Несчастными. Вот слово, с которого начнется эта глава, и именно в таком грамматически странном для односоставного предложения виде. Несчастными чувствовали себя Гермиона и Снейп после объявления о конкурсе танцев. И на то были объективные причины у обоих.
- Я не умею танцевать. Если бы проходил конкурс танцев, в котором было бы только два участника – африканский слон и я, выиграл бы слон! – сетовала тем же вечером Гермиона Грейнджер.
Рон засмеялся.
- Это не смешно! – воскликнула она.
- Нет, это я тут просто… - замялся он. – Забавно, что ты упомянула африканского слона, как раз вчера вспоминал про него.
- А что в нем такого интересного?
- Ну, я сидел в библиотеке…
Раздались удивленные и недоверчивые возгласы – многочисленные гриффиндорцы (дело происходило в их общей гостиной) были немало удивлены этой простой по составу, смыслу и конструкции фразе.
- … и проводил исследования. И выяснил, что хотел бы, чтобы именно африканский слон был моей анимагической формой.
- Почему?
- Потому что, хм, ну, у него самый большой член среди животных из тех, что живут на земле.
Многие в комнате засмеялись.
- Тогда тебе пришлось бы найти себе слониху… - сказал Дин Томас, веселясь, - с не меньшей, знаешь, емкостью.
Смешков стало больше.
- А я слышал, что у некоторых самцов животных вообще два члена, - поддержал разговор Гарри, - вот кто действительно достоин внимания.
Гермиона прочистила горло. Неначитанность и неосведомленность мальчиков даже в этом, столь животрепещущем для них вопросе умиляла.
- Да будет вам известно, - лекторским тоном произнесла она, - что самое большое количество половых органов имеет цепень, ленточный червь, который паразитирует в желудке носителя и имеет более двадцати тысяч членов для размножения. На самом деле, - тут она сделала ударение, - самый большой член имеет усоногий рак. Его достоинство может в семь раз превышать размеры его тела. И, наконец, личные рекомендации по поводу выбора анимагической формы: советую остановить свой выбор на свинье.
Все присутствующие выразили презрение фырканьем и другими неподобающими звуками. Парвати скривилась – в Индии свиньи вообще считались грязными, недостойными внимания существами.
- Оргазм свиньи может длиться до тридцати минут против трех-восьми секунд у самца человека, - пояснила Гермиона сухо, на что все мальчики одобрительно загудели, а девочки смущенно зашушукались.
- Откуда ты все это знаешь? – восхищенно спросил Рон.
- Я использую книги не только как подставки для еды, Рональд. А теперь, если все удовлетворили свое любопытство по поводу возможностей животных, давайте вернемся к МОИМ проблемам.
- Гермиона, танцевать – это правда просто, - сказал Невилл, известный своим умением неплохо двигаться под музыку.
- Варить зелья – это правда просто, Невилл, - едко отозвалась Гермиона, и бедный Лонгботтом покраснел до кончиков своих умелых ног.
- Ну. Для начала надо выбрать танец, - внес разумное предложение Гарри.
Гермиона согласно кивнула. Ловким движением она достала из сумки толстую книгу. «Все танцы мира» - гласило название на порядком потертой обложке. Гермиона открыла содержание, надеясь найти что-нибудь подходящее.
- Так, что тут у нас есть? Аттан. Нет, что бы это ни было. Алун. Нет. Балет. Нет. Бальбоа. Нет. Бачата. Нет. Болеро. Нет. Вальс. Нет. Варс. Нет. Гавот. Нет. Гопак. Нет. Джайв. Нет. Диско. Нет. Жежмурка. Нет. Жок. Нет. Зика. Нет. Зук. Ммм… Нет. Ист Кост Свинг. Нет. Кадриль. Нет. Капоэйра. Нет. Квикстеп. Нет. Кочари. Нет. Краковяк. Нет. Ламбада. Нет. Лезгинка. Нет. Мазурка. Нет. Мамбо. Нет. Маренге. Нет. Менуэт. Нет. Нунк. Нет. Орфат. Нет. Пасодобль. Нет. Пачанга. Нет. Полонез. Нет. Полька. Нет. Румба. Нет. Сальса. Нет. Самба. Нет. Сарабанда. Нет. Стриптиз. Неееет. Танго. Нет. Трепак. Нет. Узундере. Нет. Фламенко. Нет. Фокстрот. Нет. Хастл. Нет. Хоровод. Нет. Цыганские танцы. Нет. Чардаш. Нет. Чарльстон. Нет. Ча-ча-ча. Нет-нет-нет. Чечетка. Нет. Шапошник. Нет. Щебедка. Нет. Эскадриль. Нет. Яллы. Нет!
Гермиона недовольно захлопнула книгу.
- Забавно, что нет танца на букву «е», - заметил Рон.
- East Coast Swing тоже показался мне притянутым за уши, - ответил Гарри.
- Что бы вы сказали, если бы узнали, что часть этих танцев вообще вымышленные… - со вздохом произнесла Гермиона.
- Я так и знал! – воскликнул Рон. – Узундере? Ради Бога!
- Узундере – это азербайджанский национальный танец.
- О.
Тем же вечером в спальне девочек состоялось более камерное собрание, что-то в духе The Police и старых добрых закрытых английских школ. Ни один человек, находящийся сейчас в спальне мальчиков, даже мечтать не мог попасть в это царство гольфов, юбок и грязных девчачьих разговоров. После посвящения в тайны своего первого опыта, воспоминаний о самых волнующих поцелуях, издевательских шуток в адрес мужского состава факультета Гриффиндор и пары бокалов припрятанного еще со дня рождения Гермионы контрабандного Эльфийского Шаловливого Вина девочки решили, что пришло время для настоящих безумств.
- Не представляю, как ты будешь танцевать со Снейпом, Гермиона, - сказала Парвати, начав ставший роковым разговор.
- В смысле? – был ленивый ответ.
Не то чтобы мисс Грейнджер действительно не поняла вопрос, но ей было очень – ОЧЕНЬ – лень отвечать. Шаловливое Вино действовало на нее как успокоительное.
- Он же такой… злобный. А танец… - Парвати мечтательно закатила глаза, - танец – это синтез физической и духовной силы, это тайный язык жестов, доступный каждому. История танца в Индии уходит далеко в древность…
Гермиона, Лаванда и Джинни Уизли смотрели на мисс Патил с нескрываемым удивлением. Им не доводилось еще слышать от нее столь высокопарных речей ранее, и тем более они не знали, что ей известно столько изысканных с литературной точки зрения словосочетаний.
- В общем, - заключила Парвати свой длинный и, несомненно, изящный рассказ, - Снейп – мерзкий тип, и танцевать с ним – сущее наказание.
- Нет, ну, на самом деле, иногда он очень забавный, - не согласилась Гермиона, вспоминая наиболее яркие моменты из предыдущих глав.
- Забавный? – разом воскликнули три девочки, пока четвертая смотрела на них чуть виновато.
- Ну, может быть, не забавный, но не настолько отвратительный, чтобы меня тошнило от одной только мысли о танце с ним. Думаю, я смогла бы это вынести, если бы не испытывала такого ужаса перед танцами.
- Но ты же танцевала на балу с Виктором, - заметила Джинни.
- Это другое! – воскликнула Гермиона. – Там было полно других пар, а на конкурсе мы с профессором окажемся одни на паркете. И все будут смотреть на нас и совершенно точно будут желать профессору Снейпу споткнуться и сломать лодыжку. Я не вынесу такого позора!
- Подождите, подождите, - перебила всех Лаванда, которая только что допила последний бокал Шаловливого вина и собралась с силами, чтобы высказаться по поводу предыдущей темы, - то есть ты, Гермиона, утверждаешь, что Снейп – не мерзкий, отвратительный, вызывающий тошноту тип?
Гермиона скривилась от такого описания:
- Я никогда так не считала, - ответила она сухо.
- И ты считаешь, что Снейп, как мужчина, ничуть не хуже остальных?
- Ээ… в смысле?
Лаванда хихикнула.
- Нет, я не имею в виду ничего такого! Просто, в общем и целом – тебя не тошнит от мысли о том, что какая-то особь женского пола может посмотреть на нашего дорогого зельевара не просто как на сальноволосый баллосниматель, а как на МУЖЧИНУ?
- Лаванда? – отчего-то с укором произнесла Парвати.
- Ну, пожалуй, нет, - ответила Гермиона.
Лаванда ухмыльнулась.
- И ты не содрогаешься от мысли о том, что тебе придется вообще-то ПРИКАСАТЬСЯ к нему во время танца?
- Ну, это очень и очень спорный вопрос… а к чему ты клонишь, Лаванда?
- К тому, что я, кажется, действительно могу выиграть десять галлеонов! – с триумфом заключила она.
Гермиона выглядела сконфуженной.
- Мы с Бон-Боном поспорили насчет тебя и Снейпа.
Сконфуженность переросла в удивление.
- Через некоторое время после того, как выяснилось, что ты стала невестой Снейпа, мы с Бон-Боном работали в паре на Гербологии, - пояснила Лаванда. - Он начал говорить о том, как жестока оказалась к тебе судьба и как это глупо и бессмысленно, что тебе придется стать женой профессора. А мы с Парвати, - тут девушка указала рукой на подругу, и та утвердительно кивнула, - считаем Снейпа просто диииико сексуальным.
Удивление превратилось в гримасу ужаса на лице мисс Грейнджер и со всеми подробностями отразилось на лице мисс Уизли.
- Я знаю, - тут Лаванда смущенно хихикнула, - это звучит немного неожиданно. Но, эй, на самом деле, посмотрите на него! Эта осанка, этот гордый взгляд…
- А как он разговаривает? – подхватила Парвати. – Это же голос бога! Он как мед, когда я слушаю его, мне кажется, что слова проникают в мои вены и с кровью растекаются по всему телу, заставляя дрожать от восторга.
- А нос! Что за нос! – воскликнула Лаванда. – Такой прекрасный орлиный профиль! Но еще важнее то, что он символизирует!
- Хм. Я слышала, хоботообразный изогнутый нос приписывается в иконографии центральноамериканских майя богу дождя Чаку, - с иронией отозвалась Гермиона, - что же он символизирует в данном случае?
- Нос – это сексуальный символ, - учительским тоном ответила Лаванда. – Мы с Парвати, - Парвати снова согласно кивнула на эти слова, - проводили исследования. Психологи утверждают, что в подсознании человека нос является символом пениса.
Гермиона фыркнула. Джинни захихикала.
- Ну да.
- Были проведены различные психологические тесты. Нос находится на средней линии тела и выдается вперед. Это заставляет нас подсознательно проецировать табуированный объект на что-то более безопасное. В психологических тестах с рисунками большое внимание уделяется именно носу, поскольку то, как он изображен, способно сказать о сексуальном состоянии пациента.
Гермиона закатила глаза.
- Ну хорошо, пожалуйста. Любите нос профессора Снейпа.
- Мы любим не нос Снейпа, мы любим его целиком, - сказала Парвати. – И мы с Лавандой не одни такие.
Гермиона и Джинни удивленно подняли брови.
- В Хогвартсе есть целое тайное сообщество тех, кто любит Снейпа, - сказала Парвати, - мы называем себя «снейпоманки».
- И… и что вы там делаете, в сообществе? – уточнила Гермиона, рисуя в своем воображении страшные сцены надругательств над восковой куклой Снейпа, одетой в одежду, которую снейпоманки выкрали из спальни профессора в Великий День Поклонения Снейпу.
Лаванда пожала плечами:
- Собираемся в темных подземельях, обсуждаем профессора, его последние уроки, составляем расписание каждого его дня, основываясь на показаниях всех членов сообщества, - скучающе сказала она. – Собираем вырезки из газет и книг с его изображениями.
Гермиона была поражена, но последнее высказывание заставило ее истерично воскликнуть:
- Книг?!
- Нет-нет, не книг, - торопливо сказала Лаванда. – Я ошиблась.
- А самое классное – это фанарт, - поспешила сменить тему Парвати. – Вот, смотрите, я тоже сделала пару рисунков на прошлой неделе. Не очень, правда, потому что я не умею рисовать… но…
Она достала из прикроватной тумбочки несколько пергаментов. Гермиона взглянула на них и попыталась скрыть истинную реакцию, которая должна была быть совсем не лестной для художницы. Если настоящий профессор Снейп не казался Гермионе сверхпривлекательным, то автор рисунков вообще сводил все, в чем преуспела природа в случае зельевара, на нет.
- Знаешь, Парвати… - медленно проговорила она, понимая, что от нее ожидают реакции, - я, конечно, тоже не умею рисовать…. Так я и не рисую.
В комнате повисла тишина. Джинни первой поняла, что это был конец комментария, поэтому, как девушка более мягкая и добрая, сказала:
- А, по-моему, неплохо для первого раза. Конечно, явно есть над чем поработать, но, в общем…
- Девочки в сообществе сказали то же самое, - кивнула Парвати, смущенно улыбаясь.
- А Наташа МакМиллан из Хаффлпаффа делает классные календарики, - сказала Лаванда, которая вообще не была творческим человеком, но тоже хотела чем-то похвастаться, - вот, смотрите.
Она достала из своей тумбочки пару картонок, на которые нарочито небрежно были наклеены волшебные фотографии Снейпа и другие декоративные детали. Внизу было написано сегодняшнее число.
- Дата каждый день меняется, - гордо сказала Лаванда, - потрясно, правда?
Гермиона согласно кивнула. Если бы не фото Снейпа, календарик можно было бы назвать милым… Но тут кое-что другое привлекло ее внимание:
- Эй, это же фотография из «Новейшей истории Магической Британии», я читала ее на прошлой неделе!
- Нет, Гермиона, - твердо сказала Лаванда, сперва нервно сглотнув, - это из «Ведьмочки» за сентябрь месяц. Поверь мне, я лучше знаю.
Гермиона недоверчиво посмотрела на девушку, но кивнула.
- Но ты, я помню, говорила что-то о каком-то пари? – напомнила она.
- Ах, да! Пари. Так вот. Мы с Бон-Боном начали спорить. Я пыталась убедить его, что тебе наоборот, повезло. Он, конечно же, не согласился. Эти мальчишки – что они понимают?
- Не говори, - ответила Гермиона, и только Джинни поняла, что это был сарказм.
- Ну, слово за слово, мы с ним поспорили, что даже если вы не поженитесь, вы все равно потянетесь друг к другу.
- В смысле? – уточнила Гермиона, заметив, что за последние полчаса сказала «в смысле» как минимум три раза.
Мир Патил и Браун разжижал ее мозг.
- Ну, это же очевидно! – воскликнула Лаванда. – После всего, что между вами произошло, вы просто не могли не проникнуться друг к другу какими-то чувствами! Судьба постоянно сталкивала вас, заставляя переживать вместе новый и новый опыт, иногда смущающий, иногда просто высоко эмоциональный. После этого вы просто не могли не взглянуть друг на друга новыми глазами. И давай посмотрим правде в лицо, профессор Снейп, несмотря на свою сексуааальность, - это слово Лаванда произнесла томно, на лице Парвати отразился внутренний экстаз, - стержень, несомненную мужественность и притягательный образ антигероя, волка-одиночки, заблудшего странника…
- Дальше, - попросила Гермиона сухо, мрачно глядя на девушку.
- Несмотря на все это Снейп одинок. У него нет никакой личной жизни…
- Откуда ты знаешь? Может быть, он просто тщательно ее скрывает.
Лаванда и Парвати рассмеялись.
- Поверь, мы знаем про него очень и очень многое. Современные средства слежения могут помочь вам достичь таких результатов…
Гермиона покачала головой.
- Отлично. Шпион Волдеморта и Дамблдора ежедневно находится под контролем группки студенток и даже не знает об этом… Окей, назад к спору.
- Нет, мы еще не досмотрели правде в лицо. Мы не обсудили тебя. У тебя тоже нет никаких серьезных отношений. У тебя даже несерьезных нет. А все почему? Потому что ты слишком умна для своих сверстников. Тебе нужен мужчина не просто с твоим уровнем интеллекта, но с превышающим твой, чтоб тебе не было скучно.
- А то, что профессору будет скучно со мной, это не считается?
Девочки фыркнули. Парвати положила ладонь на руку Гермионы и сказала:
- Серьезно, дорогая, не будь наивной. По крайней мере, на первых порах ничто из того, что интересно взрослому одинокому мужику, не потребует от тебя каких-либо интеллектуальных усилий.
Парвати и Лаванда мерзко захихикали. Гермиона натянуто улыбнулась, Джинни казалась слишком погруженной в свои собственные мысли, чтобы реагировать на то, что происходило вокруг.
- Пускай. Давайте оставим обсуждение твоих аргументов, Лаванда, я хотела бы понять, в чем конкретно заключался ваш с Роном спор?
- Я поставила десять галлеонов на то, что до Рождества вы с профессором Снейпом поцелуетесь. Ну, а Бон-Бон, естественно, что нет. Мы заключили магическое пари, и как только поцелуй произойдет, мы с Бон-Боном тут же об этом узнаем, и я получу свои денежки!
Гермиона негодовала. Как Рон посмел даже спорить на эту тему? Как он посмел делать ставки на нее? На ее личную жизнь? Нет, просто дело в том, что если бы Гермиона действительно поцеловалась со Снейпом – не то чтобы она собиралась это делать – Рон и Лаванда тут же узнали бы об этом. А уж они-то не стали бы молчать – растрезвонили бы по всему Хогвартсу, ни один бы эльф не остался неосведомленным. Гермиона была в ярости.
- Знаешь, Лаванда… - произнесла она мстительно, - передай Рону, пусть готовит свои серебреники!
Лаванда озадачилась.
- Мы спорили на галлеоны…
Гермиона только закатила глаза.
- А знаешь, - вдруг медленно произнесла Джинни, - в словах Лаванды есть доля здравого смысла. По крайней мере, это объяснило бы, почему Министерство сочло…
- Джинни, тебе не пора идти в свою комнату? – бесцеремонно спросила Гермиона.
Джинни намек поняла и удалилась, оставив, однако, в воздухе свои слова. И как Гермиона не проветривала комнату, а вместе с ней и голову, уходить так же быстро, как мисс Уизли, слова не собирались.

Гермиона пришла к Снейпу сразу после уроков. Он не то чтобы ждал ее, но надеялся, что она-таки придет. Как только она показалась на пороге, он заявил:
- Мы сломаем вам ногу.
Гермиона удивилась, но быстро скрыла удивление и, безразлично пройдясь между рядами, подошла к учительскому столу.
- Я сдам Т.Р.И.Т.О.Н. на высочайший бал за всю историю Хогвартса.
- И как это поможет нам избежать конкурса?
- А, конкурс. А я подумала, мы просто по очереди оглашаем несбыточные мечты, - саркастично ответила Гермиона.
Снейп прищурился. Недовольно скривив губы, он произнес:
- Я совершенно серьезен по поводу вашей ноги. Я обещаю, что это не будет больно.
- Спасибо за предложение, сэр, но нет.
- План таков, - игнорируя студентку, заговорил профессор, - мы дадим вам особое зелье, которое я сварю сегодня же вечером. Оно сделает вас не чувствительной к боли. Затем дадим вам Костелом и перелом произойдет сам собой. Нам даже не придется ломать или дробить кость. Нас снимут с соревнований, несколько дней вы полежите в Больничном Крыле, а сразу же после конкурса я дам вам антикостеломное зелье, и вы снова сможете скакать по Хогвартсу как ошалевшая лань.
- Прекрасная идея, сэр. Но у меня два вопроса: во-первых, что помешает мадам Помфри сразу же дать мне Костерост, и почему вы говорите об антикостеломном зелье?
- Я…
- Это первый вопрос, сэр, - сухо сказала Гермиона.
- Минус пять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер. Не смейте перебивать меня!
Гермиона пропустила это мимо ушей. Подумаешь, она эти пять баллов наберет, стоит ей только сказать Москито, какая у него очаровательная прическа.
- Второй вопрос: почему бы не сделать все то же самое, только с вами?
Снейп картинно закатил глаза.
- Во-первых, Костерост не помогает при переломе, полученном благодаря Костелому. А во-вторых, я не могу позволить себе лежать в Больничном Крыле, мне нужно работать.
- Однако когда вы превратились в студента, вас это не волновало!
Профессор молчал.
- Профессор Снейп?
- Да?
- Ответьте же мне, пожалуйста.
- А разве вы задали вопрос? Мне показалось, это было утверждение, причем совершенно верное.
Гермиона тяжело вздохнула. Все-таки на межрайонной олимпиаде по остроумию ей светило только второе место. Первое было за Снейпом, пока смерть не разлучит их. И уж скорее сдохнет первое место, чем зельевар перестанет язвить.
- Профессор, я не позволю вам ломать мою ногу, - после долгой паузы сказала Гермиона.
Снейп нахмурился.
- Что ж, я ожидал, что вы можете отреагировать именно таким образом. Поэтому у меня есть еще один план.
- ?
- У меня остался костюм Пожирателя…
Ролевые игры? Нет, Гермиона не была любительницей подобных развлечений. Да и как это может решить их проблему?
- Скажем, если бы во время прогулки в Хогсмид какой-то Пожиратель Смерти похитил вас…
- Это нелепо! – воскликнула Гермиона. – Профессор, я тоже не являюсь большим любителем танцев, но то, что вы предлагаете, больше похоже на бред безумного.
- Отлично! – рявкнул Снейп. – Предложите свой вариант, мисс Я-Всех-Критикую-А-Сама-Не-Предлагаю-Никаких-Идей.
Гермиона задумчиво закусила губу, немного пожевала ее и, найдя недостаточно сладкой, выплюнула.
- Мы могли бы поучаствовать в конкурсе, но свести это все к чистой формальности, - предложила, наконец, она, усаживаясь на парту.
- Поясните.
- Ну, что такое, в конечном итоге, танец?
- Где-то у меня был том Британники на букву «Т»…
- Это движения под музыку. Так?
- Не уверен, что помню определение дословно, но, подозреваю, что вы близки к истине.
- Значит, нужно просто включить музыку и двигаться под нее.
- Именно этого от нас и ожидают.
- Но никто не говорит, КАК нужно двигаться. Если мы просто встанем посреди зала и начнем постукивать ногой или, не знаю, хлопать в ладоши…
- То будем выглядеть полнейшими кретинами. Давайте все-таки сломаем вам ногу.
- Давайте вам сломаем! – недовольно огрызнулась Гермиона.
- Мы это уже обсудили. И еще пять баллов с Гриффиндора за ваше хамство. Держите себя в рамках.
Оба погрузились в глубокие думы. Ситуация казалась неразрешимой.
- А что если просто прийти к директору и сказать, что мы не хотим участвовать? – как-то без надежды спросила Гермиона.
- Скорее я уговорю вас выпить Костелом, притом без обезболивающего, чем Альбус позволит нам пропустить это мероприятие.
- Оборотное зелье! – вдруг воскликнула мисс Грейнджер.
Снейп вопросительно поднял бровь.
- Мы уговорим кого-нибудь, кто не так ненавидит танцы, выпить Оборотное зелье, принять наш облик и поучаствовать за нас в конкурсе!
Лицо профессора не озарилось улыбкой, не осветилось радостью открытия, он не вздохнул с облегчением и не дал Гриффиндору десять баллов за сообразительность. Лицо его стало еще мрачнее, чем было.
- А в вашу гениальную голову не пришла мысль о том, что я не храню запасы Оборотного зелья у себя на кухне в банке с гречкой? Что у меня не стоят котлы, полные бурлящей, только и ждущей, как бы быть использованной непревзойденной мисс Грейнджер, Всеэссенции? Что зелье готовится месяц, а до конкурса осталось несколько дней?
- Пришло, - печально ответила Гермиона. – Но я подумала, что из нас двоих вы – зельевар. Я придумала идею, а осуществить ее – это уже по вашей части.
- По моей части? Я обыкновенный волшебник, а не бог!
- Ну, - Гермиона кокетливо посмотрела на профессора, - так уж и обыкновенный.
- Разговор не продуктивен, - заключил Снейп. – Можете быть свободны и, пока не появится стоящей идеи, можете сюда не возвращаться.
- У нас завтра Зелья, сэр…
- Значит, вам лучше придумать что-то до завтрашнего дня, - грубо отозвался Снейп, а потом волевым жестом указал Гермионе на дверь (что выдавало в нем очень невоспитанного человека).
Она фыркнула и ушла. Первая часть плана была выполнена: она сделала все, чтобы Снейп поверил в ее нежелание участвовать в конкурсе. Теперь оставалось дождаться, когда он поймет, что у них просто нет выхода.
- Гермиона, ты не хочешь сходить с нами на собрание сообщества? – спросила Парвати тем же вечером, пока мисс Грейнджер лежала на кровати и читала книгу.
- Снейпоманское? – уточнила она.
Мисс Патил кивнула.
- Нет, спасибо.
- Зря, сегодня там будут читать стихи, - сказала Лаванда, пытаясь выбрать между зеленой и черной рубашками.
Гермиона ничего не ответила. Нужно уважать чужие интересы, думала она.
- Правда, пошли, - чуть позже повторила приглашение Парвати, - там будет правда-правда весело.
Гермиона отрицательно покачала головой.
- Ну, тогда мы принесем тебе сборник.
- Какой сборник?
- Стихов. Габриэлла Шаббинсон обещала опубликовать их все в небольшом тираже и подарить сегодня всем девочкам на собрании.
- Ну, тем более мне нет смысла идти. Наверняка она не рассчитывала на меня, и я останусь без экземпляра. Мне будет обидно, а ей неловко…
Лаванда и Парвати согласились и ушли, а Гермиона, наконец, облегченно вздохнула. Вот только вздорной поэзии девочек-подростков ей и не хватало.
Ее соседки пришли спустя почти два часа. Обе выглядели донельзя довольными и воодушевленными.
- Это было восхитительно, не правда ли, Лав? – произнесла Парвати, плюхаясь на свою кровать.
- Да, дорогая, Олли была потрясающа, а стихи Мишель о ночных снах… ах… вызвали тепло где-то в районе в середине тела.
Гермиона ухмыльнулась. Район где-то в середине тела? Область между коленями и пупком? Автономный округ между бедер? Она с издевкой взглянула на Лаванду.
- Герми, мы принесли тебе сборник! – воскликнула та, заметив взгляд девушки.
- Гермиона, - прошипела она.
- Гермиона, мы принесли тебе сборник! – с не меньшим энтузиазмом повторила Лаванда.
- Ты просто обязана это прочитать, - заявила Парвати и протянула мисс Грейнджер тоненькую брошюрку в зеленых тонах с черными сердечками.
Надпись, тисненая серебром, гласила «Собрание Сочинений Истинных Снейпоманок».
- Что, есть те, кто притворяются? – пошутила Гермиона, но мисс Браун и Патил одарили ее лишь озадаченными взглядами.
- Не важно… - пробормотала мисс Грейнджер и открыла собрание.
«Стих о Снейпе by Олли» – гласило первое название.
«Я люблю тебя, только тебя.
Отчего ничего не замечаешь.
Я люблю тебя, слышишь меня?
Но ты только эссе проверяешь.
Как сказать, что люблю я, люблю?
Что сердечко девичие бьется?
Эту тайну я в сердце храню,
Пока сердце не разобьется».
Гермиона крепко сжала челюсть и чтобы не позволить себе расхохотаться прямо на глазах у Лаванды и Парвати. Это было бы просто некрасиво.
- Ой, дай я тебе покажу, какое мне больше всего нравится, - сказала Парвати, выхватив книжицу у Гермионы из рук. – Вот, «Мечты Мэри». Я просто вообще, как услышала – Мэри сама читала это вслух на собрании – тут же поняла, что сама хотела бы так же… оказаться с ним… Ой, ну ты сама прочитай, - смущенно закончила мисс Патил.
Гермиона сглотнула, набрала воздуха в легкие и начала читать.
«Вот застрять бы под омелой
Зачарованной
С тобой. Горячкой белой
Околдованной.
Приобнять бы тебя ели-ели (sic!)
Задыхаясь.
Целовать бы тебя пред всеми
Не парясь».
Гермиона начала глубоко дышать – это всегда помогало.
Но дальше было только хуже. Габриэлла Шаббинсон, что отдала это чудо в печать, сама была не прочь чиркнуть пару зарифмованных строк, и предпочтение она отдавала более нестандартным стихотворным формам, чем ее подруги.
«Арабская ночь
Ночь…….. Тишина……
Мои крылья, расправив, лечу……..
Ночь. Факел. Ты. И Я………..
Глаза твои прожигают взглядом…….. Молчу……
Ты смотришь, кого ты ищешь в моем взгляде?...
Что находишь там?...... Одиночество?
Что такое одиночество? Любовь в нелепом наряде?
Ты знаешь лучше других……… Это твое имя. И отчество…….
В подземелья манит оно. И там ты….. Один……
Варишь зелья? Варишь страсть? Иль что?
Сохнут губы. Мой джинн…… Алладин…….
Кто я? Что я? Для тебя – я все. И НИЧТО………………..»
- Ну? НУ КАК? – возбужденно спрашивали Лаванда и Парвати.
- Мне кажется, - произнесла Гермиона неуверенно, понимая, что без комментариев не обойтись, - Габриэлла слишком вольно понимает понятие «многоточие». То, что в его названии содержится слово «много», не значит, что точек можно ставить сколько угодно…
- Ах, Гермиона, ты просто зануда, - беззлобно сказала Лаванда, отбирая книжицу, - ты такая сухая, тебе непременно нужно поскорее соблазнить Северуса.
- Профессора Снейпа, - поправила Гермиона.
- Ой, да, - Лаванда смущенно опустила глаза, - это просто после одного стиха Олли… ну, в общем, не важно. Сейчас покажу тебе самый классный, который написала Мишель. Она единственная, кроме нас, в сообществе с седьмого курса, и это, знаешь… чувствуется.
Гермиона приготовилась к чему-то феерическому.
«Ночь снов
Мой черный рыцарь, пришел ты во снах,
Чтоб реальность мою сделать былью.
Чтоб простЫни, покрытые пылью,
Ты измял, мой мятежный монах!
Твои волосы нежно ласкают,
Губы ищут горячую плоть,
И твой меч будет сечь и колоть,
Пока я до конца не растаю».
Гермиона не смогла. Она рассмеялась. Это было просто выше ее сил. Вдоволь нахохотавшись, она откашлялась и серьезно взглянула на оскорбленных Парвати и Лаванду.
- Извините… это, ээ, я вспомнила один анекдот про монаха…
- Что за анекдот? – недоверчиво спросила Лаванда.
- А, это… заходит как-то ирландец в английский паб, - начала Гермиона, судорожно пытаясь вспомнить хоть один анекдот.
Но, к счастью, Лаванда не была настроена слушать анекдоты.
- Не важно. Как тебе стих?
- Ну, что я могу сказать. Оригинальные метафоры. И смысл…. Есть. Вот тут «чтоб реальность мою сделать былью» - очень глубоко. Честно говоря, настолько глубоко и метафорично, что даже я не совсем понимаю, о чем идет речь. Но мне больше всего понравилось, как автор пытается показать, что у нее давно не было секса: пыльные простыни. Просто и ясно. И тут же, уже в следующей строке, она, называя героя монахом, указывает на то, что и у объекта интимная связь если и была когда-то, то очень давно. При этом мы видим здесь замысловатую игру слов – черный рыцарь и мятежный монах. С одной стороны, мы можем предположить, что речь идет об одежде и, возможно, волосах. Ведь всем известно, как любим профессором Снейпом черный цвет. Но с другой стороны, черное духовенство – это и есть монашество, то есть мы видим здесь более аскетичный образ из двух возможных. Называя профессора одновременно черным рыцарем и мятежным монахом, автор как бы подчеркивает его приверженность идеалам затворничества, но тут же, описывая его в сексуальной сцене, создает антитезу. Этот контраст с последующим довольно откровенным описанием сношения добавляет стихотворению остроты. Говорить о образном описании мужского органа не имеет смысла. Да, на лицо банальность сравнения члена с мечом, вонзающимся в ножны, но здесь этот штамп обыгран настолько необычно, что у меня нет слов. «Сечь и колоть». Автор определенно является сторонницей более грубых игр в постели. И, наконец, как изящно описан оргазм – «пока я до конца не растаю». И действительно…
- Гермиона, хватит! – воскликнула Лаванда, которая до этого кривилась и содрогалась.
- А, по-моему, она красиво говорит, - пожала плечами Парвати.
- Она… она привносит разумное туда, где должны быть только эмоции и чувства. И заставляет все это звучать глупо!
Лаванда капризно надула губы. Гермиона сжалилась.
- Ну ладно, девочки. Это все очень увлекательно, но я хотела бы дочитать книгу. Держите.
Она протянула сборник Парвати, но та отрицательно покачала головой.
- Оставь его себе. Может быть, он разбудит в тебе женщину, и ты все же сможешь соблазнить Северуса.
Гермиона мрачно уставилась на девушек, которые начали готовиться к отходу ко сну. И тут в ее голове что-то щелкнуло. Сунув свернутый в трубочку сборник в карман мантии, она вернулась к своей книге, тихонько посмеиваясь.

- Убрать все учебники со столов, - раздался вызывающий мурашки голос.
Снейп, как всегда, ворвался в кабинет, точно за ним гналась стая гончих и он только что заавадил их там, у порога. Его мантия драматично развевалась, заставляя нас вспомнить о Бэтмене и сушащемся на веревках белье.
- Задание на доске, - Снейп взмахнул палочкой, и на черной поверхности школьной доски появились вопросы Проверочной Работы, которую профессор решил устроить студентам в честь своего плохого настроения.
И тут он заметил Гермиону Грейнджер. Она сидела на своем привычном месте, как ни в чем не бывало.
- Мисс Грейнджер? – с крупицами удивления в голосе спросил зельевар.
- Профессор Снейп? – ответила Гермиона и вопросительно подняла бровь.
- Позвольте узнать, что вы здесь делаете? Я велел вам не появляться здесь, пока вы не сломаете ногу, избавив нас тем самым от необходимости участвовать в конкурсе танцев.
Впервые за многие, многие, многие, многие, многие, многие, многие, многие годы на уроке Снейпа засмеялись все. Кроме Гермионы и самого Снейпа.
«Ну вот, опять», - подумал зельевар, вспоминая о нежелании людей всерьез воспринимать его слова, когда он не намерен шутить, и обижаться, когда его слова являли собой очевидный сарказм, который по своей природе был не намерением оскорбить, а просто манерой речи. Нечто вроде ирландского акцента. Своего рода американский английский – вроде бы такой же, но принципиально отличающийся от языка Шекспира, Уайльда, Шоу и Битлз.
- Молчать! – рявкнул он, и в классе воцарилась гробовая тишина. – Я не шутил, - немного спокойнее продолжил он. – И либо вы, мисс Грейнджер, демонстрируете мне, как ваша берцовая кость торчит из ноги под неправильным углом, либо проваливаете.
- И в последнем случае я получу за урок ноль, не так ли, сэр? – уточнила Гермиона, пока все одноклассники с трепетом и ужасом взирали то на нее, то на учителя.
- Несомненно, - ответил Снейп, сложив руки на груди.
Гермиона сделала вид, что задумалась.
- А разве у меня не было третьего варианта? Гениальное решение проблемы, или как-то так …
Снейп приподнял бровь, оценивающе взглянул на мисс Грейнджер, и затем кивнул.
- Что ж… задержитесь после урока.
После этого он потерял всякий интерес к девушке, и она смогла сдать проверочную работу, за которую – забежим немного вперед – конечно же получила высший балл.
Когда все студенты покинули класс, Снейп, сидя за своим столом, выжидательно уставился на Гермиону.
- Я долго размышляла над нашей ситуацией, сэр, - сказала она, складывая руки на груди и опираясь бедром о первую парту.
Губы профессора невольно дернулись, но он решил подождать и выразить свое недовольство ее распущенностью после того, как девчонка выложит свою идею.
- Очевидно, что нам не удастся избежать конкурса.
Разочарование нахлынуло на Снейпа: он-то наивно надеялся, что хваленые мозги Грейнджер сработают, наконец, и за его команду. Какой там…
- Но, - Гермиона увеличила громкость, видя реакцию профессора, - мы можем просто бойкотировать его.
Зельвар посмотрел на девушку устало. Ну, неужели она еще не поняла, что если Дамблдор вбил что-то себе в голову, то никакими пассатижами это оттуда не достать?
Однако Гермиона все понимала.
- Но пока что мы будем держать наши намерения в секрете. Будем встречаться как будто бы на репетиции, делать вид, что действительно собираемся принять участие в конкурсе… а в день конкурса просто исчезнем. Никто не успеет что-либо предпринять.
Снейп обвел указательным пальцем контур губ, что было показателем глубокой задумчивости.
- В ваших словах есть здравый смысл. Однако нельзя ли избежать и «якобы репетиций»?
- Можно. Но нас раскусят раньше, чем вы успеете сказать слово «танго».
Гермиона была сурова и непреклонна. Профессор недовольно вздохнул.
- «Репетировать» будем здесь. Начнем в следующий вторник…
- Думаю, лучше завтра же, - не согласилась Гермиона.
- К чему такая спешка?
- К тому, что конкурс уже в следующую среду, и вам это прекрасно известно, профессор. Давайте создадим хотя бы видимость того, что мы смирились с судьбой.
Снейп снова вздохнул, на сей раз более сердито.
- Ну, черт с вами.

~~~~~~~На~следующий~день~~~~~~~

Что может быть приятнее, чем тишина и мрачность холодных подземелий, их таинственность и загадочность, их подземелистость и непередаваемая аура? В качестве ответа на этот вопрос Гермиона могла бы составить целый список, и ей понадобился бы предлинный пергамент. Но, увы, у нее не было выбора, как тратить свой вечер на сидение в кабинете Зельеварения в компании Снейпа. Тем более угнетала необходимость поцеловать его. Конечно, Гермиона могла бы просто объяснить ему ситуацию, и, наверняка, он согласился бы досадить Рону Уизли (а если бы она приплела сюда еще и Гарри, выполнение задачи свелось бы к минимальным трудностям). Но она опасалась, что один момент всей этой истории мог не понравиться профессору, и тогда никакой гениальный план ей бы уже не помог. Речь идет, конечно, о той незначительной детали, благодаря которой Рон и Лаванда, а значит и все в Хогвартсе, узнают о поцелуе Гермионы и Снейпа в течение суток, стоит ему произойти.
Гермиона взглянула на Снейпа, на его нос и хмыкнула. Затем она обратила внимание на его черные волосы и черный наряд и издала смешок.
Профессор резко поднял взгляд и увидел, что девчонка смеялась, глядя на него. Сперва он решил, что на его лице остались следы приема того стакана молока, что он выпил перед ее приходом, но потом зельевар отмел такую вероятность в силу того, что тщательно проверил свое отражение на наличие каких-либо нежелательных пятен на лице перед встречей с Грейнджер.
- В чем дело, мисс Грейнджер? – строго спросил он.
- Ничего, сэр, - ответила она, пытаясь задушить собственный смех.
Но чем дольше он пронзал ее своими глазами, что были «точно угли», тем смешнее ей становилось. Снейп не выдержал таких издевательств над своим эго и рявкнул:
- Грейнджер!
- Ладно, ладно, - сжалилась она, - просто я вспомнила одно, хотя, в общем-то, не одно, а много стихотворений.
Снейп забарабанил пальцами по столу, ожидая продолжения. Гермиона выдохнула, затем вдохнула и начала рассказ:
- Видите ли, вам это может показаться странным… только пообещайте сначала, что все, что сейчас узнаете, останется между нами!
- Непременно.
- И вы не станете выяснять, о ком сейчас пойдет речь.
- Ни в коем случае.
- И ваша информированность не понесет за собой никаких последствий для тех, чьи интересы, возможно, будут задеты…
- Гррррейнджер.
- Пообещайте.
- Обещаю.
Гермиона кивнула. Снейп поднял брови:
- И что, вы мне верите? – уточнил он.
- Конечно, сэр, я убеждена, что вы – человек слова.
- Я бывший двойной агент. Вы думаете, это понятие синонимично понятию «человек слова»? – не унимался мужчина.
Гермиона раздраженно фыркнула.
- Вы хотите узнать, в чем дело, или нет?
- Да-да, продолжайте.
И Гермиона продолжила. Она, по возможности мягко и не называя имен, поведала профессору о существовании его фан-клуба. Он не поверил. Она пересказала все то же самое, только другими словами, но он решил, что она над ним издевалась. Она, с нотками раздражения в голосе, сообщила, что члены Общества Обожателей Снейпа даже публикуют стихи о нем и она даже является счастливой обладательницей такого выпуска. Снейп все еще считал, что Грейнджер над ним измывается – не понятно за что, ведь в последнее время он так хорошо с ней обходился.
- Послушайте, это не самая смешная шутка, которую я могла бы придумать, - сказала Гермиона, доставая из кармана мантии опус, который ей подарила Парвати, - просто эти девушки действительно считают вас очень… хм, привлекательным.
Гермиона закусила губу, стараясь сдержать смех. Заметив злобный взгляд Снейпа, она добавила:
- А причиной моего веселья является совсем не то, что вы думаете. Просто объект их вожделения – ничего личного, сэр – кажется мне на редкость неподходящим, а сама ситуация – жутко забавной.
- В самом деле. Сам еле сдерживаю смех, - отозвался профессор мрачно.
Мисс Грейнджер нацепила серьезное лицо.
- Сама ситуация, возможно, не представляется вам столь же уморительной, как мне, но та форма, в которой выражается привязанность девочек к вашей персоне, а также само наличие этой привязанности – привязанности, существующей, невзирая на все ваши попытки уничтожить даже вероятность положительно окрашенных чувств со стороны кого-либо из обитателей Хогвартса, может быть названа лишь одним словом: «бугагашенька».
Снейп хмыкнул. Гермиона протянула ему сборник стихов. Профессор, предварительно проверив объект на заклинания, кончиками пальцев принял сборник сочинений истинных снейпоманок. На его лице по-прежнему читалось недоверие, граничащее с ужасом. Он открыл книжицу на первой попавшейся странице и принялся читать.
Северусу
Севви. Сева. Се, ве, рус.
Имя пробую словно на вкус.
Оно слаще сиропа, горьчей миндаля,
Горячее сахары, холодней февраля.
Я с тебя умираю,
Ты не хочешь меня.
Я тебя проклинаю,
И все же… и все же хочу я тебя.
Гермиона пристально наблюдала за профессором, пока он читал. Сперва брови Снейпа сошлись на переносице, при этом в глазах его было что-то вроде изумления, хотя она могла и ошибиться. Потом обе его брови дружно полезли наверх, демонстрируя таким образом удивление хозяина, однако губы его при этом подрагивали, что означало, что чтиво его веселило. Прочтя последнюю фразу, зельевар рассмеялся.
Гермиона невольно улыбнулась. Она, конечно, боялась, что Снейп мог отреагировать остро, ведь он славился своей остротой и своими остротами. Но все же он был умным человеком, и подобное творчество не могло не рассмешить его. Мисс Грейнджер не могла поверить – ей все-таки довелось увидеть смеющегося Северуса Снейпа.
- А вот тут есть одно, позвольте, я зачитаю его вслух, - сказала Гермиона, беря книжечку у него из рук. - Называется «Искушение Мэри».
Ты словно Адам – единственный для меня.
Ты Змей Искуситель – ты реально змея.
Ты, как запретный плод, совращаешь маня.
Позволь мне быть Евой, исцелую тебя.
- Какой слог, - прокомментировал это Снейп, сдерживая рвущиеся наружу смешки.
Он судорожно сжимал губы, титанические усилия были очевидны.
- А мне больше всего нравится вот этот момент: «ты змей-искуситель – ты реально змея». Тут автор и как бы отсылает нас к Слизерину, и намекает на ваш непростой характер, и просто использует красивый речевой оборот.
- Значит, Мэри… Судя по близкому знакомству с Библией – маглорожденная, - произнес Снейп задумчиво.
Гермиона вопросительно взглянула на него.
- Я пытаюсь понять, кого мне следует опасаться. Если эта юная леди решит все же стать моей Евой, мне не избежать увольнения, а, возможно, и Азкабана.
Профессор быстро пролистал весь сборник и недовольно обратился к Гермионе:
- Кто зарисовал все имена авторов?
- Я, сэр.
- С какой целью?
- Это очевидно, сэр. Скрыть их от вас.
Он взглянул на нее со смесью злости и разочарования.
- Спасибо, услужили.
- Всегда пожалуйста, сэр.
Тут Снейп наткнулся на очередной интересный стих и углубился в чтение.
- Монах! – пробормотал он с кривой полуулыбкой на лице. – Ради всего святого! – воскликнул он, когда, вероятно, дошел до более пикантных сцен, и на его щеках появился едва заметный, но все же пугающий румянец.
Гермиона смущенно отвела взгляд.
- Ну что ж, - она взглянула на часы, - пожалуй, я уже могу идти. Сэр?
Он кивнул, все еще что-то читая и ухмыляясь.
- Это можете оставить себе, - она указала на сборник стихов.
Он снова кивнул. Она вздохнула и, попрощавшись, ушла. Только когда за ней захлопнулась дверь, профессор поднял голову и удивленно обвел взглядом пустой класс. Пожав плечами, он снова вернулся к поэтическим экспериментам студенток, не переставая хмыкать, усмехаться и кривить рот.

~~~~~~~В~канун~конкурса~~~~~~~

Тишина окутала коридоры Хогвартса, точно заботливая мамочка свое дитя пуховым одеялом. Ночь опустилась на холодные горы Шотландии, ее же реки и озера, земли, камни и замки.
Тяжелая дверь со скрипом отворилась. Тень пронеслась по залитой чернотой комнате. В сторону отъехал портрет. Тень выскользнула в коридор. Напряжение так и витало в воздухе. Где-то бесшумно пронеслось старое доброе Перекати-Поле.
Тень кралась по замку тихо и быстро. Вскоре стало ясно, что она держала путь к Главному Холлу.
Вдруг тень метнулась, как испуганная лань, в одну из ниш. Из-за угла раздались шаркающие шаги, а затем и голос хранителя порядка школы Хогвартс – сквиба Филча.
- …а с кем ты была прошлой ночью? И не надо говорить мне, что была одна. Я заходил к тебе, тебя не было.
Тень удивленно подняла брови. С кем это общался старик Филч? Да еще таким тоном…
- Ты всегда говоришь это! – воскликнул он на ответ, который Тень не расслышала. – Знаешь, мне это уже надоело. Ты не ночуешь у себя, постоянно куда-то исчезаешь, не считаешь нужным объясняться или извиняться. Я не собираюсь больше терпеть это. И не надо теперь лезть ко мне со своими телячьими нежностями.
У Тени глаза полезли на лоб, если только такое возможно в теневой анатомии.
- Я хочу всего лишь немного уважения. Я не пытаюсь ограничить твою свободу. Я знаю, мы договаривались…
Раздалось недовольное мяуканье.
- Нет, миссис Норрис, я не намерен более терпеть это. Ты никогда не какаешь в свой лоток, все время все разбросано вокруг, как будто трудно прицелиться в одно место; тебя рвет, когда ты слишком быстро съедаешь свой корм, при этом ты всегда ешь его быстро, и тошнит тебя всегда на мое любимое кресло; ты не даешь мне себя причесывать, а потом жалуешься на колтуны, и мне приходится их выстригать, да еще «так, чтобы не было заметно»; когда у тебя выпадают усы или ломаются когти, ты оставляешь их на ковре, и я должен их за тобой убирать; ты воруешь еду, стоит мне оставить ее на столе, и вообще, постоянно ползаешь по кухне, и я потом нахожу твою шерсть в масленке и хлебнице; ты устраиваешься на раскрытых книгах и спишь на них, как будто это чертова подушка, и даже не думаешь слезать, когда я намереваюсь почитать – при этом специально купленная для тебя подушка бесхозно валяется в углу. НАКОНЕЦ, ты не ночуешь дома, а потом даже не думаешь объясняться, где ты была и с кем…
К концу этой речи Филч говорил с таким надрывом, что невольно хотелось ему посочувствовать.
- И при всем при этом, я все равно не могу без тебя, - выдал он, почти рыдая.
Затем послышалось смущенное «мя», какое-то мычание, чмоки и бормотание «хорошая моя… милая…кисонька…»
Когда Филч удалился на почтительное расстояние, Тень понеслась дальше по коридору. Вскоре она оказалась в Холле. Свет в большом просторном помещении был слегка приглушен, казалось, что в этих темных уголках и закоулках прячутся невиданные звери… Тень прошмыгнула к песочным часам, невольно взглянула на состояние счетов всех факультетов, заметила напряженную борьбу между ее родным факультетом и Слизерином и, наконец, огляделась. Поблизости никого не наблюдалось, и Тень раздраженно вздохнула. Он уже должен был придти…
- Пять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер! – вдруг произнес кто-то прямо за ее спиной, и она взвизгнула от испуга.
Обернувшись, она увидела профессора Снейпа, с удовлетворением наблюдающего за тем, как красные рубины переместились из одной части часов в другую.
- Ссссэр, - зашипела она, - вы хотите, чтобы я перебудила весь Хогвартс?
Зельевар поднял брови.
- Вы хотите сказать, я не имею права снять баллы со студентки, которая в неположенный час находится вне своей башни?
Вопрос был задан таким тоном, что было ясно – правильный ответ есть только один и озвучивать его нет необходимости.
- Пойдемте, профессор, - сказала Гермиона, стараясь подавить внутреннего зверя, - нам стоит поторопиться. Не дай Бог, Филч… - тут она скривилась и продолжила, - или Пивз явятся сюда.
- Хочу вам напомнить, мисс Грейнджер, - деловым, но тихим голосом сказал Снейп, пока они спускались по лестнице к главному выходу, - что я в этой школе профессор.
- Хочу вам напомнить, профессор Снейп, - шипя, ответила Гермиона, - что вы сейчас нелегально покидаете Хогвартс, пытаясь избежать официального конкурса танцев, участие в котором было указом самого директора.
- Хочу вам напомнить, мисс Грейнджер, - ответил он раздраженно и после недолгой паузы продолжил, - что вы уже потеряли пять баллов, и потеряете еще десять, если немедленно не закроете рот.
Губы Гермионы дернулись, но ни один звук не вылетел из этих створок двух в воротах рая.
Двое на цыпочках пробрались к большой двери. Изящно украшенная длинными пальцами, мужская рука протянулась к дверной ручке. Гермиона зачем-то вжала голову в плечи, как будто боялась, что сейчас сработает сигнализация. Пальцы Снейпа коснулись металлической поверхности. Гермиона перестала дышать. Мозг зельевара послал суставам и мышцам сигнал «надавить и повернуть». Гермиона приоткрыла рот, предвкушая свободу…
Там, за несколько сотен миль отсюда, их ждало два зарезервированных номера в скромной, но весьма уютной гостинице «Бычий Рог». Там, за несколько миль отсюда, их ждала свобода.
Здесь, в горах Шотландии, их ждало разочарование.
Внезапно холл озарился ярким светом – все факелы в помещении разом загорелись, ослепляя наших беглецов.
Гермиона ахнула, Снейп отдернул руку от дверной ручки. Оба повернулись на чье-то «кхе-кхе» и увидели на верхней площадки лестницы, рядом с песочными часами, профессора Дамблдора, профессора МакГонагалл, Лаванду и Парвати.
- Позвольте спросить, куда вы направляетесь? – тоном доброго дедушки спросил директор.
- Там… - пробормотала Гермиона, - нужно кое-что.
- Я патрулировал коридоры, - вдруг громко заговорил Снейп, - и обнаружил мисс Грейнджер здесь, пытающейся покинуть школу. Пять баллов уже снято с факультета Гриффиндор, можете проверить.
Зельевар жестом предложил присутствующим взглянуть на песочные часы. Все, кроме Дамблдора, обернулись. Снейп сжал кулаки.
- Северус, на меня такие штучки не действуют с тех пор, как тебе исполнилось пятнадцать и подобным образом ты сумел сбежать от меня в коридоре на третьем этаже, - заметил сребробородый старик.
Его глаза игриво блестели за очками-половинками. Очками, которые в свое время вызвали немало споров. Главным предметом этих споров был вопрос о существовании второй пары очков. Многие считали, что если есть очки-половинки, то непременно должны быть очки-вторые половинки, ведь известно, что если есть половина чего-то, то где-то обязательно существует вторая половина. Иначе первая половина не была бы половиной, а была бы единым целым. Если же очки-половинки – целые очки, не имеющие второй половинки, то называть их очками-половинками некорректно. Противники этой теории не считали интересным обсуждение таких бессмысленных и неважных вопросов и порой даже не подозревали, что являются оппозицией в каком-то важном споре.
Так или иначе, Снейпа и Гермиону, пытавшихся совершить побег из Хогвартса, поймали. Спустя десять минут после неожиданного разоблачения они обнаружили себя в Большом зале. Пока Дамблдор и МакГонагалл деловито двигали столы и стулья, Лаванда и Парвати пытались оправдаться перед Гермионой.
- Извини, но мы давно поняли, что вы на самом деле не репетируете танцы, и заподозрили неладное, - сказала Лаванда, глядя в пол.
- А вчера нашли каталог отелей в Йоркшире, - добавила Парвати.
- А сегодня я еще не уснула, когда ты вышла из комнаты. Мы поняли, что дважды два три…
- Четыре.
- Ну да, и поняли, что вы с профессором что-то задумали. Мы пошли и все рассказали профессору МакГонагалл…
- Но как вы догадались, что мы не репетируем? – судя по тону Гермионы, она была очень разочарована, и по большей части тем, что ее коварную хитрость раскусили.
Девочки фыркнули. Лаванда начала загибать пальцы:
- Ну, во-первых, ты всегда приходила такая, как будто только что у тебя было заседание в Визенгамоте. Когда Парвати приходит с репетиций, ее одежду можно выжимать, уж о прическе я не говорю. Во-вторых, вы заканчивали слишком быстро. За такое время невозможно разобрать танец, особенно если учитывать твои, Гермиона, танцевальные способности. Ну и, наконец, профессор Дамблдор тоже заподозрил что-то неладное, даже провел следственный эксперимент и рассказал об этом Парвати на репетиции. Мы сделали соответствующие выводы, и вот мы здесь.
- Какой еще эксперимент? – удивилась Гермиона.
- Какой танец вы собираетесь танцевать на конкурсе? – спросила Лаванда, явно намереваясь их разоблачить.
Но они-то знали, что надо отвечать.
- Вальс.
- Танго.
Одновременно ответив, они синхронно посмотрели друг на друга.
- Что? – вопросили они в один голос. – Но вы сказали…
Оба замолчали.
- Профессор, вы же сказали профессору Дамблдору, что мы танцуем вальс, - сказала Гермиона раздраженно.
- Это вы сказали ему, что мы танцуем танго, - не менее раздраженно ответил Снейп. – Он спросил, получается ли у нас то сложное па в танго, о котором вы ему рассказывали, и я…
- Мне он сказал, что якобы вы рассказали ему, что я не умею считать до трех, а в вальсе, который мы собираемся танцевать на конкурсе, это самое главное… - мрачно ответила Гермиона.
Оба уже поняли, что их ловко накололи. Лаванда и Парвати сияли, как начищенные серебряные подносы. Снейп зло зыркнул на них. Они покраснели и потупили взоры.
- Пять баллов… - зашипел зельевар, и девочки, переглянувшись, тихонько хихикнули.
Гермиона закатила глаза. Она слышала, что они находили манеру Снейпа снимать баллы в высшей степени возбуждающей. Профессор, кажется, и сам понял свою оплошность. Побагровев, он прошипел:
- И взыскание!
Лаванда и Парвати взглянули на мужчину сияющими глазами.
- Да, сэр, - выдохнули они едва слышно.
Снейп сжал зубы.
- Всю неделю! – в его голосе слышались истеричные нотки.
- Да, сэээээр, - томно прошептали девицы.
- С ФИЛЧЕМ! – гаркнул Снейп и, взмахнув мантией, гордо удалился.
Он подошел к Дамблдору, чтобы узнать, зачем их тут держат.
- Минутку, Северус, - директор задумчиво потер подбородок, глядя на два деревянных кресла, поставленных вместо учительского стола. – А ну-ка, мисс Грейнджер, подойдите сюда. Присядьте. И ты, Северус, сядь.
Оба уселись на кресла, как было велено. Лица их выражали скорбь и смирение.
- Чудесно, - Дамблдор хлопнул в ладоши. – Можно идти.
И, развернувшись, он пошагал прочь. МакГонагалл, бросив прощальный взгляд на Гермиону и Северуса, поспешила за ним. Следом засеменили Лаванда и Парвати.
Сидящие на стульях неудачливые беглецы пару секунд недоуменно взирали на спины уходящих людей, а затем попытались встать, чтобы также покинуть помещение. Но им это не удалось.
- Что за черт? – воскликнул Снейп.
- Подождите! – закричала вслед удаляющимся фигурам Гермиона. – Я не могу встать со стула!
- Мы оба не можем! – добавил профессор.
Двери большого зала со стуком захлопнулись, оставив мисс Грейнджер и профессора Снейпа в гордом одиночестве, приклеенными к стульям. Они посмотрели друг на друга и прочитали в глазах напротив понимание и растущий ужас.
- Я не верю… - прошептала Гермиона.
- Поверьте, - мрачно ответил Снейп, глядя в пространство – туда, где пару минут назад стоял Дамблдор. – Вы многого не знаете о Альбусе.
- Не-ет…
- Просто смиритесь. Я думаю, мы здесь, как минимум, до утра.
- Конкурс сразу после завтрака.
Снейп лишь кивнул головой.
- Темный Лорд был гуманнее, - пробормотал он после паузы и устало закрыл глаза.
Гермиона не могла сидеть в тишине. Ей казалось, что правила приличия просто обязывают ее завязать светскую беседу, поэтому она сказала:
- Скажите, сэр, не кажется ли вам большой удачей то, что вы на самом деле не убили директора?
Снейп бросил на нее короткий убийственный взгляд, но Гермиону только ранило, задев по касательной ухо.
- Я имею в виду, что это действительно замечательно, что вся та история с убийством оказалась лишь блестящей театральной постановкой. Иначе, вообразите, нам пришлось бы оправдывать вас, искать доказательства вашей невиновности – а ведь, скорее всего, сначала мы и сами не верили бы вам и только каким-то чудом узнали бы, что на самом деле вы невиновны. Вы-то, как человек гордый, никому бы сами не сказали. И еще, наверняка, из каких-нибудь моральных соображений все-таки считали бы себя виновным, несмотря на то, что убили бы директора по его же приказу. И нам бы пришлось убеждать в вашей невиновности не только Визенгамот и общественность, но и вас. В конце нам это, конечно же, удалось бы. В ходе этого дела мы бы, возможно, сдружились и вышли бы из этой истории совсем другими людьми… но так или иначе, это было бы крайне утомительно.
Профессор послал Грейнджер контрольный взгляд в голову, но девушка оказалась более стойкой, чем он рассчитывал, да и не смотрела она в его сторону, поэтому спокойно продолжила разговор:
- Профессор Снейп, а что вы делали с Волдемортом в Визжащей хижине, когда он решил убить вас? Я хочу сказать, почему вы были именно там?
- Это было наиболее стратегически выгодное место для штаба: между Хогсмидом и Хогвартсом. Оттуда легко просматривается местность.
- А о потайном ходе он, стало быть, не знал?
- Нет. Он знал только о хоркруксах, Тайной комнате и реликвиях всех основателей. О тайном ходе в хижину, известном едва ли не каждому первокурснику, он не ведал.
- Любопытно… Но, в любом случае, замечательно, что мы не бросили вас умирать на полу заброшенной избушки, а у вас в кармане оказался безоаровый камень, да будет здоров тот козел, из желудка которого достали этот конкремент из плотно свалянных волос и волокон растений.
- Действительно, это… славно. Мисс Грейнджер, - раздраженно произнес Снейп, - если вы считаете, что ОБЯЗАНЫ разговаривать со мной, позвольте вас заверить, это не так. Я буду вам премного благодарен, если вы позволите мне провести остаток ночи в полной тишине. И счастье мое будет безграничным, если вы немедленно уснете.
- Я не смогу уснуть сидя, - расстроено покачала головой Гермиона.
Профессор на это ничего не ответил. Чуть позже он сказал:
- Утром, как только нас отколдуют от этих кресел, нужно будет попытаться бежать.
Ответа не последовало.
- Грейнджер? – Снейп повернулся к студентке, но та уже сопела, свесив лохматую голову на грудь. – Не уснет она…
Разбудил Гермиону яркий свет – внезапно в Большом зале зажглись все свечи. Первые студенты начали заползать в зал сквозь широко распахнутые двери. Реакция на Гермиону и профессора Снейпа у всех была примерно одинаковой: удивление.
- Нормально, а мы что, сегодня не завтракаем? – поинтересовалась мадам Хуч, пришедшая на завтрак в числе ранних пташек.
- Один взмах волшебной палочкой – и мы с радостью освободим место для того, чтобы ты могла заняться чревоугодием и обильными возлияниями, - сквозь зубы процедил Снейп, для которого такое публичное унижение было хуже Круцио.
- Мы с Минервой подготовили зал для конкурса, - вдруг раздался голос директора. – Преподавателям придется позавтракать сегодня за ученическими столами. Стол Хаффлпаффа будет рад вновь увидеть тебя, дорогая, - обратился он к Хуч.
Он обошел кресла, на которых сидели Снейп и Грейнджер, и встал перед ними.
- Надеюсь, вы хорошо отдохнули? – спросил он.
Ни профессор, ни его студентка не удостоили Дамблдора ответом.
- Вот и прекрасно, - старик хлопнул в ладоши и радостно улыбнулся.
После завтрака центральная часть Большого зала была очищена, специальный танцевальный паркет, словно покрывало, был постелен на каменный пол. Гермиона и Северус по-прежнему были приклеены к деревянным креслам. Они, словно почетные гости, восседали на возвышении, там, где обычно находился стол для преподавательского состава, и привлекали сотни любопытных глаз.
Директор объявил начало конкурса. В почетном жюри, которое все равно не выглядело так почетно, как Гермиона и ее преподаватель Зельеварения, были приглашенные учителя Магической Академии Танца, звезды Молодежной Объединенной Лиги Опытных Танцоров и члены других ассоциаций с нелепыми аббревиатурами в названиях.
Начались соревнования. Все участники в нарядных мантиях и с красивыми прическами вышли на паркет. Они широко улыбались, их спины демонстрировали профессиональную танцорскую осанку. Затем все пары ушли с танцевального пространства, оставив на паркете только Рона и профессора МакГонагалл. Заиграла музыка, пара начала танцевать.
Песня за песней, танец за танцем, пара за парой, проходил конкурс, а Гермиона и Северус продолжали сидеть на деревянных креслах, мечтая о еде, воде и кое-каких удобствах. Ах, ну и, конечно же, об окончании этого нелепого мероприятия.
Наконец, все пары отплясали свои менуэты и вальсы, и наши герои почувствовали запах свободы.
Но они ошиблись. Так пах позор.
Дамблдор вышел в центр зала и оповестил всех собравшихся:
- А теперь выступит наша последняя пара! Профессор Северус Снейп и его очаровательная партнерша Гермиона Грейнджер!
Зал взорвался аплодисментами: всем давно было интересно, каков же все-таки будет финал этой истории. От нетерпения некоторые зрители повставали со своих мест. Участники напряженно следили за последними конкурсантами.
Гермиона вдруг почувствовала, что может встать со стула, что она и поспешила сделать. Ее примеру последовал профессор. Оба чувствовали острую боль в затекших конечностях, и им понадобилось почти полминуты, чтобы вернуть работоспособность своим ногам и рукам.
Директор жестом предложил паре выйти на паркет. Неуверенно взглянув друг на друга, двое вышли в центр зала.
- Оркестр, музыку! – приказал Дамблдор.
Музыканты были в растерянности – последние участники не заявили, под какую композицию намерены танцевать.
- Любую, - добавил воодушевленный ведущий.
Дирижер, растерянно пожав плечами, что-то сказал своему коллективу. По залу разлилась неторопливая мелодия венского вальса, ее навязчивая трехчастная форма вызвала шевеление в рядах танцоров и даже некоторых зрителей. Кажется, все так и хотели выскочить на паркет и начать этот удивительный полет по залу. Все, но не Гермиона и ее партнер. Последние стояли и смотрели друг на друга, в глазах обоих была мольба, «сделайте хоть что-нибудь» было написано там. И Дамблдор сделал. Правда совсем не то, на что рассчитывали несчастные.
- Профессор Дамблдор, видите ли, мы не репети… - начала Гермиона.
- ТАРАНТАЛЛЕГРА! – прогремел директор, и тут же мощный луч вылетел из его палочки и ударил прямо в ноги Гермионы и Северуса.
И на глазах у всех произошло настоящее чудо: грозный учитель Зельеделия и Надоедливая Всезнайка закружились в вальсе. Да так профессионально закружились, что у всех присутствующих от удивления приоткрылись рты.
- Танго! – приказал директор оркестру, и неторопливая певучая мелодия сменилась более страстной и драматичной.
Снейп и Гермиона мгновенно сменили позу. Словно мощный крейсер они рассекли зал и выполнили резкий разворот. Зельевар крутанул студентку, оттолкнул от себя и снова прижал к себе, изящную и послушную в его руках. Все члены тайного общества снейпоманок (которых сейчас легко можно было вычислить по желанию в глазах и обильному слюноотделению) взирали на своего кумира с еще большим обожанием, чем обычно. В какой-то момент Гермиона осталась без мантии, лишь в своей школьной форме. Затем мантии лишился и Снейп. Так, поняли вскоре члены жюри, рисунок танца было видно гораздо лучше. Так, сразу же поняли снейпоманки, было лучше видно подтянутую фигуру профессора.
- Ча-ча-ча! – провозгласил директор, и ритмичное «два-три-чачача» заставило наших героев поработать ногами.
Вперед, назад,«Нью-Йорк»: танцоры, казалось, не совершали ни одной ошибки, их движения были верны, тела пластичны, в глазах отражался ужас, но на лицах сияли застывшие улыбки. Профессор был неотразим. Даже когда копна каштановых кудрей хлестнула его по лицу, его тело продолжало двигаться с кошачьей грацией. Но немногие могли оценить его изящество, поскольку это настолько выбивалось из характера зельевара, что было страшно. Гермиона, в общем, выглядела не столь жутко, но то, как страстно иногда она прижималась к Снейпу, вызывало приступы тошноты у многих.
Джайв, самба, румба – и Дамблдор снова решил вернуться к европейской программе. Пасодобль, по мнению жюри, особенно удался паре. Наверное, потому, что в этом танце им наилучшим образом удалось выразить свои эмоции.
Гермиона изнемогала, Снейп едва держался, но директор продолжал издеваться над ними, объявляя новые и новые танцы. Бальные сменились танцами народов мира. Финальной точкой конкурса стал дождь, который полился из волшебного потолка после того, как Снейп и Грейнджер исполнили Танец Дождя племени Акиджахва.
Наконец, Дамблдор снял заклинание с Гермионы и Снейпа, а следующим взмахом он остановил водяной поток, лившийся на зрителей и участников.
Наши герои ушли сразу же, разбежавшись по своим комнатам, поэтому так и не узнали, что получили приз зрительских симпатий. И пусть причиной неожиданного появления у них танцевальных способностей было мощнейшее заклинание профессора Дамблдора, все зрители и участники признались, что никогда даже не надеялись увидеть подобного зрелища. Выступление Северуса Снейпа и Гермионы Грейнджер надолго стало самой обсуждаемой темой всей школы Чародейства и Волшебства Хогвартс.

_________________________________________
Bonus:
<3 <3 <3 Ода Северусу Снейпу <3 <3 <3
Когда смотрю я на тебя,
То сердце бьется, как птица в груди,
И скажу тебе не тая,
Что хоть на край света меня позови,
Я приду за тобой. Я твоя.
Я мечтаю о пальцах твоих,
Что похожи на белые голуби,
Так нежно пархают на бедрах моих,
Пока мы лежим в постели голые.
Только это в мечтах моих, а в реальности,
Я любуюсь тобой с расстояния.
Но не важно, с какой близи иль дальности,
Любовь моя – противостояние.
Насмотреться на тебя не могу,
Хотя ты, скажем прямо, не Аполлон.
Но если одеть тебя в его тогУ,
То растаю я, вдыхая твой одеколон.
Твой нос, точно клюв у орла,
И когда ты глядишь на меня,
Я бы тебе все отдала,
Точно жертва, подлое сердце кляня.
А глаза твои на угли так похожие,
Я таю от взгляда лишь их.
И глядят тебе вслед прохожие,
Но не замечаешь, надменный, ты их.
И меня ты не видишь как будто,
Мои глаза-незабудки игноришь, - тут не подобрать было слово по ритму.
Но я знаю, придет то серое утро,
Когда меня в свои объятья уронишь.
И скажешь в мое ушко так нежно:
«Любимая, радость моя!»
А за окном в это время будет так зябко и снежно,
Примерно конец января.

Отдельное спасибо GRmain за ее слова, ставшие цитатами, за идею со стихами и за сами стихи - все, что приписывается в главе автору Мэри, принадлежит ее перу))

Спасибо за очередную большую главу, жуть как приятно!

вымотанное этими дурацкими праздниками и собственными родными друзьями, готово творить дальше.

Всем отвечу в ближайшее же время, следующую главу начну тогда же, а пока отвечу только на последний вопрос

но я уже дома, в родных стенах и, кажется, готова взяться за работу)

спасибо автору за легкую и занимательную историю:) за неожиданные повороты сюжета:)
и...
за отсутствие стандартных романтических отношений Северуса и Гермионы:)
отдельное спасибо за Дамблдора:) интересно, это он Вам подсказывает, что писать?:) абсолютно все события в его стиле:)
Единственное, чего не хватает... точнее, кого... это, пожалуй, Фреда и Джорджа:)))))

жду продолжения:) и надеюсь, развязка будет нескоро

П.С. Гермиона подожгла мантию Снейпа на первом курсе, а не на втором;)

Со всеми этими праздниками, взлетами и падениями, капризами вдохновения и личными делами, это светлое событие отодвигалось и отодвигалось на неопределенный срок. Но вот, наконец, планеты расположились в верном порядке, звезды заняли правильные места, земля обернулась вокруг собственной оси пять-шесть десятков раз, и вуаля!

Также хочу обратить внимание на то, что у меня теперь есть бета. Все предыдущие главы превыложены в обновленном варианте, все последующие будут также выкладываться отбечеными. Так что, надеюсь, там будет меньше корявостей и несуществующих словосочетаний. За это хочу сказать спасибо Эли.

Другое спасибо хочу сказать GRmain, за ее комментарии, которые от случая к случаю я вкладываю в уста своих героев, за ее заверения, что все хорошо, что мне не нужно истерить и у меня все получается, за ее, наконец, честное "ну, это же только начало главы... может быть, потом ты нас чем-нибудь поразишь..." :))

Третье спасибо - вам, дорогие читатели, за то, что читаете, и вам, дорогие комментаторы, за то, что комментируете. Я просто безумно люблю читать ваши отзывы!

Grmain, Снежинка_Марьяна, Wespe, Cara2003, miralissa,
спасибо большое!

Яд,

Ice_Queen_Morane,

Ленка,

Opi00m,

Аджедан,

Новая глава в романе похожа на новую сцену в пьесе, говаривала Шарлотта Бронте. Так что, читатель, когда я подниму занавес на этот раз, вы должны вообразить просторную комнату в тюдоровском стиле с потускневшей шпалерой над огромным камином, разноцветной мебелью приглушенных оттенков, резными рельефами на облицованных рыжим деревом стенах и высоким балочным потолком. Постарайтесь представить замужнюю даму приятной наружности, чинно восседающую на диване, статного мужчину уже лет двадцать как за сорок, стоящего за диваном, и юную мисс в кремовой мантии с фестонами на вороте, сидящую в кресле. И, наконец, нарисуйте в своем воображении чудаковатого длиннобородого старика в нежно-салатной мантии и очках-половинках.
- Наша благодарность безгранична, профессор Дамблдор, - произнес Статный Мужчина, сделав легкий поклон.
- Не стоит, любезный друг, не стоит. Хогвартс всегда был и будет готов принять тех, кто нуждается в приюте.
- Мы бы не стали обращаться к вам, сэр, если бы не ситуация, в которой мы оказались, - сообщила Дама Приятной Наружности, прижимая изящные пальчики к вискам.
- О, я понимаю, мадам, и поверьте, рад, что могу оказать вам эту услугу.
- Вы так добры к нам, сэр!
- Мисс Пёрфектсон, я боюсь, для вас настало время прощаться с родителями.
Юная Мисс в Кремовой Мантии встала и подошла к Даме Приятной Наружности и Статному Мужчине.
- Маменька, папенька, я благодарна вам за все, что вы сделали для меня. Годы, проведенные на домашнем обучении, были самыми счастливыми годами моей жизни. Мы никогда прежде не расставались на такой долгий строк, и теперь в моей душе волнения и тревоги сливаются с трепетом, какой чувствуешь перед волнующим событием. Я стремлюсь к самосовершенствованию, а что, как не препятствия и сложности, может привести нас к возвышению духа? Вот почему предстоящее радует меня. Но я знаю, что буду скучать по вас неимоверно, и знаю, что вы будете скучать в ответ. Последнее расстраивает меня более прочего. Также грустно мне оттого, что моя няня, моя милая Генриетта слегла с такой тяжелой болезнью, и некому больше приглядеть за мной, пока вы будете путешествовать. Ах, стоит ли говорить, как я сама хотела бы отправиться с вами? Но я понимаю, что это невозможно, ведь для такой юной девицы, как я, подобное путешествие может оказаться испытанием непосильным, и мой внутренний мир может рухнуть навсегда. Поэтому я со смирением и благодарностью принимаю ваше решение отправить меня в Хогвартс. Если там все так же милы и любезны, как профессор Дамблдор, я стану счастливейшим человеком на земле из всех, кто лишен на время родительского тепла.

*СМЕНА ДЕКОРАЦИЙ*
- Бестолковое бесполезное безмозглое создание!
Шел один из самых беспокойных уроков Зельеварения. Оскорбительные слова так и летали по классу.
- Идиот! Недалекий, ограниченный болван! – звучал голос Гермионы Грейнджер.
- Дурак! Мерзкий придурок! – слышались возгласы Гарри Поттера.
- Урод вонючий! – кричал Рональд Уизли.
- Долбаный му…
- Мистер Малфой, для доведения асербуса до кипения достаточно культурных ругательств. Тем более, эти образцы были взращены здесь, в школьных стенах и едва ли знают значения непечатных выражений.
- Простите, профессор Снейп.
- Итак, - объявил преподаватель, - если ваш асербус приобрел характерный красный оттенок, это значит, что вы можете добавить его в котел.
Гермиона подняла руку.
- Извините, сэр, но мой асербус по-прежнему синий, - слова давались ей с трудом, но она сумела выжать из себя это признание.
- Это означает, что вы были недостаточно искренни, оскорбляя его, и он вам не поверил. Вы неспособны убедить в искренности своих слов даже не имеющее мозга существо? Я разочарован. Вы на пути к тому, чтобы получить за сегодняшнее занятие ноль.
- Сволочь, отвратительный, грязный гад, - зашипела мисс Грейнджер на нечто, напоминающее мутное синее желе, и оно тут же начало краснеть.
В этот момент дверь в кабинет открылась, и на пороге показался профессор Дамблдор.
- Извини, что вот так врываюсь, Северус, - сказал директор.
В его голосе не слышалось и капли сожаления, и профессор Снейп недовольно скривился.
По тону старика зельевар понял, что тот явился с какой-то очередной «чудесной идеей» или «прекрасной новостью».
- У меня прекрасная новость для всех вас, - сообщил Дамблдор, и Снейп подумал, что было бы неплохо, если бы он не был прав так часто. – У нас в школе появилась новая студентка.
- В середине года? – уточнил Снейп. – Ей исполнилось одиннадцать, и она не смогла дождаться сентября?
- Нет-нет, ей уже семнадцать, и она будет учиться на седьмом курсе.
- Не могу выразить, как я рад этому обстоятельству, - мрачно произнес профессор Снейп, - но позвольте полюбопытствовать, почему вы сочли необходимым сообщить об этом именно здесь и прямо сейчас, во время моего урока?
- Советом директоров…
- Простите?
- Я посовещался с портретами, - пояснил Дамблдор, - было решено, что необходимо начать интеграцию мисс Пёрфектсон в коллектив как можно скорее. Распределение проведем за ужином, а сейчас дадим ей возможность понаблюдать за процессом обучения со стороны.
На лице профессора Снейпа было написано «ненавижуненавижуненавижу», но он просто махнул рукой в приглашающем жесте и повернулся к директору спиной, как бы давая понять, что позволяет творить начальнику беспредел, но сам намерен заняться делами.
Дамблдор оглядел студентов, внимание которых сейчас полностью было приковано к нему.
- Друзья мои, позвольте представить вам нашу новую ученицу – мисс Мария Сюзанна Пёрфектсон.
И в класс вошла она. «Вошла» написано здесь, но походка ее была более похожа на полет облака, на скользящие движения лебедя по водной глади. То не девушка вошла в помещение, а сама Венера вышла из пенных волн.
Если и были на свете идеальные волосы, то были они у Марии Сюзанны. Но не только их шелковистость, здоровый вид и густота привлекали внимание. Необычный цвет – вот что не давало оторвать от них взгляда. Сейчас, в холодных мрачных подземельях они казались серебристыми нитями. Но – здесь раскроем то, о чем другие участники истории узнают чуть позже – при свете свечей ее прелестные локоны казались солнечными ручейками, а при солнечном сиянии наводили на мысли о блестящих колосьях пшеницы.
Лицо ее было правильной - да что там! - идеальной формы, нос был не большим, но и не маленьким, а таким, каким должен быть нос. На щеках мисс Пёрфектсон светился естественный румянец, губы красавицы были формы самой что ни на есть замечательной, а глаза, огромные, точно блюдца, светились добротой и пониманием. Их глубокий синий цвет только подчеркивался густыми длинными черными ресницами, на которых, конечно же, не было и капли туши.
Стоит ли рассказывать о совершенных формах и изгибах ее тела?
Студенты обомлели. Все, кроме разве что мисс Грейнджер. Той с самого начала показалось, что у Марии Сюзанны слишком большие уши.
Зельевар, стоявший к новой студентке спиной, почувствовал возникшее в классе напряжение и обернулся.
Но что подумал профессор Снейп, никто не узнал, потому что он был очень сдержанным.
- Займите свободное место, мисс Пёрфектсон, и позвольте мне продолжить урок, - строго сказал он.
- Замечательно, замечательно, - пробормотал Дамблдор, когда Мария Сюзанна прошла к последней парте. – Просто замечательно.
После урока все студенты обступили мисс Пёрфектсон плотным кольцом, чтобы узнать у нее, кто она такая, откуда взялась и почему явилась в Хогвартс в середине года.
Мисс Грейнджер смотрела на это с мрачно-скучающим выражением лица. Подобострастность ее однокашников в отношении новой студентки вызывала в ней лишь негативные чувства. Не более позитивно окрашенные эмоции пробуждала в Гермионе и сама Мария Сюзанна. Причина этого была никому не известна, но заметим, что позже общественность вынесет юной всезнайке свой, не слишком лестный приговор.
- Еще посмотрим, как эта кукла проявит себя на уроках, - сказала Гермиона, но никто ее не услышал, потому что все сопровождали мисс Пёрфектсон в Большой зал.
Она же была новенькой и ничего не знала о школе!
На ужине, как и обещал Дамблдор, провели распределение. Шляпа в стихах высказалась по поводу того, что ее беспокоят уже третий раз за год, как будто ей заняться больше нечем, и заметила, что она не панама в скупке, чтобы ее примеряли все, кому не лень. Но как только она увидела мисс Пёрфектсон, все её остроумие куда-то пропало. Шляпа очень любезно поприветствовала девушку, аккуратно, стараясь не испортить прическу, опустилась на головку Марии Сюзанны, что-то пошептала ей в уши и громко провозгласила «Гриффиндор».
«Ну, конечно!» - раздались недовольные возгласы с трех других столов, тогда как Гриффиндорский стол возликовал.
Нетрудно догадаться, что один человек в этой эйфории сохранял спокойствие, если не сказать скептическое недовольство. И, как и предполагал этот человек, жизнь его постепенно начала превращаться в Ад.
- Я не понимаю, - говорил этот человек, нервно расхаживая по хижине Хагрида, - почему все так носятся с этой… этой выскочкой!
- А я так это, рад, что вы обо мне вспомнили, - игнорируя слова Гермионы, которая и была нашим загадочным человеком, сказал Хагрид. – Я ж тут, тавой, совсем без гостей сижу.
- Мы о тебе и не забывали, Хагрид, - воскликнул Гарри, радуясь, что может перевести тему. – Просто с учебой полный завал. Седьмой курс, сам понимаешь.
- Так оно, это, дело ясное… учеба ж она, того, важная штука. Вы учитесь, учитесь. Правильно.
Он хлопнул Гарри по плечу, и Мальчик-Который-Выжил едва не перестал соответствовать своему прозвищу.
- Все считают, что она такая идеальная! Подумать только! – снова послышался голос Гермионы.
- Кексов? – Хагрид сунул ей под нос миску, полную угощений.
- С прошлого раза остались? – уточнила девушка.
- Агась.
- Спасибо, Хагрид, но мы как раз перекусили перед тем, как идти к тебе, - она попыталась убрать из голоса нотки раздражения и ответить как можно мягче.
- А, ну так это тогда ладно. Я ж-то повар еще тот.
- Гермиона, я понимаю, тебя злит, что Мария Сюзанна учится лучше тебя… - начал Рон, и даже активная жестикуляция Гарри Поттера не заставила его замолчать, - но она-то в этом не виновата.
Гарри готов был поклясться, что видел, как пряди Гермионы зашипели в направлении мистера Уизли, и только по какому-то недоразумению тот еще не обратился в камень от ее взгляда.
- Она не учится «лучше меня»! А вот то, что она выскочка, так это точно. Только поэтому ей и удается зарабатывать больше баллов. И еще потому, что она «диииико милая», - Гермиона передразнила Лаванду Браун.
- Но на последней Защите она победила тебя на дуэли, - резонно заметил Рон, тогда как Гарри продолжал махать руками и пытаться жестами заставить друга заткнуться.
- Она победила только потому, что я в тот день плохо себя чувствовала.
Рон состроил скептическую рожицу.
- А вспомни, что она говорила, когда Слизерин обыграл вас в квиддич! «Согласитесь, друзья мои, в этот раз они действительно показали лучшую игру…». Тьфу!
- Но она права, - в один голос сказали Гарри и Рон.
- Они были достойными противниками и оказались сильнее, - с печатью вселенской мудрости на лице заявил Уизли, - мы же не должны терять лицо, проиграв, но обязаны вынести из этого поражения как можно больше. Это был ценный урок для нас, и после детального разбора игры, а также в ходе усердных тренировок мы сможем многому научиться. Все, что не убивает нас, делает нас сильнее. Будем ждать следующую игру.
- Почему ты не запоминаешь так же хорошо то, что говорят учителя на уроках? – вопросила Гермиона. – И пожалуйста, не отвечай. Это был риторический вопрос.
Она не хотела возвращаться в комнату девочек, потому что знала, что ждет ее там. А точнее, кто.
- Гермиона, здравствуй! – воскликнула Мария Сюзанна, стоило Гермионе переступить порог. – Как хорошо, что ты пришла. Я как раз рассказывала девочкам о Прусте и подумала, что ты могла бы высказать свое мнение на его счет, чтобы мой рассказ не был… однобоким.
Лаванда и Парвати сидели на одной кровати, положив руки на колени, а в их глазах горел какой-то безумный огонек. Мария Сюзанна сидела напротив них, ее спина была идеально прямой, а на лице светилась доброжелательная улыбка. Гермиона стиснула зубы.
- Я не читала Пруста, - процедила она.
- О! – на мгновение в глазах мисс Пёрфектсон появилось изумление, но она быстро сумела скрыть его. – Впрочем, конечно, я понимаю. Невозможно прочесть все книги, написанные когда-либо! К тому же, ты специализируешься на прикладной магии, и в этой области тебе нет равных. Зелья, Чары, Руны, Трансфигурация – твои знания основываются на прочной теоретической базе, и я это очень уважаю.
- Моя благодарность безмерна, - безэмоционально ответила мисс Грейнджер, падая на свою кровать.
Мария Сюзанна улыбнулась чуть печально и снова обратилась к Лаванде и Парвати.
- … мы остановились на том, как он переводил труды Рёскина. Нужно отметить, что Джон Рёскин также был выдающимся человеком. Он был критиком, сделал огромный вклад в развитие искусствознания и эстетики. Его лекции по искусству в свое время просто поразили меня. Его отношение к архитектуре… его взгляды – все это так совпадало с моим мироощущением! Он был англичанином, может быть поэтому… впрочем, вернемся к Прусту…
Гермиона схватила подушку и накрыла ею голову, чтобы не слышать звуков этого ангельского голоска. «Воображала!» - зло подумала она.
И в этот момент в ее голову закралась мысль, которая внесла большой вклад в развитие сюжета. Мысль недостойная, негриффиндорская, нехорошая. Но человек в отчаянии способен на многое.
Однако для того, чтобы по-настоящему понять чувства Гермионы и ее мотивы, давайте все же бросим мимолетный взгляд на ее жизнь в одном замке с мисс Пёрфектсон и кратко резюмируем все, что произошло за последние две недели, помимо событий уже описанных.
Мисс Пёрфектсон во всем превосходила мисс Грейнджер. И даже если казалось, что Гермиона сделала все идеально, ее сопернице удавалось сделать это еще лучше. При этом соперничество, кажется, было очевидным для одной лишь Гермионы. Мария Сюзанна искренне – действительно искренне, от чего становилось еще противнее – радовалась успехам мисс Грейнджер и огорчалась ее неудачам. Более того, она смела давать советы и говорить о том, что нужно воспринимать всё лишь как испытания, посланные свыше (за которые, по ее словам, Гермиона должна была быть благодарна, ведь «без испытаний нет самосовершенствования, которое является главной нашей целью»). Остальные же были настолько ослеплены красотой, умом, добротой и силой духа мисс Пёрфектсон, что даже не думали о том, что кто-то может с ней соперничать. Никто не мог превзойти ее, да и никому это не пришло бы в голову – ведь мисс Пёрфектсон была настоящим ангелом!
Она всегда была права, все, что она говорила, было настолько справедливо, мудро и здраво, что у Гермионы ныли зубы от злости. Мария Сюзанна всегда поступала верно, и даже если ее деяние доставляло кому-то неприятности, никто не таил в сердце обиды, потому что все понимали – это был достойный, мужественный поступок. Так, когда она сообщила профессору МакГонагалл, что Драко собирается отправиться на ночную прогулку в Запретный лес, что является очень опасным предприятием и может повлечь серьезные для юноши последствия, и Драко назначили взыскание с Филчем, Малфой поблагодарил (!) мисс Пёрфектсон за заботу.
Единственным человеком в Хогвартсе, чье отношение к Марии Сюзанне казалось бесстрастным, был профессор Снейп. Но и он держался лишь до поры до времени. Однако об этом чуть позже…
Итак, Гермиона решила преподать мисс Пёрфектсон небольшой урок.
- Мария Сюзанна, а что ты думаешь по поводу домашних эльфов? – спросила мисс Грейнджер, пока мисс Пёрфектсон набирала воздуха в грудь, чтобы рассказать о том, что в честь Пруста был назван кратер на Меркурии.
Девушка обернулась и чуть удивленно посмотрела на мисс Грейнджер.
- Они очаровательные создания. Их рабское положение меня, конечно же, угнетает. Ведь они не менее разумны, чем мы.
Гермиона расплылась в улыбке.
- Я знала, что смогу найти в твоем лице союзника.
Мария Сюзанна улыбнулась. Она была рада, что, наконец-то, сумела подружиться и с Гермионой Грейнджер.
- А ты знаешь, - продолжала тем временем основательница Г.О.В.Н.Э., - что эльфы Хогвартса, которые ежедневно готовят нам еду, чистят одежду и посуду, несвободны?
- Не может быть! – воскликнула мисс Пёрфектсон. – Я…я, признаться, не задумывалась об этом раньше, но теперь, когда ты сказала… это действительно ужасно!
- Я пыталась изменить ситуацию, но никто не поддерживал меня. Все относились к проблеме домашних эльфов скептически.
- О, это так неправильно!
Гермиона дважды кивнула.
- Слууушай, - протянула она, пересаживаясь на кровать Марии Сюзанны, - у меня есть идея.
- Эй, Гермиона, Мария Сюзанна рассказывает нам о Прусте, - встряла Лаванда.
- Она такая начитанная, - добавила Парвати.
- Прямо как профессор, - томно вздохнула мисс Браун.
- Да, точно… вот кто действительно идеальная пара для него, - обе девушки захихикали, а Гермиона побледнела от злости.
Это было уже слишком! Если до этого момента она еще сомневалась, стоит ли поступать с мисс Пёрфектсон так жестоко, то теперь все сомнения были отметены!
- Позже… дослушаете… - сквозь зубы произнесла она и, схватив Марию Сюзанну за ее идеальную ручку, потащила девушку прочь из комнаты.
В общей гостиной почти никого не было, и нашим героиням удалось уединиться.
- Эльфы слишком запуганы. Я пыталась освободить их, но они боятся. Они хотят, я вижу это по их глазам, они хотят освободиться, но что-то… или кто-то, - Гермиона многозначительно посмотрела на Марию Сюзанну, будто бы между ними был какой-то секрет, - не хочет, чтобы несчастным это удалось. Этот рабский труд… это просто ужасно. ДОКОЛЕ? – воскликнула она, заставив мисс Пёрфектсон подпрыгнуть на месте, - доколе будет существовать эта дискриминация, этот отвратительный пережиток средневековья? Мы с тобой, вместе, вот кто спасет эльфов от их позорного клейма, от их тяжелой ноши! План таков: по вечерам эльфы обитают на кухне. Мы придем туда, ты войдешь внутрь…
- А ты? Ты не войдешь? Разве не должны мы действовать вместе?
- Меня они знают и не слушают. Видимо КТО-ТО запретил им со мной общаться. Поэтому ты зайдешь внутрь и прочитаешь лекцию о том, что они должны стать свободными. И скажешь, что намереваешься освободить их. Как тебе?
Мария Сюзанна задумалась. Гермиона тоже. Гермиона вспоминала, в какой кошмар превратили ее жизнь эльфы, когда она начала повсюду оставлять им вязаную одежду…
- Это звучит разумно, - заключила, наконец, мисс Пёрфектсон.
- Тогда пошли скорее!
Гермиона воодушевилась. Близился час расплаты. Однако Мария Сюзанна не желала сдаваться так быстро – будто чувствовала, что ее новоприобретенная подруга задумала что-то недоброе. Конечно, ничего подобного не было, но так можно было подумать, взглянув на ситуацию со стороны.
- Близится час отбоя, - сказала она.
После этих ее слов можно было бы предположить, что мисс Пёрфектсон чувствовала, что близится какой-то час, но не могла точно определить какой. Это и было ее ошибкой, приведшей к непредсказуемым последствиям.
- Это не займет много времени, право слово, - ответила Гермиона, про себя подумав, что если их еще и застанут в коридорах в неположенное время, то это будет совсем замечательно.
О, могла ли она раньше вообразить, что пойдет на нарушение школьных правил по собственной инициативе?
Мария Сюзанна сломалась под тяжестью таких весомых аргументов, и обе девушки поспешили на кухню.
Оказавшись у натюрморта, Гермиона пощекотала нарисованную на нем грушу и предложила мисс Пёрфектсон войти. Глубоко вздохнув, Мария Сюзанна шагнула внутрь. Проход за ней закрылся. Гермиона коварно улыбнулась.
Спустя десять секунд коварная улыбка уступила место улыбке более беззлобной. Двумя минутами позже выражение ее лица стало безразличным. Через десять оно стало скучающим. Через двадцать минут мисс Грейнджер начало овладевать раздражение, а через сорок – злость. Она даже решила войти внутрь и узнать, что случилось (в ее душе появились опасения, что эльфы убили мисс Пёрфектсон и теперь пытаются избавиться от трупа; чуть глубже возникли также страшные сцены того, как маленькие уродливые поварята разделывают тело, чтобы приготовить обитателям Хогвартса на следующий день что-нибудь мясное). Но не успела Гермиона даже щекотнуть грушу, как проем открылся и мисс Пёрфектсон с сияющей улыбкой вышла в коридор.
- Гермиона, это чудесно! – воскликнула она.
Мисс Грейнджер мрачно взглянула на подельницу.
- В самом деле? – спросила она, точно зная, что не хочет ничего знать, но ответ был неизбежен.
- Они такие милые. Мы поговорили, и они согласились, что их положение несправедливо. Они сказали, что завтра же обратятся к профессору Дамблдору с тем, чтобы он освободил их и начал платить зарплату.
Мария Сюзанна смотрела на Гермиону с сияющим лицом, но та едва сдерживала слезы обиды. Это было просто несправедливо! Несправедливо было и то, что произошло дальше.
Затянувшуюся паузу в весьма неприятной манере прервал не кто иной, как профессор Снейп.
- Позвольте узнать, что вы делаете здесь в это время ночи? – произнес он, подкравшись к девушкам сзади.
Обе вздрогнули и обернулись, чтобы лицом к лицу встретится с самым грозным учителем в школе.
- О, простите, профессор, это моя вина, - тут же сказала Мария Сюзанна.
Гермиона закатила глаза.
- Я слишком долго пробыла на кухне, - продолжились оправдания.
- Что вы делали на кухне, мисс Пёрфектсон? – спросил он, сложив руки на груди и сурово глядя на студенток.
- Я разговаривала с эльфами. Это просто варварство, что в наше время существует рабство! Я убедила их в том, что они должны пойти к директору и потребовать освобождения. Но я понимаю, что это ни в коей мере не оправдывает нас, сэр.
- Ни в коей мере, - согласился профессор.
Он взглянул на Грейнджер. Та казалось на редкость самодовольной. Снейп удивленно поднял бровь. Она подняла обе брови в знак того, что ждет продолжения – объявления о взыскании, снятия баллов и всего, что полагается в такой ситуации. Он хмыкнул, выражая таким образом удивление. Она начала нетерпеливо постукивать ножкой. Он нахмурился. Она сложила руки на груди. Он задумчиво склонил голову на бок.
- Можете идти, - вдруг сказал он, и Гермиона не смогла сдержать удивленного «ЧТО?».
- Я сказал «можете идти», - повторил он довольно.
Похоже, он действительно гениален, раз сумел понять ожидания мисс Грейнджер и поступить им вопреки.
- Но сэр! – воскликнула она. – Мы же… мы же нарушили школьные правила. Уже полчаса, как мы должны быть в своей спальне. Вы что же, даже не снимите баллов?
- Нет, - он веселясь наблюдал, как мисс Грейнджер в отчаянии озирается.
- Гермиона… - произнесла мисс Пёрфектсон, - может быть, нам лучше пойти.
- Но Мария Сюзанна, мы нарушили правила. Мы должны быть наказаны. Иначе мы можем решить, что нам все сходит с рук, и в следующий раз совершить что-то еще более ужасное! И, что еще хуже, можем подать дурной пример другим студентам, и тогда Хогвартс превратится… превратится в…
- Мисс Грейнджер, я вижу, что вы осознаете всю опасность вашего поведения для нашей школы, поэтому не считаю нужным назначать взыскание или снимать баллы.
- Но профессор! – она умоляюще взглянула в его глаза. – Ну, пожалуйста! Хотя бы несколько баллов!
- Вы больны? – осведомился Снейп.
Гермиона печально опустила голову.
- Отправляйтесь в свою комнату, - сказав это, профессор оставил студенток стоять посреди коридора.
- И почему тебе все время так везет? – спросила Гермиона у Марии Сюзанны.
Та лишь пожала плечами.
А вот профессор Снейп услышал этот вопрос и воспринял его с гораздо большей серьезностью. На пути к своим комнатам он размышлял над услышанным и, в конце концов, понял, как можно было объяснить странное поведение мисс Грейнджер. Он, конечно же, и раньше замечал, как эта надоедливая всезнайка бесится каждый раз, когда мисс Пёрфектсон удается сварить зелье быстрее или, еще хуже, лучше нее. Но теперь все масштабы трагедии стали для него очевидными. Грейнджер хотела, чтобы с них сняли баллы, чтобы мисс Пёрфектсон стала виновницей потери драгоценных очков Гриффиндора. О, коварные женщины! В своем соперничестве друг с другом они могут пойти на все.
Итак, профессор пришел к верным выводам и решил, что просто грех не воспользоваться слабостью мисс Грейнджер.
На следующем же уроке Зельеварения он трижды похвалил работу мисс Пёрфектсон, дал Гриффиндору за ее заслуги десять баллов и в самом конце сравнил зелья Марии Сюзанны и Гермионы, высказавшись, конечно же, в пользу первого. Надо сказать, его чрезвычайно веселило поведение мисс Грейнджер. Та, казалось, готова была задушить мисс Пёрфектсон прямо там, в классе, на глазах у всех, и только врожденное благородство не позволяло ей сделать этого.
После урока Гермиона замешкалась, собирая свои вещи.
- Вы не могли бы проявить большую расторопность, мисс Грейнджер? – произнес профессор Снейп недовольно.
Она посмотрела по сторонам. Убедившись, что остальные ученики покинули класс, Гермиона оставила свою сумку и подошла к учительскому столу. Мысль, которую она хотела выразить, еще не до конца сформировалась в ее голове, поэтому она сказала первое, что пришло на ум:
- Я знаю, что вы делали это мне назло.
- Не вполне вас понимаю.
- Прекрасно понимаете.
- В виду бессмысленности данного разговора, предлагаю вам перестать тратить мое время и покинуть класс.
- Я говорю о мисс Пёрфектсон. Вы всегда демонстрировали к ней разумное безразличие, тогда как весь Хогвартс валялся у ее ног. Но после вчерашнего вы присоединились ко всему этому стаду баранов, которые…
- Достаточно! – рявкнул Снейп, которому, конечно, не льстило причисление к стаду баранов. – Вы забываетесь, мисс Грейнджер.
- Может быть, сэр, - ответила она чуть спокойнее, не без труда сдерживая свою злость. – Все, что я хотела узнать, действительно ли вы так же, как и все, пали жертвой обаяния мисс Пёрфектсон или всё же сохранили свой разум и, отдавая должное своей зловредной натуре, вели себя по отношению к ней благосклонно, чтобы досадить мне.
- Вы слишком высокого мнения о себе, если считаете, что способны заставить меня демонстрировать расположенность к студенту Гриффиндора.
- То есть вы признаете, что начислили ей баллы и похвалили ее зелье из личной симпатии?
Снейп на мгновение замер. Нахмурив брови, он посмотрел куда-то вдаль.
- Этого я не говорил, - наконец, произнес он.
- Значит…
- Это ничего не значит. Я не обязан перед вами отчитываться, мисс Грейнджер. Уходите.
- Тоже влюбились в нашу Мисс Совершенство*? – идиотским голоском спросила Гермиона.
Спросила с единственной целью – разозлить его достаточно, чтобы он продолжил разговор.
- Я дал мисс Пёрфектсон баллы, потому что она их заслужила, - профессор не выдержал и перешел на повышенные тона. - И похвалил ее зелье, а не ваше, потому что ее было лучше. Есть ли еще вопросы у нашей фермерской дочки**? – поинтересовался он, и в его голосе отчетливо слышались нотки раздражения.
Шутка по поводу ее не слишком аристократической фамилии не была свежа, поэтому Гермиона ни на секунду не обиделась.
- Вы ни разу в жизни не давали Гриффиндору баллы, будь они трижды заслуженными. И уж тем более не хвалили чье бы то ни было зелье, если оно было сварено студентом моего факультета. И да, на самом деле, речь идет обо мне, потому что именно моя работа, как правило, заслуживала похвалы.
- Вы, очевидно, считаете меня неуравновешенным подростком, раз уверены, будто я ни разу не давал баллы Гриффиндору? Я никогда не давал баллы вам или вашим друзьям, потому что вы меня раздражаете – это правда. И поскольку на моих уроках на вашем курсе, как вы скромно заметили, только вы, человек, от которого у меня сводит скулы, достойны похвалы, вам не довелось слышать дифирамбов из моих уст. Теперь же появился другой человек, демонстрирующий явные способности к Зельеварению, не входящий в ваше Золотое Трио, но учащийся на вашем факультете. Человек, получивший мое признание - и теперь вы сходите с ума от зависти. Вы жалки, мисс Грейнджер.
Они смотрели друг на друга, тяжело дыша. Их разделял только стол, но на самом деле между ними была толстая китайская стена непонимания…
- Вы!.. – Гермиона обличительно ткнула пальцем в его направлении. – Вы… совершенно не правы.
- Я разбит, - саркастично ответил Снейп, начав складывать пергаменты на своем столе.
Развернувшись на каблуках, Гермиона поспешила к двери. По пути схватив сумку, она уже было покинула кабинет, как вдруг остановилась. Обернувшись через плечо, она спросила:
- Значит, вы никогда не хвалили меня только потому, что я вам не нравлюсь?
Он взглянул на нее исподлобья, как бы говоря, что ей лучше уйти подобру-поздорову.
- Я всегда знала, что вы на самом деле согласны с общепризнанным мнением, что я лучшая на моем курсе, - самодовольно сказала Гермиона.
- Да, так было… - ответил профессор, а затем коварно ухмыльнулся, - пока не появилась мисс Пёрфектсон.
Сердито фыркнув, девушка выбежала из класса.

***

* Perfect – (англ.) совершенный
** Granger – (англ.) фермер, управляющий фермой

Когда выход в коридор за Гермионой закрылся, Рон сказал притихшей компании:
- Я не верю, что она это сделает.
- А я уверена, что она сделает все возможное и невозможное, только бы не раскрывать свой секрет, - ответила Лаванда.
- Хочешь пари?
- Давай, Бон-Бон.
- Последнее ты проиграла, Лав-Лав.
- И просто жажду реванша!

***
Накинув мантию-невидимку, Гермиона бесшумно кралась по коридорам Хогвартса. Проклиная себя, свою глупость, рок, судьбу, Марию Сюзанну и Лаванду, длинные волосы Снейпа и темноту, она спешила к комнатам профессора. Ориентируясь по карте Мародеров, она, успешно избежав встречи с Филчем и Пивзом, вскоре оказалась у каменной стены, за которой, согласно волшебному пергаменту, находился зельевар.
Гадать над паролем в его комнаты было бессмысленно. Мелькнувшая мысль объяснить учителю ситуацию и просто попросить разрешения подстричь его была отметена тут же, несмотря на свою привлекательность. Другая мысль – пойти и сброситься с Астрономической башни была также отметена. Она – в силу своей банальности и негриффиндорскости.
Немного бессмысленного разглядывания древних камней, и в голове Гермионы появился зародыш идеи. Через девять минут идея родилась. Перерезав пуповину, мисс Грейнджер побежала к кабинету профессора.
Направив палочку на дверь в святая если не святых, то к ним приближенных, Гермиона прошептала «Алохомора». Дверь, конечно же, не открылась, но на это никто и не рассчитывал. Девушка применила еще несколько заклинаний для взлома дверей, которые узнала в ходе самостоятельных исследований в запретной секции, и спряталась в нишу неподалеку. Вскоре раздались торопливые шаги.
Мимо Гермионы пронеслось нечто в сером халате. «Профессор?» - подумала Гермиона чуть удивленно. Впрочем, он мог расхаживать по школе в чем угодно…
Не издавая ни единого звука, спасибо специальным заклинаниям, мисс Грейнджер поспешила к личным комнатам Снейпа. Там она остановилась у того самого места, где должен был быть проход, и принялась ждать.
Через несколько минут снова послышался звук чьих-то шагов, и из-за поворота вынырнул профессор Снейп. Подозрительно щурясь и озираясь, он подошел к стене, туда, где стояла Гермиона. Их разделяло не более фута. Гермиона задержала дыхание, глядя на недоброе лицо учителя. С нетипичной для нее нежностью она взглянула на его неаккуратные черные пряди. Сейчас она любила их, как никогда раньше.
Профессор еще раз посмотрел по сторонам, затем прошептал «Бармаглот» и вошел в открывшийся проем.
Когда камни за ним снова образовали мощную цельную стену, Гермиона выдохнула. Теперь она знала пароль к его комнатам – оставалось только дождаться, когда он уснет. Достав карту Мародеров, она начала наблюдать за перемещениями точки с ярлычком «Северус Снейп». Точка некоторое время беспорядочно двигаясь по комнате, и Гермиона едва не рассмеялась, представив, как профессор шарахается от одной стены к другой. Потом точка переместилась в маленькую комнатку, которая могла быть только уборной. Через довольно короткий промежуток времени, давший более или менее точное представление о том, что в туалете делал зельевар, точка вернулась в спальню. Застыв на одном месте, она не двигалась в течение последующих сорока минут, что Гермиона провела в холодном темном коридоре, пялясь на карту.
Никакого способа проверить, спит ли Снейп, не было. Разве что можно было снова его разбудить, дабы убедиться, что он бодрствует, но это не соответствовало целям и задачам мисс Грейнджер.
Прислонившись к стене, как будто бы пытаясь слиться с нею, Гермиона как можно тише прошептала «Бармаглот».
Камни с тихим приятным звуком разъехались в сторону. Молясь про себя всем святым, Гермиона вошла в комнату. Камни тут же съехались обратно, но теперь за спиной девушки красовалась темная дверь.
С тех пор как Гермиона в последний раз была в этих комнатах, они сильно изменились: стали мрачнее, страшнее, холоднее и неприятнее. Единственным желанием девушки было поскорее уйти. Но она не могла. Сжав во вспотевших руках большущие ножницы, она тихонько начала подкрадываться к спальне. Поскольку профессор не выскочил в гостиную с палочкой наперевес, Гермиона надеялась, что ее вторжение не разбудило его. Однако на всякий случай она держала свою палочку наизготовку.
Дверь в комнату, где спал зельевар, была приоткрыта, что облегчило проникновение Гермионы в теперь уже действительно святая святых. Осторожно она шагнула внутрь и увидела темный силуэт на кровати – Северус Снейп действительно спал, не подозревая, какая опасность грозила ему.
Точно в фильме ужасов, Гермиона на цыпочках подбиралась к кровати с безмятежно спящим мужчиной. Она скинула с головы капюшон мантии-невидимки, и теперь случайный зритель мог увидеть парящую в воздухе голову и руку, сжимающую огромные ножницы, блестящие в лунном свете, падавшем из окна.
Вот она оказалась совсем рядом с ним – только руку протяни. Но вдруг профессор глубоко вздохнул, после чего перевернулся на бок, спиной к Гермионе. Конечно, его новая поза была как нельзя кстати, но эти его шевеления едва не заставили сердце мисс Грейнджер остановиться на веки вечные. Как бы удивились врачи, вскрыв ее тело и обнаружив этот важный орган не в грудной клетке, а в пятках!
Девушка умиленно склонила голову на бок, глядя на черные пряди профессора, разметавшиеся по подушке. Закусив губу, она пыталась заставить себя сделать то, что должна была.
- В конце концов, он волшебник, зельевар, и всегда может придумать что-нибудь, чтобы быстро отрастить волосы, - успокаивала себя Гермиона. – Хотя я никогда не слышала ни о чем подобном… Но мой секрет важнее этих сальных локонов! Я не могу допустить, чтобы вся школа узнала обо мне этот позорный факт!
Решительно кивнув своим мыслям, Гермиона с аккуратностью, с какой безоружный человек обращается со спящим диким животным, взяла в руки довольно толстую прядь. Не дыша, она поднесла к пряди ножницы. Легкое движение, тихий нежно-металлический звук, и сотни волосков навсегда потеряли свою связь с умной головой зельевара. Расправившись с волосами сзади, Гермиона взялась за те пряди, которые обычно не очень чистой завесой скрывали лицо профессора. Она понимала, что сейчас отпиливает лосю рога, затупляет волку клыки, обрезает коршуну крылья, лишает рыбу жабр, но был ли у нее выход? Девушка отрицательно покачала головой и осторожно, стараясь не задеть щеку профессора, захватила пальчиками последнюю доступную прядь. Снейп дернулся, снова напугав студентку до чертиков, но не проснулся. Ножницы лязгнули, Гермиона перешла Рубикон.
Прядь с левой стороны она остричь не могла, потому что профессор спал на левом боку, но она рассудила, что даже если она оставит волосы на той стороне, как они есть, изменения в прическе учителя будут очевидными. А скорее всего он сам, обнаружив, что с ним произошло, завершит начатое Гермионой.
Ее сердце пропустило пару ударов, когда она представила, что случится со Снейпом, когда он увидит себя в зеркале на следующее утро. Не хотела бы она оказаться рядом в этот момент.
Тяжко вздохнув, она хотела было уйти, но затем заметила еще одну тоненькую прядку. Взяв ее в руки, она поднесла ножницы, чтобы обрезать и ее, как вдруг профессор, точно пантера, перевернулся и схватил Гермиону за руки.
Зажав ее кисти своими сильными пальцами, он диким взглядом уставился на студентку. Его широко раскрытые глаза казались бешеными, отражая холодный лунный свет. Несколько секунд мужчина пытался прийти в себя. Гермиона стояла над ним, чуть наклонившись и все еще держа в руках доказательства совершенного бесчинства.
- Мисс Грейнджер, - прохрипел он, - я надеюсь, вы мне снитесь.
Она печально покачала головой. Он перевел взгляд с ее побледневшего лица на острые ножницы.
- Объяснитесь, - потребовал он, стараясь держать себя в руках и не переходить на крик.
- Извините, сэр, вы не могли бы меня отпустить? – попросила она, рассчитывая отойти на некоторое расстояние от учителя, дабы избежать возможных увечий.
- Чтобы вы всадили эти ножницы в мою грудную клетку? Увольте.
- Неееет, что вы, сэр! – Гермиона даже истерично хихикнула. – Если бы я решила убить вас, то сделала бы это совершенно иначе.
Продолжая одной рукой держать ту руку Гермионы, в которой были ножницы, профессор свободной рукой пошарил под подушкой и извлек на свет волшебную палочку. Направив ее на мисс Грейнджер, он тут же оттолкнул студентку подальше от себя.
- Поднимите руки над головой, чтобы я мог видеть их, - потребовал Снейп, сидя на кровати и держа Гермиону «на мушке».
Девушка бросила ножницы на пол, чтобы не злить профессора, и подняла руки.
- Теперь объясняйте, что вы тут делали.
Гермиона судорожно закачала головой, стараясь не смотреть на учителя. Не из чувства стыда, а потому что она боялась увидеть результат своих трудов – то есть новую прическу мужчины.
- Смотреть мне в глаза! – рявкнул Снейп. – Что вы тут делали?
- Сэр, понимаете, мы играли… я знаю, что это ужасно, и глупо, и безответственно, но мы играли в правду-или-действие.
Профессор начал тяжело дышать.
- С прошлого года в школе введен запрет на это идиотское занятие! И вы, как староста, должны были первой предотвратить подобное развлечение.
- Я знаю, сэр, но они уговорили меня. Я не думала…
- Это очевидно! Каково было ваше задание? Опять выяснить, в чем я сплю?
- Что? – Гермиона удивленно взглянула на профессора и, едва не задохнувшись от увиденного, тут же отвернулась.
С левой стороны лица учителя свисала достаточно длинная черная прядь, с правой же волосы едва закрывали ухо, острой стрелкой падая на скулу. И, несмотря на незначительность внесенных поправок, внешний вид профессора изменился капитально.
- У вас же не хватает фантазии на что-то более изысканное. Каждый год это одно и то же: сначала вы выясняете все эти похабные секретишки друг у друга, а потом посылаете самого несчастного ко мне, чтобы он выяснил цвет моего нижнего белья или фасон моей пижамы. Что ж, извольте.
Он выбрался из-под одеяла, слез с кровати и встал перед Гермионой в полный рост.
- В прошлом году профессор МакГонагалл любезно преподнесла мне в качестве рождественского подарка эту пижаму. Цвет – голубой. Материал – хлопок. Штаны ночные на широкой резинке, длина – до пят. Рубашка свободная, рукав длинный, количество пуговиц – пять. Карманы отсутствуют.
Гермиона не могла промолвить и слова. Разубеждать профессора, сообщать, что, наконец-то, нашелся студент, который проявил бОльшую изобретательность в выборе задания, она не хотела, догадываясь, какие последствия это может повлечь. Благодарить за содействие и быстро улепетывать казалось стратегией более разумной, но слишком оптимистичной. Нет, Гермиона уже не верила, что выберется живой…
- В чем дело, мисс Грейнджер? – профессор начал медленно приближаться к студентке. – Вы проглотили язык? Или не ожидали, что это будет так легко?
- Да, сэр, - прошептала она. – Простите, сэр. Я действительно сожалею. Это было очень глупо с моей стороны… я… прошу, позвольте мне уйти!
- Идите! – великодушно сказал Снейп.
Гермиона знала, теперь точно знала, что тут есть какой-то подвох. Проклятия в спину она, может быть, не ожидала, но без сообщения о каком-нибудь унизительном взыскании уйти она не надеялась.
Нет, конечно, она понимала, что вскоре профессор обнаружит пропажу половины прически и без труда догадается, чьих рук это дело. Но девушка наивно надеялась, что к тому моменту, как Снейп разыщет ее, чтобы оторвать руки, он успеет хотя бы чуть-чуть успокоиться.
Медленно Гермиона начала пятиться к двери, так как, несмотря на свою веру в благородство учителя, она не желала поворачиваться к нему спиной.
Он, сам того не замечая, в очередной раз тряхнул головой, чтобы убрать с лица мешающую прядь.
- Да, мисс Грейнджер, - процедил он сквозь зубы, - вы правильно ожидаете неприятностей. Ваш поступок не останется безнаказанным. Вы пожалеете, что…
Совершенно машинально он поднял руку, чтобы смахнуть с лица назойливую прядь и замер. Гермиона наблюдала за движениями учителя как за дамокловым мечом, висевшим над ней последние пару минут и теперь решившим медленно опуститься на ее черепную коробку, чтобы, раздробив кость, обеспечить девушку проникающим ранением.
Когда пальцы профессора несколько раз подергали ставшую вдруг короткой завесу (ныне – завесочку), он запустил руку в волосы сзади и из его горла вырвался то ли вскрик, то ли стон. Словно слепец, он долго шарил рукой по голове. Можно было подумать, что он надеялся все же найти недостающие волосы. Но их там не было.
Гермиона продолжала медленно отступать. До двери, ведущей из спальни в гостиную, оставалось около фута. Профессор все еще не пришел в себя, и достаточно было сделать лишь один рывок, чтобы оказаться вне этой комнаты. Но там, за дверью, было еще одно помещение, преодолеть которое достаточно быстро, чтобы Снейп не успел пустить ей в спину Аваду Кедавру, было уже сложнее. К тому же совершать резкие движения было небезопасно.
С другой стороны, продолжать стоять там, где она стояла, было глупо. Поэтому медленное передвижение к двери продолжилось. Ногой она тихонько пнула деревянную поверхность и шмыгнула в образовавшийся проем.
- ГРЕЙНДЖЕЕЕЕЕР! – раздался дикий крик.
Гермиона рванула через гостиную к входной двери. Позади послышался рык Снейпа. Он настиг ее в два прыжка. Точнее, это были гигантские шаги, но единственная ассоциация, которую они вызывали – прыжки черной пумы, когда она нагоняет несчастную антилопу.
Профессор схватил Гермиону за плечи, развернул ее к себе лицом и начал трясти.
- Какого черта? – проорал он, брызгая слюной. – Вы обезумели? Вы совершенно выжили из своего чертового ума?
Гермиона вжала голову в плечи, надеясь, что, в конце концов, ей удастся спрятать эту самую голову где-нибудь в желудке или хотя бы над солнечным сплетением.
- Простите, сэр, - пискнула она, - это было мое задание.
- Идиотка! – снова заорал профессор, он так крепко схватил Гермиону и так активно тряс ее, что в какой-то момент ее ноги перестали касаться пола. – Бешеная идиотка! Тебя надо изолировать от общества!
Его лицо покраснело, являя собой жуткую картину. Гермионе стало страшно.
- Сэр, пожалуйста, - лепетала она, - вы же говорили, что вам не нравится, что каждый год все придумывают одни и те же задания. Видите, на этот раз это что-то оригинальное.
Учитель склонил лицо так близко к лицу Гермионы, что они коснулись друг друга носами.
- Я тебя убью, - скорее прорычал, чем проговорил Снейп.
Затем, ухватив Гермиону за рукав мантии, он потащил ее куда-то. Оказалось, он хотел полюбоваться на себя в зеркало. Последнее обнаружилось над деревянным баром все в той же гостиной. Увидев себя, Снейп даже отпустил свою студентку, чтобы с лицом, полным ужаса, вцепиться пальцами в свои оскверненные волосы.
- Дура! – прохрипел он.
- Сэр, будьте разумны. Вы же волшебник, вам ничего не стоит…
- В самом деле? – спросил он, поворачиваясь к ней. – В САМОМ ДЕЛЕ? А вам не приходило в голову, что если бы достичь любого желаемого состояния волос было так просто, мои волосы не становились бы жирными через несколько часов после того, как я принял душ? Что ваши лохмы не были бы похожи на воронье гнездо? Что все бы ходили с идеальными прическами, как у мисс Пёрфектсон? Эликсир для роста волос существует, но он варится шесть месяцев и в любой аптеке не продается! Волосы – невероятно важная часть каждого волшебника, в них хранится ИНФОРМАЦИЯ.
Гермиона скептически взглянула на профессора.
- Мне все же кажется, вы преувеличиваете…
- Преувеличиваю я, когда говорю, что убью вас. На самом деле, конечно же, я этого не сделаю.
Он снова схватил ее за грудки и низко склонился к ее лицу.
- Я просто буду медленно и изощренно над вами издеваться!
Гермиона шумно сглотнула.
Вдруг профессор вздрогнул и оттолкнул Гермиону от себя. Он взмахнул волшебной палочкой в направлении камина, и там появилась голова профессора Дамблдора.
- Северус, один из эльфов сказал, что ты пытаешься убить студентку…
Повнимательнее разглядев мизансцену, он замер. У зеркала стоял профессор Снейп – на его голове была необычная прическа, которую кто-то мог бы даже назвать стильной, если бы она была более аккуратной. И не была на голове сорокалетнего учителя Зельеварения. Рядом с ним с испуганным видом стояла Гермиона Грейнджер.
- О… Северус… - проговорил директор чуть растерянно, - снова экспериментируешь с имиджем? Ээ… тебе очень идет…
И Дамблдор, и Гермиона вздрогнули, когда стакан для виски со свистом пролетел над всей комнатой и разбился о стену чуть левее камина.
- Северус, в чем дело? Тебе не нравится?
- Ему не нравится, - печально сказала мисс Грейнджер, незаметно передвигаясь к двери. – А я так старалась! Между прочим, вам так гораздо лучше, профессор Снейп. Если бы вы только дали мне достричь с другой стороны…
На самом деле ему не шло. По необъяснимой причине он был похож на идиота.
- Определенно лучше, чем два хвостика, - согласился Дамблдор.
Пока зельевар, подлетев к камину, высказывал начальнику все, что думает по поводу его комментариев, волос, женщин, детей и гриффиндорцев, приплетая к своей страстной речи гиппогрифов, их ягодицы и метлы, Гермиона незаметно выскользнула из помещения.
Когда Снейп это понял, было слишком поздно. Но в любом случае, дальше гриффиндорской башни ей было не уйти…

***
Гриффиндорцы не дождались возвращения Гермионы и разбрелись по своим комнатам спать. Утром же они накинулись на старосту с расспросами, но она отказывались им отвечать. Если бы они не втравили ее в эту идиотскую игру!
За завтраком все безуспешно пытались разглядеть профессора Снейпа. Он не явился в Большой зал, разочаровав тем самым всех старшекурсников факультета Гриффиндор. Впервые, наверное, за весь свою педагогическую карьеру.
К концу завтрака все отвлеклись от обсуждения игры и зельевара, и Гермиона, наконец, смогла спокойно поесть. Теперь ей не приходилось судорожно сжимать чашку, слыша раздражающие разговоры ребят.
Однако вскоре она услышала рассказ Марии Сюзанны о том, как та заняла первое место на соревновании по верховой езде, и не смогла оставить это без комментария.
- А фехтовать ты, случайно, не умеешь? – мрачно пробормотала Гермиона.
Но у мисс Пёрфектсон был идеальный слух, и она прекрасно расслышала вопрос.
- Умею, - радостно ответила она. – А что, ты увлекаешься фехтованием?
- Ага, мне бы сейчас шпагу в руки…
- О, у меня есть любимая шпага. Я сделала ее сама.
Гермиона прикрыла глаза.
- В каком смысле – сделала?
- Выковала, - как нечто само собой разумеющееся выдала Мария Сюзанна.
Ребята вокруг начали восхвалять однокашницу, но та, казалось, была заинтересована только в разговоре с мисс Грейнджер (не забывая, конечно, при этом улыбаться всем остальным и мимоходом отвечать на их незначительные нелепые вопросы).
- Блестяще. А рукоять украшена какими-нибудь камнями?
Мария Сюзанна закивала, ее неимоверно прекрасные волосы великолепной шелковой волной ниспали с плеч вперед – так тяжела была их блестящая, точно зеркало, масса.
- И камни ты, наверное, ограняла сама? – уточнила Гермиона.
- Да.
- Работая в мастерской, которую сама же и построила?..
Мария Сюзанна растерялась. Классическая музыка, игравшая на фоне, прервалась характерным звуком, который можно услышать, когда убираешь головку проигрывателя с виниловой пластинки.
- Нет, - ответила девушка.
- Не может быть!
- Может! Честно! Ее построили наемные рабочие.
Гермиона глубоко вздохнула.
- Знаешь, в чем твоя проблема?
Мария Сюзанна отрицательно покачала головой, заставив весь свет, что можно было наблюдать в помещении, отразиться от ее волос, создав невероятные по своей красоте блики – именно за это качество ее локоны называли ослепительными.
Все замерли, прекратив дышать: все хотели знать, какая же может быть проблема у мисс Пёрфектсон.
- Конечно, нет… - пробормотала мисс Грейнджер, а потом уже громче добавила: - Ты совершенно не понимаешь сарказм.
- Но… но зачем это нужно?
Гермиона лишь закатила глаза.
Вскоре мисс Пёрфектсон и ее ближайшее окружение покинули стол, потому что их ожидали Прорицания.
- Гермиона, в своем отношении к Марии Сюзанне ты иррациональна, - сказали Гарри.
- Чувства всегда иррациональны, Гарри.
- Твои слишком иррациональны.
- Ничто не может быть слишком иррациональным. Все либо рационально, либо нет.
- Сейчас ты *слишком* рациональна. Значит, можно быть и слишком иррациональной. Потому что если есть… о, черт! Гермиона, твоё занудство заразно.
- Отлично, я иррациональная зануда. Спасибо за дружеский задушевный разговор, Гарри Поттер. Теперь позволь мне вернуться к моему завтраку. «Новолуние» пишется через «о», Рональд.
- И как она успевает еще и мои ошибки замечать,- удивленно пробормотал Рон, который судорожно дописывал эссе к предстоящему уроку Астрономии.
- Просто Гермиона – гениальна.
- Видимо, недостаточно гениальна. Несмотря на все мои достижения, я никогда и вполовину не имела такого успеха, как Пёрфектсон. И не то чтобы я к нему стремилась! Мне не нужна эта дешевая популярность. Просто сам факт…
- Ты не очень хорошо умеешь ладить с людьми, - успокаивающе сказал Гарри, - ты… порой… излишне требовательна, любишь командовать, очень правильная и ждешь того же от других. Ты не бываешь, знаешь, милой. Но это не плохо! Просто ты – это ты, такая, какая есть. Весь Хогвартс не сходит по тебе с ума, но зато ты самая умная девушка из всех, что я знаю! Никто не идеален, Гермиона, ты слишком многого требуешь от себя.
- Никто не идеален? – спросила Гермиона, хоть и польщенная похвалами друга, но не способная проигнорировать эти слова. – А как насчет Пёрфектсон? В чем ее недостаток?
Гарри задумался.
- У нее… у нее слишком большие уши, - неуверенно сказал он.
Гермиона не успела ничего ответить, потому что к ней обратился рыжеволосый третьекурсник с сообщением о том, что профессор Дамблдор ожидает ее в своем кабинете.
Гермиона нервно сглотнула. Все-таки Снейп наябедничал. Теперь ее исключат. Точно исключат…