Светлый праздник Рождества несет в дом радость и счастье, разгоняя своим светом вьюжную холодную метель за окном. Своим теплом и уютом делятся с вами наши замечательные авторы, спешащие поздравить вас с Рождеством и Новым Годом. Мы желаем вам в Наступающем году сбывшихся желаний, заоблачной любви и творческих успехов!
И отзывы, дорогие мои, не забывайте оставлять отзывы! Оценки оценками, но автору будет приятно почитать, что же вы в действительности думаете о его произведении.
Название: Просто верьте в чудеса Автор:KittyHawk, идея IrisQ Жанр: драма, романс Рейтинг: PG Пейринг: СС/ГГ, новый персонаж Дисклаймер: все права на Снейпа и Гермиону принадлежат Джоан Роулинг, мой только Уиллард Саммари: есть три человека. Все трое полны разочарования, недоверия и горечи. Но в Рождество все способно измениться. Нужно только очень захотеть... Размер: мини Статус: закончен Предупреждение: автор никоим образом не хочет оскорбить религиозных взглядов читателей и заранее просит у всех прощения. Фик написан на Рождественский бал на форуме Тайны Темных Подземелий
Жизнь, прости, прости всех нас за зло, Дай время нам себя научить любви. А.Я. Розенбаум
Он стоял у окна и смотрел на толпящийся на улице народ. Канун Рождества, чтоб его… Он не любил Рождество. Не любил с тех самых пор, как остался один. В этот день он старался не выходить без нужды на улицу, чтобы не видеть счастливых лиц, чтобы не смотреть в глаза, полные предвкушения и радости. За что ему было любить этот праздник? Священник в приюте рассказывал что-то о любви и всепрощении, о пришествии в этот день на землю сына божьего, которому суждено было пожертвовать собой ради всего человечества и тем спасти его. На его взгляд, все это было бессмысленно. Один человек, пусть и наполовину сын божий, не мог спасти все человечество. И пример семьи Уилларда лишь доказывал это. С того самого момента, когда судья выписал постановление о направлении его в приют Святой Магдалины, его жизнь разделилась на «до» и «после». «До» были мамины песни, мамины теплые руки, мамин запах – легкая свежесть и что-то сладкое, были сильные папины плечи, на которых маленький Уиллард так любил кататься, был папин басистый смех. А еще был мчащийся прямо на их машину джип, за рулем которого трясся обезумевший от страха обколотый наркоман, угнавший его, чтобы уйти от полиции. «До» была больница, длинные вечера, наполненные болью и ужасом от осознания того, что его маленький мир раскололся на части, ведь мамы и папы больше никогда не будет рядом, чтобы помочь и защитить… «После» были серые приютские стены, молчание и взгляды исподлобья, непременные драки за свое место в этой жизни, лишенной радости и света. Священник, лепечущий что-то о любви к ближнему своему и о вере в бога. Уиллард очень быстро разучился верить и доверять. В приюте каждый был сам за себя. Если побьешь не ты – побьют тебя. Это закон улицы, закон бетонных джунглей. О какой любви к ближнему своему может идти речь? О какой вере говорит старый отец Дэниэл? Сколько раз Уилард приходил в приютскую церковь и, смотря на скорбный лик Спасителя, спрашивал: «Где ты был, когда погиб папа? Где было твое спасение, когда в больнице умирала мама? Где была твоя любовь к чадам твоим?» Он спрашивал и спрашивал, но ответа так и не дождался. Видно, не всех своих детей любил бог отца Дэниэла. Священник часто беседовал с ним, пытаясь наставить на путь истинный, пытаясь указать на непомерную гордыню и на неприемлемую жесткость. Все было напрасно. Уиллард не желал быть всепрощающим и милосердным. Если он остался один в этом мире и ему не за кого отвечать, кроме самого себя, он будет вести себя так, чтобы никто не посмел его обижать. Год шел за годом, Рождество за Рождеством, и за пару недель до своего четырнадцатого дня рождения Уиллард сбежал из приюта. Его искали, но как найти одного мальчишку в огромном городе, да еще когда он не желает, чтобы его нашли? Он облюбовал себе в качестве жилья чердак одного старого дома, выходящего окнами в какой-то переулок. Там никто его не беспокоил, разве что крысы. Но с ними у мальчика был разговор короткий – после нескольких прицельных ударов камнем крысы решили подыскать себе другое место жительства. … Прижавшись лбом к холодному стеклу чердачного окна, Уиллард прошептал: - Еще одно Рождество. Скорей бы оно прошло… Живот заурчал, напоминая, что с утра у мальчика не было во рту ни крошки. Тяжело вздохнув, Уиллард вывернул карманы грязных джинсов и с грустью посмотрел на жалкую кучку мелочи на ладони. Вряд ли этого хватит на полноценный обед. Но на тарелку супа и чашку чая он точно наскребет. Он не рисковал заходить в бесплатные столовые для бездомных, справедливо полагая, что оттуда какая-нибудь сердобольная монахиня запросто отправит его обратно в приют. Есть приходилось в маленьких кафе, где не очень-то обращали внимание на то, как он одет, были бы деньги. А чтобы были деньги, приходилось изворачиваться. Одно время он пробовал попроситься к какому-нибудь мелкому торговцу в помощники, но потерпел полную неудачу. Никому не нужен был неизвестно откуда взявшийся парнишка с голодным взглядом. Ему пришлось промышлять воровством, чтобы не умереть с голоду, хотя каждый раз все внутри восставало в безмолвном протесте. Тем, что его до сих пор никто не сдал в полицию, Уиллард был обязан только своим ловким пальцам. Вот и сейчас, увидев впереди невысокую девушку с копной кудрявых непослушных волос, Уиллард ускорил шаг и начал обходить ее сбоку, чтобы было удобнее толкнуть и запустить руку в ее карман. Девушка вообще-то была странная – сумочки при ней не было, значит, деньги, очевидно, находились в кармане куртки. Он поравнялся с девушкой, толкнул ее плечом и сразу же схватил под локоть, якобы придерживая: - Осторожно, мисс… Попутно отметил, что она не так молода, как ему показалось вначале. Ей было лет 25-26. Пальцы скользнули в карман куртки – пусто… От разочарования Уиллард едва не застонал. Девушка освободилась от его руки, не заметив, что он похозяйничал в ее кармане, и вдруг сказала: - Ты голоден? - С чего вы взяли? – окрысился Уиллард. Он не терпел жалости. Жалость унижала его, ставила в один ряд с бездомными попрошайками, которых всегда было полно возле церквей. Вскинув голову, мальчик с вызовом взглянул на несостоявшуюся жертву. Она улыбнулась – как-то рассеянно, словно думала в этот момент о чем-то другом: - У тебя в животе урчит. И тут он покраснел. Уиллард не краснел уже несколько лет и считал, что давно перерос эту детскую слабость. Оказывается, не перерос. Он почувствовал злость на эту девицу, которая одной фразой заставила его краснеть, как в сопливом детстве. Между тем, девушка расстегнула куртку, порылась во внутреннем кармане и протянула ему несколько купюр: - Вот. Это тебе. - Не нужны мне никакие подачки! – он отступил на шаг, сжимая кулаки. Девушка покачала головой: - Это не подачка. Сегодня Сочельник. Просто вспомни меня, ладно? И пошла вперед, оставив его посреди улицы в совершенно растрепанных чувствах.
«Просто вспомни меня…» Уиллард поймал себя на том, что против всякого желания думает об этой странной девушке, подарившей ему целый месяц сытой жизни просто потому, что сегодня был Сочельник. Она хотела, чтобы он ее вспомнил. Неужто у нее тоже никого нет? Это было странно. Она не была похожа на бродяжку и, по его мнению, уж точно не нуждалась в том, чтобы какой-то уличный мальчишка о ней помнил. Но она попросила… И глаза у нее были грустные и ждущие. Чего она ждала? Уиллард расплатился и вышел из кафе. В животе поселилась приятная тяжесть. Пусть та похлебка, что он съел, не отличалась особо изысканным вкусом, но для него это был верх совершенства. Вопреки своему принципу не выходить на улицу в Рождество, он решил немного пройтись, а уж потом вернуться к себе на чердак. Он так задумался, что не смотрел по сторонам, а просто шел. И ноги сами принесли его к маленькой церкви, расположенной в небольшом тупичке. Увидев открытые двери, Уиллард помедлил, но все-таки зашел, оправдывая это тем, что хочет немного погреться. В церкви было пусто. Он нерешительно прошел вперед, сел на скамью и посмотрел на висящее распятие. Тихо проговорил: - Привет. Ты, наверное, удивлен, что я пришел? Я не был в церкви с тех пор, как убежал из приюта. Взгляд Спасителя – скорбный, понимающий и всепрощающий, был устремлен прямо на него, и Уиллард не смог отвести глаза. Он встал со скамьи и подошел ближе: - Я никогда не верил в то, что говорил мне отец Дэниэл. Почему ты не спас моих родителей? Я много раз спрашивал тебя, но ты никогда мне не отвечал. Почему ты их не спас? Почему нужно было лишить меня всего? За что? То ли из-за освещения, то ли из-за навернувшихся на глаза слез Уилларду почудилось, что Спаситель смотрит на него с пониманием и сочувствием. Это его разозлило. Он почти закричал: - Мне не нужно твое сочувствие! Не нужна твоя жалость! Мне нужна семья! Та семья, которой ты меня лишил! Священник говорил, что ты можешь все, нужно только поверить! Ты можешь вернуть то, что отнял?.. Вспышка гнева утихла, он сердито вытер мокрые щеки и тихо проговорил: - Я бы так хотел поверить… Просто поверить в чудо… Ссутулившись, мальчик вышел из церкви. Спиной он чувствовал грустный взгляд Спасителя. И в холодном воздухе наступающего Рождества ему вдруг послышалось тихое: «Прости…»
Канун Рождества… Все вокруг счастливы, а она? Она счастлива или нет? Выходя из книжного магазина, Гермиона Грейнджер поняла, что не чувствует себя счастливой. Ни капельки. Может, всему виной разрыв с Роном? Или, скорее, его последние слова? Девушка вздрогнула, вспомнив их объяснение. Рон обвинял ее в нежелании его понять, а она слабо защищалась. Он отстаивал свое право на развлечения и квиддич, а что оставалось ей? Сказать: «Конечно, Рон, дорогой, приходи из паба в три часа ночи. Конечно, Рон, дорогой, уезжай на три недели на чемпионат Ирландии по квиддичу, а я тут останусь!»? Молли так бы и поступила. Но Гермиона Грейнджер – это не Молли Уизли. Поэтому у Молли Уизли была дружная семья, а Гермиона Грейнджер лишилась тепла этой семьи, когда Рон негромко проговорил, подталкивая ее к двери: «Мне все говорили, что мы с тобой друг другу не подходим. Теперь я и сам это вижу. И я бы не хотел, чтобы ты приезжала в Нору на Рождество». Вот так вот взял и вытолкнул ее из своей жизни и из жизни всей семьи Уизли. До сих пор ее трясло от воспоминаний. За что он с ней так? Что она сделала плохого? Гермиона честно пыталась соответствовать представлениям Рона об идеальной спутнице жизни. Но ее терпения не хватило. И нет в их расставании ничьей вины. Она не виновата, но и Рон не виноват. Наверное, они действительно слишком разные. Вот только зачем лишать ее права отпраздновать Рождество с близкими людьми? С тех пор, как родители развелись, Гермиона нечасто с ними общалась. Отец уехал из Австралии в Южную Америку, и последнее, что она о нем слышала, это то, что он лечит крестьян в какой-то колумбийской деревушке. А мама нашла себе нового спутника жизни – путешественника-экстремала. Рождество они собирались отпраздновать на Тибете. Гермионе не было места в новой жизни ее родителей. По их меркам, она уже была взрослой самодостаточной личностью. Вот только за своими переживаниями ее родители забыли одну простую вещь: даже взрослая самодостаточная личность хотя бы иногда нуждается в родительской любви. Гермиона очнулась от своих размышлений, когда ее кто-то толкнул. Чья-то рука подхватила ее под локоть, и ломающийся мальчишеский голос проговорил: - Осторожно, мисс… Девушка посмотрела на говорящего – высокий нескладный мальчишка в грязных драных джинсах и потертой курточке, слишком легкой даже для мягкой английской зимы. У него были темные, давно не стриженные волосы, спускающиеся на воротник куртки, и неожиданно яркие синие глаза. В них застыло какое-то странное выражение – надежда пополам с разочарованием, злость пополам с отчаянием… А еще он явно давно не ел, потому что в животе у этого парнишки довольно громко урчало. На мгновение, всего лишь на один короткий миг этот мальчишка напомнил ей Северуса Снейпа. Он был так же одинок и так же озлоблен. Гермиона почувствовала материнскую жалость – извечную жалость женщины, ведомой двумя инстинктами, – любить и защищать. Она мягко спросила: - Ты голоден? И сама поняла, что совершила ошибку. Мальчишка немедленно ощетинился. Ну конечно, он же мужчина. Мужчины ненавидят жалость. Жалость их унижает, жалость уничтожает их чувство собственного достоинства. - С чего вы взяли? Ух, сколько холода! Вылитый Северус Снейп! Вот если бы он еще сказал: «Двадцать баллов с Гриффиндора за жалость к преподавателю!», сходство было бы полным. Торопясь исправить ситуацию, Гермиона улыбнулась: - У тебя в животе урчит. Паренек покраснел. Ей немедленно захотелось обнять его, погладить по голове и сказать, что все будет хорошо. Почему она воспылала такими чувствами к незнакомому мальчишке? Биологические часы сработали? Заставляя себя не смотреть на него с жалостью, Гермиона расстегнула куртку и порылась в карманах. Хорошо, что у нее сегодня оказались с собой маггловские деньги! Вытащив несколько купюр, она протянула их мальчику: - Вот. Это тебе. - Не нужны мне никакие подачки! Она ясно видела, как он разозлился. Гордый… Очень гордый. Наверняка эта гордость часто вставала ему боком. Был бы магом, точно оказался бы в Слизерине. Внезапно Гермиона почувствовала себя настолько одинокой и брошенной, что стало больно. Сдавленным голосом она проговорила: - Это не подачка. Сегодня Сочельник. Просто вспомни меня, ладно? Сказав это, она поспешила уйти. Наверное, парень подумал, что у нее не все дома. Но ей отчаянно хотелось, чтобы хоть кто-то в этот день вспомнил о ней с благодарностью. Рождество всегда было для Гермионы семейным праздником, а вот сегодня она осталась совсем одна. Конечно, можно было бы отпраздновать Рождество в Хогвартсе, тем более, что Минерва давно ее приглашала. Или с Гарри и Джинни, которые в этом году решили в Нору не ездить, а провести время дома с детьми. Но ей хотелось не этого. Ей хотелось, чтобы рядом был кто-то родной и близкий, кто-то, с кем можно просто помолчать, кто всегда поймет и никогда не осудит. Наверное, сейчас она с удовольствием откликнулась бы на предложение Альбуса Дамблдора попить с ним чаю. И даже не отказалась бы от лимонных долек. Почему-то ей казалось, что мудрый волшебник мог бы дать ей неплохой совет. Или просто выслушать. Что-что, а уж слушать-то директор Хогвартса всегда умел. Остановившись напротив Тауэра, Гермиона вздохнула и, оглядевшись по сторонам, аппарировала к своему дому. Впереди ее ждало одинокое Рождество…
Он давно задавал себе вопрос: «Стоило ли?» Стоило ли защищать этого мальчишку, стоило ли ежедневно рисковать своей жизнью, стоило ли делать вид, что ты мерзкий, язвительный и безжалостный тип, стоило ли остаться в живых? Что он получил после того, как закончилась война? Да, была доказана его невиновность в убийстве Дамблдора. Да, Поттер настоял на признании его заслуг в деле победы над Волдемортом. И что? он по-прежнему оставался мерзким, язвительным и безжалостным типом. А еще он оставался угрюмым и одиноким мерзким, язвительным и безжалостным типом. Причем, количество мерзкости и язвительности в одном отдельно взятом зельеваре определялось именно степенью его одиночества и угрюмости. Северус Снейп усмехнулся – он всегда был ехидным и справедливым прежде всего в отношении своей собственной персоны. Надо сказать, за двадцать лет двойной жизни он весьма неплохо научился иронизировать над собой. Он подошел к столу, на котором лежали записи, касающиеся последнего этапа приготовления очередного экспериментального зелья, которое он разрабатывал для больницы Св. Мунго. Это зелье предназначалось для родителей Невилла Долгопупса. Снейп никогда не признался бы себе, что хочет помочь этому непутевому мальчишке. Он говорил себе, что просто делает свою работу, что никто, кроме него, не способен сварить такое зелье, но в глубине души всегда знал, чего именно добивается. Страшно сказать, но самый грозный профессор за всю историю Хогвартса банально хотел услышать от Невилла Долгопупса, своего самого пугливого ученика, одно простое слово – «спасибо». Наверное, на сегодня хватит работать. Он устал. После того, как врачи поставили его на ноги в отдельной охраняемой палате больницы Св. Мунго, он так и не восстановился полностью. Он уже не мог, как прежде, сидеть ночами над свитками с полустершимися рецептами старинных зелий, не мог разбирать каракули древних зельеваров, чертить схемы и графики, экспериментировать, восстанавливать эти рецепты, вносить в них что-то новое. Ему требовался отдых. Ему необходимо было хоть ненадолго оставаться наедине с самим собой. Побывав на пороге вечности, Снейп стал чаще задумываться над своей жизнью. Раньше у него не было на это времени. Раньше каждый день мог оказаться для него последним. А сейчас ему не нужно было постоянно контролировать свои мысли. Лезть в его голову было некому. И слава Мерлину, что все случилось именно так. Он проверил все охранные заклинания, наложенные на лабораторию, и вышел из подземелий. Сегодня был Сочельник, канун Рождества. Оставшиеся на каникулы ученики предвкушали Рождественский ужин и бал, который должен был состояться после этого. Снейп не хотел праздновать Рождество. Рождество в его понимании – это семейный тихий праздник, который следует отмечать в кругу родных и близких. Поскольку ни тех, ни других в ближайшем окружении зельевара не имелось, он не видел смысла делать вид, что счастлив отметить Рождество в компании учеников, ни один из которых в такой день не хотел видеть его мрачную физиономию. Профессор покинул Хогвартс, провожаемый удивленным и встревоженным взглядом Минервы Макгонагалл. Старая добрая Минерва, все пытается его перевоспитать… Его не смог перевоспитать даже папаша, куда уж до Тобиаса Снейпа Минерве? Грустно хмыкнув, Снейп преодолел антиаппарационный барьер и аппарировал в Лондон. Где еще пересидеть Рождество, как не в «Дырявом котле»? Там наверняка никого не будет. Он оказался прав - в полутемном зале сидело всего трое каких-то полупьяных волшебников, не удостоивших нового посетителя ни единым взглядом. Снейп прошел к стойке. Бармен кивком приветствовал его: - Добрый день. Чего желаете? - Огневиски на три пальца. Томас плеснул в стакан требуемое количество виски и принялся невозмутимо протирать стойку. Он прекрасно знал, что этому магу не требуется внимательный слушатель. Но вот именно сегодня интуиция бармена подвела. Сегодня Северус Снейп почему-то ощущал непреодолимое желание поделиться с кем-нибудь тем, что его терзало. Огневиски согрело тело, но не душу. А где ему найти того, кто смог бы его понять и принять таким, какой он есть? Принять, несмотря на темное прошлое, в котором было слишком много такого, что он хотел бы забыть, но никак не получалось? Смотря на опустевший стакан, Снейп покачал головой: «Стареешь, Северус. Ищешь родственную душу? Да кому ты нужен, приятель? Поднимай свое костлявое туловище и возвращайся обратно в школу…» Положив на стойку деньги, Северус поднялся: - До свиданья, Томас. - До свиданья, сэр. Счастливого Рождества. Снейп на мгновение замер, потом повернулся к бармену и удивленно поднял бровь: - Желаете мне счастливого Рождества, Томас? - Вы тоже человек, сэр. Как все мы. И вам не помешала бы капелька счастья. Так я думаю. Ошарашенный профессор зельеварения пробормотал: - Спасибо. И вам… кхм… счастливого Рождества… Надо же… Как сложно сказать такие простые слова… Снейп оказался на улице, глубоко вдохнул холодный прозрачный воздух. В школу возвращаться расхотелось. Капелька счастья, говорите? Да, это было бы неплохо – получить свою капельку счастья. В конце концов, он это заслужил. Он пошел вдоль по улице, вышел в маггловскую часть Лондона. Ему было все равно, куда идти. Народ на улицах постепенно исчезал. Все эти люди возвращались в свои дома, где их ждали дети, родители, мужья, жены, братья, сестры, где всегда было тепло, где Рождество вызывало улыбки на лицах взрослых, где дети в нетерпении приплясывали на месте, дожидаясь разрешения пойти развернуть свои подарки. Неторопливо идя по улице, Северус Снейп ощущал себя неким инородным телом, случайно попавшим в атмосферу счастья и веселья. Он сейчас с удовольствием посидел бы где-нибудь в тихом месте, с кем-нибудь, кто просто уютно помолчит рядом. Задумавшись, зельевар не сразу понял, что зашел довольно далеко. Начался снегопад, и Снейп уже подумывал о том, чтобы вернуться в Хогвартс, когда заметил вдруг маленькую церковь, двери которой, несмотря на холод и снег, были гостеприимно распахнуты. Профессор нерешительно вошел внутрь. Последний раз он был в церкви в далеком детстве, когда отец еще не знал, что его жена и маленький сын волшебники. Тогда они всей семьей ходили в церковь каждое воскресенье. Тобиас Снейп считал, что маги хуже еретиков, что они вообще не способны верить в бога, поэтому, после того, как Эйлин призналась ему, что она волшебница и их сын тоже, он стал ходить на воскресную службу один. Снейп вдохнул запах восковых свечей, такой далекий и забытый. Не хватало еще хора мальчиков, исполняющего какой-нибудь гимн. Не то чтобы он скучал по всему этому, отнюдь. Северус Снейп был взрослой сложившейся личностью, волшебником до мозга костей, рациональным, практичным и склонным никому не доверять. Но в этой церкви он вспомнил, что когда-то жил на свете маленький мальчик, которого любил отец и который ждал воскресной службы, потому что в большом красивом здании с высоким потолком и стрельчатыми окнами ему было хорошо и спокойно. Взрослый Северус Снейп скучал именно по этому мальчику, который еще не знал о том, что готовит для него судьба. Религиозным он не был, да и как может быть религиозным маг, для которого актом творения является каждое произносимое им заклинание? Однако Северус Снейп верил. Верил в некую высшую субстанцию, которая была ничуть не похожа на того бога, каким представляют его магглы. Ему сложно было понять и принять философию всепрощения и милосердия, потому что он знал, что всепрощения и милосердия не существует. По крайней мере, жизнь всегда убеждала его в обратном. Сейчас же, смотря на распятие и на склоненную голову Спасителя, Северус ощутил некое умиротворение, словно он наконец-то нашел нечто давно утраченное. Это было странно. Более того, это было непонятно. Он внимательнее вгляделся в лик Спасителя. Мастером был тот скульптор, что трудился над распятием, ибо глаза на выточенном из дерева лице были живыми. И в них светились боль и понимание. Северус отшатнулся – быть такого не может! Он попятился, наткнулся на скамью и с размаху сел на нее. Посидел, приходя в себя от неожиданного потрясения, а когда уже собрался уходить, услышал легкие шаги…
Возле входной двери Гермиона вдруг отчетливо поняла, что не хочет сидеть в своей гостиной перед маленькой елкой и есть мороженое. Она недоуменно поморщилась, потерла лоб озябшими пальцами, потом пробормотала: - Да нет, это глупо… На самом деле глупо… Не стоит этого делать… Но что-то внутри нее говорило, что ей непременно нужно зайти в этот час в церковь. Гермиона никогда не верила в предчувствия, предпочитая полагаться на разум. Тем более, она никогда раньше не ощущала в себе тяги к посещению церквей. Родители ее никогда не заставляли, поэтому на службах девушка бывала очень редко. А, получив письмо из Хогвартса в день своего одиннадцатилетия, она и вовсе позабыла о религии. Что могла дать ей вера? Вера – это было нечто иррациональное, нечто чуждое ее практичному уму. Она волшебница, у нее есть своя собственная сила, она никогда не нуждалась в вере. Не нуждалась вплоть до последней битвы. В тот день Гермиона Грейнджер видела слишком много смертей, слишком много крови, боли и отчаяния. Это было чересчур даже для нее, всегда решительной и собранной, знающей, что делать. Внешне девушка ничуть не изменилась. Но внутри поселилась постоянная тянущая боль, заставлявшая ночью вцепляться в подушку зубами, чтобы не было слышно стонов. Все ли она сделала, что могла? Вдруг кто-то из ее друзей и знакомых погиб по ее вине? Из-за того, что она опоздала или ошиблась? Чувство вины сжигало Гермиону. Быть может, это была одна из причин, по которым Рон не захотел видеть ее рядом с собой? Быть может, ему надоело ее постоянное самокопание? Если бы Гермиона верила в бога, она попросила бы его помочь. Попросила бы быть к ней снисходительным, ведь, в конце концов, она всего лишь человек. Кто из людей не ошибается? Но она не верила, хотя в последнее время и признавала, что с верой ей было бы легче жить. Теперь Гермиона хорошо понимала одну из своих тетушек, которая отличалась особенной религиозностью, не пропускала ни одной службы и повсюду носила с собой библию. Бог помогал ее тетушке жить, бог всегда был рядом, сострадающий и сочувствующий, полный любви и всепрощения. Гермиона молча шагала по улице, снежинки падали на ее непокрытую голову, блестя на волосах алмазными капельками. Увидев открытую дверь маленькой церкви, девушка медленно зашла внутрь, вспомнив прочитанное в детстве изречение одного из охотников за ведьмами: «… И как только сия богомерзостная ведьма войдет в храм Божий, покарает ее длань Господня, и осыплется она прахом и пеплом…» Ничего такого с ней не случилось. Гермиона сделала несколько шагов, потом поняла, что находится в церкви не одна. На первой скамейке сидел мужчина в черном. Что-то в его облике показалось ей знакомым. Она тихо подошла поближе, мужчина обернулся, и у нее вырвалось: - Профессор Снейп!.. Судя по его виду, он ожидал увидеть кого угодно, только не ее. Гермиона неуверенно сделала еще несколько шагов: - Вы… позволите мне присесть, сэр? Или… я вам помешаю? В какой-то момент ей почудилось удивление в его взгляде, но потом профессор пожал плечами: - Присаживайтесь, мисс Грейнджер. И я давно уже не ваш профессор. - Извините меня, сэр, я… - Никогда бы не подумал, что мисс Гермиона Грейнджер ходит в церковь, - криво усмехнулся Снейп. Гермиона пожала плечами: - То же самое я могу сказать и о вас, сэр. Я думала, вы предпочитаете праздновать Рождество в Хогвартсе. - Ответить вам откровенно? Я вообще предпочитаю не праздновать Рождество. Она промолчала. Что тут скажешь? Она понимала этого угрюмого мрачного человека, как никто другой. Он был одинок. Он был так одинок, что ей хотелось его пожалеть. Но Гермиона прекрасно понимала, что Снейп никогда ни от кого не примет жалости. Малейшее ее проявление – и он вновь наденет свою маску ехидного, озлобленного на весь мир мерзавца, и до него не достучишься. Сейчас, в этот самый момент, рядом с ней на скамейке сидел просто уставший мужчина, забывший о своем ехидстве. Она решила этим воспользоваться: - Можно… можно мне спросить, сэр? - О чем? Почему я предпочитаю не праздновать Рождество? - Нет. Я понимаю, почему вы не любите этот праздник. Я о другом. Как вы живете теперь, когда все кончено? - Вы имеете в виду, что мне не хватает еженедельных оргий Пожирателей смерти? – его глаза пробуравили девушку насквозь, словно пытаясь проникнуть в душу. Гермиона моргнула: - Не надо так, пожалуйста! Я совсем не это хотела сказать! Я просто… Понимаете, мне все кажется, что из моих отношений с друзьями ушло что-то важное, что-то, что объединяло нас, когда мы боролись против Волдеморта… Вот я и… Ей показалось, что Снейп сейчас встанет и просто уйдет, но он удивил ее, мягко усмехнувшись: - Вы просто повзрослели, мисс Грейнджер. Это естественно. Вас объединяло общее дело, в победу которого вы верили. Но победы никогда нельзя достичь без жертв. Особенно в случае с таким противником, как Волдеморт. То, что погибли те, кто был вам близок, кто был вам дорог, кого вы знали, разрушает вас. Вы ведь вините себя, да? Как он… Гермиона возмущенно проговорила: - Вы не смеете читать мои мысли! - Я не притрагивался к вашим драгоценным мыслям, - огрызнулся зельевар. – У вас все на лице написано! Гриффиндорцы… В это слово он вложил все своей презрение. Но девушка не обиделась: - Я виню себя. Я каждую ночь вспоминаю битву и думаю, все ли я сделала правильно. Что если я совершила какую-то ошибку? Что если именно по моей вине погибли те, кого я знала? Я прекрасно понимаю, что не могла успеть везде, но что если я не успела туда, куда могла успеть? Мне больно от этого, сэр. Очень больно… Профессор печально покачал головой: - Перестаньте винить себя. Вы все делали правильно, мисс Грейнджер. Вы и ваши два рыцаря… Я ведь тоже… мог сделать больше, чем сделал… Гермиона всем естеством своим ощущала, как этот человек рядом с ней нуждается в понимании и сочувствии, как он страдает от того же самого чувства вины, что мучило ее. Поэтому она сделала то, на что в обычных обстоятельствах никогда бы не решилась. Она положила свою ладошку на его пальцы и легонько сжала. Слова не были нужны. Слова были излишни и могли запросто все испортить. Снейп сидел на скамейке, ссутулив плечи, никак не реагируя на ее руку, словно задумался или углубился в воспоминания. Потом он вздрогнул: - Мерлин всемогущий, да у вас рука ледяная! О чем вы думали, глупое дитя, выходя из дому без шарфа и перчаток в такую погоду! - Ну, вы, я вижу, тоже налегке, - парировала смущенная Гермиона. Да и как тут было не смутиться, когда его вторая рука накрыла ее замерзшую ладонь. Они как-то вдруг сразу замолчали, продолжая сидеть рядом. Девушка чувствовала тепло плеча зельевара, ей было спокойно, хорошо и уютно, так, словно она наконец-то нашла то, что так давно и безуспешно искала. Она не сразу поняла, что Снейп обращается к ней, и тому пришлось раза три повторить свой вопрос: - Со мной все ясно, но почему вы одна в этот день? В его голосе не было привычного сарказма, не слышалась издевка, и Гермиона внезапно вывалила на него все, что произошло с ней за последнее время, – развод родителей, разрыв с Роном, его пожелание не видеть ее в Норе, его жестокие слова… Снейп слушал молча, по-прежнему держа ее руку в своих ладонях. Он слушал так, что хотелось рассказывать ему еще и еще, но Гермиона вовремя остановилась. Смущенно улыбнулась: - Простите меня, сэр, у меня вовсе не было намерения использовать вас в качестве жилетки… - На протяжении всей моей жизни меня как только не использовали, - усмехнулся он в ответ краешком рта, - но в качестве жилетки – еще никогда. Она покраснела и попыталась аккуратно высвободить руку. Ей показалось, что профессор этим опечален. Но виду он не подал. Встав, зельевар проговорил: - Вглядитесь в его лицо. Что вы видите? Гермиона поднялась следом за ним и посмотрела на распятие: - Я вижу страдание и искупление. Я вижу любовь и прощение. Я вижу боль и сожаление. У него живые глаза, сэр. Почему вы спросили? - Потому что я увидел то же самое. Странно, не так ли? Меня это потрясло. - Никогда бы не подумала, что есть что-то, что способно вас потрясти. - И тем не менее. На свете множество различных чудес, и одно из них – это рождение Спасителя, сына божьего, которого творец послал на муки и смерть. Ошеломленная девушка смотрела на него во все глаза. Снейп пожал плечами: - Когда я был совсем маленьким, я любил ходить в церковь. Многое из того,что говорил священник, было мне понятно и интересно. Вы удивлены, мисс Грейнджер? - Еще как… - пробормотала Гермиона. – Наверное, здесь не место для подобного разговора, но ведь во многих религиях мира есть мотив жертвенности, добровольного мученичества ради спасения души… - Вы правы. Здесь не место. Быть может, вы не откажетесь немного прогуляться со мной и поговорить об этом? Когда совершенно растерявшаяся девушка воззрилась на зельевара с открытым ртом, он мрачно буркнул: - Просто я подумал, что вы все равно собирались встречать это Рождество в одиночестве, так что… Но если вы не захотите, я пойму и… - О нет, сэр, я с радостью пройдусь с вами! – поспешно ответила она. – Я… э-э… это было довольно неожиданное предложение… Они вышли из дверей церкви и неторопливо побрели по улице, ведя неспешный разговор. Ни один из них не обернулся. А если бы обернулся, то увидел бы, как маленькая церковь медленно тает в сумерках рождественского вечера, превращаясь в призрачный силуэт.
Уиллард поежился от холода и поглубже засунул руки в карманы. На чердаке из-за снегопада и ветра стало совсем неуютно, поэтому он решил вновь выйти на улицу и пойти куда-нибудь погреться. По ночам в районе бывших доков часто горели костры, возле которых прыгали от холода такие же никому не нужные бездомные, как он сам. Он прошел мимо какого-то дома, где из открытой форточки на втором этаже доносились знакомые с детства слова рождественского гимна: - Тихая ночь, святая ночь… Ссутулившись, он поспешил дальше. Чистые детские голоса, выводившие мелодию, напомнили ему о том, что у него было и что он потерял так рано. Криво усмехнувшись, он продолжил путь. Впереди хохотала группа подростков. Приблизившись к ним, Уиллард тихо чертыхнулся сквозь зубы, но было уже поздно – его заметили. Их было восемь, все высокие, здоровенные. Ухмыляясь, они окружили его, и вперед вышел их предводитель, парень лет шестнадцати: - Малыш Уилли! Какая встреча! У тебя провалы в памяти, да? Уиллард молчал. Что толку было отвечать, когда и так понятно, что последует дальше? Парень хмыкнул: - Тебе три раза объясняли, что это наша территория. Ты до сих пор не понял? Может, ты шизик? Или просто тупой осел? Он пихнул Уилларда в грудь, тот отшатнулся и едва не упал. Подростки расхохотались. Один из них прыжком оказался возле него и, размахнувшись, ударил ногой. Уиллард перехватил ногу в воздухе, схватился за каблук ботинка и дернул его вверх. Парень с воплем рухнул в снег. Его крик послужил сигналом к началу большой заварушки. Картинно поддергивая рукава куртки и плоплевав на ладони, главарь мелкой банды протянул: - Ты очень нехороший мальчик, малыш Уилли. А нехороших мальчиков нужно учить правильно себя вести. А ну-ка, парни, покажем ему, кто тут хозяин! Уиллард согнулся от удара в живот, прикрыл руками голову и попытался отступить. Как бы не так, отпустят его, ага… Ребятам надо было выпустить пар, а он подвернулся очень кстати. Вот вам и любовь к ближнему своему… Очередной удар под дых, перед глазами поплыло, и он почти соскользнул в темную пустоту беспамятства, как вдруг все кончилось. Сквозь звон в ушах он услышал женский крик: - А ну отойдите от него! Голос главаря: - Бежим отсюда, только легавых нам не хватало… Продолжая закрывать голову и корчась на снегу от боли в отбитых ребрах, Уиллард попытался перевернуться на спину. Рядом встревоженно сказали: - Наверное, нужно вызвать врача, сэр? Мужской голос – уверенный и негромкий: - Молодой человек, вы сможете встать сами? Уиллард с трудом сел на снегу и посмотрел на спасших его людей. Мужчина был ему незнаком – высокий, худощавый, с длинными черными волосами и бледным лицом, в странном черном одеянии, делавшим его похожим на ворона. А девушку он знал – именно она дала ему денег, когда он попытался залезть к ней в карман. Сейчас девушка смотрела на него с сочувствием: - Давай я помогу тебе. Больно? - Терпимо, - закашлялся Уиллард и поднялся на ноги. Перед глазами вновь поплыло, он пошатнулся. Мужчина подхватил его под локоть: - Вам нужна помощь, молодой человек. - Ничего мне не надо, - огрызнулся он, высвобождаясь от твердой хватки. – Спасибо, конечно, но я лучше пойду. Девушка покачала головой: - Да ты еле на ногах стоишь! Идем, тут недалеко. - Я никуда с вами не пойду! – кто их знает, эту странную парочку, вдруг они маньяки какие-нибудь? Уилларда внезапно затрясло – как от холода, так и от всего пережитого. Мужчина усмехнулся: - Вот видите, мисс Грейнджер, чем оборачивается ваше извечное желание помогать ближнему своему. Раз молодой человек так уверен в своих силах, нам, пожалуй, стоит его оставить. - Но, сэр, мы не можем! Да вы посмотрите на него – он же весь дрожит! А что если он замерзнет? И потом, мой дом недалеко, мы вполне сможем туда добраться. Уиллард ощутил на себе пристальный взгляд мужчины в черном, посмотрел ему в глаза и замер. Он ожидал увидеть что угодно – презрение, отвращение, недоумение, равнодушие, но только не понимание. А этот странный мужик смотрел на него так, словно и правда понимал, как ему нелегко. Невольно поежившись, парень развернулся и поковылял прочь от них, мечтая об одном – дойти до своего чердака и рухнуть на старый матрас, служивший ему кроватью. Позади послышались торопливые шаги. Девушка догнала его и проговорила: - Подожди! Как тебя зовут? - Зачем вам? - Чтобы знать, как к тебе обращаться. Меня Гермиона зовут. А это Северус Снейп. - Уиллард, - неохотно ответил он. – Что вам от меня надо, а? Чего вы привязались? Идите, куда шли, и отстаньте от меня! Девушка не сдавалась. В ответ на его грубость она только улыбнулась: - А у меня дома можно приготовить горячий шоколад. И постоять под горячим душем. А еще у меня есть шоколадное мороженое и пудинг. Может, все-таки передумаешь и зайдешь в гости? При мысли о горячем шоколаде и пудинге Уиллард сглотнул. Как давно он не пил шоколад… В конце концов, что может с ним случиться? Если что, он просто сбежит… Спутник девушки, которого она назвала Северусом Снейпом, тоже подошел к ним: - Вы договорились? - Сэр, вы не откажетесь выпить горячего шоколада? На мгновение Уилларду показалось, что мужчина растерян, но он быстро взял себя в руки: - Вы меня приглашаете, мисс Грейнджер? - Ну да. Все лучше, чем сидеть одной. Тем более, мы не закончили нашу беседу. - Что ж, я согласен. Молодой человек, вы по-прежнему будете строить из себя мученика? Или воспользуетесь поразительной добротой этой юной леди? Уиллард не знал, куда деваться, поэтому просто буркнул: - Воспользуюсь. Квартира девушки с необычным именем Гермиона поразила его обилием книг. Книги были везде – на полках, в шкафах, на полу, на диване, на столе и стульях. Уиллард зачарованно воззрился на потемневшие от времени корешки, на украшенные позолотой переплеты. У него вырвалось: - И вы все это прочитали? - Почти все, - улыбнулась Гермиона. – Предлагаю тебе для начала сходить в ванную. У меня остались какие-то вещи папы, быть может, они придутся тебе впору. Парень замер на месте, потом проговорил: - Мне непонятно, мисс… Гермиона… Зачем вам все это? Почему вы тратите на меня свое время? Девушка пожала плечами: - Потому что каждый из нас нуждается хотя бы в капельке тепла и заботы. Разве нет? Чем ты хуже? Иди в ванную, погрейся. Уиллард был ошеломлен. Она так просто привела его в свой дом, собирается накормить и напоить, дать ему чистые вещи… И даже не думает о том, что он может украсть у нее что-нибудь ценное. Странная девушка. Он помнил выражение ее глаз, когда они встретились днем на улице – тогда она была одинока и печальна. А сейчас нет. Из-за этого мужика в черном? Выходит, она больше не одинока? Согревшись, он тщательно вымылся, понимая, что еще нескоро выпадет случай повторить эту приятную процедуру, потом примерил принесенные Гермионой рубашку и джинсы. Одежда была ему велика, но она была почти новой и, самое главное, чистой, поэтому Уиллард просто подвернул рукава и штанины и вышел из ванной. Вся квартира была наполнена запахом горячего шоколада и подогретого пудинга. Хозяйка квартиры и мужик с странным именем Северус Снейп сидели прямо на полу, прислонившись к дивану. Рядом стоял поднос с тремя чашками и тремя тарелками. Взглянув на Уилларда, Северус Снейп прокомментировал: - Ну вот, теперь вы более-менее похожи на приличного человека. Присаживайтесь. Он неловко опустился на ковер и устремил голодный взгляд на кофейник. Гермиона улыбнулась и налила в чашку шоколад: - Вот. Любишь со сливками? - Угу. - Тогда не стесняйся. Как твои ушибы? - Не болят, - быстро сказал Уиллард, хотя помятые ребра болели адски. Мужчина покачал головой: - Обманывать нехорошо, молодой человек. Дайте-ка мне вас осмотреть. Уиллард вскочил: - Не надо… Ничего у меня не болит… Северус Снейп усмехнулся: - Не пугайтесь, мистер Уиллард. В свободное от работы время я детей не ем. - А кем вы работаете? – осторожно спросил он. - Учителем. Не слушая его возражений и пресекая слабые попытки сопротивления, мужчина задрал рубашку и внимательно прощупал каждое ребро, заставляя Уилларда шипеть от боли и бормотать сквозь зубы всякие неприятные пожелания. Потом этот учитель (Интересно, чему он учит? Наверное, ученики боятся его до дрожи в коленках!) вдруг с силой провел ладонями по его многострадальным ребрам и они сразу перестали болеть. С преувеличенной аккуратностью поправив рубашку Уилларда, мужчина вернулся на свое место и хмыкнул: - Так лучше, не правда ли? - Лучше, - признал мальчик. – Вы очень странные люди, оба. - Не буду с вами спорить, мистер Уиллард. Гермиона подлила ему еще шоколада. Потом посмотрела на часы: - Ого! С Рождеством вас, сэр. С Рождеством, Уиллард. - И вас, мисс Грейнджер. - С Рождеством, мисс… Гермиона, - неловко пробормотал Уиллард. Его клонило в сон. Он понимал, что нужно поблагодарить за помощь и идти, но сил почти не осталось. Он все же проговорил: - Мне… наверное, пора… Я… мне… Я хотел поблагодарить вас… Девушка усмехнулась: - Ложись на диван и поспи. Вернуться к себе ты всегда успеешь. Здесь тебе ничего не грозит. - Я не… - Ты уже засыпаешь. Если ты по дороге свалишься где-нибудь и замерзнешь, я никогда себе этого не прощу. Уиллард уснул раньше, чем его голова коснулась подушки. … Он спал и видел во сне маму и папу. Они стояли в каком-то парке, светило солнце, небо было ясным. Мама и папа улыбались ему. Он подошел поближе: - Мам? Пап? Почему я здесь? - Ты скучаешь по нам. А мы очень скучаем по тебе. Помни, что мы любим тебя, Уиллард. - Я… помню. И я тоже вас люблю. - Не позволяй горю взять над тобой верх, сынок. Научись доверять людям. Научись верить в чудеса. - Мне плохо без вас! - Мы знаем. К сожалению, нам не дано это изменить. Но ты можешь. Ты можешь найти тех, кто полюбит тебя, кто избавит тебя от одиночества. - Ходить по улицам и заглядывать прохожим в глаза? – горько усмехнулся Уиллард. Его мама приблизилась к нему и положила на плечо теплую руку: - Я понимаю, тебе тяжело. Но найди в себе силы. Попроси бога помочь тебе… - Я не буду ни о чем его просить, - отчеканил Уиллард. – Когда я умолял его спасти вас, он был глух. Когда я спрашивал его, за что он так меня наказал, он молчал. - Не говори так, Уиллард. Со временем ты поймешь, что нельзя жить без веры. Теряя веру, ты теряешь нечто важное… Она отошла обратно к отцу, и они начали таять в лучах призрачного солнца. Уиллард рванулся к ним и закричал: - Мама! Папа! Не уходите! Не бросайте меня! … и проснулся. Рядом сидел Северус Снейп и смотрел на него своими черными глазами: - Они никогда тебя не бросят, Уиллард. - Да что вы знаете! – огрызнулся мальчик. Мужчина покачал головой: - Знаю, Уиллард. Очень просто озлобиться на весь мир и считать, что ты никому не нужен. Очень просто позволить гневу ослепить тебя, очень просто обратиться к тьме и забыть про свет, который есть в душе у каждого человека. Путь озлобленности, ненависти, недоверия и гнева – это очень легкий путь. Но встав на этот путь, человек очень быстро теряет себя. Немногие находят в себе силы отринуть тьму. Это трудно, это тяжело, это больно. Но это возможно. Сам подумай – если родители приснились тебе сегодня, значит, они с тобой. - Их нет! Они умерли! И оставили меня одного! На его плечо опустилась теплая ладонь: - Они живы в твоей душе, Уиллард. Они с тобой до тех пор, пока ты помнишь о них. Но нельзя вечно жить воспоминаниями о прошлом. Ты должен помнить своих родителей, но ты не должен замыкаться в своем одиночестве. - Почему вы так говорите, словно сами… Северус Снейп усмехнулся краешком рта: - До недавнего времени я был таким же, как ты. Я считал, что никому не нужен, я был одинок, зол на всех, мрачен… Мои ученики до сих пор боятся меня до дрожи… Я видел много зла, мальчик. Я видел такое, чего никогда не пожелаю видеть своему самому злейшему врагу. Но я сумел удержаться и не пустить тьму в свою душу. Я сумел обуздать свой гнев, свою обиду. К сожалению, я сделал это слишком поздно, и многого было не вернуть. Но ты можешь сделать это сейчас. Тебе еще не поздно. Уиллард слушал его с открытым ртом. Слова этого человека на многое открыли ему глаза. Он лег обратно на диван и проговорил: - Вы… сделаете так, чтобы я смог вновь увидеть свой сон? Почему-то мне кажется, что вы можете это сделать… - Закрой глаза, Уиллард. И помни о том, что я тебе сказал. Уиллард провалился в пушистое белое облако и увидел себя стоящим на берегу моря. К нему приближался какой-то человек. Когда он подошел ближе, Уиллард увидел пожилого мужчину с длинными седыми волосами и короткой бородкой. Старик подошел к нему: - Здравствуй. Почему ты здесь? - Я… я хотел бы… А кто вы? - Ты знаешь, кто я. Да, он знал, хотя до сих пор боялся себе в этом признаться. Уиллард пожал плечами: - Наверное, мне следует извиниться? - За что? - За то, что я обвинял вас, и… - Ты имел на это право. Видишь ли, я не всесилен. - Но… - Людям удобнее видеть во мне всемогущую сущность, которой по силам гасить и зажигать звезды, осушать океаны, карать и миловать и так далее. - А это неправда? - Не совсем. - Значит, вы ничего не могли сделать для моих родителей? - Мог. И сделал. - Что? - Я сохранил жизнь тебе, мальчик. - Но их вы вернуть не сможете? - Они всегда будут с тобой. - Вот и мистер Снейп так говорил. Но мне бы хотелось, чтобы они на самом деле были рядом. Мне плохо без них. - Знаю. И сожалею. Поверь мне, я в самом деле сожалею. Уиллард пожал плечами: - И что мне теперь делать? - Оглянись вокруг. Жизнь продолжается. Жизнь, мальчик мой, это такая штука, которая имеет тенденцию продолжаться, даже если тебе кажется, что все кончено. - Понятно. Я… пойду? - Иди. Уиллард вновь проснулся. Теперь рядом с ним сидела Гермиона: - Хорошо спал? Он посмотрел на девушку: - Спасибо вам, мисс… Гермиона. Мне давно не было так хорошо… - Я рада, Уиллард. - Я… помню, как вы просили меня вспомнить вас в Рождество. Это потому, что вы были одиноки? - Да, - просто ответила она. - Я… думал о вас. Но теперь вам это не нужно, да? - Почему? - Ну, этот мужчина… мистер Снейп… Гермиона покраснела, но ответить ничего не успела, потому что предмет разговора вошел в комнату и объявил: - Погода располагает к тому, чтобы прогуляться, а потом зайти в кафе. Что скажете, мисс Грейнджер? - Я… я… э-э… Хорошо… - Уиллард? - Я согласен. Только произнеся эти слова, он понял, что с этими двумя взрослыми людьми, которые так старательно скрывают друг от друга свои чувства, ему хорошо и спокойно. И что он не хотел бы уходить от них. И тогда Уиллард сказал про себя: «Спасибо. Я научился верить…»
Неторопливо прогуливавшийся по парку пожилой мужчина с улыбкой посмотрел на девушку, подростка и мужчину, входящих в дверь небольшого кафе, откуда вкусно пахло булочками. Когда дверь за ними закрылась, он задумчиво проговорил: - Жизнь продолжается, дети мои. Жизнь продолжается…
- Знаю, Уиллард. Очень просто озлобиться на весь мир и считать, что ты никому не нужен. Очень просто позволить гневу ослепить тебя, очень просто обратиться к тьме и забыть про свет, который есть в душе у каждого человека. Путь озлобленности, ненависти, недоверия и гнева – это очень легкий путь. Но встав на этот путь, человек очень быстро теряет себя. Немногие находят в себе силы отринуть тьму. Это трудно, это тяжело, это больно.
Это Снейп говорит себе, а не мальчику, как меня ни переубеждайте. Это он все о себе. Хороший, живой рассказ. Спасибо автору.
Диккенсовская рождественская история, очень милая и поучительная. Автору спасибо! Посылаю своим недругам луч любви и всепрощения. Пусть он спалит вас дотла, уроды! С. Снейп
ВесёлаяРомашка или стихийное бедствие с лепестками
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 27.03.2009
Сообщений:2335
Браво! Браво! Браво! прекрасный, замечательный, здоровсикй (и ещё куча куча эпитетов) рассказ. Это даже не фик, а настоящая рождественская сказка!!! Написано ООЧЕНЬ здорово. прекрасные описательные моменты, замечательные герои и чудесный сюжет. Очень понравился образ мальчика. Вроде бы о нём не много слов, но в них уместилась вся его жизнь. В некоторых местах я даже расплакалась (реально расплакалась, что для меня редкость). Написано очень живо. Очень удачно упоминаются остальные герои. Вроде одно-два предложения, а как сильно они помогают понять характер вашего Снейпа.
Quote (Санта_Снейп)
Страшно сказать, но самый грозный профессор за всю историю Хогвартса банально хотел услышать от Невилла Долгопупса, своего самого пугливого ученика, одно простое слово – «спасибо».
Quote (Санта_Снейп)
Причем, количество мерзкости и язвительности в одном отдельно взятом зельеваре определялось именно степенью его одиночества и угрюмости.
Пря математическая формула
Quote (Санта_Снейп)
- Я вижу страдание и искупление. Я вижу любовь и прощение. Я вижу боль и сожаление. У него живые глаза, сэр.
Quote (Санта_Снейп)
А если бы обернулся, то увидел бы, как маленькая церковь медленно тает в сумерках рождественского вечера, превращаясь в призрачный силуэт.
Quote (Санта_Снейп)
Он спал и видел во сне маму и папу. Они стояли в каком-то парке, светило солнце, небо было ясным. Мама и папа улыбались ему. Он подошел поближе: - Мам? Пап? Почему я здесь? - Ты скучаешь по нам. А мы очень скучаем по тебе. Помни, что мы любим тебя, Уиллард. - Я… помню. И я тоже вас люблю. - Не позволяй горю взять над тобой верх, сынок. Научись доверять людям. Научись верить в чудеса. - Мне плохо без вас!
вот на этом моменте я откровенно разревелась
Quote (Санта_Снейп)
- Знаю, Уиллард. Очень просто озлобиться на весь мир и считать, что ты никому не нужен. Очень просто позволить гневу ослепить тебя, очень просто обратиться к тьме и забыть про свет, который есть в душе у каждого человека. Путь озлобленности, ненависти, недоверия и гнева – это очень легкий путь. Но встав на этот путь, человек очень быстро теряет себя. Немногие находят в себе силы отринуть тьму. Это трудно, это тяжело, это больно. Но это возможно. Сам подумай – если родители приснились тебе сегодня, значит, они с тобой.
Думаю, что он говорил это не только парню, но и себе.
Quote (Санта_Снейп)
торопливо прогуливавшийся по парку пожилой мужчина с улыбкой посмотрел на девушку, подростка и мужчину, входящих в дверь небольшого кафе, откуда вкусно пахло булочками. Когда дверь за ними закрылась, он задумчиво проговорил: - Жизнь продолжается, дети мои. Жизнь продолжается
Повторюсь ещё раз: рассказ просто замечательный. после прочтения осталось море эмоций. Дорогой автор, с наступающими праздниками вас. Желаю вам море вдохновения, удачи, любви и счастя! Спасибо вам за такую красивую сказку
Дата: Воскресенье, 27.12.2009, 00:15 | Сообщение # 12
демон страсти и ангел греха
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 21.10.2009
Сообщений:4235
интересное решение связать сюжет с религией. опасное дело так-то. но у вас, Автор, это получилось прекрасно. ничего лишнего. все в меру. не просто читаешь, сопереживаешь, чувствуешь героев, но при этом еще задумываешься. прямо ощущаешь, как винтики в черепной коробке вращаются))) понравился фик. своей необычностью, неординарностью. искусство передать рассказ с такой позиции. удачи в дальнейших работах! и спасибо большое!)))) Когда наскучат ей лукавые новеллы И надоест лежать в плетеных гамаках, Она приходит в порт смотреть, как каравеллы Плывут из смутных стран на зыбких парусах...(с) ___________________________________________ DiaboliZza
Дата: Воскресенье, 27.12.2009, 00:25 | Сообщение # 13
Я над вами не издеваюсь - я вас изучаю
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 24.03.2008
Сообщений:2371
В литературе многих стран, в том числе и в русской есть такой чудесный жанр - рождественский рассказ. Этот фик может по праву называться одним из лучших образцов подобного жанра. Великолепная, очень душевная, очень трогательная история. Не знаю, что случится с нами дальше, но вас от церкви точно отлучат! (с)
Дата: Воскресенье, 27.12.2009, 00:42 | Сообщение # 14
мой богарт - тоМиона
Статус: Offline
Группа: Мастер зельеварения
На сайте с: 13.06.2009
Сообщений:1708
Это один из самых сильных рассказов, выставленых на рождественский бал. Замечательные описания, живые персонажи и дух сочельника создали удивительную историю о вере и любви. Спасибо автору :) Медальки
! Не много тяжеловат! Но концовка замечательная 
