять часов стоять на колючем, сыром ветру. Ноющие суставы молили только об одном – о горячей ванне, и у Снейпа были причины для уверенности – он свалится с простудой.
Зелье справилось с насморком, а разумная порция бренди успокоила ноющие кости. Что чуть беспокоило его совесть так это то, что он пренебрег своими обязанностями – обходом коридоров после отбоя, но становилось легче, когда Снейп вспоминал, что в замке почти не осталось учеников, да и всепоглощающая скука наполняла его при мысли об ответственности и обязанностях.
Сегодняшний вечер он решил посвятить одной из немногих своих радостей – переводу текста о зельях, который прислали ему коллеги из Южной Америки. Манускрипт, написанный архаичными буквами, был найден в одной из хорошо сохранившихся лабораторий Майя. Тем не менее язык был латинским, вдобавок, и что поразительно, классическим латинским. Такое сочетание говорило о том, что текст, вероятно, содержит зашифрованную информацию, невидимую при беглом просмотре. Кроме того, что загадка была интересна сама по себе, главная привлекательность ее состояла в том, что она не имела ничего общего с Волдемортом, с этим постоянным бегом по лезвию ножа, чем, в сущности, и была его жизнь. Конечно, Северус охотнее бы свернулся перед очагом с бокалом хорошего бренди и с женщиной, которая умела делать своим ртом что-то кроме хихиканья, как бестолковые подростки обоего пола, которыми кишел Хогвартс. Вот только если запасов бренди у него было много, то женщина, к несчастью, становилась все большей и большей редкостью, честно говоря, почти и не было их в последние годы.
Снейп выбросил навязчивую фантазию об умной и опытной женщине из головы, взмахнул палочкой и зажег несколько ламп. Еще взмах – справочники, стопка пергаментов, несколько чернильниц и новое перо выстроились на большом столе, который он использовал для демонстрации на занятиях. Наконец, с чем-то близким к почтению, Северус достал из запертого ящичка продолговатый деревянный футляр и положил его на стол. Маленькие медные петли были тускло-зелеными от патины, как и застежка - она с неохотой поддалась, и футляр открылся. С осторожностью – свиток был хрупким, Снейп медленно развернул его и прижал пытающиеся скрутиться края тяжелыми стеклянными полушариями, они удерживали тонкий пергамент своим весом.
Высоко под потолком, в нескольких футах над головой Северуса Снейпа, молча вглядывалась в свиток Гермиона Грейнджер и хотела бы осмелиться оказаться чуть ближе, чтобы прочитать его. Почерк был убористым, и перо, которым писали этот текст, должно быть, изъяли у колибри. На миг Гермиона захотела, чтобы Снейп просто произнес переводящее заклинание, но подумала, что для осторожности есть причины. Никакой сложности не было в том, чтобы наложить заклинание самосожжения на пергамент, если автор хотел уберечь текст от чужих глаз; и Гермиона решила, что кто-кто, а Снейп ловушки не активирует.
Ей оставалось только ждать, и она тихонько перелетела на другую сторону. Снейп переписывал зашифрованный текст обычной латиницей, очевидно, сохраняя стиль оригинала. Гермиона могла поклясться, что сосредоточенность его достигла высшей точки, когда Снейп перестал обращать внимание на промозглый холод и сквозняки и только кидал равнодушное «Protegera!», если пламя в лампе начинало мерцать.
С этой удобной наблюдательной позиции Гермиона видела, как Снейп характерным своим почерком записывает перевод. Рецепт – хотя рецепт ли? - написан был небрежно, там почти не встречались цифры. Зато в изобилии анекдоты про тот год, который автор провел в итальянском мужском монастыре. Гермиона пыхтела и пару раз чуть не фыркнула в ответ на язвительные замечания, которые бормотал себе под нос Снейп, точно копируя пергамент.
Боясь, что он услышит ее, она глаз со Снейпа не спускала, пытаясь уловить малейший признак того, что он заподозрил постороннее присутствие. Снейп перестал кричать на нее каждый раз, как находил Гермиону в классной комнате, и в ответ она старалась уважать его территориальные притязания. Как бы то ни было, Северус не поднимал глаз; длинное его тело было неподвижным и таким расслабленным, как можно было только расслабиться устало сгорбившись над столом. Это казалось несколько странным, на самом-то деле, потому что Снейп обычно излучал энергию и едва сдерживаемое напряжение, когда шел по длинным коридорам и залам Хогвартса.
Гермиона заметила, что, когда он писал, движения были четкими и уверенными, но пальцы чуть дрожали, когда он тянулся к чернильнице, чтобы обмакнуть перо. Опустились его узкие плечи, прядка сальных волос была заправлена за ухо. Гермиона заметила старый шрам на макушке, скрывающийся в темных волосах. Снейп напомнил ей в это мгновение дикое животное, загнанное, доведенное до того предела, когда выпадает шерсть, когда даже те крохи, которое животное способно добыть, не идут ему впрок просто потому, что тело измучено постоянным напряжением, постоянной тревогой, постоянной опасностью - со всех сторон.
Ни один член Ордена феникса не питал иллюзий насчет той опасности, которой подвергался Северус Снейп, пытаясь шпионить за Пожирателями смерти, последователями Волдеморта. Просто если и могло возникнуть сочувствие к нему, оно пресекалось на корню этим неприятным человеком. В первый раз Гермиона подумала, что поведение это так или иначе было преднамеренным. Конечно, ни один человек не мог быть так неумолимо жесток ко всем, кого он знал.
И все перечисленное не сочеталось с образом человека, который стал бы оплакивать смерть ученика в полуночных бдениях у его гроба. Хотя образ этот соответствовал старомодному складу ума обычного чистокровного волшебника, казалось, что Снейп никогда бы не избрал такой способ проявлять свои чувства. По словам Гарри и Рона, было уже хорошо за полночь, когда они видели Снейпа на коленях у ее гроба, он опирался на задрапированную белой тканью подставку и прятал лицо в ладонях. И хоть Гермиона и сомневалась, что Снейп был настолько чувствителен, чтобы оплакивать ее, одно его присутствие там, не говоря уже обо всем остальном, наводило на мысль, что Снейп не просто собрание презрительных ухмылок и едких замечаний.
Или, возможно, он всего лишь искал покоя и пытался смириться со своей ролью в ее смерти.
И, мысленно вздохнув, Гермиона пролетела сквозь каменный потолок подземелий и оказалась в коридоре наверху. Размышления о Снейпе - вот верный путь к сумасшествию, и, несмотря на то что, очевидно, впереди сотни лет, Гермиону терзали сомнения – чтобы понять этого человека не хватит и вечности.
******
В последующие дни Гермиона занималась тем, что благоразумно собирала все кусочки и клочки пергамента, оставленные забывчивыми учениками; так у нее появилась небольшая коллекция бумаги для записей, вполне приличное перо и чернильница. Гермиона не хотела полагаться на благосклонность Снейпа, если она вообще у него была, да и долгими зимними вечерами коллекционирование мусора оказалось вполне занимательным времяпрепровождением. Она веселилась, проглядывая, работы, забытые учениками, и пару раз не удержалась от того, чтобы не нацарапать короткие замечания на полях. Гермиона ни разу не осталась посмотреть, какие будут лица у тех учеников, чьи работы она правила, но для того, чтобы посмеяться, ей вполне хватало той картины, которую рисовало ее воображение.
В заброшенных комнатах на третьем этаже пылилась старая мебель, и Гермиона отыскала себе письменный стол. Сначала она думала не писать ни Гарри, ни Рону, но, наконец, решила, что так будет лучше - знать, как они живут, хоть она и не принимает участия в их жизни. В первых же строчках Гермиона осторожно поинтересовалась у Рона - решил ли он, что будет делать дальше, а Гарри спросила, как проходит обучение в школе авроров. В письме были и важные новости – она рассказала, что научилась двигать предметы, вопреки ли, вследствие ли той помощи, которую получила; упомянула и о том, что все-таки сдала ТРИТОН по зельям и не провалилась.
Как только Гермиона дописала письмо, она полетела в совятню, чтобы отправить послание. Да только это оказалось труднее, чем ей представлялось. Сначала Гермионе пришлось пронести письмо через весь замок, иногда проталкивая конверт под двери, запертые, конечно, не без причин. Ну а как только она добралась до чердака, где жили школьные совы, Гермиона поняла, что трудности только начинаются.
Сова, к которой она обратилась, просто помигала испуганно, потом сорвалась с жердочки и метнулась в дальний конец чердака. Ничего не было удивительного в том, что и следующие пять сов, с которыми Гермиона пыталась поговорить, поступили так же. К какой бы ни приблизилась она птице, та ерошила перья, кричала, как полоумная, и спасалась бегством.
Сквернословие никак не помогало, но Гермиона ругалась все равно. Она принялась всерьез размышлять о том, чтобы найти ученика или преподавателя, которые передали бы письмо, но на самом-то деле не хотела идти окольным путем. Из всех учеников, кто знал ее живой, только Джинни заговаривала с Гермионой, но было заметно, как ей при этом неуютно. Гермиона не хотела пользоваться прошлой дружбой и не хотела давить на Джинни. Хотя, так или иначе, это не имело значения - Джинни на каникулах была дома.
Едва справляясь с желанием завыть от досады, Гермиона наметила себе следующую птицу, но тут насмешливое карканье привлекло ее внимание. Она взмыла вверх и увидела черное пятно средь темно-рыжих сов, которые сгрудились на стропилах. В самом дальнем конце чердака сидел большой ворон, он посмотрел на Гермиону сначала одной блестящей бусинкой глаза, потом другой.
- Не думаю я, что ты хочешь взять мое письмо, – сказала Гермиона, не ожидая, конечно, ответа, но черная птица осторожно расправила крылья, сорвалась с жердочки и полетела к ней. Вдруг ворон на полпути заложил вираж, пронесся к большому окну и, резко приземлившись на подоконник, глянул на Гермиону. Во взгляде его ясно читалось: «Ну и чего ты ждешь?»
У Гермионы от страшного предчувствия сердце екнуло – черное оперение, презрительный взгляд, повадки …
- Пять галлеонов на то, что ты принадлежишь профессору Снейпу, - разочарованно протянула Гермиона, смирившись с тем, что надежды ее обмануты.
Птица снова презрительно каркнула.
- Ну ладно, ты просто работаешь у него, так? – поправилась она. – Ты не похож на того, кто согласился бы быть чьей-то собственностью.
Ворон тотчас коротко кивнул черной блестящей головой и вытянул желтую чешуйчатую лапку так, будто оказывал невообразимую любезность.
- Если он начнет на меня орать, я скажу, что это была твоя идея, - предупредила Гермиона птицу, привязывая письмо. – Думаю, ты уже знаешь для кого оно.
- Поттер, - каркнул ворон именно с теми презрительными интонациями, которые проскальзывали в голосе Снейпа, когда он произносил это имя.
- Да, - подтвердила Гермиона, пытаясь скрыть улыбку. - Гарри Поттер и Рон Уизли, семейное гнездо. Нора, – уточнила она.
- Уизли, - усмехнулся ворон, потом вылетел из окна, и его частое карканье напоминало смех.
В этом году Гермиона не заметила, как подошел к концу семестр, всю эту суету, все это сумасшествие, и, когда школа внезапно опустела, это стало для нее неожиданностью. Почти все свое время она тратила на то, что выполняла указания Кровавого барона, который, впрочем, предпочитал, чтобы его называли или Барон, или, что еще лучше, Ваше Превосходительство. Гермиона узнала, что у Барона есть и другие прозвища, которые привидения, коими он командовал, произносили между собой шепотом, и как-то обнаружила, что и сама несколько раз назвала его так, когда Кровавый барон принялся привлекать Гермиону к участию в своих замыслах в Хогвартсе и его окрестностях.
Самым запоминающим приключением стала борьба с хулиганами, которые пакостили на кладбище в маленькой магловской деревушке в нескольких милях от Хогсмида. Местные привидения, дружившие с соседями, обратились к призракам Хогвартса за помощью. Барон на пару с Сэром Николасом решили, что это станет великолепным посвящением в сложное искусство явления привидений и последующего запугивания, и взяли с собой Гермиону, чтобы вместе совершить облаву на незваных гостей. Ими оказалась всего лишь компания подростков, которые решили, что распитие пива и бесконечное курение сигарет на семейном склепе - вечернее увеселительное мероприятие.
Призраки выжидали, наблюдали терпеливо до тех пор, пока мальчишки не начали барабанить по надгробьям, и вот тогда привидения напали. Крича и завывая, они появились перед осквернителями могил, которые тут же завизжали и дали деру с кладбища.
Барон оказался настолько мстительным, что пролетел сквозь улепетывающих мальчишек, заставив их почувствовать такой холод, которого они до конца своей жизни не забудут. Правда, позже пожаловался на пренеприятнейшее тепло, что получил взамен. Гермиона и Сэр Николас воззрились друг на друга и закатили глаза, пока Барон ворчал и тряс рукой; и, как только он заметил, что еще несколько ночей им стоит подежурить на кладбище втроем - вдруг хулиганы наберутся смелости и вернутся, они тут же согласились.
И точно, спустя два дня, долгим летним вечером, когда солнце только-только скрылось за горизонтом, худощавый мальчишка перелез через старую каменную стену. Он подкрался к тому месту, где обычно собиралась компания - там вся земля усеяна была сигаретными бычками - и с вызовом закурил.
Сэр Николас энергично мотнул головой в сторону мальчишки, Барон махнул рукой – кыш! – и ободренная Гермиона поплыла к дереву, на красный огонек сигареты. Она кружила задумчиво вокруг мальчишки, наблюдая, как ее присутствие, хоть она и была невидимой, заставляет его все больше нервничать. Гермиона, любопытствуя, дотронулась пальцем до затянутой в кожу спины, и липкое тепло, которым охватило руку, стоило потерпеть ради того, что случилось дальше - жертва от испуга подпрыгнула чуть не на пять футов и принялась кружиться, осматриваясь.
Непонятные татуировки на тыльной стороне ладоней - те же символы, которые Гермиона видела на кладбище нарисованными на надгробьях. И если и было у нее сочувствие, оно тут же исчезло – больше всего Гермиона не любила, когда человек издевается над теми, кто не может себя защитить.
Гермиона подлетела еще ближе, и ледяной, пронизывающий холод охватил мальчишку, он издал что-то среднее между криком и визгом. И страх, который испускало его тело, окатывал Гермиону волной предельно сильного ощущения, и она внезапно поняла, почему многим привидениям так нравится преследовать живых. Страх, волнение, ощущения учащенного, сбивающегося сердцебиения затопили Гермиону; ничего столь яркого не чувствовала она с тех пор, как умерла, и это было так, будто сильный ветер бил в лицо. Эти ощущения, эта власть – делать с другими то, что однажды сделали с тобой – пугать и устрашать - пьянило, и без труда можно было понять, как двойное удовольствие становится почти непреодолимым соблазном. Драко Малфою, например, это бы понравилось.
И тут же Гермиона решила прекратить игру. Правда, она не получала от этого никакого удовольствия, а если подумать, что она соблазнилась той же мелочной забавой, которой упивался Малфой, становилось еще хуже. Что же это, как не издевательство над тем, кто не может себя защитить?
И Гермиона еще раз облетела вокруг мальчишки и появилась перед ним.
- Эти штучки убьют тебя, понимаешь, - заметила она подростку, чьи тут же глаза стали огромными.
Его рот беззвучно открывался и закрывался, и неудачным следствием этого стало падение сигареты за отворот фланелевой рубашки, которая была надета под куртку.
- Что…ух.… Ой! – прокричал он, когда наконец почувствовал жжение. Он неистово хлопал ладонями по телу, пытаясь вытряхнуть наполовину сгоревшую сигарету из-под одежды. – Черт!
- Эй, придержи язык, - резко сказала Гермиона. – Ругайся у себя дома, юноша, а тут мой дом, и еще – не оставлял бы ты здесь свой мусор, - тут ей пришло на ум, что она напоминает Минерву МакГонагалл, но Гермиона решила, что такая тактика подойдет.
– Скажи лучше своим друзьям-хулиганам, что им нечего делать на этом кладбище до тех пор, пока они не будут похоронены здесь - отрезала Гермиона, и ответ ее не допускал двусмысленностей. – А если они явятся раньше, то очень, очень сильно пожалеют!
- Да-а-а, мэээм, - заикаясь, выдавил мальчишка.
Судорожным движением он схватил с земли погасшую сигарету и сорвался в бешеный бег – до ворот кладбища и дальше, по дороге.
- Великолепно, мисс Грейнджер, - сказал Николас, появившись перед ней и беззвучно хлопая в ладоши. – Брависсимо!
Барон возник рядом и угрюмо глянул на соотечественника, потом, словно нехотя, пожал плечами:
- Не положено так, но, по всей видимости, действенно. Славно – немного жестокости, чуть беспощадности - и ты уже освоил навыки полтергейста. Хорошее зрелище, как ни крути. У тебя есть способности к тому, чтобы стать первоклассным привидением, мисс Грейнджер.
Гермиона пробурчала: «Спасибо», но порадоваться этой сомнительной похвале у нее не получилось.
Как только они оказались в Хогвартсе, она снова вернулась в строй, и Барон дал ей почти те же указания, что и другим призракам. Так как Гермиона не была официальным привидением факультета, ее освободили от обязанностей, связанных с учениками. Однако попросили сопровождать Хагрида в прогулках по Запретному лесу, особенно с тех пор, как там стали встречаться кентавры. Вряд ли она сможет помочь, если на него кто-нибудь нападет, кто-нибудь, с кем Хагрид не справится, но, по крайней мере, Гермиона позовет на помощь.
Кроме того, ей поручили патрулировать коридоры по ночам, эта мера предосторожности была принята после провала с Тайной комнатой. Гермиона терпеть не могла, когда ее назначали дежурить вместе с Миртл: в то время как большинство призраков закрывали глаза на проказы учеников, хуже доносчика, чем маленькое мстительное привидение, не было. Плакса Миртл получала несказанное удовольствие, поймав ученика за каким-нибудь озорством.
Несмотря на то, что летом ученики разъезжались по домам, нельзя было сказать, что жизнь в Хогвартсе замирала. Все были начеку, все ждали настороженно, когда в волшебном мире разразится неотвратимая война. Тревожились даже привидения – хотя бы потому, что они любили свою сравнительно спокойную жизнь в посмертии и не желали, чтобы сменилось нынешнее начальство. Короткое бытие директором Долорес Амбридж нарушило привычный порядок жизни многих обитателей замка, причем не только живых.
*****
Одним прекрасным днем Гермиона очнулась поздно или, вернее, рано и ринулась очертя голову в подземелья. Добравшись до класса зельеварения, она на полном ходу круто повернула и с коротким резким звуком прошла сквозь стену. Потом просочилась меж ножек стола, потом через дверь - в кабинет Снейпа и со звонким «хлоп!» скрылась в письменном столе.
Северус отвлекся от стопки бумаг, лежащих перед ним, поднял голову и вгляделся в пустой класс и безмолвную стену за частоколом ножек перевернутых стульев, что выстроились на столах. Нахмурившись, Снейп отодвинулся на пару дюймов вместе со стулом и осуждающе уставился на тяжелый стол черного дерева.
Одна темная бровь поднялась, а другая озадаченно изогнулась. С осторожностью Снейп протянул руку и открыл верхний ящик. Мельком глянув внутрь, он увидел только перья, пустые флаконы, монетки, безделушки и прочую чепуху, что изъял у учеников.
Следующий ящик, который он выдвинул, был до краев наполнен мисс Грейнджер. Призрачное тело было плотно заклинено в деревянной коробке, и, как только Снейп посмотрел вниз, лицо Гермионы обратилось к нему.
- Закройте ящик, - прошептала она настойчиво.
- Какого черта вы делаете в моем столе?
- Прячусь. От Пивза, - уточнила она. – Директор сегодня ждет важных гостей из Министерства, он попросил нас убрать Пивза с глаз долой.
Снейп уже знал, что пожалеет об этом, но все равно спросил:
- А вы, спрятавшись в моем столе, так претворяете поручение в жизнь? Верно?
- Салки с Пивзом, - пояснила Гермиона рассудительно. – Два-три привидения допекают Пивза, как только могут, а он гоняется за нами по очереди. Если Пивз настигает кого-нибудь, тот прячется, и следующий принимается злить его. Потом, конечно, хлопот не оберешься, но пока Пивз занят, он не пытается опрокинуть рыцарские доспехи, когда Аластор Хмури прогуливается по коридорам.
Северус без труда представил, что этот, печально известный своей несдержанностью бывший аврор, сделает, если несколько сотен фунтов стали вдруг с грохотом упадут позади него. Кого бы он ни сопровождал из Министерства, этому человеку повезет, если он выживет в том шквале заклятий, которые Аластор Хмури, без сомнения, будет безудержно метать вокруг.
И прежде чем он успел ответить, в комнату влетел Сэр Николас:
- Осмелюсь спросить, сэр, вы не видели мисс Грейнджер?
И Снейп уже открыл рот, чтобы ответить утвердительно, да был смущен тем, что увидел – Гермиона отчаянно мотала головой. Снейп быстро закрыл ящик.
- Как ни странно, нет, - соврал он, глазом ни моргнув. – Она, кажется, носилась недавно неподалеку, но я ее уже минут пять, как не видел.
Ник отвесил профессору Снейпу полупоклон и вежливо кивнул. С тихим хлюпающим звуком голова отделилась от шеи.
- Благодарю, сударь. Уверен, я скоро ее отыщу.
Как только учтивый призрак покинул класс, Северус снова открыл ящик.
- Я думал, вы прячетесь от Пивза, - сказал он спокойно и щелкнул пальцами, требуя, чтобы Гермиона немедленно освободила стол.
- Я и пряталась, - ответила Гермиона, осторожно выбираясь из ящика, глянув сначала поверх стола, дабы увериться в том, что опасность миновала. - Спасибо, профессор. Мне правда не хочется сейчас разговаривать с Сэром Николасом.
- Осмелюсь я надеяться, что Сэр Николас не вызовет меня на дуэль из-за дамы своего сердца? – протянул Северус, наблюдая, как Гермиона разглаживает складки на одежде, которая совсем не была похожа на школьную форму, но и те, слишком театральные лоскуты на мантии, исчезли.
Гермиона тяжело вздохнула:
- Вот, вы тоже заметили.
К ее удивлению, Снейп холодно фыркнул:
- Гриффиндорцам не свойственна утонченность, мисс Грейнджер. Сомневаюсь, что они и слово-то такое знают.
- Он очень милый, - призналась Гермиона. – Но, к сожалению, он не любит меня на самом-то деле. Ему просто эта мысль - влюбиться в меня, нравится. Я достаточно разбираюсь в симптомах, профессор, - добавила она как-то печально.
Северус только хмыкнул в ответ и вернулся к бумагам на столе, хотя он понял, о чем толкует Гермиона. Чего он только не видел за свою бытность учителем в Хогвартсе.
- А что это такое? – спросила Гермиона осторожно. Снейп мог разозлиться, когда она внезапно вмешивалась в ход его мыслей, несмотря на то что он, казалось, привык к мисс Грейнджер, постоянно бывавшей неподалеку.
- Домашние работы, - равнодушно ответил Северус.
- Но они на немецком.
- Да, а на каком языке им быть? Они же из Дурмштранга, – он осуждающе воззрился на потолок в направлении кабинета Дамблдора. – Очередная идея директора, правда, мало какая другая причиняла столько мук. Обмен образовательными инновациями среди высших магических заведений.
И Гермиона поступила разумно, воздержавшись от замечаний. Прозвучало все так, будто, воплощая в жизнь свои фантазии, Дамблдор и не вспомнил о том, что некоторые учителя питают собственнические чувства к своему предмету. Минерва МакГонагалл шипела бы, как разъяренная кошка, если бы ее попросили поделиться учебным планом с профессором трансфигурации Шармбатона.
- Очень напоминает продолжительное взыскание, - наблюдательно заметила она.
- Сейчас июль, мисс Грейнджер, - сказал Снейп, погруженный в работу. – Учеников мало.
- А я, когда очнулась и поняла, что обречена целую вечность провести в подземельях, то подумала, что это похоже на бессрочное взыскание, - сказала Гермиона со смешком. – Я могла бы помочь.
- Вы очень великодушны, - произнес Северус медленно, несмотря на то что заметил намек на им же некогда сказанные слова. – И это не имеет никакого отношения к тому, чтобы избавиться от Пивза.
- Имеет, конечно. Если я буду работать с вами, Барон освободит меня от этой обязанности - следить за Пивзом.
- Не упоминая уже о том, что вы избавитесь от своего любовника.
Гермиона просияла, а Северус сердито хмыкнул.
– Отлично, тогда приступайте. Начните с тех котлов, - приказал он, показывая на забытые котлы у дальней стены класса, которые составлены были друг на друга вверх дном под раковиной и напоминали поляну с ядовитыми черными грибами. – Добрая половина пятикурсников оставила их здесь, когда наконец-то сбежала из моего класса, и котлы, как всегда, невообразимо грязные.
Гермиона взвыла, но затихла, когда Снейп грозно посмотрел на нее.
- Я умерла, и я все еще чищу котлы, - проворчала она.
- Но ты приносишь пользу - это состояние большинству вообще недоступно. Если они не хаффлпаффцы, - язвительно добавил он.
Засучив рукава, Гермиона признательно хмыкнула и склонилась над раковиной.
******
- Мисс Грейнджер?
Первого сентября Гермиона неслась на всех парах в Большой зал, боясь пропустить сортировку, и потому едва услышала голос, что звал ее. В попытке резко остановиться она пропустила поворот в коридор и по инерции пролетела сквозь стену, появившись несколькими футами ниже.
- Да? – со всевозможным достоинством произнесла Гермиона, вернувшись и подлетев к директору.
- Я едва узнал тебя, Гермиона, - сказал Дамблдор, поправляя очки и быстро оглядывая ее. И в поблекших голубых глазах все также плясали искорки, лишь чуть потускневшие за последние годы. – Ты совершенно изменилась.
- Правда? – Гермиона посмотрела на свою одежду. В изгнание отправился спадающий гольф и полуботинки с закрытой шнуровкой – к прочим призрачным вещам, взамен им пришли скромные туфли-лодочки. Волосы, которые так раздражали Гермиону, были собраны на темени и скреплены заколкой, которая была, потому что она сказала ей быть; и послушные локоны спадали на плечи.
- Да, и должен сказать – ты очаровательно сегодня выглядишь. На мгновение я принял тебя за Серую даму. Как ты знаешь, в этих стенах она – самое хорошо одетое привидение.
И Гермиона не удержалась от смеха в ответ на тонкую остроту директора: Серая дама была известна как особа весьма одержимая своим внешним видом.
– Благодарю вас, милостивый сэр, - ответила она и сделала реверанс в воздухе.
- На самом деле, мисс Грейнджер, это я должен поблагодарить вас, - сказал директор серьезно. – Я хорошо знаю, с какими трудностями вы столкнулись с тех пор, как умерли. Друзья уехали… и мне очень жаль, что профессор МакГонагалл не смогла смириться с вашим новым статусом.
- Ригидность мышления – характерная черта гриффиндорцев, так? – повторила Гермиона слова Снейпа, но в них не было той язвительности, потому что улыбка чуть тронула ее губы.- Не стану говорить, что мне не больно, что не обидно, ведь это не так, но я же понимаю. Правда, - заверила Гермиона директора.
- Да, должен признать, что вы правы. Минерва, она всегда была такой - непреклонной, негибкой, хотя столь преданного союзника, как она, можно только пожелать.
Гермиона согласно кивнула:
– Я скучаю по ее советам. Они всегда были столь благоразумны.
- Знаете, она все-таки согласилась добавить баллы, набранные вами на экзамене по зельям, в академическую справку, - сказал Дамблдор. – Несколько недель подряд Северус заговаривал об этом на каждом совещании.
- Правда? Северус Снейп?
- Да. В конце концов он пригрозил Минерве, что прыгнет через голову и обратится ко мне с официальной жалобой, - добавил Дамблдор.
- Ох, тогда это здорово, - уклончиво сказала Гермиона. – Я думала, что он, возможно, попытается, но и представить не могла, что это вправду случится.
Дамблдор посмотрел поверх очков.
- Северус Снейп всегда был человеком слова, Гермиона. Я могу припомнить только несколько случаев, когда он не сдержал данное им обещание. И он не из тех, кто не заметил бы усилий, с которыми ты, превратившись в привидение, преодолевала трудности, встающие на твоем пути.
- Раньше за ним такого не водилось, - проворчала Гермиона.
- Полагаю, ты не понимаешь, в чем разница, - сказал Дамблдор. – Северус способен оценить по достоинству тех, кто за совершенство борется, но не тех, кому успех дается легко.
Гермиона нахмурилась. И подумала про себя - это, верно, одна из причин, по которой Северус так ненавидел мародеров: отец Гарри и Сириус Блэк были, по всей видимости, золотыми мальчиками Хогвартса. Этой мыслью Гермиона не стала делиться с директором, тем более что Джеймс Поттер и Сириус Блэк были мертвы. Вместо этого она подумала о том, что Дамблдор разговаривает с ней как со взрослой, а не как с ребенком, которым она по-прежнему была. Приятное уважение, ведь Гермиона не училась больше в Хогвартсе, и ей нравилось, когда к ней не относились как к ученику. И раздумывая об этом, Гермиона с осторожностью выбрала следующие слова:
- Вы переживаете за него, да?
- Конечно. К моему великому стыду, я однажды подвел Северуса и почти потерял его. И с тех пор, как он вернулся, я стараюсь относиться к нему как к сыну. Но, к сожалению, есть вещи, которые сыновья иногда не желают обсуждать с отцами. Вот почему, мисс Грейнджер, я благодарен вам за то, что ему есть с кем поговорить.
- Если честно, не думается мне, что я та, с кем он разговаривает. Он все время мне приказывает, и он кричит на меня, хоть иногда мы и правда беседуем о чем-нибудь.
- Он давно и этого не знал, - уверил ее Дамблдор. – Ваша смерть задела его сильнее, чем вы думаете, мисс Грейнджер. Он поклялся защищать учеников этой школы.
- Гарри и Рон рассказали, что он оплакивал меня, - призналась Гермиона тихо. – Было бы гораздо легче, если бы он открыл ту сторону своей души миру.
- Может быть, - ответил директор неопределенно. – Может быть, он не осознает того, что та сторона его души в самом деле существует. И, как ты уже, конечно, успела понять, то, как ты видишь себя, не всегда совпадает с тем, как тебя воспринимают другие. Я сам, например, всегда несколько удивляюсь, когда каждое утро встречаюсь в зеркале с этим стариком.
Гермиона рассмеялась, а Дамблдор продолжил:
- А сейчас, мисс Грейнджер, я думаю, нам нужно идти. Сортировка не начнется без директора. Что скажут ученики?
******
Как только начался новый учебный год, Гермиона заметила, что отношение к ней изменилось. С тех пор, как она умерла, прошло больше двух лет. Это, а еще изменения во внешности – и ученики позабыли, что когда-то она была одной из них. Новички стали охотно обращаться к Гермионе за помощью.
Она обнаружила, что раздает советы первогодкам вроде того, как дойти до классов или ванных комнат, и еще одно, то, что не требовало отлагательств - никогда, никогда не доверять Пивзу. «Таких бедокуров свет не видывал, и характер у него дурной», - рассказывала Гермиона, а малыши рассудительно кивали и настороженно смотрели на нее широко раскрытыми глазами.
Той осенью кто только не был в замке, большинство по делам, связанным с Волдемортом. Однако приходили и те, кто и не думал помогать. Прошло несколько недель с тех пор, как Северус Снейп завершил классификацию и описание зелья, которое стоило Гермионе жизни, и Министерство магии отправило к Дамблдору своих представителей. Они должны были провести расследование – не было ли тут нарушения этики.
Не на шутку заинтересованная результатом встречи, Гермиона притаилась, невидимая, в кабинете Дамблдора и вся обратилась в слух. Лукавый директор пичкал гостей чаем, лимонными дольками и своим собственным взбалмошным обаянием. Раз или два Гермиона ловила на себе его взгляд, несмотря на то что была невидимой, но он никак не показал ей, что нужно удалиться. Снейп, сидящий у стены, заметил, как Дамблдор смотрит в тот угол, где пряталась Гермиона, но лишь задумчиво хмурился и молчал.
После долгих споров и обсуждений подозрительные представители Министерства наконец успокоились и согласились с тем, что изучение смертельного зелья находится в интересах общественного здоровья и образования. Однако одна ведьма, более чем довольная завершением следствия - она первая стала выгораживать Снейпа, внезапно принялась спрашивать Дамблдора о его планах по противостоянию Тому-Кого-Нельзя-Называть. В конце концов директор был вынужден потребовать, чтобы секретарь Министерства прекратил это непрерывное словоблудие. Ведьма ощетинилась и попыталась намекнуть на то, что ей, как представителю Министерства, позволено быть в курсе всего, что планирует Дамблдор.
Гермиона знала наверняка, что давным-давно бы прокляла ее и делу конец, но Дамблдор спихнул ведьму Снейпу, когда тот отправился провожать представителей Министерства в переднюю. Гермиона последовала за ними, вслушиваясь в то, как ведьма расписывает недостатки мягкотелых дураков, работающих в Министерстве, и как в разы все станет лучше, если они, сокурсники-слизеринцы, возьмут бразды правления в свои руки.
Гермиона совсем не обратила внимания на то, что бормотал Снейп:
- Да, конечно, мадам Фитц Херберт.
- Хорнби-Фитц Херберт, - грубо поправила напыщенная женщина. – Происхождение и положение семьи Хорнби ничем не уступает твоему, Снейп. Прояви немного уважения.
И Гермиона долго думала, где же она слышала это имя, оно крутилось и крутилось в голове, и тут ее осенило… Внезапно – хлопок – и Гермиона преградила ведьме дорогу:
- Ваше имя Хорнби? Олив Хорнби? Та самая Олив Хорнби, что училась здесь лет пятьдесят назад?
Полная приземистая женщина приосанилась.
- Да, я, - ответила она гордо. – А тебя как это касается? Я не припомню, чтобы в мое время было такое привидение, хотя я и тогда умела не обращать внимания на подобные недоразумения.
Глаза Гермионы превратились в щелочки, но лишь на мгновение, а потом она очаровательно улыбнулась.
- Не могли бы вы уделить несколько минут вашего драгоценного времени и подождать меня? – спросила она, зубами скрипя от старания казаться дружелюбной. – Думаю, профессор Снейп составит вам компанию. Не возражаете, профессор?
- Ничуть, - ответил Северус, бросив на Гермиону быстрый взгляд, который как бы говорил: «Что бы ты там не придумала, лучше бы это было приличным».
Гермиона пролетела сквозь замок до заброшенного туалета девочек.
- Миртл! - громко крикнула она, слушая, как вода журчит в трубах. Из кабинки Миртл по обыкновению струились ручейки.
- Чего тебе? – угрюмо спросила Миртл откуда-то изнутри, голос ее гулко отражался от керамических раковин и унитазов.
- В Хогвартс кое-кто пришел, тебе нужно его увидеть, - решительно сказала Гермиона.
- Никого мне не нужно видеть, - заныла Миртл. – Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.
Гермиона просунула голову в кабинку, что среди призраков считалось совершенно недопустимым нарушением этикета.
- Миртл Бакрэм! Ты сейчас же идешь со мной, или я всю твою загробную жизнь превращу в одно бесконечное несчастье, тебе даже компания Пивза сказкой покажется!
Миртл, сидящая на унитазном бачке, от такого нагоняя сникла.
- Зачем? – надула она губы. – Мне и тут хорошо. Никто из привидений не хочет дружить со мной, а ты все время командуешь.
- Поверь мне, Миртл, пожалуйста, один-единственный раз, - уговаривала ее Гермиона. – Обещаю, тебе понравится.
- Тебе-то что за дело?
- Не я ли всегда приходила с тобой болтать, даже когда была жива? Неужели это ничего не стоит?
И, скрестив ноги в луже на крышке туалетного сиденья, Миртл ответила:
– Ох, ну ладно.
Миртл летела следом за Гермионой, которая устремилась сквозь стены назад и вниз - к центральной части замка. Когда они увидели профессора Снейпа, он выслушивал бесконечный монолог о том, что совершенно неправильно в программе обучения детей в волшебной Англии, и, казалось, лишь несколько мгновений отделяют Снейпа от того, чтобы наложить на Олив Хорнби-Фитц Херберт заклятие молчания. Вряд ли бы она справилась с ним раньше чем через пару дней.
- Спасибо, профессор, - горячо поблагодарила его Гермиона, и он коротко кивнул в ответ. – Я кое-кого позвала из туалета девочек.
И чуть озадаченное выражение лица Северуса сменилось пониманием, а потом он прикрыл глаза, чтобы никто не увидел, как вспыхнули они предвкушением. Он чуть отошел в сторону, не решаясь непосредственно соседствовать с местом битвы, которая здесь состоится.
- Почему, во имя Мерлина, ты хочешь показать мне кое-кого из туалетной комнаты? – спросила мадам Хорнби-Фитц Херберт, презрительно фыркнув. – Что за детские шуточки? Я не потерплю этого!
- Как ни странно, но это вас я хочу показать кое-кому. Эй, Миртл! – позвала Гермиона через плечо - Миртл отстала сразу, как увидела в передней смертных. – Давай сюда!
- Что в них такого важного, что мне туалет пришлось оставить? – подозрительно спросила Миртл.
- Я хотела, чтобы ты кое-кого увидела, Миртл. Вот, - показала Гермиона на коренастую женщину за собой, - ты должна ее знать.
- Миртл? – спросила Олив Хорнби капризно. – Нет. Пожалуйста. Не говорите мне, что это она – я думала, что Министерство с ней разделалось.
Миртл вглядывалась в посетительницу, медленно спускаясь вниз.
- Олив? Олив Хорнби? Неужели? – Нарезала она круги вокруг ведьмы, не сводя с нее глаз.
- Миртл Бакрэм! Ты совершенно не изменилась, - сказала ей Олив, не скрывая презрения. – Все воешь в своем туалете? Да?
- Зато ты изменилась, - быстро вмешалась Гермиона, прежде чем Миртл успела пустить слезу. – Ей сколько, Миртл, семьдесят? Неплохо сохранилась для своего возраста, верно?
Олив изумленно уставилась на Гермиону.
- Это слишком личное замечание, почти оскорбление, и мне оно не нравится, - проговорила она, тяжело дыша. - Я требую, чтобы ты сейчас же извинилась!
- А я уверена, что Миртл не нравилось, когда ты дразнила ее очкастой дурой, - ввернула Гермиона. – Тебе хоть раз пришло в голову перед ней извиниться?
- Это случилось пятьдесят лет назад, - возразила Олив. – Я была ребенком!
- Это не оправдание, - ответила Гермиона. – Ты, может, и не убивала Миртл, да только ты несешь ответственность за то, что она тогда была несчастна, и за то, что она несчастна до сих пор.
- Тут нет моей вины, - возразила Олив, с отвращением глядя на Миртл. – Если бы она не была такой противной маленькой надоедой, которая все время ошивалась поблизости от меня и моих друзей…
- А она растолстела, - внезапно сказала Миртл, повернувшись в изумлении к Гермионе.
И никто не заметил, как Олив чуть не задохнулась от возмущения.
- Да и симпатичной ее сейчас назвать трудно, - наблюдательно заметила Миртл.
- Ага, Миртл. Я вообще не пойму, как ей удалось запугать тебя, - фыркнула Гермиона. - Не могло этого быть, хотя она, конечно, внушительная личность.
Толстые щеки Олив начали краснеть, а когда задрожала верхняя губа, то ее высокомерная ухмылка лишилась всей своей силы. Она, казалось, примерзла к месту, ее гнев не мог соперничать с жестокой, беспристрастной правдой, высказанной теми, кого она не могла запугать.
- И посмотри на эти ее морщины, - продолжала Миртл, все кружась вокруг Олив. Вдоволь насмотревшись, она приземлилась рядышком с Гермионой. – Она похожа на болонку. Точно – гадкая, толстопузая болонка.
Олив простонала и заплакала. Прижимая одну руку ко рту, она вылетела из передней, и всхлипы перешли в рыдания еще до того, как за ней захлопнулась дверь.
Гермиона и Миртл посмотрели друг на друга.
-Не очень-то любезно с нашей стороны, - сказала Миртл, тщетно пытаясь прикрыть лукавую улыбку ладошкой.
- Да, честно-то говоря, - ответила Гермиона, и такая же шаловливая улыбка расцвела на ее губах.
Они снова взглянули друг на друга и расхохотались. И вниз по залу к лестнице – рука об руку, и звонкий смех отражался от каменных стен и разносился по коридору.
Северус Снейп шел вслед за ними, задумчивый, сцепив за спиной руки, и лишь в намеке на улыбку приподнялся уголок его рта.
Спасибо переводчику за продолжение. Светлая история и Гермиона в каноне. Не дают учиться жестокие живые. Как чудесна женская дружба. Как всегда против кого-нибудь. Мой любимый пейринг Питер и Минерва, который уступает только Глотику и Питеру.
Сообщение отредактировал gik - Среда, 14.12.2011, 15:11
♥♥♥SNAGER♥♥♥, А сколько там еще до окончания?))) Жду, когда история будет полной, чтобы прочесть все и сразу. Не могу заставить себя читать по частям, а потом ждать проды. Хочу, чтобы впечатление было более полным, посему очень и очень жду ХЭ, дабы затем присоединиться к рядам читателей. Очень хочется почитать, но не хочется по частям.))) время - выдумка смертных (с)
Я вот тоже не читаю. Просматриваю, но не читаю, жду когда все выложат. Читать начну с конца я должна знать че там, чтоб подготовиться к прочтению. ХЭ там или платки готовить с валерьянкой. Северус Снейп настолько суров, что дементоры его боятся. Еще неизвестно, что с ними будет, если он их поцелует.
А я читаю по мере выкладки С терпением у меня проблемно:) Зато никто не помешает перечитать еще раз целостное произведение! История замечательная! Гермиона с ее выходками, Снейп, понемногу проявляющий эмоции... С неоконченным делом по-прежнему непонятки, зато точно ясно, что не ТРИТОНы Спасибо переводчику! Читаю и наслаждаюсь, пока до применения платочков по назначению дело не дошло, но, как говорится, еще не вечер:) Буду ждать следующей выкладки!
