– И в этом году нас ждет еще одно изменение! – усиленный заклинанием голос Минервы МакГонагалл отбивался от стен, заполняя собой Большой зал Хогвартса.
– Прошу любить и жаловать, мисс Гермиона Грейнджер, новый преподаватель трансфигурации!
Весь предыдущий год профессор Снейп бился с Минервой, не желающей занимать место директора, чтобы «не компрометировать человека, репутация которого только восстановилась после войны». Северус не хотел быть главой школы, ему было достаточно преподавания ЗОТИ и зельеварения старшим курсам. МакГонагалл же считала, что если Северус сменит свой статус директора на обычного учителя, то совершит ошибку и поспособствует разного рода сплетням среди учеников. Спустя год ссор и пререканий женщина, услышав, что Снейп готов уволиться совсем, чтобы только не заниматься «всякой начальственной ерундой», все-таки согласилась перенять должность. Так, решив, что на полноценный курс трансфигурации времени у нее не хватит, профессор МакГонагалл вызвала из Министерства Гермиону.
Девушка работала в Отделе магического правопорядка и откровенно скучала, поэтому согласилась переехать в Хогвартс, не задумываясь. Работа в Министерстве ощущалась как тоскливая жизнь одинокой кикиморы в болоте. Послевоенный Хогвартс казался гаванью, иногда – тихой, иногда – переживающей легкую бурю. «Найди свою гавань – и все будет хорошо», – думала Гермиона, собирая чемоданы и спеша погрузиться в ту атмосферу бесконечного волшебства, которая всегда была присуща школе магии. Больше такого она не ощущала нигде.
Улыбаясь аплодирующим студентам, мисс Грейнджер приподнялась со стула и легонько поклонилась. Сидящий справа Северус тихо произнес:
– Смею заметить, вы одеты достаточно… прилично. Радует, что на вас нет кричащих гриффиндорских цветов. Если вы продолжите носить подобную одежду, я предположу, что вы сумеете непредвзято относиться ко всем факультетам.
Гермиона оправила строгую черную мантию и, сев на свое место, ответила:
– На ваших мантиях и сюртуках не присутствует символика Слизерина, профессор, но я бы не сказала, что вы всегда справедливы ко всем. Не беспокойтесь, у меня нет предрассудков.
Сидящий слева от девушки Флитвик улыбнулся, отпивая тыквенный сок из высокого стакана, и сказал:
– Знаешь, Северус, если бы я не знал, что ты – заядлый холостяк, я мог бы предположить, что рядом с тобой сидит миссис Снейп!
Зельевар поперхнулся картошкой. Еще раз взглянув на Гермиону, он медленно произнес:
– Что ж, если бы миссис Снейп когда-либо существовала, она, вероятно, выглядела бы примерно так.
Год после войны благотворно повлиял на Северуса: он стал менее сварливым и скрытным, иногда позволял себе осторожные шутки, однако Гермиона об этом еще не знала. Поэтому сейчас профессор Флитвик услужливо похлопывал ее по спине, пока она откашливалась. Снейп… пошутил? Вполне приемлемо общался с коллегами? Не попытался унизить ее? Это было неожиданно и, надо сказать, приятно.
Промокнув рот салфеткой, профессор поднялся из-за стола и покинул Большой зал. Гермиона пожала плечами и взмахом палочки подогрела кофейник. Миссис Снейп? Звучало интересно.
***
День рождения Гермионы был в самом разгаре. Разрумянившаяся директриса в обнимку с мадам Хуч на всю учительскую распевала какой-то старый романс, а Флитвик хлопал в ладоши. Усы профессора подскакивали в такт хлопкам. Когда вместе с женщинами завыл Хагрид, профессор Снейп не выдержал и набросил на комнату заглушающие чары. Он подозревал, что на подобный концерт может сбежаться полшколы.
– Вот видишь, дорогая, а ты еще сомневалась в том, стоит ли организовывать вечер! – обратилась к девушке мадам Пинс. – У нас всегда праздники проходят очень весело.
– Просто я впервые узнала о том, что преподаватели отмечают вместе дни рождения, – сказала Гермиона, – а тут еще и я открываю традицию в этом году.
– Все просто чудесно, а угощения – сказка! – подбодрила Ирма и потянулась за кусочком ананаса.
– Поддерживаю, Гермиона, баноффи великолепен! Сто лет не ел этого пирога, – добавил Флитвик. Снейп, до этого молча сидевший в углу комнаты, хмыкнул: фрукты и сладости его, в отличие от сладкоежки Филиуса, мало интересовали, зато теплый кофе с коньяком, который Гермиона подала некоторое время назад, показался Северусу невероятно вкусным. Хвалить напиток при всех он, конечно же, не стал.
– Я только вас любила, дорогой мой, милый друг, – закончила распевать Минерва, и Роланда подала ей чашку с остывающим кофе. Взяв кофе и для себя, она сказала имениннице:
– Знаешь, милая, я бы могла подумать, что чудесный праздничный пирог я хочу съесть, запивая бокальчиком пунша, однако… завтра я веду детей в Хогсмид, поэтому ограничусь этим бесподобным…
– Он с коньяком, Роланда! – предупредила коллегу жующая бутерброд с ветчиной мадам Спраут.
– О мой Мерлин, – засмеялась Хуч, – тогда ничего не поделаешь, придется продолжить наш вечер и с утра зайти к Северусу за сильным зельем от похмелья!
Северус, продолжающий потягивать свой напиток, обреченно кивнул. Он исправно варил антипохмельное для своих коллег. Сам он никогда не напивался, поэтому мог бы не тратить время на готовку, но видеть страдающие лица женщин и жалостливо опущенные усы Флитвика было невыносимо. Гермиона взглянула на него с улыбкой. Сколько еще тайн хранит его мрачная фигура?
«Никогда бы не подумала, что женщины могут вить веревки из этого зловредного мужчины! Очень мило с его стороны – так заботиться о коллегах».
Часы пробили три раза, и Хуч поднялась со своего места:
– Уже так поздно! Дорогая Г-Гермиона, спасибо тебе большое за та-акой прием! Было весело и очень вкусно. Отдельное спасибо Мине-ерве за херес к столу, ты, милая, знаешь, что я люблю!
Чмокнув мисс Грейнджер в щеку, Роланда кивнула всем остальным:
– Завтра все-таки в Хогсмид, я об этом еще не забыла! Разрешите откланяться.
– Уже действительно поздно. Предлагаю расходиться всем, – сказала МакГонагалл.
Учителя стали подниматься из кресел. Флитвик, кряхтя, спрыгнул с небольшого диванчика и принял из рук Гермионы остатки пирога. Девушка с улыбкой желала всем доброй ночи.
– Северус, было бы замечательно, если бы ты проводил Гермиону в ее комнаты! – заявила МакГонагалл. Пошатываясь, она подхватила под руку мадам Хуч и вместе с ней выкатилась за дверь. Снейп приподнял бровь:
– Мисс Грейнджер может заблудиться в школе, в которой жила семь лет?
– Ну, Северус, не будь таким черствым! – обнимая тарелку с баноффи и утаскивая со стола бутылку с остатками хереса, заявил Флитвик. – Девочка немного выпила и никогда не проводила время в той части замка, где располагаются ее комнаты. Вам же все равно по пути!
Северус пожал плечами и согласился. Он и до объяснения ситуации не был против проводить Грейнджер до комнат, но не сострить не мог. Обернувшись к Гермионе, он заметил, что она вовсю машет палочкой, очищая кофейные чашки и блюдца.
– Мисс Грейнджер, о посуде позаботятся домовики. Пойдемте, нам и правда стоит лечь спать.
Смущенно улыбнувшись, молодая учительница бросила свое занятие и подошла к Снейпу. Предпоследним из учительской выходил Хагрид, утирающий слезы грязной скатертью и бормочущий что-то вроде «как же быстро выросла наша Гермиона». Профессор посторонился, пропуская полувеликана, и обратился к Гермионе:
– Я должен предложить вам руку или вы дойдете сами?
– Если это не предложение руки и сердца, тогда, думаю, я в состоянии справиться без вашей помощи, – со смешком ответила девушка. Северус прикусил язык. Он тихо скользнул в коридор вслед за Гермионой. Было прохладно из-за сквозняков, но мисс Грейнджер, кажется, этого не заметила.
– И как вам вечер? – спустя какое-то время поинтересовался мужчина, успевая не только поддерживать разговор, но и заглядывать за углы в поисках ночных нарушителей. В четвертом часу ночи, казалось, даже самые отчаянные хулиганы видели десятый сон в своих постелях.
– Чудесно, – ответила Гермиона, – не ожидала, что преподаватели настолько любят повеселиться. И, если честно, абсолютно не ожидала, что подобные вечера интересны вам.
– Что же так, мисс Грейнджер? – усмехнулся Снейп. – Я кажусь настолько сварливым и скучным?
– Ох, профессор, конечно же нет. Простите! Глупо с моей стороны считать, что вы не имеете права отдыхать как обычные люди. Вы вовсе не скучный, а даже очень интересный собеседник!
– Не извиняйтесь. Получается, что я в ваших глазах не такой уж обычный, мисс Грейнджер? Мило.
Останавливаясь у порога своих комнат, девушка обернулась к Снейпу.
– Пожалуй, что так. Знаете, с первого дня все коллеги обращаются ко мне по имени. Если бы вам было комфортно… я была бы рада, если бы вы тоже звали меня просто Гермионой. А то я чувствую себя школьницей…
Одновременно боясь ответа Северуса и с нетерпением его ожидая, Гермиона опустила взгляд в пол. Пока она разглядывала носки снейповских ботинок, молчавший пару мгновений профессор начал медленно говорить:
– Что ж… Вы могли попросить называть вас профессором Грейнджер, если вам так уж неудобно, но, полагаю, я смогу довольно быстро привыкнуть к тому, чтобы называть вас по имени.
Гермиона радостно взглянула ему в глаза. Зельевар оказался неожиданно близко.
– И в этом случае было бы уместно предложить вам обращаться ко мне по имени тоже, – закончил Снейп. Гермиона мило улыбнулась:
– Благодарю вас. Спокойной ночи… Северус.
– С днем рождения, Гермиона.
Развернувшись, мужчина направился в темноту коридора: его комнаты были немного дальше. Застывшая в дверях девушка смотрела ему вслед. Ее имя чудесно звучало из уст профессора: его глубокий тембр превращал каждый слог в нечто волшебное.
«Стоило хотя бы один раз услышать это «Гермиона», перекатывающееся, словно шарик мороженого, на его языке, чтобы навсегда запомнить, как прекрасно на самом деле мое имя», – подумала Гермиона.
«Определенно ничего общего с «мисс Грейнджер», совершенно по-разному звучит».
***
– Доброе утро, Северус!
Гермиона спокойно намазывала джем на свой тост, когда за стол в Большом зале уселся профессор зельеварения. Трелони, впервые за долгое время спустившаяся к завтраку и находящаяся в общем с жителями Хогвартса ментальном пространстве, подавилась гренками. Ее, дико кашлявшую, услужливо постучала по спине профессор Спраут. Когда Сивилла наконец смогла нормально вдохнуть, она услышала спокойное:
– Доброе, Гермиона. Не передадите кофейник?
И как будто не произошло ничего необычного. Преподавательницу прорицания замучил повторный приступ кашля. Уже привыкшие к вежливым беседам Северуса и Гермионы учителя подавляли ухмылку, наблюдая, как Трелони бьет себя кулаком в грудь, а Спраут поглаживает ее по спине и протягивает стакан воды. Допивая прохладную воду, Сивилла наблюдала за тем, как Гермиона вытирает рот салфеткой и приподнимается со своего места. Следом за ней из-за стола встал и Северус. Вместе профессора направились к выходу, по пути обсуждая учебные планы и варианты распределения патруля в Хогсмиде в эту субботу.
– Мило смотрятся, да? – подмигнула Минерва Сивилле. Та, почесав в затылке, потянулась к кофейным чашкам Снейпа и Грейнджер. По пути она сбила кофейник, но на это колдунья даже не обратила внимания. Перекатывая кофейную гущу поочередно в каждой из чашек, она заявила:
– Смотрятся, Минерва. Еще как!
А Северус с Гермионой, дождавшись субботы, мирно сидели в Трех метлах. Вокруг все было украшено к Хэллоуину. За окнами падали мелкие хлопья первого снега. Опускаясь на землю, снежинки тут же таяли. Из-за этого стоящие на улице крупные тыквы будто плакали.
Ученики Хогвартса разбрелись по магазинчикам, не торопясь обедать, зато их преподаватели хотели поесть и побеседовать до того, как орава детей нагрянет в паб и начнет на них пялиться. Разливая по кружкам травяной чай, Гермиона наблюдала, как Северус аккуратно жует вяленую говядину. Сама девушка ждала, пока остынет ее картофельная запеканка. Розмерта лично подошла к ним, отодвигая чайник и водружая в центр стола блюдо с блинчиками.
– Северус, я принесла тебе мёд, как обычно. Гермиона, вот ваш черничный джем.
Пара поблагодарила женщину, и та удалилась.
– Вы любите джем? – приподняв бровь, спросил Снейп. Гермиона действительно часто ела именно его.
– Не знаю, – пожала плечами Грейнджер, – не задумывалась. Мне просто вкусно, но не то чтобы это была моя любимая еда. А вы любите мёд?
Северус кивнул. Отодвинув ставшую пустой тарелку, он взял из стопки блинчик и густо полил его медом.
– Почему же вы не едите его в Хогвартсе? – удивленно спросила Гермиона. Только когда профессор доел кусочек десерта и запил его чаем, он ответил:
– В Хогвартсе поразительно невкусный мед, Гермиона.
***
– Ну что, Северус, во сколько завтра собираемся? – подмигнул мужчине Филиус, поглаживающий усы. – С нетерпением ждем, чтобы ты наконец проставился. Ты несколько лет не участвовал в празднованиях дней рождения, по понятным причинам, а в прошлом году уехал на конференцию. Мы в предвкушении и мечтаем повеселиться!
Снейп смерил Флитвика ничего не выражающим взглядом и тихо вздохнул. Не желая получать массу внимания в январский вечер, он как раз хотел придумать хорошую отмазку для этого года, когда Гермиона удивлённо спросила:
– Вы празднуете дни рождения, Северус?
Вопрос задел зельевара. Над ответом он думал недолго, решив, что в этот раз отказаться от праздника было бы нелепо.
– У нас традиция, Грейнджер, неужели вы думаете, что я похож на белую ворону, которая будет пренебрегать своим праздником, присутствуя на чужих? – резко ответил мужчина и, обратившись к Флитвику, добавил:
– В семь вечера. Если Минерва снова захочет подарить мне невероятно забавный подарок, пусть лучше принесет огневиски.
Сдержанно кивнув Гермионе, он вышел из учительской.
– Она подарила ему пижаму с летучими мышками! – шепотом сказал Филиус и хихикнув, покинул комнату вслед за Снейпом.
Покупать алкоголь показалось Гермионе слишком банальным. К тому же она уже знала, что профессор пил редко и мало, поэтому в семь вечера девятого января она стояла у двери Снейпа, держа под мышкой увесистый сверток. Утром она наведалась в Косой переулок и купила огромный Ежедневник Зельевара со сносками для мыслей, рецептов и расчетов. В дополнение к нему девушка приложила набор чёрных перьев и чернила.
В свободной руке Гермиона несла торт. Она не была уверена, принесёт ли кто-либо сладкое, но считала, что день рождения без торта – не день рождения. Дверь открылась через мгновение после ее стука, и перед Гермионой предстал Северус, крутящий в руке праздничный колпак, который он явно снял с головы только что.
– Входите, – посторонился он, одновременно проверяя коридор на наличие студентов.
– Вот видишь, Северус, это всего лишь Гермиона, никаких учеников! Надевай колпак назад, – крикнула из комнат Минерва. Закатив глаза, мужчина нацепил на макушку кусок разноцветного картона.
– С днем рождения, – Гермиона протянула ему подарки. Снейп принял их, сказав:
– Благодарю вас. Не стоило, в традицию не входит что-либо дарить.
– Может, я создам свою традицию? – улыбнулась Гермиона. Ни к одному из профессоров она еще не приходила без презента, и Снейпа исключением не считала. – Надеюсь, вам понравится.
Северус улыбнулся (улыбка вышла скуповатой, но для мрачного профессора это была настолько редкая эмоция, что и такое движение губ стоило принимать за бурное выражение радости) и указал на торт:
– Медовый? Мой любимый. Я мог бы им не делиться, но, пожалуй, все же поставлю на стол.
Прошествовав в гостиную, Гермиона и Северус устроились за столом. Оказалось, что девушка пришла последней. Мадам Вектор уже вовсю суетилась, разливая по бокалам шампанское. Флитвик, улыбаясь, жевал бутерброд с сыром. МакГонагалл ковырялась в какой-то коробке.
Снейп подвинул пирог патокой, приготовленный заботливыми эльфами, и водрузил на стол торт.
– О, Северус, какой сюрприз! Ты купил торт!
– Его принесла Гермиона, – сказал зельевар. МакГонагалл довольно улыбнулась и наконец достала из коробки волшебные хлопушки.
– Мерлин, Минерва, этого добра хватает и на Рождество! – взмолился Северус.
– О, это не совсем такие хлопушки, – деловито ответила женщина, – никаких мышей и шахмат, только полезные вещи!
Итак, из хлопушек Северус получил: пушистые наручники, пачку сигарет, еще один праздничный колпак и носки с летучими мышами. Видя, что подарки все подозрительнее, он сунул последнюю хлопушку Гермионе.
– Ох, Северус, я как раз хотела сказать, что последний сюрприз ты мог бы подарить кому-то, если бы посчитал это нужным, – восторженно защебетала МакГонагалл.
Крутя в руках странные, поросячьего оттенка наручники, Северус напрягся. Высказывание Минервы прозвучало весьма зловеще, и он не знал, чего ожидать от ее «сюрпризов». В этот момент хлопушка Гермионы выстрелила, подбрасывая над ее головой какую-то изумрудную тряпочку. Поймав предмет с ловкостью опытного игрока в квиддич, девушка обнаружила, что это крохотные трусики с серебристой надписью: «Собственность Принца-Полукровки». Щеки Грейнджер стали пунцовыми, и она сунула белье в карман брюк.
– Я смотрю, тебе понравился сувенир, Гермиона, – подмигнула довольная своей шалостью Минерва и разлила по стопкам бутылку огневиски. Гермиона покачала головой и встретилась взглядом со Снейпом. Тот, казалось, был смущен.
Вечер прошел, к удивлению Снейпа, вполне приятно. Торт, принесенный мисс Грейнджер, оказался очень вкусным. Все пили чай, наслаждаясь уютом его комнат: несмотря на полумрак, свойственный подземельям, зажженный Северусом камин дарил приятное тепло и игриво потрескивал поленьями. Гермиона, поджав под себя ноги, оставила свою чашку на столике и прислонила голову к мягкой спинке кресла. Слушая тихую беседу коллег, треск деревяшек в камине и ветер, свистящий в коридорах, она, казалось, лишь на мгновение прикрыла глаза. День был долгим и утомительным, а вечер оказался настолько приятным, что она, сама того не заметив, задремала. Первой это заметила Роланда Хуч.
– О, Северус, а ты умотал девочку, – подмигнула она, указывая в сторону Гермионы.
– Я-то при чем, Роланда? – хмыкнул Северус. Трансфигурировав салфетку в плед, он накрыл им мисс Грейнджер и вернулся в свое кресло.
Хуч, обмениваясь с Минервой толчками в бок и подмигиваниями, захихикала в ответ:
– Ну, ты же такой мужчи-ина, что после вечера с тобой Собственность Принца-Полукровки уснула в изнеможении!
Покачав головой, Северус продолжил наблюдать за огнем. Иногда его взгляд возвращался к мирно спящей Гермионе. Их коллеги начали потихоньку собираться по своим апартаментам:
– У меня завтра первая пара с шестикурсниками. Пора и мне, подобно Гермионе, удалиться в царство Морфея, – заявила Вектор.
– Ох, а у меня первый курс, – пробормотала профессор Спраут, – тоже пойду. Не хватало еще уснуть в теплицах, чтобы меня задушило неправильно пересаженное растение!
Все по очереди стали прощаться с Северусом, благодаря его за праздник. Он вежливо кивал и желал учителям добрых снов. Вечер действительно оказался приятным.
– Я бы все отдала, чтобы увидеть, как Гермиона проснется в твоих комнатах и поймет, что провела здесь ночь, – подмигнула Минерва на прощание. Северус отчего-то подумал, что ему бы тоже было интересно увидеть это. Но, когда он остался наедине со спящей девушкой, профессор тихо подошел к ее креслу и присел на корточки рядом. Волосы мисс Грейнджер в отблесках огня казались золотыми. На ее лице, когда Гермиона бодрствовала, невозможно было заметить такую расслабленность, какую видел Северус сейчас.
– Гермиона, – осторожно прикоснулся он к ее плечу, – проснитесь.
Глаза молодой учительницы открылись, и с лица сразу исчезло умиротворение. Однако во взгляде чувствовалась легкая потерянность, какая бывает при резком пробуждении.
– Если вы проспите в этом кресле до утра, у вас все тело будет болеть, – тихо сказал Снейп, – давайте я вас провожу, доспите ночь в постели.
Гермиона улыбнулась и стала вылезать из-под пледа.
– Я что, уснула в разгар праздника? Прошу меня простить.
Северус покачал головой:
– Не стоит извиняться.
Путь их был коротким ввиду близости их комнат. Гермиона, все еще не до конца проснувшаяся, брела по темному коридору, время от времени сталкиваясь бедрами с Северусом. Тот и не пытался отодвинуться.
– Спасибо, что сделали этот вечер таким чудесным, – вдруг произнес он. Гермиона, останавливаясь у какой-то ниши, обернулась к нему:
– Думаю, не одна я постаралась ради этого.
Они продолжили путь.
– Да, но мне почему-то особенно приятно было, что вы сегодня пришли, – подумав, отметил Северус.
Гермиона улыбнулась и ласково погладила Северуса по предплечью:
– Я тоже рада, что пришла. На праздник и вообще… в Хогвартс.
Останавливаясь у своей двери, она, уже взявшись за ручку, вдруг обернулась к Снейпу. На ее щеке все еще оставался чуть заметный отпечаток обивки кресла, волосы ее были абсолютно не в порядке, карие глаза уже не хранили отголоски сна, но Северус видел в них что-то… нежное, расслабленное. Никогда на него никто так не смотрел. А Гермиона в последнее время, когда они оставались вдвоем, смотрела на него именно так. А еще она с удовольствием общалась с ним и всегда была готова прийти на помощь. И, кажется, все лучше узнавала его. И он это почему-то ей позволял. Их зрительный контакт длился, казалось, вечность. Внезапно Гермиона отвела взгляд и вздохнула – Северусу показалось, что в ее вздохе сквозило легкое разочарование.
– Доброй ночи, Северус. Еще раз с днем рождения.
Она уже собиралась открыть дверь и войти в комнаты, когда зельевар, повинуясь внезапно возникшей мысли, быстро спросил:
– Гермиона, вы Мерлина уважаете?
Гермиона удивленно посмотрела на мужчину. Мгновение назад ей казалось, что между ними снова возникла связь, которую она в последнее время ощущала, находясь с Северусом наедине. И вдруг – такие странные вопросы… в такой интимный момент. А Северус ждал. Ему казалось, что от ответа Гермионы зависит его судьба. В эту ночь, подумалось профессору, он должен наконец положить начало тому, что так долго назревало между ними. Гермиона могла продолжить это или закончить навсегда. Все зависело от ее ответа. Медленно моргнув, девушка сказала:
– Конечно, уважаю… А что?
– Тогда давайте поцелуемся… Ради Мерлина!
Гермиона ахнула. Откуда-то появившиеся бабочки в животе бешено затрепыхались, пытаясь достучаться аж до самой диафрагмы. Прикоснувшись к щеке Северуса кончиками пальцев, Гермиона приблизилась к нему и позволила себя поцеловать. Сердце мужчины забилось где-то в горле, норовя выскочить. Прижимая девушку к двери, он запустил пальцы в ее волосы, портя и без того растрепавшуюся прическу. Отстранившись, когда у обоих закончилось дыхание, Снейп пробормотал:
– Теперь это точно лучший вечер.
Хихикнув, Гермиона чмокнула его в щеку и исчезла за дверью. Северус какое-то время пялился на дверь, пока не решил, что занятие это бессмысленно. Сцепив руки за спиной, он направился в свои покои. В этот раз он даже не заглядывал во все укромные уголки с целью поймать нерадивых студентов.
***
Двое полулежали на небольшом диванчике у камина. Февральские ветры пробирались в каждую щель и нещадно гремели стеклами школьных окон, поэтому Гермиона предпочитала по вечерам оставаться в подземельях. Комнаты Снейпа давно прогрелись, но их обитатели не спешили отходить от камина: Северус с Гермионой предпочитали смотреть на огонь, слушать треск поленьев и тихонько разговаривать. Девушка посильнее укутала их обоих в тонкий плед и положила голову на плечо Северуса. Мужчина представлял эту картину со стороны и думал о том, что провести так всю жизнь было для него крайне привлекательно. Внезапно в его голову пришла мысль: а что, если Гермионе этого мало? Он ведь еще так молода, вряд ли у нее когда-либо было время сполна насладиться свободной юностью вдали от взрослых забот.
– Ты, наверное, мечтаешь о буре эмоций, страсти, веселье? – спросил он. – Я не отнимаю у тебя возможность получить их? Я имею в виду, я ведь в сущности предлагаю тебе не так много… развлечений.
Гермиона взяла Северуса за руку и с улыбкой ответила:
– Если бы мне было это нужно, я бы сейчас была не здесь. Поверь, те покой и уверенность, которые я чувствую рядом с тобой, я не променяла бы ни на какие «бури». Я люблю эту тихую гавань.
– А я, должен признаться, люблю тебя, – чуть краснея, заявил Снейп.
«Плюс в копилку замечаний о Снейпе: он умеет смущаться», – подумала Гермиона. Вслух она сказала:
– Это взаимно, Северус. Я…
Договорить она не успела, потому что Северус уже целовал ее, скользя языком по полураскрытым губам. Прикрыв веки, мисс Грейнджер ответила на поцелуй и обняла мужчину за шею. В этот момент ей, что бы там ни выдумывал зельевар, эмоций хватало.
~~Конец~~
