Северус Снейп пребывал в необычайно плохом расположении духа. Настолько плохом, что даже слизеринцы вели себя на его уроках тише воды, ниже травы, особенно после того, как декан снял двадцать баллов с собственного факультета и назначил отработку четверым студентам. В таком состоянии профессора обходили стороной все: и ученики, и коллеги, и даже привидения. Причиной его исключительной злобности являлось письмо, полученное сегодня за завтраком. Содержащаяся в письме информация вывела его из себя на целый день. Даже сейчас, когда уроки давно закончились, и близился отбой, Северус не мог адекватно реагировать на окружающий мир. Как только он вспоминал о послании, на него с новой силой накатывал приступ злости, тоски и безнадежности. Посему он в кои-то веки решил найти успокоение в стаканчике-другом Огденского огневиски. Заодно можно и подумать, как выполнить требования своего корреспондента с наименьшими для себя потерями. Проигнорировать их не представлялось возможным – он уже пробовал это сделать и пожалел потом.
Чем дольше зельевар размышлял, тем мрачнее становилось его лицо. Ситуация выглядела тупиковой. Проанализировав все возможные варианты, Снейп выбрал один, как ему казалось, оптимальный. Хотя, подумал он, завтра, на трезвую голову, сегодняшнее идеальное решение уже не будет настолько идеальным. И глотнул еще огневиски. Кажется, в конце тоннеля забрезжил свет. Завтра он начнет решать свою проблему.

***

Гермиона подняла голову, глядя на стоящего рядом человека, и ее лицо вытянулось от изумления. У ее стола обнаружился декан Слизерина собственной персоной. Выглядел он очень решительно. «О, нет!» – сердце девушки упало. – «Опять, наверное, мои гриффиндорцы чего-нибудь наворотили. Сейчас Снейп будет метать молнии!». Она приготовилась с боем защищать честь вверенного ей факультета. Однако никакой грозы не последовало.
– Как всегда, не можете жить без книжной пыли, профессор Грейнджер? – несмотря на показную вежливость, в голосе сквозила ирония.
– Как и вы, сэр. Иначе, зачем бы вы пришли сюда? – волшебница обвела взглядом владения Ирмы Пинс: бесконечные ряды книжных полок и стеллажей.
– Отнюдь, хогвартская библиотека не самая лучшая, должен вам сказать. Она порядком уступает моей личной… Впрочем, это неудивительно. Здесь книги собирались зачастую бессистемно, к тому же, большая часть литературы – учебная. А десятки поколений Принцев относились к составлению своей книжной сокровищницы крайне скрупулезно… В ней есть уникальные экземпляры…
Гермиона сжала зубы. Он дразнил ее роскошью фамильного библиотечного собрания почти ежедневно, не забывая при этом напоминать, что мисс Всезнайке нечего даже мечтать хоть одним глазком глянуть на его коллекцию. По мнению гриффиндорки, это было все равно, что дразнить голодного куском хлеба.
– Некоторые вещи там поистине бесценны, – Снейп продолжал сыпать соль на раны. – Взять хотя бы список с утраченной «Велесовой книги», или практически не сохранившееся в Европе «Волхование великое» Костея, мага, считавшегося у славянских народов бессмертным. Или заметки Салазара Слизерина, не оригинал, конечно, копия 14 века, но она самая ранняя из известных в Британии… Или «О превращении материи» Бренна, тоже ранний список…
– Бренна?! – глаза Гермионы загорелись. Она безуспешно разыскивала эту книгу уже несколько лет, но все, что ей попадалось – репринты какой-то безграмотно переписанной копии, а тут вдруг нашелся максимально близкий к оригиналу вариант! Она не упустит эту возможность, ни за что! – Профессор, нельзя ли мне взглянуть на него? Пожалуйста, это очень важно для моей научной работы.
– Мисс Грейнджер, я не занимаюсь благотворительностью. Книги очень древние и требуют особого обращения. Кроме того, меня мало волнуют ваши научные изыскания.
– Сэр, пожалуйста. Мне очень нужно видеть эту книгу. И другие тоже. Я могу заплатить вам…
– Меня не интересуют ваши деньги, мисс Всезнайка. С какой стати я должен раскрывать перед вами свое семейное достояние? Чтобы вы решили, что я обязан выполнять любую вашу прихоть? Увольте, – Мастер Зелий развернулся и сделал вид, что собирается уйти.
Гермиона предприняла последнюю попытку:
– Профессор! Если вам не нужна плата, скажите, что я могу сделать, чтобы получить Бренна хотя бы на один день?
– Что вы можете сделать? – Снейп повернулся, недоуменно оглядывая коллегу. – С чего вы вообще взяли, что мне может быть что-то от вас нужно?
Гриффиндорка опустила глаза. Чертов слизеринец! Он же видит, что ей действительно необходима книга! И пользуется своей властью, мерзавец!
– Хотя…. Пожалуй… Хорошо, Грейнджер. Вы получите Бренна в обмен на одну маленькую услугу. Заключим сделку.
Гриффиндорка непроизвольно открыла рот.
– Что за сделка? Что от меня потребуется?
Поморщившись от количества посыпавшихся на него вопросов, Снейп ответил:
– От вас? Сущая мелочь. Это займет лишь один вечер. Видите ли, в скором времени я должен буду присутствовать на одном… мероприятии. Мне нужна спутница. Ею будете вы. Грейнджер?!
Гермиона смотрела на него так, словно он ей только что сделал предложение руки и сердца. Издевается он, что ли? Сопровождать его куда-то? С чего бы это? С какой стати он ее приглашает? Девушка не могла найти ответы на все эти вопросы и потому решила, что здесь есть какой-то подвох. Точно есть, не будь она Гермионой Грейнджер.
– Простите, я не уверена, что правильно поняла: вы предлагаете мне куда-то пойти? С вами?
– Да, именно. Со мной.
– В обмен на это вы разрешите мне позаниматься с вашей книгой?
– Да. Я же сказал, от вас потребуется совсем немного.
– Но куда вы меня зовете?
– Это небольшое мероприятие. Неофициальное, но я обязан быть на нем. Желательно, не один. Вы, пожалуй, подойдете на роль спутницы. Вы неглупы, сможете поддержать беседу, вы… ммм… хороши собой, молоды, следовательно, произведете благоприятное впечатление.
«Пожалуй, подойдете»?? У девушки перехватило дыхание от возмущения. Так ведь и обидеться недолго. А впрочем, что еще от этого человека ждать? Цветистых комплиментов, что ли? Ха, тридцать три раза ха! Интересно, куда же это он ее приглашает? Неофициальное собрание? Кого? Недобитых Упивающихся? И она, Гермиона Грейнджер, в качестве главного блюда? Опасно соглашаться на неизвестные авантюры. Надо расспросить Снейпа подробнее, вытянуть из него максимум информации.
– И на кого же я должна произвести впечатление?
– На того, кто будет присутствовать на этом мероприятии помимо нас.
Ах, какие мы загадочные! Неужели нельзя сказать прямо? Что за тайны? Сватать он меня собирается, что ли? Гермиона начала раздражаться.
– А кто будет присутствовать? – в ее голосе послышалось нетерпение.
Слизеринец был невозмутим:
– Скажу, когда получу ваше согласие.
Здравствуйте, приехали! Согласие он захотел! Как бы ни так! Неужели он и впрямь считает ее настолько глупой? Хотя… может, согласиться? Когда еще выпадет шанс пробраться в снейпову библиотеку.
– Сожалею, сэр, но я не могу согласиться неизвестно на что. Если вы не хотите ничего объяснять, то я говорю – нет.
– В таком случае всего хорошего, Грейнджер, – мужчина направился к выходу.
Нет, своего шанса она упустить не могла! Это же уникальный случай! Ну подумаешь, сходить с Летучей Мышью куда-то… Наверняка, какое-нибудь собрание зельеваров, может, еще и полезно окажется…
Кроме того, в нужный момент в Гермионе проснулось ее неуемное любопытство, за которое она сотню раз корила себя, и потребовало сию же минуту выяснить, а что за тайна, собственно говоря, скрывалась в предложении зельевара. Ну конечно! Мимо слова «тайна» гриффиндорка пройти не могла. Надо было обязательно увязнуть в ней по уши. Исключительно этим и объяснялся ее ответ, прозвучавший вдогонку профессору:
– Постойте. Подождите. Сэр, я не имела в виду, что не соглашусь ни в коем случае. Я всего лишь хочу знать, в чем конкретно заключается дело.
Северус, казалось, раздумывал: дать мисс Всезнайке второй шанс или оставить ее ни с чем. Похоже, он сегодня был в благоприятном расположении духа, потому что все-таки вернулся.
– Итак, подробности. Мероприятие, на которое вы должны будете сопровождать меня, – семейный ужин. Его устраивает моя мать.
Сказать, что подобное заявление повергло Гермиону в шок – значит, ничего не сказать. У нее проблемы со слухом? Вроде бы нет. Может, тогда у Снейпа проблемы с головой? Девушка украдкой покосилась на Мастера Зелий. Да нет, если не считать этой странной, даже дикой просьбы, в остальном его поведение ничуть не отличалось от обычного.
– Но… зачем вам я? Ведь я не имею никакого отношения к вашей семье, да и с миссис Снейп не знакома. Вряд ли она захочет видеть на семейном торжестве постороннего человека.
– Грейнджер, вас не должно волновать, кого хочет видеть моя мать. Я изложил вам условия сделки. Думайте – соглашаться или нет. И учтите, другой возможности получить доступ в мою библиотеку я вам не предоставлю.
Да, вот уж воистину быть или не быть? Согласиться или отказаться? Что это будет за ужин? Показательное избиение младенцев? Гермиона Грейнджер – гвоздь программы? Ааааа.. была-не была! В конце концов, эта жертва ради высокой цели!
– Я согласна, сэр.
– Превосходно. Пожалуй, стоит скрепить наш договор магически. Вы, Гермиона Джейн Грейнджер, обязуетесь сопровождать меня на ужин в дом моей матери Эйлин Снейп в качестве моей… невесты, а я, Северус Снейп, обязуюсь взамен предоставить вам возможность пользоваться моей фамильной библиотекой.
– Простите, сэр, я, кажется, плохо расслышала… В качестве кого я должна сопровождать вас?
– В качестве моей невесты, мисс Всезнайка. Не разыгрывайте из себя глухую.
– Но… это так необходимо?
– Не более, чем вам необходимы мои книги. И вы уже согласились, Грейнджер. Хотя пожалуй, мне стоит пояснить ситуацию. Так случилось, что я довольно долгое время не поддерживал отношений с матерью. Она… не одобряла некоторых моих… занятий, а я не принимал ее точку зрения. У нас были серьезные разногласия. Несколько лет назад, после окончания войны, мы с ней встретились, поговорили и решили, что нам не стоит лелеять старые обиды. В конце концов, у меня есть только одна мать, а у нее только один сын. Семейная идиллия оказалась восстановлена, – он постарался придать своему голосу максимум иронии. – Но к моему несчастью, мама вбила себе в голову, что уделяла мне недостаточно внимания прежде и не смогла уберечь от… неверных шагов.
Гермиона слегка кивнула, показывая, что понимает, о чем идет речь. Профессор был напряжен: очевидно, ему нелегко открывать свои чувства перед чужим человеком.
Мастер Зелий продолжил:
– Теперь у нее появилась идея-фикс, что, после того как я… исправил совершенные ошибки, просто обязан стать счастливым. Любые мои заверения, что я и так счастлив, ее не убеждают.
– Ну, она не так уж не права… – поймав удивленный взгляд черных глаз, Гермиона пояснила: – Без сомнения, все, кто прошел через эту войну, заслужили покой и счастье. И вы тоже.
– Возможно, но я не разделяю вашего оптимизма. Итак, моя мать рьяно взялась за дело и предпринимает неустанные попытки осчастливить меня. Процесс этот заключается в том, что она постоянно стремится навязать мне каких-то знакомых и полузнакомых девиц в надежде, что кому-нибудь из них удастся связать меня священными узами брака. По ее представлениям, я остро нуждаюсь в семейном тепле и благополучии, и ничто другое не может сделать меня счастливым человеком.
Увидев, что его собеседница едва сдерживает улыбку, профессор зелий нахмурился и резко выплюнул:
– Не вижу ничего забавного, Грейнджер! Мне все это уже до черта надоело!
Гермиона несколько раз глубоко вдохнула, чтобы не засмеяться и не разозлить Снейпа окончательно, а потом заметила:
– Не принимайте на свой счет, сэр. Я вовсе не насмехаюсь. Просто ситуация мне знакома не понаслышке: не только ваша мама горит желанием устроить личную жизнь своего чада. И вы правы – это очень утомляет.
– Неужели? Сочувствую. Мерлин знает, сколько раз я пытался объяснить матери, что у меня есть все необходимое для спокойной жизни: работа, возможность заниматься любимым делом – варить зелья и снимать баллы – и, главное, свобода. И меня нисколько не привлекает сомнительное удовольствие ежедневно лицезреть рядом с собой какую-нибудь Мэри или Сьюзен, у которой мозгов не больше, чем у курицы… Но переубедить мою мать практически невозможно. Это у нас семейное. Несколько недель назад после одного крайне неудачного знакомства я, потеряв терпение, имел неосторожность сказать матери, что не нуждаюсь в услугах свахи, поскольку у меня уже есть… невеста, – профессор смотрел куда-то мимо Гермионы, словно разговаривал со стенкой. – Должен признать, что я жестоко ошибся, недооценив миссис Эйлин Снейп: мама немедленно пожелала познакомиться с этой… женщиной. То есть с вами. Напоминаю, это будет просто сделка.

Волшебница напряженно размышляла. Не иначе, мир перевернулся. Гермиона Грейнджер – невеста Северуса Снейпа? Услышь она это от кого другого, несчастный был бы доставлен в больницу Св. Мунго с многочисленными телесными повреждениями и тяжелой психической травмой. Но в здравом уме зельевара гриффиндорка никогда не сомневалась. Она ничего не знала о личной жизни слизеринского декана, но, судя по его поведению и постоянному присутствию в школе, вряд ли эта самая жизнь била ключом. Он, конечно, некрасив, да и характером покладистым не отличается, но… невзрачным его бы тоже никто не назвал. Наоборот, его уверенность в себе, ум, воля, гордая осанка, резкие, стремительные движения – все это привлекало внимание и говорило о внутренней силе мужчины. Возможно, нашлось бы немало женщин, которые сочли бы Северуса Снейпа привлекательным даже при всех недостатках его внешности, если бы он намеренно не отталкивал от себя людей своей отвратительной манерой общения. Кому захочется ежедневно испытывать на себе его едкий сарказм? Она сама постоянно становилась предметом его насмешек во время своей учебы, и сейчас Мастер Зелий не упускал случая поддеть молодую коллегу. Тут же ее посетила еще одна мысль: что если все это – идиотская шутка? Что если Снейп над ней просто издевается, пользуясь ее уязвимостью? Нет, пожалуй, такие шутки не в его стиле. Он умеет видеть слабости других и наносить точные удары, но сам подставляться под удар не станет. Значит, все, сказанное им – правда. Но стоит прояснить еще одно…
– Вы не сказали, сэр, как долго я смогу пользоваться вашими книгами.
– До конца этого семестра. Заметьте, Грейнджер, это щедро с моей стороны.
– Нет, так не пойдет. Семестр заканчивается через три недели. Этого слишком мало. До конца учебного года, и ни днем меньше.
– Вы, кажется, забыли, кто здесь диктует условия?
– Нет, сэр. Но, если я правильно понимаю, вам чертовски необходимо мое участие в этом вашем ужине. Я участвую и, кроме того, обещаю, что исполню свою роль безупречно. Полагаю, это стоит соответствующей оплаты?
– Браво, Грейнджер. Неужели у вас есть деловая хватка? Хорошо, вы можете пользоваться моими книгами до конца года.
– У меня есть еще условие: вы прекращаете относиться ко мне как к бывшей ученице, недостойной дышать в вашем присутствии. Боюсь, я вряд ли смогу убедительно притвориться, что без ума от вас, если каждое мое действие будет сопровождаться комментарием.
– Мисс Грейнджер, я буду относиться к вам как к разумному человеку, если вы будете вести себя соответствующим образом. Это все? Или еще вопросы?
– Только один: профессор, я не знакома с вашей мамой, но рискну предположить, что она женщина неглупая. Вы не думаете, что она быстро раскусит нашу игру, ведь мы даже не знаем друг друга достаточно хорошо, для того чтобы быть убедительными.
– Это нам с вами предстоит исправить, Грейнджер. Три недели на то, чтобы узнать недостающие сведения и отрепетировать наши роли как следует.
– Три недели? – Гермиона мысленно произвела подсчеты. – В Рождество? Я думала, ужин состоится раньше.
– Слава Мерлину, нет. Мама решила, что Рождество – самый подходящий повод познакомиться с моей «невестой».

Целую неделю профессор Зелий оттягивал «свидание» с Гермионой Грейнджер, проявив недюжинную изобретательность в выдумывании причин, по которым встреча не может состояться. То мадам Помфри срочно понадобились зелья для Больничного крыла, то статья в «Вестник Алхимика» требовала немедленного завершения, то какой-нибудь малолетний бандит зарабатывал в последний момент взыскание, и профессор был просто обязан провести его лично, в сугубо воспитательных целях, разумеется.
Неизвестно, как долго продолжалась бы эта игра в прятки, если бы мисс Грейнджер не решила расставить все точки над i. Она подкараулила своего неуловимого коллегу возле учительской и гневно высказала ему все, что думает о его поведении. Во всяком случае, она надеялась, что со стороны это именно так и выглядело.
– Профессор Снейп! Я бегаю за вами вторую неделю! Остальные преподаватели уже смотрят на меня как на сумасшедшую! Хочу напомнить, что это вам нужна моя помощь, а не наоборот. Если мы завтра же не начнем наши… репетиции, то я откажусь от сделки, и тогда выкручивайтесь, как знаете, – она запоздало подумала, что, возможно, перегнула палку, и сейчас Снейп будет оттачивать на ней свой фирменный сарказм.
Мастер Зелий же просто оторопел от такой неслыханной гриффиндорской наглости: только молча сверкал глазами и раздувал ноздри. Да что эта выскочка себе позволяет?! С каких пор он разрешил ей разговаривать с ним в подобном тоне?
– И не надо так громко думать, сэр. Я все равно права.
– Сегодня в восемь в моем кабинете, – выплюнул мужчина и, не удостоив Гермиону взглядом, ушел.

Все оставшееся до назначенного часа время Северус провел, выбирая меньшее из двух зол: терпеть невыносимую всезнайку в своих комнатах в течение следующих шести месяцев или сознаться матери во лжи. Не то чтобы он боялся, но старания Эйлин Снейп сосватать за него первую встречную ему порядком осточертели. Значит, остается Грейнджер.

Она пришла ровнехонько в восемь, как всегда в строгой учительской мантии, подтянутая и серьезная. Не успев даже сесть, затараторила:
– Итак, нам нужно побольше узнать друг о друге, чтобы максимально достоверно изобразить влюбленную парочку, – здесь уголок ее губ на мгновение дернулся, – перед миссис Снейп.
– Как тонко вы умеете подмечать очевидное! – слизеринец не мог удержаться от шпильки.
– Профессор, боюсь, вам на время придется перестать упражняться в остроумии, иначе мы не достигнем результата.
Снейп в ответ только скорчил гримасу, которую Гермиона предпочла истолковать как «хорошо, я больше так не буду».
– В первую очередь нам стоит начать называть друг друга по именам. Никаких «мисс» и «профессор». Я – Гермиона, а вы, то есть ты, – Северус.
– Только в пределах этого кабинета, мисс Грейнджер. И только, когда мы одни.
– Гермиона. Да, вы правы, я тоже не хотела бы, чтобы наши коллеги превратно истолковали ситуацию… Итак, Северус, – ох, как же трудно ей будет привыкнуть к такому обращению! – Ты расскажешь о себе сам, или мне лучше задавать вопросы?
– Ваших… твоих вопросов мне с лихвой хватило за семь лет.
– Тогда я слушаю тебя, Северус.
Снейп сидел за столом, вертя в пальцах перо, и молчал. Сделка сделкой, но исповедоваться перед всезнайкой он не намерен.
– Северус?
– Да, именно так меня зовут. Северус Тобиас Снейп, волшебник-полукровка, единственный сын Эйлин и Тобиаса Снейпов. Мне скоро сорок пять лет и более двадцати из них я преподаю зельеварение в школе Хогвартс. Что еще я должен рассказать тебе, Гермиона?
«И почему в его устах мое имя звучит как оскорбление?»
– Благодарю, но все это я уже знаю.
– Большего и не нужно.
«Невыносимая сволочь!» – Гермиона изо всех сил старалась сохранять спокойствие.
– Раз так, тогда я расскажу о себе.
Снейп только обреченно вздохнул.
Постепенно девушке удалось-таки немного разговорить его, и она вытащила из бывшего шпиона некоторые не строго секретные сведения. Например, о том, что он предпочитает темную (читай: черную) цветовую гамму, не умеет ни петь, ни танцевать, в свободное от работы время предпочитает варить зелья и решать логические задачи и проводит летние каникулы в старом доме в Тупике Прядильщиков.
Как оказалось, о Гермионе он знал больше, чем она о нем: знал о ее родителях-дантистах («Я читал ваше личное дело»), о первом выплеске магии в шестилетнем возрасте, даже о том, что она пробовала варить оборотное зелье на втором курсе!
В целом, думала Гермиона, возвращаясь через полтора часа в свои комнаты, для первого «занятия» все очень даже неплохо. Снейп упрямится, конечно, но ведь этого и следовало ожидать, правда?

– Добрый вечер, Северус! – от бодрого голоса невыносимой всезнайки Мастер Зелий скривился. – Начнем урок номер два?
Ответа не последовало, но это нисколько не смутило Гермиону.
– Надеюсь ты хорошо выполнил домашнее задание и сможешь произносить мое имя без запинки… и без саркастичных интонаций.
– И как же я должен его произносить, Гермиона?
– Ммм… нежно и ласково? Да, так подойдет.
– Позволь тебе напомнить, что этих слов нет в моем лексиконе.
– Что поделаешь, придется выучить!
Женщина плюхнулась в кресло, поерзала, принимая наиболее удобное положение, и вновь устремила свой ясный взор на физиономию «жениха».
– Итак, урок второй. Тема – влюбленные взгляды. И нечего так кривляться! – воскликнула она, в ответ на «меня-сейчас-стошнит»-выражение на лице зельевара. – Взгляды, между прочим, очень важная штука. Достоверность должна быть во всем, и если ты будешь вот так снисходительно меня разглядывать, миссис Снейп ни за что нам не поверит.
– Угу.
– Да, взгляды в невербальной коммуникации влюбленных играют одну из ведущих ролей. У хорошо знающих и понимающих друг друга людей – а именно так мы должны выглядеть – складывается целая система взглядов-знаков, могущих выражать самые разнообразные оттенки чувств и эмоций… Может, тебе стоит законспектировать?
– Спасибо, Грейнджер, я не страдаю склерозом.
– Ну, я предложила на всякий случай. Итак, взгляды. Как я уже сказала, это целая система знаков, своего рода язык, который понятен только двоим. Влюбленные люди испытывают постоянную потребность смотреть друг на друга, наблюдать, вызывать партнера на визуальный контакт…
– Иными словами, я должен беспрестанно на вас… тебя пялиться?
– Грубо, конечно, но суть уловил верно. И не пялиться, а смотреть. С нежностью и обожанием.
– Тогда притворись, что это не ты.
– Сделаю вид, что не слышала, но на месте некоторых была бы поосторожнее с инсинуациями.
– Где ты увидела инсинуации, Грейнджер? Параноидальность тебе не к лицу.
– С кем поведешься, Северус, с кем поведешься…
Снейп только хмыкнул. Гермиона удовлетворенно улыбнулась: один-ноль в ее пользу!
– Приступим к практическим занятиям?
– А если я скажу «нет»?
– Никаких возражений, Северус. Итак, задание первое: вырабатываем влюбленный взгляд. Влюбленный, а не Василиска! Его можешь приберечь до завтрашних уроков. Теперь я знаю, отчего умерла бедная зверюшка… Она не выдержала конкуренции.
Профессор Трансфигурации притворно вздохнула.
– Думаю, для начала хватит десятиминутной тренировки. Раз-два, начали! – и молодая женщина уставилась на сидящего напротив зельевара, стараясь придать своему взгляду максимум тепла и нежности. Ирония, плещущаяся в глазах слизеринца, сбила ее с нужного настроя на второй минуте.
– Профессор! – строго проговорила Гермиона, забыв, что решила обращаться к коллеге по имени. – Вы срываете занятие!
– Грейнджер, – Снейп чуть склонил голову и смотрел на девушку как на тяжелобольную. – Вы считаете меня умственно неполноценным?
– Что? Нет, нет, конечно…
– Тогда перестаньте городить ерунду и успокойтесь. Не морочьте себе голову этими «занятиями».
– Я хочу быть уверена, что все пройдет идеально. Если мы проколемся на, как вы говорите, ерунде, то не видать мне вашей библиотеки как своих ушей. Этого я допустить не могу. И вообще, чтоб вы знали, я перфекционистка.
– Да на здоровье, Грейнджер, только будьте ею где-нибудь в другом месте. И запомните: я не собираюсь играть с вами в «гляделки» или во что-то еще.
– Жаль. У меня было столько планов!
– Какое счастье, что им не суждено сбыться. Страшно подумать, на что оказалась способна ваша извращенная гриффиндорская фантазия.
– Куда ей до вашей слизеринской! – ведьма поразилась: она разговаривает с профессором Зелий в таком тоне, а он не только не рычит и не выставляет за дверь, но даже снисходительно улыбается!
– Северус, – спустя несколько минут Гермиона снова обратилась к мужчине, – а как тебя мама в детстве называла?
Снейп удивленно моргнул.
– Северус.
– Да нет же, я имею в виду уменьшительное имя. Меня, например, папа до сих пор часто называет Ми, потому что когда я была совсем маленькая, не могла выговорить свое имя целиком и говорила только «Ми». А как называли тебя?
– Я же сказал: Северус.
– И никаких Севви или Севов?
Зельевар демонстративно молчал.
– Просто я подумала, что мы могли бы использовать уменьшительные имена… Только при твоей маме, разумеется! Влюбленные часто дают друг другу милые прозвища…
– Только попробуй назвать меня «пупсиком», Грейнджер – отравлю.
– «Пупсик» – это из репертуара мисс Браун, я до такого не опущусь. А вот Сев…
– Грейнджер, я никогда не рассказывал тебе о своей коллекции ядов? Там есть уникальные образцы…
– … это в самый раз. Северус – слишком длинно…
– … взять хотя бы «Слезы королевы» – вызывает кровоизлияние в мозг, в восьми случаях из десяти исход смертельный. И никаких следов отравления в организме…
– … а Сев – самое то. Или Север, тоже неплохо звучит…
– Есть еще «Черная роза» - убивает в течение нескольких минут, даже безоар бессилен. Единственный недостаток – темно-серый налет на губах и языке жертвы…
– … можно, конечно, Севви, но это как-то по-детски…
– … но самый лучший – «Благословение». Его особенно любили церковники в Средние века…
– … а еще – Снейпи… Забавно, по-моему…
– … никаких симптомов и недомоганий. Человек просто падает замертво.
– Ладно, я поняла, что ты против.
– Умница. А яды правда великолепные. И самое главное, я ручаюсь за качество. Хочешь взглянуть?
– Спасибо, как-нибудь в другой раз. Что же, если ты не настроен на конструктивный диалог, я, пожалуй, пойду.
– Не смею задерживать, – Снейп оказался настолько любезен, что проводил коллегу до двери.

Поднимаясь в свои комнаты, Гермиона думала, что отрабатывать навыки «влюбленности» в Мастера Зелий ей придется одной, стоя перед зеркалом. Декан Гриффиндора представила себе эту картину и горько усмехнулась: зеркало решит, что его хозяйка сошла с ума. И оно будет недалеко от истины.

Когда тяжелые ворота закрылись за ними, впуская пару на территорию Хогвартса, Гермиона впервые за этот сумасшедший вечер позволила себе расслабиться. Рождественский ужин закончился, знакомство с миссис Эйлин Снейп состоялось, и со своими ролями они, кажется, справились. Мать Северуса оказалась приятной пожилой женщиной, умной и деликатной, немного чопорной с виду, чем напомнила гриффиндорке ее бывшего декана и нынешнюю директрису школы Минерву МакГоннагал. Хватило всего нескольких минут, чтобы девушка почувствовала к миссис Снейп искреннюю симпатию. И, насколько волшебница могла судить, симпатия оказалась взаимной. Вечер прошел вполне мирно и дружелюбно. Не то чтобы Гермиона ожидала допросов с пристрастием, но морально, на всякий случай, была готова к ним. К счастью, никаких эксцессов не произошло. Снейп отыграл свою партию «жениха» просто безупречно, и колдунья невольно даже немного позавидовала той неизвестной, которой профессор зелий будет оказывать знаки внимания уже по-настоящему. На прощание Эйлин выразила горячее желание вновь увидеться с сыном и его «невестой», на что Гермиона только мило улыбнулась, а Северус пробурчал что-то вроде «Непременно… когда-нибудь…». И вот сейчас, когда напряжение, сковывавшее ее тело целый день, наконец, отпустило, гриффиндорка поняла, что ноги ее уже не держат, а посему покрепче вцепилась в локоть своего спутника.
– Грейнджер, перестань на мне виснуть! Ты разучилась самостоятельно передвигаться? Прискорбно, но я не собираюсь тащить тебя на себе до твоих комнат, ибо это не входило в предмет договора.
– Благодарю за предложение, сэээээррр, – ведьма едва сдержалась, чтобы не показать магу язык, – я как-нибудь сама доберусь. И кстати о договоре: я свои обязательства выполнила, когда ты начнешь выполнять свои?
– Как бы я хотел ответить на этот вопрос «Никогда!», но увы… Зайдешь завтра после ужина.
– Отлично! Думаю, нужно будет прихватить с собой блокнот и составить список того, что читать в первую очередь. Семестр – это так мало…
– Всего хорошего, мисс Грейнджер! – Северус отвернулся от коллеги и стремительно зашагал к замку: у него начинали ныть зубы при мысли о том, что придется терпеть нахальную гриффиндорскую Всезнайку в своих комнатах следующие полгода. Лучше поскорее лечь спать и не думать об этом.
Не обращая более внимания на пыхтящую сзади Гермиону, Снейп вошел в здание, пересек Холл, рефлекторно глянув на факультетские часы – Слизерин уступал Гриффиндору двадцать баллов. Пожалев, что все малолетние остолопы, в просторечии зовущиеся студентами, разъехались по домам на каникулы, и потому баллы снять не с кого, Мастер Зелий направился к своим апартаментам. По пути он еще раз прокрутил в памяти события сегодняшнего «семейного» ужина: не допустил ли он где-нибудь ошибки? Нет, все было разыграно, как по нотам. Слава Мерлину, теперь мама свято уверена в душевном покое своего дитяти и наконец-то перестанет изводить это дитя раздражающими попытками осчастливливания. Осталось только пережить стихийное бедствие в лице Гермионы Грейнджер, стремящейся к знаниям, но зря, что ли, он преодолел напасти вроде Дамблдора, Волдеморта и Поттера? С таким опытом лохматая бывшая староста ему не страшна!

Профессор Трансфигурации неслась в подземелья со всех ног, наверное, даже в студенческие годы, подстегиваемая опасностью опоздать на урок Зелий, она не спешила с такой скоростью в обитель слизеринцев. Наскоро проверенные домашние задания были забыты, Косолапус оставлен на произвол эльфов, ежевечерний ритуал чаепития и вовсе проигнорирован. Гермиону ждали книги. Десятки, а может, и сотни книг – они снились ей по ночам, звали, манили, их хрупкие, пожелтевшие от времени страницы обещали раскрыть тайны мироздания и подарить неземное блаженство. И вот долгожданная встреча настала! От вожделенных фолиантов девушку отделяла только массивная деревянная дверь снейповского кабинета, ну и сам хозяин, хотя… нет. Хозяину придется посторониться. Впрочем, у нее все же хватило терпения поздороваться:
– Добрый вечер, Северус.
Снейп хмуро кивнул. От его вчерашней любезности и следа не осталось.
– Пойдемте, – он мотнул головой, приглашая гостью следовать за ним, и скрылся в соседнем помещении.
Гермиона перешагнула порог и обомлела. Она подумала было, что Мастер Зелий ведет ее в личные комнаты, но ошиблась: комната, в которой она находилась, очевидно, была раньше хранилищем или лабораторией, но нынешний хозяин сделал ее библиотекой. Сплошные, без окон, стены, по всему периметру стеллажи высотой почти до потолка, и везде книги, книги, книги… Первой мыслью гриффиндорки было, что если бы Снейп ей позволил, она бы осталась здесь жить; второй – что она не прочитает всех хранящихся тут книг не то что за семестр, и за десять лет! Значит, времени терять не стоило. Забыв о профессоре, ведьма двинулась к стеллажам.
Сорок минут ей потребовалось, чтобы бегло осмотреть бесценное содержимое комнаты, и еще двадцать – чтобы выбрать несколько томов «для начала». Девушка уже собралась было покинуть кабинет Снейпа, бросив на ходу: «Я верну их через пару дней», когда резкий окрик «Грейнджер!» заставил ее замереть на месте.
Северус подошел, изучил взглядом выбранные волшебницей издания и с притворным сочувствием в голосе проговорил:
– Мне жаль, но я не позволю вам вынести эти книги из моего кабинета. Как и любые другие. Это слишком ценные экземпляры, чтобы раздавать их кому попало.
– Что? Но это нечестно! Вы сказали, что я могу пользоваться вашей библиотекой…
– Разве я это отрицаю? Пользуйтесь. Но книги не должны покидать пределы моих комнат. Это железное условие.
– Профессор, уверяю, я буду очень, очень аккуратна! Подумайте сами – если вы запрещаете мне забрать книги с собой, я вынуждена буду читать их здесь! И не надейтесь, что я откажусь от сделки! В конце концов, это же неудобно… мне придется проводить у вас все вечера… я буду вам мешать! И что подумают другие учителя…
Северус пожал плечами.
– Я не изменю своего решения. Или занимайтесь здесь – и не думайте, что для меня будет счастьем лицезреть вас! – или скатертью дорога.
Если бы Гермиона была чуть менее упряма, она наверняка бы отступилась, но воспитанники доблестного факультета Гриффиндор всегда славились своей строптивостью и твердолобостью, поэтому ведьма гордо прошествовала мимо ухмыляющегося коллеги, королевским движением опустилась в старое кожаное кресло у снейповского стола, не забыв, правда, при этом про себя обругать самого Снейпа разными нехорошими словами, закинула ногу на ногу и демонстративно открыла первый выбранный ею том. «И посмотрим еще, кто кого перебодает!».
Северус горестно вздохнул: впереди маячили еще почти двести таких вечеров. Надо запастись успокоительным и зельем от мигрени.

Январь и половина февраля прошли спокойно, даже рутинно. Ученики вернулись с каникул, и Гермиона теперь делила все свое время между уроками, проверкой домашней работы и вечерним чтением в подземельях. Вредный слизеринский декан остался верен своему слову и по-прежнему не позволял девушке забирать книги в свои комнаты. Правда, это уже не мешало гриффиндорке наслаждаться обретением новых знаний: они с профессором почти не мешали друг другу, он тоже читал или проверял ученические эссе, или уходил в класс и наблюдал за очередной отработкой очередного несчастного студента. Перепалки, подобные той, что случилась в первый вечер, происходили редко и служили для обоих чем-то вроде разминки. Постепенно Гермиона даже приучила Северуса к ежевечерним чаепитиям, хотя поначалу он, как обычно, ругался и плевался ядом.
Приближался День Св. Валентина – пожалуй, самый беспокойный из всех учебных дней. Студенты старались перещеголять друг друга в изобретательности, выдумывая поздравления и подарки для своих «половинок», и профессор Трансфигурации, совершенно неожиданно для себя поддавшись всеобщему приподнятому настроению, присоединилась к «валентиномании».
Шальная мысль отправить своему так называемому «жениху» «валентинку» сначала позабавила ведьму, но, чем чаще мысль возвращалась, тем острее становилось желание совершить это маленькое хулиганство. Сказано – сделано. Бумажный прямоугольничек благородного винного цвета (даже в мыслях Гермиона не могла представить сочетание «Снейп и розовый») с прорисованным на нем контуром розы и пылкими заверениями в вечной любви был отправлен адресату утром 14 февраля. Весь день гриффиндорка исподтишка следила за зельеваром, пытаясь по выражению его лица угадать, получил он уже «валентинку» или нет. Но шпионские привычки Снейпа и тут не подвели: на его каменной физиономии не отражалась ни одна эмоция.
Едва девушка переступила порог ставшего ей почти родным кабинета, как на ее обрушился черный вихрь:
– Объясните немедленно, что это? – возопил вихрь голосом декана Слизерина и сунул ей под нос знакомый красный прямоугольник.
– Открытка, – невиннейшим тоном произнесла профессор Трансфигурации.
– Гоблинова задница, я не слепой! Я спрашиваю: какого … Мерлина вы послали мне эту др… открытку?
– Мне показалось, это входит в мои обязанности «невесты», разве нет?
– Нет, мисс Грейнджер. И даже не надейтесь на ответную любезность.
– И слава богу, если бы я получила от тебя «валентинку», Северус, то испугалась бы не на шутку.
– Это еще почему? – ей показалось, или в тоне Снейпа действительно прозвучала легкая обида? – Ах да, вы же считаете меня Ужасом Подземелий…
– Глупости. Никаким Ужасом я тебя не считаю. Просто такая «валентинка» означала бы, что тебе угрожали Авадой.
– Я бы предпочел Аваду, Грейнджер. Впредь попрошу обойтись без этой самодеятельности.
Аудиенция у Мастера Зелий была окончена. Он ушел в кладовку с ингредиентами и зазвенел там какими-то баночками.
Гриффиндорка привычно расположилась в облюбованном кресле и взяла в руки очередной раритетный том, оказавшийся записками некоего Вильгельма Кентерберийского, датируемыми 12 веком, содержащими описание путешествия в один из крупных европейских монастырей. Увлекательное повествование, полное приключений и загадок, настолько захватило молодую женщину, что она не могла оторваться от книги до тех пор, пока часы не пробили полночь. Гермиона встала и попрощалась с Северусом, давно вернувшимся в свою обитель и тоже с интересом что-то читавшим. Он кинул на нее короткий взгляд исподлобья и промолчал. Неужели все еще дуется из-за «валентинки»?
Едва за мисс-не-переставшей-быть-всезнайкой захлопнулась дверь, Мастер Зелий отбросил в сторону фолиант, служивший ему прикрытием, пока он тайком наблюдал за волшебницей. Чертов День Валентина! Чертова открытка! Чертова Грейнджер! В последнее время она выбивает его из колеи одним своим присутствием! Ведь дал же себе зарок – не обращать на назойливую девчонку внимания, но, видит Мерлин, с каждым днем – точнее, вечером – это все труднее и труднее делать. Маг облокотился о столешницу и, сложив пальцы в «замок», оперся на них подбородком: «Ты сам себе подложил свинью, Северус. Вот и не жалуйся».

Чем дольше Снейп размышлял о сложившейся ситуации, тем больше она ему не нравилась. В конце концов, Грейнджер должна была побыть его «невестой» всего один вечер, дальнейшего ее участия в судьбе Северуса не требовалось. Она же позволяет себе бог весть что, а главное, дерзкой нахалке все сходит с рук! Что-то он совсем расслабился. Не зря же носит гордое звание Грозы Гриффиндора – надо ему соответствовать. Завтра же выскажет поттеровской подружке все, что о ней думает. Нет, все не стоит. А то мелькают тут мыслишки… Стоп. Значит, в ближайших планах – выволочка для Грейнджер. Финита, как говорится, ля комедия. Возвращаемся к прежним чисто профессиональным отношениям. Ха, как будто у вас были какие-то другие! А с горячо любимой мамочкой он все уладит в самое ближайшее время.

Благим намерениям профессора, увы, не суждено было сбыться, ибо еще до обеда лохматая Всезнайка выловила его в коридоре, шепнула с таинственным видом: «Нам надо поговорить, зайду сразу после занятий» и ускользнула. Через несколько часов она влетела в класс зельеварения, размахивая каким-то листком. Издалека Снейп не разглядел, что это за бумажка, но приготовился к худшему. И точно, едва листок оказался у него перед глазами и зельевар увидел на нем до боли знакомый вензель ЭС, ему захотелось схватиться за голову. Но он только выдавил из себя: «Здравствуй, мама…». Оказалось, миссис Эйлин Снейп приглашает мисс Гермиону Грейнджер на чай в следующую субботу. Северус заскрипел зубами – родительница явно что-то замышляет за его спиной, но он должен положить этому конец.
– Вы никуда не пойдете.
– Еще как пойду! Эйлин так по-доброму отнеслась ко мне, и я не хочу показаться неблагодарной. Я приму это приглашение.
– Тогда какого дьявола вы приперлись ко мне, если уже все решили?! – зельевара перекосило от ярости: на его мнение тут, похоже, всем наплевать, а он готов был голову прозакладывать – речь на чайных посиделках пойдет о нем!
– Просто утром я еще не приняла окончательного решения. Да и в любом случае, тебе нужно было сказать.
– Неужели? Сказали, теперь убирайтесь к гоблину лысому!
– И не подумаю. У нас договор, не забыл? Я имею право каждый вечер находиться в твоем кабинете, пользуясь библиотекой…
В ответ профессор фурией вылетел из помещения, напоследок шарахнув дверью так, что на полках жалобно зазвенели склянки с заспиртованными монстрами.
Гермиона задумчиво пробормотала:
– Может, успокаивающее зелье ему сварить? Или Поппи на него пожаловаться, чтобы она ему нервы подлечила? – впрочем, додумать мысль девушке не дал все тот же Вильгельм Кентерберийский, как раз нашедший ключ к загадочному лабиринту, скрывавшемуся в стенах монастыря…
Часа полтора спустя входная дверь снова хлопнула, уже не так оглушительно, и Снейп абсолютно бесстрастным голосом сообщил гриффиндорке:
– Хорошо, вы примете приглашение моей матери, но только затем, чтобы сказать ей, что мы с вами… больше не поддерживаем отношения. Я сам напишу ей об этом завтра же, а вы лишь подтвердите. Мне до чертиков надоела эта история, вам, полагаю, тоже. Хватит. Больше никаких женихов-невест.
– Мне будет неприятно расстраивать твою маму. Она хорошая женщина и желает тебе добра.
– Я как-нибудь сам разберусь со своей жизнью, Грейнджер.
За оставшийся вечер никто из них не сказал больше ни слова.

Дни таяли, словно дым, и вот на смену зиме уже пришла весна. До пасхальных каникул оставалось совсем немного, и Гермиона не могла дождаться, когда же эти каникулы наступят: она собиралась уехать из школы на пару дней, чтобы навестить родителей. Отношения с Мастером Зелий вернулись в привычную колею, и хотя она все еще посещала его каждый вечер, он будто отгородился от девушки, практически не разговаривал с ней, но зато теперь почти не покидал свой кабинет, пока мисс Грейнджер там находилась. Чаще их вечера проходили в молчании, иногда Гермиона задавала вопросы и получала скупые, почти односложные ответы, и уж совсем редко зельевар заговаривал с ней первым. Обычно эти разговоры касались школьных дел, учебных планов или провинившихся студентов. Ничего личного.
Признаться, волшебница уже настолько привыкла к неформальному общению с коллегой, что начинала скучать по нему. Несколько раз она пробовала шутить с мужчиной, но он шуток не поддержал, а девушке пришлось довольствоваться хмурым взглядом. Гермиона часто вспоминала последнюю беседу с миссис Снейп, когда она рассказала женщине о «расставании» с ее сыном. Эйлин лишь вздохнула тогда:
– Северус – сложный человек, я сама иногда с трудом понимаю его. Мне жаль, я надеялась, что у вас с ним все получится. Вы были красивой парой.
Ведьма чувствовала себя крайне неловко: было очень неприятно обманывать симпатичного ей человека.

Гриффиндорка никогда не любила понедельники, но сегодня она готова была благословить этот день: наконец-то каникулы начались, и целую неделю не надо проводить уроки! Пусть большинство студентов остались в школе, а Гермиона по-прежнему являлась деканом одного из факультетов, но она могла использовать эту неделю свободы так, как хотела. Сумка была собрана и ждала свою владелицу у двери, а девушка стояла на коленях перед кроватью и уговаривала Косолапуса быть хорошим мальчиком, вылезти и отправиться вместе с ней к мистеру и миссис Грейнджер. Кот не любил аппарацию и потому не стремился покидать уютное подкроватье. Неизвестно, сколько длились бы переговоры, если бы внимание волшебницы не отвлекла сова, стучащая клювом в стекло.
Птица была незнакомая: не Гарри, не Рона, не родителей (они вообще услугами совы пользовались в самых крайних случаях). Мисс Грейнджер впустила птицу, отвязала от лапки конверт, надписанный рукой Эйлин Снейп, и посланница тотчас улетела обратно, Гермиона даже не успела предложить ей угощение. Письмо было довольно толстым, очевидно, в конверте находилось несколько слоев бумаги. Девушка решила было оставить послание до вечера, но любопытство взяло верх, и она осторожно вскрыла письмо. Едва ее пальцы коснулись содержимого, как ведьма почувствовала несильный рывок в области пупка и с мыслью «Господи, а если это ловушка?!» совершила перемещение неизвестно куда.

Приземлилась она на мягкий зеленый газон перед симпатичным двухэтажным домом, совсем не похожим на дом миссис Снейп. В руке все еще было зажато злосчастное письмо, в другой гриффиндорка уже держала волшебную палочку, готовая обороняться от противников. Но таковых пока не имелось. Колдунья сделала несколько шагов вперед, и этот же момент на то самое место, где она только что стояла, с неба упало что-то большое, при ближайшем рассмотрении оказавшееся отчаянно матерящимся профессором Зелий. В его руках Гермиона заметила конверт – брат близнец ее собственного.
– Вы!!! – от снейповского ора заложило уши. – Это ваши шуточки?!!! Что вы себе позволяете?!
– Не орите на меня! Я тут вообще не при чем! Это все письмо, я его открыла и оказалась здесь. Оно было порталом, вот только куда? Кстати, если вы не заметили, то письмецо-то от вашей мамы!
– Я заметил… – Снейп все еще был чертовски зол, но уже не на нее, порадовалась девушка.
– Что она еще подстроила?
Вместо ответа из конвертов вдруг выпорхнули сложенные листы бумаги, сами собой приняли форму человеческого рта и заговорили голосом Эйлин Снейп:
– Добрый день, мои дорогие. Я приношу извинения за свою маленькую шалость, но другого способа дать вам побыть вдвоем и подумать еще раз друг о друге я не видела. Это место называется «Райский уголок», специальная волшебная мини-гостиница для влюбленных пар. Она ваша на целую неделю. Надеюсь, вы приятно проведете время и наконец помиритесь. Ах да, вам не удастся сбежать отсюда раньше времени, слышишь, Северус? – я об этом позаботилась. Всего хорошего!
И вопиллер рассыпался прахом.
Пока Гермиона приходила в себя от шока, профессор выругался и заявил:
– Пусть не мечтает, что я еще раз пойду у нее на поводу! Я не останусь здесь ни минуты! – с этими словами он аппарировал, точнее, попытался аппарировать, но… остался стоять, где стоял. Вторая и третья попытки успеха тоже не имели.
– Хорошо, раз здесь нельзя аппарировать, портала у меня нет, метлы тоже, я пойду пешком! – упрямство отдельных представителей факультета Слизерин ничуть не уступало гриффиндорскому. Мужчина направился к небольшим воротам. Он перешагнул порог и, казалось, вышел за ограду, однако в следующее мгновение вновь очутился во дворе гостиницы. Он снова шагнул и снова остался стоять перед воротами. Гермиона наблюдала за зельеваром, не смея вмешиваться. Снейп был разгневан: мало того, что мать посмела вмешиваться в его дела, так еще и насмехается! Он резко обернулся. Не дай бог тебе смеяться сейчас, Грейнджер, пожалеешь, что на свет родилась. Но девушка не смеялась. Она смотрела на Северуса задумчиво, а потом произнесла:
– Знаешь, по-моему, Эйлин права: нам отсюда раньше срока не выбраться. Она все тщательно продумала. Интересно, здесь есть кто-нибудь кроме нас?
Легкий хлопок заставил Гермиону подпрыгнуть на месте. Перед ней стоял домовой эльф в белейшем кухонном полотенце.
– Мисс Гермиона Грейнджер, мистер Северус Снейп, добро пожаловать в «Райский уголок»! Винни к вашим услугам!

Домик оказался уютным и до тошноты миленьким. Чего стоила только спальня нежного поросячьего цвета. Гермиона тут же попросила Винни изменить оттенок обоев и обивки мебели. Теперь комната была оформлена в светло-песочных тонах. Кстати эта самая спальня представляла собой серьезную проблему: она была всего одна. Огромная, правда, как общефакультетская гостиная в Гриффиндорской башне, но одна. В доме имелись еще столовая, гостиная, танцевальный зал (непонятно зачем), каминный зал, даже мини-оранжерея на втором этаже, а вот библиотеки не было и в помине! И никакая красота не могла, по мнению Гермионы, этот существенный недостаток возместить. Пока Винни устраивал гостям экскурсию по дому, Снейп не проронил ни слова, видимо, все еще переживал вероломство собственной матери. Гермиона, конечно, расстроилась, что не сможет увидеть родителей, но в целом постаралась отнестись к ситуации философски: в конце концов могло быть и хуже, правда? Единственным, о ком она беспокоилась, был Косолапус – девушка не любила расставаться со своим питомцем надолго. Но Лапус умный зверь, он без нее не пропадет.
Вечером целый день избегающий ее профессор заглянул в преображенную спальню:
– Грейнджер, могу я воспользоваться ванной? Она, как выяснилось, тоже одна. Спать я буду в гостиной, так что за свою честь можете не волноваться.
Заверив волшебника, что она не сомневается в его благородстве, гриффиндорка уселась на кровати ждать своей очереди в ванную.
Спустя минут десять мужчина вышел. Гермиона заметила, что пряди волос, обрамляющие его лицо, были слегка влажными. Спустя еще двадцать минут, когда из ванной вышла она, Снейп все еще был в комнате.
– Слава Мерлину, Грейнджер. Я уж думал, что ты решила утопиться с горя! – похоже, Северус снова перешел на неформальное общение. И правда, перед кем тут держать марку? –
Зачем ты заперла дверь?
– Я??
– Ты. Открой немедленно. Шутки шутками, но меня сегодня лучше больше не злить.
– Я не запирала… я вообще к ней не подходила! Ты закрывал дверь последним.
Девушка подбежала к обсуждаемому предмету. Обычная деревянная дверь, замок простой. Она дернула за ручку – не открывается. Еще раз – с тем же успехом. Попробовала открыть дверь заклинанием. Тщетно.
– Мы заперты.
– Грейнджер, сколько можно утверждать очевидное?
– Сарказм здесь не поможет, дверь не откроется. Как же теперь быть?
– Если я хоть что-то понимаю в магии, таково волшебство этого заведения… или это мамочка перестраховалась? В любом случае, нам не выйти отсюда до утра. Утром комната сама выпустит нас.
– Отлично! Великолепно! – Гермиона мысленно помянула теплыми словами Мерлина и его мамашу. – Что делать будем, Северус?
– Ты меня поражаешь: чем, по-твоему, могут заняться ночью в спальне мужчина и женщина? – Снейп выразительно глянул в сторону кровати.
Девушка проследила за его взглядом.
– Ты предлагаешь?...
– Ну да. Больше-то все равно делать нечего. Здесь нет ни лаборатории, ни библиотеки.
– В принципе, я не против, только… Знаешь, если честно – я не большой специалист в этом деле. Практики давно не было.
– В таком случае, у тебя есть уникальный шанс поучиться искусству у настоящего Мастера.
– Скромность – твое главное достоинство. Ладно, хоть какое-то времяпрепровождение, – волшебница понадеялась на то, что память и кое-какой опыт ее не подведут.
Северус усмехнулся и широким жестом предложил ей первой занять место на кровати. Грейнджер с воинственным видом а-ля «Гриффиндор не сдается!» плюхнулась на мягкую постель и устроилась поудобнее. Она была готова к схватке.

Эльф-домовик, случайно пробегавший мимо спальни, стыдливо прижал к голове свои длинные ушки, когда до него донеслись голоса:
– Моя!
– Оооо!
– Да!
– Ох, Северус, ты…
– Это еще не все, на что я способен, поверь!
– Мммм… Северус, пожалуйста… еще раз!
– Ты правда хочешь?
– Да! Теперь моя очередь!
Благовоспитанный домовик поспешил удалиться и уже не услышал, как невнятные бормотания и шорох сменил вдруг торжествующий мужской рык:
– Да-а-а-а!!
Ему вторил протяжный женский стон.

***

Гермиона потянулась, повернулась набок, открыла глаза и сразу же встретилась с насмешливым взглядом Северуса.
– Выспалась? – в его голосе ей послышалось поддразнивание. – Скоро полдень.
– Ох. Я нуждалась в хорошем отдыхе после наших ночных баталий. Должна признать, мне понравилось, хотя было довольно утомительно.
– Я заметил, поверь. Ты уснула, так и не доиграв партию, – Снейп протянул руку и выудил откуда-то из-под бока гриффиндорки маленькую черную фигурку коня. – Правда, я тоже вскоре после тебя уснул.
– Это было нечестно с твоей стороны – предлагать мне сыграть в шахматы. Ты знал, что выиграешь.
– Я давал тебе реванш четырежды, Грейнджер. Ты могла бы разбить меня, приложив чуть больше усилий.
– Разбить тебя? Ой, не смеши! Ладно, в конце концов, у нас была-таки одна ничья!
– Всего лишь потому, что я сжалился над тобой, заметь.
– Ах ты, зараза слизеринская! – Гермиона нашарила на кровати еще одну фигурку – на этот раз белую – и попыталась швырнуть ее в мужчину. Именно попыталась, потому что реакция бывшего шпиона оказалась отменной: он перехватил ее кисть, слегка надавил, так что пальцы разжались, выпуская ферзя, и полушутливо-полусерьезно заметил:
– Не пытайся меня обставить, женщина. Это еще никому не удавалось.
С этими словами он отпустил руку колдуньи, перекатился к своему краю постели, легко поднялся и вышел из комнаты. А Гермиона осталась сидеть, задумчиво разглядывая рассыпанные шахматные фигуры.

***

– Слава Мерлину, это последняя ночь. Завтра к ужину мы будем уже в Хогвартсе.
– Звучит обнадеживающе, но я не склонен обольщаться раньше времени. Моя мамочка, как выяснилось, полна сюрпризов. Как бы ей не пришло в голову отправить нас в какой-нибудь Гондурас или Зимбабве.
– Уверена, она прибережет эту идею до летних каникул, только если…
– Если что, Грейнджер?
– Если мы не опередим ее.
– Хочешь забронировать тур в Зимбабве прямо сейчас? Не рекомендую, там как раз сезон дождей.
– Нет, я просто подумала: что если мы сделаем вид, будто помирились – хотя мы в общем-то и не ссорились – и скажем миссис Снейп, что планируем вместе где-нибудь отдохнуть летом? Где-нибудь подальше от Англии?
– Так я и знал, что ты хочешь прокатиться в Зимбабве за мой счет!
– Не угадал. Я на самом деле хочу посмотреть на Мистера-я-всегда-застегнут-на-все-пуговицы в стиле сафари.
Снейп хмыкнул, оценив иронию.
– Ты не поверишь, Грейнджер, но мне нравятся эти пуговицы.
– Ты не поверишь, Северус, но мне они тоже нравятся, – Гермиона поняла, что именно она ляпнула, только когда Мастер Зелий недоверчиво воззрился на нее. Смутившись, она постаралась перевести разговор в другое русло:
– Что будем делать сегодня?
– Спать? Для разнообразия.
– Неплохой вариант, но вот беда – спать мне совершенно не хочется. Раз уж мы каждый вечер оказываемся узниками этой чертовой комнаты, надо придумать какое-нибудь интересное совместное занятие… – профессор при этих словах едва не подавился, но девушка, казалось, ничего не заметила и продолжала блистать идеями: – Так, в шахматы мы уже играли, в подрывного дурака играли, в города тоже… Нужно что-то новенькое… О! Придумала!...
– Только не это… Грейнджер, может, ты хочешь почитать?
– Снейп, не знаю, заметил ли ты, но в этой комнате нет книг! Шахматы есть, даже карты нашлись, а книг – нет!
– Мммм… тогда принять ванну?
– Сегодня я делала это дважды, – Гермиона мечтательно улыбнулась: – Соорудила такую большущую гору из волшебной пены…
Маг срочно приказал себе не думать о том, как выглядит Гермиона Грейнджер, лежащая в ванной в окружении пенных облаков.
– Хочешь посмотреть на звезды?
– Спасибо, мне их хватило на уроках Синистры!
– Для девушки ты слишком неромантична, Грейнджер.
– И тебе стоит сказать мне за это спасибо, Снейп! Что бы ты делал, если бы на моем месте оказалась Лаванда Браун?
– Уже отбывал бы срок в Азкабане за убийство, совершенное с особой жестокостью, – мрачно пошутил зельевар. – И, прежде чем ты просветишь меня, что же такое гениальное пришло в твою лохматую голову, я скажу, что в жмурки и салочки играть не собираюсь.
– Ну да, вы, профессор, предпочитаете интеллектуальные игры, – девчонка определенно хорошо усвоила уроки сарказма. – Вы слышали когда-нибудь про «Колесо фортуны»?
– Это одна из карт Таро.
– В общем, да, но я имею в виду маггловскую телеигру «Колесо фортуны», где ведущий загадывает слово, а игроки должны отгадать его по буквам. Тот, кто первый назовет слово целиком, – побеждает. Нас, правда, всего двое, но мы можем немного изменить правила. Ну как?
– Звучит глупо, но ведь ты не отстанешь, – Снейп притворно вздохнул. – И какой же мне полагается приз?
– Почему тебе? Может, ты проиграешь, а я выиграю!
– Никогда меня не прельщало искусство прорицаний, но сейчас я могу сказать, что все будет с точностью до наоборот.
– Самодовольный нахал!
– От нахалки слышу.
Гермиона состроила злобную рожицу. Она получала бесконечное удовольствие от этого словесного пинг-понга, взаимного поддразнивания. Было весьма приятно узнать, что Гроза Подземелий умеет не только скалить зубы и снимать баллы с Гриффиндора. Жаль, правда, что, вернувшись в Хогвартс, он станет прежним ворчливым и нелюдимым мизантропом. Этот новый, необычный Снейп нравился Гермионе гораздо больше.
Ох, Грейнджер, хоть себе-то не ври! Тебе нравится любой Снейп, если он удостаивает тебя вниманием и интересуется твоим мнением. И когда только успела… Успела что? Влю… Что??? Да это же смешно! Это она-то влюбилась? Да кто такому поверит! Ничего подобного. Да, она испытывает к профессору некоторую симпатию, как к умному, интересному человеку… как к мужчине… О, нет. О, да. Еще как да. Ну хоть себе признайся: разве все эти игры в шахматы-карты-слова не есть попытка – совершенно детская! – спрятать свою неловкость и смущение, охватывающие ее, стоит только остаться с бывшим учителем наедине, за потоком нарочито громких фраз, за показной бравадой и легкомыслием? Ну и кто кого обманывает?...
Это пройдет, решила Гермиона, пройдет, как только мы вернемся в Хогвартс и приступим к обычным рутинным делам.

Снейп растянулся на своей половине кровати.
– Вот видишь, я же говорил, что выиграю, – его распирало от самодовольства.
Гриффиндорка, в очередной раз потерпевшая фиаско, угрюмо пробормотала:
– Конечно, если бы я загадывала этот циклопен… циклопер… в общем, эту гадость или Ату… Куку… черт, что за имя? – я бы тоже выиграла.
– Циклопентанпергидрофенантрен и Акуэкукиотисиуати? Это не самые сложные слова из тех, что я знаю. Однако хотелось бы услышать, когда мне отдадут обещанный выигрыш? И что это будет?
– Еще не придумала, – буркнула волшебница, которая по-прежнему не могла смириться со своим поражением.
Снейп позволил себе пофантазировать на тему: что может предложить ему гриффиндорская Всезнайка и на что стоит согласиться?
Потребовать от нее, чтобы она публично призналась в его интеллектуальном превосходстве? Это как-то… мелко. Связать ее обетом молчания на время нахождения рядом с ним? Мысль неплохая… Хотя, если быть откровенным, спорить с настырной бывшей студенткой день ото дня становилось все увлекательнее, она перестала его бояться, за словом в карман не лезла, была находчива, а временами даже дерзка. Это забавляло. В конце концов, у него не так уж много развлечений в жизни.
Если бы кто-нибудь еще полгода назад сказал Северусу Снейпу – Главному Ужасу Хогвартса – что он будет терпеть подобное к себе отношение, да еще со стороны Мисс-Я-Знаю-Все, то тому бедолаге точно бы не поздоровилось. Авада – не Авада, а неделю в Больничном крыле провалялся бы. И вот поди ж ты: это случилось. Мисс Грейнджер уже пятый месяц оккупировала одно из кресел в его кабинете, а он… а он воспринимал это в порядке вещей! И можно сколько угодно убеждать себя, что ему интересны только ее суждения по тому или иному вопросу – весьма дельные, кстати сказать, суждения! – а не она сама. Но память услужливо подсовывала картинки, где он заказывал домашним эльфам чай – одну чашку с яблоками и корицей, для Гермионы, а вторую, с плодами шиповника, для себя; или где он растапливал камин к ее приходу – девушка не любила холод в подземельях; или поярче зажигал свечи, когда она склонялась над очередной старинной книгой, силясь разобрать витые буквы, так низко, что почти задевала носом страницы…
Он вспоминал, как рассматривал ее стройные лодыжки, тогда, на ужине у матери, и думал, что сможет обхватить их двумя пальцами; как в тот же вечер, стоя рядом с девушкой, заглянул – совершенно случайно! – в вырез ее платья и… и увиденное ему понравилось…
Перебирая в памяти эти моменты, Северус ощущал себя крайне неуютно, как будто он – сопливый школьник, впервые грезящий об однокурснице, а не взрослый солидный мужчина, которому ни капли не интересна – не интересна, я сказал! – лохматая подружка Поттера.
– Будешь варить кофе, – неожиданно для себя выдал он и сам удивился, откуда ему это в голову пришло.
– Кофе?
– Да, мисс Грейнджер. Такие маленькие коричневые зернышки, которые нужно размолоть, залить кипятком, а потом…
– Я знаю, что такое кофе и как его варить! Но почему? Разве эльфы…
– Эльфы варят все что угодно, но только не кофе. Во всяком случае, я отказываюсь считать этим благородным напитком ту бурду, что вынужден пить по утрам в Большом зале. У тебя, насколько я помню, выходит лучше… немного, чем у этих лопоухих. Поэтому в качестве выигрыша я требую, чтобы ты варила мне кофе, скажем, в течение двух, нет, лучше трех недель.
– Что, и по утрам тоже?
– Если у тебя есть желание…
– Боюсь, в таком случае байку про нашу помолвку придется рассказывать не только твоей маме…
Снейп состроил кислую мину.

Хвала Мерлину, Моргане и всем богам, сегодня насильственное пребывание в этом «райском уголке» закончится! Можно будет вернуться в родной любимый Хогвартс, где не надо думать, как вести себя с этим странным, так отличающимся от Снейпа обыкновенного мрачно-язвительного, мужчиной.
Гермиона все утро пыталась решить, куда же в итоге завели ее гриффиндорская привычка ввязываться в авантюры и неуемное желание знать как можно больше… Пока, похоже, только в тупик… Устроив внутреннему «я» допрос с пристрастием, она окончательно убедилась, что сама вырыла себе яму и, не думая о последствиях, прыгнула в нее. Яма носила гордое имя Северуса Снейпа. Теперь гриффиндорке предстояло найти ответ на другой вопрос: как же, черт возьми, вылезть обратно? Ведьма вознамерилась посвятить этой дилемме послеобеденное время, а заодно совместить приятное с полезным – прогуляться в усадебном парке.

Хвала Мерлину, Моргане и всем богам, сегодня он наконец-то вырвется из этого идиотского места! Ну, спасибо тебе, мама, удружила! Сделала и без того запутанную проблему еще запутанней. Северус, как мыслящий, разумный индивид, постарался подойти к решению задачи рационально, рассмотреть со всех сторон, так сказать. Рассмотрение показало, что проблема довольно привлекательна, причем, с любой стороны… В ней пять с половиной футов роста, огромная копна каштановых волос, тонкая талия и очень, очень недурная… Да что ж это такое! Мозг отказывался работать в нужном направлении и все время сбивался на… отвлекающие детали. Так. Значит, отсюда и до вечера тренируемся мыслить трезво и разумно. А тренироваться лучше всего на свежем воздухе, кажется, парк здесь вполне приемлемый.

Естественно, из десятков ветвящихся дорожек парка учитель зельеварения школы Хогвартс и профессор Трансфигурации той же школы не могли не выбрать ту, на которой они рано или поздно встретились бы.

Ведьма даже не удивилась, увидев своего коллегу, бредущего ей навстречу с задумчивым видом и явно размышляющего над каким-то сложным философским вопросом. Снейп тоже не удивился, только вздохнул как-то обреченно. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом одновременно свернули на одну и ту же соседнюю тропинку. Гермиона коротко и нервно рассмеялась, мужчина только кинул на девушку беглый взгляд и пошел дальше.

Они шли рядом и негромко переговаривались: оба выражали надежду в скором времени покинуть это слишком гостеприимное место. Оба чувствовали неловкость и не знали, как ее преодолеть. Вдруг Северус краем глаза уловил под ногами какое-то движение, но рассмотреть, как следует, не успел, потому что в то же мгновение уши заложило от истошного женского визга, и его спутница в буквальном смысле повисла на нем. Мастер Зелий пошатнулся и инстинктивно обхватил женщину за талию, прижимая к себе и удерживая, чтобы не рухнуть вместе с ней на землю.
– Ка… какого дьявола, Грейнджер?! Ты потеряла рассудок?
– Мамочки… там… там змея… была только что… – сбивчиво пропищала гриффиндорская львица, чьи глаза были крепко зажмурены.
– Какая, к гоблину, змея? Это всего-навсего ящерица, – упрямо возразил Снейп, который вообще-то даже не разглядел существо.
– Нет, змея!
– Нет, ящерица. И незачем было так орать.
– А я говорю – змея!
– А я говорю – ящерица!
– Не спорь со мной, я права!
– Это еще почему?
– Потому что я женщина, а женщина всегда права.
Да, Северус, с этим аргументом не поспоришь. Она – женщина. В данный момент это ощущалось на все сто процентов. Когда ее грудь вот так прижимается… Стоп! Не о том думаешь, Снейп. Волшебник поднял взгляд, невольно опустившийся, стоило ему подумать о груди, и мысленно чертыхнулся. Потому что теперь в поле зрения оказались губы – розовые, полноватые, такие манящие…
– Она уползла? – шепотом спросила Гермиона, приоткрыв один глаз.
– Кто, ящерица? – продолжая пялиться на ее губы, уточнил мужчина.
– Нет, змея.
– Да, – ответил он, с трудом соображая, о чем вообще речь. Проклятье, как трудно мыслить рационально, когда в паре сантиметров от твоего лица находится самый соблазнительный в мире женский ротик… А теплое дыхание щекочет кожу… Надо поставить ее обратно на землю, пока он окончательно не потерял голову.
– Хорошо, – снова прошептала девушка. – Потому что я боюсь. Ты ведь донесешь меня до дома?
– Донесу, – автоматически ответил Снейп, который мог думать сейчас только об одном: что случится, если он поцелует эти губы.
– Спасибо, – она подалась вперед и коснулась его рта своим. Северус моргнул от удивления и прикрыл глаза. Какое-то время они так и стояли, не двигаясь, не дыша. Потом Гермиона слегка отстранилась.
– Спасибо, – снова прошептала она.
– А теперь за что?
– За то, что спас меня от змеи, – на ее лице он увидел нежную улыбку, адресованную ему, и немного смущенно пробормотал:
–Да? А… Ну, хорошо, – а через секунду добавил: – Как думаешь, в этом парке найдутся еще какие-нибудь страшные твари? Я мог бы спасти тебя снова, если ты не возражаешь.
Сияющий взгляд подсказал ему, что она не возражала.
Стоит ли говорить, что, увлекшись «спасением», уважаемые профессора напрочь позабыли и про возвращение в Хогвартс, и про желание поскорее сбежать из опостылевшего «Рая»… Да и кровать оказалась такой удобной…

Когда дверь класса зельеварения захлопнулась за последним на сегодня возмутителем школьного спокойствия (Гриффиндор, 5 курс), проходившим у профессора Снейпа очередной сеанс трудотерапии, вышеназванный профессор наконец-то позволил себе немного расслабиться. Но чем ближе была минута появления в его апартаментах одной небезызвестной Всезнайки, тем большее беспокойство овладевало обычно сдержанным Мастером Зелий.
С достопамятных пасхальных каникул прошло две недели. Декан Гриффиндора, как и прежде, каждый вечер появлялась в комнатах декана Слизерина, продолжая пользоваться законным правом на библиотеку последнего. Правда, стоит сказать, что за это время отношения двух коллег стали гораздо менее формальными, и Северус солгал бы, если бы принялся утверждать, что ему не нравится та стадия, вернее, плоскость, в какой эти самые отношения находились в данный момент.
Единственное, что не давало ему покоя, так это то, что ситуация, которую они с Грейнджер так старательно имитировали несколько прошлых месяцев, неумолимо превращалась в суровую реальность. С этим нужно было что-то делать. И именно на сегодняшний вечер волшебник запланировал серьезный разговор со своей молодой коллегой.

Гермиона пересекла порог гостиной профессора зельеварения, куда их «свидания» плавно перетекли из кабинета, легкой, почти танцующей походкой подошла к мужчине и чмокнула его в щеку. Сбросив учительскую мантию и оставшись в традиционных рубашке и юбке, она уселась на диван, где ее уже ждала начатая еще вчера интереснейшая монография Фемистоклюса Базилевского «100 великих открытий алхимиков древности». Едва ее пальцы коснулись обложки, как Северус виртуозным движением выхватил книгу прямо у девушки из-под носа и спрятал ее в шкаф.
– Эй! Ты нарушаешь договор! – возмутилась гриффиндорка.
– Получишь свой талмуд позже, сначала я хочу поговорить.
– Ну так и говорил бы! Я могу читать и слушать одновременно.
– Только не сейчас, – Северус прошелся туда-сюда по комнате, откашлялся, сложил руки на груди, глубокомысленно изрек: – Гермиона… – и замолчал.
Когда молчание ощутимо затянулось, волшебница спросила:
– Это все, что ты хотел сказать?
– Не перебивай меня!
– Как я могу тебя перебить, если ты молчишь?
– Ты перебиваешь мою мысль. Так вот, Гермиона, я должен признать, что вся эта, хм, ситуация, – мужчина неопределенно приподнял брови, – поначалу меня весьма раздражала. Я не привык просить что-либо, тем более, просить у слабейшего… однако я не видел иного выхода. Ты, несомненно, оказала мне огромную услугу, согласившись участвовать в этом… спектакле, но сейчас я вижу, что…
Закончить сию пафосную речь Мастеру Зелий не удалось: в камине зашипело, окрасившись в зеленый, пламя, и показалась голова школьной медиковедьмы.
– Северус, – без предисловий начала она, – пожалуйста, поднимись ко мне в Больничное крыло.
– Поппи, неужели это не может подождать до завтра? Я… мммм… занят.
– Нет. У нас ЧП: старшекурсники Гриффиндора и Слизерина опять устроили драку в коридоре. Несколько студентов пострадали довольно серьезно.
– Что?! – едва заслышав слова «Гриффиндор» и «пострадали», Гермиона взвилась в кресле и мгновенно оказалась на ногах.
Медиковедьма, вместо изумления, лишь облегченно вздохнула:
– Слава Мерлину, и ты здесь. Я жду вас в Больничном крыле. Сейчас же.
Профессорам потребовалось ровно двадцать восемь секунд, чтобы прибыть в указанное место. Причем, половину этого времени они потратили на спор, кто первый полезет в камин. Гермиона оказалась удачливее.
Больничное крыло встретило их шумом и вновь разгорающейся межфакультетской разборкой: не останавливали противников даже ранения, полученные в ходе предыдущей потасовки. Но, едва черная мантия слизеринского декана оказалась в поле зрения нарушителей, гвалт стих. Поэтому в наступившей тишине шепот кого-то из гриффиндорцев «Ну все, нам трындец!» прозвучал оглушающе. Судя по выражениям лиц глав факультетов, ничего хорошего нарушителей школьного порядка не ждало.

Дверь Больничного крыла распахнулась настежь, и черный вихрь, в котором можно было опознать хогвартского Мастера Зелий, вылетел в коридор. За ним, сжимая кулаки и метая глазами молнии, неслась декан Гриффиндора.
– Стой! – закричала она Северусу в спину. Тот и не подумал останавливаться.
– Стой немедленно!
Снейп не прореагировал, только свернул в один из боковых коридоров. Гермиона бросилась за ним. Забежав за угол, она резко затормозила и в недоумении уставилась в пустое пространство: там, где по всем законам логики должен был находиться профессор, его не было.
«Проклятье! Когда он успел…» – закончить мысль ей не удалось, ибо в этот момент над ухом девушки раздалось зловещее шипение, отчего та подпрыгнула на месте и схватилась за палочку.
– Вы, кажется, хотели мне что-то сказать, мисс Грейнджер?
Слизеринский нетопырь нависал над своей коллегой дамокловым мечом.
– Ну же, я весь внимание.
– Ты!... – девушка задохнулась от негодования. – Ты… ты отвратительный высокомерный…
– Громче, Грейнджер! Тебя в кабинете директора еще не слышно, – с физиономии Снейпа не сходила ехидная ухмылка, которую ведьме хотелось размазать по этой самой физиономии. – Ну, что же ты замолчала?
– Ладно, – кто бы знал, чего стоило Гермионе сейчас сдерживать себя! – Ты прав, нечего орать в коридоре. Пойдем.
– И куда же? – брови мужчины поднялись, выражая искреннюю заинтересованность.
– В мой кабинет, – отрезала боевая подруга Поттера, развернулась на 180 градусов и, гордо вскинув кудрявую голову и стуча каблуками, направилась в свою гриффиндорскую обитель. Уж на собственной территории она не позволит хитрому слизеринцу одержать верх.

Едва они переступили порог кабинета профессора Трансфигурации, Гермиона, не дав Снейпу и рта раскрыть, пошла в наступление:
– Что ты себе позволяешь, Снейп? С каких пор ты стал главой моего факультета и принимаешь за меня решения? Я – декан Гриффиндора, соответственно, все проблемы тоже решаю я! Если мне понадобилась бы твоя помощь, я бы тебе сказала! Ты же просто отодвинул меня в сторону!
– Разреши напомнить тебе, госпожа декан, что я являюсь заместителем директора в этой школе. И я просто исполнил свои обязанности, назначив наказание твоим студентам.
– Обязанности? Ты смеешься? Да ты просто в очередной раз отыгрался на Гриффиндоре, выгораживая своих любимчиков! Слизеринцы виноваты в драке настолько же, насколько и гриффиндорцы! Ты не имел права…
– Остынь, женщина, – мужчина дернул уголком рта. – Эти вопли банши тебя не красят.
– Ах, банши?! Да хоть бы и так! – Гермиона смотрела на него с яростью и обидой. – Ты меня унизил, Снейп. Унизил перед двумя факультетами. Ты дал понять студентам, что на мое мнение тебе наплевать. Что мое слово ничего не значит. Теперь твои змееныши вообще обнаглеют и перестанут слушать меня на уроках!
– Со своими змеенышами я разберусь сам, коллега. И хватит орать, я сказал!
– Черта с два! Буду орать столько, сколько захочу, и не смей затыкать мне рот! Я больше не школьница-первогодка, твои угрозы на меня не действуют!
«Школьница – не школьница, а вправить мозги тебе надо. Я не собираюсь иметь дело с истеричной Гермионой Грейнджер», – Северус вскинул палочку, и на бушующую девушку, словно из ниоткуда, обрушился поток воды. Не ожидавшая такого ведьма замахала руками, захлебываясь, кашляя и отплевываясь. Когда струя иссякла, бедняжка была похожа на ощипанного цыпленка: с волос ручьями текла вода, промокшая насквозь одежда прилипла к телу.
– Ты… ты… – Гермионе не хватало слов.
– Тшшшш… – Снейп шагнул к ней и привлек к себе, не обращая внимания на то, что его собственные одеяния тут же пропитались влагой. – Не кричи, пожалуйста.
– Так не честно, – это прозвучало настолько по-детски, что профессор зельеварения невольно усмехнулся.
– Можешь наказать меня, если хочешь, – тон его был серьезным, но в глазах плясали бесенята.
Гриффиндорка, прищурившись, смотрела на него несколько секунд, а потом выдала:
– Я тебе отомщу, и мстя моя будет ужасна! – она тряхнула волосами, рассыпая вокруг тучу брызг. – Ты мне кабинет испортил. Теперь тут на неделю уборки хватит.
– Отлично, вот и предоставь, наконец, эльфам возможность заниматься их любимым делом. А мы пойдем займемся чем-нибудь другим, – мужчина осторожно подталкивал ведьму к двери, ведущей в личные покои. – Мы давно не играли в шахматы…
– Знаю я твои шахматы, – иронично заметила девушка. Ее ярости как не бывало, будто водный поток смыл с души все дурные эмоции.
Слизеринский декан мысленно поздравил себя с удачно проведенной операцией по обезвреживанию противника.

Северус пребывал на той зыбкой границе сна и бодрствования, когда ты вроде бы уже осознаешь, что не спишь, но глаза еще закрыты, и тело расслаблено, и звуки окружающего мира долетают как сквозь вату, и остатки ночных видений еще витают где-то рядом.
С ленивым наслаждением Мастер Зелий вспоминал о вчерашней «экзекуции», начавшейся в ванной и окончившейся в спальне декана Гриффиндора. Мисс Грейнджер оказалась девушкой изобретательной, слово свое сдержала и устроила профессору образцово-показательную «мстю».
Снейп совсем уже было собрался проснуться, стряхнуть с себя грезы ночи, но тут его щеки коснулось что-то мягкое и погладило осторожно и нежно.
«Моя сладкая», – волшебник решил, что Гермиона уже не спит и предлагает продолжить их «дуэль», раз так ластится к нему.
«Только сейчас наказывать буду я!» – пообещал себе зельевар, по-прежнему притворяясь спящим.
Влажные губы дотронулись до его подбородка, а мягкие волосы щекотали шею. Он вскинул руку, чтобы поймать проказницу и прижать к себе, но вместо гладкого женского тела его пальцы ухватили что-то мохнатое, которое тут же рванулось с истошным воплем: «Миаааауууу!!!», едва не расцарапав Снейпу плечо. Мужчина ошалело подскочил на постели, успев увидеть только рыжую пушистую задницу и хвост, исчезающие под кроватью. Дьявол, он принял чертова кота за Гермиону! Которая, кстати, теперь трясла его за плечо, сонно щуря глаза:
– Что? Что случилось?
– Твой комнатный монстр решил познакомиться со мной, – буркнул Снейп, а из-под кровати, словно в подтверждение, раздалось обиженное «Мммииии!»
– Лапик? Лапик, иди сюда, хороший мой! Не бойся! Северус, – она укоризненно смотрела на любовника. – Зачем ты его напугал?
– Я?! – профессор был поражен кошачьей наглостью. – Я его напугал? Это он меня чуть с ума не свел!
– Лап – воспитанный кот, он не станет хулиганить специально, – поджала губы Гермиона. – Ладно, я иду в ванную, а вы тут не ссорьтесь.
Зельевар проводил обнаженную ведьму жадным взглядом и, решив, что перспектива утреннего душа с красивой женщиной гораздо предпочтительнее выяснения отношений с ее котом, последовал за ней.

Все-таки надо ставить какую-то точку в этих странных отношениях. Из-за дурацкого условия, выдвинутого им же, Северусом Снейпом, его жизнь оказалась непостижимым образом связана с поттеровской подружкой-всезнайкой. Спектакль под названием «Игра в любовь», рассчитанный на то, чтобы успокоить его мамочку, давно перестал быть всего лишь спектаклем. Гоблин зеленый, неужели он на самом деле успел влюбиться в эту несносную девчонку? Упрямую, вздорную, самоуверенную, безрассудную! Хрупкую, ласковую, обворожительную, пьянящую… Помоги ему Мерлин! Потому что сам себе помочь он уже не в состоянии. Нужно что-то делать. Нужно.
Северус натянул брюки и рубашку и тяжело опустился на разворошенную постель. Надо решать прямо сейчас, встать, забрать одежду, хлопнуть дверью. Все. Конец. Не будет больше никаких вечерних чтений, чаепитий, переглядываний. Никакого ночного жаркого шепота, когда она задыхается под ним и твердит, как молитву: «Северус, Северус, Северус…» Не нужны ему обязательства. Хватит. Он двадцать лет зарабатывал право быть свободным. Его независимость дороже, чем какая-то гриффиндорка, пусть и симпатичная. Еще вчера он верил в это. А сегодня? Что могло измениться за ночь?
Маг посмотрел на лежащую в одном белье поперек кровати девушку, сосредоточенно натягивающую чулок на стройную ножку. Затем обвел взглядом скромную обстановку ее комнаты и в конце концов уставился на Косолапуса, занявшего уже местечко на небольшом прикроватном комоде. Кот, казалось, спрашивал: «И тебе не стыдно?» «Мне не стыдно, рыжий. Мне хреново», – вздохнул профессор. На одной чаше весов лежали его вольность и покой, на другой – здоровенный наглый котяра и парочка друзей-оболтусов в придачу. Отличный выбор!
– Гермиона, – Снейп развернулся к волшебнице. Она смотрела на него снизу вверх и улыбалась. – Ты выйдешь за меня замуж.
– Что? Извини, я плохо поняла…
– Что тут можно не понять? – Северус наклонился к ней. – Ты. Выйдешь. За. Меня. Замуж. И. Точка.
– А… – только и выговорила она.
Косолапус спрыгнул с комода. Этот тип, конечно, немного странный, но за хозяйку, кажется, можно быть спокойным. Мммрррр….

– Гермиона, я могу войти? – пожилая женщина с густой проседью в волосах замерла на пороге.
– О, конечно, Эйлин, – стоящая у зеркала девушка в подвенечном платье обернулась. – Я почти готова.
– Ты красавица, – Эйлин Снейп вздохнула, вспоминая собственную свадьбу. – Глаз не отвести. Я зашла только сказать тебе спасибо, девочка.
– За что?
– За моего сына, конечно. Я уж и не чаяла увидеть его у алтаря. И он выглядит таким счастливым. Это твоя заслуга.
– Я не сделала ничего особенного, Эйлин. Я просто люблю его.
– Теперь – да.
– Ээээ… что значит, теперь? Я… ммм.. давно…
– Девочка, неужели ты думаешь, что я поверила в ваше представление тогда, в Рождество?
– Но… мы же… Как вы догадались?
– Легко. О, вы были почти безупречны… Но я знаю своего сына достаточно, чтобы понять, когда он лжет, а когда искренен.
– Почему вы не разоблачили нас?
– Зачем? Вы прекрасно смотрелись рядом, и я решила чуть-чуть подтолкнуть события… Как видишь, не зря.
– Выходит, это я должна говорить вам «спасибо».
– Не стоит, дорогая. Я сделала это и для себя тоже. Что ж, пожалуй, тебе пора спускаться. Буду ждать тебя внизу, – старшая ведьма шагнула к двери. – Ах да, наверное, не стоит раскрывать Северусу мою маленькую хитрость, вдруг он обидится.
Гермиона только заговорщически подмигнула и, когда за будущей свекровью закрылась дверь, улыбнулась своему отражению:
– Тебе стоит иногда слушать маму, Северус.