Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

***
Лорд был недоволен нашим опозданием. Уже вечер и я дома, а тело все еще ноет после профилактического «Круцио». В камине горит огонь, у меня в руке бокал красного вина, на столе – любимая книга… Что еще нужно аристократу на отдыхе? Ну конечно. Легка на помине. Ухмыляется.
- Госпожа Лестрейндж, не стойте на пороге, как бедная родственница, проходите, присаживайтесь. Вино? - она молча принимает бокал. Она вообще мало разговаривает. «Круцио» - единственное, что можно услышать от нее с потрясающей регулярностью.
- Я же просила не называть меня фамилией этого неудачника. Я Блэк. Наследница благороднейшего и древнейшего рода. Куда вам, Малфоям, - смеется.
- Белла Блэк услышала что-то, что ей не понравилось, и я до сих пор жив? – я театральным жестом вскинул руки и позволил себе улыбнуться.
- Белла Блэк завтра очистит, наконец, свой род от этого осквернителя чистой крови – предателя и своего брата Сириуса. Темный Лорд разрешил мне делать с ним все, что захочу, ты же слышал, - она была расслаблена, спокойна и довольна – удивительное дело, мысль о грядущем убийстве вводит ее в состояние, похожее на оргазм!
- Беллатрикс, я тебя очень прошу – хоть пророчество и поручили нам двоим, позволь мне поговорить с мальчишкой. Ты не настолько сильна в дипломатии. А круциатусами потом бросаться будешь.
Она улыбается. Ей все равно. Ей наплевать на пророчество как таковое – она хочет исполнить приказ любыми способами и оказаться полезной Темному Лорду, своему кумиру. Но главное – человеческие муки сначала от «Круцио», а потом ужас человека, уже услышавшего «Авада Кедавра».
- Ты сумасшедшая. Я тебя ненавижу, - шепчу я, невольно любуясь ей в отсветах камина. Она прекрасна. Точеные черты, яркие пухлые губы, полуприкрытые глаза. И во всем образе какой-то болезненный надлом. На ней печать смерти – и я не метку имею в виду. Просто она готова умереть хоть сейчас, хоть здесь – лишь бы Лорд знал, что за него. Беллатрикс Блэк заступила за грань между здравым рассудком и сумасшествием, между живыми и мертвыми. Я ее ненавижу. И за такое кощунство я ненавижу себя. Потому что если я и готов умереть за кого-то, кроме сына – это за Беллу, сумасшедшую ведьму.
- Люциус, - одно слово, а я уже готов на все.
- Что?
- Иди ко мне.
Я не позволю ей завтра испортить дело. Я достану это пророчество, а она получит своего нерадивого кузена. Я буду самым преданным Пожирателем. Лишь бы эти ночи продолжались. Лишь бы она говорила: «Иди ко мне…»