***
Северус нетерпеливо мерил шагами камеру. Свобода…так близко! Стоило ведь только согласиться на предложение этого толстяка, выйти из стен тюрьмы и убежать. Нет, он прекрасно понимал, что одного его бы не оставили, что парочка Авроров стерегла бы его день и ночь, что палочку ему давали бы только для проведения диагностики…Но шанс бы был. И ещё был очень большой шанс вернуться в застенки Азкабана. А повторного водворения сюда он не переживет.
- Не стоит тешить себя несбыточными мечтами. Азкабан – не курорт, но и здесь можно жить, - приказал он надежде заткнуться.

Но через некоторое время на его пороге вновь возник мистер Фридман. В этот раз он был одет куда проще: по крайней мере, ему хватило ума не надевать белую мантию.
- У меня хорошие для вас новости, мистер Снейп. Министр считает, что ваша жизнь стоит жизней сотни людей и героев войны. Он согласен дать вам свободу после того, как вы выполните свой долг перед обществом, – целитель выпалил эту речь на одном дыхании, так, что оставалось ощущение, что она заучена наизусть.
- То есть я не вернусь в Азкабан? – осторожно спросил Северус, боясь верить своему счастью.
- Да, не вернетесь.
- А где гарантии? Где гарантии того, что вы меня просто не убьете сразу после того, как я расколдую последнего пострадавшего?
- Не забывайтесь, мистер Снейп, - Фридман явно пытался придать голосу оттенок угрозы, но вместо этого получилось нечто жалко-невразумительное. – Довольно и того, что министр дал слово, что вы получите свободу. Сейчас за вами придут и выдадут вам вещи. Я вас буду ждать у выхода. И да, мистер Снейп, это приказ, и он не обсуждается. Вы будете свободны только тогда, когда ВСЕ пострадавшие будут здоровы. Если не спасете хотя бы одного – вернетесь сюда. Жду вас внизу, - он замешкался и вышел. Было видно, что произносить столь грозные речи для него в новинку.
Как только дверь захлопнулась, Северус мрачно усмехнулся. Прекрасно! Браво, господа присяжные! Как вы все продумали! Конечно, вероятность того, что он спасет всех до единого, равняется почти нулю. А это значит, что они получат замечательного зельевара в свое пользование, а потом упекут государственного преступника за решетку, где ему самое место. Браво! Но выбора у него не было. Ясно, что кто-то решил все за него. И его мнение тут никого не волнует.
Пришел тюремщик и принес вещи: мантию и обувь. И все. И то, и другое было не его, на размер больше и явно ношеное. Но делать нечего – не выходить же отсюда в тюремном одеянии. Ничего, потом что-нибудь придумает…
Фридман, как и обещал, ждал его внизу. Но только ждал не один, а с аврором. Тот вежливо улыбнулся и произнес:
- Мистер Снейп, перед тем как вы выйдете на свободу, я должен наложить на вас заклинание.
- Какое?
- Чтобы вы не сбежали и не причинили никому вреда. Как только ваши обязанности будут выполнены, оно перестанет действовать. А пока… - он сделал еле заметное движение рукой, и Северуса окутал белый дым. – Теперь я могу вернуть вам вашу палочку. Держите, - и он на самом деле протянул ему палочку.
«Моя», - с удовлетворением подумал Северус. А с ней он был способен на все. Они сами дали ему ключ к свободе.

Больница была полна народу. Все куда-то бежали, что-то кричали, отовсюду слышались стоны, крики, плач. Казалось, сама атмосфера была пропитана болью, и Северус видел красноватый дымок крови, что вился в этих стенах. Даже воздух тут был тяжелым, спертым, густым – гной, рвота, нечистоты - все смешалось в нем. И отчаяние поселилось в этих стенах.
- Идемте, идемте, мистер Снейп, - главный целитель спешил изо всех сил, старательно перебирая короткими полными ногами. - Тут у нас те, кому требуется немедленная помощь. Приступайте прямо сейчас, все необходимое вам принесут. Только, Мерлина ради, поставьте их на ноги, это же дети, - чуть не плача сказал он.
И Северус увидел. Дети. Дети, которых он учил. Которых ненавидел, но за которых отвечал. Она лежали на мокрых от пота и крови простынях, с посеревшими и изуродованными лицами. Они были такими беспомощными и такими живыми, хоть и находились на грани смерти. Их тела то и дело выгибались дугой от приступов боли, изо рта вырывались стоны, а глаза всех были безумны. И какие бы планы ни были у Северуса до этого момента, сейчас он отчетливо осознал: он не уйдет, пока не спасет их. Всех до единого. Там, в школе, они были глупыми учениками. Здесь они были маленькими комочками боли, мечущимися в бреду по узким койкам.
Он приблизился к первому ребенку. Криви. Так, кажется, звали мальчишку. Он неподвижно лежал, глядя пустыми глазами в потолок.
- Симптомы? – коротко спросил Северус.
- Никаких. Лежит так, и все. Не жив и не мертв. Вы знаете, что это?
- Примерно, - он мрачно усмехнулся. О да, он знал, что это. – Криви может потерпеть, его жизни ничего не угрожает.
На следующей кровати лежала девушка. Северус даже не сразу узнал её, настолько мука исказила её лицо. Но она прошептала сквозь стиснутые зубы:
- Профессор…
- Мисс Патил, - спокойно констатировал Снейп. – С ней что?
- Круциатус, который мы не можем снять. Бедная девочка только чудом не сошла с ума: заклятье действует не в полную силу.
«Ещё бы, - подумал Северус, - оно и было рассчитано на то, чтобы медленно сводить жертву с ума. Видимо, индианка куда сильнее, чем кажется».
- Я сварю зелье, как только осмотрю всех в палате, - и он пошел дальше.
Осмотр закончился далеко за полночь. Северус чувствовал себя так, как будто его пытали в течение суток не переставая. Он осмотрел всех пострадавших и уже начал варить антидоты. Голова шла кругом, руки отказывались слушаться, а позвоночник не привлекало вертикальное положение. «И что мне в Азкабане не нравилось, а?» От размышлений на подобную тему его отвлек смутно знакомый голос:
- А вы тот новый сильный доктор, да? – Снейп повернулся к говорившему и чуть не обмер: перед ним стояла Грейнджер в короткой ночной рубашке с плюшевым мишкой под мышкой. При этом она смотрела на него какими-то странными глазами, выражение которых Северус никак не мог объяснить, да ещё и говорила такими…примитивными фразами.
- А то вы меня не знаете, Грейнджер? Уж лучше бы сказали: «А вы тот страшный убийца, да?» – передразнил он её. К его огромному удивлению из глаз девушки брызнули слезы и она зарыдала во весь голос:
- Злой, плохой дядя! Я хорошая девочка, а он ругается! – сквозь жалостливые вопли Северус смог разобрать этот лепет. Лепет, который поставил его в тупик.
- Грейнджер, вы головой стукнулись? Немедленно перестаньте! Что это за спектакль? – он больно схватил её за локоть и привлек к себе. – Ну, и что это значит? – грозно вопросил он.
Девушка смотрела ему в глаза несколько секунд, потом уголки её губ дрогнули и опустились. Она опять зашлась в истерике.
Северус понятия не имел, что с ней. С ума сошла? Поиздеваться решила? Или на неё Империус наложили?
- Гермиона, деточка, ты чего? – заботливый голос сиделки помешал Северусу строить предположения дальше.
- Он, - она обиженно ткнула пальцем в Снейпа, - ругается, обзывается… - и снова слезы.
- Успокойся, солнышко, что ты! Мы его накажем, не переживай. А сейчас бери своего мишку и пошли спать. Я сказку тебе расскажу, - и они удалились в палату в самом конце коридора.
«Что, черт побери, происходит?» - Северус отправился к Фридману. У него есть пара вопросов.

- О, это так печально! Мисс Грейнджер здоровее всех нас, но она. Неизвестное проклятье. Она стала ребенком. От прежней Гермионы осталось только тело. И она ничего не помнит. Будьте с ней ласковы, она такая ранимая! Плачет по любому поводу, и мы ничего поделать не можем. Видимо, это все проклятье.
- Почему вы сразу не показали мне её?
- Она спала, и если бы мы её разбудили… То не спали бы все. Вы знаете, что это за проклятье?
- Нет. Но это только пока.
Северус вышел из кабинета целителя. Получается, теперь на его пути к свободе стоит только эта девчонка. Всех остальных он способен вылечить, так как знает, под какие заклятия они попали: некоторые из них он сам изобрел, другие - его бывшие «друзья». И он знал антидоты или же контрзаклятия, необходимые в каждом из этих случаев. И уже очень скоро он расколдует этих детей, и забота о них ляжет на плечи персонала больницы: восстановительная медицина была не по части Северуса. На изготовление самого сложного зелья для Парвати Патил ему потребуется неделя. Остается только надеется, что до этих пор девочка не сойдет с ума от боли.
Снейп зашел в комнатушку, которую ему выделили под лабораторию. Очевидно, раньше её использовали как чулан для веников и швабр. Два шага в длину, два в ширину, низкий потолок – вот тебе все прелести жизни вне Азкабана. Северус ещё раз критически оглядел свое новое место обитания. Ему уже сказали, что это только лаборатория, а спать он будет где-то в другом месте. Но у него были другие планы: он собирался спать здесь же, чтобы ни на минуту не оставлять зелья без присмотра.
Через полчаса благодаря заклинанию Невидимого Расширения комната приняла необходимые размеры, в ней поместились кровать, шкаф для ингредиентов, стол и стул. Северус решил, что месяц вполне может пожить в такой обстановке, а потом переедет домой. Есть только одно «но»: он должен узнать, что случилось с Грейнджер.

***
Чувствуя себя невероятно глупо, Снейп стоял перед палатой этой девчонки, держа в руках идиотскую куклу. Сиделка, миссис Стоун, упрямо заявила ему, что «деточка опять расстроится, если вы будете с ней так грубо разговаривать. А после вчерашнего даже не смейте приходить к ней без игрушки!» И вот он стоит тут с этой куклой, которую утром создал из воздуха. Не то чтобы у Северуса был богатый опыт по части трансфигурации игрушек, так что пусть Грейнджер не обижается, если ей не понравится. Набрав в грудь побольше воздуха, он толкнул дверь.
Комната, в которой он оказался, была немногим больше его. Видимо, места в больнице катастрофически не хватало. Маленькое окошко выходило на больничный двор, и сквозь пробивался свет больного осеннего солнца. Он освещал стены, на которых были развешены нелепые детские рисунки - очевидно, творчество мисс Грейнджер. Всюду: на полу, на кровати, на кресле – валялись игрушки, коротенькие платьица и прочий бред. От одного этого вида Северуса выворачивало наизнанку, но в этой комнате жила его свобода.
- Доброе утро, Гермиона, - официальное обращение было бы неуместным.
- Уходите, - мрачно ответил этот ребенок.
До этого момента у Снейпа не было возможности рассмотреть девушку, но теперь он заметил, что от девушки в ней было мало: тело было детским, угловатым и неуклюжим, движения резкими и рублеными. И только голос выдавал в ней взрослого человека. «Черт, она же не взрослая! У неё голова младенца! И как, как мне с ней разбираться? Я ненавижу детей!!!»
- Я тебя сильно обидел… На, держи куклу, - не зная, что ещё можно сказать, Северус просто протянул подарок.
- Это мне? – она радостно вскочила с кровати. – Ой, какая красивая! – выхватив куклу, Гермиона закружилась по комнате.
- Да, очень, - что красивого в этом уродстве, было неясно, но раз она так считает – пожалуйста. – Гермиона, мне надо у тебя кое-что спросить.
- Ммм? – девочка явно не способна была воспринимать информацию, увлекшись новой игрушкой. Терпение Северуса лопнуло:
- Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, противная девчонка! – гневно выкрикнул он. Гермиона обернулась, уголки её губ дрогнули и опустились. Плач огласил больницу.
- Нет, немедленно перестань, слышишь? Иначе эта мегера меня прибьет! А ну-ка, замолчи, - и он зажал ей рот рукой.
Девчонка начала кусаться, пихаться и брыкаться, но вырваться ей так и не удалось. Видимо, поняв всю тщетность своих усилий, она затихла и безвольно повисла на руках Северуса.
- Так-то лучше, Гермиона, – он убрал руку от ее рта. – Если ты будешь вести себя хорошо, я подарю тебе ещё одну игрушку. Но если ты только попробуешь пожаловаться этой миссис… Ты меня поняла? – Девочка испуганно кивнула. – А теперь перейдем к вопросам. Что ты помнишь до того момента, как попала в больницу?
Гермиона боялась этого страшного человека. Её все любили, берегли и баловали, а он ни капельки не считался с ней. Он так грубо говорил! И он не боялся, что придет миссис Стоун и накажет его. А теперь он что-то спрашивает её, а она от страха не может даже понять что. Его голос так напоминал те крики, те, что приходили к ней по ночам…
- Что?
- Ты опять меня не слушаешь! – Было странно и непривычно: обычно Грейнджер ловила каждое его слово, каждое замечание, а теперь… А теперь это не она, Северус. – Что ты помнишь до того, как оказалась здесь? – нетерпеливо повторил он.
- Ничего.
- Совсем? Не может такого быть! Ты должна помнить хоть что-то! Хоть какие-нибудь мелочи! Так, давай сделаем так, – он опустился на пол перед её креслом, - ты мне расскажешь, какого цвета лучи ты видела в последний раз?
- Какие ещё лучи? – настороженно спросила девочка.
- Которые из палочек вырываются, - несколько раздраженно прояснил Северус.
- А! Эти! Так я их каждый день вижу: миссис Стоун вечно колдует.
- Нет, не те лучи. Ты ведь не всегда жила тут, верно? – кивок. – Тогда скажи мне, какими были последние лучи перед твоим появлением здесь.
- Я… Я не помню, - жалобно ответила Гермиона. Нет, нет, она не расскажет ему! Не будет она говорить о тех снах, страшных, ужасных, жестоких. Она просто не может их описать.
Оставалось только одно: применить к ней легилименцию. Он был достаточно опытным, чтобы проникнуть в мозг ребенка безболезненно, но все же – любое вторжение в голову не пройдет незаметно. Но тут на карте стоят две жизни и две свободы – его собственная и Грейнджер. Достаточно поводов для риска, правда же?
- Легилименс, - тихий шепот.
И ничего! Что такое? Да, на его палочку наложили пару запрещающих заклинаний, но никто не говорил ему об этом запрете!
Гермиона увидела, как разозлился этот злой и странный дядя. Его лицо, и без того всегда бледное, теперь будто покрылось меловой стружкой, а губы стянулись в одну тоненькую ниточку. Он резко встал и отошел от её кровати, попутно произнеся такие слова, за которые бы её очень сильно отругали.
- Что случилось?
- Ничего, - Северус стоял у окна и смотрел на бледное солнце. А ведь там, в Азкабане, солнца видно не было… Может, и не стоит никуда торопиться? Может, его просто используют, а потом выкинут обратно, как только он выполнит свою задачу? Может. План созрел моментально. Да, таким образом он сможет жить долго и счастливо. И, что самое главное, его жизни ничто не будет угрожать.
Не сказав ни слова, он вышел из маленькой комнаты и направился прямиком к Фридману.

***
- Добрый день, мистер Снейп, - казалось, целителя ничуть не смутил зельевар, вихрем ворвавшийся в его кабинет. – У вас что-то случилось?
- Безусловно, иначе меня бы здесь не было.
- Я вас слушаю, - милостиво разрешили Северусу изложить свою проблему.
- Я не могу пока определить заклятье, поразившее Грейнджер. Очевидно, оно либо слишком древнее, и о нем все забыли, либо его изобрели недавно, и о нем никто не знает. Так что я ничем не могу помочь. Пока.
- Но выход… Должен же быть хоть какой-то выход? Наверняка можно что-то сделать, - запричитал Фридман.
- Конечно, можно, - Северус говорил ровно, спокойно, выдержанно. Сейчас главное, чтобы этот болван не сорвался с крючка. – Мне необходимо иметь доступ к хорошей библиотеке, лабораторию и тишину. И возможность работать с мисс Грейнджер столько времени, сколько мне потребуется.
- Да-да, я все понимаю. Библиотека. Я постараюсь договориться с Министерством – она у них большая. Может, вас туда пустят.
- Я могу вам предложить менее хлопотный вариант, - безразличным тоном сказал Снейп.
- И какой же? – судя по энтузиазму, с которым ухватился за эту идею целитель, ему вовсе не хотелось вступать в контакт с Министерством.
- Я могу переехать к себе домой вместе с девчонкой. Вреда я ей не причиню, а у меня есть огромная библиотека. Уверен, в ней я обязательно найду необходимую нам информацию.
- Но… Но у вас же нет условий, чтобы ухаживать за ребенком! А за ней нужен глаз да глаз: девочка постоянно плачет, ей необходимо давать зелья по часам и…
- И я, кажется, зельевар? Неужели вы думаете, что я не смогу за этим проследить? – яд, разве что не капающий с языка Снейпа, ввел добродушного целителя в замешательство.
- Нет-нет, я в вас не сомневаюсь, но… А вдруг с девочкой что-то случится?
- То есть, вы боитесь, что я причиню ей вред? Но как? Я связан по рукам и ногам, у меня даже простой Ступефай не получается! Так что ничего я с ней не сделаю, разве что верну её обратно. Но для этого мне необходимы время, тишина и библиотека. Соглашайтесь, вы ничем не рискуете.
- Просто поймите, сэр, она – подруга Гарри Поттера. И если с ней хоть что-нибудь произойдет, то мы с вами… То Азкабаном мы не отделаемся, – было видно, как не хочется Фридману соглашаться.
- Глупости! Она не фарфоровая, не разобьется! И потом, я буду около неё постоянно. Чего вам ещё не хватает?
- Ну, хорошо-хорошо, я согласен! И хлопот так будет меньше, а то в министерскую библиотеку не прорвешься. Можете забирать её и переезжать. Отчитываетесь, как и раньше, передо мной.

Дом встретил его сыростью, пылью и отваливающейся штукатуркой. Пожалуй, привести сюда ребенка – не лучшая идея, но выбора у него все равно нет. Гостиная, как всегда мрачная и неуютная, была поставлена с ног на голову: видно, кто-то что-то тщательно искал. Судя по разбитой вазе, в которой всегда стоял стандартный набор целебных трав, этот кто-то ничего не нашел. Шторы, и без того старые, выцвели ещё больше и лохмотьями висели на окнах. Оконные рамы потрескались, краска обвалилась, стекла разбились. Камин был разобран до основания. На восстановление одной гостиной уйдет уйма времени, а ведь есть ещё кухня и три жилые комнаты на втором этаже. Хорошо хоть девчонке не придется варить зелье, а то он ничего бы не успел.
- Мы будем тут жить? – идея с переездом очень понравилась Грейнджер, так как оказалось, что больничная палата надоела ей хуже горькой редьки. Но она, наверное, рассчитывала на шикарные апартаменты, а не на этот сарай. Ничего, с иллюзиями она распростится быстро. Чем раньше это делаешь, тем тебе же лучше.
- Пока да, - Северус поставил их чемоданы у входа. – Стой здесь и никуда не ходи, а я хоть немного уберусь. Не то будешь вся в грязи, а мне вовсе не хочется мыть тебя!
Девочка уже поняла, что этот дядя с ней церемониться не будет, поэтому послушно села на чемоданы, так как маленький табурет в прихожей был разломан.
Снейп обошел весь дом. Да, бравые авроры постарались на славу: дом верх дном, его комната разобрана чуть ли не по кирпичу. Впрочем, в остальных помещениях дела обстоят не лучше. Жить тут пока нельзя, но хотя бы одну комнату надо убрать. Северус решил начать с гостиной.
Через два часа комната приняла более-менее жилой вид. По крайней мере, она теперь не выглядела как после бомбежки. Теперь тут можно будет переночевать, а утром заняться восстановлением дома.
Девчонка все так же сидела на чемодане.
- Есть хочешь?
- Да, - недовольно пробурчала она в ответ. Привыкла, что в больнице по часам кормят.
- Проходи в комнату и на диван садись. А я схожу в магазин и куплю тебе чего-нибудь.
- Нет! – крик был полон ужаса.
- Что значит нет? Я просто выйду за дверь и вернусь через минуту! Или ты хочешь умереть с голоду? – подозрительно спросил он.
- Не хочу. И одна тоже не хочу. Я боюсь, - последняя фраза была сказана шепотом.
- Ну и чего ты боишься? Я закрою тебя на замок, и никто сюда не войдет и не унесет тебя.
- Я боюсь быть одна. Мне страшно, - упрямо возразила Гермиона.
- Я оставлю включенным свет. Довольна? – Северус начал раздражаться.
- Нет!!!
- И что ты мне предлагаешь? Взять тебя с собой?
- А можно? – робко спросила она.
- Нет! – наверное, он ответил слишком резко. Что подумают люди, если увидят его в магазине за руку с этим… ребенком? На вид – взрослая девушка, ну хорошо, может, и не очень взрослая, но девушка. И голос взрослый. А говорит, как ребенок. И чтобы он вывел ЭТО на улицу? Да никогда!
- Послушай, ты останешься здесь. И если ты будешь хорошо себя вести, я принесу тебе игрушку. Согласна? – Северус очень рассчитывал, что на это девочка клюнет…
- А сказку?
- Что сказку? – недоуменно спросил он.
- Миссис Стоун рассказывала мне сказки перед сном. Ты будешь?
Северус растерялся. Не знал он сказок! Точнее, не помнил ни единой. Значит, надо будет вспоминать всю эту чепуху. Пустую, глупую и совершенно бесполезную.
- Буду. Все, иди сядь и веди себя тихо. Я быстро вернусь, магазин за углом. Ты что любишь на ужин?
- Молоко с крекерами.
- Это не еда! Ты кашу любишь? – Северус не знал почему, но его просто убил тот факт, что ребенка так плохо кормят! У неё молодой организм, а они… Крекеры! В больнице работают одни идиоты, он в этом и не сомневался.
- Нет, не люблю, - девочка капризно надула губки.
- Значит, придется полюбить, - спокойно изрек Северус и вышел, закрыв за собой дверь.

Северус торопился, как мог. Он знал, что такое страх, и мог представить, каково быть в мрачном доме человеку, который боится одиночества. Поэтому в магазине он разобрался с продуктами быстро: пара пакетов различной крупы, молока, картошки и мяса – и домой. А то как бы это чудо чего не натворило… Ему вовсе не хочется восстанавливать свой дом из пепла.
Правда, дом стоял так же, как раньше. И свет горел так же мирно. Оставалось только надеяться, что и ребенок вел себя мирно. Но как только Северус переступил порог, он понял, что мечтам сбыться не суждено: обвалившаяся лестница заставила его сердце пойти галопом. А этого давно уже не было.
Достать её из-под завалов не составило труда: она оказалась легче перышка. На первый взгляд повреждения не казались серьезными – пара синяков да царапин, и все. Но стащив с девчонки платье, чтобы осмотреть спину и грудь, Северус вздрогнул: всю силу удара приняла хрупкая девичья грудь. Теперь глубокая рана проходила через неё, убивая всю ту красоту, которой, видимо, мисс Грейнджер владела раньше. Ничего, пока она ребенок, это не очень важно, главное, чтобы ребра были целы. А рану он потом залечит.
Ребра были в порядке, но не все. Теперь ещё и Костерост варить надо! Упаси Мерлин, об этом узнает Фридман – наверняка обвинит Северуса в попытке убить пациентку. Так что теперь ему ещё и в аптеку надо бежать, а оставлять ребенка одного он уже опасается. Ну скажите на милость, чего её понесло наверх? Ещё в школе у неё была нездоровая тяга к приключениям! И вот, пожалуйста!
Однако проклятьями и руганью ей не поможешь. Северус накинул плащ и вышел из дома во второй раз за вечер. А помнится, он собирался сидеть в своей норе и носу оттуда не высовывать. Да уж, как же. Наверное, строить планы и приглядывать за этим ребенком – понятия мало совместимые. Или же несовместимые вовсе.
Косой переулок не спал в этот час. Интересно, тут вообще бывает тихо и спокойно? Аптека, как всегда темная, встретила его запертыми дверями. Нет, только не это! Северус с силой позвонил в дурацкий колокольчик, собираясь вырвать его с мясом, если ему не откроют. Через некоторое время в лавке все же зажегся свет, и на пороге возник отвратительного вида старик.
- Снейп? Да никак ты? – его удивлению не было предела.
- Я, я, - раздраженно ответил Северус, отодвигая старика в сторону и проходя внутрь.
- А я-то думал, упекли тебя в Азкабан.
- Ты ошибался. Давай скорее покончим с моим заказом, и ты ляжешь спать, - он торопился. Может быть, просто домой, а может, и к этой глупой девчонке.
Закупив ингредиенты с расчетом на то, чтобы не выходить из дома в ближайшую неделю, Северус вышел из грязной лавки. Он терпеть не мог это заведение, но соваться в Лютный переулок, где можно было достать что угодно, он опасался.

Гермиона лежала так же, как он её и оставил. Ей сейчас главное не двигаться, чтобы кости не сместились. Все остальное – пустяки, он исправит. Готовя ей Костерост, Северус задумался, для кого он это делает – для себя, чтобы не бросили обратно в тюрьму, или для неё, чтобы встала на ноги? Он не знал ответа. Грейнджер раздражала его, но она была ребенком. А теперь при этом слове перед его глазами вставали больничные койки, на которых лежали бледные, почти прозрачные тела почти детей. И она – одна из них. Просто в какой-то степени ей повезло обойтись без шрамов, фонтана крови и рвоты, бреда. Но те дети уже скоро встанут на ноги: Северус дал все рецепты, которые им помогут. А вот эта девочка… Она гарантия его свободы. И пока он не надумал вернуться в уютную камеру, она ему нужна и будет жить с ним. Это потом, когда свобода ему окончательно опротивеет, он вылечит её.
Зелье было готово. Влить его в горло бесчувственному человеку – задача непростая, тем более что Гермиона рефлекторно выплевывала гадкое на вкус питье.
Решив, что спать в верхней одежде – это крайне неудобно, Северус трансфигурировал ее платье в ночную рубашку и укрыл пледом. Уже собираясь лечь спать прямо на полу в гостиной, он вспомнил кое о чем. Через минуту девочка спала не одна, а в обнимку с плюшевым медведем.
***
- Какой он милый!!!!! – этот вопль, принадлежащий скорее баньши, чем живому существу, вырвал Северуса из сна. Он приподнялся на локте, с трудом разлепляя веки и открывая глаза, и увидел Грейнджер, сидящую на диване и радостно разглядывающую давешнего медведя.
- Мне он нравится, - довольно заключила она, после чего свесилась с дивана и чмокнула Северуса в щеку. - Спасибо, что не забыл про него.
Смущенный и разозленный одновременно, а ещё и невыспавшийся, он ответил ей куда резче, чем собирался:
- Кто так орет по утрам? И кто позволил тебе встать с кровати? Неужели ты не знаешь, что если будешь вертеться, кости не срастутся? Я же говорил тебе!
Да, он говорил. Но она была без сознания. Да, она все это знала. Но в другой жизни. Да, он был полностью прав. Но не сейчас.
Слезы были единственным ответом. Он терпеть не мог женских слез. Просто потому, что не знал, как с ними бороться.
- Кончай реветь и собирайся на завтрак. Если опоздаешь, то будешь ходить голодной.
Нет, он не собирался морить её голодом. Но что-то должно было успокоить эту девчонку? Как-то же надо бороться с истериками, не прекращающимися ни на день? Северус знал не так уж и много о детях, но то, что они не должны пускать слезу по поводу и без, он знал прекрасно. Возможно, эти слезы – последствие проклятья, как и считает Фридман, но у Северуса была своя точка зрения. Это – от чувства безнаказанности. Маленький ребенок похож на животное и ведет себя так, как ему позволяют. А с Грейнджер все носились, как с хрустальной вазой, вот теперь он и пожинает плоды. Ничего, это пройдет.
Снейп ушел, а Гермиона так и осталась на своем диване. Плакать расхотелось: ну почему он её даже не пожалеет? А вот кушать хотелось очень даже. Последний раз она ела перед выходом из больницы, а потом был этот переезд, сидение в коридоре на чемоданах, исследование дома, падение с лестницы и… Все. Что было дальше, она не помнила. Просто проснулась утром, а рядом этот медведь. Так странно и удивительно: он не забыл. Почему-то Гермиона была уверена, что он и не вспомнит. Почему? Она не знала. И никому никогда не говорила, что знает несколько больше, чем кажется. Вот Снейп – она его увидела первый раз в жизни всего дня три тому назад. Тогда почему же она так хорошо знает, что он может сказать или сделать? Когда он уходил в магазин, она и не сомневалась, что он вернется без игрушки.
- Ты идешь или нет? – жесткий голос оторвал от размышлений на тему «Я такая умная».
- Иду. А где мое платье?
Северус вошел в комнату. Этот большой ребенок стоял на диване, в руках – медведь, на голове – привычное воронье гнездо.
- Твое платье я на ночь превратил в ночнушку, потому что сам не собирался тебя переодевать. Сейчас принесу что-нибудь из чемоданов, а ты пока ляг и укройся одеялом: у нас тут не жарко.
Среди того хлама, который его заставили перевезти домой, он еле-еле отрыл более-менее приличное платье. Вообще-то, ему совсем не нравились все эти рюшечки да оборочки, но делать нечего: дети в таких ходят.
- Снимай ночнушку, - произнес он, заходя обратно с одеждой в руках.
- А зачем?
- А затем, - поддразнил он её, - что кое-кто навернулся вчера с лестницы, и мне надо посмотреть порезы! Довольна? – ощущение, что он говорит со взрослой Всезнайкой, не покидало его ни на минуту.
- Довольна, - буркнула она, но плакать передумала. Вместо этого послушно задрала рубашку до шеи.
- Вот и молодец, - Северус был доволен, что очередной порции слез удалось избежать.
Раны подсохли, но это не радовало. Вся грудь девочки была в них. Боже, да как она так умудрилась упасть? Так, что… Северус не знал, как это описать. На том месте, где у девушек её возраста должна быть грудь, у неё было… Теперь уже ничего, наверное. Возможно, со временем удастся восстановить, зашить и залечить, но пока он сделал все, что мог.
- Что это? – её голос был таким испуганным. Ну зачем она подняла голову и начала смотреть?
- Ты упала очень неудачно, - глухо ответил он. – Если будешь хорошей девочкой, обещаю, что все исправлю.
- Я буду.
Северус опустил рубашку обратно.
- Кости не болят?
- Немного. И дышать трудно.
- Это пройдет к обеду. А теперь одевайся, я жду тебя на кухне. Диван потом заправим.

Завтракали кашей и в полном молчании. Радовало то, что девочка ела аккуратно и хорошо – кашу она не любила, как вчера и сказала, но страх оказался сильнее. Правда, когда половина тарелки была съедена, она отодвинула её от себя.
- Это что ещё за фокусы?
- Не хочу больше, - она насупила брови и поджала ноги.
- Почему не хочешь?
- Невкусно.
- Но я добавил туда две ложки сахара! – Северус не хотел ругаться с этим ребенком. Им теперь жить вместе, и хорошо бы, чтобы это была именно жизнь, а не существование.
- Все равно невкусно, - обреченно заключила Грейнджер.
Северус встал из-за стола и вышел. За те две минуты, что его не было. Гермиона обдумывала то, куда и зачем он скрылся: обиделся, что ей не понравилась его каша? Бросил её и ушел навсегда? Сейчас накажет её?
Но вместо этого он появился с какой-то банкой в руках и был совершенно спокоен. Открыл банку, взял ложку и добавил в кашу… варенья!
- Малиновое. Сладкое. И только попробуй не доесть до конца.
Но Гермионе не надо было рассказывать, каким бывает малиновое варенье, она и сама знает. Завтрак был уничтожен в один миг.
- Вот и молодец, - кажется, Северус был доволен. Только не ясно кем – ей, что все съела, или собой, что заставил её без криков и угроз. – Ты что больше хочешь делать – мыть посуду или убирать кровать?
Гермиона не хотела ни того, ни другого, но кровать была более приятной, чем грязная посуда.
- Я лучше уберусь в комнате.
- Ну, давай, - Северус отвернулся от неё и принялся за посуду. Они все будут делать вместе, и тогда он сможет приучить девочку к порядку. И если на неё не орать, то она слушается. Пусть и не всегда, но не все же сразу! У неё и так прогресс.
А Гермиона грустно смотрела на диван. Она понятия не имела, как его надо убирать. В больнице все делали за неё. Но разобраться с ним все равно надо. Северус ведь был очень хорошим сегодня: накричал всего один раз, подарил игрушку и дал варенья. Если она все сделает хорошо, то ему будет приятно. А если ему будет приятно, он наверняка уберет те шрамы…
После получаса мучений, вся взмокшая и злая, она смотрела на свое творение: кое-как заправленный диван. Покрывало лежит криво, а из-под него торчит простыня.
- Не так уж и плохо, - Северус давно стоял в дверях и наблюдал. Только так, - он подошел и все поправил, - намного лучше.
- Я так не умею.
- Научишься. Время есть.
«И ты даже не представляешь, как много у нас времени». Он никуда её не отпустит. Будут жить здесь вдвоем, никто к ним и не сунется. Он для вида будет варить зелья, чтобы вылечить её. Но она останется здесь и никогда не вспомнит, кто она на самом деле. Он никогда не освободит её разум, потому что после этого его заточат в Азкабане. Разве она страдает? Нет, она счастлива! Он будет дарить ей игрушки, покупать новые платья, водить в город на выходных и приучать к порядку. Это откуп от совести, требующей дать ей жить своей жизнью. У них будет почти что семья. Когда-то давно он мечтал о семье, и вот реальный шанс. Она – чистый лист, на котором он нарисует то, что ему захочется. Таким образом, он убьет сразу двух зайцев: будет жить спокойно и избавится от одиночества.
- Сейчас мы разберемся со вторым этажом, и я отведу тебя в Косой переулок. Ты там была?
- Нет, - но глаза Гермионы горели: она так много о нем слышала! И вот она туда пойдет! Пациентов больницы не выпускали никуда за её пределы, а теперь она сможет гулять! Возможно, в этом доме есть сад, и Северус разрешит ей играть там…
Глядя на её счастливую мордашку, Снейп испытывал угрызения совести: разве он делает это для неё? Нет, для себя. Это все для того, чтобы он был спокоен, а не для того, чтобы обрадовать ее. Это все только для него.
С уборкой они управились быстро: Северус ловко орудовал палочкой, а Гермиона, чтобы чувствовать себя причастной, показывала ему, где ещё остались пыль и паутина.
- А теперь – в Косой переулок! – радостно завопила она.
- А теперь – в ванную. Ты видела себя в зеркале? – вид Грейнджер, по уши в пыли, в каких-то нитках и обрывках Мерлин знает чего, его развеселил.
- А потом в Косой переулок? – уточнила она на всякий случай.
- Если ты выйдешь оттуда через пять минут чистой, то – да.
Но через минуту раздался крик. Северус рванул в ванную: что там могло случиться?
Девочка стояла под струей воды, которая падала ей на грудь. Он идиот! Разве можно мочить такие раны? И как он раньше не подумал? И вода! Она горячая!
Северус вытащил девчонку из душа. Она крепко прижалась к нему, всхлипывая.
- Тише, тише, успокойся. Пойдем в твою комнату, я все исправлю. Северус давно так не волновался. Как он мог забыть о ней? Как мог забыть о том, что вместо груди у неё сплошное месиво, которое ещё и кровоточит слегка? Он проклинал себя всеми словами и действительно чувствовал виноватым. А он очень давно в последний раз испытывал это, очень давно.
Сегодня он выделил девочке комнату на втором этаже, рядом с его спальней. Она была не то чтобы очень большая, но самая светлая из всех комнат в доме. В ней нашлось место и для кучи тряпья, и для горы игрушек, и для кровати, на которую он сейчас укладывал дрожащую Гермиону. Её тело сотрясали судороги, зубы стучали, а из горла вырывались тихие стоны. Боль, должно быть, неземная. Когда-то Северус так же реагировал на неё. Но с тех пор прошло слишком много лет. Теперь боль мало трогает его. А вот Грейнджер, кажется, ни разу в жизни не испытывала на себе Круцио.
Бутылки, колбы, склянки, свертки – Северус принес из кладовой для её лечения все, что только могло понадобиться. Заклинанием высушил кожу и начал втирать мазь. Теперь она не стонала, а кричала от боли.
- Потерпи немного, сейчас станет легче, - он говорил это тихо, и не был уверен, что она его слышит. – Я сейчас вылечу тебя и подарю игрушку, - кажется, подействовало, и она на минуту затихла. Но крики возобновились.
- Тише, тише, тише… Все закончится уже скоро.
Она вцепилась в его левую руку мертвой хваткой. И кто бы мог подумать, что в таком хрупком тельце столько силы. Но он даже не пытался вырваться: давно, ещё в детстве, он слышал, что так проще переносить боль. Возможно.
Наконец он закончил. В её глазах стояли слезы. Так странно – он никогда не видел её плачущей. Она всегда была такой сильной, уверенной, знающей. Он даже и не воспринимал её как существо женского пола. Она была просто Всезнайкой. А теперь лежит, прижавшись к нему, и плачет.
- Полегчало? – она тихо кивнула. – Ложись спать.
- А…гулять? – видимо, говорить ей больно.
- Сначала отдохни, потом пойдем.
- Обманешь? – что-то в её тоне было знакомым. Как будто через её новый образ ребенка пробивается взрослая девушка. Иначе откуда этот тон, с такой обреченностью и горечью?
- Разве я тебя обманывал? – подло спрашивать это у человека, которого знаешь всего пару дней. Да, подло.
Она задумалась.
- Нет.
- Ну, вот видишь. Спи. Когда ты проснешься, мы пойдем в Косой переулок.
- А игрушка? – ребенок вернулся. Маленький, трогательный, смешной.
- У тебя их целая гора. Куда мы будем их девать? – недовольно поморщился Северус.
- Ты же не обманываешь…
- Какую ты хочешь?
- Кота! Рыжего! – её глаза радостно загорелись. Неужели детям для счастья надо так мало? Он не знал.
- Держи, - через мгновенье она уже получила заказанную игрушку.
Снейп встал с кровати и направился к двери.
- Куда ты?
- Вниз, а что?
- А можешь посидеть со мной? – она и сама не ожидала от себя такой храбрости, и от смущения и страха скрылась под одеялом. – Я засну, и ты уйдешь.
Прикинув, что чем скорее она заснет, тем раньше он сможет вернуться к своим делам, Северус согласился. Подошел к её кровати и сел на краешек. Внезапно она придвинулась, крепко прижалась к нему и снова завладела его ладонью. Так странно – её маленькая, тоненькая ладошка в его крепкой руке. Что-то странное было в этом. Северус откинулся на спинку и прикрыл глаза. Теперь все изменилось.
А он и не знал, что у неё когда-то был рыжий кот.

Его разбудило солнце. Больное, лимонно-желтое, оно прокралось сквозь занавески. Северус поднялся, разминая затекшую спину. Как он умудрился заснуть, да ещё и в такой неудобной позе? Зато у мисс Грейнджер поза, судя по всему, была очень даже удобной. Он представил их со стороны: комната, заваленная игрушками, посередине стоит кровать, на которую падают слабые лучи солнца. На кровати лежит, удобно свернувшись калачиком и обняв его за талию, девчонка. Волосы разметались по подушке во сне, дыхание ровное, такое тихое и спокойное. Только ресницы чуть подрагивают, а на щеках играет бледный румянец. Он сидит на краю, одной рукой обнимает её, а другая свободно свесилась вниз. Идиллия.
Оттого, что он пошевелился, проснулась и она.
- Мы идем гулять? – глаза разлепить не успела, а уже лезет с расспросами. Что-то в ней все равно осталось от той Грейнджер.
- Уже вечер. Мы проспали весь день, – Северус не хотел никуда идти. Вообще никуда и ни с кем, а особенно с ней.
- Но ты обещал, - уже надула губки. Ладно, она столько сегодня пережила, а он и вправду обещал. Интересно, в Святого Мунго их на улицу не выпускают в принципе? Иначе чего девчонка так рвется на свежий воздух?
- Хорошо. Как ты себя чувствуешь? Что болит?
- Вот тут, - она показала на грудь.
- Я посмотрю? – глупо спрашивать разрешения у ребенка, но что-то помешало без лишних разговоров стянуть одежду и провести осмотр.
- Да.
Раны, и без того нехорошие, стали ещё хуже. Наверное, придется сварить не один котел зелья, прежде чем они сойдут. Да и сойдут ли вообще? Слишком уж глубокие.
- Ладно, жить будешь. Давай, одевайся, жду тебя внизу.
- А обед?
- Что обед?
- Я голодная, - пролепетала она.
Ах, ну да. Он и забыл, что все нормальные люди, в особенности дети, питаются три, а то и четыре раза в день. А не как он – когда придется. Но готовить сейчас сил нет. Этот дневной сон выбил его из колеи. И потом, если он начнет готовить, то они не пойдут гулять, слишком поздно будет.
- Мы пообедаем в городе. Чтобы через минуту была готова, иначе я иду варить суп, - он наконец-то вышел из этой комнаты, хлопнув дверью.

Через минуту она была готова – ярко-красное платье в ужасный белый горошек, туфельки с оборочками и высокие гольфы. Нет, он может терпеть подобный наряд дома, но не в обществе!
- Ты собираешься в таком виде выйти на улицу?
- Да, а что? Это мое самое красивое платье! – гордо ответила она. – Или тебе не нравится?
- Нет, мне очень нравится, но не сегодня…
Северус прищурился и взмахнул палочкой. Теперь на Гермионе было простое белое платье, с туфель ушли все ненужные детали, а смешной бант на голове исчез. В таком виде он выглядела как взрослая девушка. Теперь можно выйти из дома и не бояться, что их примут за сумасшедших.
- А мы транс-грес-сируем или по камину? – ребенок старательно выговаривал сложное слово, которое далось не сразу.
- Если мы воспользуемся камином, то твое платье станет черным, - недовольно ответил Северус. И хотя применить очищающие чары ничего не стоит, он не собирается тратить на них время в случае чего.
Они вышли из дома, и Снейп крепко взял Гермиону за руку: не хватало ещё потерять её где-нибудь. Резкий рывок – и вот они в шумном переулке. У девочки сразу перехватило дыхание: она столько слышала об этом месте, но ни разу её сюда не отпускали! Яркие витрины, разноцветные мантии, смех, крики, постоянное движение! На мгновенье ей стало страшно, что она потеряется в этой людской толпе, но её ладошка, крепко зажатая стальными пальцами Северуса, напомнила, что даже если Гермиона и захочет сбежать, никто ей не даст этого сделать.
- Куда ты хочешь? На той стороне есть отличный магазин книг. Там мы можем купить тебе сказки, - Снейп прекрасно помнил об увлечении Грейнджер книгами. Возможно, они смогут скрасить её одиночество, потому что он не собирается уделять девчонке все свое время. И потом, она любит сказки, а он их не помнит. Так что книги тут – лучший выход.
Да, возможно, мисс Грейнджер и стала ребенком, но нездоровая тяга к книгам была у неё, наверное, с младенчества. Он чуть ли не за волосы вытащил её из магазина, где она скупила половину товара.
- Вижу, ты уже не голодна, - язвительно заключил он, глядя на её светящееся лицо.
- Нет-нет, Северус, я голодная! – она впервые назвала по имени. В этом мире почти не было людей, которые имели на это право. Очень не хотелось пускать её дальше порога своей жизни, но выбора уже не было. Кто-то уже сделал этот выбор, и она вошла в его жизнь. Оставалось только надеяться, что прошла она не очень далеко.
- Пойдем в «Дырявый котел»: там сейчас должно быть тише, чем тут, - он критически осмотрел бурлящий переулок.

***
Домой они вернулись поздно. Северус давно так не уставал. Оказалось, что простая прогулка с ребенком по городу выматывает не хуже шпионажа. Но теперь, кажется, ему удастся отдохнуть: девочка забралась на диван, обложившись книгами, и углубилась в чтение. Она выглядела так забавно: во взрослом платье, с растрепанными волосами и смешно сдвинутыми бровями, сидела, поджав под себя ноги.
- Учти, в девять часов отправлю тебя спать, - строго сказал он ей.
- Так рано? Миссис Стоун…
- Меня не волнует эта женщина. Она не воспитывает, а балует.
- А ты будешь меня воспитывать? – с любопытством поинтересовалась она и даже оторвалась от книг. – По-настоящему? И я вырасту хорошей и благовоспитанной леди? И в Хогвартс пойду?
У Северуса не было столь далеко идущих планов, но… В школу ей идти примерно лет через пять-шесть, и все это время он рассчитывает жить на свободе. Значит…
- Конечно, буду. Но воспитанные леди ложатся спать рано, чтобы с утра быть красивыми и веселыми. Так что, - он забрал тяжеленный фолиант из её рук, - марш в кровать, а я приду и обработаю раны.
- И сказку расскажешь?
- И сказку расскажу.

Так началась новая жизнь. Странная и удивительная, спокойная и неторопливая. Жизнь, где нет места войне и смерти, где каждый день дает новую надежду, и каждая надежда не бывает пустой. Северус привык. Привык к сказкам на ночь, к веселому щебету, к игрушкам по всему дому и звонкому смеху. То, что поначалу раздражало, со временем стало привычным и даже родным. И имя «Северус» уже не резало по ушам.
Единственное, что напоминало о войне – это кошмары. Не его, а Гермионы. Девочке снилось что-то страшное, а он даже не мог понять что! Легилименцией пользоваться ему не позволяли, а расспросами он добивался только новых слез. Поэтому за ночь приходилось по несколько раз вскакивать с кровати и бежать к ней в комнату, чтобы прижать её к себе и хоть как-то успокоить. Постепенно он перестал ночевать у себя: в этом не было смысла, все равно всю ночь он спал рядом с ней, сжимая в руках этого ребенка.
Когда эта сумасшедшая мысль пришла к нему в голову? Наверное, во время одной из тех страшных ночей. Она опять металась по кровати, кричала и звала кого-то. Кого – он не знал. Эти имена были ему незнакомы. Возможно, родителей. И вот среди этих криков, бьющих его сердце на осколки, он ясно услышал свое имя.
- Северус!! Северус!
До этих пор она ни разу не звала его. Он ни разу не снился ей. На какое-то мгновенье он растерялся, а потом только крепче прижал её к себе:
- Я тут, спи. Спи, спи…
Спать рядом с ней стало привычным. Он впервые за долгие годы начал высыпаться, а по утрам его перестала мучить головная боль. И впервые странное чувство, чем-то похожее на счастье, стало посещать его дом.
И вот… И вот он стоит над котлом и варит для неё зелье. Настоящее зелье, которое сделает из неё нормального человека. Она вернется и сможет вести собственную жизнь, выйти замуж и родить детей. Он не имеет права лишать её всего этого. Тем более, его, возможно, и не посадят обратно в тюрьму. Он ничем не рискует. С той же силой, что раньше он убеждал себя в том, что его непременно арестуют, теперь он убеждал себя, что все это глупости. Нет, он не может. Но почему? Он всегда мог идти по головам, наплевав на другие жизни. А вот на эту не может. Она все же вошла в его жизнь. И прошла слишком далеко. Туда, куда он никого и никогда не впускал.
Сегодня он доваривает очередное зелье. Пока они все, увы, бесполезны. Но он обязательно найдет тот, верный состав.
- Северус!!!! – она ворвалась в лабораторию и обняла его сзади.
- Сколько раз говорить тебе, Гермиона, чтобы ты не смела врываться сюда без стука! – он был раздражен, но от былого профессора зелий теперь мало что осталось. Этот тон не испугал бы даже первокурсника.
Да, она стала Гермионой. Это та, другая, была Всезнайкой, гриффиндоркой и противной мисс Грейнджер. А эта была Гермионой.
- Прости, но завтра я еду в школу! Ты представляешь – в школу! В тот самый Хогвартс, о котором ты мне столько рассказывал! – она радостно закружилась по комнате.
- Гермиона!!! Это лаборатория, а не танцзал!
- Ну, извини, извини. Новый состав? – она кивнула в сторону котла.
- Да. Надеюсь, он полностью уберет твои шрамы, – приходилось так мелко ей врать. Северус мог бы свести шрамы с груди за одну секунду, но если их не будет, то чем он станет прикрываться?
Она выросла. Вот уже шесть лет, как она живет в его доме. Из девушки превратилась в женщину, а по развитию ей всего 11 лет. И вот уже скоро он с ней расстанется. Она уедет в школу, но каждый вечер будет возвращаться домой – это непременное условие, иначе он просто не сможет её лечить. О чем он и сообщил Фридману, бросив напоследок, что его не волнует, кто все организует. Но потом она бросит его навсегда. Когда память к ней вернется.
Конечно, теперь Гермиона понимала, что она не похожа на всех. Удалось её убедить, что в детстве на неё попала слишком большая доза зелья Старения. И оставалось только надеяться, что в школе она не рванет первым делом в библиотеку и не вычитает, что эффект от зелья можно убрать одним взмахом палочки.
Для неё он создал отдельный мир: её родители погибли, когда она была малышкой, а он взял её на лечение. Ну а потом и на воспитание. В общем-то, это была не такая уж и большая ложь. От частых посещений Поттера и Уизли пришлось отказаться: как ей объяснить, что эти здоровые лбы забыли у них дома? Они приходили пару раз как будто бы к Северусу по делу, но общение с подругой, которая стала ребенком, было слишком тягостно для них.
- У этого зелья такой же гадкий вкус, что и у всех остальных? – она скорчила забавную рожицу.
- Да.
- Ты давно не рассказывал мне сказок на ночь, - как-то грустно произнесла Гермиона.
- И мишек плюшевых давно не дарил, - едко добавил он.
- Давай сегодня расскажешь и подаришь, а? – она постаралась заглянуть ему в глаза.
- Зачем тебе это?
- Ну, завтра я уеду в школу и стану взрослой. А пока можно представить, что я маленькая девочка, и что ты как раньше… Как раньше воспитываешь меня.
- То есть мне снова завтра варить кашу и не добавлять туда варенья? Помнится, это был самый действенный способ повлиять на тебя.
- Нет, вот этого не надо, - прыснула она.
- Ты так и не дашь мне Зелья Сна Без Сновидений? – через некоторое время спросила Гермиона.
- Нет, не дам. Я уже сто раз говорил тебе, что оно вызывает привыкание и опасно для организма. Ты все равно будешь ночевать дома, то есть со мной.
- Так как?
- Что – как?
- Будет сказка и медведь?
- Иди уже. Ты мне тут мешаешь, - недовольно произнес Северус.
- Так будет или нет?
- Будет. Будет, только дай поработать спокойно.

***
Утро было суматошным. Хоть Северус и заставил Гермиону собрать вещи заранее, она все равно перевернула весь дом, прежде чем нашла какую-то там книгу по чарам.
- Гермиона, если ты опоздаешь, то пойдешь в школу пешком! И поверь мне, это неблизко!
- Северус, моя мантия куда-то делась!
- Она в чемодане!
- Дай-ка я проверю!
- Нет!!!!! Ты проверишь все в поезде, там же и переоденешься! И все равно ты вечером вернешься домой! Мерлина ради, пошли уже.
Он никогда не думал, что собирать ребенка в школу – столь хлопотное дело. Кажется, за эти дни он поседел.
Наконец-то она спустилась вниз. В руке – маленький черный саквояж, а на лице – привычная улыбка. Сейчас она была просто красивой молодой женщиной, счастливой и успешной. А не ребенком. Однажды он предложил ей вернуть её внешность – внешность девочки, но она отказалась. Наверное, это было логично: ей так нравилось её красивое, уже сформировавшееся тело! И все попытки убедить Гермиону, что «это безобразие необходимо прекратить» разбивались о её смех, а иногда и слезы.
- Я точно забыла что-то! – недовольно произнесла она.
- Все, что забыла, ты соберешь, когда приедешь домой. И все-таки, идея с твоим домашним образованием мне кажется очень хорошей…
- Нет, Северус, ну, пожалуйста! Ну, ты же уже разрешил мне!
Этот спор длился уже полгода. Он не хотел, чтобы она куда-то уезжала. Ему просто необходимо вести наблюдения, а для этого она нужна ему тут, рядом! Но Министерство решило, что бывший Пожиратель не сможет дать подруге героя магического мира должного образования. И поэтому она уезжает.
- Раз разрешил, значит поедешь, - зло огрызнулся он.
Он сам виноват: его рассказы о школе могли привести в восторг кого угодно, а Гермиона была очень впечатлительной девочкой. Она влюбилась в Хогвартс задолго до того, как впервые увидела его.
- Давай руку, - он говорил холодно и отстраненно.
- А почему не через камин?
- Потому что я, мисс Грейнджер, волшебник! И я умею трансгрессировать! – таким тоном он говорил с ней редко. Тем более что для всех она теперь мисс Снейп. Пришлось придумать искусную ложь, чтобы она могла пойти учиться, и чтобы никто не узнал в ней лучшую ученицу Хогвартса за, Мерлин знает, сколько лет. Но в этой женщине трудно узнать растрепанную и несколько неопрятную старосту девочек.
- Ты обиделся, да? – она стоит посреди комнаты, и, кажется, даже не торопится уходить. – Но ведь я буду приезжать домой! Я просто так хочу в тот замок, - старается говорить твердо, как взрослая, а в глазах уже стоят слезы.
- Я не обиделся. Пошли, - он равнодушно подал ей руку.

Платформа бурлила учениками. Северус и забыл, когда в последний раз был здесь. Наверное, лет тридцать назад. А тут ничего не изменилось: все тот же алый паровоз, все та же суета и шум. На какой-то миг ему почудилось, что это он снова стал учеником и сейчас в толпе мелькнет знакомая грива огненно-рыжих волос…
- Я буду по тебе скучать, - честно призналась она.
- Не говори ерунды, уже вечером я жду тебя дома, - отмахнулся он.
- У нас будет праздничный ужин?
- Думаю, на банкете в школе ты наешься так, что потом не скоро сможешь думать о еде безопасно для своей психики.
- Ну торт-то хоть будет?
- Торт будет, - пришлось согласиться на торт, она ведь просто так не отстанет.
Раздался гудок.
- Тебе пора, Гермиона, - он передал ей её саквояж.
- Угу, - неразборчиво промычала она. Вокруг дети прощались с родителями: обнимались, целовались, слушали напутствия и обещали не пустить школу на воздух. А он не может даже пожелать ей счастливого пути! Подавшись внезапному порыву, она обняла его и поцеловала в щеку. После, не сказав ни слова, вскочила на ступеньку поезда и скрылась в вагоне.
Он жил с ней шесть лет, как минимум пять из которых он спал в её постели. Она часто обнимала его, но никогда не целовала. Кроме того раза, когда она впервые проснулась на новом месте. Но тогда она была совсем маленькой…
Вот так вот трогательно, по-детски, невинно и нежно… Поезд скрылся вдали, а он все стоял на платформе.

***
Дома было много дел. Самое главное – зелье. Он уже сбился с ног в попытке выявить необходимое сочетание компонентов. Он ходил совсем рядом с разгадкой, но чего-то не хватало! Какой-то малости, пустяка, мелочи. Теперь, когда её нет дома, никто не будет врываться в лабораторию и требовать внимания. Быть может, он именно сейчас сварит уже это проклятое зелье.
Она вернулась вечером по каминной сети. Сияя, как начищенный медный таз, не успев ещё вылезти из этого самого камина, она закричала, что её приняли в Гриффиндор. Потом последовал подробный рассказ о замке, учителях, новых знакомствах и прочая, прочая, прочая. К концу этого рассказа Северус остро осознал, как же он скучает по школе. Ему очень хотелось увидеть Хогвартс, пройтись по его темным коридорам, зайти в свой кабинет, свои комнаты. Это все принадлежало ему почти двадцать лет, а потом все пропало. Теперь там новый учитель Зельеварения, и совершенно точно, что профессора Снейпа никто не ждет. А жаль.
Они пили чай с обещанным тортом. Гермиона все продолжала рассказывать, каждым словом разрывая сердце Северуса на куски. Но он не мог прервать её беспечную болтовню и продолжал тепло улыбаться. Как-никак, а у ребенка сегодня праздник.
Ближе к полуночи он все же загнал её в кровать.
- Гермиона, ты теперь взрослый человек! Тебе надо вставать рано утром, иначе ты будешь опаздывать в школу. И тебе надо спать, а то ни одной светлой мысли не будет в голове, - почему-то именно сегодня она решила быть очень непослушным ребенком.
- А сказку?
- Боже, ну что за детский шантаж!
- Я люблю твои сказки!
- Ты взрослый человек!
- Но я все равно люблю твои сказки!
- Если я расскажу тебе сказку, ты угомонишься сразу же, как она закончится. Согласна?
- По рукам! – радостно ответила она и скрылась в ванной.
Он уже успел немного отвыкнуть от этих глупых сказок на ночь…
Как всегда, она прижалась к нему крепко-крепко, как будто боялась, что он исчезнет.
- Надеюсь, у тебя хватит ума не болтать подружкам, что ты спишь вместе с опекуном, - язвительно заметил он, глядя на её подготовку ко сну.
- Хватит. Я уже взрослая! – с некоторым вызовом ответила она. – Мне просто сны снятся…
- Быть может, ты мне все же расскажешь, что тебе снится? – осторожно начал Северус.
- НЕТ!!! – крик боли, страха и отчаяния. Никогда он не узнает о тех картинах. О картинах пыток и смерти. НИКОГДА.
- Хорошо-хорошо. Давай, спи уже.
- Где моя сказка? – требовательно донеслось из-под одеяла.
- А я думал, ты уже взрослая, - слегка поддразнил он её.
- В данном случае это не имеет значения.

Северус сидел в лаборатории, бездумно глядя на колбу с зельем. Вот оно, лекарство. Бери и лечись. Он знал, что оно правильное. И знал, что оно подействует. Осталось только дать его Гермионе, а он не может сделать этого уже неделю. Каждый вечер он пичкает её пустыми составами, а этот, самый важный, оставляет на полке в подвале. Лекарство нашлось сразу, в одночасье. Девочка и пяти дней не успела проходить в школу, как он его сварил. Просто понял, что именно надо делать.
Но сегодня вечером он его даст. Его, и ещё одну пробирку с зельем от шрамов. Не может же он выпустить взрослую женщину во взрослый мир с такой травмой. Тот вечер, когда она упала с лестницы, казался таким далеким… А сколько было счастливых вечеров. Тихих, спокойных, семейных. Теперь все это пройдет. Теперь этого не будет, а будут бессонные, холодные ночи в пустом доме, который умрет без её смеха, без её игрушек, без её вечных вопросов. И вместе с ним, Северус знал это, умрет и его душа. Вот так. Она пришла в его жизнь случайно, и она должна уйти. Она прошла по краешку его судьбы. Не больше.
Он решительно взял в руки два пузырька с зельями. Сегодня она вылечится. Но в маленькой радости он себе не откажет.
Она вернулась после обеда. С гордостью рассказала о баллах, которые сегодня получил Гриффиндор благодаря ей. И уже собиралась сесть за уроки, но Северус опередил её:
- Давай сегодня погуляем в парке. Погода прекрасная.
Кажется, она удивилась, но обрадовалась. Забросив учебники в самый дальний угол гостиной, улетела на второй этаж, крикнув только:
- Я мигом.
Миг даже не прошел, а она уже спустилась вниз в… простом белом платье. В том самом, что он когда-то создал из красного кошмара в белый горошек. Она ни разу не надевала его, и Северус, не следящий за её гардеробом, забыл о нем. А сейчас… Сейчас она напоминала маленького ангела, стоящего на верхней ступеньке лестницы в белом просторном одеянии.
Наверное, у него на лице отразилась непередаваемая гамма чувств, потому что она смущенно пробормотала:
- Вот, нашла в шкафу… Тебе не нравится?
- Нравится, - с трудом выдавил он.
«Завтра её не будет, завтра её не будет, завтра…» - набатом билось в его голове.
- Пошли.
В парке она каталась на каруселях, ела мороженое и так счастливо смеялась. Наконец, устав, присела на лавочку.
- Северус, а давай каждый день приходить сюда! Ну, хоть на полчасика? – начала упрашивать она.
- Мисс, позвольте вам напомнить, что у вас есть обязанности – вы ученица, - притворно строго начал он.
- Но сэр! У меня нет проблем с учебой! – поддержала она его игру. – Я все успеваю!
Глядя на неё, так мило дурачившуюся сейчас, он с ужасом думал о завтрашнем дне, когда она не то что приходить с ним в этот парк, она его знать не захочет. Так чего ему стоит пообещать?
- Милая леди, я выполню вашу просьбу, - сказал он с легкой улыбкой.
Она радостно вскрикнула и закружилась под листопадом. Вот эту картину он будет помнить всегда: женщина в белом, на фоне осеннего парка, кружится в облаке падающих листьев и весело смеется…
Он с трудом смог вытащить её из парка. Сначала она хотела просто погулять, потом полюбоваться на звезды, потом подул какой-то чудесный теплый ветер с Темзы… И всем этим она хотела насладиться, хотела впитать в себя, почувствовать. Как будто бы она понимала, что этот вечер – последний.

- Сегодня тебе придется выпить два зелья, - предупредил он её, когда она уже залезла в кровать и приготовилась заснуть.
- Сразу два? О Северус, ты издеваешься, да? – захныкала она.
- Гермиона, перестань! Эти зелья работают только в комплексе. Я же говорил тебе, что некоторые компоненты… Да и в школе ты должна была это проходить. Или вам не говорили? – с подозрением спросил он.
- Говорили-говорили, - поспешила заверить его девочка. Она не знала почему, но Северус просто люто ненавидел её преподавателя Зельеварения. Не надо давать повод ему ещё и издеваться. – Но за два гадких зелья полагается подарок!
- Какой ещё подарок? – сомнение так и сквозило в его тоне.
- Мишка! – победоносно ответила она.
- Мишка? Ты меня убиваешь, Гермиона!
- Ну, тебе сложно, что ли?
Признаться, за эти годы Северус стал мастером по изготовлению игрушек. И если когда-нибудь его способности в зельеварении станут непригодны, он всегда сможет заработать на жизнь таким способом.
- Пей.
Она послушно выпила до дна оба пузырька, даже не поморщившись – привыкла. Он забрал пустые склянки и поставил на прикроватную тумбочку. Взмахнул палочкой и протянул ей плюшевого медведя.
- А теперь спи. Ты и так не сделала уроки, а теперь ещё и не выспишься.
Одной рукой он обняла медведя, другой притянула Северуса поближе к себе и закрыла глаза, собираясь провалиться в сон.
Северус не хотел так. Он хотел спать далеко от неё, желательно в другом городе. Но она тут, рядом, под боком, тихонечко сопит. Кое-как высвободив одну руку, он потянулся и взял зелье. А это уже для него. Он собирается спать этой ночью, а не ждать, пока Гермиона станет прежней. Зелье Сна Без Сновидений – крепкая вещь. Главное, чтобы на него подействовала.

***
Он проснулся в пустой кровати. Ушла. А чего он ждал? Этого и ждал. И ничего больше. Не взяла с собой никаких вещей – вон, все на местах. Только… Только вчерашнего медведя нет. Забавно.
Он застелил постель и прошелся по всему дому, собрав её книги, игрушки и убрав все это в её комнату. Так правильно. Он не может выкинуть эти безделушки, но запереть их он пока ещё способен.
Странно только, что никто за ним не пришел. Неужели Министерство выполнило свое обещание? Как-то даже удивительно, что мир не перевернулся с ног на голову.
Он научился жить с ней – противной девчонкой, Вечной Назойливой Всезнайкой. Привыкнет жить и без неё. В конце концов, об этом он и мечтал: спокойная жизнь в одиночестве, без проблем и хлопот. Оказывается, мечты сбываются. Но тогда почему же Боль уже не просто роняет свои слезы, а бьется в безмолвной истерике?

Сентябрь прошел на удивление быстро. Теперь на дворе сухой и солнечный октябрь, что совсем не свойственно Лондону. Осень в этом году решила побаловать город теплом и голубым небом.
Маленький садик, в котором Северус выращивал необходимые травы, цвел всеми цветами радуги и не собирался увядать. Скамейка в его дальнем конце, сделанная когда-то для Гермионы, теперь пустовала. Пустовал и гамак, в котором она обычно читала книги. И её клумбочка, на которой она выращивала красивые, но бесполезные цветы, заросла сорняками. И лужайка, на которой она так любила играть, теперь скрылась за высоким репейником. Все, все в этом мире, любая мелочь напоминала о ней. Плита на кухне – вот она учится готовить. Диван в гостиной – вот она лежит на нем, вся в крови и пыли. Камин – она так забавно вываливалась из него. Книга – она стащила её, когда он запретил читать «Высшую теорию Чар». Все, все, все!
Северус вышел на улицу. Прогулка по городу должна ему помочь. В городе нет мест, которые так остро напоминают о ней. А этот дом сведет его с ума.
Во всем городе было только одно место, где они были вместе. И ноги сами вынесли его сюда. Парк на берегу Темзы. Опавшие желтые листья на ровных дорожках, запах осени в воздухе, скамейки с облупившейся краской. Он подошел к той самой. Она стояла в глубине парка, где не было людей и шума. Тяжело опустился на неё и закрыл глаза. Тут Гермиона смеялась в их последний вечер. Где она теперь? Наверное, гуляет со своими друзьями и радуется освобождению. Скорее всего, в ближайшем будущем сыграет свадьбу с Уизли – ему и так пришлось долго ждать. А потом…
- Почему ты не выполняешь своих обещаний? – голос, до боли знакомый, знакомый до дрожи и агонии, вырвал его из мрачных дум.
Она стояла прямо перед ним. В белом платье, в том самом. С медведем в руках. Он непонимающе уставился на неё.
- Ты обещал приходить сюда каждый день. И ты всегда исполнял то, что обещал. Так почему же ты не приходил столько дней?
- А…ты…приходила? – с трудом прохрипел он.
- Конечно, - она опустилась на скамейку рядом с ним.
- Я думал, те обещания не имеют значения. Ты же ушла.
- Знаешь, - она взяла его лицо в свои ладони, - мне показалось, что я прошла по краешку твоей судьбы. А мне этого мало.

Керолайн! Для начала позволь выразить искреннее восхищение! Великолепная сказка, (помишь то, что я начала немного остывать к снейджеру? ты меня вернула в эту атмосферу).
Очень образно, грамотно (Талина, kosmi4eskaya, вы гении, спасибо вам!!! Талина, раз уж пошла такая пьянка, я обожаю вас и ваши фики. Вас - заочно, т.к. лично не общалась), тепло и нежно.

Фик заставляет метаться по тексту в поисках какого-то намека, что все хорошо в одних моментах, и тут же наполняет душу умиротворением и любовью в других. Он заставляет вздрагивать от резких поворотов в сюжете и смеяться до слез буквально через пару абзацев. Он ЖИВОЙ. Он НАСТОЯЩИЙ. Он ИСКРЕННИЙ.
Caroline, спасибо за такой чудесный подарок, я знала, что он будет великолепен (все-таки, автора не первый день знаю), но чтобы настолько..! Ты мой маленький гений. Обожаю тебя

Прошу прощения за опечатки, вычитаю завтра, ибо сил нет....

а вся остальная жизнь такой:

Ну а теперь я немного подурачусь)))))да,Ангел мой, Снейп был списан в тебя - в наглую содрала его, что тут поделать при помощи шпиенов изучила тебя досконально, и вот, получайте))))

спасибо, милая!