Мое сознание потихоньку ко мне возвращается. Все тело ужасно болит, не могу пошевелиться. Начинаю вспоминать, что произошло, и слышу чей-то голос:

- Мерлин, девочка моя, как я перепугался! Когда ты упала, я думал, что мое сердце навсегда остановилось... Глупая, глупая дурочка. Моя любимая девочка. Ты для меня все, ты для меня весь мир. И только ради тебя я живу. А ты... ты, как всегда, решила спасти мир, помочь Поттеру, защитить слабых... А я не мог ничего сделать. Я был по другую сторону. Я не мог, не мог, не мог... Моя девочка, если сможешь, прости меня, прости. Я люблю тебя, люблю больше жизни.

Я слушаю, затаив дыхание, а профессор Снейп (а это был именно он) все продолжал говорить:

- Конечно, ты спросишь, как Гроза Подземелий мог полюбить Гриффиндорскую выскочку, которая младше его на 20 лет? Я и сам не могу этого понять. Просто однажды я увидел тебя - и мое сердце остановилось... На занятиях я не мог не посмотреть лишний раз в твою сторону. Да, я злился и раздражался. Как так, что вся моя выдержка полетела к черту?! Почему я, как глупец, влюбился в семнадцатилетнюю зазнайку? Да ещё и гриффиндорку?! Но чувство захлестнуло меня с головой, и я не мог ничего с этим поделать, да и не хотел.

Волдеморт стал ещё подозрительнее, Дамболдор давал задания все сложнее и сложнее, а я... я старался выжить, жить ради тебя, моя девочка.

А вчера моё сердце остановилось снова. Ты упала с метлы... Мерлин, я думал, что умер. Не помню, как добрался до тебя, как взял на руки и отнес в больничное крыло. Помню только, что Дамболдор похлопал меня по плечу и сказал, что с тобой все будет в порядке. Ах да, ещё он сказал, что мы победили.

И вот сейчас я, как мальчишка, сижу в больничном крыле возле твоей кровати и говорю все это. Знаю, что ты меня не слышишь, ты спишь. Но мне просто необходимо сказать тебе это... Хотя бы так...

Девочка моя, я люблю тебя, я люблю тебя очень сильно...

Северус замолчал и сжал мою ладонь в своих руках.

Я улыбаюсь, открываю глаза и говорю, глядя ему в глаза глаза:

- Я тебя тоже люблю.

Его сердце остановилось в третий раз...

Конец

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.