Дружелюбным людям волосы Гермионы казались непослушными, а менее снисходительным – копной сена. Она сама называла свои локоны «трудновоспитуемыми», вздыхая со смесью отчаяния и юмора. Их было невозможно прилизать без избытка заклинаний или забрать вверх для особых случаев. Ее волосы спутывались в довольные узелки, если за ними не приглядывать; иногда лежали паклей, а иногда становились петлей на шее. Если ей хотелось, чтобы они развевались, те торчали проволокой. Если она пыталась их завить, они отказывались держать форму или даже превращались во что-то совсем неожиданное. Ее волосы были неподатливыми, трудными, надоедливыми, и Гермиона любила их безоговорочно.

Как и нежные чувства к кривоногому, привередливому коту, усыновленному на третьем курсе, любовь Гермионы к своим волосам была пылкой и неизменной. Даже когда эти заросли приводили ее в бешенство, она любила их, несмотря на все страдания. Советы постричься встречались каменным, обиженным молчанием. От комплиментов она краснела и застенчиво улыбалась. Но на злых шутников падал весь гнев всезнайки. Гермиона Грейнджер обижалась до кончиков волос. В прямом смысле. Если ее волосы чувствовали себя под угрозой, они поднимались тучей, ворчали и трещали от статического электричества, и Гермиона налетала на несчастного, чтобы потребовать отмщения во имя долга, чести и попранной женской гордости.

Всезнайка зазубрила множество болезненных заклинаний, поэтому несчастные, получившие по заслугам, нередко проводили большую часть следующего дня, зализывая раны. К счастью, Гермиона была снисходительна и позволяла им списать конспекты, после того как она и ее волосы успокаивались. Именно из-за этого чувства родства со своей непослушной гривой Гермионе было так легко войти в положение профессора зельеварения. «Легко» в том смысле, что ей от этой мысли не становилось плохо. Волосы Снейпа были прямой противоположностью ее зарослям, но и те, и другие наслаждались легендарной известностью. Она обратила внимание, что его волосы тоже отражали настроение и реагировали на опасность – едва заметно, но очевидно, если знать, на что смотреть.

От подслушанного слова «сальный» волосы Снейпа покрывались злой рябью. Во время проверки домашних заданий длинные пряди успокаивающе гладили его щеки, когда он перечеркивал целые параграфы. Если он был чем-то доволен, что случалось нечасто, волосы качались взад-вперед в такт шагам и сияли под светом свеч. Когда злился, они загораживали его глаза или чернели масляной яростью.

Через некоторое время Гермиона увлеклась его волосами не на шутку. Она пялилась на них во время уроков – после того как справилась с заданием, разумеется. Думала о них по ночам. Читала о них в окнах между занятиями, а также искала книги на эту тему на выходных в Хогсмиде. Несколько статей затрагивали возможность того, что волосы отражают личность человека, но эта теория не пользовалась большой популярностью.

Гермиона была одержима его, да и своими волосами. Ей даже несколько раз снилось, что она упоенно разглаживает черные пряди Снейпа, а он так странно смотрит на нее. Конец сна она всегда забывала, но была уверена, что там было множество гребней и щеток для волос.

Только в конце седьмого курса у Гермионы появилась настоящая возможность рассмотреть волосы Снейпа вблизи. Она начала свои ежегодные факультативы с уроков анимагии у профессора Макгонагалл. Эта область знаний ее давно интересовала, но времени не находилось. Теория оказалось для Гермионы настолько простой, что профессор чуть не захлебнулась желчью и устроила ей следующий факультатив у Снейпа, раз трансфигурация оказалась для выскочки недостаточно сложной. Он неохотно согласился, что могло значить только одно: Макгонагалл пригрозила ему неприличными заклинаниями и даже, возможно, кастрацией. Такая вот Минерва была предсказуемая.

Так Гермиона оказалась в кабинете Снейпа, чтобы начать изучение сложных зелий, способствующих трансфигурации. Впоследствии она объясняла свои поступки множеством причин: ей было скучно после войны, без постоянной подготовки к финальной битве; ничего важного не требовало ее внимания, ведь она уже подготовилась к ЖАБА на шесть недель раньше остальных и у нее не было бойфренда. Но в ту минуту она думала только о том, что второй такой возможности ей не предоставится. Снейп читал, и книга, казалось, полностью поглотила его внимание. Гермиона удостоверилась в этом, почистив котелок заклинанием, хотя это надо было делать вручную: никаких дурацких взмахов волшебной палочкой, последний курс или нет! Профессор даже не моргнул, что было хорошим знаком. Она осторожно шагнула в его сторону, стараясь не задерживать взгляд на своей цели. Подкралась к нему незаметно, как кошка, и потянулась к его блестящим черным волосам.

– На вашем месте я бы воздержался, – протянул Снейп, даже не оглядываясь.

Гермиона чертыхнулась и обошла его, чтобы усесться за первую парту.

– Я не собиралась диссертацию о ваших волосах писать, мне просто хотелось один раз потрогать. – Она, честно говоря, удивилась, что профессор не разозлился. Хотя если он почувствовал ее приближение, то мог скрыть внешние признаки ярости.

– Ни в коем случае, – ответил Снейп, наконец оторвав взгляд от книги.

– Я заплачу вам пять галеонов, – предложила Гермиона, и ее грива обнадеженно распушилась.

Его волосы в ответ заколыхались. Это обычно значило, что Снейпа что-то позабавило – или что он собирался кого-то убить. Гермиона взвесила варианты и решила, что оба были одинаково маловероятны, хотя она слегка склонялась к последнему.

– Я неподкупен, мисс Грейнджер.

– В это очень трудно поверить.

Он ухмыльнулся, и его волосы, казалось, блеснули в ее сторону.

– По крайней мере, вы не сможете подкупить меня деньгами.

– Тогда скажите, что вам нужно, – пожала Гермиона плечами.

Снейп подался вперед, и его волосы соскользнули с плеч, завершая устрашающую картину:

– О, ничего сложного. Есть у меня одно желаньице, с которым можете помочь только вы.

Он многозначительно посмотрел на нее, потом одним взмахом палочки сделал стены звуконепроницаемыми, а другим запер дверь.

***

На выпускном Гермиона поднялась из-за стола. Она чувствовала, как ладони начали потеть: ей никогда не нравилось произносить речи, тем более что в этот раз никому не придется по вкусу то, что она хочет сказать… кроме профессора Снейпа, разумеется. Гермиона прочистила горло, обвела взглядом собравшихся родителей, учителей и выпускников, и начала говорить.

– Дорогие родители и учителя, дорогие друзья, мне выпала огромная часть вручить от имени старосты школы Ежегодную награду за непревзойденное профессиональное мастерство. Я прошу встать учителя, который не жалел сил для меня и моих друзей во время нашей учебы. Его преданность своему делу и ежедневный тяжелый труд редко оцениваются по достоинству. Он проявил выдающееся, просто нечеловеческое терпение к моим бесконечным вопросам. Этот человек единственный в своем роде, будучи одновременно несравненным ученым и превосходным дуэлянтом. Многие из присутствующих живы только благодаря его доблести. Профессор Флитвик, примите этот скромный знак моей благодарности.

Невысокий профессор был так ошарашен, что чуть не свалился со стула. Гермиона на секунду забеспокоилась, не хватил ли его удар. Улыбаясь и дрожа, он поднялся на сцену и принял награду, тряся Гермионе руку и сияя как начищенный пятак.

Профессора Макгонагалл и Вектор вежливо поздравили его, стараясь не показать своего разочарования и удивления от такого поворота событий. Эта награда Флитвику никогда еще не доставалась, хотя многие старосты были из его факультета. Гермиона пожала профессору руку и тихонько возвратилась на свое место. Подождала, пока рёв собравшихся не стих до приемлемого гула, и выскользнула из зала, чтобы не успели спросить, почему она выбрала Флитвика, а не одного из более логичных кандидатов. Гермиона, конечно, давно придумала подходящее объяснение, но на вопросы не было времени: она кое-куда торопилась.

Гермиона подпрыгнула, когда из якобы пустого класса появилась рука и затащила ее внутрь.

– Эй!

– Шш! – резко оборвал ее Снейп. Он выглянул в коридор, посмотрел по сторонам, потом закрыл и заколдовал дверь.

– Ладно, я сделала, о чем вы просили. Хотя мне все еще непонятно, зачем вам это было нужно, – сказала Гермиона, прищурившись.

– Элементарно, мисс Грейнджер, – небрежно ответил Снейп. – Я карму свою чистил. Ведь я напал на человека со спины, чтобы встать на сторону Пожирателей Смерти в битве против школьников. За это пришлось бы рано или поздно заплатить, что я и сделал – на своих условиях.

– Это вы-то, воплощение злобности, заботитесь о своей карме? Столько желчи, как у вас, я еще никогда не видела, – воскликнула Гермиона, недоверчиво сдвинув брови.

– Мне кажется, спаситель всего волшебного мира, да и частей магловского, может позволить себе немного желчи. – На это ей было нечего ответить, и он ухмыльнулся. – Что ж, давайте покончим с этим фарсом.

Гермиона закивала, совершенно забыв о споре.

– Наконец-то! – выдохнула она и потянулась к нему.

– Минуточку, сначала о правилах, – сказал Снейп, элегантно отводя ее руку. – Дотронуться можно лишь единожды, только руками и только до волос.

– Согласна, – нетерпеливо ответила Гермиона.

– Замечательно. – Снейп расправил плечи и величественно опустился на стул. – Приступайте по вашему усмотрению, мисс Грейнджер.

Трясясь от предвкушения, Гермиона вытянула обе руки и зарылась пальцами в его волосы.

Она не знала, чего именно ожидала. Может быть, какую-то магическую искорку или прорыв в своих исследованиях. Может, она подсознательно надеялась, что его волосы окажутся противными и она сможет выкинуть его из головы. Однако Гермиона оказалась на седьмом небе от удовольствия.

Ей нравилось его трогать. Волосы были мягкими и прохладными и обвивались вокруг ее рук, поглаживая пальцы по всей длине. Гермиона надавила посильнее и легко провела ногтями по коже головы до самого основания шеи. Снейп тихонько вздохнул, и Гермиона оторвала свой взгляд от волос цвета полуночи, чтобы посмотреть на его лицо. Глаза профессора были закрыты, но ресницы трепетали, и он слегка дрожал. В эту минуту Северус Снейп казался самым возбуждающим видением в мире. Его голова немного запрокинулась назад, и Гермиона провела пальцами до самых кончиков волос. Темные пряди обняли ее пальцы, как любовники.

Она глубоко вздохнула и напомнила себе, что все это было ради науки, а не для собственного удовольствия, и повторила процесс еще внимательнее. Снейп тяжело задышал, и Гермионе казалось, что он вот-вот придет в себя и остановит ее. Она дотронулась больше одного раза, а теперь вот, однозначно, уже несколько раз. Вообще-то…

Одна рука все еще тонула в волосах, когда Гермиона провела кончиком пальца свободной руки по его уху. Не услышав сурового выговора, она дотронулась до скулы, провела ладонью по щеке и не заметила, как начала гладить губы большим пальцем. К этому времени правила она больше не помнила, но была уверена, что умудрилась нарушить их все. Пока Гермиона размышляла, не пожалеет ли об этом, длинные внимательные пальцы зарылись в ее собственные локоны и начали поглаживать кожу головы.

– Боже мой, – выдохнула Гермиона на грани обморока. В остатках сознания блаженно трепыхалась единственная мысль: «Вот какой он, этот оргазм».

– Мисс Грейнджер, – промурлыкал Снейп ей на ушко хриплым баритоном. – Вы нарушили два правила. Не дотягиваете до своего высокого стандарта. – Гермиона моргнула, честно ничего не понимая. Когда она успела оказаться у него на коленях? В это время он продолжил: – Я ожидал, что вы их все проигнорируете.

Гермионе потребовалось некоторое время, чтобы это переварить. Потом она хотела ему улыбнуться, но из-за поцелуя оказалось некогда. Рука Снейпа скрылась в ее потрескивающих, явно взволнованных волосах и держала на месте ее голову, пока он наслаждался мягкостью ее рта. Гермиона постанывала и прижималась к нему совершенно неприличным образом, отказываясь отпустить полный кулак его увертливой, в равной степени взволнованной гривы.

Они утихомирились минут через десять, в основном потому, что перевозбужденные волосы Гермионы завились морем колечек и чуть не задушили Снейпа. Она начала аккуратно его высвобождать, и все это время они старательно не смотрели друг другу в глаза. Все распутав, Гермиона неловко подвинулась на его коленях. Она поняла, что именно давит на ее бедро, только когда Снейп покраснел. Его волосы замерли, будто от такого же смущения. Надо было срочно выполнить отвлекающий маневр.

– Что ж, теперь я вижу все преимущества хорошей кармы, – сказала Гермиона, хитро улыбаясь и играя кончиками его волос.

Он нахмурился.

– Вообще-то, у меня на данный момент должен получиться круглый ноль. Ни наград, ни наказаний в ближайшее время.

– Кто сказал, что это я о вашей карме? – игриво ответила она. – Я очень хорошая девочка. Всегда делаю домашние задания. Говорю «спасибо» и «пожалуйста». Спасаю мир по выходным.

– Полагаю, вам тогда причитается награда, – задумчиво сказал Снейп, принимая озадаченный вид и больше не походя на летучую мышь. – Что же это может быть…

– И правда, – глаза Гермионы горели. – Смотрите, в каком я замешательстве. – Она начала его увлеченно целовать.

Несмотря на занятость, Снейп проворчал последнюю жалобу между ее проворных губ:

– Чертова карма.