ГГ

Я недоверчиво смотрю на ржавый покосившийся почтовый ящик. Нет, я не ожидала увидеть дворец, но в этой старой лачуге, кажется, уже полвека никто не живет.

Зато здесь прекрасно можно спрятаться от окружающего мира. Наверное, это и есть логово зверя.

Самое сложное я, как всегда, оставила под конец... Не волнуйся, Гермиона, все будет хорошо.

Я решительным шагом направляюсь к дому, собираюсь с духом и стучу в дверь. Дверь с грохотом отворяется, и я оказываюсь лицом к лицу с очень недовольным Северусом Снейпом.

Интересно, а он вообще когда-нибудь бывает доволен? Но я не обижаюсь – может, это и к лучшему.

– Здравствуйте, про... – не успеваю я кончить, как дверь захлопывается у меня перед самым носом.

Ну надо же!

Конечно, можно вернуться потом, но кто сказал, что в следующий раз мне повезет больше? Можно выломать дверь, но это как-то уж слишком по-гриффиндорски и вряд ли понравится хозяину. Можно подождать, пока тот выйдет, не вечно же он сидит взаперти. Или вечно? Тем более что он может аппарировать, не выходя из дому. Можно попытать счастья Алохоморой. Нет ничего эффективнее взломанной двери, когда нуждаешься в помощи. Не говоря уже о том, что на этой двери наверняка тысячи охранных чар.

Так что я вынимаю блокнот и ручку и пишу:

Уважаемый профессор, кажется, я зашла в неудобное для Вас время, так что я вернусь завтра, и послезавтра, и еще и еще, пока Вы не откроете мне дверь. Всего хорошего, Гермиона Грейнджер.

Просовываю листок под дверь и жду. Жду, жду...

Хлоп – дверь открывается!

СС

Я в сотый раз перечитываю записку Грейнджер. Что нужно от меня этой несносной девчонке? И ведь хватило наглости прийти ко мне сюда! Только я успокоился... Переехать, что ли, на Аляску? Так ведь эта чертовка и на Луне меня отыщет.

Что ей от меня нужно? К сожалению, есть только один способ узнать это. Тяжело вздохнув, я открываю дверь.

Передо мной Гермиона Грейнджер собственной персоной – за эти годы она превратилась в довольно привлекательную молодую женщину. Но как же меня раздражает ее торжествующая улыбка! Так и тянет снова захлопнуть перед ней дверь – интересно, как ей это понравится.

– Не могу сказать, что рад вас видеть, мисс Грейнджер. Чем обязан?

Кажется, она обиделась.

– Здравствуйте, профессор.

– Я давно уже не ваш профессор.

– Здравствуйте, мистер Снейп.

– Зовите меня лучше Мастер.

– Как-как?

– Ну, я же мастер в области зелий, не так ли?

– Здравствуйте, Мастер, – вздыхает она.

– Мерлин, Грейнджер! Да вы что угодно готовы повторить!

– Северус Снейп!

– А нельзя ли сократить вступительную часть – замечательную, не спорю! – и сразу перейти к сути дела?

– Э-э... Ну, я...

– Рад, что за эти годы вы не растеряли весь свой пыл. Но я не собираюсь торчать здесь целый день. – Я смотрю на часы.

Смерив меня убийственным взглядом, она заявляет:

– Дело в том, что я пишу книгу о войне с Волдемортом и ее последствиях, и мне требуется ваша помощь в написании главы, которая называется... «Северус Снейп».

Я потрясенно молчу.

– Профессор? Мистер Снейп? Мастер? Снейп? Северус?

Я захлопываю дверь.

ГГ

– Да, такого я не ожидала... – размышляю я перед запертой дверью.

Нет, конечно, я не думала, что он будет прыгать от радости или рассыплется в благодарностях. Но что ему стоило хотя бы меня выслушать! До чего же я была наивна...

Можно, конечно, написать книгу и без его участия, но для меня это важно. Так что остается только одно: настаивать! Слава богу, настойчивости мне не занимать.

Я возвращаюсь на следующий день. У меня с собой:

рукопись моей книги, блокнот и карандаши;

несколько книг для чтения;

смена одежды;

еда;

мазь от комаров;

картуз;

крем от солнца;

и палатка, которую я решила разбить прямо у него на лужайке.

Может, это и слишком – расставить палатку у него в саду. Но без тяжелой артиллерии мне не обойтись. И не надо забывать, что все это я делаю в благих целях. Только вряд ли он это оценит. Так что лучше поставить защитные чары на палатку... На всякий случай...

СС

– Мерзкая приставучая пиявка! Проклятая чертовка! Ненормальная, безмозглая чурка!

– И вас с добрым утром, Северус!

– Убирайтесь немедленно, не то я...

– Не то вы что?

– Не испытывайте моего терпения, Грейнджер! Я знаю такие проклятия, что вам и не снилось! Ужасные, мучительные проклятия, ведущие к медленной, но неминуемой смерти!

– В самом деле? Ну, попробуйте.

– Что-о-о?!

– Узнаете эту книгу? Тут собраны весьма эффективные, просто непробиваемые защитные чары, которые я и наложила на вашу лужайку.

Да нет, она блефует, думаю я. Но от лужайки исходит такая мощная магия, что я начинаю сомневаться.

Ну что ж, запугать ее не удалось. Попробуем уговорить!

– Вы не можете здесь оставаться.

– Почему это?

– Можете торчать здесь хоть сто лет, мое решение останется неизменным.

Это я, конечно, не всерьез. Еще сто лет созерцать ее нелепый картуз – нет уж, увольте!

– Да, и что же это за решение? Если мне не изменяет память, вы так и не ответили на мой вопрос.

– Мое окончательное решение: нет! НЕТ! Ясно?!

– А почему?

– Потому что я не хочу!

– Почему вы не хотите?

– Потому что не желаю!

– А почему не желаете?

– Не желаю и все! – огрызаюсь я.

– А разумные объяснения у вас есть? По-моему, вы отказываетесь из чистого упрямства.

– Я что, похож на десятилетнего ребенка?

– Вообще-то, больше восьми лет я бы вам сейчас не дала.

– Грейнджер, вы никогда не слышали о таком удивительном понятии как частная жизнь? – вздыхаю я.

– Слышала, а что?

– Так вот, ваша книга – посягательство на мою частную жизнь.

– Вовсе нет. Я всего лишь прошу вас рассказать о вашей роли в войне с Волдемортом.

– Хорошо. У вас есть бумага и карандаш?

– Есть.

– Тогда пишите: Северус Снейп и его роль в войне. Двоеточие, кавычки. Я делал все, что мне велел Дамблдор, и при этом старался остаться в живых. Кавычки закрываются.

Грейнджер вздыхает.

– Значит, вы хотите, чтобы о вас думали как о кукле, которую Дамблдор дергал за ниточки?

– Мне в высшей степени плевать, что обо мне думают!

– В самом деле?

– Да!

– Тогда зачем вы дали Гарри свои воспоминания?

– Потому что иначе этот болван не справился бы со своей задачей.

– А воспоминания о...

– Так просто он бы мне не поверил. У меня не было выбора. Иначе я бы ни за что не дал ему эти воспоминания.

– Хорошо, допустим, вам плевать на то, что о вас думают. Но будущие поколения должны знать о войне, чтобы такое больше не повторилось!

– Грейнджер, вы до смешного наивны. Люди никогда не учатся на своих ошибках, и ваша книга, к сожалению, ничего не изменит.

– Вы позволите мне привести небольшой пример?

– А что, я могу отказаться?

– Нет, не можете.

– Слушаю вас, – вздыхаю я.

– Предположим, у меня есть маховик времени, и я окажусь в том времени, где вам 16 лет. Если я расскажу вам все, что случится, вы ведь не присоединитесь к Волдеморту?

– Не думаю, что вы будете достаточно убедительны.

– Ну хорошо, а если вы сами себя предупредите?

– Я очень хотел бы ответить нет, Грейнджер. Но дело в том, что я ни в чем не уверен.

– Но как же... А Лили?..

В ее голосе мольба.

Вздох.

– Нет, о пророчестве я, конечно, не стал бы рассказывать. Что же до всего остального, то я был настолько ослеплен жаждой власти и признания, что мог бы и не поверить, что готов совершить худшую ошибку в своей жизни... Что это вы пишете, Грейнджер?

– То, что вы только что сказали.

– Прекратите немедленно! Я не собираюсь участвовать в вашей чертовой книжке!

– Но вы хотя бы видите, что сами себе противоречите?

– В чем же это?

– Вы сказали, что не стали бы передавать пророчество. То есть, не повторили бы одну и ту же ошибку.

Черт!

– Я не задаюсь целью изменить мир, я всего лишь хочу предупредить людей. По-моему, это важно. Пожалуйста, прочтите то, что я уже написала. Если после этого вы не захотите участвовать, я обещаю больше к вам не приставать. – Она протягивает мне рукопись.

– А если я соглашусь, вы уберетесь отсюда?

– Разумеется!

– Ну хорошо, дайте сюда.

– Спасибо, Северус, обещаю, что вы не пожалеете.

– Я уже жалею, Грейнджер. Я пришлю вам сову, чтобы сообщить о своем решении. И не вздумайте мне надоедать!

Она молча кивает.

– И, ради Мерлина, снимите это безобразие! – Я сдергиваю с нее картуз и спокойным шагом направляюсь к дому.

ГГ

На несколько минут я застываю на месте с открытым ртом, а затем разражаюсь хохотом. Собираю вещи, аппарирую к себе домой и в полном изнеможении бросаюсь на кровать. Ну что ж, я сделала, что могла. Остается только ждать и надеяться.

Но что, если он откажется? Или даже не ответит?

Да нет, он согласится. Наверняка согласится. Мерлин, хоть бы он согласился!

Я вся извелась за эти три недели. Изгрызла себе все ногти. А надежда, что он согласится, стала призрачной.

И я ведь обещала ему не надоедать! А я всегда держу слово. Пусть он знает, что может мне доверять.

Так что я жду.

Ну же, Северус Снейп, сколько можно!

СС

Едва переступив порог, я швыряю и картуз, и рукопись в ближайшую корзину для бумаг. Я и не собирался читать эту идиотскую книжку!

Мерлин, до чего же она наивна! Не могу поверить, что так легко избавился от этой надоеды. Она меня больше не побеспокоит. Я останусь один, в покое и тишине.

Даже не обернувшись, я направляюсь на кухню. Кажется, я проголодался.

Мерлин, как же здесь тихо! Я и не замечал...

Удивительная тишина! Божественная тишина! Я иду спать.

Потрясающая тишина. Приятная тишина. Вечная тишина. Я иду за покупками.

Раздражающая тишина. Я сижу на крыльце и читаю.

Удушающая тишина. Смертельная тишина. Ни звука.

И эта чертова книжка, которая смотрит на меня с упреком! Не выдержав, я вытаскиваю ее из мусорной корзины. И кладу на стол. Но я не собираюсь ее читать!

Может, прочесть хотя бы начало? Нет уж! Лучше я прогуляюсь.

С чего меня так тянет к этой книжке? Может, на нее наложены чары притяжения? На всякий случай я проверяю – никаких чар. Это что же, выходит, я сам хочу ее прочесть? Я вам что, мазохист, добровольно погружаться в эти чудовищные воспоминания?! Мерлин, Грейнджер, неужели нельзя было оставить меня в покое?! В покое, одиночестве, убожестве...

Всю ночь напролет я читаю ее рукопись, мучась от нахлынувших на меня чувств. Боль, отчаяние, чувство вины, долг...

Я никому ничего не должен, понятно?! Никому и ничего. Я свободен...

Но почему эта свобода отдает горечью?

ГГ

Прошел уже месяц. И никаких новостей!

Этот садист мог хотя бы сообщить мне, что отказывается со мной сотрудничать! Вместо этого я продолжаю ждать неизвестно чего.

Нет, бессмысленно дальше надеяться. Пора это прекратить.

– Я, Гермиона Грейнджер, заявляю во всеуслышание, что эта книга будет написана без участия Северуса Сн...

Не успеваю я закончить фразу, как у меня на подоконнике приземляется огромный филин. Я с некоторой опаской приближаюсь к нему. Он сбрасывает мне на руки письмо и тут же улетает, даже не обернувшись. Не очень-то общительный филин...

Сердце мое пропускает удар, когда я вижу адрес: Раздражающему, надоедливому созданию по имени Гермиона Грейнджер, где бы она ни находилась.

Я без сил опускаюсь на диван и довольно долго гипнотизирую взглядом конверт. Затем вынимаю письмо и читаю наспех нацарапанную строчку: Грейнджер, приходите ко мне на лужайку завтра в 9:00. Не опаздывайте. СС.

И что это значит? Понятнее нельзя было сказать?

Следующим утром я аппарирую на вышеупомянутую лужайку. Я уговариваю себя не радоваться раньше времени. В сумке у меня диктофон, блокнот и карандаши – на всякий случай...

Наконец появляется «Мастер» Северус собственной персоной. Весь в черном, сам бледный, как мертвец, и круги под глазами – вылитый покойник.

– Что с вами? Вы ужасно выглядите!.. – невольно вырывается у меня.

– Вы обязательно должны озвучивать все, что вам приходит в голову? – обреченно вздыхает покойник.

– Извините.

– Кажется, это ваше, – говорит он и протягивает мне мою рукопись – всю грязную, помятую, страшно подумать, что ей, бедной, пришлось вытерпеть...

– Спасибо, – киваю я.

Несколько минут мы молча смотрим друг на друга. Я не выдерживаю первая, я просто не могу больше ждать, чтоб этому садисту пусто было...

– Ну так что?!

СС

Да что с ней такое? Нет чтобы радоваться, что я согласился...

– Успокойтесь, Грейнджер.

– Успокоиться?! Я уже месяц жду, садист несчастный! Вы не можете сразу сказать, да или нет?!

– Разумеется, да, Грейнджер, иначе зачем бы я вас сюда позвал?

– А-а... Я не поняла.

– Гриффиндор – это диагноз, – качаю я головой.

Грейнджер показывает мне язык.

– Перестаньте дурачиться... Да, я согласен на ваше предложение. Но с одним условием.

– А что за условие?

– Я хочу иметь полный контроль над посвященной мне главой.

– Ах, это... Ну разумеется!

– Нет, вы не поняли. Я требую полного и безоговорочного контроля, чтобы вы без моего разрешения и слова вставить не могли.

– Конечно, Северус, обещаю вам это, – кивает она.

– Ну, тогда пойдемте...

Я открываю дверь и оглядываюсь – Грейнджер так и стоит столбом на лужайке, слегка приоткрыв рот. Выглядит она довольно забавно.

– Ну, что вы там застыли, Грейнджер, ждете, когда снег пойдет? – тяжело вздыхаю я.

ГГ

Я послушно иду за ним, повторяя про себя три основных правила, которыми надлежит руководствоваться при взятии интервью. Во-первых, не высказывать собственного мнения. Во-вторых, не обсуждать ответы. И, наконец, сохранять дистанцию по отношению к теме интервью (и к интевьюируемому).

Начать лучше с какой-нибудь незначащей фразы, чтобы снять напряжение. Я вхожу и, не подумав, говорю:

– Это ваш дом? У вас тут очень... – (О боже! Что хорошего я могу сказать об этой дыре!) Я в отчаянии оглядываюсь.

– Очень... чисто.

Ничего себе комплимент! Мастер Северус поднимает бровь.

– Да, слухам не всегда можно верить! Вообще-то, я и моюсь и даже иногда прибираюсь у себя дома.

– Да я вовсе не это хотела сказать! Просто тут так все прибрано, видели бы вы мою квартиру!

– Вы меня приглашаете в гости, Грейнджер?

– Нет, просто она далеко не такая чистая, как ваша: у меня повсюду навалены книги и еще кошачья шерсть... Иногда я по нескольку дней не мою посуду, а пыль вообще не вытираю.

Остановись, Гермиона!

– А, так вы хотите, чтобы я навел у вас порядок?

– Да нет же... Нет! – в отчаянии трясу я головой.

СС

У Грейнджер такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок. Хватит уже ее дразнить.

– Не хотите ли чаю?

– Да, спасибо! Очень хочу! – Кажется, она счастлива, что можно сменить тему.

Я поворачиваюсь и с довольной улыбкой направляюсь на кухню.

ГГ

Ну и учудила же ты, Гермиона! Не прошло и двух минут, а ты уже успела его оскорбить, неведомо зачем пригласить к себе в гости, а себя представить законченной грязнулей.

Решив перейти непосредственно к интервью, я достаю из сумки диктофон, блокнот и карандаш. Сажусь и жду Мастера Северуса.

Вскоре он возвращается – с чаем. Если можно назвать это чаем – жидкость такая темная, что больше похожа на деготь.

Набравшись храбрости, я отхлебываю глоток и, чуть не поперхнувшись, выдавливаю из себя: – Спасибо, очень вкусно.

Мастер Северус поднимает бровь. – Сахару? Молока?

О да! Я с радостью высыпаю в чашку весь сахар из сахарницы, а поверх наливаю пол-литра молока. Может, хоть так это можно будет пить... И то вряд ли.

– Можно, я буду записывать наше интервью на диктофон? – спрашиваю я.

Он кивает.

– Тогда давайте начнем с часового интервью, а потом выберем удобное для вас время...

СС

Мерлин! Когда же это кончится?

– Договорились. Можете задавать ваши вопросы.

Она кивает и включает свою ужасную машину. Ну да, все, что вы скажете, может быть использовано против вас...

– Кем вы работаете?

– Зачем вы пишете эту книгу, Грейнджер?

– Я же сказала: чтобы люди знали. Мы просто обязаны рассказать им о войне...

– Как благородно!

– Вы что, мне не верите?

Как же просто ее завести.

– По-моему, причина, побудившая вас написать эту книгу, куда более эгоистична. Сказать, что это за причина?

– Ну скажите, – она готова испепелить меня взглядом.

– Чувство вины... Вам не всех удалось спасти на этой войне. Погибли люди. Вы в этом не виноваты, но ваша гриффиндорская совесть твердит вам, что вы сделали не все, что могли. Так что эта книжка – прекрасный способ притупить чувство вины и попытаться спасти человечество. Я угадал?

ГГ

А ведь он прав. Проницательности ему не занимать.

– Нет, не угадали.

– А по-моему, я прав.

– А даже если и правы?! Вы лучше скажите, почему вы сами согласились участвовать в написании этой книги!

Ну, что ты на это скажешь?!

– Да по той же самой причине. Только я, в отличие от вас, понимаю это и не прячусь за альтруистическими лозунгами.

Туше.

– Вы правы.

– Вы неправы...

– Что-о-о?!

– Дайте договорить, Грейнджер! Вы неправы, если считаете, что сделали недостаточно. Все знают, что вы сделали все, что могли. Никто не посмеет вас ни в чем упрекнуть.

Ну вот, только что мне хотелось его придушить, а теперь я готова обнять его и расцеловать.

– Да, я знаю.

– Тогда вы вынуждены будете признать, что вам незачем писать эту книгу, – усмехается он.

Ну вот, а я-то думала...

– Что-то я не пойму, вы же сами только что согласились участвовать в ее написании!

– Да, согласился, но не оставлю попыток уговорить вас бросить это бессмысленное занятие.

– Ну что ж, желаю вам успеха, – раздраженно цежу я.

– Успех тут ни при чем. Я очень надеюсь, что со временем вы повзрослеете, перерастете ваш наивный идеализм и станете если не нормальной, то по крайней мере вменяемой.

И не мечтай!

Вдох – выдох. Спокойно, Гермиона!

СС

Грейнджер вот-вот взорвется, она готова вцепиться мне в горло, – кажется, я добился, чего хотел.

Сам не знаю, почему мне так нравится ее злить. Просто приятно вывести ее из себя? Или это такой хитрый способ не отвечать на ее вопросы? А как она хороша, когда сердится, – волосы развеваются, глаза мечут молнии...

Да нет, конечно, это чтобы не отвечать на вопросы...

– Ну так что же, профессор, я жду ответа!

Ну вот, теперь я опять профессор...

– А вы мне не напомните, какой был вопрос? А то что-то я потерял нить разговора.

Тяжелый вздох.

– Кем вы работаете?

– Ах, да. А зачем вам это знать?

– Раз спрашиваю, значит, надо.

– А все-таки?

– В моей книге говорится о том, как война повлияла на судьбы ее участников. Поэтому я и хочу узнать о вашей жизни после войны.

– Значит, вы считаете, что война определила мой выбор профессии?

– Может быть.

Не может быть, а точно...

– Глупости! Если хотите знать, я думаю, что...

– Мне плевать, что вы думаете! Отвечайте на мой вопрос!

– Спокойно, Грейнджер, не волнуйтесь.

– Я абсолютно спокойна!

– Может быть, сделаем перерыв?

ГГ

Я послушно киваю. И в отчаянии гляжу на белый лист перед собой. Такими темпами мы никогда не кончим.

Он как будто нарочно выводит меня из себя...

Ну разумеется, от это делает нарочно! Наконец-то до меня дошло! СС значит вовсе не Северус Снейп, а Слизеринская Сволочь!

– Профессор, я немного прогуляюсь. Продолжим через четверть часа, хорошо?

– Хорошо, мисс Грейнджер.

Я беру диктофон и выхожу на улицу. Гуляю и слушаю наш разговор. Прослушав его пару раз, я уже не сержусь. Даже улыбаюсь.

Он, конечно, обвел меня вокруг пальца, но ничего. Я готовлю ответный удар. Не зря говорят, что лучшая защита – это нападение. Так что берегитесь, Мастер Северус!

ГГ

Через четверть часа я возвращаюсь, совершенно спокойная. Сажусь, включаю диктофон. И сразу перехожу в наступление.

– Ваш чай ужасен, Северус. Вы что, хотите меня отравить?

Он смотрит на меня в замешательстве.

– Если бы я хотел вас отравить, я сделал бы это незаметно. Я бы так ловко все провернул, что вы бы ничего и не заподозрили.

– Да, в ловкости вам не откажешь! Чего стоят ваши попытки вывести меня из себя, чтобы не отвечать на вопросы. Как маленький ребенок, честное слово!

– По-моему, вы напрасно обижаетесь, не стоит путать оскорбления с простой констатацией факта.

– Может, вы научите меня не обижаться, ваше самообладание поистине безгранично!

– Грейнджер, не перегибайте палку!

Ага!

– А что, я просто констатирую факт.

Занавес.

СС

Вот же хитрая чертовка – так обвести меня вокруг пальца!

– Туше, Грейнджер.

Она победно улыбается. Мерлин, как же она меня достала!

– Ну, раз вы такая умная, может, вы сами догадаетесь, кем я работаю?

Грейнджер молча пожимает плечами.

– Ну, сейчас понедельник, половина десятого утра, а вы не на работе. Значит, вы работаете на полставки или у вас свободный график.

– Возможно... Продолжайте.

– Может быть, вы работаете дома.

– Может быть...

– Наверное, у вас тут есть лаборатория! Ну да, вы варите зелья и рассылаете их заказчикам и аптекарям. Разумеется, анонимно, ни с кем не общаясь! Это было бы вполне в вашем духе.

Вполне в моем духе? Что она хочет этим сказать?

– И что же привело вас к такому выводу?

– Вы же абсолютно не переносите окружающих людей! Вы и себя-то с трудом переносите, если честно. А так вы могли бы работать независимо, никому не отчитываясь в своих действиях.

– Поздравляю, Грейнджер, в логике вам не откажешь.

Грейнджер торжествует.

– Но вынужден вас разочаровать, жизнь не всегда логична. Вы не угадали. Так что продолжайте.

– А вы мне не подскажете?

А почему бы и нет? Все равно ей не угадать.

– Скажем так, мне пришлось смириться с присутствием в моей жизни других людей.

– Извините, профессор, я не хотела...

– Даю вам ровно полчаса. – Я вынимаю часы.

– Может, вы продолжаете работать шпионом? Охотником за головами? Помогаете министерству поймать оставшихся на свободе Пожирателей Смерти? Это объяснило бы ваш свободный график...

А это довольно забавная игра!

– Вам не кажется, Грейнджер, что я достаточно рисковал своей жизнью?

– Да, конечно... Тогда, может быть, вы работаете в Святом Мунго? Варите зелья и лечите пациентов, подвергнувшихся темным проклятиям.

– Вы это серьезно? Мне с моим терпением только пациентов лечить!

– А что, из вас вышел бы прекрасный колдомедик! С пациентами вовсе не обязательно нежничать. А вы так спокойны, уверены в себе... И потом, больные спешили бы выздороветь, лишь бы избавиться от вашего общества!

– Вы пробуете убедить меня сменить профессию или все-таки хотите угадать, чем я на самом деле занимаюсь?

– Угадать, чем вы занимаетесь.

– Вы меня убедили. Но, к сожалению, не угадали.

Тяжелый вздох.

– Может, вы работаете в Министерстве, в отделе правопорядка, допрашиваете свидетелей?

– Нет.

– Ну, тогда в отделе Тайн. Исследуете всякие... тайны?

Лучше сразу ее остановить, пока она не записала меня в отдел Игр и Развлечений.

– Я не работаю в Министерстве, Грейнджер.

Она в замешательстве.

– А, знаю, вы держите аптекарскую лавку в Косом Переулке! Продаете ингредиенты и...

– Не угадали.

– Вы работаете в газете?

– Да, заведую колонкой гороскопов! Как вам такое в голову могло прийти!

– Ну, тогда, может быть, вы тайно торгуете запрещенными зельями и наркотиками?

– Ну вот, то я у вас честный труженик Министерства, то наркоторговец. Вы уж определитесь, пожалуйста.

ГГ

Чем же он занимается? Что там еще осталось: профессиональный игрок в квиддич? Лучше даже не буду озвучивать такую возможность, он меня на части разорвет. Может быть... Ну конечно!

– Вы вообще не работаете!

– Да? И как же я, по-вашему, оплачиваю счета и содержу свой замечательный дом?

А действительно, как?

– У вас имеются сбережения! Вам оставил наследство богатый дядюшка! Вы выиграли в лотерею! Вам дали премию за вашу выдающуюся роль в войне!

– У меня нет ни сбережений, ни богатых родственников, и я не собираюсь тратить то немногое, что у меня есть, на азартные игры. Что касается вашего последнего предположения, оно просто смехотворно. Никто и не думал давать мне Орден Мерлина или денежную компенсацию.

– Почему?

– Потому что моя роль в этой войне осталась неясной. Многие убеждены, что я сменил сторону в последний момент, чтобы избежать Азкабана.

– Но это же неправда!

– Попробуйте им это объяснить.

– Надо дать опровержение в газеты! Если обратиться к...

– Время идет, Грейнджер.

Не хочет об этом говорить – не надо. Но пусть не надеется, что я забуду!

– Тик-так, тик-так...

Кажется, Мастеру Северусу очень весело. Что ж, по крайней мере мне удалось его развлечь, и на том спасибо... Возьми себя в руки, Гермиона!

– Вы не подскажете?

– Все ваши предположения исходят из неверной предпосылки. Вы почему-то считаете, что я работаю в волшебном мире...

Не может быть! Он шутит!

– Зачем вам работать у магглов?

– А вы не догадываетесь?

– Ума не приложу.

– Что я вам только что сказал?

А что он сказал? Мы говорили о министерстве. Которое даже не наградило его Орденом Мерлина. О магическом сообществе, которое считает его преступником. Ему, должно быть, и шагу не удается ступить, чтобы его не оскорбили или еще того хуже. Наверное, он не выдержал и решил...

– Вы решили начать все сначала?

Мастер Северус кивает.

Я потерянно качаю головой. Как же мне угадать, маггловских профессий десятки тысяч. И даже справочника под рукой нет!

– Ну что, сдаетесь, Грейнджер?

– Нет, я думаю.

Я рассматриваю своего собеседника. Весь в черном, мертвенная бледность, даже сейчас, летом, терпеть не может солнце. Улыбается не чаще, чем раз в год. Холодный и бесчувственный, как ледяная сосулька. Вылитый...

– Могильщик.

Упомянутый могильщик хмурится, пробует испепелить меня взглядом, складывает руки на груди и выплевывает: «Нет».

Кажется, ему не понравилось. Мастер Северус рассердился! Может, не такой уж он и бесчувственный? Как интересно! Ну что ж, подразним его немного.

СС

– Ну, ваша одежда полностью соответствует образу. Разве что... Ну конечно! Вы священник. Вы одеваетесь в сутану и дали обет бедности. Потому и живете в этой дыре.

Да, фантазия у нее богатая.

– Вы ошибаетесь. У меня нет другого бога кроме Мерлина.

– Тогда почему вы здесь живете?

– У меня нет денег найти жилье получше.

– То есть вам плохо платят, сейчас запишу... Какую же профессию вы выбрали? А, наверное, вы стали поваром! Измельчаете ингредиенты и бросаете в котел. Почти то же самое, что зелья.

– Да как вы смеете! Это совершенно разные вещи, что у них может быть общего?!

– Ну, как скажете. А по-моему, очень похоже.

Вдох – выдох. Держи себя в руках.

– Как вы можете сравнивать древнее искусство приготовления зелий с готовкой какого-то супа?!

– Ну хорошо. Значит, вы модельер. Ну да, все понятно, вы предпочитаете черный цвет всем другим и хотите снова ввести в моду готический стиль. Вот эти сапоги, например, это же ваше изобретение!

Я потрясенно качаю головой. Может быть, чай был несвежий? Кажется, у нее начинается белая горячка... Или она повредилась в рассудке?

– Нет? Ну, значит, вы парикмахер! Наверное, вам давно хочется отомстить, с вашими-то волосами. А тут столько возможностей открывается – можно и плохо причесать клиентку, и постричь бобриком!

– Ну да, вы угадали. Хотите постригу вас?

– В самом деле?

Нет, ну она что, издевается, нельзя же быть такой...

Ну конечно, она издевается! А я-то, дурак...

– Вам очень весело, Грейнджер?

– По-правде говоря, очень! – смеется она. – Хотите еще угадаю?

Я обреченно вздыхаю.

– Когда-то вы были деканом Слизерина, змеиного факультета. Я думаю, теперь вы поступили в цирк заклинателем змей!

– Не смешно. И потом, я не владею парселтангом.

– Ну что, – улыбается она, – сами скажете мне вашу профессию или будете слушать мои догадки еще – она смотрит на часы – восемь минут?

Чертовка!

– А то у меня есть еще множество идей!

Ну что ж, из двух зол выбирают меньшее.

– Спасибо, с меня достаточно!

– Вы уверены?

– Да, я все скажу вам... Приготовьтесь...

Она вся обращается в слух.

– Я работаю... преподавателем химии в частном колледже.

Грейнджер смотрит на меня потрясенно, приоткрыв рот.

Я пытаюсь удержаться от смеха, потом не выдерживаю и хохочу.

ГГ

Нет, мне это снится: Северус Снейп, преподаватель химии, сидит передо мной и покатывается со смеху! Это еще удивительней, чем полное затмение луны. И как назло, у меня нет с собой фотоаппарата! Зато у меня есть диктофон! Мне уже не терпится прослушать кассету.

Я жду, пока мой собеседник придет в себя, и торопливо записываю у себя в блокноте: «Профессия – преподаватель химии». Невероятно! Сбоку от этой «профессии» я ставлю кучу вопросительных знаков и поднимаю голову – Мастер Северус с интересом меня разглядывает.

– Вам что-то неясно? Можете спрашивать.

– Но почему?

– Что почему?

– Вы же терпеть не можете преподавать!

– Да с чего вы взяли?

– Ну, судя по тому, как вы третировали своих студентов...

– Просто я строгий, требовательный и не слишком-то терпелив от природы. К тому же я постоянно находился под чудовищным стрессом.

Да, действительно...

– Кроме того, я всю жизнь преподавал, и не в моем возрасте менять привычки.

– Можно подумать, вы такой уж старый! Сколько вам лет?

– Сорок пять.

– Ну вот видите! Разве это возраст для волшебника?

– Для волшебника, может, и нет, а вот для маггла – да.

– В самом деле.

– Наконец-то что-то умное сказали. И остановимся на этом. Завтра увидимся в то же время и продолжим этот увлекательный разговор, – усмехается он.

Какая очаровательная усмешка! Так, лучше об этом не думать. Какое у нас завтра число?

– У вас до конца лета каникулы?

– Да, но вы угадали: я еще занимаюсь исследованиями и немного подрабатываю, изготовляя зелья на заказ.

– Анонимно?

– Разумеется!

– И какой же вы выбрали псевдоним?

– Вы что же, думаете, я так вам все и расскажу?

Конечно, расскажете, профессор!

ГГ

Вернувшись домой, я с удивлением вспоминаю о трех правилах, которые я нарушила одно за другим.

Во-первых, не высказывать собственного мнения. Да я только этим и занималась – а что остается делать, когда играешь в загадки!

Во-вторых, не обсуждать ответы. Да, обсудили мы достаточно...

И, наконец, держать дистанцию. И с этим тоже ничего не вышло. Я просто очарована моим собеседником. Что же мне теперь делать?

Я со вздохом беру кассету и прослушиваю интервью. Под конец я не могу удержаться от смеха. Ничего себе интервью! Скорее это похоже на ссору двух подростков, которые с пеной у рта доказывают друг другу, что правы.

И я не скупилась на насмешки, а он все терпел. Почему? Может, у него все-таки есть чувство юмора? Как интересно!

А какой у него чудесный смех! Глубокий, завораживающий, его хочется слушать снова и снова...

СС

После ухода Грейнджер я иду в лабораторию приготовить зелье остроты ума. Нарезаю корень имбиря, и вдруг мне на память приходит ее оскорбительное сравнение.

– Как же она сказала, «по-моему, никакой разницы, что зелья, что готовка»? – с улыбкой вспоминаю я.

Чертовка!

– Модельер? Парикмахер? – смеюсь я.

Суккуба!

И ради Мерлина, что же такое стрижка бобриком?

И чем она еще занимается, кроме того, что пишет эту дурацкую книжку? И с каких пор это меня интересует?

Я в недоумении качаю головой и твердо решаю забыть Гермиону Грейнджер – по крайней мере, до нашей следующей встречи.

На следующий день ровно в девять утра она появляется у моей двери. Не успеваю я опомниться, как она сует мне в руки металлическую коробку.

– Здравствуйте, Северус, я принесла печенье и чай, который не такой... ну, в общем, который можно пить. Давайте лучше я сама заварю. Где у вас тут кухня? А впрочем, я и так найду.

– Не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома, – говорю я ей вдогонку, стоя на крыльце и поворачивая так и этак коробку с печеньем.

Я смотрю на часы. Уже десять минут как она ушла на кухню. Да что она там делает? Может, решила навести порядок у меня в буфете? Лучше я пойду лично проконтролирую.

Не успеваю я подняться, как входит Грейнджер с подносом – на нем чайник, чашки, блюдца, сахар и молоко. Откуда она взяла эти чашки? И этот поднос?

– Давайте устроимся снаружи, на свежем воздухе, – предлагает она.

Да, только свежего воздуха мне и не хватало...

– Как хотите, – обреченно вздыхаю я.

Она изучающе разглядывает два стула у меня на крыльце.

– Вы не подержите?

Она сует мне поднос, достает палочку и трансфигурирует стулья в диван с подушками и столик.

– Я видела эту модель у Икеи. По-моему, очень удобно.

– А кто это – Икея?

Она смеется. Что, я опять что-то не то сказал?

– Не кто, а что. Икея – это всемирно известная шведская фирма, которая торгует мебелью.

– Кто бы мог подумать!

Мы усаживаемся на диван, и Грейнджер включает свой диктофон.

– Хотите чаю? – спрашивает она.

Я недоверчиво гляжу на чайник.

– Только после вас.

– Что?..

ГГ

Почему он так странно смотрит на чайник? И что значит «после вас»? Не думает же он, что...

Боже мой, ну да, именно это он и думает!

– Надо же, какое доверие! Ну вот, смотрите, я выпила и осталась в живых.

– Вы что, добавили туда веритасерум? – продолжает сомневаться Мастер Северус.

– Да нет же! Честное слово, у вас мания преследования!

– Возможно. Но она неоднократно спасала мне жизнь.

Да, конечно, но подумать, что я...

– Вы никому не доверяете.

– Никому.

– Ну, тогда вам будет приятно узнать, что в печенье я тоже ничего не добавляла. – Я засовываю себе в рот сразу несколько печеньиц.

– Не говорите с набитым ртом, мисс Грейнджер, ваши манеры оставляют желать лучшего, – усмехается Мастер Северус. И отхлебывает чай.

– Ну, как вам? Я жду приговора.

– Ужасно сладко... Но, я думаю, можно признать смягчающие обстоятельства.

Я смеюсь. Надо же, у Мастера Северуса, оказывается, есть чувство юмора.

Тот потрясенно смотрит на меня. Боже мой, неужели я только что сказала это вслух?

СС

Как-как она меня назвала? Мастер Северус? Меня разбирает смех. Эта девчонка не перестает меня удивлять. Хотя, судя по ее растерянному виду, у нее это вырвалось случайно.

– Благодарю за комплимент, мисс Грейнджер.

Она краснеет, как пион. Мерлин, до чего же это забавно! Попробуем еще!

– В наше время не часто встретишь молодых людей, которые с таким почтением относятся к старшим.

Грейнджер не смеет поднять глаза.

– Вы что, не сердитесь?

– Нет, Гермиона, не сержусь.

Она поднимает голову и, в свою очередь, потрясенно смотрит на меня.

Занавес.

– Как вы думаете, мы успеем начать это интервью хотя бы до захода солнца?

ГГ

Ах да, интервью... Я и забыла.

Я скептически просматриваю список вопросов. «Можно подумать, он мне ответит!» – хмыкаю я, прочитав первый вопрос. Перехожу ко второму и качаю головой. Та же участь постигает и остальные вопросы – все они очень личные, ему наверняка будет неприятно.

А с каких это пор меня волнует, что ему приятно, а что нет? По-видимому, начиная с сегодняшнего дня...

СС

Что это с ней? Чем она недовольна?

– Вам что, времени девать некуда? Вы не работаете?

Это я что, пытаюсь завести разговор?

– Ну, вообще-то я подрабатываю в зубоврачебной клинике моих родителей. Но она закрыта до конца августа.

– И что же вы там делаете?

Нет, я определенно веду светскую беседу...

– Занимаюсь отчетностью, а иногда еще ассистирую отцу во время операций.

– И вам не противно?

– Ко всему привыкаешь, – смеется Гермиона. – И потом, я не собираюсь заниматься этим всю жизнь.

– Не собираетесь?

Опомнись, Северус!

– Ну, я еще не знаю, чем займусь. Но мне хотелось бы быть полезной людям, понимате?

– Не слишком ли много вы на себя берете? У вас не получится изменить мир, Гермиона.

– Ну, попробовать-то я могу...

– Ну что ж, попробуйте... Почему бы не начать с этих вопросов?

Она смотрит на лист бумаги, хмурится и молчит. Да что с ней, в самом деле?

– Дайте-ка сюда.

Я беру у нее список вопросов и со вздохом приступаю.

– Так, что тут у нас? Вопрос первый: да, разумеется, война повлияла на мой выбор профессии, можно сказать, она его даже определила. Вопрос второй: был ли у меня выбор. Ну, наверное, я мог бы остаться в волшебном мире, где бы меня постоянно оскорбляли, а могли и убить. Вопрос третий: нет, я никогда не собирался стать преподавателем химии. Если бы в свое время кто-то сказал мне об этом, я бы прямиком отправил его в Святого Мунго. Вопрос четвертый: о чем я мечтал в молодости. Стать владыкой мира? А если серьезно, то я жаждал власти и славы. Вопрос пятый: да, я о многом жалею, всего и не перечислишь. Но главное, о том, что присоединился к Волдеморту, передал пророчество и убил Дамблдора. Вопрос шестой...

ГГ

– Вопрос тридцатый... Мерлин, тут что, еще и на другой стороне листа вопросы?

Я лишь потрясенно качаю головой. Хорошо, что диктофон все записывает, потому что я прослушала добрую половину ответов.

Северус тяжело вздыхает, прежде чем ответить на тридцать второй вопрос. А мне хочется одного: закричать, что я его обожаю, и броситься ему на шею.

Но неизвестно еще, как он к этому отнесется. Может, лучше ограничиться простым «спасибо»? Нет, этого мало! Ну, тогда поблагодарить его и пожать ему руку. Или поцеловать в щеку? в лоб? в губы?

А может, лучше сразу его изнасиловать? Успокойся, Гермиона. Ну, ответил он на несколько вопросов. Это еще не причина, чтобы признаваться ему в вечной любви!

Да, конечно, но он же никому не доверяет. Каких нечеловеческих усилий, наверное, ему это стоило! Может, лучше все-таки...

– Гермиона! Вы меня слышите?

Ой!

– Вижу, вы не в силах оторваться от моего увлекательного рассказа.

– Да, я как раз думала о том, что вы сказали...

Только бы он не спросил у меня, что он только что сказал! Только бы не заметил, что последние десять минут я вообще ничего не слышала!

– И что же вы думаете? – интересуется он.

– Очень интересно. Большое спасибо, Северус.

Я наклоняюсь к нему, чтобы поцеловать в щеку. Но тут он внезапно поворачивает голову...

– Ой! – едва успеваю подумать я, как наши губы встречаются.

ГГ

– Вот так раз, – думаю я, нащупывая его губы.

– Я объясню ему, – продолжаю свои размышления я, в то время как наши губы соединяются.

– Он поймет, я уверена. – Я приоткрываю рот.

– Поймет, что я не нарочно. – Мой язык проникает внутрь.

– Что я не хотела. – Наши языки встретились.

– Кажется, он не слишком рассердился. – Мы сливаемся в горячем поцелуе.

СС

Может, кто-нибудь объяснит мне, что, собственно, происходит?

Только что все было тихо-мирно. Я отвечал на вопросы Гермионы – хотя она меня, по-моему, совсем не слушала. И в благодарность за то, что я ответил на ее вопросы, она решила поцеловать меня в губы?! А я решил ответить на поцелуй, должно быть, из вежливости? И, Мерлин знает почему, я до сих пор ее целую и не могу остановиться! Черт знает что!

Вежливость тоже хороша в меру, не правда ли?

А может, воспользоваться случаем, пока она не пришла в себя? Не так уж часто молодая привлекательная женщина... Нечасто? Ты хочешь сказать, никогда!

Довольно, старый развратник! Ты должен ее оттолкнуть!

А может...

Нет!

Чертова совесть! Я открываю глаза, кладу руки на плечи Гермионе и отталкиваю ее.

Некоторое время мы молча смотрим друг на друга, потом я начинаю: – Почему ты...

Но она в ужасе вскакивает: – Ради бога, извините! Я хотела поцеловать вас в щеку, и больше ничего, честное слово! Я не хотела... Я и не думала... Просто вы повернули голову, и... Честное слово, я больше не буду! Я не хотела!

Да, только что мне было неловко, а теперь я готов сквозь землю провалиться.

– Северус, пожалуйста, скажите хоть слово...

– Обливиэйт...

Взгляд Гермионы останавливается.

– Я ответил на ваши вопросы. Вы получили, что хотели. Вам пора, – внушаю я ей.

– Мне пора, – говорит она и собирает вещи.

– До завтра.

– До завтра.

Она уходит, а я бросаюсь на диван и обхватываю голову руками. Мерлин, что же я наделал?!

Я не мог поступить иначе, правда ведь?

Но это было низко!

Я просто испугался. Инстинкт самосохранения...

А о ней ты не подумал?

Подумал, но она же сама жалела, что поцеловала меня, так что пусть лучше забудет об этом маленьком инциденте...

Маленьком инциденте, вот как?

Ну да, она же сама сказала, что это была ошибка.

И ты позволил себе решить за нее.

А что мне оставалось делать?

Ну, ты мог бы сказать ей, что...

Что не стоит извиняться? Что мне понравилось? Что это лучший поцелуй за всю мою никчемную жизнь? Что я только и мечтаю, чтобы она это сделала снова?

Как же ты жалок, Северус!

Я запираюсь у себя в лаборатории. Специально выбираю зелье посложнее, чтобы не осталось времени на раздумья. Но с самого утра меня не покидает ощущение, что я забыл что-то важное...

ГГ

С самого утра у меня в голове какой-то туман. Это очень неприятно. Может, принять горячую ванну? А заодно можно прослушать интервью.

Почему-то я плохо помню, как попрощалась с Северусом и вернулась домой. Наверное, думала о том, что он мне рассказал... Ну да, он ответил на мои вопросы, и я ушла...

Все-таки удивительно, что он ответил на все эти вопросы. Надеюсь, я его хотя бы поблагодарила. Но почему-то я и этого не помню...

– И что же вы думаете?

– Очень интересно. Большое спасибо, Северус.

Значит, я его все-таки поблагодарила...

...

Какие-то странные помехи в записи...

...

Наверное, разрядилась батарейка.

...

Надо будет ее зарядить...

Внезапно я слышу голос Северуса.

– Почему ты...

– Ради бога, извините! Я хотела поцеловать вас в щеку, и больше ничего, честное слово! Я не хотела... Я и не думала... Просто вы повернули голову, и... Честное слово, я больше не буду! Я не хотела! ... Северус, пожалуйста, скажите хоть слово...

– Обливиэйт...

Что-о-о?!

СС

Закончив зелье, я ложусь спать. Но мне не спится. Часа через два я встаю, как был в ночной рубашке, выхожу на крыльцо и укладываюсь на тот самый диван.

Кстати, очень удобный диван. Спасибо, Гермиона... и Икея.

Она трансфигурирует мои стулья в диван, приносит мне чай с печеньем и целует меня, а я? Я думаю, что она хочет меня отравить, и стираю ей память.

Да, но она здесь по одной только причине. Все, что ей нужно, это интервью для ее проклятой книжки.

Непонятно только, почему она перестает меня слушать как раз тогда, когда я начинаю отвечать на ее вопросы. Как она собирается писать свою книгу, если она не слушает... Хотя... Диктофон! Я совсем забыл про ее чертов диктофон!

Мерлин! Может, еще не поздно переехать на Аляску?

ГГ

Обливиэйт?! Сволочь! Да как он посмел?!

И почему, Мерлин, почему? Неужели поцелуй был такой ужасный, что он решил, что лучше мне его забыть? Слизеринский змей!

Так вот что это были за помехи!

Погоди-ка. Я прокручиваю кассету назад и засекаю время. Полминуты. Минута. Две. Три. Четыре! Пять!

– Почему ты...

Пауза.

Пять минут. Стала бы я целовать его целых пять минут, если бы мне не понравилось? Нет, конечно. Значит, мне понравилось. А ему? Ему, наверное, тоже, иначе он бы меня оттолкнул.

Я прокручиваю назад и снова проигрываю.

– Почему ты...

Что он хотел сказать? «Почему ты меня поцеловала?» «Почему ты остановилась?»

Подождите, он что, сказал мне «ты»?

– Почему ты...

– Ради бога, извините! Я хотела поцеловать вас в щеку, и больше ничего, честное слово!

Пауза.

Ну да, он сказал мне «ты», а я и не заметила.

Я сказала, что хотела поцеловать его в щеку. Наверное, он думал, что я хотела его поцеловать по-настоящему. Потом испугался и решил...

– Я не хотела... Я и не думала... Просто вы повернули голову, и... Честное слово, я больше не буду! Я не хотела!

Ну да, он подумал, что я жалею о поцелуе. А я сама испугалась.

– Северус, пожалуйста, скажите хоть слово...

– Обливиэйт...

Пауза.

Вот он и сказал. Правда, совсем не то слово, на которое я надеялась.

Дурак...

СС

8:52. Может, еще не поздно сходить за цветами?

Да ладно, можно подумать, так и найдутся цветы, которые означают: «Прости, что попытался стереть тебе память».

Но, может, найдутся такие, что означают просто: «Прости»?

Ну, хватит! На что ты будешь похож с букетом тюльпанов? И что она подумает, когда тебя увидит?

Я не могу удержаться от улыбки, представив себе потрясенную Гермиону.

И нечего улыбаться, как дурак!

Все равно, уже 8:54... И где я сейчас найду цветочный магазин?

Кажется, был тут один в окрестностях...

Ну все, довольно!

После долгой и утомительной беседы с продавцом, я возвращаюсь домой с букетом – если это можно так назвать...

– Ну почему единственный цветок, который означает: «Прости», это и не цветок вовсе? – размышляю я, с сомнением разглядывая масличные ветви.

Дурак продавец посоветовал добавить к веткам еще цветы, для красоты. Отклонив сотни вариантов, которые на разный лад повторяли: «Я безумно люблю тебя, но недостоин и жалок», я, наконец, выбрал мальвы, знак симпатии.

– Вот до чего я дошел, – думаю я, уставившись на букет, хотя, по правде говоря, букетом это можно назвать с большой натяжкой.

Со всем этим я еще и опоздал на четверть часа!

Я аппарирую к себе на лужайку – Гермиона уже расположилась на диване у меня на крыльце. Я подхожу к ней и молча сую ей в руки букет.

Вежливо взглянув на ветки, она смотрит на меня вопросительно.

– Спасибо... А что это такое?

Слепая она, что ли?

– К твоему сведению, это масличные ветви и мальвы.

– И это... мне? – нерешительно спрашивает она.

Кому же еще, идиотка?!

Я молча киваю.

– И что мне с этим делать?

– Ну, не знаю, поставить в вазу, например, что обычно делают с букетом?

При слове «букет» в ее глазах мелькает понимание.

– А, так это цветы... Ты даришь мне цветы?

Ну, наконец-то дошло.

– Спасибо, это очень... оригинальный подарок.

Надо же, оригинальный! Это чтобы не сказать «отвратительный»?

– Ты ведь не знаешь, что эти цветы означают?

– Нет, не знаю.

– К твоему сведению, – стыдно этого не знать! – масличная ветвь означает просьбу о прощении, а мальвы – симпатию.

Пауза.

– Гермиона?

– Так, если я правильно тебя поняла, ты даришь мне эти ветки, а я должна догадаться, что ты просишь прощения и испытываешь ко мне симпатию?

Ну, да, примерно так...

Я киваю.

– А не проще было бы просто попросить прощения? – смеется она.

Как она может смеяться, после всего, что я сделал?

– Ты что, не сердишься?

– Еще как сержусь! Как ты мог?! Только попробуй еще раз так со мной поступить, и я не знаю, что сделаю! Нет, знаю: нашлю на тебя проклятие, от которого ты с ног до головы покроешься фурункулами! С ног до головы, понятно? А теперь изволь отдать мне воспоминание, которое ты подло у меня похитил!

– Но как? Ты же сама знаешь, что это заклятие необратимо.

– Ну, помести его в думосбор, а я посмотрю...

– Ну, конечно, думосбор. Может быть, он у тебя с собой?

– Нет, но...

– Гермиона, думосбор – ценный и редкий артефакт. Единственный известный мне экземпляр находится в Хогвартсе, а туда я по понятным причинам не желаю возвращаться.

– Ну хорошо, тогда давай я применю к тебе легилименцию. Если ты не станешь сопротивляться, мне не составит труда увидеть это воспоминание.

Она в своем уме?!

– Выбирай, Северус: легилименция или Хогвартс?

Ну и выбор! Но из двух зол выбирают меньшее.

– Хогвартс.

– Хорошо, я свяжусь с Макгонагалл и сообщу тебе. А пока вот, держи... – Она сует мне в руки какие-то листки.

– А что это?

– Это вопросы для моей книги. Ответы пришлешь совой. По-моему, нам лучше пока не встречаться.

Значит, не хочет меня видеть. И цветы не помогли. Ну что ж, перейдем к более решительным мерам!

– Прости, Гермиона, – вздыхаю я.

– Спасибо за цветы, Северус! – говорит она и исчезает.

ГГ

Я аппарирую к себе домой и ставлю так называемый букет в вазу. Кто бы мог подумать, что Северус Снейп однажды признается мне в своих чувствах, подарив веник... Это самый нелепый подарок в моей жизни!

И самый очаровательный! Мне даже хочется его простить. Потому я и аппарировала так поспешно, когда он извинился, – я готова была броситься ему на шею.

Но мне важно, чтобы он понял, что со мной так поступать нельзя. Ты уж извини, Северус, придется тебе подождать...

СС

Да, глупее не придумаешь. Я не просто упал к ее ногам, я еще и цветы подарил, а что толку...

Ну, применил я к ней Обливиэйт. В конце концов, это для ее же блага...

В самом деле? А может, ты просто испугался?

Ну, и это тоже... Мерлин, да она же теперь никогда меня не простит!

Ну и что? Ты же сам хотел от нее избавиться, разве нет?

Да, хотел, конечно. Может, послать ей записку вместе с ответами?

До чего ты докатился, Северус! Ты просто жалок.

Дорогая Гермиона!

Хорошо, а дальше что?

Настоящим письмом посылаю тебе ответы на твое предложение.

Ну и Дон Жуан! Какая девушка устоит перед таким слогом?

См. приложение.

Да еще и в рифму!

С уважением,

Смотри-ка, опять в рифму! Может, лучше сказать «с глубоким уважением»?

Северус

Ну, теперь осталось только перечитать...

Ну что за пустое письмо! Может, добавить постскриптум?

И я нацарапываю в уголке: P.S. Я по тебе соскучился.

Ну вот, я сделал все, что мог.

ГГ

Опять этот необщительный филин! Ну, какой хозяин, такой и филин...

Посмотрим, что он мне тут написал. Настоящим письмом, и т.д. и т.п., см. приложение...

См. приложение? Просто официальный циркуляр какой-то, а не письмо! А это что за клякса в углу? Написано так мелко, что я не разберу.

Акцио лупа! Ну-ка, что тут у нас?

!

Ох, Северус... Ты хотел написать любовное письмо, да?

Я смеюсь.

Это просто очаровательно!

СС

Прилетает сова Гермионы, садится мне на плечо и клюет в затылок. Я срочно ищу совиное печенье, а то она мне дырку в голове проделает.

Ну, слава Мерлину! Никогда не встречал такой общительной совы.

Открываю конверт и читаю:

Дорогой Северус!

Спасибо за ответы на мои вопросы, они вполне... приемлемы.

Я тяжело вздыхаю.

Увидимся завтра в Хогвартсе, в 9:00.

Целую,

Гермиона

«Целую»?

А это что? Я тщетно вглядываюсь в микроскопические буковки.

Энгоржио!

P.S. Очаровательный постскриптум! Я тоже по тебе соскучилась и очень рада, что мы завтра увидимся.

Я потом целый день хожу и улыбаюсь, как дурак.

Ровно в девять утра я аппарирую к Хогвартсу. Мерлин, как же мне не хочется туда возвращаться! Тем не менее, я решительным шагом направляюсь к замку. Гермиона встречает меня широкой улыбкой.

Я едва успеваю поднять бровь, как она бросается мне на шею.

– Здравствуй, Северус! – Она крепко прижимается ко мне.

– Здравствуй...

Честно говоря, я не ожидал такого приема.

– Неужели ты меня простила?

– Может быть.

– Так и знал, что ты не устоишь перед моими изощренными попытками заслужить твое прощение.

– Ну конечно, веник и официальный циркуляр очень помогли, – смеется она.

– Официальный циркуляр?

– Ну да, «с уважением» – это просто бесподобно, Северус!

– Я сомневался, думал, может, лучше сказать «с глубоким уважением».

Она фыркает мне прямо в грудь.

– Ты что, смеешься надо мной?

– Ну что вы, разве я посмею, Мастер Северус?

– Не надо меня так называть.

– Гм... гм... – раздается деликатное покашливание у нас за спиной.

Я оборачиваюсь: передо мной Минерва Макгонагалл – вид у нее потрясенный, но довольный.

Черт, она все слышала! Выпустив Гермиону, я приветствую бывшую коллегу.

– Добрый день, Минерва.

– Добрый день, Северус... Гермиона.

– Здравствуйте, профессор.

– Ну, зачем же так официально? Северуса вы зовете по имени, а я чем хуже? Зовите меня просто Минерва. Почетный титул можно опустить.

Так и знал, она все слышала!

– Это мы шутим, Минерва, – улыбается Гермиона.

– Надо же, как интересно. Никогда не замечала у Северуса чувства юмора. Зачем было это скрывать столько времени?

– Он вообще полон сюрпризов.

Нет, ну вы перестанете наконец издеваться?!

– Может, перейдем уже к делу? – цежу я сквозь зубы.

– Конечно, конечно, чем я могу вам помочь?

– Нам нужен думосбор, который стоит у вас в кабинете, – объясняет Гермиона.

– Думосбор?

– Если вам не трудно...

– Да пожалуйста, но зачем он вам?

– Ну, у нас тут с Северусом возникли разногласия, связанные с одним воспоминанием. И мы хотели бы его просмотреть.

Да уж, разногласия...

– Пойдемте. – Минерва гостеприимно открывает дверь. – Занятия начнутся только через три недели, но многие преподаватели уже в замке. Когда разберетесь с вашей проблемой, приходите на обед.

«С удовольствием!», «Нет, спасибо!» – одновременно вырывается у нас. Мы смотрим друг на друга в замешательстве.

– Ну, вы уж как-нибудь договоритесь между собой, – улыбается нам Минерва.

– Извините, – отвечаю я, – но мне надо лично поговорить с мисс Грейнджер. Мы сейчас вернемся.

Я хватаю Гермиону за руку и увлекаю ее в ближайшую классную комнату.

Плотно прикрыв за собой дверь, я выплевываю: – Я согласился прийти сюда, хотя, видит Мерлин, это последнее место, где я хотел бы оказаться. Я обещал показать тебе это воспоминание и я его тебе покажу. Но я не останусь здесь ни на минуту, слышишь, ни на одну лишнюю минуту, это абсолютно исключено.

– Что же, ты предлагаешь посмотреть воспоминание и потихоньку уйти, никому не сказавшись?

– По-моему, это самое разумное, что мы можем сделать.

– Очень будет неудобно и невежливо.

– Ну и что?

– А то, что тебе, может, и все равно, что о тебе подумают, а я не хочу прослыть неблагодарной.

– И что же нам делать?

– Придется положиться на случай.

– Что, бросим монетку?

– Нет, ты меня еще обманешь.

– Надо же, какое доверие!

– А кто не хотел пить чай и боялся, что его отравят?

– Так что ты предлагаешь?

– Камень, ножницы, бумага.

Я молча пожимаю плечами.

– Северус!

– Ну что за ребячество!

– Помолчи и спрячь руки за спину.

Я повинуюсь.

– Камень, ножницы, бумага, раз, два, три!

Я протягиваю сжатый кулак – камень, а Гермиона ладошку – бумага.

– Бумага заворачивает камень, ты проиграл, – улыбается она и накрывает мой кулак ладошкой.

– Ну а теперь пойдем посмотрим воспоминание.

ГГ

Я тяну его за собой, а он даже не сопротивляется. И молчит. Неужели я так его удивила?

Минерва ждет нас у входа в кабинет.

– Ну, я вижу, вы договорились. – Она с улыбкой кивает на наши сцепленные руки.

– Да, мы с удовольствием придем на обед, – улыбаюсь я.

– Очень рада. Вот думосбор. Только для начала вам лучше найти более... уединенное место.

И в самом деле, нас разглядывает десятка два портретов: кто удивленно, кто равнодушно, а кто и с неприкрытой враждебностью.

– Северус, Гермиона, какая приятная неожиданность! – радуется портрет Дамблдора.

Я с беспокойством оглядываюсь на Северуса. Он такой бледный, словно вот-вот упадет в обморок.

Идиотка! Ну зачем я его сюда притащила?

Я еще крепче сжимаю его руку.

– Здравствуйте, профессор Дамблдор.

– Да, пожалуй, мы действительно поищем место поукромнее, – говорю я Минерве.

Я беру думосбор и выхожу, бросив напоследок: – Мы вернем его вам сразу же, как кончим.

– Конечно, конечно, можете не торопиться.

Отойдя на приличное расстояние, я останавливаюсь.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спрашиваю я Северуса.

Тот кивает.

– Прости.

– За что?

– За то, что привела тебя сюда, я не подумала...

Молчание.

Ну, скажи хоть слово...

– А я подумал о тебе, прежде чем стирать тебе память?

– Нет, но...

– Что посеешь, то и пожнешь, Гермиона... Давай пойдем в выручай-комнату.

– Что?

– По-моему, лучше места нам не найти.

Мы останавливаемся перед изображением Варнавы Вздрюченного.

– Ты первая, – говорит Северус.

Я киваю.

– Я хочу посмотреть воспоминание вместе с Северусом. Нам нужно место, где нас никто не потревожит.

Появляется дверь.

– Добро пожаловать, – говорит он.

Я вхожу и застываю на пороге. Комната совсем пустая, только посредине возвышается огромная кровать под балдахином. Видимо, вмешалось мое чертово подсознание.

– Опять Икея? – вопросительно поднимает бровь Северус.

Да нет, скорее сборник волшебных сказок.

– Не знал, что ты так устала.

Что он несет? Я силюсь разглядеть в его глазах насмешку, но его лицо абсолютно серьезно. Неужели он в самом деле думает, что кровать мне понадобилась для отдыха? Может, надо было веточек добавить, тогда бы он понял?

Я не выдерживаю и истерически смеюсь. Северус смотрит на меня в ужасе. Я продолжаю хохотать.

– Ты смеешься надо мной?

– Нет, что ты... Просто я... устала! – удается мне выдавить между двумя взрывами хохота.

Северус пожимает плечами, снимает ботинки, берет думосбор и садится на кровать.

– Когда отсмеешься, приходи, – говорит он.

Падает балдахин, и мне уже не хочется смеяться. Во мне борются страх и нетерпение.

Я разуваюсь, подхожу и поднимаю полог. Северус сидит по-турецки, перед ним думосбор. На кровати пурпурные атласные простыни. Кажется, весь мир исчез, остались только он и я. Лицо Северуса, скрытое в полумраке, спокойно. Прекрасное видение...

– Готова?

– Да, а ты?

Он молча кивает.

СС

Мы сидим у меня на крыльце, рядом наши альтер эго. «Другая Гермиона» с отсутствующим видом уставилась в пустоту, мой двойник смотрит на нее в недоумении.

– Гермиона! Вы меня слышите? ... Вижу, вы не в силах оторваться от моего увлекательного рассказа.

– Да, я как раз думала о том, что вы сказали...

– Ты меня не слушала.

– Нет, – улыбается она.

– И что же вы думаете?

– Очень интересно. Большое спасибо, Северус.

«Другая Гермиона» наклоняется ко мне и действительно хочет поцеловать в щеку, ошибки быть не может. Но внезапно мой двойник дергает головой. Наши губы встречаются.

– Ты нарочно? – спрашивает она.

А и правда похоже.

– Нет.

«Другая Гермиона», почти не колеблясь, целует моего двойника прямо в губы. Изумление у него на лице сменяется удовольствием.

Гермиона, как завороженная, следит за разворачивающейся перед ней сценой. Надо сказать, поцелуй вышел довольно страстный. Я в смущении отворачиваюсь.

Уже немного осталось.

– Почему ты... – спрашивает мой двойник.

– Почему ты что? – останавливается Гермиона.

– Я хотел спросить, почему ты меня поцеловала. Не то чтобы мне не понравилось, просто...

Она смотрит на меня удивленно.

– Честное слово, я больше не буду! Я не хотела! ... Северус, пожалуйста, скажите хоть слово...

– Прости, я совсем потеряла голову, – шепчет она.

– Обливиэйт...

– Как видишь, не ты одна... – улыбаюсь я.

Забрав воспоминание обратно, я наконец решаюсь взглянуть на Гермиону. Она прямо-таки сверлит меня взглядом, мне даже становится неловко.

– Послушай, Северус, ты правда думаешь, что кровать мне нужна потому, что я устала?

Ну, другая возможность кажется мне настолько невероятной, что...

– Неужели ты не догадываешься, что я хочу тебя?

Я закрываю глаза. Вдох – выдох.

– Но, может, ты меня не хочешь? И таким образом пытаешься мне намекнуть, что...

– Нет, что ты, Гермиона. Совсем даже наоборот...

– Ну, что ты хочешь сказать? – шепчет она мне на ухо.

– Я... Я не могу поверить... Что ты во мне нашла? Я старый, некрасивый, угрюмый, бессо...

Гермиона останавливает меня, приложив палец к губам.

– Т-с-с... Не надо перечислять все твои недостатки. – Она покрывает мою шею поцелуями. – Извини, Северус... что не согласна с тобой... но, по-моему, ты... прекрасен.

– Прекрасен? – машинально повторяю я, накручивая на палец ее локон.

– Да, и твои недостатки делают тебя еще прекраснее и неотразимее.

– Сумасшедшая... – безнадежно шепчу я, прежде чем впиться ей в губы поцелуем.

СС

Я сжимаю мою суккубу в объятиях. И не хочу отпускать. С ужасом представляю себе, что она исчезнет, а я опять проснусь один и пойму, что все это был только сон.

Нет, не отпущу. Никогда. Я прижимаю ее к себе еще крепче.

– Северус, мне дышать нечем!

– Ничего, привыкнешь.

– А я знаю, как сделать, чтобы ты меня отпустил!

– Ну-ка, ну-ка!

И чертовка начинает меня щекотать! Я хватаю ее за руки.

– Отпусти!

– Не отпущу.

– Я больше не буду! – лукаво улыбается она.

– Не в этом дело.

– А в чем?

– Ты ведь уйдешь теперь? – спрашиваю я, не в силах посмотреть ей в глаза.

– И не думала!

Я отпускаю ее.

– Я никуда не уйду, – повторяет Гермиона и бросается мне на шею.

Я закрываю глаза. Вдох – выдох.

ГГ

Мы лежим, крепко обнявшись, на атласных простынях. Хорошо бы остаться тут навсегда, но...

– Мерлин! Который час?

– Не знаю и знать не хочу.

Я нашариваю часы. 11:38!

– Слышишь, Северус...

– Да?

– У нас ровно двадцать две минуты, чтобы привести себя в порядок к обеду.

– Гермиона ищет все необходимое, чтобы привести себя в порядок.

Что он несет? Он в своем уме?

– Ты с кем, собственно, разговариваешь?

– Если ты еще не забыла, мы находимся в выручай-комнате.

Ах, да... Тут же появляется просторная ванная комната и смена одежды.

– Может, останемся здесь навсегда, а, Северус?

– Ну конечно, Минерва будет просто в восторге.

– Да, умеешь ты обнадежить.

Даже спиной я чувствую на себе его пристальный взгляд.

СС

Мы выходим из выручай-комнаты и направляемся к Большому Залу.

– Готов?

Я киваю.

– Если хочешь, я извинюсь перед Минервой, скажу, что плохо себя чувствую...

– Не надо, идем.

Гермиона берет меня за руку, и мы входим. Разговоры моментально смолкают, и все смотрят на нас. Гермиона до боли сжимает мне руку.

Тут на помощь приходит Минерва. «А, Гермиона, Северус. Присоединяйтесь к нам», – с улыбкой говорит она.

– Спасибо, – говорит Гермиона и садится на первый попавшийся стул.

Минерва смотрит на нее удивленно. Я усаживаюсь рядом.

Внезапно ко мне наклоняется мой сосед слева и спрашивает: – Что это у вас с волосами?

Знакомый голос!

– Поттер.

ГГ

Боже мой, как я могла забыть!

Теперь понятно, почему Минерва так странно на меня посмотрела! Она ожидала, что я сяду рядом с Гарри. А я уселась на первый попавшийся стул. Что же теперь будет?

Я отвечаю на вопрос Гарри, не дав Северусу даже рта раскрыть: – Это мы поспорили. Северус проиграл, и я вымыла ему голову.

На самом деле я настояла на этом, объяснив ему, что он все делает неправильно. По правде говоря, не очень-то он и сопротивлялся. Ну, назвал пару раз чертовкой, и все.

– А что, вам идет, – выдает Гарри.

По-моему, Северус сейчас упадет в обморок. Я тихонько под столом поглаживаю его по колену, закрываю глаза и жду. Боже, только бы он его не зарезал!

– Благодарю, – говорит Северус.

Я распахиваю глаза.

– А что вы, собственно, здесь делаете, Поттер?

– Преподаю Защиту. Вот уже третий год, тьфу-тьфу чтоб не сглазить.

Ну да, я же знала, но у меня совершенно вылетело из головы. Северус убьет меня!

– Ах да, Гермиона, кажется, упоминает об этом в своей книге...

– А вы читали ее книгу?

– Читал.

– И как вам?

– Ну что ж, Поттер, ваше интервью показалось мне весьма... демистифицирующим.

– А что это такое, Гермиона? – интересуется Гарри.

– Ну, демистифицировать – это значит показать кому-то, что тот ошибался, заблуждался на чей-то счет... Ты ведь это хотел сказать, да, Северус?

– Совершенно верно.

Когда я слышу это, мне хочется броситься ему на шею и целовать до потери дыхания. Но нельзя. Я широко улыбаюсь и глажу его по колену.

СС

Стоит мне это сказать, как моя суккуба награждает меня таким влюбленным взглядом, что мне даже становится смешно.

Поттер приходит в себя.

– Ну, я, собственно, этого и хотел, – бормочет он.

На столе появляется еда. «Да здравствует курица!» – думаю я, вооружившись вилкой.

– И вы согласились участвовать... в ее книге? – спрашивает Поттер с набитым ртом.

– Поттер, вам никогда не говорили, что у вас отвратительные манеры?

– Да, Гермиона говорила, и не раз.

– Чья бы корова мычала, суккуба!

Ай! Гермиона больно щиплет меня под столом.

– Чего это он? – озадаченно спрашивает Поттер.

– Он просто шутит...

– Ага... Ну и как, вы согласились?

– Пришлось, – вздыхаю я.

– Да, Гермиона может быть очень убедительной.

– Скажем так: ей удалось меня соблазнить.

Гермиона вся так и светится улыбкой. Поттер смотрит на нас с подозрением. Затем наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Я не пойму, вы что, вместе?

Да, такта гриффиндорцам не занимать. Я перехожу в наступление.

– Да, Поттер, мы вместе, – шепчу я в ответ. – И только что из выручай-комнаты, где мы предавались страсти.

– Ради Мерлина, избавьте меня от подробностей! – картинно ужасается Поттер, едва не подавившись тыквенным соком.

– Не надо было спрашивать, я лишь ответил на ваш вопрос.

– Ну да, ну да... Не задавай вопрос, если не готов услышать ответ?

– Просто поразительно, Поттер! Наконец-то вы хоть что-то усвоили!

Поттер поворачивается к Гермионе и говорит, кивая на меня: – Да, повезло тебе. Смотри не упусти его.

У моей суккубы такой потрясенный вид, что я не могу не рассмеяться.

Поттер смотрит на меня в страхе.

– Да что с ним такое? Ты его что, наркотиками накачала?

– Да нет, по-моему, он просто доволен.

– Прямо страх берет, – качает головой Поттер.

Гермиона смеется.

ГГ

Дальше все повторяется как по нотам: наивные вопросы Гарри и саркастичные ответы Северуса. Обоим явно весело. Просто удивительно, как эти двое спелись!

Надо будет воспользоваться случаем и уговорить Гарри замолвить слово за Северуса в министерстве, чтобы ему дали Орден Мерлина. Ему это будет несложно. Хочет он или нет, но магическое общество у него просто из рук ест. Вот кончится обед, и я с ним поговорю.

Разумеется, я и не надеюсь, что Северус оценит наши усилия. Просто я не могу не думать о том, что он мне рассказал: как ему пришлось покинуть мир магии. Это несправедливо. Я хочу, чтобы у него был выбор.

У меня в голове роится множество вопросов. Когда его оправдают, захочет ли он вернуться в волшебный мир или останется безвестным учителем химии в мире магглов? Он действительно так привязан к своей развлюхе или просто прячется там ото всех? Согласится ли он когда-нибудь жить вместе? Готов ли он терпеть мое присутствие в своем личном пространстве? Чем я решу заняться, когда закончу книгу?

Придется обсудить все эти вопросы с моим соседом слева. Я бросаю на него быстрый взгляд, он поднимает бровь и сжимает мою руку у себя на колене.

И я понимаю, что рассуждать поздно: я хочу быть с ним во что бы то ни стало. Я безнадежно влюбилась в Северуса Снейпа.

– Ты уверена, Гермиона? – осторожно спрашивает Гарри.

– Уверена. Ты же сам знаешь, что он это заслужил.

– Думаешь, он это оценит?

– Да он будет просто в бешенстве! – улыбаюсь я.

– То-то и оно. Даже сам не знаю, кто из вас двоих страшнее...

– Ну пожалуйста...

– Хорошо, я попробую уговорить министерство. Но если твой благоверный захочет меня убить, я ему сразу скажу, что это ты меня заставила.

– Говорит отважный мальчик, который выжил два раза.

– Отважный, но не безрассудный. Может, я и выжил два раза, но не собираюсь снова рисковать.

– Успокойся, я все беру на себя.

– Ну, тогда ладно...

– Спасибо, Гарри! – обнимаю я его.

– Да на здоровье. Хотя по-моему, ты все-таки ненормальная, ты уж меня извини.

СС

Я тайком наблюдаю за моей суккубой. Она что-то увлеченно обсуждает с Поттером.

И что мне теперь делать: вернуться домой или подождать ее? Мерлин, до чего я жалок!

Хорошо, жду еще ровно пять минут.

– Северус? – окликает меня Минерва.

– Да?

– Я рада, что вы остались пообедать с нами. Знайте, что вы всегда желанный гость в Хогвартсе, с Гермионой или без. Заходите. Мы посидим, выпьем чая, поговорим о гриффиндорцах...

Я потрясенно киваю.

– Ну, всего хорошего, Северус, – треплет она меня по плечу.

Я опять киваю, как китайский болванчик. Куда катится мир? Может, я случайно попал в другую реальность? Реальность, где я веду светские беседы с Поттером, а Минерва дает мне советы личного характера?

А может, у меня галлюцинации? Ну конечно, это все моя суккуба. Кстати, где она?

А, вот она, душит Поттера в своих объятиях. Я с грозным видом направляюсь к ним.

ГГ

– Ой, кажется, он рассердился! – Гарри отталкивает меня так резко, что я чуть не падаю.

Но меня подхватывают две сильные руки. Не надо гадать, кто это.

– Северус!

– Суккуба!

– Ну, пока, не смею вам мешать, – на бегу бросает Гарри.

– По-моему, он тебя боится.

– Как ты смеешь обнимать другого мужчину прямо у меня на глазах?!

– Это не мужчина, а Гарри!

– Если память мне не изменяет, Поттер относится к представителям мужского пола.

– Ты что, ревнуешь? – смеюсь я. – Не стоит, Северус. Гарри мне как младший брат. А обняла я его потому, что он согласился помочь мне в одном важном для меня деле.

– А что за дело?

– Не скажу, это сюрприз.

– Знаю я твои сюрпризы, – обреченно вздыхает он.

– Ты что, мне не веришь?

– Именно что верю, суккуба, верю в твои способности притягивать совершенно фантастические, невероятные ситуации.

СС

Я недоверчиво разглядываю полученную утром посылку. Пришедшую из министерства, если верить адресу. Я проверяю ее на все мыслимые и немыслимые проклятия. Полчаса спустя я вынужден смириться с неизбежным: посылка и впрямь из министерства.

Я открываю ее – и чуть не умираю от разрыва сердца. Не верю глазам своим – передо мной Орден Мерлина первой степени!

Почему сейчас, спустя столько лет... Разве что... Ну конечно!

Я разворачиваю и читаю сопровождающее письмо.

Уважаемый мистер Снейп!

Мы решили пересмотреть Ваше дело, в связи со свидетельством мистера Гарри Поттера. Мы пришли к заключению, что за Вашу выдающуюся роль в войне с Волдемортом Вы заслуживаете Орден Мерлина, высшую награду, которой наше правительство награждает волшебников, удостоившихся...

Я хватаю медаль и письмо и аппарирую в Хогвартс. Сказать пару слов мистеру Гарри Поттеру.

Я нахожу его в Большом Зале. Он завтракает вместе с другими преподавателями. Стоит ему меня увидеть, как он выпучивает глаза и чуть не давится тыквенным соком.

– Поттер. Надо поговорить. Выйдем. Немедленно.

– Это что, Орден Мерлина? – потрясенно спрашивает Минерва.

– Долго мне еще ждать, Поттер?

Поттер вздыхает, поднимается и говорит: «Если я не вернусь, знайте, что я вас всех любил... А вот насчет вас я не уверен», – указывает он на меня пальцем.

– Прекратите паясничать! – Я хватаю его за ухо.

– Ай! Больно! Пустите, я сам пойду.

– Так-то лучше.

Мы выходим, и я протягиваю ему письмо.

– Объясните мне, что это значит?!

– Я же просил их не упоминать моего имени, – вздыхает Поттер.

Вдох – выдох. Помни, Северус, что убийство – уголовно наказуемое деяние.

– Я требую объяснений.

– Ну... Это все Гермиона!

А то я не знал.

– Что вы можете сказать в свое оправдание?

– Я не хотел... Я предупреждал ее, что вам не понравится... Ну как?

– Не впечатляет.

– Послушайте, Снейп, – вздыхает Поттер. – Вы как никто другой заслужили эту награду. Я обязан вам жизнью. Я давно должен был бы это сделать. И не понимаю, почему вам так не нравится, что Гермиона заботится о вас и о вашей репутации.

Я молчу.

– Ну так что, вы меня теперь убьете?

Я качаю головой.

– Не убьете? Вот спасибо!

– Но я очень недоволен, что вы провернули все это у меня за спиной. Какого черта?! Вы даже не спросили моего согласия!

– Как вы это себе представляете? Вот я прихожу к вам, ударяю по плечу и говорю: «Привет, старина Северус, вы не против, если я попрошу для вас в министерстве Орден Мерлина?»

«Ну что он несет?» – устало думаю я.

– А вы бы, конечно, ответили: «Ну разумеется, Гарри, как ты хорошо придумал, большое тебе спасибо»?

– Ну, может быть, и не совсем так, – говорю я с улыбкой.

– Не совсем так! Да я бы только заикнулся об этом, вы бы мне руки поотрывали!

– Лучше бы я вырвал вам язык.

– Да нет, вот он, – дразнится Поттер.

– Вы ведете себя, как ребенок!

– Вы тоже!

– Что-о-о?!

– А вот то! Неужели вы хоть раз в жизни не можете просто принять помощь другого человека?

Принять помощь другого человека?

– Я не жду от вас благодарности, – продолжает Поттер. – Но не надо сердиться на Гермиону за то, что она решила предоставить вам право выбора.

– А где она, кстати?

– Кто?

– Как кто? Суккуба.

– Какая суккуба? Ах, Гермиона! А вы что, не знаете?

– У меня дома ее нет.

– Ну так, может, она у себя?

– Дело в том, что я не знаю ее адреса, – цежу я сквозь зубы.

– Серьезно?

– Она меня не приглашала... И нечего смеяться!

ГГ

Я сижу, уставившись в пустоту. На столе передо мной лежит только что оконченная книга.

С одной стороны, я рада, что книга наконец закончена. Но в то же время, чувствую себя опустошенной и не знаю, что мне теперь делать. Сперва надо найти издателя для моей книги. А потом? Переехать к Северусу и обустроить дом. А потом? А там видно будет.

В любом случае, надо будет показать Северусу последнюю главу. И вряд ли он согласится оставить все как есть. Так что придется мне ее переписывать. Или он сам захочет ее написать?

Не успеваю я закончить мысль, как посреди комнаты появляются Гарри и Северус, держась за руки.

– Вот мы и прибыли. Надеюсь, вы довольны поездкой. На чай не дадите?

– Отстаньте, Поттер.

– Ну, нет так нет... Гермиона, ты все-таки могла бы сообщить своему благоверному, где ты живешь.

Ой!

– Да как-то к слову не пришлось... Извини, Северус.

– Странная вы все же пара... Ну, пока.

– Поттер, – останавливает его Северус.

– Да?

– Спасибо... Сами знаете, за что.

– Да пожалуйста. Мне только приятно... Ну, почти приятно, – улыбается Гарри и аппарирует.

Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

Вот уже час, наверное, как Северус осматривается и до сих пор не сказал ни слова. Я уже собираюсь сама начать разговор, как он говорит:

– Значит, ты здесь живешь.

– Ну да, мы сейчас в гостиной, – хватаюсь я за соломинку, чтобы хоть что-то сказать. Можно подумать, он сам не видит! – А вот здесь мой кабинет, а это компьютер, на котором я работаю над книгой. Знаешь, что такое компьютер? Ну, конечно, знаешь, ты же полукровка! Может, ты и в Интернет выходил? Хотя нет, твое поколение не пользуется Интернетом, но, если хочешь, я тебе покажу... – Мерлин, что я несу?! – А вот это... я собираюсь погладить белье. – Да, вот уже два месяца как собираюсь. – А это я забыла убрать книги. – Я поднимаю с пола несколько книг. – А это... Косолапус! – Я с облегчением вздыхаю. – Познакомьтесь, пожалуйста. Косолапус, это Северус. Северус, это Косолапус. – И я сую ему кота.

Мои мужчины смотрят друг на друга настороженно, а потом одновременно выдают: «Мяу!» и «Привет». Я смеюсь.

– Вижу, ты меня не ждала... И ты еще смеешь называть мой дом логовом? – Северус отпускает кота, убирает кучу белья с дивана и садится.

– Да, я знаю, что у меня здесь полный хаос. Просто я работала над книжкой и не успевала убирать.

– Понятно... И к твоему сведению, суккуба, я знаю, что такое Интернет, я, может быть, и старый, но в курсе того, что происходит в мире.

– Прости, я не хотела...

– Да ладно... – хмыкает он.

– А почему ты пришел? – пытаюсь я перевести разговор.

– Вот почему, – говорит Северус и вынимает из кармана медаль, подозрительно смахивающую на Орден Мерлина.

– Я...

– Даже не знаю, убить мне тебя или, наоборот, поблагодарить?

– Это вопрос на засыпку?

– Почему же. Я ведь не сразу тебя зарежу, а сначала дам на оправдание... тридцать секунд. – Он вынимает часы.

Я лихорадочно думаю. И совершенно не знаю, что сказать. Нет чтобы подготовиться! Думай, Гермиона, думай. Если я начну оправдываться, это будет косвенным признанием моей вины. Лучше просто объяснить ему, что я хотела оставить ему выбор, потому что... Потому что он этого заслуживает? Неубедительно...

– Осталось пять секунд...

– Я люблю тебя! – вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать.

Ну зачем я это сказала! Северус превратился в каменное изваяние. Он потрясен до глубины души.

Молчание.

Ну, скажи хоть слово.

– Неужели? – хмурится он.

Он встает с дивана и приближается ко мне. Лицо у него застыло, взгляд холодный и испытующий. Я закрываю глаза и молча жду приговора.

Я чувствую его дыхание, и он шепчет мне на ухо:

– Скажи, суккуба, ты сейчас сказала правду, или просто боялась, что я тебя убью?

– Правду, – отвечаю я, не смея открыть глаза.

– Ты уверена?

– Уверена.

– Точно уверена?

– Точно.

– На все сто процентов?

– Да!

– И ты готова поклясться в этом?

– Да! Ну сколько можно, Северус?!

Я гляжу и не верю своим глазам: Северус Снейп сидит передо мной и улыбается от уха до уха.

– Ты что, не сердишься?

Он качает головой.

– Правда не сердишься?

– Чистая правда.

– Но ты хотя бы скажешь, что тоже меня любишь?

– А как ты думаешь? – улыбается он и гладит меня по голове.

– Хочешь снова поиграть в загадки?

– По-моему, в прошлый раз тебе очень понравилось. Так что угадай, суккуба, люблю я тебя или нет?

Ну что ж, он сам этого хотел...

– Конечно, ты меня любишь! Любишь так сильно, что тебе даже трудно дышать, когда меня нет рядом. И ты с ужасом думаешь, как жил раньше, пока меня не встретил, – жизнь без меня кажется тебе пустой. Порой ты сам не веришь своему счастью и не понимаешь, чем ты заслужил такое сокровище, как я. Но в глубине души ты рад, потому что знаешь, что больше никогда не будешь один.

Молчание.

Северус совершенно растерян. Он такой бледный, словно вот-вот упадет в обморок.

Мне становится совестно. Я глажу его по щеке.

– Я шучу, Северус. Конечно, это преувеличение.

– А если я скажу, что это правда... ты испугаешься?

– Северус...

– Забудь... Я сказал глупость...

– Вовсе не глупость! Ты... ты самый очаровательный человек на свете! Дай я тебя поцелую!

Сначала мне кажется, что я целую мраморную статую. Но постепенно он оттаивает и с жаром отвечает на мой поцелуй.

– Я тебе еще не показала спальню. Пойдем посмотрим, – увлекаю я его за собой.

СС

– Можно взять эту кровать, по-моему, она достаточно широкая, – размышляю я вслух.

– Что?

– Ну, ты же говорила, что нам нужна новая кровать... И вообще можно будет взять твою мебель, если хочешь. И твоего кота... как же его зовут?

– Косолапус.

– Никогда не слышал более нелепого имени, но пусть будет Косолапус... И надо еще установить Интернет...

– Северус, с тобой все в порядке?

– Да, конечно... А как продвигается твоя книга?

– Я закончила ее сегодня утром. Только нужно, чтобы ты дал разрешение напечатать последнюю главу.

– Пожалуйста, печатай.

– Как?! Ты даже не посмотришь, что я про тебя написала?

– Я тебе верю.

Гермиона с беспокойством трогает мой лоб.

– Перестань, суккуба, я здоров!

– Ну, слава Мерлину! А то я уже испугалась, что это не ты, а какой-то инопланетянин.

– Ну, если хочешь, я могу сказать, что не вижу смысла с тобой спорить, все равно последнее слово останется за тобой.

– Это уже больше похоже на правду.

– Да думай что хочешь, мне-то что?

– Прости, Северус, не сердись. Я просто удивилась. Ты так настаивал, что хочешь все контролировать.

– Ну, когда я согласился участвовать в твоей книге, у меня не было оснований доверять тебе так, как сейчас. А теперь мне даже кажется, что ты лучше меня знаешь, что мне нужно... Закрой рот, а то муха залетит.

– Подожди, я сейчас вернусь! – Гермиона вскакивает и выбегает из комнаты.

Что с ней такое?

Минуту спустя она возвращается с диктофоном.

– А ну-ка повтори, что ты сейчас сказал.

– Закрой рот, а то муха залетит?

– Да нет, не это! А когда ты говоришь, что я лучше тебя знаю, что тебе нужно.

– А я это говорил? Что-то не припомню.

Мне в голову летит подушка.

– Не стоит благодарности! – смеется суккуба.

ГГ

– Хорошо же ты меня поздравляешь!

– А с чем, собственно, я должна тебя поздравить, не напомнишь?

– Как с чем?! А Орден Мерлина первой степени?

Северус достает медаль и надевает ее.

– А что, тебе идет! – смеюсь я.

– Я жду поздравлений, суккуба.

– Браво!

– И это все? Я ждал от тебя большего.

Я вздыхаю. Иногда Северус ведет себя, как сущий ребенок.

– Никто не заслуживает этот орден больше вас. Вы божество, спустившееся на землю. Позвольте мне, жалкой смертной, пасть к вашим ногам, о Великий Северус!

– Вольно.

Я улыбаюсь и качаю головой.

– Ты что, меня даже не поблагодаришь?

– Я оставил тебя в живых, тебе этого мало?

– Мало.

– Спасибо, суккуба.

– Пожалуйста, о Великий Северус.

– Мне нравится, когда ты меня так называешь.

Пауза.

– Ну, что ты хочешь спросить?

Нужно избавляться от этой привычки. У меня уже все губы искусаны.

– Северус, ты уже решил, что ты будешь делать?

– Нет. А ты?

– Нет еще.

– Тогда, может, мы подумаем вместе?

– Давай.

– Подожди минутку, я сейчас приду.

Северус уходит и возвращается с толстой книгой под мышкой.

– Что это такое?

– «Справочник магических и маггловских профессий».

– Понятно... И как же мы будем искать?

– В алфавитном порядке. Начнем с буквы А. Ну как, суккуба, хочешь ли ты быть агрономом?

Я смеюсь.

– Акробатом?

Я качаю головой.

– Актером?

– Я нет, а вот ты мог бы. Ты же был двойным агентом.

– Да, не забыть бы пойти на прослушивание, когда будет сниматься новый фильм про Джеймса Бонда. Акушер? Анестезиолог? Антиквар?

– Вот-вот, это как раз для тебя! Я же говорила, что у тебя дома антикварная лавка. Заодно и мебель продашь.

– Очень смешно.

– Ладно, забудь. Что там дальше?

– Археолог.

– А что, это интересно!

– Уж куда интереснее: копаться в земле и искать старые горшки.

– Ну вот, ты только что разбил мое призвание!

– Бармен? Библиотекарь? Как раз для тебя, суккуба.

– И для тебя тоже...

– Блокировщик проклятий?

– Не хочешь попробовать?

– Мне надоело рисковать жизнью... Ботаник?

– Певец?

– С таким голосом тебя ждет мировая слава!

– Да нет, я даже в душе не пою... Премьер-министр?

– Даже подумать страшно...

– Психолог? Ну, это для Минервы...

– Снайпер? Сыщик?

– А что, тебе очень пошел бы плащ!

– Нет уж, суккуба.

– Укротитель диких зверей? Укротитель троллей? Учитель? Учитель...

– Северус?

– Я думаю...

– У нас в колледже как раз должно освободиться место учителя литературы. Моя коллега через два года уходит на пенсию.

– Ну и что?

– А ты не хочешь попробовать?

– Я? Но я ничего не смыслю в литературе...

– И это говорит человек, только что написавший книгу! И прочитавший целую библиотеку! Уж если кто-то и разбирается в литературе, то именно ты. И не говори, что тебе не нравится преподавать. На моих занятиях мне постоянно казалось, что ты сама хотела бы вести урок.

– Но у меня нет специального образования.

– Ничего, поступишь на вечерние курсы. А днем можешь продолжать работать в клинике твоего отца. Думаю, директор колледжа пойдет нам навстречу.

– А ты?

– А я останусь преподавать химию.

– Ты уверен, что именно этим хочешь заниматься?

– Ну, мне нравится моя работа... Я люблю преподавать.

– А я люблю тебя!

– Это значит, ты согласна?

– Да, давай попробуем!

– Слава Мерлину! – Северус бросает книжку на пол. – Можно не перебирать все оставшиеся профессии до последней буквы алфавита!

СС

– Северус, а как ты думаешь, что бы случилось, если бы ты не повернул тогда голову?

– Может, оставим философские вопросы на потом, а для начала соберем вещи? ... Это еще что за ужас?! Для украшения, что ли? – Я поднимаю за хвост розовую плюшевую крысу.

– Это же игрушка Косолапуса, – смеется суккуба. – Видишь, она пищит!

Я безнадежно качаю головой и бросаю игрушку в мешок.

– А это что? – Я протягиваю ей довольно странной формы сосуд.

– А это ваза, вдруг ты опять захочешь подарить мне ветки?

– Не дождешься. Я и пробовать больше не стану!

– Я просто удивилась! Не каждый день Северус Снейп, гроза подземелий, дарит мне цветы!

– Не знаю, что мне стукнуло в голову, не иначе как временное помутнение рассудка.

– Это самый очаровательный подарок в моей жизни! – Она целует меня.

– Правда?

– Ну, вот и все! Может, теперь ты все-таки ответишь на мой философский вопрос?

Я вздыхаю.

– Зачем тебе это? Не все ли равно?

– Неужели ты не видишь, что именно из-за этого мы теперь вместе?

– Из-за непроизвольного движения головы? Ты серьезно так считаешь?

– Совершенно серьезно.

– Какая нелепость!

– Нелепость? Тогда скажи мне, Шерлок Холмс, что бы случилось иначе?

– Ну, наверное, ты еще не меньше месяца надоедала бы мне вопросами, потом поняла бы, что неравнодушна ко мне и... Не смейся, пожалуйста, все может быть... Так что после интервью ты продолжала бы приходить ко мне в гости. Постепенно завязалась бы дружба. И лет через пять я сам понял бы, что влюблен в тебя. Я подождал бы для верности еще лет пять, а потом пригласил бы тебя на свидание...

– Слава Мерлину, ты все-таки повернул голову!

– Слава Мерлину, суккуба, – смеюсь я.

fin

Спасибо! Рада, что Вам понравилось. И что мне удалось передать юмор. И приятно, что Вы оценили выбор профессий, -- мне в этом месте пришлось немного отойти от оригинала, чтобы сохранить алфавитный порядок.

Всего хорошего,

Переводчик.