Глава 1.

Лондон в преддверии Рождества. Оксфорд-стрит, горящая тысячей красно-золотых огоньков, теряющихся в снегу, будто пригоршня рассыпанных галлеонов. Шум тысяч голосов, трепет сотен красных лент на ветру и замерзших темно-зеленых листиков остролиста. Смех, светлые лица, улыбки, в которых скользит затаенное ликование, и какая-то по-детски всепоглощающая, необъяснимая радость. Яркие свертки, шуршащие пакеты – тысячи даров, скромных и щедрых. И отовсюду легко, почти неуловимо звучат рождественские мелодии, слившись с перезвоном колокольчиков и стуком сотен каблуков.

Гермиона остановилась возле витрины кондитерской. На ярко освещенных подносах красовалось чудо. Шоколадные замки, принцессы и принцы из темного и белого шоколада, гвардейцы и дворецкие – из молочного, башенки, посыпанные миндальной стружкой. Холмы из трюфелей, миндаля, сотен разновидностей всевозможных шоколадных конфет в золотистой и серебряной фольге, в изящных подарочных коробочках и на белоснежных кружевных салфетках. Самая дорогая кондитерская на Оксфорд-стрит. Отливающие медью двери открывались в королевство неземного запаха и вкуса. Там, за дверью, настоящие волшебницы заворачивали в шершавую золотистую обертку то, что дороже золота – тяжелый, ароматный, тающий от одного прикосновения, сладкий-пресладкий или же горьковатый, с привкусом мяты, апельсинов, орехов, жасмина шоколад. Она стояла перед витриной, заворожено рассматривая слитки темного золота. Воистину золота, подумалось ей, глядя на витиеватые циферки цен. Но ведь во всей Англии не найти лучшей кондитерской.

Рука сжимала бархатную сумочку, в которой всего-то – двадцать пять галлеонов после Рождественских покупок. На книгу. Марк Аврелий в твердом переплете, обтянутом бархатом, напечатанный ее любимым шрифтом, и с тонкой серебряной ленточкой... Ее подарок себе на Рождество. О, она не сомневалась - родители завалят ее подарками, стоит ей переступить порог дома! И, конечно же, предложат купить целую библиотеку на рождественских каникулах... Но это – нечто иное. Эти деньги она собирала к Рождеству, чтобы позволить себе книгу, которая очаровала ее еще прошлым летом в душном полутемном «Флориш и Блоттс».

- Очаровала? - спросите вы. О, да, именно так. Вы не ослышались. Гермиона Грейнджер принадлежала к категории девушек, очарованных книгами.

К сожалению, книги не были единственным соблазном в жизни Гермионы Грейнджер. Вторым с самого детства являлся шоколад. Молочный. Без начинок и привкусов, без помадок, ликеров и крема внутри. Чистый, цельный, ароматный, тающий, шоколад являлся воплощением ее представлений о райском, неземном блаженстве. Шоколад и книги.

Гермионе говорили, будто ее глаза шоколадного цвета из-за того, что она так много его ест. Шоколад она могла есть в любом состоянии: несчастная и счастливая, получив А- или же А+, рассерженная, грустная, веселая, задумчивая, влюбленная. Он был ее маленькой радостью, маленьким секретом, маленькой страстью. Он был слабостью, которую гордая, безупречная гриффиндорка любовно и ревностно хранила.

Теперь, надеемся, читатель поймет, почему в этот снежный Рождественский полдень девушка застыла перед витриной «Краун Марк Чоколейт». Она смотрела сквозь витрину на кружевные передники продавщиц-волшебниц, на позолоченные щипцы, на серебряные блюда с накрахмаленными салфетками из тонкого бельгийского кружева и не могла отвести взгляд. Гермиона вздохнула. Каких-нибудь сто грамм этого великолепия будут стоить ей давно облюбованной книги. Часов, проведенных в блаженстве постижения скрытых тайн, тихого шуршания послушных страниц...

Девушка вдохнула морозный воздух и решила: к черту постижения. Коснулась холодной медной ручки и мигом окунулась в мир неземных запахов. На входе девушка в кружевном переднике мгновенно предложила ей поднос с образцами. Итальянский черный, испанский с привкусом цедры, французский миндальный...

- А вот этот – арабский с жасмином и мятой. Мисс предпочитает арахис? Клубнику? Яблоки? Изюм? А вот эти – с начинкой из «Хэннеси». А вот белый, рецепт из Бургундии, прекрасно сочетается с вином. Горьковатый, с цветочными нотками...

Гермиона почувствовала себя шестилетней девочкой в лавке волшебных игрушек. Или золушкой на балу. Или ученым, открывшим Всеобщую Магическую Теорию. Попросту говоря, ее сердце забилось часто-часто, а по телу разлилось такое знакомое с детства чувство всепоглощающего счастья. Чувство сказки.

Затаив дыхание, один за одним, девушка выложила на хрустальную тарелочку двадцать пять безупречно круглых галлеонов из красного золота. Затаив дыхание, сжала маленькую изящную коробочку, обернутую в темно-золотую терпкую бумагу с печатью «Краун Марк Чоколейт». И хотела было коснуться уже медной ручки, как внезапно что-то заставило ее в который раз за этот рождественский день застыть в изумлении.

А на пороге стоял Северус Снейп. Его как всегда безупречно черная мантия была засыпана снежинками. Черная бровь, как всегда, изящно изогнута. И насмешливая полуулыбка, играющая на его губах – не то ирония, не то угроза, не то выражение вечного превосходства, не то... Неужто вы, профессор, тоже почувствовали радость рождественской сказки?

Оправившись от изумления, Гермиона шагнула в сторону, пропуская профессора. Казалось, ее растерянность доставляла ему удовольствие. Мгновение – и изящные пальцы профессора уже бегают по стеклу прилавка. Впрочем, зеленоглазая девушка в кружевном переднике, кажется, быстро его узнала:

- Мистер Снейп...черный итальянский?, - улыбнулась она. Ответом ей был фирменный холодный взгляд. Видимо, девушка была знакома с профессором, так как реакция Снейпа ее ничуть не удивила. В ее руках мгновенно появился темный, как ночь, горький итальянский шоколад, заставив Гермиону почувствовать легкий укол зависти.

О, нет, она ненавидит черный шоколад. Особенно – горький итальянский. Правда, его она никогда не пробовала – иначе ей бы пришлось отказаться от рождественских покупок. И все же... Должно быть, это что-то особенное, с такой-то ценой. Она попыталась успокоить себя мыслью, что Снейп уж наверняка выбрал самый ужасный шоколад. Если это ест Снейп – это должно быть что-то поистине достойное. Горькое, мерзкое, противное… Затягивающее, лишающее чувств, сводящее с ума...

Гермиона мысленно себя одернула. Ну, в самом деле. У нее есть пять кубиков молочного швейцарского. Но что такое швейцарский по сравнению с этим темным соблазном, который вот-вот отправится в небольшую черную коробочку? Еще никогда в жизни Гермиона Грейнджер не желала ничего более страстно.

Неконтролируемое, необъяснимое желание захлестнуло Гермиону. Покусывая губу, она уставилась на маленькую коробочку, содержащую вожделенный шоколад. О, Мерлин, Гермиона! Взгляд невольно скользнул по ценнику за стеклом… и девушке, надо признать, слегка поплохело. Даже если она откажется от Марка Аврелия на всю оставшуюся жизнь... А в бархатной сумочке – всего пять кнатов. Гермиона расстроено окинула взглядом свертки с подарками. Ну, скажите, на кой Слизерин она приобрела Драко эти алые боксеры с золотыми сердечками от колдовского Армани? Это, конечно, проигранное пари, но можно ведь было выбрать что-то поскромнее. А ей, видите ли, втайне хотелось сделать Драко достойный его подарок. Даже если это было проигранное пари. В конце концов, Рождество.

Занимаясь мысленным самобичеванием, Гермиона не заметила, как Снейп проскользнул мимо нее в дверь, которую девушка от удивления так и оставила открытой. На улице снова шел снег. Его черная заснеженная мантия мгновенно затерялась в толпе прохожих. И тут до нее дошла вся абсурдность ситуации. Снейп – в «Краун Марк Чоколейт»? Наверное, боги сошли с ума! Расскажи она кому-либо, что видела Снейпа за прилавком кондитерской, ее приняли бы за сумасшедшую. Или за очень изобретательную девушку, окажись аудитория Гриффиндорской.

Она попыталась вспомнить, как секунду назад его пальцы сжимали черный картон с золотой печатью. Нет, Он был настоящий. И румянец на щеках зеленоглазой продавщицы был тому доказательством.

Чудо... Но разве Рождество – не время чудес?

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Гермиона выбежала на морозный воздух. Шум, гомон, стук каблуков, перезвон колокольчиков, смех... Только вот профессора Снейпа теперь не отыскать среди тысяч людей - сегодня даже его необычный облик затерялся в праздничной толпе. Казалось, будто на Оксфорд-стрит собралось пол-Лондона. Какой-то высокий парень нечаянно задел ее пакет, и, долго улыбаясь, извинялся. Так долго, что снежинки на ресницах Гермионы успели растаять, впрочем, как и ее ледяное выражение лица, и теперь она, слегка покраснев, стояла и улыбалась в ответ. Он еще что-то сказал, кажется, что-то насчет ангелов, которые носят красные вязаные рукавички и большие красные пакеты, у которых глаза похожи на сладкий молочный шоколад, и которых встречаешь на улице, совершенно не надеясь на такое чудо. Но ведь – Рождество...

Легкий, звонкий смех; пожелание Рождественского чуда, и вот она уже опять идет одна по Лондонским улицам в вихре снежинок и огней. Гермиона отметила про себя, что стало намного теплее, и приложила ладошки в красных перчатках к слегка порозовевшим щекам. «Жизнь прекрасна, - подумалось ей. - И полна неожиданностей».

Настолько неожиданных, что их не стыдно назвать чудесами.

Но мгновением позже мысли девушки опять вернулись к горькому соблазну, именуемому черным итальянским шоколадом. Или Северусом Снейпом. Хотя девушка никогда в жизни не призналась бы себе в этом. Но вот шоколад... У нее только одно рождественское желание – попробовать хотя бы кусочек этого сладковато-горького темного чуда.

А значит, нужно встретить Снейпа. «Нужно» и «встретить» - странное сочетание слов; но когда на улице Рождество, то слова «отыскать», «поймать» и «найти» теряют всякую силу. Только это нечаянное «встретить» - каприз провидения, маленькое рождественское чудо, - легко оброненное нежными губами девушки на морозном воздухе имеет силу.

Но как, спросите вы (и нам будет вполне понятно любопытство почтеннейшего читателя), как можно «встретить» кого-то в огромном праздничном Лондоне - городе с тысячами улиц и улочек, тысячами миниатюрных кафе и ресторанчиков, крошечных заснеженных закоулков? На такой вопрос девушка только загадочно улыбнулась бы в ответ и невинно прошептала бы: «Случайно».

Гермиона как раз проходила мимо красочной вывески «Магические Неожиданности: Верните Вкус к Жизни», когда в витрине этого маленького магазинчика отразилась высокая фигура профессора Северуса Снейпа. Она резко обернулась и успела лишь увидеть, как профессор заходит в массивные черные двери типично лондонского дома. Мгновение - и эти двери тяжело закрылись за ним, заглушая весь гул, гам и шум праздничного города, и оставляя за профессором лишь вихрь снежинок. Бричка с рождественскими колокольчиками и белыми лошадьми перекрыла ей на мгновение панораму на старинный дом с причудливой витиеватой архитектурой. По обе стороны от входа росли вечнозеленые деревца (такие обычно сажают у входа состоятельные лондонцы). Неужели тут живет Снейп?

Она перешла на другую сторону улицы и оказалась рядом с массивными дубовыми дверями. На них не было звонка, лишь круглая золотая ручка. Гермиона робко постучала, и ей открыла чопорная старушка (из тех старых английских экономок, которые строго поджимают губы и готовят отличный сладкий чай).

- Я могу вам чем-нибудь помочь, милочка? - продребезжала старушка и пронзила ее взглядом ясных голубых глаз.

На улице была вьюга и снежинки то и дело попадали на маленький коврик в коридоре.

- Здесь живет профессор Снейп? - спросила Гермиона, затаив дыхание.

- Он аппарировал минуту назад, - проговорила старушка медленно, все еще с любопытством глядя на юную гостью.

- А ... вы не подскажите, куда? - спросила Гермиона, надеясь на чудо.

- Это конфиденциальная информация, - ответила старушка сухо.

- Но... у меня с ним назначена встреча... как раз сейчас! - Гермиона не собиралась сдаваться. В конце концов, эта встреча, казалось ей, была назначена самой судьбой, самим провидением.

Старушка удивленно подняла брови и неодобрительно поморщилась какой-то одной ей известной мысли.

- Так это с вами у него встреча на пять? - осторожно, недоверчиво проговорила она.

- Д-да... И я потеряла адрес... Название такое... Не запомнишь никак, - как будто оправдываясь, сказала Гермиона.

- Верно, - наконец-то суховато улыбнулась старушка, – «Митриандит». Это на Пикадилли, в двух шагах отсюда. Удачи вам, моя дорогая! - и неожиданно подмигнула ей.

- Спасибо, - только и сумела проговорить от чего-то внезапно смутившаяся Гермиона.

Дверь закрылась, и она осталась стоять одна посреди заснеженной улицы, одна в толпе ликующих Лондонцев, которые спешили кто куда по своим неотложным праздничным делам. «Митриандит» - повторила про себя Гермиона, почувствовав себя неожиданно одиноко. Что бы это ни было, было бы настоящим безумием последовать туда за Снейпом. «Безумие, - вздохнула она. – Ну что ж...»

***

Вдыхая на полную грудь чистый морозный воздух, Гермиона подошла к швейцару в белых перчатках и черном фраке. Он стоял у массивных золотых дверей – входа в закрытый клуб для магов «Митриандит». «Я могу Вам чем-нибудь помочь?» чопорно поинтересовался швейцар, с явным неодобрением разглядывая юную девушку с непослушными вьющимися волосами, в простом, детском пальто, полосатом школьном шарфе и красных перчатках.

- У меня здесь встреча! - выпалила Гермиона на одном дыхании.

- С кем? - протянул швейцар, разглядывая школьницу.

- С профессором Снейпом... Свидание! - выпалила Гермиона неожиданно для самой себя, и, пользуясь явным замешательством швейцара, который, видимо, обдумывал всю пикантность ситуации, проскользнула в дверной проем.

Гермиона оказалась в большом зале. Золотые хрустальные люстры, абсолютно незаметные официанты, чрезвычайно чопорные посетители. Большие, высокие окна, обрамленные золотыми рамами, будто картины в музее, выходили на кипящую жизнью праздничную Пикадилли. На улице шел снег, и снегопад вместе с яркими праздничными огнями выглядел завораживающе за высокими окнами этого тихого, чопорного места, где пожилые джентльмены в золотых запонках читали послеобеденный выпуск Таймс, а дамы в бриллиантах нервно пили шампанское в ожидании назначенной встречи.

Атмосфера спокойствия и приватности, тщательно охраняемой от посторонних глаз, окутала Гермиону. Невозможно было представить, что на главной улице в шумном предпраздничном городе кто-то может так спокойно и даже лениво читать газету, курить, не спеша и вполголоса разговаривать о чем-то скучном и, наверное, очень важном.

Гермиона сглотнула, и неуверенно сделала несколько шагов, озираясь по сторонам в поисках Снейпа. Она чувствовала себя неадекватно – слишком юной и неуместной в этом огромном, утонувшем в приглушенной фортепианной музыке, зале. Ей казалось, что все разом уставились на ее школьное пальтишко и нелепый полосатый гриффиндорский шарф (который она, кстати сказать, очень любила). Казалось, что вот-вот какой-нибудь из этих вышколенных официантов в черных ливреях выставит ее за двери этого зачарованно тихого обеденного зала. На цыпочках, ловя на себе удивленные взгляды членов клуба, Гермиона пробралась в конец зала, где у одного из высоких окон с золотой рамой сидел профессор Северус Снейп, со скучающим видом смотря на заснеженную праздничную улицу за окном.

А на столе, рядом с изящной рукой профессора, лежала заветная маленькая коробочка из Краун Марк Чоколейт.

Но профессор был не один.

Рядом с ним сидела высокая худощавая блондинка. Гермионе показалась, что она уже не молода, хотя по ее лицу и осанке возраст было определить невозможно. На ней было платье цвета тусклого серебра и широкое бриллиантовое колье. Римский профиль и сдержанное выражение лица выдавали твердость характера и сухость, иногда свойственную англичанкам. Как будто подтверждая мысли Гермионы, она внезапно звонко рассмеялась холодным театральным смехом, по-видимому, в ответ на какое-то замечание Снейпа.

Гермиона, вероятно, никогда не решилась бы потревожить эту интимную сцену, если бы Снейп ее не заметил. Ей не оставалось ничего, кроме как подойти к столу профессора и поздравить его с Рождеством, хотя от страха и смущения в голову не приходило ни одной подходящей фразы. «Как ужасно глупо получилось», думала Гермиона, судорожно придумывая, как попрощаться с профессором и выскользнуть из клуба, не вызывая ни у кого подозрения.

Но не тут-то было. Снейп наконец решил выразить свое удивление по поводу ее присутствия в «Митриандите».

- Вы... - он сделал эффектную паузу, - ...обедаете здесь?

Последнее было явно произнесено с фирменной Снейповской иронией.

- Ммммм... вроде того, - промямлила Гермиона, проклиная себя за любовь к шоколаду всех типов и цветов. Но Снейп явно не собирался сдаваться.

- Я не знал, что вы член «Митриандита», - медленно проговорил Снейп, явно над ней насмехаясь.

- Ну... не совсем, профессор, - это прозвучало совсем уж неубедительно.

- Вас пригласили? Я знаком со всеми членами клуба. Кто же? - спросил Снейп, и по выражению его лица и тону Гермиона поняла, что Снейп и не надеется на внятный ответ.

- Мистер Снейп, сэр, эта юная леди заявляет что ее пригласили Вы... - внезапно прозвучал из-за спины Гермионы голос совсем не к стати появившегося швейцара, которому, видимо, было тихо передано, что какая-то несовершеннолетняя девчонка в полосатом Гриффиндорском шарфе докучает мистеру Снейпу и его спутнице.

- А-а... - протянул Снейп, изогнув бровь в немом вопросе, обращенном к Гермионе. - А я как-то запамятовал, - сказал Снейп, явно издеваясь.

- Она утверждает, что у вас с ней... - швейцар помедлил, явно не решаясь выдать Снейпу последний убийственный факт. – Что у вас с ней здесь... Свидание.

- О! - только и сказал Снейп, видимо впервые в жизни потеряв способность язвить от удивления.

«Мне конец, - подумала Гермиона. - Мне осталось надеяться только лишь на чудо. Но ведь сегодня Рождество...»

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

И случилось чудо.

Снейп улыбнулся.

Конечно же, одними уголками рта.

Сложившаяся ситуация его, казалось, позабавила.

- Спасибо, Реджинальд, я сам разберусь, - сказал Снейп швейцару, и тот беззвучно исчез.

- Браво, мисс Грейнджер, когда я спрашивал, с кем у вас назначена встреча, я и не мог предположить что это... <i>свидание</i>... <i>со мной</i>, - с сарказмом протянул Снейп, но Гермиона заметила, что он не сердится, а, скорее, наслаждается ситуацией.

- Возможно, Вы напомните мне, когда я успел назначить Вам свидание, мисс Грейнджер? - продолжил Снейп. Из скучного этот ужин в клубе начинал превращаться в неожиданно занимательный.

Что она могла ему ответить? В этой напряженной тишине история про шоколад показалась бы слишком странной, сказочной, неправдивой...

- Вы молчите? С удовольствием Вам помогу. Это было в библиотеке? В классе? Возможно, в моих личных комнатах?

Гермиона залилась румянцем.

Спутница профессора сжала бокал с шампанским, но ничего не произнесла, лишь буравя Снейпа взглядом холодных серых глаз.

- Мне пришлось соврать швейцару, - наконец-то выдавила из себя Гермиона. - Я кое-что искала в этом клубе...и мне нужно было разрешение войти.

- Узнаю неугомонную Грэйнджер из Золотой троицы. Неужели вы искали очередной хоркрукс? - иронично просил Снейп.

- Н-не хоркрукс... - выдохнула Гермиона – А...вот эту коробочку, - наконец сдалась она.

Снейп, казалось, еще больше удивился, хотя дальше удивляться было некуда. А его спутница наконец потеряла самообладание, и сжала салфетку, нервно посмотрев на Снейпа.

- Я увидела Вас этим утром в «Краун Марк Чоколейт». Я так удивилась. Вы - в кондитерской... Вы покупали черный итальянский шоколад. Я такой никогда еще не пробовала... Я представила, как вы едите его – горький, затягивающий, сводящий с ума, - и со мной будто что-то случилось. Возможно, это было Рождественское волшебство. Я поняла, что в этой коробочке находится неземное наслаждение. Что я никогда ничего не желала более страстно. Что не смогу без этого жить… Вам, конечно, может показаться все это безумно странным. Но это чистая правда... - произнесла Гермиона на одном дыхании и замерла, надеясь на чудо.

Снейп молчал, разглядывая Гермиону. Затем, кажется, ему в голову пришла какая-то внезапная мысль, и он совершенно неожиданно рассмеялся.

- Это не смешно, Северус Тобиас Снейп! - отчеканила его спутница, которая за все это время не проронила ни слова. Тон ее был ледяным, а лицо заметно побледнело. Она встала, аккуратно сложив салфетку, и, бросив полный негодования взгляд на Снейпа, медленно и демонстративно вышла из зала, на ходу получая белоснежное меховое манто от явно раздосадованного швейцара.

Воцарилась тишина.

За окном все так же падал белый пушистый снег, и виднелись красочные рождественские вывески. Казалось, Снейп думает о чем-то своем, и уход его спутницы его совершенно не волнует. Гермиона заметила, как эта дама в длинном вечернем платье вышла на улицу, застревая каблуками в глубоком Рождественском снегу, видимо ожидая опоздавший лимузин. Мгновение – и она исчезла за красивой белой дверцей. Гермионе все происходящее казалось донельзя странным. Наконец, она не выдержала:

- Профессор, сэр, она ушла... Почему Вы не остановили ее?

- В этом не было необходимости, – Снейп наконец посмотрел на Гермиону, и, видя ее недоумение, сухо добавил. - У нее совершенно отсутствует чувство юмора.

У Гермионы не было времени обдумать, при чем здесь чувство юмора. Потому что официант в длиннополом ливрее появился, словно ниоткуда, неся огромный серебряный поднос. Не получив никаких инструкций от Снейпа, официант сделал вид, что ничего не произошло. В одно мгновение он подал обед и исчез.

Гермиона обвела глазами большие тарелки из белого фарфора. На них были аппетитно дымящиеся лобстеры в каком-то супе из морепродуктов. Пахло умопомрачительно. Гермиона внезапно вспомнила, что в последний раз ела еще за завтраком, перед тем как отправиться за рождественскими покупками.

- Присаживайтесь, мисс Грейнджер – наконец обратился к ней Снейп, нарушая молчание.

- Нет, спасибо. Я лучше пойду. Извините, что так получилось, профессор. Я не хотела… Я не могла предположить, что...

- Не волнуйтесь, – сухо сказал Снейп, а затем нетерпящим возражений тоном добавил – Вы останетесь. Я больше никого сегодня не жду, а обед уже подан.

- Нет-нет, мне правда пора... – Гермиона боялась профессора, ей хотелось сбежать на край света. Ужин в этом клубе, да ещё и со Снейпом уж точно не входил в ее представления о сказочном Рождестве. Хотя, если подумать...

- Вам не хочется лобстеров? – спросил Снейп, изогнув бровь. Что-то в его низком голосе и в том, как он задал этот вопрос, заставило Гермиону от неожиданности осесть на стул.

- Прекрасно. Тогда начнем.

***

Наступал Рождественский вечер. Людей на улицах заметно поубавилось, лишь только на Пикадилли, этой самой людной Лондонской улице, еще кипела жизнь. Случайный прохожий мог бы заметить в одном из высоких окон старинного здания, которое находилось напротив чайного магазина «Фортнум энд Мэйсон» («Бакалейщики Ее Величества»), два силуэта. В ярко освещенном окне было заметно, что они увлеченно о чем-то беседовали. Если бы он постоял еще дольше, глядя в окно, то увидел бы, как оба силуэта поднялись и исчезли лишь за тем, чтобы через мгновение появиться на улице у входа в загадочное заведение, на котором даже не было таблички с названием. Это были совсем юная девушка и высокий мужчина средних лет, одетый в длинное черное пальто, которое больше походило на странного покроя накидку. Разумеется, это была мантия волшебника, но наш случайный прохожий этого так никогда и не узнал бы...

Девушка и высокий мужчина зашагали по глубокому снегу, удаляясь от случайного наблюдателя. Их силуэты были очерчены лишь уличными фонарями, и скоро они затерялись в Рождественской ночи...

Наш случайный прохожий еще постоял бы немного, думая о чем-то своем и глядя в сгущающиеся сумерки, и отправился бы домой, где его ждала ярко наряженная елка, горячий Рождественский пунш и вся его семья...

....А тем временем Гермиона шла рядом со Снейпом, и заворожено смотрела на сверкающий в свете уличных фонарей снег. Погода наладилась, и в морозном воздухе медленно кружились редкие снежинки. Весь этот Рождественский день казался ей невероятным. Перед глазами проходили мгновения подходящего к концу дня: Снейп в «Краун Марк Чоколейт», черный итальянский шоколад, экономка с голубыми глазами, «Митриандит», и, наконец, самый вкусный и сказочный Рождественский ужин, который ей доводилось пробовать. Золотистое, поистине волшебное шампанское еще осталось в крови, прибавляя ей чуть больше смелости, чем, возможно, ей требовалось. И, несмотря на мороз, ей было тепло...

Снейп разглядывал небо, на котором вот-вот должна была появиться первая звезда, и ничего не говорил. А ей было и так хорошо. Так хорошо, как еще никогда не было...

Они проходили мимо тихого дворика удаленного от суеты больших Лондонских улиц маггловского квартала. Во многих местах снег оставался девственно-чистым и нетронутым – жители этого квартала сидели за праздничным столом в тепле и уюте своих маленьких маггловских квартирок, пока снег покрывал дорожки огромными белыми коврами. Гермиона нагнулась, и зачерпнула снег рукой. Он был мокрым, и как-то сам собой слепился в снежок. Гермиона помедлила, а затем запустила его в грозного декана Слизерина...

Снейп обернулся.

На его лице читалось удивление – уже в который раз за этот день.

Гермиона не успела об этом подумать, как что-то твердое и холодное больно ударило ее в бок.

Пришла очередь удивляться ей.

Но она не осталась в долгу. «Всегда мечтала это сделать», - подумала Гермиона, запустив очередной снежок в Северуса Снейпа. На черной бархатной мантии мастера зелий расцвел белый цветок – след от очередного снежка.

Через полчаса профессор зельеварения, декан Слизерина, и двойной агент Северус Снейп объявил капитуляцию. Гермиона звонко смеялась, запустив последний победный снежок в его сторону. Он увернулся и устало опустился на скамейку. Гермиона подошла к нему, все еще смеясь. Профессор не смеялся и ничего не произносил, лишь смотрел на Гермиону своим обычным тяжелым взглядом с тем загадочным и непроницаемым выражением лица, которое не мог расшифровать ни Дамблдор, ни Темный Лорд.

- Вы проиграли, профессор! - задорно воскликнула Гермиона и засмеялась.

- Отчего же… Мне кажется, я как раз выиграл, - сказал Снейп, приподняв бровь, и молниеносно запустил в нее снежком, который все это время держал спрятанным в руке.

- Это нечестно! - возмутилась Гермиона, оправляясь от шока. - Вы ведь сказали, что сдаетесь!

- А Вы ожидали от меня честной игры? - картинно удивился Снейп. - Вы мне поверили. Это Ваша собственная ошибка.

- Вы никогда не играете честно? - спросила Гермиона, затаив дыхание.

- В исключительных случаях, - ответил Снейп и как-то странно посмотрел на нее.

Она опустилась на скамейку рядом с ним. Говорить ничего не хотелось. Хотелось просто сидеть вот так вот целую вечность и смотреть на то, как от горячего дыхания тают снежинки, и ждать Рождественского чуда... Если оно, конечно, еще не свершилось.

- Вас, наверное, ожидают родители? - как-то внезапно спросил Снейп.

- Д-да... - растерянно проговорила Гермиона. Как она могла забыть, что дома ее ждет пирог с патокой и Рождествениские подарки. Она, наверное, сходит с ума. А во всем виноват черный итальянский шоколад.

- Но я никуда не уйду без шоколада, - уже поднявшись, решительно заявила Гермиона. Как же ей не хотелось, чтобы этот волшебный день заканчивался. Внезапно ей стало как-то грустно. Завтра она проснется и все это покажется ей невероятным, настолько, что она, возможно, поверит в то, что ничего этого никогда и не происходило.

- Так, значит, это все-таки был шоколад, - произнес Снейп медленно, и она заметила, что на его губах играет едва заметная полуулыбка.

- А что? - спросила Гермиона растерянно.

- Ничего, - загадочно ответил Снейп. - Абсолютно ничего.

- Можно мне? - робко спросила Гермиона.

- Можно что? - выразительно спросил Снейп, заставляя Гермиону залиться румянцем.

- Шоколад…

- Разумеется, нет. Я его берегу исключительно для себя. Тем более у меня остался один <i>последний</i> кусочек... - и Снейп вынул из внутреннего кармана мантии маленькую плоскую черную коробочку, которую Гермиона заметила на столе в «Митриандите». Повертел ее в пальцах, затем достал вторую, чуть побольше и с золотой печатью «Краун Марк Чоколейт». Они были похожи, но не были одинаковыми.

Гермиона не успела удивиться этому, так как в руках профессора появился кусочек того, что она жаждала так долго. Кусочек кондитерского чуда. Даже стоя на шаг от профессора она почувствовала его горький дурманящий аромат. И пока Гермиона смотрела на вожделенный шоколадный шедевр, Снейп аккуратно положил его в рот.

«Он точно надо мной издевается!» - подумала Гермиона, но не была бы она отважной Гермионой Грейнджер которая помогала победить Темного Лорда, если бы она не боролась за свои самые заветные желания до конца. А черный итальянский шоколад из «Краун Марк Чоколейт» входил в число таких заветных желаний.

Она встала на цыпочки и, не дав профессору опомниться, осторожно поцеловала его.

Гермиона чувствовала, как все ее естество замирает, а затем погружается в удивительное блаженство. Она была права. Шоколад был невероятный... затягивающий, лишающий чувств, сводящий с ума... Горький, умопомрачительный... Такого в своей жизни Гермиона еще никогда не пробовала.

Взошла первая звезда.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

mariebelle, Спасибо большое! Оч рада насчет заряда хорошего настроения - это и было целью написания фанфика... Хотелось написать историю, где все было бы невероятно и невероятно хорошо кончалось. По-моему, людям нужны такие истории :))

miralissa, *краснеет* ого, Диккенса... Вот это комплимент:) Спасибо!

veter, Спасибо и Вам! :)

koshechka, Спасибо! Столько рукоплещущих смайликов вгоняют меня в краску :)

Grmain,

В процессе написания была сьедена целая коробка :) Она сыграла в своем роде роль музы :) Это было ассорти, что особенно вдохновляет на разнообразные описания...

Обязательно! Спасибо!

Лидьяна,

Да, он в глубине души повеселился на славу.

Это вмешалось Провидение:) Оно любит вмешиваться в самый неожиданный и ответственный момент :) Спасибо за отзыв!

Cara2003, Merci beaucoup!!

Неа, Спасибо за такой отзыв... Рада, что понравился диалог с читателем - я решила использовать его, т.к. подумала что это исконно сказочный прием... Он как бы придает всему форму традиционной сказочной истории.

В процессе написания :)

Vanda, и Вам спасибо:)

В этом была вся задумка - совместить Снейджер + шоколад, две невероятно сладкие вещи :)

Я думаю, ей придал смелости тот факт, что это было все-таки Рождество...А на Рождество можно рискнуть, ведь обязательно должно получиться

Желаю автору дальнейших творческих успехов!!!

Мммм...мне тоже :) Ох уж эти Слизеринцы...

И то, и другое... Хотя Гермиона в этот момент не различает Снейпа и шоколад:)

Непременно