Подозрения усилились, когда мальчишка в конце танца чмокнул своего декана в раскрасневшуюся щеку. Но отступать Северус не собирался и с большой долей трепета пошел приглашать Грейнджер.
Девушка была просто неотразима в этот рождественский вечер – облегающее ультрамариновое платье, подчеркивающее стройность фигуры, серебряные туфельки на высоком каблуке и нитка жемчуга на открытой нежной шейке. Волосы были уложены в сложную прическу, делающую ее взрослой и прекрасной.
Двигалась Гермиона замечательно, а ощущение ее юного тела под пальцами заставляло сердце Северуса трепетать. Постепенно он расслабился и отдался чарующей музыке, получая истинное наслаждение и от танца, и от партнерши.
Так как они спокойно дотанцевали до конца, то решил, что его подозрения были напрасными. Но тут девушка посмотрела куда-то вверх и покраснела. Он проследил за ее взглядом и застыл – над ними висела омела. «Мерлин, я убью этих двоих», – пытаясь отыскать в толпе Драко и Гарри, подумал зельевар и начал прикидывать, отгонит ли магически зачарованное украшение невинный поцелуй в щеку.
Пока Северус пребывал в прострации, Гермиона сама поцеловала его, причем в губы. Это было настолько сладко, что, не сдержавшись, он углубил давление и позволил себе насладиться поцелуем как следует. Ощущения были поистине фантастическими, и он на миг забыл обо всем на свете, но когда очнулся и вспомнил, то немедленно отстранился и холодно поинтересовался:
- Что это было, Грейнджер?
- Поцелуй, – робко ответила она и, покраснев, пояснила: – Мы стояли под омелой.
- Понятно, – почему-то огорчился он от ответа.
- Ничего вам не понятно! – топнула ножкой Гермиона. – Омела была только поводом.
Сердце мужчины пропустило удар. Перед собой он не привык притворяться – ему нравилась эта девушка до безумия, и ее слова стали сладчайшей музыкой для ушей. Но печальное прошлое заставляло его усомниться в искренности произнесенного.
- Что вы имеете в виду? – изобразил Северус непонимание.
- Я люблю вас, идиот! – почти выкрикнула Гермиона и умчалась из зала.

Отметив слегка обеспокоенный взгляд Гарри и растерянный Драко, Северус поспешил следом. Нагнал он расстроенную девушку почти у самого входа в ее апартаменты, расположенные, как и его, в подземелье.
- Я не хотел вас обидеть, – признался Северус, ловя ее хрупкое запястье. – Но посудите сами, ваши слова… они…
- Неправдоподобны, – закончила грустно Гермиона. – Конечно, разве какая-то гриффиндорская выскочка может влюбиться в вас, мастера зелий? Мы же не пара.
- Вот именно,– подтвердил он. – Но вовсе не по той причине, что привели вы. Я стар и потрепан жизнью, а вы молоды.
- Молодость не навсегда – она проходит, а вы вовсе не старый, – заявила девушка и попыталась высвободить руку.
Северус сам отпустил ее и, обняв Грейнджер за плечи, обратился к ней по имени:
- Гермиона.
Она тяжело вздохнула и повернулась к нему лицом. На нем так явно читались любовь и надежда, что он не выдержал и сам прикоснулся к ее губам. Дальше они потерялись в безвременье, где были только сводящие с ума поцелуи и ощущения гибкого тела под чуткими пальцами Северуса.
- Мерлин, вы же понимает, что мне трудно будет вас отпустить, – спустя некоторое время, за которое их губы начали немного саднить от приятных манипуляций, пробормотал он.
- Этого и не требуется, – заверила Гермиона – Я люблю вас и, если вы позволите, останусь рядом навсегда.
Любого другого человека он бы высмеял, услышав это самоуверенное «навсегда», но ей ему очень хотелось верить, и Северус решил не противиться своим желаниям. Он погладил девушку по ее нежной щечке, слегка улыбнулся и снова припал к жаждущим поцелуев губам.
Вскоре, однако, невинных ласк обои стало катастрофически мало, и Гермиона потянула его в свою комнату, чему он с трепетом повиновался. «Надо будет поблагодарить паршивцев, подтолкнувших нас друг к другу», – подумал Северус, прежде чем погрузиться в пучину страсти, веря, что это не мимолетное сближение. Ведь даже ему хотелось надеяться на чудо, особенно, если оно произошло на Рождество.