Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

Все знают, что в ночь с октября на ноябрь души умерших бродят по земле. Об этом пишут в сказках, этим пропитаны все старинные книги по темной и светлой магии. Именно в ночь Хеллоуина колдуны и ведьмы всех времен обращались к почившим предкам за помощью, ведь грань между мирами, этим и тем, была тонка, как никогда. Светлые маги просили совета и заступничества, темные требовали сил и расправы. И происходило это непременно в каких-нибудь местах, искрящихся от магии, на пересечениях колдовских линий силы, в заброшенных старых домах, на могилах сильных колдунов или фантастических тварей.

Нынешний Хеллоуин не стал исключением. Молодой колдун, скрытый черными одеждами, выхаживал по второму этажу Воющей хижины и, судя по всему, готовил страшный ритуал: среди старой рухляди ярко выделялся кожаный чемоданчик с резными замками, явно новый и дорогой, хранивший внутри себя непременную атрибутику старинных обрядов. Место было выбрано не случайно: близость Хогвартса, который был построен четырьмя великими волшебниками и пропитан их магией до самого основания; кроме того в школе веками жили юные маги, которое своими выбросами подпитывали волшебство замка изнутри, а преподавательский состав сильнейших колдунов Британии поддерживал внешний магический купол. Не последнюю роль играла и близость старинного магического поселения страны – деревушки Хогсмид. Да и сама Воющая хижина долгое время была пристанищем оборотня, находившегося здесь в полнолуние, в момент пика своей магической активности и силы. Кроме того, здесь умер и воскрес один из сильнейших магов современности. Словом, место было выбрано удачно.

В просаленном грязью и временем окне последней искоркой полыхнул закат. Маг достал из чемоданчика кусочек угля и четыре черные свечи. Угольком он прочертил линию от окна к противоположной окну стене, затем перпендикулярно пересек ее другой линией, отсчитал от точки пересечения по три шага во все четыре стороны и установил в этих местах по одной свече. Затем он соединил линиями все свечи между собой, потом - места пересечения линий, он чертил еще и еще и наконец, оставшись довольным узором, оставленным на полу, достал из чемоданчика маленький флакончик с зельем изумрудного цвета и маленький конвертик, из которого он что-то высыпал во флакончик. Далее настала очередь появиться из чемоданчика красивому, украшенному камнями ритуальному кинжалу, непременно гоблинской работы. Колдун взял нож в руку и покрепче сжал его, прошел к дальней стене комнаты и, присев возле большого темного пятна на полу и поддев лезвием кусочек грязи, поднес нож к своим глазам:

- Кровь любящего сердца! – ухмыльнувшись, пафосно процитировал он часть обряда из старинной ветхой книги, найденной по его приказу на другом конце света.

Колдун снова открыл флакон и сбросил туда маленький комочек засохшей грязи с ножа. Зелье слегка вспенилось и приобрело глубокий багряный цвет. Маленькая корковая пробка от флакона вернулась на место. Его самого очень угнетали все эти приготовления к старинным ритуалам, как будто он не сработает в другой час и без всех этих художеств и светопредставлений, но рисковать не стал. Не в этот год. Все было готово, и ему оставалось лишь дождаться полуночи.

Теперь можно было успокоиться, посидеть и подумать. То, что он собирался сделать… если у него все получится – он сожжет ко всем чертям эту книгу, потому что ни один живущий на земле не должен быть посвящен в такое знание, именно так может начаться гибель человечества. Но у него самого благороднейшая цель, он хочет сделать всех счастливыми, всех дорогих ему людей. И себя.

Так в разговорах с самим собой прошло время. Повинуясь движению волшебной палочки, вспыхнули свечи. Перезвон карманных часов возвестил о наступлении полночи. Он встал возле узора, расположенного в центре комнаты, и проговорил слова заклинания:

Сюда из прошлого явись и зову сердца покорись.
К душе твоей взываю, ходящей в этот час по краю.
Порог миров переступи – приди, приди, приди, приди.
Останься здесь, живи потом – ничто не держит в часе том.

А потом бросил в центр рисунка флакон. Осколки стекла брызнули в разные стороны, и пространство между свечами заволокло едким и густым черным дымом. Когда он рассеялся, в центре рисунка, откашливаясь, появилась молодая женщина. Одета она была просто - по-маггловски. Вся в саже и копоти, длинные волосы ее были в пыли настолько, что цвета их было не разобрать, но эти глаза! Эти глаза знал весь магический мир!

- Кто вы? – прохрипела незнакомка, горло саднило, но она держалась стойко и, еще слабая и дезориентированная, уже была готова к атаке – настоящая гриффиндорка – он знал таких. – Что вам нужно? Где я?

- Пошла вон! – прогремел колдун. – Вооон!

Она встала на ноги настолько быстро, насколько это было возможно, и шатаясь побрела к лестнице на первый этаж. Довольно скоро он услышал, как внизу хлопнула входная дверь, и радостно расхохотался:
- У меня получилось! Она будет моей! – проговорил он.
Взмахом волшебной полочки уничтожив следы своего пребывания здесь, он аппарировал…

***

Окутанный клубами серого дыма на железнодорожную станцию Хогсмида прибыл Хогвартс-эксапресс, доставивший редких пассажиров, задержавшихся в Лондоне в Хэллоуин. Среди них был и директор Хогвартса – Северус Снейп, высокий черноволосый мужчина. Он плотнее закутался в длинную теплую мантию. После усыпляющего тепла вагона осенняя шотландская сырость пробирала до костей. В кармане мужчина сжимал маленькую коробочку, содержимое которой было материальным подтверждением того, что, хоть и к довольно зрелому возрасту, жизнь Северуса Снейпа делала крутой поворот в верном направлении –чуть более месяца назад он сделал предложение своей коллеге, преподавателю маггловедения Гермионе Грейнджер.

Их сближение происходило постепенно, но довольно стремительно. Всего-то в позапрошлом году она по просьбе Минервы пришла на замену ушедшей в декрет преподавателю маггловедения миссис Хьюман, а уже через несколько месяцев он не мог без нее обойтись и назначил на должность заместителя директора. Инициативная, старательная, при этом усидчивая и внимательная она занялась составлением учебных планов, отчетов для министерства и многим другим. Профессор Снейп еще в год своего «черного» директорства заметил, что должность директора не имеет ничего общего с учебным процессом, а вот отчеты, совещания, куча документов, без его личной подписи на которых в школе невозможно вбить ни единого гвоздя – угнетают. Конечно, нельзя не отметить, что без Пожирателей, ненависти преподавателей и студентов и груза ответственности, лежавшей на его плечах в тот страшный год, директорство стало вполне сносным, но бюрократические моменты уничтожали остатки и без того расшатанной нервной системы на корню. Выяснилось, что все те качества мисс Грейнджер, которые выводили Снейпа из себя во времена ее учебы, оказались абсолютно незаменимы, когда она стала преподавателем и его заместителем. В войне с бумагами, студенческими выходками, экзаменами и прочими неотъемлемыми атрибутами директорской работы прошел год. Начались летние каникулы, которые Снейп проводил в замке, готовясь к новому учебному году, изредка наведываясь в Министерство по школьным делам и в свой старый дом, оставшийся от родителей.

В делах и заботах прошло лето, и перед началом учебного года директор отправился в Косой Переулок для личного подтверждения заказанных для школы поставок ингредиентов и наглядных пособий. Как оказалось, именно этот день выбрала преподаватель маггловедения Гермиона Грейнджер для визита в магазинчик мадам Малкин, чтобы обновить гардероб. Встретились директор и его заместитель, ожидаемо, в книжной лавке, и уже минут через двадцать они яростно обсуждали учебные планы на этот год за столиком маггловского лондонского кафе. Здесь же их застал и вечер, а разговор плавно перетек от дел школьных к школьным воспоминаниям.
- Вы себе представить не можете, профессор, как быстро я тогда бежала! Шутка ли – мне нужно было оббежать весь стадион, подняться на учительскую трибуну и еще по пути придумать, каким именно образом вас отвлечь, – улыбаясь, рассказывала Гермиона.

- Должен признать, что ваш синий огонек отвлек внимание, кроме того, эта мантия была мне дорога, она теплая и шерстяная, мне пришлось заново заказывать такую же. И это при том, мисс Грейнджер, что я совсем не был тогда виноват, так что Вы задолжали мне мантию. И если я не мог требовать этого от ребенка, то теперь вы просто обязаны мне вернуть этот долг,- усмехаясь, проговорил Снейп. - Я просто требую, чтобы вы, госпожа заместитель директора, составили расписание занятий с учетом того, что профессор Макгонагалл просила не назначать ей первых уроков. И еще подготовить отчет для попечительского совета о том, на что были потрачены их средства.

Гермиона рассмеялась:
- Знаете, директор, для кого-то, возможно, было бы проще купить вам новую шерстяную мантию, но я выбираю Ваше наказанию и никогда вам не скажу, как люблю составлять планы и утирать нос попечительскому совету, тем более что в нем все еще состоят Малфои.

- Какая же вы бессовестная, мисс Грейнджер, могли бы хотя бы притвориться расстроенной, – все так же беззлобно говорил Снейп. - Нужно придумать вам какое-нибудь действительно ужасное наказание. Могу предложить разобрать все магические приборы в директорском кабинете и отправить неисправные в починку.

- Мне можно будет посмотреть все приборы в директорском кабинете? Как здорово! Я всегда мечтала увидеть омут памяти вблизи, говорят, для того чтобы из него не испарялись воспоминания, его чаша выстилается нитями индийского паука-шелкопряда, но конкретно наш, хогвартский, омут удерживает воспоминания благодаря заклинанию основателей и будет удерживать, пока поддерживается магия школы, для чего нам и нужны дети, потому что замок поглощает стихийные выбросы магии и питается ими, не только ими, конечно, но ими в том числе – это так интересно!

- Мерлин! А вы действительно невыносимая всезнайка, мисс Грейнджер, – наигранно простонал Снейп. - Что ж, тогда придумайте для себя наказание сами.

Гермиона задумалась:
- Откровенно говоря, учитывая мои школьные годы, меня сложно чем-то испугать, но если и есть что-то, чего я терпеть не могу, так это готовить.

- Отлично. Мы сейчас же отправляемся ко мне, где вы приготовите мне что-нибудь, и я буду считать ваш долг уплаченным, – торжествующе произнес Снейп

- Идет, - ответила мисс Грейнджер. - По рукам.

Они немедленно поднялись из-за столика. Снейп оставил деньги в давно принесенном счете, они вышли из кафе под моросящий почти сентябрьский дождь на пустынную улицу и растворились в вечерней прохладе.

***

- Мисс Грейнджер, вы еще и лгунья – это вполне съедобно, можно даже сказать вкусно, – сказал Снейп, пробуя запеченное Гермионой нечто.

- Я же не говорила, что не умею готовить, – с улыбкой сказала девушка. – Я сказала, что ненавижу готовить. Это мамин рецепт. Она всегда подает к этому блюду красное вино, и так оно, вроде бы, еще вкуснее.

- Красное, так красное, – сказал Снейп и достал из кухонного шкафчика бутылку каберне, открыл и разлил по бокалам.

Он взял бокал и протянул его Гермионе, ее пальцы коснулись его руки, она посмотрела на передаваемый бокал, потом подняла свои огромные теплые глаза и медленно потянулась к нему. Прежде чем Снейп успел осознать, что происходит, он уже самозабвенно ее целовал. Вино было отставлено, они оторвались друг от друга лишь для того, чтобы он спросил:

- Ты уверена в том, что делаешь сейчас?

И для того, чтобы она ответила:
- Конечно, я не смогу ждать еще целый год, а в школе нам нельзя – я читала в учительском договоре правку от 1526 года: на территории замка преподаватели могут спать только со своими супругами.

И еще раз, чтобы он с ухмылкой сказал:
- Ты просто невероятно невыносимая всезнайка!

Он подхватил ее на руки и понес в спальню. Все происходило страстно и жарко. Ему все же пришлось остановиться снова после особенно резкого ее всхлипа.

- Быть того не может! – сдавленно сказал он, переводя дыхание. – С тобой не соскучишься, девочка. Почему ты меня не предупредила?

- Чтобы мы полночи потратили на выяснение того, уверена ли я в том, что делаю? Нет уж. Ты себе не представляешь, как давно я этого хотела, – она сделала глубокий вдох. – Сейчас пройдет…

Дальше все продолжилось медленно, аккуратно и тягуче-нежно. А утром они были на кухне. Он варил кофе. Она сидела на стуле, подогнув под себя ногу. Ее тонкая шея в вырезе его рубашки казалась такой хрупкой, а грива рассыпанных по плечам волос так и манила зарыться в них рукой, что он не выдержал, передавая ей кофе: притянул ее к себе и поцеловал сначала в губы, а потом, уже отпуская, прижался губами к ее лбу.

- Я, наверное, скажу сейчас ужасную глупость. Но рядом с тобой мне очень хочется дышать, – сказал он, отстраняясь.

- Дыши, сколько хочешь, дыши, – с теплой улыбкой проговорила она и все же сделала глоток из чашки. – М-м-м. Это самый вкусный кофе в моей жизни!

***

Потом они вернулись в школу. И единственное, что выдавало происшедшее в последний день каникул, - это то, что, уходя из его кабинета поздно вечером, она неизменно сжимала его ладонь и ненадолго задерживала на нем взгляд, полный нежности.

Так прошел еще один учебный год. В директорских делах и хлопотах. А на каникулах господин директор и госпожа его заместитель, скрываясь ото всех в его старом доме, проводили время вместе – они занимались наукой, отчетами, чтением и спорами, проводили вместе жаркие ночи. Северус сделал интересное наблюдение для себя – он абсолютно от нее не уставал. А в последний день летних каникул, вернее в последнюю ночь, бывший шпион и герой второй магической, гроза Хогвартса, совсем раскис: он проснулся среди ночи, легкая и нежна ладошка Гермионы покоилась в его собственной ладони – и как-то неожиданно пришло осознание, что он хочет, чтобы их ладони вот так «спали» все ночи в оставшейся ему жизни.

А девятнадцатого сентября Минерва позвала его на вечеринку-сюрприз по случаю дня рождения Гермионы. У него не выходило из головы то, что она сказала в их первую ночь: «Ты себе не представляешь, как давно я этого хотела». Значит, шанс у него был. В нем что-то проснулось, что-то давно забытое и в то же время совсем новое. И он решился. Весь вечер просидев в кресле в дальнем углу комнаты и задержавшись у нее после окончания вечеринки под предлогом обсуждения школьных дел, он сказал:

- Знаешь, девочка, моя жизнь не была легкой, Я сам много чего в ней напутал и поэтому подошел к своему возрасту, не имея почти ничего из того, о чем мечтал в юности. Я довольно много знаю о чувствах. Видит Мерлин, но, видимо, я никогда не любил раньше, ибо то, что я чувствую к тебе, не имеет ничего общего с той любовью, которую я знаю. Единственное, что я могу тебе сказать точно: я без тебя не могу дышать. У меня нет времени на ухаживания, поэтому я прошу тебя стать моей женой и обещаю отдать только тебе всю свою заботу и нежность. Каким бы не был твой ответ, я хотел бы отметить, что делаю предложение один раз в жизни: до тебя я этого никому не говорил, а после тебя я этого никому не предложу, потому что вижу свое будущее лишь рядом с тобой, если ты окажешь мне такую честь.

Гермиона дала свое согласие незамедлительно:
- Знаешь, я тоже вижу свое будущее только с тобой. Кроме того, нам больше не нужно будет ждать каникул, чтобы побыть вместе.

***

И вот теперь он вышагивал по размытым от дождя хогсмидовским дорогам в новом для себя качестве - жениха. Пестрые лавочки и магазинчики, украшенные к празднику черно-оранжевой хеллоуинской атрибутикой, были закрыты, лишь в окнах домов волшебной деревушки горел свет, да из Трех Метел доносился шум праздной толпы. Северус завернул в трактир, мадам Розмерта просила привезти ей посылку от племянника, за которой не могла съездить сама, а доставить ее магическим образом не представлялось возможным. Естественно, что в такой вечер она не отпустила его без стаканчика горячительного и задушевного разговора, на которые владельцы таких заведений оказываются большими мастерами.

Дойдя до края Хогсмида и привычно остановившись у поворота к Воющей хижине, он посмотрел на темные провалы окон и в который уже раз задумался: какие повороты делала его судьба после посещений этой развалюхи. И вдруг в окнах второго этажа брызнул свет, слабая короткая светлая вспышка, как при аппарации, и практически одновременно из рассохшейся обшарпанной двери, пошатываясь и спотыкаясь, буквально вывалилась худая фигура. Волшебная палочка привычно скользнула из рукава в ладонь. Человек, судя по передвижениям, был слаб, но явно от кого-то спасался: еле держась на ногах, пытался как можно скорее покинуть это место.

Снейп пошел вперед, не забывая осматривать округу, вдруг кто-то следит за пострадавшим или за самим Снейпом – глупо будет умереть здесь и сейчас: с обручальными кольцами в кармане, спасая неизвестно кого. Теперь уже можно было разглядеть: это девушка – час от часу не легче! Несложно представить ситуацию, из-за которой она в таком состоянии, а ведь неизвестный только что аппарировал со второго этажа. Только бы она не была ученицей, ибо с девочку придется долго приводить в чувство, и магический фон после потрясений весьма неустойчив (она простым Люмосом сможет поджечь весь Большой Зал), да и происшествие такого рода довольно сложно замять.

Девушка тем временем заметила его и стала звать на помощь:
- Помогите! Пожалуйста, помогите мне! – донесся до Снейпа хриплый голос.

Он побежал по направлению к ней и успел схватить до того, как она обессиленно стала оседать на землю. Одета незнакомка была лишь в кофту и брюки, босая, а волосы, свисавшие на лицо, были грязными, длинными и, скорее всего, рыжими. Он придержал ее одной рукой, распутывая слипшиеся пряди, пытаясь добраться до лица и провести первичный осмотр.

- Я - директор Хогвартса, вам нечего бояться, мисс, – успокаивающим тоном проговорил Снейп.

Она все же потеряла сознание, а он, отбросив, наконец, волосы с ее лица, увидел, кто перед ним… Больше Воющей хижины он ненавидел только Хеллоуин. И что же могло преподнести ему пристанище оборотня в хеллоуинский вечер? Подарок в виде живой Лили Поттер, застывшей в своих юных годах… И всё это после того, как он расплатился по всем счетам и начал новую спокойную жизнь! Лучше бы это была ученица...

***

- Гермиона, дорогая, бери себе еще чай и оторвись уже от этих работ. Сегодня праздник, а ты в делах, – проговорила Макгонагалл.

- Мне осталось проверить всего одну работу, профессор, - с мягкой улыбкой ответила Гермиона. – К тому же нужно продумать отчет для попечительского совета, наверняка опять приедет Малфой и станет цепляться к каждой запятой. Надутый индюк. Сует во все свой нос, словно забыл свою встречу с моим кулаком. Да еще такой обходительный стал… Павлин! «Как вы считаете, мисс Грейнджер, директорство профессора Снейпа не снижает уровень престижа школы?» «Достаточно ли финансирование материально-технического оснащения практической части обучения?» «Возможно у Вас, мисс Грейнджер, как у человек внутри системы, есть какие-либо пожелания или предложения? Мы могли бы их обсудить»

- Осторожнее с ним, Гермиона, Малфоев нельзя недооценивать.

Они сидели в учительской, мягко потрескивал камин. Старшая наставница заняла место в кресле у огня.

- Неслыханное дело – директор Хогвартса не присутствовал на праздничном ужине по случаю Хеллоуина,. – Макгонагалл снова попыталась вовлечь в разговор свою молодую сотрудницу.

Гермиона встала, собрала все проверенные работы и сложила их в ящик стола.

- Я знаю, ученики были очень удивлены. Я говорила ему, что нельзя так радовать детей, – сквозь смех сказала молодая преподавательница. – Но что поделать, если у Северуса ждали в Министерстве?

- Ну, должна отметить, что с тех пор как вы вместе, Северус стал гораздо терпимее к проделкам школьников – думаю, он прикидывает, как бы наказывал за проделки своего ребенка, а, учитывая наследственность, это будет та еще головная боль для школы.

Гермиона покраснела, присаживаясь в кресло напротив своей собеседницы. Новость о помолвке директора и его заместителя вызвала очень бурную реакцию окружающих. Нынче страсти поутихли, и общественность смирилась с этим фактом. Гермионе было плевать на мнение посторонних, но она все еще смущалась, когда близкие заводили разговор об их отношениях. Возможно, потому, что сама еще не до конца верила в происходящее.

- Не смущайся, девочка моя! Я очень за вас рада. Ему всегда была нужна женщина, которая бы восхищенно признавала его заслуги и в то же время была устойчивым каблуком, стоящим рядом, с непоколебимой верой в него. Поверь мне, дитя мое, я уже пожила и знаю: на свете есть мужчины красивее, богаче, умнее Северуса, они носили бы тебя на руках, но ни один из них не любил бы тебя так, как он. Я повидала много детей и убедилась, что нелюбимых детей очень ранит их же собственная нерастраченная любовь, потому что им некому ее подарить – нет ничего хуже ненужности в этом мире. И вся эта нерастраченная ласка, нежность и забота будут только твоими, при условии что ты сама будешь его любить и никогда в нем не усомнишься. Послушай старуху, из всех женщин он выбрал тебя и отдаст себя всего без остатка, поверь мне. Твоя задача - лишь принять этот дар и не растерять его. Вы оба мне очень дороги, и я от всей души желаю, чтобы у вас все получилось.

- Спасибо Вам, профессор Макгонагалл. Я даже подумать не могла, что он решится сделать предложение. Видит Мерлин, я была согласна на любое место в его жизни. Но если он сам решил, что будет так – я сделаю все, чтобы он об этом никогда не пожалел.

В учительской с хлопком возник эльф, его тощее тельце было обернуто полотенцем с эмблемой Хогвартса. Эльф прижимал уши и как-то искоса поглядывал на Гермиону.

- Мадам профессор Макгонагалл, Вас срочно желать видеть мадам медиковедьма, она сказать, что вы обещать ей попытаться расколдовать шкафчик директора Дамблдора.

- К чему такая поспешность? Сколько лет стоял?

- Она сказать, что завтра Директор приносить новые зелья, и она не смочь никуда их поставить, и ей нужно знать уже сегодня, чтобы придумать до завтра.

- Идите, профессор Макгонагалл, очевидно же, что мадам Помфри хочет поговорить с вами о чем-то личном.
- Ты не будешь скучать, дитя мое?

-Что Вы, профессор, я займусь отчетом и дождусь Северуса, поезд должен был прибыть более часа назад, наверное, он задержался в Хогсмиде.

***

Минерва быстрым шагом приближалась к больничному крылу и, не доходя поворота, услышала голоса.
- Я все перепроверила. Несколько раз! Она здорова и проспит до утра после всех этих зелий. Это истощение, усталость, но не более того, ее жизнь вне опасности. Другой вопрос в том, что сам факт ее пребывания здесь весьма сомнителен. Мы не знаем причин, по которым она появилась, и насколько стабильно ее перемещение, – с твердой уверенностью в голосе говорила медиковедьма.

- Но, Поппи, ты уверена, что это она? – спросил Снейп.

- Точно можно будет сказать лишь после проб и анализов, но насколько я помню, а ведь я вела ее беременность тогда, сомнений нет. Если только кто-то не сумел продлить срок оборотного зелья, – ответила мадам Помфри.

В этот момент из-за поворота показалась профессор Макгонагалл.

- Северус? Мог бы сочинить что-то получше, чем шкафчики Альбуса. У нас что-то стряслось? С кем-то из учеников?

- Ты пришла одна, значит, я все правильно сочинил. Да, стряслось. Она – там, – Снейп указал в сторону больничных покоев.

- Мерлин, что за интриги? – и все втроем вошли помещение.

Там на одной из больничных кроватей спала рыжеволосая молодая женщина. В глазах профессора Макгонагалл промелькнуло узнавание.

- Лили? Н-но как это возможно? Откуда? – проговорила она, обращаясь скорее к мирозданию, чем к своим спутникам.

- Я нашел ее возле Воющей хижины, – ответил Северус.

- Но что произошло? Путешествие во времени? Оборотное зелье? Как? Неужели это, действительно, Лили? – не унималась женщина.

- Я не знаю, Минерва, что-то конкретное можно будет сказать лишь через пару дней. Нужно будет вызвать Поттера - для подтверждения родства. И мы не можем ее здесь оставить. По правилам в больничном крыле могут находиться на лечении только школьники и сотрудники, поэтому ее завтра же переправят в больницу Святого Мунго.

- Северус, полагаю, ты наложил на нее обездвиживающие чары? – поинтересовалась Макгонагалл.

- Да, конечно, у меня нет причины ей доверять, – ответил Снейп, глядя на пострадавшую.

- Замечательно. Она проспит до утра, а ты сейчас отправляйся в учительскую, Гермиона тебя ждет. И постарайся подготовить ее к новости.

- Если бы я знал, как…

- Значит так, молодой человек: у тебя будет только один шанс все ей правильно объяснить. Она гриффиндорка, во всех чертовых смыслах этого слова: она отдаст за тебя жизнь и никогда в жизни не встанет ни на чьем пути. А у тебя самого есть время, чтобы сделать выбор, пока ты ещё не встретился с ней. Лишь тень твоего сомнения, и она отступится.

- Я понял тебя, Минерва. С твоего позволения, мы не ночуем сегодня в Хогвартсе. Предупреди, пожалуйста, старост, чтобы были внимательнее.

- Это разумное решение.

Бросив еще один быстрый взгляд на Лили, Снейп покинул больничное крыло. Когда за ним закрылась дверь, мадам Помфри сказала:

- Бедный Северус! Неужели ему на этом свете никогда не будет покоя?

- Я начинаю верить в то, что его личное проклятие носит фамилию Поттер.

***

- Северус, почему так долго? Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Гермиона, вставая из-за стола навстречу Снейпу.

- Случилось, – тихо ответил он, подходя ближе и обнимая ее. – Пойдем домой? Я предупредил Минерву. Вернемся утром, к завтраку.

Он крепче прижал её к себе.

-Знаешь, одна из многочисленных привилегий директора состоит в том, что можно аппарировать прямо из замка, – сказал Снейп, и они исчезли прямо из кабинета.

Оказавшись дома, Снейп выпустил Гермиону из объятий, разжег камин и снял, наконец-то, дорожную мантию. Все это время молодая женщина следила за перемещениями своего жениха, и все его движения выдавали крайнее волнение.

- Ты забрал кольца? – наконец, найдя безопасную тему, начала разговор Гермиона.

- Да, они готовы, – и в подтверждение своих слов Снейп достал из кармана маленькую коробочку.

- Северус, что с тобой?

- Когда я возвращался сегодня со станции, возле Воющей хижины я увидел девушку, она была вся в грязи, одета не пойми во что, еще и босая. Я подумал, что это кто-то из учениц, а со второго этажа этой лачуги кто-то аппапировал.

- О, Мерлин! – прервала его Гермиона. – Кто это? Что с ней?

- Я не знаю, как тебе об этом сказать, чтобы ты все правильно поняла, – он помолчал. - Это просто смешно, нелепо и невозможно! Еще многое нужно проверить, но довольно высок шанс того, что это Лили.

- Лили? Это которая? Та, тихая и неприметная девочка с Хаффлпаффа? – спросила Гермиона.

Северус подошел к ней ближе, взял за руку и, глядя в глаза, твердо сказал:

- Нет, Гермиона. Есть вероятность того, что это Лили Поттер.

- Что? Как это? Разве это вообще возможно?

- Гермиона, пожалуйста, пощади. Я сам еще ничего не знаю. Она без сознания, в больничном крыле. Поппи накачала ее зельями. Завтра должен приехать Поттер для проведения анализов и перевода ее в Лондон. Она не может оставаться в больничном крыле – первая помощь ей оказана, а на лечение она уедет в Мунго.

- И какая она? – этот вопрос безотчетно сорвался с губ Гермионы.

- Честно? Совсем не такая, какой я ее помнил. Гермиона, послушай, я хочу, чтобы ты знала, что бы ни случилось в ближайшие дни, это ничего не изменит между нами. И не только потому, что я больше не хочу «входить в эту воду». Ты единственная, с кем я вижу свое будущее. Мне никогда и не с кем не было так легко и хорошо, как с тобой.

- Не надо, ничего не говори. Я все понимаю, – тихо проговорила она - Пойдем спать? Сегодня был длинный день.

- Постой, – тихо сказал он и притянул ее к себе для поцелуя, а она привычно ответила.

Они уснули только под утро. Она была какой-то особенной сегодня: невероятно нежной, чересчур сладкой. Но он ни на мгновение не переставал ощущать щемящую безысходность в ее такой самозабвенной страстности. Она прощалась, и Северус не знал, как переубедить ее.

А утром они привычно пили кофе на кухне. Оба одетые и готовые к отправлению в школу.

- Это все еше самый вкусный кофе в твоей жизни? – с улыбкой спросил он.

- Да, – тихо ответила она. - Каждый кофе, который я пила на этой кухне.

- Как это печально, – весело поговорил он. – Я собирался начать присматривать новый дом после свадьбы – этот совершенно не подходит для того, чтобы растить в нем детей, а теперь мы либо не сможем переехать, либо придется перевозить эту кухню с собой. Или мы можем рискнуть и приготовить кофе на новой кухне в другом доме – вдруг он окажется не хуже здешнего.

- Действительно печально, – все так же тихо ответила она, глядя куда-то в сторону. – Нам пора, Северус.

Она поднялась из-за стола и, оглядевшись вокруг, обратилась к Снейпу, посмотрев ему в глаза.

- В первое наше утро в этом доме ты сказал, что не можешь без меня дышать, – она сняла с безымянного пальца обручальное кольцо и передала его Снейпу. – Вот, возьми. Если после всего, что нам предстоит в ближайшие дни, ты не изменишь своего мнения – я буду тебя ждать, всегда, потому что я… я… я вижу свое будущее только с тобой. Если же ты решишь по-другому, я не хочу, чтобы тебя со мной связывал долг. Ты заслуживаешь счастья, безоглядного счастья.

- Глупая моя девочка, – он обнял ее. – Мне ведь никак не убедить тебя в обратном, да? Хорошо, я сделаю тебе предложение еще раз, если ты настаиваешь.

***

Северус и Гермиона вместе вошли в больничное крыло. Лили сидела на кровати, одетая в больничную пижаму, вокруг нее хлопотала мадам Помфри:

- А! Вот и вы? Как замечательно! – обратилась она к вошедшим.

- Доброе утро, Поппи, – сказал Снейп. -- Доброе утро, Лили.

- Доброе утро, миссис Поттер, – поздоровалась Гермиона.

- Здравствуй, Северус, – с улыбкой проговорила Лили.

- Изменился? – спросил Снейп.

- Ты еще спрашиваешь! Гарри мне столько всего о тебе рассказал. Прости, мне так стыдно за то, что я тебе тогда наговорила. Я понимаю, что ты со всем этим давно смирился, но для меня прошло лишь пара месяцев с того разговора.

- Ничего, не страшно. Не будем об этом, – проговорил мужчина. – Ты что-нибудь помнишь о том, как здесь оказалась?

- Ничего. Я уже говорила и Гарри, и целителю Адамсу. Мы были дома с Джеймсом. Потом снизу послышался шум, и все стихло. Я поняла, что нас нашли. Дверь открылась, я попыталась прикрыть собой Гарри. Потом была зеленая вспышка, и я очнулась уже здесь, – миссис Поттер закончила свой рассказ.

- Это просто невероятно, – воскликнула Гермиона. – И порождает еще больше вопросов. Например, если, предположим, дух миссис Поттер смог каким-либо образом освободиться и остаться живым, то каким образом ее перенесло вперед более чем на двадцать лет? И откуда взялось это тело, ведь очевидно, что она умерла тогда, в своем времени?

- Я ничего не знаю. Вы, должно быть, мисс Грейнджер? Мне так приятно с вами познакомиться, – сказала Лили, обращаясь к Гермионе.

- Спасибо. Мне тоже очень приятно, – тихо ответила девушка.

- Да, это Гермиона Грейнджер. Она очень близкая подруга твоего сына. Преподаватель маггловедения, заместитель директора и, я надеюсь, будущая миссис Снейп, – со значением произнес Северус.

- Нет, все же ты не изменился. Твоя манера все самое главное в разговоре оставлять на потом неизменна. Ты просто интриган! – смеясь, проговорила Лили.

В больничное крыло вошла профессор Макгонагалл и обратилась к Гермионе:
- Профессор Грейнджер, дорогая, комиссия в школе, мне не хотелось бы вас отвлекать, но там Малфой, а с ним умеете разговаривать только вы.

- А если он спросит о миссис Поттер, что мне говорить? Она же должна быть в Мунго, еще и под охраной, как я понимаю. До установления личности она – потенциальная угроза для учащихся, – спросила Гермиона, обращаясь к коллегам.

- Сошлешься на Поттера, – сказал Снейп.

- Гарри и колдомедик из Мунго отбыли час назад, он взял все пробы. Лили не пострадала и чувствует себя хорошо. Целитель Адамс сказал, что пока не видит смысла в переводе Лили в Мунго, ведь ее состояние не вызывает опасений. А после того как ее личность будет подтверждена, она сможет уехать домой вместе с Гарри, – проинформировала мадам Помфри.

- Хорошо, тогда я пойду. Всего доброго, миссис Поттер.

И она вышла из больничного крыла. «Ну, что же, начало концу положено».

***

Одетый с иголочки Малфой дожидался ее в учительской.

- Мисс Грейнджер, приветствую вас, – слащаво проговорил он. – Вы прекрасно выглядите этим утром, не взирая на обстоятельства.

- Так, Малфой, я устала играть в кошки-мышки, – она подошла к своему столу, выдвинула верхний ящик и достала оттуда три папки. – Вот здесь отчеты об успеваемости, о расходах средств попечителей и протоколы собраний преподавателей Хогвартса. Наслаждайся чтением, если что – я здесь

- Ладно тебе, Грейнджер, Мерлин с ними, с отчетами. Я же знаю, что там все в полном порядке, потому что их составляла ты. Меня другое интересует. Магическая Британия не так велика, как кажется - новости разлетаются быстро. Ты как, держишься?

- Ты пришел, чтобы вести задушевные беседы или собирать сплетни? Ни то, ни другое тебе не обломится, – отрезала Гермиона.

- Грейнджер… Гермиона, перестань. Я же вижу, на тебе лица нет. И кольца тоже нет. Крестный, конечно, совсем ничего не смыслит в мирной жизни, но не до такой степени, чтобы отзывать помолвку. А вот ты, как раз, наоборот – слишком чуткая и гордая. Поттер занят вновь обретенной маменькой, крестный – безопасностью школы, Уизли в Египте по заданию аврората. Так я повторяю свой вопрос: как ты?

- Я не собираюсь изливать тебе душу.

- Эх, жаль. Мне так одиноко. Родители отбыли на постоянное проживание во Францию, а я пытаюсь обелить их имя.

- Отчеты читать не будешь? – спросила Гермиона.

- Нет. Мне лень. Может, ты в общих чертах расскажешь, как там дела обстоят? И я, кстати, еще не завтракал, – с улыбкой проворковал Малфой.

Гермиона вызвала хогвартского эльфа и попросила принести чай и каким-нибудь легких закусок для гостя. Когда завтрак был подан, они с Малфоем с беззлобным, почти дружеским подтруниванием обсуждали дела давно минувших дней.

- Да, Грейнджер, с тобой не соскучишься. Мой нос все еще помнит твой кулак.

- Это хорошо, реже будешь с комиссиями приезжать. Хорошо, что сегодня выходной, а так – только отвлекал бы меня от учебного процесса.

- Кстати, об учебном процессе. Как ты смотришь на то, чтобы чаще выбираться со школьниками в маггловский мир? Дело в том, что после войны многие, даже самые чистокровные колдовские семейства, ведут дела с магглами, а их дети даже денег маггловских в руках не держали. Может организовать экскурсии? Или походы? Театры, кино, музеи или еще чего-нибудь?

- Маггловский дом, – с энтузиазмом сказала Гермиона.

- Чего? – не понял Малфой.

- Можно сделать маггловский дом, чтобы наглядно показывать детям, как и что работает. А то они бытовую технику только по картинкам изучают. И экскурсии, конечно, – глаза Гермионы сияли.

- Ну, вот и отлично, – Малфой взглянул на часы. - Мне уже пора, а ты, давай-ка, через пару дней, как закончишь с расчетами – приезжай ко мне в Министерство – обсудим.

- Договорились. Кто бы мог подумать, а с Малфоями, оказывается, можно иметь дело, – сказала Гермиона.

- Можно, мы вообще деловые, – пошутил Малфой.

***

Личность Лили Поттер подтвердилась, и Гарри забрал ее домой. Снейпа довольно часто вызывали в Лондон для экспертизы воспоминаний, предоставленных миссис Поттер, как себя вести при этом с Лили, он не знал. С одной стороны, любовь всей его жизни стала угасать с того момента, как отгремели последние заклятия решающей битвы, а с другой - он не мог относиться к ней просто как к сокурснице, потому как ей было двадцать, и он был старше ее на жизнь.

С Гермионой они в эти дни виделись редко, что было совсем неудивительно для учебного года, в принципе, и для данной ситуации, в частности. Гермиона увлеклась идеей проекта, предложенного Малфоем, и с головой погрузилась в работу, составляя планы и сметы.

К следующим выходным у нее были готовы приблизительные расчеты по дому и планы экскурсий. Спонсировать все это предприятие вызвался тоже сам Малфой, иначе неожиданные и несогласованные траты пришлось бы долго обсуждать и утверждать. Один раз Малфой даже пригласил ее к себе в Малфой-менор. Правда, касательно проекта в тот день ничего обсудить так и не удалось - он имел неосторожность показать ей библиотеку.

А через несколько дней пришло сообщение от Гарри о том, что Лили пропала. Факт ее исчезновения не был предан огласке, впрочем, как и сам факт появления матери Гарри здесь спустя столько лет. Поттер был вне себя от горя. Потерять ее во второй раз, когда только-только стал ощущать рядом, было подобно удару. Лили очень подружилась с Джинни и одобрила его выбор. Она строила планы и пекла домашнее печенье, а на следующий день ее опять не стало.

Гермиона была очень опечалена новостью об исчезновении миссис Поттер. Она понимала, насколько дороги ее другу эти минуты общения, это ощущение семьи. А тут еще Северус, его стали часто вызывать в Министерство, по не совсем понятным причинам: то ли им действительно так необходимо было его мнение по поводу поисковых операций, то ли они подозревали его самого и хотели держать подле себя, на всякий случай. А еще их совместный проект с Малфоей, уже в эти выходные она вела семикурсников в оперу, еще предстояло продумать все детали. А прямо сейчас ее ожидали занятия у второго курса по теме «Нагревательные приборы». Она как раз подходила к кабинету маггловедения, как вдруг ощутила резкую боль в затылке, и мир померк.

Гермиона медленно приходила в себя. Голова гудела. Зрение возвращалось постепенно и как-то неохотно. Она лежала на холодном полу в Тайной комнате, комнате Салазара Слизерина. У статуи Слизерина в глубине все еще лежала почти сгнившая змея, в голове вспыхнул вопрос: «Почему тело этой гадости до сих пор не разложилось?» Но также быстро погас, уступив место более насущному: «Как ее сюда занесло?» Еще и палочка куда-то подевалась, или все же отобрали? Она огляделась: у одной из дальних колон кто-то лежал.

Превозмогая головную боль, пытаясь совладать с подкашивающимися ногами, Гермиона стала продвигаться к лежащему. Это оказалась Лили Поттер: она была жива, но без сознания. Одной проблемой меньше. Теперь бы еще определить, каким образом они обе сюда попали. Две магглорожденные в комнате Салазара – веселенькое соседство, только бы это были проделки не в меру распоясавшихся студентов - встреча с кем-нибудь из Упивающихся смертью совсем не входила в ее планы. И как отсюда выбираться?

Послышался звук открываемого замка. И в проеме двери появился мужчина. Зрение все еще подводило ее. Незнакомец запер дверь заклинанием и направился через весь зал в сторону статуи Слизерина.

- Драко? Слава Мерлину, это ты! – выкрикнула Гермиона. – Здесь Лили. Как ты догадался искать нас здесь? Вы решили обыскивать весь замок?

Драко Малфой быстрым шагом направился к ней. Подойдя, он протянул руку и попытался поддержать.

- С тобой все в порядке? Ты не ранена? Голова не сильно болит? – с беспокойством спросил Малфой.

- Жить буду, а вот Лили без сознания. У меня нет палочки, я не могу проверить ее состояние и… - начала, было, Гермиона, но Драко перебил ее:
- Не волнуйся, она просто спит.

Драко отошел от нее и теперь в другой его руке стал заметен кожаный чемоданчик с красивыми резными замками. Малфой отошел от Гермионы, поставил ношу на пол и начал вынимать что-то, завернутое в ткань. Лишь теперь Гермиона заметила на полу какие-то рисунки, которых здесь абсолютно точно раньше не было. Картинка, понемногу начинала складываться.

- Это все ты? – спросила она. – Но зачем? Мстишь за Волдеморта?

- Нет, что ты, Грейнджер! Какой Волдеморт? – ответил мужчина, разворачивая свертки. – Все совсем иначе. Я никому не мщу уже давно. Я хочу быть счастливым, и чтобы ты была счастлива, и крестный, и она, – Малфой движением головы показал на Лили.

- Счастливы? Здесь? – выпалила Гермиона – Я себе немного иначе представляла счастье.

- Я знаю. С крестным, – как-то печально проговорил Драко. – Зачем он тебе? Он намного старше тебя, небогат, некрасив и всегда любил ее, а ты… Ты же умница, Грейнджер. Раньше да, мы не могли быть с тобой вместе, но теперь мир изменился.

Он вновь подошел к Гермионе и очень бережно обхватил ее голову и прижался своим лбом к ее.

- Ты, моя храбрая гриффиндорка, его изменила. Мне не хватило смелости, завоевать этот мир для тебя, но мне хватит средств, чтобы положить его к твоим ногам. Просто стань моей! – его глаза горели одержимостью. – Ты не представляешь, как трудно было отыскать книгу с описанием ритуала, чтобы вернуть мать Поттера сюда. Я никогда не причинил бы вреда ни тебе, ни крестному. Я очень многое перепробовал, пока в одной из книг со сказками не нашел упоминание о способе вернуть человека из мира мертвых. Два долгих года по моему приказу лучшие ищейки маггловского и магического миров искали эту книгу по всему свету. Еще какое-то время отнял перевод, он был написан гоблинами, а с ними, как ты сама знаешь, очень сложно договориться. Потом сбор ингредиентов. Ты себе не представляешь, Гермиона, сколько всякого хлама нужно, чтобы разрезать ткань времени, выдернуть душу человека из момента смерти, перенести ее в нужный тебе час, создать тело, поселить и закрепить в нем душу. Я все это сделал, а книгу сжег, потому что никто и никогда не должен знать, что такое возможно.

Гермиона смотрела на своего бывшего школьного врага наполняющимися слезами глазами.

- Драко, – прошептала она, - как же так вышло, что я ничего не заметила?

- Ты и не заметила бы ничего, моя умница. Мой план был прост: вернуть ее крестному, вы отменили бы свадьбу, а дальше я абсолютно честно тебя добился бы. Но сообщение об отмене свадьбы так и не появилось, а я не могу больше ждать. Поэтому, моя хорошая, мы с тобой женимся здесь и сейчас, старинным магическим браком – его нельзя расторгнуть, а потом ты полюбишь меня, обязательно полюбишь – я все сделаю для этого, я тебе обещаю.

- Драко, опомнись! О чем ты? Какая свадьба? Здесь? Ты хочешь сочетаться браком в окружении водосточных труб рядом со сгнившим древним аспидом? В Тайной убежище Слизерина? Ты - Лорд Малфой - с магглорожденной? С грязнокровкой? – Гермиона попыталась воззвать к его убеждениям.

- Тебя никто и никогда больше так не назовет. Ты станешь Леди Малфой – никто не посмеет даже посмотреть в твою сторону с укором. И свадьба будет, такая, какую ты захочешь. А сейчас мы просто проведем обряд.

Он вернулся к своему занятию, доставая из свертков какие-то предметы: свечи, нож, красивый серебряный кубок. В этот самый момент от одной из боковых колонн раздался голос:

- Браво, Драко! Ты в своем стремлении зашел куда дальше, чем я. Я сдался, а ты молодец, ты вернул мне Лили, – проговорил Снейп, не глядя на Гермиону. – Ты ведь знаешь, что она для меня значила и значит … всегда. Я не мог прямо сейчас предпринять попытки к сближению с Лили, она только что потеряла мужа, ей нужно свыкнуться с этим фактом и с миром, в котором она оказалась.

Малфой одним прыжком преодолел расстояние до Гермионы, перехватил ее за шею и приставил палочку к ее горлу. Из глаз Гермионы покатились слезы.

- Не глупи, ты же любишь ее – зачем ей вредить? – спокойно сказал Снейп.

- Чтобы ты не дергался. Одно твое движение, и она не достанется никому из нас. Я слишком далеко зашел, чтобы сейчас все потерять, – выкрикнул Драко. – Палочку в сторону.

Снейп послушался и выбросил палочку к дальней колонне.

- Тебе нужно расторжение нашей с Гермионой помолвки? Она ее расторгла, она вернула мне кольцо. Гермиона свободна – нет смысла пугать девушку.

- Это единственная гадость, которую она получит от меня. Ее больше никто никогда не обидит, она ни в чем не будет нуждаться. Только здесь и сейчас. Один раз. Она мне простит.

Во время всего разговора Снейп продвигался к ним и теперь стоял метрах в двух от лежащей на полу Лили и метрах в десяти от Драко и Гермионы.

- Отпусти ее. Зачем ей я, если ты так ее любишь? Какая нормальная девушка, выбирая между нами, предпочтет старика? – Снейп снова попытался уговорить Малфоя.

- Нет, я должен быть уверен,- выкрикнул Драко, и в этот самый момент со стороны боковых проходов посыпались заклинания. Одно из них обездвижило Драко, а два других просвистели мимо, подломив две стоящие друг напротив друга колонны. Они рухнули, завалив проход между Снейпом с Лили и Малфоем и Гермионой.

Когда пыль осела, Снейп выкрикнул:

- ПОТТЕР! Вам хоть что-нибудь можно доверить?

- И незачем так кричать, сэр, Гермиона цела и невредима, Малфой обездвижен. Группа захвата сработала быстро и тихо. Он здесь столько всего наговорил и натворил, что тянет на десяток пожизненных. Как там мама?

Снейп подошел к Лили и присел возле нее, нащупывая пульс.

- Она действительно просто спит. Как будем выбираться отсюда?

- Вы идите через дверь, а мы по боковым тоннелям – я не могу все здесь сейчас расчищать магией. Наша операция закончена, что-то передвигать мы сможем только после следственных действий.

Снейп поднял Лили на руки.

- Какие к черту следственные действия? Я лично сварю цементирующий раствор и попрошу Флитвика наложить на него множественные чары. Мы зальем эту чертову комнату.

- И загремите в Азкабан за порчу культурного наследия магической Британии, – проговорил с той стороны завала Поттер.

- Не загремлю, если перед этим распить пару бутылочек с Кингсли.

- Тогда еще и за подкуп министра сядете, – отозвался герой.

***

Гермиона уже несколько дней жила у родителей. Она отсиживалась у них, приводя нервы в порядок. Насколько она знала, Малфоя отправили на принудительное содержание в какую-то магическую клинику, где-то в Америке. Не то чтобы это ее удивило или она хотела для него судьбы узника, но будь он в Азкабане – ей было бы спокойнее.

Родители понимали желание дочери сбежать ото всех, потому что видели, насколько дорог ей Северус. И хотя сама миссис Грейнджер вряд ли могла даже себе объяснить выбор дочери, были два неподдающихся оспариванию момента: Гермиона хотела быть с ним, а он был во всех смыслах достойным человеком.

Прозвенел дверной звонок. Немного погодя, мама вошла в комнату, подзывая за собой нежданную гостью.

- Гермиона, это к тебе, – сказала мама.

- Здравствуйте, мисс Грейнджер, – проговорила источник всех несчастий.

- Миссис Поттер? – удивилась Гермиона.

- Я оставлю вас, – сказала миссис Грейнджер.

Лили прошла по комнате и остановилась около входа в гардеробную. Там на двери висел свадебный наряд Гермионы, который она подбирала с Джинни вроде бы совсем недавно, а кажется, в прошлой жизни – столько всего произошло за эти дни.

- Очень красивое платье, Северусу понравится, – улыбнулась Лили. - Ему очень с вами повезло, Гермиона. Я когда-то сказала, что его будущая жена еще не родилась, он всегда был немного командиром и главным в нашей дружбе, ему всегда нужен был кто-то, кого он мог бы учить, заботиться – «вести». Я оказалась права.

- Вы что, пришли сказать, что милостиво жертвуете Северуса мне? Вам не кажется, что он не вещь, чтобы так распоряжаться им? И за все эти годы, которые вы были «мертвы», он заслужил большего уважения от вас!

- Гермиона… - попыталась объяснить Лили.

- Нет, подождите,- перебила ее Гермиона. - Я не договорила. В этой истории я лишняя: его любовь к вам старше меня – где мне с этим тягаться? Скажите только, что он вам нужен.

- Гермиона, он был мне очень нужен, когда мы только познакомились. Если хотите знать, я вообще не представляла своей жизни без него тогда, да и позже тоже. Проблемы начались позднее. Я не могла быть с тем, кто ненавидел меня как класс, я выбрала Джеймса, потому что Северус стал гадким и озлобленным подростком. Я не горжусь своим поступком, но тот Северус с пятого курса не был достоин ни меня, ни вас, Гермиона, поверьте. А на этого не имею права я. Он заслужил вас, он вас выстрадал и, что важнее всего, выбрал. И я никогда не посмею посягнуть на ваше с ним счастье. Я уезжаю в Египет, Артур и Молли похлопотали за меня перед сыном, и он пригласил меня на стажировку в местное отделение Гринготтса. А вы - будьте счастливы.

***

К вечеру прилетела сова с письмом, в которое было вложено кольцо.

«Я недавно вычитал, что любящий человек это тот, который любит безусловно, не требуя ничего взамен, и наконец-то разобрался в своих чувствах. Я никогда тебя не любил и не полюблю, потому что выставлю кучу условий, чтобы ты была моя и только моя. Я все еще не могу без тебя дышать. Это твой последний шанс передумать, потому что я больше никогда и никуда тебя не отпущу.

P.S. Я дома и жду тебя»

Гермиона, улыбаясь, дочитала письмо. Оказывается, она тоже его не любила, потому что тоже хотела его всего, только себе, целиком и без остатка. И кого это волнует? Она надела на палец кольцо и аппарировала, тем самым, принимая предложение от нелюбимого быть нелюбимой, и жить в нелюбви до конца своих дней.