Ага, именно так материнские чувства и просыпаются: от ненависти , зависти, и ещё от того , что человек , которого ты любишь - никогда не будет рядом. Романс меняется на ангст.

Тори, Вы внимательно читаете комменты. Обратите внимание не на определение слова"чувство", а на отношение субъект - объект... Разные процессы. Разные

Поспрошайте знакомых мамочек и многие Вам скажут, что "хочу ребёнка" до рождения и "материнские чувства" после- это две большие разницы.

Материнские чувства- это штамп. Медицинский. Если не "проснулись"- стало быть что- то не в порядке.Какие они? Для всех ли одинаковые? Что входит в состав? Что исключено ? Центровейший момент сюжета.

Ну хорошо! Чтоб совсем было понятно, о чём я тут бодаюсь... ТО что выделено красным - провокация извне, то что синим - рождается внутри ,из неё , само, помимо, вопреки.

Я о другом.
Есть одна Гермиона: объект . Она вовлечена в круговорот эмоций, чувств, событий. С ней происходит.
Есть вторая Гермиона: субъект. .. Она следит за эмоциями, анализирует чувства и желания ,борется с обстоятельствами..Её можно напугать, смутить , но она всё одно - не страдательный залог!
Вы про какую пишите? Определились? Тогда то ружьё и вешайте, чтоб выстрелило...
Пока вешается первое...Крайне неубедительное с моей точки зрения.

Снейп стоял посреди гостиной и с недоумением разглядывал зеленый сверток. Он проверил его на все возможные проклятия, но ничего не обнаружил. Уже много лет никто из преподавателей или студентов не рискует дарить ему подарки на день рождения. Когда Северус только вступил в должность декана Слизерина, студенты этого факультета пытались поздравлять своего Главу, но он быстро это прекратил. Родных у него не было, друзей тоже. Кто? К посылке была прикреплена записка, но по ней определить отправителя не представлялось возможным. Она состояла только из нескольких слов: «С Днем Рождения, Северус Снейп».
На ощупь сверток был мягким. Что же это? Решительным жестом Северус разорвал бумагу и удивился, увидев содержимое. Синий в белую полоску плед. Профессор взял мягкую ткань в руки и тут же ощутил исходящее от нее тепло. Повертев подарок так и сяк, Снэйп аккуратно свернул его и положил перед собой на стол.
Кто мог преподнести ему такой странный презент? Ошибки быть не могло: в записке указано его имя. Если бы это были преподаватели, они не стали бы скрываться. Ученики? Нет, точно нет. Стоп! Ученики… бывшие ученики… Гермиона Грейнджер?! Нет. При мысли о ней Северус опустился в кресло и закрыл лицо руками – он сделал все, чтобы Гермиона была как можно дальше от него. Тогда кто, кто? Несмотря на свой хваленый аналитический ум зельевар не мог ничего придумать. Может, это какая-нибудь организация помощи ветеранам войны? Горькая усмешка исказила и без того непривлекательное лицо.
Он снова подумал о Гермионе: может, если бы он не вел себя с ней так резко, она захотела бы поздравить его. Это в ее стиле – утешать сирых и убогих, таких как он.
Снейп откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он вообще не любил праздники, а свой день рождения просто ненавидел, поскольку тот всегда служил напоминанием о его неудавшейся жизни, об одиночестве и еще одном бессмысленном годе его существования.
И все же, от кого подарок? Этот вопрос почему-то не давал ему покоя. Северус встал, снова развернул плед и опять ощутил странное тепло. Это не было обычным теплом, исходящим от шерстяной вещи. Оно было другим. Его как будто излучала сама ткань. Интересно, значит, наложены какие-то чары. Но они совершенно безвредные, иначе профессор бы сразу определил. Чары… чары тепла… Северус стал перебирать в уме подобные известные ему заклятья, но ничего подходящего не припоминал.. Что-то вертелось на краю сознания, но никак не оформлялось в мысль. Волшебник сел на диван и накинул плед на колени. От него, действительно, шло мягкое тепло, согревающее и расслабляющее.
Что же это? Боевые заклятия были знакомы Снэйпу лучше бытовых. Северус выхватил с полки новенький том – «Чары на каждый день!» – эту книгу ему вручили в качестве бонуса при покупке двух дорогих старинных изданий. Может, теперь эта книжонка пригодится? Он открыл содержание и сразу нашел нужный раздел – согревающие чары. Пробежав глазами перечисленные там заклинания, маг обратил внимание на одно из них. «Ты со мной». Северус скривился, но стал читать подробнее. Согласно описанию это были почти обычные согревающие чары, отличающиеся несколькими нюансами: они действовали дольше, а наложивший их волшебник должен был любить того, для кого предназначалась зачарованная вещь. Эти чары применялись матерями для согревания детских кроваток, чтобы спящий ребенок чувствовал тепло матери. Часто они использовались любящими людьми перед разлукой, чтобы, ложась спать, чувствовать тепло друг друга
Зельевар немало удивился такому открытию. Так и не придумав ни одной подходящей кандидатуры на роль дарителя, он пошел на ужин.
В Большом зале было шумно, ярко горели свечи, на потолке нависли тяжелые снеговые облака.
Снейп ел и краем уха слушал беседу за столом.
– …чудесная девочка, такая серьезная… – говорила Стебль
–….мисс Грейнджер всегда такой была… согласилась нам помочь, пока мы не нашли вас… – очевидно, речь была обращена к новому преподавателю ЗОТС.
–…пришла ко мне… – это был голосок Флитвика. Северус скучал, изучая студентов, – интересовалась чарами, спросила, как мое здоровье, не слишком ли отвлекает меня, я го…– тут в зале раздался смех, и голос профессора потонул в шуме, – и главное, чары смешные, каждая домохо…. – студенты не унимались. “Когда эти болваны заткнутся?” – что-то заставило Снейпа прислушаться к словам коллеги.
Закончив ужин, он отправился к себе. Значит, мисс Грейнджер интересовалась бытовыми чарами? Мужчина вошел в лабораторию и лег на кушетку, ту самую, на которой приходила в себя Гермиона.
Лаборатория всегда действовала на Северуса умиротворяюще.. Он забывал обо всех печалях, колдуя над зельем или сортируя новые ингредиенты. Сейчас, разглядывая на потолке колышущиеся тени от пламени свечей, волшебник пытался отогнать от себя догадки, одну безумнее другой. Он лежал, закинув руки за голову, прикрыв глаза, длинные ресницы отбрасывали тень, узкие губы были расслаблены. В этот момент он был красив.
Зельевар постоянно возвращался мыслями к Гермионе. Неужели это ее подарок? Он пытался заставить себя рассуждать здраво, но сердце замирало, когда он думал, что это, возможно, все-таки она.
Лежать стало неудобно, он встал и заходил по лаборатории. Пойти и спросить прямо?, Северус не находил себе места.
Может, пойти и признаться, а не метаться по подземельям от сознания собственной никчемности. Сказать, что думает о ней все время и что вся его жизнь теперь принадлежит Гермионе. Нужна она ей, или… Лицо его стало мрачнее тучи; он представил, как отреагирует на такое признание мисс Грейнджер. Как в любимых глазах появится выражение жалости и отвращения.
Нет в его жизни было достаточно унижений. Северуса душил воротничок, он расстегнул несколько пуговиц и оперся на стол, в висках шумело. Черные пряди прилипли к высокому лбу. А вдруг она тоже что-то чувствует? Вдруг его фантастические догадки верны, и он ей нравится… Профессор снова заходил из угла в угол. Надо все выяснить. Если есть хоть один шанс из тысячи, что это она, он должен пойти и поговорить. А там будет видно.
Снейп впервые за долгие годы позволил себе действовать не думая, взять чувствам верх над логикой.
Было уже за полночь, когда он вышел из замка, ничего не замечая вокруг. Погода буйствовала, полы черной мантии развевались за спиной под порывами ветра.. Колючие снежинки били по лицу, но Снейп этого не чувствовал: в голове стучала одна мысль – сегодня он выяснит, есть ли в его жизни надежда.

Метель хищной птицей кружила вокруг одинокого путника, мешая идти вперед. Северус не решился трансгрессировать в такую погоду. Он шел через заснеженный Хогсмит, то оскальзываясь, то ступая в сугроб. Шел и видел перед собой свет одного окна.
Гермиона долго ворочалась в постели, не засыпая. То ноги начинали мерзнуть, то метель завывала слишком громко. Девушка встала, завернулась в теплую вязаную кофту, натянула шерстяные носки и пошла на кухню. Чашка горячего ароматного чая – как раз то что нужно.
Заснуть Гермионе не давали и события сегодняшнего дня. После того как она отправила Снейпу сову с подарком, ее охватила паника. Северус – сильный маг; вдруг ему все же удастся узнать, кто отправитель? И вообще, лезть с подарками к человеку, который напрочь не признает свой день рождения… Она хотела согреть его и в прямом, и переносном смысле, а нуждался ли он в этом? Гермиона мотнула кудрявой головой – да, нуждался. В этом волшебница была уверена. Казаться окружающим грубым и черствым – еще не значит быть таким. Даже если он догадается, то она больше не работает в Хогвартсе и не увидит его презрения.
Гриффиндорка устроилась в кресле и грела руки о чашку с чаем. В этот момент в дверь постучали. Девушка не поверила своим ушам – наверное, послышалось, вьюга гудела в оконных переплетах – но стук повторился. Гермиона сжала в кулаке палочку и пошла к двери. Взмах, и заклинание показало, что с той стороны живой человек, и он не желает ей зла.
Девушка отворила дверь, и порыв ветра со снегом обжег лицо.
– Профессор, вы? – она была удивлена, но быстро отступила и впустила незваного гостя в дом.
– Я. Нам надо поговорить, мисс Грейнджер, – вид Снейпа напугал Гермиону: на мантию налип снег, , взгляд какой-то странный,, руки, обычно столь спокойные, сейчас как будто не находили себе места.
– Что-то случилось в Хогвартсе? – это первое, что пришло ей в голову..
– Нет, это касается только меня и вас, – Северус глядел на Гермиону, и сердце ее сжалось. “Что это значит?” – подумала она.
Волшебница пригласила его пройти в комнату.
– Я вас слушаю, профессор, – она стояла и не предлагала сесть Снейпу.
Северус, стоя в этой маленькой теплой комнате и глядя на ее обитательницу, почувствовал себя не в своей тарелке. В шерстяной кофте, надетой на белую ночнушку, в полосатых носках, девушка напомнила ему Грейнджер-школьницу. Он, наверное, совсем сошел с ума, раз пришел к ней среди ночи… Мысли мага были прерваны словами Гермионы:
– Профессор Снейп, вы хорошо себя чувствуете? – она с беспокойством смотрела на мужчину, стоящего в оцепенении.
– Со мной все в порядке, – пробормотал зельевар.
– Мисс Грейнджер, ответьте мне на один вопрос, – Северус сделал паузу, гриффиндорка с интересом слушала. – Что двигало вами, когда вы послали мне подарок?
Повисла мертвая тишина. Гермиона забыла, как дышать. “Он все знает, знает!” – эта мысль билась в ее мозгу. Сглотнув, она попробовала защищаться:
– Вам прислали подарок, и вы сразу же решили, что он от меня? По-моему, мы не настолько близки, чтобы дарить друг другу подарки, – девушка старалась держаться ровно и сохранять на лице спокойное выражение.
– Не отпирайтесь, мисс Грейнджер, Флитвик мне все сказал, – Снейп сложил руки на груди и внимательно смотрел на Гермиону. Истинно слизеринский метод – выдать полуправду за факт.
Волшебница стояла как громом пораженная: это от Флитвика она узнала о тех чарах, но он не догадывался, зачем они ей. И вообще, чары,, как оказалось, довольно распространенные..
– Это бессмысленный разговор. Да, я недавно говорила с профессором Флитвиком о чарах, но при чем здесь вы и ваш подарок? – Гермионе показалось, что она обрела под ногами почву.
Северуса на мгновение охватили сомнения, но, глядя на побледневшее лицо мисс Грейнджер, он продолжил:
– Что же, гриффиндорская смелость покинула вас? Боитесь признаться в своем поступке? Боитесь, что ваша жалость никому не нужна? – Снейп прожигал Гермиону взглядом.
– Я не боюсь вас, – она была намерена отпираться до последнего, но вдруг решимость покинула ее. Зачем? Пусть знает… “Если ради этого он пришел в такую погоду, значит для него важно…” – думала девушка и почувствовала, как сердце перестало биться. Важно? А может, он тоже что-то чувствует? И Гермиона, борясь с дрожью в голосе, ответила.
Северус наблюдал, как выражение испуга на лице мисс Грейнджер сменяется обреченностью, а затем вспыхивает надеждой.
– Да, это я. Я поздравила вас с днем рождения. Вы это хотели знать? Это мой плед вы, наверное, уже проверили на все возможные проклятья. Не так ли? – была-не была, Гермиона решила идти ва-банк. Сейчас она узнает, чем же так встревожил Снейпа ее подарок.
Северус не ожидал, что она так быстро сдастся.
– Я все-таки хочу узнать, зачем вы это сделали.
Розовые щеки девушки стали пунцовыми, но глаз она не отвела.
– Я отвечу,, но потом вы скажете мне, почему ответ на этот вопрос так важен для вас, что заставил прийти ко мне ночью в метель, – волшебница смотрела на профессора блестящими глазами и изо всех сил впивалась ногтями в ладонь.
Снейп лишь кивнул в ответ.
– Я постоянно думаю о вас, я скучаю без вас, вы мне нравитесь, Северус, – она впервые произнесла это имя вслух. – И., зная, что от меня лично, как и от остальных, вы ничего не примете, я решила отправить подарок анонимно. Как видите, не удалось, – Гермиона опустила глаза. Она больше не могла выносить его взгляд и молча ждала приговора.
Зельевар стоял, обняв себя руками, и никак не мог понять ее слова. «Вы мне нравитесь». Это не могло быть правдой! Она смеется над ним! Или нет? Не похожа стоящая перед ним девушка на холодную лицемерку. Что ей ответить? Правду? Что он не спит и не ест, что тоска забралась ему под кожу, что его единственное желание – видеть Гермиону Грейнджер каждый день рядом. Чтобы эти чудесные глаза смотрели только на него и губы улыбались только ему. А она посмотрит на него с жалостью и отвращением и рассмеется? Да, он скажет ей правду, и, если ошибется, его жизнь не станет намного хуже. До Гермионы там была пустыня, не страшно,, если после нее там не останется вообще ничего.
– Мисс Грейнджер, я пришел потому, что для меня важно знать, что именно вы держали этот плед в руках, вы выбирали его, и тепло вашего заклятья согрело его для меня, – как тяжело и в тоже время легко доверить свою судьбу и свою душу в эти маленькие руки! – Вы значите для меня слишком много, и я знаю, что не сделал ничего, чтобы надеяться на взаимность..

P.S. ОЧЕНЬ, ну просто ОЧЕНЬ жду продолжения, особенно после столь резкого окончания этой главы.

...роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет...

Я тут пытаюсь по цитатам отследить ,когда это Северус успел настолько увлечься , что пошёл в разведку боем. Здесь вроде всё, что Вы написали о том , как и что чувствует наш профессор. До ПОСЛЕДНЕГО МОМЕНТА. Когда из , простите ,банального сексуального влечения и не менее банальной тоски родилось что- то настолько неудержимое, что погнало профессора в метель ? Я что- то пропустила? Или это за кадром - и не требует пояснений.При чём всё произведение он у Вас свои чувства маринует и замораживает- а тут прорвало?

НЕ абстрактное тепло, однако... и заклятье называется соответствующе. Вот аналогию приведу, грубую"Если вам холодно и одиноко:заведите собаку и купите одеяло с электроподогревом"- не помню откуда, но рецептик несколько отличается по форме и содержанию- а эффект тот же,не находите?Почувствуете разницу в намерениях.