Комментарии к фанфику "Лили", автор Клепуся, PG-13, Drama/Romance, миди, закончен Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.
Название: Лили. Автор: Клепуся Бета: Lissa Рейтинг: PG-13 Пейринг: СС/ГГ, СС/ЛЭ Жанр: Drama/Romance Дисклеймер: все персонажи принадлежат Роулинг. Саммари: Лили... А какая же она была на самом деле? Мы смотрели на нее глазами влюбленных мужчин, а как она будет выглядеть в глазах женщин? Предупреждения: ООС, махровый дамбигад Отношение к критике: положительное Размер: миди Статус: закончен Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.
Сегодняшний летний вечер был, несомненно, хорош и явно относился к категории тех жизненных моментов, которые люди, имеющие дарование художника, стремятся запечатлеть либо на холсте, либо на фотографии. Теплый ветерок нежно ласкал кожу и трепал волосы на макушке, вокруг начинали удлиняться тени, а солнце садилось за горизонт, отражаясь янтарными бликами в морской воде и в бокале, на треть наполненным коньяком, который задумчиво крутила в руке Гермиона Грейнджер, перебирая в памяти события последнего времени. Ей было абсолютно наплевать на окружающие красоты, и тому была весьма веская причина – минули три месяца с момента ее поспешного бегства из магического мира. Да, это было самое настоящее бегство (самой себе лгать не стоило), хотя окружающим она упорно твердила, что просто собирается устроить маленькие каникулы, навестить своих родителей и провести какое-то время в местах, где прошли годы ее детства, где она испытала одну из самых больших радостей в жизни, получив письмо с приглашением в школу для юных волшебников – такой же манящий и загадочный, как и сам магический мир, Хогвартс.
Годы обучения в Хогвартсе практически совпали со временем возвращения из небытия темнейшего из всех живущих на свете мага – Волдеморта, а на выпускной курс пришлась самая настоящая жестокая война между сторонниками Темного Лорда (как напыщенно именовал себя Волдеморт) и всей остальной частью магической Британии. Гермиона неожиданно для самой себя оказалась в самом центре развязавшейся драмы и вместе со своими друзьями страстно желала победы светлых сил и наступления мира. Победа не заставила себя ждать. И, видит Мерлин, первые полгода после нее все складывалось лучше некуда – небывалое единение, всеобщее чувство радости, легкости и справедливости… А потом – потом началась политика и выяснилось, что на войне все было гораздо проще и понятнее: это друг, а это враг; помогай другу и бей врага. И Гермиона, всегда старавшаяся избегать изощренных закулисных интриг и хитроумных комбинаций, стала потихонечку задыхаться от дурно попахивающих условностей и требований. Оказалось, что к званию героини войны, подруги Гарри Поттера и ордену Мерлина прилагается и необходимость говорить и действовать исключительно в официальном русле, определяемом Министерством магии. А оно, это самое русло, далеко не всегда соответствовало ее внутренним убеждениям. Кроме того, вдруг выяснилось, что домашние эльфы, за права которых она столь яростно боролась в школьные годы, далеко не самые угнетаемые и обиженные жители магической Британии. В гораздо худшем положении оказались сейчас семьи бывших Упивающихся, в отношении которых официально вроде бы и не проводилось никаких репрессий, но на деле они оказались практически изолированы от окружающего мира: их старались не брать на работу, а от работающих избавлялись любыми способами, общения с их детьми избегали любым путем, особенно те, кто раньше подобострастно пресмыкался и преданно ловил каждый взгляд главы семейства…
Даже Гарри, чистый непосредственный Гарри стал руководствоваться в своих поступках не чувством справедливости, а «степенью целесообразности». Услышав первый раз это словосочетание из уст Золотого мальчика, Гермиона чуть не задохнулась от возмущения. За словами и интонациями друга явно читались самодовольство и самолюбование нового министра магии, бывшего члена Ордена Феникса, Кингсли Шеклбота. Дальше – больше. Она почувствовала, что не может спокойно читать свежую прессу, ну разве что размышления Луны Лавгуд в «Придире» об особенностях поведения мощерогих кизляков в зависимости от времени года, не может спокойно общаться с окружающими ее людьми, втайне подозревая их в нечестности и лицемерии, просто не может выходить на улицу…
Последним перышком, сломавшим спину верблюда, стал он, человек внезапно занявший центральное место в жизни гриффиндорской выпускницы, бывший хогвартский профессор зельеварения, бывший двойной агент, язвительный и неулыбчивый Северус Снейп.
Сообщение отредактировал Клепуся - Четверг, 01.09.2011, 23:16
Гермиона за годы обучения никогда не ненавидела Снейпа, ну, может, обижалась временами, когда тот перегибал палку в своей свирепости относительно Гриффиндорского факультета и ее лично, но обида проходила быстро, ибо, по мнению Гермионы, гению было позволено все, а Северус Снейп, несомненно, был самым настоящим гением. Поведение же сокурсников на занятиях чаще всего не укладывалось ни в какие рамки, и втайне Гермиона была согласна с профессором, что большинству из этого «сборища идиотов» не то, что приготовление зелья – варку компота из сухофруктов нельзя было доверить. Поколебал ее убеждения разве что факт собственноручного убийства Снейпом директора Дамблдора. Соглашаясь с Гарри и Роном, что Снейп – сволочь, предатель, и убийца, в глубине души Гермиона чувствовала маленького, но очень беспокойного червячка сомнения – публичное убийство слишком просто и топорно укладывалось в схему предательства. А профессор никогда не был ни простым, ни топорным и, кроме того, имел массу возможностей при желании расправиться с директором ранее, без наличия свидетелей.
Те минуты в Визжащей хижине, когда она рядом с Гарри вынуждена была наблюдать сначала удар Нагини, а затем агонию Снейпа, всколыхнули в ней щемящее чувство жалости и странную тоску по возможной потере миром человека, чьим умом и талантами она втайне восхищалась. Наколдовав фиал, куда Гарри собрал воспоминания профессора, Гермиона рысью понеслась следом за другом, но не посмела войти в директорский кабинет и затаилась за дверями. Когда Гарри вышел из кабинета в состоянии прострации, бормоча под нос: «Снейп… кто бы мог подумать…», Гермиона просто не смогла удержаться и, наплевав на все приличия, ворвалась в директорский кабинет и буквально упала в думосброс, закружившись в воспоминаниях Снейпа. Дружба маленького Северуса с Лили, перерастающая в юношескую влюбленность, Хогвартс, мародеры, замужество Лили… Нечаянно послушанное Северусом пророчество Трелони, разговор с Дамблдором, Северус в разгромленном доме Поттеров, баюкающий мертвую Лили… Забота о Гарри, точной копии ненавистного Джеймса, и одновременное неприятие его, муки вынужденного убийства Дамблдора, шпионаж с риском для жизни в пользу Ордена феникса… И над всем – отчаяние, боль и непомерная тяжесть вины…
Вынырнув из воспоминаний, обливающаяся беззвучными слезами Гермиона быстрее лани полетела к мадам Помфри, судорожно молясь про себя:
- Великий Мерлин! Пусть, пусть он еще будет жив! Только бы успеть, Мерлин, только бы успеть! Не дай, не дай ему умереть! Он просто не имеет права уйти сейчас, бросить здесь Гарри, меня… Мерлин, ты обязан предоставить ему шанс на нормальную жизнь! Ох, только бы успеть!
И она успела! Успела перехватить мадам Помфри, собирающуюся покинуть замок с сумкой снадобий и противоядий, чтобы оказывать первую помощи пострадавшим прямо на поле боя! Успела добежать до Визжащей хижины и с помощью цепочки заклинаний прогнать гигантского акромантула, пытающегося в поисках обеда проникнуть внутрь! Успела влить в горло бездыханного профессора несколько пузырьков с восстанавливающими смесями, а следом впихнуть толченый безоар, в то время как мадам Помфри ожесточенно терла его конечности… Совместные усилия не прошли даром: веки лежащего затрепетали и из его груди вырвалось нечто похожее на вздох. Если бы не наличие рядом степенной Помфри, Гермиона, наверное, запрыгала бы от радости и заплясала, как обычная первокурсница, сдавшая свой первый зачет в школе юных волшебников.
Отлевитировав чуть живого Северуса в полуразрушенный Хогвартс, Гермиона внезапным образом превратилась в преданнейшую сиделку: она ела, читала, даже пыталась спать на стуле около кровати бывшего преподавателя. Отчаяние сменялось надеждой – состояние больного в течение суток колебалось словно маятник у часов с кукушкой – то ему становилось лучше, и казалось, что он вот-вот очнется, то настолько хуже, что в благополучный исход не верилось. Лучше, конечно же, было перевести Снейпа в больницу Святого Мунго, но гарантировать доставку его туда живым не взялся бы и сам Мерлин, поэтому оставалось исполнять все назначения колдомедиков, молиться и ждать, ждать, ждать.
Гермиона превратилась в свою собственную тень; о прежнем облике гриффиндорки напоминали только карие глаза, казавшиеся огромными на бледном осунувшемся личике, и копна спутанных каштановых волос, еще больше похожая на воронье гнездо, чем обычно, ибо у нее просто не было сил на борьбу с прической. Гарри и Рон, навещая подругу, ворчали на то, что она буквально поселилась в больничном крыле, полностью игнорирует происходящее за стенами Хогвартса и довела себя до полного изнеможения, но тщетно. Прогнать на пару часов Грейнджер отдыхать в комнату старосты удавалось только Минерве МакГонагалл, угрожавшей запретить выдачу книг из библиотеки, поэтому неудивительно, что именно Гермиона стала свидетельницей момента, когда Снейп, находящийся до сих пор без сознания, на несколько мгновений пришел в себя. Знаменательное событие случилось после полуночи, когда Помфри видела уже не первый сон, да и саму Гермиону начинала одолевать дремота: в абсолютной тишине, когда каждый шорох кажется чуть ли не громовым раскатом, неожиданно раздалось чуть слышное: «Лили, ты… Где я? Кто?..»
Всякий намек на дрему слетел тут же, Гермиона вскочила, словно ужаленная змеей, и метнулась к постели больного. В полумраке палаты, освещаемой одной только свечкой, черные глаза профессора на бледном лице напоминали бездонные провалы, хриплый шепот более походил на дуновение ветра, вообще, он сам казался более выходцем с того света, чем жителем этого… Но это была несомненная победа! Правда, что-то неприятно царапнуло внутри при имени Лили, но разве стоило обращать внимание на всякие мелочи, когда только что на ее глазах свершилось самое настоящее чудо!
- Тише, тише! Вам нельзя напрягаться! О Мерлин, как же я рада! Я сейчас позову мадам Помфри! Наконец-то вы пришли в себя! Мерлин, спасибо тебе! Теперь точно все будет хорошо!
Гермиона тут же разбудила медиковедьму, на радостях подняла с постели и притащила в палату Минерву МакГонагалл, отправила нахохленную сову, крайне недовольную столь неуважительным обращением среди ночи, к Гарри с триумфальным известием… В общем, если бы ее бурную деятельность не пресекла Минерва, наверное, весь мир был бы поставлен в известность об улучшении состояния Северуса Снейпа. Следующий день снова принес положительную динамику, а потом стало возможным без особого риска перевести Снейпа в клинику Святого Мунго. Как достаточно тяжелого больного (а также персону, находящейся на особом контроле у аврората, о чем вслух предпочитали не упоминать, но факт оставался фактом, и проговорился совершенно случайно о нем ни кто иной, как новый национальный герой магической Британии Гарри Поттер) Снейпа поместили в отдельную палату, ночевать в которой Гермионе, несмотря на ее напористые требования, не позволили, однако, памятуя о ее дружбе сМальчиком-который-выжил-и-победил, разрешили почти беспрепятственный доступ в палату в утреннее, дневное и вечернее время. И каждое утро, едва открыв глаза или слегка двинув рукой, профессор оказывался буквально погребен под лавиной ее заботы и участия. Он явно это заметил: как только целители позволили произносить шепотом не более десяти слов в день, учитывая повреждение гортани укусами Нагини, первой же фразой стало следующее:
- Мисс Грейнджер, вы что – теперь организовали лигу по поддержке Снейпа? Как же она называется? Надеюсь не ГАВНЭ?
Конечно, на столь откровенную насмешку следовало бы обидеться, тем более, что над ее бурной общественной деятельностью в защиту эльфов тогда смеялся весь Хогвартс, включая Гарри и Рона, а сами подзащитные опасливо старались обходить спасительницу стороной, не без оснований опасаясь, что она в любой момент может попытаться всучить им какой-нибудь предмет одежды собственного изготовления, но Гермиона обрадовалась. Обрадовалась тому, что Снейп снова язвит, а значит, он действительно идет на поправку, становится самим собой. И смутилась, пробормотав в ответ нечто невразумительное, ссылаясь на выполнение поручения Ордена Феникса.
Так начались их странные взаимоотношения. Снейпу, действительно, с каждым днем становилось все лучше и лучше в физическом смысле слова, однако глаза его казались потухшими, абсолютно пустыми и … мертвыми. Похоже, ему было безразлично почти все, происходящее вокруг, он мог часами лежать, молча уставившись в какую-то одному ему известную точку на потолке. Единственное, что иногда проявлялось во взгляде зельевара – это какая-то настороженность при появлении своей бывшей ученицы, некий невысказанный вопрос. А Гермиона… Во-первых, она практически перестала бояться Снейпа. Куда-то делся тот школьный страх, который сидел где-то глубоко внутри, страх, что ее сейчас уличат в незнании чего-либо или ненадлежащем исполнении какого-то задания, страх оказаться хуже чистокровных волшебников.
Во вторых, в душе хогвартской отличницы появилась необъяснимая легкость. И Гермиона парила… То ли благодаря романтическому ореолу, которым Снейп оказался окутан в ее глазах после торопливого просмотра воспоминаний, отданных им Поттеру, то ли из-за проведенных нескончаемых бессонных часов около его постели в то время, как вероятность выздоровления Снейпа была практически ничтожна, бывший профессор для нее постепенно превратился (в чем она не призналась бы даже себе, и даже под веритасерумом) из злобного декана слизеринского факультета, любой ценой стремящегося снять побольше баллов с соперников, в интересного мужчину, обладающего недюжинным умом и некоей толикой очарования. Однажды, ворвавшись по привычке в палату ранним-ранним утром, она застала профессора еще спящим и замерла: в лучах взошедшего солнца расслабленное лицо зельевара показалось ей почти красивым, и, не удержавшись от соблазна, девушка очень нежно, едва касаясь, провела указательным пальцем сперва по щеке, а затем по тонким губам спящего мужчины. Неожиданно он глубоко вздохнул, и Гермиона тут же отдернула руку и , боясь разбудить Снейпа, на цыпочках выскользнула в коридор. Щеки горели, сердце выстукивало какой-то маггловский марш, а колени подкашивались. Мерлин, что с ней?
-Это же Снейп, просто Снейп, успокойся !- полуприказным тоном скомандовала себе Гермиона.
- Нет, это не «просто Снейп»! Он же нравится тебе, верно? - предательски шепнул внутренний голос.
Весь необычайно длинный остаток дня притихшая Гермиона Грейнджер просидела дома, пытаясь по привычке разложить внутренние ощущения по полочкам, чтобы понять, что же она на самом деле чувствует. Разложила. Поняла. Узнала. Что она на самом деле незаметно для себя влюбилась в своего бывшего профессора, волею случая (а точнее, по ее непосредственному выбору) оказавшегося на ее попечении. И что с этим знанием, спрашивается, теперь было делать, как и с ее нелепой и никому не нужной влюбленностью?
Сообщение отредактировал Клепуся - Четверг, 01.09.2011, 23:18
Клепуся, а мне уже шапка очень понравилась!))) Да, вот так незаметно и начинается самое интересное - любовь! Тебе удалось показать нечаянное зарождение этого таинства очень красиво и точно. Фик обещает быть весьма и весьма интересным! Спасибо! И - жду продолжения!!! Беги от двери ведьмы Мэри. Уползаю Снейпа. Профессионально. Дорого. (с)
Клепуся, Начало мне очень приглянулось, поствар минус эпилог (вот не люблю его) самая моя пожалуй любимая завязка для фика (ну разве что еще люблю завязки начинающиеся после 6 книги). И да я люблю
Quote (Маркиза)
махровый дамбигад
так что тут уж совсем возрадовалась. Мне очень интересно как вы разовьете эту тему - политика министерства после.. Интересно, очень интересно может получится. Вообщем с нетерпением жду продолжение, пока все очень и очень вкусно. Клепуся,
- Мисс Грейнджер, вы что – теперь организовали лигу по поддержке Снейпа? Как же она называется? Надеюсь не ГАВНЭ?
А называется она ЛИПОПОС! Нравится. Тоже моя любимая завязка. Несчастный погасший Снейп и восторженная гриффиндорка, которая влюбилась в придуманный романтический образ... Пусть она его насильно сделает счастливым. В порядке мордобоя...
Клепуся, начало заинтриговало, надеюсь впереди нас ждет много интересного.
Quote (М@РиЯ)
а мне уже шапка очень понравилась!)))
Я тоже обожаю такие шапки Клепуся, с нетерпением жду продолжения,надеюсь на увлекательное чтение Если живешь на свете достаточно долго,видишь, что мелкие отступления приводят к крупным потерям. И.Бродский.
Для осмысления открывшихся фактов и общего приведения в некий порядок растрепанных чувств Гермиона решила сделать паузу и не посещать Мунго. Если она про себя все придумала, то нескольких дней перерыва во встречах со Снейпом будет вполне достаточно, чтобы прекратился весь этот романтический бред, а если не придумала… Гермиона зажмурилась: на картины какого-либо дальнейшего развития ситуации ее фантазии просто не хватало.
Не имея привычки тратить время попусту, дни своего «отпуска от Мунго» (как она сама про себя называла перерыв в посещениях профессора) Гермиона Грейнджер решила посвятить поиску своих родителей, которым в преддверии войны самолично стерла память перед переправкой их в Австралию. Особых усилий на поиски затрачивать не пришлось – Грейнджеры осели в Австралии, в одном из предместий Сиднея, и на сегодняшний день были довольны складывающейся жизнью, считая себя вполне благополучной бездетной парой. Узнать Гермиону они так и не смогли, все ее попытки вернуть им память о прошлом оказались всего лишь глупыми маханиями волшебной палочкой. Конечно, налагая в прошлом на родителей банальный «обливэйт», не надеявшаяся выжить Гермиона даже не могла и подумать о том, что настанет миг, когда со всей страстью души ей захочется вернуть все по-прежнему. Однако, было уже поздно, и она впервые ощутила себя настоящей сиротой. Избавиться от чувства тоски и одиночества проще всего было в дружном семейном кругу, а наиболее подходящим кругом представлялась большая и шумная семья Уизли.
Аппарировав из Австралии, девушка успела как раз к семейному ужину. Несмотря на трагическую гибель Фреда, в Норе, где ее давно принимали как родную, по-прежнему было тепло и уютно. Тон задавала Молли, считавшая, что именно сейчас, после выпавших на их долю испытаний, члены семьи должны еще более сплотиться и беречь, поддерживать друг друга. Даже блудный сын Перси, явно чувствовавший себя не в своей тарелке после возвращения в лоно семьи, после рассказа Гермионы о случившемся с родителями, выразил искреннее сочувствие и предложил свою помощь.
Надо ли говорить, что в Норе проводил все свое свободное время и Гарри, так ненавидевший дом на Гримо,12, доставшийся в наследство от Сириуса… Их отношения с Джинни вступили в очередную стадию, и окружающие начинали поговаривать о возможной скорой свадьбе. То же самое негласно предполагалось и для самой Гермионы и Рона, однако, с точки зрения Гермионы, все было достаточно неоднозначно. Нет, Рон почти всегда был замечательным верным другом (ну разве что, за исключением эпопеи с поисками крестражей, когда он банально не выдержал и бросил их вместе с Гарри) и симпатичным бесхитростным парнем. Безусловно, он очень нравился ей в школе, она ревновала, когда, игнорируя ее, он встречался с другими девчонками, да и легкий флирт с Виктором Крамом родился исключительно с целью насолить Рону… Но все это теперь было как нежные воспоминания о закончившемся детстве. Последнее время Гермиона уже ловила себя на мысли, что ей смертельно скучно слушать рассуждения Рона об очередных подвигах «Пушек Педдлз» и об ожидаемом исходе предстоящего матча . Ее ум требовал постоянной напряженной работы, душа жаждала новых знаний, вот если бы Рон был хотя бы на десятую часть столь же умен как профессор Снейп…
- Ч-черт, опять я думаю про Снейпа, - одернула себя Гермиона, - даже здесь, в компании своих друзей и возможного жениха…
Однако тема «возможного жениха» разъяснилась ближе к ночи, когда Рон пошел провожать Гермиону до ее комнаты. Сегодня вместо обычного прощального поцелуя, Рон замялся, смутился, а потом выпалил, собравшись с духом:
- Эмм… Знаешь, Гермиона, ты мне, конечно, всегда нравилась… Но я недавно был в гостях у Делакур… Ну, меня Билл и Флер с собой позвали… Типа развеяться и все такое… Ну и вот… В общем, Габриэль, маленькая сестренка Флер, помнишь? Она теперь уже не такая и маленькая, и очень похожа на Флер… Вот… Ну, значит, не обижайся, но я теперь встречаюсь с ней!
Выслушав сказанное, Гермиона не знала – то ли ей оскорбиться, то ли расцеловать Рона на радостях. Она помнила, как очарован был Рон во время Тремудрого турнира старшей Делакур, являющейся полувейлой по происхождению и вышедшей позднее замуж за Билла Уизли. Видимо, визит во Францию и встреча с повзрослевшей Габриэль, всколыхнули в его душе память о старых привязанностях. С одной стороны, было несколько обидно, что ее, подругу детства, почти официальную невесту, так легко отодвинули в сторону, с другой – рождались радость и огромное облегчение от того, что инициатором разрыва тяготивших в последнее время отношений становился Рон, а значит, можно было по-прежнему без всякого стеснения приходить в гости в семейство Уизли, где она чувствовала себя как дома. Неожиданно для самой себя, Гермиона тихо рассмеялась и чмокнула его в щеку:
- Я не обижаюсь, Рон, даже наоборот… Будь счастлив! Спокойной ночи!
Проснувшись утром и в полной мере насладившись кулинарными творениями Молли, озабоченной тем, что «девочка совсем похудела, в чем душа только держится», Гермиона обнаружила, что она со страшной силой соскучилась по Снейпу и просто умрет, если не увидит его сейчас же… распрощавшись с гостеприимным семейством, она по каминной сети переместилась в Мунго и бегом взлетела по лестницам к дверям палаты, где находился профессор. Взлетела и замерла в дверном проеме – он уже встал, и похоже, заново учился ходить, что явно получалось только благодаря огромному физическому напряжению и силе воли. Лицо Снейпа было гораздо бледнее обычного, на лбу выступил пот, а нижняя губа была прикушена
- Доброго утра, сэр!
- А, мисс Грейнджер! Что-то вас давно не было видно! Организовываете новую ассоциацию, ищете, где стащить новые ингредиенты для зелья или опять спасаете мир в компании Поттера и Уизли? – прозвучало в ответ вместо приветствия.
Закончив фразу, профессор, вдруг побледнел еще сильнее, покачнулся и стал заваливаться на бок.
Гермиона, не раздумывая рванула в палату и подхватила его в момент падения:
- Осторожнее, сэр! Вам нельзя перенапрягаться! Позвольте, я буду вашими костылями. И она, действительно, стала и его костылями, на которые он опирался, передвигаясь в пределах палаты, и его почтовой совой, которая тщательно отбирала и тащила в палату свежие выпуски «Ежедневного Пророка», попыталась стать и его личным адвокатом…
Отношение к Снейпу за стенами больницы непосредственно у жителей магического мира было весьма и весьма неоднозначным. Большинство были уверены, что Северус Снейп самый настоящий Пожиратель Смерти, верный последователь идей Темного Лорда, убийца и предатель. Узкий круг посвященных, знающий всю правду об истинной роли Снейпа в борьбе с Волдемортом, однако почему-то не спешил опровергать сложившееся мнение. Обнаружив сей неприятный факт, Гермиона со всей убийственной гриффиндорской прямотой задала в лоб вопрос Золотому мальчику:
- Гарри, почему?! Почему ты не отстаиваешь доброе имя профессора?! Ведь ты же видел его воспоминания, ты же знаешь, что он выполнял требования профессора Дамблдора и работал на Орден! По-моему, ты просто обязан довести до волшебного сообщества сведения об истинной роли Снейпа и добиться справедливой оценки его заслуг и награждением ордена Мерлина!
На что Гарри с обезоруживающей циничностью (нет, не зря все-таки Распределяющая шляпа предлагала в свое время Поттеру Слизерин, отнюдь не зря!) заявил:
- Знаешь, Гермиона, в настоящее время такие действия могут повредить хрупкому политическому равновесию, наконец-то установившемуся в нашем бедном государстве. Если мы наградим сегодня Снейпа орденом, то могут появиться вопросы и в отношении других Упивающихся, например, Малфоев, что на сегодняшний момент явно нецелесообразно... Я, конечно, понимаю, что он несколько раз спасал меня от серьезных неприятностей во время учебы в Хогвартсе, всю жизнь любит мою маму, но на настоящий момент такое решение будет носить абсолютно неверный характер.
- Неверный характер?! Нецелесообразно?! – в глазах у Гермионы неожиданно потемнело, а к горлу подкатил комок.
Нет, это не Гарри! Это просто не может быть верный, правильный до посинения Гарри Поттер. Его устами, его голосом сейчас говорил новый министр магии, член Ордена Феникса, Кингсли Шеклболт. Осознав происходящее, Гермиона вдруг поняла, что именно сейчас она до дрожи в коленях возненавидела бывшего соратника, сумевшего убаюкать сладкими речами множество людей.
Клепуся, интересное начало. Я, к примеру, привыкла, что Гарри после войны весь из себя положительный, хлопочет о признании заслуг Снейпа. Но ведь могло быть и совсем не так, кто этих спасителей мира разберет Вот и получается, что Гермиона разочаровывается в друзьях и бывших соратниках, а привязывается к "непонятому" и "непризнанному" профессору. Мне нравится ваша история! С нетерпением жду продолжения!
Гарри после войны весь из себя положительный, хлопочет о признании заслуг Снейпа
Гарри после войны всего лишь восемнадцатилетний мальчишка, он может быть символом, но вряд ли будет влиятельной фигурой в министерстве. Его просто не допустят серьезно играть в политику, а со Снейпом (благодаря неким особенностям профессорской личности ), я полагаю, у многих имеются личные счёты!
Клепуся, ну что сказать? Как всегда, восхитительно. Читается легко, никаких навороченных оборотов и языколомательных конструкций. Начало спокойное, как речка у истока, но постепенно набирает мощь и скорость... Все логично и закономерно. В общем, весьма и весьма благодарна за новую интересную историю, и надеюсь, что продолжение не заставит себя ждать Ветер в голове попутным не бывает
