Северус Снейп не любил Санта Клауса. Надо сказать, что его чувства к остальному миру были не менее трогательны и глубоки. Они варьировались от легкой неприязни ко всему человечеству в целом до стойкой ненависти к отдельным личностям в частности. Еще где-то особняком стояло презрение к тупоголовым ученикам и глухое раздражение по отношению к бывшим коллегам, а ныне подчиненным. Да-да, профессор Северус Снейп после окончания войны и получения ордена Мерлина первой степени, загадочно мерцающего на мужественной груди признанного шпиона и героя, стал директором небезызвестной школы чародейства и волшебства Хогвартс.

Итак, однажды он проснулся, совершенно четко осознав, что не любит Санту. Просто терпеть не может. Это чувство вмиг наполнило жизнь величайшего зельевара смыслом и раскрасило ее новыми красками. Чем же насолил милый старикан в красной шапке бывшему УПСу, спросите вы. Что плохого сделал веселый и щедрый даритель подарков мрачному и замкнутому обладателю звания «Самая красноречивая бровь Магического мира»?

Да, Снейп мог бы многое рассказать о странных, не побоимся этого слова, извращенных фантазиях старого красноносого бородача, который с самого детства, изо дня в день, убивал в сердце юного Северуса веру в чудо и надежду на будущее. А вам бы понравилось, если б вопреки мечте о большущей паровой машине с вечным двигателем под чахлой елочкой в рождественское утро обнаружилась книга «История Хогвартса» в двух томах, издание пятидесятое, дополненное и исправленное? Или этот мистер Клаус считает очень остроумным дарить семикурснику, весь год грезившему о новой парадной мантии, дюжину бутылок шампуня «Гладкие и шелковистые»? Не будем забывать о волшебном наборе «Умелые руки. Убей врага – получи моральное удовлетворение». И что можно сказать о магическом шаре «Каков вопрос – таков и ответ», где вместо вожделенной Лили отражалась незнакомая лохматая задумчивая девчонка с чернильным пятном на щеке? И так далее, и тому подобное. Как же бедному подростку, разочаровавшемуся в радостях жизни, не пойти по кривой дорожке?

Оставим в покое бурную молодость с ее ошибками и метаниями. Но ведь наш герой встал на путь исправления! Неужели Санта наградил Северуса за его примерное поведение и душевные терзания? Как бы не так! Странные фантазии в области подарков начали переходить всякие границы. Однажды, в год засилья в Хогвартсе розового цвета, профессор Снейп вспомнил, что не поздравил с праздником мадам Амбридж. Страшно представить, что могло бы произойти, не досчитайся старая жаба хоть одного свертка от обожающих ее преподавателей! Завернув в красивую черную обертку наскоро сотворенный из первого попавшегося уродца в банке презент, зельевар со зловещей улыбкой отправился в Большой зал. И каково же было его удивление, когда он заметил возле огромной рождественской ели пыхтящего бородатого толстяка в красной мантии! С диким воплем: «Ага!» – жертва праздника бросилась на бедного пожилого шутника. Крепкая рука УПСа дернула за бороду. Она не отвалилась.

– Как тебе не стыдно, мальчик мой, – укоризненно покачал головой «Санта».

– Альбус? Так это были вы? – Снейп в ужасе уставился на директора.

– Где? – по-доброму сверкнул очками Дамблдор.

– Эти нелепые подарки… – Северус задохнулся от возмущения.

– Мне известна история твоих непростых взаимоотношений с мистером Клаусом, – печально покачал головой директор. – Но ты же знаешь, мои небольшие сюрпризы всегда полезны и приятны.

– Как же, как же… неизменная коробка лимонных долек или шоколадных лягушек, – передернуло зельевара. – Ваш дантист, наверное, сделал себе состояние.

– Лимоны – источник витаминов, а шоколад вырабатывает гормоны радости, – расплылся в довольной улыбке старый волшебник. – Хотя тебе надо поглощать его тоннами.

– Так чем же вы тут занимаетесь, Альбус? – Снейп решил увести разговор от медицинской темы. Он оглядел смущенного директора с головы до ног. – И мне кажется, или вы на самом деле слегка поправились?

– Не бери в голову, – небрежно махнул рукой Дамблдор. – Пару подушек из-под мантии долой – и лишнего веса как не бывало. Перестань смотреть на меня с осуждением, Северус. Переодевание в Санта Клауса – всего лишь маленькое невинное развлечение старого больного человека. Ведь так гораздо интересней оставлять подарки под елкой! Кстати, – он протянул подчиненному небольшой сверток, завернутый в блестящую красную бумагу, сплошь разрисованную алыми шапками, – это уже лежало здесь, когда я пришел. Нравишься ты ему, мой мальчик!

– Чрезвычайно! – с отвращением протянул зельевар, извлекая из коробки пару чего-то, смутно напоминающего две длинные вязаные кишки ядовито-зеленого цвета. – Что бы это значило?

– Гм. Это очень похоже на носки из отличной овечьей шерсти. Только связаны они весьма неумелым эльфом. Видимо, у Санты в настоящее время напряженка с подбором персонала. Как я его понимаю, – тяжко вздохнул директор. – Кадровый вопрос во всех сферах волшебного сообщества стоит сейчас очень остро.

Северус с рычанием бросил убогое подобие чулочно-носочных изделий в камин:

– Я бы порекомендовал вышвырнуть это криворукое создание без выходного пособия! – гордо удаляясь, зельевар с удовлетворением отметил, как жадно пожирает пламя зеленую шерсть.

– Эх, молодость, молодость… – покачал головой Альбус, вытряхивая из своего бездонного мешка кучу разноцветных переливающихся свертков. – В подземельях так холодно. Он еще не знает, что есть такое страшное слово – ревматизм!

***

Если вы думаете, что после такой душераздирающей сцены Санта Клаус уволил несчастного эльфа, то глубоко заблуждаетесь. Маленький трудяга начал совершенствоваться в своем мастерстве вязальщика. Почему он выбрал объектом для оттачивания своей дизайнерской мысли именно профессора Снейпа – не поддается объяснению, но после смерти Дамблдора и победы над Волдемортом Санта Клаус со своим приспешником совершенно распоясались. Традиционная процедура открывания подарков в рождественское утро в Большом зале превратилась в пытку. Как же Северусу надоели жадные взгляды коллег, тянущих головы для того, чтобы полюбоваться, что же он еще получил от седовласого весельчака! Его бесило хихиканье и шепотки за спиной, когда он разворачивал очередные носки с узором из маленьких котелков или черный, словно ночь, шарф.

Апофеозом в веренице авторского хенд-мейда стала ярко-красная лыжная шапка с огромным желтым помпоном, украшенная по отвороту вышивкой из золотистых метел. За большим столом раздался дружный стон. Профессор Грейнджер, преподающая трансфигурацию после ухода Минервы МакГонагалл на заслуженный отдых, практически лежала в своей тарелке с овсянкой, истерически хихикая. Кровь бросилась директору Хогвартса в голову. Он окинул коллег тяжелым взглядом, под давлением которого воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями декана Гриффиндора, вытирающей кашу со щеки.

– Как… мило, – рискнула нарушить затянувшееся молчание мадам Помфри. – Тебе… тебе очень идет…

Все присутствующие дружно отвели глаза и уставились в свои тарелки.

– Это к чему же? – процедил бывший зельевар.

– К цвету лица, – пискнул Флитвик, и под величественными сводами Большого зала громыхнул дружный смех. Преподаватели, в изнеможении привалившись друг к другу, утирали выступившие на глазах слезы. Северус Снейп скрипнул зубами и, стиснув в кулаке злополучную шапку, вылетел вон, взметая пыль полами своей парадной черной мантии.

***

Именно на следующее утро профессор Снейп и понял, что он не любит Санта Клауса. И решил положить конец рождественскому безобразию, учиняемому противным старикашкой. План мести родился сразу же. Целый год оставался в запасе у директора для его обдумывания и доведения до совершенства. Самым главным было застать красноносого шутника на месте преступления.

И вот пробил час «Х». Северус с сожалением отставил стакан с недопитым виски и мрачно взглянул на свои ноги, протянутые к огню, весело играющему в камине. Пошевелил пальцами, облаченными в еще одно возмутительное творение упорного эльфа: носки были совершенно варварской расцветки, а каждый пальчик вывязан отдельно, как на перчатках. Он нехотя встал с кресла и пошел устраивать засаду. Охота началась.

Время тянулось бесконечно медленно. Профессор Снейп, вооруженный волшебной палочкой, залег, зарывшись в подарки, приготовленные коллегами друг для друга, под огромной рождественской елью, украшенной сверкающими игрушками и мишурой. Тишина в Большом зале стояла оглушающая.

Вдруг раздался шум, и в облаке сажи из ближайшего камина вывалился бородатый толстяк в красном полушубке и шапке набекрень. Он отряхнулся и потащил к вечнозеленой красавице огромный мешок, мурлыча себе под нос:

– Но все это дым, и все это пыль,
Пока внутри меня жив мой Тру-ля-ля*

– Так-так-так, – протянул довольный Северус, в лучших своих традициях ухватился за белоснежную окладистую бороду и дернул. Она не отвалилась. Почему-то директор даже не удивился, когда услышал укоризненный голос:

– Как тебе не стыдно, мальчик мой! То есть, хо-хо-хо! – на него смотрели добрые голубые глаза Альбуса Дамблдора.

– Вы, что, не умерли? – от волнения у Северуса перехватило дыхание.

– Ты, конечно, не присутствовал на моих похоронах, но это не дает тебе права бросаться подобными обвинениями. Я давно и мирно почил в вечности.

– Но как же так, Альбус, вы же… Не может быть, – твердо сказал профессор Снейп.

– Это еще почему? – обиделся старый волшебник. – Мне всегда хотелось дарить людям праздник. Хоть после смерти могу я насладиться невинной маленькой радостью?

– Значит, это все-таки ваши эксперименты? Эти дурацкие носочки-шапочки-шарфики?

– Не кричи, мой мальчик! Напряжение голосовых связок очень вредно для здоровья! Конечно, не я! Ты и сам подозреваешь, что у тебя существует весьма скромный почитатель. Не зря же ты с таким упорством пытаешься вырвать мне бороду!

– Вы должны немедленно назвать мне имя этого… – Снейп запнулся. – Нехорошего человека.

– Не спеши, – Дамблдор к чему-то прислушался. – Я хочу сделать тебе подарок.

– Вы? – Снейпа передернуло. – Никогда! Лучше уж шампунь от настоящего Санты, чем очередная порция мармелада от вас!

– Ну-ну, – успокаивающе протянул Альбус. – Все совсем не так плохо. Я могу исполнить твое самое заветное желание, Северус.

Мысли вихрем проносились у зельевара в голове. Неужели? Чего же он хочет? Почему-то воображение сразу нарисовало перед ним женское лицо с тонкими чертами, обрамленное мягкими каштановыми кудрями. Квохтание Минервы где-то на краю сознания: «Северус, это лучший вариант из всех, что могут быть. Теперь я, наконец-то, смогу уехать на родину, разводить овец и нянчиться с внуками!». И свой глухой голос: «Надеюсь, Гриффиндор не пожалеет о моем решении. А вы, мисс Грейнджер, очень изменились… за эти пять лет». Задорная улыбка и румянец на нежных девичьих щеках, когда она, счастливая, обернулась к МакГонагалл. Почему, ну почему ему достается лишь хмурый вид, отчеты, написанные убористым каллиграфическим почерком, и сухое: «Да, профессор Снейп»? Понятное дело, звезды в глазах и большое светлое чувство – не для старого летучего мыша подземелий. Зельевару остается только помыть слона. И греться возле камина, любуясь на веселенький рисунок шерстяных носков.

– Это не под силу даже вам, – мрачно заметил он.

– Ты думаешь? – подмигнул Дамблдор. – Санта Клаус всегда награждает тех детишек, которые слушались старших и кушали кашку. Ты же был хорошим мальчиком?

Снейп обреченно кивнул, вспомнив ежедневную хогвартскую овсянку и карьеру шпиона, начавшуюся благодаря одному старшему товарищу, который сейчас, на голубом глазу, снова пытался втянуть его, Северуса, в очередную авантюру.

– Вот и славно, – ласково сообщил бывший директор. – А хорошие дети получают подарки от Санты только после сна! Утром! Пора спать, мой мальчик.

Профессор почувствовал, что его глаза начали неумолимо слипаться:

– Подождите, Альбус, – крикнул он, упорно сопротивляясь вязкой дремоте. – Мне еще так много надо вам сказать! И спросить!

– Что ты, что ты…

– Не надо! Скажите хотя бы, как оно там, в Раю?

– Кто тебе сказал, что я попал в Рай? – Дамблдор тепло улыбнулся, дунул, и Снейп провалился в глубокий сон, кулем свалившись к ногам старика, облаченным в красивые блестящие сапоги. У входа в Большой зал раздался еще один мягкий звук падения. Альбус удовлетворенно кивнул и, пряча усмешку в пышной бороде, начал рыться в своем огромном мешке:

– Это не то. И это не оно, – бормотал он, откладывая в сторону маленький пропеллер с моторчиком, волшебную палочку со звездочкой на конце, к которой была прикреплена бирка: «Собственность Зубной Феи». Наконец Альбус издал радостный возглас и вытащил на свет божий пару крыльев, лук и колчан со стрелами. Отложив, со вздохом сожаления, крылья в сторону, старый проказник крякнул, натягивая тетиву: – Иногда только после смерти и начинается настоящая сбыча мечт!

***

Ему снился чудесный сон. Не открывая глаз, Северус попытался на мгновение задержать в сознании прекрасное улыбающееся лицо. Понимание того, что в реальности эта женщина никогда не будет принадлежать ему, прогнало сонливость и вернуло профессора с небес на землю. Но просыпаться не хотелось все равно. Он сладко потянулся и почувствовал шуршащий сверток, лежащий рядом. Старый обманщик снова его надул! А ведь зельевар почти поверил ему! Как же – исполнить заветное желание! Держи карман шире!

Снейп, лениво щурясь со сна, нащупал пакет и потянул к себе. Тот не поддался. Директор дернул сильнее. Сверток с таким же упорством рванул обратно.

– Что за черт, – вспылил герой войны, резко сел на кровати и повернулся. Прямо на него смотрела мисс Грейнджер, хлопая широко распахнутыми глазами. Она лежала рядом с ним поверх покрывала, так же, как и он, полностью одетая, испуганно прижимая к себе знакомый до зубовного скрежета подарок в блестящей обертке, разрисованной красными шапками. Слизеринец шумно выдохнул. Гермиона сглотнула и села, по-турецки скрестив ноги. Молчание затягивалось. Северус рассматривал склоненную кудрявую голову и понимал, что первое же произнесенное им слово, может прогнать гриффиндорку, чудом оказавшуюся здесь, не только из его спальни, но и из жизни. Навсегда. Подарок надо не только заслужить, получить, но и сохранить.

– Это вам, профессор Снейп, – пробурчала она, сунув ему в руки пакет, и попыталась потихоньку сползти с кровати, избегая встречаться взглядом с директором.

– Доброе утро, профессор Грейнджер, – саркастично поднял он бровь. – Очередная шапка?

– Я не хотела, правда-правда! – затараторила Гермиона, глотая слова и слезы. – Это просто свертки перепутались. А Гарри тогда очень понравились перчатки. Но я ему шапку обещала. Но он все равно рад был. И я не думала, что вы так расстроитесь.

Она подняла голову и запнулась, увидев огоньки, пляшущие в его глазах. Северус осторожно взял ее руки в свои и поднес к губам маленькие пальчики.

– Здесь свитер, – женский голос теперь был больше похож на шепот. Они сидели близко-близко, и ему казалось, что он слышит стук ее сердца. Или это кровь шумела в его ушах? Неважно. Самое главное, что теперь ему всегда будет тепло.

Где-то за окном, в хрустальной вышине, слышался удаляющийся звон колокольчиков и довольный бас: «Хо-хо-хо!». С неба сыпались снежинки пополам с лимонными дольками.

________________________________

*Крематорий, «Тру-ля-ля», из альбома «Танго на облаках».