В то утро Северус Снейп совершил довольно странную прогулку. Из своей квартиры он на такси поехал в аэропорт, вышел оттуда с какой-то странной сумкой, затем на том же такси он ехал на другой конец города, в невзрачный серый одноэтажный дом, в котором и провёл некоторое время, прежде чем вернуться домой.

- Ходил покупать мне свежие булочки? Долго ты, они, наверное, уже остыли…
Северус Снейп ненавидел возвращаться домой.
Каждый раз он оттягивал это событие, как мог. Поднимался на седьмой этаж по лестнице, а не лифте, хотя в его распоряжении была такая вещь как «аппарация». Долго возился с поиском ключей, которые всякий раз «терял» в карманах и сумке, хотя легко мог воспользоваться заклинанием.
Одной из причин такой нелюбви к возвращению в «свой дом-свою крепость» был размер квартиры – короткая прихожая, выводящая любого визитёра в небольшую гостиную, спальню и столовую одновременно. Когда-то Северус сам выбрал и эту квартиру и необычную обстановку – постель в самом центре единственной комнаты. В последствии Снейп разочаровался в таком дизайне, но изменить что-либо в той ситуации означало признать своё поражение.
А Северус Снейп никогда – никогда! – не признает себя поражённым перед Гарри Поттером.
Наглый Поттер тем временем продолжал вальяжно узурпировать постель.
- Ты сам разрешил мне остаться, помнишь? – промурлыкал Поттер, грациозно переворачиваясь на живот, натягивая при этом тонкую ткань простыни, которой он укрывался, до предела, так, что сквозь неё можно было увидеть кожу спины и ягодиц…
- Только на ночь, - попытался возразить Северус, но понимал, что в данную минуту что бы он ни сказал, все его слова будут использованы против него.
- Извини, мои внутренние часы плохо работают, - лениво отмахнулся Поттер, но так и остался лежать.
- Убирайся из моей постели, - процедил Северус, кидая сумку из прихожей прямо на кровать.
- Ты всегда говоришь это только утром… - сладко зевнул Гарри, увернувшись от сумки, и даже не подумал выполнять приказ.
- Что там? – поинтересовался он, подтягивая сумку к себе.
- Вещи, - коротко ответил Северус, морщась. – Вещи, с которыми ты сегодня навсегда уйдёшь из моего дома… и из моей жизни, - добавил он уже совсем тихо.
Гарри удивлённо посмотрел на него.
- Что? – переспросил он, садясь на кровати и обматывая бёдра простынею. – Что ты хочешь сказать?
- Я уже достаточно времени скрывал тебя, спасал твою шкуру... Мне это надоело.
Гарри открыл сумку. Внутри оказалась одежда.
- Одевайся, я потом всё объясню, - сказал Северус и отвернулся от Гарри.
- У меня есть и свои вещи, - буркнул Гарри, скидывая с кровати сумку, одежду и простыни, и босиком прошлёпал мимо Северуса в ванную.
Северус тяжело вздохнул и наконец-то в первый раз за сегодняшний день решил воспользоваться волшебной палочкой – чтобы привести постель в порядок.
Пока простыни и покрывала ложились в нужной аккуратной последовательности, Северус сел в кресло и включил телевизор. Должность старшего аналитика в комитете ирландско-британских отношений при министерстве иностранных дел Освобождённой Республики Ирландии требовала, чтобы он был в курсе последних новостей даже в свой выходной день.
Вмешавшись в дела магглов, Воландеморт запустил механизм, который окончательно разрушил веками сложившуюся систему отношений между двумя мирами. Нет, простецы не получили доступа к секретам магического сообщества. Но получилось так, что другая сторона тоже посчитала себя в праве использовать мир обычных людей в своих целях. А с учётом того, что Британское королевство за два года деятельности Тома Реддла на президентском посту не просто затрещало по швам, а самым натуральным образом расползлось на части…
Религиозных сект появилось великое множество. Вот только религиозными они не были. В лучшем случае это были сообщества, похожие на промистифицированные салоны девятнадцатого века. Некоторые магглы действительно прикасались к чуду и пытались постигнуть какие-то простейшие магические практики… всегда безуспешно.
В худшем же случае… Об этом даже думать было неприятно. Одна такая организация привлекала больше всего внимания прессы и телевидения.
Общество благородных сестёр. Штаб-квартира в Эдинбурге. Главным образом действовали в Шотландии. Три дюжины девушек, призывавшие мир к активным действиям накануне конца света. Казалось бы – ничего особенного. Но за кучкой сумасшедших стояли самые сильные из волшебников – те же самые, кто в своё время пытался защищать Хогвартс в меру своих убогих возможностей.
Именно это Общество и стало главным раздражителем новой звезды мировой политики – Тома Реддла.
- Общество благородных сестёр вновь устроило акцию в центре Глазго, - быстро сообщала журналистка какого-то телеканала в прямом эфире. – В этот раз Благородные сёстры требуют объединиться во имя спасения нашего мира… что в современных условиях крайне актуально. В центре города жители Глазго увидели…
Северус уже не слушал. Он знал, что увидели спешащие на работу жители Глазго в центре города этим утром. Десяток девиц, спускающихся с небес прямо на дорогу… кого-то из них наверняка даже сбили случайно или с перепугу. Но даже это было использовано «для благой цели» - из покалеченной сестры текла не красная человеческая кровь, а благоухающая мёдом золотистая жидкость… Благородные сёстры умели работать эффектно! Прекрасные белокурые девушки с широко раскрытыми глазами и огромными ангельскими крыльями, которые ещё и двигались как настоящие – всю эту бутафорию можно смастерить и не обладая магическими навыками. Травматизм среди сестёр Общества был довольно высок, но состав за полтора года ни разу не поменялся…
Шотландия была второй частью Соединённого королевства, которая пожелала обрести самостоятельность. Но если у Северной Ирландии был какой-никакой, а союзник в лице просто Ирландии, то сепаратистски настроенным шотландцам свою независимость приходилось выцарапывать с кровью. Поэтому военные действия и сообщения о терактах в СМИ стали обычным делом. И во всём этом британское правительство обвиняла проклятого Тома Реддла!
Всё это льстило бывшему Тёмному Лорду, ласкало его самолюбие. И даже Общество благородных сестёр в начале не вызывало у него недовольства. Пока однажды прекрасная белокрылая дева не появилась на подоконнике кабинета президента с навозной бомбой наперевес... От неожиданности Реддл вспомнил своё магическое прошлое, да и палочка всё ещё оставалась при нём. После этого стало окончательно ясно, что Общество благородных сестёр это не просто кучка свихнувшихся извращенцев, а прикрытие для непримиримых врагов Тёмного Лорда.
Первым делом Тёмный Лорд объявил охоту на Гарри Поттера.
«Ну чисто Анастасия, - посмеивался тогда украдкой Антонин Долохов. – Живой символ, тоже мне...»
А Северус Снейп не смеялся. Если Долохов подозревал, то Снейп точно знал, что Гарри Поттер и рядом не стоял со всем этими обществами и сектами...

Он нашёл его совершенно случайно. Во время полулегального делового визита в Лондон зашёл в какой-то паб, а там... Нет, Поттер не сидел на самом видном месте, и даже не танцевал полуобнажённым на барной стойке. Неожиданно Северус почувствовал чьи-то беспокойные мысли. Чьи-то знакомые беспокойные мысли. Источник их Снейп нашёл в дальнем углу – Гарри Поттер, пьяный до такой степени, что Северус поверить не мог, что это ещё и думать способно. Он отвёл – то есть оттащил – Гарри в свою гостиницу, попытался привести в сознание, но через полчаса решил, что гуманней будет дождаться, пока тот протрезвеет сам.
Затем... Что произошло с ним, Северус и сам не мог сказать. Просто что-то произошло. События последних пяти лет что-то сильно изменили в нём. И Снейп не мог объяснить, почему в итоге он решил дать Поттеру защиту и крышу над головой – причём именно ту крышу, под которой жил сам. Его угнетала эта необъяснимая, но, как тогда казалось, предопределённая ситуация: он должен защищать Гарри, как должен был защищать во время работы в Хогвартсе.
Впрочем, характер их отношений стал совсем иным. И это было второе, что выводило Северуса из равновесия. Гарри отнёсся к его действиям как к должному. Впрочем, Северус не мог утверждать, что инициатором этих отношений был именно он. Но Гарри умудрялся всё портить. В моменты, когда они были наиболее близки – не только в постели, - Гарри становился циничным, любил повторять, что этими чувствами Северус берёт плату за постой. Северус в таких ситуациях не просто злился – его переполнял гнев. Тогда он злобно отвечал, что да – ведь другой причины кроме физической близости он не может найти, чтобы и впредь сохранять жалкую поттеровскую жизнь...
И так повторялось неоднократно.

Телевизор неожиданно погас. Ещё несколько секунд Северус пристально смотрел на тёмный экран, пока не понял – его кто-то выключил.
Рядом с креслом на полу сидел Гарри.
- За эти два года я несколько раз спрашивал тебя: зачем ты меня спасаешь? – тихо начал он. – И что ты мне отвечал?
- Можно подумать, ты не доволен, - прошептал Северус, стараясь не смотреть на Поттера.
- Да, - кивнул тот. – И я, знаешь, не был доволен таким ответом. И вообще... Ты ненавидел меня. Ты ненавидел меня с момента моего появления на свет, хотя не видел меня ни разу... Ты ненавидел меня всегда. Я тоже тебя ненавидел. Даже когда уже жил здесь – я продолжал испытывать ненависть. А потом... мне вдруг стало всё равно. Какая разница, что было раньше? Ведь теперь...
Он положил руку Северусу на колено. Северус скинул её.
- И я хочу спросить у тебя только одно: зачем ты это делаешь?
- Я устал спасать твою шкуру, я устал жить в постоянном напряжении, я жил так почти двадцать лет, и мне это надоело, - сказал Северус, стараясь говорить как можно более эмоционально, но получилась какая-то скороговорка.
- Посмотри... на меня, - попросил Гарри.
Северус, сверливший взглядом телевизор, нехотя повернул голову. Их глаза встретились.
- Я принимаю такой ответ, - прошептал Гарри, поднимаясь с пола. – Я уйду.
- Нет! – выкрикнул Северус, вскакивая с кресла.
Гарри обернулся и удивлённо посмотрел на него. Северус взял себя в руки.
- Ты не должен уходить так, - поправился он.
- А как?
- Тебе нужно изменить внешность. По-настоящему изменить, понимаешь?
Гарри кивнул. А потом помотал головой.
- Ничего не понимаю. Ты предлагаешь мне сделать пластическую операцию?
- Поздно, - грустно усмехнулся Северус. – За всеми клиниками уже давно следят. Вот возьми, - он достал из внутреннего кармана конверт. – Здесь билеты, деньги и паспорт.
Гарри достал из конверта всё указанное.
- Иран? – удивился он, рассмотрев билеты. – Я похож на иранца?
- Нет. Но кого это волнует?
- То есть как?
- Вот ключи, - вместо ответа Северус протянул ему небольшую коробочку. – Не открывай, - поспешил предостеречь он. – Это портал. Он приведёт тебя к машине. Ты сядешь в неё, заведёшь – этими же ключами, - и поедешь. Потом...
- Что потом?
- Ничего, - угрюмо ответил Северус. – Тебя остановит полиция. Ты покажешь им этот паспорт – поддельный паспорт.
- Поддельный?!
- Да. Либо они примут его за настоящий и решат, что ты сбежал из Ирана и ищешь политического убежища...
- А если они поймут, что он поддельный?
- Тогда они всего лишь решат, что ты сбежал из Ирана по поддельному паспорту и дадут тебе политическое убежище – ещё один поддельный паспорт и всё.
Гарри раскрыл паспорт.
- Но я всё равно на него не похож, - сказал он.
- Контактные линзы, тёмные очки и немного автозагара. Потом и это не будет нужно.
Гарри засунул билеты и документы в сумку.
- Нет, - остановил его Северус. – Положи их в карман. Так будет надёжней.

- Это всё? – спросил Гарри, разобравшись со своей внешностью.
- Да. Уходи.
Северус стоял к нему спиной.
- Мы даже не попрощаемся?
- Прощай.
Ещё минуту Гарри стоял и смотрел на него, но Северус так и не обернулся.
Потом хлопнула дверь.
Северус устало опустился на пол.
Он так и не смог сказать Гарри, что портключ приведёт его во Францию. Но самое главное – он не смог сказать, что нашёл самый безопасный способ действительно изменить его внешность. Машина была испорчена – даже не заколдована, а именно испорчена! Автокатастрофа – вот лучшее решение. Ожоги по всему телу, разбитое лицо...
Северус сжал голову ладонями...
А потом зазвонил телефон.

Следующие шестьдесят минут стали часом потрясений для Гермионы Грейнджер. Сначала она не могла оторваться от зеркала в ванной. По собственным словам, она не могла вспомнить, когда успела обесцветиться.
Затем пришёл черёд телевизора. В утреннем выпуске повторяли вечерний репортаж об очередной акции Общества. Кульминацией всего репортажа стал крупный кадр Благородной Сестры, распростёртой на асфальте и больше всего напоминавшую разрезанную пополам фотографию: девушка неожиданно не справилась со своими крыльями и камнем полетела вниз, упав при этом на спину и сломав позвоночник... Ну и конечно же Северус рассказал Гермионе об основных положениях «учения» Общества – конце света и прочих эсхатологических вещах.
- Я понимаю вам сейчас тяжело, - сказал в конце Северус. – Вы потрясены, не помните, что с вами было всё это время... Я даже не представляю, что вам пришлось пережить! И ещё эти крылья...
- А чем вам крылья мои не нравятся? – неожиданно вспылила Гермиона, вскакивая. – Крылья как крылья, чем они вас не устраивают?
«Крылья как крылья» тем временем угрожающе взлетели над головой девушки. Но тут же снова поникли, как и сама Гермиона.
- Простите, - всхлипнула она. - Просто я сейчас так... в таком...
- Да-да, - успокаивающе похлопал её по плечу Северус.
- А эти крылья, знаете, они... они, можно сказать, вписались в картину действительности... – продолжила Гермиона. – Я проснулась в незнакомом месте, в голове туман... А они просто растут из спины и вроде бы ничего особенного...
Девушка разрыдалась, уткнувшись в ладони.
Северусу стало её жалко. Она выглядела совсем не так, как англеоподобные Сёстры по телевизору: обесцвеченные, жесткие, как солома, волосы, мешки под глазами – то ли от усталости, то ли от регулярного употребления наркотиков, сами глаза – пустые и тусклые...
- Растут? – наконец дошло до Северуса. – Вы сказали – растут?!
- Ну да, - Гермиона вытерла слёзы. – Из спины.
- Быть не может!
Гермиона сначала замялась, но потом повернулась к Северусу спиной. Белая сорочка, которая была на ней, имела две большие прорези от плеч почти до поясницы. Северус сам убедился в правоте слов Гермионы: крылья были настоящие и начинали расти чуть выше лопаток...
- Вы можете ими управлять? – спросил Северус, проводя языком по пересохшим губам. – Вы правда можете летать?
- Не знаю, - пожала плечами Гермиона. – Я не пробовала. Могу...
- Нет, не надо, - остановил её Северус. – Сейчас нам надо уходить отсюда. Я, знаете ли, вёл себя не самым законным образом вчера... сегодня... Да и вас, наверное, уже ищут!
Гермиона рассеянно кивнула.
- Но как мы с вами отсюда выйдем? – спросила она. – Я сейчас не самое неприметное существо...
- Знаете, мисс Грейнджер, - усмехнулся Снейп. – За два года я научился жить почти как магглы. Но иногда наступают моменты, когда без магии не обойтись. И сейчас, я думаю, именно такой момент.
Он взял её за руки и аппарировал.

Северус предпочёл отправиться домой пешком. С одной стороны – чтобы освежиться, почувствовать приятный обжигающий мороз на разгорячённом лбу. В какой-то момент ему показалось, что он совершил непоправимую ошибку, но... во второй раз за эту жизнь тот, кто распоряжался этой жизнью даровал ему немое прощение и даже некоторое поощрение (как показалось Северусу) действий.
С другой стороны... В жизни Северуса снова наступил период, когда ему меньше всего хотелось возвращаться домой, хотя после завершения его командировки в Эдинбург прошло всего три дня.

- Надо будет переставить кровать, - пробормотал Северус, вздрагивая.
Он стоял на той самой линии, которая отделяла единственную комнату его квартиры от маленькой прихожей.
Гермиона Грейнджер спала в его постели, лёжа на животе, и крылья нависали над ней, точно полог...

Он не знал, снилось ли ему это, или же это был пьяный бред...
Ему снился Гарри. Они разговаривали. Просто сидели и говорили. Северус даже не мог вспомнить, о чём именно. Гарри сидел, низко опустив голову, его длинные волосы – хотя в жизни у него всё так же были короткие – спадали на лицо, закрывая его. Северус вспоминал, что всё хотел извиниться перед Гарри, попросить прощения за то, что не предупредил его о машине, ведь он подозревал, что Поттер скрывает лицо не просто так, но Гарри всякий раз перебивал его, заводил разговор о чём-то другом...
- Ты снова уснул, что ли? – бармен легонько тронул его за плечо. – Нет... – пробормотал он, когда Северус оторвался от созерцания стойки. – А я думал, что спишь с открытыми глазами.
Он поставил перед Северусом бокал пива.
Северус сделал глоток и полез в карман за бумажником.
- Сколько с меня? – спросил он в уме прикидывая, сколько же он выпил за прошлый вечер и ночь.
- Сейчас посчитаю, - кивнул бармен. – Две бутылки виски, один разбитый стакан...
- И пиво, - указал Северус на бокал.
- За счёт заведения, - отмахнулся бармен, предоставляя счёт. – Счастливого нового года, - сказал он, забирая со стойки деньги.
После того, как Северус расплатился, бармен, казалось, потерял былой интерес к нему. Северус допил пиво и посмотрел на наручные часы. Десять часов утра – не так уж и рано... Но Северус решил сделать вид, что его положения одного из приближенных к президенту при пусть и не самой высокой должности даёт ему возможность пропустить работу в день перед самым Новым годом.

Путь до дома занял не больше пяти минут – нужно было лишь перейти дорогу. Северус не спешил, но и не старался нарочно задержать себя. Войдя в квартиру он не увидел привычной картины, какую мог наблюдать по утрам – Гермиону Грейнджер, спящую крыльями вверх. Его постель была аккуратно застелена. Северус снял курку, бросил её на пол.
- Гермиона! – позвал он. – Мисс Грейнджер!
Девушка не отзывалась. Северус заглянул в кухню, но и там её не было.
- Мисс Грейнджер, - Северус осторожно постучал в закрытую дверь, ведущую в ванную комнату. – У вас всё хорошо?
Из-за двери раздавались приглушённые рыдания.
- Всё в порядке? – громче спросил Северус.
- Да! – услышал он ответ. – Убирайтесь!
Плохое настроение с утра не было новостью для Северуса.
- Будь по-вашему, - пробормотал он.
Он хотел было уже уйти, как вдруг что-то на полу привлекло его внимание. Он наклонился.
Из-под двери в коридор текла тонкая струйка чего-то тёмного...
- Мисс Грейнджер, немедленно откройте мне! – Северус бешено забарабанил в дверь. – Открывайте сейчас же!
Наконец он вспомнил о существовании волшебной палочки и, применив Алохомору, справился с замком.
Весь пол ванной комнаты был залит кровью...

Северус проснулся под неприятный писк будильника. Он нехотя вылез из-под одеяла, и поплёлся в ванную, недовольно морщась от того, что не смог нашарить тапки, и пришлось идти босиком по прохладному паласу, а потом и вовсе холодной плитке. Некоторое время он потратил на то, чтобы принять душ, почистить зубы и побриться. После этих процедур он почувствовал себя более проснувшимся и нашёл в себе силы вернуться в комнату и найти тапки.
Гермиона спала, уткнувшись в подушку.
Она изменилась. Прошло не больше месяца, а она так сильно изменилась. Всё изменилось.
В жизни Северуса появилось то, чего раньше не было. Любовь.
Он не мог сказать, когда именно это произошло. Когда нашёл Гермиону в ванной в луже крови на полу? Когда сходил с ума днями и ночами, не мог решить – оставить всё как есть и выхаживать её обескровленное и почти безжизненное тело самому, привести в дом надёжного (или, в конце концов, заколдованного) врача или же вовсе раскрыть факт того, что он укрывает беглую сектантку и одновременно врага Тёмного Лорда в собственной квартире?
Это произошло внезапно. Она потянулась к нему – ещё в полубреду она стала вдруг звать его... А Северус понял, что если не откликнется, не возьмёт её протянутую руку, то будет жалеть об этом всю жизнь... И ещё он понял, что всё в его жизни происходило внезапно, даже то, чего он ждал, или, по крайней мере, на что надеялся. Её быстрый, горячий поцелуй, слабые объятия, бессвязный шёпот. Но неожиданнее было то, что он сам готов был признать эти чувства, в первый момент возникшие из лихорадочной, болезненной страсти.
- Она была права, знаешь, - тихо прошептал Северус.
Он сначала не хотел включать свет на кухне. Но поняв, что ему всё-таки тяжело будет готовить завтрак в полной темноте, нажал на копку выключателя.
- Она была права, и я тоже был прав... – продолжил он, включая газ; последнее время Северус стал находить особую прелесть в том, чтобы самостоятельно готовить. – Человек стремится не к счастью, а к страданиям. Я не люблю её, нет, не люблю... Вернее, не так. Я люблю её – как любил тебя.
Северус выключил плиту, опустился на стул и сжал виски ладонями.
- Я готов на всё, готов пожертвовать всем, что у меня есть, что у меня было и будет, только ради того, чтобы каждый день вот так сидеть и ждать, когда они придут, чтобы всматриваться в лица людей и холодеть от мысли, что они знают... Чтобы три часа тратить на путь домой, вместо одной минуты, чтобы ненавидеть сюда возвращаться. Чтобы злиться... Чтобы всматриваться в эти глаза и гадать: может это равнодушие, может презрение, непонимание, жалость... или всё-таки любовь?
Он снова встал, снова повернулся к плите.
- Знаешь... Я жалею, - сказал он со вздохом. – Жалею немного. Я был почти счастлив, когда ты был рядом, Гарри...

Небо было ещё тёмным, но в квартире понемногу светлело – зажигались фонари, окна в соседних домах...
Гермиона по-прежнему спала. На животе, обхватив подушку обеими руками.
Северус подошёл к кровати, осторожно сел рядом со спящей девушкой. Простыня сползла, обнажив спину.
Северус, наклонился и нежно коснулся губами чуть выступающего позвоночника.
Шрамы уже затянулись. Правда, они всё ещё сильно выступали на спине, словно под кожу были вшиты две твёрдые пластинки.
Северус выпрямился, откинул волосы с лица. Сегодня ночью он что-то почувствовал, что ему что-то мешает. Гермиона бессвязно забормотала во сне, поёрзала, но не изменила позы. Северус провёл рукой по одному из шрамов.
Выступающий твёрдый нарост был по всей длине покрыт мягким пухом...

Автору - спасибо и побольше времени для творчества в новом году!

Можешь не писать - не пиши. (с)
Иконостас