Гермиона открыла глаза и удивлённо оглядела их с профессором спальню. Она попыталась встать, но смогла лишь слегка приподнять голову. Слабость навалилась на нее, и она снова провалилась в темноту.

Гермиона сидела на уроке зельеварения и наблюдала за профессором Снейпом. Само по себе это не было удивительным, но вот чувства, которые в ней вызывал зельевар, поражали. Она отслеживала каждое движение Мастера зелий. С восторгом наблюдала, как его изящные пальцы ловко крошат ингредиенты и осторожно добавляют их в варящееся снадобье, словно нет ничего важнее на свете, чем правильная пропорция асфодея и волчьей мяты. Всё это казалось настолько волшебным, что у Гермионы просто дух захватывало. Внезапно профессор поднял глаза и посмотрел прямо на неё. Она едва заметно приподняла бровь, и Снейп вернулся к демонстрации приготовления зелья.

С первым ударом колокола, оповещающим о завершении урока, Гермиона собрала свои вещи и пулей вылетела из класса. Она спешила в небольшую комнату на четвёртом этаже, которая когда-то служила чуланом для мётел, а теперь была забита старым хламом вроде поломанных стульев и столов, рваных штор и старых корзин для мусора, которые время от времени кашляли обрывками бумаги. Как бы она ни торопилась, профессор Снейп, с которым у неё была назначена там встреча, успел первым. Когда Гермиона вошла в полутемную комнату, то увидела Северуса, восседающего на перевёрнутой корзине для мусора. Он смотрелся здесь так же странно, как египетская мумия на пляже в Сен-Тропе, однако Гермиона была рада его видеть.

— Северус, я так больше не могу, — пробормотала она, обнимая профессора за шею. Обычно холодный и язвительный профессор обхватил свою студентку за талию и прерывисто вздохнул.

— Я понимаю, милая, — прошептал он, гладя девушку по волосам. — Расскажи мне, что случилось?
Гермиона улыбнулась. Как бы тяжело ей ни было, муж всегда приходил на помощь, готов был выслушать, что бы ни случилась. С ним она обрела чувство защищенности, которого не знала раньше. Нет, друзья были готовы встать на её защиту в любое время дня и ночи, но только в физическом плане. В эмоциональном же они были как новорожденные котята: слепые, и надо таскать за шкирку. Воспоминание о друзьях заставило Гермиону снова помрачнеть.

— Это всё Гарри и Рон. Они что-то подозревают, Северус. Я путаю расписание или говорю что-то невпопад. Кажется, я чем-то выдала себя. Они начинают задавать странные вопросы, а я ужасно боюсь всё испортить!

Северус успокаивающе улыбнулся девушке, покрепче её обнял и уже собирался ответить, как дверь каморки распахнулась. В комнату ввалился Гарри Поттер. У героя магической войны от представшей его глазам картины, запотели очки и глаза едва не вылезли из орбит. В полном ступоре он замер у дверей и выдавил из себя:

— Что здесь, гриндилоу мне в ж… желудок, происходит?

«Что, черт возьми, произошло?» - было первой мыслью Гермионы, когда она проснулась. Ей снился какой-то сон, но она не могла вспомнить какой. Смутное чувство защищенности согревало её, но она не могла понять, откуда оно возникло. Обычно услужливая память отказывалась воссоздавать картины прошедшего вечера.

Гермиона поерзала на кровати, садясь удобнее. Она понимала, что выбрала для этого не самый лучший момент, но тянуть было уже нельзя. Гермионе надо было подумать. Как бы там Малфой, Снейп, а иногда и её друзья не насмехались над этим, Гермионе было жизненно необходимо обдумывать и анализировать ситуацию. Только шок от произошедшего и стремительное развитее событий заставили её с этим повременить. А ведь обдумать нужно было многое. Прежде всего, Гермиона задалась вопросом, как так получилось, что они с профессором поженились. Нет, она уважала его, но на одном уважении далеко не уедешь. Ещё в присутствии профессора её охватывало странное чувство: словно нет ничего на земле, одна черная пустота. Если дементоры высасывали у людей всю радость, заменяя её страхом, то рядом с профессором в душе разверзалось сосущее ничто. Гермиона вздрогнула от воспоминаний. Но в этом будущем профессор вызывал совсем другие чувства — заинтересованность, желание нравиться… Гермиона потрясла головой. Раньше ей не приходило в голову ничего подобного по отношению к профессору. Она пробормотала, что подумает об этом позже, и спрятала мысль в самый потаенный уголок сознания. Ей было стыдно за свою трусость, но она ничего не могла с этим поделать.

Внезапно раздался звонок в дверь, заставивший Гермиону подпрыгнуть. Она вскочила с кровати и заметила, что полностью одета. Гермиона задалась вопросом, с чего бы она спала в одежде, и тут все события прошедшего вечера нахлынули на неё. Картины прошлого профессора, заставлявшие её болезненно сжиматься, его вероломное нападение со спины, собственное заклинание и чернота. Очевидно, Гермиона переоценила свои силы, накладывая столь мощное заклинание, поэтому и потеряла сознание. Звонок повторился, и Гермиона выскочила из комнаты, спеша открыть дверь настойчивому посетителю. Снейпа нигде не было видно, что обрадовало Гермиону: сейчас он был последним, кого ей хотелось видеть. Открыв дверь, она осознала, что профессор был предпоследним в этом списке - на пороге стояла Джинни Уизли.

— Привет, Гермиона! — радостно проворковала Джиневра и сделала решительный шаг вперёд.

— Здравствуй, — Гермиона попятилась: встречаться с друзьями ей хотелось не больше, чем с венгерской хвосторогой. Нет, она уже успела соскучиться, но Гермиона всегда здраво оценивала свои способности и понимала, что нагло лгать в глаза друзьям, притворяясь со Снейпом счастливой парой, будет невероятно трудно.

Не удержавшись, Гермиона крепко обняла подругу и тут только заметила того, кто прятался за её ногами. Юная миссис Снейп и пятилетний Гарри Поттер уставились друг на друга.

— БУ! — выкрикнул мистер Поттер.
Гермиона подняла бровь. Мальчик надулся и сложил руки на груди, подозрительно напоминая кого-то очень знакомого.

— Ну во-о-от, Гермиона, — протянул мальчик, — ты всё испортила! Я хотел тебя напугать.

— Тебе это вполне удалось, — едва слышно пробурчала Гермиона, разглядывая маленькую копию друга. Мальчик был полностью идентичен оригиналу за исключением синих глаз, которые достались ему от… Гермиона подняла голову и встретила взгляд таких же глаз. Джинни взирала на неё с удивлением. Сомнений быть не могло: мальчик был плодом любви Гарри и Джиневры Поттер. Все, кто хоть немного знал Джинни Уизли, не сомневались, что она выйдет замуж за героя своих грёз.

— Гермиона, — с решительностью великана, прокладывающего себе дорогу в лесу, начала Джинни, — я хотела попросить тебя, чтобы ты посидела немного с Джеймсом.

Гермиона мысленно хмыкнула — как ещё можно назвать мальчика, который и внешностью, и характером походил на своего незабвенного деда. Наслушавшись рассказов о молодости Джеймса Поттера-старшего, Гермиона понимала, что у неё больше шансов не посидеть с мальчиком, а поседеть. Но она не знала, есть ли у неё веские основания для отказа. Тем не менее, она решила рискнуть.

— А не может с ним посидеть кто-нибудь из твоих… — Гермиона осеклась, заметив ещё более подозрительный взгляд Джинни, и тут же дала задний ход: — Я вспомнила, они же… не могут.

— Конечно, не могут, — подбоченившись, подтвердила миссис Поттер. — Они же в Румынии, в гостях у Чарли.

Гермиона попыталась сделать хорошую мину при плохой игре и кивнула. Она не решалась спросить, куда так срочно потребовалось отправиться Джинни, что она рискнула оставить своего ребёнка под присмотром четы Снейпов. Гермиона поборола сильнейшее желание плюнуть через левое плечо и невольно осмотрелась в поисках деревянных поверхностей. Джинни тем временем, сама того не ведая, снабжала Гермиону всей необходимой информацией.

— Понимаешь, я не хочу говорить Гарри, пока не буду полностью уверенна, — заговорщицки понизив голос, вещала миссис Поттер. — Ну, после того случая, помнишь?

Гермиона кивнула, совершенно не представляя о чём речь.

— Так вот, после пятой недели аппарировать нельзя, камин у нас, ты только представь — засорился, поэтому добираться придётся магловским транспортом.

Гермиона начала понемногу понимать, в чём дело, и беззвучно вздохнула — отвертеться от присмотра за маленьким Джеймсом не получится.

— Я хочу зайти в магловскую клинику и сделать… эту штуку… У-З-И. Знаю, давно пора было сказать Гарри, но мне так страшно. А вдруг я не беременна, и всё получится как тогда, ещё до рождения Джейми? — Джинни готова была расплакаться, и Гермиона обняла её, гладя по спине. Ей было жаль подругу, хоть она и не до конца понимала ситуацию. И теперь она решила, что побудет с Джеймсом столько, сколько потребуется. Где-то в уголке сознания появилась мысль, что она ещё об этом пожалеет. Мальчик, не дожидаясь решения Гермионы, двинулся в сторону кухни, помахав матери на прощание.

— Конечно, Джинни, иди и убедись, что малыш не плод твоего воображения, — Гермиона кивнула в подтверждение своих слов, — а я присмотрю за Джеймсом. Всё будет хорошо.

— А Снейп не будет возражать? — было видно, что Джинни задаёт этот вопрос просто из вежливости, на деле же она едва не прыгает от радости. Гермиона задумалась: этот профессор из будущего не только женился на ней, но и согласился быть нянькой детям Поттера. Может, он упал с Астрономической башни головой вниз? Миссис Снейп поморщилась о того, какими кощунственными были её мысли. Но профессор из настоящего явно не был настолько благодушен, поэтому неизвестно, как он отнесётся к такой перспективе. Гермиона решила, что самый лучший метод — это шокировать его и отрезать все пути к отступлению, показав Джеймса профессору уже после ухода Джинни. Но планам Гермионы было суждено сбыться только частично, потому что за спинами девушек раздался мужской голос:

— Против чего я должен возражать?

Гермиона вздрогнула. Это стало напоминать какое-то плохое кино. И сейчас Гермиона собиралась вести себя в лучших традициях главной героини плохого кино.

— Э… Мы с Джинни обсуждаем новые занавески. Ты ведь любишь терракотовый, правда, милый? — мнимая участница разговора о занавесках приподняла бровь. Гермиона сделала ей большие глаза, и Джинни решила не вмешиваться. Кому как не ей знать, что к мужу нужен особый подход, особенно, когда хочешь попросить его об одолжении. Особенно о ТАКОМ одолжении. Особенно, когда муж — это Снейп. Хотя о последнем Джинни мало что знала: Гермиона никогда не жаловалась на профессора, выглядела очень счастливой, и миссис Поттер оставалось только радоваться за подругу. Ну, или делать вид.
От Снейпа не укрылся обмен взглядами, но сегодня шпионское чутьё его подвело. Ведь людям, которые чувствуют себя очень виноватыми, порой сложно сосредоточится на чём-то другом. Она хочет занавески? Да пожалуйста! И терракотовые, и бурые в крапинку, и с изображением Hello Kitty, если это поможет хоть немного искупить вину. Снейп сам не понимал, почему же это так его мучит. Ну, увидела она одни из самых ужасных эпизодов из его прошлого, ну, хотел он заколдовать девчонку, ну, дорожит её мнением,- ну и что? У профессора появилось назойливое желание взглянуть в зеркало и проверить, всё ли он тот же ублюдок, каким был ещё несколько дней назад. От глубокого самоанализа его отвлёк голос Гермионы.

— Се-е-еверус? Ты меня слышишь? — Гермиона слегка покраснела, называя профессора по имени. Она не стала бы звать его, но выражение профессорского лица было настолько пугающим, что ей стало не по себе. Он выглядел как человек, который только что узнал, что у него цирроз печени. Ну, или в случае профессора Снейпа, что у него есть сердце. Гермиона даже не подозревала, насколько она была близка к истине.

Снейп уже пришел в себя и, подобно Гермионе сегодня утром (о чём он, конечно, не подозревал), решил отложить размышления в долгий ящик. Но он не был бы слизеринцем, если бы не воспользовался ситуацией. Он не знал, зачем Уизли явилась сюда, но её присутствие играло профессору на руку. Не зря Снейп был двойным шпионом и умудрился не выдать себя, и даже выдерживал пытки Круциатусом и общение с Беллатрисой, всё это сделало его неплохим психологом. Поэтому зельевар прекрасно понимал чувства Гермионы: если он извинится наедине, то немедленно получит подробные инструкции, куда может засунуть своё «Простите, мисс Грэйнджер». Однако здесь была одна из близких друзей Гермионы, а рядом с ними она была совершенно беззащитна в эмоциональном плане, хоть и сама этого не осознавала. Снейп же знал, что перед Джинни Гермиона сцены не устроит, и, как истинный хитрый змей, надеялся, что сможет получить прощение. А оно было очень важно для него. Северус прекрасно помнил тот день, когда много лет назад он готов был упасть на колени и молить Дамблдора любыми средствами спасти Лили Поттер. При одной лишь мысли, что Гермиона не простит его, а снова посмотрит так, словно он ударил её, профессор испытывал те давно забытые страх и безвыходность. Он не хотел даже думать, что это должно означать. Поэтому зельевар решил действовать. Приобняв будуще-теперешнюю жену за талию, он зашептал ей на ухо:

— Мне так жаль, Гермиона. Прости меня. Если бы ты знала, что меня на это толкнуло, ты бы меня поняла.
На секунду Гермиона замерла. Извинение от профессора Снейпа было таким же редким событием, как и урожай помидоров на Марсе. Кроме того, он назвал её по имени. Не потому, что этого требовали дурацкие обстоятельства, а по собственному желанию. И в его устах это звучало так… волнующе, так лично, так… мелодраматично. Гермиона выругала себя за то, что элементарное обращение превратила в сценарий бразильского сериала. Она не хотела признаваться, что эти слова были словно бальзам на душу — залечивали раны, нанесённые вчерашним предательством. Кроме того, близость Снейпа волновала её и мешала думать связно. Гермиона решила, что трусость ниже достоинства гриффиндорки, и она обязательно обдумает всё эти неожиданные обстоятельства. Но позже.

— И что же вас на это толкнуло? — миссис Снейп изо всех сил старалась, чтобы её голос не дрожал.

— Я не могу сказать, но, поверь, это важно, — профессор Снейп был готов съесть стандартный оловянный котёл №2, если он знал, зачем говорит всё это.

Гермиона готова была порвать в клочья учебник по Нумерологии, только бы не признаваться себе в том, насколько она хотела узнать причину его поступка. И раненая гордость такой причиной не являлась.

— Я подумаю над этим.

Весь диалог проходил шепотом и на глазах у безмерно удивлённой миссис Поттер. Джинни была уверена: ещё немного, и её барабанные перепонки лопнут, так она их напрягала, чтобы услышать хоть словечко. Поняв, что Снейпы совершенно забыли о ней, Джиневра решила поскорее уйти, пока они не передумали сидеть с её ребёнком. В конце концов, им же не обязательно знать, что все Уизли вернулись из Румынии вчера, но не соглашались сидеть с Джеймсом больше часа даже по тарифу сикль — минута.

— Кхм… ну, мне пора, — услышав голос Джинни, Северус и Гермиона уже в который раз за эти дни отпрыгнули друг от друга. — Я зайду вечером. Веди себя хорошо! — последнюю фразу Джинни проорала Джеймсу, который, по её мнению, всё ещё исследовал кухню. Затем она помахала Гермионе рукой и выскочила за дверь.

— Это она мне или вам? — удивлённо спросил Снейп, глядя на встревоженную Гермиону.

— Это она мне, — ответил профессору детский голос. Зельевар медленно обернулся, словно рассчитывал увидеть у себя за спиной василиска. По выражению лица профессора, увидевшего мини Гарри Поттера, он предпочел бы Короля Змей.

— И давно ты тут? — поинтересовалась Гермиона, догадавшись по виду Снейпа, что эффект неожиданности сработал на сто процентов.

— Со слов «поверь, это важно», — невозмутимо ответило юное создание, и Гермиона убедилась, что вся эта его схожесть была не с отцом, а с дедом.

— Ты кто? — хрипло прошептал Снейп, делая шаг назад. Казалось, сейчас он перекрестится.

— Дядя Северус, ты что, привидение увидел? Это же я, Джеймс Сириус Поттер, — после слов мальчика Снейп начал издавать хрипы, и Гермиона от всей души понадеялась, что они не предсмертные.

— А я не удивлён, — правда, эту фразу профессора полностью опровергало шокированное выражение его лица. — Я знал, что Джеймс Поттер не оставит меня в покое. Сначала я вынужден был спасать его сына, эту неблагодарную бездарь, а теперь он решил, что этого недостаточно, и вот перед нами его реинкарнация.

— Вы несправедливы к Гарри! — возмутилась Гермиона.

— Если бы каждый раз, когда я слышу эту фразу, мне давали по сиклю, я был бы богаче вашего Поттера раза в два, — отпарировал профессор, оглядываясь в поисках отпрыска рода Поттеров, исчезнувшего из поля зрения. Мальчик обнаружился возле небольшого столика. Он с умильно серьёзным выражением лица рассматривал фарфоровую статуэтку в форме сундучка, задумчиво ероша и без того лохматые волосы. Профессор за спиной у Гермионы едва слышно застонал. Ей показалось, что он услышала: «И этот туда же». Тем временем Джеймс приподнял двумя руками статуэтку и попробовал её открыть, но ничего не вышло — скульптор явно не брал в расчёт любопытство маленьких мальчиков. Но юный Поттер не растерялся и с размаха бросил статуэтку на пол, прежде чем Гермиона или Северус успели раскрыть рты. Они бы и не смогли этого сделать, так велико было их удивление.

— А что? Я просто хотел узнать, что там внутри, — объяснил мальчик, глядя на шокированных взрослых кристально честными глазами.

Гермиона оттаяла первая:

— И правда, глупо было делать шкатулку, которую невозможно открыть, — заметив, как профессор осуждающе качает головой, девушка добавила: — Но в следующий раз лучше спроси. Репаро!
Десятки осколков снова образовали статуэтку, которая прыгнула обратно на столик. Мальчик зачарованно наблюдал за происходящим. Гермиона улыбнулась: её друзьям удалось преподнести своему ребенку магию как чудо, а не как обыденную вещь. Гермиона была уверена, что большей частью это заслуга Гарри, который до сих пор, когда думал, что никто не видит, поглаживал свою волшебную палочку.

— Знаете, мисс Грэйнджер…

— Называйте меня Гермионой. Раз мы должны притворяться перед другими, то можно перенести игру в жизнь, — Гермиона густо покраснела, когда поняла, что сказала, и поспешила добавить: — Я имею в виду наши имена.

Снейп пристально на неё посмотрел, и девушке показалось, что где-то в глубине глаз профессора мелькнуло разочарование.

«Тебе слишком много кажется в последнее время», — одёрнула себя мисс Грэйнджер и, повернувшись спиной к профессору, заговорила с маленьким Джеймсом.

Естественно, она не могла видеть, как губы Снейпа исказились в горькой усмешке.
«Понимаешь, идиот, она ни на секунду не забывает, что это фарс, — ожил его внутренний голос, — а ты, кажется, питаешь какие-то иллюзии?»

Профессор сделал вид, что ничего не слышит, и продолжил свой маленький шпионаж. Гермиона присела на корточки, болтая с мальчиком, погладила его по голове, потом засмеялась. Профессор рассматривал её лицо, такое открытое, что её можно было читать, как раскрытую книгу. В ней не было ни капли притворства, с горечью отметил профессор. В то время как он полностью состоял из этого. Какая ирония. Уже не первый раз за последние пару дней Снейп задумался о том, как его угораздило жениться. Ведь он был твердо уверен, что после Лили он уже не сможет никого полюбить. Честно говоря, ещё более твердо Северус был уверен, что никто не сможет полюбить его.
Однако эта храбрая девочка что-то нашла в нем. Что-то, что привлекло мисс Грэйнджер настолько, что она вышла за него замуж.

«Никак ты потомком Рокфеллера оказался», — хмыкнул внутренний голос, но был хладнокровно проигнорирован, ведь смешно даже подумать, что Гермиона Грэйнджер будет с кем-то из-за денег. Как он уже сказал, она не умела лгать. Однако за что-то же она его полюбила. Первым, что почувствовал Северус Снейп к Гермионе Грэйнджер, была благодарность за то, что она напомнила ему, что его ещё можно полюбить.

Гермиона тем временем подошла к профессору

— Сэр…

— Вы можете называть меня Северус. Превратим игру в жизнь, — с непроницаемым лицом ответил профессор.

«Зачем он это сказал? — спрашивала себя Гермиона. — Он просто насмехается надо мной? Или и правда хочет?.. Да нет, конечно. Н-е-е-е-т. А вдруг?»

«Зачем я это сказал? — Снейп сам не понимал, как это у него вырвалось. — Она подумает, что у меня грязные мысли. Ей станет противно. Проклятье!»

«Зачем ты это сказал? — внутренний голос профессора в порыве негодования бился о черепную коробку. — Это же может её спугнуть. Хотя может и заинтересовать. Хм-м…»

Профессор снова проигнорировал голос в своей голове, решив, что если он будет притворяться, что ничего не слышит, то голосу надоест надрываться в пустоту.

«Ага, жди, жди, когда идут дожди. И зимой, и летом жди-и-и-и. Жди, когда уже никто не ждёт», — пропел голос. Профессор закатил глаза и поморщился, но тут же перестал кривляться, заметив, что Гермиона с недоумением следит за сменой эмоций на его лице.

— Джейми хочет на детскую площадку, и я подумала, что это отличная идея. Думаю, Алекс и Эми будут в восторге. Тем более, я читала, что детям полезен свежий воздух.

Снейп посмотрел на мальчика, как на возродившегося Волдеморта, а потом перевел взгляд на Гермиону.

— Вы хотите пойти на улицу с тремя детьми, один из которых ещё не достиг года, другой пользуется магией направо и налево, а третий вообще Поттер. Вы не забыли, что здесь полно маглов? А если мы встретим наших, а точнее не совсем наших знакомых?

— Ну, раз вы так всё описали… да, хочу.

Под раздраженным взглядом профессора Гермиона решила пояснить:

— Во-первых, мы взрослые волшебники и сможем контролировать троих маленьких детишек…

— Я уже взрослый, — возразил Джеймс. Гермиона улыбнулась ему, вспомнив, что и она в пять лет говорила родителям то же самое.

— Не смей перебивать старших, — рявкнул профессор. Обычно после такого студенты теряли способность говорить на его уроках до конца семестра, а некоторые слабонервные и до Бала выпускников. Джеймс же не вздрогнул, не упал и не забился в конвульсиях.

— А то что? — с интересом спросил он. Снейп едва не впервые в жизни не нашелся, что ответить. Зато Гермиона нашла много слов.

— Не смейте кричать на ребенка! Вы… вы… жестокий, непедагогичный … — проорала она. Всё возмущение, которое у неё вызывали воспитательные методы профессора за семь долгих лет, достигло своего апогея и полилось наружу.

— Не смейте кричать на меня! — на повышенных тонах отпарировал Северус, не дав Гермионе договорить фразу, о которой она наверняка пожалела бы. Когда-нибудь.

— Это вы не смейте кричать на меня! — взвизгнула Гермиона, переходя на ультразвук.

— А то что? — неожиданно спокойно поинтересовался зельевар.

Гермиона подавилась воздухом и начала судорожно вдыхать.

«Работает», — отметил Северус и посмотрел на поттеровского отпрыска, который с интересом наблюдал за их ссорой. Мальчика явно не пугали крики взрослых, скорее даже развлекали. Дурная наследственность виновата, решил Снейп, вспомнив близнецов Уизли и незабвенного Джеймса Поттера.

«Этого Альбус точно не переживёт», — мстительно добавил внутренний голос, и зельевар кивнул, забыв про глубокий игнор.

— А во-вторых, я хочу провести время со своими детьми. Как так получилось, что ваша мама была с ними дольше, чем я? — Гермиона продолжила, словно её никто не прерывал, старательно делая вид, что ничего не произошло. Эффект немного портили блестящие глаза и покрасневшие щеки.

— Ладно, Гермиона, ваша взяла, — перехватил эстафетную палочку Северус.

— Могу я пойти к Алексу и Эми? — включился в игру юный Поттер.

— Они ещё спят, — возразил профессор, стараясь не морщиться при обращении к Джеймсу Поттеру. Младшему, напомнил он себе.

Гермиона почувствовала сигнал наложенного на двери детской заклинания.
— Они проснулись. — Словно раскат грома в фильмах ужаса сверху донесся детский плач.

______________
* White elephant — обременительное имущество; подарок, который неизвестно куда девать.