– А-а-а-апчхи!

Северус взглянул на рыжего пушистого полуниззла, трущегося о его ноги. Чёрные брюки моментально оказались все в шерсти.

– Ты что, не принял противоаллергическое зелье? – с отчаянием спросила Гермиона. Она расстегивала тёмно-синий плащ, в котором пришла на свидание, рассчитывая на то, чтобы провести некоторое время со своим возлюбленным.

– А-апчхи! Я, – он шмыгнул носом, – принял, – хлюп. Северус вытащил из кармана белоснежный носовой платок и промокнул потекший нос. – Только оно, кажется, не помогает, – хлюп, – от шерсти полуниззлов.

К тому моменту, как он договорил, его взгляд из сердитого превратился в мутный, а глаза заслезились. Ещё пара минут – и у него начнётся озноб и подскочит температура, если судить по их встрече с Живоглотом на прошлой неделе. Гермиона быстро подхватила фамильяра на руки и отнесла в гостевую комнату.

– Я, наверное, домой пойду, – с печальным вздохом прогнусавил Северус, расстроенный тем, что вечер закончился так быстро.

Почему, ну почему ему так нравится ведьма, у которой живет кот?..

– Я понимаю, – согласилась Гермиона.

– И в следующий раз мы пойдём ко мне, Гермиона. Я… Твой кот… Не подумай, я ничего не имею против твоего кота, но…

Гермиона слабо усмехнулась.

– Я же сказала, что всё понимаю. Не надо переживать из-за того, что не поддаётся контролю. Иди домой, Северус. Я свяжусь с тобой по каминной связи утром, чтобы справиться о твоём самочувствии. – Она поцеловала его в щёку и с тяжёлым сердцем проводила взглядом его спину, исчезающую за дверью. Почему, ну почему ей так нравится волшебник, у которого такая аллергия на кошек?..

Наутро Северусу уже было гораздо лучше. Ещё одна порция противоаллергического зелья, крепкий здоровый сон, и, что самое главное, –отсутствие кошек, сделали своё дело. Тем не менее, это не решало одной маленькой проблемы: Гермиона всё равно очень любила своего кота. Для того, чтобы это понять Северусу не требовалось лишний раз советоваться с психологом или гадалкой: любовь девушки к рыжему чудовищу была очевидна, и, по крайней мере, взаимна, чего не скажешь о другом рыжем, чье имя он не собирался произносить даже про себя. Но и он ей тоже нравился – не мог не нравиться, потому что весь прошлый год он пытался покорить её сердце. Если бы кот только был совой (а что, Живопер вполне неплохо звучит) или даже жабой, или хорьком… и всё бы было отлично. Но кот был котом. Северус с детства успешно избегал любых контактов с кошками, и даже МакГонагалл знала, что в своей анимагической форме к нему лучше не приближаться. И вот, пожалуйста –навлёк на собственную голову кары небесные: добровольно согласился терпеть неприятные вынужденные столкновения аж дважды в неделю. И решить проблему можно было единственным способом: Гермионе предстояло выбрать между ним и своим полуниззлом. И если он хорошо справился с её соблазнением, то его будущая невеста непременно выберет его, правда ведь?

– Что? – изумилась Гермиона. – Что значит «оставить кота родителям»? – просьба Северуса отказаться от фамильяра (а она восприняла его просьбу именно так) застала её врасплох.

– Гермиона, я шагу не успеваю ступить в твою квартиру, как мне становится плохо. Мне плохо уже из-за присутствия в доме кошачьей шерсти. – Нет, он не жаловался. Северус Снейп никогда не жалуется.

– Так и в чём проблема? Просто будем встречаться у тебя, а не у меня, – разумно рассудила Гермиона.

Северус сжал кулаки и вскочил с ковра, принявшись нервно шагать перед камином. Она ничего не понимала.

– А что если нам захочется проводить вместе больше времени? Если мы решим куда-нибудь уехать на праздники, например? Куда ты тогда денешь кота?

Гермиона нахмурилась; её лицо красиво освещали всё ещё пляшущие в камине зелёные от дымолётного пороха языки пламени.

– Ты собираешься меня куда-то позвать?

Дьявол! Он не собирался так рано признаваться ей в этом.

– Ну, я надеялся, что ты согласишься присоединиться ко мне на время путешествия по Нилу следующей весной…

– Правда? О, Северус, это так здорово! Я всё устрою, – улыбка, расцветшая на лице молодой женщины, светилась неприкрытым восторгом, и Северус почувствовал, как внутри у него тоже потеплело в ответ. И всё же проблему это не решало. А Гермиона, тем временем, уже готовилась к их путешествию – вслух.

– Я могу оставить Глотика у родителей, или, может, Гарри согласится взять его на время. Или даже нет, лучше я его отвезу в Нору…

Дальше Северус уже не слушал. Нора. Там это чудовище может свободно гонять садовых гномов, бродить по двору в своё удовольствие и жить в тесном семейном кругу Уизли. В общем и целом, Нора являлась олицетворением полуниззлового рая. Всё, что оставалось Северусу – уговорить оранжевый пушистый шар навсегда остаться в Норе, то есть там, где Гермиона никогда не будет жить на постоянной основе. И тогда он может переехать к ней – после генеральной уборки, естественно, – потому что её квартира была гораздо более просторной и удобной, чем его, и выигрывала в расположении, находясь в двух минутах ходьбы от Косого переулка, где он теперь работал; и, ко всему прочему, гостевую комнату в ближайшие два или три года можно будет обустроить как детскую. А может, он даже примет предложение работы от Министерства, где будет получать явно больше, чем содержа скромную аптеку.

Гермиона весь день витала в облаках, так что её личной секретарше даже пришлось напомнить о запланированной встрече с Министром. Северус собирался взять её с собой в Египет! Это лучше, чем любой медовый месяц: древние памятники, солнце, старинная магия, приятная компания, секс… Всё, о чём только может мечтать девушка, если эта девушка хоть сколько-нибудь похожа на неё. Она благословила тот день, когда, скрепя сердце, зашла в его аптеку за созданными им духами, о которых столько писали в «Ведьмином Еженедельнике». Тогда-то ей и представилась возможность узнать Северуса Снейпа не как вредного и придирчивого учителя, но как харизматичного и остроумного мужчину, способного поддержать разговор на самые разнообразные темы, с которым никогда не скучно и который так внимателен к ней. Ей даже казалось, что у них могут возникнуть серьёзные отношения – он мог бы претендовать на роль единственного мужчины в её жизни, если бы только не его аллергия на кошек!.. О, как это раздражало: вторым и последним представителем мужского пола, который так много для неё значил, (не считая, конечно, папы – всё-таки папа это папа, его она любит по умолчанию), был её полуниззл Живоглот. Гермионе не хотелось об этом думать, но где-то в глубине души она прекрасно понимала, что рано или поздно ей придётся выбирать между этими двумя. Но пока она только готовилась к тому, чтобы провести канун Рождества в Норе.

– Идём, Глотик, – позвала она из гостиной. – Мы отправляемся в Нору.

Её фамильяр выскочил из спальни и без лишних увещеваний со стороны девушки забрался в кошачью перевозку. Он мяукнул, спрашивая, будет ли там чёрный человек, но хозяйка, как обычно, его не поняла.

– Конечно, Глотик, будешь охотиться на гномов, сколько душе угодно.

Если бы он умел это делать, Живоглот бы хмыкнул. Он и без того знал, что в Норе можно охотиться на гномов; нет, его интересовал чёрный человек. Человек ему нравился, и хотя чувства эти были, судя по всему, не взаимны, он был бы рад снова с ним повидаться. По его мнению, он мог бы стать хорошим любимцем для его хозяйки. Кроме того, она столько лет была одна, что сейчас было самое время найти себе пару – и его необычайная проницательность, позволявшая с лёгкостью отличить достойного человека от недостойного, подсказывала ему, что её пара уже нашлась. Только вот почему этому человеку становилось плохо при каждой их встрече? Неужели Живоглот был таким плохим фамильяром? Он так не считал. Он всегда был готов на всё ради своей хозяйки.

Кстати, такое уже было однажды, довольно давно, когда она привела в дом другого мужчину, тоже темноволосого, но с голубыми глазами. Ему тоже стало нехорошо, и вскоре он ушёл. Ну да в нём всё равно ничего интересного не было. И всё-таки, что же делать? Он знал, что хозяйка хочет своих котят, и ни в коем случае не собирался ей препятствовать. От чёрного человека получились бы идеальные котята. Живоглот вздохнул, насколько могут вздыхать полуниззлы. Ему придётся уйти. Решение далось с трудом и разбивало сердце, но счастье хозяйки того стоило. Да, решено – он оставит её, или нет… точно! Он останется в Норе! И она сможет навещать его, когда захочет, и ему там будет вполне недурно. Осталось только придумать, как убедить в этом её…

Гермиона была вынуждена отметить, что с самого прибытия в Нору Живоглот вёл себя как-то странно. С одной стороны, коту всегда нравилось в этом доме, но всё же он время от времени устраивался у неё на коленях, пока она читала, и всегда спал только с ней. Однако в этот раз Глотик облюбовал для сна старый коврик перед камином на первом этаже, очевидно, предъявив на него свои права. И почему-то стал проводить больше времени с Уизли, чем с ней. Было бы сильным преуменьшением сказать, что Гермиона была озадачена, пока однажды оброненные между делом слова Джорджа не открыли ей глаза на необычное поведение животного.

– Похоже, твой кошак тут основательно устроился, – сказал он однажды вечером, поглаживая мурчащего полуниззла, раскинувшегося у него на коленях. Они сидели в гостиной и ждали, когда будет готов ужин.

О, боже! О, боже, боже, боже! Гермиона вспомнила, как радовался Глотик, когда пришёл Северус, и готова была поклясться, что видела обиду в глазах кота, когда его энтузиазм не оценили.

– О, нет… – простонала она.

– Что случилось? – Джордж нахмурился.

– Слушай, как думаешь, ваши родители согласятся его оставить?

Джордж взглянул на рыжего кота.

– Конечно. Он и с гномами в саду помогает, и вообще кошак дружелюбный… Но почему?

– Мне кажется, что Глотик хочет остаться у вас насовсем.

Джордж вскинул брови.

– С чего ты это взяла? – в этот момент он начал понимать. – У тебя что, появился кавалер, с которым они не ладят? – поддразнил он.

Гермиона покраснела и отвернулась.

– Не то чтобы не ладят, просто у него аллергия, – в конце концов, вовсе незачем скрывать правду.

– Похоже, он серьёзно нравится твоему коту, если он решил уступить территорию другому мужчине.

– Нравится. Как и мне, – добавила она после секундного раздумья.

Джордж посерьезнел.

– Может, тогда тебе стоит провести канун Рождества с ним, а не у нас?

– Вообще мы договаривались на второй день рождества, но… Я не уверена, что у него есть с кем провести сочельник… – на этих словах она замолчала.

– Слушай, я уверен, что тебе нравится отмечать праздники с нами и всё такое, но, насколько я понял, это ваше первое Рождество вместе, так? А нас ты можешь навестить в любой момент, просто не разумней ли будет на этот раз удивить его и остаться с ним?

Сейчас перед Гермионой был человек, потерявший своего брата-близнеца, а не привычный деловой приколист. Возможно, он был прав, и ей стоило вместе с Северусом сделать это Рождество особенным.

– Джордж, я тебя обожаю! – воскликнула она и тотчас же стала обдумывать детали.

[c]~*~*~[c]

В сочельник Северус закрыл аптеку пораньше, мыслями возвращаясь к записке, которую ему вчера прислала Гермиона. Она сказала, что устроила им обоим какой-то сюрприз, и хотя он был приятно удивлен тем, что она отказалась от компании Уизли ради него, его всё же терзали подозрения. «Гриффиндорка» и «сюрприз» плохо сочетались в одном предложении, но это не помешает ему привести себя в порядок в предвкушении вечера.

Как они и договорились, позже Гермиона появилась в его квартире, чтобы забрать его. Она выглядела потрясающе: на ней было бордовое платье с соблазнительным декольте, а разрез на юбке открывал взгляду стройные ножки. Однако вскоре появившийся на свет из её сумочки длинный чёрный шёлковый шарф не мог не настораживать.

– Гермиона?

– Когда я написала «сюрприз», Северус, я имела в виду «сюрприз». Не переживай, я обещаю, что тебе понравится. – Она почти незаметно провела пальцем по платью там, где был виден контур её груди, и покрытый тёмно-красным лаком ноготь выглядел очень контрастно на фоне её светлой нежной кожи.

Северус сглотнул.

– Как скажешь, – выдавил он и наклонил голову, чтобы ей было удобней завязать ему глаза.

Гермиона взяла его за руку и осторожно повела вниз по лестнице, на улицу, к месту, откуда можно аппарировать. Он понял, что переместились они прямо в дом или квартиру – что было бы просто невообразимо грубо, если только этот дом не принадлежал кому-то из них. Значит, они в квартире Гермионы. Кот. Аллергия. Тут же запаниковав, Северус сорвал повязку с глаз и увидел прямо перед собой диван Гермионы. Он попытался высвободить у неё свою руку, чтобы как можно скорее покинуть это место. За что она придумала такой злой розыгрыш?..

– Северус, – Гермиона тихо позвала его по имени, не отпуская его руки. – Сюрприз – не моя квартира. Осмотрись, пожалуйста. – Она так настойчиво просила, что он сдался, предварительно заглянув ей в глаза, чтобы убедиться в её искренности. Он медленно пошёл в обход комнаты, глядя по сторонам.

– Конечно, я нечасто здесь бывал, – резко бросил он наконец, – и уж тем более никогда не задерживался здесь настолько, чтобы оценить обстановку, но всё-таки я не вижу никаких изменений.

– Ты невнимательно смотришь, – отозвалась Гермиона. – Может, чего-то не хватает? – её голос слегка подрагивал от нервного напряжения.

И тут до Северуса дошло. Нигде ни единого рыжего волоска. Ни одного.

– А где твой кот? – изумился он.

Она подошла к нему, и карие глаза встретились с чёрными.

– Живоглот, как оказалось, крайне умный и преданный кот. Он решил остаться в Норе, и Уизли согласились о нём позаботиться. Так что теперь ты можешь приходить, когда захочешь.

Северус не мог вымолвить ни слова. Он до сих пор не придумал, как же ему поговорить с животным и убедить его держаться подальше от хозяйки, и вдруг вот, пожалуйста – всё разрешается само собой! Конечно, это было очень кстати, но он не знал, стоит ли ему проявить участие.

– Я… Я просто не знаю, что сказать, Гермиона. Это очень неожиданно.

– Думаю, Глотик понял, что ты многое для меня значишь и очень мне нравишься… – она замолчала, боясь, что пока слишком рано говорить о своих чувствах.

Как оказалось, об этом можно было не волноваться – Северус крепко её обнял.

– Гермиона… Гермиона, – прошептал он, зарывшись лицом в её волосы. – Ты тоже мне очень нравишься.

Гермиона тихонько рассмеялась, уткнувшись ему в грудь.

– Что ж, раз теперь всё уладилось, можно сходить поужинать и по возвращении устроиться поуютней у камина, что скажешь?

Северус с готовностью согласился с её предложением, что вряд ли могло говорить о многом, потому что он согласился бы со всем, что она могла бы предложить сегодня (если только в предложении не фигурировал её кот). Поэтому хотя бы на один вечер он решил отложить свои стереотипы и перестать думать о том, что быть сентиментальным глупо.

А Переводчику спасибо за хорошую работу.

А так очень миленький фик и достойный перевод.

Ччёрт, как я рада, что тут появились тапки

windwingswrites, cпасибо большое за замечания, учтём-с на будущее обязательно!

У меня это тоже был один из любимых моментов ))