Гермиона шла на отработку по Тёмным Искусствам, не испытывая по отношению к Кэрроу ничего, кроме злости. Даже страха не испытывала, хотя, наверное, стоило бы. Но она так чудовищно устала, что была неспособна на сложные чувства. Её не задевало даже бурное обсуждение утреннего урока Тёмных Искусств, которое слышалось из каждого угла школы. Перепуганная профессор МакГонагалл сразу после выхода Гермионы от мадам Помфри завела девушку к себе в кабинет и долго отпаивала лучшую ученицу земляничным чаем с вездесущими шоколадными лягушками, с видимой тревогой поглядывая на поразительно спокойную мисс Грэйнджер. Потом декан посоветовала девушке пойти прилечь и пообещала, что обсудит с Кэрроу его педагогические методы. Гермиона постаралась её отговорить – толку то? Разумеется, даже МакГонагалл не могла отменить очередную отработку, которую прописная отличница схлопотала на первом же уроке Тёмных Искусств.
В спальню Гермиона не пошла – времени не было. Назавтра нужно было сдавать эссе по Зельям, и девушка постаралась хоть вкратце набросать его перед походом к Кэрроу. На ужин не пошла, Гарри с Роном принесли ей поесть в общую гостиную. Слизнорт не был зверем, но для Гермионы стало делом принципа – новые порядки её не сломают и не заставят бросить учёбу, раз уж она тут. Рон и Гарри переглядывались с привычным удивлением. Оба вызвались проводить её до класса, когда подошло время отправляться к Кэрроу, но на лестнице Гермиона изъявила желание дальше идти одна – как бы злопамятному мерзавцу не пришло в голову помучить заодно и мальчишек, за сочувствие к жертве. Ребята обещали не ложиться, пока её не дождутся. Гермиона мрачно пошутила, чтоб приготовили бинт. На этаже было почти пусто, уроки закончились. Только трое девчушек лет по двенадцать прятались в оконной нише неподалёку от кабинета Тёмных Искусств. Наверное, тоже ждали кого-нибудь.
Гермиона уже протянула руку, чтобы отворить дверь со смутным предчувствием нехорошего, но тут дверь распахнулась сама, и, натолкнувшись на неё, в коридор выскочила ученица Равенкло. Гермиона смутно узнала её – это была второкурсница Мэри-Джейн Бисоп, маглорождённая, её приятельница по несчастьям - по двум последним дежурствам в прачечной Хогвартса. Узнавание было смутным только потому, что девочка зажимала лицо руками, словно была очень расстроена, только Гермионе показалось, что сквозь пальцы у неё сочились не слёзы, а кровь. Гермиона оторопела и на секунду потеряла дар речи, потом повернулась, чтобы бежать за Мэри-Джейн, которую уже подхватили выскочившие из ниши подружки. Но тут на пороге классной комнаты возник профессор Кэрроу и железной хваткой взял девушку за плечо.
- Пойдём, грязнокровка, ты и так опоздала, - неприязненно проговорил он.
Гермиона попыталась что-то возражать, она всё ещё не сводила взгляд с девочек, торопливо уводивших свою товарку к лестнице. Девочки плакали, очень испуганно и очень тихо, стараясь поскорее покинуть страшное место. Гермиону буквально втолкнули в класс. Девушка окинула взглядом пустую классную комнату и присела за ближайшую парту, положив рядом школьную сумку. В сумке было незаконченное эссе. Если бы дали какую-нибудь длинную, но не очень напряжённую работу, можно было попытаться параллельно доделать уроки. Но, судя по всему, об этой идее стоило забыть. Никакого поля деятельности в классе вообще не было. Зато у окна спиной ко входу стоял мужчина в серой помятой мантии. Когда он обернулся на стук затворившейся двери, по спине у Гермионы прошёл холод. Это был Фенрир Сивый, сумасшедший оборотень Вольдеморта. Девушка поняла, что попала в очень серьёзную неприятность и на всякий случай осторожно поднялась из-за парты. Только теперь заметила у себя на джемпере несколько бурых пятен. Мэри-Джейн точно была в крови.
- Гермиона, наш гость торопится, поэтому давай сразу перейдём к делу, - начал профессор Кэрроу. – Ты примешь зелье, мы оценим его действие, и можешь быть свободна.
Глаза Гермионы быстро перебегали от лица преподавателя Тёмных Искусств к опасной ухмылке оборотня. Зелье? Оценят действие?
- А что это за зелье, профессор? – спросила она как можно спокойнее, прикидывая, сумет ли одним прыжком добраться до двери. Нет, кажется Кэрроу её запер.
- Это тебя не касается, - быстро ответил учитель, - Petrificus…
- Expelliarmus! – Гермиона предусмотрительно прыгнула в сторону и выхватила волшебную палочку.
Кэрроу оказался обезоруженным, но зато оборотень мгновенно вскинулся и одним быстрым нечеловеческим прыжком перескочил от окна к двери. Гермионы возле двери уже не было. Ощущая себя как в ночном кошмаре, она, перескакивая через парты, переметнулась к дальней стене.
- Expelliarmus! – снова увернулась.
- Impedimenta! – оборотень отскочил вбок, Гермиона тем временем вскарабкалась на подоконник, и тут погас свет.
Плохо. Оборотни видят в темноте, а она нет. Ничего, если даже укусит… ну укусит, сейчас же не полнолуние.
- Lumos! – дрожа всем телом, девушка повела вокруг ровным сиянием палочки.
Что-то копошилось среди парт, но где? Помещение было слишком большим, чтоб она могла целиком его осветить. Определённо, оборотень и чёрный колдун видели её куда лучше.
Может, прыгнуть из окна? Высоко вообще-то. Нет, надо пробиваться к двери. Хотя в классе двое Пожирателей, вряд ли она успеет добежать…
- Alohomora! – заклятие пронзило темноту в том направлении, где примерно должна была располагаться дверь. Гермиона очень надеялась, что попала. Одновременно погасив палочку, она спрыгнула на пол и понеслась наискосок к выходу, по памяти огибая столы. Странно – пробежала больше половины пути, пока школьная мантия не зацепилась за какой-то стул. Стул опрокинулся, Гермиона резко снизила скорость, что её и спасло. Нежно-зелёная Avada Kedavra скользнула прямо перед её лицом в жадном стремлении найти жертву и недовольно разлетелась о стену. Голос принадлежал Сивому.
- Incarcero! – а это уже Кэрроу нащупал наконец свою палочку при яркой вспышке Авады.
Ну, всё. Гермиона осела на пол, больно ударившись коленом о поваленный стул. Тонкие путы оплели её крепче некуда. Если не убьют сразу, то что дальше? Напоят каким-то зельем, потащат к Тёмному Лорду? Будут спрашивать о Гарри или просто мучить? Гермиона заплакала бы, если б не была в таком ужасе. Пока она могла только лежать и ошалело хлопать глазами. Надо на всякий случай применить окклюменцию. Кто их знает, этих Пожирателей! В предвкушении тяжёлого выпускного года она все каникулы пыталась связать обрывочные рассказы Поттера со специальной литературой и хоть чему-нибудь научиться в этом плане. Сейчас будет возможность проверить знания. Спокойно, Гермиона, не волнуйся, всё уже случилось. Сейчас для тебя же лучше сосредоточиться и продолжать защищаться теми малыми способами, которые при тебе остались…
Вспыхнули свечи, опять стали видны настенные картины с изображениями всевозможных мук, насылаемых чёрной магией. Разозлённые, разгорячённые волшебники приблизились к девушке.
- Cru… - но Оборотень, как ни странно, остановил профессорскую руку.
- Давай к делу, Амикус, - бросил он, хрипло, по-собачьи дыша. – Метку дерёт, Лорд уже призывает меня, а у нас ничего не готово. Тебе поручили проверить зелье, вот и проверяй скорей.
Амикус кивнул, взял с преподавательского стола флакончик из тёмного стекла. Обычный школьный флакон – в таких хранились все экстракты в лаборатории зельеварения. Широкие ладони оборотня легли на голову Гермионы, резко запрокинули её назад. Вырваться было невозможно, но зубы Гермиона сжала, как могла. Что ещё за зелье? А если оно заставит её говорить правду или открыть свои мысли? Амикус откупорил плотно притёртую пробку флакона, густая солоноватая жидкость потекла сквозь зубы. Гермиона попыталась хоть разобрать надпись на флаконе – две какие-то закорючки, почерк абсолютно неразборчивый, непонятно, что за зелье.
- Хватит, - решил Сивый. – В прошлый раз переборщили. Если опять перейдёт на лицо, она говорить не сможет. Лорду этого не надо, - и Кэрроу аккуратно, очень аккуратно закрыл крохотный флакон.
Гермиона лежала, ощущая во всём теле дикое биение пульса. Волшебная палочка была прямо под ней, если немного откатиться, можно будет подцепить рукой. Но не сейчас, когда они хоть чуть-чуть отвлекутся. А отвлекаться Пожиратели пока не собирались – наоборот напряжённо, не отводя глаз смотрели на неё, ожидали когда подействует зелье. Сивый тяжело и смрадно дышал, нехорошо облизываясь. У Кэрроу от волнения даже пот проступил на лбу, он торопливо отёр лицо, но всё равно не оторвал взгляда от ученицы – ждал эффекта. Гермиона тоже ждала. Эффект не замедлил наступить, и Гермиона закричала.
- Нормально, - кивнул Сивый, забирая флакон у Кэрроу, и Кэрроу облегчённо вздохнул. Видимо, на этом заканчивалась его часть поручения.
- Я ведь сказал - всё в порядке, тут дело в дозе, - хрипло пояснил он, пока Фенрир оправлял мантию перед аппарацией, – начинается с рук, так, чтоб сразу было видно, что с тобой делают…
- Со мной? – нехорошо передёрнуло Сивого.
- С кем-нибудь, - поправился Амикус. – А потом надо добавлять по чуть-чуть, смотря по обстоятельствам.
Сивый кивнул.
- Жутко выглядит. Круциатус мне больше нравился, - заметил он, глянув на Гермиону. – Надо же – начинается с рук! Умно!
- Я же говорил, он гений… - скорее с ужасом, чем с восхищением, выдохнул Кэрроу. – Если надо, то скоро будет и противоядие…
Фенрир усмехнулся на прощанье кривой усмешкой.
- Лорду? Противоядие? Вряд ли. Он не меняет решений.
- Но только добавлять надо совсем понемногу, как мы сегодня, - заторопился Амикус.
Видимо, вопрос эксперимента очень его беспокоил.
- Лорд разберётся, - и Сивый аппарировал.
Всё это время Гермиона продолжала кричать, лёжа на полу. Под конец больше от страха, чем от боли. Острые сантиметровые шипы, прорвавшиеся из-под кожи, выросли вдруг так часто, что кожи почти не осталось. Сначала на ладонях, потом на предплечьях, но дальше дело, к счастью, не пошло. Пытка остановилась и боль сильнее не делалась. Но и того хватало. Что это за мерзость?! И как это от неё нет противоядия?! Как нет?! И что дальше?! Кэрроу уже потерял к ней интерес, пошёл к двери. Палочка совсем рядом, но шипами её не взять – угробишь палочку. Может, зубами?
Уже на выходе профессор Кэрроу, словно вспомнив о чём-то, молча обернулся и лениво махнул рукой, разрезая магические путы на Гермионе. Потом дверь за ним захлопнулась, и Гермиона осталась одна.

Ужасно. Ужасная ночь, такая же как все на этой неделе. Эта школа сведёт его в преждевременную могилу. Предатель Дамблдор. Втянул его в глупую опасную авантюру, принудил день за днём терпеть бок о бок с собой мерзких и диких Пожирателей, чуть ли не отдал на растерзание Тёмному Лорду. Заставил близко, опасно близко общаться с Избранным Мальчиком, учить его, беседовать с ним. Теперь это может так некстати всплыть, так дорого стоить. Правда, мальчик теперь исчез. Всё исчезло. Если прежде можно было мирно заниматься в своей старой доброй лаборатории любимыми зельями, сидеть у директора за чаем с другими деканами, спокойно обучать студентов тончайшей эфимернейшей науке – нет, не науке – искусству зельеварения, то что теперь? Только ужас, этот вечный безрадостный ужас. Пожиратели днём, дементоры по ночам. Ученики совершенно не хотят заниматься, большинство вовсе не ходят в школу. Даже родные слизеринцы совсем растеряли остроту ума, и утонченность, и стремление был лучшими. Они сделались какими-то неуправляемыми, озлобленными, в любую минуту готовы сорваться, совершить самую отчаянную и неудобоваримую гнусность. И в такое мрачное время он должен нести ответственность за всех этих потерянных, одичавших детей, чьи родители то сидят в тюрьме, то прислуживают Тёмному Лорду.
Преподаватели прячутся по кабинетам и не разговаривают друг с другом, никто не доверяет никому, и особенно ему, потому что чужой, потому что слизеринец, потому что близко, очень близко знаком с Тем Самым. Но разве он виноват? Это Дамблдор, старый лис, хитрейший из лисов устроил ему такую жизнь, а сам взял и умер. И оставил в совершенной растерянности под сгущающимися тучами, под Тёмной Меткой, которая давит постоянным прессом на душу всякого тонко чувствующего волшебника.
Стук в дверь… Непереносимо. И ночью не дают поспать. Всё этот замок, мрачный, постепенно умирающий замок, который сам не дремлет в медленной агонии, и не даёт отдыхать другим. Да, сейчас… Поправить ночной колпак, а то ничего не видно. Где же палочка – не сообразишь сразу… Ах, вот она… Lumos! Отворить дверь, факельный свет из коридора. Ну что, ну почему ночью? Нет-нет, я всё равно не спал. Какой смысл засыпать?
- Простите, профессор, мне нужны ключи…
- Да, сейчас… Почему вы не сделаете свои?
- Я не успеваю.
- Почему я всё успеваю? – это просто со сна, это преподавательская привычка. Впрочем, всё равно.
- Потому что вы великий волшебник. Простите, что побеспокоил, профессор…
Иди, иди, идите все… Да, я великий волшебник, я знаю это. Всегда эти скверные мальчишки… Они тут повсюду. Весь замок набит отпетыми из отпетых. Никакого покоя. Лечь или не ложиться? Лягу. Хотя всё равно не удастся заснуть, пока не прекратится возня за стенкой. Салазар, дай мне силы! Спать, спать… Стук в дверь.
Колпак, палочка, Lumos… Что?.. О нет, не та дверь. О, только не стучи снова! Я слышу, слышу. Как болит голова… Сколько же сейчас времени? Отпереть дверь в лабораторию.
- Я не могу отыскать глаза болотных упырей, куда Вы их поставили?
Глаза упырей… так, сейчас…
- Но у Вас же были… - слабое возражение.
- Они не успели перегнить.
Мерлин, ну зачем они могут понадобиться среди ночи! Не представляю, не знаю, не хочу думать. Нельзя не дать. Может, сказать, что не нашёл? А смысл? Обречённо:
- Подождите, я зажгу свет… - нет, наверняка уже за полночь. Завтра так рано вставать… Уже сегодня. Почему они все не спят в этой сумасшедшей школе? Поэтому все такие нервные днём…
- Нет, свет зажигать не надо. Lumos…
Вот всё так – всё неудобно, неуютно, всё раздражает. Почему так, почему без света, при тусклой палочке… Искать среди ночи… какие-то глаза… Салазар! Ну вот, запутался в ночной рубашке, распутался, ударился ногой о котёл.
- Осторожней, профессор!
Сами Вы, профессор, осторожней. Не все видят в темноте лучше, чем днём. Интересно, что это за зелье, чтобы вообще не спать?
- Я напишу Вам рецепт.
Здесь их нет. А там тем более – что Вы! Сейчас найдём, куда такая спешка?
- Они плавали в такой зелёной банке… Из-под жаброслей…
- Да, я помню банку… Где-то тут она – где ей быть? Ну посветите вон туда, за котёл – я не дотягиваюсь. Они? Какая радость! Тоже немного не дозрели…
- Сойдут.
- Ну да, вон те два почти готовы.
- Да, вижу.
Всё, наконец? Всё. Ну конечно, я всё равно не спал, в любое время.
- Простите за беспокойство, профессор.
Всё – спать, спать, спать. Лабораторию – запираем. Наружную дверь проверим ещё раз – если ночью забредёт дементор – хорошего мало. Почему из его лучших учеников вырастают такие отъявленные мерзавцы? Холодно. Домовики обленились и еле топят камины. Наверняка, совсем не чистят трубы… Надо будет сказать… Не хватало ещё заболеть тут… Стук в дверь.
Колпак, палочка, Lumos. Которая дверь? Да, из коридора. Сейчас, сейчас, открываю.
- Простите за беспокойство, профессор…
Опять ученики. Почему у всех тут такие мрачные затравленные глаза? Но теперь хоть можно зажечь свет?
- Да, пожалуй, профессор, лучше зажгите.
- Ну, заходите, - из коридора несёт дементорами. Чей-то патронус истаивает за дверью.
Вошли. Трое из Гриффиндора. Одноклассники Того-Самого-Мальчика. Двое юношей: один Уизли, другой Лонгботтом, и девушка – бывшая староста, неплохая ученица – мисс Грэйнджер. Да, теперь её надо звать по имени. Очень непривычно. Парни растеряны и бледны, судя по всему даже не ложились сегодня. Девушка и того бледнее. Как вошла, её сразу усадили в кресло. Руки обмотаны простынёй, простыня в крови. Поспешно затягивая пояс халата:
- Гермиона, что это с тобой? Я думаю, вам надо к мадам Помфри… Проводить вас?
- Нет, сэр, - Лонгботтом серьёзен как никогда. – Мадам Помфри нам вряд ли поможет.
Уизли помогает девушке размотать руки.
Это что?! Это как… Кто Вас так?!
- Профессор, Вы знаете что это? – в голосе девушки надежда пополам с отчаянием.
Даже подходить страшно. Эта школа хуже Азкабана.
- Похоже на какую-то тёмную магию… Честно говоря… Скорее всего, это вызвано зельем. Очень тёмная магия, запретная, - (хотя, сейчас не существует запретной магии). – Вы пили что-нибудь подозрительное, мисс Грэйнджер? - назвал грязнокровку «мисс», ну ничего, чужие уши не слышали…
На губах девушки странная улыбка – предвестник истерики.
- Да, профессор, пила.
Спросить или не спросить, зачем? Видимо, не надо. Не хочу знать.
- Так, подождите, я посмотрю. Подумаю, что можно сделать. Вы что-нибудь знаете об этом зелье? Его название, компоненты?
- Нет.
Ладно, нет смысла запирать лабораторию на ночь… Идём туда. Дети наблюдают заворожено, не отводя глаз. Мальчики утешают девочку, но им плохо удаётся. Что ж тут придумать? Гадость какая-то. Откуда я знаю, как её лечить?
- Вот, выпейте это, будет не так больно. Я Вам оставлю флакон, достаточно принимать по глотку один раз в день.
- Один. Раз. В день? – медленно произносит мисс Грэйнджер. – Значит, это нельзя убрать? – губы уже дрожат.
- Я думаю, оно само уйдёт. Это… - (как бы сказать помягче – пыточное, истязательное…) - Особое заклятие. Шипы будут уходить на время, потом появляться снова, - (всё чаще и чаще), - главное, чтоб в этот момент Вам не было больно. Возьмите безоар на всякий случай. Вот так… Мисс Грэйнджер, я попробую что-нибудь придумать, но на это нужно время, так сразу не сообразишь… Можно ещё обратиться к директору, он… больше знает о прикладной стороне чёрной магии. Я, признаться, всегда интересовался только красотой теории. Но сейчас не об этом…
Хором:
- Нет!
- Нет, не стоит будить профессора Снейпа, - попросил Лонгботтом.
- Да я думаю, он ещё не ложился…
- Пожалуйста, профессор Слизнорт, - девушка совсем побелела, - даже не рассказывайте директору о нашем приходе! Если можно, то никому не рассказывайте. Профессор МакГонагалл будет переживать за меня, но помочь всё равно не сможет. Раз даже Вы не можете…
- Ну-ну, Вы напрасно стесняетесь. Вы ведь не виноваты, что… заболели. Но я, конечно, никому не скажу, раз Вы просите. Действительно, обычными методами тут вред ли поможешь.
Не уверен, что чем-нибудь поможешь вообще.
Дети вежливо прощаются, благодарят, направляются к двери – мальчики поддерживают девочку. Уизли выглядывает в школьный коридор – нет ли дементоров. Всё чисто…
- Спасибо, профессор. Простите за беспокойство, профессор… - троица растворяется в темноте.
Прикрыть дверь. Плотно, плотно запереть задвижку. Руки дрожат. Пойти в лабораторию, там в шкафчике было зелье. Увидеть такое на ночь – какой тут сон? Четверть флакона… нет, полфлакона. Обратно в постель. Холодно. Чем же это может лечиться? Синий огонь? Мёртвая вода? Ну почему из его лучших учеников…
На другой бок… Опять будут сниться кошмары! Невозможно, немыслимо так жить. Тишина, вздохи дементоров в коридоре…
Колпак, палочка, Lumos.
До рассвета ещё далеко, он успеет.

Да, Снейп на уроке изображен просто потрясающе, а уж в его поступке с лечением Гермионы вообще просто блеск. Жду не дождусь следующих глав - очень хочется узнать, что же ждет Миону на отработках.