Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

2000 год. Где-то в пригороде Лондона.

Мороз щедро разукрасил оконные стекла белыми узорами. Гермиона сидела на подоконнике и смотрела, как снежники, сверкающие и переливающиеся под желтым светом уличных фонарей, падая одна за другой, создают все новые причудливые завитки. Девушка водила кончиком пальца по холодному стеклу, будто пытаясь выйти из снежного лабиринта, и думала о том, как, по сути, похожа ее жизнь на это узорчатое полотно. Да и не только ее – каждого человека. Те длинные и вьющиеся, будто стебли тропических лиан узоры – наши жизненные пути; ответвляющиеся от них листья-завитки – проблемы, которые мы решаем второпях и мимоходом; а там, где стебли расходятся и делятся на несколько побегов – задачи которые ставит перед нами жизнь и которые, в зависимости от выбранного ответа, меняют нашу судьбу. И Гермиона втайне надеялась, что когда-нибудь на конце одного из стеблей распустится прекрасный цветок и настанет момент, когда она будет абсолютно счастлива.

Нельзя сказать, что сейчас Гермиона была несчастна. Нет. Рождество она отмечала в кругу близких и родных ей людей. Девушка пыталась, честно, пыталась найти в этом свои плюсы. И она находила множество аргументов «за», но все они были ничем по сравнению с тем, что Гарри, например, отмечал рождество с Джинни…мама с папой, тетушка Матильда с дядюшкой Эндрю, и даже маленький кузен Гермионы, Роджер, сидя под елкой с соседской девочкой, пытался украдкой клюнуть ее в щечку. Ну как тут не чувствовать себя одинокой? Будь Гермионе лет семь, она, пожалуй, ни о чем другом и мечтать не могла – родители в одинаковых свитерах, запеченная индейка, красочные подарки под елкой и много-много остролиста - в венках и гирляндах, на открытках и столовых салфетках. Но в двадцать лет хочется иметь рядом с собой свою вторую половинку, любимого человека…и вот его-то Гермиона уже было отчаялась найти.

Погруженная в свои мысли, девушка и не заметила, как в комнату влетела Фэнни. Она уже несколько минут сидела на плече у хозяйки, недоумевая, почему та не обращает на нее никакого внимания. Гермиона же, почувствовав, как любимица щекотит ее своей мягкой гривой, отогнала от себя мрачные мысли и, сама того не замечая, погрузилась в воспоминания.

Это было последнее ее рождество в Хогвартсе. Проснувшись утром, девушка лишь накинула на себя теплый халат, и сразу же побежала вниз по лестнице – в общую гостиную. Там под елкой лежало множество разнообразных подарков, но Гермиона безошибочно нашла свои. Первый – бесформенный и кое-как перевязанный лентой сверток – подарок Рона. В первую очередь Гермиона всегда открывала именно его. У Рона был непревзойденный талант дарить абсолютно бесполезные вещи, однако профессор Макгонагалл любила говорить: «зачем искать скрытый смысл в том, чем ты можешь просто любоваться». И Гермиона поставила очередного хрустального ангела на полку над камином. Там уже было изрядное количество статуэток– видно друг решил сам определить Гермиону в коллекционеры. А она и не возражала – иногда даже приятно было просто посидеть и полюбоваться, как блики каминного пламени отражаются в хрустальных нимбах и крыльях, отбрасывая миллионы солнечных зайчиков на бордовые стены.

Второй подарок был от Гарри. Освободив от красно-желтой упаковочной бумаги небольшую продолговатую коробочку и открыв ее, девушка увидела простую книжную закладку из белого картона. «Не может быть, чтобы это была обыкновенная бумажка» - подумала Гермиона и, вскочив, бросилась вверх, в свою спальню, достала из-под кровати «Историю Хогвартса» и положила закладку между первыми попавшимися страницами. И тут же на белом фоне стали проявляться контуры каменных стен и башен родной школы. «Вот бы Гарри сам наколдовал это чудо» - подумала Гермиона, однако девушка слишком хорошо знала характер своего лучшего друга, чтобы обманывать себя. В любом случае сюрприз был просто великолепным.

Подарки от родителей, тети и дяди, семейства Уизли, подруг, профессора Макгонагалл – у Гермионы ушло много времени, чтобы рассмотреть все. Тут и Гарри с Роном ввалились в зал, распевая рождественский гимн. Смех, веселье, запах домашних пирогов, присланных родителями, наполнил комнату. Прошло несколько часов, прежде чем все разошлись по своим комнатам для того, чтобы подготовиться к праздничному обеду. Однако Гермионе было не до выбора платья – Живоглот куда-то запропастился. Обычно он возвращался утром после ночной охоты и всегда будил свою хозяйку протяжным «Мяу». Но был уже почти полдень, а кот все еще не вернулся. Гермиона беспокоилась, но подумала, что может быть, она найдет своего любимца вечером на его месте – мягкой удобной перине рядом с входом в спальню.

К ужину девушка совсем сникла.

- Гермиона. Да что ты беспокоишься из-за этого глупого кота?
- Рон, ты видимо не понимаешь, что он мой друг!
- Я твой друг, а он – противный рыжий комок шерсти…И чем он только тебе нравится…
- Он напоминает мне тебя! – не вытерпев, выпалила Гермиона и быстрым шагом пошла прочь.
Рон наверняка еще долго почесывал рыжую макушку, недоумевая, неужели он похож на это безмозглое вечно голодное чудовище.

Гермиона долго всхлипывала в туалете Плаксы Миртл, а затем пошла к себе в комнату, решив никуда больше не выходить, а поваляться на кровати и почитать новую книгу, которую подарила ей профессор Макгонагалл. Далеко заполночь девушка отложила огромный фолиант в сторону, и собиралась уже было выключить свет, как в дверь постучали. Когда Гермиона открыла, загадочный гость уже ушел, лишь у самого порога стояла маленькая плетеная клетка со сказочным существом внутри. Это был карликовый единорог с острова Мандрагор. Чудесное создание могло легко уместиться на ладони. Крылья и грива были прозрачными, однако под светом лампы, Гермиона обнаружила, что они перламутрово-голубые. Тело единорога покрывала короткая серебристая шерсть, а рог был золотой и полый внутри. Кто мог подарить ей такое? Только тот, кто знал о пропаже Живоглота. Только Рон и Гарри…но это не они, нет.

Фэнни резвилась где-то под потолком, когда Гермиона поднялась с подоконника и уселась за стол. Сколько раз она задавала себе один и тот же вопрос – Кто?...и каждый раз оставляла его без ответа. Иногда девушка увлекалась разгадкой тайны, чертя схемы и планы, заходя в магазины магических существ и расспрашивая продавцов о посетителях и главное – покупателях; иногда решала оставить все как есть и заливисто смеялась, когда Фэнни, в благодарность за внимание хозяйки, выписывала в воздухе головокружительные пируэты. Это маленькое создание в тяжкие минуты заменяло Гермионе и любимого человека, который понимает тебя с полуслова; и лучшего друга, который поддержит в любой ситуации; и родителей, которые приласкают и обогреют когда тебе одиноко.
Выключив в комнате свет и плотно задернув шторы, Гермиона развела огонь в камине и стала одну за другой зажигать расставленные по всей комнате свечи. Глубоко вдохнув в себя аромат печеных яблок и рождественского пунша, девушка села в кресло-качалку и завернулась в плед. Только она заснула, как сильный ветер распахнул неплотно прикрытую форточку, и погасил огонь в камине. Над каждой свечкой теперь струилась ленточка дыма, и только одна свеча, стоявшая на столе, сохранила огонек на кончике фитилька. И теперь он, разгораясь все больше и больше, казался единственным теплым и живым существом в царстве мрака. Из другой комнаты доносился детский смех и громкие разговоры Джеральда и дядюшки Эндрю. В открытую форточку можно было увидеть, как на центральном катке горожане катаются вокруг мигающей всеми цветами радуги елки. Каждая улочка была освещена теплым светом, струившимся из окон домов. И только в комнате Гермионы Грэйнджер было уныло, безрадостно и никакой огонь не мог согреть ее, сиротливо укутавшуюся в шерстяной плед одинокую девушку.

*Борис Пастернак

2000 год. Лондон. Тупик Прядильщиков.

Ночь неслышно опускалась на замерший в ожидании город. Облака прянично-розового цвета неторопливо плыли по небу, мешая луне освещать припорошенные снегом улицы. Лишь неяркие фонари выхватывали пустынные очертания переулков лондонского пригорода. Здесь, вдалеке от шумных, празднично иллюминированных магистралей, присутствие чего-то внеземного, волшебного чувствовалось особенно остро. Да и как может быть иначе в эту странную, но такую притягательную ночь? Ночь накануне Рождества…

Маленькие домики, плотно прижавшиеся друг к другу, словно спасаясь от наступающих со всех сторон сугробов, были похожи на ёлочные игрушки, которые только что вытащили на свет после годового заточения. Сотни окошек и окошечек мерцали среди темноты, перемигиваясь между собой как огоньки гирлянд. Внутри них атмосфера была ничуть не менее сказочной, чем снаружи. Семейная пара уютно устроилась у телевизора за просмотром романтической истории; малыш нетерпеливо вышагивает у камина в ожидании Санты с мешком подарков за спиной; папа с сыном наряжают огромную, ростом до потолка ель, в то время как мама запекает ароматную индейку к ужину в сочельник; пожилая пара сидит в окружении огромного вороха праздничных обёрток – они упаковывают подарки для своих внуков; небольшая компания подростков с весёлым шумом играет в «правду или вызов»….

Город сегодняшним вечером похож на огромное праздничное дерево, переливающееся сотнями гирлянд. В сердце каждого обитателя Лондона теплится надежда на лучшее. Вера в чудо, в волшебство жива в эту ночь даже в самом закоренелом цинике. И каждый по-своему счастлив сегодня, пусть даже только своей надеждой, но счастлив.

Каждый, кроме того, кто был уверен в существовании волшебства, как никто другой. Этот человек и сам мог сотворить чудо, но в его доме, пожалуй, единственном во всём районе, не горел свет.… Лишь неясные отблески огня в камине плясали по стенам мрачной гостиной. Северус Снейп, директор школы Волшебства и Чародейства, сидел в пустом доме и задумчиво смотрел на огонь… Рождество… Семейный праздник… Он с детства не ждал праздничного обеда или подарков под ёлкой… Всю жизнь пренебрегая традициями самого светлого дня в году, Снейп в свои 40 не собирался менять привычки.

В камине – огонь, в руке – бокал с клюквенным абсентом, одиночество – вечер мог бы казаться замечательным, если только не воспоминания. Они, как расшалившиеся пикси, больно пощипывали и кусали, но не тело – душу. Стараясь избавиться от неприятных ощущений, Северус резко поднялся с кресла и, всё ещё сжимая бокал в руке, подошёл к окну. Улица была пустынна, да и не мудрено - на часах почти полночь, все уже давным-давно дома – празднуют или завершают последние приготовления к торжеству. Но вот, натренированный глаз Снейпа выхватил две одинокие фигурки, только что вывернувшие из-за угла. Он с интересом следил за их передвижением, пытаясь угадать, кто же отправился на прогулку в столь поздний час. Это была молодая парочка. Он что-то изображал, дурашливо морща лицо и отчаянно жестикулируя, но при этом не отпускал руки своей девушки. Она же заливисто смеялась, откидывая голову назад, и свободной рукой стряхивала падающие на лицо снежинки. Тут настенные часы с хриплым гулом пробили полночь, оповещая о наступлении Рождества. И в этот самый момент парень вдруг подхватил девушку на руки и начал её кружить – в ответ она лишь крепче обхватила его за шею и смеялась ещё заливистей. Юноша остановился, поставил девушку на землю и жестом фокусника вынул из кармана небольшую коробочку, покрытую синим бархатом. Снейп даже привстал на цыпочки, стараясь разглядеть, что же за рождественский подарок преподнёс этот «безголовый юнец» своей подружке. Но… это был вовсе не подарок, а тоненькое гладкое колечко, которое обычно дарят на помолвку. Девушка взвизгнула и восторженно посмотрела на своего спутника, тот в свою очередь одарил её взглядом полным надежды и ожидания. Она что-то прошептала и медленно потянулась к нему, чтобы подарить поцелуй…

Такого Снейп стерпеть уже не мог и поспешно отвернулся от окна. «Пошло и жалко» - проворчал он, отхлебнув из бокала приличное количество абсента – «Даже смотреть противно. Глупые малолетки. Сколько им? Восемнадцать? Двадцать?» - размышлял он вслух, направляясь обратно к креслу. И никому на этой земле, даже самому себе он бы никогда не признался, что испытывает к этой парочке не отвращение, а зависть, обычную человеческую зависть, свойственную даже таким великим волшебникам, героям войны и закоренелым циникам, как он.

Вдруг со стороны письменного стола появилось золотистое свечение. Снейп понадеялся, что это всего лишь обман зрения, но свечение усиливалось и усиливалось – теперь его уже хватало для того, чтобы полностью осветить просторную гостиную. Зельевар с неохотой подошёл к своему столу. Так оно и есть. Перо вновь очнулось и теперь выводило завитки на ещё недавно чистом пергаменте. Северус устало вздохнул и сел на стоящий рядом стул: «Ну, что на этот раз ты про меня скажешь?» - пробормотал он, приступая к чтению.

Ну и кого ты сейчас хочешь обмануть? Самого себя? Или может быть древние стены твоего родового поместья, хотя поместьем это место я категорически отказываюсь называть... Скорее так, совятник, заросший паутиной и пылью– не обращая внимания на злобное скрипение зубов профессора, перо продолжило – и ты сидишь тут как старый сыч, одинокий и озлобленный на весь мир. Вот чем тебе эта парочка помешала? Ведь ничем. И ты даже с интересом и каким-то мазохистским наслаждением наблюдал за этой сценой. А потом сам же и обозвал всё это пошлостью. Пошло было подглядывать за чужим счастьем, не предприняв даже попытки наладить своё собственное... Да ты ведь завидуешь им, Снейп! – профессор отчаянно сощурил глаза в попытке испепелить эту маленькую, но оооочень смелую письменную принадлежность. Почему-то он был уверен: будь у пера возможность говорить – оно бы сейчас злорадно хихикало – Может, хватит уже напиваться тут в одиночестве, а стоит пойти прогуляться? Загляни в «Кабанью голову» или «Три метлы» - там сейчас полно хорошеньких подвыпивших ведьмочек. А? – столь фамильярного обращения Директор Хогвартса вынести уже не мог.

«Ну, всё, допрыгалось! Я сейчас же запру тебя обратно в футляр, понятно?» - и не дожидаясь реакции, Снейп засунул перо в черную кожаную коробочку, украшенную древними руническими знаками.

Окончательно расстроенный, он еле доплёлся до своего кресла. Огонь в камине почти потух, но подбрасывать туда дрова у Снейпа не было ни малейшего желания. Он резко опрокинул остатки содержимого в стакане в себя и вновь, уже в который раз, вспомнил то Рождество, в которое стал «счастливым» обладателем столь необычной письменной принадлежности.

Первое Рождество после победы над Воландемортом было грустным и совсем не праздничным. На каникулы в школе оставалось совсем немного учеников. В основном, все спешили к родным и близким, выжившим в этой тяжёлой войне, чтобы насладиться первым мирным праздником после долгих дней лишений и потерь. Снейп, как новый Директор школы, вынужден был остаться там. Не столько ради того чтобы лично поздравить всех с праздником, а чтобы контролировать восстановительные работы, всё еще продолжающиеся в Хогвартсе.

Настроение у Снейпа было особенно паршивым еще и потому что золотое трио во главе с мальчиком-который-не-смотря-ни-на-что-всё-таки-выжил доучивалось на седьмом курсе и, конечно же, они остались праздновать Рождество вместе с преподавателями. Кое-как отсидев праздничный обед, Северус в особенно дурном расположении духа поднялся в свой кабинет. Он как обычно прошёл прямо к своему столу, и хотел было уже взяться за очередной учебный план, дабы скоротать ненавистный рождественский вечер, как увидел посреди вороха бумаг коробочку, перевязанную зелёной атласной лентой. Он осторожно двумя пальцами приподнял её. Осмотрев со всех сторон незнакомый предмет, Снейп просканировал «презент» на наличие черномагических проклятий. Всё чисто… Удивившись ещё больше, он стал разворачивать обертку, стараясь не обращать внимания на то, что руки чуть-чуть дрожат. Внутри оказался футляр из мягкой чёрной кожи, украшенный золотыми руническими письменами. Аккуратно открыв крышку, Северус увидел обыкновенное писчее перо. Он задумчиво оглядел его со всех сторон, и хотел уже обмакнуть в чернильницу, чтобы испробовать, как оно вдруг вырвалось из руки и само стало быстро выводить на пергаменте слова.

«Добрый вечер, Мистер Снейп! Как вы, наверное, уже успели догадаться, это не простое перо, а самопишущее. Но более того, оно способно стать Вам хорошим собеседником и даже, осмелюсь предположить, другом. Ведь оно всегда угадывает сокровенные мысли своего владельца (даже если он сам не готов признаться себе в них). Перо способно давать советы и успокаивать, ругать и утешать. Мне кажется, вам как никому другом нужен такой Помощник! Счастливого Рождества!»
Перо поставило на пергаменте точку и успокоено улеглось рядом с бумагой. Сперва Снейп не поверил в реальность того, что было написано в рождественском послании, но время подтвердило обратное. Перо было честным, открытым и бескомпромиссным. Оно нередко за минувшие три года помогало профессору решить трудные задачи, давало советы, а иногда и ругало за неподобающее поведение. Но больше всего Северуса волновало, кто же подарил ему столь неожиданный и полезный подарок. Он обошёл все магические магазины, колдо-научные организации, пытаясь выяснить, не было ли произведено там такого пера. Но все волшебники и учёные лишь разводили руками, изрядно удивляясь рассказам волшебника о свойствах его пера. Наука ещё не знала таких открытий. Поэтому оставалось лишь смириться с тем фактом, что его одарил кто-то очень искусный и бескорыстный. Ведь такое изобретение могло принести несметные богатства его изобретателю. Снейп не понимал, почему и от кого он удостоился такого внимания, но вместе с интересом его иногда охватывал и страх: ведь подаривший это должен был хорошо разобраться в характере столь непробиваемого с виду профессора. Впрочем, за все эти годы Снейп не продвинулся ни на дюйм в разгадке этой тайны. Поэтому он справедливо рассудил, что это самое чудесное и волшебное, что произошло с ним за всю его жизнь – поэтому лучше оставить всё как есть.

Оторвавшись от воспоминаний, Снейп взглянул на часы – половина второго ночи. Пора бы отправляться спать, сегодня ему предстоит нелегкая работа над новым зельем… Но перед тем как отправиться в спальню, он подошёл к столу, осторожно провел рукой по мягкому кожаному футляру и бережно положил его в ящик стола. Через несколько минут всё в доме стихло… А за окном рассеялись облака и наконец-то выглянула большая круглолицая луна. Она с любовью смотрела на замерший в праздничном спокойствии город. Рождество наступило…

* - К.Меладзе

2001 год. "Нора".

Чарли и Билл Уизли летали вокруг дома, обматывая его, словно елку, яркой мишурой и разноцветными огнями. Старенькие Чистометы скрипели и потрясывались под тяжестью нагруженных на них коробок с рождественскими украшениями, однако братья ловко придерживали их, успевая по пути еще и перекидываться несложными проклятиями. Весело хохоча, они пролетали над самым газоном, а затем снова взмывали вверх, раскидывая во все стороны бумажный серпантин и осыпая сад блестящим конфетти.

Джордж под строгим надзором мистера Уизли оплетал гирляндами деревья и кустарники, сидя на каменной изгороди и выписывая волшебной палочкой невероятные узоры. Мистер Уизли же, изображая из себя строгого надзирателя, в мыслях был уже далеко-далеко…где-то между столовой и кухней, где Молли и Джинни вовсю колдовали над индейкой с черносливом.

Флер с сестрой очищали обледенелые дорожки, делая это с такой грацией и изяществом, что Билл, невольно засмотревшись на жену, врезался в чердачное окно. Весь «Радужный снег», заранее купленный в магазине «Шалости Уизли», высыпался из нижней коробки, и ветер разнес его по всей округе. Деревья и дома, заборы и овощные грядки – сияли теперь всеми цветами радуги. «Хорошо, что Молли этого не видела…вот шуму-то было бы» - подумал мистер Уизли, стряхивая «Радужный снег» со своей широкополой соломенной шляпы.
Миссис Уизли действительно не видела и не слышала того, что творилось на улице, так как все ее внимание было сконцентрировано на жареном поросенке, точнее на запеченном яблоке, которое нужно было как можно более художественно засунуть в рот бедному животному. Джинни в это же время старалась незаметно от матери выловить из теста куски марципана, которые она по неосторожности высыпала не в ту тарелку.

Гарри, раскрасневшийся на морозе и еще не успевший толком согреться, уже устанавливал в гостиной огромную ель. Коробки с игрушками давным-давно были распакованы, и благодаря Джорджу на треть наполнены разноцветными осколками. «А вы попробуйте сами с чердака то их через три лестницы тащить!»

А в это время Гермиона только лишь сладко потягивалась под мягким лоскутным одеялом. Открыв глаза, девушка сразу же увидела перед собой типичную картину «Утро наступило». Рон в клетчатой пижаме сидел на их кровати, подогнув под себя ноги, и с аппетитом уплетал ванильный рогалик. Одно и то же повторялось изо дня в день с тех пор, когда Гермиона решила переехать в дом своего жениха.

-Доброе утро – ласково прошептал он…уже в тысячный раз.
-Доброе утро – Гермиона по привычке подставила Рону щеку, когда тот потянулся, чтобы ее поцеловать.
-Я уже думал, ты сегодня до вечера проспишь.
-Ты говоришь это всегда. Каждое утро! – Гермиона старалась говорить как можно мягче.
-Ну, сегодня и правда ты спала жуууутко долго – Рон почесал затылок и зачем-то полез под кровать.
-Почему ты не спускаешься и не помогаешь в подготовке к празднику?
-Так я же всегда жду, когда ты проснешься – ответил Рон, вылезая из-под кровати весь в пыли и с торчащими в разные стороны волосами.
-Да…всегда – девушка лишь кивнула в ответ и хотела было вылезать из-под одеяла, как увидела в руках Рона маленькую продолговатую коробочку, завернутую в черный бархат и перевязанную зеленой атласной лентой. В душе Гермионы всколыхнулись неожиданные воспоминания. Воспоминания, которые она так упорно прятала последние несколько лет, но которые то и дело всплывали вновь и вновь в самые неподходящие моменты. Они, как змеи, просачивались в потаенные уголки сознания и там, пуская яд, отравляли мысли и чувства.
-Открой, в это Рождество у меня для тебя особый подарок.

Дрожащими руками девушка развязала изящный бантик. «Не ангел – уже что-то» - подумала в этот момент она. Желудок отчего-то сжался, а сердце ушло в пятки. «А может это подвеска с ангелочком или еще что-то в этом роде…хотя нет, нет…Рон же сказал «особенный», а кольцо он давно уже мне вручил…что же это?» Медленно, как будто фильм включили на замедленную перемотку, Гермиона открыла бархатный футляр. То, что лежало там, было сложно описать словами. Небольшие изумруды, в каждом из которых сияло по маленькой звездочке, окруженные россыпью бриллиантов и оплетенные тонкой цепочкой. Все это великолепие представляло собой изящный женский браслет.
-Рон, это просто великолепно. Спасибо, спасибо большое!!!
-Я не знаю, любишь ли ты носить украшения, но когда я увидел эти изумруды, цвета твоих глаз…
-Рон…
-…я не раздумывая купил браслет…
-Рональд.
-…благо теперь я могу себе такое позволить, ведь ты, Гермиона, достойна этого…
-Рональд Уизли! Остановись! Ты слышишь меня, эй! Прекрати!
Рон так и остался сидеть с открытым ртом, пока Гермиона продолжала кричать. Девушка вскочила с кровати и начала бегать по комнате, размахивая руками. Она просто была в ярости.
-Рон, у меня карие глаза, понимаешь, карие!!! Ты даже этого не знаешь, что тогда ты вообще можешь обо мне знать! Ты даже говоришь, и не слушаешь меня…как мы вообще могли съехаться – это невероятнейшая глупость!!!

***
-Гермиона, милая, тебе положить глазированный арахис?
-Нет, миссис Уизли, у меня ведь аллергия на орехи…

***
-У Гермионы так вообще палочка из вишни – и ничего она не жалуется…
-У меня из виноградной лозы, Артур…

***
-Эй, сестренка, можешь быстренько зажарить яичницу с беконом? А то от этих праздничных блюд меня уже мутит.
-Спасибо, Билл, что в очередной раз напомнил мне о том, что я не умею готовить…

***
-Гермиона, на это Рождество я решила подарить тебе то, что женщина никогда сама себе не купит…зеркальце!!!
-Спасибо Джинни, я буду носить его вместе с тем зеркалом, которое купила в Косом переулке полгода назад…

***
-С Рождеством…
-И тебя…
-Не уходи.
-Я должна.
-Принести пальто?
-Да, спасибо.

***
Девушка захлопнула дверь своей квартиры и облегчённо вздохнула. Наконец-то она дома. Почему-то в вечно шумной и до отказа заполненной людьми «Норе» Гермиона не чувствовала себя уютно. Здесь же всё было своё, родное: любимый клетчатый плед, так приятно пахнущий шерстью, специальная полка для бесчисленных баночек, наполненных разными сортами чая и книги, книги, книги…

Гермиона открыла сумку и бережно достала оттуда «Историю Хогвартса», которая тут же перекочевала на своё обычное место – тумбочку возле кровати. Девушка подошла к журнальному столику и открыла клетку, в которой переносила Фенни с места на место. Единорожка радостно выпорхнула из тесного кузовка и, узнав родную обстановку, сделала восторженное сальто в воздухе. Гермиона присела на кресло, и устало прикрыла глаза. Девушку мучили сомнения: правильно ли она поступила, разрушив пусть зыбкое, но благополучие, стоило ли выражать так тщательно скрываемое недовольство и доводить всё до разрыва? Фенни несколько мгновений задумчиво смотрела на хозяйку, а потом подлетела к ней и уткнулась теплым носом в щеку хозяйки. Почувствовав лёгкое дыхание, щекотавшее ей кожу, Гермиона расхохоталась и с благодарностью посмотрела на свою «подружку». Почему сейчас она чувствует такую невероятную легкость? Неизвестно. Может быть потому, что теперь она могла с отправляться на поиски своего счастья?

Что касается тех воспоминаний…то она не стала запрятывать их слишком уж далеко, кто знает, вдруг в скором времени они пригодятся?

*М. Круг

2001 год. Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Профессор Макгонагалл аккуратно разливала ароматный кофе по изящным фарфоровым чашкам, а директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Северус Снейп, опустился в мягкое кресло и достал из-под мантии бутылку хорошего ромашкового коньяка. Да-да-да…профессор Снейп пил ромашковый коньяк с Минервой уже в который раз, и хоть мастер зелий предпочитал напитки покрепче, он не мог отказать в компании этой прекрасной женщине и тем самым нарушить их маленькую рождественскую традицию.

-Как вы планируете провести это Рождество?
-Ничего особенного, Минерва – проверяя работы наших студентов. Я по неосторожности разрешил им сдать долги до праздника.
-Простите меня, это ведь я попросила вас пойти им на уступки…и сейчас уже жалею о своей просьбе. Я как никто другой желаю вам, Северус, провести это Рождество за пределами школьных стен, и не в одиночку, конечно же.
-О нет, Минерва, это было бы нежелательным развитием событий, вы же знаете, как я люблю уединение.
-Иногда оно губительно – Макгонагалл тревожно посмотрела в глаза своему коллеге.

Снейп же лишь глубоко вздохнул. Горячий напиток мягко растекался по телу, согревая и придавая сил. Северусу необходима была эта маленькая передышка, это мимолетное ощущение тепла и уюта. Несколько часов пролетели незаметно за разговорами о школе – любимой теме обоих профессоров. Сейчас, казалось, горести и несчастья куда-то исчезли, вытесненные из души лишь присутствием рядом этой мудрой и доброй женщины.

-Может быть, вы присоединитесь ко мне и всем преподавателям за праздничным ужином?
-Нет, благодарю вас, Профессор. Боюсь, что мне уже пора – слишком много дел. - Снейп встал с мягкого кресла, и уже было собрался уходить, когда Минерва окликнула его:
-Подождите секундочку, я приготовила вам подарок – с этими словами пожилая женщина достала из складок мантии небольшой перевязанный лентой сверток.
-Откроете, когда наступит Рождество.
-Спасибо, всенепременно. Прошу прощения, но я ничего не приготовил для вас…
-Это ничего… – в уголках глаз профессора появились маленькие озорные морщинки – вы уже преподнесли мне прекрасную хрустальную вазу работы Альпийских гномов.
-Когда?
-О, вы наверно уже не помните, как два месяца назад отправляли им заказ на пятьдесят семь колб для противоядий. Партия в пятьдесят штук ждет вас в сторожке Хагрида.

Снейп бросил мимолетный взгляд на кофейный столик где, наполненная остролистом и ягодами рябины ваза, переливалась всеми цветами радуги, отражая каминный огонь тонкими гранями замысловатого узора, высеченного на ее тонких стенках.
-Не правда ли у меня прекрасный вкус, профессор Макгонагалл? – Снейп еле заметно улыбнулся.
-Да, восхитительный.

***
Когда Снейп спустился в подземелья замка, холодный и затхлый воздух полностью отрезвил его мысли. Блестящая упаковка с подарка профессора Макгонагалл была сорвана и отброшена в сторону. На ладони у профессора лежали два амулета. Рубин и изумруд одинаковой огранки таинственно переливались в сумрачном свете факелов. Пожилая женщина, сама того не подозревая, задела самую больную рану на сердце мастера зелий. Волшебные амулеты отправились в темный подвальный угол - туда же, где уже лежала разорванная подарочная обертка.

Привычным движением повернув ручку входной двери, профессор снова оказался в своем кабинете. На мгновение задержавшись у входа, Снейп достал из старинного, времен Слизерина, бара бутылочку клюквенного абсента, и прошествовал к своему столу. Там его уже ждала гора свитков с работами студентов-должников. «Их бы тут не было, если бы не доброта профессора Макгонагалл» - со злостью подумал зельевар и щедро плеснул в помутневший стакан добрую порцию абсента. Выпив залпом, Снейп налил еще немного и принялся за работу. «Бездари и тупицы, безмозглые идиоты!» - мысленно ругался профессор, размашистыми жестами перечеркивая ошибки и отбрасывая проверенные работы в сторону. Перо зловеще скрежетало по новенькому пергаменту, оставляя черные кляксы и кое-где прорывая его насквозь. Наверно, в конце концов, Снейп просто разорвал бы одну из работ на мелкие кусочки, если бы его не отвлекли странные звуки, доносившиеся с нижнего этажа подвала. «Мерзкие недоучки! Я знал, что это Рождество не пройдет спокойно – столько студентов шляется по школе без дела…» - с этими словами мастер зелий вскочил со своего места и, громко хлопнув дверью, направился на нижний этаж, чтобы разобраться с нарушителями порядка. Но пятикурсники Слизерина, услышав звук шагов, разбежались во все стороны. Ярости профессора не было предела - мало того что они отвлекли его от работы, так еще и баллов не у кого снять! «30 баллов с Гриффиндора» - мысленно произнес Снейп и улыбнулся своей самой леденящей душу улыбкой.

По пути в кабинет гнев куда-то улетучился, и на смену ему пришла усталость. Мастер зелий в изнеможении упал в своем мягкое кресло за письменным столом. Казалось, у него не осталось ни капли сил, чтобы продолжать работу. «Однако, не стоит откладывать на завтра работы тех, кого можно наказать сегодня» - еще раз повторил про себя свой любимый девиз зельевар и, обмакнув перо в чернильницу, начал проверку очередного свитка. Когда рука профессора начала подрагивать, превращая его идеальный почерк в письмена племени Табутику, Снейп обратил внимание на перо, которое он не глядя, схватил, вернувшись в кабинет. «Оо, нет! Только не это!» - профессор мысленно бился головой об стену. Говорящее перо сумело-таки высвободиться из рук хозяина и теперь упоенно строчило что-то на ученическом пергаменте.

«А что, Снейпуша, хватка то у тебя уже не та… не та…какое перо со стола берешь - не смотришь, куда его макаешь - тоже…стареешь, брат, стареешь…» - перо летало по листу, время от времени подпрыгивая и мотаясь из стороны в сторону.

Снейп бросил гневный взгляд вправо, туда, откуда он взял перо и где, соответственно, находилась большая малахитовая чернильница. «Не может этого быть!» - чернильница была отодвинута далеко на край стола, а прямо под рукой профессора находился недопитый стакан клюквенного абсента.

«Это надо же было так опростоволоситься – наверное, думаешь ты сейчас. Но, дорогой друг, твое счастье, что я опять оказалось у тебя в руках. Ты ведь мог провести этот вечер в одиночку. А так, я, твой преданный друг и товарищ, составлю тебе компанию. Конечно, если ты согласишься налить мне еще стаканчик».

«Только через мой труп!» - подумал профессор, а вслух сказал:
– Ты утомляешь меня своей болтовней, поэтому я практически и не достаю тебя из стола.
«Да ладно тебе, Снейпуша, ты должен признаться себе, что причина совсем не в этом…» - перо подпрыгнуло и, сделав пьяный пируэт, пустилось в пляс по столу.

Да…В этот раз профессор не мог больше себя обманывать. Часто, когда перо оказывалось у него в руках, Снейп начинал думать о человеке, который его подарил. Конечно, пока это был абстрактный образ, размытый силуэт. Но с каждым разом он становился все отчетливее и отчетливее, становясь призраком человека, которого он не хотел больше видеть…или хотел? Поэтому зельевар старался как можно реже открывать заветную бархатную коробочку. Но сегодня утром он решил больше не сопротивляться, и вот к чему это привело. Очнувшись от раздумий, профессор отвернулся от окна, до которого успел дойти, думая о Той-Которую-Нельзя-Вспоминать. Перо уже писало на крышке стола слова какой-то развеселой песни, а затем, со словами «О, Боже, мой хозяин - злобный мизантроп…яду мне, яду!» повалилось на бок.
«Слабак. Это же всего лишь клюквенный абсент» - подумал Снейп и, аккуратно уложив маленького бунтовщика на черный бархат подарочной коробки, поставил ее на самую высокую полку книжного стеллажа.

*слова автора.

2002 год. Лондон. Сити.

Вечер, как таинственный незнакомец, появился в городе и принял его в свои зыбкие объятия. Первые звезды начинали вспыхивать на небе то здесь, то там. Пустынный переулок, переливался огнями многочисленных гирлянд. А ведь всего несколько часов назад здесь было полно народу: люди спешили по домам. Кто-то нес большие подарочные коробки, кто-то - красочные пакеты, из которых выглядывали плюшевые мишки и куклы Барби. Асфальт поблескивал миллионами разноцветных конфетти, купавшихся в сумеречном свете луны. Они остались здесь после детской предрождественской забавы. Стемнело - и все малыши разбежались по домам - ждать Санту с большим мешком подарков.

Телефонная будка, которую тоже украсили к празднику, наклеив на стекла бумажные снежинки, одиноко стояла посреди всего этого праздничного сумасшествия, всеми заброшенная. Редкие прохожие пробегали здесь, спеша домой к рождественскому столу. И ни кто из них, погруженных в предпраздничные хлопоты, не мог даже предположить, что там, под землей, находится нечто величественное и волшебное. Целый мир, надежно скрытый от посторонних глаз.

«Министерство магии» стало непривычно безлюдным в этот час: не было волшебника, который взвешивал палочки на входе, по коридорам не летали записки. Казалось, что здание погрузилось в сладкую рождественскую дрёму. Но нашлись такие люди, которые даже вечером в сочельник не оставили свои рабочие места, а продолжали трудиться во благо всего волшебного сообщества. И, как ни странно, это были самые яркие выпускники Хогвартса, которым было с кем отпраздновать этот волшебный праздник, но они предпочли уютной гостиной и елке, пыльные стеллажи министерской библиотеки и лабораторные столы, за которыми и коротали этот вечер.

Казалось, ни что не смогло бы заставить Драко Малфоя и Гермиону Грейнджер работать вместе над одним проектом. Но время проходит, люди взрослеют, меняются. Так произошло и с ними. Ненависть, столь ярая и открытая в школьные годы, в конце концов, сошла на нет. Теперь они просто коллеги, которые трудятся над очень важным и невероятно интересным заданием. Не так давно министерство, поощряя идеи юных волшебников, открыло новый отдел по созданию и исследованию магических приборов. И, конечно же, туда были приглашены самые выдающиеся и креативные волшебники.

Их первым проектом было создание передатчика, при помощи которого можно было бы пересылать визуальные письма. Нет, конечно, ни кто не отбирал работу у сов, но иногда увидеть собеседника было очень необходимо, да и что уж говорить занятно.

- Ай! - Гермиона вскрикнула. Маленький жучок, разработкой которого она занималась уже около двух месяцев, укусил ее за палец. Это милое создание было предназначено для передачи сообщений в виде голограммы - специальное оборудование для Авроров, которое вскоре должно быть станет вполне распространенной вещью в мире волшебников.

- Что ты так на меня смотришь? Это не я его заговорил! – Драко собирал клочки бумаги (бывшая карта Лондона, которую распотрошил его жучок).
- Ну, конечно, он сам до этого додумался!
- Нет, просто неудачный экземпляр получился…у меня вот вообще Джек-Потрошитель какой-то… - Драко поймал неугомонное создание и посадил в клетку.

Убрав свое изобретение, Гермиона потянулась на стуле. Часы показывали без десяти двенадцать. Надо же, как быстро летит время.
- Да, Грейнджер, если бы кто-то сказал мне в школе, что я буду встречать Рождество с тобой…
- И что бы ты сделал? – Гермиона посмотрела на своего коллегу через защитные очки, которые она нацепила со скуки, чтобы увидеть все в золотистом свете.
- Даже не знаю.
- Ладно, лучше не говори! А почему ты не идешь домой?
- Меня все равно никто там не ждет…
- А как же Нарцисса?
- Она в доме Тонксов, странно, но они с Андромедой очень сблизились в последнее время, может на фоне одиночества?... А ты? Почему не идешь к себе?
- Не поверишь, но и меня никто не ждет.
-А как же твои Поттер и куча рыжих обо.. – поймав грозный взгляд девушки, Драко осёкся - Уизли?
- Они в Норе. Просто не хочется видеть Рона… - с чего-то вдруг разоткровенничалась Гермиона.
- Ладно, можешь не рассказывать - смилостивился Малфой. Слушать про их отношения с этим рыжим недоразумением совершенно не входило в его планы. Тем более, что он считал их до невозможности не подходящей парой. Такая умная девушка и этот…
- Эмм… Грейнджер… Может сходим куда-нибудь? Все-таки Рождество. – Неожиданно сказал он.
- Нуу… давай – аккуратно ответила девушка, не ожидавшая услышать подобное предложение.

Наскоро прибрав на столе и укутавшись в мантии, они вышли в холл и по каминной сети отправились в «Три метлы». Там оказалось очень людно, и не было ни одного свободного столика. Еле выбравшись из тесного паба на улицу, Гермиона тут же поскользнулась на заледенелых ступеньках. Драко, который выходил следом, ловко подхватил ее. По его лицу скользнула довольная ухмылка, по всей видимости, ему было приятно приобнять свою коллегу.
- Так…ну и куда теперь? Не в «Кабанью же голову»? – пробормотала девушка, которой непривычно было находить себя в объятиях слизеринца.

- Хм… думаю, я знаю одно хорошее местечко, совсем рядом. Тебе понравиться. – загадочно прошептал Малфой.

Немного попетляв по Хогсмиту, они, наконец, подошли к маленькому кафе, двери и окна которого были украшены еловыми ветками и розовато-сиреневыми лентами. «Кафе миссис Паддифут» выглядело очень романтично и так и манило прохожих зайти. Из кафе выпорхнули две сладкие парочки и, обнявшись, зашагали прочь, растворяясь в сумерках. Малфой довольно хмыкнул: «Значит, свободные столики найти можно».

Внутри кафе оказалось таким же красивым, как и снаружи. Оно было заполнено множеством миниатюрных круглых столиков предназначенных для парочек. Над каждым парил маленький серебристый купидончик и сыпал конфетти, похожее на снег. Повсюду висели пучки остролиста и …омелы.

Малфой поднял голову и удовлетворенно обнаружил красивую, перевязанную золотистой лентой связку прямо над их с Гермионой головами. Проследив за взглядом напарника, девушка зарделась.

- Эмм… Думаю не стоит нарушать традицию, - улыбнулся Драко и притянул к себе Гермиону.
Он легко коснулся ее губ своими, а затем, уже более уверенно поцеловал девушку. Как ни странно Гермиона не почувствовала неприязни, но и бабочек в животе тоже не обнаружила. Это было приятно, но…не более того. Это как когда любишь розовые розы, а тебе преподносят алые. Приятно, но… не то. Так и здесь – чего-то не хватало.… Приоткрыв глаза, девушка заметила мелькнувшую в дверях черную мантию. Это было так знакомо: ткань взметнулась, словно плащ тореадора, и исчезла. Малфой нехотя отстранился от коллеги: ее пассивность его явно задела, но он со своей обычной холодностью не подал виду.

- Ну что? Пойдем, выберем столик?
-Д-да, наверно… - Гермиона погрузилась в свои воспоминания и на время забыла о Драко и даже о недавнем поцелуе. Малфой довел ее до столика и галантно придвинул стул. Девушка шла, словно на автомате, на самом деле она уже была далеко отсюда.

…вот они втроем стоят в коридоре Хогвартса. Золотое трио еще только начинало свое существование: Рон перестал высмеивать Гермиону только после столкновения с троллем. Они обсуждают происшествие на квиддичном матче и причастность Снейпа к случившемуся. И вот, как нельзя кстати, мрачный зельевар обнаружился прямо у них за спиной. Сказав пару неприятных слов в их адрес, он развернулся и его плащ разрезал воздух резким движением…
… они схвачены в кабинете Амбридж, Снейп объявил, что никакой сыворотки правды у него больше нет и резко развернувшись покинул кабинет…

Этот жест был настолько отточен, что его нельзя было ни с чем спутать. «Да… это наверняка был он. Но… ведь это кафе для парочек?… С кем же он пришел?» - Гермиона раз за разом прокручивала в мыслях мелькнувшую мантию…
- Эй! Грейнджер, ты что уснула? Или пытаешься вспомнить точное количество ингредиентов для приворотного зелья? – несмотря на то, что Драко впервые почувствовал симпатию к девушке, ее невнимание к нему задевало и заставляло вновь стать холодным и язвительным.
- А, что? Нет, я хорошо помню все ингредиенты… а тебе напомнить?
- Грейнджер, да ты меня совсем не слышишь! – расхохотался слизеринец – Или и в правду перебираешь ингредиенты для зелья? Это тебя так мой поцелуй впечатлил? – столкнувшись с непонимающим взглядом девушки, он решил сменить тему - Так, ладно… все… Эмм, девушка, подойдите, пожалуйста – обратился Драко к миленькой официантке в розовом передничке.
- Что я могу вам предложить? – девушка кокетливо заправила прядь за ухо.
- Нам, пожалуйста, два пунша и две порции жареных каштанов - Драко игриво посмотрел на официантку, пытаясь заставить Гермиону хоть чуть-чуть поревновать, но, заметив, ее отстраненное выражение лица оставил попытки.

Разговор не клеился. И уже через полчаса они вышли навстречу морозной ночи. Коллеги наскоро попрощались и пошли каждый в свою сторону. Спустя мгновение тишину нарушили два хлопка, и переулок вновь опустел.

И только вездесущая луна печально смотрела на разукрашенный разноцветными гирляндами город. Еще одно одинокое Рождество вступило в свои права…

* - слова автора.

2002 год, Хогвартс.

Снег чуть слышно падал на землю, превращая пейзажи Хогвартса в картинки из сказок. Хижина Хагрида была едва видна, под этим белым тёплым одеялом она походила на сказочный теремок. Над дверью и вокруг окон поблескивали разноцветные огоньки, весь дворик был усыпан маленькими фонариками - наверняка здесь не обошлось без ядовито-розового зонтика, в котором был спрятан обломок старой палочки. Но никто в это предпраздничное время даже и не думал о таких пустяках, как нарушение магического кодекса. Все наслаждались ощущением безграничного восторга и веселья, полной грудью вдыхая веру в чудо и волшебство, буквально витавшую в воздухе.

Вечером сочельника Хогвартс опустел – ученики разъехались по домам, преподаватели спешили засесть возле теплых каминов с кружечкой чего-нибудь согревающего, домовики неустанно трудились на огромной кухне, подготавливаясь к Рождественскому пиршеству. Природа застыла в безмолвии, ожидая чего-то необычного и сказочного… А когда случаться чудесам, как не в ночь перед Рождеством?

Вот и луна уже озарила своим неясным светам окрестности старинного замка. Резкие порывы ветра подхватывали тысячи снежинок и кружили их в безумном танце. Некоторые из них подлетали так высоко, что приземлялись на подоконниках башни Гриффиндора, окна которой были покрыты замысловатыми орнаментами, в которых мороз пытался выразить тоску по своей родной северной стране с ее высокими горами, заснеженными холмами и пышными елями. Седой волшебник постарался на славу, и узоры на окнах могли посоперничать своей красотой даже с картинами из Большого Зала. Однако придирчивый художник ещё не завершил свою кропотливую работу, одно из окон было украшено не полностью, видимо, что-то отвлекло творца…

Сквозь призрачную гладь стекла была видна лестница, ведущая в кабинет профессора Макгонагалл. Тишину пустынного коридора нарушил звук шагов, поднимающегося наверх человека с бутылочкой ромашкового коньяка подмышкой. Это был не кто иной, как профессор зельеварения, Северус Снейп собственной персоной, спешивший поздравить коллегу с наступающим Рождеством. Он шел не торопясь, насвистывая модный мотивчик от ансамбля «Ведуньи». Профессор задумчиво разглядывал витиеватые узоры, представляя, как какой-нибудь замешкавшийся гриффиндорец упадёт в обморок, наткнувшись на профессора, напевающего себе под нос, да ещё и с бутылкой в руке. Но, чёрт возьми, у него сегодня было хорошее настроение, не смотря на неизбежно приближающееся Рождество. Постучав в дверь, мастер зелий вошел. Профессор Макгонагалл сидела за письменным столом, и с внимательным видом просматривала свиток, иногда делая пометки пером. Около нее высилась уже приличная стопка пергаментов. Снейп успел разглядеть пометку «Превосходно» на одной из слизеринских работ, и довольно поинтересовался: Как идет проверка? Что-нибудь удается разобрать в этих неясных каркулях?

- Здравствуй, Северус! – Макгонагалл подняла глаза и приветливо улыбнулась - Нормально, вполне читаемо, хотя, стоит признаться, над парой работ пришлось просидеть около часа. – Минерва отложила пергамент и, сняв очки, стала аккуратно протирать их платочком.
- Эти неучи совсем разучись нормально писать, всё-таки у заговоренных перьев есть свои минусы. – Недовольно протянул профессор.
- Да бросьте, вы всегда были против всякого рода инноваций. – Кокетливо улыбнулась Макгонагалл, употребляя новое словечко, услышанное от новой преподавательницы маггловедения. - Нельзя быть таким консервативным!
- Кто консерватор, я? Между прочим, этот коньяк уже давно не производят. Том из «Дырявого котла», еле нашел по моей просьбе старушку, знающую этот старый рецепт. И всё специально ради ВАС! – Снейп важно водрузил бутылку на стол. – Консерватор – фыркнул он еще раз и нехотя улыбнулся, встречаясь глазами с проницательным кошачьим взглядом Минервы.
- Хм. Ну, может быть. Спасибо огромное за подарок. – Профессор аккуратно протянула руку и спрятала заветную бутылочку в один из ящиков своего стола. Что поделать и у такой непреклонной с виду женщины были свои слабости, - Скажи мне, Северус, неужели ты снова собираешься провести Рождество в одиночестве? – меняя тему, спросила Макгонагалл.
- Я, нет. – Словно оправдываясь, пробурчал Снейп - Я собирался спуститься в Большой зал, отпраздновать со всеми, хотя я и не очень-то жалую все эти праздники…
- Мм… - задумчиво протянула профессор, и словно не замечая, последнего комментария продолжила - А вы уже знакомы с нашей новой преподавательницей маггловедения?
- Да, конечно. – Северус удивленно уставился на преподавателя трансфигурации, прикидывая в уме, что новая преподавательница вот уже четыре месяца, как преподаёт в Хогвартсе….
- Виолетта Сергеевна очень милая девушка, и одинокая… Не правда ли? – кошачьи глаза загадочно сверкнули.
«Вот старая сводница, как я мог не догадаться, зачем она завела этот разговор!» однако в слух Снейп сказал совсем другое: Может быть. Так, наверное, мне пора идти, хотелось бы успеть проверить эссе шестого курса по противоядиям до начала праздника – мастер Зелий поспешно развернулся и направился к двери, опасаясь продолжения разговора.
- Северус, подумайте! – не сдавалась Минерва.
- До свидания, надеюсь увидеть вас на празднике – подчёркнуто вежливо и отчужденно отозвался Снейп, закрывая за собой дверь.

Северус начал спускаться вниз по лестнице. «Ах, Гриффиндор, Гриффиндор…», думал он, мысленно потирая руки. Похоже, профессор уже решил, какие оценки он поставит студентам, живущим в этой башне. И никакая Виолетта Сергеевна, казалось, не могла бы испортить ему вечер.

Наконец, достигнув подземелий, Снейп вошел в свой кабинет. Положив на стол пачку исписанных пергаментов, он взял верхний и начал читать эссе. Странно, написано было довольно хорошо, поставив в правом верхнем углу букву П, он посмотрел на подпись: факультет Слизерин. Довольно ухмыльнувшись, профессор потянулся за следующим пергаментом. Там оказался полнейший бред, Снейп так яростно писал букву О, что сломал перо. «Вот черт!» Достав новое, он снова принялся за свое увлекательное занятие. Следующие несколько работ Пуффендуйцев убили еще три профессорских пера. «Ну, все!» - Профессор встал и достал из стола футляр с тем самым особенным Пером. Он аккуратно взял его и окунул в чернила. Сытый пишущий агрегат нагрелся в руке, да так, что профессор быстро положил его на чистый пергамент: ученические он заботливо отодвинул в сторону, помня опыт прошлого года. Перо немедленно пришло в движение. «Так-так, неужели это снова ты! Мне кажется, ты не брал меня в руки уже очень долго! Ну, Снейпуша, колись, что стряслось? Хотя… Я, конечно, знаю, что… но буду радо услышать это от тебя!»
- И с чего ты решило, что что-то случилось? Моё обычное перо сломалось, вот я и взял…тебя. Надо же чем-то работы проверять. – Обиженно проговорил Снейп.

«Хм… если быть точным ты сломал 4 пера, а это уже о чем-то говорит! Ты нервничаешь! И все из-за Виолетты, да? – Перо сделало красивый пируэт, поставив посреди пергамента жирную кляксу – Или Гроза подземелий опасается, что его спокойствию придёт конец?»
- Что за бред, а?
«Это не бред! Это вовсе не бред! Виолетта красивая женщина»
- Да она обычная: просто голубые глаза, волосы вообще такие, словно током дернуло, во все стороны торчат, такая неуправляемая грива, да еще и цвета сигаретного пепла.
«Ммм… тебе же нравились такие прически, с неуправляемыми прядями!»
Снейп невольно задумался, ему действительно нравились такие волосы, но на другом человеке это выглядело гораздо лучше, и эти волосы были цвета карамели...
«И кто это у нас тут замечтался? Потек прямо как мороженное на сковородке! Но так уж и быть, по дружбе скажу: Скоро вновь ЕЁ полюбишь – больше дрыхнуть ты не будешь!»
-Может, хватит, а? – Снейп взял перо и засунул опять в чехол, в ящик стола. Похоже, проверку сегодня придется прервать…
«Но, что за бред несло Перо? Вроде бы не пьяное на этот раз! – Северус задумчиво постучал пальцами по крышке стола – Скоро вновь ЕЁ полюбишь…. Бред! Кого? Виолетту? Эту слащавую кокетку? Фу….»

Закрыв свой кабинет, профессор отправился в Большой зал, но в коридоре нос к носу столкнулся с этой самой… Виолеттой. Ее пепельные волосы, казалось стали еще более непослушными, а лицо приобрело деланно наивный вид.
- Ой, здравствуйте профессор. Вы меня напугали! – выпалила девушка.
- Добрый вечер, а что вы собственно здесь делаете? Тем более в сочельник?
-Эээ… ну я осматривалась. Вы же знаете, я здесь недавно «Уже четыре месяца, если быть точным» - промелькнуло в голове у Снейпа; - и… здесь висят такие занимательные гобелены.
Невольно оглянувшись Снейп не обнаружил не одного гобелена вообще, не говоря уже о занимательных.
-А вы разве не идете на праздник в Большой зал?
- Ой, я мало кого знаю.
- мм Профессор? – «Мерлин, что я несу» отчаянно подумал Снейп, но останавливаться было слишком поздно.
-А?
- Может, отметим где-нибудь? Ну, за пределами Хогвартса.
- Давайте. В «Три метлы»? – она кокетливо улыбнулась, и Северус отчаянно вздохнул воздух, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшим приступом тошноты.
- Да, то что надо.

Одевшись потеплее, два профессора засеменили к воротам, за которыми располагалась аппарационная зона. Ветер соорудил из снега такие сугробы, что в некоторых местах пройти было почти не возможно. Но, слава Мерлину, у них были волшебные палочки, один взмах которых, мог быстро расчистить путь. Добравшись до «Трех метел», они еще снаружи увидели толпу, и о том, чтобы безболезненно попасть в кафе, не говоря уже о том, чтобы занять столик, не было и речи.

Поправив шарф, закрывавший пол лица, Виолетта предложила пойти в ее любимое кафе, которое было совсем рядом. Уже подходя к нему, Снейп понял, что это самое пафосное место, которое он когда-либо видел. Все эти ленточки, ангелочки, купидончики… Внутри кафе, было еще более романтичным: круглые столики, преимущественно для двоих, омела развешанная повсюду, официантки во всем розовом. Виолетта потянула Северуса за маленький столик в тени занавески с бантиками. Он много рассказывала о себе, жизни в России, их народных традициях. Снейп молча кивал, и было сложно сказать, слышит он ее щебетание или нет. Подошла официантка, и внимание молодой женщины переключилась на меню. Он посоветовала Северусу попробовать ее любимый десерт, однако Снейп окончательно отвлекся и смотрел на то, что происходило около входа в кафе.

А посмотреть было на что. Двое его бывших учеников, заклятые враги, извечные соперники, которые никогда не упускали случая побольнее уколоть друг друга теперь стояли и самозабвенно целовались под омёлой. «Люциус бы умер, увидев, как его сын целует грязнокровку, если б он не был мёртв» - проскользнула первая осознанная мысль в голове профессора. Но потом до мозга постепенно стало доходить, кто же всё-таки целует и кого. Внутри разгорелось острое никак не объяснимое чувство: «Да, как он смеет целовать Её… да ещё и при всех, еще и обнял её своими мерзкими тощими ручищами» - Снейп грозно сжал губы и шумно выдохнул. Если бы он был драконом, то из ноздрей, несомненно пошёл бы пар.

Виолетта в кои то веки заметившая, что ее не слушают повернулась к Снейпу. Он смотрел куда-то вдаль. Близорукая по природе и стесняющаяся носить очки преподавательница не могла понять, куда же смотрит зельевар. Тем временем он встал и, сказав, что не любит сладкое, вышел, точнее выбежал из кафе, грозно размахивая полами своей чёрной мантии. Женщина побежала за ним, но смогла нагнать только на улице.
-Что-то не так? Я сказала, что-то лишнее? – суетливо поинтересовалась она.
- Да нет, извини, это ничего не значит.
- Дак ты все-таки уходишь?
-Мне здесь делать нечего, пойду, проверю работы студентов. – холодно отозвался Северус.
- А, я? – губы Виолетты дрожали то ли от мороза, то ли от обиды.
- Все люди ошибаются, и я не исключение. – С умным видом изрёк Снейп. Сказав последние слова он повернулся на каблуках и исчез. Лишь легкий хлопок известил всех о его недавнем присутствии. Немного постояв на морозе, Виолетта так же бесшумно аппарировала, в конце концов, в Хогвартсе ещё есть Флитвик и Филч…

Переулок опустел. Только луна сиротливо смотрела на замерзающие улицы, тоскуя о чем-то своём…

* - слова автора.

2003 год. Англия. Лондон. Южный Кенсингтон.

Светало. Гермиона открыла глаза и посмотрела на серое лондонское небо, проглядывавшее в проёме между штор.
«Вот и Рождество пришло!» - она вздохнула и перевела взгляд с окна на другую сторону кровати. Постель была примята и ещё хранила тепло человека, лежавшего в ней всего лишь каких-то полчаса назад. Гермиона бережно погладила ладонью шёлк простыни и нехотя встала с кровати, укутавшись в тёплый шотландский плед знаменитой клетчатой раскраски.

Девушка подошла к окну и внимательным взглядом окинула характерный для английской зимы пейзаж: чуть припорошённый снегом асфальт, замёрзшие стекла лужиц, которые ещё вчера приветливо хлюпали под ногами прохожих, торопившихся отметить самый светлый праздник в году. Деревья, голые и какие-то сиротливые, жались друг к другу, не оставляя попыток согреться. Хотя было ещё довольно темно, ни одно окошко не было озарено светом или даже отблесками разбушевавшихся языков пламени зажжённого камина. Город отдыхал после вчерашнего празднования. Все спали, утомлённые шумом, готовясь к сюрпризам и подаркам нового дня.

Гермиона вглядывалась в дальний конец улицы, стараясь разглядеть фигуру, одетую во всё черное. Но нет… улица оставалась пустынна, лишь бездомная кошка, с грациозностью которой позавидовала бы сама королева, пробежала от одного мусорного бачка к другому.

Девушка посильнее закуталась в тёплый плед и, с сожалением оторвав взгляд от переулка, поплелась на кухню, чтобы заварить чай. Проходя через гостиную, она хозяйским взглядом окинула «масштабы разрушений». На ужин в честь сочельника были приглашены Поттеры, Грейнджеры-старшие, Рон с Жасмин, И Луна с Невиллом. Такая большая и шумная компания просто не могла не оставить следов. И хотя посуда уже давно была убрана на кухню, а конфетти и шкурки от апельсинов заботливо заметены Роном под диван, то тут, то там валялись распакованные подарки и недогоревшие свечи. В комнате витал запах омёлы, подвешенной к потолку, этот непередаваемый аромат смешивался с дурманящим хвойным эфиром. Ёлка в углу гостиной сиротливо жалась к стене, как бы спрашивая с обидой: «А про меня теперь все забыли, да?». Гермиона привычным движением выудила палочку из кармана пижамы, и одним лёгким движением руки заставила сотни маленьких огоньков загореться.

Довольная проделанной работой, девушка продолжила свой путь, по дороге нажав на кнопку обыкновенного магловского проигрывателя. Комнату заполнила знакомая с детства мелодия новогодней песни:

Пока вода закипала, девушка продолжала напряжённо думать. «Вот уже скоро полгода, как они живут вместе. А Он всё никак не может оттаять до конца. На людях, особенно среди её старых школьных друзей Он продолжает вести себя как злобный неандерталец, которому чужды любые проявления этикета. Не стесняясь в выражениях, Он мог высказать им всё, что накопилось за долгие годы преподавательства. И сперва её друзья лишь недоумённо и даже с лёгким испугом смотрели на эту странную пару – Гермиона хихикнула, вспоминая, как Рон через несколько дней после того как она объявила о том, что они с Северусом теперь вместе, подловил её в одном из коридоров Министерства:
- Герм, - неуверенно начал он, краснея в своей обычной манере – Я, конечно же, не знаю, чем уж так хорош Кхм Снейп! Но он тебя случайно не приворожил? – услышав в ответ лишь заливистый смех девушки, продолжил – ну, он тебя это… не обижает? Если что, ты мне только скажи, я ему сразу…

Что «сразу» Рон договорить не успел, так как за его спиной появилась фигура, облачённая в застёгнутую как обычно на все пуговицы мантию. Обнаружив за спиной объект своих рассуждений, Рон побледнел не меньше, чем при встрече с Пушком на первом курсе.
- Ну, мистер Уизли! – Ледяным тоном произнёс Мастер Зелий– И что же вы мне, позвольте поинтересоваться, сделаете?
Рон в поисках поддержки посмотрел на свою школьную подругу и по совместительству несостоявшуюся невесту, но та лишь развела руками, продолжая хохотать.
- Ну Я… Я…!!!!!!!!!!?! – Уизли никак не мог подобрать подходящих слов, да и вообще, вспомнить хоть какое-нибудь слово. Старый школьный страх перед грозным профессором так и не прошёл.
- Мне даже стало интересно, что будет, если я обижу мисс Грейнджер – невозмутимым тоном продолжил Снейп – Может, стоит попробовать? Как вы думаете, Мисс? – и он неповторимым движением изогнул правую бровь.
Гермиона вспыхнула и выразительно посмотрела на Северуса. Рон всё ещё бледный, как мел, мог лишь наблюдать за немым диалогом двух пар глаз.

Не давая никому опомниться, Снейп поспешно ухватил Гермиону за руку и со словами: «Нам срочно необходимо обсудить, что же мистер Уизли подразумевал под словом «обидеть». У меня есть множество вариантов….» - потащил ничего не понимающую девушку к выходу.
Рон лишь удивлённо посмотрел в след, удаляющейся парочке и, прихватив бутылку имбирного вермута, отправился поделиться увиденным с лучшим другом».

Чайник издал протяжный «Бульк!» и отключился. Заварив огромную кружку чая с молоком, Гермиона вдохнула аромат чисто английского напитка и блаженно улыбнулась, вспоминая КАКИЕ варианты были в тот вечер у Северуса…

Время тянулось невыносимо медленно. Гермиона обеспокоенно мерила шагами комнату. Сперва она уговаривала себя чем-нибудь заняться, не переживать, просто выбросить все плохие мысли из головы. Но её попытки не увенчались успехом. И когда часы в холле пробили десять утра, девушка была просто на грани истерики: «Ну, куда он подевался? И именно в Рождество, когда ей так много надо сказать…». Пытаясь успокоиться, она подошла к окну и стала разглядывать оживающую улицу. Люди наконец-то проснулись и потихоньку стали выползать из своих жилищ. Машины сновали по переулку, оставляя за собой легкий запах бензина и аккорды рождественских песен, доносившиеся из радиоприёмника. Семья из дома напротив высыпала на улицу и устроила весёлую возню на лужайке. Папа с двумя малышами играл в футбол, видимо, только что подаренным мячом, а мама с едва наметившимся животиком наблюдала за их весельем. Мальчишки настолько увлеклись игрой, что, казалось, не замечали ничего вокруг – их задорные голоса были слышны даже сквозь двухслойную раму. Наблюдая за детьми, Гермиона невольно улыбнулась: « Все-таки, какой бы чудесной не была её карьера, она всегда мечтала только о семье, большой и дружной». Оставив детей возиться с мячом, отец незаметно отошёл в сторону и направился к своей жене. Он погладил её по животу и крепко обнял – они уже вместе продолжали наблюдать за игрой ребятишек.

К горлу Гермионы подступил комок – наблюдать за семейной идиллией в одиночестве было невмоготу. «Ну, где же он?» - в сотый раз повторила свой немой вопрос гриффиндорка – «Как же с ним сложно».

Девушка спустилась в гостиную, присела возле мигающей всеми цветами радуги ёлки и задумалась. «Утро Рождества выдалось совсем не таким, как она хотела. Все прошлые рождественские праздники после окончания Хогвартса приносили лишь разочарования и чувство одиночества. Везде: среди шумной толпы в центре Лондона, рядом с родителями и друзьями, в окружении шумного семейства Уизли, с коллегами по работе – она ощущала это острое, съедающее изнутри одиночество, пустоту, которая никак не могла заполниться. Она всё время что-то искала, куда-то шла, точнее за кем-то… С каких пор она стала выискивать в толпе эти глаза цвета горького шоколада? Когда началась эта странная любовь к угрюмому и нелюдимому мастеру зелий?» - девушка перебирала в уме моменты прошлого, и никак не могла найти ответ – «Что заставило её в то последнее Рождество в Хогвартсе подарить ему перо? Её разработку, над которой она трудилась долгие три года… Уже тогда это не было лишь простым выражением признательности за его труд. Уже тогда она понимала что-то, но упорно гнала от себя любые чувства к этому человеку. Почему? – Гермиона наморщила лоб, пытаясь вспомнить себя восемнадцатилетнюю – Наверное, решающую роль тогда сыграло общественное мнение, да и отзывы её друзей о нём никогда не были положительными. Она боялась быть непонятой. Сколько попыток начать отношения предприняла она за эти годы? Даже с Малфоем целовалась – девушка улыбнулась, вспоминая, каким грозным был Северус, когда они разговаривали о той встрече в прошлое Рождество… Мерлин! Это было всего лишь год назад…. А как круто всё поменялось с тех пор… - Гермиона погрузилась в приятные воспоминания – Весенний бал в Хогвартсе в честь годовщины победы… Музыка Шопена… И мир, который потерял очертания, растворяясь в его глазах… Это была, пожалуй. Самая лучшая весна в её жизни. Весна настоящей любви. Нет, конечно, Северуса нельзя было назвать романтичным – девушка улыбнулась, представляя сурового профессора поющего серенады под окном – но все его чувства читались в глазах… И то что она там видела – заставляло сердце трепетать, а коленки подгибаться. Впервые в жизни, Гермиона не задумывалась, а что там дальше. Ей было достаточно того, что сейчас и здесь он рядом с ней. Можно слышать его дыхание, дотронуться рукой. А сегодня он просто взял и ушёл… У него, конечно, была привычка гулять по утрам в одиночестве, но ведь сегодня Рождество! Да и прошло целых три часа!» - слезы, с которыми девушка так отчаянно боролась, всё-таки выступили на глазах. И первые робкие слезинки покатились по щекам. – «И мобильного у него нет. Он ведь совершенно не признает магловской техники и всегда ругает девушку за её «пагубное пристрастие к столь примитивным приборам». И теперь из-за его этой нелюбви она даже связаться с ним не может» - от бессилия Гермиона тихо заскулила, сжимая кулаки и повторяя, что плакать нельзя, что сейчас ей это может только навредить. Но слезы не слушались, а лишь ещё сильней сбегали по щекам, капая на забавную пижаму с мишками Тедди.

Вдруг входная дверь хлопнула, и на пороге появился предмет её страданий. Гермиона резко вскочила и кинулась к нему, по пути вытирая непослушные слёзы: «Где тебя черти носят? Ты не понимаешь, что я волнуюсь? Я уже себе тут столько ужасов напридумала! Тебе на меня наплевать, да? Полено бесчувственное!» - прокричав последние слова, девушка разрыдалась еще сильнее.

Озадаченный таким «тёплым» приёмом, Северус на несколько мгновений замер, внимательно разглядывая усердно размазывающую слезы по щекам Гермиону, а затем просто сгрёб девушку в охапку и крепко-крепко прижал к себе. Она обхватила его шею руками и прижалась к нему всем телом. Снейп прошел к креслу возле камина, осторожно придерживая свою ношу, и уселся поближе к огню. Он молча прижимал девушку к себе и поглаживал её по спине, шепча успокоительные слова, словно убаюкивая маленького ребёнка. Когда Гермиона немного успокоилась и подняла на него свои большие заплаканные глаза, он сам уже был на грани нервного срыва, решительно не понимая, чем был вызван столь бурный всплеск эмоций.

- Ну, а теперь объясняй, в честь чего был весь этот концерт? – он тепло улыбнулся ей и вопросительно поднял правую бровь.
- В честь того, что ты бесчувственный слизеринский… - девушка всхлипнула и опустила голову – змей. Где тебя носило почти четыре часа?
- У меня было дело – уклончиво произнёс Северус – Да и что может случиться со взрослым мужчиной рождественским утром.
- Тысячи ужасных вещей!
- Хм, возможно, я забыл упомянуть, что этот мужчина в течение долгих лет являлся двойным шпионом у двух сильнейших волшебников современности и выжил. Это я не хвастаюсь, так напоминаю – он состроил комичную рожицу.

Гермиона расхохоталась, скорее от того что Северус Снейп вообще способен гримасничать. «Рон бы умер, увидев Северуса таким» - подумала она, а вслух сказала: «Ну, тебе мог упасть на голову кирпич или ммм… стадо диких охотников за рождественскими распродажами…»

- М-да, глупо было бы быть затоптанным жадными покупателями именно в тот момент, когда, наконец, нашел ту единственную, с которой готов прожить всю жизнь – с невозмутимым видом произнёс Снейп.
- Мерлин! Что я слышу – Гермиона подняла на него свои огромные глаза – Северус Снейп вслух выражает эмоции? Это мне такой рождественский подарок?

- Ммм… - Северус загадочно улыбнулся – Скажем так, это часть подарка. А сам подарок… - но продолжить ему не дали. В комнату влетела Фенни, мелодично покачивая головой в такт взмахам крыльев.
- Фенни! – девушка вскочила с кресла и кинулась к своей любимице. – Ты, наверное, голодная! Сейчас я тебя покормлю – Довольная Единорожка уютно устроилась на плече своей хозяйки и насвистывала ей что-то на ушко, пока та ходила в кухню за клубничным вареньем. Вернувшись в гостиную, девушка поставила на журнальный столик небольшую расписную тарелочку и аккуратно налила туда варенья, любимого лакомства Фенни. Единорожка слетела с плеча девушки и с восторгом принялась уплетать угощение. Северус с интересом наблюдал за происходящим.
- Интересно, и почему ты только так её любишь, так трясешься над ней. Уже шесть лет прошло, как тебе её подарили…
- Ну, во-первых, Фенни – мой лучший друг, она появилась именно тогда, когда мне так необходима была поддержка и участие. А потом я никак не могу понять кто… - но тут в голову девушке пришел один простой вопрос, она остановилась и удивленно посмотрела на мужчину.
- Погоди-ка, а ты откуда знаешь, что она появилась у меня шесть лет назад?
- Потому что она появилась у тебя как раз, когда ты заканчивала Хогвартс – торопливо пробормотал Снейп, отводя глаза.
- И откуда же ты знаешь? – не сдавалась гриффиндорка, смутно предчувствуя, что одна из самых волшебных тайн вот-вот раскроется.
- Это сложно не заметить. Домашние животные учеников всегда на виду, – произнес Северус, вставая и поворачиваясь лицом к окну.
- Нет же. Я так удивилась, когда её получила. Тем более это редкий вид, я не выпускала её гулять, чтобы её кто-нибудь не обидел, да и рассказала только Гарри и Рону.
- Ты думаешь, преподаватели не знают ничего о жизни своих учеников? – чувствуя провал, сказал Снейп.
- Хорошо, допустим – загадочно протянула Гермиона – но с чего ты взял, что мне её именно подарили, а? Может я сама пошла и купила?
- Да кто бы тебя пустил в секретный отдел магического зоомагазина? – Снейп повернулся и развел руками – Да-да, это был Я!
- ТЫ!!! Правда!?! Нет, ну я же знала, что это ты! – и Гермиона с визгом кинулась к нему на шею.
- Что ты делаешь? – подозрительно поинтересовался Мастер Зелий, отцепляя от себя гриффиндорку, что-то усердно бормотавшую в перерывах между всхлипываниями.
- Тебя благодарю! Это же самый лучший подарок в моей жизни.
- Правда?
- Правда – тихо прошептала она, внимательно глядя ему в глаза.
- Знаешь, у меня для тебя есть подарок. Тоже… - с этими словами девушка нырнула под ёлку и достала оттуда объёмный сверток, обернутый в бумагу изумрудного цвета.
- Что это? – Снейп подозрительно поднял правую бровь.
- Открой и увидишь. – Девушка отступила на шаг и внимательно уставилась на профессора.

Северус непослушными пальцами аккуратно развязал бант, снял обертку… Рука почувствовала приятную прохладу кожи… ощущения такие смутно знакомые и… Северус посмотрел на Гермиону: Что это? Записная книжка?
- Да – кивнула девушка и почему-то опустила голову. – Сюда ты можешь записывать все мысли и переживания, не боясь, что кто-нибудь прочтет. Блокнот зачарован особым образом, что показывает мысли только их обладателю. А ещё, чтобы там была только правда, ты сможешь делать записи только тем Пером…
- Каким пером? – Снейп в замешательстве посмотрел на девушку – Пером? Откуда ты…? Дак это ты? – он быстрым движением пересёк разделявшеё их расстояние и подхватил Гермиону на руки. – Родная моя….. Я даже и мечтать не мог, чтобы это была Ты!

Когда эмоции чуть поутихли, они уселись на диван и долго-долго смотрели друг на друга. Сумерки уже опускались на город. Едва слышно было потрескивание камина, огоньки елочной гирлянды перемигивались друг с другом, то озаряя, то погружая комнату в полумрак. В этом тусклом свете рождественского вечера зарождалось нечто новое, волшебное, праздничное…. Сказка словно окутала всё вокруг, принимая в свои счастливые объятия тех, кто так долго скитался в поисках тепла и покоя. Не отрывая взгляда, Северус вдруг тихо сказал: Знаешь, где я был утром?
- Нет, - так же тихо и отозвалась Гермиона.
- Три года назад в Рождество я стал свидетелем одной сцены, тогда я, конечно, выразил свое презрение и отвращение – издалека начал Снейп – но Перо сказало всё за меня. В глубине души я хотел, чтобы у МЕНЯ всё было именно так…
Гермиона непонимающе посмотрела на него.
- Вот! – Северус достал из кармана пиджака красивую маленькую коробочку, обтянутую красным бархатом – Можно, я не буду говорить всех этих заезженных слов? – он, молча, встал и опустился перед ней на колени – Я не знаю, за какие такие заслуги мне досталась ты. Но, видимо, что-то такое я всё-таки совершил…. Ты согласна… всегда быть рядом? – он выжидающе посмотрел на неё.

Гермиона проглотила комок, стоявший в горле: Да…. Всегда…. Рядом… С тобой – она взяла коробочку из чуть подрагивающих рук профессора и прижалась к нему. Сколько ещё они так сидели…. Уже ночь медленно прокралась в город, зажигая во всех домах праздничные огни, а они всё сидели, крепко обняв друг друга и наслаждаясь ощущением полноты жизни и исполнения желаний.

В волшебной тишине Гермиона вдруг сказала: Помнишь, я сегодня сказала, что Фенни – это мой лучший подарок? – ответом ей был легкий кивок головы. – Дак вот, это не самый лучший подарок. Вот – лучший! – Она осторожно взяла руку Северуса и положила её на свой живот….

Все вокруг праздновали Рождество. И тут и там в окнах горел свет, за столами сидели люди, много людей. Сегодня, этим вечером, они смеялись и шутили, желали друг другу счастья и любви, забыв про прошлые обиды и неудачи.

А в уютной гостиной дома в Южном Кенсингтоне лишь тихо потрескивал камин, и молодая женщина счастливо спала в теплых объятиях мужчины. Он смотрел на неё с особой теплотой и нежностью, так как не смотрел ещё ни на одну женщину на Земле. В комнату влетела Фенни, но он лишь подмигнул ей и приложил палец к губам, призывая к тишине, боясь потревожить сон своего счастья, двойного счастья. А в окошко заглядывала луна, вездесущая и неизменная. Сегодня она улыбалась, потому что знала: всё будет хорошо. Все НЕПРЕМЕННО будет хорошо…

* - слова автора

Но вообще идея хорошая, и фик милый получился