Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

Уроки зельеварения в Хогвартсе как были, так и остались самыми страшными, мерзкими и дорогостоящими в плане потери баллов для гриффиндорцев. И следующий год не обещал для представителей красно-золотого факультета никаких изменений, поскольку Снейп однозначно не собирался делать двух вещей: покидать свой пост и менять отношения к студентам.
— Итак, что мы имеем? — строго спросил Джеймс, восседая по-турецки на своей кровати в спальне для мальчиков.
— Снейп ведёт зельеварение, всё ещё. За последнюю неделю он снял общей сложностью восемьдесят пять баллов. Подаренным на первое сентября шампунем так и не воспользовался. Питается скудно, бдительно и быстро.
— Так, стоп. А это к чему?
— Это относительно версии пятой: подсыпать отраву в еду или питьё.
— А-а, тогда ладно, продолжай, Тед.
— Ага, на чём это я? — Люпин пробежался по списку и продолжил зачитывать, — в мантиях всё так же предпочитает консерватизм, размах пол увеличился с прошлого сентября на ноль целых четырнадцать сотых дюймов в радиусе. Роза всё ещё отлёживается в больничном крыле.
— А Уизли здесь каким боком?
— Она пала в неравном бою ради бесценной информации о нуле целых и четырнадцати сотых дюймов.
— Понятно, — кивнул Джеймс, про себя крамольно добавив: «И слава Мерлину, хай болеет подольше!», — продолжай доклад.
— В сущности, на этом всё. Объект не желает сдавать позиций, проводящиеся операции не приносят ожидаемых успехов, планируемые диверсии проводятся без отклонений от плана, — Тед отложил пергамент, почесав затылок, переделал свои волосы из русых обратно в чёрно-красные и с ухмылкой добавил, — а ещё Снейп — козёл.
— Это и так понятно, — отмахнулся Джеймс, ероша и без того стоящие торчком волосы, — но что с этим козлом делать?
— Да что тут думать, прибить его метлой по сальной башке — да и все дела!
— Твоя прямолинейность, конечно, похвальна, Вуд, как, впрочем, и настрой, но, в целом, идея малореальна и трудновоплотима, так что оставим до лучших времён и менее сложных врагов. А тут другой подход нужен, деликатный, что ли...
— А может, ему в жизни не хватает большой и чистой любви? — Мари мечтательно закатила глаза и сцепила руки в замок, вытягивая их перед собой. — Может быть, он страдает и никак иначе не может сбросить накапливающиеся отрицательные эмоции?
— Отлично, Уизли! Блестящая идея! Этому козлу просто нужна баба! Тед, варианты?
— Резиновая? — почесав сосредоточенно макушку, предложил неуверенно Люпин и тут же схлопотал подзатыльник.
— Люпин, контролируй свой фонтан тупости! — прикрикнул на него Поттер и, поднявшись с кровати, принялся нервно расхаживать по комнате, периодически задевая мебель.
— Да чего не так-то?
— Снейп очевидный магглофоб, о чём говорит и его профессиональная деятельность, и так и не полученная, — косой взгляд на Люпина, — но предполагаемая информация о внешкольном времяпрепровождении. Маги же, к сожалению, пока не доползли в развитии своей сферы развлечений до подобных высот.
— Можно ему снять кого-нибудь в Лютном...
— Вуд! — одёрнул его Джеймс. — Меня удивляет Ваш жизненный опыт, просто поразительный для мага, неделю назад зачисленного на первый курс. Даже я, с высоты своего второго курса... впрочем, не будем об этом! Но я не жалею, что принял Вас в свой клуб, мистер Вуд!
Первокурсник широко улыбнулся, когда Поттер сжал его ладошку в крепком рукопожатии и сильно потряс.
— Что же до идеи, Вуд. Неплоха, да, — Джеймс нахмурился, пересчитывая галеоны в кармане мантии, — но, думаю, Снейп и сам осведомлён о подобных возможностях. В конце концов, из достоверных источников известно, что он регулярно бывает в магическом Лондоне, но приобретает только ингридиенты для зелий.
— Может, он импотент?
— Спасибо, мистер Лонгботтом, за Ваше исключительно актуальное, неоценимое и крайне оригинальное мнение, я его обязательно учту в дальнейшем при разработке плана.
— Будьте осторожны, мистер Поттер, — абсолютно искренне и с непробиваемым спокойствием посветовал тот, разглядывая на свет белёсую прядь своих волос, — активная мыслительная деятельность привлекает мозгошмыгов.
Джеймс мысленно передёрнулся, в который раз уж приходя к мысли, что тандем из катастрофически неуклюжего дяди Невилла и основательно двинутой по фазе тёти Луны принёс магическому миру психотропное оружие массового действия.
— А по-моему, проще двинуть метлой по башке и не париться!
— Я сейчас тебя двину! — шикнул на него Джеймс и добавил к своим измышлениям на тему генетики, что мисс Белл и мистеру Вуду тоже не слишком-то подфартило с продолжением рода, или же они просто слишком часто брали сынишку на тренировки, и на одну детскую голову бладжеров оказалось многовато.
— Так, ладно. Тед, к понедельнику добудь мне всю возможную информацию о предпочтениях Снейпа, желательно, с версиями по воплощению.
— Но Джей, сегодня же воскресенье!
— Между прочим, сейчас утро воскресенья, — назидательно поправил его Поттер, — вот видишь, как много времени я тебе даю! Хотя, так уж и быть — к вечеру понедельника.
Второй курс Гриффиндора потихоньку начал отступать к двери, надеясь, что на этом собрание окончено, когда их настиг властный возглас Поттера.
— Стоять! Всем остальным не расслабляться. Остальные профессора тоже пока на повестке дня. Большая часть стабильно нас боится, особо хочу поблагодарить мистера Вуда, блестяще проявившего себя в обезвреживании объекта Хуч. Всем брать пример с нашего юного соратника!
Тот довольно оскалился и выпрямился, отчего в кармане мантии бодро звякнула бутылочка с полировкой для мётел.
— Так, отмена брать пример! — быстро крикнул Джеймс и смягчился, увидев неприкрытое огорчение на личике Вуда. — Но успехи, всё равно, показательные. Хочу, чтоб к концу года у каждого преподавателя был такой же нервный тик, как у нашей незабвенной преподавательницы полётов! Кстати, Мари, что ты можешь сказать в своё оправдание?
— А что я могу сделать с профессором Бинсом?! — она заломила руки и уже приготовилась пустить слезу. — По нему даже не скажешь, что он страдает от безответной любви! Я пробовала читать ему романы, а он просто просачивается сквозь стену и... и...
— Прекратить истерику! — скомандовал Поттер и махнул устало рукой. — Все свободны, собрание окончено. Но не забывайте: у нас всего год, чтобы нейтрализовать Снейпа и прочие вражеские объекты, а потом... приезжает мой брат!
Разогнав однокурсников и Вуда, принятого в клуб только и исключительно за особые успехи на лоне борьбы с некоторыми вражескими объектами, Джеймс уселся на кровати, задёрнул полог и в свете Люмоса продолжил сочинять письмо родителям.
«Мамочка и папочка!
У меня всё хорошо, даже замечательно. Уже успел обменяться новостями с друзьями. Мари, Тедди и Ксено передают вам привет. Они почти не изменились за лето, разве что подросли. Роза немного приболела, но я не думаю, что это серьёзно, поэтому пока не навещал. Надеюсь, её скоро выпишут.
Дядю Невилла я так и не поцеловал — он, на мой взгляд, стал ещё более нервным, чем в прошлом году. Опасаюсь, как бы у него не начал дёргаться глаз, как у мадам Хуч. Сомневаюсь, что это передаётся эпидемиологически, но симптомы они выказывают похожие.
А ещё я подружился с одним первокурсником, сыном дяди Оливера. Он очень весёлый, правда, немного неординарный, впрочем, я люблю интересных людей. Он здорово вписался в нашу компанию, хотя и младше на целый год.
Профессор Снейп по-прежнему несколько предвзят, но положительная динамика уже наметилась. Мне хочется верить, что скоро — очень-очень скоро, буквально в этом году — он станет счастливым. Возможно, даже обретёт любовь.
За небольшим — шесть футов пять дюймов — исключением моя жизнь прекрасна и безмятежна, чего и вам желаю, дорогие мои мамочка и папочка!
Ах-да, погода отличная, прямо-таки вдохновляющая. Радует глаз и задаёт хорошее настроение.
С нетерпением жду ответа, ваш любящий сын Джеймс!».
Скатав письмо в трубочку и глянув воодушевлённо на проливной дождь за окном, Джеймс поплёлся в совятню.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Снейп коршуном метался по классу, засовывая нос в котёл каждого гриффиндорца и временами направляя на путь истинный откровенно тупых слизеринцев.
— Профессор, не могли бы вы уделить мне пару минут?
— Нет, мистер Люпин, не мог бы. Надеюсь, это не стало для вас таким уж большим сюрпризом.
— А если б я был девочкой? — произнёс Тед высоким, почти писклявым голосом и кокетливо подмигнул.
— Примите немедленно подобающий вид!
— А подобающий — это какой? — капризно откликнулся Люпин, лениво помешивая зелье.
— Да как вы...
Снейп поперхнулся, глянув на Люпина, и побледнел, приближаясь к зеленоватому оттенку.
— Профессор, как вам больше нравится? — заботливо заглядывая в чёрные глаза, поинтересовался Тед, — брюнеткой мне быть или всё же блондинкой?
— Люпин! — прорычал профессор, отступая к своему креслу.
— А может, рыженькой? — в этот момент он неловко повернулся, и мантия, прилично державшаяся на нём-мальчике, скатилась до локтя его женского обличия.
— Немедленно прекратите этот балаган и вернитесь к привычному виду!
— Так вам больше нравятся мальчики? — с исключительно научным интересом уточнил Тед уже в своём привычном виде.
— Вы мне никак не нравитесь! Понятно, Люпин?!
— Да, сэр, — кивнул тот, загасив огонь под котлом и набрав образец сомнительного зелья в пробирку. — Вы практически разбили мне сердце.
Собрав вещи, Тед, как никогда довольный собой, выскользнул со звонком из класса. В этот раз он действительно превзошёл сам себя.
— Метаморф чёртов, — прошипел Снейп ему в спину, но Тед уже не обращал на профессора внимания.
— Джеймс, я добыл сведения о предпочтениях Снейпа! — радостно доложил Тед за обедом, подсаживаясь к мрачному другу.
— Я тоже, — откликнулся тот, и у Люпина появилось зверское желание его придушить.
— И как давно? — прорычал Тед в шаге от того, чтоб сжать пальцы на тонкой поттеровской шее.
— Прочитал в утреннем письме отца. Этот козёл, оказывается, однолюб, и влюблён он, представь себе, в мою бабушку.
— Надеюсь, по линии матери?
— Нет, упаси Мерлин! — Джеймс содрогнулся, представив себе парочку из Снейпа и бабушки Молли. — Нет, по линии отца. Есть варианты?
— Эксгумация?
— Если б Снейп был некрофилом, то его реакция на тот скелет на Хеллоуин в прошлом году была бы несколько иной, тебе так не кажется?
— Может, он стеснительный?
— Значит, нам нужна решительная, очень — я подчёркиваю, очень — незакомплексованная девушка с некоторым расстройством психики — кто ж ещё со Снейпом-то? — и похожая на мою бабушку. Колдография образца у меня уже есть, осталось найти подходящую альтернативу.
— А внутренний мир? Думаешь, Снейпа любая дура устроит?
— А круг-то сужается, возможных кандидаток всё меньше и меньше! Снейп, кстати, с его-то гоблинской внешностью, мог бы и приспустить планку.
— Эй, о чём это вы? — раздался бодрый голос позади них, — опять затеваете какую-то пакость?
— Нет, что вы, профессор Грейнджер! — Джеймс обернулся и изобразил самую невинную улыбку, на какую только был способен. — Мы же аки праведники, днём и ночью только и делаем, что учим и учим. Я даже выполнил всё домашнее задание!
— Очень рада, и не опаздывайте на мой урок.
Джеймс быстро допил сок, прихватил пару булочек и рванул в сторону больничного крыла — забирать у верной соратницы Розы домашнюю работу. Ведь не самому же ему заниматься этой ерундой, когда все мысли заняты разработкой гениальных планов!

Получив двадцать очков за прекрасно выполненное домашнее задание, Джеймс сидел и прокручивал в голове все варианты, но никто не желал подходить для нейтрализации объекта «Снейп».
— Итак, сегодня мы будем проходить новое заклинание. Джеймс, ты меня слушаешь?
— А? Да, профессор, — он отвлёкся от высоких дум, достал пергамент, перо и чернильницу, разложил всё это на столе и вдруг пристально посмотрел на Грейнджер. — Профессор... точно, профессор! Профессор Грейнджер, вы ведь умная?
— Что за вопросы, Джеймс?
— О, ничего, извините, профессор. Так что за новое заклинание?..

— Господа!.. И ты, Мари. У меня для всех нас грандиозная новость! Я нашёл бабу для Снейпа!
— Да? И кто же это?
— Грейнджер! — с неприкрытым торжеством в голосе объявил Джеймс и едва сдержался от того, чтоб поаплодировать себе и своей гениальной мысли. — Да, цвет волос слегка подгулял, но в остальном — идеально подходит. А волосы можно и перекрасить. Все мы помним Флитвика.
Профессора Флитвика, щеголявшего кислотно-зелёной шевелюрой три недели в начале прошлого года, хорошо помнили все, кроме Вуда. Этой выходкой Джеймс зарекомендовал себя, как источник больших неприятностей. В дальнейшем, конечно же, его слава значительно упрочилась и приумножилась, но Флитвика помнили все.
— Не очень хорошая идея, — сообщил, не выпадая из транса, Ксено Лонгботтом. — У них на двоих слишком много комкобрюхов.
— А я уж думал мозгошмыгов, — ухмыльнулся Джеймс, в очередной раз убеждаясь в непредсказуемости своих однокурсников.
— И мозгошмыгов тоже, — согласился тот, — а ещё я опасаюсь, что в волосах профессора Грейнджер плодятся нарглы.
— Спасибо за предупреждения, но мы всё же рискнём! Ещё возражения? Нет? Отлично! Тогда от тебя, Тед, я жду конструктивных идей насчёт претворения моей гениальной идеи в жизнь, а с остальных доклады по проделанной работе с другими объектами. И не расслабляться! Все мы помним...
— В следующем году приезжает твой брат, — хором закончили за Поттера все присутствующие.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Снейп метался по кабинету раненым шакалом, не зная, на ком бы сорвать злость. Сказать, что последняя неделя у него не задалась — не сказать ничего. И теперь, закончив на пятнадцать минут раньше положенного последний в пятницу урок — спаренные зелья треклятого второго курса Гриффиндора и Слизерина, он понимал со всей отчётливостью, что нахальная выходка Люпина в понедельник — это просто невинная шалость. Совершеннейшая глупость!
Тяжело вздохнув, Снейп извлёк небольшой пузырёк с прозрачной жидкостью из внутреннего кармана мантии и залпом выпил.
— Всё-таки, лучшее достижение зельеварения — успокаивающее, определённо, — пробормотал он себе под нос, понемногу успокаиваясь.
На смену раздражению пришли воспоминания — жуткие картины событий прошедшей недели.
Вторник — Снейп поёжился при воспоминании — целый день на каждом шагу его преследовали розовые записки в форме сердечек. Каждую сжигал невербально, но к концу дня рука уже палочку не держала, не то, что заклинания творить.
Среда — он с ужасом отшатнулся от стола — маленькие заколдованные статуетки в виде голых, подозрительно кого-то напоминающих девушек с густыми вьющимися волосами танцевали на его столе, распевая «Люблю тебя, Северус Снейп!». Чёртовы фигурки были защищены магией от большинства заклинаний, хотя он и пытался по сто раз сжечь, утопить, расплавить и расчленить каждую. В итоге, помог, как ни странно, зельеварческий шедевр юного Лонгботтома, оставшийся с прошлого урока.
Четверг — Снейп дрожащей рукой опрокинул в себя ещё один пузырёк успокаивающего — Роза Уизли, к несчастью, уж слишком быстро поправившаяся, целый день ходила за ним и выводила из себя бесконечными вопросами. Снейп в тот день проклял Джорджа и Алиссию Уизли — в девичестве Спиннет — за это порождение ада с неиссякаемым стремлением к знаниям — дурное влияние мисс Всезнайки-Грейнджер, куда уж без неё?
Кроме того, Снейпа в тот день огрел метлой по голове мистер Вуд — совершенно случайно, как он позже уверял, отчищая котлы. А вечером в своей спальне профессор обнаружил одно из достижений маггловского прогресса с подробной инструкцией, как надувать и что делать потом. К счастью, с этой неприятностью успешно справилось Инсендио.
Снейп ещё пару раз глубоко вздохнул, помянул недобрым словом основателя того дьявольского факультета, который проще было бы разогнать, чем усмирить, и стукнул кулаком по столу, недоумевая, сколько можно ждать гриффиндорского декана.
— Профессор Снейп?
— Да! — гаркнул он, подбираясь и выпрямляясь. — Входите, профессор Грейнджер.
— Опять что-то случилось?
— Что-то? — опасно тихим и низким голосом повторил Снейп, — да, Вы знаете, профессор Грейнджер, произошедшее можно обозначить и так, хотя я бы подобрал иное слово.
— И что на этот раз? — она вошла и укоризненно оглядела знакомые макушки за первой партой.
— Заметьте, всё те же фамилии и те же безмозглые головы.
— Сколько можно оскорблять моих студентов?
— Ну, извините, профессор Грейнджер. В этот раз, я, на самом деле, не прав! Не хотите ознакомиться с плодами их творчества? — он ехидно улыбнулся и протянул ей свиток пергамента — причину трёх сорванных уроков у первого, четвёртого и — кто бы мог подумать! — второго курса Гриффиндора.
Гермиона знала, что не стоит этот свиток разворачивать, она даже без дополнительных исследований чувствовала магию и отчётливо понимала, кто мог наложить подобную магию. Но она всё же взяла пергамент и развернула, ведь она же храбрая гриффиндорка!

Гриффиндорский факультет
Загибается от бед.
Снейп на всех подряд орёт,
Баллы за троих дерёт.
Почему ж так не везёт?
Снейпу Грейнджер не даёт!

Пропел пергамент визгливым голоском и свернулся обратно.
— И как Вам, профессор Грейнджер?
— Не знаю что сказать, — пробормотала Гермиона и бросила свиток на преподавательский стол.
— А вы что скажете, мистер Поттер? — Снейп глянул на студентов, из которых только Люпин выглядел хоть сколько-нибудь раскаявшимся. — Вы ведь, очевидно, инициатор забавы!
— А почему бы вам не поцеловаться? — отвлекаясь от изучения поверхности парты, спросил Джеймс в ответ.
— Так вот чего вы добиваетесь, мистер Поттер! — возликовал Снейп и разве что в ладоши не захлопал.
— Да, профессор, вы раскрыли мой дьявольский план, — с напускным сожалением кивнул Поттер, — попробуете его сорвать?
— Ну что вы, мистер Поттер, это вы у нас признанный диверсант, а я всего лишь скромный зельевар, — он даже развёл руками, демонстрируя собственную беспомощность. — У меня даже нет возможности вас отчислить. Зато — какое чудесное совпадение! — здесь находится профессор Грейнджер, у которой такая возможность имеется.
— А может, просто поговорить? Объяснить, что это невозможно... Джейми, ты должен понять, что обычно взрослые люди решают подобного рода вопросы без вмешательства посторонних.
— Но вы без посторонних уже сколько лет валандаетесь!
— Из чего можно понять, что мы вовсе не подходим друг другу.
— Из этого можно понять только, что вам нужна помощь!
— Да у нас разницы двадцать лет! — не выдержал Снейп, впервые пожалевший о том, что в Хогвартсе запретили телесные наказания.
— Любви все возрасты покорны! — с непоколебимой уверенностью в собственной правоте отозвался Джеймс, но всё же чуть подвинулся — уж слишком кровожадным взглядом испепелял его Снейп.
— И чем же мне вам доказать, мистер Поттер, что мы с профессором Грейнджер абсолютно не подходим друг другу? — стараясь говорить спокойно и ровно, спросил Снейп.
— А вы поцелуйте её, — провокационно выдал Поттер, — и если ничего не произойдёт, то я — так уж и быть — поверю, что этот мой план был не совсем удачным.
— Нет.
— Нет? Вы отказываетесь поцеловать такую соблазнительную женщину? — Джеймс подмигнул Гермионе и перевёл испытующий взгляд на Снейпа, — боитесь, что я окажусь прав?
— А может, вы всё-таки гей? — вставил свою лепту Люпин и тут же потупил взор, хотя теперь Снейп уже понял, почему он сидел, опустив голову. Мальчишка просто не мог сдержать наглой ухмылки.
— Или — о, нет, не говорите мне, что это правда! — Джеймс пафосно спрятал лицо в сгибе локтя, выдержал трагическую паузу и вновь взглянул на Снейпа, — вы хотя бы умеете целоваться?
— Заткнитесь, Поттер!
Снейп широким жестом привлёк Гермиону к себе и, не дожидаясь возражений, накрыл её губы поцелуем.
— Всё-таки умеет, — прошептал Джеймс и толкнул соседа по парте в бок, — Тед, с тебя два галеона. И можешь сразу доставать ещё десять, потому что на гея он тоже не похож.
— Пошли отсюда, — так же шёпотом ответил тот, и они потихоньку прокрались к выходу.
Уже из-за двери Джеймс услышал мягкий звук, бывающий от удара тела о деревянный стол, срывающееся дыхание профессоров и приглушённые голоса.
— Грейнджер, не смейте отвечать на мой поцелуй — вы срываете эксперимент!
— Смиритесь, Снейп, вас развели на слабо. И, кстати, раз пошла такая пьянка, может, имеет смысл перейти на ты и называть друг друга по именам?
— Планируете продолжить? — низким, почти урчащим голосом, от которого у некоторых романтизированных особ вроде Мари-Виктуар коленки сводило.
— Там под дверью два гриффиндорца с гипертрофированным любопытством, — практично заметила Грейнджер, к огромному сожалению Джеймса. — Может, вспомните для начала о заглушающих?
— Эгоисты, — фыркнул Джеймс, когда все звуки за дверью стихли, и поплёлся в сторону гриффиндорской башни. — Эй, Тед, не отставай! У нас осталось меньше года, а потом...
— Да помню я, помню, потом приезжает твой брат.
— Вот именно!

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

А вообще, посмеялась. Спасибо, автор.

гении рождаются редко, пусть и природа отдыхает ком-то, если заранее потрудилась. А среднестатистически как-то так