Ангелина Снейп откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и начала повествование.

***
Это безумство продолжалось три месяца после окончания войны. Министерские чиновники, чувствуя приближение грядущих перемен, но ещё обладая неограниченной властью, выпустили на прощание один из самых абсурдных законов за всё своё существование: «Закон о браке». Заключался он в том, что все совершеннолетние волшебники, которые ещё не достигли шестидесятилетнего возраста, должны были в срочном порядке жениться. В своём интервью «Ежедневному пророку» глава Министерства заявил: «К нашему прискорбию, магическое общество понесло большие людские потери в этой ужасной войне. До восстановления равновесия пройдёт немало лет, поэтому необходимо прямо сейчас принять срочные меры…». Насколько эффективным был этот закон, как именно он мог помочь, Министр комментировать отказалось: всё магическое общество было поставлено перед фактом наложения специальных заклинаний, снять которые могли только сами чиновники. Волшебникам, помимо их желания, стали высылать письма с уведомлением о том, что в такой-то день, в таком-то месте произойдёт их венчание с таким-то человеком. Пары составляло само Министерство, и в письме могла быть пометка на подобии «Мистер *** проявил себя как активный, смелый, достойный человек, который, к тому же, обучался с вами на одном факультете, что говорит о схожести ваших вкусов и устремлений. Он является достойной кандидатурой и …». Сейчас это кажется смешным и нелепым, но всё было не так простою. Магия, наложенная на такое письмо, начинала действовать сразу же после получения его адресатом, и у волшебника оставалось всего лишь три дня для подготовки. Этот год стал не только годом победы над одним из самых тёмных волшебников, но и годом самого большого количества тайных свадеб. Маги, способные воссоединить узами брака двух людей, потворствовали молодым (и не очень) влюбленным, которые бежали из дому, чтобы воссоединиться со своими избранниками. Заключалось множество фиктивных браков (волшебники чувствовали, что закон долго не продержится), а для кого-то выбор Министерства стал полной неожиданностью, что, на удивление, привело к появлению действительно счастливых семейств. Потребовалось три месяца, в течение которых шли непрерывные разбирательства и нескончаемая бумажная волокита, прежде чем старое Министерство было окончательно свергнуто. Три месяца, которые для кого-то стали удачей, для кого-то прошли незаметно, для кого-то всего лишь катализатором и лишь для немногих действительно несчастием.

В тот памятный 1998 год Гермиона Джейн Грейнджер получила письмо, извещавшее её о том, что она «удостоилась великой чести» и через три дня состоится её свадьба с героем волшебного мира – Гарри Поттером. Половину письма занимали восхваления её другу, а вторая половина состояла из нелепых предположений об их с Гарри романтических отношениях. Не нужно много фантазии, чтобы представить, какой переполох и скандал вызвало это извещение со стороны младших Уизли. Оба вспыльчивые по своей натуре, брат и сестра за несколько минут успели обличить Гарри и Гермиону во всех возможных изменах, пока мисс Грейнджер не использовала заклятие немоты.
Через час помирившиеся друзья пытались найти выход из сложившейся ситуации. Несомненно, заклинание уже начало действовать, а снять его не было никакой возможности. Конечно, Гермиона и Гарри могли оба проигнорировать свадьбу, но мало кто знал, какими будут последствия. Защитные чары, наложенные на закон против тех, кто пытался избежать его действия, были очень и очень опасны. Это была своего рода беспроигрышная лотерея, и мало кто отваживался в неё сыграть: нарушители могли отделаться лёгким замечанием, но, как поговаривали среди волшебников, в большинстве случаев такой поступок приводил к более печальному финалу: вплоть до проклятия рода. С одной стороны был возможен фиктивный брак (на удивление, никаких особых заклинаний во время брачного обряда не накладывалось), но с другой – Гермиона задумывалась о дальнейших отношениях с Роном, логическим завершением которых была именно свадьба. Если прибавить ко всему прочему, что девушка не жаждала пышного торжества, а мечтала о празднике в тихом семейном кругу, то внезапно озвученная Роном идея о тайном венчании пришлась ей по душе.
В тот же вечер было составлено и отвергнуто немало планов «побега» невесты. Человек, который мог скрепить их союз, находился довольно далеко от Норы, да ещё и на охраняемой аврорами территории, где стоял антиаппарационный барьер с протяжённостью в несколько десятков километров (поговаривали, что в этом месте проводят свои испытания стихийные маги). К сожалению, это был единственный приемлемый вариант. Прошло около двух месяцев, как был утвержден Закон, но маги, проводящие свадебный обряды, уже успели порядком досадить Министерству, поэтому на них велась скрытая охота. Ночью была отправлена сова, а рано утром Рон получил ответ: Маг обещал их ждать в полночь в своём поместье. В письме он советовал волшебникам принять оборотное зелье для предосторожности и одеть как можно более тёплую одежду, а также наказывал держать всё в строжайшем секрете.
Рон и Гарри отправились в указанное место сразу после завтрака: к вечеру они должны были успеть заказать номер в гостинице и нанести визит Магу. Девушки тем временем остались в Норе, чтобы совершить небольшие приготовления. Весь день прошёл в суматохе: Джинни убедила подругу надеть вечернее платье и сделать пару колдографий, напоминая, что этот день, как бы ни возражала Гермиона, будет одним из самых памятных в её жизни. Оставшуюся часть дня они готовили различные закуски и отбивались от расспросов миссис Уизли, уверяя её, что Гермиона просто решила приготовить романтический ужин для Рона. И, хотя Молли не очень поверила их объяснениям столь необычного для девушки её сына поведения, она разумно решила, что вскоре сама всё узнает.
Но к вечеру Гермиона вдруг почувствовала лёгкое недомогание, и с каждой минутой ей становилось всё хуже: давало о себе знать проклятие, которое попало в неё во время Последней Битвы. Происхождение его было неизвестно даже самым опытным колдомедикам из Святого Мунго, но все неприятные симптомы сами исчезли через несколько дней после ранения. Кто-то предположил, что заклинание не сработала как нужно, или было выпущено неопытным волшебником, а Гермиона и думать забыла про него, пока в один вечер ей вновь не стало очень плохо. Девушка находилась в состоянии, близком к обморочному, но крепкий сон победил внезапную болезнь. Однако Гермиона, понимая, что просто так ничего болеть не должно, провела полное обследование организма. К её облегчению, никаких отклонений и патологий обнаружено не было, и девушка уж было вздохнула с облегчением, пока вдруг странные симптомы опять не повторились. Тут же к ней вызвали очередного специалиста, который, к своему удивлению, сделал вывод, что Гермиона совершенно здорова. Однако бледный, изученный вид девушки говорил об обратном. Доктор обещал привести к утру знакомого светилу колдомедецины, а сам дал Гермионе зелье сна без сновидений. Но проснувшись, мисс Грейнджер почувствовала себя совершенно здоровой, и колдомедикам оставалось только разводить руками. За два месяца такое повторилось четыре раза и, в конце - концов, девушка пришла к выводу, что всё это проявление того загадочного заклинания, что поразило её. Теперь она всё своё свободное время проводила в библиотеках, в поисках хоть какой-нибудь информации.
К тому времени, как нужно было аппарировать к границе барьера, Гермионе стало совсем плохо, чем когда-либо. Голова её кружилась, в мысли лезли разные видения: вот она стоит перед алтарём, а рядом с ней не Рон, а воскресший монстр со змееподобным лицом и красными глазами; то она видела Рона, бледного и окровавленного с пустым и безжизненным взглядом. Или он, умирая, проклинал её. В нос Гермионе ударяли разные тошнотворные запахи, а на губах чувствовался привкус крови. Движения её стали медленными, волшебнице чудилось, что воздух вокруг неё уплотнился, и теперь ей приходится продираться сквозь него. На лице её, бледном и измождённом, горел алый румянец, а кожа пылала жаром. Джинни, волнуясь, помогла девушке одеться в тёплую одежду и заставила выпить оборотное зелье, которое помогло им принять облик каких-то магл. Чувствуя себя совершенно беспомощной и не способной хоть как-то облегчить страдания подруги, Джинни вдруг почувствовала неприятный холодок, пробежавший у неё по спине: эта внезапная болезнь стала для неё как первая весточка, предвещавшая беду.
Аппорировав, подруги оказались посреди огромного снежного поля. Была метель: сильный порывистый ветер выл, крутил снежинки и острыми осколками кидал их в лица девушек. Кругом стояла непроглядная тьма, и невозможно было разглядеть что-либо дальше собственного носа. Джинни подняла вверх руку с приготовленной палочкой и выпустила в воздух сигнальную искру. Но вместо обычной яркой вспышки из палочки вырвался небольшой сноп искр: бушевавшая стихия создавала сильные помехи для колдовства. На секунду Джинни почувствовала панический страх, но, к счастью, через мгновение возле них оказались самые настоящие сани с тремя озябшими лошадями: в такой холод не спасало не одно согревающее заклинание. Вероятно, сани эти находились под чарами невидимости, потому что извозчик, хмуро на них поглядев, потянул на себя какое-то толстое старое одеяло и хрипло произнёс:
-Приехали они. Садитесь.
Из-под сползшего одеяла вылез заспанный Гарри. Девушки поспешно сели рядом с ним и сани тронулись.

А тем временем давайте обратимся к молодому жениху. Аппарирорав, Рон и Гарри поняли своевременность совета Мага о тёплой одежде: на улице, не смотря на то, что на дворе было лето, кругом лежал снег. Огромное белое поле простиралось так далеко, насколько хватало глаз. Солнечный свет, падая на землю, отражался от множества снежинок, слепя глаза, а воздух был свежим и морозным. Памятуя об указаниях в письме, Гарри выпустил сигнальную искру, и тут же около них оказались большие белые сани, в которых сидел маленький седовласый волшебник. Три лошади, изредка пофыркивая и переминаясь с ноги на ногу, стояли в упряжке. Извозчик махнул рукой на сиденья и спросил, куда их нужно доставить. Щелкнув кнутом, он понесся во весь дух, и ближе к полудню молодые волшебники были в маленькой деревушки, недалеко от которой (минут пятнадцать на санях) и должна была пройти свадьба.
Первым делом Рон и Гарри отправились в гостиницу, но свободных номеров в ней не оказалось: днём позже в соседней деревне была запланирована важная конференция, на которую съехалось множество волшебников со всех уголков Англии. Этот симпозиум был посвящен разработке заклинаний, чар и зелий против последствий от тёмных заклятий разного рода. Такие форумы сейчас проходили по всей стране чуть ли не каждую неделю. Ещё одна причина, почему такая огромная территория была ограждена антиаппарационным барьером и так строго охранялась.
Махнув рукой на затею с гостиницей, друзья отправились в ближайшую харчёвню, чтобы перекусить перед тем, как посетить Мага. В трактире было жарко и людно. В центре, напротив входа, весело потрескивал огонь в камине, небольшие дубовые столики были расставлены по всему периметру зала, и большинство из них было занято: волшебники разного возраста и положения обсуждали последние новости и предстоящее собрание. В воздухе летал аромат свежеприготовленной пищи, и два друга, не теряя времени даром, сделали заказ. В ожидании первого блюда, Гарри услышал разговор старой волшебницы, которая жаловалась своей знакомой, что ей не на кого оставить дом (сама ведьма уезжала к внучке). После небольших уговоров, колдунья согласилась сдать им свои комнаты на одну ночь. Это была большая удача, и, в приподнятом настроении, друзья отправились в поместье к Магу.
После встречи, где они обговорили детали, два друга поехали к дому старушки, чтобы привести его в порядок на торжество. Ближе к одиннадцати часам вечера, Рон отправил Гарри за извозчиком, с которым тот должен был встретить девушек и проводить их прямо к назначенному месту, что находилось недалеко от деревни.
Времени оставалось мало и, убедившись в последний раз, что в доме всё в порядке, Рон сел в арендованные сани и поехал к поместью. Погода сильно испортилась, начиналась метель. Ветер завывал, хлопал ставнями, сдирал с редких прохожих шапки. Маги спешили поскорее укрыться от бушевавшей стихии в тёплых, уютных домах. Небо полностью закрыло тяжёлыми свинцовыми тучами и кругом стало непроглядно темно. Ещё освещали дорогу редкие фонари, пока юноша ехал по деревне, но стоило ему выехать на проселочную дорогу, как он полностью погрузился в темноту. Выкрикнув несколько заклинаний, которые должны были освещать ему путь, Рон обнаружил, что те, хоть и работают, но должного света не дают. Ветер становился всё сильнее и сильнее, заметал снегом едва виднеющуюся дорогу, сбивал взмыленную кобылу с ног. Вскоре Рона охватило плохое предчувствие. Словно в подтверждение своей догадки, он спрыгнул с саней и оказался по пояс в снегу. Паника нарастала в его душе, и неожиданная мысль вспыхнула в его голове: он сбился с пути. Разворачивая лошадь в обратном направлении, толкая её, опять забираясь на сани и повторяя этот круг действий раз за разом, Рон, не смотря на окружающие его сугробы, совершенно взмок от пота. В отчаянии, вновь и вновь выкрикивая разные заклинания, способные указать ему путь, помочь вытащить сани, в очередной раз оказавшиеся глубоко в снегу, он обнаружил, что действия его имеют небольшой успех. Ничто не властно над разбушевавшейся стихией: даже магия.
Проклиная всех стихийных магов на свете, отчаявшийся Рон вдруг увидел впереди небольшой пролесок. «Роща!», - мелькнуло у него в голове. Он с облегчением вздохнул. Если это была та самая роща, что окружала поместье Мага, то ему оставалось проехать каких-нибудь пять минут, чтобы оказаться подле своей невесты. Но прошли пять минут, семь, десять, пятнадцать, а конца рощи было не видать. Рон чувствовал, как какое-то чудовище, сеющее мрак и отчаяние, закопошилось в его душе. А ветер в очередной раз бросил ему в лицо горсть снега, отчего глаза гриффиндорца заслезились, и он окончательно перестал что-либо видеть. Боль от осознания того, что Гермиона и Гарри подвергнутся страшному наказанию из-за него, обожгла душу юноши. Рон в бессильной ярости ударил кулаком по сидению саней, когда увидел тёмные силуэты маленьких избушек далеко впереди. Шипя от боли, он, что есть духу, погнал вперёд лошадей.
В первом же дворе он слез с саней и стал громко колотить в дверь. Пару минут спустя ему открыл маленький сухонький волшебник.
-Что надо?
- Далеко поместье Мага?
-Как посмотреть. Час ходьбы будет. Да тут так намело…
При этих словах Рон схватился за голову: времени оставалось совсем ничего.
-Есть у вас сменная лошадь?
- Зачем нам? Скоро барьер снимут и …
- Куда же мне идти? Скорее! Скорее!
Волшебник пожевал губами.
-Сын тебя проводит, - он задумчиво посмотрел на небо. - Метель, вроде, утихла.
Через пару минут на пороге появился подросток, немногим младше самого Рона. Вместе они прошли через деревню и свернули куда-то вбок. Волшебник расчищал себе дорогу с помощью палочки, и Рон последовал его примеру: теперь заклинания работали так, как надо, что немного приободрило юношу.
-Сколько времени?
- Не знаю. Скоро, должно быть, рассветёт, - ответил парень. Остальную часть пути они проделали молча.
Уже совсем рассвело, когда они добрались до поместья Мага. Ни перед воротами, ни во дворе не нашёл Рон саней, на которых должна была приехать Гермиона. В смятении он бросился к дверям поместья, забарабанил в дверь, которая открылись через секунду – на пороге стоял Гарри в своём настоящем облике. Какие же новости ожидали Рона!

Но оставив двух друзей объясняться, мы возвратимся к бедной, измученной Гермионе. Под утро она и Джинни прибыли обратно в Нору. Быстро собрав свои вещи, невзирая на умоляющие просьбы подруги, Гермиона аппарировала к себе домой. Мать её, видя тяжёлое состояние своей дочери, не стала засыпать девушку вопросами, а уложила в постель. Через несколько часов у Гермионы поднялся сильный жар и началась лихорадка. Миссис Грейнджер, понимая, что болезнь девушки имеет причины магического происхождения, вызвала колдомедиков из Святого Мунго, но и тем потребовалась неделя, чтобы привести девушку в чувства. Неделю, в течение которой мисс Грейнджер находилась на грани жизни и смерти.
Прошло чуть больше половины месяца, и Гермиона постепенно вернулась к нормальной жизни. Прежде всего, она засела за учебники, чтобы подготовиться к поступлению в Академию. Экзамены в школе ей разрешили сдать досрочно и выбор её пал на Трансфигурацию. Гарри и Джинни навещали девушку, но Рона она больше не видела. Гриффиндорцы рассказали, как тот тяжело воспринял дурные вести и, как и сама Гермиона, решил отвлечься от плохих мыслей работой: его взяли в сборную по квидиччу и теперь всё время он проводил в тренировках и разъездах. Девушке было больно и обидно осознавать, что, возможно, она навсегда потеряла друга и любимого. А её собственная жизнь…Гермона старалась об этом не думать, но по ночам, когда не было никакой возможности занять голову чем-нибудь другим, эти тёмные мысли возвращались. И хоть девушка разумно считала, что сожалеть о чём-либо безвозвратно прошедшем глупо, она не раз прокляла ту ночь.
Два года потребовалось мисс Грейнджер, чтобы получить Мастера Трансфигурации. В академии у миловидной ведьмы, несмотря на её холодность, было немало поклонников, однако вскоре многие пришли к мысли, что «эту ледышку интересует только учеба». Ещё в школе девушка научилась не слышать обидных слов, но ночные мысли, от которых никуда было не деться, опять приносили с собой бессонницу. Как и в любом обществе, здесь тоже водилось немало сплетен. И многие судачили о том, что девушка скорбит о погибшем в Последней Битве возлюбленном. «Хоть это отчасти соответствует правде»,- думала Гермиона и вновь садилась за книги. Болезнь её, которая так не к месту одолела девушку в тот злосчастный день, больше не беспокоила Гермиону, и она пришла к выводу, что полностью излечилась от своего недуга.
Вскоре после окончания Академии, девушка получила письмо от директора Хогвартса – Минервы Макгонагалл. Бывший профессор Гермионы предлагала ей должность преподавателя трансфигурации и декана своего факультета, так как другая ведьма, временно работающая на этой должности, подала заявление об уходе. «В конце - концов, видимо, это традиция, - горько усмехнулась ведьма, привязывая ответное письмо с согласием к лапке школьной совы. – Преподаватель должен быть одиноким и незамужним».
И вот уже прошёл год, как Гермиона преподавала в школе так горячо любимый ей самой когда-то предмет. Были и радости, были и трудности. Работа оказалась интересной, тем более у девушки оставалось немало времени на проведение её собственных опытов и экспериментов. Но этот год обещал быть особенным: вчера вечером Минерва сообщила, что в школу возвращается Северус Снейп. Сказать, что эта новость удивила Гермиону - значит не сказать ничего. Этот волшебник, который так ненавидел «тупоголовых учеников», который в последние несколько лет обнародовал немало ошеломляющих открытий, сделавших переворот в мире зельеварения, волшебник, у которого был один из самых дорогих контрактов со всемирно известной лабораторией, собирался вернуться…в школу?
-Гермиона, никто и не говорит, что он расторг свой контракт. Всё не так просто, - улыбнулась Минерва. Гермионе даже показалось на миг, что сама Макгонагалл приложила немало усилий к возвращению Мастер Зелий в ряды преподавателей, но большего узнать ей не удалось.
Северус Снейп не сильно изменился за эти три года: он по-прежнему носил свои чёрные одежды и неизменный сюртук, смотрел на окружающих презрительным взглядом, язвил или надменно игнорировал неугодных. Но из-за горя, которое девушка перенесла не так давно, она научилась тоньше чувствовать людей, снимать с них маски. Как будто той ночью что-то сломалось в ней, какая-то перегородка, всегда существовавшая между её разумом и чувствами, была снесена нахлынувшими эмоциями и тяжёлой болезнью. Потому что стоило сейчас Гермионе взглянуть на человека, и она видела его со всеми слабостями и недостатками. Кого-то в большей, кого-то в меньшей степени. Она научилась чувствовать и доверять своим ощущениям, и считала это достижение одним из самых важных в своей жизни. И вот сейчас, ещё раз окинув Мастера Зельеварения взглядом, она видела в нём усталого мужчину, который практически с рождения боролся за свою жизнь, но не сломленного, гордого и очень одинокого. Нет, она никогда бы не посмела сказать ему это в лицо, но её отношение к нему изменилось. «А может, я просто повзрослела. Ведь и он в этой войне потерял самое дорогое, и чуть было не лишился жизни»,- Гермиона украдкой посмотрела на шею профессора, скрытую, как всегда, под стойкой-воротником.
А через месяц портрет профессора Макгонагалл появился в кабинете директора, и её пост занял Снейп. «Похоже, Минерва предвидела такой исход и это действительно мудрый поступок – благодаря Снейпу школа в последний год войны сохранила свою функциональность, и многие ученики не подверглись опасности»,- подумала Гермиона на первом педсовете, проводимым «новым» директором.
Вопреки ожиданиям девушки, Снейп не только не придирался к её работе, но и относился к ней с уважением. Ещё одна ненужная маска слетела с него, и Гермиона с радостью приняла этот дар судьбы. Год пролетел практически незаметно, но сколько всего успело произойти!
Сначала вынужденные беседы по работе между преподавателем Трансфигурации и директором в какой-то момент перетекли в увлекательнейшие разговоры на самые разные темы. И вот уже Гермиона идёт в кабинет с горгульей у двери не с тоской на лице, а с радостным предвкушением, вот она уже смотрит на своего бывшего профессора не упрямым взглядом, а с улыбкой, вот они вместе прогуливаются до Хогсмида и пьют чай в его или её гостиной. Она может поведать ему о каких-нибудь своих неудачах, а он всегда даст дельный совет. И с каждым днём девушка понимает, что то, что она раньше считала за дружбу, с её стороны принимает намного более глубокий оборот. Она видит его таким, каков он есть, она принимает этого человека со всем его прошлым, со всеми недостатками, а он, подсознательно чувствуя это, находит в ней прекрасного друга. Или нет? Он не делает никаких шагов, но иногда она ловит на себе его пламенные взгляды. Её женское любопытство требует правды, и, хотя она заранее знает, что из её идеи ничего не выйдет, эти мысли мучают её и днём, и ночью. И рано или поздно, девушка решает испытать хотя бы мгновения счастья, наперёд зная, что жертвует всем тем, что имеет.
Это была теперь уже обычная прогулка вдоль озера. Гермиона старалась поддерживать беседу, но мысли её летали где-то далеко, и Снейп, заметив её настроение, тоже задумался о чём-то своём. При всём своём желании, Гермиона не смогла бы найти момента лучше, чем предоставила ей судьба: сработал древний, как мир, закон: если смотреть только на небо, то рано или поздно придётся познакомиться с землёй. Гермиона споткнулась и обязательно упала бы, если не мгновенная реакция директора, который вовремя подхватил её. Губы девушки оказались так близко от его лица, что он, вдруг потеряв всякую ясность мысли, наклонился и нежно её поцеловал. Гермиона, судорожно вздохнув, обвила шею мужчины руками и страстно ответила на его порыв. Ладони Снейпа, поглаживая её талию, поднялись выше, к пуговицам на её блузке, когда девушка внезапно отстранилась.
-Я никогда ещё…Я не могу…, - пролепетала она. При её словах Снейп тоже отстранился и сделал шаг назад.
-Да, не стоит,- мрачно сказал директор.- Гермиона, ты ещё так молода…Мерлин! Дело не в возрасте, ты,- он запнулся, - так…невинна. Я понимаю это, и сложись всё по-другому, немедля сделал бы тебе предложение руки и сердца. Ты знаешь, как мне трудно говорить о своих чувствах…
Гермиона в смущении кивнула головой.
- Я бы давно прекратил наши встречи, если бы это было в моих силах…Теперь же воспоминания о них будут самыми светлыми и мучительными для меня, - слова давались ему с трудом,- но мне следует открыть тебе правду, которая воздвигнет непреодолимую преграду между нами…
- Она всегда существовала, - прервала его Гермиона.- Несмотря на то, что я питаю очень глубокие чувства к тебе…
Снейп стал ещё мрачнее и, неожиданно для девушки перешёл на официальный тон.
-Что ж, вам стоит отказаться от своих чувств ко мне, а мысль о том, что сложись всё иначе и вы были бы моей…,- он тряхнул головой, словно отгоняя от себя какое-то наваждение.- Дело в том, что я…женат! - последнее слово он выплюнул с каким-то отвращением.
Гермиона взглянула на него с удивлением.
-Я женат, - продолжил Снейп, - женат уже четвертый год и не знаю, кто моя жена, и где она, и увижу ли я её когда-нибудь!
-О чем вы? – воскликнула Гермиона, вслед за Снейпом переходя на официальный тон, - как это странно! Нет, продолжайте, а я расскажу после…Продолжайте!
Снейп внимательно посмотрел на девушку, потом, словно соглашаясь с самим собой, кивнул и продолжил:
- В Последней Битве, вы помните, я получил тяжёлое ранение, поэтому в лазарете пролежал около месяца. Благодаря заранее приготовленным мной зельям, вскоре я смог покинуть это ужасное заведение и отправился в Министерство для дачи показаний. Тогда по всей стране шли съезды учёных, призванные решить проблему по борьбе с последствиями от тёмных заклятий. Министерство, зная о моих заслугах в области Зельеварения, наложила на меня чары обнаружения и «посоветовало» посещать эти собрания. Конечно, снять их не составило бы для меня особого труда, но вы должны понимать, в каком положении я находился. Ко всему прочему, на меня велась охота со стороны выживших Пожирателей, ведь мистеру Поттеру хватило мозгов прокричать на каждом углу о моей роли в войне. Для безопасности, я днём и ночью принимал оборотное зелье, а на конференциях представлялся ассистентом профессора Снейпа, через которого он передаёт свои замечания. Подобные симпозиумы, как я уже сказал, проходили по всей Англии, а вы должны помнить, что тогда на огромные территории ставились антиаппарационные барьеры. Та конференция проходила в небольшой деревушке. Говорили также, что в том месте проводят какие-то испытания стихийные маги, поэтому я не удивился, когда попал из традиционного английского лета в холодную зиму, которая редко бывает на наших землях. Ещё до собрания мне нужно было встретиться с одним человеком по очень важному делу, но я серьёзно опаздывал и только к полуночи был в соседней деревне. В то время на улице разыгралась очень сильная метель, и мой извозчик советовал мне остаться и переждать до утра. Но погода не собиралась успокаиваться, а я не мог больше ждать, поэтому приказал закладывать лошадей. Старик хотел срезать путь и свернул с дороги куда-то в сторону – ближе к реке. Однако из-за бури всю дорогу занесло, поэтому мы проехали нужный поворот и оказались в незнакомой стороне, а метель и не думала утихать. Вдруг недалеко мы увидели огни: это оказалось небольшое поместье. Стоило нам подъехать к воротам, чтобы узнать дорогу, как кто-то закричал: «Сюда, сюда! Наконец-то приехал! И где тебя носило? Она почти в обмороке, мы не знали, что уже делать. Пойдём скорее!». Молча, я вышел из саней и последовал за юношей. Признаться, тогда я очень устал – третья ночь без сна давала о себе знать, и первой моей мыслью была про Закон о браке. Министерство вполне могло не успеть уведомить меня, и мне хотелось как можно быстрее разрешить эту проблему. Я был уверен, что через два месяца всё закончится.
Мы вошли в просторную залу, которая начиналась сразу после прихожей. Девушка сидела на скамеечке в углу, бледная и неподвижная, другая терла ей виски. «Наконец-то приехал!» - выдохнула она. Ко мне подошёл старый волшебник: «Начинать?». Я молча кивнул. Девушку подняли, и я встал подле неё. Я не пытался её рассмотреть, но со временем пришёл к мысли, что все участники того спектакля были, как и я сам, под действием оборотного зелья: как иначе объяснить то, что ни одного из присутствующих не смутил мой облик? Церемония подходила к концу: «Поцелуйтесь», - сказал волшебник. Жена моя повернула ко мне бледное своё лицо, и я уже наклонился, чтобы закончить обряд, как она вскрикнула: «Не он! Не он!» - и упала без памяти. Друзья её устремили на меня испуганные свои глаза, а я развернулся и вышел обратно во двор, сел в сани и крикнул «Поехали!».
-Боже мой!- воскликнула Гермиона, - и вы не знаете, что стало с вашей несчастною женой?
-Не знаю, - ответил Снейп,- я так и не смог вспомнить, где находилось то поместье - тогда многое для меня было как в тумане: рана от укуса Нагайны давала иногда о себе знать. В Министерстве из-за моей глупости в брачной книге появилась только запись о том, что я женат, но не указано, как обычно, когда и на ком, так как обряд венчания не был проведен до конца. И самым страшным для меня стало осознание того, что из-за моей глупости (ведь я был уверен, что этот брак аннулируют, как позже произошло это с множеством других) пострадала молодая женщина: так как обряд не был скреплён поцелуем (и, конечно, не было брачной ночи), он не был завершён. Право на неё осталось за мной, и только я смог бы снять с неё это проклятье - принадлежать одному мужчине. У меня нет надежды отыскать ту, с которой я так жестоко поступил и которая теперь так жестока отомщена.
-Боже мой, боже мой!- сказала Гермиона, схватив его за руку;- так это были вы! И ты не узнаешь меня?
Снейп побледнел… и бросился к её ногам…

***

-Это и правда была история про прапрабабушку и прапрадедушку?
-Конечно, Элизабет. Разве я буду тебя обманывать?
-Мама всегда говорила, что их встреча была предначертана самой судьбой, - задумчиво сказала Виктория.
-Похоже, что так,- улыбнулась Ангелина. Она это узнала от самой бабушки.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.