Чувство, не свойственное гриффиндорке "Все будет хорошо!", - так всегда говорила мне моя мама, когда я плакала в детстве. Я вытирала слезы и через силу улыбалась - не потому, что верила - для того, чтобы успокоиться. Мне была отвратительна эта ложь, и было гадко, что она тоже врет. Зачем говорить "все будет хорошо", если не знаешь, что будет на самом деле?
Она не знала! И отец тоже не знал! И братья не знали! И Дамблдор - этот могущественный маг, (а на самом деле параноик) - он тоже ничегошеньки не знал, но разрешал себе манипулировать жизнями тысяч людей, прикрываясь лозунгами "все будет хорошо", "это ради общего блага"... На самом деле он просто квитался с врагами, и, на мой взгляд, был ничем не лучше Воландеморта
За два дня до того, как Гарри меня бросил, мы с ним прятались в теплицах, наблюдая за багровым закатом солнца. Я грелась в объятиях своего парня, но меня пленила тревога, и я не осмеливалась сказать то, о чем думаю.
- Джинни, - прошептал Гарри, - Ты какая-то слишком тихая.
- Давай убежим! - воскликнула я, когда слова прорвались из глубин души, а паника захлестнула меня, - Гарри, прошу, давай бросим все и убежим...
- Чего ты? - удивился он, нежно гладя по волосам, - От чего ты хочешь убежать?
- Все! - мои руки инстинктивно вцепились в его мантию, - Хогвартс! Учебу! Эту чертову вражду со слизеринцами, это дурное министерство, которое не дает тебе спокойно дышать!
- Ты не понимаешь, что говоришь, - на лбу у Гарри появилась упрямая морщинка, и он нежно погладил меня по голове, а потом вытер мои непрошенные слезы, - Ты нужна родным и друзьям. А я нужен всему волшебному и неволшебному миру. Я должен уничтожить Воландеморта...
- Кто сказал?! - зло выкрикнула я, - Кто, черт побери, сказал, что именно ты должен это сделать?!
- Ты знаешь, - Гарри смотрел на меня так, будто бы не узнал, - Джинни, ты все знаешь - пророчество...
- И что?!- я уже не могла сдержать себя - все сомнения, боль, чувство несправедливости вырвались наружу, - Ты не должен слушаться пророчества - люди сами делают свое будущее! И ты не исключение!
- Джинни, - он сказал это таким строгим голосом, что я даже ойкнула, - Кто, если не я, уничтожит Воландеморта? Кто, если не я, спасет мир?
- Все равно! - вскрикнула я, - Если я потеряю тебя, - предательские слезы застилали глаза, - Если потеряю... Мне незачем будет жить.
Это было впервые, когда Гарри видел меня в минуту моей слабости. Его взгляд был таким чужим, что я ужасно смутилась.
- Не обращай внимания, - спасая ситуацию, быстро сказала я, обняла Гарри и спрятала лицо у него на шее, - Я устала и переживала из-за учебы... Я наговорила глупостей, которых на самом деле не думаю.
- Конечно, - ответил Гарри уже более ласково, - Знаешь, на мгновение мне показалось, что ты вела себя как слизеринка.
- Люблю тебя, Гарри, - я обняла его крепче, пытаясь запомнить навсегда ореховый запах его волос.
- И я тебя люблю, сказал Гарри.
А спустя два дня он меня бросил.
Я сидела возле окна, смотрела на деревья и слушала размерный стук металлических колес. Первое сентября - ровно два месяца, после того, как это свершилось. Шестьдесят дней, как часть меня навсегда исчезла.
Дверь купе с грохотом открылась, я отдаленно, будто бы из другого мира, услышала шарканье ботинок и знакомый манерный голос, растягивающий буквы:
- Уизли... Брысь из купе, малявка.
Заржали Креб и Гойл, а я даже не повернулась к ним лицом. Рука механически достала волшебную палочку, и неосознанно в моей голове промелькнуло невербальное заклинание. Вспыхнул свет. Малфой заверещал, когда невидимая сила подняла его в воздух вверх тормашками.
Я поднялась, а Креб и Гойл перепугано кинулись бежать.
- Джинни, - холодно сказала я, смотря прямо в серые слизеринские глаза Малфоя, - Меня зовут Джинни, ублюдок.
- Предательница крови - выдавил парень, а его лицо становилось все более насыщенного свекольного цвета.
- Тек тебе лучше, - безразлично отозвалась я, - А то все время бледный, как смерть.
Он собрался выкрикнуть очередное оскорбление в мой адрес, но я уже замахнулась волшебной палочкой.
Малфой с разгона шмякнулся на пол. Перед его глазами закрылись двери купе.
- Джинни, - сказал Гарри, - Мы должны разойтись.
- На это, вероятно, есть какая-нибудь идиотская, но благородная причина? - спросила я обречено.
Причина была. Правда, я сомневалась, что Гарри озвучил именно ее. Если бы он хотел просто защитить меня от Воландеморта, то наоборот остался бы. Все Воландемортские шпионы знали о наших отношениях, и, уходя, Гарри оставил меня одинокую и незащищенную.
Нет, я не боялась Тома. Том - лишь очередной мужчина из моей жизни, который меня не достоин. Тот, которому я однажды открыла душу, и кто оказался недостойным ее оценить. Том был подонком - таких я не боялась. Я боялась Гарри и того, что он может некогда не вернуться.
Ночами мне снился один и тот же сон - наш разговор в теплицах. Я просыпалась, блуждала по комнате, словно лунатик, и больше не ложилась до утра.
Так было и в первую ночь в Хогвартсе. Открыв окно, я вылезла на подоконник, села и бессмысленно смотрела вниз с верхушки Гриффиндорской башни. Мои босые ноги свисали в пустоту, прозрачная белая рубашка колебалась в такт порывам ветра. "Все просто, - подумала я, - Вместо того, чтобы зацикливаться на прошлом - сделать шаг вперед"...
Но я не шагнула вперед. Сидела на подоконнике до рассвета, а когда из-за горизонта появился первый проблеск холодного солнца, я разрыдалась.
Гарри говорил, что Распределяющая Шляпа собиралась отправить его на один факультет, а отправила на другой. Сидя в раскрытом окне, я думала, что в моем случае Шляпа действительно что-то напутала. Было во мне кое-что несвойственное гриффиндорцам, кое-что, что неприятно удивило Гарри во время откровенного разговора в теплице. Кое-что, что мешало мне прыгнуть с башни замка.
Это был страх.
