1. Название - "Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления" ("Harry Potter and the Methods of Rationality") 2. Автор - Less Wrong. 3. Переводчики - Moira, Jack Dilindjer, Лаваш 4. Бета/ Гамма - беркут, Лаваш, JaneB, Velika 5. Жанр - Humor/Drama 6. Пейринг - ГГ/ГП 7. Рейтинг - PG-13 8. Размер - макси 9. Саммари - Петуния вышла замуж не за Дурсля, а за университетского профессора, и Гарри попал в гораздо более благоприятную среду. У него были частные учителя, дискуссии с отцом, а главное — книги, сотни и тысячи научных и фантастических книг. В 11 лет Гарри знаком с квантовой механикой, матаном, теорией вероятности и другими кавайными вещами. А главное — он очень-очень рациональный, а это круче чем укус радиоактивного паука. 10. Дисклаймер - от всего отказываемся 11. Статус - в работе 12. Отношение к критике: положительное
В лунном свете серебром блестит лезвие кинжала... (падают тёмные одежды) ... кровь льётся рекой, и слышится предсмертный вопль.
Каждый дюйм стен занят книжными шкафами. Каждый шкаф, высотой почти до потолка, состоит из шести полок. Часть полок плотно заставлена книгами в твёрдом переплёте: физика, химия, математика, биология, история и так далее. На других полках в два ряда стоит научная фантастика в мягкой обложке. Под вторым рядом книг лежат коробки и деревянные бруски, так, что он возвышается над первым, и можно прочитать названия книг, стоящих в нём. И это еще не всё. Книги переползают на столы и диваны и образуют небольшие стопки под окнами. Так выглядит гостиная дома, в котором живут известный профессор Майкл Веррес-Эванс и его жена, миссис Петуния Эванс-Веррес, а также их приёмный сын, Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес. На столе в комнате лежит распечатанный конверт из желтоватого пергамента на имя мистера Г. Поттера (надпись сделана изумрудно-зелёными чернилами). Профессор тихо спорит с женой. Он считает, что ругаться на повышенных тонах некультурно. - Это ведь шутка, да? - сказал Майкл, отказываясь верить в серьёзность слов жены. - Моя сестра была ведьмой, - нервно, но настойчиво повторила Петуния. - А её муж - волшебником. - Это абсурд! – отчеканил Майкл. - Они же были на нашей свадьбе и приезжали на Рождество. - Я просила их ничего тебе не рассказывать, - прошептала Петуния, - но это чистая правда. Профессор закатил глаза: - Дорогая, я знаю, ты не читаешь скептическую литературу и можешь не понимать, как легко для обученного фокусника делать невозможные на первый взгляд вещи. Помнишь, я учил Гарри гнуть ложки? И если вдруг тебе казалось, что они угадывали твои мысли, то такой приём называется холодное чтение. - Это было не сгибание ложек. - Что тогда это было? Петуния прикусила губу. - Так просто не рассказать. Ты подумаешь, что я... - она сглотнула. - Послушай, Майкл, я не всегда была... такой. Лили изменила мою внешность. Потому что я... я умоляла ее. Долгие годы я умоляла. Всё детство я плохо к ней относилась, потому что она была красивее меня, а потом у нее проявился магический дар. Можешь представить, как я себя чувствовала? Я годами умоляла её сделать меня красивой. Пусть у меня не будет магии, но будет хотя бы красота. В глазах Петунии стояли слёзы: - Лили отказывала мне по разным нелепым причинам, отговаривалась наступлением конца света или запретами кентавра. Я ненавидела её. В колледже я была одинока, никто не общался со мной, кроме толстяка Вернона Дурсля. Он говорил, что хочет детей, и чтобы его первенца звали Дадли. Я тогда подумала: «Какие же родители назовут своего ребёнка Дадли Дурсль?». Картина всей будущей жизни, встававшая перед глазами, была невыносима. Я написала сестре, что, если она мне не поможет, то я… Петуния запнулась и тихо продолжила: - В конце концов она сдалась. Она говорила, что это опасно, но мне было наплевать. Я выпила зелье и серьёзно болела две недели. Зато потом моя кожа стала чистой, фигура похорошела и... Я стала красивой, люди начали по-другому относиться ко мне, - её голос сорвался, - моя ненависть к сестре прошла. А потом Лили умерла. И в этом тоже была замешана магия. - Дорогая, - нежно ответил Майкл, - ты заболела, набрала правильный вес, пока лежала в кровати, твоя кожа стала лучше сама по себе. Или болезнь заставила тебя изменить диету. - Она была ведьмой, - настаивала Петуния. - Я видела, как она творила чудеса. - Петуния, - в голосе Майкла появилось раздражение, - ты же знаешь, что это не может быть правдой. Мне точно нужно объяснять почему? Петуния всплеснула руками. Она почти плакала: - Милый, я всегда проигрываю тебе в споре, пожалуйста, поверь мне сейчас... - Папа! Мама! Они замолчали и оглянулись на Гарри, который, оказывается, тоже был в гостиной всё это время. Мальчик сделал глубокий вдох: - Мама, насколько я понимаю, у твоих родителей не было магического дара? - Нет, - Петуния озадаченно посмотрела на него. - Получается, что никто из членов вашей семьи не знал о магии, пока Лили не получила пригласительное письмо. Каким образом убедили их? - Тогда было не только письмо. К нам приходил профессор из Хогвартса. Он… - Петуния бросила взгляд в сторону Майкла. - Он показал нам настоящее волшебство! - Значит, вам не нужно спорить по этому поводу, - твёрдо заключил Гарри, впрочем, надежды, что хотя бы сейчас родители прислушаются к нему, было мало. - Если всё правда, то мы можем просто пригласить профессора из Хогвартса. Если он продемонстрирует нам магию, то папе придётся признать, что она существует. А если нет, то мама согласится, что всё это выдумка. Нужно не ссориться, а провести эксперимент. Профессор повернулся и, как всегда снисходительно, посмотрел на него сверху вниз: - Гарри? Магия? В самом деле? Я думал, ты знаешь достаточно, чтобы не воспринимать её всерьёз, хоть тебе и десять лет. Магия – самая ненаучная вещь, которую только можно себе представить! Гарри кисло улыбнулся. Майкл обращался с ним хорошо, вероятно лучше, чем большинство родных отцов обращаются со своими детьми. Гарри отправляли учиться в лучшие начальные школы, а когда с ними ничего не вышло, для него стали нанимать частных преподавателей из бесконечной очереди голодающих студентов. Его всегда воодушевляли изучать всё, что только привлекало его внимание, ему покупали все интересующие его книги, помогали с участием в различных математических и других научных соревнованиях. Он получал практически всё, что хотел, в разумных пределах. Единственное, в чём ему отказывали, так это в малейшей доле уважения. Впрочем, с какой стати штатному профессору Оксфорда, преподающему биохимию, прислушиваться к советам маленького мальчика? Вы, конечно, будете «показывать заинтересованность», потому что все «хорошие родители» так поступают, и это позволяет вам считать себя «хорошим родителем». Но воспринимать десятилетнего ребёнка всерьёз? Вряд ли. Иногда Гарри хотелось накричать на отца. - Мама, - сказал он, - если ты хочешь выиграть у отца этот спор, посмотри вторую главу из первого тома лекций Фейнмана по физике. Там есть цитата, в которой философы долго обсуждают, на каких принципах должно строиться научное познание, но в итоге выясняется, что в науке есть только одно правило: последний судья – это наблюдение. Нужно просто посмотреть на мир и рассказать о том, что ты видишь. И... я не могу вспомнить с ходу подходящую цитату, но, с научной точки зрения, решать споры нужно опытным путём, не прибегая к аргументации. Мать посмотрела на него сверху вниз и улыбнулась: - Спасибо, Гарри, но... – она с достоинством взглянула на мужа, - я не хочу выигрывать спор у твоего отца. Я лишь хочу, чтобы... чтобы мой муж прислушался к любящей его жене и поверил ей. Гарри на секунду закрыл глаза. Безнадежны. Его родители были безнадежны. Разговор опять превращался в один из тех бессмысленных споров, когда мать пытается заставить отца почувствовать себя виноватым, а тот, в свою очередь, заставляет её почувствовать себя глупой. - Я пойду в свою комнату, - объявил Гарри, его голос слегка дрожал. - Мама, папа, пожалуйста, постарайтесь долго не ругаться. В скором времени всё и так станет ясно. - Конечно, Гарри, - отозвался отец, а мать его поцеловала, после чего они продолжили пререкаться. Гарри поднялся по лестнице в свою спальню, закрыл за собой дверь и попытался всё обдумать. Самым интересным был тот факт, что он должен был согласиться с отцом. Никто и никогда не видел никаких признаков магии, а из слов мамы следовало, что рядом существует целый волшебный мир. Как его можно было сохранять в тайне всё это время? С помощью магии? Довольно подозрительное объяснение. В лучшем случае мама шутила или лгала, в худшем - сошла с ума. Если она послала письмо самой себе, то это объясняет, как оно попало в почтовый ящик без штампа. В конце концов, небольшое сумасшествие более вероятно, чем вселенная, содержащая в себе магию. Но всё-таки какая-то часть Гарри была совершенно уверена в том, что магия существует. Это чувство возникло в тот самый момент, когда он увидел письмо из Хогвартса, Школы Чародейства и Волшебства. Гарри потёр лоб, скривившись. Не верь своим мыслям, было написано в одной книге. Но эта странная убеждённость... Он как будто знал заранее, что профессор из Хогвартса в самом деле появится на их пороге и сотворит настоящее волшебство. Эта убеждённость не пыталась защищаться, не искала извинений, если вдруг никакой профессор не придёт, а если и придёт, то сможет показать лишь фокус со сгибанием ложек. Откуда ты взялось, странное маленькое предчувствие? Гарри крепко задумался. Почему я верю в то, во что я верю? Обычно он достаточно быстро справлялся с этим вопросом, но сейчас у него не было никакой зацепки. Гарри мысленно пожал плечами. Двери созданы, чтобы их открывали, а гипотезы – чтобы их проверяли. Он взял лист разлинованной бумаги со стола и написал: «Заместителю директора». Гарри остановился, собираясь с мыслями, потом взял другой лист и выдавил ещё один миллиметр графита из своего механического карандаша - писать следовало красиво. «Заместителю директора Минерве МакГонагалл, или другому уполномоченному лицу. Недавно я получил от Вас пригласительное письмо в Хогвартс на имя мистера Г. Поттера. Вы можете не знать, что мои биологические родители, Джеймс Поттер и Лили Поттер (в девичестве Лили Эванс), мертвы. Я был усыновлён сестрой Лили, Петунией Эванс-Веррес, и ее мужем, Майклом Веррес-Эвансом. Я крайне заинтересован в посещении Хогвартса, при условии, что такое место действительно существует. Моя мама, Петуния, утверждает, что видела проявления магии, но не может это доказать. Мой отец настроен скептически. Сам я до конца не убеждён. К тому же я не знаю, где приобрести все книги и материалы, указанные Вами в пригласительном письме. Мама упомянула, что Вы присылали представителя Хогвартса к Лили Поттер (бывшая Лили Эванс), чтобы продемонстрировать её семье существование магии и, я полагаю, чтобы помочь ей с приобретением школьных принадлежностей. Если Вы поступите подобным образом в отношении моей семьи, это существенно поможет делу. С уважением, Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес». Гарри дописал адрес, сложил письмо пополам и засунул в конверт, адресовав его в Хогвартс. Затем взял свечку и, капнув воском на угол конверта, выдавил на нём кончиком перочинного ножа свои инициалы: Г.Д.П.Э.В. Если сходить с ума, то делать это со вкусом. Затем он открыл дверь и спустился вниз по лестнице. Его отец сидел в гостиной и читал книгу по высшей математике, чтобы показать, какой он умный муж, а мама готовила на кухне одно из любимых блюд отца, чтобы показать, какая она любящая жена. Похоже, они не разговаривали друг с другом. Споры могут быть ужасны, но иногда молчание почему-то ещё хуже. - Мама, - голос Гарри нарушил тишину, - каким образом, согласно твоей теории, я должен послать сову в Хогвартс? Мать отвернулась от кухонной раковины и озадаченно посмотрела на него. - Я... Я не знаю. Думаю, для этого у тебя должна быть волшебная сова. Это прозвучало весьма подозрительно. «Значит, мама, твою теорию невозможно проверить», - но странная уверенность в Гарри стала только крепче. - Письмо каким-то образом сюда попало, - рассуждал Гарри, - так что я просто помашу им на улице и крикну: “Письмо в Хогвартс!” Посмотрим – прилетит ли сова, чтобы забрать его. Папа, ты хочешь пойти со мной? Его отец отрицательно покачал головой и продолжил чтение. «Конечно, - подумал Гарри. - Магия – это ерунда, в которую верят только глупцы. Если отец начнёт проверять гипотезу или даже просто будет наблюдать за ходом проверки, то это будет выглядеть так, как будто он допускает вероятность её существования...» Выходя через заднюю дверь во двор, Гарри вдруг осознал, что если сова в самом деле прилетит и заберёт письмо, то для него будет проблемой рассказать об этом отцу. «Впрочем, это надуманная проблема. Что бы ни говорил сейчас мой разум, но если сова действительно спустится с небес и схватит конверт, то у меня будут заботы поважнее мнения папы на этот счёт». Гарри глубоко вздохнул и поднял конверт в воздух. Кричать «Письмо в Хогвартс!», размахивая конвертом, на заднем дворе своего дома оказалось вдруг весьма нелепым занятием. «Нет, я лучше, чем мой отец. Я использую научный метод, даже если буду при этом глупо выглядеть». - Письмо, - прошептал Гарри. Затем он собрался с духом и закричал в пустое небо: - Письмо в Хогвартс! Можно мне сову?! - Гарри? – произнёс почти над ухом удивлённый голос. Гарри резко опустил руку, словно она была объята пламенем, и спрятал конверт за спину, как будто в нём были деньги от продажи наркотиков. Его лицо горело от смущения. Над соседским забором появилось женское лицо - растрёпанные седые космы торчали из-под сетки для волос. Это была миссис Фигг, его иногда с ней оставляли. - Что ты тут делаешь, Гарри? - Ничего, - ответил он сдавленным голосом. - Просто... проверяю одну весьма глупую теорию... - Ты получил пригласительное письмо из Хогвартса? Гарри застыл на месте. - Да, - сказали его губы после короткой паузы, - я получил письмо из Хогвартса. Они написали, чтобы я отправил им ответ с совой к 31-му июля, но... - Но у тебя нет совы. Бедный мальчик! Даже не представляю, о чём они думали, посылая тебе стандартное приглашение. Морщинистая рука с раскрытой ладонью высунулась из-за забора. С трудом понимая, что происходит, Гарри отдал конверт. - Я всё сделаю, дорогой, - сказала миссис Фигг, - сейчас с кем-нибудь отправлю. И её лицо, торчавшее над забором, исчезло. Во дворе надолго воцарилась тишина, которую, в конце концов, нарушил тихий возглас мальчика. - Что?!
Сообщение отредактировал moirrrra - Воскресенье, 07.08.2011, 13:04
Весьма и весьма интересно! Такой необычный сюжет! Спасибо переводчикам! "Прошлое гибнет под копытами настоящего, но то, чего так и не случилось, умирает вместе с нами" (В. Камша)
«Конечно, это моя вина. Лишь я несу за всё ответственность».
— Давайте ещё раз всё проясним, — сказал Гарри. — Если ты, папа, действительно взлетишь и будешь уверен в отсутствии верёвок, то это будет считаться достаточным доказательством существования магии. Ты не будешь отпираться и называть происходящее обычными фокусами. Так будет честно. Если подобная демонстрация уже сейчас кажется тебе недостаточной, то мы можем придумать другой эксперимент. Отец Гарри, профессор Майкл Веррес-Эванс, закатил глаза: — Да, Гарри. — Теперь ты, мама. Твоя теория заключается в том, что профессор будет способен сделать это, но, если ничего не произойдёт, то ты признаешь, что ошибалась. И не будешь говорить, что магия не работает, когда люди настроены скептически и тому подобное. Заместитель директора Минерва МакГонагалл с удивлением смотрела на Гарри. Она выглядела как настоящая ведьма — одетая в чёрную мантию и остроконечную шляпу. Но разговаривала официальным тоном с шотландским акцентом, что совсем не вязалось с её внешним видом. — Так этого будет достаточно, мистер Поттер? — уточнила волшебница. — Можно начинать демонстрацию? — Достаточно? Скорее всего, нет, — ответил Гарри, — но это точно поможет. Начинайте, заместитель директора. — Можно просто «профессор», — сказала она. — Вингардиум левиоса. Гарри посмотрел на отца: — Гм. Тот посмотрел на сына и повторил эхом: — Гм. Затем он перевёл взгляд на профессора МакГонагалл и сказал: — Ладно, можете опустить меня вниз. Майкл Веррес-Эванс медленно приземлился на пол. Гарри провёл рукой по волосам. Может, дело было в том, что некоторая его часть заранее знала результат, но... — Почему-то меня это не впечатлило, — сказал он. — Я думал, моя реакция будет более драматичной, учитывая, что я стал свидетелем события бесконечно малой вероятности. Он остановился — мать, МакГонагалл и даже отец снова смотрели на него с тем самым выражением лица. — Я имею в виду ситуацию, когда всё, во что веришь, оказывается ложью. В самом деле, увиденное должно было шокировать гораздо сильнее. Сейчас его мозгу следовало бы перебирать все возможные гипотезы об устройстве вселенной, которые говорили бы о невозможности того, что только что случилось. Вместо этого его рассудок говорил: «Ладно, я видел, как профессор из Хогвартса махнула палочкой, и мой отец поднялся в воздух. И что тут такого?» Колдунья немного удивлённо улыбнулась ему: — Вы хотели бы продолжить демонстрацию, мистер Поттер? — Вы не обязаны, — ответил Гарри, — мы провели необходимый эксперимент. Но... Он колебался. Хотелось увидеть больше. В конце концов, сейчас, учитывая обстоятельства, любопытство было правильным и уместным. — Что ещё вы можете показать? Профессор МакГонагалл превратилась в кошку. Гарри отскочил назад так быстро, что споткнулся о стопку книг и звучно шмякнулся на пол. В тот же миг маленькая полосатая кошка вновь стала женщиной в чёрной мантии. — Извините, мистер Поттер, — с сочувствующей улыбкой сказала МакГонагалл. — Я должна была вас предупредить. Гарри еле дышал от потрясения: — Как вы это сделали?! — Простая трансфигурация, — ответила МакГонагалл. — Трансформация анимага, если говорить точно. — Вы превратились в кошку! В МАЛЕНЬКУЮ кошку! Вы нарушили закон сохранения энергии! Это же не какое-то условное правило, оно определяется формой квантового гамильтониана! Без него целостность системы будет нарушена, и вы получите превышение скорости света! И кошки СЛОЖНЫЕ! Человеческий разум просто не в состоянии представить себе всю кошачью анатомию и всю кошачью биохимию, не говоря о неврологии. Как можно продолжать думать, используя мозг размером с кошачий? МакГонагалл улыбнулась шире: — Магия. — Магии недостаточно, чтобы делать такое. Вы должны быть богом! МакГонагалл моргнула: — В первый раз меня называют подобным образом. Взгляд Гарри затуманился, его разум принялся подсчитывать причинённый ущерб. Вся идея цельной вселенной с математически обоснованными законами, все представления физики пошли коту (точнее, кошке) под хвост. Три тысячи лет люди по маленьким кусочкам складывали картину мира, узнавали, что музыка планет имеет ту же мелодию, что и падающее яблоко, искали истинные универсальные законы, для которых нет исключений и которые, принимая простую математическую форму, управляют даже мельчайшими частицами... И ещё тот факт, что сознание находится в мозге, и что мозг состоит из нейронов, и что мозг равен личности... А тут женщина превращается в кошку, только и всего. Гарри хотел задать тысячу вопросов, но в итоге вырвался один: — Что это за словосочетание Вингардиум Левиоса? Кто придумывает слова к этим заклинаниям, дети дошкольного возраста? — Закончим на этом, мистер Поттер, — остановила его МакГонагалл, по глазам было видно её удивление. — Если вы хотите изучать магию, нам необходимо обговорить все детали вашего поступления в Хогвартс. — Верно, — задумчиво ответил Гарри. Он собрался с мыслями. Несмотря на всё произошедшее, у него ещё оставался экспериментальный метод, и об этом стоило помнить. — Так как же мне попасть в Хогвартс? МакГонагалл коротко усмехнулась. — Подожди, Гарри, — вмешался его отец. — Ты же знаешь, по каким причинам ты до сих пор не посещаешь школу. Что будем делать с ними? МакГонагалл повернулась к Майклу: — Какие причины? О чём вы говорите? — У меня нарушения сна, — сказал Гарри, беспомощно разводя руками. — В моём биологическом дне двадцать шесть часов, я каждый день ложусь спать на два часа позже. Десять вечера, двенадцать, два часа, четыре утра, и так по кругу. Даже если я заставлю себя встать раньше, это не поможет — весь следующий день я буду разбитый. Поэтому я до сих пор не хожу в обычную школу. — Это одна из причин, — уточнила его мать, награждённая за это пристальным взглядом Гарри. МакГонагалл издала долгое «Хммммм». — Не сталкивалась с подобным прежде, — медленно произнесла она. — Нужно будет спросить у мадам Помфри, знает ли она подходящее лекарство. Её лицо смягчилось: — Но не думаю, что это может быть препятствием. Так или иначе — выход будет найден, — она снова сдвинула брови. — Каковы же другие причины? Гарри посмотрел на родителей: — Я сознательно возражаю против идеи посещения школы, основываясь на перманентной неспособности системы школьного образования предоставить мне учителей и учебные пособия минимально приемлемого уровня. Родители Гарри рассмеялись, как будто вдруг услышали отличную шутку. — Ага, — сказал отец, сверкнув глазами, — теперь понятно, почему в третьем классе ты укусил свою учительницу математики. — Она не знала, что такое логарифм! — И, конечно, укусить её — весьма взрослый способ решения проблемы, — вторила мать. Отец Гарри кивнул: — Продуманная стратегия в отношении учителей, которые не понимают логарифмы. — Мне было семь лет! Как долго вы ещё собираетесь вспоминать тот случай? — Да, понятно, — с участием в голосе сказала его мать. — Ты укусил одного учителя математики, и они теперь никогда тебе этого не забудут. Гарри повернулся к МакГонагалл: — Вот, видите, с чем мне приходится иметь дело? — Извините, — выдавила из себя Петуния и выбежала за стеклянную дверь гостиной, впрочем, её смех было слышно даже оттуда. — Гм, значит так, — по какой-то причине МакГонагалл было непросто продолжить разговор. — Никакого кусания учителей в Хогвартсе. Это понятно, мистер Поттер? Гарри насуплено посмотрел на неё: — Хорошо, я не укушу, пока меня самого не укусят. Услышав это, профессор Майкл Веррес-Эванс тоже был вынужден покинуть комнату. — Итак, — вздохнула МакГонагалл, дождавшись, когда родители Гарри возьмут себя в руки и вернутся. — Думаю, учитывая обстоятельства, мы должны отложить покупку ваших учебников на день перед самым началом занятий. — Что? Почему? Ведь другие дети уже знакомы с магией! Я должен начинать готовиться прямо сейчас! — Смею вас заверить, — ответила профессор МакГонагалл, — в Хогвартсе вы сможете начать обучение с самых основ. К тому же, мистер Поттер, подозреваю, что если я оставлю вас на два месяца с вашими учебниками даже без волшебной палочки, то, вернувшись сюда, я найду лишь кратер, полный лилового дыма, опустевший город и полчища огненных зебр, терроризирующих остатки Англии. Мать и отец Гарри согласно закивали. — Мама! Папа!
Сообщение отредактировал moirrrra - Вторник, 16.08.2011, 21:37
Да, укус из-за незнания логарифма - это здорово:) улыбнуло:) Фик продолжает заинтересовывать!!! "Прошлое гибнет под копытами настоящего, но то, чего так и не случилось, умирает вместе с нами" (В. Камша)
Заинтересовало и развеселило. Нестандартный сюжет, бесподобный перевод. Огромное спасибо команде, работающей над фиком. Я даже представить боюсь, что рационального Гарри придумает дальше Sarcástica? Yo? Noooooo... (с) Speranța Ești atît de brutală încît oxigenezi chiar și argintul. (с) Renatic
— Господи боже! — воскликнул бармен, уставившись на Гарри. — Это же... в самом деле? Гарри прижался к барной стойке Дырявого Котла, находившейся на уровне его глаз. Вопрос, подобный этому, заслуживал наилучшего ответа: — Я...могу ли... может... никогда не знаешь... если это... но вопрос — всё-таки... почему? — Господи благослови, — прошептал бармен, — Гарри Поттер, какая честь! Гарри моргнул, затем продолжил атаку: — Вы крайне наблюдательны, большинство людей не понимают этого так быстро. — Достаточно, — сказала профессор МакГонагалл, её рука сжала плечо Гарри. — Том, не приставай к мальчику, он к этому не привык. — Но это он? — встряла пожилая женщина. — Это Гарри Поттер? Скрипнув креслом, она поднялась. — Дорис, — остановила её МакГонагалл и обвела зал взглядом, смысл которого был понятен каждому. — Я только хотела пожать ему руку, — прошептала женщина. Она нагнулась и протянула Гарри морщинистую ладонь. Смущённый, как никогда в своей жизни, он осторожно пожал её. Слёзы из глаз женщины оросили их соединённые руки. — Мой внук был аврором, — прошептала она. — Погиб в семьдесят девятом. Спасибо тебе, Гарри Поттер. Хвала небесам, что ты есть. — Пожалуйста, — автоматически ответил Гарри, бросив в сторону МакГонагалл испуганный, умоляющий взгляд. Все находившиеся в помещении люди уже поднимались с мест, когда профессор вдруг громко топнула ногой. Всякое движение в зале прекратилось. — Мы торопимся, — крайне спокойно произнесла волшебница. Никто не рискнул их задерживать. — МакГонагалл? — начал Гарри, как только они оказались снаружи. Он собирался выяснить, что произошло, но неожиданно даже для себя задал другой вопрос. — Кто был тот бледный человек? Тот, в трактире, с дёргающимся глазом? — М? — удивилась МакГонагалл, вероятно она тоже не ожидала такого вопроса. — Его зовут профессор Квиррелл. В этом году он будет преподавать в Хогвартсе защиту от Тёмных искусств. — У меня появилось странное ощущение, что мы с ним знакомы... — Гарри потёр лоб. — И что мне лучше не здороваться с ним за руку. Это было похоже на воспоминание из далёкого прошлого, как будто он встретил кого-то, кто раньше был ему другом. До тех пор, пока не случилось что-то совершенно неправильное... Это было не совсем верное определение чувству, но Гарри не мог подобрать других слов. — А об остальном расскажете? МакГонагалл странно на него посмотрела: — Мистер Поттер... вы знаете... что вам говорили о том... как погибли ваши родители? Гарри невозмутимо ответил: — Мои родители живы и в добром здравии, но они всегда отказывались рассказывать мне о том, как погибли мои биологические родители. Из чего я сделал вывод, что их смерть была не самой простой. — Потрясающая лояльность, — произнесла МакГонагалл, понижая голос. — Хотя меня немного задевает то, как вы говорите об этом. Лили и Джеймс были моими друзьями. Гарри вдруг стало стыдно, он отвернулся. — Простите, — тихо сказал мальчик, — но у меня есть мама и папа. И я знаю, что почувствую себя несчастным, если буду сравнивать то, что существует в реальности с... с чем-то идеальным, созданным моим воображением. — Удивительно мудро с вашей стороны, — ответила МакГонагалл. — Ваши биологические родители погибли, защищая вас. — Защищая меня? — что-то ёкнуло в сердце Гарри. — Как это случилось? МакГонагалл вздохнула. Её волшебная палочка коснулась лба мальчика, и у него на мгновение потемнело в глазах. — Это для маскировки, — пояснила свои действия МакГонагалл, — чтобы сцена в трактире не повторилась до тех пор, пока вы не будете готовы. Затем она направила палочку в сторону кирпичной кладки и постучала по ней три раза... ... Дыра в стене стремительно разрасталась, образуя большую арку; за ней открывался вид на длинные ряды магазинов с рекламными плакатами, на которых красовались котлы и драконья печень. Гарри даже не повёл бровью — после превращения в кошку это было сущим пустяком. Волшебница и мальчик двинулись вперёд, в мир волшебства. Голова Гарри непрерывно крутилась во все стороны. Это было всё равно, что перелистывать справочник магических вещей во второй редакции настольной игры «Подземелья и Драконы» (он не играл в настольные игры, что не мешало ему с удовольствием читать книги правил). На улице бойко шла торговля Прыгающими Ботинками («Сделано из настоящего Флаббера!»), ножами с бонусом +3, вилками +2, ложками +4. Продавались очки, перекрашивающие в зелёный цвет всё, на что сквозь них смотрели, и роскошные кресла со встроенной системой катапультирования. Гарри старался не пропустить ни одной вещи на прилавках, на случай, если вдруг ему попадутся три компонента, необходимых при создании замкнутого цикла для получения бесконечного числа заклинаний желания. Вдруг Гарри заметил что-то, заставившее его сильно отклониться от совместного с МакГонагалл курса и направиться прямиком в магазин из синего кирпича с орнаментом из бронзы на витринах. Очнулся он лишь когда МакГонагалл встала на его пути. — Мистер Поттер? — окликнула она. Гарри пришёл в себя. — Простите! На секунду я забыл, что иду с вами, а не со своей семьёй, — Гарри показал на окно магазина, в котором ярко блестели буквы, составляя название: «Несравненные книги Бигбэма», — у нас есть семейное правило: проходя мимо незнакомого книжного магазина, обязательно нужно зайти внутрь и осмотреться. — Самое когтевранское правило из тех, что мне приходилось слышать. — Что? — Неважно. Мистер Поттер, в первую очередь, нам необходимо посетить Гринготтс, банк волшебного мира. Там находится родовое хранилище вашей биологической семьи с наследством, которое ваши биологические родители вам завещали. Вам нужны деньги, чтобы купить школьные принадлежности, — она вздохнула, — полагаю, некоторую сумму можно будет потратить и на книги. Впрочем, советую воздержаться — в Хогвартсе собрана большая библиотека книг о магии. Кроме того, в башне, в которой, как я подозреваю, вы будете жить, есть своя весьма обширная библиотека. Учитывая это, практически любая купленная сейчас книга окажется лишь бесполезным дубликатом. Гарри кивнул, и они пошли дальше. — Не поймите меня неправильно, всё это прекрасная уловка, чтобы отвлечь моё внимание, — сказал Гарри, продолжая смотреть по сторонам, — вероятно, лучшая из всех, что были использованы на мне, но не думайте, что я забыл о нашем разговоре. МакГонагалл вздохнула: — Ваши родители, ваша мать уж точно, поступили весьма мудро, не рассказывая вам правды. — Вы хотите, чтобы я продолжал пребывать в блаженном неведении? Мне кажется, в данном случае это будет ошибкой, профессор МакГонагалл. — Полагаю, это бессмысленно, учитывая, что каждый встречный может вам всё рассказать. И она поведала ему о Том-Кого-Нельзя-Называть, Тёмном Лорде, Волдеморте. — Волдеморт? — прошептал Гарри. Имя могло бы показаться забавным, но оно таковым не являлось. От него веяло холодом, беспощадностью и чистым разумом, господствующим над бренной плотью. По спине Гарри побежали мурашки. Он решил, что лучше и безопаснее будет использовать фразы-заменители, вроде: Сам-Знаешь-Кто. Тёмный Лорд бешеным волком свирепствовал по всей магической Британии, разрывая и раздирая привычную канву жизни её обитателей. Другие страны, стиснув зубы, не вмешивались из-за равнодушного эгоизма, либо просто боялись, что первая из них, выступившая против Тёмного Лорда, станет следующей целью его террора. Эффект свидетеля, ― подумал Гарри, вспоминая эксперимент Латана и Дарли, доказавших, что в случае эпилептического припадка, вы вернее получите помощь, если рядом с вами будет один человек, нежели трое. ― Размытие ответственности: каждый думает, что кто-то другой начнёт действовать первым. Вокруг Тёмного Лорда собралась армия Пожирателей Смерти, они были слабее его, но брали числом. Их сила была не только в палочках: за масками ордена скрывалось богатство, политическая власть и секреты шантажа, парализующие любые попытки общества защитить себя. Старый уважаемый журналист, Йерми Виббл, призывавший к повышению налогов и сборов, заявлял, что абсурдно всем бояться нескольких. Его кожа, только его кожа, была найдена прибитой к стене в его кабинете рядом с кожей его жены и двух дочерей. Все хотели решительных действий, но мало кто осмеливался сопротивляться в открытую. Тех, кто выделялся из толпы, ожидала схожая судьба. Среди них оказались Джеймс и Лили Поттер. Они были героями и не сожалели о своём выборе, потому что у них был сын, и ради его благополучия они были готовы пожертвовать своей жизнью. Слёзы показались в глазах Гарри. Он в гневе, а, может, с отчаяния, вытер их: «Я совсем не знал этих людей, сейчас они не мои родители, бессмысленно грустить из-за них». Когда Гарри перестал плакать, уткнувшись в мантию МакГонагалл, он посмотрел вверх и почувствовал себя немного лучше, увидев слёзы и в её глазах. — Так что же произошло? — голос Гарри дрожал. — Тёмный Лорд пришёл в Годрикову Лощину, — тихо сказала МакГонагалл, — вас должны были спрятать, но вас предали. Тёмный Лорд убил Джеймса, затем Лили, а потом подошёл к вашей колыбели. Он направил на вас Смертельное проклятие. На этом всё и кончилось. Это проклятие формируется из чистой ненависти и бьёт прямо в душу, отделяя её от тела. Его нельзя блокировать. Единственный способ защиты — уклониться. Но вы смогли выжить. Вы единственный, кто когда-либо смог выжить. Смертельное проклятие отразилось и попало в Тёмного Лорда, оставив от него лишь кучку пепла и шрам на вашем лбу. Так закончилась эпоха террора — мы стали свободны. Вот почему, Гарри Поттер, люди хотят увидеть этот шрам и пожать вам руку. Приступ плача выжал из Гарри все слёзы. (Где-то в глубине его сознания возникло едва заметное ощущение, будто в этой истории что-то было не так. Обычно Гарри был способен замечать мельчайшие логические несоответствия, но в данный момент его отвлекли — таково печальное правило: когда это больше всего необходимо, вы чаще всего забываете о вашей способности мыслить здраво). Гарри отстранился от МакГонагалл. — Мне нужно всё обдумать, — сказал он, не поднимая головы и стараясь вернуть контроль над своим голосом. — Да, вы можете продолжать называть их моими родителями, если хотите. Не обязательно добавлять «биологические». У меня могут быть две матери и два отца. МакГонагалл промолчала. Они шли, не разговаривая, пока впереди не показалось большое белое здание с широкими, обитыми бронзой дверями. — Гринготтс, — объявила МакГонагалл.
Дата: Воскресенье, 18.09.2011, 23:44 | Сообщение # 14
Мадемуазель Липисинка
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 28.05.2010
Сообщений:600
Глава 4. Гипотеза эффективного рынка
«Мировое господство — такая некрасивая фраза. Предпочитаю называть это мировой оптимизацией»
Груды галлеонов. Стройные ряды серебряных сиклей. Кучи бронзовых кнатов. Гарри с открытым ртом смотрел на семейное хранилище. У него было так много вопросов, что он даже не знал с какого начать. У двери стояла МакГонагалл и наблюдала за мальчиком. Она небрежно опёрлась о стену, но взгляд у неё был напряжённый. И неспроста. Оказаться перед огромной кучей золотых монет — та ещё проверка на прочность. — Монеты сделаны из чистого металла? — наконец спросил Гарри. — Что?! — прошипел гоблин Крюкохват, стоявший снаружи хранилища. — Вы сомневаетесь в честности нашего банка, мистер Поттер-Эванс-Веррес?! — Нет, — рассеянно сказал Гарри, — вовсе нет, сэр, извините. Просто я пока не имею представления о том, как работает ваша финансовая система. В смысле галлеоны сделаны из чистого золота, без всяких примесей? — Конечно, — ответил Крюкохват. — Монеты может чеканить кто угодно или на их выпуск установлена монополия со взиманием сеньоража? — Что? — растерялась МакГонагалл. Крюкохват ухмыльнулся, обнажив острые зубы. — Только глупец доверит чеканку кому-то, кроме гоблина! — Монеты имеют номинальную стоимость металла, из которого они изготовлены? Крюкохват уставился на Гарри. МакГонагалл выглядела ошеломлённой. — Я имею в виду, что, допустим, я приду сюда с тонной серебра. Получу ли я в результате тонну сиклей, сделанных из этого серебра? — За плату, мистер Поттер-Эванс-Веррес, — глазки гоблина заблестели, — за определённую плату. Но интересно, где это вы найдёте тонну серебра? Вы ведь не собираетесь использовать философский камень? — Крюкохват! — прошипела МакГонагалл. — Философский камень? — озадаченно переспросил Гарри. — Неважно, — гоблин отмахнулся нарочито небрежно. — Говоря чисто гипотетически. — «По крайней мере, пока», — подумал про себя Гарри. — Какую часть серебра мне пришлось бы отдать в качестве оплаты за чеканку? — Мне нужно проконсультироваться с начальством… — Ответьте навскидку. Я не буду требовать проведения такой операции от Гринготтса. — Двадцатая часть — достаточная плата. Гарри кивнул: — Большое спасибо, мистер Крюкохват. Экономика мира волшебников совершенно отделена от маггловской, здесь даже понятия не имеют об арбитражных операциях. В доминирующей экономике магглов курс обмена золота на серебро постоянно колеблется, и всякий раз, когда он отличается на 5 или более процентов от соотношения веса семнадцати сиклей к одному галлеону, необходимо изымать золото или серебро из экономики волшебного мира, пока там будут способны поддерживать собственный обменный курс. Принести тонну серебра, обменять на сикли (заплатив 5%), обменять сикли на галлеоны, отнести золото в мир магглов, обменять на серебро, которого станет больше, чем в начале операции, и повторить всё сначала. Вроде бы в мире магглов соотношение серебра к золоту составляет 50:1. В любом случае, не 17:1. Вдобавок, серебряные монеты меньше золотых. Но, опять же, Гарри стоял в банке, работники которого в буквальном смысле помещали деньги в хранилища, оберегаемые драконами; в банке, в который нужно идти и брать деньги из собственного хранилища всякий раз, когда захочется их потратить. Очевидно, что тонкости регулирования рыночной эффективности были им тоже недоступны. Гарри хотел отпустить едкое замечание о грубости такой финансовой системы… Вот только она лучше маггловской. С другой стороны, какой-нибудь финансист мог бы захватить волшебный мир за неделю с помощью хеджирования. Гарри запомнил эту мысль на случай, если у него кончатся деньги или выдастся свободная неделька. А пока его запросы может удовлетворить огромная куча золота в хранилище Поттеров. Гарри наклонился и начал поднимать галлеоны одной рукой и перекладывать в другую. Когда он набрал двадцать монет, МакГонагалл кашлянула: — Этого будет более чем достаточно, чтобы купить школьные принадлежности, мистер Поттер. — Гм, — задумчиво протянул Гарри. — Подождите. Я произвожу вычисление Ферми. — Что? — встревоженно уточнила МакГонагалл. — Метод математического подсчёта. Назван в честь Энрико Ферми. Способ делать приблизительные подсчёты в уме, причём очень быстро. Двадцать галлеонов весили около 200 граммов. А стоимость золота в Великобритании... 10 000 фунтов стерлингов за килограмм. Значит, в одном галлеоне 50 фунтов стерлингов. Высота кучи составляла 60 монет, диаметр — 20 монет; она была пирамидальной формы, значит, составляла треть куба. Грубо говоря, восемь тысяч галлеонов в куче. Всего было 5 горок золота такого же размера. Получается 40 000 галлеонов или 2 миллиона фунтов стерлингов. Неплохо. Гарри удовлетворенно ухмыльнулся. Жаль — он был на пороге нового удивительного мира волшебства, и у него не было времени на новый удивительный мир богатства. Который, впрочем, по быстрой оценке Ферми, был в миллион раз менее интересен. «Чтоб я ещё хоть раз стриг лужайку за какой-то вшивый фунт». Гарри отвернулся от огромной кучи денег: — Извините за вопрос, профессор МакГонагалл, но, насколько я понимаю, моим родителям не было и тридцати, когда они умерли. В волшебном мире это обычное количество золота, которое имеет молодая пара? Если так, то чашка кофе, возможно, стоит 5000 фунтов. Правило номер один в экономике: нельзя есть деньги. МакГонагалл покачала головой. — Ваш отец был последним наследником старинного рода, мистер Поттер. Возможно также... — профессор засомневалась. — Полагаю, часть этих денег — награда за у... — МакГонагалл осеклась, — за победу над Сами-Знаете-Кем. Хотя, возможно, эти пожертвования ещё не собраны, мне точно неизвестно. — Интересно, — медленно проговорил Гарри. — Значит, часть этих денег и в самом деле в некотором роде моя. То есть, заработана мной. В каком-то смысле. Наверное. Даже если я этого не помню. Значит, если я потрачу небольшую часть этих денег, то это не станет сильно тяготить мою совесть. Спокойно, профессор МакГонагалл! — Мистер Поттер! Вы несовершеннолетний, поэтому вам разрешается брать лишь разумные суммы из… — Я так и собираюсь! Я финансово благоразумен! Просто по пути в банк я видел некоторые товары, которые вполне можно включить в список разумных покупок взрослого человека. Гарри столкнулся с МакГонагалл в молчаливом поединке взглядов. — Например? — наконец сдалась профессор. — Сундуки, вместительность которых больше, чем кажется по их внешнему виду. МакГонагалл поджала губы: — Они очень дорогие, мистер Поттер! — Да, но... — Гарри умоляюще посмотрел на нее. — Я совершенно уверен, что когда вырасту, я всё равно захочу такой сундук. И я могу себе его позволить. Не имеет смысла откладывать покупку, если я могу совершить её сейчас, ведь так? И в том, и в другом случае я потрачу одну и ту же сумму. Я имею в виду, что в будущем я захочу хороший сундук, с множеством отделений, достаточно хороший, чтобы не пришлось через некоторое время покупать ещё лучше... Взгляд МакГонагалл не смягчился. — И что же вы положите в такой сундук, мистер Поттер? — Книги. — Ну конечно, — вздохнула МакГонагалл. — Вам следовало предупредить меня гораздо раньше, что существуют такие чудеса! И что я могу себе это позволить! А теперь мы с отцом будем вынуждены следующие два дня носиться по магазинам подержанных книг в поисках старых учебников, чтобы по прибытии в Хогвартс у меня была достойная коллекция книг по математике и другим наукам. И, возможно, небольшое собрание научной фантастики и фэнтези, если я найду что-нибудь приличное на распродажах. Кстати, чтобы вам было легче принять решение, позвольте купить вам... — Мистер Поттер! Вы хотите дать мне взятку? — Что? Нет! Ни в коем случае! Я хотел сказать, что могу взять с собой часть книг, если вы посчитаете их хорошим дополнением к школьной библиотеке. Я собираюсь дёшево их приобрести. Просто я хочу, чтобы книги были рядом со мной. Ведь можно давать людям взятку книгами, да? Это... — Семейная традиция. — Именно. Плечи МакГонагалл поникли: — К сожалению, в ваших словах есть логика. Я позволю вам взять ещё сто галлеонов, мистер Поттер. Я знаю, что буду сожалеть о своём поступке, но всё-таки сделаю это. — Отлично! А кошель из шкурки скрытня действует так, как я думаю? — Он менее вместителен, чем сундук, — неохотно ответила МакГонагалл, — но кошель с чарами восстановления и незримого расширения позволяет волшебнику призывать любой из помещённых внутрь предметов по своему желанию. — Он определённо мне нужен. Это же карманный супер-набор абсолютной крутости! Как многофункциональный пояс Бэтмена! Можно забыть про швейцарский армейский нож и носить все инструменты в одном кошеле! Или другие волшебные предметы! Или книги! Я выбрал бы три лучшие книги, из читаемых мною, и мог бы призывать их, когда угодно! Я больше ни минуты времени не потрачу впустую! Что вы на это скажете, профессор МакГонагал? Разве не прекрасная причина потратить немного денег? — Ладно. Можете взять ещё десять галлеонов. Крюкохват одобрительно, даже с восхищением, посмотрел на Гарри. — И ещё немного на расходы. Думаю, я видел в витринах пару вещей, которые можно будет сложить в этот волшебный кошель. — Не перегибайте, мистер Поттер. — Но профессор МакГонагалл! Сегодня у меня счастливый день, я знакомлюсь с миром волшебства! Зачем же ворчать, если вы можете улыбнуться и вспомнить ваше собственное беззаботное детство, глядя на моё радостное лицо, когда я покупаю парочку игрушек, используя лишь малую часть богатства, которое я получил, победив самого ужасного волшебника Великобритании. Не то чтобы я обвинял вас в неблагодарности или чём-то подобном, но всё же несколько безделушек — крохотная плата... — Вы! — прорычала МакГонагалл. У неё было такое выражение лица, что Гарри с писком отскочил, при этом с громким звоном рассыпав кучу золотых монет, и растянулся на горке денег. Крюкохват лишь разочарованно взмахнул рукой. — Я бы оказала магической Великобритании, а, может, и всему миру огромную услугу, если бы заперла вас здесь, мистер Поттер. Больше затруднений не возникло, и вскоре компания покинула хранилище.
Сообщение отредактировал moirrrra - Понедельник, 19.09.2011, 00:43
Дата: Понедельник, 19.09.2011, 00:45 | Сообщение # 17
Мадемуазель Липисинка
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 28.05.2010
Сообщений:600
Глава 5. Фундаментальная ошибка атрибуции
— Ему всего одиннадцать, Гермиона. — Тебе тоже. — Я не в счёт.
«Скрытная лавка» была маленьким причудливым (некоторые даже назвали бы его милым) магазинчиком, удобно устроившимся за овощным киоском, который, в свою очередь, был позади магазина волшебных перчаток, находившегося на кратчайшем пути к ответвлению от Косого переулка. К великому разочарованию, владельцем лавки оказался не загадочный и морщинистый старик, а нервного вида молодая женщина, одетая в выцветшую жёлтую мантию. Она держала в руках Супер Кошель-скрытень QX31, особенностями которого были увеличенное отверстие и чары незримого расширения, позволявшие класть в него большие вещи (общий объём был, тем не менее, ограничен). Гарри настаивал на посещении указанной лавки сразу после банка, стараясь в то же время не вызвать у МакГонагалл подозрений. Дело в том, что ему нужно было как можно скорее положить кое-что в кошель. И это был не мешочек с галлеонами, которые МакГонагалл разрешила взять из Гринготтса. Это были другие галлеоны, которые Гарри исподтишка засунул в карман после того, как случайно упал на кучу золота. Честное слово, случайно. Гарри был не из тех, кто упускает возможности, но всё действительно произошло спонтанно. Теперь же ему приходилось нести мешочек с дозволенными галлеонами рядом с карманом брюк (это было крайне неудобно), чтобы звон не вызвал подозрений. Оставался лишь вопрос — как положить другие монеты в кошель и не попасться? Галлеоны, может, и принадлежали ему, но всё равно были краденные. Самоукраденные? Гарри оторвал взгляд от Супер Кошеля-скрытня QX31, лежавшего на прилавке, и посмотрел вверх на продавщицу. — Можно я его испытаю? Чтобы убедиться, что он работает... надёжно, — он широко распахнул глаза, изображая наивного, шаловливого мальчика. Естественно, после десятого повтора операции «положить мешочек в кошель, засунуть руку в кошель, шепнуть “мешочек с золотом”, вынуть мешочек», МакГонагалл отошла от Гарри и стала рассматривать другие товары. Хозяйка магазина также перестала обращать на мальчика внимание. Левой рукой Гарри положил мешочек с золотом в кошель; правой — вытащил из кармана несколько галлеонов, засунул их в кошель, туда же опустил мешочек и (шепнув «мешочек с золотом») снова заполучил его. Затем ещё раз опустил мешочек в кошель левой рукой, а правой ― опять полез в карман… МакГонагалл оглянулась на Гарри лишь раз, но он не вздрогнул и не застыл на месте, так что профессор ничего не заподозрила. Хотя, если у взрослого есть чувство юмора, нельзя знать наверняка. Пришлось три раза повторить операцию, чтобы украденное у самого себя золото — около тридцати галлеонов — переместилось в кошель-скрытень. Закончив, Гарри вытер пот со лба и выдохнул: — Я бы хотел его купить. Минус 15 галлеонов (за эти деньги можно купить две волшебные палочки) и плюс один Супер Кошель-скрытень QX31. Когда Гарри и МакГонагалл вышли из магазина, дверная ручка превратилась в обычную руку и помахала им на прощание, вывернувшись так, что Гарри стало немного не по себе. А затем, к несчастью… — Вы действительно Гарри Поттер? — прошептал пожилой человек; крупная слеза скатилась по его щеке. — Это ведь правда, да? До меня доходили слухи, что на самом деле вы не пережили Смертельное проклятие, именно поэтому о вас ничего не слышно с тех самых пор. Похоже, маскирующее заклинание МакГонагалл работало менее эффективно на более опытных волшебниках. Профессор положила руку на плечо мальчику и потянула его в ближайший переулок сразу же, как только услышала «Гарри Поттер?». Пожилой мужчина последовал за ними, но, по крайней мере, никто больше не услышал его фразу. Гарри задумался над вопросом. Действительно ли он — Гарри Поттер? — Я знаю только то, что говорили мне люди. Ведь я не помню, как родился, — он потёр лоб рукой. — У меня всегда был этот шрам. И мне всегда говорили, что моё имя — Гарри Поттер, но, если у вас есть причины сомневаться в этом, то можно предположить и существование тайного заговора, участники которого нашли другого сироту-волшебника и вырастили его так, чтобы он верил, что он — Гарри Поттер. МакГонагалл раздражённо провела рукой по лицу: — Вы выглядите как ваш отец, когда он впервые прибыл в Хогвартс. А глаза у вас от матери, Лили. Даже по одному вашему характеру можно суверенностью сказать, что вы связаны родством с грозой Гриффиндора, Джеймсом Поттером. — Она тоже могла бы быть соучастником, — заметил Гарри. — Нет, — произнёс дрожащим голосом пожилой человек. — Она права. У вас глаза матери. — Хм, — Гарри нахмурился. — Полагаю, и вы тоже могли бы быть участником заговора… — Достаточно, мистер Поттер, — оборвала МакГонагалл. Пожилой человек поднял руку, чтобы прикоснуться к Гарри, но тут же её опустил. — Я рад, что вы живы, — пробормотал он. — Спасибо, Гарри Поттер. Спасибо за то, что вы сделали... А теперь я оставлю вас. И он медленно направился прочь, к центральной части Косого Переулка. МакГонагалл мрачно и напряжённо огляделась по сторонам. Гарри последовал её примеру и тоже огляделся вокруг. Но на улице не было ничего, кроме старых листьев, и из прохода, ведущего в Косой переулок, можно было видеть лишь снующих туда-сюда прохожих. Наконец МакГонагалл расслабилась. — Нехорошо получилось, — тихо сказала она. — Я знаю, вы не привыкли к такому, мистер Поттер, но люди проявляют к вам интерес. Пожалуйста, будьте к ним добры. Гарри опустил глаза. — Это они зря, — с горечью протянул он. — В смысле, проявляют интерес. — Но вы же спасли их от Сами-Знаете-Кого, — заметила МакГонагалл. — Почему зря? Гарри посмотрел на профессора и вздохнул: — Полагаю, если скажу вам о фундаментальной ошибке атрибуции, вы меня не поймёте? МакГонагалл покачала головой: — Нет, но объясните, пожалуйста. — Ну... — Гарри задумался, как бы объяснить попонятнее. — Представьте, что вы пришли на работу и увидели, как ваш коллега пинает стол. Вы думаете: «Какой же у него скверный характер». В это время ваш коллега думает о том, как по дороге на работу его кто-то толкнул, а потом накричал на него. «Любой на моём месте тоже бы разозлился», — думает он. Мы не можем залезть людям в головы и узнать, почему они ведут себя тем или иным образом, вместо этого мы склонны объяснять поведение людей особенностями их характеров, своё же собственное поведение мы чаще объясняем наоборот — внешними обстоятельствами. Таким образом, фундаментальная ошибка атрибуции — это склонность человека объяснять поступки и поведение других людей их личностными особенностями, а не внешними факторами и ситуацией. Существовал ряд изящных экспериментов, подтверждающих данное явление, но Гарри не хотел углубляться в детали. МакГонагалл удивлённо подняла брови. — Кажется, я поняла... — медленно проговорила она. — Но какое это имеет отношение к вам? Гарри пнул кирпичную стену так, что стало больно: — Люди думают, что я спас их от Сами-Знаете-Кого, потому что я какой-нибудь великий воин Света. — Тот, кто обладает силой, необходимой для победы над Темным Лордом... — пробормотала МакГонагалл. В её голосе прозвучала ирония, которую Гарри тогда не понял. — Да, — в мальчике боролись раздражение и разочарование, — как будто я уничтожил его, потому что мне свойственно убивать тёмных лордов. Мне же было всего пятнадцать месяцев! Я не знаю, что произошло, но могу предположить, что это было связано со случайными обстоятельствами. И никак не связано с моими личностными особенностями. Люди не ко мне проявляют интерес, они даже не обращают на меня внимания, они хотят пожать руку, руководствуясь ошибочными представлениями, — Гарри замолчал и посмотрел на МакГонагалл. — Может, вы знаете, что тогда произошло на самом деле? — Ну, у меня появилась догадка... — сказала МакГонагалл. — После встречи с вами. — И? — Вы победили Тёмного Лорда, ибо вы ужасней его, и выжили после проклятья, потому что вы страшнее Смерти. — Ха. Ха. Ха, — Гарри снова пнул стену. МакГонагалл усмехнулась: — Теперь пора заглянуть к мадам Малкин. Ваша маггловская одежда привлекает внимание. По пути они столкнулись ещё с двумя доброжелателями.
* * *
МакГонагалл остановилась у входа в «Магазин мадам Малкин». Это было невероятно скучное здание, построенное из обычного красного кирпича. В витринах висели простые чёрные мантии. Не те мантии, что блестят, меняют цвет или испускают странные лучи, которые как бы проходят прямо через рубашку и щекочут тебя. А обычные чёрные мантии — по крайней мере, это всё, что можно было разглядеть через витрину. Дверь магазина была широко раскрыта, будто говоря: «Здесь нет никаких секретов, нам нечего скрывать». — Я отойду на несколько минут, пока вы будете примерять мантии, — сказала МакГонагалл. — Вы справитесь с этим сами? Гарри кивнул. Он страстно ненавидел магазины одежды, так что не мог винить МакГонагалл за то же чувство. Профессор дотронулась до головы Гарри волшебной палочкой. — Я снимаю заклинание маскировки, с мадам Малкин нужно быть честным. — А... — Гарри такое положение немного беспокоило. — Я училась с ней в Хогвартсе, — сказала МакГонагалл. — Даже тогда она была невероятно спокойным человеком. Наведайся к ней в магазин сам Тёмный Лорд, она и глазом не моргнёт, — профессор говорила очень ободряюще. — Мадам Малкин не будет вам надоедать. И никому другому не позволит это делать. — А куда пойдёте вы? — спросил Гарри. — На случай, если, знаете ли, что-нибудь всё-таки произойдёт. МакГонагалл насторожённо посмотрела на мальчика. — Я пойду туда, — указала она на здание через дорогу, над дверью которого болталась вывеска с изображённым на ней бочонком, — и что-нибудь выпью, это мне сейчас просто необходимо. А вы будете мерить мантии, не более. Я скоро вернусь, чтобы проверить ваши успехи, и крайне надеюсь увидеть «Магазин мадам Малкин» в целости и сохранности. Хозяйка оказалась суетливой пожилой женщиной. Увидев шрам Гарри, она и слова ему не сказала и бросила грозный взгляд на свою помощницу, когда та открыла рот. Мадам Малкин достала набор живых, извивающихся кусочков ткани, которые служили мерными лентами, и приступила к работе. Рядом с Гарри стоял бледный мальчик с заострённым лицом и обалденными белыми волосами. Похоже, он проходил заключительный этап той же процедуры. Одна из двух помощниц Малкин тщательно осматривала белобрысого и его мантию шахматной расцветки, иногда дотрагивалась до неё палочкой, чтобы подогнать по фигуре. — Привет, — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс? Гарри вполне мог предположить, куда заведёт этот разговор, и решил, что на сегодня с него хватит. — О боже, — прошептал Гарри и широко раскрыл глаза, — не может быть. Ваше... имя, сэр? — Драко Малфой, — немного озадаченно ответил тот. — Так это вы! Драко Малфой. Я... Я никогда не думал, что мне выпадет такая честь, сэр, — Гарри было жаль, что он не умеет пускать слезу. Обычно при встрече с ним самим люди начинали плакать именно после этой фразы. — О, — Драко на мгновение смутился. Затем его губы растянулись в самодовольной улыбке. — Приятно встретить человека, который знает своё место. Одна из помощниц, ранее узнавшая Гарри, поперхнулась. Гарри продолжал бормотать: — Я так рад, что встретил вас, мистер Малфой. Не могу выразить словами, как я рад. Я буду учиться с вами на одном курсе! Моё сердце замирает от восторга. Ой. Кажется последняя часть прозвучала немного странно, будто он испытывал к Драко не просто уважение, а кое-что большее. — И я рад видеть человека, который с должным уважением относится к семье Малфоев, — мальчик наградил Гарри той улыбкой, которую сиятельнейший король дарует своему ничтожному подданному, если этот подданный честен, хоть и беден. Чёрт. Гарри пытался придумать, что же сказать дальше. Хм, всем хотелось пожать руку Гарри Поттеру, поэтому: — Когда я закончу примерку, сэр, не разрешите ли вы пожать вашу руку? Это было бы лучшим событием за весь день. Нет, за месяц. Нет-нет, за всю мою жизнь! Драко сердито посмотрел в его сторону: — Какая непозволительная фамильярность! Что ты сделал для семьи Малфоев, чтобы просить о подобном? «Хм, интересная мысль. Теперь я знаю, что сказать следующему человеку, который захочет пожать мне руку». Гарри склонил голову: — Простите, сэр, я понимаю. Извините мою дерзость. Для меня скорее будет честью почистить вашу обувь. — Именно, — огрызнулся Драко, но потом смягчился. — Хотя твоя просьба вполне понятна. Скажи, ты на какой факультет, по-твоему, попадёшь? Я, конечно, пойду в Слизерин, как и мой отец Люциус в своё время. А тебя, полагаю, с радостью примут пуффендуйцы или, пожалуй, домашние эльфы. Гарри застенчиво улыбнулся: — Профессор МакГонагалл сказала, что я — когтевранец до мозга костей и буду лучшим учеником на этом факультете, и сама Ровена попросит меня поберечь себя и не учиться так усердно, что бы это ни значило, и что я определённо окажусь в Когтевране, если только Распределяющая шляпа не начнёт громко кричать от ужаса, так что никто не сможет разобрать ни слова. Конец цитаты. — Ух ты, — Драко был слегка впечатлён. Грустно вздохнув, он продолжил, — твоя лесть была хороша, по крайней мере, мне так показалось. В любом случае, Слизерин тебе тоже подойдёт. Обычно только моему отцу оказывают такое уважение. Надеюсь, что теперь, когда я буду учиться в Хогвартсе, остальные слизеринцы будут относиться ко мне должным образом. Думаю, твоё поведение — хороший знак. Гарри кашлянул: — На самом деле я понятия не имею кто ты, прости. — Не может быть! — Драко был крайне разочарован. — Зачем тогда ты всё это говорил? — Его глаза расширились от внезапной догадки. — Как ты можешь не знать о Малфоях? И что на тебе надето? Твои родители — магглы? — Одни мои папа с мамой мертвы, — сердце Гарри сжалось. — Другие мои родители — магглы, они вырастили меня. — Что? — сказал Драко. — Кто ты? — Гарри Поттер. Рад познакомиться. — Гарри Поттер? — удивлённо выдохнул Драко. — Тот самый Гарри... — мальчик осекся. Наступила тишина, затем: — Гарри Поттер? Тот самый Гарри Поттер? — с восторгом воскликнул Драко. — Мерлин, я всегда хотел встретиться с тобой! Помощница мадам Малкин, которая примеряла мантию на Драко, поперхнулась, но тут же продолжила работу. — Заткнись, — сказал Гарри. — Можно взять у тебя автограф? Нет, лучше сначала сфотографируемся вместе! — Заткнисьзаткнисьзаткнись. — Я так рад познакомиться с тобой! — Сдохни. — Но ты же Гарри Поттер, знаменитый спаситель волшебного мира, одержавший победу над Тёмным Лордом! Всеобщий герой Гарри Поттер! Я всегда хотел быть похожим на тебя, когда вырасту, чтобы я тоже мог побеждать Тёмных Лордов... Драко осёкся на середине предложение. Его лицо застыло от ужаса. Высокий светловолосый элегантный мужчина в мантии самого лучшего качества. Одна рука сжимает серебряный набалдашник трости, наводящей на мысль о смертельном оружии. Его глаза осмотрели комнату с невозмутимостью палача, для которого убийство — не болезненный и даже не запретный акт, а естественный, как дыхание, процесс. «Совершенство» — вот слово, как нельзя лучше характеризующее появившегося мужчину. — Драко, — сердито сказал мужчина, растягивая слова. — Что ты сказал? За долю секунды Гарри придумал план спасения Драко. — Люциус Малфой! — выдохнул Гарри Поттер. — Тот самый Люциус Малфой? Одной из помощниц мадам Малкин пришлось отвернуться, чтобы в открытую не прыснуть со смеху. Холодные глаза убийцы посмотрели на него. — Гарри Поттер. — Такая честь встретить вас! Тёмные глаза расширились от удивления. — Ваш сын рассказал мне о вас всё, — Гарри быстро продолжал натиск, не сильно заботясь о том, что говорит. — Но, конечно, я всё знал и раньше, ведь все знают о вас, великом Люциусе Малфое! Лучшем представителе факультета Слизерин всех времён. Я хочу попасть в Слизерин, потому что вы там учились, когда были ребёнком… — О чём вы говорите, мистер Поттер? — раздался крик снаружи, а через мгновение в магазин ворвалась профессор МакГонагалл. На её лице застыло выражение такого ужаса, что Гарри открыл было рот, но тут же его захлопнул, не зная, что сказать. — Профессор МакГонагалл! — воскликнул Драко. — Это действительно вы? Я столько о вас слышал от своего отца. Я хочу попасть в Гриффиндор, потому что... — Что? — стоя бок о бок, хором рявкнули Люциус Малфой и профессор МакГонагалл. Они повернулись, чтобы посмотреть друг на друга, а потом отскочили в разные стороны, будто исполняли танец. Затем Люциус быстро схватил Драко и вытащил его из магазина. И наступила тишина. МакГонагалл посмотрела вниз на небольшой бокал вина, который всё ещё держала в руке. Он был сильно наклонён из-за спешки, на дне осталось всего несколько капель напитка. Профессор прошла вглубь магазина к владелице. — Мадам Малкин, — тихо сказала МакГонагалл. — Что здесь произошло? Хозяйка оглянулась, а потом... расхохоталась. Она облокотилась о стену, задыхаясь от смеха. Следом за ней рассмеялись помощницы, одна из которых, истерично хихикая, опустилась на пол. МакГонагалл медленно повернулась к Гарри: — Оставляю вас на пять минут. Пять минут, мистер Поттер. Ровно. — Я всего лишь пошутил, — возмутился Гарри под новый взрыв смеха. — Драко Малфой сказал перед своим отцом, что хочет попасть на факультет Гриффиндор! Простой шутки недостаточно, чтобы заставить его это сделать! — МакГонагалл замолчала, тяжело дыша. — По-моему, вы неправильно меня расслышали. Я сказала: «Подберите себе одежду», а не «Наложите заклинание Конфундус на весь мир»! — Драко находился в ситуативном контексте, который объясняет его поведение… — Нет. Даже не пытайтесь. Не хочу знать, что здесь произошло. Никогда. Есть вещи, относительно которых я должна оставаться в неведении, и это — одна из них. Какой бы демонической силой хаоса вы ни обладали, она заразна. Я не желаю закончить как бедный Драко Малфой, бедная мадам Малкин и две её бедные помощницы. Гарри вздохнул. Совершенно ясно, что профессор МакГонагал была не в настроении выслушивать разумные объяснения. Он посмотрел на мадам Малкин, всё ещё тяжело дышавшую от смеха, на двух её помощниц, которые уже обе оказались на полу, и, наконец, на себя, обвитого мерными лентами. — Моя мантия ещё не совсем готова, — вежливо сказал Гарри. — Может, вам вернуться и выпить ещё что-нибудь?
Дата: Понедельник, 19.09.2011, 16:45 | Сообщение # 19
Stupefy на вас обеих
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 22.04.2011
Сообщений:975
Более чем занятное продолжение Бесподобный перевод. Реплики Гарри можно растаскивать на цитаты, да и МакГонагалл тоже, даже с большей вероятностью Гигантское спасибо команде переводчиков. Sarcástica? Yo? Noooooo... (с) Speranța Ești atît de brutală încît oxigenezi chiar și argintul. (с) Renatic
Дата: Понедельник, 19.09.2011, 21:34 | Сообщение # 20
Осень в Вечном Лесу
Статус: Offline
Группа: Всезнайка
На сайте с: 21.01.2011
Сообщений:1082
Quote (SweetEstel)
Бесподобный перевод.
согласна на 100%! Перевод - блеск! Переводчики - молодцы! Да и фик не подкачал! Мне безумно нравится!!!! "Прошлое гибнет под копытами настоящего, но то, чего так и не случилось, умирает вместе с нами" (В. Камша)
