Покидая старый замок с большой покосившейся от времени мансардой, она уверенными резкими движениями натягивала скрипучие красные перчатки «под кожу» и, окинув строгим взглядом лестницу, тихим ровным голосом говорила: «Я не просила меня провожать». На ступеньках робко переминались с ноги на ногу её слуги – три домовых эльфа. Дверь мягко щёлкала замком, оставляя едва заметный аромат её духов в прихожей. Эльфы уходили на кухню ждать возвращения молодой госпожи.

- Милорд, эта штучка вовсе не так проста, как кажется. Я вас уверяю, - Люциус Малфой вальяжно расхаживал перед Волдемортом и нервно теребил свою трость. Повелитель Тьмы неподвижно восседал на высоком стуле в стиле Барокко, устремив мутные остекленевшие глаза на скрещенные руки своего слуги в чёрном.
- Ей всего пятнадцать, Милорд,- равнодушно изрёк Северус Снейп, посмотрев куда-то мимо господина.
- Вот и принеси мне её Sanguis Feminae1, Северус. И тогда ты сможешь закончить свой эксперимент, - Лорд Волдеморт скривил рот, изображая хищную улыбку, и сделал жест рукой, означающий, что все могут быть свободны.

Вечером того же дня Снейп получил записку от Малфоя старшего, в которой последний предлагал свою кандидатуру в качестве исполнителя задания, возложенного на плечи «дорогого друга».
«Ты же знаешь, как я неравнодушен к маленьким девочкам. А тебе это всё равно не доставит никакого удовольствия. Сделай правильные выводы, Северус, и соглашайся на моё щедрое предложение».
Бывший профессор зельеварения аккуратно сложил записку в несколько раз и засунул в дальний карман черной мантии. Мгновение спустя он стоял у старого замка «Валлон-де-ванжанс»2, окутанного лёгким туманом и болотным запахом увядания. Снейп осмотрелся и прошёл через калитку, вздрогнув от прикосновения к проржавевшим прутьям. Тропинка к входной двери была едва различима из-за разросшейся крапивы и прошлогодних листьев, чернеющих в мареве закатного света.

- Если с этой мансардой ничего нельзя сделать, то благоразумнее её снести… Прежде чем она упадёт кому-нибудь на голову, - лениво откинув светлые кудри с лица, вздохнула она, снимая красные перчатки. Домовой эльф, кому была адресована фраза, брезгливо поморщился, принимая перчатки из рук хозяйки.
- Ваши руки, как в крови…в этом, - назидательно пропищал слуга, сжимая перчатки до скрипа. Она невинно улыбнулась:
- Да неужели?
- У вас гости, мисси, - потупив огромные глаза, пискнул эльф. Она удивлённо подняла брови, подошла к овальному зеркалу с медными цветами по периметру.
- Пусть Мини принесёт гостю вина. «L’espoir perdu»3. Подай мне фамильную мантию. Ужин готовить на две персоны. Овощи с рыбой…
- Какие именно овощи?
- Какие найдёшь. Салат «Готье», пармезанский сыр, нет… лучше брынзу, устрицы и «Бордо». На столе должны быть свежие жёлтые тюльпаны. Гость женщина?
- Нет, мисси.
- Значит белые. Пожилой?
- Нет, мисси.
- Красные розы… И тогда лучше подайте сыр. Пусть Мини нарежет кубиками. И поставишь подсвечник из моей спальни: тот, что рядом с репродукцией Мане, три черные свечки, по семь сантиметров каждая… И принеси мне нож вместе с мантией. На случай…
Она вздрогнула, дотронувшись до холодной поверхности зеркала.
- Всего лишь на случай, Батти!!! – зло крикнула девушка на оторопевшего домовика. - Делай, что приказано, шевелись!!!
- Но, мисси! Господин сказал, что он близкий друг вашего…
- Батти! Альбус Дамблдор мёртв, теперь никому нельзя верить. Слышишь, никому! Особенно «близким друзьям»… – испуганно прошептала хозяйка замка.

1 кровь женщины (лат.)
2 долина мести (фр.)
3 потерянная надежда (фр.)

- Мисс Круа4!
Она неспешно зашла в гостиную, где её ждал высокий волшебник с тростью и плотоядной улыбкой. Мужчина поднялся, приветствуя девушку легким кивком головы.
- Меня зовут Люциус Малфой, если вы не знаете, юная леди, - целуя её холодную руку, представился гость.
- Не будете ли вы так любезны, составить мне компанию сегодня за ужином, мистер Малфой?
Надеяться, что гость отклонит столь заманчивое предложение, было бессмысленно.
За ужином они почти не разговаривали. Малфой задавал ничего не значащие вопросы о замке и картинах, ничем не выдавая истинной причины своего визита. Это и беспокоило девушку больше всего – цель его визита.
После ужина они вернулись в гостиную, где визитёр слишком трогательно рассказывал о своей любви к искусству и всему прекрасному.
- А вы так прекрасны, мисс Круа…
Она благодарила его за комплименты со всем равнодушием, на которое она была способна; то бледнела, то краснела, не зная, куда деть от стыда глаза.
- Вы так чисты и невинны.… Как хрусталь. И так хрупки. Будьте осторожны, мисс Круа. Вдруг кто-нибудь захочет…посягнуть на вашу хрупкость, - неожиданно рука мужчины оказалась на её коленях. - Но я знаю, что вы очень проницательны и поэтому позволите мне избавить вас от ненужных тревог… - его пальцы заскользили вверх, задирая подол шёлкового платья.

Староста факультета Гриффиндор вернулась в Хогвардс раньше положенного, чтобы помочь новому директору с бумажной работой.
- Гермиона, о чём ты задумалась? – МакГонагл оторвалась от очередного протокола, заметив, что её любимая ученица уже несколько минут смотрит в одну и ту же точку, покусывая кончик пера.
- О Северусе Снейпе, профессор, - безэмоционально ответила Грейнджер, вновь уткнувшись в пергамент. - Все были так уверены, что он преданно служит Ордену…
- Гермиона? – директор положила свою сухую ладонь поверх тонких пальцев девушки. - Он ведь предатель… Убийца! Жестокий бессердечный мерзавец… Столько лет нас всех водил за нос, столько лет… морочил голову Альбусу, - женщина горько вздохнула и подошла к окну. - На его совести такое количество злодеяний, что пальцев на обеих руках не хватит их пересчитать. Он больше всех виноват, даже больше, чем Том Ридлл. Я даже… даже презирать его не могу, настолько он жалок!
- А я его не виню… Не знаю, как бы я поступила на его месте… Возможно, также, - МакГонагл вопросительно посмотрела на свою ученицу. - Я думаю, он вернулся к ним, чтобы защитить её… - Грейнджер указала острием пера на имя в общем списке. - Я видела… Я знаю.
- Что ты видела, дорогая? – Директор заметно побледнела. Гермиона положила перо и строго посмотрела в глаза МакГонагл.
- Доказательство того, что он вовсе не бессердечный мерзавец.

Направляясь к входной двери замка, Северус Снейп услышал пронзительный вопль. Казалось, любой звук громче тиканья часов совершенно не вписывается в сонную умирающую старину «Валлон-де-ванжанса». Зельевар бросился бежать на крик – только бы не опоздать! Он прыгал через три ступеньки, поднимаясь на второй этаж. Двери в гостиную были плотно закрыты, он пнул их ногой, тяжело дыша и не помня себя от страха…
Она стояла в белой мантии, крепко сжимая столовый нож, с которого редко падали красные капли, и вся тряслась мелкой дрожью, закусывая губу до крови, в её расширившихся от ужаса глазах мерцали блики света от огня в камине. У ног девушки недвижно лежал бледный Люциус Малфой с закрытыми глазами и глубоким порезом чуть ниже сердца.
- Софи, - чуть слышно позвал Северус, - иди ко мне.

4 croix - крест (фр.)

- Я задаю вам этот вопрос уже несколько раз подряд, Альбус. Почему вы не хотите подписать Белые Листы?
- Он придёт за мной. Я верю в него.
- А вы не думали, уважаемый Альбус, что он не захочет занять ваше место из-за банального страха неизвестности? Кануть в небытие, раствориться в вечности, стать ничем в пространстве, идти против движения времени – не слишком ли большая плата за Ваше спасение?
- Он сможет найти дорогу назад.
- Ах да! Вы наивно надеетесь, что его дух настолько силён, что сможет самостоятельно пройти по берегу отчаяния, переплыть реку скорби и выстоять против ветра безысходности?
- Я верю в него.
- Вы верите. Это хорошо, что верите, Альбус. Но вот только есть одна маленькая неприятность. ОН не верит. А этого достаточно, чтобы заблудился здесь навсегда. Только представьте себе, какие страшные муки ждут его измученную потерявшуюся душу. Подумайте, Альбус: он будет страдать вечно.
- Он справится.
- Допустим. Тогда скажите мне, Альбус, почему вы так уверены, что ваше возвращение принесёт им пользу? Находясь здесь, вы рискуете потерять всю вашу магическую силу, а они, спасая вас, теряют драгоценное время, которое должны потратить на вещи менее масштабные, но более весомые.
- Я должен быть с ними.
- А если я скажу вам, Альбус, что ваше возвращение принесёт больше потерь, чем приобретений. Они понадеются на вас, а вы ничего не сможете сделать, и тогда мир, за который вы так отчаянно боретесь, рухнет у вас на глазах, а вы – вместе с ним. И в этот раз никто не предложит Вам подписать Белые Листы, и тогда бездна боли и страха поглотит вашу грешную душу. И вы поймёте, что сделали чудовищную ошибку, но пути назад не будет, подумайте, Альбус. Подумайте.
- Но он придёт за мной. И что будет с ним?
- Предлагаю выход: подпишите Белые Листы, и я разрешу вам вернуться к ним ненадолго и рассказать немного о будущем. Ему не придётся рисковать своей жизнью, вы обретёте вечный покой, а они – мирное время.
- Обретут?
- А как Вы думаете? Если вас терзают сомнения, значит…
- Значит что?
- А то и значит.
- Он сможет вернуться, он всегда возвращается…
- Он не сможет вернуться, Альбус. Жажда мести и ненависть сгубили его тогда и сейчас сыграют роковую роль. Он обречён скитаться здесь вечно. Вы это знаете, и поэтому вас терзают сомнения, не так ли?

- Я видела, как Софи растрёпанная – кудряшки в разные стороны, бежит счастливая, глаза сияют, бежит в подземелья. Меня любопытство взяло: почему столько радости? Обычно все гриффиндорцы плетутся на отработки с похоронными лицами, а она как гиппогриф пронеслась и даже не заметила меня. А тут как раз из кабинета профессор Снейп выходит, она вприпрыжку к нему – и кинулась в его объятья. Я думала, сейчас скандал будет. А он пригладил её волосы, поцеловал в лоб и говорил что-то ласковое, она кивала и поправляла складки на его мантии. Потом, мне показалось, что он заметил, «чьё-то лишнее присутствие» и сказал об этом ей. И знаете, профессор МакГонагл, я никогда не забуду, как Софи ему тогда ответила: «Ну и ладно. Всё равно ты самый лучший отец в мире!»
Гермиона шумно встала из-за стола, задвинула стул, криво сложила листы пергамента в одну стопку и, не говоря ни слова, ушла из кабинета, еле слышно закрыв дверь. МакГонагл несколько минут стояла не двигаясь и смотрела на створки окна в полном замешательстве:
- Кто бы мог подумать, что у Снейпа есть дочь. И что она учится в Гриффиндоре… - её шёпот прозвучал громче скрипнувшей половицы, и она поняла, что боится себя саму.

В пустой гостиной факультета Гриффиндор Гермиона сидела в большом кресле, укрыв колени пледом, и наблюдала, как диск красного солнца уходит за горизонт. Одиночество и горечь терзали её – и закат казался символом поражения и смерти. Неожиданно в окно постучал большой чёрный ворон. Гриффиндорка знала, чья эта птица, и посмешила впустить крылатого «друга», который не замедлил больно ущипнуть девушку за палец, пока та отвязывала пергамент от когтистой лапки. Гермиона любила получать письма из «Валлон-де-ванжанса», они всегда поднимали ей настроение, но что-то подсказывало ей – слишком зловеще исчезало солнце в этот раз.

Дорогая моя Гермиона!

Не сочти за труд прочитать это дурацкое письмо. Оно дурацкое, потому что содержит в себе одни треклятые плохие новости. Представь себе, Миона, я чуть не убила человека! А это значит, что я (вся такая хорошая в прошлом) способна на чёртово убийство!!! И не имеет значения, что этот человек – Люциус Малфой, и не важно абсолютно в этой ситуации, что он пытался меня изнасиловать. Я засадила нож по самую рукоятку, как мне показалось, в самое сердце. И если бы отец не появился вовремя, он был бы сейчас мёртв. Помоги мне, пожалуйста, я умоляю тебя! Я в таком отчаянии, что готова повесится на первой люстре.
Прости меня за то, что тебе приходится читать весь этот кошмар – но у меня сейчас дури в голове больше, чем отец назначил отработок за всю свою нелёгкую преподавательскую карьеру… Не удивляйся, я знаю, что ты догадалась. Прости ещё раз. Как МакГонагл поживает? Я вот сижу и реву. И не успокаивают меня чёртовы папины зелья – от них только кошмары снятся. Но всё это ещё только цветочки по сравнению с тем, что наш общий знакомый который-всех-уже-достал-со-своими-бесконечными-возрождениями приказал сделать. Эта «срань господня» велела моему бате добыть «Кровь Женщины». Угадай с трёх раз, чью. Поэтому папе ещё хреновее, чем мне. Он опять-таки глушит свои навороченные зелья, но, кажется, от них пользы, что мёртвому припарка. Но и это ещё не верх абсурда в этой чёртовой жизни. Хочешь знать, что твой бывший учитель зелий задумал сделать? Я скажу, что, так как сил моих больше нет на это смотреть! Он решил заняться воскрешением мёртвых. И не говори мне, что не догадываешься, кого хочет воскресить этот ненормальный. Он даже прах спёр из озера. И я всё чаще и чаще задаюсь одним банальным вопросом: как он это сделал? В один прекрасный день я спросила об этом у моего батеньки, а он мне целый вечер объяснял, чем замечателен тот факт, что он директора Авадой чебурахнул, а не каким-нибудь Сектумсемпра. Ответа на вопрос я так и не узнала, боюсь, никто теперь не узнает. Знаешь почему? Вот я и подошла к самому страшному моменту в этом треклятом письме, поэтому настоятельно советую дальше не читать.
Ему всего лишь одного ингредиента не хватает, чтобы закончить своё варево и умыкнуть директора из лап смерти. Одного ингредиента, чтобы доказать себе и кому-нибудь ещё хрен знает что! И вот подворачивается такой благоприятный случай, чтобы этот ингредиент добыть! Сам страх и ужас Лорд Как-его-там лично предоставит своему покорному слуге недостающее звено к пути спасения своего злейшего врага. Как мило!
Если отец не принесёт мою кровь Лорду, я даже не хочу думать, что может случиться. Я боюсь как никогда в своей жизни. Я так боюсь, ты не представляешь себе как! Ему придётся делать выбор между мной и Дамблдором…Сделать этот выбор – хуже, чем попасть в ад. Ну вот, опять реву.
Гермиона! Пожалуйста, навести меня. Ты же можешь аппарировать! «Валлон-де-ванжанс» примет тебя с распростёртыми объятиями, ты знаешь. Приходи, иначе я сойду с ума. Если уже не сошла.

Твоя Софи.

- Минерва! А вы-то зачем здесь? Я понимаю, что мисс Грейнджер из лучших побуждений притащила сюда Поттера и младшую Уизли, но вы какими судьбами здесь оказались? – Северус Снейп был несколько шокирован неожиданным появлением столь интересных гостей. Зельевар никогда не испытывал особого удовольствия, находясь в большой компании, и тем более никогда не чувствовал радости при виде большой компании гриффиндорцев.
В окончательном решении Хогвардса вновь поверить профессору Снейпу решающую роль сыграл трогательный рассказ Гермионы. Кто бы мог подумать, что маленькая Софи, которую все считали сироткой, девочка, чья жизнь и в грош не ставилась на факультете Слизерин, оказалась самым любимым существом грозного зельевара.
Он был тираном. Его боялась вся школа, включая собственных подопечных. Северус Снейп – как воплощение ужаса. Весь его облик открыто рассказывал о самых отталкивающих чертах его характера: отвращение к людям постоянно кривило его рот, затаённая злоба мстительно вырезала морщины на лбу, ненависть к миру навсегда спряталась в острых складках чёрных одежд.
Но он парадоксально любил жизнь, считал себя непризнанным гением. В юности учителя не хвалили его, считая, что мальчик возгордится и станет задаваться, как это было присуще всем ученикам факультета Слизерин. Северус был скромным, неуверенным в себе подростком, почти не с кем не общался, держался всегда в тени. За эту нелюдимость другие дети боялись его и всячески издевались. Кто знает, откуда в нас просыпается жестокость и зачем неумолимо требует жертвоприношений?
Он был уродлив. Был всем противен. Самая красивая девочка в школе из факультета Гриффиндор, каждый раз замечая его приближение, кричала, чтобы все слышали: «Сальноволосый зубрила идёт!», а после по ночам кусала губы, мечтая о его поцелуе, что никогда не получит. Но Северус Снейп был терпелив и не спешил ставить крест на своей ещё не прожитой жизни. Он избрал Тёмные искусства путеводной звездой, чтобы самоутвердиться, и служение Тёмному Лорду, чтобы показать всему миру, чего он может добиться. Но все эти порывы меркли перед неуёмным желанием мести, которое он взрастил в себе, подобно редкому растению, что всеми шипами впилось в его руки, требуя крови. Он был намерен расквитаться со всеми, кто хоть раз унизил его. Как сладко ему будет наблюдать за их страданиями, упиваться их болью и ничтожностью. Он будет сильнее их всех вместе взятых.
На пятом году обучения в семье Северуса произошла трагедия. Уличные бандиты-маглы застрелили его мать при ограблении. По ошибке виновным в случившемся признали его отца, который был приговорён к смертной казни. После исполнения приговора Северус остался сиротой: один, брошенный, никому не нужный. Северус запомнил каждое лето, проведённое у равнодушных родственников-маглов, когда он безумно ненавидел весь магловский род и рыдал ночами в подушку, вспоминая маму. Он обожал её, только рядом с ней он чувствовал себя человеком, зная, что его ценят и любят. Когда её не стало, весь мир рухнул, а его сердце разбилось. Ничто не могло унять его боли. Ничто не могло заставить Снейпа отказаться от принятого решения…

- Батти, если будет драка, крикни меня. Я тоже хочу поучаствовать. И да, Батти. Насчёт мансарды. Я думаю, что всякая надобность её сносить сама собой отпадает.
- Почему, мисси?
- Ну, как почему? Замок почти до основания прогнил.
- И что?
- И то. Когда мистер Поттер захочет по душам поговорить с мистером Снейпом, будь любезен, проводить их на мансарду.
- Зачем?
- Батти, не тормози! Проводи их на мансарду затем, чтобы она рухнула вместе с ними на голову сам-знаешь-кому! Тогда на радостях директор воскреснет самостоятельно, и все будут довольны.
- Гениально, мисси. Вам одно «Огневиски» как всегда?
- При складывающихся обстоятельствах лучше сразу два…
Софи стояла, прислонившись к дверному косяку, её тень накрывала синие цветы на узком паласе. Домовой эльф Батти испарился с громким хлопком, почувствовав, что интерес к нему иссяк. Девушка наблюдала, как её отец приветствовал «хогвардскую делегацию», собранную стараниями Гермионы. Что-то неуловимо горько-сладкое появилось во взгляде Грейнджер. Это неожиданное наблюдение оставило неприятное чувство тревоги на душе юной хозяйки замка.
Как оказалось, Гарри Поттер был насторожен враждебно к бывшему профессору, но вместе с тем смиренно.
- И не смотрите на меня как на нашкодившего гиппогрифа, Поттер. Я не намерен перед вами оправдываться.
- Ваши оправдания меня не интересуют. Верните директора, - насупился гриффиндорец и добавил после некоторой паузы, - Сэр, - далее началось обоюдное испепеление взглядами и продолжалось до тех пор, пока Грейнджер не попросила зельевара «поговорить наедине».
Софи сразу догадалась, зачем находчивая Гермиона привела с собой Гарри и Джинни, влюблённых и юных. Какая комедия готовилась разыграться прямо перед строгим носом Минервы МакГонагл! Мисс Круа про себя громко и самозабвенно аплодировала гриффиндорской изобретательности. Чтобы добыть «Кровь женщины» необходимо всего лишь одно условие – девственность жертвы. И Софи точно знала, что лишать девственности можно только одним способом… Ей также было известно, что младшая Уизли уже как год с единорогами не общается, в отличие от Гермионы, трепетно оберегающей свою невинность. МакГонагл не за что бы не позволила своей любимой ученице оказаться в постели «ублюдка Снейпа», но воскрешение Дамблдора – дело благое, поэтому Минерву удалось уговорить дать разрешение на проведение «акта любви» между Гарри и Джинни. Всё просто гениально запутано и неприлично смешно. Осталось ввести в курс дела самого зельевара…

- Мисс Грейнджер… Вы хоть представляете, что из себя вообще представляет процедура с Sanguis Feminae? – Северус Снейп стоял спиной к сидевшей в неудобном низком кресле Гермионе и старательно разглядывал корешки книг на бесконечных полках в просторном зале библиотеки «Валлон-де-ванжанса». Он резко развернулся к ней лицом с непроницаемой маской безразличия, стараясь скрыть волнение. Гриффиндорка вся тряслась от страха, но сдаваться не намеревалась.
- Конечно… И обряд, и всё остальное, - она немного покраснела, говорила тихо. В её глазах плясали огоньки света от «вороха» разногабаритных свечей на пыльной люстре. Она была так притягательно прекрасна, что у зельевара закружилась голова. Он снова резко развернулся к ней спиной и зачем-то взял книгу с полки совершенно ему не нужную.
- Я добровольно… Я сама…я подумала, что…
- Вы подумали, что неплохо будет изобразить из себя Орлеанскую Деву? Мне ваших жертв не нужно. Можете геройствовать где угодно, только на безопасном расстоянии от меня.
- Но…
- Если это всё, что вы можете предложить, то будьте так любезны, покинуть мой дом и больше не тревожить меня по пустякам.
- Да послушайте же!
- Нет, это вы послушайте! Прекратите злоупотреблять моим терпением – оно уже на исходе.
Гермиона Грейнджер зло сверкнула глазами и, вскочив с места, опрокинула кресло. Она схватила его за обе руки. От такой неожиданности Снейп растерялся. Это милое создание своей красотой явно пыталось отравить его спокойствие. Она стояла опасно близко, он не мог освободиться от её горячих пальцев, сжимающих его кисти. Не мог выдернуть их – не мог и всё. До того обидно, а она в полголоса объявляет:
- Вы же знаете, что это должно быть добровольно, иначе в обряде смысла нет. Где вы ещё найдёте такого добровольца как я?
- Найду, будьте уверены…
- Вы бы уже давно нашли, если бы могли. Но не смогли, не так ли?
- Не ваше дело…
- Вам нужна помощь, чтобы воскресить директора. Ведь нужна! Признайтесь же, что нужна, - она умоляюще прошептала, она была так близко, он больше не мог этого выносить. Она освободила руки и прикоснулась к его лицу дрожащими пальчиками. Зачем она это делает? Глупая, неужели она совсем не видит, что он теряет над собой контроль? И обряд будет забыт, и все её гениальные планы полетят вместе с ней на жёсткий пол, и эта пресловутая книжка, которая уже несколько минут как выпала из его рук, будет мешаться некстати.
Гермиона решила, что должна во что бы то ни стало убедить зельевара последовать её задумке. Вместо крови Сафо пред «мутны очи» его Темнейшества нужно приподнести её кровь. Лорд ничего не заметит и предоставит Снейпу недостающий ингредиент. И Альбус Дамблдор вернётся. Она была настолько уверена в успехе сего предприятия, что даже не имела ни малейших сомнений, что что-то может пойти не так. Самой сложной задачей ей казался разговор с Северусом. Она была готова на всё, лишь бы уговорить его.
Гриффиндорка едва коснулась губами губ зельевара, потом смелее, потом поцелуй стал слишком откровенным. Это свело его с ума. Но едва он грубо притянул девушку к себе, чтобы жадно завладеть её ртом, как оба услышали гневное шипение:
- Гермиона! Ты в своём уме? Вы что творите, гоблин вас задери!
В распахнутых дверях библиотеки, уперев руки в бока, стояла Софи, мрачнея с каждой секундой.
- Ты напоминаешь мне Молли Уизли, - зловещим тоном изрёк Снейп.
- Скажи спасибо Мерлину, что не Минерву МакГонагл! – пророкотала в ответ его дочь.

- Гермиона, ты меня вообще слушаешь?
- А?
- Бэ! – Софи озадаченно вглядывалась в лицо своей подруги. Они сидели в комнате Круа на мягких подушках возле камина, слушая треск и щёлканье горящих поленьев. Грейнджер зябко куталась в плед и витала где-то в своих мыслях.
- Прости, Софи, я задумалась…
- Тебе вредно думать, в таком случае…
- Прости…
- Ладно, проехали.
- Так что ты хотела сказать?
- Это касается моего отца, - Софи поёжилась, - меня и тебя, - Круа резко посмотрела в потолок, потом на свою собеседницу. – Я должна рассказать о своих некоторых воспоминаниях. Они неприятные… Но ты должна знать, потому что… Ну… Потому что ты решила с ним переспать, - несколько неуверенно начала девушка и вопросительно посмотрела на Гермиону. Гриффиндорка кивнула, и Софи продолжила, - Северус Снейп – хладнокровный человек и просто так к себе в душу не пустит. Меня впустил, так как другого выхода у него не было… А впустит ли он тебя, я не знаю. Когда я была мелкой дурочкой, то думала, что он приводит домой лиц женского пола, чтобы в шахматы играть. Но когда мне исполнилось десять, я узнала, точнее увидела, что играли они вовсе не в шахматы… А в карты. На раздевание, - Грейнджер хихикнула, прикрыв рот ладошкой, но её веселье быстро сникло под мрачным взглядом Софи, - Ничего смешного, Гермиона, - нервно сглотнула Круа, - Он её омерзительно грубо имел. Её лицо было перекошено от боли, она орала, выла – но, не издавая при этом ни единого звука. Силенцио, скорее всего. Может, нет. Он имел её так быстро, будто всего лишь дрочил…
- Софи! Прекрати! Как ты можешь рассказывать такие вещи! Он же твой отец!
- Извини, Герм, ты просто должна знать, как именно проводится обряд. Точнее как его обычно проводит Северус Снейп…
- Что?
- Лорд крайне редко просил его добывать «Кровь женщины», но когда просил... Дамблдор об этом знал. Они ничего не могли сделать. Либо так, либо прощай шпион в стане врага…
- Но в книгах, которые…
- Ты не дослушала. В книгах говориться взять кровь у жертвы. У жертвы, понимаешь? Девственница должна долго и упорно страдать, чтобы был результат.
- Но там написано, что это должно быть добровольно!
- Правильно. Он их сначала ласково соблазнял, они раздвигали перед ним ноги. А куда потом убежишь? Папа сильный!
- И ты смотрела на это всё?
- Смотрела. Как статуя свободы с палочкой вместо факела. Он меня не заметил. Я потом свалила очень быстро. Когда всё закончилось.
- И ты…
- И я ещё не всё рассказала. Слушай сейчас, чтобы потом это не было для тебя шоком, - Гермиона затравленно кивнула, - чтобы это не стало фатальным переломом твоего рассудка. Потом на самом пике, когда он вот-вот должен был… кончить. Он оставил её, как есть, забрал «ингредиент» с помощью жуткого заклинания, от чего её всю распяло на полу: из кистей рук и ступней пошла кровь. Она почти потеряла сознания от боли. Он собрал кровь в пробирку и вложил ей в руку, перевязал каким-то ритуальным платком. Опять заклинание. Потом он дал ей выпить какое-то зелье. Она долго отказывалась, но ей пришлось… Потом он опять её имел. Очень грязно. И на самом пике он вновь её оставляет… И опять всё заново. Я думала этот ужас никогда не закончится, но… Я из любопытства смотрела, что будет дальше. Мне было стыдно и противно за себя, но я не могла уйти… Меня держало… Я думала… Не важно, - лицо Софи исказилось от отвращения, но она поборола тошноту и продолжила, - Дальше было совсем мерзко. Он сделал несколько порезов на её руках и ногах, растёр кровь по всему телу. Она уснула. А его вырвало. Прям на неё… И я убежала…
- Подожди… Откуда ты всё это знаешь? Понять такие вещи трудно, - Гермиона выглядела растерянной.
- Ну, на следующее утро папа догадался. Я выглядела очень нехорошо. Во всяком случае, не лучше оборотня после полнолуния.
- И что?
- И он всё мне рассказал. Представь, я только тогда узнала про Волдеморта, войну, Дамблдора и...
- Но тогда Волдеморт был ещё мёртв…
- Был. Его попросил Дамблдор, чтобы срочно кого-то спасти. Вариантов не было.
- Дамблдор? – Грейнджер отказывалась верить, что директор мог попросить кого-то сделать такое. Даже бывшего Упивающегося. - Я думаю, твой отец наврал. Профессор Дамблдор никогда бы…
- Вот когда он вернётся, сама спросишь. А я отцу верю, - обреченно уронила Софи. – Не в этом дело.
- Почему ты молчишь?
- Жду, когда ты откажешься от этой глупой затеи.
- Я не откажусь.
- Почему?
- Я смогу это вытерпеть.
- Откуда столько уверенности?
- Гриффиндорцы всегда славились непроходимой тупостью и излишней самоуверенностью, - вкрадчиво сообщил бархатный голос, сочась ядом. Северус Снейп угрюмо наблюдал за девушками, скрестив руки на груди. Опираясь на дубовый шкаф, поджимая губы и смешно морща нос, он походил на ворона. Гермиона потерянно уставилась на языки огня в камине. Софи, почувствовав замешательство подруги, доверительно сжала её плечо и шепнула: «У нас с отцом нет секретов друг от друга». В глазах Круа засветился хитрый огонёк.
- Не присоединишься к нашей беседе? – похлопав по подушке между собой и Гермионой, промурлыкала Софи. – И не волнуйся, папа, шкаф без тебя не упадёт…
- Выбирайте выражения, юная леди, - прошипел зельевар, устраиваясь возле девушек, - а то, как бы угол в моём кабинете не начал без тебя падать…
- Углы в твоём кабинете надёжно поддерживаются потолком, который никогда не провиснет, потому что ты на него часто смотришь…
- Слишком голословное утверждение из уст столь юной особы, не считаете мисс Грейнджер? – украдкой взглянув на пышные кудри притихшей гриффиндорки, безразлично протянул Северус. Гермиона невольно вздрогнула и повернулась к бывшему профессору, оставив своё «захватывающее» занятие: разглядывание камина.
- Какой бы юной ни была особа, мистер Снейп, она имеет право отстаивать свою точку зрения, не находите?
- Чтобы отстаивать свою точку зрения, мисс Грейджер, необходимо иметь в своём арсенале громких слов убедительные доказательства, - он медленно опустил взгляд на её руки, она проследила за его манипуляциями и тотчас спрятала пальцы под плед. – Вам холодно? – недобро усмехнулся зельевар.
- Нет. Просто есть аксиомы, для которых доказательства не требуются, - встречаясь со Снейпом глазами, твёрдо заявила девушка. – Софи? Что ты на этот счёт думаешь? – Гермиона игриво повела плечами, от чего зельевар подумал, что «она опять безумно близко и страшно далеко».
- Как бы сильно я не хотела примкнуть к обоим вражеским лагерям, думаю, резоннее сохранять нейтралитет, - уклончиво ответила Круа. – Хотя…если принять папин «взгляд» за аксиому, то доказательство моей теоремы принимает фатальный характер…
- Почему же фатальный? Ты так быстро сдаёшься? – не поняла Грейнджер.
- Фатальный, потому что этим взглядом я её так или иначе отправлю в угол, если будет дерзить, - хмыкнул зельевар.
- Вот видишь, Гермиона, с такой «аксиомой» не поспоришь, - развела руками Софи.
- И ты пойдёшь в угол? – игнорируя Снейпа, громко прошептала гриффиндорка.
- А вдруг и правда упадёт? – в тон подруге «секретным» шёпотом отозвалась та. Снейп сделал вид, что не услышал перешёптываний девушек.
- А какие у вас доказательства, мисс Грейнджер? – вкрадчивый бархатный голос снова заставил Гермиону вздрогнуть. Она скинула плед в ноги и неловко заправила прядь волос за ухо, - Жарко? – не успела она отнять руки, непослушный локон вновь упал на висок.
- Твой голос, папа, тоже одна сплошная аксиома… - хмыкнула Софи, на что Северус, улыбаясь глазами, проворчал: «А не боишься, что угол в моём кабинете будет остро нуждаться в твоей поддержке?».
- В моей поддержке сейчас нуждается большая часть стенок этого несчастного замка, но я, как истинная гриффиндорка в первую очередь ринусь спасать твой кабинет, если что! – увлечённо смахивая пылинки с рукавов, отрапортовала Софи. – А вообще Гермиона права. Ты – беглый преступник, и никакая маглорождённая ведьма добровольно с тобой не свяжется, тем более в таком возрасте…
- И это ТЫ истинная гриффиндорка? – фыркнул зельевар. – Придётся потом сказать Дамблдору, что шляпа впала в маразм… - с этими словами Снейп резко встал и покинул комнату. Круа потёрла виски и измученно вздохнула.
- Ну вот, я помогла тебе отрыть могилу. Можешь сказать мне «спасибо», - подкинув головешку в огонь, усмехнулась Софи.
- Справлюсь. Считай, что это – аксиома, - грустно улыбнулась Гермиона, - а я пойду, уже поздно.
- Спокойной ночи, - кивнула девушка.
- Спокойной ночи, - Грейнджер почти закрыла за собой дверь, но в последний момент вернулась и спросила. – А почему ведьма должна быть маглорождённой?
- Он сам тебе расскажет, если ты правильно спросишь… - лукаво вздёрнув бровь, ответила Софи.

Да пусть весь мир катится к чертям, да пусть всё горит синим пламенем. Разве он сможет вытерпеть её боль? Да он скорее умрёт, чем она будет мучиться. Она такая хрупкая. Она не выдержит. Такая юная и такая гордая. Он тоже в молодости доказывал, что он всё сможет. И к чему это привело? Это его почти погубило. И погубило, если бы не его маленькая Софи. А кто поможет ей? Она такая одинокая. Или она что-то наплела своим дружкам, и они так спокойно благословляют её на эти муки? Наверняка, эти тупицы и не догадываются, какую жертву она собирается принести. Её никто не поймёт, и оставят, как есть, с разбитыми чувствами. Да разве стоит его трижды проклятая жизнь её слёз? А он с ума сходит, когда она рядом. Это такое безумие, когда она рядом. Стоит так близко. А он чувствует тепло и сладкий запах её кожи. И только руку протяни, чтобы утонуть в пьяной неге от прикосновения к её волосам. И нельзя. Она ему не принадлежит, она его не знает. Он проклял себя, его проклял Волдеморт, его проклял Хогвардс, но если проклянёт она… Кто угодно, только не она. Разве так можно? Это война, сомкнувшая свои щупальца на каждом. Это смерть. Через это нужно пройти. И жить ради жизни. Даже если он умрёт, даже если она умрёт. Мир не рухнет. От одного разбитого сердца мир не рухнет. Особенно если это разбитое сердце принадлежит убийце…
Ему нужно совершить обряд. Но ей будет мучительно плохо. Он не вынесет. Она не вынесет. А сможет ли Поттер в одиночку? Война. Смерть протягивает ледяные грабли. Будет много смертей. Невинных, внезапных, горьких – много. Всего-то совершить обряд. Сотни жизней и одно разбитое сердце грешника. И её слёзы. Да, и её слёзы…
Северус Снейп сидел на полу с каменным выражением лица. Его кабинет, уютный и мрачный, всеми четырьмя темно-зелеными стенами одуряюще давил на его воспалённое вином сознание. Он знал, что у него нет выбора, и это знание доводило его до полного отчаяния. Он будет виноват в любом случае. Если не сделает – упустит возможность вернуть Дамблдора или сам поплатится жизнью; а сделает – она навсегда его возненавидит, будет шарахаться, как от дементера. Как мучительно больно ему будет, как непоправимо, как безнадёжно…
На столе лежала опрокинутая бутылка «L’espoir perdu», её содержимое медленно вытекало на тёмный ковёр. Он бесцветно наблюдал за происходящим. Таким сломанным и беспомощным Гермиона видела его впервые.
«Разве так можно, - тихо спросила она, - придаваться себяжалению, когда идёт война?» - «Не вашего ума дело, чему я придаюсь». – «Тогда посмотрите на меня». – «Убирайтесь к чёрту». – «Вы должны провести обряд». – «Да что вы говорите. Я никому ничего не должен». – «Если вы этого сейчас не сделаете, то потеряете не только доверие Волдеморта, но и Ордена. Оно вам нужно?» - «И что с того. Я всегда был одиночкой». – «А как же Софи?»
Зельевар обернулся. Гермиона стояла, облокотившись о дверной косяк. Босая, в белом платье, с распущенными волосами, непередаваемо красивая. Его сердце больно сжалось.
- Вы подумали о своей дочери? Если вас возьмут в плен или убьют, что будет с ней? Не видела, чтобы Упивающиеся проявляли милосердие по отношению к своим жертвам. А это ОНА – жертва. Не я, не вы – она, - глаза Грейнджер победно блестели. Она нашла доказательство, которое Снейп не посмеет оспорить.

- Вы мертвы, Альбус. Что поделаешь, с этим нужно смириться. Зачем нарушать вселенскую гармонию? Зачем пытаться вырвать из прошлого то, что будущему не принадлежит? Зачем осквернять мир живых демонами из мира мёртвых? Воскрешение – это грубое вмешательство в устроенный порядок вещей. Вы хотите перевернуть вселенную вверх ногами и обратно.
- Я должен подумать…
- Вы слишком много думаете о себе, Альбус. Подумайте об убийце, который сюда попадёт раньше срока…

Семнадцатью годами ранее.
Палящее солнце повисло над маленьким провинциальным городком. Стоял июль. Северус Снейп готовился к очередной операции по очистке мира от «грязи». Под руководством Люциуса Малфоя вместе с группой Упивающихся Смертью зельевар должен был напасть на дом, где жили французские эмигранты маглы с четырёхлетней дочерью.
Северус не хотел принимать в этом участия. Он боялся, что больше не сможет кого-то убить. Убить хладнокровно, ни одним мускулом не выдать, что ему это противно. Но судьба распорядилась иначе. Снейпу выпало очередное испытание на прочность нервов и выносливость светлой части души. Ему было велено расправиться с ребёнком, пока остальные будут заняты родителями.
Она спряталась под кровать в тесной детской с синими обоями в красный цветочек. Он выволок её за ногу. Девчушка не проронила ни звука, напуганная криками и зверским хохотом. На Северуса внимательно смотрели большие зелёно-серые глаза, колечки редких кудряшек медового цвета дрожали вместе с хрупкими плечиками. Снейп зло дёрнул её за шиворот зелёного платьица и поволок вниз по лестнице к умирающим от Crucio родителям. Малфою он сообщил дрогнувшим голосом, что девчонка нужна ему для экспериментов живой. Маглы лежали в луже собственной крови и истошно стонали. Снейпу предложили развлечься и сделать завершающий штрих в их «благородной» экспедиции. Молодой зельевар направил палочку сначала на мужчину, затем на женщину. Две зелёные вспышки отразились мертвенным блеском в глазах не стоящей на ногах маленькой девочки. Если бы Северус не держал её за шиворот, она бы упала как подкошенная.
«Господин приказал убить всех. Отойди, Северус, мы найдём тебе другого подопытного кролика». – «Мне нужен именно этот кролик, Люциус». Малфой с хищной улыбкой выхватил девочку из цепкой руки Снейпа и, словно мешок, швырнул к мёртвым маглам. После нескольких Crucio она перестала кричать и биться в конвульсиях. Пока никто не видел, Северус сжал её запястье: прощупывался едва заметный пульс. Он аппарировал вместе с ней в Хогвардс, наплевав, что его могут хватиться на приёме у Лорда. Через шесть часов её сердце замерло. Каким-то непостижимым образом зельевар обнаружил, что её мозг всё ещё издаёт слабые импульсы, и унёс в свои комнаты.
Спустя две недели Волдеморт отправился в дом Поттеров. Смерть Лорда у зельевара никаких эмоций не вызвала. Несколько месяцев Снейпа не трогали, но вскоре потребовали похоронить несчастную. Северус терпеливо отказывал «убивать живого человека». Альбус Дамблдор убеждал его, что она мертва, что с этим ничего не поделаешь и нужно смириться. «Она будет жить», - он повторял эту фразу из года в год, он повторял её каждому, кто заикался о смерти маленькой девочки с медовыми кудряшками. Прошло шесть лет, а он так и не отчаялся вернуть Софи Бланш к жизни. Судьба решила наградить его за терпение: она очнулась в июле, когда палило солнце. Она очнулась, когда он в первый раз заплакал…

Она проснулась словно от толчка в спину. Он обжигал её кожу глубоким взглядом чёрных глаз. В его спальне было жарко и тесно. Нагая Гермиона лежала на тёмных простынях и пристально вглядывалась в его уставшее лицо. Он тщательно втирал в её безвольную руку душистое масло.
- От вас пахло пионами, - глухо сказал мужчина, не отрываясь от своего занятия.
- Всё прошло не так уж и ужасно… даже терпимо, - хрипло ответила девушка.
- Вам нужно отдохнуть и восстановиться, поэтому сегодня вы должны остаться здесь. Я понимаю, что моё присутствие вам ужасно противно…
- Да нет же! Вы мне не противны! Даже после такого. Ну, как вам доказать! – она резко села и притянула его за шею. С таким удовольствием ей ещё ни с кем не приходилось целоваться. И так долго ко всему прочему.
- Не хочу спать одна. Ложитесь со мной, - перебирая его спутанные волосы, шепнула она.
- Вы провоцируете меня думать о вещах, надеяться на которые, я сметь не должен, - горько усмехнулся зельевар. Гермиона хитро улыбнулась и проворковала: «Оказывается, чувствовать себя настоящей ведьмой – весьма увлекательно!»
Профессор МакГонагл неспешно шла на кухню. Её мучила бессонница, и одолевали тяжёлые мысли, и вся затея с Sanguis Feminae казалась неосуществимым бредом. О чём она только думала, когда давала согласие на эту аферу? Задавая себе в очередной раз бессмертный вопрос «что делать, и когда это всё закончится?», Минерва отчётливо услышала заливистый гермионин смех. И самым удивительным было то, что звуки доносились явно из апартаментов Снейпа.
«Какого гремлина Гермионе понадобилось у Снейпа в три часа ночи?», - недовольно подумал Гарри Поттер, залпом прикончив стакан с водой. Он хорошо запомнил тот факт, что спальня зельевара находилась прямо над помещением кухни. И из этой самой спальни доносилось то бодрое ворчание хозяина замка, то весёлое хихикание кареглазой гриффиндорки. Невольно Поттер снова потянулся за кувшином с водой. Эта ситуация явно вызывала у него раздражение. «Да чего они там делают?», - начал про себя возмущаться молодой человек, как увидел директрису в сорочке до пят и плотном желто-красном халате. На её лице большими буквами было написано недоумение.
- Водички? – слегка севшим голосом пробубнил Гарри. МакГонагл сухо кивнула. На верху стали раздаваться стоны. Явно мужские. Протянутый стакан возмущённо полетел из рук юноши и с грохотом шлёпнулся об пол.
- Ты чего посуду колотишь в чужом доме? – зловещий шёпот сонной Джинни испугал Минерву так, что она неожиданно предложила: «Водички?». Уизли удивилась, поэтому смогла выдавить из себя только невнятное «ээээ». Гарри сунул подруге стакан, и все трое сосредоточились на поглощении жидкости.
- По какому поводу собрание? – Софи прикрыла рот ладошкой, зевая. – С такими похоронными лицами сидите глубокой ночью, будто сатанисты-первооткрыватели, - усмехнулась Круа и, загребая руками, шлёпнулась на пол, предварительно взвизгнув и размашисто проехавшись по луже.

- Знаете, Альбус, нет у вас никакой в него веры. Вас просто угнетает тот факт, что он, трижды проклятый предатель, ещё жив, а вы уже нет. Вам любопытно: сдержит он своё слово или нет? И вас всего выворачивает на изнанку от одной только мысли, что вы ошиблись.
- Ошибаетесь. Я не боюсь поражения.
- То-то и оно. Вы – эгоист, Альбус. Люди доверчиво просят у вас помощи и прощения, уповая на вашу мудрость. И вы даёте им то, чего они хотят. Но взамен вы превращаете их в своих подданных. Они не только привязываются к вам, но и становятся полностью зависимыми от ваших прихотей. Ваши идеи и стремления стали смыслом их жизней. Они молятся на вас, будто вы – всесильный бог. Они заблуждаются, потому что сотворили себе кумира в вашем лице. И это их грех, прощение за который им придётся выстрадать.
- Я просто заботился о них, и они отвечали мне тем же…
- Вы их приручили. И теперь в ответе за их судьбы. Не мне вам объяснять, что такое жалость. А ваша жалость вспорола их свободу, на клочки порвала их самостоятельность, подчинила себе их непосредственность. Вы задушили их всех своей жалостью.
- Я не хотел…
- Никто и не спорит.

- Знаете, дамы и господа, - потирая ушибленный бок, вздохнула Софи, - завтра вас ждёт сюрприз. Боюсь, что не очень приятный. Но, как знать…
Собравшиеся на кухне Гриффиндорцы сидели за круглым столом и потягивали водичку из стеклянных стаканов. Круа куталась в смешной халат желтого цвета с чёрными крокодилами. Джинни в белой пижаме, а Гарри в серой переплетали пальцы под столом, чтобы МакГонагл не видела. На верху вновь раздались мужские стоны.
- Не обращайте внимания. Это тот-кого-и-так-далее папу в свой склеп вызывает, - сонно пробормотала Софи.
- Надеюсь, ваша «кровь» готова, - нервно шепнула Минерва.
- Эээээээ… Да, конечно, - спохватился Поттер.
- Мы уже всё отдали мистеру Снейпу, - подключилась Джинни.
- И что он сказал? – не унималась МакГонагл.
- Что-то вроде «могло быть и хуже», - промямлил Гарри.
- И они с Гермионой пошли всё это дело, - Софи махнула рукой в неопределённом жесте, - дорабатывать, - Гриффиндорец испуганно посмотрел в потолок и неуверенно спросил: «А если не прокатит?».
- Во всяком случае, мы об этом узнаем только завтра утром. Единственное, что я вам обещаю, это то, что завтра вы полдня будете ходить и плеваться… И я тоже…

Северус Снейп вернулся только после полудня, хотя обычно Лорд не задерживал его более чем на два часа. МакГонагл знала в чём дело, но молчала по просьбе зельевара. Ей стоило огромного труда убедить Софи, что ничего серьёзного с её отцом не случиться. Минерве пришлось прибегнуть к грубой силе и напоить девушку при помощи Гарри и Джинни сильным снотворным. Но директрисе не посчастливилось свободно вздохнуть, потому что истерика (по непонятным для МакГонагл причинам) ни с того ни с сего прошибла Гермиону, которая весь день ходила бледнее Серой Дамы в периоды застойной депрессии.
Слегка пошатываясь, Снейп зашёл в залу, где возле камина читала Минерва, на диване свернулась калачиком растрёпанная Софи и спала, а Гарри и Джинни сидели возле ног Гермионы, трясущейся в немом плаче. Его мантия была порвана почти везде, на лице алела запёкшаяся кровь. Мастер Зелий тут же направился к спящей Круа, чтобы поцеловать и погладить по кудрявой голове.
- С таким Снейпом нам директора не воскресить. Придётся подождать денёк, пока он очухается, - грузным басом оповестил Аластор Муди, шагнув вслед за зельеваром. Но сюрпризы на сегодня не закончились.
За спиной аврора топтался Рон Уизли, и под конец процессию завершила маленькая собачка, торопливо вбежав в комнату. Единственным человеком с невозмутимым лицом в помещении оказалась как не странно Минерва МакГонагл. Поттер, Гермиона и Джинни были удивлены приходу новых «посвящённых» в тайну воскрешения Дамблдора, Рон и Муди застыли с вытаращенными глазами, наблюдая поведение Северуса, Софи всё ещё крепко спала. Немую сцену нарушил пёс. Достаточно было немного поскулить, чтобы все обратили свои взоры к нему.
Некоторое время спустя Снейпа привели в относительный порядок, чему он крайне агрессивно сопротивлялся: шипел и размахивал руками, при этом забывая, что обе они повреждены, вследствие чего шипение удваивалось. Тем не менее, сопротивление зельевара было коллективно подавлено, и за Северусом ухаживали всем «аулом», но так как Мастер Зелий находился в отключке (стараниями Аластора для его же блага), он этого не смог «оценить» по достоинству.
Гарри, Рон, Гермиона и Джинни постоянно тискали собачонку и находили её очень милой. Этот пёс выглядел весьма смешно: белый, лохматый, сантиметров тридцать от пола, морда наглая с затравленным взглядом, клыки нижней челюсти выпирали наружу, тем самым «красуясь» поверх верхних зубов, создавая эдакий «вечный оскал». Он неустанно тявкал, мешался под ногами и часто фыркал; гриффиндорцы были без ума от него. Только Софи, увидев, как все четверо сюсюкались с пёсиком, хитро улыбнувшись, уже было что-то хотела им сказать, но передумала в последний момент, улыбнувшись совсем по-слизерински.
Рон рассказал друзьям, что Лорду приспичило завербовать его отца в свои ряды, но Снейп спас Уизли ценой собственного разоблачения. Артур отделался парой Круцио, Северусу, конечно же, досталось больше, но члены Ордена Феникса подоспели вовремя, и обошлось без потерь. Теперь гриффиндорец считал себя обязанным бывшему профессору за спасение отца.

- Неужели, вы, Альбус, думаете, что являетесь силами добра, которые борются со злом? А если я вам скажу, что нет в вашем мире таких категорий? Если скажу, что есть только ненависть и прощение?
- А как же любовь?
- Любовь? Любовь – это величайшее мучение на свете, мой друг. Страдая любовью, можно заслужить прощение, если только ненависть не съесть тебя прежде. И вы, Альбус, запутались. Для вас жалость стала прощением. А это такие далёкие друг от друга понятия: ведь жалость – это та же ненависть, только наизнанку. Руководствуясь жалостью, вы используете похожие методы, как если бы вы ненавидели. И здесь вопрос не о добре и зле, а о том, кто прав, кто нет.
- И каков ответ?
- Все вы заблуждаетесь, потому что все вы ненавидите. А вы, Альбус, должны радоваться, что вам было подарено прощение! Все те, к кому вы рвётесь, погрязнут в ненависти к своим врагам (или в жалости, что почти одно и тоже). Это едкое чувство сожжёт их души и пожрёт их разум, а они даже не заметят…
- Они добрые люди и не позволят себе такого…
- Тогда их пожрут демоны, которых вы освободите, воскреснув…

Софи несла по длинному коридору, соединяющему две большие залы. Она несла увесистый графин с раствором соли и соды. Навстречу девушке с улюлюканием неслась четвёрка гриффиндорцев и тявкающий пёс. Результатом шумной погони стала сбитая с ног Круа, разбитый графин и абсолютно промокшая собачонка. Вскоре мокрыми были все присутствующие, так как животное старательно отряхнулось, после чего стало похоже на шарик. Молодые люди надрывали животы со смеху, пёс обиженно фыркал и самодовольно задирал морду.
- Малфой, ты выглядишь отвратительно, - хохотала Софи. Секунду спустя она обнаружила, что смеётся одна. – Помните я говорила, что вы будете плеваться полдня. Так вот, - она ткнула пальцем в собаку, - это Драко Малфой, заколдованный под псину на время, чтобы старина Лорд не нашёл. Если не верите, спросите у папы или МакГонагл…
Гриффиндорцы все как один скривились, а потом разразились таким громким хохотом, что где-то в конце коридора упала картина, и нарисованный на ней учёный муж неприлично обругал всех присутствующих в замке.

Получив недостающий ингредиент (яд Нагини), Снейп занялся приготовлениями к обряду воскрешения. Гермиона ему старательно помогала. Вечерами они сидели в библиотеке за книгами и иногда беседовали. После они должны были расходиться по своим спальням, но Грейнджер никакими ветрами так ни разу в свою спальню и не занесло. Гермиона первые дни сама была от себя в шоке, но быстро поняла, что она просто умрёт, если не будет засыпать в его объятиях. Снейп своё поведение никак не комментировал. Это было. И он безумно счастлив. Даже если…Он всё равно боготворил каждую секунду, не смотря ни на какие «даже если».

Конец первой части.