Был тёплый солнечный день. Летние каникулы подошли к концу, и на следующее утро должен был начаться новый учебный год школы чародейства и волшебства Хогвартс. После прибытия школьного экспресса была церемония распределения, а затем праздничный пир. Северус Снейп, к большой радости слизеринцев, в этом году был назначен директором. После долгого судебного разбирательства с него сняли все обвинения. Драко Малфой тоже вернулся к занятиям.
После торжественного ужина старшеклассники спешили разойтись по гостиным своих домов, ведь почти за три месяца каникул накопилось столько новых тем для обсуждения!
В гостиной Гриффиндора собрались не только представители дома, но и несколько райвенкловцев. Они решили расположиться на полу у камина. Разбросав повсюду подушки, ребята весело обсуждали проведённые каникулы.
— Мы с отцом две недели провели в Париже! — рассказывал Симус Финнеган. — Чудесная страна!
— Париж вообще-то не страна. Это город, — подал голос Нэвилл.
— Знаю, что Париж — никакая не страна. Все и так поняли, что я о Франции говорю. Ты иногда такой зануда, Лонгботтом! Так вот. Я прихватил несколько бутылочек с замечательным вином! Они у меня с собой, так что можем отметить начало учебного года!
— Только поосторожней! Некоторые из нас совсем не умеют пить! — Гарри посмотрел на Рона, и подмигнул другу. Тот мгновенно покраснел, но ничего не ответил.
— Ну, тогда я в спальню за бутылками! Кто достанет стаканы?
— Я сбегаю! — вызвалась Джинни Уизли. — И ещё попрошу у эльфов немного фруктов!
— Удивительно, что Снейп вернулся. После всего, что произошло! — сказал кто-то.
— Да, — произнесла Луна Лавгуд. — Снейпа оправдали. Папа рассказывал о письме Дамблдора.
— Ага, и в письме писалось, что Стерв убил директора по его же просьбе. Кто-нибудь верит в это? — вспылил Рон.
— Я верю, — призналась Джинни, которая уже успела вернуться, поставить поднос на стол и сесть на ковре у камина. — Нашли ещё дневник Дамблдора. После того, как он был прочитан, обвинения с профессора были сразу же сняты. Папа рассказывал об этом в тот вечер, когда вы с Гарри ходили в маггловский ночной клуб... «Зеркало», кажется?
Гарри и Рон, молча, переглянулись.
— Стерв? — хототнул Симус. — Кто придумал?
— Рон. Он просто обожает нашего профессора зельеварения, всё время о нём говорит! — Гарри толкнул друга локтем и засмеялся.
— Ну, теперь он директор и преподаватель ЗОТС! Бедный Гарри! Ты ещё не передумал стать аврором?
— Нет. Я не боюсь Стерва. Я его попросту презираю!
— За то, что вернулся сам, или за то, что отмазал Малфоя?
— За всё.
— А давайте сыграем? — предложил Дин Томас.
— Во что?
— Игра называется: «Что, с кем, когда, кто». Правила простые. Кто начнёт?
— Я! — подпрыгнула Джинни. — С чего начинаем?
— Скажи, что надо сделать. Поправить причёску там, подзатыльник дать…
— Ну… Пусть будет поцелуй. Что дальше?
— Крути бутылку. На кого она укажет, тот и продолжит игру.
— Хорошо!
Джинни раскрутила бутылку, и горлышко указало на Гарри.
— Ну, Гарри, теперь ты говоришь: кого надо целовать, — подсказывал Дин.
— Пускай будет… Лаванда. Теперь крутить?
— Да.
В этот раз бутылка указала на Лаванду.
— Когда тебя надо поцеловать?
— Прямо сейчас, — смущённо хихикнула Лаванда. — Крутить?
— Да.
Когда горлышко указало на Парвати, девушка хитро посмотрела на лучшую подругу, затем на Дина.
— Ну, кто должен целовать Лаванду?
Бутылка снова несколько раз повернулась.
— Рон.
Гарри хлопнул друга по спине и подбодрил:
— Попал ты, дружище! Целуй.
Остальные одобрительно зашумели. Красный, как рак, Рон, робко поинтересовался:
— А что будет, если я откажусь?
— Мы придумаем тебе взамен что-то пострашней, — хмыкнул Симус.
— Ну хорошо.
Рон подошел к Лаванде, взял её за руку и помог подняться с подушки. Обняв девушку, он поцеловал её под бурные аплодисменты присутствующих. После чего занял прежнее место.
— Теперь заново. Рон, крути!
Бутылка снова завертелась.
— Какая замечательная игра! Снова я загадываю. Нужно… Заставить пригласить на танец, — предложила Джинни.
— Профессора Снейпа! — засмеялся Симус.
— На Рождественском Балу, — поддержал Нэвилл.
Под дружный хохот горлышко бутылки указало на Гермиону.
— Ну всё, Гермиона! Теперь тебе конец! — посочувствовал Гарри.
— Он не пригласит меня. Ни под каким предлогом! Может, замените задание? — взмолилась Гермиона.
— Ну же! — подбадривал Симус. — Ты у нас девушка умная, а времени полно. Всего-то и надо: добиться приглашения на танец. Ничего страшного!
— Ну хорошо. До рождества, и правда, полно времени. Теперь я кручу?
— Да.
— Спеть серенаду! — ехидно усмехнулась Парвати, спустя пару секунд. И потянулась к бутылке.
— Малфою, — скривился Рон.
— В начале октября, — предположила Гермиона.
Все замерли в ожидании момента, когда бутылка прекратит вращаться. Когда горлышко указало на Луну, все изумлённо переглянулись.
— Извини, Луна, — сказала Гермиона, виновато глянув на неё.
— Ничего страшного. Я люблю петь…

Игра продолжалась ещё часа два. Досталось всем: Симус стал на одно колено и признался в любви Нэвиллу. В стихах. Нэвилл смущённо покраснел и сказал, что «весьма польщён».
Гарри наколдовал букет цветов для Луны. Приняв букет белоснежных лилий, она призналась, что ей никогда раньше не дарили цветов. И весь остаток вечера любовалась букетом, который предусмотрительная Гермиона поставила в вазу и расположила на видном месте.
Парвати преподнесла огромную коробку «Шоколадных Лягушек» профессору Флитвику.
Дин, по условиям игры, должен был похвалить причёску первого, кто встретится ему в коридоре. Завхоз Филч подозрительно оглядел улыбающихся школьников, но на комплимент никак не отреагировал.
Нэвилл пронёс по всей лестнице на руках… Рона. Правда, на середине лестницы уронил свою ношу, случайно наступив на хвост некстати подвернувшейся Миссис Норрис
Лаванда превратила Симуса в пуфик. Колин, даже, успел сфотографировать это синее и пушистое нечто ещё до процесса обратной трансфигураии, и пообещал Симусу напечатать фото уже на следующее утро.
Веселье было в самом разгаре, когда вошла профессор МакГонагалл и велела всем разойтись по спальням.

***
— Гермиона! Как ты собираешься это сделать? — громко прошептала Джинни за завтраком.
— Что «это»?
— Ну... Ты знаешь... — она украдкой бросила взгляд на преподавательский стол, — со Стервом.
— Ах это! Ну-у-у-у... у меня есть план. Надеюсь, что он сработает! — Гермиона улыбнулась и потянулась за хлебом.
— Какой? Не томи! Я всю ночь не могла уснуть!
— Я приду к нему ночью, в красивой ночной сорочке... — голос звучал вполне серьёзно.
Услышав это, Джинни поперхнулась тыквенным соком.
— А если он тебя выгонит?
— Не выгонит! Он же мужчина! А сорочка будет ОЧЕНЬ красивой!
— Но Гермиона! Это же... это же... Я не верю! Как ты ВООБЩЕ можешь такое говорить?
— Тогда ни о чём меня не спрашивай больше, хорошо?
— Интриганка! Ну ладно. Договорились!
Конечно же, такая умная и серьёзная девушка, как Гермиона, не стала бы делать того, о чём наговорила Джинни.
Но план действительно был. И заключался он в том, чтобы... учиться! Да-да! Учиться, и как можно упорнее. Она станет лучшей ученицей Стерва. Он, конечно же, это оценит. И выделит её среди всех остальных учениц. И перестанет придираться... И, быть может, она сможет уговорить его на танец... А если нет, то... Ну что ж — она выполнит задание, которое ей придумают в качестве наказания. Зато полученные знания останутся при ней, а это весьма полезно для её будущего!

***
Гермиона и Драко записались на оба предмета, которые преподавал Снейп. Гарри выбрал только Защиту. Луна решилась на зелья. А Нэвилл и Рон решили вообще не посещать занятий «любимого» профессора. Многие ученики покидали школу после шестого курса, но в этом году почти все шестикурсники остались, чтобы окончить учёбу. Каждый сам составлял для себя список изучаемых предметов, в зависимости от выбранной специальности.
В первый же учебный день Гермионе удалось достать планы занятий по всем, выбранным ею дисциплинам. На следующий день должно быть зельеварение. Поэтому она оправилась в библиотеку, чтобы подготовиться к возможным вопросам профессора. Найдя состав зелья, который студенты седьмого курса должны были варить на первом занятии, она внимательно изучила его. Выписав названия всех компонентов, она стала искать особенности тех, о которых ей не было известно, и делать заметки напротив каждого из них. Спустя два часа подготовка к уроку была завершена. Покидая библиотеку, Гермиона одолжила у мадам Пинс книгу по истории зелий, чтобы почитать перед сном. И отправилась ужинать.
В Большом Зале, как всегда, было полно народу.
— Ты где была? Мы тебя уже искать собрались! — спросил Гарри, когда Гермиона присела рядом с ним.
— Готовилась к завтрашнему уроку.
— Но ведь сегодня только первый день учёбы! Домашних заданий просто не успели задать!
— Ну и что? Мне нужно было освежить знания по некоторым предметам. Неважно. Я слышала, что вы с Джинни определились с датой помолвки.
— Да. На рождество. Миссис Уизли пригласила меня погостить на каникулах. Так что заодно и помолвку отметим. А вы с Роном как?
— Никак. Я не выйду за Рона, — Гермиона глянула в противоположную часть стола, где сидел Рон в компании ребят из команды по квиддичу.
— Жаль. А он предлагал?
— Нет. Не предлагал. И, надеюсь, не предложит.
— Ты не любишь его?
— Почему же? Очень люблю. Но, скорее, как брата. Он отличный друг. Но я предпочитаю более… взрослых парней.
— Ясно. Хотя, мне, конечно, ничего не ясно. Но тему можно закрыть.
— Ты уже выбрал кольцо?
— Нет. Я хотел попросить тебя съездить со мной как-нибудь в Лондон. Ты ведь разбираешься в таких штуках? — с надеждой спросил Гарри.
— О, Гарри! Ну конечно! Конечно же, я съезжу с тобой! — пообещала Гермиона, широко улыбаясь.

***
На уроке зелий Гермиона села рядом с Луной. Раньше их дома занимались отдельно, но теперь, ввиду небольшого количества изучавших Высшие Зелья, было решено всех семикурсников обучать вместе. Профессор Снейп наконец-то получил возможность вести ЗОТС. Он сам себя назначил на эту должность. Зельеварение же он не хотел отдавать никому. И хроноворот, найденный в кабине директора, пришелся очень кстати.
Войдя в кабинет, он поприветствовал учеников и объявил тему занятий:
— Сегодня мы будем варить зелье, которое является противоядием от укуса мальтийской пурпурной змеи. Состав зелья перед вами.
Профессор взмахнул палочкой, и на доске появился список ингредиентов и краткие рекомендации.
— Для чего используются когти корнуэльской пикси?
Класс молчал, только Гермиона уверенно подняла руку.
— Если вы хотите выйти, мисс Грейнджер, то обращаю ваше внимание на то, что занятие только что началось. Все свои дела вы должны были сделать ДО него. В противном случае, придется заняться ими ПОСЛЕ.
— Я хочу ответить на вопрос, профессор, — робко сказала Гермиона.
Снейп удивлённо приподнял бровь и скрестил руки на груди.
— Ну то ж, отвечайте.
— Когти корнуэльской пикси, — поднявшись, затараторила Гермиона, — позволяют ускорить действие зелий, в которых есть компоненты, снимающие симптомы удушья.
— Может быть, вы и эти компоненты перечислите?
— Всего их существует сто тринадцать. Из перечисленных на доске, только два обладают этими качествами: уши филадельфийских голубых мышей и зубы венгерской хвостороги.
Профессор Снейп согласно кивнул и разрешил Гермионе сесть на место.
— Последовательность добавления зелий и пропорций, как обычно, на доске. Цвет готового зелья должен быть малиновым. Можете приступать.
С этими словами он сел в преподавательское кресло и, открыв какую-то книгу, углубился в чтение.
Когда Гермиона подошла к шкафу с ингредиентами, чтобы выбрать необходимые составляющие зелья, она немного замешкалась. Дело в том, что список на доске был… неполным! Не хватало ещё одного компонента: крыльев стрекозы. Не может быть, чтобы профессор забыл об этом компоненте! Но спросить Гермиона побоялась. Немного поколебавшись, она взяла с полки баночку с крыльями, и отмеряла необходимое количество.
Вернувшись на своё место, она стала раскладывать компоненты на столе в том же порядке, в котором они должны были быть добавлены в зелье. Луна уже установила котёл, налила в него небольшое количество воды и развела огонь.
Варили зелье в полном молчании: обе ученицы были заинтересованы в хорошем результате, и знали, как не любит разговоры во время работы их преподаватель. Луна немного удивилась, когда Гермиона бросила в котёл крылья, но не стала ничего спрашивать, а продолжила считать количество помешиваний. Когда, спустя час, их зелье приобрело насыщенный малиновый оттенок, девушки удовлетворённо улыбнулись и оглядели класс. Почти у всех зелье вышло зелёным.
Профессор проверял сваренные зелья и недовольно кривился. Никто из учеников не смог сварить правильно, даже Драко! Проходя мимо первого стола, он резко остановился.
— Мисс Лавгуд и мисс Грейнджер, похоже, единственные, кому удалось справиться с заданием и получить нужный результат, — сказал он, обращаясь к классу. — Их зелье правильного цвета и, — он наклонился и принюхался, — имеет правильный запах. Скажите, мисс Грейнджер, что вы добавили в зелье, помимо тех компонентов, которые указаны на доске.
— Крылья стрекозы, сэр. Без них рецепт был неполным.
Сделав небольшую паузу, Гермиона поняла, что от неё ожидают более развёрнутого ответа, и продолжила:
— Листья настурции и панцири улиток нельзя смешивать, если не добавить крылья. Иначе зелье будет вызывать сильные головные боли и тошноту.
— Что ж, я приятно удивлён тем, что некоторые студенты читают не только учебники, но и дополнительную литературу, — заметил профессор после недолгой паузы. — А также умеют думать. Возможно, сегодня вам просто повезло, мисс Грейнджер. Я специально указал не все компоненты, чтобы каждый из вас, хотя бы, попробовал задуматься. Впредь будьте внимательнее, потому что с этого дня я стану НАМЕРЕННО допускать ошибки в рецептах. Урок окончен. Всем, кроме мисс Лавгуд и мисс Грейнджер, в качестве домашнего здания нужно будет написать свойства перечисленных на доске компонентов. Все свободны.
И он вышел из класса.
— Откуда ты знала про крылья? — спросила Луна, когда они выходили из класса.
— Прочла вчера. Решила немного позаниматься в библиотеке после занятий, чтобы освежить в памяти некоторые моменты.
— Кажется, я поняла, каким образом ты собираешься выполнить условия игры. Ладно, увидимся во время обеда!
— Хорошо, мне тоже надо бежать: отнести книгу в библиотеку.

***
Седьмой курс оказался гораздо сложнее, чем все предыдущие. Домашние задания отнимали теперь больше времени, и на развлечения его, практически, не оставалось.
Но никто не забыл об игре. Первой её условия должна была выполнить Луна. В подготовке самое активное участие принимали Нэвилл и Джинни. Луна сама попросила их о помощи, и ни разу не пожалела об этом. Название песни держалось в строжайшем секрете.
Гермиона все вечера проводила за книгами. Учебники давно были ею прочитаны, так что пришлось самостоятельно составить список дополнительной литературы. Некоторые книги из списка нашлись в библиотеке, но больше половины пришлось заказывать в книжном магазине. Также Гермиона подписалась на десяток журналов, которые писали о новинках магического мира. Например: «Нетрадиционные методы трансфигурации», «Новейшие заклятия и обряды», «Рецепты Пенелопы» и другие.
Надо ли говорить о том, что старания эти принесли немало баллов Гриффиндору, так как, практически на каждый вопрос преподавателей, у Гермионы находился исчерпывающий ответ. Все преподаватели приводили её в пример, и с удовольствием ставили ей «Превосходно».
Профессор Снейп тоже (без удовольствия) ставил «Превосходно», но баллов Гриффиндору не начислял. На некоторые вопросы зельевара у Гермионы не находилось ответа. В таких случаях преподаватель снабжал её списком литературы, и требовал писать доклады. Он задавал Гермионе самые сложные доклады и, иногда, одалживал книги из собственной библиотеки для подготовки.
На занятиях ЗОТС тоже было трудно. Но ужасно интересно. Гарри старался изо всех сил, не смотря на то, что занятия эти вёл Снейп. Он и Драко практически всегда получали «П» и, очень редко, «ВО». Гарри так усердно занимался защитой из-за предстоящей встречи с Волдемортом. А также ролученные знания и навыки должны были приодиться в профессии аврора. Драко же хотелось быть лучшим (или, на крайний случай, одним из). Да и общение с школьными друзьями в последнее время стало его утомлять. Поэтому он часто предпочитал вечера в библиотеке посиделкам в гостиной Слизерина. Он ещё не решил, чем станет заниматься после школы, поэтому ко всем выбранным предметам относился очень серьёзно.
Гермиона тоже делала неплохие успехи в ЗОТС, но до Гарри и Драко ей было далеко.
Рон не особо утруждал себя учёбой, предпочитая тренировки по квиддичу. Единственным уроком, к которому он готовился с удовольствием, была драконология.
Луне не требовалось много сил сил для учёбы. Даже не смотря на то, что набор выбранных ею предметов был довольно сложным. Но многие вещи, о которых рассказывали преподаватели на уроках, были уже известны ей от отца. В свободное время она любила читать книги по истории и обычаям магглов, литературу по философии и психологии. И они очень помогали ей на уроках маггловедения. Также её интересовали маггловские книги по биологии. О магических существах она знала всё. Или почти всё.
Незаметно пролетали неделя за неделей. Дни стали короче, а за окнами, практически каждый день, шел дождь. Дата, исполнения серенады неумолимо приближалась…

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

***
Поднявшись в гостиную, она разложила книги, достала пергамент и стала старательно выписывать необходимые для доклада тезисы. Через какое-то время она вспомнила о письме и, отложив перо, распечатала конверт и внимательно прочла письмо.
«
Здравствуй, доченька!
Получили твоё последнее письмо и очень за тебя рады. Мы ужасно тобой гордимся. Но не мешают ли тебе занятия общаться с друзьями? Учёба — это, конечно, очень хорошо. Но общение со сверстниками в твоём возрасте тоже имеет большое значение. Береги себя и не переутомляйся!
Новостей у нас не много, но все хорошие.
У мадам Дюк вчера кошка привела трёх котят, и мы решили взять одного себе, когда подрастёт.
На прошлой неделе были с папой на стоматологической конференции. Узнали много интересного. Планируем приобрести новое оборудование, как только придут заказанные каталоги.
На углу открылся новый магазин, торгующий книгами. Думаю, ты обязательно захочешь его посетить.
Вчера заходила Селеста, сообщила, что Фрэнк женится. Мы с папой считаем, что в его возрасте ещё рано думать о браке. Но Селеста рада, говорит, что оба её старших сына женились рано и счастливы, так что Фрэнку тоже должно повезти.
Мы решили сделать ремонт в библиотеке, уже заказали обои и несколько новых полок. Так что тебя по возвращению ожидает сюрприз!

Очень по тебе скучаем. Мама и папа.

»
Письмо выпало из рук и спланировало под стол. Но Гермиона не стала его поднимать. Кажется, она даже не заметила, что оно упало…
Фрэнк. Её любимый, самый-самый лучший! Она всегда думала о нём. О любви к нему. Думала о том, как, окончив школу, признается ему в своих чувствах. Он должен, просто обязан ответить взаимностью! Ведь они так похожи! Гермионе, по крайней мере, очень хотелось так считать.
Он — гений. Настоящий. И очень любит физику. В пятом классе он прочёл уже все, доступные ему учебники. Его родители и учителя очень гордились им. А газеты и телевидение — просто обожали.
В свои девятнадцать лет он сделал уже немало важнейших открытий, и сейчас работал над чем-то захватывающим.
Будучи ещё совсем юным, он далеко продвинулся в своих исследованиях, и уже почти догадался о существовании магии. Как ей хотелось рассказать ему о том, чем они занимались в школе! Продемонстрировать несколько простейших заклятий. Увидеть в его глазах то восхищение, которое он так часто видел в её глазах. Она старалась. Очень старалась побольше узнать, научиться. Все те, прочитанные ею, книги, были способом достичь его расположения. Она знала, что ему нужна умная женщина. Такая, с которой можно подолгу разговаривать и быть понятым. Никто из его сверстников не мог общаться с ним на равных. Только Гермиона…
Она никому в школе не рассказывала о нём. Он был для неё идеалом, целью в жизни. Важнейшей целью. Она мечтала, и очень боялась, что её мечта может не сбыться. Поэтому тщательно хранила свой секрет. Боялась, что, если хоть кому-то расскажет, или намекнёт, ничего не получится. А получиться должно. Иначе быть просто не может. Получится! Обязательно!
Да, она встречалась с Роном. Даже расстраивалась из-за их ссор. Плакала. Но, оставшись наедине с самой собой, неизменно вспоминала о Фрэнке. «Ну и пусть я поссорилась с Роном. Я всё равно его не люблю. Вернее — люблю, но не так. Не так, как Фрэнка. Рон исчезнет из моей жизни. Так же внезапно, как появился в ней. А Фрэнк был и будет всегда! И мне не стоит думать об этой дурацкой ссоре. Книги! Мне нужно заниматься! Только это сейчас важно для меня!».
И вот теперь вся её жизнь перевернулась. Всё, чем она жила, чем утешалась — разрушено. И надежды совсем не осталось. Зачем ей теперь все эти знания? Куда девать последние шесть лет жизни? Нет, она не скажет ему о своей любви. Зачем? Он сделал свой выбор. Может и неправильный, может он и пожалеет впоследствии. Но он выбрал. И ей придется как-то с этим жить… И она не сможет его заменить. Никем. Потому что в её окружении только Фрэнк был умнее самой Гермионы. А любить, не восхищаясь, она была не способна.
И то, что он выбрал не её, а какую-то… другую… Это так несправедливо! А несправедливость Гермиона терпеть не могла.
Гермиона долго смотрела в пустоту. Затем перевела взгляд на наполовину исписанный пергамент... Работа по зельям. Нужно было её закончить. Хотя… Зачем? Зачем ей это теперь? К чему? Нет. Она не будет её дописывать. И учиться тоже не будет. Кое-как закончит школу, и отправится домой. Устроится кассиром в супермаркете и будет продолжать жить. Хотя нет, не жить: существовать.
Ещё час она просидела молча, пытаясь смириться с потерей. Плакать не хотелось совершенно. Не хотелось вообще ничего. Разве что спать....

***
Утром следующего дня Гермиона Грейнджер, как обычно, спустилась к завтраку. Выглядела она выспавшейся и совершенно спокойной. Есть совершенно не хотелось, но она заставила себя съесть немного паштета с хлебом и выпить чашку куриного бульона.
За столом обсуждали знаменательное событие: серенаду Луны. То, что собиралась сделать Луна, было смелым, забавным, и обещало надолго запомниться. Наряд уже был выбран, песня тоже. Оставалось придумать, где взять что-то вроде оркестра. А также обсудить разнообразные детали вроде украшения коридора. Также предстояло решить, как нейтрализовать преподавателей, Пивза и Кровавого Барона на полчаса (именно столько времени, по предварительным подсчётам, требовалось на подготовку и само исполнение).
— Хорёк обрадуется, поди! — предположил Рон. — Никто никому в Хогвартсе не пел серенад!
— Да уж, он будет просто счастлив. Нам надо быть наготове: мало ли что! Вдруг он решит накинуться на Луну, когда выйдет? — Симус Финнеган уже позавтракал, но ждал всех остальных, чтобы не идти на занятия в одиночестве.
— Я попробую уговорить МакГонагалл помочь нам, — несмело предложила Джинни.
— Хорошо, — согласился Симус. — Но постарайся всё не испортить. Если декан будет в курсе наших планов, реализовать их будет гораздо сложнее. А что с Пивзом? Гермиона, может, ты что-нибудь дельное предложишь?
— Что-то я сегодня плохо соображаю. Наверное, не выспалась, — соврала Гермиона.
— Ну ладно! Нам надо спешить, — Гарри поднялся и вышел из-за стола. — Если мы все вместе опоздаем, Стерв нам этого не простит. А то и пару десятков баллов снимет!

***
Прошло несколько недель. Гермиона забросил учёбу: не появлялась в библиотеке, не занималась в гостиной по ночам. Всё свободное время она гуляла в одиночестве вокруг замка, или сидела у пруда, бросая камушки в воду. Ей было хорошо одной: никому не нужно было объяснять причину своего поведения и подавленного настроения. Гарри и Рон пытались пару заговорить с ней, но она ушла от разговора и ясно дала понять, что не желает ни с кем обсуждать изменения в собственном поведении.
Она не плакала и не предавалась суицидальным мыслям. Могла часами сидеть неподвижно и смотреть в одну точку.
Если учителя интересовались причиной, по которой Гермиона не подготовилась к занятиям, она честно отвечала, что ей просто не хотелось заниматься уроками. И получала неудовлетворительные оценки.

***
Профессор Снейп проверял работы седьмого курса по ЗОТС.
Г. Поттер. Что ж: тема раскрыта довольно полно. Патронус, вообще, его конёк. Приходится признать за мальчишкой наличие весьма выдающихся способностей. Скривившись, он вывел пером букву «П» и принялся за следующий пергамент.
Драко Малфой. Последнее время он всерьёз взялся за учёбу, что незамедлительно сказалось на оценках. Ещё одна «П». Снейп удовлетворённо хмыкнул.
Наконец-то последняя работа! Мать моя ведьма! Это какой-то кошмар! Тема не раскрыта совсем. И о чём думают эти школьники на последнем курсе! ТРИТОН сам по себе не сдастся: тут стараться надо, усилия прилагать! Ну, и кто же, интересно, эта бестолочь? Директор, не веря своим глазам, смотрел на имя, аккуратно выведенное в верхней части пергамента. «Гермиона Г.» Пока рука выводила оценку «С», он пытался перебрать в уме причины, по которым его лучшая ученица так плохо написала работу. И вспомнил, что в последнее время она не поднимала руки. А на заданные ей вопросы, если и отвечала, то неправильно. Раньше она всегда старалась принимать активное участие в опросах. А теперь перестала, а он этого просто не заметил. Странно. Очень странно. Нужно будет заняться этим вопросом позже — сейчас надо было спешить в министерство на какое-то экстренное заседание, Локхард их всех побери!

***
Но плохой успеваемостью Гермионы Грейнджер были озабочены и другие учителя. На ближайшем педсовете профессор МакГонагалл первой подняла эту тему:
— Коллеги, у меня к вам вопрос: вы не заметили, что мисс Грейнджер в последнее время стала хуже учиться?
— Да, — поддержала профессор Вектор. — Нумерология всегда хорошо давалась Гермионе. Но последние несколько недель она стала совершенно игнорировать мой предмет: домашние задания не выполняет, на занятиях сидит молча, и смотрит в одну точку.
— С рунами тоже не всё в порядке, — признался профессор Бэбблинг. — Может с ней надо поговорить? Выяснить: в чём дело. Как считаете, коллеги?
— Северус, может быть тебе что-нибудь известно? — спросила МакГонагалл.
— К сожалению, Минерва, я тоже не в курсе. На днях проверял зачёты, и поставил мисс Грейнджер «Слабо» по защите и «Удовлетворительно» — по зельям. Я сначала подумал, что такая ситуация только с моими предметами. Но теперь вижу, что ошибался. Сегодня вечером я поговорю с ней. Если вопросов больше нет, собрание окончено.

— Северус! Ты уж, пожалуйста, помягче с ней, хорошо? — попросила декан Гриффиндора, оставшись наедине с директором.
— Минерва! Если желаешь, можешь поговорить с ней сама, — скривился Снейп.
— Нет-нет! Просто я волнуюсь за девочку.
— Я тоже хм… волнуюсь. Не переживай: я её не съем. Клятву дать?
— Северус! — хихикнула профессор. — Ты невыносим! Не нужно клятвы, я твоему слову доверяю.

Дождавшись ухода МакГонагалл, директор написал записку для мисс Грейнджер, в которой просил сразу же после занятий подняться в кабинет директора. Указав, на всякий случай, пароль, он вложил записку в конверт, вызвал домового эльфа и приказал найти девушку и вручить послание лично в руки.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

***
Хотелось спать. Спать. И ни о чём не думать. Наверное, это так действовало то зелье, которое она приняла в кабинете директора. Что-то изменилось. Что-то было не так. Вспомнилась героиня маггловской книжки и фраза: «Не буду сейчас об этом думать. Я подумаю об этом завтра!»
Гермиона остановилась напротив портрета полной дамы. Сам портрет был на месте. Но дамы на нём не было. Куда она делась?
— Если вы ищете даму с портрета, то она отправилась погостить на одну из картин, висящих в коридорах подземелья, — послышался голос с соседнего портрета.
— Погостить? Зачем?
— Там происходит что-то ужасно интересное! Пять минут назад несколько гриффиндорцев отправились туда. Они упоминали какую-то серенаду, — старичок усмехнулся и подмигнул.
— Се… Как я могла забыть? Ну да. И что же теперь делать? Как попасть в спальню?
— Может вам стоит отправиться в подземелья? Лично я тоже собираюсь туда, — посоветовал удаляющийся голос.
— Что ж, придется.

***
Небольшую компанию школьников в пижамах Гермиона заметила сразу. Здесь были представители разных домов, даже парочка слизеринцев. Слышался приглушенный смех и шепот. Возле входа в общежитие Слизерина стояло несколько ваз с цветами. Ни Пивза, ни Кровавого Барона не было видно. Зато на стенах можно было заметить несколько венков. Ох и достанется же кому-то за набег на оранжерею!
Организаторы мероприятия заканчивали с последними приготовлениями. Дин с Симусом достали где-то старый маггловский патефон, и расположили его на видном месте. Нэвилл производил необходимые манипуляции с пластинкой, на которой была записана мелодия песни, выбранной Луной. Колин бегал вокруг, пытаясь определить самый удачный ракурс для фото. Джинни подбадривала Луну, хотя та, казалось, совсем не нервничает.
Выглядела она… непривычно. Во-первых: причёска. Волосы, которые Луна по обыкновению носила распущенными, либо заплетала в косу, теперь были уложены в высокую причёску, и причёска эта очень ей шла. Дельмеза Робинс одолжила героине сегодняшнего вечера серьги в виде виноградной грозди из искусно огранённых камней. В свете факелов они ярко вспыхивали и переливались всеми оттенками голубого. И очень подходили к большим серым глазам Луны. Это во-вторых. И в-третьих: платье из снежно-белого атласа, подаренное Паркинсон. Длинные свободные рукава, длинная юбка с вышивкой, напоминающей морозные узоры светло-голубого цвета; довольно смелое декольте, как и рукава, были оторочены белым мехом. В этом наряде Луна была похожа на лондонскую аристократку, которой вот-вот предстоит впервые быть представленной высшему обществу. Спокойствие и отрешенность, так свойственные ей, делали Луну ещё больше похожей на дебютантку.
— Какая она красивая! — прошептала Гермиона и застыла, пораженная произошедшей метаморфозой.
— Гермиона! Ты где была! Чуть всё не пропустила! — прошептал Рон и обнял её за плечи.
— Я была у директора, только что вернулась.
— Хорошо, что успела, сейчас всё начнётся.
И тут всё, действительно, началось. Симус подал условный знак, и несколько человек, используя какую-то разновидность «люмоса», осветили место, где стояла Луна. Нэвилл включил патефон… Знакомая многим магглам мелодия, усиленная «сонорусом», зазвучала под сводами подземелий. Она была слышна в каждой спальне слизеринского общежития, хотя играла относительно негромко. Преподаватели, которых предупредили заранее, наблюдали за происходящим в хрустальном шаре, установленном на столе учительской — они не хотели мешать невинной детской шалости. Но им тоже было ужасно любопытно.
Голос Луны зазвучал, сначала несмело:
You know I can't smile without you
Затем, немного уверенней:
can't smile without you
И, наконец, голос Луны выровнялся:
I can't laugh and I can't sing
I'm finding it hard to do anything
you see I feel sad when you're sad
Feel glad when you're glad
if you only knew what I'm going through
I just can't smile without you
Пела она хорошо, и не смутилась, даже, когда в коридоре появился Драко. Он, молча, смотрел на Луну, не сводя глаз. И по его виду невозможно было понять, что он думает обо всём происходящем.
You came along just like a song
and brightened my day.
Who would've believed that you were part of dream?
Now it all seems light years away
and now you know...
I can't smile without you
I can't smile without you
Неизвестно откуда, под потолком, появился зеркальный шар, и отблески огней весело заскользили по стенам.
I can't laugh and I can't sing
I'm finding it hard to do anything
you see I feel sad when your sad
I feel glad when you're glad
if you only knew what I'm going through
I just can't smile...
Колин носился вокруг, стараясь запечатлеть как можно больше деталей. Драко он щёлкнул всего раз, а Луну и её друзей снимал без остановки.
Now some people say happiness takes
so very long to find.
Well, I'm finding it hard leaving your love behind
me and you see...
I can't smile without you
I can't smile without you
I can't laugh and
I can't sing
I'm finding it hard to do anything
С самого момента появления Драко, Луна не сводила с него глаз. Казалось, что она по-настоящему влюблена, а не просто повторяет несколько раз отрепетированную сцену. Улыбнувшись, она приложила ладонь к груди и пропела последние строчки:
you see I feel glad when you're glad
I feel sad when you're sad
if you only knew what I'm going through
I just can't smile without you

Когда песня закончилась, Драко молча, не проявляя абсолютно никаких эмоций, развернулся и отправился в свою спальню. Луна повернулась к друзьям и грустно улыбнулась:
— Ну всё, теперь можно идти спать!

***
Наутро вся школа знала о ночном приключении. Те, кому посчастливилось видеть представление собственными глазами, с упоением рассказывали, КАК это всё происходило. Колин не успевал делать новые снимки: желающих приобрести фото со вчерашнего вечера было очень много. История постепенно обрастала подробностями — каждый рассказчик добавлял своё. И, уже ближе к обеду, сами организаторы, выслушивая историю в который раз, узнавали что-то новое. Драко Малфоя в школе знали все. А Луну Лавгуд... В общем: теперь её тоже все знали.
Драко никак не реагировал на подколки. На все шутки он реагировал спокойно, как будто их вовсе не слышал.
Снейп был в бешенстве. Он был единственным преподавателем, которого не ввели в курс планируемых событий. Подумать только! Директор! И ничего не знал! Уж он постарался бы наказать всех этих гриффиндорцев, как следует!
Весь остаток того вечера он просидел в своём кабинете, и впервые за много лет, не отправился на ночную прогулку по коридорам школы. И всё пропустил! Неужели эта выскочка Грейнджер специально разрыдалась в его кабинете? Она не могла не знать о том, что творится в подземельях. Он знал. Конечно знал об этой дурацкой игре. Но тогда ещё подумал, что у девчонок кишка тонка реализовать задуманное. Да и не похожи они на сумасшедших. Хотя нет. Похожи. Особенно Лавгуд. Но это не то: они были помешаны на учёбе, были примерными, умными (приходилось это признать) ученицами. Так какого лешего! Зачем это им нужно? И почему Грейнджер не пытается, в таком случае, выполнить условия своего пари?
Или пытается? Так. Надо подумать. Условия игры были объявлены где-то в первых числах сентября. Грейнджер тогда стала усиленно интересоваться Защитой и Зельями. И, надо признаться, весьма преуспела. Но она не интересовалась учителем. Совсем. Как она планировала заставить его пригласить... Нет. Что-то тут не так. Не хватает какой-то важной детали. Но какой именно? Месяц назад она резко сменила тактику. Или это была не тактика? С ней явно что-то происходило. И те, вчерашние слёзы... Они были настоящими. Уж он-то умеет распознать настоящую боль.
Так и не придя ни к какому выводу, директор решил оставить всё, как есть. До выяснения подробностей.

***
В классе трансфигурации было совсем мало народу: до начала занятий оставалось целых десять минут. Драко сразу же заметил Луну, которая сидела у окна и читала книгу.
Он сел на свободное место рядом с ней. Девушка отложила «Справочник редких животных Шотландии», и внимательно на него посмотрела.
— Зачем ты это сделала? — ни злости, ни ехидства. Только холодная вежливость — так учил его отец.
— Мы поспорили, — просто ответила Луна и улыбнулась.
— Но ты могла отказаться. Зачем тебе это?
— Наверное, для того, чтобы ты меня заметил.
— Заметил? Тебя?
— В его голосе послышалась заинтересованность.
— Да. Ты мне нравишься.
— И что же тебе во мне нравится, очень интересно узнать. Моя красота? Или манеры. А может, тебя привлекает моё происхождение?
— Скромность, Драко! — улыбнулась Луна, склонив голову набок.
— Скромность? Но... — Драко растерялся и, даже, не обратил внимания на то, что она назвала его по имени.
— Это шутка. Ты мне нравишься, в общем, как человек. Нравится твоя улыбка. Но в последнее время ты почему-то грустишь...
— Ты странная. Хотя... я всегда это знал! Как думаешь: у меня есть повод для веселья? Твой отец ведь выпускает газету, да? Он, наверняка, просветил тебя по поводу событий, происходящих в нашей семье.
— Я знаю только то, что знают все. Не больше...
Повисла минутная пауза. Они немало могли сказать друг другу, но трудно было подобрать слова. Эти двое никогда не говорили раньше. Так, перебрасывались парой общих, ничего не значащих, фраз — ведь они учились в одной школе и видели друг друга ежедневно. А в этот день Драко, как будто впервые, заметил эту странную девушку, которая говорила то, что думала. Не жеманничая и не пытаясь кому-то понравиться. Она предлагала принять себя такой, каковой являлась на самом деле. И этот её странный комплимент... Он не был попыткой задобрить его, ради какой-то выгоды. Просто она ему симпатизировала, и хотела, чтобы он это знал. И, кажется, не требовала взаимности. Хотела. Но не требовала. — Ты злишься на меня?
— Мне бы хотелось. Но сложившаяся ситуация меня... забавляет, — невольно признался Драко. Тон его голоса был скучающим, но глаза внимательно изучали сидящую рядом девушку.
— Я рада. Правда. Если хочешь, можешь поделиться со мной... чем хочешь. Говорят, что когда озвучиваешь свою проблему, сам можешь найти выход из неё.
— Откровенничать? С тобой, Лавгуд? Да ты в своём уме?
— Можешь не стараться, Драко. Я много лет тебя знаю. И понимаю, что твоё хамство — лишь защита. Ты очень хочешь казаться сильным и независимым. И, знаешь... Ты такой и есть. Просто сам почему-то не видишь этого.
— Кто-то начитался маггловских книг по психологии! — растягивая гласные, заметил он. Его губы презрительно скривились, а подбородок поднялся на дюйм выше.
— Вот видишь? Ты со мной согласен. Но гордость не позволяет тебе это признать. Ты независим, но в то же время очень сильно поддаёшься влиянию своих друзей.
— Я? Вот тут ты ошибаешься! Это Я! Я влияю на них!
— И всегда влиял, — согласилась она. — Но люди меняются. Меняются их взгляды на жизнь. У кого-то этот процесс занимает несколько дней, а кому-то требуются годы. Ты навязал им свою модель поведения: свои правила и принципы; и они с удовольствием по ней живут. Но ты изменился. И твои взгляды тоже... Тебе хочется поменять что-то, но друзья... Они не позволяют. Они тянут тебя назад. В ту жизнь, которая проще и привычней. Ту, из которой ты уже вырос. Тебе срочно надо с этим что-то решать!
— Ты и вправду сумасшедшая, Лавгуд. Но забавная. Пожалуй, я не стану тебе мстить за вчерашнее унижение. Бросай проводить всё своё время с книгами, а то глаза испортишь! Хотя... Мне-то какое дело? Ладно, у меня сейчас урок начнётся, а то бы я поболтал с тобой! — с этими словами он поднялся и вышел из класса.
Луна печально проводила его взглядом, и снова взялась за книгу. Её глаза скользили по строчкам, но мысли были очень далеко. Они были рядом с ним. С тем, о ком она думала постоянно. О ком позволяла себе мечтать время от времени. Он её презирал — а она любила. Он не замечал её, а она ловила каждое его слово, каждый жест. Она восхищалась им, не надеясь ни на что...

***
Через несколько дней, воскресным утром, филин принёс Луне записку. Угостив птицу вафлей для сов, девушка развернула вчетверо сложенный листок. Она сразу догадалась, от кого пришло послание (не у всех в этой школе был филин), а знакомый почерк только подтвердил догадку.
«Я Тут подумал над твоими словами. В них что-то есть. Жду сегодня после шести в выручай-комнате. Д.»
Он неподражаем! Если чего-то желает — должен получить. Даже не поинтересовался, сможет ли она прийти! Как мило... Конечно же, она придет! Луна не стала писать ответ, в котором не было необходимости, и отпустила птицу.

***
Тем же вечером Гермиона тоже получила записку. В ней директор снова просил зайти, «чтобы обсудить вопросы, касающиеся дальнейшего обучения».
Пароля в записке не было.
Гемиона боялась этой встречи. Боялась хмурого, неулыбчивого человека, с которым снова придётся встретиться лицом к лицу. Взяв себя в руки, она постаралась припомнить все его замечания, грозные взгляды, неодобрительно поджатые губы… Баллы, несправедливо снятые им с Гриффиндора. И прозвище, которое так ему подходило…

***
Выручай-комната в этот раз была небольшой. Зелёные, с вычурным серебряным узором, стены. Белый потолок с лепниной. Изумрудного цвета ковёр, такой мягкий, что хотелось разуться и походить по нему босиком. Белый кожаный диван с широкими спинкой и подлокотниками, стоял в самом центре. Несколько свечей в серебряном подсвечнике создавали уютный полумрак. Вдоль стен выстроились небольшие статуи из белого мрамора, изображавшие маггловских древнегреческих богов. На полу, у дивана, стояло серебряное ведёрко со льдом. В нём виднелось горлышко от бутылки с шампанским. На самом диване лежал Драко с наполовину пустым бокалом в руке.
— Ты вовремя! — отозвался он, рассматривая пузырьки, поднимавшиеся со дна бокала.
— Ну да, ты же не любишь ждать.
— Как много ты, оказывается, про меня знаешь!
— Это было несложно. Многие очень ценят пунктуальность.
— Согласен. Точность — вежливость королей. Так, кажется, говорят магглы.
— Да, именно.
— Шампанского?
— Нет. Но я бы не отказалась от чая.
— Хм, ну хорошо.
Он достал из кармана мантии палочку, и, взмахнув ею, пробормотал заклинание. Тотчас же рядом с диваном закружился вихрь из белых искр. А через несколько секунд напротив девушки появился небольшой стол с резными ножками. На нём был серебряный поднос, небольшой заварочный чайник, хрустальная сахарница, кувшин с молоком и белая чашка тонкого фарфора.
— Спасибо! — поблагодарила Луна и уселась на ковёр рядом с диваном. — Как тут красиво!
— Даже и не знаю, что на это ответить, — растерялся Драко.
— Тогда не отвечай. Иногда достаточно простого «спасибо». Ты хотел поговорить со мной о чём-то?
— Да как сказать... Ничего конкретного. Просто хотелось поговорить с кем-то вроде тебя.
— Вроде меня? — светлые брови удивлённо поползли вверх.
— Не спрашивай, я и сам не знаю, зачем я здесь. И почему именно с тобой, — Драко упорно продолжал смотреть на свой бокал, избегая взгляда серьёзных серых глаз.
— Любопытно.
— Давай поговорим... о серенаде. Тебе часто приходится их петь?
— Нет.
— «Нет»? Это как часто?
— Я пела только раз. И, наверное, больше не буду.
— Почему?
— Ну... В этом нет необходимости.
— А несколько дней назад была, надо полагать?
— Да. Ничего просто так не делается. У каждого поступка есть своя цель. Или несколько целей.
— И какова была твоя?
— Ты помнишь слова? Хотя бы одну строчку?
— Да. «I can't smile without you ». Ну и так далее.
— Вот тебе и первая причина. Я хотела, чтобы ты улыбнулся.
— Первая? Хм! Чем дальше в лес, тем толще кентавры! А вторая?
— Она порадовала моих друзей. Они мне помогали во всём. Платье, причёска, цветы, и прочее. Мне осталось только выбрать песню и спеть её.
— А кто это вообще придумал?
— Да сейчас уже трудно сказать, — уклончиво произнесла Луна, добавив в чашку с чаем немного молока.
— Причин две?
— Нет. Ещё мне хотелось совершить что-то безрассудное, чтобы было, что вспомнить через много лет.
— У тебя получилось! Уж я-то такое не скоро забуду!
— Знаю.
— А почему именно я? Есть Поттер, Уизли, Томас... Да куча народу! Знаю, что спрашивал уже, но вразумительного ответа пока так и не получил.
— Им я бы не стала петь. А тебе — спела. Ты... хм... необычный. Не такой, как они. За тобой интересно наблюдать.
— Наблюдать? Ужас какой!
— В хорошем смысле.
— И на этом спасибо. Ты говорила о моих друзьях. Я думал над твоими словами. И мне показалось, что в них есть смысл. Иногда мне с ними... скучно.
— Я уже говорила, что думаю по этому поводу. Могу посоветовать либо сменить круг общения, либо попытаться изменить его. Но пытаться изменить окружающих тебя людей... Сознательно... Не знаю. Это трудно очень. А смысла нет.
— Сознательно? Это как?
— Это когда ты знаешь, каким хотел бы видеть близкого человека, и стараешься его подогнать под установленные тобой рамки. Тут два варианта: либо он будет сопротивляться насилию над собой, и отношения сами по себе прекратятся. Либо всё получится. Но, в таком случае, это уже будет совсем другой человек. И никто не даст гарантии, что обновлённый, без недостатков, друг, будет нравиться тебе так же, как тот, несовершенный, которого ты выделил из толпы.
— Менять окружение. На что? Сейчас у меня нет выбора.
— Неправда. Выбор всегда есть. Просто мы стараемся не замечать некоторые вещи.
— С Поттером дружить не буду, — недовольно пробормотал Драко.
— Никто и не предлагает. Хотя, зря, конечно. У вас очень много общего.
— Нет. Ещё варианты?
— Я не могу делать выбор за тебя. Это ты должен сделать сам.
Она поднялась с ковра, потянулась за бутылкой и наполнила опустевший бокал Драко.
— Уверена, что не хочешь со мной выпить? — вежливо повторил он своё предложение.
— Предпочитаю сегодня быть трезвой.
— А мне охота напиться. И всё забыть. Почему ты сидишь на ковре? Диван большой.
— Ковёр просто замечательный. Да и тебе на диване одному удобнее, — просто сказала Луна, очень надеясь, что не станет сейчас краснеть.
— Не выдумывай. Садись, — он приподнялся и похлопал ладонью по дивану, предлагая ей присесть рядом. Луна покорно присела и расположилась поудобнее. Тогда Драко положил голову ей на колени. — Можно я так полежу?
— Можно.
— На чём мы там остановились? Ах, да! На окружении. Пока нет подходящих кандидатур, отложим этот разговор. Что там по поводу НЕсознательного способа менять окружение?
— Тут уже сложнее. Потому что ты в этом случае не контролируешь процесс. Меняешься сам. И окружение тоже меняется вокруг тебя. Мир тесен. Мы вынуждены сосуществвать, приспосабливаться к обстоятельствам. Вынуждены жить по правилам, которые диктует нам общество. А что такое общество?
— Это люди. Я. Ты. Все остальные. Кажется, я начинаю тебя понимать. Мы влияем на общество, а оно — на нас. Но есть способы, которые позволяют диктовать свои правила. Диктатура.
— Да. И ты считаешь себя диктатором?
— Отчасти. Моё мнение имеет определённый вес. Хотя, к сожалению, не всегда. — Он зевнул и потянулся.
— Тебе это нравится?
— Пожалуй.
— А ответственность? За поступки ведь приходится отвечать.
— Я не боюсь ответственности. Иногда мне кажется, что мне её недостаточно. Хочется большего.
— Это нормально. Ты — мужчина. Да и твоя семья, наверняка, многое тебе внушила.
— Семья... Да. Не смотря ни на что, я счастлив быть тем, кем я есть.
— А кто ты?
— Я? Драко Малфой. Наследник богатой старинной семьи. Чистокровный маг.
— Да уж. Есть чем гордиться! И как ты планируешь жить дальше?
— Не знаю, — он нахмурился и протянул руку в поисках ведёрка. Луна наклонилась, достала бутылку и наполнила бокал. — Спасибо. Я тот, кто есть. Ты ведь сама видишь, зачем спрашиваешь?
— Может, тебе хватит пить? У тебя язык заплетается.
— Нет. Я твёрдо решил напиться сегодня!
— А зачем меня позвал?
— Одному не хотелось как-то.
— Понятно. Шампанское, свечи... Я сначала немного удивилась. Но потом подумала, что вряд ли ты меня будешь... ну... ты понимаешь...
— Не пори чушь, Лавгуд! — Драко снова зевнул и закрыл глаза. — Нужна ты мне! Мне совсем другие девушки нравятся...
— Девушки твоего круга. Красивые, надменные, в шикарных нарядах... Я права?
Ответа не последовало. Луна посмотрела на белокурого красавца, лежащего на её коленях, и поняла, что он уснул. Девушка решила не беспокоить спящего, и немного подумать. Воспользовавшись «инсендио», она разожгла огонь в углу комнаты, чтобы немного согреться. Во время разговора она была так напряжена, что даже не почувствовала холода, зато теперь ощущала его каждой клеточкой своего тела. Луна думала о том, что это — один из счастливейших вечеров в её жизни. Драко, её несбыточная мечта, был рядом. Говорил с ней, угощал чаем. И теперь спал, положив голову на её колени. Луна робко провела пальцами по его волосам, боясь нечаянно разбудить. Но Драко, видимо, крепко спал. Тогда она, осмелев, ещё раз провела по волосам, потом ещё... Её рука гладила виски, исследовала брови и переносицу, легонько коснулась губ... Драко, не открывая глаз, повернулся на левый бок и обнял девушку правой рукой. Луна не знала, как поступить. В комнате стало тепло, и ужасно хотелось спать. Тогда она спустилась ниже, положив голову на высокую подушку, а голову Драко — себе на плечо... Свечи догорели и одновременно угасли. Волшебный огонь весело потрескивал, поддерживая в комнате тепло. Лёд в ведёрке для шампанского растаял и превратился в тёплую воду. Но ему нечего было охлаждать — бутылка давно опустела... Мраморные статуи безмолвно взирали на парня и девушку, которые, обнявшись, крепко спали на огромном диване. Эти двое ещё не знали, к каким последствиям приведёт этот вечер. Они видели один сон на двоих и... оба улыбались во сне...

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

***
Поднявшись наверх, Гермиона сразу же вспомнила тот вечер, когда она уснула в кресле. И то, как разрыдалась на плече у Стерва тоже. Но учитель ни разу не напомнил ей о том случае. Наверняка, ему и самому неприятно вспоминать о произошедшем. В кабинете мало что изменилось со дня гибели Дамблдора. Тот же письменный стол с ножками в виде звериных лап. Те же негромкие звуки. Распределяющая шляпа, дремлющая на своей полке. Золотой шест, напоминавший о жившем тут ранее Фоуксе. Гермиона бродила по кабинету, разглядывая шкафы и странные приспособления, которых было великое множество. Поздоровалась с портретами бывших директоров. Подойдя к одной из полок, она обнаружила вазочку с... лимонными дольками. Она была наполовину пустой, а сами конфеты... свежими! Странно. Кто мог их покупать после смерти бывшего директора?
— Угощайтесь, мисс Грейнджер, — прозвучал голос Снейпа за её спиной.
Гермиона вздрогнула и резко развернулась.
— Извините, ди.. директор. Я просто смотрела.
— Очень осмотрительно, с вашей стороны, именно так меня называть, — по его лицу невозможно было понять: доволен он, или зол. Лишь губы были плотно сжаты, а между бровями пролегла глубокая складка.
— Я не понимаю, — растерялась Гермиона.
— Мне известно, каким прозвищем вы меня наградили. И был бы весьма благодарен, если бы вы и ваши... хм... друзья не забывали о том, что такие вольности, по отношению к преподавателям, недопустимы. Минус сто балов.
— Сто баллов! — простонала она.
— Как мило! Это вас тревожит больше всего? Баллы, снятые с вашего… — на его лице проступила гримаса отвращения, — Гриффинора?
— Извините, сэр. Я не знаю, откуда вы узнали про прозвище... — Гермиона была в панике. Хотелось трусливо сбежать, чтобы не видеть этих осуждающих глаз, не слышать этого голоса...
— Вы сожалеете? — Снейп удивлённо приподнял одну бровь. — Я почему-то сомневаюсь в вашей искренности. Попробуйте ещё раз.
— Ну что ж. Хорошо. Я. Вас. Ненавижу, — Гермиона сжала руки в кулаки и отступила на шаг назад. Ей вдруг стало всё равно: исключат ли её из школы, или накажут. Ведь в записке он чётко указал тему предстоящего разговора. Он ждал, что она будет оправдываться, предвкушал её неловкость, поэтому стоило сказать правду. Хотя бы ради того, чтобы не оправдать его ожиданий.
— Вот теперь верю. Продолжайте.
— Мне ненавистен ваш голос. Ваш внешний вид. То, как вы относитесь к ученикам, которым не «повезло» попасть в Слизерин. Ненавижу вас за то, что вы пугаете первоклассников, — на её глаза наворачивались слёзы. Она утирала их рукавом мантии и ещё больше ненавидела директора за то, что в его присутствии было так трудно держать себя в руках.
— Довольно, мисс Грейнджер. Я вас, кажется, понял, — он подошел к полке, к которой прижалась Гермиона, взял вазочку с лимонными дольками и отправил одну из конфет в рот. — Угощайтесь. Я ещё не успел их отравить.
Он протянул вазочку ученице, ожидая, пока та возьмёт угощение. Гермиона замолчала и уставилась на него. Её и раньше угощали лимонными дольками в этом кабинете. И она никогда не отказывалась. Но раньше угощение предлагал добрейший... Но СНЕЙП!!! И... что он сказал по поводу конфет? Не успел их ОТРАВИТЬ? Он, наверное, шутит! Гермиона удивилась своей догадке. Снейп? Шутит? С ней? И предлагает лимонные дольки? После всего, что она ему только что наговорила?
— Кто вы? — прошептала она. — И что вы сделали с НАСТОЯЩИМ профессором Снейпом?
— Я его убил. И съел, — он мрачно улыбнулся собственной шутке.
— Что, простите?
— Это была ирония, мисс Грейнджер. Не обращайте внимания. Почему вы решили, что знакомы с НАСТОЯЩИМ профессором Снейпом? — казалось, ситуация его забавляет.
— Что вы имеете... Я не понимаю! — логика никогда не отказывала ей, но теперь она чувствовала себя растерянной, и ей это ужасно не нравилось.
— Вы думаете, что знаете меня? Какая восхитительная самонадеянность, мисс Грейнджер. Если бы не родители - магглы, вы бы наверняка попали в Слизерин. Берите конфету!
Гермиона послушно взяла две дольки и съела, не ощущая их вкуса. Профессор поставил вазочку на стол и пододвинул два кресла к огню. Заняв одно из них, он жестом предложил девушке устроиться в соседнем. Она послушно присела на самый краешек сидения.
— Так с чего вы взяли, что достаточно хорошо знаете меня?
Она не ответила. Да и что было говорить? Она уже всё сказала. Даже больше, чем ей самой хотелось. И теперь жалела о своей несдержанности. Повисла неловкая пауза. Северус Снейп разглядывал дерзкую ученицу, ожидая ответа. А Гермиона смотрела на огонь, пытаясь взять себя в руки и найти хоть какой-нибудь более-менее достойный ответ.
— Молчите. Что ж. Вы меня ненавидите. Считаете чудовищем. И вы правы. Мне удобно быть чудовищем, не находите? Стоило бы снять с вас ещё пару сотен баллов за хамство, но я пообещал себе не снимать с Гриффиндора больше ста баллов за один день. Или вечер. Так что вам повезло.
— Спасибо, сэр, — прошептала Гермиона, не смея посмотреть в глаза директора.
— Не за что, мисс Грейнджер. Ваше поведение иногда настолько предсказуемо, что становится скучно. Вас даже наказывать неинтересно. Вы ведь ожидаете наказания? Не беспокойтесь, утром я пришлю вам сову. У Аргуса Филча всегда в запасе множество разнообразнейших наказаний. Иногда его фантазия поистине восхищает! Но я отвлёкся. Мне бы хотелось обсудить то, из-за чего я пригласил вас сюда. Вы ведь знаете, о чём пойдёт разговор, мисс Грейнджер?
— Да, сэр, — призналась Гермиона, закусив нижнюю губу.
— Я заметил, что с вами в последнее время что-то твориться. И это «что-то» серьёзно мешает вам в учёбе. Сначала я думал, что вы запустили только мои предметы. Но на последнем педсовете поднимался вопрос о вашей успеваемости. Так что теперь я знаю, что вы вообще отказываетесь учиться. Это странно, потому что до недавнего времени вы считались одной из лучших учениц седьмого курса. Так что же произошло?
— Я не хочу обсуждать это, — после недолгих размышлений, произнесла Гермиона. — Тем более, с вами.
— А с кем хотите? Хотите обсудить этот вопрос с профессором МакГонагалл?
— Ни с кем не хочу.
— Но это вас сильно беспокоит. Я не могу наблюдать за вами и ничего не предпринять. Первого сентября ко мне в школу приехала жизнерадостная ученица. Отличница. А сейчас по коридорам бродит угрюмое, ничем не интересующееся нечто, которое, ко всему прочему, отказывается учиться. Так что вы не выйдете отсюда, пока всё мне не расскажете.
— Неизвестно, кто из нас не выдержит первым, — тихо сказала Гермиона. Но профессор услышал её.
— Если вы так ставите вопрос, предлагаю сыграть.
— Сыграть? — она снова во все глаза уставилась на Снейпа. Оказывается, она, и вправду, его совсем не знает.
— Вы же любите игры, не спорьте. А особенно те, где условия трудновыполнимы, не так ли?
— Игры? Какие игры? — Гермиона не на шутку испугалась. Он не может знать! Ведь, если знает... Это... Лучше не думать о том, что будет, если он всё-таки узнает.
— Например та, в которые вы играли с Луной Лавгуд, — Снейп откинулся на спинку кресла и вытянул ноги вперёд, положив их на пуфик. — Да-да, мисс Грейнджер, мне о ней известно. И ещё очень интересно знать, каким же образом вы собирались заслужить моё приглашение на танец.
— Не знаю, откуда вам всё это известно...
— И не узнаете. Отвечайте на вопрос.
— Я... хотела заслужить ваше расположение (какая же я идиотка!) хорошей учёбой. А потом... ну... попросить вас пригласить меня...
— И вы решили, что я соглашусь? Вот уже, действительно, идиотизм чистой воды. А я голову сломал: почему же вы не заигрываете со мной.
— Заигрывать? С вами? Вы в своём уме?!! — Гермиона вскочила со своего места и возмущённо посмотрела на Снейпа. — Ой, — тут же спохватилась, вспомнив, кто перед ней, — профессор, я совсем не имела в виду...
— Я понял, что вы не собираетесь делать мне комплиментов, — перебил её директор. — Но хочу попросить вас держать себя в руках, иначе придется это сделать мне.
Гермиона мгновенно покраснела, снова вспомнив, как сидела у него на руках.
— О нет! Не надо понимать меня буквально! — чтобы прочитать мысли Гермионы легилименция Северусу Снейпу совсем не потребовалась. — Я знаю достаточно заклинаний, да и запас зелий на все случаи жизни всегда под рукой.
Гермиона покраснела ещё больше, хотя до этого казалось, что такое невозможно. И подумала о том, что была бы совсем не против, если бы... Да что ж это такое! Откуда у неё такие мысли! Это же кощунство!
— Вижу, что вы предпочитаете не слушать того, что вам говорят, и поступать по-своему. Гриффиндорцы! И сядьте уже в своё кресло. Я не собираюсь сидеть весь вечер, задрав голову.
— Весь вечер? — переспросила Гермиона, но, всё же, присела.
— Полагаю, что да. Ведь мы так до сих пор не выяснили причины вашей депрессии.
— И во что вы предлагаете сыграть, сэр?
— Нарды. Вы умеете играть в нарды?
— Да, немного.
— Не скромничайте! Мне прекрасно известно, что вы играете очень хорошо. Я бы не стал предлагать вам игру, в которой вы ничего не смыслите. Это нечестно. И неинтересно, к тому же. Он взмахнул палочкой, и между креслами появился столик с нардами. — Правила игры: победитель задаёт вопрос. Проигравший — отвечает на него. И никакого вранья! Я узнаю, если вы мне соврёте. Ходите первой.
Во время игры оба молчали. Снейп играл очень хорошо, но Гермиона не уступала ему. Через пять минут игра завершилась победой директора.
— Итак: я хочу знать... Почему вы согласились выполнить условия игры.
— Мне не оставили выбора, — после недолгих размышлений призналась Гермиона. — Задание показалось мне достаточно сложным. И поэтому интересным.
Получив ответ на вопрос, он никак его не прокомментировал, и снова расставил фишки на доске в начальные позиции. Спустя несколько минут победа снова досталась Снейпу.
— Мне сегодня везёт, — заметил он. — Значит... ещё меня интересует та причина, по которой вы забросили учёбу.
— Я... Мне это больше не нужно.
— Продолжайте...
— Я ответила на вопрос, професср, играем дальше, — теперь она сама взмахнула палочкой и произнесла заклинание, расставляющее фишки.
— Что ж, мисс Грейнджер, задавайте свой вопрос, — предложил Северус, когда игра окончилась, на тот раз, победой Гермионы.
Девушка задумалась. Она не была готова задавать вопросы. Да и что можно спросить у Снейпа? Окинув взглядом комнату, она наконец-то придумала:
— Откуда в кабинете лимонные дольки? Они свежие, так что вряд ли их купил прежний... директор.
— Их купил я.
— Вы?
— Представьте себе, мисс Грейнджер! Не только вы относились к Дамблдору с.. хм.. симпатией. Он был моим учителем. И я говорю не только о тех семи годах, которые я жил в Хогватсе в качестве ученика. У нас случались разногласия, но он был очень умным и весьма хитрым волшебником.
Говоря это, он пристально взглянул на доску и фишки снова задвигались, занимая исходную позицию. Беспалочковая магия не удивила Гермиону, и она, выслушав ответ, сделала первый ход. И снова в игре одержал победу директор.
— Я уточню свой вопрос, — меланхолично произнёс он, — что произошло в вашей жизни, из-за чего занятия стали вам «не нужны».
— Всё потому что мне уже НИЧЕГО НЕ НУЖНО! — она вскочила и сделала шаг в сторону профессорского кресла. — Потому что я уже ничему и никому не-ве-рю! Потому что мужчины не видят дальше собственного носа! Потому что вы заставляете нас страдать! Делаете так, чтобы мы вам доверяли, а потом... потом делаете ТАК больно! — она опустилась на колени и спрятала лицо в ладонях.
Плечи её вздрагивали, комок, появившийся в горле, мешал говорить. Но она продолжала.
— За что! За что ты так со мной! Я ведь на всё была готова... За что... — она повторяла эти слова, как заклинание, видимо, надеялась получить ответ.
Снейп нахмурился и протянул руку к её плечу. Но в сантиметре от цели, остановился. Он всегда убеждал себя, что умеет учиться на собственных ошибках. И прекрасно помнил, чем в прошлый раз закончилось его проявление сочувствия. Но надо было что-то делать. Смотреть на рыдающую ученицу — не такое уж удовольствие.
Он крепко ухватил за руки плачущую девушку, и поднялся, увлекая за собой.
— Пустите! Мне больно! — кричала, вырываясь, она.
— Тогда прекратите этот цирк! — прорычал он, разжимая пальцы. — Терпеть не могу истерик! Вам дать успокоительного зелья? Или тыквенного сока?
— Нет, сэр. Извините, не надо. Просто вы сами вынудили меня. Я не хотела об этом говорить.
Она стояла напротив него: заплаканная, с красным носом и такими же глазами. Жалкое зрелище! Увидев то, как она вытирает рукавом мантии лицо, он протянул ей носовой платок.
— Неужели мистер Уизли способен вызвать подобные истерики? С трудом верится, — размышлял Снейп вслух.
— Это не Рон.
— Браво! Вам всё-таки удалось меня удивить! Ладно, возьмите пару лимонных долек и идите спать. Вижу, что и сегодня разговора у нас не получится. Но в следующую нашу встречу готовьтесь сказать мне всё.
Гермиона удивлённо посмотрела на него, но не двинулась с места.
— Что вы на меня так смотрите, мисс Грейнджер?
— Я не хочу лимонных долек, профессор.
— А чего вы хотите? Разговор стал его утомлять. Снейп уже начал размышлять над тем, чтобы всё-таки напоить девчонку успокоительным. Но она не отвечала, а сделала шаг в его сторону. Затем ещё. Когда между ними осталось расстояние не больше полуметра, она остановилась, опустила голову и, еле слышно, прошептала:
— Не прогоняйте меня сейчас, сэр. Пожалуйста, — Гермиона сама не понимала, почему, вдруг, ей так захотелось остаться.
— И что же мне с вами делать? — вздохнул профессор и посмотрел на потолок, как будто ожидая прочесть там ответ на свой вопрос.
Она ненавидит мужчин, видите ли! Неудивительно, что они отвечают ей тем же. Если при своих кавалерах она ведёт себя так же... Мерлин! Самым великим манипулятором он считал покойного Дамблдора. Да и сам неплохо умел дёргать за ниточки. Но эта маленькая гриффиндорка! Она не оставляет ему выбора! Не хочет, чтобы её прогнали? И ведь он не прогонит. По крайней мере, не сразу. Сделав глубокий вдох, он решительно притянул её к себе и замер. Гермиона, как будто только этого и ждала. Она положила одну руку ему на грудь, а второй обняла за талию. Спрятав лицо в складках его мантии, она поймала себя на том, что старается уловить знакомый запах драконьей крови и, почему-то... яблок. В голове вдруг стало совершенно пусто, а пол под ногами стал ужасно неустойчивым. Боясь упасть, она покрепче ухватилась за единственную опору, которая у неё в данный момент была. Стараясь удержать, не отпустить то, что ей, вдруг, стало так важно. Она ни о чём не думала. Она просто не способна была думать в этот момент. Только ощущения. Радости. Покоя. Счастья. Она летела, совершенно не ощущая собственного тела... Вдыхала запах. ЕГО запах... Слушала стук его сердца, радуясь звуку каждого удара... Прислушивалась к его дыханию... Наслаждалась прикосновениями к его мантии, сквозь которую можно было почувствовать тепло его тела.
И вдруг чья-то рука коснулась её волос... Она никогда не думала, что столь нехитрая ласка способна вызвать в ней такую бурю эмоций! Было щекотно и, вместе с тем, ужасно приятно. Волна удовольствия растекалась от корней волос, по спине, до самых кончиков пальцев. Сердце её пропустило удар, а дышать стало совершенно невозможно. Но, не смотря на это, хотелось стоять вот так, обнимая его, целую вечность... Никогда прежде ей не доводилось испытывать ничего подобного. Даже поцелуи Рона теперь казались такими... неинтересными? А этот волшебник (ну, конечно же, он волшебник!) одним простым прикосновением... Что же с ней будет, когда он её поцелует? Стоп! «Когда»? Не «если», а именно «когда»!? Гермиона была уверена в том, что он её поцелует. Но не сегодня. Не сейчас. Потом. Когда она будет к этому готова. Когда он будет к этому готов...
Северус Снейп очень старался держать себя в руках. У него плохо получалось, но он, и вправду, старался. Хотелось вышвырнуть эту чертовку из кабинета... Хотелось стиснуть покрепче, чтобы не смогла дышать. Целовать: страстно, неистово, заставляя её стонать и отвечать с не меньшей страстью. Доказать, что жизнь продолжается. И на смену одной влюблённости может прийти другая...
Доказать... Доказать... ей? Или себе? Почему! Ну почему рядом с этой девчонкой ему так хотелось забыть обо всём, не думать, не оглядываться на прошлое, не задумываться о будущем: жить только этой минутой! Почему именно с ней! Невозможно придумать более НЕподходящей любовницы. Мерин! «Любовницы»! Да она наверняка, и целоваться-то толком не умеет! А он... Он директор школы. И преподаватель. А она всего лишь ученица! И мысли о любви, или занятиях ею — не-до-пус-ти-мы!
Размышления Снейпа прервал треск в камине. Профессор тут же отпрянул от Гермионы — и очень вовремя. Потому что в камине показалась голова Муди.
— Сев! У нас тут проблемка возникла! Надо срочно решать, — без долгих вступлений сообщил аврор.
— Какая проблема?
— Несколько Пожирателей в одном из маггловских кварталов... В общем: мы все собираемся в штаб-квартире Ордена. Гарри тоже захвати: нам нужно как можно больше людей. Не задерживайся: через десять минут аппарируем в место происшествия! — и голова исчезла.
— Вы слышали, мисс Грейнджер: мне срочно нужно покинуть школу. Постарайтесь без происшествий добраться до собственной спальни, и... спокойной ночи, — он резко развернулся, и его мантия взметнулась вверх, напоминая крылья летучей мыши. Через пару секунд он исчез на лестнице.
— Спокойной ночи, — сказала Гермиона, стоя посреди пустой комнаты.

***
Первым проснулся Драко. И очень удивился, когда увидел спящую рядом и обнимающую его девушку. Он аккуратно, стараясь не разбудить её, отодвинулся и сел на диване, обхватив голову руками. Голова просто раскалывалась. И ещё, он не мог вспомнить, как заснул. Не мог понять, почему рядом спала именно эта странная девушка, ведь она совсем не похожа на тех, с кем он обычно общался. И сон. Это был самый странный сон из всех, которые он помнил. События из этого сна не были такими уж странными. Но то, что в этом сне была ОНА! Просто в голове не укладывается! Наверняка это из-за шампанского. Ведь при Луне он выпил всю бутылку. И до её прихода — ещё одну.
Драко поднял с пола свою волшебную палочку и, стараясь не шуметь, покинул выручай-комнату.
Проснувшаяся спустя час Луна, улыбнулась. Драко рядом уже не было. Но он приснился ей. И это был просто замечательный сон!

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

***
В спальне Гермиона переоделась в пижаму, легла на свою кровать и задёрнула полог. Но спать не хотелось совершенно. Она закрыла глаза и стала вспоминать те ощущения, которые испытала этим вечером.
Если бы раньше кто-то ей сказал, что она будет вспоминать Снейпа с мечтательной улыбкой на губах, она бы ни за что не поверила. Потому что раньше совсем его не знала. Она и сейчас мало знала о нём. Но уже не испытывала ненависти к человеку, который был… таким… Найти лестные слова, при помощи которых можно было описать Снейпа, оказалось, на удивление, трудно. Годы ненависти и презрения к слизеринскому декану сделали своё дело. Но Гермиона не сдалась и решила вспомнить те вещи, которые считала очень важными в мужчинах.
Итак. Первое: ум. О да! Несомненно! Северус Снейп был очень умным. Можно поставить плюсик. Она взмахнула палочкой, и в воздухе повисло облачко дыма в форме двух пересекающихся линий.
Второе. Должен иметь цель в жизни… Ну, об этом Гермионе пока что ничего не известно. Но цель у него, наверняка, была. Так что ещё один плюсик поставить можно.
Добрым должен быть. Ну, конечно… Это Снейп-то добрый? Да его боятся больше, чем Кровавого Барона, дементоров и Филча, вместе взятых! Особенно младшекурсники. Хотя, с другой стороны, он пожалел её. Дважды. Но это было исключение, которое, как известно, лишь подтверждает правило. Слева от двух плюсиков рука неуверенно добавила первый минус.
Можно ли доверять Северусу Снейпу? Да. Если ему доверял Дамблдор… Ещё один плюс.
Немаловажная деталь — умение целоваться. Тут, пока что, возникали трудности. Пропускаем.
У Снейпа есть библиотека, в которой множество редчайших книг. Несомненный плюс. Можно было бы поставить два. Или три. Но мошенничать нечестно. Один плюс!
Но он ненавидит Гриффиндор. Жирный минус.
И… да. Она. В него. Влюблена. Такая себе лёгкая влюблённость, ничего серьёзного. Но сам факт, несомненно, радовал. Как только эта мысль пришла Гермионе в голову, ей стало легче. Как будто она что-то очень долго искала, а потом, вдруг, уже потеряв надежду, случайно нашла. И эти новые ощущения не были похожи на чувства к Фрэнку. Она привыкла его любить, боготворить. Но ни разу не осмелилась его поцеловать, или, хотя бы, обнять. Такая себе романтически-платоническая любовь. Рон ей нравился. Он хорошо целовался. Но говорить мог только о квиддиче. Из книг читал только учебники (реже, чем требовалось), книги о «Пушках Педдл» и подаренную Гари книгу о трёх мушкетёрах. Интересно, что он сам к ней испытывает? В любом случае, она не хотела больше продолжать те отношения, которые у них сложились. Не хотела теперь его поцелуев. «Дружба». Вот как должны называться их отношения. Надо с ним поговорить. Он должен понять.
А Фрэнк… Он был в её жизни и всегда останется. Но надо постараться поменьше думать о нём, ведь он теперь женат. А вот профессор… Интересно: у него есть кто-нибудь?
Не став подсчитывать количество плюсов и минусов, Гермиона спрятала палочку, обняла подушку и уснула. В первый раз за последние несколько недель она улыбалась, засыпая.

***
Следующим утром Гермиона проснулась в отличном настроении. Ведь первым занятием в её расписании стояло зельеварение. И она сможет снова увидеть своего учителя… Снейпа! И с этого дня она снова будет заниматься. Ей не нужно было много времени и сил, чтобы исправить отметки. Ведь она всегда старалась идти немного впереди программы, а также читать побольше дополнительной литературы. Разве что с зельями придется поднапрячься. Кто знает, может преподаватель назначит ей индивидуальные занятия? Занимался, ведь, он с Гарри. И до сих пор, наверняка, занимается. Трудно не заметить, что по понедельникам, средам и пятницам друг приходит в гриффиндорскую гостиную поздно, и еле стоит на ногах от усталости. Гермиона не стала его расспрашивать, а сам он, видимо, предпочитал об этом не распространяться.
Переодевшись, она вышла из спальни, собираясь спуститься к завтраку. Но в гостиной увидела Дина, утешавшего плачущую Джинни. Рон, мрачнее тучи, сидел рядом с ними и молчал.
— Что случилось? — спросила она, подбежав к ним, и присела рядом.
— Гарри, — вздохнув, произнёс Рон.
— Что с Гарри?
— Он в больнице Святого Мунго. Не спрашивай, как он туда попал: сами ещё ничего не знаем, — ответил Дин. — Мы собираемся после завтрака проведать его. Симус сейчас у МакГонагалл: уговаривает её разрешить нам…
— Мне отец прислал сову сегодня утром, — сообщил Рон. — В письме написал, что Гарри в больнице, но врачи обещают его скоро выписать.
— Я с вами! — подскочила Гермиона. Но, тут же, снова присела и удивлённо спросила: — Но… Разве у вас нет занятий?
— Мы отпросимся. А у тебя утром их не будет.
— Как не будет? А профессор Снейп? Он отменил занятия?
— Нет. Он тоже в больнице.
— А он… Тоже поправится?
— Откуда нам знать? — Дин удивлённо посмотрел на неё.
— Действительно. Ладно, идёмте завтракать, а потом в больницу. Как думаете, нас пустят в Хогсмид? Хотя бы на час! В «Сладкое королевство» заглянуть, купить ему сладостей.
— Хорошая мысль, — поддержал Рон. — После завтрака сразу сбегаем.
И друзья отправились в Большой Зал. Завтракать.

***

Гермионе удалось уговорить МакГонагалл отпустить её ненадолго в Хогсмид, в сопровождении Хагрида. Рона же заставили идти на занятия. Зато всем желающим пообещали разрешить съездить в больницу после обеда. Проведать Гарри.
На улице было холодно, и девушка всю дорогу куталась в длинное пальто. Но Хагрид, шедший рядом, кажется, совсем не замечал холода. Он был в отличном настроении, и всю дорогу рассказывал о новой породе карликовых трёхглавых драконов.
В магазине сладостей они купили несколько огромных пакетов разнообразных конфет и фруктов. На обратном пути Гермиона заметила книжную лавку, и вспомнила, что хотела приобрести одну из книг. Попросив Хагрида немножко подождать, она скользнула внутрь.
Лавка была совсем новой, но книг в ней было довольно много. Все стены, от пола до потолка, были заставлены стеллажами. В воздухе витал запах мяты и сосновой коры. Множество свечей под потолком освещали помещение мягким желтоватым светом. Пол устилал песочного цвета ковёр с геометрическим узором. На каждом стеллаже были таблички с указанием литературных жанров, а на полках — бирки с буквами. Возле единственного стола стояла клетка с какой-то странной, среднего размера, птицей. Он была фиолетового цвета, с ярко-оранжевым клювом. Перья на её хохолке переливались всеми цветами радуги.
Книги в лавке были, в основном, магические. Хотя, и кое-что маггловское тоже имелось. Гермиона сразу же нашла то, что искала. Ещё ей попались две книжки, которые тоже обещали быть интересными и весьма познавательными.
— Вы из замка, молодая леди? — поинтересовался полный, абсолютно лысый, старичок, одетый в коричневые вельветовые брюки, снежно-белую рубаху и кожаный коричневый жилет с большим количеством карманов.
— Да, — призналась Гермиона.
— Ученица, значит, — кивнул он и улыбнулся.
— Ученица, — согласилась она и уточнила: — уже последний год осталось.
— И как там у вас в школе? Многому научили?
— Да. Очень многому.
— А учителя хорошие?
— Замечательные.
Она подошла поближе к столу и положила не него выбранные книги.
— Прекрасный выбор, мисс! Могу я порекомендовать вам ещё одну книгу? Только-только из типографии!
Он протянул Гермионе увесистый томик книги «Новейшие зелья и снадобья». Не задумываясь, девушка согласилась приобрести и её. Заметив стеллаж с периодикой, она поинтересовалась:
— А что-то новое из журналов про зелья есть?
— Возьмите новые выпуски «Золотого котла» и «1000 и 3 зелий».
Расплатившись, Гермиона попрощалась с хозяином и покинула лавку. Хагрид стоял неподалёку и беседовал с молодой девушкой, по-видимому, жительницей деревни. В руках она держала какой-то свёрток. Как только Гермиона подошла к ним, незнакомка предложила:
— Не хотите ли приобрести плед на зиму? Очень тёплый, из шерсти шотландских лиен? У меня с утра их десять штук было, все, кроме этого продала.
Она развернула свёрток и продемонстрировала тёмно-синий, почти чёрный, плед, с серебряной вышивкой вдоль кромки. Он был очень мягким и лёгким наощупь. Немного поторговавшись, Гермиона приобрела его, и они с Хагридом отправились в замок.

***
В больницу Святого Мунго добирались компанией из двадцати трёх человек, в каретах, запряженных фестралами. Гарри решили проведать не только ближайшие друзья и члены команды по квиддичу, в которой он играл. Несколько рейвенкловцев и хаффлпаффцев также изъявили желание проведать его.
Когда они прибыли на место, у входа их дожидалась Тонкс. Пока вся компания поднималась по ступенькам на третий этаж (а именно там находилась палата Гарри), Тонкс рассказала о битве с упивающимися, которая произошла этой ночью. Как оказалось: несколько сторонников Волдеморта напали на маггловский кинотеатр. К счастью, министерству удалось узнать о планирующемся нападении ещё за полчаса до его начала, так что магглы не пострадали. Троих упивающихся удалось арестовать, а остальные скрылись. Гарри немного досталось, но колдомедики обещают поставить его на ноги уже через три-четыре дня. Также в соседних палатах лежат пятеро авроров, пострадавших в битве. Северус Снейп тоже идёт на поправку: ему досталось от Лорда. Но всё обойдётся, бывало и хуже.
Весёлая толпа сокурсников ворвалась в палату Гарри, расспрашивая о его самочувствии, вручая сувениры и сладости. Также всем было интересно узнать о битве именно из его уст. Статья в «Ежедневном Пророке» и краткий рассказ Тонкс только сильнее разжег любопытство и жажду узнать все-все детали. Правая рука Гарри была забинтована, так что Джинни пришлось разворачивать для него принесённые конфеты и чистить орешки, которые он очень любил.
Когда Гарри закончил свой рассказ, ребята стали обмениваться шутками и подтрунивать друг над другом. Все прекрасно понимали, что война продолжается. И что это нападение не было последним. Но грустить не хотелось совершенно.
Спустя час Гермионе захотелось пить, и она вышла из палаты в поисках буфета. Она взяла с собой в больницу плед и журналы, купленные для профессора — все вещи чудесно поместились в её бездонной сумочке. Но, только попав в больницу, поняла, что не знает, в какую палату его определили. Проходя мимо одной из палат, Гермиона столкнулась с медсестрой, выходящей в коридор. В приоткрытую дверь она увидела… профессора! Дождавшись, когда медсестра уйдёт, Гермиона проскользнула в палату и подошла к постели спящего Снейпа. Ещё одна койка в палате пустовала, и девушка присела на неё, не зная, как себя дальше вести: в любой момент её могли заметить сотрудники больницы.
В палате было как-то пусто и неуютно. Стены выкрашены светло-зелёной, облупившейся краской. Потолок побелен белой известью. Паркет на полу в некоторых местах протёрся. Грязно-желтые шторы уныло свисали с поржавевших гвоздей. Два деревянных стула, один из которых был со сломанной ножкой. Две кровати и две тумбочки. Тумбочка профессора была абсолютно пуста, если не считать стакана с водой и бутылки с какой-то микстурой. Никаких сладостей, открыток с пожеланиями скорейшего выздоровления, никаких необходимых вещей. Гермиона вспомнила палату Гарри, просто заваленную открытками, угощениями, журналами и всякими приятными мелочами.
Она смотрела на неподвижно лежащего профессора, не решаясь его разбудить. Спустя десять минут ничего в его позе не изменилось. Лишь пальцы судорожно сжались, а лицо ненадолго исказила гримаса боли. Она взяла целый стул, присела рядом и коснулась его руки. Пальцы были ледяными! И неудивительно: за десять минут в этой палате она успела немного продрогнуть. А он лежал тут, под тонким одеялом, уже несколько часов. Достав из сумочки книгу о зельях и журналы, она положила их на полку. Следом за ними извлекла плед, которым аккуратно укутала профессора. Именно за этим занятием её застала вошедшая в палату колдомедик.
— Вы родственница? — спросила она, проверяя температуру и пульс больного.
— Да, — непонятно зачем соврала Гермиона, — племянница.
— Ваш… дядя поправится через недельку, — произнесла колдомедик, пряча улыбку. — Ну, может, дней через десять. У него повреждены внутренние органы, сломано два ребра и ещё пять костей в разных местах. Также у него временная потеря зрения. Кости мы срастим, а вот с остальным придётся немного повозиться, — она мельком глянула на побледневшую Гермиону, и добавила: — Да не переживайте так: всё вылечим, будет, как новенький. Сейчас мы заберём его на процедуры, так что можете ехать домой. Кормить его в ближайшие четыре дня будет нельзя — еды не привозите. А вот смена белья и чистая одежда не помешает: та мантия, что была на нём в момент поступления, безнадёжно испорчена.
— Хорошо, а когда его можно будет навестить?
— Лучше всего послезавтра с утра. После процедур он проспит почти сутки.
— Спасибо. А он… слышит нас сейчас?
— Что вы! Он на сильных обезболивающих! Спит, как сурок.
Попрощавшись с врачом, Гермиона вышла из палаты профессора и отправилась в палату Гарри, надеясь, что друзья ещё не уехали в школу. Ей повезло: все ещё сидели вокруг Гарри, и что-то оживлённо обсуждали. Никто даже не поинтересовался, где она была…

***

Когда вся компания вернулась в школу, Гермиона отправилась на поиски МакГонагалл. Именно она исполняла обязанности директора во время его отсутствия. Профессор нашлась в учительской. Она проверяла пергаменты с контрольными работами младших классов. Больше в кабинете никого не было.
— Извините, профессор, что побеспокоила вас здесь, — начала Гермиона, войдя в учительскую, — но у меня к вам очень важная просьба.
— Слушаю, мисс Грейнджер.
МакГонагалл отложила перо и повернулась в сторону Гермионы.
— Я бы хотела получить разрешение навещать профессора Снейпа, пока он будет в больнице.
— Странно. И для кого же эта просьба важна? Для вас?
— Да, профессор, — Гермиона смело встретила испытующий взгляд.
— И как часто вы планируете навещать директора?
— Ежедневно, в первой половине дня, часа на два-три.
— Что ж, я согласна. Но как быть с вашими занятиями? Вы планируете их пропускать?
— Я возьму у преподавателей темы занятий и задания. И буду заниматься самостоятельно. Это всего лишь неделя! — взмолилась Гермиона.
— Какая настойчивость! И вы всё продумали, как я вижу? Ох, не скажет мне Северус за это спасибо. Но так ему и надо! — МакГонагалл улыбнулась. — У меня тоже будет к вам просьба. На этой неделе у младших классов должны быть уроки зельеварения. Так как директор болен, и не может проводить занятия, некоторые его уроки были отменены. Но первые и вторые классы не хотелось бы лишать занятий. Темы очень простые: я уверена, что вы справитесь.
— Вы предлагаете МНЕ провести урок зельеварения? — удивилась Гермиона.
— Да. Хронворот я вам одолжу. Так что вы сможете одновременно посещать свои занятия, и преподавать у младших курсов. Согласны?
— Я… конечно, профессор!
— Тогда я сейчас напишу темы и подробный план занятия. Завтра утром, перед отъездом в больницу, зайдёте ко мне и расскажете вкратце о том, как планируете проводить занятие.
МакГонагалл встала и подошла к книжной полке. Взяв оттуда толстую потрёпанную книгу, она сверилась с записями. Затем положила перед собой два листа пергамента и что-то написала на каждом из них. Сложив их вчетверо, она отдала листочки Гермионе.
— Первый пергамент — вам. А второй я бы попросила передать мистеру Малфою. Вы найдёте его в библиотеке. Он любезно согласился помочь с ЗОТС.

***
— Лавгуд! Ты что-нибудь знаешь о кошках? — поинтересовался Драко, встретив Луну в коридоре школы на следующий день.
— А что именно тебе интересно? — Луна оглянулась, и подошла к нему поближе.
— Да знаешь, мне тут котёнка оставили на несколько дней. А я терпеть не могу кошек. Хотел отнести его Хагриду, но сейчас, когда тебя увидел… ты, ведь, любишь всякую живность.
— Я могу присмотреть пока. А где ты его держишь?
— Понимаешь… тут такое дело… в общем: это котёнок крёстного. Была когда-нибудь у него в комнатах?
— Нет. Ты сейчас идёшь туда?
— Иду. Пойдёшь со мной? Не то, чтобы я очень хотел побыть с тобой наедине. Просто крёстный мне голову свернёт за блохастого. А мои друзья о котах мало что знают.
— Дай подумать. С одной стороны: мне жаль котёнка, — размышляла Луна вслух. — С другой: ты так странно просишь, что хочется отказать.
— Я не прошу, Лавгуд. И уж, тем более, не буду тебя уговаривать. Хочешь — идём. Нет — отнесу мелкого Хагриду.
Луне очень хотелось пойти с Драко. Но гордость не позволяла согласиться. Она могла наступить на горло собственной этой самой гордости. Но, если она сделает это хоть раз, Драко не станет её уважать. Ей нужно было взаимоуважение. Или ничего. Вежливо улыбнувшись, она развела руками и сказала:
— Тогда учись ухаживать за кошками. Потому что Хагрид не сможет тебе помочь. Он час назад уехал. И вернётся только через три дня. В библиотеке есть нужная литература. Всего хорошего, Драко!
Она сделала шаг назад, наблюдая за его реакцией.
— Постой! Почему ты называешь меня по имени? Разве я давал тебе на это разрешение? — возмутился Драко.
— Нет. Ты, разве, против?
— Даже не знаю, — растерялся он. — Ты ведь мне не друг.
— Почему же? Друг. Просто ты стараешься этого не замечать. Гордость мешает, наверное.
— Если друг, то почему заставляешь себя уговаривать?
— А ты уговариваешь?
— Нет. Но ты не оставляешь мне выбора. Идём со мной. Друг, — хмыкнул он и направился в сторону подземелий.
Решив считать его слова компромиссом, Луна отправилась спасать котёнка.

В коридорах подземелья им встретились несколько слизеринцев. Увидев Драко и Луну вместе, они недоумённо переглядывались, и понимающе ухмылялись. Но Драко не обращал на них внимания. Он гордо проходил мимо, делая вид, что ничего особенного не происходит. Луну ситуация забавляла. Она понимала, что Драко обязательно станут расспрашивать. Особенно когда узнают, что они вдвоём находились в личных комнатах директора.

— Лохматый в одной из комнат. Поищи его пока что. Мне надо собрать некоторые вещи в больницу, — сообщил Драко, когда дверь жилища Снейпа закрылась за ними.
— Хорошо, — согласилась Луна. — А ты навещаешь его?
— Да. У него ведь совсем никого нет. Ни родственников, ни друзей.
— Трудно, наверное. Одному.
— Трудно.
— Это он тебе говорил?
— Не говорил. Но я и сам понял. Он очень скрытный. Я его знаю всю жизнь. Хотя… нельзя сказать, что знаю. Знаком — более подходящее слово.
Из соседней комнаты выбежал котёнок. Видимо, он услышал голоса и решил посмотреть, кто пришел. Луна взяла его на руки и погладила.
— Бедненький! Наверное, есть хочешь?
— А чем их кормят-то?
— Молоком, мясом, рыбой, кошачьим кормом. Тут есть кухня?
— Есть, идём.

Драко отвёл Луну на кухню, а сам ушел собирать вещи. На одной из полок нашлась коробка с кормом. Свежего молока не было. Поэтому Луна вызвала домового эльфа и попросила у него молока для котёнка и чаю для себя.
Спустя десять минут, сытый котёнок задремал на руках у девушки. Луна гладила его по густой шерстке и допивала свой чай.
— Ну, я готов, — отчитался Драко, появившись в дверях. — Идём. Я опаздываю.
Луна переложила котёнка на табурет и вышла следом за Драко.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

***
У палаты директора Гермиона сделала глубокий вдох, и решительно нажала на ручку. Дверь со скрипом отворилась.
Снейп бодрствовал. Услышав звук, он попробовал приподняться, но безуспешно. В комнате ничего не изменилось за два дня её отсутствия. Принесённые ею книги лежали нетронутыми на полке. Стакан, правда, исчез. А на глазах директора появилась марлевая повязка.
— Кто это? — спросил Снейп.
— Это я, профессор. Гермиона Грейнджер.
— Кто? — переспросил он удивлённо.
— Ваша ученица, сэр. Гермиона Грейнджер, — терпеливо повторила она.
— И зачем вы пришли, мисс Грейнджер?
— Проведать вас, сэр.
— Я что, ваша подружка? Или, может, дальний родственник? Горячо любимый дядюшка? Кто? И с чего вы взяли, что я буду рад вас видеть?
— Видеть вы, допустим, не можете. Но врачи говорят, что скоро зрение к вам вернётся.
— Это я знаю. С какой целью вы здесь?
— Я… я не знаю, сэр. Правда. Я была здесь позавчера, и медсестра сказала, что можно и сегодня…
— Позавчера? О, Мерлин! Дай мне терпения! Почему я должен вытаскивать из вас ответы?
— Не волнуйтесь, профессор! Я всё расскажу!
Гермиона поставила стул рядом с койкой и села.
— Мы позавчера ездили проведывать Гарри. Когда я выходила в буфет за соком, увидела вашу палату и вошла. А колдомедик посчитала меня вашей племянницей. И попросила принести вам одежду, так как ваша пришла в негодность.
— И вы ПРИНЕСЛИ мне одежду?
— Да. Пижаму и шерстяные носки. И ещё… бельё.
— Позвольте спросить, где вы всё это взяли? В спальне для девушек Гриффиндорской башни хранится запас мужского белья?
— Нет. Их купил Хагрид. По моей просьбе.
— Может, вы ещё и поможете мне всё это надеть? — язвительно процедил Снейп.
— Нет, сэр! — испугалась Герминона.
— Хоть это радует. Спасибо вам большое, мисс Грейнджер. Можете идти.
— Нет. Я отпросилась на полдня.
— И чем же вы предлагаете мне с вами заняться? Сыграть в шарады? Или, может, в триктрак? Ах, простите! Я же ничего не вижу! Так что ваше присутствие не обязательно.
— Я могла бы вам почитать. Если вы не против.
— Увольте. Я наизусть знаю ваши учебники.
— Но я купила несколько журналов и книгу о зельях. Могу почитать её.
— Вы не оставляете мне выбора, не так ли, мисс Грейнджер? И мне придётся несколько часов слушать ваш бубнёж?
— Боюсь, что так, сэр.
— Ну что ж. Мне приходилось терпеть и не такое. Приступайте.

Гермиона взяла в руки книгу, открыла её на первой странице и начала читать. Голос её был приятным, а читала она с выражением. Профессор слушал молча, и через час Гермионе показалось, что он уснул. Отложив книгу в сторону, она посмотрела на бледное лицо (вернее, ту его часть, которая виднелась из-под повязки). Она никогда не видела его небритым. Но теперь, видя короткие чёрные волоски на подбородке, очень хотелось провести по ним ладонью, чтобы узнать, колются ли они. Или, может, наоборот: мягкие. Руки его тоже были очень бледными. И их тоже хотелось потрогать, но Гермиона не решилась. Увидев грязь под его ногтями, она вспомнила, что в сумочке как раз есть маникюрные ножницы. Но доставать их не стала. Нетрудно себе представить реакцию Снейпа, начни Гермиона срезать ему ногти. Улыбнувшись, она поднялась со стула и стала поправлять одеяло, которым был укрыт профессор.
— Вы разглядываете меня, мисс Грейнджер? — спокойно поинтересовался он.
— Нет, профессор! — быстро ответила она.
— Я же просил мне не лгать. Неужели так трудно говорить правду?
— Извините, сэр, но иногда ваши вопросы… неожиданны.
— Так как насчёт рассматривания? Отрицательный ответ не принимается.
— Да сэр. Я рассматривала вас, — улыбнувшись, призналась Гермиона. Он пытается её смутить? Что ж, в эту игру можно играть вдвоём.
— И как вы меня находите?
— Хуже, чем обычно, сэр. Вы бледны, небриты и у вас грязь под ногтями.
— Какой кошмар! И вы до сих пор здесь? Как же вы это выносите?
— Я стараюсь не придавать этому значения. И грязь под ногтями совершенно меня не смущает.
— Неужели?
— Если вас это беспокоит, сэр, можно что-нибудь придумать. У меня есть ножницы, и, если вы не против, то я могла бы…
— Нет уж! Лучше пусть всё останется так, как есть.
— Как скажете, сэр. Можно задать вам вопрос?
— Вы его уже задали.
— Действительно. Но не важно. Я хотела спросить о вашем котёнке. Он там один, в ваших комнатах… Может, он голоден, или ещё что…
— Ах, это. Она под присмотром Драко. Он был здесь вчера вечером, но я спал. Обещал и сегодня заглянуть. Пароль от комнат он знает. О кошке тоже. Так что не приносите больше никаких вещей.
— Она? Значит это кошка? Как вы её назвали?
— Я называю её Кошка. А как мне её ещё называть? Боюсь, что к возвращению не узнаю своё жилище, — вздохнул он. — У этих существ столько энергии! И они используют её исключительно на то, чтобы делать мелкие пакости. И когда она уже повзрослеет?
— Я вас, наверное, сейчас расстрою, но… Взрослые кошки тоже любят шалости, — Гермиона улыбнулась, вспомнив собственного кота.
— Ну вот. Вы меня, действительно, расстроили. Лучше дочитайте главу до конца. Вы остановились на самом интересном…

***
На следующий день, после занятий, Драко нашел Луну в библиотеке. Присев рядом, он спросил шепотом:
— Я к Снейпу в комнаты. Ты со мной?
Луна бросила на него быстрый взгляд, закрыла книгу и отнесла её библиотекарю. Когда они оба вышли в коридор, девушка поинтересовалась:
— Неужели корм закончился? Его должно было хватить дня на три вообще-то.
— Дело не в корме. В этот раз всё немного сложней. Сама увидишь, — уклончиво ответил Драко.
— Луна! Ну ты даёшь! — послышался голос Рона за их спинами.
Луна и Драко остановись и обернулись.
— Привет, Рон. Ты о чём? — недоумённо поинтересовалась Луна.
— Я глазам своим не поверил! Ты и хорёк!
— Тут нечему верить. И я хочу тебя попросить больше не называть Драко так.
— Да что с вами, со всеми творится-то? Это же Малфой! Ты забыла?
— Рон! Держи себя в руках, пожалуйста. Я сама могу решить, с кем мне общаться, а с кем — нет.
— Ну да. Конечно. Наш папенькин сынок снизошел до общения с тобой! Редкая удача! Не упусти свой шанс! — он презрительно скривился и перевёл взгляд на Драко.
— Уизли, не валяй дурака! — лениво протянул Драко, снисходительно смерив собеседника взглядом. — Я не собираюсь хамить тебе в ответ. Надоело. Пустая трата времени и красноречия. Если тебя так интересует моя персона, могу подарить тебе фото с автографом. У меня есть в спальне пара удачных снимков. Тебе в полный рост, или портрет?
— Да пошел ты, Малфой! — прошипел Рон. — Не нужны мне твои фото. Тоже мне, Локхард нашелся! — с этими словами он развернулся и скрылся за одним из поворотов коридора.
— Что это с ним сегодня? — поинтересовался Драко, когда они с Луной продолжили свой путь.
— Не выспался, быть может? — предположила Луна.
— Я-то к такому отношению привык уже. А на тебя зачем отрываться было?
— Неважно. Как защита прошла? С Гриффинора хоть пару баллов снял?
— Нет, всё нормально было. А ты откуда ты знаешь?
— Все говорят об этом. Не каждый день ученики читают лекции. Директор в курсе?
— Если Грейнджер ему не сказала, то не в курсе.
— Гермиона? Она тоже навещает его?
— Ну да. По утрам.
— Странно. Неожиданно это как-то.
— Я сам сначала ушам своим не поверил, когда мне крёстный рассказал. Она ему книжки читает.
— Книжки? Забавно. Гермиона, конечно, жалостливая. Но профессор Снейп! Как он на это согласился?
— Согласился! Скажешь тоже! Эта грязнокровка просто не оставила ему выбора!
— Это похоже на неё…

***
Комнаты Снейпа представляли собой жалкое зрелище: дверцы трё шкафов были открыты настежь, а их содержимое было разбросано по полу. Картина, ранее висевшая на стене, теперь тоже валялась на полу. Осколки колб усыпали ковёр, первоначальный цвет которого теперь было сложно определить. Из-за разлитых на нём зелий
— Что здесь произошло? — в ужасе воскликнула Луна.
— Это блохастое чучело. Больше некому, — вздохнул Драко.
— Кошка? И где же она?
— Не знаю. Давай искать. Может она… — Драко не успел закончить фразу, потому что в этот момент из-под шкафа на него с воем вылетело рыжее нечто и повисло на рукаве мантии.
Котёнок выглядел странно: шерсть его стояла дыбом, из ноздрей шел дым, глаза выпучены, а на спине появились… крылья! Оглядевшись по сторонам, крылатый котёнок взлетел, сделал круг по комнате… затем ещё один… и вылетел через открытую дверь. Пораженные Драко и Луна сначала несколько секунд смотрели на эту самую дверь. Затем Драко выбежал в коридор, оставив Луну посреди разгромленной комнаты.
Она не стала догонять его, да и в подземельях не ориентировалась. Поэтому решила навести порядок в комнате. Применив несколько заклинаний, Луна очистила ковёр, разложила вещи по полкам шкафов, и вернула картину на место. Когда Драко вернулся, она уже успела развести огонь в камине и пролистывала какой-то очень старый атлас о животных, который нашла на книжной полке.
— Я его не нашел. То есть: её, — устало произнёс он присел на диван. — На меня все смотрели, как на сумасшедшего.
— Сожалею. А почему тебя за сумасшедшего приняли?
— Наверное, они никогда летающего кота не видели, — хмыкнул Драко. — Ну и лица у них были, когда я спросил, не пролетал ли мимо рыжий кот.
— Вообще-то летающих котов в природе не существует. Есть, правда, одна редкая разновидность книззла. Но они водятся только в Сибири, — сказала Луна, откладывая книгу в сторону.
— Что же с этой кошкой случилось? Вчера, вроде, нормально выглядела. Ничего подозрительного. Не понимаю!
— Тут, как раз, всё понятно! Драконье зелье. Я нашла разбитый пузырёк из-под него на полу.
— Драконье зелье? Оно же запрещено! — удивился Драко.
— Ну конечно, оно запрещено. Но ты не забывай, в чьих комнатах мы сейчас находимся.
— Да уж! Крёстный любит всякие запрещённый штуки. Но, обычно, он подобные вещи у нас в подвале хранит.
— Он, наверное, ближайший друг вашей семьи?
— Один из. Да.
— А какой он?
— В смысле?
— Какой он человек? Я знакома с ним шесть лет, но мало что знаю о нём. Он носит метку, но в то же время является членом Ордена Феникса. Ненавидит детей, но работает преподавателем. Что-то тут не так. Не находишь?
— Не то, чтобы он ненавидел именно детей… Просто он ненавидит всех. Взрослых тоже.
— Почему?
— Я как-то слышал разговор отца с матерью. Они как раз говорили о крёстном. Отец знаком с ним очень давно, но тоже не знает Северуса достаточно хорошо. Но я понял, что крёстный всегда был сам по себе. С самого детства. А детство его было не очень… приятным. Ещё, вроде, он был влюблён в мамашу Поттера. Но у них там что-то не сложилось. Больше я ничего не знаю о его личной жизни. Предполагаю, что этой самой, личной, у него нет. Всё какие-то заговоры, тайны интриги. Кстати, я бы тоже хотел вступить в Орден. Но меня не примут.
— Отчего же? Поговори с крёстным.
— Ты ведь помнишь, что я сделал в прошлом году. И метка никуда не делась.
— Но директор тоже имеет метку!
— Сравнила! Мне до него далеко. Знаешь, я с детства считал его самым лучшим учителем в Хогвартсе. И теперь так считаю. Дамблдор был очень сильным магом. Великим. Но Снейп… Возможно, я идеализирую его, но он когда-нибудь должен прославиться. Он написал несколько научных трудов, знает множество заклинаний. В том числе и тёмных. И в этой войне он только прикидывается пешкой. Это отец так говорит.
— А твоя метка? Она не беспокоит тебя?
— Нет. После того, как крёстного оправдали и освободили, Тёмный Лорд больше не вызывал меня ни разу.
— А твоё возвращение в школу? Профессор заставил тебя?
— Нет. Я сам захотел. После тех событий я много думал. Анализировал. И понял, что многое в своей жизни сделал бы иначе. Будь у меня шанс начать всё сначала. А школа… я вернулся для того, чтобы хоть как-то потянуть время. Научиться ещё чему-нибудь, и определиться с будущей профессией. Отец сначала был против. Но я убедил его, что играть по правилам министерства мне выгоднее. Неизвестно, кто выиграет в этой войне. Но Поттер… при всей моей… моём отношении к нему… он всегда побеждал в схватках с Волдемортом. Почему бы ему не выиграть окончательное сражение? Решающим аргументом в пользу моего возвращения стало известие о том, что крёстный станет директором школы.
— Да, ты во многом изменился. И мне кажется, что эти изменения тебе только на пользу. Ты уже не реагируешь на провокации Уизли. А ведь раньше ты сам провоцировал ссоры. И всё время грозился, что пожалуешься папочке.
— Мой отец был влиятельным человеком. И, когда выйдет из Азкабана, восстановит связи. Деньги способны на многое. А деньги делать он умеет! Так что искать у него поддержки было не так уж и глупо.
— Семья — это очень важно. Семья всегда подержит. Это тыл. И это хорошо, что у тебя такой отец. У него есть, чему поучиться.
— Тебе-то откуда знать, Лавгуд?
— Я интересуюсь новостями. И знаю немного больше того, о чём печатают в газетах. Хотя… многие знают об этом. Никаких секретных сведений. Кроме того, ты сам говорил, что твой отец имел немалое влияние в магическом мире, и о нём многое известно.
— А почему тебя так интересует семья Малфоев?
— Я уже говорила. Не хочу повторяться.
— Ты имеешь в виду тот разговор обо мне?
— Именно его.
— Знаешь, Лавгуд, ты странная. Непонятная. Смешно одеваешься. Всегда в одиночестве. Меня забавляет реакция наших, когда они видят нас вместе. Ну, то есть, не вместе, а просто рядом. Уизли сегодня особенно порадовал, — он сделал небольшую паузу и вдруг предложил: — пойдёшь со мной на Рождественский Бал? Я представляю себе реакцию окружающих, когда мы под ручку войдём в Большой Зал!
— На бал? С тобой? — Луна задумалась. Кажется, она совсем не удивилась его предложению.
— Ну да. Придумаем друг другу костюмы. Ведь это будет бал-маскарад.
— Можно я потом отвечу? У меня есть кое-какие планы. Если их удастся решить, то пойду.
— Думай, — слегка обиделся Драко. К отказу он был совсем не готов. — Но не долго. Пока я не решил кого-то другого пригласить. У меня сейчас нет девушки, но не могу гарантировать, что она не появится в ближайшем будущем.
— Хорошо. Нам пора, время ужина.
— И правда. Ладно, мне надо заглянуть в свою спальню. Найдёшь выход из подземелий?
— Конечно.
Луна поднялась со своего места, обошла вокруг дивана, на котором лежал Драко, и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Драко с минуту хмуро смотрел на полыхающий в камине огонь, раздумывая о чём-то. Затем тоже покинул комнату и отправился переодеваться к ужину.

***
Спустя пару дней Гермиона, Рон и вернувшийся из больницы Гарри прогуливались неподалёку от замка. Землю укрывал тонкий слой снега, небо, хоть и было безоблачным, имело холодный серый цвет. Ветер проворно забирался под полы мантий, не позволяя стоять на одном месте, и, как будто, заставлял всё время куда-то идти. Разговор не клеился, поэтому друзья шли молча, и каждый думал о своём. Гарри иногда бросал быстрые взгляды в сторону Рона, пытаясь что-то сказать. Рон, в свою очередь, делал вид, что взглядов Гарри не замечает. Спустя какое-то время Гермионе надоело наблюдать за этим молчаливым диалогом. Она остановилась и спросила, нахмурившись:
— Что вы себя ведёте, как малые дети? Говорите уже, не томите.
— Рон тебе хотел сказать одну вещь. Но никак не решится, — первым признался Гарри.
— И что это за вещь?
— Я думаю, что вам надо это наедине обсудить. Я пойду, выпью чаю, наверное. Замёрз ужасно, — с этими словами он хлопнул Рона по плечу и быстро зашагал по дорожке, ведущей к замку.
Рон посмотрел на Гермиону, немного помялся, а затем взял её за руку.
— Понимаешь, я давно хотел тебе сказать кое-что. Но ты была такая грустная, и не говорила, почему. Я боялся тебя ещё больше расстроить, откладывал разговор. А теперь ты снова стала улыбаться. А я опять откладываю, потому что не хочу тебя расстраивать… Какой-то замкнутый круг…
— Рон, что-то плохое случилось? Кто-то заболел, или… — испугалась Гермиона.
— Нет, все здоровы, вроде. Просто наши с тобой отношения…
— Ты об этом, — облегчённо вздохнула она. — Я хотела сказать тебе, но как-то не было повода затронуть тему наших отношений. Рон, я очень тебя люблю. Но, как друга. Мы слишком разные с тобой, понимаешь? Я очень дорожу нашей дружбой. И не хотела бы её разрушить.
— Гермиона! У меня прямо камень с плеч! — Рон широко улыбнулся. — Мне, знаешь, Лаванда нравится. Очень. Я думал, что тебя это расстроит, но раз всё так удачно сложилось!
— Я очень рада за тебя. А Лаванда знает? Ну, об этом?
— Нет. Идём в замок? Хочу прямо сейчас пригласить её пойти со мной на бал. Надеюсь, что её ещё не пригласили!
— Да уж. Был бы обидно, — улыбнулась Гермиона и взяла Рона под руку.
— А ты с кем идёшь?
— Не знаю. Одна, наверное.
— Может, мне тебя пригласить? А с Лавандой и потом смогу поговорить.
— Давай договоримся: ты сейчас идёшь и приглашаешь Лаванду. Если она соглашается — отправишься на бал с ней. А если нет — я с тобой пойду.
— Договорились!

***
До выписки профессора оставалось три дня. Повязку с его глаз уже сняли, и зрение частично вернулось. Но Гермиона продолжала читать вслух. Ей нравилось быть хоть чем-то полезной ему. Иногда они обсуждали прочитанные главы, или журнальные статьи. Общаться с профессором было очень интересно: его познания были такими обширными, что он готов был обсуждать любую тему, касающуюся зелий и заклинаний. Гермиона, не стесняясь, задавала ему вопросы о неизвестных ей растениях и травах, а он подробно объяснял. Даже поделился несколькими собственными открытиями и секретами. За всё время обучения в школе она не слышала от него столько всего интересного.
Профессор сначала выражал недовольство присутствием Гермионы, но потом смирился. И даже начал получать некоторое удовольствие, общаясь с ней. У девочки был живой ум, она была начитана и любознательна. А ещё она умело подбирала литературу для чтения, и это подкупало.

Тот день директор снова поднял тему плохой успеваемости.
— Как ваше настроение в последнее время, мисс Грейнджер? — начал он издалека.
— Неплохо, сэр. А почему вы интересуетесь?
— Не так давно я обещал вернуться к разговору о вашей депрессии. Пришло время исполнить обещание.
— Это очень личное, я никому об этом не говорила, и… — нахмурилась Гермиона.
— Мисс Грейнджер, — прорычал он, — не испытывайте моё терпение! Я задал вопрос и собираюсь получить на него ответ. Так что не тяните время.
— Хорошо. Я расскажу, — сдалась она. — Ещё до начала обучения в школе, я спланировала свою жизнь. Связала её с одним человеком. Его зовут Фрэнк. Он наш сосед. С самого детства мы вместе играли. Он был для меня и подругой и старшим братом. Если меня обзывали соседские мальчишки, он защищал меня. Читал мне интересные книги. Когда родители уезжали на симпозиумы, или конференции, они оставляли меня у соседей. Мы с Фрэнком могли всю ночь смотреть на звёзды и мечтать о будущем. Мы мечтали о том, как вырастем и станем учёными. Уже в начальных классах он опережал школьную программу на год, а по некоторым предметам — на два.
Когда мне пришло письмо из Хогвартса, я сначала не хотела ехать. Ведь это означало, что мы будем редко видеться. Но Мама убедила меня в том, что обучение в школе волшебников — это большая честь. И что Фрэнк будет очень мною гордиться. И я уехала. Всем знакомым и родственникам мы сказали, что я учусь в закрытом пансионе для девочек.
Когда я первый раз приехала на каникулы, Фрэнк сказал, что очень по мне скучал. Мне тоже его очень не хватало. Первую неделю мы практически не расставались. Только спали каждый у себя дома. Но с утра просыпались пораньше, завтракали вместе, и шли гулять. Если погода не располагала к прогулкам — сидели у него, или у меня дома. Он рассказывал очень много интересного о своих исследованиях. Иногда даже позволял мне помогать ему в его собственной лаборатории. Мне очень сложно было уходить от ответов, когда он расспрашивал меня об учёбе в «пансионе». Приходилось параллельно с предметами волшебной школы, изучать физику, химию, историю и остальные предметы, которые изучают магглы в моём возрасте. Фрэнка больше всего увлекала физика. Поэтому именно её я изучила самостоятельно в первую очередь. А на каникулах он объяснял мне то, что было непонятно.
И так проходили каждые каникулы. Я очень хотела рассказать ему о своих магических способностях, продемонстрировать несколько заклинаний. Но нам ведь запрещено использовать магию вне стен школы… Поэтому я ждала, когда закончу обучение, и официально смогу применять её. Сначала я очень боялась, что меня исключат за какую-то провинность, поэтому старалась соблюдать все правила и учиться как можно лучше.
Пару лет назад наши родители как-то заговорили о том, что мы могли бы пожениться, когда немного повзрослеем. Позже, ночью, я долго не могла уснуть. Всё думала о словах родителей. И о том, что я, И ВПРАВДУ, хочу замуж за Фрэнка. Что никто, кроме него, мне не нужен. Когда следующим утром мы вместе отправились в магазин за реактивами, я спросила его, что он думает о нашей возможной свадьбе. Он засмеялся, обнял меня, назвал «своей маленькой женушкой», и заверил в том, что если когда-нибудь решится завести семью, то лучшей кандидатуры, чем я, просто не сможет найти.
Нужно ли говорить, что я была на седьмом небе от счастья. И с того дня считала себя его невестой. Между нами не было романтических отношений. Хотя мне и хотелось. Но я как-то не решалась сделать первый шаг.
В школе мне с первого дня понравился Рон. Он — полная противоположность Фрэнку. Но он тоже не обращал на меня внимания. То есть, он, конечно, дружил со мной. Но никогда не видел во мне представительницу противоположного пола. Меня это очень расстраивало. Я ревновала его к другим девчонкам, пыталась вызвать ответную ревность. Но бесполезно. Я никогда не умела быть женщиной. Я всегда была «своим парнем». И только.
Когда мы с Роном начали встречаться, я сначала радовалась. Мне хотелось романтики и всего такого. И я её получила. Но Фрэнк всегда стоял между нами. Я каждую минуту помнила о нём. Я сама себя в глубине души осуждала: люблю одного, встречаюсь с другим. Но ничего не могла с собой поделать.
В тот день, когда я приходила к вам в подземелья за книгой, мама прислала мне письмо. В нём говорилось о том, то Фрэнк женится. Мир… просто… просто… перевернулся… — Гермиона сделала глубокий вдох и постаралась справится со слезами, которые наворачивались на глаза, и начинали звучать в голосе. — Я не знала, что мне делать. Как жить дальше. Для чего. Для кого. Я не хотела никому об этом говорить. Думала, что если молчать, то всё пройдёт. Я даже плакать не могла. И не могла думать. Ни о чём. Я не видела смысла в жизни без него… Я представляла, как приеду домой на каникулы, а он… с другой… он уже не мой. И это пугало меня больше всего на свете. Не то, что он женится. Не то, что осталась одна. Не та пустота, которая образовалась внутри меня… А то, что никогда уже не будет совместных вечеров под звёздным небом. Он не будет теперь прибегать ко мне каждое утро, как прежде. Что его мама не меня угощает горячим шоколадом с тремя зефиринками. И не со мной он проводит опыты в лаборатории.
Гермиона закусила нижнюю губу и минуту сидела молча. Затем, тяжело вздохнув, продолжила:
— Через неделю после маминого письма, пришло письмо от Фрэнка. В нём он сообщал, что встретил замечательную девушку. Что я её обязательно полюблю, как только увижу… знал бы он, КАК я её не-на-ви-жу! Я понимала, что должна, просто обязана желать им счастья. Ведь мы столько лет были лучшими друзьями! Но я не могла. Он — мой. Только мой… Пригласил на свадьбу. Ведь я — его самый близкий… друг… Но разве с друзьями так поступают? Разве можно вот так? Ведь я не ожидала от него… От кого угодно я ожидала предательства, но только не от него…
В этом месте она замолчала. Слёзы удавалось сдерживать поистине титаническими усилиями. Только пальцы нервно теребили край мантии.
Профессор подождал немного, и задумчиво произнёс:
— Это не конец света, мисс Грейнджер! Скоро закончится война, и вы встретите другого фрэнка. Жизнь ведь на этом не заканчивается. В ней всегда есть место чуду. Даже если вы в чудеса и не верите. Боль притупится со временем, и не будет вас беспокоить так, как сейчас. У всех бывает первая несчастливая любовь. У меня тоже была. Вы ещё будете счастливы. Будете радоваться, и вспоминать с улыбкой эти свои переживания. Новая любовь заставит посмотреть на жизнь совсем под другим углом…
— Вы правы, профессор. Чувства к другому многое меняют. Но старые всё-таки остаются. Они воспринимаются уже по-другому. Но не исчезают.
— То есть, вы хотите сказать, мисс Грейнджер, что сейчас снова влюблены? — удивился Снейп.
— Не знаю, сэр. Трудно ответить однозначно на этот вопрос. Пока что я не могу разобраться в себе. Но… скорее всего: да. Наверное, всё-таки, влюблена.
— И кто же этот счастливец? Который вдруг, из ниоткуда, появился в вашей жизни, и сразу покорил ваше девичье сердце?
— Я… я не могу вам сказать.
— Дайте угадаю… — он выдержал пятисекундную паузу и продолжил. В голосе его послышался металл.— Речь идёт обо мне.
—Нет, профессор! — возразила Гермиона. Она совершенно не была готова к такому повороту разговора.
— Нет? То есть я ошибаюсь?
— Нет. То есть… не ошибаетесь. Но говорить об этом! Она зажмурилась, поднесла руки к лицу и стала тереть виски.
— Я так и знал. Догадался ещё тогда, в кабинете. Мне хотелось думать, что я ошибся. Но я снова оказался прав. Вы думаете, я шутил, когда говорил, что я чудовище? В моём возрасте нет нужды набивать себе цену, стараясь казаться злодеем. Дело в том, мисс Грейнджер, что я И ЕСТЬ злодей.
Я делал страшные вещи. Такие, которых вы не сможете себе даже представить. Я убивал. И не раз. Мужчин, женщин детей. Мне приходилось применять все три непростительных заклятья, и не единожды. Вы знаете, кому я служу. Но не догадываетесь, чем именно занимаются сторонники Волдеморта. Поверьте — это страшные вещи.
Я — не подходящая кандидатура. Во мне нет никакой романтики, и всякой подобной чепухи, которую так любят девочки вашего возраста. Я никогда не отвечу взаимностью, потому что не умею любить. И не хочу. Мне это не выгодно: подстраиваться, угождать… Моя жизнь меня вполне устраивает. И я не хочу в ней ничего менять. И пускать в неё никого не стану. Мне никто не нужен.
А ваши «чувства», на самом деле, никакая не любовь. Просто вам нужна была поддержка, а я оказался рядом. Вот и всё. Вы придумали меня. Такого, каким я вам был удобен. Вам требовался утешитель? Вы его получили. Всё остальное сделала ваша фантазия.
Вы придумали себе Фрэнка. ОН видел в вас исключительно друга. Но ВАМ хотелось, чтобы он был вашим возлюбленным. Вы всё сами придумали. И, конечно же, очень расстроились, когда он не захотел играть по вашему сценарию. И решился на собственный. Вы не можете его простить? А за что? Он остался вашим другом. Ведь он всегда им был. И не стал возлюбленным, потому что никогда, на самом деле, не хотел им быть.
Вы сделали ошибку. И снова повторяете её. Правда, сценарий немного изменился. Если Фрэнка вы изучили достаточно хорошо, то меня вы не знаете совершенно. Поэтому стараетесь приписать мне черты, абсолютно мне не свойственные. Не делайте этого. Вы — умная девочка, мисс Грейнджер. И должны меня понять.
— Сэр, я… Я не знаю, как это всё… — растерялась Гермиона, когда Снейп закончил свою импровизированную лекцию
— Возвращайтесь в школу и подумайте над тем, что я вам сказал. Постарайтесь абстрагироваться от своих эмоций и размышлять логически. Будет трудно. Но, если вам это удастся, вы со мной полностью согласитесь. До свидания, мисс Грейнджер! И я прошу вас больше меня не навещать.
— Хорошо. До свидания, профессор…

***
Ближе к вечеру в больницу прибыл Драко.
— Привет. Как настроение? — поинтересовался он с порога.
— Спасибо, хреново, — мрачно откликнулся Северус.
— Что так? — Драко поставил принесённую крёстному сумку на пол, и присел рядом.
— Не могу больше лежать! Уже минуты считаю до выписки. Сам-то как?
— Неплохо. Принёс вот вещи, которые ты просил.
— Очки не забыл?
— Нет. Книжку тоже захватил. Еле нашел, кстати.
— Хорошо, что нашел. Какие новости в школе?
— Всё по-прежнему. Сегодня вёл защиту. Вроде, все живы остались.
— Жаль, — ухмыльнулся Снейп. — И как тебе в роли преподавателя?
— А ты знаешь: нравится. Первокурсники такие смешные. Они меня боятся, — похвастал Драко.
— Правильно. Только смотри, не переусердствуй! Они должны бояться, в первую очередь, меня.
— Северус, зачем тебе это?
— Что именно?
— Чтоб боялись.
— Не знаю. Меня это забавляет.
— Понятно. Но странно. Кстати, о странном: что ты думаешь о Лавгуд?
— А я о ней не думаю, Драко.
— Хм. А о ком думаешь?
— О тебе, например, — признался Северус, с иронией поглядывая на крестника.
— Как интересно. И что ж ты думаешь обо мне?
— Да много чего, — Снейп потянулся и взял с тумбочки яблоко, принесённое Гермионой несколько дней назад. Повертел его в руках, и откусил большой кусок.
— Не томи, крёстный! Любопытно ведь!
— Экий ты любопытный! — пробормотал Снейп с полным ртом. — Ну что ж. Ты — мальчик, родившийся с серебряной ложкой в заднице…
— Ложка в заднице! — перебил его Драко. — Я уже и отвык от твоих словечек! Почему ты на занятиях их не используешь?
— Дистанция, Драко. Нужно держать дистанцию. И не опускаться до уровня учеников. Тебе всё ещё интересно?
— Да-да! Извини, что перебил.
— Так вот. Когда ты родился, Люциус пил целую неделю. И нас поил, разумеется. Он был просто счастлив! Рассказывал, каким ты вырастешь, чем станешь заниматься, — вспоминал Северус. — Я никогда раньше не видел, чтобы он играл с детьми. Да и потом, тоже, не замечал. Но с тобой он проводил очень много времени. Нарцисса, даже, иногда ревновала его к тебе. А как он радовался, когда ты сказал первое слово! Ты помнишь, какое слово произнёс первым?
— Нет. Это было очень давно, — улыбнулся Драко.
— Твоим первым словом было «papá», — Снейп улыбнулся и посмотрел на крестника.
— Прелесть какая! Я бы, на месте отца, тоже радовался.
Северус кивнул, откусил кусок яблока, прожевал его и продолжил:
— А потом ты подрос. Пошел в школу. И начал писать письма домой. Люци рвал и метал, когда в этих письмах заходила речь о Поттере. Отец старался дать тебе всё самое лучшее, самое дорогое. Следил, чтобы ты ни в чём не нуждался. А ты завидовал какому-то сироте, которого назначили, вдруг, ловцом команды Гриффиндора. Ты просил присылать сладости, чтобы Поттер позавидовал. Ему, дескать, некому присылать подарки. Люциус старался делать вид, что не читает этих писем.
— Странно. Сладости, ведь, приходили.
— Конечно, приходили! Нарцисса не могла не побаловать своего драгоценного мальчика! Люциусу она, правда, не говорила об этом. Но письма продолжали приходить. Однажды твой отец пришел в школу и, практически, заставил меня устроить так, чтоб тебя взяли в команду Слизерина. И мётлы купил всей команде. Самые лучшие, из тех, что в тот момент можно было купить за деньги. Ведь его сын должен иметь только самое лучшее. И команда, в которой он играет. Тоже.
— Я скучаю по нему, — признался Драко. — Жаль, что свидания запрещены. Скоро, кстати, очередное заседание суда. Надеюсь, что в этот раз, всё-таки, оправдают.
— Оправдают, — успокоил его крёстный. — Я позаботился.
— Спасибо.
— Так что ты говорил начёт Лавгуд?
— Лавгуд… не знаю, даже, что и сказать.
— Только не говори, что она покорила твоё сердце той серенадой!
— Нет. Хотя, мне было приятно. Правда. Но дело не в том. Я в последнее время стал часто общаться с ней. И это странно, потому что раньше мы с ней вообще не общались. Ты не ругайся, но мы вместе ходим в твои комнаты. Она кормит кота.
— Ты её хочешь?
— Северус!!! — возмущённо воскликнул Драко.
— А что тебя удивляет, Драко? Ты уже не ребёнок. И сексуальное влечение в твоём возрасте — это нормально.
— Ты никогда со мной о таких вещах не говорил.
— И не заговорил бы, будь Люци на свободе.
— Спасибо, конечно! Но я не испытываю к ней никакого сексуального влечения. Просто мы общаемся. Как друзья.
— Друзья, значит. Ну хорошо.
— Лавгуд довольно интересный собеседник. Она не только слушает. Она СЛЫШИТ, что я ей говорю. Это как-то непривычно.
— Непривычно?
— Да. Только родители и ты умеете так разговаривать. Теперь, вот, ещё она. Умеет.
— Так в чём же дело? Общайся.
— Я, просто… я не знаю, одобрит ли отец такую… дружбу.
— Возможно, и не одобрит. Но ты уже взрослый. Поступай так, как считаешь правильным. Чтобы потом, если, вдруг, допустишь ошибку, мог обвинять самого себя. А не отца.
— Думаешь?
— Я уверен. Если что — обращайся ко мне. Я поговорю с Люци.
— Спасибо, крёстный! Сегодня я поговорю с Лавгуд. Предложу дружить, наверное.
— Один совет, Драко. Называй её по имени.
— Да? Я, даже, об этом не думал. Спасибо. А! Вспомнил, о чём ещё хотел поговорить. Ты костюм на бал выбрал?
— Бал? Это маскарад, который?
— Он.
— Куплю себе новую мантию, в ней и пойду.
— Нет! Давай вместе сходим к портному? Закажем и нам костюмы.
— Ты хочешь, чтобы я пришел на школьный бал в карнавальном костюме?
— Да. Ты, ведь, директор. Должен показать всем нам пример. Я, даже, знаю, какой костюм тебе надо заказать. Сегодня же закажу. А как выйдешь из больницы — пойдём на примерку. Что скажешь?
— Не нравится мне эта идея. Но ты прав.
— Я Лавгуд пригласил. Луну…

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

***
Во время завтрака Драко пристально смотрел на Луну. Расстояние между их столами было немаленькое, но девушка довольно быстро поймала его взгляд. Наверное оттого, что сама всё время украдкой поглядывала на стол дома Слизерин, ища взглядом светловолосую макушку. Быстро опустив глаза, Луна взяла со стола брошенную совой газету, и стала листать шуршащие страницы.
Драко старался подобрать нужные слова, подготовиться к предстоящему разговору, но ничего подходящего в голову не приходило. Нужно было сохранить гордость. Сделать так, чтобы она сама предложила то, чего он хотел. А он, в свою очередь, милостиво согласился бы. Но проблема была в том, что она уже предлагала дружбу. А Драко это предложение проигнорировал. И что же теперь делать? Самому сделать предложение? Хотя… Он — человек независимый. Знает, чего хочет. И если уж он желает с кем-то дружить, то кто может ему помешать в этом? Да никто! Он предложит дружбу. И пусть только она попробует отказаться!
Когда Луна сложила газету, вышла из-за стола и направилась к выходу, он тоже вскочил со своего места и пошел за ней.
— Лавгуд! — крикнул он уже в коридоре.
Луна оглянулась.
— Что-то случилось, Драко? — поинтересовалась она.
— Нет. Но есть разговор. Отойдём в сторонку?
— Давай.
— Ты решила по поводу бала? — начал Драко, когда они отошли от главного коридора.
— Нет ещё. Ты уже нашел другую кандидатуру?
— Ты знаешь, я и не искал. А вообще… я хотел тебя ещё кое о чём спросить… —
мялся Драко. Решимость его куда-то подевалась.
— Спрашивай.
— Я хотел бы с тобой дружить. Что скажешь, Луна?
— Драко! — её губы растянулись в улыбе, а глаза засияли. — Ты назвал меня по имени! Я с радостью соглашусь быть твоим другом. И — да, я пойду с тобой на бал!
— О! Это мне нравится! — облегчение так явно читалось на его лице, что Луна, заметив его, удивлённо приподняла брови и снова улыбнулась. — Ладно, давай вечером встретимся? Обсудим костюмы?
— Хорошо, — сделав небольшую паузу, согласилась она. — Где?
— Не знаю пока. Я тебе записку пришлю, идёт?
— Идёт.
С этими словами парень и девушка, только что ставшие друзьями, разошлись в разные стороны.

***
Драко вернулся в свою спальню, чтобы захватить необходимые учебники. Он уже собирался покинуть комнату, как вдруг услышал странный звук, доносившийся из платяного шкафа.
Он медленно подошел к шкафу и прислушался. Звук повторился. Драко осторожно взялся за ручку, и потянул её на себя. В ту же секунду из шкафа вывалилось всё его содержимое. Но в каком оно было виде! Вся одежда порвана в лоскуты, на некоторых уцелевших мантиях красовались клочья рыжей шерсти. Пару лучших, и самых дорогих, туфель Драко теперь смело можно было выбросить: следы зубов на острых носах и мерзко пахнущая жидкость внутри делали их непригодными для носки. Запасные пергаменты, наполовину сгоревшие, тоже можно было отправить вслед за туфлями.
На самой верхней полке сидела виновница беспорядка. Шерсть дыбом, затравленный взгляд огромных, круглых, как пуговицы, жёлтых глаз. Крылья, само собой, тоже никуда не делись. Драко выругался и протянул руки, чтобы достать негодницу и отнести в комнаты крёстного. Но у Кошки были свои размышления на этот счёт: она выгнула спину дугой, захлопала крыльями и, шипя, и из её розовой пасти вырвался огонь.
Драко отпрыгнул в сторону и захлопнул дверцу. Через несколько минут должен был начаться урок, и времени на разбирательства со строптивым животным не было. Решив вернуться за зверюкой позже, он взял книги и покинул спальню.

***
— Крёстный, ты меня убьёшь! — каялся Драко вечером в палате Снейпа.
— Что случилось?
— Тут такое дело… твоё животное вчера устроило разгром в комнатах. Нашло зелье, и выпило его.
— Что за зелье? — поинтересовался Снейп.
— В том-то и проблема. Это Драконье зелье. Запрещённое, кстати.
— Я в курсе, спасибо, — поморщился Снейп. — Оно обошлось мне в целое состояние, к тому же. И что теперь?
— Нууу… знаешь… зелье вобщем-то подействовало.
— Крылья выросли?
— О да! Оно теперь летает и огнём дышит, — хмыкнул Драко. — Красота!
— Зелье?
— Да нет же. Животное твоё!
— Ладно, я разберусь, — вздохнул Снейп.
— Это ещё не всё!
— Сколько зелий ещё успело выпить это чудовище?
— Дело в том, что теперь это недоразумение находится в моём шкафу! — признался Драко, старательно пряча глаза.
— А что твой шкаф делает в моих комнатах? — удивился Снейп.
— В твоих? Я, разве, не сказал? Кошка выбежала из твоей комнаты. И только сегодня утром я отыскал её у себя в спальне.
— У тебя в спальне?!! Ты хочешь сказать, что весь Слизерин видел летающего огнедышащего кота?!!
— В этом мне повезло. Но я не знаю, как теперь его достать из шкафа и пронести по коридорам, чтобы никто не заметил.
— Возьми в совятне клетку и посади кошку туда. Накроешь тканью какой-нибудь и пронесёшь. Не забудь пропитать ткань огнеупорным зельем, кстати. Заставь домового эльфа кланяться, так он и лоб расшибёт!
— Тебя когда выписывают? — поспешил сменить тему Драко.
— Завтра утром. Хотели ещё подержать, но я настоял на выписке.
— Мне приехать за тобой?
— А занятия?
— Отпрошусь. Ради такого дела! Наконец-то ты вернёшься. Мне не хватает твоих уроков. А что Грейнджер, кстати? Видел её утром на занятиях. Она разве не навещает тебя больше?
— Нет. Читать я теперь и сам могу, так что необходимость в её присутствии отпала.
— Да? Ну-ну.
— Что тебя так позабавило?
— Ничего. Просто странно. Не обращай внимания…

***
Драко вернулся в школу как раз к ужину. В Большой Зал идти он не стал, а решил воспользоваться удобным случаем, чтобы, как можно незаметнее, вынести из спальни котёнка.
Он поднялся в совятню и нашел походящую клетку. Немного поразмыслив, написал записку для Луны с просьбой спуститься сразу после ужина в комнаты Снейпа. Привязав лист сложенный лист пергамента к лапке одной из сов, он спустился в подземелья.
В качестве накидки он решил использовать собственную, некогда любимую, мантию. Теперь её можно было использовать разве что, в качестве половой тряпки. И зачем крёстному понадобилось заводить животное? От него одни только неприятности!
Приготовления закончены, пора открывать шкаф. Драко выглянул в гостиную и, убедившись в том, что она пуста, плотно прикрыл дверь и подошел к шкафу.
Существо по-прежнему сидело на верхней полке, сердито шипело и дышало огнём. Драко протянул руки, чтобы вытащить кошку, но перепуганный комок мгновенно среагировал, и руки Драко украсились глубокими царапинами.
— Ах ты ж мерзкое отродье! — заскулил он, отдёрнув руки.
Затем вытащил палочку и, при помощи заклятия левитации, переселил строптивого монстра в клетку. Быстро накрыл мантией и направился в комнаты крёстного.

***
Под дверью комнат Снейпа уже ждала Луна. Увидев в окровавленных руках Драко клетку, она удивилась, но решила отложить расспросы на потом.
— Ненавижу животных! — сердито ворчал Драко, поставив клетку на пол.
— Кошка нашлась? — догадалась Луна.
— Нашлась. У меня в шкафу. Испортила всю мою одежду, даже до обуви добралась.
— Да. Иногда животные доставляют немало хлопот.
Луна подошла к Драко, осмотрела его руку, и одним быстрым движением наложила заживляющее заклятие.
— Спасибо. Я сам не догадался это сделать, — поблагодарил Драко. — Ты ужинала?
— Да, немного.
— Не против, если я тоже перекушу? Есть хочется ужасно!
— Вызвать эльфа?
— Спасибо, я сам. Если не трудно: покорми блохастого.
— Хорошо.
Драко отправился на кухню, а Луна сняла с клетки накидку и выпустила котёнка на волю. Выпорхнув из клетки, Кошка устроилась на одном из шкафов и стала настороженно разглядывать девушку. Затем спустилась на пол, подошла поближе и жалобно мяукнула. Правильно растолковав просьбу, Луна осторожно взяла котёнка на руки и отправилась с ним на кухню.
Увидев кошку, Драко испуганно вскочил.
— Убери это существо от меня! — взвизгнул он.
— Её нужно покормить, — спокойно сказала Луна и насыпала в миску немного корма. Громко урча, котёнок накинулся на еду. — Ну вот. Теперь можно выпить чаю. Можно мне тут похозяйничать?
— Пока крёстного нет делай что хочешь, — разрешил Драко.
— Спасибо.
Пока Луна заваривала себе чай, появился домовой эльф с ужином. Драко разложил перед собой столовые приборы и начал трапезу. Его манеры, как всегда, были безупречны. Луне нравилось смотреть, как он ест.
— Я, честно говоря, удивлена твоим предложением. Почему ты, вдруг, решил подружиться со мной? — поинтересовалась она, размешивая сахар в своей чашке.
— А почему бы и нет? Это эксперимент. Я раньше никогда не дружил с девушками. Я ухаживал, завоёвывал, бросал. Но дружить никогда не пробовал. А почему именно с тобой? Наверное, потому что мы с тобой в последнее время стали часто общаться. У меня всегда было только два настоящих друга: отец и крёстный. Они дают мне советы, в курсе моих секретов. Хотя сами не спешат делиться своими. А у тебе есть секреты?
— Есть. Но их мало. И я предпочитаю никому их не рассказывать.
— Жаль. Мне было бы интересно послушать. Крэбб и Гойл делились со мной. Это приятно.
— Возможно. Но некоторые вещи лучше держать при себе.
— С этим я бы поспорил.
— У тебя нет таких секретов, о которых бы никто не знал? — удивилась Луна.
— Нет. Детские шалости не в счёт.
— Это ты сейчас так говоришь. А если подумаешь немного, то обязательно найдёшь пару-тройку вещей, о которых никому не рассказывал.
— Мы с тобой теперь друзья. Давай оговорим правила.
— Правила?
— Ну да. Должны ведь у друзей быть правила!
— Ты так считаешь?
— Конечно. Вот ты: какие условия хотела бы мне поставить?
— Ты говоришь странные вещи. В дружбе не бывает правил и условий.
— Как это?
— Очень просто. О каких вообще условиях может идти речь? — недоумевала Луна.
— Например: честность и открытость. Когда у двух людей нет друг от друга секретов, — предположил Драко.
— Опять ты о своём! Дружба — это свобода. Когда два человека ничем друг другу не обязаны. Когда каждый признаёт за другим право на откровенность.
— Но тогда… что же это за штука такая? Дружба.
— Тут о многом можно говорить, — медленно произнесла Луна, заплетая волосы в косу. — Например, друзьями можно считать близнецов Уизли. Ты заметил, что они понимают друг друга с полуслова? Один только начинает фразу, а второй тут же её заканчивает. Они оба на одной волне.
— Они близнецы, — хмыкнул Драко. — А о связи между близнецами уже давно известно.
— Да, это так, — кивнула она. — Но Фрэда и Джорджа я взяла только для примера. В разговоре могут быть недоговорённости. Обрывки фраз. Для постороннего человека такой разговор может показаться непонятным, но друзья прекрасно поймут друг друга из-за общности интересов, из-за того, что они похоже мыслят. Дружба может быть разной. В детстве она одна, во взрослой жизни — другая.
— А какая разница?
— Разница в том, Драко, что в детстве мы нуждаемся в поддержке. Нам нужно, чтобы нас воспринимали всерьёз. Восхищались нашими маленькими подвигами, уважали. Родители любят своих детей, но им нравится опекать, заботиться. Они довольно неохотно видят в ребёнке личность. А сверстник способен понять твои переживания, страхи. Но когда мы взрослеем, находим других друзей и совсем другую дружбу. Потому что потребности растут. И друг детства может пойти своей дорогой, которая нам уже не интересна. А если общих интересов нет — дружба тоже сходит на нет.
— И как эти две дружбы отличить?
— Да очень просто. Детки в песочнице могут навсегда поссориться из-за того, что один желает строить замки, а другой заплетать куклам косички. Первый же конфликт может разрушить такую дружбу! У меня в пять лет была подруга, Моргана. Мы с ней играли каждый день. Но как-то её папа принёс нам две шоколадные лягушки. Когда я раскрыла свою коробку, внутри оказалась очень редкая карточка с изображением Армандо Диппета. Мы обе коллекционировали их. Менялись с другими детьми. Редкие карточки были предметом особой гордости. Они существенно повышали статус их владельца. Моргана отняла у меня карточку. Сказала, что она принадлежит ей. Так как именно её отец купил конфеты. Мы поругались, и я ушла домой в слезах. В тот же вечер я сожгла в камине свою коллекцию. Но с Морганой мы так и не помирились.
— Но разве друзья не ссорятся? Не может такого быть, чтобы кто-то кого-то ни разу не задел.
— Конечно же ссорятся! Но в том-то и прелесть дружбы между взрослыми! Взрослый человек принимает друга таким, какой он есть. И те вещи, которые не понимает, тоже. Дружба — она как любовь, к другу мы испытываем сильную симпатию. С другом нам хорошо и легко. Нет напряженности, боязни, что тебя не так поймут. В присутствии друга мы пытаемся проявить свои лучшие качества. Не боимся открыто выражать собственные мысли. Это такие отношения, когда нам не нужно быть каждый день рядом с другом. Достаточно редких встреч.
— То есть: дружба — это положительные эмоции и интерес к человеку, как к личности? — сделал вывод Драко.
— Не только. Тут обязательно должно быть взаимоуважение. И не должно быть ревности.
— Ревности?
— Конечно! Если твой друг решил провести вечер не в твоей компании, а с кем-то другим — это его право. И не стоит настаивать и злиться. Свобода выбора! Это бывает очень сложно!
— Да уж. Действительно сложно. А ты говоришь, что никаких правил нет!
— Но их нет! Просто те вещи, о которых я говорю, и являются показателями настоящей дружбы! Не поучать, не оскорблять, не быть назойливым. Все три вещи важны и в общении со всеми знакомыми. Но в дружбе к ним стоит относиться особенно трепетно.
— Сколько всего! Просто голова идёт кругом! Это всё?
— Нет. Ещё друзья радуются успехам друг друга. По-настоящему, а не для вида, не из вежливости. А ещё дружбу не предлагают словами.
— Как это не предлагают?
— А вот так! Если один из любовников говорит другому «давай будем друзьями» — это означает, что любовь прошла.
— Как-то это нелогично. Почему тогда ты согласилась на моё предложение дружбы?
— Попробуй ответить сам.
— Я не знаю! — Драко раздраженно пожал плечами.
— Подумай. Не спеши с ответом, — мягко сказала Луна.
Драко посмотрел на неё и задумался.
— Может этими словами я хотел сказать тебе, что принимаю тебя, как равную? И что готов узнать тебя поближе?
— В точку! Не знаю, получится ли у нас быть настоящими друзьями. Но попробовать определённо стоит.
— Хорошо. Тогда сменим тему. Бал. Ты какой костюм выберешь?
— Не знаю. Как-то пока не задумывалась об этом. А ты?
— Я тоже не решил пока. Давай сделаем так: ты придумаешь костюм мне, а я — тебе.
— Хорошая идея, — согласилась Луна.
— И какой костюм, по-твоему, мне подойдёт?
— Я думаю, что ты неплохо будешь смотреться в костюме птицы, — немного подумав, решила Луна.
— Птицы?
— Да. Какой-нибудь красивой птицы. Павлина, например, — с иронией произнесла она.
— Ого! Интересно. Хорошо. А ты могла бы нарядиться змеёй! Давай съездим на выходных в Лондон? Подберём костюмы.
— Нет. Я немного умею шить. Хочу пофантазировать.
— Как знаешь. Мне уже не терпится посмотреть!

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Когда класс опустел, Гермиона подошла к профессорскому столу.
— Сэр, не могли бы вы со мной позаниматься? Если у вас есть свободное время, конечно.
— Время я найду, — задумчиво произнёс Снейп. — Но почему вы не выберете в напарники кого-то из сокурсников?
— Все уже разбились на пары. И мне не с кем заниматься, — соврала она.
— Хорошо. В шесть вечера, у меня. Не опаздывайте.
И он покинул класс.

***
Гермиона уже почти опаздывала. Всего за пять минут нужно было спуститься в подземелья и добежать до кабинета Снейпа.
Сбив по пути какого-то малолетнего слизеринца, и, даже, не извинившись, она подбежала к двери и постаралась отдышаться. Не успела она поднести руку к ручке, как створка внезапно распахнулась. Хозяин апартаментов, приподняв бровь, внимательно изучал девушку. Гермиона, и так раскрасневшаяся от быстрого бега, покраснела ещё сильнее.
— Вы пунктуальны. Я как раз собирался сбежать, — заметил он и впустил смущённую гостью.
Гермиона, молча, вошла в комнату и поискала глазами Кошку. Лохматого создания нигде не было видно. Немного расстроившись, она обратилась к директору с заранее заготовленной фразой:
— Я так спешила, профессор. И не успела выпить чаю. Вы бы не могли меня угостить?
— Вы сегодня смелы, мисс Грейнджер! Выпили перед выходом какого-то зелья?
— Нет. А вы шутите. Неужели приняли немного огневиски?
— Я? Шучу?
— Вы. Насчёт «сбежать». Это ведь была шутка?
— Не уверен. Но чаем вас, конечно, угощу, — ухмыльнулся профессор.
Он направился в соседнюю комнату и жестом пригласил Гермиону следовать за ним.

Небольшая кухня была обставлена довольно скромно: пара шкафов, небольшой стол у стены, пара стульев и камин. Профессор открыл дверцу одного из шкафчиков, достал заварочный чайник, пару чашек, пакет с какими-то травами и молоко. В ожидании угощения, Гермиона присела на стул и наблюдала за скупыми и очень точными действиями Снейпа. Когда чай был готов, профессор поставил обе чашки на стол, и занял второй стул.
— А к чаю? Может быть, у вас найдётся… печенье? — с надеждой в голосе поинтересовалась Гермиона.
— Это в вас говорит ваша гриффиндорская наглость, мисс Грейнджер?
— Нет. Просто я люблю чай с печеньем, — сказала она, стараясь придать своему лицу самое невинное выражение лица, на которое была способна.
— Я попрошу домовых эльфов принести что-нибудь.
Он щёлкнул пальцами, и перед ним появился один из домовиков. Попросив того принести «печенья, пирожных, или чего-то подобного», Снейп посмотрел на Гермиону.
— Вам повезло, что сегодня у меня на редкость хорошее настроение. Иначе я вышвырнул бы вас за наглость.
— Значит, повезло? А могу я поинтересоваться, в чём же причина моего сказочного везения?
— Сарказм, мисс Грейнджер? — он внимательно посмотрел на неё, и продолжил, не меняя интонации: — Что ж, это лучше, чем... Ну, неважно. А причина довольно банальна: мне удалось составить рецепт специального зелья, по заказу министерства. Я целую неделю экспериментировал, но сегодня добился идеального результата. Нужно только испытать его на ком-нибудь. Но, мне кажется... нет, я УВЕРЕН, что всё получилось.
Вдруг из дальней комнаты послышался какой-то странный приглушенный звук, затем ещё один, как от падения чего-то тяжелого, и звон стекла. Снейп мгновенно вскочил и, выругавшись себе под нос, вышел из комнаты. Гермиона, поколебавшись несколько секунд, побежала за ним.
Когда она вошла в личную лабораторию профессора (а именно из неё доносились звуки), то, буквально, натолкнулась в дверях на хозяина. Снейп, казалось, остолбенел. Когда Гермиона бросила взгляд в центр кабинета, то сразу поняла причину такой реакции. Колбы, пробирки и непонятные приспособления, которые использовал профессор во время опытов, валялись на полу, а на столе горели огоньки пламени. В углу комнаты... вспыхивал голубыми искрами какой-то шар... Подойдя ближе, Гермиона поняла, что этот шар — Кошка!
— Зелье всё-таки работает, — задумчиво произнёс Снейп, тоже заметив Кошку...
— А её можно взять на руки? — опасливо поинтересовалась Гермиона.
— Попробуйте, — предложил Снейп, с интересом посмотрев на неё.
— Может, вы первый?
— Нет уж! Лучше займусь уборкой.
С этими словами, он взмахнул палочкой и, применяя по очереди разные заклинания, восстановил в лаборатории относительный порядок.
Гермиона меленно подошла к Кошке. Протянув руку, она осторожно дотронулась до ушей испуганного животного. Затем погладила Кошку по голове. Наощупь она была совершенно обычной. Осмелев, Гермиона взяла котёнка на руки и почесала за ушком. Искры, похожие на электрические, продолжали вспыхивать между волосками густой шерсти, и их появление сопровождалось негромким треском. Но, похоже, изменения не доставляли кошке неудобств. Получив свою долю ласки, Кошка спрыгнула на пол и начала старательно вылизываться.
— Что это было за зелье? — спросила Гермиона, когда профессор присел на корточки рядом со своей четверолапой соседкой, и внимательно её осмотрел.
— Оно предназначено для того, чтобы насекомые и животные светились в темноте. В состав зелья, кроме всего прочего, входят электрические угри. И валерьяновый корень. Потому это ходячее происшествие и проглотило весь опытный образец.
— У неё это пройдёт?
— Не уверен. Я не испытывал этого зелья на кошках. Но теперь, похоже, испытываю, — он поднялся и провёл рукой по волосам.
— А крылья? Откуда они?
— Это от другого зелья, — уклончиво ответил он. — Боюсь, что от них избавиться не удастся.
— От другого? Не Драконье ли это зелье, случайно?
— Да, мисс Грейнджер. Это оно и было.
— Но, сэр! Это зелье запрещено!
— Что вы говорите! — профессор в притворном ужасе развёл руками. — Вам и это известно?
— Да. Как и то, что противоядия не существует. А огонь? Она действительно умеет дышать огнём?
— О да! Но только когда сердита.
— Вы уже придумали ей имя?
— Да. Мантикора. Как думаете, подходит?
— Вполне. А какие у неё магические свойства?
— Пока что я их не изучил.
— Забавно, что она выбрала в хозяева именно вас.
— И что же в этом забавного?
— Вы не похожи на любителя животных. А книззлы отличаются тем, что сами выбирают себе хозяев. Живоглот, к примеру, меня выбрал. Я пришла в магазин за совой, а ушла с котом. И ни разу об этом не пожалела, — она улыбнулась, вспомнив тот случай в магазине, когда её рыжее сокровище напугало Рона.
— Ладно, давайте вернёмся к нашему чаю. А потом позанимаемся. Через три часа меня ждут в министерстве. Так что нужно всё успеть. Вы взяли свою палочку, мисс Грейнджер?
— Да, профессор.
— Отлично.

Они вернулись на кухню и заняли прежние места. На столе уже стояла вазочка с печеньем. Гермиона взяла одно и отпила из своей чашки.
— Может, возьмёте печенье? С ним чай гораздо вкусней, — предложила она. Нужно было, во что бы то ни стало, задобрить Снейпа. И его хорошее настроение было только на руку. Ведь для того разговора, который она планировала…
— Нет. Я не люблю печенье. Тем более с чаем.
— Профессор, я сделала то, о чём вы просили меня.
— И о чём же я вас просил, мисс Грейнджер? Что-то не припоминаю.
— Я размышляла о том, что… возможно, придумываю вас.
— И к какому же результату вы пришли?
— Я считаю, что ничего не придумала. Но, чтобы убедиться, в этом, мне нужно хоть что-нибудь о вас узнать.
— Вас интересует цвет моей пижамы, мисс Грейнджер? Или выбор шампуня? Возможно, любимая песня?
— Это мне тоже интересно. Неужели вы признаетесь? Хотя бы про пижаму.
— Она чёрная, — мрачно признался он.
— Ну, конечно, — кивнула Гермиона, отводя глаза под его пристальным взглядом. — Кто бы сомневался!
Директор уже допил свой чай, и теперь сидел, поставив локти на стол, и подперев подбородок правой рукой.
— Ещё вопросы?
— Да. Я бы хотела пригласить вас куда-нибудь.
— Пригласить? Вы шутите? — взгляд его вдруг стал холодным
— Нет, профессор.
— И куда же? В библиотеку, быть может?
— Нет. Может к пруду? Или какое-нибудь маггловское кафе? Я знаю одно замечательное, — она улыбнулась и взяла ещё одно печенье из вазочки. Было очень страшно, но она долго тренировалась перед зеркалом, так что внешне её волнения совсем не было заметно.
— Чего вы добиваетесь, мисс Грейнджер? — зашипел он, встав со стула и нависая над ней.
— Всего лишь возможности узнать вас, а не придумывать идеального возлюбленного.
— Идеального?!! Да вы вообще слышали то, что я говорил вам в больнице, мисс Грейнджер?
— Да, сэр. Но как это относится к прогулке? Всё-таки пусть будет пруд. Завтра вечером. Вы боитесь воды?
— Я. Не буду. Играть. В ваши. Дурацкие. Игры, — с расстановкой произнёс он.
— Может, тогда, сыграем в ваши? — смело ответила Гермиона, вставая рядом с ним. — Объясните мне правила?
— Правила? Правила простые, мисс Грейнджер. Вы — ученица. Я — учитель. Вы учитесь. Я преподаю. Я доступно объясняю?
— Да, профессор. В таком случае, научите меня... — Гермиона потупилась, и, еле слышно, продолжила: — целоваться.
— Обратитесь с этой просьбой к мистеру Уизли, — презрительно бросил директор. — Он с удовольствием проведёт для вас ликбез. И, возможно, предложит практические занятия. Если ещё не предложил.
— Рон меня уже целовал. И его поцелуи меня мало вдохновили. А вы — нет. Возможно, если вы меня поцелуете, я передумаю насчёт вашей кандидатуры на роль принца на белом коне, — быстро затараторила Гермиона, преданно заглядывая в глаза разозлённого не на шутку учителя.
— Принца на белом коне? Но у меня нет коня! Тем более, белого! — удивился Снейп.
— Это такое выражение. Его часто используют магглы в своей речи. Так как насчёт поцелуя, сэр?
Он схватил её за плечи, специально причинив боль. Гермиона сдержала рвущийся из груди крик, не желая сдаваться, и решительно поджала губы. Его глаза, не мигая, смотрели на неё, выражая целую гамму эмоций. А выражение лица не предвещало ничего хорошего. Поединок взглядов закончился ничьей. Снейп внимательно посмотрел на побледневшие, плотно сжатые губы. Затем его взгляд опустился ниже, к шее. Он наклонил голову, приблизился губами к её уху, и прошептал:
— Я очень разборчив. И не целую, кого попало.
С этими словами он резко разжал пальцы и сложил руки на груди.
Гермиона непроизвольно сделала шаг назад и постаралась привести сбившееся дыхание к нормальному ритму. Предплечья болели, и, чтобы уменьшить боль, она стала растирать их ладонями. Но, не смотря на испытываемый дискомфорт, она посмотрела в глаза своему мучителю и твёрдым голосом произнесла:
— Я вас не боюсь, профессор. Вы физически сильнее меня. И магией владеете на порядок лучше. Но я устала. Устала бояться вас. Ваших взглядов. Ваших высказываний. Вы стараетесь меня напугать. Даже не так: отпугнуть. Чтобы я больше не беспокоила вас во внеурочное время. Потому что вы... Вы боитесь меня?
— Не мелите чушь, мисс Грейнджер! — хмыкнул профессор, и развернулся к ней спиной.
— Это не чушь. И вы это прекрасно знаете. Сэр. Даже ваше тело выдаёт вас. Скрещенные руки... От кого в этой комнате вы пытаетесь защититься?
Снейп закрыл глаза и прилагал неимоверные усилия, чтобы сдержаться. Чтобы не сорваться на эту наглую девчонку, посмевшую обвинить его в трусости. Язвительные слова, уже готовые было сорваться с губ в ответ на её абсурдное заявление, вдруг замерли. Потому что чья-то рука легла на его плечо.
— Профессор, — послышался тихий голос за его спиной. — Почему мы с вами всё время ссоримся? Я ведь не желаю вам зла. А вы?
— Нет, — процедил он сквозь зубы, с шумом выдыхая воздух из лёгких.
— Нет? Это означает, что не желаете? — с надеждой уточнила она.
— Не желаю, — тихо признался он, всё ещё стоя спиной к ней.
— Тогда… может, прекратим эту бессмысленную войну? Я очень хотела бы быть для вас… другом? Мне нечего вам предложить. Но, если вы позволите мне немного получше вас узнать… Я не буду задавать лишних вопросов. Если захотите — расскажете мне что-нибудь о себе. А если — нет… тогда… Мы могли бы говорить о зельях. Или о заклинаниях. Я прочту книги, которые вы посоветуете. И мы обсудим их. Я с удовольствием помогла бы вам с изготовлением зелий. Если, даже, вы не доверите мне их варить, то я могла бы нарезать компоненты. И я не буду говорить о поцелуях, не буду смущать вас, говоря о своих чувствах… к вам... Обещаю. Мне очень нужна ваша помощь. И поддержка. В последнее время я только с вами могу говорить откровенно. Не знаю почему. Я просто чувствую, что могу доверять вам. И надеюсь, что… Вы молчите? — Гермиона убрала ладонь с его плеча, решив, что зря затеяла этот разговор. Сейчас он её прогонит. И больше никогда не станет заниматься с ней. Или посмеётся над её предложением. Зачем ему водить дружбу с ученицей?
Она ещё минуту смотрела на спину своего учителя, надеясь хоть на какую-то реакцию. Но он продолжал стоять в той же позе, и молчать.
— Что ж. Спасибо, что уделили мне время, профессор. За всё спасибо. Мне… пора.
Она развернулась и подошла к двери. Ручка легко повернулась, и впустила девушку в сырой холодный коридор. Гермиона шла, не разбирая дороги. Она сама не знала, куда идёт. Просто шла, ни о чём не думая. Время уже было довольно позднее для прогулок на улице, но ей требовался свежий воздух. Прохладный ветер, чтобы дул в лицо, охлаждая горящие щёки. Шелест волн, на которые можно смотреть часами. Остановившись на берегу пруда, она закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
Небо было затянуто тучами, а ветер весело играл с полами мантии. Лесные шорохи успокаивали. И хотелось просто стоять, вот так, стараясь не думать о том разговоре. Разговоре, который прошел совсем не так, как планировалось. Нужно было решить, как теперь вести себя в присутствии директора. Это была последняя попытка найти общий язык с этим странным человеком. Теперь Гермиона оставит его в покое. Пусть сидит сам в своём кабинете, или варит зелья. Ставит «Троллей». Ей всё равно. Интересно, сколько людей до неё пытались подружиться с Северусом Снейпом?
— Надеюсь, вы не собираетесь прыгать в воду? — прозвучал вдруг за спиной голос, который она уже и не надеялась услышать этим вечером. — Мне бы не хотелось за вами нырять. Вода уже холодная.
— Нет, — спокойно ответила она, не открывая глаз.
— Тогда, может, присядете? Будем считать, что я принял ваше предложение насчёт пруда.
Гермиона развернулась и посмотрела на человека, сидящего на камне. Рядом с ним стояла корзинка, накрытая светлой тканью.
Она присела рядом с профессором. Камень был не очень большой, так что сидящие соприкасались локтями.
— И как вы планировали провести время у озера? — спросил он, глядя на водную рябь.
— Я не знаю. Честно говоря, я не думала, что вы согласитесь.
— Сюрприз-сюрприз. И часто вы тут бываете?
— Да. Мы с Роном и Гарри приходим сюда, чтобы поговорить. Иногда я прихожу одна. Подумать.
— Надеюсь, в такое время, вы пришли сюда впервые?
— Придётся вас разочаровать. Обычно я прихожу именно в это время.
— Должен ли я снять с вас за это баллы?
— Вам виднее. Но мне бы этого очень не хотелось.
— Хорошо. Если пообещаете больше не выходить из замка после того, как стемнеет. Тем более — в одиночестве.
— А с вами? С вами можно?
— Со мной можно. Но, боюсь, моё общество быстро вам наскучит. Я не самый приятный собеседник, знаете ли.
— Напрашиваетесь на лесть, профессор?
— О нет, только не это! Почему, мисс Грейнджер?
— О чём вы, сэр?
— Вы прекрасно меня поняли.
— Потому что я знаю, что не бывает плохих и хороших людей. Просто обстоятельства вынуждают нас поступать так, или иначе. Всё, что мы делаем — правильно. И неважно, как оценивают наши поступки окружающие. Если они неправильно понимают наши мотивы — это их право. Но ни о чём жалеть не стоит. Если чего-то очень хочется, нужно просто взять и сделать это. Или сказать. Сожалеть о сделанном лучше, чем о том, на что не хватило решимости.
— Мудро, кивнул он. — Желаете горячего чаю?
— Да. С удовольствием выпью чашечку.
Снейп достал из кармана платок и трансфигурировал его в небольшой складной столик. В корзинке оказалась та самая вазочка с печеньем, чайник с ароматным горячим чаем, и чашки. Гермиона взяла чайник из его рук и наполнила чашки.
Ветер усилился и прогнал с неба облака. Ученица и учитель молча сидели на берегу пруда, смотрели на отражающееся в воде звёзды, и пили чай. Когда чашки опустели, Гермиона аккуратно сложила посуду в корзинку, а Снейп трансфигурировал стол обратно в платок. Вечер был относительно тёплым для этого времени года, но Гермиона скоро замёрзла. Зимней куртки на ней не было, так как она планировала провести вечер в подземельях, и не собиралась на улицу. Заметив это, профессор распахнул свою тёплую шерстяную накидку и, обняв девушку за плечи, и укутал её поплотнее.
Гермиона была счастлива. Рядом с этим человеком было так тепло и спокойно. Не хотелось даже поцелуев, о которых она грезила последние несколько дней. Не хотелось слушать его низкий, волнующий голос. Просто сидеть, прижавшись к нему, впитывая тепло его тела, наслаждаясь ощущениями, которые дарила рука, обнимавшая её…
Северус Снейп молчал по другой причине. Он сам не мог понять, почему, вдруг, решил догнать её. Зачем сидит рядом. Почему позволил себе её обнять. Зачем принял предложение, абсурднее которого, в жизни не слышал. Почему ему вдруг так не захотелось терять её… Зачем теперь он молчит, зачем сдерживает себя. Ведь можно прямо сейчас поцеловать её, прижать к груди… Она позволила бы всё, потому что считает, что влюблена в него. Ему ужасно хотелось посмотреть на её лицо. Но он знал, что, если сделает это, то сдерживаться больше не сможет.
— Мне нужно собираться в министерство, — сказал он, спустя час.
Гермиона, с сожалением, поднялась, выскользнув из-под такой тёплой и уютной накидки. Снейп поднялся следом и, сняв накидку, отдал её Гермионе. Взял корзинку и, они вместе направились в сторону замка.

Всю дорогу они шли молча. Профессор решил подняться по лестнице вместе с девушкой и остановился только у картины Полной Дамы.
— Жду вас завтра в шесть. Будем заниматься. Палочку не забудьте.
В коридоре послышались приближающиеся шаги. Гермиона вздрогнула, и испуганно оглянулась. К ним приближался Рон. Она поспешно сняла накидку и вернула её Снейпу. Директор, был абсолютно спокоен, и никак не отреагировал на появление гриффиндорского старосты.
— Спасибо, профессор. Я постараюсь не опаздывать. До свидания?
— Спокойной ночи, мисс Грейнджер.
Продолжая игнорировать Рона, он развернулся и направился в сторону подземелий.

— Что от тебя хотел Стерв? — поинтересовался Рон, когда они вместе вошли в гриффиндорскую гостиную.
— Я сидела в библиотеке, а потом решила прогуляться к пруду. Профессор шел мимо и увидел меня. Он прочитал нотацию и заставил вернуться в замок.
— И сколько баллов это стоили Гриффиндору?
— Не знаю. Кажется, он ничего не снял.
— Ну да. Кроме собственной накидки, — в его голосе явно слышались язвительные нотки.
— Я замёрзла. А ты бы как поступил на его месте?
— Я? На его месте? Даже и представлять себе не буду.
— Можно тебя попросить?
— О чём?
— Не называй его так больше. Хотя бы при мне.
— Хм. Если бы я не знал тебя, или не был знаком со Сте… тьфу, Снейпом… Я бы подумал, что ты в него влюбилась.
Гермиона пожала плечами.
— Ну да. Но ты, ведь, знаешь меня. Я попросила его позаниматься со мной. И он согласился.
— Ты сумасшедшая, Гермиона. Ты знаешь об этом?
— Возможно. А сейчас извини: заниматься надо.

***
Прошло две недели. Луна и Драко теперь виделись каждый день. Их можно было видеть то в библиотеке, то в коридорах, иногда они вместе отправлялись на прогулку. Сначала их приняли за влюблённую пару, но для влюблённых они вели себя слишком холодно. Просто общались, как приятели — не более того.
Гермиона стала иногда навещать профессор Снейпа в его кабинете. Чаще всего они играли в нарды и обсуждали новости магического мира. Однажды Гермиона принесла с собой игру «Монополия». Игра затянулась на пять часов. Но это были такие замечательные пять часов! Язвительные реплики профессора и его необычное чувство юмора доставили Гермионе массу удовольствия. Снейп же был рад ненадолго отвлечься от работы и отдохнуть. Они больше ни разу не возвращались к разговору о влюблённости Гермионы. Хотя каждый из них ни на час о нём не забывал.
Обсудив с Гермионой проведённые ею занятия у первокурсников, профессор остался доволен и пообещал, что когда-нибудь позволит ей снова побыть в роли учителя.
Подготовка к балу шла полным ходом. Почти все уже заказали себе костюмы и нашли спутников. Рон всё-таки пригласил Лаванду, с которой теперь официально встречался. Гермиона приняла предложение Нэвилла.

— Гермиона! Чем ты планируешь заняться завтра? — спросил Гарри как-то вечером, отыскав подругу в библиотеке.
— Не знаю. Скоро рождество. Наверное, в Хогсмид схожу. Надо купить подарки, — устало сказала Гермиона, закрывая учебник, который только что читала.
— А в Лондон съездить не хочешь?
— Можно. А что тебе нужно в Лондоне?
— Понимаешь… Я буду праздновать рождество в Норе. Вместе с Роном и Джинни.
— Ну конечно! Кольцо! Как я могла забыть? Давай утром поедем? Я знаю один магазин, там большой выбор. А на обратном пути я смогу родителям подарки купить.
— Только знаешь… У меня ведь нет маггловских денег. Только галлеоны, — напомнил Гарри.
— Ой! И правда… Тогда я узнаю, где есть подобные магазины для волшебников. А сейчас нам надо найти МакГонагалл. Мы ведь не уедем без её разрешения!
— Может к Стерву? — подмигнул Гарри.
— Нет. Он не отпустит. Из вредности.
— Ну, как скажешь!..

***
Утром Гарри и Гермиона отправились в маггловскую часть Лондона. Как оказалось, в разных частях Лондона было пять магазинов, которые принимали в качестве оплаты не только фунты, но и галлеоны: два книжных, один ювелирный, и по одному, торгующему одеждой и обувью.

Нужный магазин находился в самом центре, так что долго его искать не пришлось. Выйдя из автобуса, друзья сразу заметили огромную стеклянную витрину и вывеску с позолоченными буквами. Количество украшений поражало: тут были кольца, серьги, браслеты, колье, кулоны и многое другое. Ценников на товарах не было.
Гарри подошел к витрине с кольцами и растерянно посмотрел на ассортимент.
— Их так много! И все такие разные! — шепнул он на ухо Гермионе.
— Ты на какую сумму рассчитываешь? — так же, шепотом, спросила она.
— Не знаю пока. Я раньше никогда не покупал ничего подобного.
— Что вас интересует, молодые люди? — вежливо поинтересовался продавец.
Это был мужчина лет около сорока пяти, плотного телосложения, одетый в строгий старомодный костюм и галстук-бабочку. При виде посетителей, он широко улыбнулся, достал из кармана пенсне и водрузил его на нос.
— Кольцо, — сказал Гарри. — Я собираюсь сделать предложение своей девушке.
— Что ж! Вы очень правильно сделали, что решили приобрести столь памятный подарок именно в нашем магазине! Могу предложить несколько вариантов на выбор, — с этими словами он выложил на прилавок несколько колец.
Гарри сразу же потянулся к массивному перстню в форме цветка, лепестки которого были усыпаны россыпью мелких прозрачных камней, а в центре переливался огромный васильково-синий.
— Великолепный выбор! Сапфир и бриллианты покорили немало женских сердец! — ещё шире улыбнулся продавец.
За спинами Гарри и Гермионы прозвучал звон колокольчика. Увидев вошедших, продавец засиял:
— Мистер Малфой! Рад вас видеть! Как поживает ваша матушка?
Гарри и Гермиона повернулись и увидели Драко Малфоя. До этого они никогда не видели его в маггловской одежде.
Выглядел Малфой-младший эффектно: шерстяное, песочного цвета пальто, застёгнутое на все пуговицы, голубой шелковый шарф с геометрическим узором, тёмно-коричневые брюки со светлыми полосками, и дорогие коричневые туфли.
— Спасибо, мистер Тейлор! — кивнул Драко. — Матушка поживает отлично, — он бросил взгляд на Гарри с Гермионой, и удивлённо заметил: — Вот уж кого не ожидал здесь встретить! Поттер! Ты всегда отличался паршивым вкусом! Неужели ты собираешься подарить этот булыжник Джинни Уизли?
— Не твоё дело, Малфой! — процедил Гарри сквозь зубы, сжимая кольцо в руке.
— Рекомендую остановить выбор на кольце с фиолетовым топазом, — взглянув на прилавок, посоветовал он. — В её возрасте украшения должны быть поскромнее.
— Спасибо за совет.
Гарри глянул на Гермиону, но та не слышала разговора. Она разглядывала мужчину, который вошел вместе с Драко, и теперь стоял в стороне, молча наблюдая за происходящим.
Высокий, худой, в черном кашемировом, средней длины, пальто. Чёрные классические брюки и чёрные же, отполированные до блеска, туфли. Из-под расстёгнутого пальто виднелась снежно-белая рубашка, верхняя пуговица которой тоже была расстёгнута…
— Доброе утро, директор, — поздоровался Гарри, узнав Снейпа.
— Доброе, — согласился профессор. — Надеюсь, ваш декан в курсе, где вы находитесь?
— Да, сэр. Мы получили разрешение вчера вечером.
— А мисс Грейнджер дала обет молчания? — Снейп перевёл взгляд на Гермиону.
— Нет, сэр. Доброе утро, — прокашлявшись, всё-таки произнесла она. — Просто вы сегодня… То есть, я хотела сказать, что никогда раньше не видела вас без мантии… — Поняв, что только что сказала, Гермиона вспыхнула и уточнила: — То есть, я совсем не то хотела сказать…
— Хватит, мисс Грейнджер! — перебил её Снейп, и бросил грозный взгляд на хихикающего Драко. — «Доброго утра» было вполне достаточно. Идём, Драко, я видел в витрине соседнего магазина великолепную трость. Хочу купить её в подарок одному старому знакомому. А затем вернёмся сюда.
С этими словами Снейп и Малфой вышли из магазина.
— Ты видел? — прошептала Гермиона.
— Что?
— Не «что», а «кого»! Снейпа! Никогда бы не подумала, что он может носить маггловскую одежду!
Гарри легонько толкнул Гермиону в бок и кивнул, показывая на продавца.
— Не переживайте, мистер Поттер! Я тоже из семьи волшебников, так что слово «маггл» меня не пугает. Я не мог даже представить, что сам Гарри Поттер посетит мой скромный магазин. Насколько я понимаю, вы собираетесь расплачиваться галлеонами?
— Да, а с этим есть какие-то проблемы?
— Нет-нет! Всё в порядке! Я даже сделаю вам скидку. Так что вы выбрали?
Гарри посмотрел на Гермиону и спросил:
— Что ты думаешь? Какое?
— Честно говоря, мне понравилось то, на которое указал Малфой.
— Хоть я и терпеть не могу хорька, но вкус у него есть. И если вам обоим кольцо понравилось, я именно его и возьму…

***
— Как думаешь, что хотел купить Малфой? — спросила Гермиона, когда они с Гарри вышли из магазина.
— Подарок кому-то из родственников, наверное. Какая разница?
— Не знаю, как тебе, но мне лично ужасно любопытно!
— А что ты там бормотала, когда эти двое появились? «Не видела вас без мантии..»
— Неважно. Просто я удивилась, что он ТАК одет.
— Он всю жизнь в чёрном! Чему удивляться-то?
— Ты не понимаешь! — махнула рукой Гермиона. — Давай зайдём в этот магазинчик? Хочу купить маме перчатки, а здесь, похоже, богатый выбор...

Поиск подарков занял гораздо меньше времени, чем планировалось, так что уже к обеду друзья сидели в Большом Зале и обсуждали приближающийся Рождественский Бал.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Может, платье все-таки было одолжено? Хотя, автору виднее!:

Снейп и лимонные дольки - это что-то!!!

Автор, абсолютно очарована вашим фиком! Не могла остановиться, пока не прочла до конца. Теперь буду ждать продолжения!

***
И вот, наконец, настал последний учебный день семестра. Занятия в этот день продолжались до обеда, после чего студенты разошлись по общежитиям своих домов, чтобы подготовиться к балу. Лордом беспорядка был назначен Джастин Финч-Флетчли. Он, вместе со своей свитой, был освобождён от занятий, чтобы отрепетировать свою речь и завершить приготовления к конкурсам.
Профессор МакГонагалл вместе с завхозом Филчем и миссис Помфри украшали Большой зал ветками остролиста и красными лентами. Профессоры Флитвик и Вектор наколдовали тысячу красивейших свечей. Хагрид расставлял столы вдоль стен, чтобы освободить место для танцевальной площадки. Пивз носился по залу, всячески им мешая. Выкрикивать гадости в присутствии МакГонагалл он побаивался, поэтому просто распевал противным голосом рождественские гимны.
На кухне эльфы готовили праздничный ужин. Блюд было много, и все их нужно было успеть приготовить вовремя.
В гостиной Гриффиндора было весело и шумно. Девочки украшали небольшую ель, а мальчики развешивали волшебные сверкающие гирлянды. Те, кто не был занят делом, сидели у камина и обсуждали предстоящий вечер. Самая оживлённая дискуссия велась по поводу конкурсов, которые придумали организаторы вечера, хотя никто точно не знал, сколько этих конкурсов планируется и какими именно они будут.
Говорили также и о каникулах. Многие собирались провести их дома, с семьёй. Некоторые отправлялись в гости. Только Гермиона, Невилл и Колин решили провести каникулы в школе.
Когда до торжественного ужина остался час, все поспешили разойтись по собственным спальням, чтобы переодеться в маскарадные костюмы.

***
Драко поджидал Луну в коридоре у лестницы. Маска скрывала его лицо, но не узнать Малфоя было сложно. Чёрные с зелёным отливом брюки обтягивали бёдра, расширяясь к низу. Длинный пиджак из белых и чёрных перьев был отделан синим бархатом и золотой лентой. А длинная переливающаяся накидка, украшенная огромным количеством мельчайших полудрагоценных камней, просто притягивала взгляд. Но, видимо, этот ансамбль показался Драко недостаточно эффектным и он решил дополнить его щёгольской шляпой, украшенной крупными изумрудами и павлиньими перьями.
Когда Луна спустилась вниз, она восхищённо окинула его взглядом сверху вниз и удовлетворённо улыбнулась.
— Драко, тебе не кажется, что этим вечером тебя должна сопровождать целая дюжина телохранителей? — заметила она. — Такое количество драгоценностей на школьном балу… Боюсь, что одной меня будет мало!
— Не переживай, я сумею за себя постоять, если что, — прокашлявшись ответил Драко. Он понимал, что должен сделать комплимент своей спутнице, но первый раз в жизни не мог подобрать подходящих слов.
Луна, как и обещала, сама придумала себе наряд. Платье из зелёной парчи обтягивало её тело, словно вторая кожа. Правый рукав был длинным и практически полностью закрывал кисть. Левый же отсутствовал совершенно. Волосы были заплетены в двадцать тонких косичек. Красная маска закрывала всё лицо. А с любимыми украшениями в виде ожерелья из пивных пробок и серёжек-редисок она решила не расставаться.
— Ты выглядишь… интересно, — наконец-то выдавил из себя Драко. — Идём в зал, а то все хорошие места позанимают!
— Пообещай, что пригласишь меня на танец! — попросила Луна, беря его под руку.
— Обещаю. Если мы весь вечер будем сидеть за столиком, не все смогут увидеть мой наряд. А я серьёзно настроен выиграть сегодня конкурс костюмов.
— О, не стоит переживать по этому поводу! Уверена, что этот приз достанется именно тебе!

***
Гарри, Невилл и Рон ожидали своих дам в гостиной Гриффиндора.
Гарри нарядился грифоном: простой тёмно-серый брючный костюм, плащ в виде крыльев из золотистых перьев и маска из таких же перьев с золотым клювом.
— Ты настоящий гриффиндорец! — улыбнулся Рон, разглядывая его. Ему самому братья где-то достали костюм мушкетёра, главным украшением которого была шляпа с огромным белым пером.
— А у тебя что за костюм? — поинтересовался Невилл.
— Я сегодня мушкетёр! — пояснил Рон. — Мне Гарри не так давно подарил одну маггловскую книжку о них. Если хочешь, дам тебе почитать.
— Можно, — согласился Невилл.
— А у тебя что за костюм? — спросил Гарри, задумчиво разглядывая чёрную мантию. — Кого-то ты мне напоминаешь, но никак не могу понять, кого именно.
— Это же очевидно, Гарри! — прозвучал голос Гермионы за их спинами. — Профессор Снейп, не могли бы вы премировать Гриффиндор парой сотен баллов в честь праздника? — обратилась она к Невиллу.
— Минус двадцать баллов за наглость, мисс Грейнджер! — ответил Невилл, довольно удачно скопировав интонацию директора.
— О нет! Вы не можете быть так жестоки! Если вы это сделаете, я откажусь с вами танцевать! — в притворном ужасе всплеснула руками Гермиона под дружный хохот однокурсников.
Наряд Гермионы был довольно вызывающим. Шёлковая рубашка с длинными пышными рукавами была расстёгнула наполовину, открывая шею и верхнюю часть груди. Поверх рубашки — чёрный кожаный корсет со шнуровкой. Короткие кожаные шорты, чёрные колготки и чёрные же, выше колена, сапоги на высокой шпильке. Волосы собраны на затылке и украшены брошью и чёрным длинным пером. Только плащ в виде крыльев летучей мыши позволял понять, кого именно должен был изображать этот костюм.
— Гермиона, — поражено воскликнул Рон, — ты уверена, что тебя в таком наряде вообще пустят на бал?
— Пусть только попробуют! — ухмыльнулась она, взяв Невилла за руку. — Вы забыли, кто сегодня мой спутник?
— Ну да, конечно, — хмыкнул Гарри. — Надеюсь, настоящего Снейпа не хватит удар, когда он увидит тебя.
— Лаванда, ты чудесно выглядишь! — заметил Рон, разглядывая длинное платье с глубоким декольте и распущенные волосы.
— Спасибо, Рон, — зарделась она. — Я похожа на Миледи? Не уверена, что правильно подобрала наряд.
— Миледи? — хмыкнул Гарри. — Ты тоже читала книгу Рона?
— Нет. Но я столько о ней слышала!
— По-моему вполне похожа! — поспешил заверить её Рон. — А наша Джинни сегодня решила быть… кем?
— Единорогом, — Джинни сделала реверанс и взяла Гарри под руку.
На ней было белое платье и шляпа с красиво изогнутым белым рогом. На плечи она накинула пышное белое боа.
— Мы готовы и можем идти, — заметила Лаванда и потянула Рона к выходу.

***
В Большом Зале было шумно и всюду слышался смех. Практически все места были заняты, но компания гриффиндорцев всё-таки сумела занять столик на шесть персон. Музыка звучала так громко, что разговаривать было практически невозможно. Поэтому Гарри взял со стола бутылку медового нектара и разлил его по бокалам.
— За сегодняшний вечер! — предложил он первый тост.
— Чтобы никому не было скучно! — восхищённо добавила Джинни, разглядывая потолок.
— И чтобы желания сбылись! — Лаванда загадочно посмотрела на Рона.
— Я тоже за желания! — согласился Рон, не сводя глаз со своей спутницы.
— За танцы! — смущённо присоединился к тостам Невилл.
— И за то, чтобы сегодня каждый набрался смелости и сделал то, что должен сделать! — Гермиона подняла бокал и посмотрела на Рона.

За соседним столиком на четыре персоны тоже произносился тост:
— Ну, за удачу! — громко сказал Драко, поднимая свой бокал.
— И за то, чтобы приз достался самому достойному! — улыбаясь, добавила Луна.
Они сидели за столиком вдвоём, не позволив никому занять пустующие места.
— А почему мы заняли именно этот столик? Есть ведь и двухместные, — поинтересовалась Луна, отпив немного из своего бокала.
— К нам должен присоединиться мой друг. Он будет чуть позже, — ответил Драко.
— А кто, если не секрет?
— Пока что секрет, но ты его узнаешь.
— Он из дома Слизерин?
— Ну… не скажу. У меня сегодня много сюрпризов.
— Здорово! А я ничего не придумала.
— Не страшно, эти сюрпризы можно разделить на двоих.
— Теперь мне стало ещё интереснее. Но я больше не буду спрашивать, постараюсь дождаться всё-таки.
— Луна, тебе не кажутся знакомыми сидящие за соседним столиком? По-моему я узнал Поттера.
— Да, Гарри сложно не узнать. А рядом с ним, в белом, Джинни.
— А Грейнджер! Она сошла с ума! Я бы её не узнал, если б не её дружок.
— Согласна, Гермиона выбрала весьма откровенный наряд. Но кто это рядом с ней в чёрном?
— Не знаю кто, но он явно в костюме нашего добрейшего директора! Тоже, надо признаться, весьма смело! Снейп их обоих выставит за дверь, как только увидит!
— Думаешь?
— Ну… не знаю. Увидим. О! А вот и Северус!

Директор вышел в центр зала и все разговоры мгновенно смолкли. На нём, как всегда, была его повседневная чёрная мантия. И он был единственным человеком в зале, на котором не было маски.
— Дамы и господа! — начал он. — Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать рождество. Предполагаются конкурсы и танцы. Вижу, что все пришли в карнавальных костюмах. Спешу сообщить, что в конце вечера мы выберем короля и королеву бала, — зал зааплодировал. Дождавшись тишины, директор продолжил: — У входа вы могли заметить магическую чашу. Каждый желающий может написать на листе пергамента, какой костюм он считает самым лучшим, и бросить записку в эту чашу. На столах старшекурсников есть спиртные напитки, и я очень надеюсь, что учащиеся будут аккуратны и смогут держать себя в рамках дозволенного. Желаю всем хорошо повеселиться! На этом я заканчиваю свою вступительную речь, и проведение сегодняшнего праздничного вечера предоставляю нашему Лорду беспорядка.
Он уступил место Джастину и направился в сторону одного из преподавательских столов.
— Ну что ж, друзья! Мы начинаем наш вечер беспорядков! — выкрикнул Джастин, подняв палочку вверх. В ту же секунду большая часть свечей погасла, погружая зал в полумрак, а с потолка посыпались разноцветные искры. — Начнём, пожалуй, с танцев!
Зазвучала весёлая музыка, ученики покинули свои столики и направились к танцевальной площадке. У всех были разные костюмы: колдуны и колдуньи, животные и птицы, герои книг и исторические персонажи. Многие остались сидеть за столиками, наблюдая за танцующими. Когда первые пять песен закончились, Джастин снова вышел в центр зала.
— Вам весело? — улыбаясь, поинтересовался он.
— Да! — ответил ему дружный хор голосов.
— А как вы смотрите на то, чтобы объявить первый конкурс?
Зал одобрительно загудел.
— Ну, тогда мне потребуется две команды: три девушки и трое юношей.
В центр зала вышли пятеро в костюмах рыцаря, павлина, ведьмы, пикси и Мерлина.
— Нам нужна ещё одна девушка! — подбадривал Джастин. — Ну же, смелее! Девушки! Кто ещё желает участвовать в первом конкурсе?
Спустя несколько секунд к команде игроков присоединилась Летучая Мышь.
— Чудесно! У нас есть шесть участников! Надеюсь, все захватили свои волшебные палочки, потому что они вам понадобятся. Итак, суть конкурса в следующем: каждая команда получает по цветку. Задача каждой команды: трансфигурировать цветок в скульптуру. Выигрывает та команда, чья скульптура окажется интереснее.
Участники разошлись в разные стороны и начали совещаться. Через пять минут команда девушек превратила цветок в скульптуру, изображающую короля Артура, посвящающего в рыцаря коленопреклонённого юношу. Зал одобрительно зааплодировал. Ещё через минуту вторая команда продемонстрировала небольшой фонтан, изображающий полуобнаженную нимфу с кувшином.
— Вижу, что обе команды успешно справились с этим заданием, — объявил Джастин. — Кто же выиграл этот конкурс? Решать вам, друзья. Кто считает, что выиграла первая команда?
Зал зашумел, выражая одобрение.
— А теперь аплодисменты второй команде!
В этот раз крики и свист были гораздо громче.
— Ну что ж, очевидно, что выиграли ребята! Наградой за победу в этом конкурсе будут значки с гербом нашей школы. Пока мои помощники награждают победителей, я объявляю медленный танец. Это далеко не последний конкурс, так что нам потребуются ещё участники.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.