Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

Между дымом и огнем.
У Джинни глаза на лоб полезли, когда она снова увидела, как Гермиона смотрит на стол преподавателей – на Снейпа, а тот на неё.
- Гермиона, ты что? – спросила Уизли.
- Не мешай.
- Ну ты даешь. Так значит вы?..
- Нет. Не мы. Секрет, - отрезала Гермиона, отворачиваясь от стола.
Это было даже проще, и иногда было очень забавно. Главное не переборщить. С того момента, как она перестала бояться профессора, игра снова стала интересной. И она на самом деле чувствовала, что они играют, потому что стоило им остаться наедине, в классе или в лаборатории, эти шутки мгновенно прекращались.
Если б не это его дурацкое желание: профессор хотел сделать так, чтобы кто-нибудь видел, как он её целует. Конечно, тогда сплетня приобрела бы уже настоящие масштабы, но Гермиона боялась, что из-за этого могут быть проблемы с директором. Не говоря уже о том, что целоваться со Снейпом совершенно не хотелось.
Те несколько поцелуев, она даже не запомнила, она тогда страшно перепугалась. Но она точно знала, что повторять этот опыт не хочет, потому что … потому что Снейп вел себя странно. То есть со студентами-то он вел себя совершенно по-прежнему, и её постоянно доставал своими жесткими замечаниями, но поцелуй она его, и кто знает?... нет ведь дыма без огня, - так, кажется, говорят.

Она возвращалась из библиотеки, с особенно тяжелой сумкой – взяла пару книг на вечер, профессор ждал её у лестницы.
Конечно, он знал, что я в библиотеке, - обругала себя Гермиона. Коридор в это время был малопосещаемым, однако у лестницы их вполне могли заметить, он все рассчитал.
- Мисс Грейнджер? – он даже изобразил на лице удивление, но гриффиндорка видела, что профессор не потрудился приложить достаточно усилий.
- Да, сэр, - как можно нейтральнее отозвалась она.
Он в несколько шагов приблизился к ней, и уже в полголоса прошептал:
- Так что?
- Нет, профессор Снейп, - Гермиона тоже перешла на шепот, - и так достаточно, мы неплохо придумали с той запиской, но это уж слишком. Что если, наконец, и директор Дамблдор поверит, что что-то происходит.
- Он прекрасно осведомлен обо всем, что происходит в школе. Уверяю вас, он нас не побеспокоит до тех пор, пока в его комнатах не выпадет снег.
- А ког…
- Скорее поверю, что вы беспокоитесь, что ваши друзья не смогут больше все это игнорировать.
- Я… - в это время Гермиона увидела, как две студентки из Райвенкло поднимаются по лестнице, и испуганно замолчала.
Снейп, видимо, тоже услышал их шаги и решил, что момент вполне подходящий. Он притянул Гермиону к себе, обняв её за талию и, прежде чем девушка сделала попытку вырваться, поцеловал.
Гермиона, сомневалась не больше секунды, вырываться сейчас уж точно не следовало, а … а потом эта мысль куда-то пропала. Потому что пуговицы её собственной мантии впивались в грудь, потому что профессор прижимал её к себе очень сильно, и его губы настойчиво приглашали её открыть рот. Тогда она этого не позволила, а сейчас - не успела и подумать, как его язык оказался у неё во рту. В ту же секунду она обняла его за плечи, стараясь хоть как-то найти опору в этом сумасшедшем мире. Ей будто с головы до ног обдало теплом. Нагретым воздухом от костра.
На лестнице охнули. Хоть бы они свалились, - раздраженно подумала Гермиона, отстраняясь. Девчонкам хватило скорости, чтобы сбежать.
- Теперь вы довольны, - неожиданно для самой себя прошипела Гермиона, будто подражая обычному тону Снейпа.
- Почти, вот если б вы еще умели целоваться, - ответил тот и, отвернувшись, подошел к перилам, разочарованно оглянулся и спросил:
- Вы видели кто там был?
Она молчала, она сейчас не могла ничего ответить. И ведь знала же, что нельзя этого позволять. Что-то защипало в носу, и едва поняв, что это, она разозлилась и взяла себя в руки.
- Я не видела, - с этими словами она подняла упавшую сумку и со вздохом закинула её на плечо.
Она осторожно пригладила волосы и, наконец, сказала:
- На этом все, я больше не участвую.
- Мисс Грейнджер, вы кое-что забыли, - подходя к ней, сказал он своим обманчиво мягким голосом и положил руку на плечо.
Этот свойский жест взбесил девушку окончательно. Что он думает? Что я сделаю, все, что бы он не сказал? Захотелось ответить, и она сделала первое, что пришло ей в голову – скинула ему на ногу свою сумку с учебниками – просто сдернула лямку с плеча.
- Мерлиновы …! Грейнджер, вы все это носите с собой?
Она испуганно подхватила учебники и слетела с лестницы, побоявшись даже посмотреть на него.

На следующий день Сахара с криком «Разрешил», с самого утра повисла на шее у Гарри Поттера. В ответ на что, тот поинтересовался у подруги:
- Что, для этого было необходимо целовать Снейпа?
- С ума сошел, слушать всякий треп, забыл, что болтали про тебя в прошлом году? – ответила Гермиона, понимая, что это не только разрешение, но и предложение не сердиться.
Сама удивляясь себе, сердиться она перестала.

Очередная отработка застала её в врасплох и, едва перешагнув порог кабинета, девушка попросила:
- Профессор, я не закончила работу по нумерологии.
- Я вас не задержу.
- Спасибо, сэр.
- Да не за что, я хотел вас кое о чем попросить.
- О, Мерлин, - только и сумела произнести Гермиона.
- Ничего такого, кстати, вас ваши дружки не очень беспокоят? – он не удержался от маленькой, но, что удивило Гермиону, - вполне дружеской шпильки.
- Все в порядке.
- Еще одна мелочь, перед серьезным разговором. Учебников у вас все же было многовато. Понимаю, что не мне вам читать такие нотации, но вы могли бы, я полагаю, хотя бы леветировать их.
Гермиона упрямо скрестила руки на груди.
- Чем вы заняты на каникулах?
- Когда? – удивленно переспросила девушка.
- На рождественских каникулах.
- Ну, я, наверное, - задумчиво начала девушка и оборвала себя, - а что?
- Я заберу Сахару к себе, могли бы вы поехать тоже?
- Нет.
- «Нет, сэр»?
- Нет, сэр.
- Почему?
- Меня не привлекает перспектива провести в вашем обществе рождественские каникулы.
- Вы забываете про Сахару.
- Все равно вы на одно лицо, - пошутила Гермиона.
- Вот уж нет. Вы понимаете, почему я вас зову?
- Она попросила?
Он удивленно посмотрел на свою студентку и кивнул:
- С вами ей легче общаться. А что если бы я дал вам почитать пару интересных книг?
- Профессор, вы и без меня прекрасно проведете время.
- Я так не думаю.
- Нет.
- Я прибавлю Поттеру балл на ПАУК, а может и Уизли.
- Вы что, правда, это сделаете?
- Ну да, скорее всего директор заставит, - пожал плечами профессор.
Гермиона засмеялась, и профессор тоже засмеялся вместе с ней, продолжая внимательно следить глазами за выражением её лица.
Не стоит ему верить, он просто говорит то, что я хочу слышать и видеть. Как лживое зеркало…

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

всё ещё впереди))))

сразу 2 главы.. ммм.. здорово))

Сахара тайком упрашивала её две недели, а Снейп больше не упоминал разговора. Гермиона сдалась за два дня до рождества. Сказала Гарри и Рону, что поедет к родителям, родителям — что к Рону, а сама воспользовалась порт-ключом прямо на платформе.

Вляпалась ботинками в раскисший снег, оглядела улицу домов с заколоченными окнами и, наконец, заметила, что Сахара машет ей с последнего крыльца.

— Привет.

— Привет, а папы нет, он скоро вернется. Я прибираю дом, он тут почти не живет — все время в школе.

— Да, раньше он оставался там на рождество, насколько я помню.

— Пойдем, тут наверх, он сказал, вот эта комната тебе.

Сахара рассказывала про квиддич, из книжки, что ей дал почитать Гарри, Гермиона слушала это все не в первый раз. Вернее НЕ слушала. Она согласилась приехать. А если бы кто-нибудь мог сейчас покопаться в её голове... ясно ведь, она готова и на большее. Гриффиндорка не знала, что это и откуда это на неё свалилось, поняла одно — нельзя было разрешать целовать себя. И самое гадкое, что она растаяла, а он просто хотел посмотреть на разъяренную МакГоннагал, ну или что-то в этом роде. А то непонятное чувство, что не давало покоя... «беспокойство за Джинни» — простая ревность, вот и все. Гермиона сказала, что не поедет, отчаянно желая, чтобы он нашел способ вынудить её, она не хотела ехать... она хотела быть с ним рядом. Потому что все то неприятное и обидное, что Снейп привносил в её жизнь, каким-то образом оказывалось и самым... точным, именно тем, чего ей недоставало.

Хлопнула входная дверь, а через минуту он бесшумно появился на пороге комнаты. И Грейнджер ясно увидела, как он растерялся, будто ядовитое «Я так рад вам, мисс Грейнджер» прилипло к гортани. Значит, значит он, — сердце забилось в надежде и... успокоилось, когда девушка поняла, что это такое в его глазах — жалость.

— Здравствуйте, сэр, — удивляясь собственному спокойствию, произнесла она.

Снейп кивнул и ушел.

Пребывание в доме стало ненужным, неудобным и, наконец, мучительным, она осторожно улыбнулась Сахаре:

— Так что там на счет метлы? Ты сказала...

— Да, папа согласился купить мне «Молнию» на будущий год, — охотно продолжила девочка, Гермиона вернулась к вещам.

В чемодане еще лежали подарки, те, что она должна была отправить родителям, друзьям и еще два, девушка вздохнула.

— Почему вы поссорились с папой? — спросила Сахара.

— Нет, мы вовсе не ссорились...

— Ну я же, я видела, он едва поздоровался... он и со мной иногда вообще не разговаривает. Я спущусь к нему в комнаты, а он... не могу иногда и слова сказать. Если еще и ты с ним поссоришься, что я буду делать? — голос девочки задрожал, — Ну у вас же было... — она замолчала.

Стоило сказать «не было», — подумала Гермиона, видя как Сахара, отвернувшись, выходит из комнаты. Хорошенькое рождество.

— Профессор, — гриффиндорка снова осторожно постучала, после короткого приветствия профессор скрылся у себя в кабинете, а расстроенная Сахара начала украшать ель.

— Входите, — раздраженно отозвался он на её третий стук, — что такое? — едва девушка шагнула внутрь, спросил он.

Она осторожно пожала плечами, сказать было не просто...

— Сахара расстроилась, — все еще неуверенно начала она.

— Очень жаль.

— Действительно «очень жаль», — Гермиона почувствовала, что щеки запылали, это давал знать о себе гнев, — разве вы не понимаете, как ей тяжело?

— Не учите меня, Грейнджер, — зарычал зельевар в ответ, поднимаясь из-за стола, — лучше занимайтесь своими делами. Следите, как всегда, за Малфоем. Играйте в квиддич. Спасайте эльфов. То, что Сахара расстроилась, вас не касается.

— Вы сами просили меня за ней присматривать, — также, повышая голос, ответила Гермиона.

— Я просил вас присматривать, как она устроилась на факультете, но уж точно не влезать в наши с ней отношения.

— Но вы же сами меня сюда притащили!

— Я? Я лишь озвучил её просьбу, и ни в коей мере не настаивал, — язвительно бросил Снейп, продолжая жечь её взглядом, — вы что считаете, что я хочу видеть вас...

Он замолчал, оборвал свою фразу на полуслове, такого Гермиона раньше не видела. Не видела, что он дышит чаще, что он задет:

— Не надо лезть ко мне с этим жалостливым тоном «действительно очень жаль», и все такое... и точка. И... я действительно хотел видеть вас в своем доме, мне было, если хотите, интересно, готовить зелья в компании. Вы — нескучный собеседник.

Что-то вроде попытки извиниться, и что она могла ответить? Гермиона развернулась и вышла из комнаты. Было обидно до слез, и в тоже время она чувствовала, что сердиться на него не может. Может только разозлиться на себя за все это.

Они кое-как провели остаток дня, Сахара чуть приободрилась, развешивая игрушки и украшения. В конце и Гермиона присоединилась к ней, отложив «Историю Колдомедицины».

Они поужинали вдвоем, немного посидели у огня и разошлись, когда из лаборатории потянуло каким-то неприятным дымком. Снейп работал.

Гермиона лежала в постели, заснуть было невозможно, невыполнимо. Потому что едва различимые звуки наполняли голову, шаги внизу. Стук ножа по доске. Шипение огня под котлом, всплески. Мысли были еще громче. Что бы он не говорил, что бы он не делал, каким бы невероятным не казалось, но: она здесь, потому что он хотел её здесь видеть, и он целовал, потому что хотел целовать. В чем дело? В чем же, черт возьми, дело? Конечно, Северус Снейп, всегда Северус Снейп, но он, похоже, делает все, чтобы обратить их роман в шутку. Откуда в таком случае эта жалость? Если он просто хотел её, что ему за дело?

У приоткрытой двери остановился высокий темный силуэт.

Должно быть, уходя Сахара не хлопнула дверью как следует, не могла же я сама... оставить дверь открытой?...

Гермиона вглядывалась в темноту, но не могла различить даже его глаз. И не хотела, хотела лишь, чтобы эта темная тень подошла к её ложу и обняла, и руки оказались бы его руками, а губы... она натянула одеяло до самой шеи.

— Профессор, — непослушным голосом позвала она, вдруг испугавшись, что это просто призрак из дома Снейпов.

Призрак качнулся и шагнул внутрь, осторожно прикрыв дверь. В пятна лунного света попали ботинки и брюки. Гермиона снова вздохнула, но уже через секунду её начала колотить настоящая дрожь.

— Не спиться?

— Я только что легла, — пискнула она, едва не добавив привычное «сэр».

— Что, простыни не слишком холодные? — также беззастенчиво спросил он, подходя к кровати.

— Нет.

— И все же?

— Нет.

Нет, нет, нет, — вот, что хотелось повторять, — стоит сейчас позвать его согреть их, и утром снова она будет всезнайкой и выскочкой.

— Я пришел к вам.

— Я уже сплю, — она отвернулась, больше не позволяя разглядывать свое лицо.

— Это не имеет значения, я не собираюсь, вести с вами долгих бесед, — голос был мрачным и усталым.

Ну, еще бы, — подумала Гермиона.

Он постоял минуту у постели, на которой она вся сжалась в комок, и присел на край.

— Ты ведь думала о нашей игре, да?

— Что я должна была о ней думать?

— Когда я поцеловал тебя, тогда, у лестницы, разве ты не хотела, чтобы я поцеловал тебя еще?

— Нет.

— Не надо, я сегодня говорю откровенно, и ты... тоже должна быть откровенной.

— Ну, хорошо, тогда я буду «откровенна» также как и вы, — прошептала девушка, садясь.

Он молчал, и она, наконец, различила в темноте очертания его носа и губ. И эти губы были сжаты, она могла бы поклясться. Он сейчас уйдет. Но ведь она и хотела, чтобы ушел? Разве нет? Но почему-то все равно потянулась к его плечу, скользнула по рубашке и жилету, к шее, коснулась только кончиками пальцев, но он дернулся и наклонился к ней.

— Я сейчас не шучу, я не собираюсь тебя обманывать. ТЫ же не глупая девушка?

Она не слушала, ничего не слышала, кровь колотилась в виски, и она облизнула пересохшие губы и потянулась к его губам, обнимая Снейпа за шею. Он ответил, спокойно, целуя её. Совсем не так, как до того. Как будто не сомневался, как будто она была уже его. Он отодвинул в сторону одеяло, открывая её ноги, сорочка как всегда сбилась где-то на бедрах. Она осторожно потянулась рукой к пряжке ремня, но он остановил ей рукой:

— Шш, а то выйдет, как с поцелуями.

— Что? — едва понимая, где находится, спросила она.

— Скажу, что не умеешь.

Она яростно ударила его в плечо, но добилась только того, что он переключился на её грудь. Рубашка на бретельках отлично это позволяла.

Ночь смешивалась в обрывки сна и бессонницы, какой-то болезненной лихорадки. Когда она то отталкивала, то тянула его к себе. А он все не уходил, только целовал все горячее. Шептал ей какие-то дерзости и выслушивал её ответы. «Можете продолжать лгать». «Можете уже переходить на «ты». «И когда же у Дамблдора в кабинете пойдет снег?». «Ну, мы ведь не в школе. Такого вы из „Истории Хогвартса“ не узнаете». «А откуда это узнали вы?». Утром остались только круги под глазами и смятые простыни. Что это было? Исцелованная насквозь кожа, пахла им, им одним и больше ничем.

Она привела себя в порядок и спустилась вниз, Северус и Сахара завтракали, любовник улыбнулся ей, и она не стала снова выскочкой, глупой гриффиндоркой. Она села за стол, и рождественские каникулы начались.

Словно её вытолкнули из жаркой спальни на снег, за дверь, — так Гермиона почувствовала себя, уходя из дома Снейпа. Потому что всего этого будто не было.

На гриффиндорский стол он взглянул так же, как и прежде. Начался новый семестр, и девушка все больше погружалась в учебу. Она видела: что-то изменилось. Они готовили зелья, шутили для вида, но Снейп отдалился, закрылся какими-то делами. Чаще всего он говорил, что должен следить за своими студентами.

К марту путь в подземелья был заказан. Только одно утешало гриффиндорку, он, яснее чем, раньше, показывал, что ценит её общество. Он показывал, что ценит её дружбу. Ни разу в замке они не оказались в одной постели, поцелуи можно было сосчитать по пальцам руки, впрочем, они не были совсем уж невинными.

Он был спокоен, намного спокойнее, чем предыдущие годы их учебы, Гермиона даже заметила, что он меньше придирается к гриффиндорцам и Сахаре. Дочка профессора получила обещанную «Молнию», и теперь в буквальном смысле летала в небесах, где-то почти в раю. Гермионе оставалось только слушать подробности романа Джинни, который обернулся на каникулах неожиданной стороной: Люпин заехал к ним на обед.

Конечно, они едва обменялись несколькими фразами... произошло другое. Джинни посмотрела на объект своих фантазий в реальном мире. Строчки писем вдруг приобрели совсем другой смысл. Потому что фантомный воздыхатель, в которого превратился Ремус в её голове, за то время что девушка не видела оборотня, существенно отличался от вполне реального, бывшего профессора ЗОТИ. Только теперь она знала о нем намного больше, и это немало значило для Джинни. Когда-то сказанные ею слова: «это только письма... я никогда и не думала, что возможно что-то большее», показались теперь неправильными. Потому что хотелось большего.

- Вот только он никогда не решится на что-то кроме писем, — подытожила Джинни.

Гермиона почувствовала в это ситуации что-то знакомое:

— Не думаю, что кто-то может быть таким нерешительным в ... этом вопросе, — рассерженно отозвалась она, решившись снова попробовать.

Дверь была заперта, и на стук ответа не последовало. Но гриффиндорка не собиралась сдаваться, уверенная, что Снейп патрулирует коридоры, она решилась ждать.

Он пришел около двух, в грязном и измятом плаще. Уставший и злой. Увидев её, помянул Мерлина и раскрыл дверь, войдя, сразу же разжег огонь в камине и скинул верхнюю одежду на кресло.

- Что такое? — стараясь подавить раздражение в голосе, прошипел он, жестом указывая ей на второе кресло.

- Я хочу поговорить.

- Вижу. Иначе бы с отбоем была у себя. Минус 20 баллов гриффиндору.

- Что? — она едва расслышала свой голос, совсем не хотела об этом спрашивать.

- Я не могу сейчас говорить с тобою, я должен подняться к Дамблдору. Подождешь?

- Ты что правда снимешь с меня баллы? — все еще неуверенно спросила она, пытаясь осознать, когда все так закончилось.

- Отбой, Гермиона, ты забыла — отбой, — он все же называл её по имени, как и раньше, — я хочу, чтобы ты подождала меня, полчаса, не больше.

Бросив на неё еще один взгляд, он скрылся в камине.

20 баллов! Он совершенно не хотел меня видеть, вот что это значит. Какой намек... она уставилась в огонь и просидела так до тех пор, пока пламя не окрасилось в зеленый цвет, и профессор снова не появился из камина.

- Больше не хочешь видеть меня? — спросила она. Жалкий вопрос, но она готова была услышать все сейчас.

- Не время, — он внимательно посмотрел на свою ученицу, — сейчас не время для таких вопросов. Я устал.

- Я тоже.

- И для такого разговора сейчас не подходящий момент. Подумай сама, ну чего же ты хочешь от меня, я — профессор, ты — студентка.

- Все так. Но я хочу, наконец, услышать...

- Хорошо, я скажу тебе, что ты хочешь услышать.

- Нет! — она закричала, — ты все время так делаешь. Ты врешь там... там, где ты сейчас был, ты и с директором играешь в свои игры. Может и со мной связался, что бы что-то разузнать про Гарри? Ты только шпион?

- Легче, это привычка. Я подстраиваюсь под собеседника, который для меня важен. Разве я спрашивал про Поттера? Разве я копаюсь у тебя в голове? О какой правде ты спрашиваешь? Мы с тобой самостоятельные личности, у каждого правда своя. Я и так говорю тебе сейчас больше, чем...

- Это только слова.

- Я тебя люблю, даже это только слова. И я не хотел их произносить. Потому что когда польется кровь, будет только больнее. И тебе и мне. Зачем ты их требуешь? Ведь ты же знаешь! Просто слова, — профессор раздраженно расхаживал по комнате, почти не глядя на неё.

- Почему ты не хотел говорить?

- Потому что ты мешаешь мне в моей игре. Это опасно, наконец.

Можно было спрашивать, зачем он затеял эту чушь, зачем он... Гермиона встала.

- Хорошо, — она не собиралась мешать, — но я не верю тому, что ты сказал. Может быть, ты хотел позлить МакГоннагал, может быть считал, что я так больше буду беспокоиться о твоей дочери. Может ... ну я не знаю, Дамблдор совсем замучил тебя уговорами устроить личную жизнь... все что угодно, но не любовь.

Хорошо бы было сейчас уйти, только Снейп молча встал у входа. Он смотрел мимо, не обращая на неё внимания.

- Может моя любовь не такая как твоя? — шепнул почти не размыкая губ, гипнотизируя своим глубоким голосом, подходя ближе. — Я больше не буду настаивать, можем назвать мои чувства иначе. Можем вообще перестать говорить.

Он настойчиво приподнял её подбородок вверх. Осторожно, спрашивая поцелуя, прикоснулся губами.

Стоило ему прикоснуться, и каждый дюйм кожи, где не было его пальцев, раздраженно заныл, требуя ласки. Требуя нежности. Гермиона выдохнула, пытаясь ответить на поцелуй, но её всю трясло. Вот уж точно, она собой сейчас не владела. Только цеплялась непослушными пальцами за ткань рукавов, притягивая его к ... ближе.

Северус брал её поцелуи, ничего не возвращая взамен. Просто требовал любви, не останавливаясь, разжигал в ней огонь, заставляя тянуться к его рукам. И, по выражению Рона, ну надо же было сейчас вспомнить Рона! её «начало забирать». Юбка полетела в сторону, пока он еще возился с застежками её и своей рубашек... кажется одновременно. Где-то в дверях спальни они расстались и с туфлями и с возможностью остановиться.

- Надеюсь, старик не простудится, — хрипло рассмеялся Северус, сминая зеленые простыни своей любовницей.

Гермиона как-то не успела над этим поразмыслить, раздвигая ноги.

Сквозняк подземелий уже остужал разогретые тела, а она еще слышала их смешавшиеся вздохи, когда перед глазами начали плясать огни... огни не проходили, и её начинал колотить озноб.

- Сейчас погляжу, что там у директора, не смей уходить, у меня к тебе еще несколько вопросов, — профессор проговорил все это куда-то ей в шею, иногда прерываясь на поцелуи, и вышел.

Утром было страшно входить в большой зал, не может быть, чтобы директор не заметил Снейпа, несколько раз вламывавшегося в его кабинет. Директора за столом не оказалось, Гарри Поттер тоже куда-то пропал с самого утра. Очевидно, они опять начали занятия. Рон жизнерадостно жевал капусту, обсуждая с сестрой задачи по СОВам с прошлого года. Ради младшей сестренки он даже постарался как следует объяснить самые сложные задания.

За слизеринским столом, Малфой быстро и сосредоточенно съел свой завтрак, и, против обыкновения, оставив Кребба и Гойла за столом, покинул зал.

Феликс Фелициас.

Джинни и Гермиона патрулировали коридоры и следили за комнатами Снепа, как и было условлено.

- Профессор Флитвик потерял сознание, вы должны помочь ему! — крикнул профессор Снейп, ринувшись к лестнице.

И девушки поспешили помочь профессору по Чарам.

Минуты сражения с Упивающимися смертью оказались сбитыми вместе, перемешанными во времени, но вдруг взметнувшиеся полы его мантии, когда профессор подгоняя Малфоя, сбежал с лестницы астрономической башни, обрушили на Гермиону темноту, куда более плотную, чем порошок, использованный слизеринцем.

Что-то было не так. А потом Гарри пробежал следом за Снейпом и Драко. Думать было некогда, но она успела ощутить, что в сердце появляется и растет пустота. Что-то случилось.

— Снейп убил Дамблдора, — сказал Гарри.

Это было уже десять минут назад, все они в больничном крыле сейчас обсуждали это. Но Гермиона не сомневалась. Снейп убил Дамблдора. Она услышала об этом и выскользнула за дверь. Безумно хотелось сейчас оказаться в том доме, на некой стрит, но она больше не знала, где его искать. Спросить у Сахары? Нет, только не сейчас.

Пришлось искать старый порт-ключ и лихорадочно восстанавливать заклинание — двадцать безумных минут. Улица, аппарировать в дом нельзя, там стоит защита, она шагнула к крыльцу.

Он стоял там, ждал... её кого же ещё? Пальцы окаменели на полочке, когда она выкрикнула «Экспеллиармус», он только поставил щит.

— Что же не «Авада»? Все равно, если ты сдашь меня аурорам, мне грозит поцелуй. Кстати, я полагаю, они будут минут через десять. Поторопись.

Она продолжала молча сжимать палочку, глаза начали болеть, хотелось моргать, часто часто...или лучше вообще никого не видеть.

— Я сюда зашел из-за тебя, знал, что попробуешь найти...

Говорить с ним? Разве это возможно теперь?

— Зачем ты сделал это? Неужели тебе никто не дорог по эту сторону? Сахара? ...я? — в голосе звучали слезы, она раздраженно выдохнула, не опуская палочку.

— По твоему я здесь зачем?

— Что? — она была ошеломлена.

— Сахара, — она не причем, ты это знаешь. Сейчас... сейчас с ней только ты. Это не для меня.

— Сошел с ума!

— Я знаю, что её не оставят на улице, я хочу чтобы её не оставили одну, — Снейп смотрел внимательно, драгоценные минуты утекали, но гриффиндорка молчала.

— Думаешь, я так сильно тебя люблю? — наконец спросила она.

— Причем здесь я? — сказал он, отпустив еще минуту.

— В таком случае, это не моё дело... Было из-за неё? ...

— Не тяните время, Грейнджер, сюда сейчас придут. Или это ваш способ попытаться сдать меня аурорам? Я не стану тратить время на то, что неважно! Я не собираюсь оправдываться. Я убил его, — его лицо исказилось, такой злобы Гермиона прежде не встречала.

— Вы же знаете меня! Что вы спрашиваете?

— Не отвернитесь от неё. Из-за меня... — голос стал едва слышным.

Он сказал все что хотел, просто рассматривал её еще с минуту, а затем направился к двери.

— Прощай,- прошептала она, опуская палочку, она не смогла бы обречь его на поцелуй.

Профессор дернулся:

— Что, я должен потратить еще несколько слов для вас? Хотите, чтобы я бросил свое сердце к вашим ногам? Вы же видите — у меня его нет!

— Я то думала, что любила... а вы так одиноки. Только когда по-настоящему сильно любишь человека, понимаешь — надо бы еще сильнее. Так?

Он молчал.

— Нужно идти, сейчас сюда примчатся все, — снова заговорила гриффиндорка.

— Скажи что ты мне веришь, — попросил он, так и не обернувшись.

Она зачем-то солгала:

— Верю.

Профессор ушел.

Гриффиндорка аппарировала обратно к Хогвартсу и через полчаса уже снова была в больничном крыле. Там суетились над Биллом, Люпин нервно поглядывал на страшные раны на лице молодого человека. Джинни пересказывала, как Снейп узнал о том, что на замок напали. Слышать про это не было сил, и Гермиона повернулась к Биллу. Помфри осторожно смазывала рану мазью, ей помогала Флер. Люпин теперь стоял спокойно и не обращал внимания ни на что, кроме рыжей макушки своей возлюбленной. Прежде Гермиона часто замечала в его взгляде какую-то отстраненность, оборотень будто отделял себя от других людей. Проводил границу. На Джинни он смотрел жадно, неотрывно... непристойно. Страсть читалась легко. Кроме этого? Кроме этого появлялось что-то еще, вроде глупой нежности... и простого «никому не отдам». Не сдамся.

Значит и Снейп вернется за ней. Что ж. Это будет не скоро.

Наконец, учеников отправили в гостиные, Гермиона с удивлением обнаружила в кресле сонную Сахару, она-то рассчитывала поговорить с ней утром. Гарри испуганно кивнул и ушел наверх, Рон последовал за ним. Все остальные тоже разошлись, и только Джинни куда-то пропала.

- Не спишь? -спросила Гермиона.

- Я хотела спросить у Гарри, что у меня с метлой, а потом решила дождаться его с дежурства. А?

- На школу напали.

- Кто? Они?

- Да.

- Но ведь никто не?... — девчонка выглядела испуганной, а Гермиона медленно осознавала, за кого сейчас испугалась Сахара.

- До утра никому. Убит директор Дамблдор.

- А ... а папа? — на слова старосты она почти не обратила внимания, чувствовала, что есть еще что-то...

- Он убил, — Гермиолна не знала, что еще сказать. Врать не имело смысла, она завтра же... узнает все.

Завтра же, её будет мучить и изводить вся школа. Нет, ни за что он не пошел бы на такое, по своей воле!

- Он, он был под Империо! — быстро выпалила она, — ему пришлось бежать. Но ты должна его ждать, он обязательно вернется!

Гарри явился в замок, пробормотал что-то о воспоминаниях Снейпа, и поднялся в кабинет Дамблдора. Гермиона замерла, воспоминания могли быть у Гарри только если... Но в этот момент в зал влетела сверкающая серебряная лань. В два скачка, она оказалась возле девушки. Она звала за собой, вглубь замка в подземелья. На второй же лестнице, она начала тускнеть, распадаться на всполохи и искры, но все же они упорно следовала к кабинету, направляемые Его волей. Последние искры растаяли перед шкафом с зельями. Перед покрытой пылью стеклянной бутылью, обтянутой проржавевшим стеклянным железным каркасом. Пробка была закупорена причудливо, и Гермионе подумалось, что она вряд ли сможет открыть... Она побежала к хижине, туда, откуда только что вернулся Гарри.

Профессор лежал на полу. Пробка и правда не поддавалась, а ведь дыхание было таким слабым. Пришлось просто разбить горлышко заклинанием, она порезала руку. Осторожно приподняла его голову, и... то, что называли «Второй жизнью» скользнуло в раскрытые губы зельевара. Не жидкость и не газ, что-то среднее. Порез на руке мгновенно затянулся. Там где упали редкие капли, тоже происходили изменения:: старые рассохшиеся доски вдруг превращались в свежераспиленные, облупившаяся краска превращалась в новую... кажется, он не лгал, говоря о том, что может заткнуть пробкой смерть.

— Нелегко тебе, наверное, было вызвать патронуса, с твоей-то коллекцией воспоминаний, — сказала она, увидев, что Снейп приходит в себя.

Помфри не было, и Гермиона сидела рядом с профессором одна. Примерно час назад Гарри насильно отправил Сахару спать.

— Да, и надо сказать я еще отдал Поттеру немалую долю воспоминаний... впрочем, не жаль.

— Они пригодились. Волдеморт мертв.

Профессор все равно поморщился при упоминании имени, но вслух возражать не стал.

— Со змеей разделался Невилл, — добавила Гермиона.

— Передай ему мою благодарность, — зельевар слегка приподнял голову разглядывая её из-под полуопущенных век, — меня больше волнует другое.

Сердце заволновалось, и она наклонилась чуть ближе к профессору.

— Что там у тебя с этим Уизли? — изрек он, своим раздражающим голосом, — до меня доходили премерзкие слухи.

Гриффиндорка в ярости вскочила и пожалела, что при ней нет тяжелой сумки с учебниками.