Гермиона медленно пробиралась по узкому, тесному туннелю, ведущему к Визжащей Хижине. Всего несколько часов назад она проделала этот путь вместе с мальчишками, а теперь повторяет его в одиночку. Гарри был настолько измучен, что девушке даже не пришло в голову позвать его с собой. А Рон… Рон, скорей всего, просто не понял бы. Колдунья и сама едва понимала, зачем, украдкой покинув замок, возвращается в это зловещее место. Надежда была нелепой, и пузырьки с зельями, тихо позвякивавшие в ее кармане, на этот раз наверняка ничем не смогут помочь. Слишком поздно…
Добравшись до прохода, отделявшего туннель от Хижины, Гермиона замерла, не решаясь вновь войти в комнату, где совсем недавно, почти у них на глазах, произошло жестокое и бессмысленное убийство. Пересилив себя, волшебница сделала шаг вперед. Здесь ничего не переменилось. В комнате, благодаря заколоченным окнам, по-прежнему царил полумрак. Застывшее тело бывшего профессора зельеварения и директора Хогвартса лежало на том же самом месте и в той же позе, в которой они его оставили. Взглянув на него, Гермиона судорожно сглотнула. Кровь, растекшаяся по полу, потемнела, став почти черной, и начала засыхать. Безжизненные, потухшие глаза смотрели в пространство. Опустившись на колени рядом с телом Снейпа, девушка дотронулась до его руки, холодной, как лед.
- Простите, профессор, - всхлипнула гриффиндорка, - простите… Боже, если бы я только знала…
Смогла бы она его спасти? Сумела бы что-то сделать? Ответы на эти вопросы были Гермионе неизвестны, но оттого, что она даже не попыталась ничего предпринять, равнодушно позволив этому человеку умирать, истекая кровью, прямо у нее на глазах, на душе скребли кошки. Никогда еще испытываемое ею чувство вины не было таким жгучим и болезненным.
Волшебница осторожно закрыла Снейпу глаза и вдруг заметила лежавшую рядом палочку зельевара. Нерешительно протянув руку, она коснулась украшенной узором рукоятки, и ей показалось, что черное дерево излучает тепло. Удивленно моргнув, Гермиона взяла палочку и ощутила легкое покалывание в кончиках пальцев. Рукоятка сделалась еще теплее, и теперь колдунья могла с уверенностью сказать, что это ей не мерещится. Ею внезапно овладело странное чувство, будто бы Снейп стоит рядом с ней, и через пару мгновений она увидит знакомую усмешку и услышит едкий, язвительный комментарий.
Оглядевшись по сторонам, Гермиона убедилась, что по-прежнему находится в комнате совершенно одна рядом с бездыханным телом бывшего учителя.
Тяжело вздохнув, девушка спрятала палочку Снейпа в свою бездонную сумочку и поднялась на ноги. Бросив последний взгляд на распростертого на полу зельевара, она, понурив голову и опустив плечи, побрела прочь.

Действие первое. Тайна палочки.

Каждое субботнее утро в доме Уизли с тех пор, как Хьюго поступил в Хогвартс, начиналось с традиционного совместного завтрака супругов. Если, конечно, можно назвать совместным завтраком расположение за одним столом двух людей, каждый из которых всецело поглощен своим занятием.
Ничем не отличался и холодный день в середине октября, положивший начало этой истории. Гермиона, морща лоб и по обыкновению покусывая перо, делала на лежавшем перед ней пергаменте наброски нового законопроекта. Рональд, скрывшись за свежим выпуском еженедельного спортивного обозрения «Новости квиддича», с увлечением читал, время от времени издавая восторженные или, напротив, возмущенные восклицания. Гермиона, давно привыкшая при работе абстрагироваться от посторонних звуков, невозмутимо продолжала что-то быстро писать четким, уверенным почерком.
- Представляешь, - Рон выглянул из-за газеты, - Тедди Роквелла не включили в основной состав!
- Угу, - пробурчала волшебница в ответ, сделав большой глоток кофе.
- И после этого они надеются выиграть кубок?! – не унимался мужчина, - Без Тедди?!
- Ну, может, у них есть кто-то еще? – пожала плечами Гермиона, не отрываясь от пергамента.
- Кто-то еще? – Рон досадливо поморщился, - Сразу видно, ты ничего в этом не смыслишь!
- Угу, - флегматично согласилась колдунья.
Рон сердито зашуршал еженедельником, вновь погружаясь в увлекательный мир спорта. Шумное хлопанье крыльев за окном заставило Гермиону поднять голову. Знакомая сипуха медленно спланировала вниз и, зацепившись когтями за оконную раму, уставилась большими круглыми глазами на находившихся в комнате людей, дожидаясь, когда ее впустят в дом.
- Надеюсь, ты с хорошими новостями, Табби? – с улыбкой поинтересовалась гриффиндорка, открывая окно.
Громко ухнув, птица уселась на небольшой деревянный домик, созданный специально для нее Хьюго и Роузи. Многозначительно пощелкав клювом, Табби, не мигая, посмотрела на хозяйку. Гермиона рассмеялась.
- Ну, конечно же, я не забыла, - заверила она, положив перед сипухой ее любимое печенье.
Птица с жадностью набросилась на лакомство, а колдунья, отвязав от ее лапки два конверта, вернулась за стол.
- Рон, письма от детей, - сообщила она мужу, по-прежнему не отрывавшему глаз от газеты.
Мужчина пробормотал что-то нечленораздельное.
- Ты будешь читать? – осведомилась Гермиона, распечатывая письмо сына.
- Потом.
Волшебница развернула листок, на котором неаккуратным детским почерком было набросано всего несколько строк.
- О, нет! – возмущенно воскликнула она, едва дочитав до конца.
- Ну, что там еще? – недовольно спросил Рон.
- Хьюго сломал свою палочку, - вздохнула Гермиона, протягивая ему письмо.
- Не суй мне эти каракули, - сердито отмахнулся он, - Я все равно не могу их разобрать.
- Ну, конечно! – ведьма поджала губу и, помедлив, расстроенно произнесла, - Хьюго меня беспокоит… С ним все время что-то случается…
- Ну и что? – мужчина снова уткнулся в газету, - Он обычный, нормальный парень, только и всего…
- Иногда это переходит все границы, - стояла на своем гриффиндорка, - То учебники, то мантия, теперь вот палочка… С палочкой, вообще, семейное проклятие какое-то! И тоже на втором курсе…
- Ерунда, – пробурчал Рональд, перелистывая страницу, - нашла, из-за чего переживать. Купи ему новую, можно подумать, мы мало зарабатываем…
Гермиона метнула на него яростный взгляд, но из-за злополучного еженедельника выглядывали только кончики огненно-рыжих вихров.
- Как будто дело в деньгах! – раздраженно воскликнула она.
Рон не отозвался, и волшебница перешла ко второму письму – нескольким листкам, исписанным убористым, ровным почерком их дочери. Письма Роузи всегда напоминали Гермионе ее собственные подробные письма родителям, и, читая их, гриффиндорка снова могла окунуться в школьную жизнь, словно и не пролетело более двадцати лет с тех пор, как она окончила Хогвартс.
- Что ж, я к Олливандеру, - произнесла она, дочитав послание дочери, - Ты со мной?
- Э… - Рональд взглянул на жену, - вообще-то у меня сегодня важная встреча с Бриггсом.
- Опять эти ставки! – голос колдуньи задрожал от гнева, - Рон, не пора ли уже заканчивать играть?!
- Я сам решу, когда мне заканчивать! И, вообще, вы еще благодарить меня будете, когда я сделаю нас самыми богатыми людьми в Британии!
- Ну, разумеется, - Гермиона устало закатила глаза, - Спортивный тотализатор – самый действенный способ стать богатыми людьми.
- Я же сказал, ты ничего в этом не смыслишь!
- Куда уж мне… Ладно, пойду собираться.
- А… ты надолго? – поинтересовался Рон.
- Да, до вечера не вернусь. После Олливандера в книжный, а потом я еще маме обещала, что навещу их.
Мужчина согласно кивнул и вернулся к газете.

***

Переодевшись, Гермиона собралась было покинуть спальню, но, задержавшись на пороге, вернулась к туалетному столику и медленно выдвинула ящик. Узкая, продолговатая коробочка лежала на своем месте. Колдунья замерла в нерешительности на пару секунд, затем сняла крышку, открывая взгляду холодную матовую поверхность черного дерева. Взяв палочку в руки, гриффиндорка, как и всегда, ощутила тепло и легкое покалывание в кончиках пальцев. И ее вновь охватило чувство нереальности происходящего. Чувство присутствия другого человека. Давно умершего человека…
Сколько лет прошло, а ощущения, испытанные ею тогда в Визжащей Хижине, возвращаются каждый раз, стоит ей коснуться этой волшебной палочки. И не просто возвращаются, а становятся сильнее и ярче.
Нет, идея отдать эту палочку Хьюго не выдерживала никакой критики. Она должна обрести такого же волевого и сильного хозяина, который был у нее прежде. Возможно, Хьюго и станет таковым, но явно не теперь. Гермиона вздохнула, собираясь вернуть палочку на место, но, как уже случалось и раньше, поняла, что не может выпустить околдовавший ее предмет из рук.
- Зачем? – прошептала она, смахивая покатившуюся по щеке слезинку, - Зачем вы ушли?
Мерлин! Она, что, сходит с ума?! Почему ей кажется, что рукоятка, украшенная затейливой резьбой тонкой работы, стремительно теплеет в ее руке, а покалывание становится таким сильным, что заставляет пальцы вздрагивать. Как завороженная, колдунья смотрела на палочку, не в силах оторвать от нее взгляда.
Гермиона не знала, сколько времени простояла так, но очнулась она лишь от звука открывшейся за спиной двери. Не раздумывая, волшебница быстрым движением сунула палочку в рукав и обернулась к мужу.
- Так ты идешь? – спросил он.
- Разумеется, - кивнула колдунья, - Я всего лишь одевалась.
- Целых полчаса, - фыркнул мужчина.
- Просто задумалась, - небрежно пояснила Гермиона, выходя из комнаты.
Они вместе спустились вниз. Волшебница надела теплую мантию. Рон окинул ее критическим взглядом.
- Что? – прищурилась гриффиндорка.
- Ничего, - он пожал плечами, - Передавай привет своим.
- Обязательно, - открыв дверь, Гермиона шагнула навстречу моросящему дождю и холодному октябрьскому ветру.
Рон стоял у окна, провожая взглядом ее удаляющуюся фигурку. Женщина поплотнее закуталась в мантию и через несколько секунд аппарировала.
Подождав немного, мужчина подошел к камину, бросил в него щепотку летучего пороха и, встав на колени, позвал:
- Бет!

***

В магазине Олливандера царил привычный полумрак и тишина. Гермиона, оказавшись единственной посетительницей, подошла к прилавку, ожидая появления хозяина, конечно же, слышавшего дверной колокольчик. В глубине магазина раздались шаркающие шаги старика, а вскоре показался и он сам, совсем одряхлевший, с всклокоченными седыми волосами. Щуря подслеповатые глаза, Олливандер вглядывался в стоявшую перед ним женщину.
- А-а-а… миссис Уизли, - произнес он скрипучим голосом, узнав, наконец, колдунью, - Рад… очень рад, - на морщинистом лице возникла слабая улыбка, - чем могу быть полезен?
- Добрый день, мистер Олливандер. Моему сыну нужна новая палочка.
- О, юный мистер Уизли… - пробормотал мастер, - сердечная жила дракона, не так ли? Как и у вас, мэм?
- Совершенно верно.
- Так, так… - старик проковылял к своим полкам и внимательно посмотрел на гриффиндорку, - и что же случилось с палочкой мистера Уизли?
- Она, к несчастью, сломалась… - Гермиона густо покраснела.
- Эх, молодежь… - Олливандер, поджав губу, неодобрительно покачал головой, - не берегут… ничего не берегут… Ну что ж… попробуем подобрать замену…
Он задумчиво оглядел свои полки со штабелями аккуратных продолговатых коробочек. Переставив лестницу, мастер, кряхтя, полез куда-то на самый верх. Старые ступеньки жалобно поскрипывали, прогибаясь под ним. Порывшись среди пыльных коробочек, тесно прижимавшихся друг к другу, Олливандер нашел то, что искал, и стал медленно спускаться.
- Ну вот… - он положил коробочку на прилавок и снял крышку, - Одиннадцать с половиной дюймов, ива и сердечная жила дракона. Очень гибкая, ее не так легко сломать, и должна подойти молодому мистеру Уизли.
- Спасибо.
- Если не подойдет, я постараюсь подобрать что-нибудь другое. Но я убежден, это именно то, что нужно вашему мальчику.
- Благодарю вас.
Тщательно упаковав покупку, старик вручил ее Гермионе.
- Скажите, мистер Олливандер, а вы действительно помните все проданные вами палочки? – расплатившись, поинтересовалась волшебница.
- Разумеется, - в его голосе прозвучала легкая обида.
- Тогда, что вы скажете об этой? – она положила на прилавок палочку Снейпа.
Пару секунд Олливандер, не мигая, смотрел на палочку таким взглядом, словно увидел перед собой привидение.
- Тринадцать дюймов, - наконец, медленно проговорил он, - эбеновое дерево и волос единорога. Очень мощная, под стать своему хозяину… О, да, миссис Уизли, ее хозяин был великим волшебником… великим, - внезапно он перешел на шепот, - я даже думаю… он мог бы со временем превзойти Того-Кого-Нельзя-Называть…
Гермиона поморщилась. Более двадцати лет прошло, а люди по-прежнему боятся произносить имя Волдеморта.
- О… он был так силен, особенно… в темной магии… - увлеченно продолжал мастер, - и если бы пошел по этому пути дальше… мы можем только догадываться… Вы ведь знаете, мэм, что палочка выбирает волшебника?
Женщина кивнула.
- Так вот эта… - он посмотрел на прилавок, - словно предназначена для темного мага… Если бы она была сделана раньше, то, возможно, выбрала бы…
- Тома Реддла? – презрительно произнесла гриффиндорка.
- Очень может быть, - согласился Олливандер, поежившись и втянув голову в плечи, - очень может быть…
- Эта палочка странно себя ведет, - сказала Гермиона, - Она… она, как живая…
- Живая? – удивленно переспросил старик.
- Я не знаю, как объяснить лучше, - смутилась ведьма, - Но я подумала, вдруг, вы знаете, почему…
Олливандер осторожно взял палочку в руки, и по тому, как он вздрогнул и изменился в лице, Гермиона поняла, что он почувствовал то же самое, что и она.
- Мерлин мой… - испуганно прошептал мастер, проводя пальцем по гладкой поверхности палочки, - в ней… в ней заключена душа ее хозяина…
- Что?! – воскликнула колдунья
- Точнее, не душа, а ее частичка, осколок, можно сказать…
- Осколок? – побледнев, повторила Гермиона.
Ей вдруг стало страшно. Она словно перенеслась на двадцать лет назад. Хоркрукс? Хоркрукс Снейпа, лежавший в ее доме все это время? Темный артефакт в ее спальне? Как она не поняла этого сразу…
- Да, думаю, так… - подтвердил Олливандер, - Это лишний раз доказывает, насколько он был силен… Невероятно…
- Значит, - потерянно уточнила волшебница, - это темная магия?
- Темная? – изумился мастер, - О, нет! – он рассмеялся, - Наоборот, очень светлая. Пожалуй, самое мощное ее проявление… Я слышал о таком, но увидеть своими глазами…
- Так что же это значит? – нетерпеливо перебила женщина.
- Это магия жертвоприношения…
- Жертвоприношения?! – ахнула Гермиона, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
- Добровольной жертвы, мэм… Это многое меняет… Многое… Жертвоприношение, как часть темной магии, само по себе всегда являлось очень… очень мощным ритуалом. Но жертва, принесенная добровольно, дает эффект куда более сильный.
- Господи… - волшебница совсем растерялась, - так это означает… что он… жив? Жив?!
- В определенном смысле, - подтвердил Олливандер, - настолько, насколько можно считать живым человека, лишенного материальной оболочки. Человека, от которого осталась лишь душа… Душа, заключенная в палочке… - он улыбнулся своим мыслям.
- Это же все объясняет… - прошептала гриффиндорка, опираясь на прилавок, - Вот почему портрет так и не появился…
Старик, казалось, ее совсем не слушал. Мечтательно уставившись в пространство, он продолжал говорить:
- Вам вероятно известно, мэм, что палочка иногда сама принимает решение? Как в случае с мистером Поттером и Тем-Кого…
- Известно, - не слишком любезно перебила колдунья.
- Осмелюсь предположить, что тут имел место именно такой случай… Прелюбопытнейший случай…
- Что вы имеете в виду?
- Должно быть, колдуя этой палочкой, ее хозяин принес себя в жертву, но при этом его душа раскололась, и палочка решила заключить отколовшуюся часть в себя.
- Раскол души ослабляет ее, - машинально прокомментировала Гермиона.
- Не знаю, - отмахнулся мастер, - не знаю, кто вам это сказал, - он нахмурился, - Добровольная жертва высвободила самую светлую, самую сильную, самую лучшую часть души. Можно сказать, самую суть ее. А теперь она заточена здесь… - он посмотрел на лежавший перед ними полированный кусок дерева.
- А как… Как можно освободить его душу? Возможно ли вернуть ему материальную оболочку?
- О, этого я не знаю… - Олливандер развел руками, - Но я знаю другое, - перегнувшись через прилавок, он приблизил свое лицо к лицу Гермионы, - Тот, у кого хватит сил укротить эту палочку… тот станет одним из величайших волшебников нашего времени. Ведь кроме силы самой палочки он получит всю силу ее прежнего владельца… - глаза под нависшими седыми бровями взволнованно блестели.
Гермиона отшатнулась от него с отвращением.
- Подчинить ее себе… - не замечая перемены в ее настроении, протянул мастер, - и она даст почти безграничную власть… безграничную… Только подумайте, мэм!
- Большое спасибо, мистер Олливандер, - пробормотала волшебница, стараясь подавить приступ тошноты, - Вы мне очень помогли.
Поспешно схватив палочку Снейпа, она спрятала ее во внутренний карман мантии.
- Всего доброго.
- И вам, миссис Уизли.
Выбежав на улицу, Гермиона с наслаждением вдохнула холодный влажный воздух, остудивший ее пылающее негодованием лицо.
- Сумасшедший старик, - раздраженно пробормотала она себе под нос.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Магия жертвоприношения… Ничего удивительного, что за все предыдущие годы Гермиона ни на дюйм не приблизилась к разгадке тайны палочки Снейпа. Прочитав все, что только можно было, о волшебных палочках и их свойствах, она не нашла ни одного упоминания о подобном поведении, ни единого намека на причины этого явления. Жертвоприношение традиционно относили к темной магии, а волшебнице даже в голову не приходило искать ответ в черномагической литературе.
Что ж, теперь она исправит это досадное упущение. Тряхнув головой, волшебница решительно зашагала по направлению к «Флориш и Блоттс».
Однако, к своему полному разочарованию, Гермиона, проведя тщательный осмотр всех полок, не смогла обнаружить в магазине ни одной книги, описывающей особенности магии жертвоприношения достаточно подробно. Несколько упоминаний вскользь, несколько грозных предупреждений, призванных уберечь от вступления на путь Темных Искусств, несколько страшных историй с трагическим финалом, несколько легкомысленных опусов с претензией на сатирическое описание страшных обрядов древности. Но ничего по существу. Ничего, что могло бы помочь ей и указать на способ решения. Но, если только этот способ существует, она найдет его, непременно найдет. Пусть даже ради этого ей придется перерыть все книги мира!
По крайней мере, волшебнице известно два места, с которых требуется начать поиск в первую очередь – библиотеки Хогвартса и Министерства. Гермиона вздохнула. В Министерство она сможет попасть не ранее понедельника. А Хогвартс? МакГонагалл наверняка не откажет бывшей ученице, а раз так, нужно немедленно связаться с ней. Да и повод для визита в школу у гриффиндорки есть – как-никак, Хьюго остался без палочки, и не стоит доверять ее доставку совиной почте. А к родителям колдунья заглянет в следующие выходные. Подавив угрызения совести, немедленно напомнившей ей, что подобное обещание себе она дает уже пятую неделю подряд, волшебница аппарировала домой.
Не снимая мантии и оставив свою покупку в прихожей, Гермиона шагнула в пустую гостиную, спеша, как можно скорее переговорить с Минервой. Протяжный женский стон заставил ведьму замереть на полпути к камину. Секунду спустя стон повторился, прозвучав отчетливее и громче. У Гермионы потемнело в глазах. На негнущихся, одеревеневших ногах волшебница подошла к лестнице и судорожно вцепилась в перила. К женским стонам теперь присоединились хриплые мужские. Никаких сомнений быть не могло – звуки доносились из спальни. ИХ супружеской спальни.
- Ох… Ронни! – тоненький вскрик, - О… да… - и снова что-то нечленораздельное.
Устало опустившись на нижнюю ступеньку лестницы, Гермиона стиснула ладонями пульсирующие болью виски. Непрекращающиеся постанывания любовников терзали слух, кололи сердце, опустошая его и наполняя ледяным холодом. Ошеломленная и раздавленная, гриффиндорка не сразу осознала, что плачет. Горячие слезы, скатываясь по щекам, капали на серую ткань юбки, растекаясь темными пятнами. Волшебница до крови закусила губу, стараясь вернуть самообладание и избавиться от плывшего перед глазами тумана.
- Ронни! – раздался новый вопль, потонувший в гортанном мужском вскрике.
Глубоко вздохнув, Гермиона достала носовой платок и вытерла мокрое лицо. Горькая усмешка заставила ее губы некрасиво искривиться. Столько лет заниматься самообманом, закрывать глаза на очевидное, чтобы, в конце концов, столкнуться с этим лицом к лицу! В глубине души ведь она давно знала, что Рон не относился к мужьям, хранившим верность своей половине до гроба. Но… ТАК… так откровенно… привести любовницу в их дом, в их спальню, в ИХ постель… Такого она от него не ждала никогда. Обида и отчаяние уступили место гневу.
Из комнаты наверху донесся переливчатый женский смех. Палочка словно по собственной воле скользнула в ладонь гриффиндорки. Внезапно дверь спальни распахнулась, и Гермиона молниеносно, прежде чем успела осознать, что делает, наложила на себя дезиллюминационные чары. Рон, совершенно голый, так быстро сбежал по лестнице, что она едва успела отпрянуть в сторону, вжимаясь в стену. Из гостиной послышался звон стекла, и через несколько мгновений мужчина торопливо поднялся обратно, держа в руках бутылку вина и два бокала. Последовав за ним, колдунья остановилась у приоткрытой двери в спальню.
- Это было божественно… - томно протянул женский голос.
- Не сомневаюсь, - самодовольно подтвердил Рональд, наливая вино.
- Твоя жена точно не скоро вернется?
- Ты ее не знаешь, - хохотнул мужчина, - ее от книжек никакая сила не оторвет. Голову готов дать на отсечение, сидит сейчас во «Флориш и Блоттс» и роется в очередном покрытом плесенью пыльном фолианте.
Женщина снова тихо засмеялась.
- Но все же нехорошо… - неуверенно произнесла она, - в вашем доме…
Едва слышно заскрипела кровать, прогибаясь под тяжестью усевшегося мужчины.
- Кто же еще согреет мою постель, если не ты? – поинтересовался Рон, - Я устал спать рядом с куском льда.
Послышался его смех, а затем звук поцелуя. Палочка дрогнула в руке Гермионы, и заклятие сорвалось с ее губ само собой.
- Наслаждайся, любимый… - прошипела волшебница, спускаясь вниз.
Только оказавшись на улице, она с недоумением обнаружила, что колдовала палочкой Снейпа, подчинявшейся ей безоговорочно.

***

Минерва МакГонагалл лично встретила ее у ворот замка. Беспокойство в глазах директора усилилось при виде пугающей бледности молодой волшебницы.
- Гермиона, что-то случилось?
- Нет-нет, профессор, все в порядке, - заверила ее гриффиндорка, покачав головой, - Просто… немного устала.
Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.
- Честно сказать, я удивилась, когда ты связалась со мной по каминной сети из Дырявого Котла, - Минерва пытливо всматривалась в лицо самой любимой из своих учениц, - Да и голос у тебя был какой-то взволнованный.
- Я покупала палочку для Хьюго, - пояснила Гермиона, - Потом провела полдня во «Флориш и Блоттс», но так и не нашла нужных мне книг. И я надеялась, что вы не откажете мне…
- Ну, разумеется, - прервала ее МакГонагалл, - библиотека Хогвартса к твоим услугам. А пока пойдем ко мне в кабинет, мне не терпится пригласить тебя на чашечку чая, - на ее губах заиграла теплая, заботливая улыбка, - и послушать о том, как ты живешь. Ты так редко пишешь.
- О, простите, - смутилась Гермиона, - мне, право, очень стыдно…
- Ничего, я понимаю, у тебя хватает забот. Да, и ты, конечно, захочешь увидеть детей?
- Если можно, - гриффиндорка с признательностью взглянула на пожилую колдунью.
- Я распоряжусь, чтобы их позвали.
Хогвартс подействовал на Гермиону подобно целебному бальзаму, нанесенному на кровоточащие раны, позволив ей, наконец, восстановить душевное равновесие. Едва волшебница вступила под своды древнего замка, пропитанного магией, как на нее снизошли покой и умиротворение. Со времен окончания школы ей довелось побывать здесь всего несколько раз – на торжествах по случаю очередной годовщины победы, один раз по приглашению Минервы, страстно желавшей видеть Гермиону в должности профессора трансфигурации, да еще как-то они с Роном и Гарри приезжали навестить Хагрида.
И теперь, шагая по коридорам школы вслед за степенной МакГонагалл, гриффиндорка не могла удержаться от искушения прикоснуться к суровым каменным стенам, вновь ощутив себя под их непробиваемой защитой. Несмотря на длительную разлуку все вокруг казалось настолько родным и знакомым, что волшебницу окутало приятное чувство отчего дома, распахнувшего перед ней свои ласковые объятия. Нестерпимо захотелось вернуться в школьные годы, когда все представлялось таким ясным и понятным, и когда еще были живы Фред, Люпин, Тонкс, Дамблдор и… Снейп.
Кабинет директора мало изменился со времен Дамблдора, только место Фоукса пустовало. Расспросы МакГонагалл были лишены назойливого любопытства, присущего людям, любящим совать нос в чужую жизнь с единственной целью раздобыть сведения для сплетен и пересудов, чтобы позже, сделав загадочное лицо, с придыханием сообщать собеседнику «А вы знаете?». Проявляя живой интерес к работе и личной жизни своей любимицы, Минерва оставляла за ней право выбора, чем она согласна поделиться, а что считает неподобающим для обсуждения с посторонним. И Гермиона твердо знала, что ни одна из ее маленьких личных тайн никогда не выйдет за пределы этого кабинета.
Еще не полностью оправившись от недавнего потрясения, гриффиндорка избегала говорить обо всем, так или иначе связанном с Роном, увлеченно рассказывая о работе и детях. МакГонагалл, утратив свою строгость, внимала ей с ласковой, горделивой улыбкой, а Дамблдор, дремавший при появлении Гермионы, прислушивался к ее словам, сверкая синими глазами из-за очков-половинок. Непринужденная беседа принесла с собой облегчение, дав возможность Гермионе отвлечься и почти забыть о случившемся.
Появившиеся вскоре дети, крайне удивленные неожиданным вызовом в директорский кабинет, не сдержали радостных возгласов при виде матери. Но, как ни приятно волшебнице было заключить сына и дочь в объятия, их счастливые лица с легко узнаваемыми чертами отца всколыхнули в ней неприятные воспоминания о сцене, невольной свидетельницей которой ей пришлось стать. Сердце снова заныло, а на глаза навернулись слезы. Мерлин знает, чего ей стоило взять себя в руки и не позволить Роузи и Хьюго догадаться о своем истинном состоянии. Хьюго, со страхом ожидавший взбучки, остался очень доволен, получив вместо заслуженного нагоняя новую палочку и спокойную просьбу впредь обращаться с вещами более аккуратно. Роузи, если поначалу и заметила что-то неладное в выражении лица матери, была полностью успокоена обманчивой беззаботностью ее голоса. Гермионе всегда претило любое притворство, но сейчас она просто не могла поступать иначе, окружив детей еще большей лаской, нежели обычно, вселяя в них уверенность в том, что все прекрасно. Из-за необходимости играть роль счастливой, довольной жизнью женщины недолгое свидание с детьми совершенно вымотало гриффиндорку, и она была почти счастлива, когда для Хьюго и Роузи наступила пора отправляться в свои спальни. Поцеловав сына и дочь на прощание, волшебница вздохнула с облегчением и прикрыла глаза.
- Гермиона, ты ничего не хочешь мне рассказать? – мягко поинтересовалась Минерва.
- Нет, - Гермиона покачала головой, - По крайней мере, не сейчас.
- Ну что ж, - директор понимающе кивнула, - я предупредила мадам Пинс, библиотека в твоем полном распоряжении. Если ты желаешь остаться в замке на ночь, я скажу, чтобы тебе приготовили комнату.
- О, - колдунья растерялась от переполнявшей ее благодарности, - это было бы просто замечательно… Я бесконечно признательна вам, профессор.
- Пустяки. Рональд… не будет беспокоиться?
- Эм… нет… думаю, он слишком занят сейчас, чтобы беспокоиться… - гриффиндорка слегка покраснела, заслужив внимательный взгляд МакГонагалл.
Благодаря позднему часу, в библиотеке не было никого кроме мадам Пинс. Поприветствовав ее, Гермиона сразу устремилась в запретную секцию. Как минимум половину из хранившихся здесь книг гриффиндорка знала почти наизусть, поэтому все ее внимание сосредоточилось на оставшейся половине. Через час на столе высилась внушительная стопка из тщательно отобранных колдуньей фолиантов. Гермиона продолжала просматривать стоявшие на полках старинные тома, когда рядом с ней внезапно раздался громкий хлопок, прозвучавший подобно выстрелу в тиши библиотеки. Вздрогнув от неожиданности, гриффиндорка резко обернулась, выхватывая палочку, и тотчас, рассмеявшись, опустила ее. Перед ней, испуганно сжавшись и прикрывая лицо огромными ушами, стоял один из хогвартских домовиков.
- Меня прислала директор МакГонагалл, госпожа, - пискнул эльф, - чтобы я проводил вас в отведенную вам комнату и помог перенести книги.
- Как тебя зовут? – спросила Гермиона, усаживаясь на корточки.
- Остин, госпожа.
- Остин? – удивилась волшебница, - Необычное имя для эльфа.
- Да, госпожа, - виновато подтвердил домовик.
- Но мне нравится, - женщина улыбнулась, - Давай договоримся с тобой, Остин, - ты будешь называть меня не госпожой, а Гермионой.
Воззрившись на нее с неподдельным ужасом в глазах, эльф часто-часто заморгал, готовясь разрыдаться.
- Ты ведь знаешь, что означает мое имя? – ласково поинтересовалась колдунья, делая вид, что не замечает растерянности маленького существа.
- Нет, госпожа, - домовик всхлипнул, - Остин не знает. Остин – плохой эльф, - он затравленно огляделся, выискивая среди окружающих предметов что-нибудь подходящее для самоистязания.
- Я не удивлена, - мягко продолжила Гермиона, взяв его руки в свои, - многие не знают, а, между тем, мое имя как раз и обозначает «госпожа».
Остин недоверчиво округлил свои блестящие глаза, состроив такую забавную рожицу, что гриффиндорка едва не прыснула со смеху. Но ситуация требовала сохранять серьезность, и колдунья спокойно добавила:
- Согласись, Остин, употреблять слово «госпожа» два раза подряд, немного… неблагозвучно?
Домовик по-прежнему молча на нее таращился.
- К тому же, Гермиона звучит куда как более уважительно, поэтому все знакомые мне эльфы всегда обращаются ко мне именно так.
Кажется, до Остина, наконец, дошел смысл ее слов, потому что он энергично закивал, а его уши смешно закачались в такт движениям головы.
- Так мы договорились?
- Остин все сделает, как хочет гос… Гермиона. Остин будет очень стараться.
- Вот и прекрасно, - волшебница поднялась на ноги, - Я тебе очень благодарна. А теперь, отнеси, пожалуйста, эти книги в мою комнату. Я скоро закончу здесь и позову тебя, хорошо?
- Остин рад стараться для… Гермионы, - счастливо сообщил домовик и через мгновение исчез с громким хлопком.
Потратив еще около получаса на изучение содержимого последнего стеллажа и выудив всего две книги, имеющие хоть какое-то отношение к интересующей ее теме, Гермиона окинула окружавшие ее полки усталым взглядом, мысленно спрашивая себя, не упустила ли она чего. Нет, определенно, она просмотрела все, что можно, поиск подобной литературы за пределами запретной секции не имел ни малейшего смысла. Оставалось только вызвать Остина, что она и сделала.
Очутившись в просторных апартаментах на третьем этаже, выделенных для нее по распоряжению директора, Гермиона от души поблагодарила домовика за помощь и, не медля, уселась за стол, где ее уже дожидались аккуратно сложенные книги. Однако погрузиться в чтение ей не дали.
- Директор МакГонагалл сказала, что… Гермиона должна сначала поужинать, - сообщил эльф, указывая на накрытый столик.
- Спасибо, Остин, - откликнулась гриффиндорка, - но я сейчас не голодна… лучше попозже…
- Гос… Гермионе не нравится, как Остин приготовил комнату? – голос домовика задрожал, - Или Остин плохо накрыл на стол?
- Да нет же, - возразила волшебница, - мне все очень нравится, но… - увидев увлажнившиеся глаза Остина, она поняла, что продолжать не стоит, и покорно согласилась, - Хорошо, я, пожалуй, поем сейчас.
Сморщенное лицо эльфа озарилась радостью, и он подпрыгнул на месте от избытка чувств. Убедившись, что колдунья и в самом деле приступила к ужину, домовик пожелал ей доброй ночи и исчез, а Гермиона, избавившись от его навязчивой опеки, вздохнула свободно.

***

Громкий настойчивый стук в дверь спугнул удивительно приятное сновидение. Недовольно замычав, Гермиона поерзала, не желая пробуждаться и пытаясь уловить ускользающую от нее ночную сказку. Что ей снилось? Она никак не может вспомнить, но, вне всяких сомнений, что-то очень хорошее. Ну, почему кому-то взбрело в голову разбудить ее? Почему этот противный, раздражающий стук не оставляет ее в покое, не дает досмотреть сон до конца? Тогда бы она непременно его запомнила… И почему так неудобно, так жестко лежать? Пошевелившись, волшебница открыла глаза и обнаружила, что заснула прямо за столом, а подушкой в эту ночь ей служила одна из книг. Испачканные чернилами пальцы по-прежнему крепко сжимали перо. Колдунья рассеянно взглянула на пергамент, куда она выписывала показавшуюся ей важной информацию. Да она же в Хогвартсе! Воспоминания о событиях минувшего дня обрушились на нее подобно шквалу, и Гермиона, окончательно стряхнув с себя сонливость, поднялась и направилась к двери. Стук все не унимался. Интересно, кому все-таки пришло в голову так бесцеремонно…
- Гарри?! – изумленно воскликнула колдунья.
- Ну, наконец-то! – возмущенно произнес Поттер, - Полчаса стою уже у твоей двери…
- Что ты здесь делаешь?
- Пытаюсь тебя разбудить, - отозвался мужчина, входя в комнату.
- В Хогвартсе, я имею в виду.
- Я искал тебя, всех поднял на уши, пока, наконец, не связался с МакГонагалл…
- Но зачем?
- Видишь ли… Рон… он в Святом Мунго…
- В самом деле? – Гермиона попыталась изобразить озабоченность, - Что случилось?
- Он… хм… отравился…
- Вот как? – волшебница отвернулась, пряча удовлетворенную улыбку, - Вообще, рано или поздно это должно было произойти. Знаешь… Рон, как ребенок, тащит в рот всякую гадость… И, что, серьезное отравление?
- Опасности для жизни нет, но пару дней ему придется провести в больнице. И… колдомедик сказал, что… - Гарри запнулся.
- Ну?
- Он перепутал вино… с сильнейшим слабительным…
- Неужели? – Гермиона покачала головой, - Нельзя быть таким невнимательным…
- Колдомедики провели анализ жидкости, оставшейся в винной бутылке…
- И что же?
- Кто-то заколдовал вино, превратив его в слабительное.
- Да ну? Кто бы это мог быть?
- Действительно, кто? – Гарри посмотрел на нее с подозрением.
- Понятия не имею, - невозмутимо отозвалась колдунья, - В любом случае, не следовало пить так много вина, вот до чего доводят излишества… И, кстати, по какому поводу?
- Не знаю, - пожал плечами Поттер, - но почему-то мне сейчас вспомнились канарейки…
- Какие канарейки? – Гермиона сделала самое невинное лицо, на какое только была способна, - Не понимаю, о чем ты…
- Ладно, забудь, - Гарри махнул рукой, - Тебе-то что понадобилось в Хогвартсе, да еще так срочно?
- Библиотека, - коротко ответила волшебница.
- Ну, разумеется, - усмехнувшись, Поттер подошел к столу.
Лицо его вытянулось, стоило ему увидеть, что читала здесь колдунья.
- Жертвоприношения?! – ахнул он, - Господи, зачем тебе ЭТО? Зачем, Гермиона?!
- Хочу построить одну теорию, - спокойно произнесла гриффиндорка, - вчера я узнала кое-что… очень необычное, теперь нужно собрать информацию…
- Необычное? – переспросил Гарри, продолжая таращиться на разложенные на столе книги.
- Не бери в голову, к темной магии это не имеет никакого отношения.
- А… - начал было Поттер, но Гермиона его перебила.
- Раз уж ты здесь, скажи мне лучше, как ты думаешь, почему портрет Снейпа так и не появился?
- Э… - Гарри нахмурился, совершенно сбитый с толку, - ну… ты же сама объясняла… что его сместили с должности до того, как он… погиб.
- Я помню, что я объясняла, - в голосе волшебницы послышалась плохо скрываемая досада, - Но до этого… ты же думал что-то?
- Даже не знаю… Объяснения разных странностей всегда были по твоей части… - гриффиндорец виновато улыбнулся, - А в чем дело?
- Да, так… хотела узнать твое мнение по этому вопросу.
- Тебя чем-то не устраивает твое объяснение?
- Не устраивает.
Гарри смотрел на нее округлившимися глазами.
- А что, есть другая теория? – наконец, осторожно поинтересовался он.
- Возможно…
- Так… - протянул Поттер, усаживаясь в кресло, - Ты что-то раскопала, давно я не видел у тебя такого выражения лица.
Волшебница улыбнулась.
- Твоя новая теория связана с этими книгами? – он кивнул в сторону стола.
Несколько мгновений колдунья колебалась, раздумывая, стоит ли вводить друга в курс дела и какую степень откровенности она может себе позволить.
- Гарри, - Гермиона присела рядом, и голос ее сделался очень серьезным, - пообещай мне, что ты никому не передашь содержание нашего разговора.
- Ладно.
- Нет, пообещай, - настойчиво потребовала она.
- Ну, хорошо, обещаю.
- Даже Джинни!
- Даже Джинни, - покорно согласился Поттер.
- И Рону. Ни в коем случае
- И Рону. Ты уже расскажешь, наконец?
- Вчера один человек, - медленно начала Гермиона, - сказал мне, что Снейп… принес себя в жертву… добровольно...
- Ну и что? – Гарри непонимающе смотрел на нее, - Все мы знаем, что он пожертвовал своей жизнью, тоже мне тайна!
- Дай мне закончить! – рассердилась колдунья, - Этот человек также сказал, что… в этот момент… пришла в действие особая магия – магия жертвоприношения. Он подкрепил это высказывание некоторыми фактами… сейчас не важно, какими...
- И как это все связано с портретом? – снова не удержался Поттер.
- Есть основания полагать, что Снейп… не умер.
- Снейп… что? – тупо произнес Гарри.
- Не умер, - повторила Гермиона.
- Гермиона, ты хорошо себя чувствуешь? – осторожно поинтересовался мужчина.
- Гарри, прекрати! Мне не до шуток!
- Мне тоже… Твое заявление выглядит, как бы это сказать, немного странным...
- Ты очень тактичен, - фыркнула волшебница, - Слово «чокнутая» не прозвучало, но подразумевалось, не так ли?
Поттер покраснел.
- Так вот, как я уже сказала, есть основания полагать…
- Основания?! - воскликнул Гарри, - Господи, Гермиона, какие могут быть основания? Ты забыла?! Мы же похоронили его! Похоронили! Ты хочешь сказать, что мы закопали в землю живого человека?!
- Нет, не хочу.
- Тогда я ничего не понимаю… - гриффиндорец беспомощно развел руками.
- Мы похоронили его тело, понимаешь? А душа…
- Подожди! Ты имеешь в виду, он стал привидением? Ты видела его? Здесь? В замке?
- Да нет же, - поморщилась Гермиона, - речь о другом.
- О другом?
- Ты помнишь, как выжил Волдеморт?
- Только не говори, что Снейп создал хоркрукс! – Гарри побледнел, как полотно.
- Не говорю, но принцип, вероятно, похожий. И он специально ничего не создавал, это как раз проявление магии жертвоприношения.
- Это значит, что Снейпа можно… вернуть к жизни?
- Не знаю. Я пытаюсь разобраться…
- А… хм… и как… как это все действует?
- Пока не могу сказать ничего определенного, - вздохнула волшебница, - для этого мне и понадобилась библиотека Хогвартса.
- Но, ты уже что-то нашла?
- Немного, к сожалению. Магия жертвоприношения уходит корнями во времена друидов, поэтому сложно отыскать достаточно подробные описания обрядов и разъяснение их смысла. В более поздние времена жертвоприношение культивировалось в рамках Темных Искусств, а о том, что оно могло иметь и светлые стороны, попросту забыли. Большинство авторов даже не считают нужным упоминать об этом.
- Что же может быть светлого в жертвоприношении?
- Самопожертвование.
Гарри надолго замолчал, невольно вспомнив о своей матери, закрывшей его собой.
- И что ты намерена делать? - спросил он, наконец.
- Искать, - решительно отозвалась Гермиона, - Все источники сходятся в одном – для любых обрядов жертвоприношения первостепенное значение имеют время и место. Как ты считаешь, где и когда Снейп принес себя в жертву?
- Как это, где? – удивился Поттер, - Разумеется, в Визжащей Хижине!
- Я так не думаю, - покачала головой колдунья, - Он не колдовал там.
- А разве для того, чтобы пожертвовать собой, необходимо колдовать?
- Нет, но, с учетом известных мне фактов, он должен был колдовать в этот момент.
- Каких фактов? – насторожился Гарри.
- Я скажу тебе позже, - мягко улыбнулась Гермиона, - Можешь предложить другой вариант, кроме Хижины?
- Ну… - он наморщил лоб, сосредоточенно вспоминая события двадцатилетней давности, - если бы я был на его месте… то самой большой жертвой считал бы… да, несомненно, убийство Дамблдора… он фактически зачеркнул им собственную жизнь…
- Именно! – глаза волшебницы заблестели, - Я тоже так подумала. Осталось выяснить, как это можно проверить…
- С твоим-то напором, - усмехнулся Гарри, - это лишь вопрос времени.
- Мне бы твою уверенность, - пробормотала гриффиндорка.
- У тебя все получится, - он ободряюще сжал ее руку, - как и всегда, Гермиона. Кто у нас самая умная выпускница Хогвартса?
- Ой, не напоминай, - отмахнулась ведьма, - если не хочешь, чтобы я называла тебя избранным.
- Шантажистка, - рассмеялся Поттер, - Как думаешь, ты еще долго тут пробудешь?
- Надеюсь, до вечера управлюсь, - она бросила взгляд на непрочитанные книги.
- Хорошо, тогда не буду тебе мешать, - Гарри поднялся, - Завтра расскажешь мне, чем увенчались твои поиски?
- Обязательно, - кивнула Гермиона, - встретимся за обедом.
- За Рона не беспокойся, - он остановился в дверях, - с ним сейчас Молли.
- Спасибо, Гарри.

***

Стих топот ног в коридорах и звонкий гомон детских голосов, на Хогвартс опускалась ночь, принесшая с собой тишину. Гермиона медленно поднималась по узкой лестнице, ведущей на вершину Астрономической башни. Наконец-то она могла это сделать, не опасаясь, что присутствие посторонних спутает ее планы. Но теперь студенты разошлись по своим спальням, а никто из преподавателей не забредет сюда в столь поздний час. МакГонагалл, если и удивилась просьбе Гермионы посетить это место перед отъездом, не подала виду.
С каждым шагом волшебница словно возвращалась в прошлое, преодолевая не ступеньки лестницы, а ушедшие годы и невидимые барьеры, отделявшие ее от разгадки тайны, хранившейся в ее спальне более двадцати лет. Чем дальше колдунья шла, тем сильнее ее охватывало волнение, и, открыв дверь на смотровую площадку, она почувствовала, что дрожит. Окинув взглядом площадку, гриффиндорка попыталась представить себе сцену, разыгравшуюся здесь в ту далекую ночь. Картина, возникшая перед ее мысленным взором, заставила сердце болезненно сжаться. Содрогнувшись от налетевшего порыва холодного ветра, Гермиона непослушными, одеревеневшими пальцами достала палочку Снейпа. Тепло, идущее от рукоятки, успокоило ведьму, прогоняя внезапно овладевший ею страх.
- Я ведь все правильно делаю? – с сомнением прошептала она, обращаясь неизвестно к кому.
Несколько часов подряд она билась над этим заклинанием, составляя его из обрывков древнейших заклятий и ритуальных песен. Там, в теплой, уютной комнате, волшебница была почти абсолютно уверена в своей правоте, теперь же в этом казавшемся зловещим месте, на пронизывающем ветру, на нее навалились сомнения. Поколебавшись несколько мгновений, гриффиндорка все-таки взмахнула палочкой и нараспев произнесла заученные странно звучавшие слова. Палочка завибрировала в ее руке, отчего колдунья испуганно охнула. Не успела Гермиона осознать происходящее, как с конца палочки вырвался сноп ослепительно ярких белых искр. Волшебница пораженно замерла, не сводя взгляда с тающих во тьме крошечных огоньков. Никаких сомнений не осталось – она верно определила место и время. Расслабившись, Гермиона довольно улыбнулась.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Посещение Хогвартса повлияло на Гермиону весьма благотворно, вернув ей способность мыслить ясно и четко. Взрыв негодования, затопившая ее ярость, обида, боль, все потускнело рядом с теми внезапными открытиями, что ей удалось совершить.
Во время пребывания в замке волшебница, поглощенная поисками, почти не вспоминала о Роне, за исключением момента появления Гарри, принесшего новости из Мунго. Думая лишь о разгадке тайны палочки Снейпа, гриффиндорка полностью отрешилась от личных проблем, поджидавших ее за пределами школы. Однако по возвращении домой все вопросы, отошедшие за последние сутки на второй план, неотвратимо встали перед ней. Дом был пуст, Рон все еще оставался в больнице, и Гермиона порадовалась возможности отсрочить их встречу.
Забравшись с ногами в уютное большое кресло около камина, колдунья задумалась о том, как вести себя с мужем дальше. Положа руку на сердце, его измена была для нее отнюдь не новостью, однако при одном воспоминании о пережитом унижении щеки начинали пылать, а в груди возникала тупая тянущая боль.
Гермиона вздохнула. Конечно, она отомстила… как умела, и, хотя Рон вряд ли когда-нибудь догадается, кому он обязан своим «отравлением», маловероятно, чтобы он снова сошелся со своей любовницей, представ перед ней в весьма… хм… неприличной ситуации. Да и упомянутая особа, безусловно, выглядела не лучшим образом, отведав заколдованного вина. Но почему-то эта мысль не принесла гриффиндорке ни капли удовлетворения. На душе было мерзко и тоскливо.
Она разожгла камин, вновь взмахнув палочкой Снейпа. Испытываемые ощущения больше не пугали ее, а, наоборот, успокаивали, остужали готовую закипеть кровь и согревали озябшую душу. Кажется, у нее входит в привычку пользоваться этой необычной черной палочкой, таящей в себе силу своего хозяина.
- Вы-то уж точно нашли бы ответ, профессор, - прошептала она, проводя кончиками пальцев по гладкому дереву, - Если бы вы только могли помочь мне освободить вас…
Положив палочку на стоявший рядом столик, Гермиона долгое время задумчиво смотрела, как скользят по полированной черной поверхности яркие блики от шумевшего в камине пламени.
- Интересно, как бы вы поступили на моем месте? – тихо спросила она, наконец, - Развелись бы, убили бы Рона или сделали бы вид, что ничего не произошло? Вы? Мастер притворства? – колдунья затаила дыхание, словно ожидая ответа, а потом негромко рассмеялась, - Ох, что за глупости я говорю? Вы бы просто никогда не вышли за него замуж, это же очевидно… А вот что делать мне?
Взгляд ее упал на каминную полку, где в большом количестве стояли их семейные колдографии. В самом центре, рядом с портретами смеющихся Хьюго и Роузи, - свадебная. Неужели они были такими молодыми и счастливыми? Она, совсем худенькая, стройная, в великолепном белом платье застенчиво улыбается, держа в руках букет алых роз. Рон, взъерошенный и раскрасневшийся, собственнически обнимает ее за талию, крепко прижимая к себе, и машет кому-то свободной рукой.
Чуть левее колдография, сделанная годом позже. Новоселье. Они на фоне только что купленного дома. Помнится, Гермиона была безумно счастлива, когда они обрели собственное жилище и, наконец, переехали из Норы, избавившись от постоянной опеки миссис Уизли.
А еще левее счастливая Гермиона с новорожденной малышкой Роузи на руках, а рядом растерянный, смущенно улыбающийся Рон.
По соседству очень похожая колдография, только колдунья бережно держит Хьюго, а двухлетняя Роузи привстает на цыпочки и тянет шею, силясь разглядеть, что это за новый член семьи всецело завладел маминым вниманием. На лице Рона уже не заметно растерянности, он явно бесконечно доволен. Сын.
Колдографии, размещенные справа, посвящены, главным образом, детям. Дни рождения, улетающие в небо яркие разноцветные шары, Хьюго на первом в своей жизни велосипеде, Роузи, занятая устройством праздника для своих кукол, а вот и каждый из них в новенькой школьной мантии, волнующийся, готовящийся впервые отправиться в Хогвартс.
Гермиона прикрыла глаза. Зачеркнуть это все? Выбросить двадцать лет жизни, признавая, что в молодости совершила ошибку? Куда ушла их любовь? Да и была ли она, настоящая?
Колдунья снова взглянула на смеющихся Хьюго и Роузи. Что же выбрать? На что решиться? Как жить дальше?
Никогда еще волшебница не нуждалась в совете и поддержке так остро, как в этот момент. Но к кому ей идти за советом, у кого просить помощи?
У мамы? Это просто смешно! Само собой, мама внимательно ее выслушает, сочувственно покачает головой, пожалеет, но, в итоге, конечно, скажет, что женщина должна быть мудрее, терпимее и в любых обстоятельствах хранить тепло домашнего очага, таково ее предназначение.
Джинни? Джинни, безусловно, приняла бы ее сторону, устроив при этом Рону грандиозную взбучку, не только сама, но и натравив на брата Гарри. Но в то же время, нет никаких сомнений, Джинни руководствовалась бы принципом сохранения семьи любой ценой, уговаривая Гермиону простить и забыть. «Подумай о детях» - разумеется, стало бы самым главным и часто повторяемым аргументом.
На секунду колдунья пожалела, что не рассказала обо всем МакГонагалл. Вот независимый и беспристрастный судья… Однако в глубине души Гермиона всегда чувствовала, что Минерва, несмотря на выказываемое расположение к Рону, не совсем одобряет их брак. Да и учитывая ее принципиальность, возведенную в абсолютную степень, совет, который могла бы дать МакГонагалл, тоже вполне очевиден.
Свернувшись в кресле калачиком, Гермиона пристально смотрела на огонь. Ей безумно захотелось вновь стать маленькой девочкой, на чьи плечи не ложится тяжким бременем обязанность принимать решения, от которых зависят жизни близких людей. Как это хорошо, когда рядом есть родители, большие и сильные, твердо знающие, что правильно, а что нет! С ними так уютно, тепло и спокойно. Их повседневная забота кажется совсем незаметной, не требующей никаких усилий, но, между тем, принимая на себя все невзгоды и удары судьбы, они позволяют детям наслаждаться каждым мгновением и открывать для себя в окружающем мире, по большей части, светлые стороны.
Но, как бы ни велико было желание, повернуть время вспять невозможно, а, значит, никто кроме Гермионы не сможет сделать этот нелегкий выбор. Ни друзья, ни советчики, ни доброжелатели тут не помогут. Взвесив в тысячный раз все за и против, но по-прежнему ни в чем не уверенная, волшебница с истинно гриффиндорской решимостью заявила себе, что ее долг матери велит ей забыть обо всем произошедшем. Конец колебаниям!
Как оказалось, принять решение куда проще, нежели следовать ему. Когда настала пора ложиться спать, Гермиона поняла, что никакими силами не может заставить себя переночевать в их с Роном спальне. От одной мысли лечь в ту кровать ее начинала бить нервная дрожь. Уверив себя в том, что со временем это пройдет, колдунья устроилась на диване в гостиной.

***

С утра Гермиона, хоть и не имела особого желания, все-таки заглянула в Мунго. Рон, выглядевший достаточно бодрым и вполне довольным жизнью, встретил волшебницу без единого упрека, что было весьма странно, учитывая ее длительное отсутствие и его привычку постоянно указывать ей на неподобающее поведение. То ли он опасался поднимать эту тему, зная, что разговор может принять нежелательный оборот, то ли действительно чувствовал свою вину, но он явно обрадовался появлению жены, и она увидела в этом добрый знак, подтверждающий правильность принятого накануне решения.
- Я соскучился, - заявил Рон, чмокнув Гермиону в щеку.
Колдунья выдавила из себя улыбку.
- Здесь, должно быть, тоскливо, - произнесла она, чтобы поддержать разговор.
- Вовсе нет, - возразил мужчина, - даже здорово, что на работу идти не надо, да и тут есть с кем поболтать о квиддиче, и вообще…
- А… ну тогда, конечно…
- Кстати, парень из соседней палаты отлично играет в шахматы. Представляешь, вчера резались до глубокой ночи, то я выиграю, то он, то снова я, то опять он. Весело!
- Ясно…
- Он скоро зайдет, так что ты сможешь посмотреть на нашу игру.
- Э… нет, знаешь, Рон, я и так уже опоздала, мистер Перкинс будет недоволен…
- Да, ладно, недоволен, - нахмурился Рон, - ты сама начальник отдела, что тебе этот Перкинс? Скоро ты вообще займешь его место…
- Может быть и так, но работа срочная, а старик не терпит никаких задержек с документами.
- Эх, как всегда, - он махнул рукой, - То ли дело у нас, в спортивном департаменте, полная свобода действий…
- Ну, не всем так везет, - миролюбиво согласилась Гермиона, - я побежала…
- Пока, - откликнулся Рон.
На выходе из больницы Гермиона столкнулась с миссис Уизли. Поздоровавшись, волшебница устремилась было прочь, но Молли цепко ухватила невестку за локоть и пробормотала что-то нелестное о женах, не проявляющих должной заботы о своих мужьях. Гермиона, вспыхнув, произнесла как можно более сдержанно:
- У меня было очень много дел, миссис Уизли, да и сейчас я спешу на работу.
Но в намерения Молли вовсе не входило отпускать ее.
- Дела! – заявила она обиженным тоном, - Всегда дела, а семья у тебя на последнем месте, милочка.
- Это не так, - возразила Гермиона, - Простите, мне нужно идти.
- Когда с мужем случается несчастье, женщина должна бросить все и мчаться к нему сломя голову. И сидеть, да-да, сидеть подле его постели, пока ему не станет лучше.
- Благодарю за напоминание о моих обязанностях. А то в последние два дня этим совершенно некому заняться.
- Думаешь, это смешно? – лицо миссис Уизли покраснело от гнева, - Мой сын был на грани смерти, а ты проводишь время неизвестно где и неизвестно с кем! Как Рон это терпит?
- Ну что вы, мне вовсе не до смеха, - честно призналась Гермиона, - И, к вашему сведению, время я провела со своими детьми и директором МакГонагалл. Кстати, по утверждению колдомедиков, Рону ничего не угрожает, да и при поступлении в больницу жизнь его была вне опасности.
- Можно подумать, они что-то понимают, эти колдомедики, - возмущенно фыркнула Молли, но хватку ослабила.
Гермиона, немедленно воспользовавшись этим обстоятельством, высвободила руку.
- Извините, миссис Уизли, но я действительно очень спешу.
- Как бы тебе не пожалеть, Гермиона, - бросила Молли ей вдогонку, - Ум – это еще не все.

***

Едва ли хоть одна библиотека в магической Британии могла бы поспорить с библиотекой Министерства Магии широтой охвата и количеством книг. Хогвартс, благодаря своим директорам, выгодно отличался подборкой литературы, затрагивавшей самые разные, даже малоизвестные, аспекты магии, но и он не смог бы составить достойную конкуренцию библиотеке Министерства в том, что касалось объема хранилища. Очутившись здесь впервые, Гермиона подумала, что, не имея достаточного опыта, нетрудно заблудиться в лабиринте стеллажей, до отказа забитых редкими, редчайшими и самыми обычными книгами, которые можно найти в любом книжном магазине. Впоследствии, посещая библиотеку чаще, чем любой другой сотрудник Министерства, она научилась безошибочно ориентироваться в этом царстве знаний, собираемых волшебным сообществом на протяжении веков. Однако на то, чтобы изучить все хранящиеся здесь труды, не хватило бы и целой жизни, даже такому увлеченному и почти помешанному на чтении человеку, как Гермиона.
Первые два дня волшебница честно пыталась работать и отправлялась в библиотеку лишь вечером, засиживаясь там до полуночи, когда ее уже буквально выгоняли. Но, осознав, что палочка Снейпа и связанная с ней загадка занимают все ее мысли, не давая сосредоточиться больше ни на чем, она договорилась с мистером Перкинсом о внеочередном отпуске. Старик был не слишком доволен, однако, поворчав для порядка, все же смирился с тем, что на несколько дней он останется без заместителя.
Колдунья принялась за поиски с удвоенной энергией, перелопачивая груду самых разнообразных изданий.
Среда, день возвращения Рона из больницы, стал для Гермионы своего рода проверкой на прочность. Необходимость сохранять дружелюбный тон, изображать видимость теплых отношений, лгать, скрывать истинные мысли и чувства, угнетала, давила, заставляла испытывать отвращение к себе самой. Волшебница и не предполагала, что играть выбранную роль будет так тяжело!
К ее облегчению, Рон, пожаловавшись на усталость, отправился спать рано, а она, пряча рвущуюся наружу радость, сослалась на необходимость почитать. Эта новая ложь позволила колдунье вновь провести ночь на диване в гостиной, но Гермиона прекрасно понимала, что так не может продолжаться бесконечно, и рано или поздно ей придется вернуться в супружескую спальню.
Воодушевление, овладевшее гриффиндоркой на Астрономической башне, с каждым днем таяло. Чем больше Гермиона узнавала о древних обрядах, тем сильнее ей казалось, что она не в состоянии понять их суть и усвоить механизм действия странных, многословных заклинаний. Листая страницу за страницей, кропотливо выписывая добываемые по крупицам сведения, колдунья была готова впасть в отчаяние, не видя хоть сколько-нибудь значительного продвижения в своих изысканиях.
Внезапно наткнувшись в одной из очень старых монографий со страницами столь ветхими, что они, казалось, грозили рассыпаться в прах от одного лишь прикосновения, на большой раздел о запертой душе, Гермиона, не удержавшись, вскрикнула от восторга, расценив находку, как бесценный подарок судьбы.
- О, ты еще даже не разучилась разговаривать! – услышала она веселый голос.
Подняв голову, волшебница увидела главу департамента тайн и, по совместительству, своего давнего приятеля Кристофера Хэтуорда.
- Где еще может проводить отпуск Гермиона Уизли? – продолжил мужчина, присаживаясь рядом, - Разумеется, в библиотеке.
- Рада тебя видеть, Крис, - улыбнулась Гермиона, - Какими судьбами?
- Ты удивишься, но я искал тебя.
- Неужели тебе требуется юридическая помощь?
Хэтуорд рассмеялся приятным глубоким смехом.
- Услышав сегодня за обедом от нашего общего знакомого, главного Аврора, а также спасителя магического мира, кавалера ордена…
- Крис!
- Ну, я вижу, ты поняла, о ком я. Так вот, услышав, что наша Гермиона в отпуске, но при этом не покидает пределов Министерства, я сказал себе «Крис, где может быть эта женщина?». И таким образом, путем нехитрых логических рассуждений, я безошибочно установил твое местонахождение.
- Трепло, - покачала головой волшебница, - Так зачем я тебе понадобилась?
- Сущая безделица, - пожал плечами Кристофер, - захотел пригласить тебя поужинать со мной, раз уж обед ты заменила чтением.
- Спасибо, - Гермиона смутилась, - но это неудобно…
- А что тут неудобного? – удивился Хэтуорд, - Не могу же я позволить тебе погибнуть от голода в этом склепе. Тем более, твой драгоценный супруг только что отправился в Ирландию, и позаботиться о тебе некому.
- В Ирландию?
- Ну да. Разве ты не в курсе? Что-то связанное с подготовкой к чемпионату, я не очень разбираюсь в этой ерунде.
- Я тоже, - фыркнула колдунья
- Так договорились?
- Извини, Крис, спасибо за предложение, но… вряд ли… да, я и не знаю, когда освобожусь…
- Чем ты так увлечена? – Кристофер взглянул на книги, - Ну и ну! Обряды жертвоприношений! Магия друидов?! С чего вдруг?
- Провожу одно исследование, - уклончиво ответила Гермиона, - возможно, потом опубликую работу.
- Значит, интересуешься друидами? – Хэтуорд задумчиво поскреб подбородок, - Знаешь, мой прадед был помешан на друидах, считал, что наш род ведет свое начало от них.
- Вот как? – колдунья взглянула на него с интересом, - А ты так не думаешь?
- Предпочитаю думать, что моим далеким предком был Мерлин.
- От скромности ты не умрешь, - усмехнулась Гермиона.
- А я и не тороплюсь. Так вот, мой прадед настолько был увлечен этим вопросом, что значительная часть нашей семейной библиотеки посвящена именно друидам.
Глаза волшебницы загорелись, что не укрылось от ее собеседника.
- Может быть, ты хочешь ознакомиться с этими книгами? – предложил он.
- А можно? – затаив дыхание, спросила Гермиона.
- Я тебя приглашаю, - Хэтуорд широко улыбнулся, - Ты ведь владеешь латынью?
- Да, вполне сносно.
- Это хорошо. Часть записей, хранящихся в нашей библиотеке, составлена древнеримскими историками, начиная с современников Юлия Цезаря, а также более поздними, включая самого Плиния Старшего. Еще есть весьма любопытный труд, авторство которого принадлежит безвестному монаху раннехристианского периода. Кажется, он продолжительное время жил среди друидов, и его описания изобилуют массой подробностей, которые не встретишь практически нигде.
От нетерпения Гермиона заерзала на стуле.
- Так тебя это интересует? – уточнил Крис.
- О, Господи, ну конечно!
- Прекрасно. В субботу утром я жду тебя в нашем родовом поместье. Заодно представлю тебя родителям. Матушка будет весьма рада новому лицу. И наша библиотека все выходные будет в твоем распоряжении.
- Крис, даже не знаю, как тебя благодарить…
- Ерунда. Хоть кому-то пригодится это хлам.
После ухода Хэтуорда Гермиона, окрыленная открывшимися перед ней перспективами, вернулась к монографии и, не замечая усталости, с головой погрузилась в чтение. Каждая строка вселяла в нее надежду. Наконец-то она нашла первое подтверждение словам Олливандера о расколе души в результате добровольного жертвоприношения, а также о заточении осколка души в неживом предмете. Кроме того, к неописуемой радости гриффиндорки, автор утверждал, что есть возможность освободить плененную таким образом душу и восстановить материальную оболочку. Колдунья с жадностью глотала слова, надеясь вот-вот добраться до решения, когда последняя фраза заставила ее похолодеть от ужаса. Любое, даже самое незначительное отклонение от требующегося ритуала убивало заточенную душу.

***

Гермионе не доводилось прежде посещать поместье Хэтуордов, но, поскольку семья Кристофера занимала видное положение в аристократической иерархии магической Британии, величественный белоснежный особняк с затейливыми башенками, окруженный старинным парком, был ей хорошо знаком. Благородное происхождение хозяев и регулярно проводившиеся здесь балы и приемы неизменно привлекали внимание прессы, и потому изображения поместья в различных ракурсах почти не сходили со страниц газет и журналов.
Природа сменила гнев на милость, и, в противовес предыдущим нескольким неделям, день выдался ясный и солнечный. Аппарировав к воротам поместья, волшебница сразу заметила высокую фигуру Кристофера, прогуливавшегося по подъездной дорожке и, от нечего делать, разглядывавшего мелкие камешки под ногами. Услышав тихий хлопок, возвестивший о прибытии гостьи, мужчина поднял голову и улыбнулся.
- Привет! – Гермиона шагнула к нему навстречу.
Хэтуорд, галантно поклонившись, взял ее под руку.
- Пойдем, моя леди.
Колдунья смущенно покраснела.
- Надеюсь, я не слишком рано? Не хотелось бы причинять неудобства твоим родителям.
- Тебе это и не удастся. Вчера вечером они отбыли в Шотландию на весь уикенд.
Ворота за ними закрылись, и теперь они шли по широкой аллее к дому, расположенному на возвышении и загадочно поблескивавшему в лучах утреннего солнца.
- Но ты говорил…
- Я и сам думал, что смогу тебя познакомить с ними, - Кристофер пожал плечами, - Но они неожиданно получили приглашение от одной знатной особы, а от подобных приглашений не принято отказываться.
Аллея повернула направо, и Гермиона увидела двух домовиков, которые, пыхтя от усердия, подстригали кусты, и так имевшие уже безупречную форму.
- За вашим парком ухаживают эльфы? – от изумления она даже остановилась.
- Они прекрасные садовники, - кивнул Хэтуорд, - с деревьями, правда, не всегда хорошо справляются, а вот цветники – их конек. Впрочем, сама скоро увидишь.
Они двинулись дальше. Несмотря на сияющее солнце, воздух оставался холодным, и Гермиона зябко поежилась.
- Холодно? – осведомился Крис, - Ты слишком легко одета.
Не дожидаясь ответа волшебницы, он снял свою шерстяную мантию и накинул ей на плечи, сам оставшись в тонкой белой рубашке.
- Не нужно, - возразила колдунья, почувствовав себя неловко, - ты же замерзнешь.
- Не волнуйся, - мужчина усмехнулся и лукаво добавил, - С тобой мне тепло.
Его светло-голубые глаза заискрились озорными огоньками, и он, вновь взяв колдунью под руку, крепче прижал ее к себе. Не зная, как реагировать на прозвучавшую двусмысленно фразу и этот жест, гриффиндорка промолчала.
Они вышли на открытое пространство, и дом предстал перед ними во всем своем великолепии.
- Боже, - ахнула Гермиона, - как красиво! Он похож на белого лебедя…
- Ты первая, кому пришло в голову подобное сравнение, - Хэтуорд взглянул в ее лицо, - Никогда бы не подумал, что ты столь поэтична.
- Ты разочарован?
- Наоборот. Ты полна сюрпризов, а сюрпризы не могут меня разочаровать.
Миновав украшенный великолепными скульптурами изящный фонтан, они оказались на дорожке, ведущей к мраморной лестнице крыльца. Вдоль дорожки располагались ухоженные клумбы, даже сейчас, в конце октября, горделиво представлявшие взору неописуемое буйство красок.
- Твои эльфы и впрямь творят чудеса, - согласилась Гермиона, с восхищением разглядывая пышно цветущие диковинные растения, большая часть которых была ей незнакома.
В доме волшебников встретил еще один домовик, склонившийся в почтительном поклоне до земли.
- Чай в гостиную, Тэнни, - коротко распорядился Кристофер, - и немного бренди, мы продрогли.
- Да, милорд, - пискнула эльфийка
- Полагаю, ты не откажешься составить мне компанию, прежде чем погрузиться в сладостный мир книг? - уточнил Хэтуорд.
- Конечно, не откажусь.

***

Крис ничуть не преувеличивал, рассказывая об увлеченности, с которой его прадед собирал сведения о друидах. Очутившись среди книг, подобранных человеком, несомненно, отличавшимся целеустремленностью и настойчивостью, Гермиона забыла обо всем на свете. Поток сведений, которые она с таким трудом разыскивала в течение последней недели, обрушился на нее подобно лавине. Исписывая листок за листком своими пометками, она чувствовала, что несется к цели на всех парусах.
Заклинания, ритуалы, сложные правила, особенности обрядов, условия их проведения, чего здесь только не было, и колдунья еле успевала осознавать полученную информацию, торопясь перенести все самое важное на лежавший перед ней пергамент.
Прервавшись по настоянию Хэтуорда на обед, она была так рассеяна, что не слышала почти ничего из того, что он говорил. Поняв по выражению лица колдуньи, что мысленно она находится где-то очень далеко, мужчина замолчал и обреченно махнул рукой.
Вернувшись в библиотеку, Гермиона с еще большим рвением взялась за изучение этих бесценных старинных книг. О, теперь-то у нее будет возможность разложить все по полочкам, тщательно продумать, выверить свои действия! Смешно даже предполагать, что, обладая таким грандиозным объемом информации, можно сделать неверный ход. Испуг, испытанный в Министерстве, уступил место эйфории. Карие глаза горели азартным огнем, на щеках выступил лихорадочный румянец, а сердце то замирало в груди, то пускалось вскачь. Одна только мысль, что она сможет вернуть жизнь человеку, которому они столь многим обязаны, приводила волшебницу в неописуемое волнение. Привыкшая всегда опираться на знания и факты, и только в этом случае чувствовавшая твердость почвы под ногами, Гермиона, наконец, смогла поверить, что поставленная задача ей по плечу, и у нее, в самом деле, есть шанс освободить томившуюся так долго в заключении душу Снейпа. Не просто шанс, а самая что ни на есть реальная возможность! С каждым новым обнаруженным описанием прежде малопонятных обрядов уверенность гриффиндорки крепла, прогоняя прочь сомнения и страхи. С каждой следующей книгой туман неопределенности последних дней рассеивался, и путь, лежавший перед колдуньей, представлялся все более ясным и четким.
- Прости, что отвлекаю, - мягкий баритон Кристофера заставил ее вздрогнуть, - но сейчас самое время поужинать. Тэнни уже все приготовила и накрыла на стол.
Обернувшись, Гермиона встретилась взглядом со стоявшим рядом мужчиной. Она была так поглощена своим делом, что даже не заметила его появления.
- Давно ты здесь?
- Не очень, - он покачал головой, - у тебя усталый вид…
Протянув руку, Крис осторожно заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос.
- Нашла что-нибудь интересное? – спросил он, прежде чем она сообразила, как следует воспринимать подобное проявление заботы.
- Да, - волшебница снова повернулась к своим записям, - я бесконечно благодарна твоему прадеду, ну и тебе, конечно.
Хэтуорд, опустив ладони на ее напряженные плечи, несильно сжал их, а затем начал поглаживать медленными, массирующими движениями.
- Я рад, - тихо произнес он.
От его рук шло приятное тепло, и затекшие мышцы ведьмы, словно только и ждавшие, когда им, наконец, уделят внимание, благодарно расслаблялись под его пальцами. У Гермионы пересохло во рту.
- Не надо, Крис, - прошептала она.
- Почему? – склонившись к волшебнице, мужчина легко коснулся губами ее шеи.
Его жаркое дыхание опалило ей кожу. Запаниковав, гриффиндорка поспешно вскочила. Кристофер, ощутив ее волнение, отстранился, не сводя с нее внимательного взгляда.
- Я неприятен тебе? – уточнил он.
- Нет, - колдунья замотала головой, испугавшись, что обидела его, - Но… я замужем, Крис.
- Замужем, - повторил Хэтуорд, - Разумеется. Замужем за человеком, который, как известно всем и каждому в Министерстве, не пропустит ни одной юбки!
Краска стыда залила щеки Гермионы.
- Меня не интересуют сплетни, - холодно процедила она, - И я не собираюсь обсуждать свою личную жизнь ни с тобой, ни с кем-либо другим.
- Ты слишком умная женщина, чтобы не знать, что это не сплетни, - возразил Крис.
- Даже если и так, - карие глаза сверкнули от ярости, - Это. Никого. Не касается.
- Меня касается, - упрямо заявил Хэтуорд.
- Крис, мы с тобой друзья, но это не дает тебе права…
- Друзья?! – перебил он, - Черта с два, мы с тобой друзья!
Он кричал на нее! Ошеломленная столь нетипичной для него реакцией, Гермиона испуганно отшатнулась, в защитном жесте прижав руки к груди. Сколько она знала Хэтуорда, он всегда служил образцом спокойствия и уравновешенности. Никогда она не слышала, чтобы он повышал голос, никогда не видела в его глазах такой ярости, как в этот момент. Осознав, что напугал волшебницу, Кристофер шагнул ближе и, обняв ее за талию, привлек к себе.
- Едва увидев тебя впервые, я понял, что влюбился, - прошептал он, - Окончательно и бесповоротно…
- Но… - колдунья тщетно старалась переварить свалившуюся на нее информацию, - это же… это же было…
- Более пятнадцати лет назад? Знаю, - Крис горько усмехнулся, - Тогда у тебя на лице было написано, как ты любишь своего мужа, и я полагал, что ты счастлива с ним. Я не смел мешать. Потом у вас появились дети… Я запрещал себе думать о тебе, пытался забыться с другими женщинами, пустое… я не находил в них того, что видел в тебе. Бог - свидетель, я старался быть тебе другом, прятал свои чувства, твердил себе, что ты не можешь принадлежать мне. Я готов был отступиться, отказаться от тебя, если бы ты действительно была счастлива… Но, черт возьми, Гермиона, я же вижу, что это не так! Я не могу, я не хочу смотреть, как этот мерзавец вытирает об тебя ноги!
- Крис… - Гермиона растерянно погладила его по щеке.
В следующее мгновение мужские губы, требовательные и жадные, захватили ее в плен поцелуя. Волшебница уперлась ладонями в грудь Хэтуорда, силясь отстраниться, но он, напротив, еще крепче прижал ее к себе.
- Будь моей, - жарко шептал он, оторвавшись от губ колдуньи, и осыпая поцелуями ее лицо и шею, - моей… Гермиона…
- Крис… так нельзя… неправильно… нечестно…
Мужчина замер и взглянул ей в глаза.
- Нечестно, - медленно произнес он, - Неправильно, - его губы плотно сжались, он нахмурился, обдумывая ее слова, - Безусловно, было бы нечестно и неправильно принуждать тебя стать моей любовницей. Я не стремлюсь к этому и никогда не стремился. Я всегда хотел, чтобы ты вошла в этот дом, как моя жена, законная супруга…
- Но…
- Только не говори, что не можешь оставить Уизли! Не говори, что способна жить с человеком, не проявляющим к тебе ни капли уважения!
- Я не знаю… - Гермиона потупилась, сдерживая слезы.
Хэтуорд снова притянул ее к себе и погладил по голове. Волшебница, всхлипнув, прижалась щекой к его груди.
- Всегда мечтал это сделать, - прошептал Крис, перебирая пальцами ее вьющиеся волосы, - Всегда…
Коснувшись мягким поцелуем ее виска, он чуть отодвинулся от ведьмы и, глядя в наполненные слезами карие глаза, тихо и очень серьезно произнес:
- Гермиона, я предлагаю тебе руку и сердце и все, чем я владею.
Она молчала, и он продолжил:
- Ты будешь жить, как королева, у тебя будет все, что ты только пожелаешь. Я приму твоих детей, как своих собственных. Мне все равно, что они от Уизли. Они ни в чем не будут нуждаться, перед ними откроются все двери. Если захочешь, ты сможешь оставить работу, если нет – это твое право. Я лишен предрассудков и не собираюсь требовать от своей жены следования старомодным порядкам. Став леди Хэтуорд, ты раз и навсегда заткнешь рот всем тем недостойным выскочкам, которые по-прежнему имеют наглость уничижительно отзываться о твоем происхождении. Ты станешь полноправной хозяйкой этого поместья. Как только я женюсь, мои родители поселятся в нашем имении в Норфолке. Это оговорено много лет назад, такова традиция нашей семьи.
- Крис… - колдунья, наконец, обрела способность говорить, - ты предлагаешь мне выйти замуж… за твой титул, твое поместье и твои деньги?
- Нет, - он покачал головой и улыбнулся, - Я не хотел, чтобы это прозвучало так… Конечно, тебя не соблазнить мишурой и фальшивым блеском. Я всегда знал это, наверное, потому и люблю тебя так сильно. Ты не похожа на этих многочисленных, - он поморщился, - глупых и жеманных охотниц за выгодной партией. Нет. Я предлагаю тебе себя самого, целиком и полностью, свое сердце, ну и все это, - он сделал шутливый жест рукой, словно обводя свои владения, - как бесплатное приложение ко мне.
Гермиона вздохнула.
- Ты полагаешь, так легко зачеркнуть полжизни?
- Наверное, нелегко, - согласился Хэтуорд, - Но, возможно, стоит попытаться?
- Это все… настолько… настолько неожиданно, я просто не знаю, что тебе ответить…
- Я понимаю, в чем причина твоих сомнений. Всего перечисленного недостаточно? Ты не любишь меня… Это тебя останавливает?
- И это тоже… - неуверенно пробормотала колдунья
- Я ожидал этого, - Крис ничуть не обиделся, - Но я надеялся, что из дружеской привязанности, симпатии смогут вырасти и другие чувства. Я не верю, что наш с тобой союз может оказаться хуже твоего теперешнего брака. Если только я не вызываю у тебя отвращения, как мужчина, - он вопросительно посмотрел ей в лицо.
- О, нет! Нет, конечно, - Гермиона покраснела.
Кристофер снова улыбнулся, его ладонь уверенно легла на затылок ведьмы, а теплые губы легко коснулись ее губ.
- Всего лишь поцелуй, - заверил он, почувствовав ее напряжение, - Ни о чем другом я сейчас не прошу…
После нескольких мгновений колебаний волшебница, прикрыв глаза, чуть подалась вперед, позволяя ему целовать себя и нерешительно отвечая. Она попыталась хотя бы ненадолго забыть о Роне, о своем долге перед ним и полностью сосредоточиться на испытываемых ощущениях. Целоваться с Крисом было необычно, странно и… приятно. Более нежный, более деликатный, чем Рон, он явно стремился доставить удовольствие ей, а не продемонстрировать собственные умения и навыки. Да, это было очень приятно и даже возбуждающе, но, как и с мужем, Гермиона не испытывала того фейерверка захватывающих ощущений, о которых так часто пишут в книгах. Земля не уходила из-под ног, в голове не шумело, в груди не рождался всепоглощающий жар, а рассудок по-прежнему оставался ясным и четким. И если книги не врут, то, видимо, Рон прав, и она действительно ни на что не способная ледышка. Рука Хэтуорда, покинув талию гриффиндорки, заскользила по ее спине. Опомнившись, Гермиона разорвала поцелуй и оттолкнула мужчину.
- Прости, - виновато произнес Крис, - я забылся. Кажется, я совсем теряю голову, когда ты так близко…
Сжав тонкую руку колдуньи в своих ладонях, он нежно поцеловал ее пальцы.
- Не сердись… Пожалуйста…
- Я не сержусь, - она снова смутилась, - Но… я не могу… так сразу… я…
- Тсс… - Кристофер прижал палец к ее губам, - Я не тороплю тебя. Я знаю, тебе необходимо все обдумать.
Гермиона облегченно улыбнулась.
- Ну, наконец-то на твоих губах появилась улыбка. Впервые за сегодняшний вечер. Пойдем ужинать?
Она согласно кивнула.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Широко открыв глаза от удивления, волшебница в растерянности замерла на пороге столовой.
- Не думаю, что ужин при свечах способен как-то скомпрометировать тебя, - спокойно заметил Хэтуорд.
Несмотря на прозвучавшее недавно признание, их беседа за столом носила привычный дружеский характер. Может быть, Крис говорил чуть больше комплиментов, чем это обычно принято при общении с привлекательной женщиной, с которой связывают лишь приятельские отношения. Может быть, во взгляде его появилось какое-то новое выражение, и он больше не прятал своих чувств. Но, следуя данному обещанию, Хэтуорд не давил на Гермиону и никоим образом не пытался ускорить события. По своему обыкновению, он много шутил, и волшебница с удовольствием смеялась, находя его весьма остроумным и милым. Постепенно ее скованность и напряжение ушли, разговор стал более живым, и она почувствовала, что может просто наслаждаться вечером, проведенным в приятной компании.
Колдунья разглядывала Криса, вновь и вновь возвращаясь мыслями к его неожиданному предложению, ошеломившему ее. В сущности, в этом мужчине ей многое нравилось. Начитанный и хорошо образованный, Хэтуорд мог поддержать разговор почти на любую тему. Его утонченное чувство юмора всегда импонировало Гермионе. Подобно ей, Кристофер был равнодушен ко всему, имеющему отношение к квиддичу, его гораздо больше занимали вопросы, связанные с наукой или искусством. Он мог провести целый день в картинной галерее, в то время как большинство мужского населения магической Британии до хрипоты орало на очередном решающем матче, болея за свою команду. Наверное, Криса нельзя было назвать красивым в общепринятом смысле этого слова. Но Гермионе он всегда казался весьма привлекательным. Волевое лицо, решительный, выступающий подбородок, высокий лоб, светло-голубые глаза вызывали в ней симпатию. Вопреки распространенной среди волшебников традиции Хэтуорд предпочитал короткую стрижку длинным, спадающим на плечи волосам. Это зачастую вызывало недоумение окружающих, но самодостаточность и равнодушное отношение к заведенным порядкам в глазах Гермионы делали его еще более притягательным.
Как-то в Министерстве она невольно стала свидетельницей разговора двух молодых ведьм, обсуждавших Хэтуорда. Дамочки сошлись во мнении, что богатство и репутация одного из самых завидных женихов Британии полностью искупают все мелкие и крупные недостатки его внешности, коих они насчитали великое множество. Гермионе тогда стало ужасно обидно за Криса, и она едва удержалась от того, чтобы не наговорить сплетницам резкостей.
Только сейчас гриффиндорка поняла, что никогда не задумывалась, почему такой интересный мужчина, как Хэтуорд, столь долго остается холостым. А теперь выяснилось, что причина в ней.
Может быть, Крис прав? Она уважает и ценит его самого, а не богатство и положение в обществе, находит его привлекательным, ей интересно с ним, а он, к тому же, еще и любит ее. Возможно, этого и впрямь достаточно для того, чтобы попытаться начать жизнь сначала? Рона она безумно любила, и что толку? Что осталось от этой любви спустя двадцать лет? А Крис ждал ее так долго … От этой мысли сердце наполнялось грустной нежностью, а на глаза наворачивались слезы.
Почему бы не попытаться? Зачем строить из себя недотрогу? Разве после стольких лет лжи и обмана у нее сохранились какие-то обязательства перед Роном? Разве, после всех своих похождений, он вправе рассчитывать на ее верность? Разве не мечтала она о мужчине, который понимал бы ее, ценил бы в ней все - тело, душу и ум? О мужчине, в объятиях которого она могла бы почувствовать себя желанной и нужной? Чем ее не устраивает Хэтуорд?
Решение пришло внезапно. Сегодня они не будут ночевать в разных комнатах. Он дал ей время, но к чему тянуть? Она придет к нему, больше не оглядываясь на условности и свои чрезмерно идеализированные понятия о супружеской верности.

***

В библиотеке было очень тихо. Гермиона рассеянно перелистывала страницы старинной книги, продолжая размышлять о Кристофере. Повинуясь внутреннему порыву, она достала палочку Снейпа и с удивлением обнаружила, что ощущение тепла и покалывания исчезло. Палочка в ее руках оставалась немой, холодной и безразличной. Волшебницу охватила неясная тревога, гнетущее предчувствие неминуемой беды.
- Профессор? – неуверенно прошептала она, сильнее сжимая украшенную резьбой рукоять.
Никакой реакции.
- О, Боже! – ее прошиб холодный пот, - Что-то не так… Что-то пошло не так! Я это чувствую… Профессор, пожалуйста, умоляю…
Палочка оставалась глуха к ее мольбам. Волшебница окинула испуганным взглядом гору книг, лежавших на столе. В какой из них искать ответ? Скатившаяся по щеке слезинка упала на палочку, и в тот же миг колдунья почувствовала, как деревянная поверхность под ее пальцами чуть потеплела, словно оживая.
- Слава Богу, Мерлину, кому угодно, - взволнованно пробормотала Гермиона и, не выпуская палочку зельевара из рук, вновь погрузилась в чтение.
И Хэтуорд, и его предложение, и принятое ею за ужином решение – все было забыто.
Колдунья почти не удивилась, наткнувшись на заклинание, которое она так долго и тщательно составляла в Хогвартсе из кусочков. Заклинание сопровождалось длинным, подробным комментарием.
Гермиона внимательно вчитывалась в витиеватые пояснения, но чем глубже она вникала в суть, тем мрачнее становилось ее лицо. Улыбка, появившаяся было на ее губах, когда она нашла это подтверждение, что находится на верном пути, бесследно исчезла. Она ошиблась! Ошиблась! И не однажды… Глупая поспешность! О, что сказал бы Снейп, узнай он о таких бездумных, самонадеянных поступках? Уж он-то, без сомнения, не оставил бы без едких комментариев невероятную, фантастическую, беспримерную глупость гриффиндорской всезнайки.
Обхватив голову руками, Гермиона обреченно застонала. Мало того, что, воспользовавшись неизвестным заклинанием, волшебница невольно установила связь между своей душой и душой зельевара, и, тем самым, едва не лишила его последнего шанса на спасение, почти разорвав эту связь, когда мысли о Хэтуорде полностью завладели ее сознанием, вытеснив оттуда все, связанное со Снейпом! Если бы это было самой страшной из ее ошибок! Но нет! Напрасно ведьма так беспечно полагала, что у нее в запасе полно времени на тщательную подготовку ритуала. Цена ошибки столь высока, а у нее нет никакой возможности все рассчитать с предельной точностью. Она может оступиться в любой момент, потому что у нее почти не осталось времени. Времени НЕТ! Потревожив заточенную душу произнесенным на Астрономической башне заклинанием, волшебница определила единственно возможные сроки освобождения этой души. Только ближайший Самайн – ночь, когда светлая часть года уступит место темной. Если гриффиндорка опоздает, Снейп обречен.
- Господи, что я наделала? – Гермионе захотелось завыть, - До Хэллоуина осталось меньше недели…

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

В Хогсмиде царило традиционное для хэллоуинского вечера оживление. Благодаря немыслимому количеству парящих в воздухе глазастых оранжевых фонариков разных размеров, на улицах было довольно светло. Нестройный хор веселых голосов собравшихся в «Трех метлах» волшебников распространялся далеко за пределы заведения. Не отставали и другие сияющие огнями деревенские пабы, которые, впрочем, не могли вместить всех желающих предаться шумным увеселениям в большой компании. И потому вокруг было полно чинно беседующих взрослых ведьм и колдунов, а также шумных групп ребятишек, похвалявшихся друг перед другом изобилием лакомств, купленных днем в «Сладком королевстве».
Не желая быть случайно узнанной, Гермиона пониже опустила капюшон, проходя мимо многочисленных гуляющих. Деревня осталась позади, и вскоре показался Хогвартс. Как всегда, величественный и строгий, являющий собой зрелище, захватывающее дух. Стрельчатые окна Большого Зала, конечно же, были ярко освещены, словно сообщая, что там сейчас в полном разгаре праздничный пир. И где-то за столами среди других учеников сидят Хьюго и Роузи, веселясь и наслаждаясь жизнью вместе с остальными.
Вздохнув, колдунья свернула на тропинку, идущую мимо погруженной во тьму хижины Хагрида к Запретному лесу. Полувеликан, несомненно, находился в замке. Какое-то существо заскреблось внутри и тихонько заскулило, когда Гермиона прошла в нескольких ярдах от хижины. Скинув капюшон, волшебница с наслаждением вдохнула холодный воздух, немного унявший обуревавшее ее волнение. Лес стоял молчаливый и грозный, и гриффиндорка, осторожно ступая, медленно побрела вглубь. Деревья еще оставались мокрыми после прошедшего утром дождя, и тяжелые капли с ветвей падали на мантию и каштановые кудри Гермионы. Тонкие сучки с треском ломались под ее ногами, заставляя вздрагивать. Опасаясь колдовать раньше решающего момента, ведьма не стала освещать себе путь палочкой, полагаясь лишь на свет луны и звезд, робко пробивавшийся сквозь смыкающиеся верхушки деревьев. Постепенно глаза ее привыкали к темноте, но, вместе с тем, и лес становился гуще и темнее, а свет – слабее. У Гермионы появилось неприятное ощущение, что она не одна, и кто-то наблюдает за ней. С каждым пройденным ярдом это ощущение усиливалось, ей чудились какие-то странные звуки и движение вдалеке за деревьями. Напомнив себе, что она училась в Гриффиндоре, волшебница сжала озябшими пальцами лежавшую в кармане палочку Снейпа и решительно вздернула подбородок. Несколько мгновений спустя она явственно различила чье-то тяжелое шумное дыхание совсем рядом и замерла, прислушиваясь. Около нее никого не было, но лес, таивший в себе массу опасностей, воспринимался, как живое существо. Только бы не наткнуться на кого-нибудь из потомков Арагога, встреча окажется явно не из приятных. Хотя, кто знает, что еще за создания обитают здесь? Вполне возможно, по сравнению с ними, Арагог и его детки покажутся ласковыми домашними котятами.
Поборов страх, Гермиона заставила себя идти вперед. Чтобы отрешиться от мерещившихся под каждым кустом ужасов, она принялась вспоминать рецепты сложных зелий. Ненадолго это помогло. Ровно до тех пор, пока не послышался топот кентавров. Безусловно, кентавры являлись далеко не самыми опасными обитателями Запретного леса, но волшебница прекрасно помнила, каковы они в ярости. Наступило безмолвие. Но не успела Гермиона вздохнуть с облегчением и двинуться дальше, как внезапно увидела голову одного из кентавров в паре футов от своего лица. Едва удержавшись от испуганного вскрика, она посмотрела в глаза внимательно разглядывающему ее существу. Ей показалось, что она узнала его.
- Ронан? – неуверенно спросила гриффиндорка.
Еще пару секунд кентавр таращился на нее, а потом, так и не сказав ни слова, умчался прочь. Постояв немного на месте, Гермиона продолжила свой путь. Чей-то шепот и взгляды снова представлялись настолько реальными, что колдунье стоило огромного труда не обращать на них внимания.
Когда ей показалось, что она зашла достаточно далеко в лес, и магия так и плещется вокруг, она начала старательно выговаривать древнее заклинание. Едва последнее слово слетело с губ ведьмы, как вдоль тропинки протянулась тонкая нить, горевшая ярким белым светом и уводившая в самую чащу. Значит, путь еще не закончен. Гермиона покорно двинулась вперед. По крайней мере, теперь видно, куда следует идти.

***

Опушка, на которую гриффиндорку, в конце концов, вывела волшебная нить, находилась в самом сердце Запретного леса. Обступившие поляну деревья смыкались столь тесно, что почти сливались в сплошное плотное кольцо. Эта часть леса была Гермионе совсем незнакома, и от этого все вокруг казалось еще более зловещим и враждебным. Судя по тому, как долго колдунья пробиралась через дремучую чащу, от замка она удалилась на довольно приличное расстояние, и ей очень хотелось надеяться на то, что удастся найти дорогу обратно. Изодранная во многих местах мантия Гермионы представляла собой жалкое зрелище, но это сейчас беспокоило волшебницу меньше всего.
Остановившись в центре опушки, гриффиндорка осмотрелась. Все правильно. Уединенное место, переполненное магией. Из-за деревьев доносились какие-то шорохи и подозрительное сопение, однако, сколько Гермиона ни всматривалась в непроглядную тьму, она ничего не могла разглядеть. Бережно положив палочку зельевара на мокрую траву, волшебница отошла к краю опушки и, сжав в руке собственную палочку, приготовилась колдовать. Ей снова стало страшно, даже, пожалуй, еще страшнее, чем во время невероятно долгого пути через ночной лес. Но отступать было некуда. Нервно облизав пересохшие губы, ведьма принялась нараспев читать слова заклинания. Сначала тихо и боязливо, а потом все уверенней и громче. На поляне стало вдруг чуть светлее, словно тончайшие серебристые нити заблестели в ночной черноте, разбавляя ее. Или это Гермионе только показалось? Звуки вокруг неожиданно смолкли, и теперь только слегка дрожащий голос колдуньи пронизывал наступившую ватную тишину. Воздух над тем местом, где она оставила палочку Снейпа, постепенно уплотнялся, медленно превращаясь в бесформенное серое облако.
От напряжения на висках у Гермионы выступили капельки пота, и она почувствовала, как неприятно и давяще наваливается слабость. Заклинание не просто отнимало силы – оно высасывало из нее магию. Впрочем, ни пугаться такого эффекта, ни обдумывать происходящее ей было некогда. Все силы и внимание волшебницы были направлены на то, чтобы дочитать заклинание. Сейчас она помнила только, что не имеет права ошибиться, да слова, которые нужно произнести.
Серый туман в центре опушки превратился в плотный сгусток, а колдунья продолжала тщательно выговаривать заученные слова магов давно ушедшей эпохи. Она пропустила момент, когда внутри образовавшегося облака стали угадываться первые неясные очертания темной фигуры. Увидев ее чуть позже, когда фигура сделалась плотнее и четче, ведьма вздрогнула от неожиданности, но, сконцентрировавшись, дочитала последние несколько строк и измученно опустила палочку.
Туман мгновенно рассеялся. Гермиона, широко распахнув глаза, смотрела в спину такой знакомой, но застывшей неподвижно фигуре, отчаянно гадая, получилось ли у нее. Не фантом ли перед ней? Не игра ли воображения? Действительно ли она смогла разбить удерживающие душу зельевара оковы?
Человек пошевелился и медленно повернулся. Сомнений не было – перед Гермионой стоял Северус Снейп.

***

Заметив гриффиндорку, зельевар несколько напряженных мгновений ее внимательно рассматривал, а потом окинул быстрым взглядом опушку, словно ожидая в любой момент нападения. Но они были здесь совершенно одни, и, немного расслабившись, он вновь повернулся к Гермионе. Волшебница, едва державшаяся на ногах из-за чудовищной слабости, прислонилась спиной к дереву и спокойно выдержала тяжелый взгляд черных глаз. Что делать дальше, она не представляла. Колдунья в мельчайших деталях продумала весь ритуал и каждое свое действие, направленное на освобождение Снейпа, но ей и в голову не пришло озаботиться вопросом, как себя вести, когда перед ней предстанет воскресший зельевар. Снейп, видимо, чувствовал себя крайне неуютно без палочки. Он сжал кулаки и, еще раз осмотревшись по сторонам, спросил:
- Кто вы?
- Вы меня не узнаете, профессор?
Собственный голос показался Гермионе чужим и незнакомым. Мужчина сделал шаг вперед и внимательнее вгляделся в ее лицо.
- Мисс Грейнджер? – неуверенно произнес он.
Волшебница улыбнулась и кивнула. Узнал. Все-таки узнал.
- Где мы и какого черта мы здесь делаем? – недовольно осведомился зельевар.
Борясь с головокружением и подступающей дурнотой, Гермиона нашла в себе силы сказать:
- Что вы помните, сэр?
- Что? – в глазах Снейпа отразилось непонимание и раздражение.
- Какое последнее событие вы помните, до того как очутились здесь?
Он на секунду задумался над ее словами, и лицо его исказилось от боли. Он вспомнил. Вспомнил все. Хижина. Лорд. Раскрытая пасть змеи. Резкая, нестерпимая боль. Горячая кровь, заливающая грудь. Поттер. Воспоминания. Тьма.
- Я умер? – глухо спросил Северус.
Рука его, точно по собственной воле взметнувшись вверх, поспешно ощупала шею.
- Не совсем…
- Что значит, не совсем?! Что вы там мямлите, мантикора вас задери!
- Это долго рассказывать, - пробормотала Гермиона, - но сейчас вы живы.
Снейп сердито уставился на нее, всем своим видом требуя объяснений. Колдунья вздохнула. Говорить было страшно тяжело, но, похоже, сейчас ей отдохнуть не удастся.
- Вы погибли в Визжащей Хижине, - медленно произнесла она, - но часть вашей души оказалась заключенной в вашей палочке и… это позволило вернуть вам жизнь. Я нашла описание ритуала, - она заторопилась, - и нужные заклинания. И вот… кажется, получилось… - ее губы тронула робкая, неуверенная улыбка.
Профессору потребовалась пара минут, чтобы оправиться от потрясения. Тонкие губы изогнулись в презрительной усмешке, и зельевар яростно процедил:
- Ну, конечно, мисс Грейнджер, без вас тут не обошлось. Вы как были, так и остались несносной заносчивой выскочкой! Как это вы еще лопнули от сознания, что сегодня совершили то, что не удавалось никому до вас?
- Во-первых, - Гермиона тщетно старалась заставить свой голос не дрожать, - миссис Уизли…
- Даже так? – насмешливо фыркнул Снейп, - И давно?
- Уже почти двадцать лет, если вам так интересно. Во-вторых, этот ритуал совершали и до меня, просто мало кто об этом знает.
- Есть еще и «в-третьих»?
- Представьте себе, есть. Ваша палочка лежит у вас под ногами, и если вы ее не поднимете, то рискуете сломать.
Выругавшись, Северус наклонился и, пошарив в траве, отыскал свою палочку.
- Видимо, вы ждете благодарностей? - едко поинтересовался он, выпрямляясь, - Или вам вполне достаточно славы спасительницы? Тоскуете по лаврам мальчика-который-выжил?
- Идите вы к черту! – Гермиона отвернулась и закусила губу.
- Прекрасное пожелание, только должен напомнить, я именно там бы и находился, если бы не ваша идиотская привычка лезть, куда не надо.
- Ну, еще не поздно все исправить, - со злостью отозвалась волшебница, - Что желаете – Avada Kedavra или яд?
- На Avada Kedavra у вас духу не хватит, а яд вы вряд ли с собой захватили, гриффиндорскую предусмотрительность трудно переоценить.
- Зато у вас предостаточно и того, и другого, - она повернула к нему горевшее гневом и обидой лицо, - яд течет в ваших жилах вместо крови, а произнести Avada Kedavra для вас легче, чем сказать «Доброе утро»!
- Замолчите! – побелев, прошипел мужчина.
Несколько мгновений они сверлили друг друга яростными взглядами, а потом Гермиона, опустив голову, тихо произнесла:
- Простите…
Снейп в недоумении изогнул бровь.
- Вы так и не сказали, где мы, - напомнил он.
- В Запретном лесу, - пожала плечами колдунья.
- Мисс Гр… тьфу ты… Миссис Уизли, я никогда не относил себя к умственно отсталым. Я спрашиваю, где именно?
- Я… не знаю…
- Прекрасно! Лучше и быть не может! Тогда я спрошу по-другому – почему здесь? Вы не могли найти более… удобное место для своих… экспериментов?
- Не могла! – Гермиона упрямо вздернула подбородок, - Обязательное условие проведения ритуала – место, где царит магия…
- Да? А Хогвартс вам в голову не приходил? – перебил Северус.
- Приходил, но он не годится. Это должна быть свободная магия, неконтролируемая, никем и ничем не ограниченная. И только в Хэллоуин…
- Вы хотя бы в состоянии сказать, в какой стороне замок? Откуда вы пришли?
- Кажется, там… - не слишком уверенно произнесла волшебница.
- Не много же от вас толку, - буркнул зельевар, - в любом случае, надо выбираться отсюда, если, конечно, в ваши намерения не входит поселиться тут.
Не дожидаясь ответа, он осмотрелся и, обнаружив тропинку, ведущую примерно в том направлении, которое указала Гермиона, не оборачиваясь, зашагал вперед. Колдунья устало поплелась следом. Идти обратно оказалось еще тяжелее, чем сюда. Совершенно обессилев, гриффиндорка то и дело спотыкалась, цепляясь за торчавшие корни деревьев. Высокая фигура Снейпа маячила далеко впереди, становясь с каждым шагом все менее и менее различимой. Гермиона, стиснув зубы, отчаянно пыталась догнать его, но лишь сильнее отставала. К мучившему ее головокружению прибавилась неприятная сухость во рту, в ушах шумело, а сознание буквально разрывалось от доносившихся с разных сторон шорохов и тихого укоризненного шепота «Украла… украла… украла…». Зацепившись за изогнутую петлю очередного высунувшегося из земли корня, колдунья потеряла равновесие и упала, больно ударившись коленями и содрав кожу на ладонях. Палочка, отлетев куда-то в сторону, затерялась в траве. Снейп даже не обернулся.
Гермиона хотела окликнуть его, но в последний момент передумала. Противно саднили ободранные руки, ныли колени, а правую лодыжку при малейшем движении пронзала острая боль, но колдуньей вдруг овладело полное безразличие. Ей больше не хотелось никуда идти, а захотелось лечь и уснуть, чтобы никогда уже не просыпаться. Она уселась на землю, прислонилась спиной к шершавому стволу старого дерева и закрыла глаза.
- И долго вы намерены здесь сидеть? – послышался голос зельевара.
Подняв голову, волшебница увидела стоявшего рядом Снейпа. Лицо его выражало крайнюю степень раздражения. Холодный, равнодушный взгляд переполнил чашу терпения Гермионы, и она истерично воскликнула:
- Вам-то какое дело?! Идите, куда шли!
Вопреки ее воле, по щекам потекли слезы, и колдунья поспешно отвернулась, не увидев, как переменилось выражение лица зельевара. Только теперь он заметил ее странное состояние. Мгновение спустя, Северус присел на корточки и коснулся холодными пальцами покрытого испариной лба волшебницы. Гермиона дернулась, отстраняясь, но боль тут же пронзила ногу, заставив женщину застонать. Жестко взяв ее за подбородок, Снейп вынудил гриффиндорку повернуть голову и внимательно всмотрелся в карие глаза.
- Что с вами?
Голос его прозвучал гораздо мягче, но волшебница, была слишком измождена и слишком обижена, чтобы оценить эти новые нотки.
- Оставьте меня! – яростно прошипела она, - Убирайтесь к дьяволу!
Ведьма сделала новую попытку отстраниться, но Северус подхватил ее подмышки и резким движением поставил на ноги. Вскрикнув от боли, она повисла на его руках, беззвучно плача.
- Да что с вами такое, черт возьми?! - рявкнул Снейп, усаживая колдунью обратно.
Гермионе показалось, что он напуган. Напуган? Снейп? Она нервно рассмеялась.
- Кажется, я вывихнула ногу…
- Мерлин! Вы ведьма или нет?!
- Я не могу… - судорожно сглотнув, пробормотала гриффиндорка.
- Что вы не можете? – видя, что она не отвечает, Северус сильно встряхнул ее за плечи, и выкрикнул прямо в лицо, - Что?!
- Колдовать… - устало отозвалась Гермиона, опять закрывая глаза.
- Не смейте засыпать! – прорычал зельевар, - Что за идиотские фантазии, мисс Гр… черт-те что… миссис Уизли?
- Я чувствую, что не могу, - колдунья с удивлением разглядывала озабоченное лицо Снейпа. Таким она его еще не видела, - магия ушла во время обряда, она возвращается, но очень медленно… И я не знаю, где моя палочка…
- То есть как это, не знаете?
- Она упала куда-то в траву… Но это неважно – здесь сейчас все равно нельзя колдовать, ритуал и так потревожил… силы, с которыми… лучше не сталкиваться…
Пробурчав себе под нос что-то о факультете Гриффиндор и об отдельных его представителях, вечно впутывающихся в сомнительные истории, Северус принялся методично обшаривать влажную траву вокруг.
- Спасибо… - только и смогла вымолвить Гермиона, почувствовав, как ей в руку вложили палочку.
Снейп ничего не ответил. Склонившись над волшебницей, он осторожно снял ботинок с ее правой ноги.
- Не надо! - запротестовала колдунья, испуганно дернувшись.
- Помолчите! – огрызнулся зельевар.
- Но… магией нельзя пользоваться… - не унималась гриффиндорка.
- Значит, обойдемся без нее, - его чуткие пальцы ощупывали ее ноющую лодыжку, - обычными магловскими средствами. Грубо, но эффективно.
Без предупреждения он сделал одно точное энергичное движение, вправляя сустав на место. Гермиона завопила от острой боли.
- Тихо! – гаркнул Снейп, и тут же добавил спокойно, надевая обратно ее ботинок, - Все уже позади.
- Вы даже без магии волшебник, - колдунья слабо улыбнулась.
- У вас удивительная способность изрекать различные нелепости, - хмыкнул Северус, - Встать сможете?
- Попробую, - опираясь на его руку, Гермиона медленно поднялась.
- Вы в состоянии идти? – Снейп опять внимательно посмотрел ей в глаза.
- Думаю, да… Интересно, а если нет, вы меня бросите здесь или понесете на руках до Хогвартса?
- Даже и не надейтесь, - зельевар сердито отвернулся, - перетаскивание тяжестей меня не прельщает.
Усмехнувшись, гриффиндорка сделала пару шагов, и заявила:
- Не беспокойтесь, эта опасность вам не грозит.
- Держитесь за меня, - Северус подал ей руку.
Уголок его рта странно дернулся при виде немого изумления, отразившегося на лице колдуньи.

***

Довольно долго они шли в полном молчании, пробираясь через густые заросли. Гермиона, почувствовав себя немного лучше, старалась идти быстрее, Снейп же, напротив, замедлил шаг, подстраиваясь под колдунью.
- Зачем вы все это затеяли? – неожиданно спросил он.
- Что именно?
- Вы прекрасно меня поняли! – зельевар снова начал злиться.
- Странный вопрос… разве вы поступили бы иначе? Если бы вам представилась возможность вернуть человеку жизнь, неужели вы отказались бы от нее?
- Зависит от того, какому человеку.
- Наверное, зависит… - согласилась Гермиона, - Но… это же были вы… и я не… словом, вопрос выбора для меня не стоял…
Северус, не проронив ни слова, посмотрел на гриффиндорку так, словно пытался проникнуть в ее мысли.
- Как у вас оказалась моя палочка? – наконец, поинтересовался он.
- Все эти годы она лежала у меня дома, - тихо отозвалась колдунья, глядя себе под ноги, - Я подобрала ее в Визжащей Хижине и сохранила… как память… о вас…
Ей показалось, что он вздрогнул, но его голос прозвучал, как обычно, ровно и холодно:
- Неожиданное решение, мисс… миссис Уизли. Хранить память о Пожирателе Смерти, убийце, о человеке, которого вы всегда ненавидели… это… не совсем нормально, не находите?
На этот раз Гермиона уловила едва различимые нотки горечи в его словах.
- Вы заблуждаетесь, - возразила она, - Во-первых, я никогда не питала к вам ненависти…
- Никогда? – перебил Снейп с оттенком недоверия в голосе.
- Ну, я не скажу, что вы были моим любимым преподавателем, - колдунья позволила себе усмехнуться и услышала ответный смешок, - Возможно, я на вас злилась и обижалась, но я всегда уважала вас и восхищалась вашим талантом.
- А во-вторых? – спросил Северус после некоторого молчания.
- Во-вторых, я не думала о вас, как о Пожирателе Смерти или убийце… во всяком случае, не после войны… - она покачала головой.
- И ваш муж знает, чем вы заняты этой ночью? – неожиданно сменил тему зельевар.
- Нет. Никто не знает.
Снейп внезапно остановился.
- Вы хотите сказать, миссис Уизли, - медленно проговорил он, - что никому не сообщили, куда направляетесь?
- Нет. Это вызвало бы ненужные вопросы.
- Невероятно! Я всегда знал, что гриффиндорцы отличаются безрассудством, но чтобы до такой степени! Мерлин, и почему все преподаватели расхваливали ваши мозги!?
- Я отправила письмо Гарри с пометкой, чтобы он вскрыл его только в том случае, если я не появлюсь на работе в понедельник.
- Потрясающая предусмотрительность, - ядовито сообщил Снейп, - А что в конверте? Завещание?
Гермиона не ответила, пристально вглядываясь в темноту.
- Там… там какое-то свечение… - пробормотала она, вытянув руку вперед и инстинктивно прижимаясь к плечу Северуса.
- Это мне совсем не нравится, - пробурчал он, взглянув в указанном направлении.
Тотчас в его руке оказалась палочка.
- Что это может быть? – тихо спросила колдунья.
- Не имею понятия.
Желтоватое колеблющееся свечение все время перемещалось, то удаляясь, то приближаясь. Шепот, доносившийся до Гермионы, стал таким громким, что она отчаянно замотала головой, как будто это могло избавить ее от этих звуков.
- Что происходит? – насторожился Снейп.
- Вы слышите? Слышите их?
- Кого? – он огляделся.
- Голоса… они шепчут… шепчут… - колдунья почувствовала, что силы покидают ее, и не упала лишь благодаря поддерживающему ее зельевару.
- Какие голоса? – голос Северуса был полон тревоги, - Что они говорят?
Видя, что гриффиндорка не может стоять, он усадил ее на траву и присел рядом.
- Вам плохо?
- Я почти не ощущаю своего тела… - прошептала Гермиона, - у меня такое чувство… что я… умираю…
- Что говорят эти голоса?! – выкрикнул Снейп, - Что им нужно? Что они хотят от вас?
- Я не знаю… - голос волшебницы слабел с каждым мгновением.
- Что они говорят?! Смотрите на меня! – он обхватил ладонями лицо ведьмы и, заглянув в глаза, попытался проникнуть в ее сознание.
Боль, ударившая зельевара в висок, была такой сильной, что он с трудом удержался от вскрика.
- Какого черта вы это сделали?! – прорычал он, - Зачем вы сопротивляетесь?
- Но я ничего не делала… - Гермиона непонимающе смотрела на него.
- Скажите же, что вы слышите?
- Только одно слово, - пролепетала ведьма, - «украла»…
- Украла? – переспросил Снейп и прищурился, - Вы ведь знаете, о чем это? Отвечайте!
- Я… могу только… предполагать…
- Хватит болтать! Просто ответьте, что вы нарушили?
- Я не знаю… там говорилось… о плате… за освобожденную душу… я не успела выяснить… что это значит…
- Мерлин! – в бешенстве взревел Северус, - Я уже говорил, что вы самовлюбленная, самонадеянная выскочка?! Безмозглая гриффиндорка?! Невежественная идиотка?! Говорил?
- И не раз, - Гермиона снова закрыла глаза.
- Черт! Вставайте немедленно! – он рывком поднял ее на ноги, - Мы должны идти!
По траве вокруг них заплясали огненные блики. Даже не оборачиваясь, зельевар почувствовал, что сзади кто-то стоит. Веки колдуньи поднялись, и в карих глазах отразились мерцающие желтые огоньки, источник которых, судя по всему, теперь находился у него за спиной.
- Это он… - бескровными губами прошептала волшебница, - жертвенный демон…
Медленно повернувшись, Снейп увидел существо, окруженное ореолом дрожащего желтоватого свечения. Ростом чуть пониже его самого, оно походило на древнюю старуху со сморщенной кожей, если бы не огромная косматая голова с крошечными желтыми глазками и безгубым, неестественно большим ртом.
- Отойди, человек, - прошипел демон, - ты мне не нужен.
- Что тебе нужно?
- Она, - создание простерло длинную костлявую руку в направлении Гермионы, - она.
Северус шагнул вперед, закрывая женщину собой.
- Ты ее не получишь, - угрюмо заявил он.
- Ты не помешаешь мне, человек. Она забрала твою душу, без платы. Она должна заплатить, таков закон. Жертва в обмен на жертву.
- В таком случае, забери мою душу обратно.
- Нет, - существо растянуло рот в жутковатой гримасе, видимо, означавшей улыбку, - это против закона. Твоя душа освобождена, я больше не имею над ней власти. Мне нужна ее душа.
- Stupefy! – крикнул Снейп.
Красный луч, налетев на невидимое препятствие, рассыпался брызгами искр, не причинив противнику вреда. Создание разразилось диким хохотом.
- Глупый черный человек, твоя магия бессильна против меня.
- Бегите! – отрывисто бросил Северус, на секунду повернувшись к волшебнице, - Бегите, я задержу его, насколько смогу, - он вновь посмотрел на стоявшее перед ним существо и, вложив всю свою силу в заклинание, произнес, - Avada Kedavra!
- Жестокий, злой черный человек, отойди или я превращу тебя в пыль.
- Нет! – Гермиона вышла из-за спины Снейпа, - Я готова заплатить.
Зельевар было дернулся, но почувствовал, что не может пошевелиться. Желтые глазки демона горели довольным огнем. Волшебница подошла ближе и остановилась в шаге от странного создания.
- Храбрость – это похвально, - заявило существо, всматриваясь в лицо гриффиндорки, - Ты готова отдать свою душу?
- Готова, - вздрогнув, прошептала колдунья.
- Этот черный человек стоит того? – в скрипучем голосе послышалось что-то похожее на удивление.
- Да, - твердо ответила Гермиона, - Он хороший человек. Благородный и смелый. И я многим ему обязана.
Создание снова впилось взглядом в стоявшую перед ним ведьму, его рука опустилась на ее плечо. От демона веяло холодом и смертью. Что-то ледяное проникло в сознание Гермионы, бесцеремонно шаря внутри. Интересно, так себя чувствует человек, которого целует дементор? Мысль показалась какой-то отстраненной и совсем не пугающей.
Внезапно существо снова расхохоталось. Смех был на редкость неприятный – холодный, скребущий, выворачивающий душу наизнанку.
- Глупая человеческая женщина, ты уже заплатила, - злорадно прошипел демон прямо в лицо Гермионе и добавил очень тихо, - отдала свою любовь, а, значит, и свою душу человеку с ледяным сердцем!
Колдунья, побледнев, отшатнулась.
- Как глупы люди! Ты даже сама не поняла, что сделала, - снова смех, - Но, жертва за жертву, это справедливо, - голос существа зазвучал громче, - Я принимаю твою плату. Забирай своего черного человека и уходите, если, конечно, сможете выбраться отсюда.
Полыхнув яркой огненной вспышкой, демон исчез. Волшебников снова окутала тьма.
Несколько мгновений Гермиона ничего не чувствовала, кроме жуткого холода, сковавшего тело. Рядом появился Снейп, он что-то говорил, но она его не слышала. Зельевар с силой встряхнул колдунью за плечи, и ощущение реальности начало возвращаться к ней.
- Что оно вам сказало?! – прокричал Северус, - Чем вы заплатили?
- Неважно… - у волшебницы снова закружилась голова, тело сотрясалось от дрожи.
- Lumos, - на конце палочки зельевара засветился слабый огонек.
Снейп коснулся ледяной руки гриффиндорки, и в глазах его промелькнуло плохо скрытое беспокойство. Кровь отлила от ее лица, ставшего белее снега, она обхватила себя руками в попытке хоть немного согреться.
- Что оно сделало с вами?
- Я… не знаю… - зубы Гермионы выбивали барабанную дробь, - оно… словно… заползло внутрь меня… а потом… ушло… Боже… я не могу согреться… меня будто… наполнили льдом… так холодно… холодно… холодно…
Она вся поникла, отчаявшись вновь ощутить тепло внутри. Северус торопливо снял мантию и закутал в нее дрожавшую женщину, но это не возымело ни малейшего эффекта. Он попытался применить согревающие чары, но снова тщетно.
- Надеюсь, вы не проклянете меня за это, - пробормотал Снейп, осторожно просовывая руки под мантию и обнимая Гермиону.
Колдунья, тихо охнув, прижалась щекой к его груди. Ладони зельевара сомкнулись на ее талии. Чуть помедлив, он неуверенно стал поглаживать ведьму по спине.
- Тепло… - прошептала колдунья, зажмурившись и теснее прижимаясь к Северусу.
Снейп скосил глаза на прильнувшую к нему женщину. Его подбородок касался ее макушки, и взъерошенные кудряшки смешно щекотали кожу. Осознает ли она, что происходит? Вряд ли… Дрожь волнами пробегала по ее телу, передаваясь ему. Холодный, влажный воздух пробирался под тонкую ткань, и зельевар, оставшийся в одной рубашке, тоже начал замерзать. И хотя Северус не мог прочувствовать усталость и душевное смятение колдуньи так же ясно и отчетливо, как дрожь ее тела, он ни капли не сомневался, что женщина до крайности измождена и держится на ногах из последних сил.
Столь сложный обряд, который она решилась провести в одиночку, пусть и временно, но почти полностью лишил ее магии и привел на грань физического истощения. Последовавшая затем встреча со странным существом нанесла завершающий удар, добавив к измученному состоянию волшебницы сильнейшее нервное потрясение. Что бы эта светящаяся тварь ни сказала гриффиндорке, слова ее, бесспорно, произвели неизгладимый эффект. Сейчас колдунья напоминала хрупкую тростинку, гнущуюся под порывами ветра и готовую в любой момент сломаться. Снейпу оставалось лишь надеяться, что внутренний стержень упрямой всезнайки куда крепче этой тростинки и сможет выдержать свалившиеся на нее этой ночью испытания. Он понимал, что совершенно бессилен, находясь где-то в глуши Запретного леса, без зелий, без возможности аппарировать, с едва дышащей женщиной на руках. И от осознания этого бессилия им овладевала глухая ярость и боль.
- Вам необходимо восстанавливающее зелье, - резко произнес он, заставив Гермиону поднять голову, и буркнул недовольно, - Его вы, разумеется, тоже не удосужились взять с собой?
Колдунья растерянно смотрела на него, не вполне понимая, о чем ее спрашивают.
- Нет… - пробормотала она, наконец, и, вдруг заметив, что он раздет, виновато прошептала, - О, Господи… вы не можете… не должны… вы ведь замерзнете… я…
- Я уж сам как-нибудь разберусь, - прервал ее Северус.
Оглядевшись вокруг, он обнаружил сбоку от тропинки небольшую ровную площадку. Взмах палочки, и на площадку легло плотное шерстяное одеяло. Подхватив колдунью на руки и проигнорировав протестующе-изумленный возглас, Снейп осторожно перенес ее и усадил на одеяло.
- Что вы делаете?
- Устраиваюсь на ночлег! – раздраженно отозвался зельевар, - Делаю хоть что-то, глупая вы женщина, чтобы исправить последствия вашего безрассудства и не дать вам окоченеть.
Поджав согнутые в коленях ноги и стуча зубами, Гермиона наблюдала, как перед ней выросла горка толстых сухих веток.
- Incendio! – произнес Северус.
Волшебница потянулась к мгновенно зашумевшему пламени, подставляя идущему от костра жару озябшие руки и лицо. Снейп сел рядом с ней. Гермиона сразу принялась стягивать с себя его мантию.
- Не нужно, - остановил ее мужчина.
- Я так не могу, - она решительно замотала головой, продолжая начатое.
- Упрямством гриффиндорцы способны соперничать с ослами, - с пренебрежительной усмешкой заметил Северус, забирая свою мантию.
Трансфигурировав из валявшейся поодаль большой еловой ветки еще одно одеяло, он накинул его колдунье на плечи.
- Спасибо… - благодарно прошептала она.
- И можете... прижаться ко мне, - помедлив, предложил Снейп, - если, конечно, вам не слишком противно, - он скривился, - так вы согреетесь быстрее…
- Почему мне должно быть противно? - Гермиона удивленно покосилась на него.
Зельевар не ответил. Пользуясь его дозволением, она приникла к его плечу и тихо вздохнула. Северус не пошевелился, пристально глядя на потрескивающие в костре ветки.
- Вы не могли бы… - робко начала волшебница и смущенно замолчала.
- Что? – Снейп повернулся к ней.
Его бледное некрасивое лицо, освещаемое красноватыми отблесками пламени, сейчас не казалось чужим и безразличным. Напротив, во взгляде черных глаз явственно читалась забота и обеспокоенность. И было что-то необыкновенно приятное в том, чтобы просто сидеть рядом, прижимаясь к нему и ощущая исходящие от него уверенность и силу.
- Когда вы меня обнимали… было намного теплее… - краснея, пробормотала гриффиндорка.
Мужчина хмыкнул, рука его скользнула под одеяло, в которое куталась колдунья, и, обняв ее за талию, он притянул женщину к себе.
- Спасибо, - снова сказала Гермиона.
Долго они сидели молча, наблюдая за языками пламени, вылизывавшими чернеющие ветки.
- Я люблю смотреть на огонь, - тихо произнесла волшебница.
Ее голос, прозвучавший хоть и слабо, больше не дрожал, как и ее успокаивающееся тело, и Северус почувствовал, как уходит сковавшее его напряжение. Он хотел отстраниться, полагая, что ведьма больше не нуждается в его объятиях, но в этот момент она склонила голову ему на плечо и поинтересовалась:
- А вы?
- Не знаю, никогда об этом не задумывался.
- А что вы любите?
- Вы, что, собираете материал для статьи? – огрызнулся Снейп.
- Зачем вы так? – Гермиона обиженно засопела, - Мне действительно интересно…
Профессор бросил на нее короткий взгляд и снова отвернулся. Простая, невинная фраза отозвалась жгучей болью глубоко внутри. Интерес? Только один человек в целом мире проявлял по отношению к нему искренний интерес и выражал свою симпатию, но этого человека давным-давно нет в живых. По его вине. Северусу захотелось откликнуться какой-нибудь колкой и резкой репликой, причинить боль ведьме, сжавшейся подле него, однако в последний момент что-то его удержало. То ли та наивная доверчивость, с которой волшебница льнула к нему, то ли ее постепенно затихающая дрожь, то ли голос совести, укоризненно напомнивший, что он все-таки обязан колдунье жизнью, но зельевар промолчал.
Гермиона больше не беспокоила его вопросами, и он был почти благодарен ей за это. Дыхание ее со временем стало ровным и глубоким, и Северус понял, что она уснула. Он продолжал сидеть, не меняя позы, все так же обнимая ее, когда гриффиндорка вдруг заерзала, перевернулась, удобнее устраиваясь на одеяле и сворачиваясь калачиком, и положила голову ему на колени. Снейп замер от неожиданности и взглянул на нее. Несмотря на то, что женщина по-прежнему была очень бледна, черты ее лица немного разгладились и смягчились. Он осторожно убрал соскользнувшую на глаза колдуньи каштановую прядь, оказавшуюся удивительно мягкой и приятной на ощупь.
Взмахнув палочкой, зельевар подбросил веток в начавший затухать костер, и оживившийся огонь с жадностью принялся за новую пищу. Снейп невидяще смотрел перед собой, погрузившись в свои мысли.
Хэллоуинская ночь… Именно в такую ночь много лет назад погибла Лили. Странно, впервые за прошедшие с ее смерти годы, эта мысль не вызвала у Северуса обычного приступа боли и отчаяния. Словно что-то оборвалось в нем. Словно укус Нагини и поглотившая его тьма перерубили, наконец, цепь, сковывавшую его с той роковой ночью и заставлявшую сердце истекать кровью.
Снейп вздохнул и снова взглянул на Гермиону. Ведьма казалась такой хрупкой и беззащитной, что он снова обнял ее, повинуясь инстинктивному стремлению оградить от опасности. Как отважилась она отправиться в одиночку в ночной Запретный лес? Откуда взяла столько сил на проведение ритуала? И главное - зачем она все это сделала? Неужели ради сомнительной славы спасительницы бывшего Пожирателя Смерти? Или исключительно в попытке самоутвердиться, что-то кому-то доказать?
Совсем некстати ему подумалось, что и Лили поступила бы точно так же, потому что просто не смогла бы спокойно жить, зная, что чья-то душа томится заключенная в куске дерева. Его или нет, не имело значения, Снейп был убежден, она без колебаний пошла бы на это. Гриффиндорка до мозга костей. Как и… волшебница, спящая в его объятиях?
Осознав, что невольно сравнивает этих двух женщин, Северус сердито дернул головой, стремясь отделаться от нелепых мыслей. Вздор! Лили и… его бывшая ученица… которую он помнил маленькой девочкой… ставшая теперь очень сильной ведьмой. Зельевар чертыхнулся про себя. А в памяти вдруг, заслонив все остальное, отчетливо всплыла сцена, разыгравшаяся на его глазах совсем недавно. Измученная, ослабевшая женщина согласна принести себя в жертву… ради него? Что она сказала? «Он хороший человек. Благородный и смелый»? Это, что, действительно о нем? Она была в том состоянии, когда не лгут, в этом Снейп не сомневался…

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Проснулась Гермиона внезапно, словно что-то толкнуло ее в бок. Сколько она спала? Пару часов, не больше… Вокруг по-прежнему царила тьма. Колдунья пошевелилась и вдруг, к своему ужасу, осознала, что голова ее покоится у зельевара на коленях, а руки крепко обнимают его. Поспешно вскочив, она встретилась с изучающим, чуть насмешливым взглядом мужчины.
- Извините… - растерянно пробормотала гриффиндорка, - я…
- Не беспокойтесь, - хмыкнул Снейп, - вы не слишком меня… м-м-м… стеснили.
Взъерошенный, смущенный вид волшебницы его явно забавлял. Она удивленно всмотрелась в лицо зельевара, и ее губы тронула легкая улыбка.
- Наверное, надо идти? – нерешительно спросила Гермиона, прерывая затянувшуюся паузу.
- Да, - кивнул Северус, - надо. Если ваше состояние позволяет.
- Мне гораздо лучше.
- Тогда не стоит здесь задерживаться, - он тоже поднялся, - путь неблизкий.
Коротко взмахнув палочкой, профессор погасил последние тлеющие угольки, едва розовеющие в костре, и уже привычно подал колдунье руку.
Тропинка, нырнув в непролазную чащу, стала совсем неровной, и волшебникам пришлось идти очень медленно.
- Только бы нам не напороться на колонию акромантулов, - гриффиндорка поежилась, силясь разглядеть, что творится за окружавшими их деревьями.
- Если они не переменили место своего обитания, что маловероятно, то не напоремся, - спокойно отозвался Снейп.
- Откуда такая уверенность?
- Акромантулы живут в другой части леса, - пожал плечами Северус.
- Вы, что, знаете, где мы находимся? – изумилась Гермиона.
- Примерно представляю. Я узнал место.
- Ничего себе! – воскликнула колдунья, - Но как? Мы же так далеко от замка…
- Вы полагаете, я не знаю окрестностей дальше избушки Хагрида? – хмыкнул профессор, - Вынужден вас разочаровать, это не так.
- Но лес такой огромный, для меня большая его часть абсолютно незнакома.
- Будь вы зельеваром, да еще в Хогвартсе, вы давно бы исходили его вдоль и поперек.
- К сожалению, я не зельевар, - с грустью произнесла волшебница.
- Могли бы им стать, если бы захотели, - возразил Снейп.
- У меня… - Гермиона запнулась, - было недостаточно способностей для этого.
Северус резко повернулся к ней:
- Бросьте! С вашими-то способностями не составило бы труда сделаться Мастером Зелий.
Ведьма ошеломленно взглянула ему в глаза.
- Уже ради того, чтобы услышать это, стоило пойти сюда сегодня, - прошептала она.
- Услышать что?
- Вашу похвалу… В школе вы никогда…
Снейп усмехнулся.
- Неужели она была вам нужна?
- Очень, - призналась колдунья.
- Все преподаватели в один голос твердили, что вы лучшая студентка, а вам было этого недостаточно?
- Мне казалось, вы всегда старались дать мне понять, что я не подхожу для волшебного мира, что никогда не стану в нем своей… из-за того…
- Глупости, - нахмурился Северус.
Они снова замолчали.
- Интересно все-таки, почему идея моего воскрешения, - с усмешкой проговорил зельевар, - пришла вам в голову двадцать лет спустя?
- Двадцать два года, - поправила его Гермиона.
- Тем более. Почему именно сегодня? Вы так долго ждали, но при этом даже не продумали свои действия. Не взяли с собой зелий, не выяснили все тонкости ритуала…
- Господи, вы всерьез полагаете, что я стала бы ждать, зная о возможности вернуть вам жизнь? – колдунья остановилась, как вкопанная, глаза ее сердито блеснули, - Думаете, могла бы просто равнодушно наблюдать, как ваша душа томится в плену этой чертовой палочки?! – теперь она почти кричала.
Мужчина, обескураженный такой реакцией, ничего не ответил.
- Я не знала, ничего не знала! Я перечитала все книги о волшебных палочках, которые только смогла найти, но не обнаружила в них объяснения, почему ваша так странно себя ведет! И только совершенно случайно, в разговоре с Олливандером, я узнала, в чем причина.
Она заторопилась, сбивчиво рассказывая ему о посещении лавки мастера волшебных палочек и о последовавших за тем поисках, опуская подробности, не представлявшие, по ее мнению, для Снейпа интереса.
- Значит, воспользовавшись неизвестным заклинанием, действие которого вам было до конца неясно, - вкрадчиво начал Северус, - вы сами ограничили себя во времени?
- Да, - сникнув, колдунья опустила голову, - Можете называть меня безмозглой идиоткой и будете правы. Но я сделала все от меня зависящее, чтобы исправить эту ошибку. И вот…
- У вас получилось, - перебил ее зельевар, - Что ж, примите мою благодарность.
Гермиона остановила пытливый взгляд на его лице, подозревая, что он опять насмехается, но Снейп выглядел совершенно серьезным, а слова прозвучали вполне искренне.
- Вы даже не представляете, как я испугалась, - призналась волшебница, - когда поняла, что наделала. Мне было так страшно, что я могу не успеть…
- Вы успели, - профессор слегка сжал ее пальцы, - успели.
Лес постепенно начал редеть, а тропинка стала широкой и ровной. Медленно светлевшее небо говорило о приближающемся рассвете.
- Я разговаривала с вами, - тихо произнесла Гермиона, разглядывая траву под ногами, - Каждый раз, когда я касалась вашей палочки, мне чудилось, что вы рядом и слышите меня. Вы слышали? – она посмотрела на зельевара.
Снейп покачал головой. Колдунья погрустнела. Он заметил это, и ему вдруг стало немного жаль, что она уже согрелась и больше не нуждается в его объятиях.
- Это существо… - он замялся, пытаясь сформулировать вопрос, но волшебница прекрасно поняла его.
- Я не знаю точно, как оно называется, - сказала Гермиона, - в разных источниках мне попадались разные имена: Жертвенный демон, Страж границы миров и еще какие-то более редкие. Некоторые склонны считать, что это сама смерть. Но, мне кажется, это преувеличение, - она улыбнулась, - Также разнятся и описания его внешности, каждый автор представляет его по-своему. Но суть одна – душу, оказавшуюся в его власти, он не отдает просто так. Я читала, что нужна плата, но не успела разобраться, что именно…
- И какой же платой он удовлетворился сегодня? – взгляд Снейпа стал пронизывающим.
Они опять остановились.
- Я не знаю… - гриффиндорка смущенно отвела взгляд, - он сказал нечто странное…
- Странное?
- Да. По-моему, он что-то напутал…
- Мерлин! Вы и в самом деле столь наивны, или просто притворяетесь?
- Я не понимаю вас…
- Вы считаете, создание, подобное этому, может «что-то напутать»?
- Наверное, вы правы. Но… я не хочу сейчас думать о его словах…
Северус долго молчал, прежде чем задать следующий вопрос. Вопрос, не дававший ему покоя с того самого момента, как волшебница уснула у него на руках. Вопрос, интересовавший его сейчас больше всего на свете.
- Почему?
- Простите?
- Почему вы согласились отдать свою душу?
Гермиона отвернулась и отошла на несколько шагов.
- А вы? – глухо спросила она.
- Я лишь предложил все вернуть в исходное состояние, - невозмутимо отозвался зельевар, - Так почему?
Северус не сводил пристального взгляда с ее напряженной спины, а колдунья все молчала. Определенно, он слишком увлекся, сравнивая ее с Лили и проводя ненужные параллели. Глупец, осмелился поверить, что его изломанная судьба кому-то небезразлична…
- Можете не объяснять, - скривившись, со злостью выплюнул профессор, - Знаменитое гриффиндорское благородство. Очередная игра в героев…
- Я хотела, чтобы вы жили… - тихо сказала Гермиона, - очень хотела…
Снейп замер.
- Знаете, получив от Олливандера эту информацию, я сначала думала посоветоваться с Дамблдором, ну, в смысле, с его портретом. Но, вспомнив, как он относился к идее возвращения кого-либо из царства мертвых и что он говорил Гарри, я не стала этого делать. Я испугалась, что он может попытаться отговорить меня и даже помешать мне… Я вообще никому ничего не говорила, я ужасно боялась, что кто-то или что-то встанет у меня на пути. А я не могла… не могла допустить этого…
Она вздрогнула, когда Северус осторожно коснулся ее плеча. Колдунья порывисто обернулась и, устремив на него умоляющий взгляд, проговорила срывающимся от волнения голосом:
- Скажите же мне, что все хорошо! Что все прошло правильно… ваше тело… как вы себя ощущаете?
- Ощущаю ли я себя человеком? – уточнил Северус.
Гермиона кивнула, закусив губу.
- О, да. В полной мере. И я, в общем, доволен телом, что вы мне дали, - по тонким губам скользнула усмешка, - Пока его единственным недостатком я нахожу отсутствие привычных мне шрамов. Включая этот, - он дотронулся до своей шеи.
- Зачем вам шрамы на теле, когда их полно в вашем сердце? Разве этого недостаточно? – женщина провела кончиками пальцев по его щеке и прошептала, - Разве мало?
Резко выдохнув, Снейп обнял волшебницу за талию и притянул к себе, чувствуя, как она вся затрепетала, подаваясь вперед. Несколько долгих секунд он вглядывался в блестящие карие глаза, прислушиваясь к гулким ударам собственного сердца. А потом весь окружающий мир поблек, растворившись в водовороте ослепительно ярких ощущений. Северус не замечал больше ничего, кроме губ колдуньи – сладких, податливых, дурманящих.
Ни одну женщину до нее он не целовал в губы, никогда у него не возникало подобного желания ни с одной из своих случайных любовниц. Это представлялось излишним, пустым и глупым. Те женщины… он даже не помнил их лиц… Мимолетные, ненужные связи, не затрагивавшие ни души, ни сердца…
Теперь же он, не находя в себе сил остановиться, упивался тесным слиянием губ, кружащим голову и заставлявшим тело гореть в огне.
Прильнув к Северусу, Гермиона ответила на его поцелуй со страстью, которой сама даже и не подозревала в себе. Так вот как это бывает, когда обыкновенный поцелуй отзывается сверкающим, ошеломляющим фейерверком внутри! Когда эмоции и чувственные ощущения захлестывают, обрушиваясь сокрушительным шквалом! Значит, книги все-таки не преувеличивают, а наоборот, даже преуменьшают… Дыхание сбилось, в голове стоял туман, ноги сделались ватными, а тело плавилось в объятиях крепко прижимающего ее к себе мужчины. Ей с трудом верилось, что это не сон, и все происходит наяву. Она снова начала дрожать, но на этот раз не от холода.
Руки волшебницы, скользившие по плечам зельевара, переместились к его лицу. Стремясь подарить ему ласку, она нежно провела пальцами по его щеке, но внезапно он дернулся, как от удара.
Холодный металл обручального кольца жег кожу, словно каленым железом. Как он мог так забыться?! Забыть, что эта женщина принадлежит другому?!
Снейп отстранился, грубо оттолкнув колдунью от себя. Гермиона смотрела на него в полном недоумении. Ее лихорадочный румянец и влажные, слегка припухшие от поцелуя губы едва не заставили его совершить очередную глупость. Отчаянно сопротивляясь искушению снова обнять волшебницу, Северус вернул на лицо привычную маску холодного безразличия.
- Полагаю, замок уже недалеко, миссис Уизли, - ледяным тоном произнес зельевар, подчеркнув последние слова.
Гриффиндорка потерянно сжалась, гадая, что послужило причиной столь резкой перемены в его настроении. Что она сделала не так?!
- Профессор… я…
- Не нужно! – оборвал ее Снейп и, повернувшись к ней спиной, стремительно зашагал по тропинке.
- Подождите! – в отчаянии крикнула Гермиона, - Что случилось? Пожалуйста, скажите…
- Я не буду играть в ваши игры, миссис Уизли! – зло процедил Северус, на секунду остановившись и окинув ведьму яростным взглядом
Колдунья решительно отказывалась понимать, о чем он говорит.
- Какие игры? – прошептала она, борясь с подступившими слезами, - Какие?
Но Снейп уже не слышал. Еще несколько мгновений Гермиона невидяще таращилась ему в спину, а затем, тяжело вздохнув, двинулась следом.
Профессор оказался прав, и через каких-нибудь десять минут их взглядам открылся окутанный предрассветной дымкой Хогвартс. В полном молчании они пересекли границу антиаппарационного барьера.
- Я аппарирую нас обоих, - сухо обронил Северус, - держитесь за меня.
Гермиона послушно ухватилась за его локоть, и секунду спустя они очутились в Диагон Аллее. В этот ранний час магазины и волшебные лавки еще не открылись, и обычно оживленная улица оставалась совершенно пустынной. Снейп отступил на шаг назад, словно не был уверен в своей способности контролировать ситуацию.
Мужчина и женщина смотрели друг на друга, но ни один из них не решался первым нарушить молчание. Гермиона боялась, что если она только откроет рот, зельевар немедленно уйдет, а Северус понимал, что единственными уместными словами в сложившихся обстоятельствах будут слова прощания. Но говорить их вовсе не хотелось.
- Думаю, мне пора, - выдавил он, наконец.
- Профессор, - Гермиона сглотнула, - мы ведь с вами еще увидимся?
- Не вижу в этом смысла, - взгляд черных глаз стал колючим, - прощайте, миссис Уизли.
- Прощайте… - эхом отозвалась Гермиона уже после прозвучавшего хлопка аппарации.
Она медленно побрела по улице, больше не сдерживая катившиеся по щекам горячие слезы. Теперь у нее не осталось сомнений, что демон ничего не напутал.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

День уже перевалил на вторую половину, когда к старому, неказистому дому в Тупике Прядильщиков подлетела взъерошенная серая сова. Услышав характерный звук постукивающего в стекло клюва, Северус подошел к окну и распахнул его, впуская птицу в комнату. Сова сердито ухнула и уселась на подоконник. Что ж, ее недовольство было вполне объяснимым – конец октября выдался дождливым и на редкость холодным. Снейп отвязал конверт от лапки пернатого почтальона, и птица тут же улетела прочь. Письмо из «Флориш и Блоттс» гласило:

Уважаемый мистер Снейп!

Спешим уведомить Вас, что книги, которыми Вы интересовались, появились у нас в продаже. Мы могли бы отправить их Вам совиной почтой, однако, зная, что Вы всегда предпочитаете ознакомиться с товаром лично, приглашаем Вас посетить наш магазин. Пожалуйста, дайте нам знать, если Вы желаете получить книги почтой, в этом случае они будут высланы Вам незамедлительно.

Всегда к Вашим услугам,
Флориш и Блоттс

Взглянув на часы, зельевар усмехнулся про себя. Приближался вечер, а вместе с ним и Хэллоуин. Конечно, большинство волшебников давно сидит по домам, готовясь к празднику. А он? У него нет ни праздничного ужина, ни компании для такого вечера. Впрочем, как обычно. А значит, визит в книжный магазин сейчас будет вполне уместным, тем более что с приближением Хэллоуинской ночи его сознанием все сильнее завладевали воспоминания, к которым он категорически не хотел возвращаться. Накинув теплую мантию, Снейп вышел на улицу и с тихим хлопком аппарировал.
Вопреки ожиданиям Северуса, народу в магазине оказалось не так уж мало. Люди толпились там и тут, обсуждая новинки, беспрестанно о чем-то спрашивая продавцов, выискивая нужное среди подарочных изданий. Взяв отложенные для него книги, зельевар быстро прошел в самый дальний угол магазина, чтобы ознакомиться с ними в спокойной обстановке. Сделать это в шуме и сутолоке, царивших возле прилавка, не представлялось возможным. Но едва он опустился на стул и открыл первый из томов, которые держал в руках, звук знакомого голоса заставил его вздрогнуть.
- Будьте добры учебник по чарам для третьего курса.
- Пожалуйста, мэм, - весело отозвался продавец, - но, если мне не изменяет память, вы покупали точно такой же учебник не далее, чем два месяца назад.
- Совершенно верно, - Гермиона вздохнула, - но… с ним случилось несчастье.
- Неужели снова? Как в прошлом году с зельеварением?
- К сожалению, да. И скажите, нет ли у вас последнего издания «Тонкостей Арифмомантики»?
- О, да, разумеется, мэм.
- Благодарю вас.
Не осознавая, что делает, Снейп вскочил и поспешно стал пробираться обратно через весь магазин. Увидеть ее хоть на мгновение. Посмотреть, как она выглядит.
Рассчитавшись, Гермиона отошла от прилавка и уперлась взглядом в стоявшего в двух шагах от нее зельевара. От неожиданности она едва не выронила пакет с книгами.
- Добрый вечер, сэр, - пробормотала она, приходя в себя.
- Добрый вечер, миссис Уизли.
- Мисс Грейнджер, - покачала головой гриффиндорка.
- И давно? – тонкие губы насмешливо изогнулись.
- Триста шестьдесят четыре дня и, - она взглянула на свое запястье, - уже три часа.
Улыбка сползла с побледневшего лица Северуса. Все-таки есть определенная польза в том, чтобы иногда читать колонку светской хроники. Если бы он только знал…
Гермиона внимательно смотрела на него, ожидая, что он скажет, но Снейп молчал, словно лишившись дара речи.
- Ну, что ж, - наконец, с горечью произнесла женщина, - мне пора. Всего хорошего, сэр.
- Всего хорошего, - машинально повторил Северус.
Он очнулся от оцепенения лишь тогда, когда звякнувший колокольчик сообщил, что посетительница покинула магазин. Снейп непонимающе взглянул на книги в своих руках. Книги? Зачем ему эти чертовы книги, когда она там?! Торопливо сунув их на ближайшую полку, он выбежал из магазина, моля всех богов, чтобы Гермиона еще не ушла.
Он увидел ее сразу. Она уже спустилась с крыльца и, видимо, приготовилась аппарировать.
- Мисс Грейнджер! – окликнул он ее.
Резко обернувшись, женщина посмотрела на него. На короткий миг зельевару показалось, что на ее ресницах сверкнули прозрачные бусинки слез, но она так поспешно опустила голову, что он не был уверен. Когда она вновь взглянула на него – очень внимательно, выжидающе - ее огромные ясные глаза были совершенно сухими, лишь в самой глубине их затаилась тревога. Почудилось?
- Мисс Грейнджер, - повторил Снейп, не зная, что сказать.
Он стоял на крыльце, какие-то люди входили и выходили из магазина, мелькая темными пятнами между ним и Гермионой, все время разделяя их.
- Да? – голос волшебницы дрогнул.
- Я… я хотел спросить… - какой-то неуклюжий молодой обормот наступил ему на ногу, и Северус яростно зашипел от боли.
- Да? – повторила Гермиона.
Почему он теряется под ее взглядом и не может найти слов?
- Э… А что случилось с учебником по чарам?
- Извините, мистер, - невероятно полная женщина, выходя из магазина, едва не спихнула зельевара с крыльца, зацепив его пакетами с покупками.
- Ничего страшного, - раздраженно процедил Снейп, вновь встречаясь глазами с Гермионой.
- С учебником по чарам? – непонимающе переспросила колдунья, по лицу ее пробежала тень, - Ах, это… он сгорел. Вас интересуют подробности?
- Нет. Пожалуй, нет, - мотнул головой зельевар.
- Тогда… - она вздохнула, - я пойду. До свидания, профессор.
Вся сжавшись и втянув голову в плечи, ведьма повернулась и быстро зашагала прочь.
- Мисс Грейнджер! - Северус бросился следом, но она даже не оглянулась.
Мерлин! Еще мгновение, и она аппарирует!
- Подождите! – крикнул он на всю улицу, так что несколько человек, остановившись, уставились на него, - Гермиона!
Гриффиндорка замерла на месте, еще не веря в то, что не ослышалась.
- Подождите… - тихо произнес Снейп, наконец, настигнув ее, - я… если у вас нет никаких планов на сегодняшний вечер…
- То что? – обернувшись, волшебница посмотрела ему в глаза.
- Может быть… - по непонятной причине он снова оробел под ее взглядом и закончил шепотом, - вы согласились бы… провести его со мной?

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

П.С. Привет курсовику

Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас.
Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.
Все будет правильно, на этом построен мир.
( М. Булгаков "Мастер и Маргарита" )